Единственный воин Королевы

Глава 1. Принц Фред.

— Отстань от меня!

— Ы-ы…

— Уйди! Я кому сказал, гугнявый? Отцепись! Раздался звук оплеухи, затем дробный топот башмачков по лестнице, и затих. Послеполуденная жаркая тишина, охватившая королевский дворец, вновь выползла изо всех углов, и только чьё-то сопение нарушало эту сонную одурь. Седоусый гвардеец со шрамом через всю щёку, неподвижным истуканом стоящий у парадной лестницы, тихонько скосил в сторону глаза. Как обычно. Принц Фред — очаровательный, румяный двенадцатилетний мальчуган, повздорил со своим братом, от одиночества устремившимся за ним. Будучи всего на два года младше, принц Гуго по какой-то прихоти судьбы родился, как бы это помягче сказать… хоть и не годится так говорить про королевского отпрыска, но малыш немного не того. Почти не говорит, час от часу ходит под себя. Да в том возрасте, когда другие дворянские дети уже вовсю скачут на конях и делают заметные успехи в фехтовании, всех и забот у него, что куличи из грязи лепить.

Вприпрыжку, тут же позабыв про угрюмо насупившегося брата, Фред выскочил на крыльцо дворца. Оглядел залитый ярким летним солнцем огромный двор, беззаботно скинул на руки пажу свою яркую алую шапочку, что заставила надеть королева-матушка, сунул два пальца в рот и совершенно по-разбойничьи свистнул. Лейтенант гвардейцев одобрительно ощерился. Махнул своей мощной, закованной в сталь рукой и гаркнул так, что сонные и ошалевшие от жары голуби сорвались с карнизов королевского дворца. Словно белая пена взлетела со вздыбившейся волны и унеслась в безоблачную лазурь.

— Коня его высочеству принцу Фредерику! — а затем чуть-чуть, незаметно для мальчика, заботливо поддержал его — когда малыш, едва не сорвавшись, нетерпеливым бельчонком взлетел в седло. Горад, великолепной золотистой масти трёхлетка особой, прославившейся скоростью и неутомимостью бега породы, уже в нетерпении перебирал стройными, худощавыми ногами.

— Вперёд! — принц совсем неподобающе гикнул и пришпорил скакуна. Блестящая кавалькада — ибо принцу полагался эскорт — сорвалась с места, гремя подковами по камню. Ежедневная прогулка началась. Блистая выучкой, всадники пронеслись через двор. Единственно — среди них выделялся неуклюже болтающийся в седле, как мешок с яблоками, тщедушный пожилой волшебник. Но о том, чтобы оставить его, даже речи быть не могло. Взять любой след, послать срочное сообщение, закрыть волшбой рану — да мало ли как может пригодиться владеющий Силой при сопровождении наследника престола. А посему белый маг Велен прилежно отрабатывал выплачиваемые из королевской казны полновесные талеры. Ажурные кованые ворота распахнулись перед ними, и вот уже под копытами загрохотала широкая, прямая улица Грандов. Словно длинным мечом, она надвое разрезает великий город. Скорее! Через мост Менял, через купеческие кварталы несут волшебные кони. Вот городские ворота спешно отворяются пошире, подталкиваемые потными от зноя стражниками. Ещё быстрее! Гей вы, волшебные, не знающие устали эльфийские кони! По Дороге Странствий, туда, куда стремится уйти солнце. Не уйдёшь, догоню!

Потный бородатый купец склонился ещё ниже. Он осторожно, скороговоркой, протарахтел что-то, и специально присутствующий толмач перевёл.

— Ваше высочество, это торговый караван из Хито Косюэ, впервые в нашей стране. Принц Фредерик, ещё румяный после головоломной скачки, еле заметно кивнул, и перо белой цапли согласно закивало на его алой шапочке. По этому знаку несколько слуг тут же ухватили две огромные, выше принца вазы, на которых искусно сделанные морские чудища оплетали парусники длинными щупальцами, вставало солнце над диковинными, никогда не виданными островами и сверкали яркие, пёстрые птицы. Торговец незаметно перевёл дух. Происходила ежедневная и очень важная церемония «королевского дара». По этому старинному обычаю никто из иноземцев не смел торговать в Королевстве, пока кто-либо из королевской семьи не проверит качество товара и не даст высочайшее дозволение. А за это королевскому родственнику полагалось забрать товару, сколь унесёт. Купец сильно сомневался, что юный принц сможет оторвать от причала хотя бы одну из драгоценных, фарфоровых, сделанных по передающимся из поколения в поколения рецептам ваз, но тем не менее — он оставался при хорошем барыше. Ведь что такое первым оказаться на рынке со своим товаром, успеть сорвать самые высокие цены — это вам сможет объяснить только торговец, сын, внук и правнук торговцев. А посему, едва их высочество соизволили пройти к соседнему кораблю, где приторно улыбающийся толстяк призывно манил к ярким, ослепительно пёстрым тканям и коврам, он облегчённо выпрямился и тут же негромко крикнул в сторону еле заметно покачивающейся за его спиной галеры.

— Сегодня нам сопутствует удача! Разгружай! Живее! Вполглаза поглядывая на суетящихся матросов и грузчиков, чьи спины враз залоснились от пота, купец растирал разнывшуюся от долгой и неудобной позы поясницу и с некой смесью злорадства и сочувствия наблюдал, как маленький принц брезгливо ткнул пальчиком в тусклое пятнышко на одном из ковров и затем, величественно задрав курносый носик, проследовал далее. Обладатель тканей пробовал было упасть в ноги, но двое гвардейцев в ослепительно сияющих на солнце доспехах скрестили перед ним короткие пехотные копья. Один красноречиво указал — на корабль, и жалобно причитающему, растирающему слёзы толстяку осталось только подчиниться и убраться прочь. Да, теперь остаются только Малые Земли. А туда не только путь длиннее и куда опаснее, так ещё и денег тех не возьмёшь — победнее там. Купец отвернулся, в который раз скороговоркой вознёс молитву Ясноликой, что у него с первого раза получилось проторить торговый путь в эту варварски богатую страну, и принялся следить за разгрузкой.

Джеймс который раз осмотрел свою работу, и наконец остался доволен. Немолодой уже слуга, приставленный к принцу, он придирчиво всмотрелся в сияющие пряжки на замшевых туфельках и кивнул. Двое лакеев тут же сорвались с места и бесшумно куда-то испарились. Король Карл суров — раз идёшь медленно, то либо от работы отлыниваешь, либо и вовсе к ней не гож. А посему слуги, привратники и прочая челядь подбиралась из молодых да проворных, к вящему удовольствию церемонимейстера, и носились по дворцу и службам как ошпаренные. Из соседней комнаты донёсся уже начинающий ломаться голос принца.

— Эй, бездельники! Полотенца! За долгие годы службы Джеймс прекрасно, едва ли не лучше, чем свои собственные, изучил вкусы и прихоти августейшего хулигана, а посему тут же поспешил в роскошно отделанную ванную. Здесь, утопая в пене огромной, на полкомнаты ёмкости, беззаботно болтал ногами принц Фредерик — старший и пока единственный (не считая младшего Гуго, да сжалятся над ним боги, а принцесса Берта не в счёт), наследника престола. Брызги взлетали до потолка, а покорно стоящий подле лакей не смел даже и голову в плечи вжать. Служба — что тут поделаешь; зато и платят втрое против других мест. И никто не смел нарушить этот старый закон. Впрочем, Фред (как мысленно называл своего будущего короля слуга) особой зловредностью не отличался. Мальчишка как мальчишка. В меру беззаботный, в меру шаловливый. Зато когда племянник Джеймса попал в беду, востроглазый принц сразу вытащил из еле заметно — как раз в меру — опечаленного слуги подробности и парой фраз уладил всё с королевским прокурором. Так что — грех жаловаться, как говорится. Джеймс в меру сил своих покрывал мелкие шалости принца, а мальчишка, не так часто видящийся с отцом, запросто обращался с ним и позволял весьма много старому, с его точки зрения, слуге. Куда как хуже приходится увальню Майку, — подумал слуга, надевая на августейшую ножку светло-бежевый, тончайшей шерсти носок. Тот при принце Гуго. Постоянная вонь, сопли, мычание… Нет, всё-таки есть в жизни какая-то высшая справедливость! Не оборачиваясь, слуга поманил рукой, и двое лакеев внесли и подняли перед принцем большое, в его рост зеркало. В нём отразился красивый, розовощёкий и статный парнишка в нежно-фиолетовой тафты костюмчике, в мягких юфтевых сапогах, и всего с одной, брызжущей синим и алмазным блеском, звездой на груди. С наградой этой вышла вот какая оказия. Король никому не раздавал награды и чины просто так — ни за возраст, ни за происхождение. Однако этой весной, во время праздника Богини Воды, ясноокой Ледды, когда нарядный королевский корабль величественно плыл по реке, девятилетняя принцесса Фиона умудрилась свалиться за борт. Дочь погибшего на войне младшего брата короля уже пускала пузыри (ну совсем как обычная простолюдинка, прости Луноликая!), но тут Фред, по малолетству не будучи обременённый доспехами, сиганул в реку и таки вытолкнул кузину на поверхность, дал ей глоток воздуха, поддержал. Там и свита опомнилась, и моряки. Шум, гам, сутолока… Пока вытащили детей на палубу, они оба посинели от холода и зубами стучали не хуже, чем кастаньеты в таверне — холодна водица весной! Хвала всем богам, у Джеймса всегда наготове были и тёплые одеяла, и сухая одежда. И даже целителя он по какому-то наитию прихватил на борт. А потому в благодарном взгляде, коим наградила его королева Изольда, Джеймс прочёл отпущение всех грехов и свою безбедную старость. Мать принцессы Фионы — вдовствующая баронесса Меллих — на следующий день подала королю соответствующее прошение. Знать, неглупые люди надоумили её! И как ни крутил носом венценосный Карл, а пришлось ему наградить собственного сына. Пусть и гражданской звездой — не с рубинами, а с аметистами; без скрещённых меча и копья, а всё же. Отношение к принцу после того дела как-то изменилось, и Джеймс с некой затаённой гордостью ловил задумчиво-уважительные взгляды, которыми провожали принца Фреда вослед ветераны многих битв, умудрённые жизнью царедворцы, почтенные (и не очень) дамы. А уж как обожали мальчика горожане и просто подданные королевства — тут уж и говорить нечего. Наследник показывает себя уже сейчас. Ох и славный же король будет — дай боги, не хуже нонешнего! Впрочем, после ужина его будущее королевское величество как миленькое отправится спать. Ибо завтра с утра — география, чистописание, этикет и танцы. Потом фехтование, а после обеда — алгебра. А уж учителя алгебры — долговязого и дотошного мэтра Жико — принц если не уважал, то побаивался вряд ли меньше короля. И только после пыток этими жутко непонятными для терпеливо присутствующего Джеймса знаками принц был свободен. И со всей беззаботностью юности, прихватив лейтенанта Даго вместе с парой десяткой гвардейцев, с резвостью вырвавшейся на свободу птицы он носился по городу и окрестностям. Ведь всё надо увидеть и всё посмотреть! Поспеть в тысячу мест и нашкодить не менее десятка раз. Пронаблюдать за спуском корабля и обнести вишню в знаменитом Герцогском саду. Осчастливить мимолётным присутствием провинциальную свадьбу и загнать косулю — да мало ли соблазнов найдётся желающему и умеющему. Ох, и огонь! — втихомолку говорили седовласые старцы, с улыбкой качая головой и глядя, как свалившийся невесть откуда, как снег на голову, принц зачем-то сунул нос в караулку стражников и уже раздаёт беднякам конфискованный на границе груз контрабандных тканей. И они правы — тысячу раз правы. Ведь — зачем она нужна, такая тихая, скучная и сонная жизнь?

Глава 2. Королева Изольда.

— Да, Мариэтта, это ожерелье как раз подходит к моему сегодняшнему платью. Изольда наградила заалевшуюся как утренняя заря камеристку благодарной улыбкой и в последний раз осмотрела себя в громадное настенное зеркало. Весьма и весьма. Пусть тридцатидвухлетняя королева уже и не может конкурировать с недавно появившимися у Карла смазливыми фаворитками — увы, возраст и трое родов — дело безжалостное, но всё же она появится на людях во всём своём всегдашнем блеске. Затянутая в белый с искоркой шёлк стройная фигура, которую ещё почти не тронула неумолимо проявляющаяся полнота; на удивление многим белокурые, естественного серебристого оттенка волосы, умный и чуть печальный взгляд прекрасных серых глаз — да, Изольде есть чем гордиться. А уж при взгляде на её королевскую осанку и какую-то плавную, величавую походку бледнели от зависти все дамы королевства. Восьмилетняя принцесса Берта, за сегодняшнее хорошее поведение заслужившая право присутствовать при туалете матери, не сводила с неё восхищённого взгляда.

— Ой, мам… — у дочери от избытка чувств даже навернулись слёзы на глаза. — Ты такая красивая — честное слово! Самая лучшая на свете! Изольда осторожно, стараясь не разрушить изумительную причёску — творение мэтра Анкони, наклонилась и чмокнула Берту в радостно подставленную щёчку.

— Спасибо, малышка. Пошли?

После ужина, по многолетней устоявшейся традиции состоявшегося в Малой трапезной, королевская семья неспешно прошествовала в залу. Следом за ними неслышно потянулся шлейф камеристок, слуг, горничных и прочей челяди, изрядно разбавленный суровыми и неулыбчивыми гвардейцами короля. Здесь, у камина, в котором уже переливалось нежаркое, но такое уютное пламя, устроились на отдых. Королева вместе с баронессой Меллих и своей сестрой привычно заняли места на изящной золочёной тахте. Вязание, вышивание — а пуще всего лёгкая, ни к чему не принуждающая болтовня. Король Карл, в чёрном с золотыми позументами мундире полковника гвардии, и барон Твидлих — давний друг и соратник — затеяли азартную и сложную игру в недавно завезённые с юга шахматы. За инкрустированным перламутром и чёрным агатом столиком развернулась нешуточная битва, и вот уже барон, недовольно теребя длинный ус, всерьёз озабочен своим левым флангом. Уж ему-то, как главному полководцу короля, проигрывать никак нельзя. На широченном ковре вовсю резвились дети. Фред и его закадычный друг Алекс, сын барона, объединились в извечном соперничестве с девчонками. Принцессы Берта и Фиона, а также внучка графа Сивелла, Мальва. Сначала играли в салочки. Но после того, как мама (королева, между прочим) изящно чуть наморщила носик, намекая, что детям не надлежит играть в такие простонародные игры, детвора немного угомонилась и уселась в кружок. Страшные и смешные рассказки, мелкие сплетни и загадки — в общем, время полетело весело. Королева Изольда незаметно, краем глаза, проследила, как сидящий на углу ковра Гуго оставил свои кубики, из которых уже успел выстроить что-то похожее на королевский дворец, и тихо, осторожно подошёл к увлечённо играющим в шахматы мужчинам. Сердце матери чуть сжалось, когда она увидела сосредоточенный и какой-то пустой взгляд, которым мальчик смотрел на игру. Впрочем, хлопот он пока никому не доставляет, и то ладно. А посему Изольда с удовольствием вернулась вниманием к свежайшей, пикантнейшей истории об очередном любовном увлечении маркизы Мано. От выслушивания истории интриги её отвлекла возня и ворчание на ковре. Принц Фред, вскочив на ноги, схватил за волосы свою сестрёнку Берту и выкручивал голову назад.

— Ты жульничаешь! Однако не успела королева не то, чтобы встать, но даже и открыть рот, дабы сделать сыну соответствующее замечание, как великолепный, почти построенный дворец из кубиков разлетелся, и рядом с братом выросла ощетинившаяся фигурка Гуго.

— Ы-ы! Уйди! — и маленький кулачок с такой силой врезал августейшему братцу по макушке, что тот от неожиданности выпустил волосы сестры и кубарем покатился по ковру. А Гуго, став на колени, уже обнял Берту. И его ладошка так бережно утёрла с её личика две блестящие в свете камина слезинки, что королева на миг опешила

— кто бы мог подумать!

— Дети, успокойтесь и сейчас же помиритесь! — король Карл, не поворачивая головы, обдумывал свой ход — как бы поизящнее добить почти капитулировавшего барона. Фред вскочил на ноги так же быстро, как и упал. Шагнул ближе, и его рука с быстротой змеи шлёпнула брата по лицу.

— Гугнявый! Ссыкло! Изольда немного смутилась — не к лицу наследнику престола бросаться такими словами. Уже вставая, она взглянула в лицо младшего сына, и тут ей стало страшно. Это была далеко не детская обида, и даже не ненависть — на лице Гуго было написано гигантскими буквами, что старшего принца сейчас будут бить, и не на шутку. И действительно — не успела она сделать и пары шагов, как малыш с такой силой врезал старшему брату в плечо, что тот снова упал. К несчастью, его величество Карл, отвлёкшись от шахмат, тоже встал — и увиденное ему не понравилось. Словно сказочный великан, он навис над малышом. Однако тот, спрятав за спину Берту, так дерзко посмотрел в глаза короля, что Изольда заорала бы дурным голосом от страха, если бы умела бояться. Перед взглядом Карла бледнели свирепые и дикие чернокожие воины южных земель; необузданные волосатые горцы становились кроткими как ягнята только от одного звука его голоса. Дикая, необузданная, не знающая удержу ярость охватила взрослого мужчину. И быть бы беде, если бы похолодевшая от страха королева не сделала ещё шаг вперёд и не загородила в свою очередь сына.

— Не сметь, — негромко, но отчётливо произнесла она. Король какое-то время буравил её невидящим взглядом. Затем в глазах его мелькнуло осмысленное выражение.

— Прости, дорогая — гнев ослепил меня, — и, круто развернувшись на каблуках, ушёл к себе. Изольда тихо перевела дух. Обняла всхлипывающую дочь, пожурила Фреда — как может будущий король обижать слабых, тем более женщин? Принц скороговоркой пробормотал извинения, они с сестрой обнялись и тут же, прихватив Алекса и Фиону, умчались в сад. А Гуго так и остался стоять посреди ковра. Из глаз его снова исчезло всякое осмысленное выражение — куда девался тот неукротимый дух воина, что не испугался даже короля? Лишь от пережитого им, темнея под ногами, стала расплываться лужица. Изольда, чувствуя, как её глаза предательски защипало, послала подругам извиняющийся взгляд, и те тотчас же тихо испарились. Королева попыталась заглянуть сыну в глаза, но сразу поняла, что это бесполезно — он снова где-то там, в далёком и недоступном ей мире своих грёз. Вызвав Майка, присматривающего за Гуго, она поспешила за своим венценосным супругом, уже вполне представляя, какую бурную сцену она ему сейчас закатает. Ничего, зато примирение будет более чем сладостным — обычно оно заканчивалось в королевской опочивальне… Малыш очнулся так же внезапно, как и ушёл перед этим в свой мир. Он шагнул к одинокому барону, смущённо пытающемуся сделать вид, будто он обдумывает свой ход. Некоторое время Гуго смотрел на доску, затем улыбнулся, став очень похожим на мать. Его ручонка потянулась, схватила фигуру закрывшегося щитом пикейщика барона, и сделала ею шаг вперёд. Барон Твидлих не успел даже поморщиться, как осознал, что хотя вырванный из строя пехотинец и погибнет, но именно этот ход и опрокидывает всю атаку короля, выводя на простор ощетинившихся бивнями слонов…

Глава 3. Маленький принц

Осторожно, сосредоточенно, две маленькие руки сделали последнее прикосновение, и дворец, очень похожий на тот, что Гуго видел вместе с Майком со сторожевой башни, оказался закончен. Вот балкон, вот крыльцо — всё есть, только никто почему-то этого не замечает. Ещё бы раскрасить его в синий и белый цвета… Малыш задумался, по привычке вытирая о себя испачканные в мокром песке руки — нет, Берта не даст свои краски для живописи… На ладошку выполз жучок — кругленький, с чёрной мордочкой и потешными пятнышками на оранжевой спинке. Некоторое время он озадаченно суетился, а затем торопливо пополз вверх. Принц поспешил поднять руку и вытянуть к небу пальчик. Спотыкаясь на прилипших песчинках, забавный жучок забрался на самый верх. Немного потоптался в сомнении, а затем вдруг обзавёлся откуда-то из спинки жужжащими крылышками и порхнул к солнцу — к своим деткам. И почему мама говорит, что жуки не птицы — они же летают! Оглянувшись на здоровенного, как гора, Майкла — тот сидел на большом камне в тени прибрежной башни и что-то шептал своей подружке, смеющейся и хихикающей от щекотки Тайси-горничной, принц почувствовал, что его кончик пальца защекотало. Осторожно повернув голову, малыш от изумления замер. Большущая, синяя с зелёным стрекоза деловито заняла освободившееся после жучка место, цепко ухватившись шестью лапками. А почему шесть? Гуго не нашёл ответа на этот вопрос, а сам зачарованно разглядывал чудное создание. Длинные, прозрачные, словно лакированные крылышки; неземным лилово-голубым блеском сверкающие глаза с еле заметными мелкими шестиугольниками; и длинный хвостик, что успокоившаяся стрекоза чуть опустила. Ну прямо как баронесса… как-там-её, когда подбирает юбки, собираясь сделать реверанс. Почувствовав, что в глазах уже начинает темнеть от нехватки воздуха, Гуго осторожно выдохнул, а затем снова вдохнул, больше всего на свете боясь спугнуть животное. Или всё же птицу? Ну и пасть у неё, однако — а что было бы, если бы стрекозы были размером с голубей? Представив, как такая маленькая бестия откусывает ему палец, принц боязливо передёрнулся — это же будет не хуже, чем ручные дракончики, что их разводят в королевском зоопарке. Размером чуть больше воробья, они весело порхали в проволочном вольере, ловя мух и жуков. Правда, некоторые из них сохранили способность пыхкать огоньком — барон Твидлих недавно обзавёлся эдакой живой, дрессированной зажигалкой — к вящему ужасу и восторгу придворных дам. Да что же это?.. Моргнув раз, другой, принц обнаружил, что стрекозка, к вящему сожалению, давно упорхнула — а сбоку ему в лицо заглядывает озабоченный донельзя Майки.

— Вы в порядке, мой маленький принц? Опустив немного затёкшую руку, Гуго огорчённо посмотрел на свои мокрые штанишки и завертел головой.

— Н-н-нет!

— Ничего. — добродушно заворчал слуга — в корзине у него всегда имелась запасная одежда для принца. Раскрасневшаяся Тайси, тщетно скрывая счастливый блеск в глазах, быстро обтёрла нижнюю часть малыша ароматическими салфетками, а потом Майкл ловко и привычно надел на него сухое бельё и новые штанишки. Гуго коснулся пальцем щеки румяной служанки и улыбнулся.

— Динь-динь? За заветным камнем была припасена большая связка камыша, на которой слуга со своей подружкой занимались таинственным динь-динь. Принц подумал, что наверняка это что-то хорошее, потому что у Тайси после этого всегда такой нежный, чуть гортанный смех, а Майки счастливо улыбается… Зардевшись, служанка смущённо улыбнулась, а её друг заговорщическим шёпотом спросил у маленького принца:

— Колдун скоро придёт? Каким образом Гуго знал, когда и куда к нему придёт для ежедневных процедур королевский маг, мэтр Сибелис — было тайной для всех, даже для него самого. Но малыш никогда не ошибался — даже если сам волшебник ещё не знал, пойдёт он сегодня к младшему принцу или нет. Посмотрев на солнце, малыш прошептал что-то, а затем взял ладонь слуги и прижал её к пышной, тёплой и мягкой груди Тайси.

— Идите динь-динь — три колокола колдун придёт. — тут губы опять перестали слушаться, и выдавив напоследок привычное Ы-ы, он замолк. Всё это означало — через три четверти часа, скрупулезно отбиваемых на Звонной башне днём и ночью, в любое время года, сюда придёт королевский маг. А маленький принц посторожит и походит по берегу, пока Тайси и поднявший её на руки Майки будут заниматься за камнем своими таинственными делами. По иронии судьбы — счастливый, рвущийся из губ стон служанки всегда совпадал с доносящимся гулким звоном колокола, поэтому для пущего секрета мелкую шалость они все так и называли. Динь-динь! Через некоторое время слуга вынес на камень запыхавшуюся, обессиленную Тайси. Смущённо улыбнувшись малышу, она принялась зашнуровывать на груди свою блузку, но Гуго отчаянно завертел головой и ткнул пальцем прямо меж мягко колыхающихся грудей.

— Не так! Обнаружив, что ошиблась на одну дырочку и повела шнуровку косо (а это послужило бы причиной таких едких насмешек!), служанка заплетающимися пальцами принялась переделывать. Но когда принц показал рукой на приближающегося по берегу Сибелиса, Тайси не только навела порядок в своём внешнем виде, но её уже и след простыл, словно никогда тут и не было. А Майки… отставной кавалерийский сержант, коему из-за некоторого избытка веса пришлось передвигаться на своих двоих — к немалому облегчению всех полковых коней — занимался теперь маленьким принцем. Обратив внимание на макет королевского дворца, он, попыхивая трубкой, объяснял — вот тут немного не так.

— Башню специально поставили не ровно, как у тебя, а чуть в стороне — чтобы не загораживать обстрел арбалетчикам… Отсюда и вот отсюда… Так что неслышно, как ему казалось, подошедший волшебник обнаружил, что увалень Майкл объясняет маленькому принцу сразу и строительство, и фортификацию, и основы тактики уличных боёв.

Глава 4. Королевский маг

Заметив, как маленький Гуго с интересом посматривает на принесённый волшебником ящичек, Сибелис улыбнулся.

— Барон Твидлих сказал, что вы здорово играете в шахматы. — и плоский ящичек раскрылся, оказавшись складной шахматной доской. Фигурки оказались попроще, чем во дворце — вырезанные из слоновой кости и эбенового дерева. Но тоже симпатичные, так что принц с удовольствием стал их двигать по доске. Ему досталось играть за чёрных. Королевский маг сначала с неудовольствием наблюдал за нелогичными ходами малыша, почти сразу приведшими к разгрому его фланга. Но когда отвлечённые туда тяжёлые фигуры белых оказались не в состоянии защитить своего собственного короля от коварно проскользнувших к нему чёрных всадников принца, Сибелис с недоумением обнаружил — хотя он и разгромил противника на фланге и в центре, партия им всё же проиграна.

— Ы-ы… ты думаешь над ходами, Си. — принц улыбнулся и посмотрел на озабоченно нахмурившегося волшебника.

— А вы, мой принц — разве нет? — тот ничуть не обиделся на такое сокращение своего имени.

— Надо видеть весь бой в целом. — важно изрёк малыш, а затем виновато посмотрел на скромно сидящего в сторонке Майкла и оттопырил свои штанишки.

— Сей момент, ваше высочество! — тот шустро подхватился и тут же выудил из корзины очередной комплект сухой одежды. Когда слуга обтёр малыша и переодел, волшебник со вздохом положил своего окружённого чёрными головорезами короля, а затем собрал доску.

— Принц Гуго — а почему вы опять вовремя не заметили, что вам надо?.. — спросил Сибелис почти напрямик. Он посмотрел в глаза малыша — обычные шаловливые глаза мальчишки — и тут его затянуло. …Ветер яростно и неутомимо трепал чёрное знамя на пике, воткнутой в вершину холма. Стоя рядом, молодой король в воронёных доспехах жадно всматривался в развернувшуюся перед ним битву. Щёки его побледнели от волнения, а ноздри временами хищно раздувались, словно могли уловить запахи крови и человеческих смертей. На холм взобрался офицер в изрубленных доспехах. Устало шатаясь, он склонил колено.

— Ваше величество, наше левое крыло почти разбито!

— Это хорошо, ван Хольм — просто замечательно. Барон не смог выдержать взгляда своего короля, и печально склонил голову. Как же так?..

— Возьмите для поддержки один — один! — дивизион слонов и держитесь. Исполнять! …

— Ваше величество — пора уходить! Сейчас рухнет центр. Битва проиграна. Король некоторое время смотрел на превратившееся в окровавленную маску лицо барона, который лишь перед ликом своего повелителя отказался от услужливо поддерживающих его рук. Шатаясь, ван Хольм рухнул на колено, поддерживая на перевязи разрубленную руку. Повелитель сочувствующе, даже как-то мягко улыбнулся.

— Ты видел только фланг. Белые башни, выбивающие дух из нашего воинства, и могучего, беспощадного белого мага Визиря. А теперь встань, друг мой — и посмотри на битву в целом. Барон, пошатнувшись, чуть не упал, и король — сам король подал ему руку.

— Смотри! Утерев заливающий глаза смешавшийся с кровью пот, ван Хольм увидел. Боевые колесницы, доселе бесцельно болтающиеся за истерзанным центром чёрных войск, вдруг стремительно сорвались с места. Они стремительно, как спелую траву, выкосили в белой линии брешь, и туда неудержимым потоком влилась блистающая щитами цвета ночи могучая баронская конница. Два квадрата белых легионов бесстрашно попытались загородить ей путь — но они не успевали. А самое главное — загородили путь своим же, сосредоточенным на почти победившем фланге силам. Разметав жидкое оцепление, всадники сплошным кольцом окружили далёкий, неприметный холм, над которым трепетал такой маленький отсюда белый стяг. Донёсся лязг оружия, рёв сотен дюжих глоток. Затем стяг упал, и над полем битвы широко разнёсся хриплый, могучий рёв рога. Граф ван Зее взял в плен самого белого короля — ненавистного Карла!.. Отшатнувшись, Сибелис даже вынужден был закрыть глаза ладонью, чтобы прервать контакт. Однако! Сила в этом малыше просто чудовищная… Но, к сожалению — какая-то неуправляемая. А без этого ни толкового мага, ни даже колдуна-недоучки из принца не выйдет. Гораздо большие надежды волшебник возлагал на маленькую принцессу Фиону. Хотя занятия магией в Царстве Света разрешались только по высочайше одобренному контракту, всех сильных и подающих надежды детей привозили на обучение в Королевскую школу. И через несколько лет один из десяти, а то даже и из двадцати получал вожделенный, подписанный лично августейшей рукой патент. Но таковых было мало — слишком мало. Куда меньше, чем в проклятом царстве Хаоса. Потому-то каждый раз королевские войска и платили такую непомерную цену за каждую битву… Распрощавшись, Сибелис пошёл дальше в такой задумчивости, что попавшийся навстречу в канцелярии барон Твидлих заметил, что пожертвовал бы незнамо чем, лишь бы узнать — о чём же так задумался первый маг королевства. А волшебник справился у лакея о местонахождении её величества королевы и, пренебрегая всеми правилами этикета, прошёл прямо в малую гостиную. Обитая драгоценным шёлком в спокойных серых и голубых тонах, она с некоторых пор стала любимой комнатой королевы.

— Ваше величество, я хотел бы побеседовать с вами в присутствии баронессы Меллих. — он всё-таки склонился в поклоне — не забывая, впрочем, поберечь свою уже отнюдь не молодую спину… Беседа много времени не отняла. Ибо слова пожилого мага о том, чтобы воспитать из маленькой принцессы Фионы сильную волшебницу королевской крови — преданную и лояльную, которой можно поручать деликатные и щепетильные дела, окончательно развеяли сомнения обеих женщин — матери и королевы.

— Да будет так. Я завтра же окончательно всё сформулирую и лично переговорю с его величеством Карлом. — Сибелис чуть поклонился и добавил, что теперь хотел бы поговорить с её величеством наедине. Зная, что это неслыханное нарушение всех и вся правил поведения, он добавил.