Но позиция имеет значение не только специфического сочетания капиталов, не меняющегося при всех структурных "реконструкциях" социального пространства, но и конкретно локализованного и дифференциально распределенного места интеграции агентов в социальные отношения. Вне позиций участие агентов в социальных отношениях фактически невозможно. Агентом становится лишь тот, кто пребывает в одной из социальных позиций. Индивид вне позиции не является социальным агентом. Таков, например, Робинзон Крузо или душевнобольные.
      Позиция играет роль дискретного проявления континуума социальных отношений, причем эффективное вовлечение агентов в социальные отношения и их (отношений) производство/воспроизводство реализуется исключительно в пределах кванта многомерного распределения капиталов, именуемого нами "социальной позицией". Поэтому можно сказать, что, во-первых, позиция есть форма существования социальных отношений (каждая позиция формируется пучком социальных отношений), и, во-вторых, позиция соединяет агентов и социальные отношения - посредством габитуса, фиксированного позицией.
      "Позиция" выделяет внутри проблематики социальных отношений зоны производства практик. Позиция является "пределом социальных отношений" как конкретное дискретное проявление ансамбля социальных отношений. Речь идет о том, чтобы найти место социальному отношению. Но мы не можем локализовать социальное отношение в каком-либо сущем социального мира: социальное отношение развертывается через сущие социального мира и события, но никогда с ними не сливается. Социальная позиция не репрезентирует события, не выступает субститутом практик, но "производит" события социального поля. Смысл социальной позиции заключается в том, что она не фиксирует связь между событием и собой, но осуществляет "производство" событий, выводимое из взаимодействия социальных отношений между собой.
      "Социальная позиция" позволяет отойти от понимания "социального отношения" как финальной структуры, функционирование которой объясняет социология. Это означает, что мы переходим от концепции социального отношения как "порождающей модели" или Идеи практик к концепции социальной позиции как производительности практик. Социальная позиция отнюдь не является субститутом или "отражением" социального отношения, но реализует его в иной системе элементов, будучи "последней общественной инстанцией" производства практик и производящей функцией социального отношения. Социальные отношения образуют актуальное "силовое поле", активно воздействующее (стимулирующее или подавляющее) на практики. Социальная позиция играет роль социотопоса, в котором это "поле" "соединяется" с практиками при помощи габитуса. Все практики (все события социального мира) возникают на "основе" социальных отношений и являются их "состояниями". При этом динамика взаимодействия социальных отношений и практик, опосредствованного социальной позицией, заключена в габитусе.
      ***
      Какой же вывод можно сделать из установленных выше тезисов? Вывод значительный, составляющий как бы фундамент возможной социологической теории, синтезирующей структурализм и конструктивизм. Во-первых, социальная реальность - не присутствие, не совокупность сущих социального мира, но предположение существования всех возможных сущих социального мира "открытое пространство представления" (см.: [127]) социологической теории. Во-вторых, социальное отношение есть присутствие отсутствия, пространственное-становление-времени, ограниченное, в первую очередь, своим собственным недействительным. Необходимым посредником между социальными отношениями и практиками выступает габитус - структурирующая структура, которая объединяет пространство и время, продуцируя сходные и повторяющиеся практики.
      Большинству социологов такие построения могут показаться "спекулятивной заумью" или, хуже того, нелепостью. Между тем, изучение социального отношения именно как присутствия отсутствия позволяет нам впервые исследовать его непосредственно социологически, используя синтетический нефилософский язык описания, безотносительно к "трансцендентальному означаемому" философии.
      Проблема социальной реальности предстает, прежде всего, как проблема предмета социологического познания. Вопрос о социальной реальности, равно как и вопрос о социальном отношении - труднейшие в социологии. Как нам представляется, постструктурализм дает ключ для их решения. Данной концепции уготована, быть может, в будущем большая роль. Но одна ласточка не делает весны [128], и развитие постструктуралистской концепции социального отношения-габитуса-позиции требует непрерывной, напряженной работы, и не только единичной, а коллективной и преемственной.
      глава 14
      ПРИСУТСТВИЕ "ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА": "ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ" В КОНТЕКСТЕ ПОЛИТИКИ
      ...Остерегайтесь книжников, которые любят ходить в длинных одеждах и любят приветствия в народных собраниях, председания в синагогах и предвозлежания на пиршествах...
      Лк 20, 46
      Экономическая социология - молодое направление российской социальной науки, институционализировавшееся лишь в 90-х годах в связи с радикальными экономическими реформами. Поэтому она, будучи свободна от идейного наследия коммунистического режима, в концентрированной форме выражает новейшие тенденции социологической мысли в России. Важнейшей темой экономической социологии выступает относительно новый для постсоветского пространства феномен предпринимательства. Формирующееся понятие "социальная группа предпринимателей" исключительно важно, поскольку оно не есть слепок или "отражение" содержания социального мира, а активно продуцирует само это содержание, исходя, в том числе, из социального опыта социолога. Этот опыт, даже если он переживается как радикально деполитизированный, на самом деле является продуктом политического производства114.
      "Экономическая социология" представляет собой "социологию экономического действия", трактуемого, в духе М. Вебера, как разновидность "социального действия" - "...осуществление контроля над ограниченными ресурсами ненасильственными средствами в целях производства благ и услуг" [130].
      "Экономическая социология" концептуализирует социальную структуру России как систему групп и слоев, являющихся либо субъектами реформ, либо адаптирующимися к ним и/или страдающими от них объектами [131, с. 7]. При таком подходе "предприниматели в собственном смысле этого слова" интерпретируются как наиболее заинтересованная в развитии либеральных реформ "социальная группа", один из главных "локомотивов" социально-экономических трансформаций, обладающий средствами и возможностями реализовать свои интересы [там же, с. 10]. Ю.А. Левада утверждает, что общество не может существовать без "предпринимателей", структурирующих "человеческий материал" и поддерживающих поведенческие и символические образцы в области экономики [132]. То есть существованию "предпринимателей" придается всеобщий и необходимый характер.
      Данное в социологическом опыте присутствие или "явление предпринимательства" определяется Т.И. Заславской как деятельность, выступающее основой возникновения и развития соответствующего социального слоя115. "Конституирующими признаками этого типа деятельности служат: а) целевая установка на получение прибыли; б) свобода и автономность принятия решений; в) самостоятельность, выражающаяся в личном риске и личной ответственности" [133].
      Итак, непосредственная достоверность, фактичность "явления предпринимательства" - это деятельность, связанная с чем-то вроде организационно-хозяйственных инноваций, которая персонализируется в соответствующей социальной группе. Ее становление - результат либерализации российской экономики "...и вместе с тем - гарант углубления реформ и развития рыночных отношений" [134]. "Социальная группа предпринимателей" конституируется действием, обладающим внутренним смысловым единством и связанным с реализацией ненасильственного контроля над дефицитными ресурсами в целях производства товаров и услуг.
      Дефиниция социальной группы предпринимателей развертывается в операционализации, фиксирующей критерии социальной стратификации: политический потенциал группы (объем властных и управленческих функций), экономический потенциал (масштаб собственности), а также социокультурный потенциал (уровень образования, квалификации и т. д.) [135]. Применение этих критериев, фактически не связанных с присутствием "предпринимательства", затрудняет формирование однозначного представления о предпринимательстве, в силу чего вводится понятия для обозначения данного явления в узком смысле слова и в широком. Термин "предпринимательство" теперь используется для обозначения:
      "..."ядерной" группы, отвечающей всем базовым признакам предпринимательства. Для определения же более широкого круга лиц, причастных к предпринимательской деятельности, введем новый термин - "бизнес-слой". Бизнес-слой - это родовое понятие, объединяющее всех россиян, в той или иной степени занятых бизнесом начиная с собственников предприятий, банков и биржи кончая наемными работниками, в свободное время "делающими деньги" на свой страх и риск. Бизнес-слой можно определить как совокупность субъектов производительной, коммерческой или финансовой деятельности, осуществляемой с целью получения прибыли, автономно принимающих экономические решения и несущих за них личную ответственность" [136, с. 8].
      "Непосредственная данность сознанию" социолога "предпринимательства" отождествляется с "социальной группой предпринимателей" и тем самым конструируется "идеальный тип" предпринимательства, соотносящийся с чрезвычайно узким кругом феноменов. Понятие практически не имеет референта; "подлинные предприниматели" превращаются, по словам В.В. Радаева, в "трудноуловимую тень" [137, с. 176]. Поэтому, чтобы спасти положение и доказать релевантность "социальной группы предпринимателей", Т.И. Заславская конструирует дополнительное понятие "бизнес-слой", которое хотя и не согласуется с исходным теоретическим посылом, но зато наверняка хоть что-то отражает. Концепт бизнес-слоя получает дальнейшее развитие и устанавливается его отношение с "социальной группой предпринимателей", когда идеальный тип интерпретируется как социальная норма, т. е. собственники частного капитала, лично руководящие своими предприятиями или бизнесом, трактуются как "эталонная" группа, обладающая всеми признаками, конституирующими социальный слой предпринимателей [136, с. 8].
      "Социальная группа предпринимателей" получается очень неоднородной, статусы, способы деятельности и поведение предпринимателей сильно отличаются друг от друга в зависимости от масштабов дела. Фактическое бытие этой "группы" оказывается под вопросом, ее присутствие ускользает от эмпирической фиксации: конституирующий критерий "новых комбинаций факторов производства" ("самозанятые" - 11,5% всего работающего населения - тоже рассматриваются как элемент бизнес-слоя) в деятельности "предпринимателей" не соблюдается, не действуют и выделенные "потенциалы" (слишком велика внутригрупповая дисперсия экономического потенциала [там же, с. 14])... Более того, "предприниматели" ввиду своей малочисленности и труднодоступности не "попадают в выборку", не становятся объектом социологического исследования [там же, с. 8]. Следовательно, утверждается, что "социальная группа предпринимателей" есть бытие-настоящим, но "предприниматели" как таковые отсутствуют в социологическом опыте. Понятие "социальная группа предпринимателей" означает присутствие, которое отсутствует. Но проблема "социальной группы предпринимателей" состоит не в особых трудностях его измерения, а в том, чтобы удостоверить отсутствие у "экономической социологии" оснований считать "предпринимательство" безусловно необходимым, достоверным и непосредственно данным социологическому мышлению. Субъективная уверенность в существовании "предпринимательства", пусть даже обоснованная политически, не должна кристаллизоваться как присутствие.
      ***
      Понятие "социальной группы предпринимателей" некритически заимствовано из Традиции116; оно представляет собой частичное и вчерашнее знание, которое выдают за всеобщее и вечное. Вместо того чтобы интерпретировать утверждения М. Вебера как формулировку задачи, "экономические социологи" рассматривают их как готовый ответ, уже дающий достоверные знания о современной российской действительности. Отсюда вытекает стратегия исследования: любой ценой обнаружить за многообразием эмпирических данных фетишизированное синтетическое понятие "социальная группа предпринимателей". В "экономической социологии" "социальная группа предпринимателей" определяется своей сущностью, выводимой из универсальных отношений. Далее, факты не исследуются в теоретической перспективе, а только соотносятся с понятиями "предпринимательство" и "социальная группа предпринимателей", выступающими в роли кантовского конститутивного понятия опыта, дающего возможность производить синтетические суждения там, где социолог находит лишь самые общие и абстрактные условия и предпосылки. "Социальная группа предпринимателей" конституируется не для того, чтобы с ее помощью объяснять факты, а наоборот: факты собирают, отбирают и ассимилируют с целью обоснования Понятия. Иными словами, частное заменяют всеобщим; фундаментальное, но абстрактное, бедное определениями понятие пытаются выдать за конкретное: "существование" редуцируется к "сущности"; исторически конкретные действия и их социальные условия замещаются идеями деятельности и ее социальных условий...
      Проблема "социальной группы предпринимателей" предстает перед нами как проблема естественно предсуществующего "начала" социологической концепции, первоосновы явления и источника представлений, которые не надо преобразовывать - их достаточно просто использовать. И в этом пункте "социальная группа предпринимателей" развивается в границах очевидности обыденных представлений, предпонятий политически нагруженного здравого смысла. В отличие от рефлективно сконструированного понятия, которое само производит условия собственной возможности и потому случайно по отношению к политике, "социальная группа предпринимателей" обращается не столько по научным, сколько непосредственно по политическим законам. В нем есть "место", необходимое для размещения прямых политических смыслов: "свобода решений", "независимость", "реформы"...
      Понятие "социальная группа предпринимателей" двойственно; оно означает, с одной стороны, форму социального действия как модель возможных практик ("предпринимательство"); с другой стороны - рефлексию действительных практик и их социальных условий ("бизнес-слой"). Объединение двух этих планов возможно, если необходимые социальные условия предпринимательского действия, взятого в обобщенной и абстрактной возможности, станут условиями действительного действия. В этом случае "экономическая социология" предстанет как политика, поскольку речь идет о социальных преобразованиях (хотя бы и на основе научных представлений), а не о производстве научного знания. Это означает, что перед лицом политики "экономическая социология" уже находится перед самой собой: "экономическая социология" узнает себя в политике потому, что соприродна ей, стигматизирована "волей к власти".
      "Социальная группа предпринимателей" не существует. Ее не могут определить даже "на бумаге". То, что существует - практические группы и индивидуальные агенты, занятые политическим и символическим представлением, - далеко не тождественно "группе предпринимателей". Множество людей, занимающихся предпринимательской деятельностью, схожих по критериям стратификационной классификации, связанных групповой идентичностью и солидарностью, объединенных в "класс" или "корпорацию", - отсутствует. Отсутствие означает различие "социальной группы предпринимателей", ее временность и несамотождественность, отличие от самой себя во всех смыслах. Отождествление какого-либо множества людей с "группой предпринимателей" есть "репрессия" этого различия, "диктатура" тождества. "Социальная группа предпринимателей" есть различение (т. е. легитимное - узнаваемое и признаваемое - различие), которым она опознается, но отнюдь не присутствие, понимаемое как эмпирическая наличность "большой группы людей".
      ***
      За эпистемологическим вопросом "что такое "группа предпринимателей"?" скрывается социально-политический вопрос "что значит "группа предпринимателей"?". Каждый ответ социологов подменяет "группу предпринимателей" представлениями о ней (во всех смыслах этого слова), чем-то иным, нежели она. Производить "группу предпринимателей" значит производить представления, производящие "группу предпринимателей". И так до бесконечности. "Социальная группа предпринимателей" отсутствует: присутствие замещает отсутствие, означающее замещает означаемое, которого нет в момент означивания: по определению это означаемое должно было бы быть совокупным субъектом предпринимательской деятельности, но на самом деле такой субъект не обладает фактическим наличием, не присутствует. Остается лишь производство "социальной группы". Производство как представление ускользающей от присутствия "социальной группы предпринимателей". Любая попытка определить онтологический статус представлений о "группе предпринимателей" обречена. Представительство "социальной группы" есть процесс означивания. Но это означивание бесконечно отсрочено в будущее: "социальная группа предпринимателей" как значение никогда не воплощается до конца, означающее предшествует означаемому.
      В процессе представительства, например, Комиссии по предпринимательству при Президенте России, утверждающей, что Комиссия есть предприниматели, а предприниматели есть Комиссия, коллективный субъект "предприниматели" порождает сам себя, политическое представительство создает представляемых. Социологическое описание "социальной группы предпринимателей" также есть "невозможный акт"117: когда "предприниматели" обретают свою идентичность, самостоятельное бытие в качестве группы они получают "из рук" социологов. Социологи суть создатели легитимных категорий перцепции, к которым обращаются предприниматели в качестве обоснования собственного существования. Но сами социологи - всего лишь представители социальных представлений. Социология дает не доказательство бытийного существования "социальной группы предпринимателей", но скорее доказательство ее существования в качестве отсутствия, т. е. подтверждение невозможности ее существования. Таким образом, можно констатировать, что социологическое определение и описание "социальной группы предпринимателей" суть лишь декларация не социологических (но политических и идеологических) целей и намерений.
      Отсутствие "социальной группы предпринимателей" свидетельствует, что у нее нет научного, а есть лишь политическое (или шире - социальное) определение. Еще-не-присутствие "социальной группы предпринимателей", как оно описано "экономической социологией", - это проект будущего уже-присутствия. Понятие "социальной группы предпринимателей" относится к политической метафизике. Оно легитимирует более или менее разнородную совокупность агентов, пытающихся навязать обществу категории восприятия самих себя в качестве "предпринимателей" и тем самым гарантировать свое социальное бытие. Утверждение присутствия "социальной группы предпринимателей" есть часть социальной работы по конструированию относительно реальной политической группы - легитимного коллективного агента "политического процесса" - посредством конструирования социальных представлений о ней.
      Социологическое описание "социальной группы предпринимателей" превращается в самоописание социологов. "..."Предпринимательство" в принципе - пишет В.В. Радаев - не столько хозяйственное явление, сколько мобилизующая идеологическая схема... Она содержит набор рационализирующих схем, относящихся как к индивидуальному действию, так и к общественному развитию... Она включает относительно замкнутую систему ценностных ориентиров: независимость, самореализацию, стремление к индивидуальному успеху в осязаемых материальных формах" [137, с. 177]. Если в приведенной цитате провести очевидные замены, то мы получим самообъективацию "экономической социологии": ""Экономическая социология" в принципе не столько научное явление, сколько мобилизационная идеологическая схема... Она содержит набор рационализирующих [по З. Фрейду. - Ю. К.] схем, относящихся как к индивидуальному действию, так и к общественному развитию... Она включает относительно замкнутую систему ценностных ориентиров социологов" и далее по тексту. Подобная социология стремится "объяснить" социальные факты, представив их внутренне содержание как нечто, имеющее личностный смысл для самих социологов.
      "Социальная группа предпринимателей" интерпретируется такой социологией как присутствие, предметная данность, предстоящая перед социологами в ожидании, когда они вскроют ее "сущность", ее логику, кроющуюся где-то в глубине фактического бытия "коллективного субъекта". Утверждения о присутствии группы являются элементом ее производства, легитимным (коль скоро социология признана как наука) обещанием того, что "социальная группа предпринимателей" будет существовать. Эта декларация имеет значение лишь тогда, когда мы интерпретируем ее не как свидетельство бытийствования "социальной группы предпринимателей", но как заявку на наличие того, что отсутствует и будет отсутствовать. Естественно, что такая заявка имеет политический характер.
      ***
      Присутствие "социальной группы предпринимателей" выражает иллюзию неопосредствованного понимания "явления предпринимательства". Это понимание, вырастающее из неопосредствованного социального восприятия, осуществляется в "предпонятиях" повседневного опыта. Согласно Э. Дюркгейму, социология должна произвести эпистемологический разрыв с "предпонятиями". Однако "экономическая социология" не затрагивает "онтологию" обыденного сознания, всего лишь доопределяя ее, чтобы прояснить значения и смыслы.
      Содержание присутствия "группы" предпринимателей предстает как "суженное" восприятие: гарантированное легитимной категорией социальной перцепции наличное бытие, не "затронутое" отсутствием. В действительности же там, где "экономическая социология" попросту начертала квантор существования (по формуле: если существует легитимная категория социальной перцепции "группа предпринимателей", то группа предпринимателей существует de facto), кроется напряженное противоречие: присутствие "группы предпринимателей" "раскалывается" отсутствием, наличное бытие впускает в себя ничто... Отсутствие не есть лишь изнанка или негатив присутствия, оно обладает самостоятельным значением.
      "Центрация" социологического описания присутствием "некритического" социолога проявляется в следующем: то, что входит в бытие социолога, его представления, восприятие, ценности, конституирует существующую для него социальную реальность (в том числе "группу предпринимателей"), а также систему различий, функционирующих как бинарные оппозиции понятий. Поскольку присутствие самого себя непроблематично, а отсутствие репрессировано, постольку и в отношении "группы предпринимателей" реализуется "диктатура присутствия". Таким образом, присутствие "группы предпринимателей" само постулирует нечто, из него невыводимое, однако предшествующее ему и в этом смысле им не являющееся, а именно: присутствие социолога как необходимое условие и предпосылку присутствия "группы предпринимателей".
      Подобное присутствие предстает как воспроизведение собственного присутствия социолога в его рефлексии. Предмет исследования становится отражением, производной, объективацией исследователя в том смысле, что он мыслится по аналогии: "группа предпринимателей" дана как обладающая фактическим бытием, поскольку социолог строит представления о коллективном субъекте ("группе предпринимателей" в роли "собрания многих лиц в корпорацию") по аналогии с тем, что свойственно ему самому в качестве индивидуального субъекта. Например, "социальной группе", как человеку, атрибутируется устойчивая система поведения, а также взаимодействий с другими "группами" и государством, причем эта система регулируется, с одной стороны, общественными институтами, а с другой - социально-экономическим положением и сознанием "группы" [138].
      Такой аналогизирующий перенос смысла есть недискурсивное мышление. Аналогизирующая апперцепция инвестирует присутствие социолога в присутствие "социальной группы предпринимателей" и тем самым сообщает ему реальность: перформанс социологического производства утверждает отсутствие этой "группы" в качестве присутствия.
      Присутствие "социальной группы предпринимателей" конструируется не как собственное присутствие социолога, но по аналогии с ним. Присутствие социолога формирует по своему образу и подобию гипостазированное и "натурализованное" (выдаваемое и принимаемое за очевидное и естественное) присутствие "предпринимателей", распоряжается им, структурирует его, но само уходит от исследования и потому бесструктурно. Присутствие социолога есть "центр" присутствия "социальной группы предпринимателей" - science fiction, продукт "воли к власти" ученого, а не атрибут и не модус данной "группы". "Центр" отрицает отсутствие и однозначно закрепляет подлинное основание "социальной группы предпринимателей" в ее присутствии, делает неприменимым различие "присутствие/отсутствие" по отношению к "предпринимателям": они впредь описываются исключительно как присутствие.
      Итак, "социальная группа предпринимателей" не есть некая первозданная "эмпирическая реальность", конечная инстанция социологического объяснения. Она воспринимается, оценивается и мыслится в качестве системы узнаваемых и признаваемых различий - отсылок к чему-то другому, внешнему, противопоставленному "социальной группе предпринимателей" как предел (другие "социальные группы") или контекст ("социальные отношения", "экономика", "культура"...). В отношении означаемое ("социальная группа предпринимателей")/означающее (отдельные агенты и практические группы, производящие данную "социальную группу") оппозиции меняются местами, становятся неадекватными: означающее постоянно соотносится, отсылает к означаемому, но всегда отличному от самого себя, отсутствующему.
      Надо отказаться от принципа "презумпции естественности" "социальной группы предпринимателей": она сконструирована, и как суверенный и равный своему социальному действию предмет исследования есть уже итог, а не отправная точка социологической рефлексии. Социологическая концепция "предпринимательства" возникнет лишь в том случае, если социальные факты перестанут конструировать, исходя из внесоциологических - политических, идеологических или философских - соображений. То есть тогда, когда предметом исследования станут не значения (множество индивидов, определяемое через предпринимательскую деятельность) или ценности ("реформы", "свобода предпринимательства", "права человека"), а способ производства/воспроизводства этих значений и ценностей, являющийся их условием и предпосылкой.
      Проблема, однако, заключается не просто в том, чтобы дополнить стратификационную концепцию социальной группы предпринимателей - концепцией способа производства "социальной группы предпринимателей" и чтобы соединить в исследовании конструктивистскую парадигму со структуралистской. Ибо такой синтез практически уже общепризнан. Проблема - в том, чтобы само понятие "социальная группа предпринимателей" не было результатом определенной политической линии и коллективного субъективизма социологов.
      Концептуальная схема объективирует присутствие социолога, и эта объективация создает практически ex nihilo присутствие "социальной группы". Понятие "социальной группы предпринимателей" возможно в качестве описания присутствия лишь при условии, что оно само реализует это присутствие. Однако такое событие осуществимо исключительно в сфере политической утопии, где действительность Понятия замещает социальную действительность. Продуктивность смысла "социальной группы предпринимателей" проявляется в политическом контексте, в котором она выступает в роли социологизированной идеологемы: "социальная группа предпринимателей" как проект собственного присутствия есть инструмент политики и реальна только в перспективе перформативного политического дискурса, претендующего на активное преобразование общества118.
      Поясним сказанное. Т.И. Заславская определяет три главных функции, которые должна выполнять современная российская социология: во-первых, "внутринаучную" (собственно производство социологического знания); во-вторых, "политическую", состоящую во взаимодействии с властями с целью содействия "руководству общественным развитием" и повышения эффективности "реформ"; в-третьих, "гражданскую", заключающуюся в "...методически надежном, доступном широкой публике и регулярном информировании общества о сущности происходящих в нем процессов, их причинах и результатах" [139]. Не подлежит сомнению, что социология является частью социальной действительности, а также то, что ее влияние на социальную действительность иногда оказывается даже более сильным, чем хотелось бы самим социологам. Но предлагаемое совмещение трех функций (сознательное и последовательное превращение науки в не-науку) означает не что иное, как смешение конструируемой социологией реальности и социальной действительности.
      Следовательно, "социальная группа предпринимателей" как проект собственного присутствия есть инструмент политики и реальна только в перспективе перформативного политического дискурса, претендующего на активное преобразование общества.
      "Социальная группа предпринимателей" не может быть определена исключительно через присутствие, она может быть определена лишь через присутствие и отсутствие одновременно. "Социальная группа предпринимателей" отсутствует, и это отсутствие информативно, исполнено значения. Тождество/различие, присутствие/отсутствие, бытие/небытие, означаемое/означающее... - все эти понятия и метафоры социологического мышления сформированы парными различиями. Догматическое противопоставление различий по принципу или-или, придание им статуса "естественных" явлений есть пережиток метафизики. Закрепление абсолютного превосходства одного из различий над другим (присутствия над отсутствием, как в анализируемом нами случае социологического формирования "социальной группы предпринимателей") есть перенесение в стихию научного мышления методов политического насилия "репрессирование" отсутствия, "диктатура" присутствия: