Волшебная реликвия

— Ваши камушки, — попугай щелкнул клювом, — всего лишь игра, забава. Правила ее твердо не установлены. Нечего и вспоминать о ней.

— Господин Якоби прав, — сказал Арик, — не о чем и спорить.

— А кто собирался спорить? — удивился попугай. — Впрочем, я не совсем прав в одном пункте. Вашу игру мы еще припомним. И как припомним!

Клетку решили оставить в кубрике. Галик осторожно вытащил попугая и спрятал его за пазуху. Пока поднимались на палубу, попугай вертелся и царапался. Пришли на корму, где, как обычно, было пустынно. Галик распахнул куртку, извлек птицу.

— Что у вас там за бумага на груди? — спросил попугай.

— Карта, — тихо ответил Галик.

— Та самая? — Попугай повысил голос до фальцета.

— Да, — сказал Галик, — старый потертый пергамент.

— Это интересно, — протянул попугай задумчиво. — Вы сообразительнее, чем я раньше думал. И, безусловно, решительнее. Это радует. Берегите эту карту, юноша. Берегите пуще собственного глаза.

— Я так и собирался.

— Это разумное решение, — сказал попугай. — А теперь прощайте.

Галик трогательно вытянул руку, рассчитывая, что попугай перед стартом сядет на нее.

— Летите! Не забывайте нас!

— Только не с руки, я не ручная птица, — бросил попугай, садясь на ближайший шпангоут и гордо вздергивая хохолок.

Галик поспешно убрал руку.

— Да, кстати, — добавил попугай тихим голосом, — по возможности не выбрасывайте клетку, я так к ней привык.

Неожиданно сильно он взмахнул крылами, взвился в небо и, на глазах превращаясь в точку, исчез из виду.

Попугай как в воду смотрел. Лейтенант Роппо послал за клеткой матроса. Удивившись, что в ней нет попугая, лейтенант, брезгливо морщась, двумя пальчиками взял пустую клетку (по правде сказать, основательно загаженную) и вышвырнул ее в море. Клетка при ударе о воду вздохнула, словно живая, захлебнулась и пошла на дно.

За пять минут до этого троим спасенным солдатам был зачитан приказ о том, что за нарушение воинской дисциплины и сокрытие важных сведений они задерживаются впредь до особых распоряжений. После чего у них отняли ремни, срезали на штанах пуговицы и под конвоем препроводили в трюм, в самую глухую его часть, где посадили под замок выставили двух часовых.

— Серьезные ребята, — заметил Арик.

— Видать, мы еще не насиделись в трюмах, — философски заключил Галик.

Валик угрюмо молчал.

Сэнди пожалели. За ней сохранили ее каморку.

Спустя сутки корвету «Летучий кот» повстречался крупный парусный корабль.

— «Адмирал Флатт», — прочитал капитан Кронин, глядя в трубу.

— Господи, — сказал капитан, — это же флагман Южного флота.

Между тем флагман просигналил корвету остановиться.

— Что будем делать? — повернулся капитан к стоящему рядом подполковнику.

— У нас спецзадание, — хмуро процедил Винк, — мы не обязаны останавливаться.

— Ну, не знаю. — Кронин демонстративно отвернулся.

— Идем прежним курсом, — медным голосом отчеканил Винк.

На правом борту флагмана разом открылись четырнадцать люков. Из каждого мрачно глядело жерло чугунной пушки.

— У нас уже есть одно ранение, подполковник, — сказал Кронин, — а я знаю этих парней ребят. Лучший военный корабль во всей этой луже. Через полчаса у нас будет не корвет, а рыболовная сеть.

— Вот ведь какая сволочь! — злобно выругался Винк. — Чего ему надо? Ладно, капитан, тормози свою лодку.

— Слушай мою команду! — громко крикнул капитан. — Паруса на гитовы!

Мичман, мирно куривший трубку на канатной бухте, вскочил на ноги. Невидимый доселе боцман засвистал в свою дудку.

— На марса-гитовы! Кливер-нирал! На бизань-шкот!

Заполнившие палубу матросы полезли на мачты и начали выполнять команды.

— Шкоты отдать! Паруса на гитовы!

Почти все паруса упали, корвет замедлил ход.

На борту флагмана появился матрос и начал махать флажками.

— Приглашает на переговоры, — перевел Кронин.

— Поеду я, — сказал Винк. — Готовь, капитан, шлюпку.

Уже через пятнадцать минут Винк с сопровождающими стоял на палубе флагмана. Медленно переступая высокими прямыми ногами, появился сам командующий Южным флотом адмирал Сильвестр Чак. Приблизившись, он внимательно и цепко посмотрел на гостя.

— Представьтесь.

— Член камер-коллегии его величества подполковник Марис Винк к вашим услугам.

— Почему не остановились сразу?

— Прошу прощения, господин адмирал, не понял сигнала.

— Ну да, вы же человек не морской. А кто там у вас капитаном?

— Капитан второго ранга Дан Кронин.

— Хм... это опытный моряк. Ужо припомню ему.

— Не стоит, господин адмирал, решение принимал я.

— Вы? Интересно. А куда следуете, подполковник?

— Выполняю особое задание члена Оборонного Совета генерала Шейна и министра двора Фиделиуса.

— Хм... интересно. Впрочем, меня это не касается. У меня вопрос иного рода.

— Я весь внимание, господин адмирал.

— У вас на судне находятся трое военнообязанных. — Адмирал поднес к глазам лорнет и медленно прочитал по извлеченной из кармана бумажке: Рядовые Арий Кустица, Галлий Мартин и Валентин Силован.

— Откуда вы знаете? — искренне поразился Винк. Его предельно удивило, что адмирал не только слышал об этой троице, но даже знает, как их зовут. Сам бы он ни за что не припомнил полных имен своих пленников.

— Думаете, подполковник, только у вас разведка работает хорошо? — Адмирал язвительно улыбнулся.

— Да, — хмуро сказал Винк, — эти люди у меня.

— Отдайте их мне.

— Не могу, господин адмирал.

— Что такое? — Адмирал поднял правую бровь.

— Видите ли, господин адмирал, — без тени смущения сказал Винк, — эти молодые солдаты стали, не знаю уж, по своей ли воле, — подполковник криво усмехнулся, — носителями важной тайны. А у меня есть специальное поручение касательно именно этой тайны. Поручение из очень высоких сфер, смею вас уверить. Дело государственное, господин адмирал. К тому же у меня к этим парням свой счет.

— Подполковник, у меня приказ задержать этих солдат. Как государственных преступников.

— Чего же они такого еще натворили?

— Не знаю, — сухо сказал адмирал. — И знать не хочу. У меня приказ об их немедленном аресте.

Адмирал словно бы невзначай приложил руку в тонкой шелковой перчатке к отвороту белоснежного кителя, украшенного золотыми крабами. Из-за отворота торчал надорванный край бумажного пакета со сломанной сургучной печатью.

— Это приказ? — поинтересовался Винк.

— Да, это он.

— Позвольте полюбопытствовать?

В первую секунду адмирал Чак опешил. Глаза его налились яростью. «Ах ты, сукин сын, подполковник, — красноречиво говорил его взгляд, — кто ты такой, придворный лизоблюд, чтобы проверять мою переписку!?» Окружающим показалось, что сей момент на голову бедного подполковника обрушатся молния и гром. Казалось, Юпитер-Громовержец уже выглянул из-за туч и готов сожрать зарвавшегося офицерика вместе с позументами. Но уже в следующую секунду небо успокоилось — глаза адмирала непостижимым образом потеплели, он спокойно вытащил из-за пазухи пакет и с деланным равнодушием протянул его нахалу подполковнику.

Тот извлек из пакета письмо, пробежал глазами и побледнел.

— Подписано самим начальником тайной полиции? — бросил он вполголоса.

— Как видите, подполковник. Граф Жове-Бери не дремлет. Он работает.

Ни слова не говоря, Винк вернул пакет и обреченно кивнул стоящему позади Роппо. Лейтенант обернулся и выразительно посмотрел на сопровождавших его мичмана и трех матросов. Те козырнули и начали спускаться в лодку.

— Да, подполковник!

— Слушаю вас, господин адмирал.

— У вас на судне еще девушка.

Винк вздрогнул. Этот дьявол знает все.

— При чем здесь девушка? Она хоть и преступница, о ней в приказе министра полиции нет ни слова. Мы сами разберемся.

— Да, но тут дело деликатное. Это племянница моего покойного друга капитана Резотто. А я дал ему клятвенное обещание заботиться о ней и не оставлять в беде.

— Вот как? — прошептал обескураженный Винк.

— Полагаю, вы догадываетесь, подполковник, какой вес имеет обещание адмирала? — Чак перегнулся через поручень и скучающим взором окинул борт корабля, словно пересчитывал собственные пушки.

Винк понял, что спорить бесполезно. Он еще раз оглянулся на своего лейтенанта, а Роппо, в свою очередь, — на застывших у трапа матросов. Те козырнули вновь и исчезли. Спустя полчаса шлюпка вернулась. Но уже с четырьмя пленниками.

Адмирал что-то тихо сказал одному из офицеров, и тот увел девушку. А затем прямо на глазах у Винка появился экзекутор, волочивший целую связку кандалов. Подойдя к самому хрупкому из троих юношей, он внезапно ударил его тяжелой рукой по плечу. От неожиданности Галик, поддерживавший руками штаны, сел прямо на палубу. Экзекутор накинул ему небольшие, похожие на браслеты обручи, которыми заканчивались ржавые цепи, на руки и на ноги и ловко расклепал соединительные шплинты молотком. Удары молотка о железо звонко разносились над кораблем. Такую же процедуру экзекутор проделал с Ариком. Фигуру Валика он смерил одобрительным взглядом, после чего заковал его особенно тщательно.

Затем по команде старшего матроса трое парней поднялись и, гремя железом, медленно удалились. Потрясенный Винк не в силах был отвести взора от их согнутых спин.

— Можете продолжать свой путь, подполковник, — сказал адмирал.

— Благодарю, господин адмирал. — Винк побрел к своей лодке.

Адмирал Чак смотрел ему вслед с довольной усмешкой. Он не сказал этому надутому офицеру, козыряющему связями в верхах, что имя капитана Резотто он впервые услыхал лишь вчера вечером.

Глава 27

Болтается на рее ваш сержант

Трое друзей были потрясены арестом еще более подполковника Винка, а суховатого адмирала, проводившего их колючим взглядом, дико невзлюбили.

— Из огня да в полымя! — только и сказал Галик.

Арик отрешенно наблюдал, как грубый человек заковывает в железо его руки и ноги, которые в этот момент казались ему вовсе не своими, а чужими и далекими. Ни боли, ни тяжести он не чувствовал.

Валик, напротив, испытывал оживление. Его занимала мысль, сможет он или нет в удобный момент разорвать эти чертовы кандалы руками.

Они ждали, что их загонят в грязный душный трюм. Но их почему-то привели в просторную сухую каюту с большим круглым окном. Не успели они усесться и поудобнее расположить свои цепи, как появился старый плешивый матрос, который взглянул на них доброжелательно и спросил:

— Ну что, соколики, проголодались?

Пленники более суток ничего не держали во рту, но у них хватило воображения лишь промычать нечто нечленораздельное. Не дожидаясь ответа, старик убежал и вскоре вернулся с большим котелком, из которого валил пар. Флотская похлебка из мяса, капусты, моркови и специй показалась им божественно вкусной. Работать ложкой с железом на руках было не слишком удобно, но оголодавшие парни не замечали этого. Плешивый матрос пристроился в уголке и с теплой ухмылкой наблюдал за едоками.

Не успели они опустошить котелок, как расторопный матрос, велевший называть себя дядькой, притащил бадейку с отваром из яблок, груш и сушеной сливы, а также три огромных ломтя сдобного хлеба.

— Покушайте, ребятки, компота с пирогами, — радостно сказал матрос, широко улыбаясь почти беззубым ртом.

— В меня уже не лезет, — пожаловался спустя минуту Галик.

— Извольте откушать вдоволь, — приказал матрос, — неизвестно, что завтра будет.

Отложив ложку и не доев вкусной корки, Арик взглянул в иллюминатор и увидел над волнами чаек.

— Неужели берег близко? — пробормотал он.

— Скоро острова пойдут, — с готовностью ответил матрос.

Валик шумно уплетал свой кусок хлеба, кося глазом на еще не до конца опустевшую бадейку.

— Интересно, за что к нам такое отношение? — негромко сказал Галик.

— Плохое? — испугался матрос. — Вы недовольны?

— Да нет, — усмехнулся Галик, — как раз наоборот. Что-то уж слишком хорошее.

— Мне объяснили, — матрос приосанился, — что вы важные государственные преступники, а к таким отношение особое. Это завсегда водилось. Даже сам адмирал сказал.

— Что сказал адмирал? — спросил Валик. Он наконец опустошил бадейку и блаженно откинулся спиной к стене, чуть громыхнув цепями.

— Да господин адмирал просто показал мне кулак и сказал: «Во! Смотри у меня!» Так я сразу все понял.

— Смотрите, смотрите! — воскликнул Галик.

Все дружно глянули в окно и увидели примерно на расстоянии в четверть мили застывший на мели полузатонувший корабль.

— На рифы наскочил, — сказал плешивый дядька-матрос.

— Давно? — спросил Галик.

— У, когда это было! — пробормотал матрос. — Тыщу лет. Здесь очень узкий и извилистый фарватер. Сейчас увидите, как осторожно мы пойдем. Тихонечко так пойдем, с нежными поворотами да загибами. Проползем совсем рядом с этим сдохшим красавчиком. Тут возьмешь маленько вправо или влево, пиши пропало. Очень трудное место. Можно сказать, заколдованное.

— Неужели?

— Да! — радостно вскричал матрос. — Раньше-то сюда многие рвались. Теперь охолонились маненько. Вот такие примеры, — он кивнул в сторону медленно приближающегося остова печального корабля, — и охолонили.

— А за чем, собственно, рвались? — спросил Арик.

— Ты чего, парень? — Матрос смотрел на него с недоверием. — И взаправду не слыхал? Самое пиратское место. Тут тайна на тайне, клад на кладе. Такие ценности зарыты, такие чудеса! Что ты! Повторяю, многие стремились. Да где они теперь? Жуткое место, пройти его ну просто невозможно.

— А мы как же? — с деланным равнодушием поинтересовался Валик.

Действительно, стрельнуло в мозгу у Арика, если их корабль сядет на мель — с шумом, треском, громом, когда от удара даже посуда летит со столов и из шкафов, как это обычно бывает, — то в обстановке хаоса ведь и сбежать можно. Молодец Валик, верно мыслит. А с кандалами как? Что-нибудь придумаем.

— Мы-то? — Матрос лучезарно улыбнулся. — Не беспокойсь! У нас знаешь какой капитан! Второго такого нет. И господин адмирал опять же. Этот вообще как Бог. Не, эти пропасть не дадут.

Между тем полузатонувший корабль приблизился настолько, что можно было разглядеть красивую деревянную резьбу на корме и видимой части борта.

— «Прин-цес-са Мур», — прочитал Валик по складам, вглядываясь в приподнятую корму корабля.

Нос безлюдного парусника почти ушел под воду, печально торчал лишь один бушприт.

— Странно, — пробормотал Валик, — откуда мне знакомо это название?

— Откуда? — переспросил Арик, до этого молча изучавший свои кандалы. — Из прочитанных в детстве романтических книг. Ты же их прочитал ого-го!

Валик не обратил внимания на иронию друга.

— Три мили севернее Комунго, — продолжал он бормотать. — Откуда я это знаю?

Никто ему не ответил.

* * *

Валик выразительно посмотрел на недоеденный Ариком ломоть хлеба.

— Бери, бери, — сказал Арик, — все равно пропадает.

— Спасибо, — коротко ответил Валик.

— Сержант так хотел попасть на этот несчастный Комунго, — сказал Галик, ни к кому не обращаясь.

— И где только эти острова? — бросил в пространство Арик.

— И где наш сержант? — задумчиво добавил Галик.

Матрос прислушался к разговору и вдруг брякнул:

— Болтается на рее ваш сержант, вот где.

В первое мгновение ребята остолбенели. Кусок хлеба застрял у Валика во рту.

— Врешь! — тяжело дыша, не сказал, а со свистом даже как-то выдохнул Арик.

— Чего мне врать. Сам видел его с петлей на шее.

— Врешь, гад! — крикнул Валик. Слезы брызнули у него из глаз, а кусок выпал изо рта.

— Кто же его повесил? — спросил Галик, вздрагивая от каждого слова. — Пираты?

— Зачем пираты? Наши и повесили. Корветн-капитан Золин. Лютейший мужчина. Как завидит пирата, так тотчас его на рею.

— Так то пирата. А наш сержант при чем?

— А ваш сержант, как оказалось, с пиратами большую дружбу водил. Все подбивал их какой-то клад знаменитый искать. Карту какую-то секретную продал им за мешок золота. Три бочки рома с ними выпил. А корветн-капитан запаха пиратского рома на дух не переносит. Когда их вешали, принюхался к сержанту, тут же весь, бедняга, скривился, перекосился и сразу кивнул... Других-то подвесил, а чем ваш сержант лучше? Вот он его и того... Ну, видел я сержанта с петлей на шее, — почти рыдая, крикнул матрос, — вот этими глазами видел! Что я, виноват? Я его вешал, что ли?

Повисло тяжелое молчание, которое долго никто не прерывал.

Наступила темная южная ночь. Матрос приоткрыл иллюминатор. Потянуло свежим морским воздухом. Но друзьям не спалось. Лишь иногда тяжелое забытье охватывало то одного, то другого, то третьего. Старый матрос свернулся калачиком у двери прямо на полу каюты. На море разыгрался шторм. Огромный корабль качался из стороны в сторону, скрипел и стонал. Что-то стонало и в душах несчастных колодников. Галик дышал с болезненным свистом. Валик не то сопел, не то глухо ворчал. Полусидящий Арик молча стискивал зубы.

Глава 28

«Приговорить к высылке на необитаемый остров»

К утру море стихло. Арик первым открыл глаза, посмотрел в круглое окно и негромко сказал: «Земля!» Оба его друга посвистывали и посапывали. Но скоро раздались новые звуки, разбудившие всех. Были слышны свистки, топот матросских ног. Донесся звон и скрип якорной цепи.

— Остановка! — сказал дядька-матрос. Он сидел на полу и протирал глаза. — Ну что, арестантики, оправиться бы не плохо, а?

— Дельная мысль, — сказал Арик.

— Своевременная, — сказал Галик.

Валик ничего не сказал, лишь печально посмотрел на свои цепи. Похоже, за ночь он пришел к убеждению, что голыми руками кандалы ему не разорвать.

Тем временем матрос вскочил и куда-то убежал. Вернулся он скоро с дымящимся котелком и тремя ложками.

— Вот что, соколики, оправляться некогда, да и не нужно уже. — Он горестно глянул на закованных в цепи парней и тихо поставил котелок. — Давайте по-быстрому, а то ведь и поесть не дадут.

Аппетит у друзей разом пропал, однако за ложки они взялись. В котелке оказался густой рыбный отвар, нечто вроде двойной или даже тройной рыбацкой ухи. Запах стоял такой, что на миг повеяло родной деревней, рыбалкой, костром, конями в ночном, вольными песнями подлунным светом, и от этого стало нестерпимо грустно. Однако, ложка за ложкой, котелок опустошили они довольно живо. Не успели ложки корябнуть по дну медного котелка, как растворилась дверь и на пороге возник младший офицер.

— Рядовые Кустица, Мартин, Силован, на выход!

Арестанты встали и, гремя цепями, пошли за офицером. Плешивый дядька семенил следом. Вышли на палубу. Подошли к трапу. Внизу, у борта корабля, ребята увидели большую шлюпку. На веслах уже сидели четыре матроса, а на носу расположились вчерашний экзекутор и чуть в стороне от него Сэнди. Одета она была непривычно — на ней были невесть откуда взявшиеся темно-зеленая бархатная куртка и шляпа с опущенными полями из того же бархата. Обстановка никак не располагала, но ребята не могли не отметить, что новая одежда девушке необыкновенно шла. На дне шлюпки можно было разглядеть два длинноствольных ружья.

«При попытке к бегству, — подумал Арик, — ловко придумано».

Он быстро взглянул на друзей, но ничего не сказал.

— Спускайтесь живо! — приказал офицер.

В подобной обстановке задавать вопросы не принято. Арестанты молча приблизились к трапу, выстроившись в цепочку. Медленнее, чем хотелось офицеру, они спустились в шлюпку, расположившись между гребцами и кормой. Сэнди смотрела в море и не обернулась. Последним спустился офицер. Он сел на корму, взялся за руль и кивнул гребцам. Весла ударили по воде, лодка понеслась к берегу.

Арестантов и девушку высадили на пустынном берегу. Экзекутор вылез из лодки с молотком, зубилом и маленькой пилкой по металлу в руках. Как вскоре выяснилось, пилка не понадобилась. Одним лишь зубилом, ловко орудуя молотком, экзекутор сбил железные обручи кандалов с Арика и Галика. Валика он оставил на закуску, провозившись с ним довольно долго. Процедура оказалась весьма болезненной, оставляющей синяки и ссадины, но парни снесли ее молча. Экзекутор аккуратно собрал тяжелые цепи и перенес их в лодку. Тем временем один из матросов вытащил из лодки ружья и положил их прямо на мокрый песок.

Офицер достал из-за отворота щегольского темно-синего с золотыми пуговицами кителя скрученную в рулончик бумагу, развернул ее и громко прочитал, впрочем, почти не глядя в текст:

— Приказ командующего Южным флотом Объединенного Королевства адмирала Сильвестра Чака. Рядовых Кустицу, Мартина и Силована, а также невоеннообязанную Сэнди Резотто приговорить... — Офицер набрал воздуха, но закончил вяло: — Приговорить к высылке на необитаемый остров. Число, подпись.

Некоторое время стояла тишина. Слышно было, как слабые волны шуршат по песку. Потом раздался голос Валика:

— Ну, нас — понятно. — Губы Валика тряслись от обиды. — А Сэнди-то за что?

Офицер выглядел смущенным.

— Распоряжение господина адмирала, — сказал он тихо.

— Гад он, этот ваш адмирал, — с горечью бросил Валик, — гад, да и только.

— Валик, не надо, — сказала вдруг девушка. — Или вам надоела подружка Сэнди? Хотите избавиться от нее?

— Ну что ты, Сэнди! — Лицо Валика исказилось, он чуть не потерял дар речи.

— По распоряжению господина адмирала, — голос офицера звучал ровно, — ссыльным передаются в вечное пользование две фузеи, а также запас пороха и пуль.

Тот же матрос вынес из лодки и положил рядом с ружьями два увесистых мешочка из плотной ткани.

— Подумать только! — сказал Арик.

— А также, — тем же скучным, растянутым голосом продолжал офицер, — предметы, необходимые для починки одежды.

Матрос швырнул еще один мешочек.

— С ума сойти! — негромко обронил Галик.

Офицер направился к шлюпке, но на полпути обернулся.

— Да, кстати. Вам понадобится источник пресной воды. Рекомендую двигаться вдоль этого берега на север. — Для надежности он указал направление рукой, после чего прыгну в лодку.

Матрос с трудом оттолкнул тяжелую шлюпку от берега как куль, свалился в нее, гребцы схватились за весла, и вскоре лодка была уже далеко.

Некоторое время новоявленные обитатели собственного острова стояли молча и неподвижно. Нужно было прийти в себя. Первым зашевелился Валик. Он подошел к ружьям поднял одно и стал рассматривать.

— Смотри-ка, — сказал он, — почти новенькое.

— Здорово, — отозвался Галик.

— Ого! — Арик заглянул в мешочки из плотной ткани. — Действительно, порох и пули.

— А здесь что? — Галик развязывал третий мешочек. — Нитки! Куски ткани и кожи! Иголка! Еще одна! Пуговицы! Живем, ребята!

— Ну, что стоять? — Арик подошел и поднял второе ружье. — Галик, бери боеприпасы, пуговицы с иголками, и пошли.

— Куда? — спросил Галик.

— На север, куда офицер посоветовал. Ночлег искать, может быть, и рано, но пить уже хочется.

— Это правильное решение, — тихо сказала Сэнди.

— Но прежде я хотел бы исследовать вот эти ближайшие кусты, — сказал Арик. — Сэнди, иди вперед, мы тебя догоним.

— Хорошо, — ответила девушка и, не оглядываясь, пошла вдоль берега на север.

Вскоре ребята догнали ее.

Глава 29

Встреча на острове

Они шли довольно долго, устали, жажда усилилась, а пресноводный ручей все не попадался. Солнце стало потихоньку опускаться.

— Когда же конец этому походу? — пробормотал Валик, перекладывая ружье с одного плеча на другое. — И что-то я не вижу, в кого здесь стрелять. Где утки, фазаны и дикие кабаны?

— Вон в кого, — шутливо бросил Галик, рукой указывая вперед. Сказал и вздрогнул. То, что он принял за низкое дерево или столб, больше походило на человека.

— Человек! — сказал Галик и похолодел. — А они говорили, что остров необитаемый...

— Где человек? — удивился Валик.

— Да вон, смотри.

Арик давно уже всматривался в даль.

— Так, ребятки, стоп, — сказал он, — надо зарядить ружья.

Никто возражать не стал, и это было исполнено. Взяв ружья наперевес, они медленно двинулись вперед.

— Может, шугануть его выстрелом? — предложил Валик. — Так стрельнуть хочется.

— Глупость, — сказал Арик. — Во-первых, ты не знаешь, кто это — друг или враг. Во-вторых, ты не знаешь, сколько их тут на острове и как они вооружены. А еще разведчик!

— Твоя правда, — мирно сказал Валик, — чушь сморозил. Подойдем поближе.

Пройдя еще шагов сорок, они остановились в недоумении.

Спиной к ним, выделяясь темным силуэтом на фоне заката, неподвижно и молча стоял массивный человек с обезьяной на левом плече и птицей на правом. Что-то до боли знакомое было в его облике.

— Не может быть, — прошептал Арик.

— Черт меня раздери, если это не Уискерс! — воскликнул Галик.

— Сержант!!! — завопил Валик.

— Базз!! — высоким голосом закричала Сэнди.

Обезьяна в три прыжка оказалась на плече у девушки.

— Уискерс, ведь это вы? — спросил Галик.

— Не надо, — ответил попугай сварливо, — никакого сюсюканья! Похоже, вы не сохранили мой славный домик, мою глубоко обожаемую клетку, мою прекрасную тюрьму, которую я столь искренне ненавидел. Надеюсь, хоть карта при вас?

— Карта при нас, — машинально ответил Галик. Он все еще не верил в реальность видимого.

— Сержант, милый наш сержант... — Валик захлебывался, утирая слезы, ему хотелось дотронуться до старого воина и убедиться, что он соткан не из дыма. — А этот гад, эта сволочь нам сказала... сказал... что вы... что вы... тьфу, даже выговорить противно. Короче, что он видел вас с петлей на шее. Вот лгун! Врун несчастный!

— Кто таков?

— Да дядька-матрос с адмиральского корабля. Нет, он хороший мужик, добрый, кормил нас от пуза и все такое. Но каков обманщик!

— Да нет, он прав, этот ваш лгун и обманщик. Не лгун он вовсе. Петля была...

— Как это? — удивился Галик.

— Да вот так.

— Расскажите же нам, — попросил Арик.

— Что, прямо здесь и сейчас? — усмехнулся сержант.

— Ну...

— Не сейчас.

— Почему?

— Разве ж это место для рассказов?

— Место, может, и не очень... Но мы, сказать честно, потрясены. Так хочется знать, какому чудесному случаю мы обязаны...

— Всему свое время. При вас, вижу, ружья?

— Да, нам оставили.

— Заряды есть?

— А как же! — Галик протянул мешочки.

— Это хорошо. Завсегда пригодится. А сейчас за мною.

Какое-то время сержант уверенно шел вдоль берега. Четверо молодых людей, испытывая некоторое потрясение от неожиданной встречи, машинально следовали за ним. Белая линия прибоя змейкой убегала в песчаную даль. Справа, шагах в ста, начинались невысокие холмы, поросшие кустами и карликовыми деревьями, дальше шли холмы повыше, а за ними угадывались уже настоящие горы. Заметно темнело, и видны были только их сизые вершины на фоне багрового неба.

Внезапно сержант прервал шаг и обернулся. От неожиданности все застыли.

— Вы хоть знаете, где находитесь? — спросил сержант. Спросил довольно сурово.

— Нет, — сказал Галик.

— Ну... — сказал Валик.

— На необитаемом острове, — сказал Арик.

Сэнди по обыкновению промолчала.

— На необитаемом... — хмыкнул сержант. — Что правда, то правда. А ну-ка за мной. — Он свернул направо и двинулся к кустарнику в холмах.

Они прошли сквозь колючие кусты, преодолели глубокий овраг, перелезли через небольшую скалу, обогнули холмик и углубились в небольшой лесок у крутого подножия более крупного холма.

— Прошу сюда. — Сержант нырнул влево под сплетенные ветви, вышел на крохотную поляну, остановился у раскидистого дерева с кривым стволом и сделал приглашающий жест рукой.

И тут они увидели шалаш.

— Шалаш? — прошептал Арик. — На необитаемом острове!

— Кто его сделал? — пробормотал Галик.

Большой округлый и несколько удлиненный шалаш был построен умелой рукой. Сержант наклонился и ловко забрался внутрь. Через минуту в шалаше засветился огонь.

— Полезайте ко мне, — послышалось из шалаша.

А им и так уже не терпелось заглянуть в это лесное чудо, сплетенное даже не без изящества. Внутри оказалось просторно, фонарь типа «летучая мышь» висел под крышей и хорошо светил. Первое, что увидели ребята, заставило их вздрогнуть от удивления — два новеньких заступа, сверкающий топор и горняцкое кайло на длинной ручке.

— Откуда это?.. — начал было Галик, но оборвал сам себя.

Валик с интересом смотрел в дальнюю часть шалаша, где возле средних размеров бочонка мирно прикорнули два мешка, один большой, другой поменьше.

— Наш харч, — перехватив его взгляд, спокойно сказал сержант, — на первое время хватит. Кстати, перекусить не хотите?

— Пить, пить, пить, — дружно сказали трое. Сэнди тоже испытывала сильную жажду, но голоса не подала.

— Валик, друг мой, — сказал сержант по-отечески, — там возле бочки найдешь ковшик. Вода в бочонке холодная, родниковая. Напои всех, начиная с дамы.

— Есть, сержант! — радостно ответил Валик.

— Базз тоже хочет пить, — тихо сказала Сэнди.

Обезьянка так нежно прильнула к своей хозяйке, что без умиления смотреть на них было невозможно.

— Разумеется, — с готовностью откликнулся Валик. — Видимо, и Уискерс тоже? — Он вопросительно взглянул на попугая.

Дремавший на жердочке попугай очнулся и с достоинством наклонил голову.

Напившись вкуснейшей воды, все столь же дружно почувствовали настоящий волчий голод. Сержант предвидел и это. Он уже доставал из мешка запеченную кабанью ногу, кулек с мягкой сушеной сливой и похожие на толстый белый пергамент долго не черствеющие хлебные лепешки.

— Откуда все это, дорогой сержант? — наконец закончил свой вопрос Галик, но уже с набитым ртом.