Обет молчания

      - Да?
      - Я знала, что ребенок умер и она усыновила другого.
      - Ты умная девочка, Люсинда. Ты подумала, как странно, что дедушка Аннабелинды должен платить этим людям. Ты подумала: "Аннабелинда отсутствовала несколько месяцев. У нее была какая-то таинственная болезнь, а потом появился ребенок". Ну что же, я уверен, что ситуация прояснилась для умной маленькой Люсинды, которую, признаем это, раньше несколько озадачили загадочные события и которая, увидев бумагу с фамилией известных ей людей, все поняла. Это так?
      - Я подумала.., да.
      - Конечно.
      Жан-Паскаль взял меня под руку.
      - Люсинда, - продолжал он, - ведь мы с тобой хорошие друзья, да? Я всегда испытывал к тебе нежность. Ты дочь моей милой Люси, которую я всегда обожал. Ты стала подругой моей внучки. Я отношусь к тебе как к члену своей семьи.
      - Вы очень добры, и я сожалею, что отнесла письмо в ваш кабинет. Я должна была оставить его в холле.
      - Ну, нет. Возможно, что так лучше. Теперь мы все выяснили. Ты разделишь с нами наш маленький секрет и, я уверен, никому не выдашь его.
      Ты любишь Аннабелинду. Она поступила опрометчиво. Это не первый подобный случай в нашей семье.., твоей семье.., любой семье. Такова людская природа. К сожалению... Но все можно уладить.., и забыть. Всегда разумно забывать то неприятное, что случается в жизни. Раскаяние очень полезно, но предаваться ему следует осторожно и в малых дозах, превышение которых омрачило бы радость бытия. Ты согласна?
      - Думаю, что вы правы.
      - Ну конечно, я прав. Ты многое заподозрила.
      Подозрение отвратительно... Очень часто оно искажает правду, и она кажется ужасней, чем в действительности. Ты догадалась, в чем заключалась болезнь Аннабелинды и что врач, приглашенный мадам Рошер, обнаружил это. Можешь вообразить ужас этой достойной дамы, когда она узнала, что приключилось с одной из ее учениц. Но она мудрая " женщина. Поскольку Аннабелинда моя внучка, она послала за мной. Она понимала, что при таких маленьких затруднениях может положиться на меня.
      Я кивнула. Я представляла себе все именно так.
      - Аннабелинда развлекалась с одним из садовников, - продолжал Жан-Паскаль. - Последнее чрезвычайно расстроило мадам Рошер, но я указал ей, что результат оказался бы тем же самым, какое бы социальное положение ни занимал в данном случае мужчина, и что здравый смысл должен помочь нам не давать воли нашему негодованию. Прежде всего необходимо было увезти Аннабелинду из школы. Мы больше не могли оставлять ее там.
      Поползли бы слухи. Так как мы не могли допустить, чтобы наши соседи узнали о безрассудстве моей внучки, ее увезли в клинику, где о ней позаботились.
      - В Бергераке, - сказала я.
      На мгновенье мои слова ошеломили Жана-Паскаля, потом он сказал:
      - Я вижу, что ты осведомлена и об этом. Как ты узнала?
      - Аннабелинда обмолвилась, что была там.
      - Ей надо вести себя осторожнее. Это в высшей степени надежное место. Я знаком с его владелицей. Она само благоразумие. Поэтому Аннабелинду отправили туда, а потом, разумеется, возникла проблема найти семью для ребенка.
      - Все сложилось для вас очень удачно, - сказала я. - В одном я уверена. Мадам Плантен будет очень хорошей матерью.
      - Мадам Рошер уверила меня в этом. Не думаешь же ты, что я отдал своего правнука людям, которые могли бы плохо к нему относиться?
      - Но вы были готовы поручить его заботам чужих людей?
      - Я чувствую нотку критицизма. Милая Люсинда, мог ли я оставить его здесь? Усыновить ребенка в моем возрасте? Я должен думать об Аннабелинде. Что ожидало бы ее, стань это происшествие известным? Ее заклеймили бы как падшую женщину до того, как у нее появилась бы возможность показать, чего она стоит. Она никогда бы не вышла замуж за человека, занимающего подобающее положение.
      - Она могла бы встретить того, кто полюбит ее, и не расставаться со своим ребенком.
      Жан-Паскаль наклонился ко мне и слегка поцеловал в голову.
      - Дорогая Люсинда, ты смотришь на мир глазами невинности. Очаровательно, весьма очаровательно! Но жизнь не такова. Я хочу, чтобы у Аннабелинды все сложилось наилучшим образом.
      Она очень красивая и привлекательная девушка.
      Мне ненавистна мысль, что ее шансы могли с самого начала быть сведены к нулю.
      - А как же ребенок? - спросила я.
      - Он вырастет в хорошей семье. Ты сама это сказала. Но признаюсь, мне немного не по себе, что он будет находиться так близко от школы.
      - Вы думаете, что Аннабелинда узнает своего сына?
      - Все младенцы на одно лицо. Они появляются на свет похожие на морщинистых стариков, и через несколько недель становятся пухлыми и красивыми. Но ты понимаешь, насколько мы должны быть осторожны. Ты видишь, как случайное совпадение способно спутать все планы. Твое знакомство с этой доброй женщиной, то, что ты увидела эту бумагу. Кто мог бы предположить, что это случится? А ведь все так просто, так естественно. Помня о тебе, я не был уверен, что ребенка разумно помещать настолько близко от школы. Но мадам Рошер так хорошо охарактеризовала эту женщину, которая, разумеется, не имеет ни малейшего представления, откуда привезли ребенка.
      - Вам пришлось приложить столько усилий, чтобы организовать все это для Аннабелинды, - сказала я.
      - Ради Аннабелинды и чести семьи, - ответил Жан-Паскаль. - Это много значит для таких, как я. Возможно, мы слишком горды и немного надменны. Боже мой, ведь мы должны были извлечь хороший урок уже много лет назад. Но кто когда-нибудь учился на ошибках? Небольшой урок, возможно, но редко серьезные выводы. Ну, теперь ты знаешь, что произошло, и я доверяюсь тебе. Этот инцидент необходимо предать забвению. Я пригляжу за тем, чтобы о ребенке хорошо заботились... чтобы он получил образование, когда придет время. Можно не беспокоиться о его будущем. И я прошу тебя, Люсинда, никогда никому не разглашать то, что ты узнала. Я глубоко уважаю твою порядочность и знаю, что могу положиться на тебя.
      Аннабелинда своенравна.., немного легкомысленна. В этом часть ее очарования. Пусть она не знает, что тебе все известно. Помоги ей поддерживать миф о ее болезни. И, пожалуйста, прошу тебя, не говори ей, что усыновленный Плантенами ребенок ее сын. Я могу положиться на тебя, правда, Люсинда?
      - Я никому не скажу.
      Жан-Паскаль сжал мне руку.
      - Я доверяюсь тебе, - сказал он.
      Потом мы несколько минут сидели молча, наблюдая за грациозным скольжением белых лебедей по озеру.
      ***
      В сентябре, после летних каникул, мы вернулись в "Сосновый Бор". Прошел год с момента моего появления здесь, и я чувствовала, что стала значительно взрослее той наивной девочки, которая была тогда. Я многое узнала, и, хотя драматические события произошли не со мной, я достаточно близко соприкоснулась с ними и они произвели на меня глубокое впечатление.
      Я думала о Жане-Паскале Бурдоне как о неком могущественном божестве, которое распоряжается человеческими судьбами.., цинично, милостиво.., и немного аморально. Но что бы делала без него Аннабелинда?
      Я часто думала о ребенке, отданном на попечение Маргарет Плантен. Он никогда не узнает о своей матери и о тех проблемах, которые возникли из-за его появления на свет. О нем будут хорошо заботиться, в должное время он получит образование. Плантены будут регулярно снабжаться деньгами, не ведая, кто посылает их. Одним мощным ударом Жан-Паскаль изменил их жизни еще больше, чем судьбу Аннабелинды. Я не сомневалась, что со временем она убедит себя, будто этого эпизода в ее жизни никогда не было, в то время как Плантенам всегда будет напоминать о нем Эдуард.
      Кэролайн сказала, что за каникулы я сильно изменилась.
      - Ты выглядишь такой серьезной. Знаешь, иногда, когда я обращаюсь к тебе, ты молчишь. У тебя, что-то случилось во время каникул?
      - Нет, все в порядке, - сказала я.
      Аннабелинду в школе встретили с неким благоговейным ужасом. Все были убеждены, что ее, по выражению одной девочки, "вырвали из когтей смерти". А те, с которыми это случилось, возбуждали совершенно особый интерес.
      Как я и ожидала, Аннабелинда использовала ситуацию в своих интересах. Теперь она действительно стала в школе заметной фигурой. У нее появилась собственная комната, и, хотя мадам Рошер относилась к ней теперь несколько прохладно и, думаю, настороженно, Аннабелинда не стала придавать этому значения. Она наслаждалась пребыванием в школе. "Вот таково бывает возмездие за грехи", - говорила я себе, чувствуя, что повторяю слова Жана-Паскаля.
      Оказалось, что Аннабелинде легче забыть случившееся, чем мне, ведь мне о нем напоминал находившийся рядом ребенок.
      Малыш очаровывал меня, и я не могла противиться желанию проходить мимо домика Плантенов на прогулках. Раньше я любила находиться в компании подруг, теперь же мне хотелось ускользнуть от них и пойти к коттеджу.., одной. В теплые дни коляска почти всегда находилась в садике Плантенов.
      Маргарет оправилась от своей трагедии, по-моему, в основном благодаря маленькому Эдуарду.
      Она души не чаяла в ребенке и как-то сказала мне:
      - Жаке тоже начинает любить его. Сначала ему это было трудно. Он хотел собственного сына.
      Но Эдуард так мил. Только посмотрите на этого ангелочка.
      Иногда я держала малыша на коленях. Я искала в нем сходство с его родителями. Но не находила.
      Он был такой же, как все младенцы.
      Иногда я шла в садик Плантенов и садилась рядом с Эдуардом. Я смотрела на него, думая об Аннабелинде и Карле.., о их тайных встречах в его коттедже, наверное, примерно таком же, как у Плантенов... Какой отважной была Аннабелинда!
      Я догадывалась, что в ее жизни будет множество приключений... Начало уже положено. И что за начало.., в мире появилось еще одно живое существо. Думаю, что во время свиданий с Карлом у Аннабелинды не возникало даже мысли об этом. А у самого Карла? Загадочный человек. Он даже не узнает, что у него есть сын. Как бы он воспринял это? Что он за человек? Я видела его только дважды.
      Но ведь он стал отцом этого дитя. Он был виноват в случившемся, из-за него пришлось обращаться к Жану-Паскалю Бурдону, циничному знатоку человеческой природы со всеми ее слабостями, способному уладить все так, чтобы рождение ребенка не лишило Аннабелинду надежды на блистательное замужество.
      Неудивительно, что я чувствовала себя повзрослевшей и настроенной несколько скептически. Происходящие вокруг меня события предстали передо мной в совершенно новом свете. Мой жизненный опыт значительно обогатился, хотя я стала старше всего на год.
      Школьная жизнь текла по-прежнему. В старших классах еще больше внимания уделялось светским манерам. Стало больше уроков танцев и игры на фортепьяно.
      Я понимала, что четырнадцать лет - уже пора зрелости, когда необходимо подумать о будущем.
      Аннабелинда, в ее шестнадцать лет окруженная ореолом таинственности, была намного интереснее меня. Мы мало виделись в часы школьных занятий, а когда у меня появлялось немного свободного времени, я предпочитала незаметно отправиться к домику Плантенов.
      Аннабелинда не ведала об этом коттедже, она, безусловно, ничего не знала о ребенке, лежащем в теплые дни в коляске в саду. Я находила, что все это очень странно и загадочно, но придает жизни какой-то особенный оттенок.
      Наступило Рождество. Как всегда, нас забрала тетя Селеста, мы переночевали в Валансьене и отправились в Англию. Все шло, как обычно, и в надлежащее время мы вернулись в началу занятий в январе, расставшись с домом до лета, потому что поездка занимала слишком много времени, чтобы предпринимать ее между семестрами.
      Короткие каникулы мы проводили в Шато Бурдоне. "Скоро, - писала мама, - ты опять приедешь домой. Как летит время!"
      Я знала, что ей не нравятся мои поездки во Францию, хотя тетя Селеста и уверяла ее, что я получаю отличное образование, и знание нескольких языков, которое оно мне даст, - настоящее благо.
      Мама отвечала, что согласна с этим, но ей бы хотелось, чтобы школа находилась поближе к дому.
      Когда мы приехали в замок в перерыве между семестрами, Аннабелинда вела себя так же жизнерадостно, как прежде. Меня это поразило. Неужели ее совершенно не интересовало, что стало с ребенком? Мне пришло в голову, что Жан-Паскаль, в своей беспредельной мудрости, мог сказать ей, что дитя умерло при рождении. Как бы то ни было, я не могла спросить ее.
      Живя в замке, мы очень много катались верхом, посещали виноградники, обедали со знатью, которую собирали вокруг себя Жан-Паскаль и герцогиня. А я часто сидела у озера, размышляя обо всем случившемся за последний год.
      Жан-Паскаль никогда не упоминал об этих событиях. Это было частью его жизненного кредо.
      Человек забывает неприятности, и со временем начинает казаться, что они вообще никогда не происходили.
      Я с радостью вернулась в школу.
      Во время вечеров бесед часто говорили о войне на Балканах.
      Как высокообразованные леди мы должны были уметь поддержать разговор о текущих событиях в мире, особенно о тех, которые происходили неподалеку от нас. Поэтому таким беседам придавалось огромное значение.
      Обсуждение балканских событий на большинстве бесед навевало скуку, и окончание проклятой войны вызвало общее ликование. Происходящее на Балканах послужило темой нескольких дискуссий.
      Я узнала, что война, разразившаяся в прошлом году, велась между Турцией и Балканским союзом, в который входили Сербия, Болгария, Греция и Черногория.
      Она окончилась в мае 1913 года победой Балканского союза и подписанием в Лондоне договора, по которому Турция потеряла почти все свои владения в Европе.
      - Слава Богу, все кончилось, - сказала Кэролайн, - и мы можем, наконец, забыть об этом.
      - Моя дорогая Кэролайн, - возразила мисс Каррутерс, - вы совершенно не задумываетесь над значением происходящего. Эти события могут иметь для нас очень большие последствия. Я понимаю, что Балканы кажутся вам чем-то далеким, но мы часть Европы, и все, что происходит в ней, способно затронуть и нас. Войны являются бедствием для всех, и, когда чьи-то соседи вовлекаются в них, необходимо находиться начеку. Никогда не знаешь, в какой момент твоя страна может оказаться втянутой в боевые действия.
      Тем не менее, мы с удовольствием забыли о войне и обсуждали столицы европейских государств, такие, как Париж, Брюссель и Рим. О них обо всех мы читали и произносили с определенной долей апломба слова "Булонский лес", "Дом инвалидов", "римский Колизей", словно вышеназванные места были нам хорошо известны. Это заставляло нас чувствовать себя утонченными, эрудированными и повидавшими мир, по крайней мере, в наших мечтах.
      Разразилась новая война, вызвавшая всеобщий ужас. Сербия, Греция и Румыния поссорились с Болгарией при разделе военных трофеев. Мы были счастливы, когда Болгарию быстро победили и снова настал мир.
      Однако мадам Рошер и некоторые из учителей казались слегка обеспокоенными, и атмосфера а школе стала немного тревожной. Но лето все равно было чудесным, погода стояла отличная, и дни пролетали быстро. Семестр скоро кончался, и мы снова отправлялись домой на летние каникулы.
      Тетя Селеста намеревалась приехать за нами первого августа. Занятия в школе кончались в последний день июля.
      Июнь походил к концу. До отъезда оставалось чуть больше месяца, и мы с Аннабелиндой начали строить планы.
      - Через год в это время я уже почти окончу школу, - сказала она. - Я стану выезжать в свет.
      А во Франции есть светские сезоны? Надо спросить у дедушки. Конечно, у них нет короля и королевы. А без них все иначе. Думаю, что, когда я буду участвовать в лондонском сезоне, я увижу короля и королеву. У королевы Марии немного суровый вид, правда?
      Я думала: "Как она может болтать с такой легкостью о подобных вещах? Неужели она ни разу не подумала о своем ребенке?"
      Маленькому Эдуарду скоро исполнялся год. Он начинал понимать, что происходит вокруг. Он уже ползал и учился вставать. Иногда делал несколько неуверенных шагов. Я садилась напротив Маргарет, а малыш стоял около нее с сияющим от радости личиком. Для него было игрой переходить из рук Маргарет в мои, не упав. Она поддерживала его, готовая подхватить в случае необходимости.
      Ребенок делал несколько неуверенных шагов и по падал в мои протянутые руки. Мы аплодировали его триумфу, и он тоже хлопал в ладошки, гордясь своим успехом.
      Удивительно, сколько удовольствия я получала от общения с ним. Возможно, мой столь сильный интерес к Эдуарду вызывала осведомленность о том что это сын Аннабелинды. Я ощущала его принадлежность к нашей семье. Но придет день, когда я буду вынуждена расстаться с ребенком.
      Когда закончится моя учеба в "Сосновом Бору", всему придет конец. Нет. Я вернусь. Я буду иногда приезжать.., чтобы видеть, как он растет. Маргарет будет мне рада. Она понимала мои чувства к ребенку. Она их разделяла.
      Эдуард так много значил для нее. Он смягчил ее горе. Временами я верила, что она не смогла бы любить своего собственного ребенка больше, чем его.
      Я вернулась из коттеджа, и, когда поднялась в спальню, там находились Кэролайн и Хельга.
      - Как ты поздно, - сказала Кэролайн. - Почему ты всегда ходишь на прогулку одна?
      - Потому что мне это нравится.
      - Уходить от нас. Это не слишком вежливо.
      - Мне нравится уходить подальше от школы...
      - У тебя нет тайного возлюбленного, а?
      Я слегка покраснела, подумав об Аннабелинде, пробирающейся на встречу с Карлом.
      - Есть! Есть! - пронзительно воскликнула Кэролайн.
      - Не говори глупости! Как это могло бы случиться?
      - Такое бывает. Некоторые имеют возлюбленных.
      Мне опять стало не по себе. Не догадывались ли они про Аннабелинду? Почему из-за нее я должна чувствовать себя виновной?
      - Лучше я приведу себя в порядок, - сказала я, - а то опоздаю на беседу.
      Когда мы пришли в холл, мадам Рошер уже находилась там. У нее был такой вид, словно она собиралась сообщить нам нечто важное. Так и оказалось. Она встала и, подождав, когда мы рассядемся, начала говорить.
      - Произошло чрезвычайное событие, девочки, - сказала она. - Вчера в Сараево, которое является, как вам известно, столицей Боснии в Югославии, прямой наследник престолов Австрии и Болгарии эрцгерцог Франц Фердинанд и его жена были убиты боснийским сербом по имени Гаврило Принцип.
      На девочек эта новость не произвела особого впечатления. Большинство из нас подумали: "О, Боже, мы-то считали, что эти надоевшие всем события на Балканах закончились. А теперь все начнется сначала, и опять мало времени будет отводиться на обсуждение новых танцев и фасонов.
      Не будет рассказов о самых больших городах мира и всех тех замечательных вещах, которые можно в них делать. Неужели мы недостаточно потратили времени на диспуты о двух войнах?"
      - Это очень серьезный инцидент, - промолвила мадам Рошер. - Он произошел далеко, это правда, но может сказаться и на нас. Мы должны наблюдать за ходом событий и быть наготове.
      Кончался июль. Мы все готовились к возвращению.
      Я сказала Маргарет, что буду отсутствовать около двух месяцев.
      - Когда вы вернетесь, то увидите, как вырос Эдуард, - заметила она.
      Тетя Селеста написала, что приедет в Валансьен как обычно. Она появится в школе первого августа. Меня интересовало, будут ли в Валансьене Жан-Паскаль и герцогиня. Мы всегда проводили в их доме день перед отъездом в Англию.
      В то время мы не имели ни малейшего представления, что возвращение домой окажется не таким, как всегда.
      Двадцать восьмого июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии. Отношения между этими двумя странами ухудшились после убийства эрцгерцога Франца Фердинанда, и началась война.
      Мадам Рошер помрачнела. Начнись война на месяц позже, и все девочки уже разъехались бы по домам, а не находились бы на ее попечении. В то время мы, конечно, не осознавали чудовищности создавшейся ситуации, но для того, чтобы мы все поняли, потребовалось всего несколько дней.
      Первого августа я проснулась утром с тревожным чувством. Я очень хотела увидеть родителей и своего брата Чарльза, с другой стороны, я знала, что буду скучать по Эдуарду. Удивительно, насколько сильно я привязалась к младенцу, который мог всего лишь ласково улыбаться, когда я брала его на руки, и издавать воркующие звуки, которые Маргарет и я пытались преобразить в слова. И, однако, мне не хотелось расставаться с ним. Хотя впереди меня ожидало очень многое.
      Аннабелинда и я были готовы к отъезду, как и большинство девочек. Некоторые уже уехали днем раньше.
      Утро тянулось очень долго. Обычно тетя Селеста приезжала рано, чтобы сразу отправиться в Валансьен. Казалось странным, что ее еще нет.
      Но самым странным оказалось то, что все девочки из Англии, собиравшиеся уехать в этот день, находились в том же положении, что и мы. Хельга покинула пансион вместе с немками несколько дней назад, и большинство француженок тоже разъехались.
      Мы пришли в замешательство, понимая, что произошло нечто ужасное.
      Все в пансионе находились в напряжении, шептались, гадая, что могло случиться. Потом мы узнали, что Германия объявила войну России.
      Прошел еще день, а от тети Селесты не было никаких известий.
      Мы не имели представления, что происходит и почему тетя Селеста не приезжает за нами. Утешало только то, что мы оказались не единственными, чьи планы были нарушены.
      Уехали еще несколько девочек.
      Третьего августа Германия объявила войну Франции, и тогда мы поняли, что положение очень серьезное.
      Все происходило, как в кошмарном сне. Парк выглядел мирно, все было спокойно, но цветы, насекомые, птицы.., казалось, они все чего-то ждут так же, как и мы. Мы знали, что спокойствие будет недолгим.
      После полудня приехал какой-то человек на мотоцикле.
      Кэролайн ворвалась в спальню. Я как раз вернулась после посещения Эдуарда. Маргарет сказала мне, что им с Жаке не по себе. Они боятся немцев.
      - Мы живем слишком близко от границы, - повторяла она. - Слишком близко... Слишком близко.
      Лаже Эдуард, казалось, почувствовал напряжение и начал немного капризничать.
      Меня переполняли дурные предчувствия. Я рассчитывала, что в это время буду уже дома.
      - У мадам Рошер посетитель, - проговорила Кэролайн. - Он спрашивает про тебя и Аннабе. Он привез вам письма. Я отчетливо слышала, как он произнес твое имя.
      - Где он?
      - У мадам Рошер.
      В этот момент в дверях появилась мадемуазель Артуа.
      - Люсинда, немедленно идите в кабинет мадам Рошер.
      Я поспешила туда.
      Мадам Рошер находилась за письменным столом. Напротив нее сидел мужчина в форме британских войск.
      При моем появлении он встал и произнес:
      - Добрый день, мисс.
      - Это, - сказала мадам Рошер, - сержант Кларк.
      Он привез письмо от ваших родителей. Я тоже получила известие от них.
      Сержант Кларк достал письмо.
      - Вы должны прочесть его сейчас, - сказала мадам Рошер. - Садитесь и сделайте это.
      Я с готовностью повиновалась.
      "Моя любимая Люсинда!
      Тебе уже, конечно, известно, что в Европе началась война, и поэтому тетя Селеста не смогла приехать за тобой, как обычно. Движение в портах нарушено.
      Это письмо мы переправляем тебе через дядю Джеральда. Он пошлет своего сослуживца, майора Мерривэла, чтобы привезти тебя и Аннабелинду обратно в Англию. Так как могут возникнуть трудности при путешествии по Франции и поиске необходимого транспорта, вы должны оставаться в пансионе до прибытия майора. Он приедет сразу же, как только сможет. Твой дядя Джеральд считает, что это наилучший способ благополучно доставить вас в Англию.
      Я с отцом очень беспокоюсь за вас, но мы не сомневаемся, что дядя Джеральд присмотрит за тем, чтобы вы вернулись в целости и сохранности.
      Посылаем тебе всю нашу любовь, дорогая.
      Мама."
      Там была приписка от отца, в которой он просил меня соблюдать большую осторожность и во всем слушаться майора Мерривэла.
      В конверт была вложена записка от Чарльза.
      "Счастливица! Все интересное выпадает тебе.
      Чарльз."
      Я подняла глаза на мадам Рошер, которая пристально наблюдала за мной.
      - У вас очень разумные родители, - сказала она. - Я знаю, что полковник Гринхэм - ваш дядя и он сможет организовать, чтобы вас с Аннабелиндой благополучно эскортировали домой. Теперь нам остается лишь ждать майора Мерривэла, и вы должны быть наготове, чтобы уехать с ним без промедления.
      - Да, мадам Рошер.
      Я попрощалась с сержантом Кларком и поблагодарила его. Затем поспешила к спальням, чтобы найти Аннабелинду и рассказать ей о случившемся.
      Вечером мы узнали ошеломляющие новости. Германия начала оккупацию Бельгии. На следующий день, четвертого августа, Великобритания объявила войну Германии.
      ***
      Прошло два дня. Теперь большинство девочек уже уехали. Мисс Каррутерс задержалась. Она сказала, что не покинет школу, пока в ней будет оставаться хотя бы одна девочка из Англии. Поезда ходили с перерывами.
      Если бы не приказ ждать майора Мерривэла, мы отправились бы в Валансьен, но, возможно, это было неразумно, поскольку Франция теперь воевала.
      Непосредственной опасностью была оккупация Бельгии, и каждый час проходил в тревожном ожидании того, что может с нами случиться. Мы понимали, что Бельгия беззащитна перед мощью немецкой армии, и знали, что с каждым днем немцы продвигаются все дальше и дальше, подходя все ближе и ближе к нам.
      Мы не отходили далеко от пансиона и ждали появления майора Мерривэла. Я думала о том, как беспокоятся наши родители.
      Потом настал тот ужасный день. До нас уже дошли слухи о быстром передвижении немцев. Мы не были до конца уверены в их достоверности, но я не могла не задавать себе вопрос, успеет ли майор Мерривэл добраться до "Соснового Бора" до прихода врага.
      Мы с Аннабелиндой гуляли в парке неподалеку от школы, когда с неба обрушилась беда. Я никогда раньше не видела цеппелина.
      Когда свет падал на этот большой, громоздкий дирижабль, он казался серебряным.
      Он висел почти над нашими головами. Я стояла, не шевелясь, глядя на него, и увидела, как с дирижабля что-то сбросили. Потом раздался мощный взрыв, почти сбивший меня с ног, и я увидела дым и огонь.
      Я в ужасе поняла, что бомба упала около коттеджей.
      У меня пересохло в горле. Я закричала:
      - Они бомбят коттеджи. Там люди. Плантены.., ребенок!
      Я рванулась туда. Аннабелинда старалась меня остановить.
      Я отбросила удерживающую меня руку. Я слышала только собственный крик: "Там ребенок!"
      И я побежала. Я забыла об Аннабелинде. Я могла думать только о Плантенах и Эдуарде.
      Коттедж был уже близко. Глаза застилал дым, едкий запах наполнял ноздри. Я видела, как, сбросив свой смертельный груз, удаляется дирижабль.
      На месте домика была груда обломков. Что-то горело. Я пробралась к стене, окружавшей садик.
      Коляска все еще стояла там. И.., в ней лежал Эдуард. Он улыбнулся, увидев меня, и что-то пролепетал.
      Я вынула его из коляски и крепко прижала к себе.
      - О, слава Богу.., слава Богу, - бормотала я.
      Я не сознавала, что плачу. Я просто стояла, держа ребенка. Он начал сопротивляться. Я слишком сильно прижала его, и ему стало неудобно.
      С удивившим меня саму спокойствием я положила его обратно в коляску, а затем направилась к тому месту, где раньше стоял коттедж. Маргарет должна была находиться где-то рядом. Она никогда бы не ушла, оставив ребенка одного.
      - Маргарет, - позвала я. - Где вы?
      Молчание.
      Я двигалась к груде обломков, которые некогда были домом. Они еще дымились, и меня охватил ужас, я страшилась того, что могла обнаружить.
      Возможно, мне надо было позвать на помощь, собрать людей, организовать спасательные работы.
      Но сначала я хотела убедиться, что Маргарет здесь.
      Я нашла ее. Жаке лежал рядом, и я увидела, что он мертв. Кровь и пена на губах, пальто в кровавых пятнах, что-то неестественное в позе.
      Маргарет придавила балка.
      Я закричала:
      - Маргарет!
      Она открыла глаза.
      Я сказала:
      - О, слава Богу! Маргарет, я должна пойти за помощью. Они придут и вытащат вас отсюда.
      - Эдуард... - прошептала женщина.
      - Он в безопасности, - сказала я. - В целости и сохранности, в своей коляске.
      Она улыбнулась и закрыла глаза.
      - Маргарет, - промолвила я. - Я возвращаюсь в школу.., вместе с Эдуардом. Я приведу людей.
      Они позаботятся о вас.
      - Жаке... - Она повернула голову, и я увидела ужас в ее глазах. Маргарет поняла, что ее муж мертв.
      - О, Жаке, - пробормотала она, - О, Жаке...
      Я не знала, как облегчить ее страдания, но я должна была привести людей на помощь. Необходимо было убрать придавившую ее балку. Маргарет должны были отправить в больницу или в какое-нибудь безопасное место.
      Я встала. Маргарет открыла глаза.
      - Не уходите, - прошептала она.
      - Я иду за помощью, Маргарет.
      Она покачала головой.
      - Останьтесь здесь... Эдуард.
      - Эдуард невредим.
      - Кто.., кто позаботится о нем?
      - Я иду за помощью.
      - Нет.., нет.., со мной все кончено. Я знаю. Я чувствую. Эдуард...
      - Он невредим, - повторила я.
      - Кто позаботится о нем? - спросила она снова.
      - Вы сами. Вы поправитесь.
      Я увидела, как на лице женщины отразилось нетерпение.
      - Вы, - сказала она. - Вы позаботитесь о нем.
      Вы ведь тоже любите его.
      Сначала я не поняла ее. Но все мысли Маргарет были об Эдуарде. Он спас ее от глубочайшей скорби, он занял место ее умершего ребенка, он придал смысл ее жизни.
      Она думала только о малыше. Она считала, что умирает. Жаке убили. Только что он разговаривал с ней, а через минуту лежал мертвый рядом. И все из-за этой дурацкой войны. Как эти люди в дирижабле могли сделать такое? Неужели они не понимали, какое горе причиняют совершенно незнакомым людям?
      Я поднялась и сказала:
      - Я должна пойти за помощью. Я теряю время.