Единственный воин Королевы

— А-а, немножко помню! Такие колючие, пушистые и чёрные клубочки подкрадывались к домику на холме. И они хотели сделать что-то плохое, гадкое. Я так испугалась, так испугалась! А потом они сделали так — пуфф! — она изобразила руками что-то разлетающееся.

— И больше ничего, сир Паоло, честное-пречестное слово… Ну, тут уж, как говорится — устами младенца…

Королева Изольда, сидя в золочёном кресле, беседовала с сиром Паоло и сиром Джованни, а рядом позвякивала спицами синьора Франческа. В ожидании, пока Фиона под чутким руководством графини Люции совершат своё весьма рискованное путешествие в неведомые глубины алтаря, они болтали о всякой всячине. Правда, королеву изрядно смущала зашоренность и отсталость здешних аристократов. Балы, турниры, светские сплетни. Редкие стычки за честь Прекрасной Дамы — время словно остановилось здесь, в этих пленительных краях, оживив сцены из старых романов. В этот миг вселенная сладко зажмурила глаза и вздрогнула в нежном волнении. Подземная зала содрогнулась, а из одного упавшего светильника по камням пола потекло горящее масло. Челина встрепенулась.

— Это не там — это что-то здесь. Сибелис прислушался к этому чему-то и мудро усмехнулся.

— Не обращай внимания — это вновь Художница чудит. Прислушиваясь к их тихим словам у алтаря и в то же время не прекращая светской болтовни здесь (оказывается, и такое доступно Королеве!), Изольда почувствовала благодарность к Учителю. Да, это именно он — мысленно улыбнулась она — мудрый и величавый. Он не произнёс того, что рядом с только рождающейся Художницей вновь как-то оказался и Воин. Ох, малыш… на самом деле это ты чудишь. На днях они вдвоём после прогулки всё-таки пришли к матушке и принялись рассказывать то, что и так уже давно осознала будущая Королева. Что бессмертные то ли решили отдохнуть, то ли увлеклись созданием нового мира — в общем, собрались отойти от здешних дел. Но оставлять без присмотра такой беспокойный мир нельзя. И натерпевшаяся от жизни Изольда приглянулась им. Ох-ох-ох…

— Матушка, вспомни — кто сажает королей на трон, а потом поддерживает их там. Да, сынок, всё верно — солдаты. И твой меч Воина, что ты, преклонив колена, предложил своей Королеве — без тебя никак, малыш… И Художница Берта сможет это завершить — Изольда безошибочно разглядела особый, означающий только одно блеск в её женских глазах. Ох, дети… да, есть и другой путь — но мы к этому пока не готовы. Итак — Королева, Воин, Художница и Учитель. Если Фиона с Люцией справятся, то к нам примкнут и Рыжая Ведьма с Умницей — как же без них! А вон сидят Фред с Мальвой. Вроде воркуют, но Королеве-то видно — волнуются. Если выйдет всё, как хотелось бы — Принц и Красавица. Ваша предстоящая прогулка в Зеркало куда опаснее, ведь вы совсем неопытны… И Алекс — печальный, бледный и задумчивый. Думай, не думай — а всё равно будет по моему. Кем ты станешь — Хитрецом или Сказочником — посмотрим. И я сама проведу тебя через призрачный мир… да, Гуго был прав — Берта таки нарисовала мир на сером ничто Хаоса. Яркий, красивый, почти сказочный. Ага, вот и ты, сынок, и Берта-проказница — и опять глаза сияют. Ну, пожалуй, догадаться можно — согрешили и в то же время не согрешили, хитрецы… С лёгким малиновым звоном камень алтаря озарился розовым сиянием, и на нём возникли две пошатывающиеся от усталости женщины. Рыжая Ведьма и Умница — тут уже двух мнений быть не может. Достаточно одного взгляда. Фиона — сильная, очень сильная волшебница, да и внешностью может поспорить с Мальвой, даже с Королевой. И Умница… ну, ей особой красавицей быть не обязательно — зато своё будущее и своих детей она уже обеспечила. На то она и Умница! М-да, а ведь с обеими придётся считаться…

— Берта, ты молодчина! Только небольшого дворца или хотя бы дома там явно не хватает. И еды всякой. И постельки пороскошней, да отнюдь не для одной персоны, — с ходу пожаловалась Фиона, грациозно спрыгивая с камня. Это точно, уж ты-то, кошка, всегда приземлишься на все четыре лапки… Фред и Мальва подошли к Изольде.

— Что посоветуешь, мама? Через Зеркало или Камень? Если идти к Силе через Свет, то будет больше пользы. Но через Хаос куда легче — Берта проторила там даже не тропинку, а широченный тракт. С другой стороны — даже если и застрянут, что с того? Королева, как обычно, вызовет своего верного Воина, и прикажет опять пойти и совершить подвиг. И совершит ведь! Гуго верно истолковал мысли и взгляд матери. Поднял руку, коснулся ладонью рукояти меча — всё в порядке, мам, ты только скажи, где враги попрятались! У Изольды на миг сжалось сердце — она вспомнила его взгляд там… обожающий, почтительный, восхищённый. Короче говоря — взгляд Воина на свою Королеву. Взгляд человека, готового выполнить приказ того, кого он безмерно уважает. И во взгляде его не было никакой гадости, о которой предупреждала Умница. Хм… тогда непонятно, отчего он так обожает Берту и её совсем мамины волосы. Настолько обожает — что готов наплевать на всё, и на время даже готов забыть Ведьму…

— Решайте сами. Но лучше и то, и то — сначала через камень, чуть отдохнуть, и в зеркало, — мудро заметила она. Гуго подошёл, шепнул кое-что на ухо брату. Тот подумал, кивнул. Поблагодарил за некий совет (интересно!) и, ухватив за руку Мальву, вдвоём с ней запрыгнул на алтарь. Волшебники сопроводили их толчком Силы, и те буквально провалились сквозь землю. Минута — и они вновь возникли наверху. Фред — довольный и счастливый, а его подруга — как всегда красивая и невозмутимая. Переглянулись, и принц показал рукой вверх. Да запросто! И вспышка синего света тотчас втянулась в Зеркало.

— Ну, тут придётся ждать долго, — улыбнулся Сибелис, чутко ловя исходящие от артефактов вибрации. Однако парочка управилась довольно быстро. На этот раз они появились оба румяные, улыбающиеся и слегка запыхавшиеся. Да — о таком Принце втайне мечтают все девчонки, девицы и зрелые дамы. А Красавица… опасная, ох, опасная конкурентка Королеве. Глаз да глаз за такой нужен…

— Всё! — и присутствующие заметно расслабились. Осталась только одна пара. И как ни уговаривали королеву Изольду, она настояла на своём.

— Я лично обещала барону, что с его сыном всё будет в порядке! Противостоять исходящей от неё ауре властности мог бы только Гуго. Но он молчал. Лишь немного заметно нервничал — ведь мать с присущей ей настойчивостью выбрала свой родной Свет. Это значит, сразу самое трудное — сквозь Зеркало.

(Сказочник и Королева. Вырезано по пожеланию её величества)

Глава 21

Любопытство, как известно, сгубило кошку. Нет — Фиона, таки забравшаяся в спальню к своему ненаглядному, не погибла. Но с присущей ей милой настойчивостью она опрометчиво выпытала у принца — какую же именно ночь любви он обещал ещё той Челине? И поплатилась за это. Именно такой ночью, вернее — таким вечером. Краснея и бледнея от смущения, готовая провалиться сквозь мокрые простыни аж на первый этаж и даже глубже — прямо в пещеру с Зеркалом, она засмеялась негромко — сквозь слёзы.

— Такого бурного финала — я от себя не ожидала… Отдышавшись и немного придя в себя, кое-как вскочила, пошатываясь, и смущённо принялась колдовать. Когда всё лишнее исчезло, и даже следы, она, обняв своего любовника, попыталась уснуть, немного алея от стыда.

— Ну знаешь, дорогой… Хотя не скрою — никто ещё таким изящным и приятным образом не назвал меня полной б***ью. Подозрительно покосившись на измотанного, но так и не побеждённого Воина, она с надеждой спросила:

— Мир? Гуго открыл один глаз, хитро посмотрел на неё, и притянул к себе под бок. Обнял, приласкал нежно, затем вздохнул.

— Ладно — мир. На сегодня. Но полночь уже настаёт, и весьма скоро.

— Пощады! — в сладком ужасе застонала Ведьма, трепеща и закатывая глаза.

— Пленных не берём! — грозно шепнули в ушко чьи-то губы. Ой, мама, пропала я! Но тут он смилостивился.

— Ну ладно, ладно — спим, рыжая ты моя, ненаглядная прелесть. Единственная и неповторимая в своём роде… Ну как тут, прищурив зелёные глаза, не мурлыкнуть от удовольствия на весь мир? Мурррррр!!!

В ночном море, дрожа и мерцая, отражались огоньки звёзд. Меж них ловко лавировали невидимые в темноте рыбацкие судёнышки, вышедшие на ночной лов. Но огни их факелов, коими они заманивали в свои сети маленькую рыбку с труднопроизносимым местным названием, словно светлячки кружили тут и там. Сидя на вершине холма, выспавшаяся за день Берта на всякий случай прикинула — можно ли это нарисовать? С трудом, но можно… Внизу, где-то поблизости, раздался шорох, и рядом с ней на траву опустилась графиня. Некоторое время она смотрела вдаль, чуть улыбаясь, а затем спросила:

— Что я тебе должна, чтобы ты нарисовала меня немного… привлекательнее? Берта заинтересованно повернула голову. Вопрос, конечно, интересный…

— Умнице вовсе не надо быть красавицей. К тому же ты вовсе не дурнушка, хотя да — рядом с Мальвой даже поставить нельзя. Люция печально усмехнулась.

— И всё же? Пусть я буду уступать любой из вас, но — ненамного. Надеюсь, как женщина ты меня понимаешь? Немного задумавшись, Берта вновь подняла голову.

— Скинь платье — света звёзд мне достаточно. Внимательно и дотошно осмотрев графиню, сказала повернуться ей в профиль. Затем снова осмотрела со всех сторон.

— Достаточно. Что ж — основа неплохая, хоть ты и худущая. В принципе, чуть подправить мордашку, немного пышнее попку, ну и ещё пару штрихов… Это возможно. Накинув вновь простое короткое платье, графиня села рядом. Вроде бы ненароком коснулась кружев на том месте, где у женщины должна быть грудь.

— И чуть здесь. Какова будет цена?

— Здесь само собой. А цена… Вновь глядя на мерцающее огоньками море, Берта задумалась. В принципе, услуги Умницы всегда будут нужны кому-то. Так что постель её пустовать отнюдь не будет. И там перебывают все — ну, пожалуй, кроме Королевы. А это значит — ситуацию надо прояснить…

— Расскажи мне то, чего я не знаю. Графиня задумалась на миг, встряхнула волосами и усмехнулась.

— Ну смотри — сама напросилась. У тебя прекрасные волосы, нежный смех, незабываемые глаза. Это всё так нравится Воину. А теперь подумай — кого он любит в тебе?

— Маму. Глаза Люции иронически сощурились, а смех её приласкал траву на холме.

— Нет, милочка — не маму. Когда он перестанет быть сыном, он станет Воином — и будет непобедим. По крайней мере, в бою. Но он всего лишь солдат, а солдату нужен командир. И в то же время Воин не потерпит над собой иной власти, нежели Королева. Берта задумчиво кивнула. Что ж, об этом можно было бы и догадаться…

— Понимаю. Он будет её единственным, но самым верным Воином. И трон её будет незыблемым. Но без Короля. А что светит мне, как Художнице, когда я перестану быть её дочерью? Графиня вздохнула и отвела взгляд.

— Вы с Королевой вдребезги разругаетесь из-за Сказочника. Просто жутко разругаетесь. Однако! От таких известий впору впасть в отчаяние. Одно дело — поссориться с матушкой, в глубине души зная — всё пройдёт. Прибежишь к ней, покаешься-подластишься, и мир опять станет розовым и прекрасным. А тут… рассчитывать только на себя? Ещё и потерять Алекса? В таких условиях принцессы не выживают, даже если Королева сразу не прикажет суровому Воину смахнуть чью-то бедную головушку. Верно истолковав её мысли, Люция улыбнулась.

— Не всё так печально. Без Художницы не обойтись — только она может нарисовать на старом холсте новый мир. Прекрасный, как детская мечта, но полностью реальный и целиком настоящий. Улучшать его постепенно, усовершенствовать. И ради этого Королева будет тебя терпеть. Откинувшись назад, Берта опёрлась на локти, спиной ощущая сквозь платье сухие травинки. Вздохнула, подняла взор к небу, нашла мать-медведицу. Сделала ей зловеще красные глаза. А проказливому медвежонку, для разнообразия — серые. К собакам охотника добавилась ещё одна — жёлто-песочная, а под мачтой Фрегата кокетливо зажёгся зелёный, как глаза стервы Фионы, фонарик.

— Как ты это делаешь — даже я не могу понять. А Учитель завистливо хмурится только, — зачарованно выдохнула Умница.

— И я тоже не знаю. Но кажется, от отчаяния на меня накатило вдохновение… Встань и сними всё. Встряхнув головой и решительно разметав по плечам свои волосы, Художница принялась перекраивать вязкую ткань реальности. Высунув от усердия язычок, нежными пальчиками она прошлась по женскому телу, выстраивая его в соответствии со своими понятиями о красоте. Ещё чуток здесь… хм, а я сама не обзавидуюсь? Да ладно, Умница — хоть я и ревную тебя немного к тому, кто пока ещё мой брат, но во мне нет зла. Пусть это будет мой подарок тебе, всем твоим любовникам и любовницам, да и ему заодно… Вау, а довольно миленько! А если ещё и так… Ух ты! Теперь глазки, и не закрывай, вредина… Знаю, знаю — тебе хорошо — но потерпи. Раздвинь ножки… бёдра ничего, а вот тут сделаем — да хотя бы вот так, и пусть Мальва лопнет от зависти! Хотя при чём тут она? Братец никогда не любил кукол…

— Вот так. Ну-ка, повернись… родинку на попке долой — она тебе не идёт, а вот чуть выше — очень даже. Всё, закончили — быстренько и со вкусом. После финального штриха Умница всё-таки не сдержала стона наслаждения и чуть не упала. Берта, опомнившись, поймала её и посадила на смятую одежду. Отдышавшись немного, Люция слабо вздохнула и открыла глаза.

— Это было прекрасно. Спасибо — и за это тоже… Провела по себе ладонями, смущённо улыбнулась.

— Ой, платье на грудь не налезет. Как я завидовала Санни — не могу передать. Берта тоже улыбнулась, разглядывая в свете звёзд свою первую настоящую работу.

— На попке тоже треснет, так что вернёшься домой в одних лохмотьях. Да, не удивляйся ещё кое-чему — это мой подарок от всей души. И это будет только у тебя. В зеркале увидишь и оценишь, а пока растрави-ка, Умница, своё любопытство. И она так весело и заразительно рассмеялась, что смех Люции радостно переплёлся с её звонким голосом.

— Ой, я просто умру от нетерпения, не дойду до дома. Встав, она шепнула заклинание, очертила пальчиком в воздухе большой круг. Повернувшись пару раз перед замерцавшим зеркалом, восхищённо ахнула. Берта, полулёжа в траве и покусывая стебелёк, с улыбкой наблюдала за ней и улыбалась, чувствуя, как из неё медленно уходит Сила и вдохновение.

— Ты не ахай, голубушка. Над Куклой мне придётся работать как проклятой — сказано Красавица, значит так и будет. Да и себя грех обижать. А как про Королеву подумаю, так и вовсе тоска берёт… Графиня убрала долой зеркало. Поёжившись от ночной прохлады, нырнула обратно в платье. Ну да — кое-где треснуло, а лиф вообще пришлось надорвать. Зато на талии болтаться стало. Да ничего — магией какой-нибудь прикроется… И точно, Люция прошептала что-то, окуталась тёмным полупрозрачным облаком. Плюхнулась рядом в траву и возбуждённо выдохнула.

— Это даже лучше, чем я мечтала… Мой долг тебе взлетел просто на неоплатную высоту. Рассказать ещё что-нибудь?

— Давай! — Берта заинтересованно привстала, усевшись рядом. Оказалось, что хотя тяга к Сказочнику и не исчезнет, Художница всегда сможет найти защиту и утешение у Воина — наверное, на остатках старых чувств. Но для этого придётся поработать ой как немало — потеснить Ведьму в его большом сердце нелегко.

— А совсем — удастся? Взглянув в глаза, Люция отрицательно покачала головой и процитировала разухабистую полковую песенку.

— Удел солдата — шлюха! Хмыкнув, Берта не смогла не согласиться. Эта зеленоглазая кошка как раз она и есть. Будет гулять налево и направо — но всегда виться вокруг Воина.

— Но ты не радуйся сильно — ты тоже уже ощущаешь свой просыпающийся бешеный темперамент. Ей положено как волшебнице, а тебе — как тонкой натуре искусства. Так что будешь гулёна ещё из тех… Подумав чуть, Берта не смогла с ней не согласиться. Чуть покраснев, она улыбнулась смущённо своим мыслям. Говоришь, на спинке поработать… Но оказалось, что ночь откровений отнюдь не закончилась.

— Но ты единственная, кто сможет менять свой облик всегда, и так, как захочешь. Ведь ты не только Художница — но и одновременно Принцесса. Так же как Мальва — и Красавица, и Кукла, и Принцесса сразу.

— А если я решу принять облик Королевы? Улыбку с лица Люции сдуло словно ветром. Она мигом посерьёзнела, обдумывая слова Берты.

— Не стоит. Тогда тебя вряд ли сможет защитить даже Воин. Хотя нет — можно, но только для него. И без знаменитых алмазных серёжек. Но не советую — ревность Королевы, тем более такой — не шутка. Лучше сразу повесься, если неймётся — меньше мучиться будешь. И всё же беседа после некоторой паузы потекла дальше. Да — Принцем быть хорошо. Но без надежды стать Королём. Хотя в качестве утешения Красавица всегда, или почти всегда будет рядом. Штучка, между нами, тоже ещё из тех. Ведь вполне возможно, что подаренный ею перстень, обладающий свойством обнаруживать яды — это не просто так. Холодея сердцем и замирая от сладкого ужаса, Художница слушала откровения Умницы. И что придётся наказывать Учителя за придуманную им квинтэссенцию дурманной травы, и какую интригу с последующей дракой наверняка устроит Челина

— Червовая Дама. А между всеми с тонкой улыбкой будет блуждать Рыжая Ведьма, ведь как ни крути, а самая сильная волшебница. А там подрастёт Граф — то-то кутерьма завертится!

— Бр-р-р! Тысячу раз права была Фиона — змеиное кубло. И я тоже кобра соответственная, — проворчала Берта и покачала головой. Люция встала, потянулась с наслаждением и заразительно, ещё раз провела по телу ладонями.

— Ох, кажется, я буду ревновать саму себя — ко всем… Не переживай, этим, что сейчас берегут наш мир — думаешь, им легче? А вообще — пошли-ка. Там у меня в подвале есть один бочоночек… из тех сортов вина, что не достаётся даже королям — только для себя.

— Бедные короли… — хохотнула Берта и тоже поднялась.

Гуго проснулся от предутренней прохлады. Отобрал у сонно заворчавшей Фионы уголок одеяла, прислушался к весёлому женскому хохоту, доносящемуся откуда-то снизу. Затем тихонько, словно крадущийся тигр, всё же вылез из постели. Оделся, навесил за спину привычную тяжесть клинка, и вышел в дверь, стараясь не усмехнуться при виде двух зелёных огоньков, еле заметно блеснувших из постели. Звуки голосов привели его в погреба. Подивившись обилию и размерам хранящихся здесь бочек, а также тысячам лежащих на стеллажах бутылок, он проскользнул в последнюю подземную камеру. Ориентируясь больше на слух и чутьё, чем на скудные отблески факелов впереди, обошёл какой-то странный, наверняка виноградарский пресс и выглянул из-за него. Принюхался — всё верно. Девицы накушались, что называется, вдрызг. А ещё благородные… Мальва, Берта и — о-ох, какая стала Люция! — все три в весьма скудной одежде расположились вокруг небольшого симпатичного бочонка с ковшиками в руках и явно с намерением прикончить его прежде, чем придёт рассвет. Возможно, их и придётся отпаивать наутро, но судя по запаху, свидетельствующему об отменном качестве вина — возможно, и нет. Мальва покачала головой.

— Я догадывалась, Берта, что ты хочешь моей смерти. Но чтобы таким извращённым способом — умереть от зависти к Люции… Все три дамочки неприлично захохотали и сдвинули вместе посуду. Выждав, пока они опустошат ковшики (негоже всякие сюрпризы под руку устраивать), он вышел из-за укрытия с самым беззаботным видом.

— Привет! Обмываем первенца? — и кивнул на просто очаровательно похорошевшую графиню. С трудом сфокусировав на нём взгляд, дамочки непринуждённо кивнули — словно они не сидели почти в одном неглиже. Ну да, от такого количества отменного вина и в снегу не замёрзнешь…

— Познакомься — Умница, — кивнула на Люцию сестра. Кое-как нацедила в свою посуду и протянула ему. Гуго посмаковал просто великолепное вино, восхищённо хмыкнул.

— Понятно… не зря я всегда опасался умных больше, чем неприятеля. Ладно

— спасибо, что уважили солдата, не дали засохнуть от жажды. Вы тут не упьётесь совсем? Бедокурить не начнёте?

— Можем, — согласно кивнула графиня. — Мой дом, и на моём холме. Что хотим, то и делаем. И привалившись к огромной почерневшей бочке за спиной, она многообещающе улыбнулась.

— И обязательно чего-нибудь подожжём, — добавила Мальва с мечтательной улыбкой. Ах, глаза твои голубые и бесстыжие… что на Берту пялишься-то? Да пёс с тобой, лялька… Берта отвечала ей с такой многообещающей улыбкой, что у принца зачесались кулаки. А с чего, собственно? Вздохнув, он поднял на руки сестру, так и норовящую упасть куда-нибудь даже лёжа. Путь в темноте обратно он преодолел благополучно. До дверей спальни сестры — тоже. Правда, в постель она ложиться упрямо не хотела. Потом передумала, но зато с такой откровенностью потянула к себе, что принц на миг дрогнул. И всё же — мама будет ругаться! Как-нибудь в другой раз, малышка…

— Лежи здесь! — приказал он и всё-таки ушёл. Вторым рейсом поехала Мальва. Она так откровенно боялась и тряслась, что Гуго внутренне усмехнулся. Подавив в себе желание сделать ей — Бу! — он выгрузил роскошное тело прямо под бок мечтательно-задумчивой Берты. И едва успел улизнуть за дверь, ибо Мальва сходу принялась излагать Берте соображения относительно себя — показывая прямо на себе же. Тьфу на вас, девчонки, с вашими бредовыми затеями! Ладно, придумывайте уж, коли решились. Может, из Мальвы и вправду чудо сотворите… Последней, как и положено капитану корабля, из подвала с комфортом убыла Люция. В том состоянии, что сейчас — отнюдь не Умница. Скорее Красавица. Подумав чуть, он прошёл мимо её спальни, где служанка чутко сторожила сон маленького Паоло, взбежал наверх и положил графиню рядом с Фионой.

— Интересная мысль! На троих? — прокомментировала та и лениво открыла глаза. Показав Фионе кулак, Гуго залил в неё ровно половину ковшика настолько великолепного вина, что зелёные глазищи её широко раскрылись от изумления. Затем велел кошке стеречь графиню. Ведь в её состоянии любое заклинание могло обернуться нешуточной бедой. Кажется, Фиона прониклась важностью возложенной миссии. А возможно, и нет. Во всяком случае, вылезая из подвала с бочонком на плече и ощущая, что там вполне достаточно для многократной дегустации, принц прикинул — хватит ему для утренней зарядки таскать всякие тяжести. Пусть даже и столь приятные на ощупь. А посему он выбрал штаб-квартирой заросшую хмелем беседку в саду, водрузил на столик бочонок и, подобрав несколько мелких камешков, вернулся к дому. Первый камушек полетел. Но не успел он ещё звякнуть в окно братца, как второй полетел к Алексу. Затем, чуть поколебавшись, Гуго бросил и третий. Авось, за такое вино матушка голову не снесёт… Алекс примчался первый. Следом сонно щурящийся Фред, подозрительно озирающийся в поисках своей принцессы. И последней прибыла как всегда блестяще выглядящая королева Изольда, неся в руках прихваченные по дороге кружки. Всё верно — мудро поступила матушка, мудро. Оба вызванных парня скофуженно переглянулись и пожали плечами. Гуго приподнял бочонок, нацедил во все четыре ёмкости.

— За что пьём? — королева величественным жестом поднесла к лицу простецкую кухонную глиняную кружку. Чуть принюхалась, оценила аромат, и улыбнулась.

— Что-то хорошее? Гуго хитро ухмыльнулся.

— Берта на пробу раскрасила графиню. Да так, что Мальва чуть не умерла от зависти. И сейчас что-то нашёптывает нашей Художнице, чтобы как минимум не уступить. А может, и спят — половину этого бочонка они оприходовали. Графиню я повелел стеречь Фионе — неровен час, заливши глаза и дом подпалит своей магией… По правде говоря, он догадывался, что подруги вполне могли уже и приступить к воплощению своих девичьих мечтаний о женском идеале — но это принципиальной разницы не играло. Он покосился на Фреда.

— Так что братец, хоть я и не любитель кукол, но могу и позавидовать, когда увижу. Чуть-чуть. Пока не посмотрю на Рыжую Ведьму. Или ещё кого… Принц оценил шутку брата. Улыбнувшись, ткнул кулаком в плечо.

— Хорошее известие. Ну что ж — с почином! И выглянувшее солнце, пробившись сквозь листья, блеснуло алмазным блеском в ушах королевы.

Глава 22

Берта закончила свою работу. Сделала шаг назад, окинула взором и почувствовала, как в сладком восхищении замерло сердце.

— Ты моя лучшая работа, Мальва… — зачарованно, едва дыша шепнула она. Красавица-кукла ожила. Затрепетали ресницы, взгляд голубых глаз заискрился весельем. Нежная атласная кожа, которую так и хотелось погладить ладошкой, шевельнулась. Мальва вздохнула и стала осматриваться.

— Детская мечта, оживший сон. Нет, вот теперь я точно умру от зависти…

— застонала художница, закатывая глаза.

— Подруга, ты уверена, что это тебе спьяну не мерещится? — Мальва осторожно оглядела себя. С разбегу Берта плюхнулась на постель, завизжала от восторга, запрыгала. Затем нетерпеливо вскочила снова, обежала подругу, осмотрела. Мурлыкнула, довольная увиденным. Затем распахнула лёгкие шторы навстречу утренней заре, пуская на Мальву первые лучи нескромного светила. И опять пристальнейшим образом изучила.

— Нет, я не могу… Ты смотришь глазами, только на внешность, и потому особых улучшений не видишь. Ты смотри глубже, всем естеством! Это надо же — Я

— ЭТО — СМОГЛА! Нет, просто удивительно… Закрыв глаза, она испустила душераздирающий радостный вопль и запрыгала на месте, поворачиваясь вокруг себя и крича во все стороны:

— Да! Да! Да! Мальва усмехнулась, глядя на неё с улыбкой.

— Можно подумать, у тебя при виде меня слюнки текут от зависти. Озорной смех был ей ответом.

— Бедный Фред! Отбить тебя у него будут пытаться все — и мужчины, и женщины. Мальва, это точно — у меня при виде тебя слюнки текут от зависти. Принцесса прислушалась к себе и довольно улыбнулась.

— Кстати, ощущение словно после парилки и хорошего массажа — по всему телу прямо искорки радости бегают. Зато Берта пошатнулась и зевнула так душераздирающе и заразительно, что Мальва против воли зевнула тоже. Чувствуя, как понемногу улегается возбуждение, принцесса ещё раз осмотрела своё чудное творение. Вздохнула счастливо, улыбнулась. Затем скинула одежду и нырнула под одеяло. С наслаждением потянулась, обняла подушку и зарылась в неё умиротворённой мордашкой.

— Ложись спать, Красавица. Мальва пожала изумительной красоты плечами и плюхнулась рядом.

— И то правда — до своей спальни уже не доползу. Только чур — не кусаться, Берта! А то я тебя знаю…

Принц Фред капитулировал последним. Первым признал своё полное бессилие Алекс. Едва не роняя шпагу, мокрый так, что пропитавшиеся штаны прилипли к телу, он задыхаясь и шатаясь отошёл в сторону, и с наслаждением уселся на деревянную скамью в тени. Отряхнул с глаз пот и глянул на казавшегося железным Гуго, на которого, словно собаки на медведя, с двух сторон насели принц и сир Паоло. Учебный бой, на который выгнал всех принц Хаоса, оказался настолько же интересным, насколько изматывающим. Втроём они вроде бы смогли зажать Гуго, в руках которого стрекозиным крылышком порхал двуручник. Но измором взять… вот уж вправду — Воин! Затем не выдержал рыцарь. Его меч стал всё чаще вылетать из уставшей ладони — а щит Гуго разнёс на обломки почти сразу.

— Выхожу из боя, — кое-как сообщил загнанный не меньше Алекса сир Паоло. Отдуваясь и отряхиваясь от пота, словно вылезшая из воды собака, он подошёл к скамье и с таким вздохом наслаждения уселся, что на мокром лице появилась блаженная улыбка. Теперь уже вдвоём они посмотрели, как Гуго выбивает пыль из оставшегося одним принца. И вот уже и Фред, споткнувшись, упал прямо в вытоптанную траву.

— О-ох, нет сил моих! Младший брат подал ему руку, помог подняться. Похлопал одобрительно по плечу, приобнял, отряхнул от пыли.

— После обеда продолжим. Особенно ты, Алекс — совсем ослаб. Форму потерял напрочь. Тот уже почти отдышался, и даже в глазах посветлело.

— Это ещё зачем? Гуго повернулся к рыцарю.

— Сир Паоло — с завтрашнего дня я лично начну проводить занятия с офицерами и солдатами гарнизона. И сегодняшнее вам покажется лёгкой разминкой. Тот верно истолковал подтекст слов принца. Встал, кое-как отсалютовал и поплёлся в дом, где слуга уже готовил воду для купания. А Гуго, убедившись, что рядом никого нет, горой навис над Алексом и сидящим рядом с ним братом, что блаженно щурился на солнышко.

— Зачем? Объяснить прямым текстом или сам догадаешься? Тот, мимоходом отметив, что Гуго мокрый не меньше его, но двигается всё так же легко, пожал плечами.

— Я Сказочник. Ну, возможно, Хитрец или Министр. Зачем мне железом махать больше всех? Гуго, конечно, хотелось сказать своему приятелю детства всё, что он о нём думает… но когда Изольда перестанет быть его матерью, а станет Королевой, это будет неважно. Но на выручку неожиданно пришёл брат. Утерев вышитым полотенцем пот с лица, он повернулся к Алексу.

— Королева — она Королева во всём. Судя по покрасневшей физиономии Алекса, он всё прекрасно понял. Гуго с ухмылкой показал ему кулак.

— Да, братец. Но тут есть ещё одно. Что, если бессмертные сделали ставку не на одних нас? Вы уверены, что где-то не рождается такая же семейка незаурядных личностей? А потом победители получают всё. Глубокое, задумчивое молчание было ему ответом. Алекс опёр голову на ладонь и смотрел вниз и чуть в сторону — как всегда, когда он обдумывал что-то серьёзное. Фред наоборот — откинулся назад, прислонившись спиной к стволу толстого дерева, и сидел, размышляя, так же прямо, словно на троне. Оно и понятно — будущий Принц…

— А знаешь, братишка — возможно, ты и прав. Во всяком случае, выглядит чертовски логично. Задумавшийся Алекс всё сидел и молчал. Да — всё верно. Сказка о Воине и Королеве, что он когда-то рассказывал по вечерам Берте в перерывах между милыми шалостями, вырвалась и зажила своей жизнью. Вернее — она и стала жизнью со всеми её вывертами и капризами судьбы…

К полудню, позёвывая, из дома выбралась Фиона. Заглянула в тенистую беседку, где на лавке спал Гуго. Пошарила на столике и, безошибочно выбрав его кружку, налила себе из бочонка. Благо там на донышке малость оставалось. Её принц не переменил позы, всё так же мерно вздымалась грудь, и всё-же своим колдовским чутьём она уловила, что он проснулся.

— Ну и подложил же ты мне свинью, Гуго… — пробормотала она и отпила ещё пару глотков.

— Вообще-то, это была графиня, — он открыл один глаз и чуть удивлённо посмотрел на волшебницу. Та хихикнула и села рядом.