Гуси к чужому обеду

      - Слышь, Пинки, зачем ты завалил Стокмана? - спросил, переводя дыхание, Боксон.
      - Падаль, я тебя достану!.. - невпопад ответил Пинки.
      - Нет-нет-нет, Пинки! - быстро проговорил Боксон. - Сегодня твой последний день, а моя теплая женщина подарит мне божественную ночь!.. Ай, Пинки, какой же ты дурак!
      - Заткнись! - заорал Пинки, в два прыжка преодолел препятствия, но противник как-то странно откинулся вниз, Пинки почувствовал сильный удар по ногам и не удержавшись, повалился на спину. Но все-таки в армии Пинки был десантником, он умел падать; он и сейчас смог бы вскочить на ноги, но чересчур крепко ударился затылком о гранитный памятник ("Фелиция Джефферсон, 1939 1958"); сознания не потерял, однако поднимался с земли медленнее, чем мог бы, и снова Боксон мастерски зацепил его ногами, и Пинки снова упал, на этот раз лицом вперед, постарался достать Боксона ножом, но тот увернулся и встал первым.
      - Пинки, придурок, тебе со мной не справиться! - издевательски говорил Чарли с безопасного расстояния. - Я тебя никуда не отпущу, сдавайся!
      Пинки сидел на могильной плите ("Энн-Элизабет Смит, 1874-1962"), ушибленный затылок болел, в голове звенело, но хуже всего было ощущение непредвиденной неуязвимости врага - именно врага, потому что просто жертвы перед ним уже не было.
      Чарли наклонился, поднял с дорожки горсть мелких камешков и швырнул их в Пинки, опять же стараясь попасть в лицо; в это мгновение Пинки не сдержался, и метнул нож - упражнение непростое, требующее должной сноровки; Боксон уловил новое движение и уклонился; промелькнувшая сталь звякнула о надгробный камень где-то далеко за спиной. Боксон громко рассмеялся:
      - Ха, дурачок Пинки начал разоружаться! Теперь брось бритву, коллега, ложись лицом вниз и руки за голову!
      Пинки молчал, в его мозгу лихорадочно метались обрывки мыслей о необходимости убить этого гада, потом его девку, потом немедленно уехать в Ливерпуль, там знакомый парень на пароме поможет перебраться в Ирландию, потом надо будет завербоваться в Африку, но сначала надо убить этого гада, потом его девку... Пинки встал и пошел на врага, клинком бритвы рисуя перед собой плавную синусоиду (впрочем, такого слова Пинки не знал).
      - А ну стой на месте! - скомандовал Боксон голосом боевого офицера. - Я сказал - стоять!
      6
      Естественно, Пинки его не послушал. Через какие-то доли секунды его лучшее оружие, его всегда безотказная бритва, была нейтрализована намотавшимся на руку пиджаком; лезвие ещё успело прорезать западню изнутри, но споткнувшийся о подножку Пинки ударился лицом об угол беломраморной плиты ("Джон Валериус Бончем, майор полка королевских фузилеров, 1901-1967"); Боксон перехватил его невооруженную руку и рывком сломал локтевой сустав.
      Пинки выл ещё четверть часа, потом санитар вызванной подоспевшими полицейскими "Скорой помощи" сделал ему обезболивающий укол, потом Боксон и Джулия диктовали свои показания в полицейском участке. Через полтора часа в участок доставили Пинки с загипсованной рукой и с криками о предумышленном членовредительстве. На оформление бумаг ушло время, тугодумный полицейский чиновник составлял сразу два протокола - о вооруженном нападении и о нанесении увечья в результате самообороны. Когда же Боксон заявил о причастности Пинки к убийству Лжозефа Стокмана и Джессики Хандорф, полицейский занервничал:
      - Нет никаких оснований связывать вашу поножовщину с уже раскрытым убийством из ревности! Тем более, что этим занимается не наш отдел!.. - у полицейского было два билета на сегодняшний футбольный матч, в кои веки он собирался пойти со старшим сыном, а эта драка между двумя подонками-наемниками и так отняла слишком много времени, как бы не опоздать...
      - Вероятно, вы правы, сэр! - миролюбиво согласился Боксон. - И как долго вы собираетесь держать у себя моего незадачливого оппонента? Может быть, вы позволите нам уйти вместе, мы выпьем пива и помиримся... Дорогая, - он обратился к удивленной Джулии, - я сейчас провожу тебя до такси, а потом немного прогуляюсь с моим лучшим другом Пинки, ты не против?..
      ... - Прости меня, Джу!.. - шептал он ей на улице. - Эти болваны вознамерились отпустить Пинки под залог, это страшно, я должен добить гада... Прости меня, мне было хорошо с тобой!..
      - Иначе нельзя? - она все понимала, слишком хорошо все понимала. - Никак иначе нельзя?
      - Можно, Джу! - он поцеловал её. - Но когда он придет к тебе, меня может не оказаться рядом...
      Боксон вернулся в полицейский участок, весело подмигнул стонущему в железной клетке загипсованному Пинки, обратился в сержанту:
      - Сэр, я готов забрать свое заявление, если мой приятель сделает то же самое. Мы уйдем вместе и не будем более вам досаждать. Как вам мое предложение?
      Сержант задумался, взглянул на часы.
      - А как же ваше обвинение мистера Файфера в убийстве?
      - Вы же все равно им не верите, пусть громкое дело раскроет сержант другого участка... В горле пересохло, сэр, у моего приятеля - тоже, отпустите нас выпить пива, а завтра мы обязательно вернемся, а?.. Ну, подрались мы, я сгоряча правду рассказал, вы же все равно мне не поверили, отпустите нас, пива хочется, мне новый пиджак надо купить...
      Изрезанную одежду Боксон держал в руках, на свисающих клочьях сержант разглядел этикетку. Он никогда не заходил в магазин с таким названием - не по карману, зачем попусту тратить время, все равно одежду этой фирмы можно купить разве что на распродаже бракованного тряпья... Мысль о распродаже сержанта обрадовала: ну конечно же, этот наемник покупает шмотки по дешевке, давясь в толпе домохозяек, безработных и пенсионеров! Представленная картина магазинной толкотни так развеселила сержанта, что он позволил себя уговорить - Боксон аннулировал свое заявление и вышел из участка, заботливо поддерживая недоумевающего Пинки. Его замшевую куртку Боксон надел на себя, а на плечи новоявленного приятеля накинул лоскутья своего дорогостоящего пиджака.
      - Коллега, - говорил Боксон, - даже не думай от меня убежать, догоню и сломаю вторую руку...
      Они зашли в маленький паб, сели в углу, Боксон заказал две кружки пива.
      - Пинки, сколько человек ты убил?
      - Я никого не убивал...
      - Не лги мне, Пинки! Сейчас мы поедем прямо в Скотланд-Ярд, и тамошние волкодавы будут трясти тебя, как осеннюю грушу - ты или рассыплешься, или все расскажешь! Пока не уходи никуда, мне надо позвонить...
      Телефон висел на стене у входа, Боксон набрал номер:
      - Мелвин Хэккет? Это Боксон. Старина, ты не поверишь, но я нашел нашего потерявшегося друга... Ты угадал, но в полиции мне не поверили! Записывай адрес и приезжай, возьми с собой диктофон и дюжину кассет, этот персонаж очень говорлив и ты успеешь склепать четверть страницы в утренний номер!
      Хэккет подъехал через полчаса.
      - Я позвонил адвокату Бердека, - сообщил он. - Мистер Стэйтон чуть не лишился дара речи, похоже, полная невиновность клиента для него понятие невероятное...
      - Позволь тебе представить: мистер Арчибальд Файфер, он же - Пинки, виртуоз клинковой бритвы. Гениален, как Паганини, и так же не понят современниками!.. Пьет третью кружку пива и молчит. Пинки, это - репортер Мелвин Хэккет, он первый в очереди на интервью!
      Пинки мрачно глянул на репортера, ничего не сказал, тупо уставился на пивную кружку, наблюдая за оседающей пеной. Действие обезболивающего укола заканчивалось, и хотя гипс держал поврежденную руку в покое, до полного затихания боли было ещё далеко; врач рекомендовал несколько дней принимать анальгетики...
      - Коллега Пинки слегка пострадал при попытке вооруженного нападения, говорил Боксон, пока Хэккет настраивал небольшой кассетный магнитофон, - он отказался от своего любимого инструмента, видимо, решил изменить почерк, взял нож, отточенный острее бритвы, но неудачно выбрал место и время. Ты бы видел, Мелвин, как мы веселились на соседнем кладбище, умер бы от зависти!..
      - Мистер Файфер, - репортер включил звукозапись и задал первый вопрос, вы действительно превосходно владеете холодным оружием?
      Такого вопроса Пинки не ожидал, представлялось, что газетчик начнет спрашивать о Джо Стокмане и его девке... Пинки растерялся, и поэтому сказал правду:
      - Ножом - не знаю, но бритвой - лучше меня нет.
      - Вас кто-либо учил приемам использования бритвы или вы разрабатывали свою систему?
      Вопрос необыкновенно польстил Пинки.
      - Я сам все придумал, - ответил он, - никто меня не учил!..
      - Мистер Файфер, - продолжил репортер, - в современном обществе почти невозможно встретить действительно выдающихся людей, безликая толпа заполоняет улицы... Вы - один из тех немногих, кто по праву своего мастерства смог возвысится над толпой, сей факт очевиден и неоспорим. Уверен, книга с вашей автобиографией стала бы бестселлером... Как журналист с немалым стажем, я готов оказать посильную помощь в литературной обработке вашего повествования. Вы не согласились бы написать эту книгу?
      Пинки был потрясен. Он и сам часто мечтал, что когда-нибудь все узнают, кто такой Арчибальд Файфер, восхитятся и ужаснутся, будут завидовать его мужеству и решительности, его портрет будет смотреть с первых страниц газет и с обложек журналов... А книга... Это же не только слава, но и деньги, а этот Хэккет вдруг добавил:
      - Между прочим, мистер Файфер, в американской киноиндустрии идет лихорадочный поиск интересных сюжетов, а экранизация вашей биографии принесет всемирную известность не только вам, но и всей съемочной команде - от режиссера до последнего осветителя, безусловно!.. Кого из американских актеров вы хотели бы видеть в качестве исполнителя вашей роли?
      - Пола Ньюмена! - не задумываясь, ответил Пинки.
      - Неплохой выбор, мистер Файфер! - без малейшей доли иронии сказал Хэккет. - Если ваша книга с дарственной надписью будет передана Полу Ньюмену, то он сам будет просить эту роль, как вы полагаете?
      - Я полагаю... - Пинки хитро улыбнулся. - Я полагаю, что вы, парни, держите меня за идиота и надеетесь, что я сам продиктую себе смертный приговор...
      - Так, Пинки, договоримся сразу, - вступил в разговор Боксон. - Никто тебя за идиота не держит - во-первых. Во-вторых - ты сам понимаешь, что для полиции - при наличии конкретного подозреваемого - остается только суета по организации обвинения: поиск свидетелей, а они обязательно найдутся, сбор косвенных улик, например, в твоем паспорте есть отметка о поездке во Францию в дни убийства Шарля Руно...
      - Не знаю такого... - бросил Пинки.
      - Конечно, не знаешь! Только доказывать это будешь не нам, а королевскому судье. А также расскажешь ему подробности твоей интимной жизни в дешевых отелях Бирмингема и Ливерпуля... Короче, Пинки: можешь корчить из себя оскорбленную невинность сколько угодно, но завтра в "Мэйл" будет статья о твоих похождениях.
      - Это будет клевета, никто не поверит!
      - Ты не идиот, Пинки, поэтому не лги сам себе: людям нравятся грехи ближних, этой статье поверят, и ты никогда не отмоешься! Источником информации будет назван некто Чарльз Боксон... Ты предъявишь мне судебный иск по поводу диффамации?
      - А самое главное, мистер Файфер, - в разговор снова вступил Хэккет, вслед за статьей я все равно напишу книгу, но тогда не обижайтесь, если некоторые детали повествования будут не соответствовать действительности ведь никто не знает правду лучше вас, а вы отказались от сотрудничества... Разумеется, гонорар и право на экранизацию будут принадлежать исключительно мне. Вас устраивает такой вариант событий?
      - Вы оба сдохнете, как... - медленно начал цедить слова Пинки, но не договорил - ладонь Боксона впечаталась ему в лицо, и Пинки упал вместе со стулом на пол.
      - Пинки, ты забываешь, с кем разговариваешь! - сказал Боксон, придавив каблуком пальцы его здоровой руки. - Мы сейчас вернемся на кладбище, и ты будешь нам петь, как в Королевской опере...
      Из-за стойки вышел хозяин бара:
      - Эй, парни, нам здесь не нужны неприятности!..
      - Обыкновенное интервью, сэр! - ответил Хэккет, а Боксон добавил, усаживая Пинки на место: - Сэр, споткнувшийся джентльмен - серийный убийца, начинайте фотографировать, пока бесплатно...
      - Ты чуть не сломал мне нос!.. - заныл Пинки, но Боксон снова не позволил ему развить тему:
      - Меня не интересует сохранность твоего здоровья, гадина, я даю тебе последний шанс - или ты рассказываешь нам всю правду, получаешь гонорар и снимаешься в кино, или мы забираем себе все деньги, все права, а ты сгниешь в вонючей камере безвестно и безымянно!.. - для убедительности Боксон ткнул его ладонью под ребра, и в глазах задохнувшегося от боли Пинки выступили слезы.
      - Мне представляется, - как ни в чем не бывало, продолжил Хэккет, - что заголовок книги должен звучать примерно так: "Арчибальд Файфер - ничего, кроме правды". Рассказывайте, сэр, магнитофон записывает...
      Арчибальд Файфер по прозвищу Пинки повествовал часа три, Хэккету повезло магнитофонных кассет хватило. Время от времени Боксон приносил к столу кофе, пиво; за беседой даже поужинали - бифштекс с жареной картошкой, салат; в пиво для Пинки Боксон незаметно добавил немного водки (хозяин заведения, услышав такой высказанный шепотом заказ, понимающе кивнул: "Этот тип вправду серийный убийца? - Да, сэр, запаситесь разменной монетой - завтра у вас будет толпа!").
      Когда Пинки в сопровождении Боксона отлучился в туалет и приплюснутый там к стене, ответил на пару сокровенных вопросов, Хэккет позвонил в Скотланд-Ярд и в редакцию газеты. Приехавшие через сорок минут усталые и злые детективы (был поздний вечер) хотели конфисковать все магнитофонные записи, но их уже увез приехавший на двадцать минут раньше редакционный фотограф - так сказал им репортер, показывая пустую сумку. Разумеется, никакому фотографу такой бесценный материал Хэккет бы не доверил, четыре кассеты он спрятал за подкладку пиджака, разорвав внутренний карман. Когда один из детективов достал наручники, чтобы приковать арестованного к себе, Пинки сказал:
      - Я ни в чем не виноват, все, что, меня вынудили рассказать - ложь!..
      - Разумеется, мистер Файфер, - репортер даже улыбнулся, - но в утреннем номере все равно будет моя статья...
      Боксон вернул Пинки его куртку, предложил полицейским сопроводить арестованного, но детектив недовольно проговорил:
      - Приходите завтра утром, сегодня не до вас!..
      - Я обязательно приду, сэр!
      Глава пятая. Африканский зигзаг.
      1
      К полуночи Боксон добрался до пансионата "Кроссроудз"; переоделся; одежду выбрал попроще, темных тонов; на такси доехал до дома, в котором жил Пинки. Ключи Боксон прихватил из кармана его куртки, надо было побывать в квартире раньше полицейских. Перед дверью надел тонкие резиновые перчатки; замок открылся бесшумно, как только что смазанный; Боксон прикрыл за собой дверь, нашарил на стене выключатель.
      - Чарли, у тебя отвратительная привычка нарушать чужие планы! - сидящий в облезлом кресле Мак-Рэй держал перед собой пистолет. - Я уж думал, Пинки опять открутился от полиции...
      - Да, Джейми, меня тоже смущает странная закономерность наших случайных встреч! - в тон ему ответил Боксон. - Зачем ты сидишь в темноте? Боишься переплатить за электричество? И зачем ты нервируешь меня этим железным предметом?
      - Я вошел без ключа, мне могли задать нескромные вопросы...
      - Да кому это нужно, Джейми! Патрульный констебль скорее заинтересуется проблесками твоего фонаря, чем одиноким освещенным окном. - Боксон подошел к окну и задернул штору. - Убери пистолет, пожалуйста, а то я могу решить, что он настоящий!.. Да, кстати, извини меня за любопытство, какого черта ты здесь делаешь?
      - Скорее всего, то же самое, что и ты - ищу деньги Стокмана... - пистолет Мак-Рэй не убрал, но направил ствол вверх.
      - С чего ты решил, что у Арчи Файфера могут быть какие-то деньги Стокмана? - непонимающе спросил Боксон.
      - Я внимательно прочитал статью твоего приятеля Хэккета, и подумал: если такой умный парень, как Чарли Боксон, открыто выражает сомнения, то грех к нему не прислушаться. Дальше - как по учебнику, я сначала даже не поверил! Ты знаешь, что этажом ниже, прямо под нами - квартира Стэнли Бердека?
      - Нет, впервые слышу. Ай да Пинки!..
      - Дурак этот Пинки! Впрочем, как и все маньяки... Подхожу я к этому дому, смотрю - идет наш Арчи Файфер с пакетом продуктов, на ходу от булки откусывает, перед подъездом ключи из кармана достает. Меня он не заметил, а я через полчаса уже знал, что он живет здесь три года...
      - Один из принципов криминалистики - совпадений не бывает!..
      - Ага, тут я все и смекнул! Но улик - никаких, догадку судье не предъявишь... А сегодня пошел на футбол, приятеля встретил, из того полицейского участка, куда тебя и Пинки с кладбища приволокли. Сам понимаешь, взять здесь что-нибудь на память - второго шанса не будет...
      - И что ты себе выбрал?
      - Я ничего не успел, Чарли! На кухне лежит труп.
      - Я же тебе говорил - убери пистолет, ты не ковбой и мы не в салуне! Кого ты завалил?
      - Я не при чем, труп здесь лежит с утра, уже остыл. Посмотри сам, убедись!
      - Джейми, - Боксон не сдвинулся с места, - спрячь пистолет, иначе сотрудничества не получится...
      - Чарли, ты так лихо всадил нож в шею Боло, что без пистолета с тобой общаться опасно, не обижайся!..
      - Ни какого Боло я не убивал, а общаться опасно с тобой! Я ухожу, пожалуйста, не стреляй мне в спину!..
      Боксон попятился назад, не спуская глаз с пистолета Мак-Рэя, начал поворачивать ручку двери, Мак-Рэй чертыхнулся и убрал пистолет в карман:
      - Ты редкостный гад, Чарли!
      - Вот с этого и надо было начинать! Где труп?
      Рыжий парень в клетчатой куртке лежал на полу в маленькой кухне, большое темно-красное пятно засохло на желтой майке вокруг трех небольших разрезов. Потертые джинсы, пыльные кроссовки.
      - Наш друг Пинки применил нож, три удара в сердце, - Мак-Рэй показал на лежащее на столе запачканное полотенце. - И аккуратно вытер лезвие...
      Рядом с полотенцем лежал потрепанный бумажник, пластиковый стакан, засохшие хлебные крошки.
      - Ты его знаешь? - Боксон задернул штору и на кухонном окне.
      - Нет, но он один из нас - в бумажнике я нашел то самое объявление из "Дэйли экспресс"...
      - Бумажник лежал на столе?
      - Да. Денег не было. Водительские права на имя Генри Граудера. К трупу я не прикасался, что в карманах - не знаю...
      - Не пора ли нам отсюда бежать, коллега? У лондонских наемников случился повальный мор, как бы не заразиться...
      - Я не успел осмотреть квартиру, Чарли, я рискну...
      - Храни тебя Бог! Не стреляй мне в спину...
      Боксон боком, наблюдая за каждым движением Мак-Рэя, вышел из кухни, бесшумно подкрался к входной двери, открыл её и отшатнулся от направленного в глаза луча света - у державшего фонарик португальца Диаша в другой руке был точно такой же пистолет, как у Мак-Рэя.
      - Не торопись, приятель, - очень серьёзно посоветовал португалец, - здесь конечная остановка... Подними руки.
      С поднятыми руками и неприятным ощущением приставленного к спине пистолета Боксон вернулся на кухню, где Мак-Рэй деловито обшаривал карманы убитого грязный носовой платок, смятые билеты на метро, сигареты, спички.
      - Ты был прав, Джейми, - сказал Диаш, - наружная охрана пригодилась... Чья работа? - спросил он, увидев мертвое тело. - Кто этот парень?
      - Случайный прохожий, зашел погреться... - ответил Мак-Рэй, отстегивая с руки трупа часы. - Отлично, разбились при падении!.. Если верить циферблату, мертвяк на кухне образовался в двенадцать часов четырнадцать минут.
      - Мародерство на поле боя есть военное преступление... - высказался в пустоту Боксон.
      - Чарли, не корчи из себя баптиста! - сказал Мак-Рэй. - Лучше подскажи, где искать - раз уж ты здесь!..
      - Баптистом был Гарри С. Трумэн, - заметил Боксон. - Начните обыск от двери по часовой стрелке, вряд ли Пинки хранил деньги в банковском сейфе... Я могу опустить руки?
      - Садись, руки положи на стол, чтоб мы видели! - скомандовал Диаш. - И не дергайся, стреляю без предупреждения...
      - И на твой выстрел сбегутся все соседи! - усмехнулся Боксон. - Два трупа озадачат даже ваших адвокатов! Постарайтесь при обыске не шуметь, я сегодня в полиции уже был...
      Мак-Рэй и Диаш быстро и почти бесшумно обшарили скудное убранство кухни, заглянули даже внутрь газовой плиты, осторожно отодвинули холодильник, заглянули за водопроводные трубы мойки. Боксон посоветовал:
      - Снимите вентиляционную решетку...
      Диаш приставил к стене стул, подергал решетку вентиляционного отверстия, она легко снялась, португалец засунул внутрь руку.
      - Вот они! - радостно прошептал он и вытянул на свет полиэтиленовый сверток.
      - Вам повезло, ребята! - завистливо произнес Боксон, наблюдая, как бывшие работники мистера Боло распихивают по карманам десять банковских пачек с новенькими десятидолларовыми купюрами.
      - Не переживай, Чарли, - сказал Мак-Рэй, - в следующий раз повезет тебе. Вставай, надо ещё поискать в ванной и спальне...
      - К черту, Джейми! - сказал Диаш. - Уходим отсюда, мы и так засветились!..
      - Диаш, ты меня понимаешь? - вдруг спросил Боксон по-испански.
      - Да, - также по-испански ответил португалец и настороженно посмотрел на Боксона.
      - Тогда найди в спальне стопку журналов и достань из-под неё конверт с бумагами. Эти документы дороже всех ваших денег.
      - О чем вы говорите? - встревожился Мак-Рэй. - Алваро, не слушай его, он врет!..
      - Сейчас посмотрим! - португалец вышел из кухни.
      - Джейми, в мире есть вещи, которые ценятся невероятно дорого... - Боксон кивком указал на труп Генри Граудера. - На них можно обменять даже дружбу...
      - Ты говорил про это? - спросил вернувшийся из спальни Диаш, показывая желтый бумажный пакет.
      - Загляни внутрь, там должны быть списки...
      Диаш достал из пакета несколько скрепленных листов. Мак-Рэй взглянул на текст.
      - Черт, это же бумаги Стокмана! - воскликнул взглянувший на текст Мак-Рэй. - Списки всех завербованных!.. Тебе рассказал Пинки, да?
      - Бежим отсюда, парни, - быстро проговорил Боксон, - теперь наша жизнь зависит от нашей скорости!..
      Боксон встал из-за стола и с поднятыми руками пошел к двери.
      - Можешь опустить руки... - сказал Диаш. - Я пойду первым, Мак-Рэй - сзади тебя. Не играй в Брюса Ли...
      Все трое неторопливо спустились по лестнице, вышли из подъезда, перешли улицу. В подворотне дома напротив стоял синий "опель" - хороший наблюдательный пункт за дверями дома и окнами квартиры Файфера.
      - Едем в стриптиз-бар! - скомандовал Боксон, развалившись на заднем сиденье. - Надо расслабиться, был трудный день, теперь вы при деньгах, поставьте мне стаканчик... Джейми, загляни в пакет, под каким номером числится одинокий труп на кухне?
      Мак-рэй ответил быстро:
      - Генри Граудер - четвертый! Слушай, Стокман вел отличное досье - тут имена, адреса, телефоны, возраст и воинская специальность... Сколько дадут за эти списки?
      - Кому ты их можешь продать, Джейми? Отдай-ка мне бумаги, не наживай неприятностей...
      - Ты нам угрожаешь? - спросил сидящий за рулем Диаш.
      - Алваро, я не знаю, как вы договорились разделить деньги Стокмана, но, имея в кармане несколько тысяч баксов, глупо держать там же взведенную мину. Вы все равно не сможете их никуда пристроить...
      - Не твое дело! - отозвался Диаш. - Я ещё не решил, что делать с тобой...
      - Угостить выпивкой и отпустить, что же ещё со мной делать! Убивать меня уже поздно, когда мы спускались по лестнице, нас рассматривали из-за всех дверей... А также вам надо доказать свою непричастность к трупу Граудера... Для начала рекомендую выбросить перчатки.
      Диаш остановил автомобиль, молча собрал все три пары перчаток, небольшим складным ножом изрезал их в резиновые лохмотья и, выйдя из машины, швырнул в мусорный бак.
      - Что теперь делать, умник? - спросил он, вернувшись за руль.
      - Стриптиз-бар, Алваро!.. - напомнил Боксон. - Пусть нас видят вместе. Джейми, давай сюда бумаги, тебе эта проблема ни к чему!..
      - Чарли, сегодня ты упустил свой шанс! - ухмыльнулся Мак-Рэй. - Умей проигрывать достойно, повезет в следующий раз...
      - Отдай ему бумаги, - вмешался Диаш, - свои деньги мы взяли, а эта улика нас погубит!..
      - Не пытайся спорить с нами, Джейми... - скучающим тоном произнес Боксон. - Твой компаньон уже догадался о последствиях, не позволяй себе быть идиотом...
      - Не знаю, когда вы успели сговориться, - с сожалением в голосе сказал Мак-Рэй и открыл дверь "опеля", - но вынужден послать вас обоих к дьяволу! Алваро, останови машину!
      Португалец плавно нажал на тормоз, "опель" остановился, Мак-Рэй быстро выбрался наружу:
      - До встречи, братья по оружию, желаю вам удачи!
      - И на том спасибо! - вздохнул Боксон. - Алваро, поехали в стриптиз-бар, помянем покойника Джейми!..
      2
      Две танцовщицы на сцене плавно двигались вокруг металлических шестов, в лучах прожекторов их густо обсыпанные блестками тела сверкали, как рыбья чешуя; два десятка разгоряченных непомерно дорогой выпивкой мужчин довольно гудели, разглядывая прелести актрис, и радостно вскрикивали при падении на пол очередного предмета туалета.
      - Почему ты назвал Мак-Рэя покойником? - спросил Диаш, с видимым удовольствием смакуя настоящий лиссабонский "порто". Португалец говорил по-английски быстро и правильно, но все-таки с сильным южно-романским акцентом. Впрочем, английский язык тем и хорош, что на нем можно говорить неточно - даже в Англии в соседних деревнях могут быть разные диалекты.
      - Бумаги Стокмана могли быть только у его убийцы. Джейми взял бумаги себе. Если Пинки откажется от своей исповеди - а он имеет к этому склонность - то пусть Мак-Рэй попробует доказать свою непричастность!
      - Ему придется сдать меня и тебя... - сообразил Диаш. - Вот болван! Я же говорил ему - брать можно только деньги, все остальное - улики! Вот болван! повторил он. - Что предлагаешь делать, Чарли?
      - Однажды, когда у полиции возникли ко мне нежелательные вопросы, я ушел в Легион...
      - На пять лет? Не для меня!..
      - И не для меня. Поехали в Заир, президент Мобуту интересуется ангольскими делами, формирует армию, ему нужны инструкторы...
      - У меня есть вариант получше...
      - Если не секрет?..
      - В Намибии, в Виндхуке, собираются те, кто уцелел после мартовского мятежа генерала ди Спинолы... В Португалии много тех, кто все потерял в Мозамбике и Анголе...
      - Терроризм, Алваро, - игра для фанатиков! Я не камикадзе. Воевать в Лиссабоне слишком противозаконно, слишком опасно...
      - Что ты хотел делать с бумагами Стокмана?
      - Отдать его преемнику. Дональд Форбес, живет в том же "Парк оук", восстанавливает список. Хочу установить долговременный контакт, на юге Африки предстоит много работы, почти золотое дно... Мне предстоит офицерская должность, по списку я бы мог отобрать людей для своей команды...
      - Я сразу заметил, что ты умник. Сколько тебе надо людей?
      - Всех, кто хоть чего-нибудь стоит! Мак-Рэя, например, можно было назначить на тыловое обеспечение, он пронырливый парень, об отсутствии консервов успел бы предупредить заранее...
      - Мак-Рэй говорил, что половина записавшихся - полные кретины, сбегут при первых же выстрелах...
      - Тем ценнее будут остальные!.. Лейбористы - партия болтунов и бездельников, последние сокращения в британской армии оставили без работы много хороших унтер-офицеров, если их собрать в несколько боевых подразделений...
      - Ты хочешь быть большим боссом? - без малейшей тени иронии спросил Диаш.
      - Большим боссом хотел быть Боло, финал известен!.. - уклонился от прямого ответа Боксон. - Расскажи мне, кто такой Клаус?
      Диаш молча пожал плечами и отрицательно помотал головой.
      Комментарии к ответу не требовались - оба собеседника были людьми разумными и о существовании запретных тем знали не понаслышке.
      - У тебя есть знакомые в Йоханнесбурге? - сменил тему Боксон.
      - Тебя интересуют наемники? - уточнил португалец и, получив утвердительный кивок, рассказал:
      - Несколько парней из нашего батальона полгода прослужили в Северной Родезии, у какого-то майора Лумпрехта, потом перебрались в Намибию, собирались устроиться в охране алмазных приисков. Оказалось, что все места заняты, но им предложили поступить на службу в армию ЮАР. Пока они размышляли, к ним пришел человек от Майка Хора, из клуба "Дикие гуси", слыхал про такой?
      - Да, продолжай!..
      - Сейчас к югу от Анголы собралось почти полтысячи этих "диких гусей", ждут приказа. Постоянно прибывают новые люди, скоро набор прекратится, но у них проблема - не хватает грамотных командиров...
      - Не верю, безработные офицеры шатаются по всей Европе!
      - Чарли, одно дело - маршировать на плацу где-нибудь под Страсбургом, и совсем другое - по настоящему воевать в буше! К тому же быть командиром у наемников и командиром в европейской армии - далеко не одно и то же!..
      - Кто финансирует Майка Хора?
      - А тебе не все ли равно?..
      ...Диаш остановил синий "опель" у дома Джулии, на прощание протянул Боксону руку:
      - Чарли, я загляну в "Парк оук", не удивляйся, если встретимся где-нибудь в Африке!..
      ...Джулия открыла дверь, в её глазах Боксон увидел молчаливое тревожное ожидание.
      - Ты не спала? - спросил он и обнял её. Теплое тело Джулии под тонким шелком халата, запах её духов, мягкость волос оказались настолько приятными, что Боксон от удовольствия закрыл глаза.
      - Я не могла уснуть!.. - прошептала она. - Чарли, мне так было страшно! У тебя пиджак весь пропах табаком, где ты был?
      - Мне тоже было страшно, Джу, но я встретил приятеля, и мы посидели в стриптиз-баре. Там стоял такой дым, что я даже не смог разглядеть силуэты на сцене...
      - А где этот?..
      - Мой друг Пинки, да? - Боксон беспечно махнул рукой. - Мы выпили с ним пива, потом приехал Мелвин Хэккет, репортер, я тебе о нем рассказывал, и Пинки три часа пугал нас страшными историями. Под занавес его увезли в Скотланд-Ярд, а я пошел переодеваться. Надо бы купить утреннюю "Мэйл", Хэккет обещал полторы дюжины строк... А ещё я безумно хочу спать, но ещё больше я хочу любить кельтскую колдунью Джулию, которую я в сей момент держу в объятиях!..