Глава 33

Кто важнее — астролог или колдун?

Астролог Правителя был из той братии, кого называют учеными, то есть человеком хоть и хитрым, и ловким, но в глубине души все-таки наивным. Иным был вице-колдун имперской канцелярии — хитрым вдвойне, ловким втройне, а в глубине души к тому же и коварным, и злобным. Да такою черно-зеленой злобою, что ух! За эти качества и любил его Правитель, чувствуя родственную душу.

Астролог как-то сказал Правителю:

— Смотрю на звезды, а вижу троих солдат. Не солдаты даже... Какие-то неотесанные парни... Неясная исходит от них опасность. Наивные? Несомненно. И это втройне опасно!

— Трое? — скривил губы Правитель и не выдал своей тревоги. — Чепуха! Всего три каких-то олуха, а меня все пугают да стращают. Надоело!

— Трое — это немало. Может быть, даже много.

— Ерунда!

— И один может быть опасен!

— Один? Рассмешить надеешься?

— В истории не раз бывало так, что мощные, но неправедные империи рушились от духовного противостояния одного человека!

— Хочешь сказать, что моя империя неправедная?

Астролог понял, что совершил грубую ошибку.

— О нет, — торопливо возразил он. — О нет! Я вовсе не хотел этого сказать. Ваша великая империя — самая справедливая в мире!

Правитель улыбнулся.

— А ты готов городить чепуху. Нехорошо это.

— Простите, государь! Вы неправильно меня поняли. Неправедные империи рушились, это случалось. Но и над праведными тяготеет подобный рок. Вот в чем проблема. Мягкие и добрые империи очень уязвимы.

— Хочешь сказать, мы уязвимы?

— Нет, конечно! — Астролог тяжело дышал. — Ни в коем случае!

— Мягкие? Да, вероятно. Но сейчас не время быть мягким. Посоветуй, как нам стать тверже.

— В чем смысл моей работы, государь? Распознать опасность заранее. И предупредить загодя.

— Ну хорошо. — Правитель вновь улыбнулся. — Говоришь, их трое?

— Так показывают звезды, мой Правитель.

— Звезды, звезды... Ладно. Может ли быть опасен один человек? Еще как может! Согласен. Ударит в спину ножом или яду подсыплет... И прощай белый свет!

— Нет, государь, не яд и не клинок. Речь идет о духовном противостоянии. Об опасности перерождения в схватке с тем, кто сильнее духом.

— Сильнее духом? Сильнее меня? А вот здесь ты наврал. — Правитель медленно пошел вокруг стола и сделал в полной тишине два круга. — Не верю. Подай мне его сюда, такого духовного, — испепелю одним взором! И троих давайте!

— Дать? То есть как дать? — Астролог закашлялся. — Простите, государь, но доставить их сюда — вне моей компетенции. Если вас интересует затмение или где будет малый Сириус.

— Сириус, фириус! Малый, большой... Ох и мастера вы голову дурить!

— Простите, государь, что вы сказали? Дурить? Я не ослышался?

— А вот скажи мне, — Правитель тяжелым взором уставился на астролога, — что ты думаешь о моем колдуне?

— О колдуне? — растерялся астролог.

— Да нет, не о старике, который не кажет глаз из своей ямы. О молодом. О том, что набивается мне в советники.

— Что ответить вам, государь? — Астролог пожевал губами, посмотрел вверх, словно надеялся прочитать там ответ. — Не хочу ничего сказать плохого о молодом колдуне, но вы, мне думается, зря его приближаете.

— Зря? Почему?

— Колдовство, по моему скромному разумению, — это чаще всего шарлатанство.

— Ага, — усмехнулся Правитель. — А твоя звездная цифирь, стало быть, нет?

— О, государь! Наша астрология, как и подлинная алхимия, — это серьезная наука, за ней тысячелетия исследований, такие имена, как Гвидд, Нострадамус, Кеплер...

— Но мои колдуны тоже не брезгуют алхимией.

— Они могут превращать свинец в золото?

— Я их не спрашивал. — Правитель криво улыбнулся. — Впрочем, я и так знаю, что не могут.

— Парацельс, Фламмель и доктор Фауст умели это делать.

— Возможно. Но где мне таких найти?

— Это трудная задача.

— А моего колдуна что — к ногтю?

— Зачем? Он милый человек.

— Милый? — Правитель улыбнулся. — Первый раз слышу об этом человеке подобную характеристику.

— Ну... — Астролог несколько смутился, — все же... Он такой бледный, худой... Я бы порекомендовал ему свести дружбу с деревенскими знахарями. Он их научит раскладывать свои диковинные пасьянсы, а они его подлечат.

— Может, и подлечат. — Правитель на секунду задумался. — Но, между прочим, об опасности, которая может исходить от трех молодых солдат из армии северян, он мне тоже говорил. Причем неоднократно.

— Как? — поразился астролог. — Он вам говорил о троих?

— Говорил.

— Он украл это известие небес у меня.

— Каким образом?

— Я ему сам рассказал. Он все время интересуется моими работами. Я не видел причин скрывать.

— И сам ему рассказал об этих трех неизвестных?

— Сам, государь. Посредники в таком деле ни к чему.

— Наивный человек! Ладно, иди пока. — Правитель махнул рукой.

В кабинет робко заглянул министр двора.

— Вице-колдуна мне, — бросил Правитель. — Срочно!

Вице-колдун, еще далеко не старый, но уже изможденный, вошел стремительно:

— Берегитесь троих, берегитесь пятерых, берегитесь семерых!

— Опять ребус?

— Эти трое в воде не тонут, в огне не горят. Эти пятеро — упорны, настойчивы и сведущи. Эти семеро — вооружены весьма тонким складом ума и ловкостью невообразимой.

— Задачу мне задаешь?

— Задаю, мой Правитель.

— А решать ее не хочешь?

— Хочу, мой Правитель.

— Что тебе надо?

— Побольше черных кур, мой Правитель.

— И все? Сколько мы с тобой зарезали?

— Трудный случай, государь.

— Это я и без тебя понял. Что еще надо?

— Мне необходимы несколько редких книг по магии и алхимии.

— Найди их.

— Не могу, мой Правитель.

— Почему?

— Они в лаборатории господина главного колдуна. А он меня туда не пускает.

— Ревнует старик.

— Возможно.

— Совсем из ума выжил.

— Знаете, мой Правитель, колдуны не выживают из ума.

— Вот как? Первый раз слышу.

— С ними происходит более сложный процесс.

— А именно?

— Их призывает к себе небо.

— Небо? Наш враг? Да что ты такое говоришь?

— Я имею в виду подлинное небо, то есть багровое небо преисподней.

— Ах, вот как. И что же?

— Лаборатория главного колдуна, слава Люциферу, пока на ином уровне. А небо, наше прекрасное багровое небо, уже зовет его.

— То есть?

— Я просто догадываюсь, что ему пора в отставку.

— Нашему славному колдуну?

— Да.

— Хорошо. Мы подумаем об этом.

Вице-колдун лишь сжал зубы, да так, что под морщинистой кожей щек заходили желваки.

— Астролог тоже говорил мне о троих, — сказал Правитель и цепко взглянул в глаза колдуна.

— Гоните вы в шею этого астролога. — Вице-колдун еще больше позеленел. — Врет он все. Звезды изучает! Вот и подвесить его... поближе к звездам.

Правитель улыбнулся в усы.

— Подвесить, говоришь?

— Именно так, мой государь.

— А если вслед за ним мы и тебя подвесим?

Вице-колдун почернел.

— Меня нельзя, — сказал он важно.

— Это почему?

— Демоны на вас обидятся. Бесы обидятся. А куда вы без бесов? Что вы без бесов?

— Ну, ты... Особо незаговаривайся... Без бесов! А ведь прав, — подлец! — тихо, себе под нос, проговорил Правитель. — Куда мы без них? Без славненьких вертлявых бесов. Без их мудрого вдохновителя из славного подземного мира. Но... Это тайна... тсс! Никто не должен угадать. Мы, — он усилил голос, — честнейшие и справедливейшие люди на земле. Наше дело правое. Понял?

— Еще как! — сказал колдун. — Это всем известно.

— Скажи мне, честный человек, почему я должен опасаться каких-то трех неведомых солдат? Разве они способны пробраться в мои сады? В мои дворцы! Сквозь мою стражу! Мимо не спящих гвардейцев!

— Едва ли, мой Правитель. Хотя все может быть. Но дело не в этом.

— А в чем?

— Их детски чистый нрав — вот та ужасная сила, против которой у нас нет средств!

— Вот это новости!

— Почему-то считается, что труднее всего сражаться с хитрыми, развращенными, двоедушными, вероломными! Чепуха! Труднее всего сражаться с честными, чистыми и наивными.

— Почему? — не выдержал Правитель. — Ответь ты мне, по-че-му?

— Не знаю. Но догадываюсь.

— Так почему же?

— У них в душе нет трещин. Не за что зацепиться. Нет возможности проникнуть отравленным духом внутрь. Обмануть? Можно. Но что толку? Они и обман перетолковывают в свою пользу.

— А пентаграммой можно их взять?

— О! — Колдун с нескрываемым удивлением посмотрел на властелина. — Вы знакомы с тайной пентаграммы?

— Знаком ли я? Разумеется, в общих чертах знаком.

— Можно ли взять их этим? Можно. Только не взять, а уберечься от них. Но оружие это обоюдоострое. Очень опасное.

— Чепуха! Я велю изготовить пятилистники из серебра с каплями ртути внутри каждого листа и сварить особый проницательный напиток «Пятое зелье», о секрете которого толковал еще старый колдун.

— «Пятый элемент», вы хотели сказать?

— Это одно и то же.

— Попробуйте, — меланхолично согласился колдун.

— Так что я буду готов к встрече. Одна пентаграмма у меня будет на груди, вот здесь, под рубашкой. Остальные я развешу по всему залу. Еще одна крохотная — на перстне, вот тут. — Правитель мельком показал гостю палец с кольцом. — Кстати, и твой пузырек... помнишь, ты мне давал?

— Разумеется, государь.

— Я ношу его в кармане. Как только появятся, оболью их с ног до головы.

— Здесь я бы посоветовал осторожность. Лучше обойтись без личных встреч.

— Чтобы я испугался взглянуть врагу прямо в глаза? Я? Не смешите.

— Мы не всегда знаем о тех силах, которые сами будим.

— Знаем, не знаем... Мы должны быть сильными! Или ты не веришь в мою силу?

— Верю, государь.

— Ну, я надеюсь, в решительный миг и ты будешь неподалеку?

— Разумеется, государь.

— Где-нибудь за занавеской. — Правитель оглянулся, обвел взглядом кабинет, словно искал занавески.

— Отличная мысль, государь. За портьерой.

— Кстати, госпожа Корич хорошо разбирается в пентаграммах. Буду с ней советоваться.

— О, только не это!

— Что такое?

— Подведет она вас под монастырь, бестия этакая! Красива, бесспорно... Тем и страшна!

— Красивая, она же страшная. Парадоксами заговорил?

— Это лишь по внешности парадокс.

— Да еще про монастырь вспомнил! Молиться да каяться нам с тобой поздно, друг мой! Подведет, говоришь?

— Ой как подведет. Женщины, особливо красивые, — они же все ведьмы. Еще в «Молоте ведьм» высокоученых монахов Шпренгера и Инститориса говорилось: «На свете имеются три существа, которые как в добре, так и во зле не могут держать золотой середины: таковы язык, священник и женщина». Вот этих троих и надо нам опасаться пуще всего на свете.

— Занятно! Понимаю, священники. Я тоже их сторонюсь. Но... колдун выступает против ведьмы. Тоже ревнуешь?

— Ни в коем разе, мой Правитель.

— А что третье в твоем перечне? Язык? Прекрасно! Тогда скажи, а твой болтливый язык не подведет тебя? Как тут насчет золотой середины?

— Мой язык весьма сдержан, государь.

— Полагаешь?

— Мой язык — это язык кочующих трав и уснувших животных, язык великих книг и тайных инкунабул. Не подвергайте мой язык сомнению — это небезопасно.

— Ну ладно, ладно. Обиделся. Так что, Эльдине пора отставку давать?

— Пора, ваше императорское величество. Ой как пора. Кто есть император? Император есть муж великий, муж одинокий. Гоните вы все эти юбки.

— А если мы и тебе отставку дадим? Посадим в колодец. Или подвесим над котлом с горящей смолой. Что тебе больше нравится? — Правитель улыбнулся солнечно и светло, первый раз за день.

— Меня нельзя, — сказал вице-колдун со строгим выражением лица.

— Это еще почему?

— Я — единственная ваша опора.

Глава 34

Остатки пиратского клада

— Ой, — сказал Валик, — здесь что-то есть. Что-то твердое.

Лопата Арика звякнула.

— Да это же кости, — сказал он с содроганием. — Ох, а тут и череп.

Все заглянули в яму. Белый череп смотрел на них черными глазницами и, казалось, улыбался.

Арик осторожно поднял череп лопатой и положил его подальше в траву.

Принялись копать дальше.

— Опять что-то твердое! — упавшим голосом сказал Валик.

В наступившей тишине было слышно, что его лопата стучит о дерево. Все застыли на мгновение, а затем Арик и Вадик принялись копать с удвоенной энергией. Галик как мог помогал кайлом. Копали хоть и быстро, но осторожно. Ребята боялись повредить то, о чем пока еще не имели никакого понятия.

— Деревянный ящик, — сказал Галик.

— Похоже, сундук, — сказал Арик.

— Большой, — сказал Валик.

Через несколько минут почерневший, измазанный землей сундук извлекли на поверхность.

— Он пустой, — сказал Валик дрогнувшим голосом.

— Нет, там что-то громыхнуло, — сказал Галик.

— Громыхнуло? — глухо переспросил сержант, стоявший чуть в стороне с ружьем в руках.

Сундук был не заперт. Его тут же открыли. Арик поднес фонарь.

На дне среди обрывков гнилой веревки и земляной трухи тускло блестели несколько монет. Сержант, отдав ружье Галику, долго смотрел в темное пространство сундука и молча сопел.

— Ну и что это значит? — спросил он наконец.

— Не знаю, — ответил Арик.

Остальные хранили молчание.

Валик перегнулся через стенку сундука и долго шарил руками на дне. Постепенно на свет были извлечены пятнадцать золотых и девять серебряных монет, а также три камушка — Два желтовато-белых и один зеленый. Все по очереди с интересом рассматривали монеты и камни и передавали сержанту.

— Хм... золото, — бормотал сержант, пробуя очередную монету на зуб. Серебро он не проверял, а просто складывал в карман. — Алмаз! Не то чтобы крупный, да ведь алмаз. Так, еще алмаз. И изумруд. Забавно.

Какое-то время Валик продолжал копаться на темном дне. Наконец он выпрямился, тяжело дыша.

— Все! — сказал он, отряхивая руки. — Больше ничего.

Внешне Валик выглядел таким же растерянным, как и все, но в глубине души он тихо радовался. Это же по три золотых на нос, не считая серебра и камней, соображал он. Золото! Первое золото в его жизни! Ведь выданные генералом лично ему пять монет даже не побывали в его руках. Из сержантского мешочка они перекочевали прямо в просторный мешок капитана Резотто. Виду тогда Валик не подал, но с какой внутренней болью смотрел он на уплывающие в мешок капитана желтые монеты. Пять из них были его, Валика. Но здесь, на острове, слава Богу, нет никакого капитана. Это их золото. Их! Общее! Разделить надо по честному. А вообще до чего интересно! Ночью! В тусклом свете коптящего фонаря! И ведь нашли кое-что! А вдруг неподалеку еще что-то зарыто?

Последняя мысль не одному ему пришла в голову.

— Может, вокруг поищем? — предложил Галик.

— Бесполезно, — сказал сержант.

— Ха! Ха! Ха! — раздалось из лесу.

Все вздрогнули. Сэнди испуганно прижала к себе мартышку.

— Действительно, бесполезно! Сущая правда! — донесся картавый голос. — А я рад. Я очень этому рад!

Господи, они совершенно забыли про попугая.

Он сидел где-то на дальней ветке и был совершенно невидим в густой черной тьме.

— Вы не хотели прислушаться к людям сведущим.

Валик почему-то сжался от этих слов.

— Не прислушались и потеряли время. Столь драгоценное время.

— Да, — сказал сержант.

Он был разочарован. Как все простые, бесхитростные натуры, он свято верил в первую же предложенную ему версию. В данном случае — в карту генерала. И вдруг такой удар!

— Теперь понятно, — задумчиво говорил сержант, присев на отвалившуюся крышку сундука, в то время как остальные участники экспедиции бесцельно слонялись вокруг, — карта с таинственным крестом обещала всего лишь клад. Заурядный пиратский клад. Клад, который кто-то выкопал до нас. Клад, который тем не менее был так велик, что уносящиe его люди, сколько их там было, посчитали досадной мелочью каких-то пятнадцать золотых и три мелких камня. Не понимаю одного — зачем они столь тщательно зарыли пустой сундук назад?