Глава 8

Запах машин и механизмов просочился в кают-компанию. Воздух наполнился грохотом работающих автоматов, стаккато стука по металлу, шорохом и треском, ревом инструментов, вонью опаленного пластика и отвратительных запахов масла, смазки и топлива. Палатон постепенно привык к этому аду и даже начал считать его неотъемлемой частью утра, наравне с дымящейся кружкой брена. Было куда более неприятно прислушиваться к тишине и вдыхать запах растворителей в дни отдыха.

Он уселся за стол, вытянув перед собой босые ноги — он еще не успел надеть сапоги — и поставил перед собой обязательную кружку брена. Она оставляла неровные коричневые кольца на крышке, немного жидкости растеклось в стороны, на разложенные на столе карты. С отсутствующим взглядом Палатон протянул палец, отогнал крошечный ручеек в другом направлении, размышляя, в каком месте лучше всего ворваться в систему. Карандашом он аккуратно отмечал возможные места.

На подходах к ней наверняка расставлены спутниковые мины и другие средства защиты, но об этом Палатон не тревожился. Его задачей было провести корабль сквозь Хаос от этой станции до назначенной системы, а затем открыть люки корабля-матки и выпустить груз боевых судов. Далее он должен был вернуться в условленное место и ждать, пока не соберутся корабли. Пять кораблей-маток несли не менее пяти сотен боевых судов, но в этой войне количество не было решающим. Уже пять сезонов война продолжалась безуспешно, и было мало надежды, что это положение изменится в будущем.

Он представлял оборонительный план более отчетливо, чем карту, на которую сейчас смотрел, прищурив глаза.

Палатон со вздохом откинулся на спинку кресла. Кают-компания была пуста. По своей обычной беспокойной привычке он встал рано и теперь наслаждался одиночеством. Обхватив кружку ладонями, он поднес ее к губам; тепло нагретого металла передавалось его ладоням.

Он ничего не обсуждал с теми, кто нанял его, но знал, что выбранный курс грозит огромным риском. Это печалило его.

Шла война между народами трелков и гуранов, причем гураны старались избежать геноцида, а Союз придерживался нейтральной позиции. Палатон не старался разобраться, какие тонкости политики заставляют Союз сохранять нейтралитет в одних ситуациях и вмешиваться в других, но ему не хотелось, чтобы гураны оказались уничтоженными. Это был приветливый, простодушный маленький народец, и Палатон испытывал к нему уважение, что противоречило смыслу контракта.

Моамеб пообещал, что он сможет изменить ситуацию, но Палатон глубоко опасался, что случится обратное.

Он вновь перевел взгляд на разложенные перед ним карты — карты, изображающие паутину планетарных оборонительных сооружений и стратегических укреплений, особенно планетарные щиты и минные сети, которые не давали гуранам воспользоваться своим преимуществом в сражениях на планетах. Сейчас, ранним утром, зрение Палатона было затуманенным. Он потер глаза.

Полет этого дня был исключительно мирным, направленным на поиск окна, которое позволило бы ускользнуть с родной планеты стольким беженцам, сколько могли вместить корабли. В одном из миров Хаоса, в системе гуранов, сотни людей туманным утром садились на корабли, прощаясь с родной землей. Многим из них так и не удалось бежать, несмотря на прикрытие. Но не всем, и мечты трелков о тотальном геноциде не осуществились — маленькое, но все же важное изменение.

Позади него раздались шаги. Палатон выпрямился в кресле и обернулся. В кают-компании стоял Недар, карточка гостя свисала с воротника его летного костюма. Он выглядел утомленным, подавленным, белки его темных глаз заметно покраснели, но улыбка осталась надменной.

— Я слышал, что ты улетаешь с этой станции. Мне казалось, что тебе не по душе воевать.

— Меня назначили исполнять контракт, сам я к этому не стремился, — его голоса прозвучали устало, негромко, и Палатон поморщился, чувствуя, как они выдают неприязнь к его товарищу, тезару. Он сменил тон. — Присядь. Я всего лишь просматривал карты дневного полета.

— Нет, — отказался Недар. — Я только что отработал контракт и направляюсь домой. — Его глаза устремились к столу Палатона. — Я слышал об этой войне.

— Правда?

Чоя из Небесного дома надменно вздернул подбородок, его черные волосы выбились из-под криво надетого шлема.

— Ищешь удобный курс?

— Я просто стараюсь помочь.

Недар помолчал. Сняв шлем, он поднял руку и потер основание рогового гребня, как будто там его мучила боль.

— Однажды ты пытался предупредить меня, Палатон — так позволь отплатить тебе за эту услугу. Гораздо легче отработать контракт, если перестать изображать из себя героя, — Недар круто повернулся и покинул кают-компанию, хлопнув дверью.

После его ухода в кают-компании остался странный вакуум, в котором еще чувствовалось холодное присутствие чужака. Палатон вытаращил глаза, не понимая, зачем тому понадобилась такая выходка. Он вновь обратился к картам, почти ожидая, что Недар сейчас вернется и объяснится. Он обнаружил, что зрение вновь затуманилось, и досадливо протер глаза.

Открыв глаза, Палатон снова постарался сосредоточиться. Места расположения оборонительных сооружений, отмеченные несколько сезонов назад, внезапно возникли перед ним со всей четкостью. Материк Фимарл, где трелки обосновались наиболее прочно, был практически недосягаем благодаря щиту спутниковых сетей и систем предупреждения. Но теперь, когда Палатон смотрел на карту Фимарла, его бахдар засиял, как будто Палатон проглотил горсть красного перца, сеть стала прозрачной, а затем исчезла с карт.

Эта система обороны была уязвима. Он не знал почему, знал только, что так должно быть — это давало возможность нанести атаку и выпустить оборонительные спутники в окно, что означало захват гуранами более сильной позиции.

Палатон забарабанил пальцами по столу. Но если сеть неуязвима, тогда и он сам, и его пилоты погибнут, попытаясь проникнуть сквозь нее. А его корабль отнюдь не предназначен для полета в атмосфере, будучи полностью приспособленным для дальнего космоса.

Но если цепочка разомкнется хотя бы на несколько часов, тогда можно будет не только нанести удар, но и успеть вернуться в укрытие. Гураны внимательно относились к трелкам, пожалуй, даже уважали их, ни в коей мере не отказываясь от переговоров.

Карты вновь расплылись перед его глазами, а затем четко возникли вновь, и оборонительная сеть Фимарла оказалась на месте. Если следовать совету Недара, Палатон должен был пропустить такую возможность, но он не мог этого сделать, какими бы ни были последствия.

Палатон положил ладонь на материк на карте. Один корабль-матка уже был вынужден делать крюк, облетая территорию над Фимарлом. Сколько еще потерь им предстоит? Стоит ли игра свеч? Виффет, главнокомандующий гуранов, сочтет его помешанным. Но тем не менее он предложит то, что должен предложить, и: предоставит гуранам самим принимать решение.

Он потянулся за кружкой и глотнул. Брен совсем остыл. Вспышка интуиции заставила его сидеть в трансе до тех пор, пока напиток не стал ледяным. Палатон скорчил гримасу, отодвинул кресло и отправился за свежим бреном. Вернувшись, он обнаружил, что Виффет уже стоит у стола, разглядывая карты, и усталое выражение не сходит с его восьмиугольного лица. Он прикоснулся к картам громадной ладонью. Главнокомандующий говорил на трейде с забавным, но ; приятным акцентом.

— Так рано — и уже работаешь? А я-то думал, ты уже помнишь их наизусть.

— Я получил новые погодные карты.

Главнокомандующий любезно отозвался:

— Тебе незачем оправдываться передо мной.

— Я и не старался оправдаться.

Гуран пристально вгляделся ему в лицо, затем изобразил гримасу, отдаленно напоминающую улыбку чоя.

— Да, понимаю. Итак, тезар, твой контракт подходит к концу.

— Мне бы хотелось закончить его иначе. Виффет, мне хотелось бы обсудить с тобой некоторые изменения. Можно ли связаться с вашими сторонниками на Фимарле?

— Вероятно, — широкие, янтарные глаза гурана мрачно взглянули на него. — Но зачем? Нам надо думать о выживании, а не об обороне.

— Сейчас трелки думают только о том, как бы пресечь ваше бегство.

Гуран неловко затоптался, как будто чоя вздумал критиковать его.

— Мы знаем.

— Пришло время вашим сторонникам нанести удар и разрушить оборонительную сеть Фимарла. Это можно сделать. Это будет сделано, и я намерен оказаться там в тот момент, чтобы воспользоваться преимуществом.

— Что? — узкие зрачки в центре янтарных глаз недоверчиво расширились. — Что ты хочешь сделать?

Палатон объяснил ему быстро и сжато, умолчав только о своем предвидении. Когда он закончил, невысокий главнокомандующий рухнул в кресло. Он положил большую руку на стол, а меньшую, с нервно дергающимися пальцами, устроил на коленях.

Виффет вздохнул.

— Мне жаль подвергать наших сторонников риску. Я надеялся, что они смогут отвлечь внимание трелков, чтобы помочь нам. Кроме того, действия, которые ты предлагаешь, опасны для наших беженцев.

— Едва ли они будут подвергаться большей опасности, чем сейчас. — Палатон не настаивал. Он видел, как гуран обдумывает предложенный ему план. Больше Палатону было нечего предложить, чтобы убедить его.

Виффет поднял голову и нахмурил косматую бровь.

— Если же сеть не удастся прорвать, ты погибнешь. Не только ты, но и все боевые корабли.

— В операции должны участвовать только добровольцы, но вряд ли с ними у меня возникнут проблемы.

Пилоты охотно подчинялись его приказам, какими бы ни были обстоятельства. Кроме того, риск, который предчувствовал Виффет, значительно превышал предположения Палатона.

Гуран продолжал тщательно обдумывать план. Палатон молчал. Главнокомандующий положил на стол обе руки — большую и поменьше. Палатон знал, что этот жест имеет некое религиозное значение, но не мог вспомнить, какое именно. Последующие слова Виффета объяснили ему все:

— Ради блага моего народа, — с трудом произнес главнокомандующий, — я не могу приказать вам пойти на такой риск, и я не могу приказать нашим сторонникам… однако это наша планета. Мы никогда не будем счастливы нигде в мире, и мы знаем, что Союз не гарантирует нам гостеприимство. — Виффет поднял голову. Его глаза заблестели. — Мы не хотим улетать отсюда. Мы будем вечно благодарны, какую бы ничтожную надежду ты не подал нам.

— Тогда, командир, перед вами первый доброволец. Свяжитесь со сторонниками. Попросите их сделать все, что они только смогут. Я сделаю остальное. Полетит только мой корабль, а остальные займутся вывозом беженцев.

Виффет решительно кивнул.

— Понятно, — он смутился. — Спасибо тебе, тезар.

Голоса Палатона гулко разносились по огромному ангару, где находился его корабль и эскадрилья боевых кораблей. Он велел прекратить работу, и роботы и живые механики остановились и прислушались. Пилоты собирались медленно, но к концу его речи вокруг столпились все, встречая ее гробовым молчанием.

Он не гарантировал, что цепь обороны прорвется. Но пилоты знали, что если он чувствует это, если решился заговорить, то шансы на успех весьма велики. Если бы такое удалось сделать несколько сезонов назад, война уже была бы окончена. Вряд ли это стало возможным теперь — разве что по предчувствию Пала-тона.

Он разглядывал лица и их выражения. Он видел, что пилоты взвешивают свои шансы так же, как недавно это делал Виффет.

Старший из пилотов, признанный ас, взял с локтя летный шлем и уткнулся в него, вертя в руках.

— Я согласен, — решительно заявил он, словно отрубил.

Другие даже не стали сомневаться. Палатон чувствовал, с каким возбуждением они принялись обсуждать переоборудование кораблей и начали перепрограммировать согласно этому роботов-механиков.

Виффет подошел к нему перед самым вылетом транспортного судна. Боевые корабли уже были загружены в его брюхо, в просторном ангаре стало тихо. Но эта тишина отличалась от прежней. В ней чувствовалось ожидание — как у затаившегося хищника, прежде чем он сделает решающий бросок на добычу. В ней чувствовалась готовность, без страха и смущения. Палатон подошел к главнокомандующему гуранов, сдерживая нетерпение.

Виффет коснулся большой рукой плеча чоя.

— Мы связались с союзниками. Они готовы помочь.

Палатон задумался, хватит ли их усилий, чтобы прорвать сеть — это было вполне вероятно. Он отбросил беспокойство.

— Спасибо, командир. Если все будет хорошо, увидимся через двое суток.

— Надеюсь, — ответил гуран. — Ради нас всех.

Он отступил, странное кривобокое создание, и все возможные тревоги ясно читались на его лице.

Палатон наблюдал за ним до тех пор, пока не шагнул в люк корабля и не нажал кнопку лифта. Экипаж расступился, когда он вошел на мостик — он, единственный пилот-тезар. Он подождал, пока за ним закроется люк, опустился в кресло и улыбнулся, потянувшись к пульту.

Запуск был уже привычным. Как только корабль выбросило в дальний космос, Палатон прислонился к спинке кресла, думая, что он станет делать, когда корабль пробьет лабиринты Хаоса. Обычно им удавалось достичь пределов системы, но этот полет требовал максимального приближения к планете. Палатон чувствовал, что должен оказаться ближе — гораздо ближе.

Корабль набирал ускорение, на пульте замигали огни, предупреждая о межпространственном прыжке. Палатон ни к чему не прикасался. Его пилоты были готовы, и он был готов.

Момент проникновения в Хаос был всегда особенным. Исчезали цвета, звуки, очертания. Казалось, вокруг только пустота. Палатон обратился к бахдару. Корабль на мгновение помедлил, и рванулся вперед. Палатон быстро сделал необходимые вычисления, попутно манипулируя кнопками, узнавая обстановку скорее, чем это делали датчики, и вывел корабль на нужный курс.

Затем он вновь сел и задумался, наслаждаясь видом космоса — космоса в непрестанном и сложном движении, видом, напоминающим чуть размытые падающие капли фонтана. Прекрасное и пугающее зрелище — для тех, кому суждено затеряться в этом бесконечном пространстве навсегда. Палатону нравилось представлять, что этот мир — грань между жизнью и смертью.

Когда пришел подходящий момент, он вывел корабль ко второй луне планеты, отдав пилотам приказ приготовиться. При своей скорости они должны были достигнуть планеты за какие-нибудь несколько часов. Остальные корабли шли за ним следом.

— Не поддавайтесь ни на какие приманки, продолжайте атаку, — напомнил Палатон пилотам, передав им пространственные координаты для настройки навигационных систем. — Будьте готовы к старту.

На его экране засветилась сеть оборонительной и наступательной систем, расположенных внизу. Они находились на обратной стороне, напротив Фимарла, но Палатон не сомневался, что этот материк так же хорошо защищен. Маленькие цепи островов и небольшой материк, где размещались базы гуранов, оказался тоже покрытым защитной сетью, однако не такой плотной и неуязвимой.

— Сбой, — воскликнул один из пилотов.

Палатон недоуменно моргнул, затем выпрямился в кресле, глядя на экран. Он показывал достижение нужных координат, но благодаря скорости и размеру, их корабль настигали другие суда.

— Нет, — резко отозвался Палатон.

Он сообщил о своем намерении оторваться от остального флота — оно было принято с удивлением, но без вопросов. Положив руки на панель управления, Палатон объяснил задачу своим пилотам.

Он стартовал немедленно, быстро приближаясь сквозь затененную луной черноту ночи к поверхности планеты, направляясь к рассвету и материку Фимарл.

Мгновенно начали срабатывать автоматические защитные устройства. Экраны осветились, как только устройства заметили корабли и начали огонь.

Палатон почувствовал жжение в животе. Вероятно, причиной тому была вторая кружка брена ранним утром. Он не видел, как распадается защитная цепь над материками трелков. Неужели он неправильно истолковал то, что видел утром?

Ложный бахдар опасен почти так же, как отсутствие бахдара.

Он сел. Мышцы его плеч болели от напряжения, роговой гребень давил на череп так, что шея ныла, не в состоянии удерживать голову. Не мигая, он уставился на контрольные панели и множество экранов. Что-то должно произойти, иначе корабль попадет прямо под смертельный огонь, из которого ему не выбраться благополучно.

Сеть озарилась чередой вспышек. Он смотрел на спутниковые мины, запоминая порядок их огня. Закрыв глаза, он все равно видел эту сеть, ловушку во мраке. Внутри нее поджидала смерть.

Он знал, что сеть должна порваться — неизвестно, как и когда, но должна. Было бы глупо ждать, пока союзники что-нибудь предпримут. Он направил светящийся стержень своего бахдара к экранам, выискивая наиболее плотные места защиты и самый сильный огонь, а также те зоны, где прикрытие было слабым. Должны же быть в сети слабые места! Все, что ему надо — найти их.

Краем глаза он уловил золотистую вспышку, слегка повернул голову и отчетливо увидел ее. Да, это был наименее защищенный квадрат.

Возможно, им удастся проскочить здесь. Придется рискнуть, подняв давление до критического, к тому же они вызовут огонь на себя — в этом нет ни малейших сомнений. Но перекрестный огонь будет сведен до минимума. Палатон быстро вычертил курс, и корабль двинулся по кривой сквозь тень, выходя из пределов ночи к светлому полушарию над Фимарлом. Где-то внизу, должно быть, радары трелков подняли тревогу.

Корабль слушался его не так хорошо, как можно было пожелать. Он неуклюже развернулся и теперь не выдерживал точного курса. Выругавшись на языке чоя, Палатон перешел на ручное управление, чтобы выровнять корабль. Тот скорее пропахивал атмосферу, чем скользил в ней.

Корабль слегка вздрогнул, оказавшись в опасной зоне. Дернувшись, как пойманный в ловушку зверь, он выровнялся.

Палатон включил связь, приготовившись оставаться в этой зоне, пока не будут открыты люки.

— Начинаем, — произнес он. — Возможны вихревые потоки.

Сеть сработала. Огонь постепенно усиливался, и Палатон понял, что дальше придется еще тяжелее. На панели он видел, как лазерные заряды пролетают все ближе, корабль оказывается все в более узкой вилке. Можно было ожидать и худшего.

Капля пота прокатилась по его лбу и упала с кончика носа. Руки Палатона были заняты, и он так и не смог стереть ее.

Первое попадание. Он почти слышал скрежет металла. Обшивка выдержала, но один из ее секторов принял столь сильный удар, что Палатон почти видел, как в космосе над кораблем разлетаются огненные искры. Второй залп чуть не снес его заднее крыло. Корабль тяжело задрожал, но послушался руля и повернул вправо.

Возможно, следующее попадание не будет таким щадящим.

По включенной связи он слышал, как пилоты и роботы сообщают о повреждениях. Из всего отряда был потерян один корабль. Остальные еще держались.

В следующий раз все может быть хуже.

Палатон с трудом сглотнул — во рту у него пересохло, казалось, что он онемел. Он яростно потряс головой, капли пота разлетелись по кабине и заблестели на панели и экранах.

Он сменил курс. Корабль двигался неохотно — на него воздействовала атмосфера и притяжение планеты, слишком сильное, чтобы ускользнуть от удара, если это понадобится. Отряд боевых кораблей терпеливо ждал вылета.

Палатон напрягся. Сейчас ему требовалось решить, что делать — продолжать полет над планетой или поворачивать обратно.

Корабль вновь вздрогнул, когда лазерный луч прошил киль, правда, не нанеся тяжелого повреждения, но тормозя ход, как будто предупреждая о поджидающей его смерти.

Палатон неохотно потянулся к пульту.

И вдруг светящаяся сеть на экране погасла. Приборы безмолвствовали. Палатон застыл на месте, а затем его лицо осветилось мрачной усмешкой.

Нет, с системами корабля ничего не случилось — просто была прорвана защитная сеть, как он и предсказывал.

— Готовьтесь к вылету, — приказал Палатон, уводя корабль в угаданный квадрат.

Гураны торжественно отпраздновали завершение контракта. Их укрепленная станция пестрела пышным убранством, была переполнена торжествующими союзниками, в воздухе стояли запахи еды. Палатон вышел в зал, чувствуя себя неуютно в полной парадной форме. Виффет был настолько возбужден, насколько это вообще удавалось гуранам. Палатон улыбнулся, когда главнокомандующий отозвал его в сторону.

— Это удача, — произнес Виффет, — как вы и говорили. Наши спутники внутри их сети. Великолепно! Теперь они будут вынуждены считаться с нами. Они уже согласились на переговоры. Тезар Палатон, это уже победа.

— Предстоит еще немало трудов. Гуран кивнул.

— Знаем, — он помедлил и протянул большую руку. — Я еще никогда не чувствовал большего удовлетворения, закрывая контракт.

И я тоже, подумал Палатон. Он пожал гурану руку.

— Спасибо.

— Я получил сообщение для вас. Вам просили передать, что император Дома ждет встречи с вами как можно скорее, — гуран сморщил в подобии улыбки восьмиугольное лицо. — Похоже, он тоже нуждается в вас.

Глава 9

Он не был в имперской столице с тех пор, как официально был возведен в ранг тезара. Столица была древней, наполненной историей и воспоминаниями народа чоя. Нейтральная земля, она никогда не подвергалась нападениям. Казалось, Вездесущий Бог бережет ее от капризов погоды и стихий, от которых содрогалась остальная планета. Прижавшись к окну глиссера, Палатон чувствовал дыхание множества веков. Когда глиссер остановился в порту, он вышел, накинув куртку, ибо в этом полушарии планеты наступал прохладный сезон. Накрапывал дождь, серые тротуары почернели, покрывшись множеством слившихся капель. На улицах постепенно скапливались лужи.

Палатон поежился под курткой. Багаж везли впереди него. Повернувшись, он прочитал указатели, выбрал путь, ведущий ко дворцу, и зашагал в этом направлении. Гладкая дорожка привела его к внутренней, закрытой части столицы. Палатона мучил голод, и он гадал, потребуется ли сразу встретиться с императором или ему удастся где-нибудь перекусить, пока Паншинеа не выберет время для аудиенции. До сих пор ему еще не доводилось встречаться с императором.

Палатон сомневался, что Паншинеа желает видеть героя, даже признанного героя. Или тезара. Хотя он не мог избавиться от беспокойных покалываний в затылке, ему не удавалось догадаться, каковы намерения императора.

Тем не менее Палатон чувствовал необходимость быть настороже. Опальный император и опальный Дом не обещали ничего хорошего.

Несмотря на то, что искусный в технике Небесный дом дал возможность народу чоя совершать межпространственные полеты, именно Звездный дом сумел помочь ему занять надежное место среди народов множества галактик. Именно Звездный дом предугадал их способность пилотировать межпространственные корабли и выделиться среди соперников, обреченных летать меж планет и звезд. Чоя были одним из немногих народов, которые избежали колонизации. Одним из нескольких, миллионы членов которого были способны вести войну. Одним из тех, кто способен на равной ноге держаться с любым чужаком, не чувствуя себя приниженным.

Всего этого добился Звездный дом, а теперь его раздирали внутренние ссоры, как и все прочие дома, и народу чоя оставалось только гадать, что будет дальше. Следующим в Круге был Земной дом, но Круг поворачивался неравномерно с тех пор, как преимущества техники были пополнены паранормальными достижениями, и никто не мог поручиться, что Небесный дом не попытается узурпировать право Земного.

Вряд ли в Земном доме нашелся бы чоя, достаточно смелый и хитрый, чтобы попытаться завладеть престолом. Хат был типичным его представителем. Палатон сомневался, что кто-нибудь из его членов способен совершить решительный шаг и отвоевать свое право у представителей Небесного и Звездного домов. Но в отличие от других чоя, Палатон не задавался вопросом, нисходит ли в Круге Звездный дом — он знал это, как знал и сам Паншинеа. Могущество Звездного дома падало с катастрофической быстротой.

Единственное, о чем задумывался Палатон — грозит ли народу чоя гражданская война.

Он не делился мнением со своими братьями. Политика в те дни была опасным удовольствием. Все страшились будущих последствий, причем идущих не только от своих собратьев чоя, но и от абдреликов, ронинов и других воинственных народов Союза.

Тема смены власти была столь же запретной, как разговоры о браках за пределами Домов, смешении генов, в результате которого появлялись немногочисленные чоя, одаренные странными и опасными способностями, а тысячи других чоя погибали. Вероятно, поэтому Палатон чувствовал себя обязанным помочь гуранам — геноцид был страшным явлением.

Дорожка свернула в туннель, ведущий внутрь дворца. Палатон услышал слабое жужжание сканнеров, следящих за ним. Повернувшись и заняв такую позицию, он был виден лишь с двух сторон, Палатон уставился на свое отражение в полированной стене туннеля. Он выглядел так, как будто только что выбрался из драки. Скорчив недовольную гримасу, он отвернулся и пошел прочь.

В конце дорожки его ожидал вооруженный эскорт. Приветственные возгласы раздались сразу же, как только Палатон вступил на территорию дворца.

— Ваш багаж уже прибыл, — произнесла чоя-офицер, в ее голосах слышалась правильная пропорция властности и уважения. Ее роговой гребень был высоким, горделивым, окруженным массой бронзовых волос. Чоя была облачена в одежду цветов императора — сапфирового и золотого, со знаком Звездного дома на плече. На щеках под полупрозрачной кожей поблескивали причудливые узоры золотистых и серебристых бусин. Эти украшения придавали прелесть и без того привлекательному лицу.

Второй охранник казался менее ярким по сравнению с ней. Его коренастое тело было также облачено в сапфирово-золотистые одежды, но вместо эмблемы Дома на его плече виднелся знак священника. Ему не обязательно было говорить о своем происхождении из Земного дома — это выдавала квадратная приземистая фигура. В его волосах поблескивали серебристые нити, оттеняя естественный мышино-серый цвет. Казалось, он смирился с тем, что другие, более тщеславные молодые офицеры опережают его по службе.

Палатон удивился, увидев священника среди охранников императорского дворца, но без смущения спросил:

— Куда идти?

— Император ждет вас. Мы проводим вас в приемную — сюда, пожалуйста.

Палатону удалось скрыть свое разочарование. Он удлинил шаг, держась рядом с офицером так, что священник оказался позади них, явственно пыхтя. Как только они вышли из туннеля на открытый двор, дождь припустил сильнее. Охранники съежились и заторопились. Палатон последовал их примеру, смаргивая капли дождя с ресниц. Краем глаза он замечал, как торопятся подняться по ступеням служащие дворца. Многие из них носили шлемы, не позволяющие собеседникам прочитать их мысли. Палатон мрачно усмехнулся — это была тщетная защита от чоя из Звездного дома, славящихся телепатическими возможностями своего бахдара.