Принц-странник - Индийский веер

— Тогда я думаю, что лучше всего будет дать им немного молока и, может быть, кусок хлеба с маслом. — Я повернулась к детям. — Вы хотите это? — спросила я.

— Да, пожалуйста, — ответила Луиза, а Алан серьезно кивнул.

— Хорошо, — сказала леди Харриет. — Вам все принесут в ваши комнаты. Я сама покажу их вам. Я приготовила старую детскую. А позже, Друзилла, я поговорю с тобой. Пока ты будешь располагаться в комнате за детской спальной. Позже у нас будет няня… но, возможно, самое первое время…

Я сказала, что все устроено превосходно.

Мы поднялись по лестнице в старую детскую, и по дороге леди Харриет послала одного из слуг за едой.

Комнаты были светлыми и свободными. Я вспомнила, как они выглядели в те дни, когда я приходила играть с Лавинией. Затем я вновь представила ее такой, какой видела ее в последний раз, и меня охватило ужасное чувство, что рок тяготеет над нами. Здесь, в этих комнатах, Фабиан обладал единоличной властью над всеми и над своей матерью в том числе. Он был баловнем, чей малейший каприз должен был выполняться, даже если это означало взять ребенка из чужой семьи.

Здесь на меня нахлынули воспоминания, но в этот момент я почувствовала, что прямо сейчас хочу уйти отсюда, потому что всегда буду здесь только чужой… дочерью пастора, недостаточно хорошей, чтобы войти в общество Фремлинга, кроме тех случаев, когда меня можно как-то использовать.

— Я оставлю тебя устраиваться, — сказала леди Харриет.

У меня было также чувство, что она хотела скорее уйти из этой комнаты, где ее умершая дочь играла еще ребенком так же, как теперь будут делать это ее внуки. Была ли она действительно переполнена эмоциями? Я была уверена, что она никогда бы не призналась в этом.

Наконец она ушла, и я осталась одна с детьми.

— Она королева? — спросила Луиза.

Это был странный день. Я провела детей по дому и саду. Они нашли все это чудесным. Мы встретили кое-кого из слуг, не скрывавших своего удовольствия, что в доме появились дети.

Я подумала: «Со временем они будут здесь счастливы». Тепбрь дети льнули ко мне даже больше, чем раньше. Это свидетельствовало о том, что в связи с переменами в жизни они чувствовали себя немного не в своей тарелке, и их слегка приводила в трепет такая величественная бабушка.

Мне принесли поднос с едой.

Леди Харриет объявила, что этим вечером она хочет поговорить со мной, и после того, как она поужинала, меня пригласили к ней в гоетиную.

— Садись, Друзилла, — сказала она. — Я так хочу поговорить с тобой. Я знаю, что тебе очень многое пришлось вынести. Сэр Фабиан рассказал мне, как ты присматривала за детьми и держала их в безопасности все это ужасное время, за что мы оба крайне тебе признательны. Сэр Фабиан пишет, что ты должна остаться с детьми, по крайней мере, до его возвращения, которое, он надеется, не за горами. Он полагает, что из-за этого ужасного мятежа в Индии произойдут перемены. Луиза и Алан теперь вне опасности, но есть еще другой ребенок… Я знаю об этом и о твоем участии в этой истории. Произошло несчастье, но на этом мы не будем останавливаться. Обо всем я узнала от своего сына, и я должна была увидеть тех людей, которые взяли этого ребенка. Что за ужасное место, где они живут! Я послала за ними, чтобы они сюда приехали, но они грубо игнорировали мое требование… и я поехала к ним. Как жаль, что именно они взяли ребенка.

— Я должна вам сказать, леди Харриет, что для нас они замечательные люди. Я не знаю, что бы мы делали без них.

— Друзилла, я не обвиняю тебя. Твое участие в этом деле было… достойно всяческой похвалы. Эта ваша нянька… она очень прямолинейная женщина. — Я удивилась, что она позволила себе сдержанное восхищение кем-то. — Я допускаю, что все это время они были… замечательными. Но мы должны теперь подумать о ребенке. Каким бы нежелательным ни было ее рождение, она моя внучка и должна воспитываться здесь, во Фремлинге.

— Леди Харриет, они с самого младенчества заботятся о ней. Они любят ее как свою собственную. Они никогда ее не отпустят.

— Насчет этого мы еще посмотрим, — твердо заявила леди Харриет. — Сэр Фабиан думает, что она должна жить здесь, со своими братом и сестрой.

— Я знаю, что они никогда не отдадут ее.

— Она Фремлинг, а я ее бабушка. У меня есть права.

— Если вы отберете ее немедленно, это ничего хорошего ребенку не принесет.

— Со временем мы заставим их понять, что ребенку лучше жить здесь.

— Но, леди Харриет, то, что имеет такое большое значение для вас, может не иметь для них.

Она с удивлением посмотрела на меня оттого, что я могла сделать такое предположение. Я не отступала. Так же, как и с Лавинией, я решила, что она не будет иметь надо мной власти. Если она не одобрит моего поведения, мне просто придется заставить ее понять, что я здесь только потому, что не хочу бросать детей. В данное время я была больше нужна леди Харриет, чем она мне, и это давало мне преимущество. Мой статус был не таким, как у обычной няни-гувернантки.

— Посмотрим, — с угрозой сказала она. И затем добавила:

— Я хочу, чтобы ты поехала и увиделась с этими людьми.

— Я собираюсь сделать это. Полли очень дорога мне, так же как и ее сестра и Флер.

— Тогда мне бы хотелось, чтобы ты поехала как можно скорее.

— Это как раз то, что и мне хотелось бы сделать. Она кивнула.

— Объясни им преимущества для ребенка, если он жить здесь. Несмотря ни на что, она все же моя внучка. Я думаю, они должны понять, что это значит.

— Мне кажется, что они захотят сделать так, как будет лучше для ребенка.

— Ах, тогда ты должна заставить их понять необходимость этого.

— Леди Харриет, я не знаю, какой будет их реакция.

— Я доверяю тебе, Друзилла. — Она наградила меня улыбкой — я думаю, в качестве предварительного вознаграждения за возвращение ее отбившейся внучки обратно в стаю. Но это было не так-то просто. Я знала Полли и знала Эфф. Они будут также категоричны, как и леди Харриет. — Ну, ладно, — продолжала она. — Теперь Алан и Луиза здесь, их будущее обеспечено.

— А как их отец? — спросила я. — Когда он вернется, у него могут быть свои планы относительно детей.

— О, нет. — Она рассмеялась. — Он ничего не сделает. Он поймет, что со мной им будет лучше.

— Есть ли новости?..

— Мы очень мало что знаем. Он был в Лакхнау с этой няней и ее мужем. — Она фыркнула, выражая свое неудовольствие. — Все они в безопасности. Мы слышали об этом. Но эти жуткие вещи, конечно, еще продолжаются. Какие жестокие люди, если могли убивать тех, кто так много для них сделал. Английские мужчины, женщины и маленькие дети… убиты местными! Не бойся, они получат то, что заслужили.

Я проговорила:

— Рада слышать, что они в безопасности.

Леди Харриет кивнула.

— Ладно, Друзилла, это был длинный день для тебя… и для меня. Теперь я хочу пожелать спокойной ночи. Я полагаю, что дети уже спят.

— О, да, они очень устали.

— Я в этом не сомневаюсь. Извини, что возложила на тебя обязанности няни. Но они к тебе привыкли, и в данное время это самое лучшее для детей. Я думаю, что не стоит слишком резко менять все для них. Я имею в виду хорошую няню.

— Я уверена, что некоторое время им лучше всего будет со мной. Я присматривала за ними в течение всего путешествия… и раньше. Они очень скучают по своей индийской няне.

На ее лице появилось выражение неодобрения.

— Ну что же, мы найдем для них хорошую английскую няню… что положит конец всему этому. Спокойной ночи, Друзилла.

— Спокойной ночи, леди Харриет.

Как странно еще раз оказаться в этом доме… живя под его крышей.

Я пошла в свою комнату. Простыни казались очень чистыми и холодными, комната была полна воздуха, и вид ее был немного строгим. Слишком много воспоминаний… сад… луг… старая церковь… и пасторский дом… — места моего детства.

Я подумала о своем отце. Я представила его, идущим от пасторского дома к церкви с молитвенником под мышкой, с беспорядочно развевающимися на ветру волосами… его мысли далеко отсюда… скорее всего в Древней Греции.

С тех пор, как я уехала, так много всего произошло.

Я не чувствовала себя усталой и все же, как толькс легла на эти холодные чистые простыни, я сразу же провалилась в глубокий сон, так как была измучена физически и эмоционально.

Весь следующий день я была с детьми. Я провела по старому церковному двору. Я увиделась с Колином Брейди и его женой. У них уже был маленький ребенок.

Элен Брейли, дочь доктора, теперь жена Колина, настояла, чтобы я зашла в пасторский дом, где она угосттила меня стаканом вина из ягод бузины. Пришел Колин присоединился к нам. Дети тихо сидели рядом.

Я подумала, что это я могла бы сидеть здесь у подноса, раздавая гостям стаканы с моим вином из ягод бузины. Нет. Я никогда бы не согласилась на это, хотя и сомневалась в том, что леди Харриет все еще считает, что с моей стороны было глупо отказываться от этого.

— Мы думали о вас, когда услышали новости, правда, Элен? — сказал Колин. Элен утвердительно кивнула. — Все это ужасно. Как они могли! Это должно быть действительно было страшно.

Горничная увела детей посмотреть сад, поэтому они могли говорить свободно.

— И мисс Лавиния… графиня. Как ужасно умереть так… и такой молодой…

Я согласилась, подумав: «Вы и не представляете, как она умерла. Вы никогда не сможете представить этого».

Когда я шла по деревне, все подходили поговорить со мной, владельцы магазинов выходили на улицу, чтобы поприветствовать меня.

— О, мисс Друзилла, рад, что вы вернулись. Это, должно быть, ужасно. Весь этот кошмар…

Все интересовались детьми.

— Как мило, что малыши будут во Фремлинге. Леди Харриет, без сомнения, довольна.

Она, безусловно, была довольна. Я знаю, что она горевала о Лавинии. Для нее казалось возмутительным, что местные жители напали на англичан; но то, что они убили ее дочь, было еще более оскорбительным. Может быть, я никогда на самом деле не понимала ее. Единственное, что ее волновало — это дети, а теперь ее внуки. Я понимала, что предстоит великая битва за Флер.

Я очень много думала об этом и как только убедилась, что дети устроены достаточно хорошо, чтобы пробыть без меня в течение нескольких дней, решила поехать увидеться с Полли. Я написала ей.

Леди Харриет посещала детскую. Я поощряла детей разговаривать с ней, но замечала, что, когда она рядом, они держатся поближе ко мне.

Она не навязывала им себя. Это не входило в методы леди Харриет. Но я могла видеть, как она бывала довольна, когда Луиза обращалась непосредственно к ней. Алан, когда она бывала рядом, отводил глаза и воздерживался от прыжков.

— Дети оказались очень спокойными, — однажды сказала она мне, когда они ушли спать.

— Они должны привыкнуть к окружающему, — ответила я ей. — Они пережили так много всего, что должны привыкнуть к иной жизни.

— Их следует учить верховой езде.

Я сказала, что считаю эту идею великолепной.

— Мне кажется стоит отложить поиски няни… еще на некоторое время, — продолжила леди Харриет.

— Это хорошая мысль. Дайте им немного привыкнуть к новым людям.

Она с одобрением кивнула.

— Новости становятся более радостными, — сказала она. — Генерал Робертс творит чудеса. Он показывает этим ужасным людям, кто хозяева, а сэр Джон Лоуренс, как они кажется считают, заслуживает большой похвалы за принимаемое им участие. Видимо, вскоре дела там более или менее нормализуются… станут нормальными настолько, насколько это возможно в таком месте. Было бы хорошо увидеть сэра Фабиана и отца детей дома как можно скорее.

— Это было бы для вас, леди Харриет, большим облегчением.

— Еще бы. Затем мы бы, конечно, забили в свадебные колокола. Леди Джеральдин ждала достаточно долго. — Я не хотела видеться с ней. Я думала, что могу что-то выдать. — Не должно быть никаких отсрочек, — продолжала она, — как только сэр Фабиан будет дома. Этого он хотел бы меньше всего. — Она снисходительно улыбнулась. — Боюсь, что он довольно нетерпелив. Он всегда таким был. Когда он чего-то хочет, он считает, что это должно свершиться немедленно. Поэтому… я уверена, что свадьба будет… скоро.

Теперь это казалось таким разумным. Дома все было другим. Когда мы были в Индии, путешествуя из Дели в Бомбей, я, вероятно, мечтала о невозможном.

Здесь я могла понять, какой я была глупой.

Я получила полный восторженной любви ответ Полли: «Я просто трепещу от радости. Эфф говорит, что я свожу ее с ума. Это потому, что я счастлива от того, что ты жива, здорова и вернулась домой. Мы будем ждать, так что приезжай как можно быстрее».

Газеты приносили хорошие новости. Мятеж быстро шел к концу, и черные заголовки в газетах возвещали о победе.

Генерал Робертс и сэр Джон Лоуренс были героями. Много писалось о лояльных сикхах и вероломных сипаях. Но все должно было быть хорошо. Злодеи продемонстрировали свое зло, а праведные добились победы.

Сидя у пруда, старики обсуждали освобождение Лакхнау, непринужденно бросая такие названия, как Бандель-хунд и Джанси. Они полностью разгромили злодея Нана Сагиба; взяли верх над его союзником Тантия Топи. Они поставили мятежников на свое место.

В воздухе ощущался покой. Была весна; слабое жужжание насекомых смешивалось со звуками садовых ножниц, подрезающих живую изгородь.

Это был мой дом, и я решилась увидеться с Полли.

Я сказала детям, что буду отсутствовать всего несколько дней. Они очень полюбили Молли, одну из горничных, и я знала, что они будут счастливы с ней. Днем она водила их вниз в гостиную провести час с бабушкой; это стало для них обязательным ритуалом, и они уже не были от нее в таком трепете. Я чувствовала, что могу уже без опасения оставить их, и в любом случае я ощущала необходимость поговорить с Полли.

Она ждала меня на вокзале. Когда Полли увидела меня, ее глаза наполнились слезами, и несколько мгновений мы обнимали друг друга.

Затем она вернулась на землю.

— Эфф осталась дома. К нашему приходу она скипятит чайник. Боже мой, как же я рада тебя видеть! Дай мне на тебя взглянуть. Неплохо. Я так волновалась… когда ты уехала отсюда. И сколько всего произошло ужасного. Когда мы услышали, что ты вернулась… собираешься увидеться с нами… Эфф и Флер… О, она тебя определенно помнит. По правде говоря, Эфф иногда немножко ревнует. Она такая. Но я счастлива увидеться с тобой. Должна тебе сказать, что вся трепещу от радости с тех пор, как… я почти свела Эфф с ума. Ну, ладно, вот и ты.

В кебе по пути к дому мы говорили мало. И вот он, такой дорогой и знакомый дом.

Дверь распахнулась, и на пороге стояли Эфф и Флер. Эфф такая, как всегда, а Флер выросла намного больше, чем я ожидала… красивая темноволосая девочка, обвившая руками мою шею и поцеловавшая меня.

— Ну что же, мы собираемся стоять здесь всю ночь? — спросила Эфф. — Чайник вскипел. И у меня к чаю сдобные булочки. Подрумянились. Не осмеливались начать до вас. Вы ведь не хотите, чтобы они засохли, не так ли?

И вот мы уже сидели в кухне, слишком переполненные чувствами, чтобы сразу же много говорить, но такие счастливые, что снова были вместе.

Я должна была познакомиться с гувернанткой.

— Миссис Чайлдерс настоящая леди, — сказала мне Эфф. — Потеряла состояние, — добавила Полли. — Она всегда такай обстоятельная, ей нравится здесь. Никакого жеманства… совершенно обожает Флер, и, боже мой, Флер любит ее. Она умная. Поверишь ли, история, география и французский? Все это Флер легко дается. Слышала бы ты, как они болтают по-французски. Мы с Зфф просто потрясены, правда, Эфф?

— Это ты, — сказала Эфф. — Я не понимаю французский, когда слышу его, и тут совсем не над чем смеяться. Это правильно, так и должно быть, чтобы Флер говорила по-французски, потому что большинство леди знают иностранные языки.

Миссис Чайлдерс оказалась очень приятной женщиной; мне показалось, что "й было ближе к сорока; она была вдовой и обожала детей. Она, по-видимому, как сказала мне Эфф, потеряла положение в обществе, но — по словам той же Эфф — она «не задавалась».

Миссис Чайлдерс сказала мне, что она счастлива в этом доме и обожает Флер. Так что они все, казалось, прекрасно ладили.

— Каждое утро миссис Чайлдерс водит Флер в парк. Они рассматривают там разные цветы, — сказала мне Эфф. — Это что-то, называемое ботаникой.

Эфф часто ходила за покупками на рынок, поэтому я имела возможность побыть наедине с Полли.

Очень быстро она заговорила о визите леди Харриет.

— Послала за мной, вот что она сделала. «Пожалуйста, без промедления приезжайте во Фремлинг». Что она думает, кто она такая? «Сама приезжай и прыгай с разбега», — сказала я, но не ей… а Эфф. Затем леди Харриет приехала. Тебе надо было бы видеть нас. Я хотела провести ее на кухню, но Эфф пригласила в залу. Она собиралась взять Флер с собой. «Если вы так думаете, — сказала я, — то глубоко ошибаетесь. Это дом Флер, и это то место, где она останется». Она начала говорить нам, насколько больше она может для нее сделать. «Также можем и мы», — возразила я ей. Ты знаешь, что этот дом теперь принадлежит нам. Да, мы его купили и собираемся купить соседний. Эфф говорит о том, чтобы удалиться в небольшое сельское место.

— В сельское место? Полли, ты! Но ты же любишь Лондон.

— Ну что же, с возрастом все меняется. Эфф всегда любила зелень. Во всяком случае, это еще не сейчас. Это в дальнейшем. Но я хочу сказать, что мы можем ухаживать за Флер без помощи ее светлости. А теперь, как ты? Ты живешь там… с этой женщиной.

— Там дети, Полли… Луиза и Алан. Ты обязательно полюбишь их.

— Если они вполовину такие милые, как их сестра, я думаю, что полюблю. Я полагаю, они счастливы, что у них есть ты, но мало радости находиться в том доме с ее светлостью.

— Я справляюсь. Она обожает детей и сознает, что они нуждаются во мне. Вспомни, в Индии все это ужасное время я была с ними.

Полли кивнула.

— Ты знаешь, если не сможешь выносить ее, всегда можешь приехать сюда. Мы очень хорошо справляемся с нашим делом. Рента поступает регулярно, а теперь, когда мы купили свой собственный дом… это хорошо, Знаешь, мы выдержали за него борьбу, так как в какой-то момент оказались немного в затруднительном финансовом положении. Я должна кое-что рассказать тебе. Надо бы раньше, да ладно, знаю, что ты поймешь.

— Надеюсь, Полли. Что именно?

— Флер была больна.

— Ты не говорила мне об этом.

— Было бессмысленно волновать тебя, когда ты была так далеко. Ты ничего не могла сделать. Одно время положение было критическим.

— О, Полли! Это действительно так!

— Х-м. Если бы эта старая бабка была в тот момент здесь, то, думаю, что Флер сейчас была бы с ней. Мы бы отпустили ее. У нее было что-то с горлом. Если бы не операция, для Флер это могло бы быть концом.

— Полли, это ужасно. И я не знала об этом.

— Был этот мужчина… искусный хирург или что-то в этом роде. Доктор Клемент рассказал нам о нем. Он считал, что тот был единственным человеком, который мог спасти Флер. Знаешь, он был одним из тех с Харли-Стрит… и брал за работу фантастическую сумму. Нам нужно было найти деньги, но мы только что купили дом. Если бы это несчастье случилось раньше, мы могли бы воспользоваться теми деньгами… и упустили бы дом. Но дом уже был куплен, денег не было, а Флер была тяжело больна. — Я в ужасе посмотрела на нее, но она покачала головой и улыбнулась мне.

— Теперь все в порядке. Он хорошо выполнил свою работу… и выздоровление было полным. Я расскажу тебе, что мы сделали. Помнишь тот веер, который ты получила… тот, который подарила тебе старая леди? — Я кивнула. — В нем было несколько драгоценных камней.

— Да, Полли, да.

— Я отнесла его к ювелиру, и он сказал, что эти блестящие камушки стоили целую кучу денег. — Она с извиняющимся видом посмотрела на меня. — Я сказала Эфф, что это именно то, что сделала бы Друзилла, если бы она была здесь. Она согласилась со мной. Нам срочно нужны были деньги. Я должна была непрерывно ломать свою голову. Тут были драгоценные камни, и тут была дорогая маленькая Флер… поэтому я отнесла веер к ювелиру, и он купил камни… вынул их… сделав это очень аккуратно… Это спасло Флер жизнь. Осталось даже еще сверх того, так что на них мы отправились с ней на море… Эфф и я. Мы на редкость хорошо провели время. Ты бы видела, как румянец снова вернулся на эти маленькие щечки. Понимаешь…

— Конечно, понимаю, Полли. Я рада… Я так рада.

— Я знала, что ты обрадуешься. Что такое камушки по сравнению с жизнью ребенка, а? Вот что я сказала Эфф. И говорю это тебе. Он хорошо потрудился над веером, этот ювелир. Он выглядит совсем так, как раньше. Я храню его здесь совершенно особо. Одну минутку.

Я сидела, все еще чувствуя себя потрясенной, в то время как она ушла, чтобы достать веер. Я никак не могла думать о павлиньих перьях, не представляя перед собой тот ужасный окровавленный веер, лежащий у ног Лавинии.

Полли встала передо мной и гордо открыла веер. На вид он почти не отличался, был таким же, каким я видела его в последний раз; место, где были драгоценные камни, было аккуратно заделано.

— Вот! — сказала Полли. — Милая вещица. Я никогда не забуду, что она сделала для Флер.

Как только я вернулась, леди Харриет захотела узнать, что произошло.

— Они непреклонны, — сказала я ей. — Они никогда не отдадут Флер.

— Но вы объяснили им, какие преимущества здесь для нее?

— Они считают, что ей с ними лучше. Вы знаете, у них есть гувернантка.

— Хорошо знаю. Что делать любой хорошей гувернантке в таком месте, как там, не могу себе представить.

— Она кажется очень умной женщиной, и она очень любит Флер.

— Вздор! — сказала леди Харриет. — Они должны внять здравому смыслу. Знаете, я могу отстаивать свои права.

— Обстоятельства слишком экстраординарные.

— Что ты имеешь в виду? Флер — моя внучка.

— Но вы ведь только что узнали о ее существовании.

— Что из того? Я знаю, что она моя внучка. У меня есть право.

— Вы имеете в виду, что будете прибегать к закону?

— Я сделаю все, что необходимо, чтобы забрать свою внучку.

— Это означало бы раскрытие фактов, связанных с рождением ребенка.

— Ну?

— Вас это не волнует?

— Если это необходимо, это должно быть сделано.

— Но если в этом деле вы прибегнете к закону, вы предадите их гласности. Это плохо отразится на Флер.

На мгновение она заколебалась. Затем сказала:

— Я решила добиться ребенка.

Я подумала, что была какая-то ирония в том, что, когда Флер родилась, ее мать не хотела дитя, и нам пришлось приложить огромные усилия, чтобы найти для нее дом. Теперь же существовали две крепкие фракции — одна, которая хотела забрать ее, и другая — удержать. Мне интересно знать, кто же победит.

Время летело. Луиза и Алан вырастали и становились все больше похожими на Фремлингов. Они брали уроки верховой езды, которые им очень нравились, и каждое утро проводили по получасу в паддоке с грумом Фремлинга. Обычно леди Харриет с большим удовлетворением наблюдала за ними из своего окна.

Прибыла няня. Я подумала, что ей было лет сорок пять, она присматривала за детьми на протяжении более двадцати пяти лет. Леди Харриет была ею довольна. Она, по словам леди Харриет, работала в семье герцога, — всего лишь младшего сына, но все же герцога.

— Няня освободит тебя от наиболее обременительных обязанностей, — сказала леди Харриет. — Теперь ты сможешь ограничить свои дела классной комнатой.

Дети хорошо приняли няню Мортон, и поскольку она полностью владела присущим няням даром крепкой руки и в то же время производила впечатление, что она была одним из тех всесведущих лиц, которое могло бы защитить их от всего мира. Она вскоре стала частью их каждодневной жизни и помогла им прочно занять то положение, которое крайне важно для безопасности в молодости.

Время от времени они вспоминали свою мать и айю, но это случалось все реже и реже. Теперь Фремлинг стал их домом. Они полюбили большой, таинственный и теперь уже хорошо знакомый им дом. Им нравилась верховая езда. И хотя они испытывали трепет перед своей величественной бабушкой, у них уже появились к ней определенные нежные чувства, и они ценили те редкие случаи, когда она выражала одобрение того, что они делали; затем у них была няня Мортон и я.

Те недели, которые они провели, спрятавшись в доме Салара, и чувство несвободы, которое они должны были испытать, заставило их оценить покой Фремлинга, великолепные сады, возбуждающую верховую езду и общее чувство благополучия.

— В западном крыле следует сделать некоторые перестройки, — сказала мне леди Харриет. — Но я ничего пока не буду делать. Леди Джеральдин может захотеть изменить все, когда придет. — И затем; — Леди Джеральдин — прекрасная наездница. Смею заметить, она захочет улучшить стойла.

У нее вошло в привычку неожиданно в разговоре упоминать имя леди Джеральдин и, по мере того, как шло время, она вспоминала ее все чаще и чаще.

— Теперь, конечно, нет ничего, что удерживало бы сэра Фабиана в Индии, — сказала она. — Я уверена, что он скоро вернется домой. Я приглашу леди Джеральдин, так что, когда он приедет, она будет здесь. Для него это будет приятным сюрпризом. Алан и Луиза полностью заняли детскую. Вскоре им, возможно, придется потесниться.

— Вы имеете в виду Флер…

— Да, Флер, а когда сэр Фабиан женится… — Она издала легкий смешок. — Семья леди Джеральдин известна своей плодовитостью. Все они имеют много детей.

Она волновалась все больше и больше, потому что не могла подумать, что он будет отсутствовать так долго.

Затем домой вернулся Дугал.

Когда он приехал, мы были на уроках в классной комнате. Нас никто не предупредил.

Леди Харриет вошла вместе с ним. Я слышала, как она сказала перед тем как войти:

— У них идут уроки с Друзиллой. Вы помните Друзиллу… эту милую благоразумную девушку из пасторского дома?

Как будто ему надо было напоминать! Мы были хорошими друзьями. Я виделась с ним в Индии, и он знал, что я там присматривала за его детьми. Но леди Харриет никогда не имела ясного представления о взаимоотношениях своих слуг.

Он вошел и стоял, улыбаясь, его взгляд был обращен на меня, пока не перешел на детей.

Я встала.

— Дети, ваш папа здесь, — сказала леди Харриет.

— Привет, папа, — воскликнула Луиза.

Алан молчал.

— Как поживаете? — спросил Дугал детей. — И вы, Друзилла?

— Очень хорошо, — ответила я. — А вы?

Все еще глядя на меня, он кивнул.

— Как долго меня здесь не было.

— Мы слышали о Лакхнау. Это, должно быть, ужасно.

— Ужасно для всех нас, — сказал Дугал.

— Я думаю, что дети могут прервать свои уроки, — сказала леди Харриет, — и поскольку это довольно необычное событие, мы все пойдем ко мне в гостиную.

Они оставили свои книги, и я задержалась, чтобы закрыть и убрать их.

— Дети, вы хотите побыть со своим папой? — спросила леди Харриет.

— Да, бабушка, — кротко ответила Луиза.

Дугал посмотрел на меня:

— Мы поговорим позже, — сказал он.

Я осталась одна в клагссной комнате, напоминая себе, что, невзирая на то, что было раньше, я была всего лишь гувернантка.

Дети не казались особенно возбужденными, видя своего отца; но леди Харриет была довольна, и причина заключалась в том, что он привез новости о сэре Фабиане и его скором возвращении домой.

— Есть хорошие вести из Индии, — сказала она мне. — Мой сын скоро возвратится домой. Почти сразу же будет свадьба. Сейчас они были бы уже женаты, если бы не эти злые туземцы. Я начала уже думать о том, что надену. У меня, как и у матери невесты, своя роль; а Лиззи Картер, хотя и хороший мастер, работает довольно медленно. Луиза будет очаровательной подружкой невесты, а Алан — совсем как верный маленький паж. Мне всегда доставляет удовольствие планировать свадьбы. Я вспоминаю Лавинию… — Ее голос резко замер. — Бедный Дугал, — быстро продолжила она. — Без нее он — потерянная душа.

Я никогда не замечала, чтобы он опирался на нее, но не стала этого говорить. Упоминание о Лавинии было для меня таким же болезненным, как и для леди Харриет.

Дугал намеревался оставаться во Фремлинге в течение нескольких дней, а затем он собирался отправиться в свое поместье. Он воспользовался первой же возможностью поговорить со мной.

— Как чудесно вас видеть, Друзилла, — сказал он. — Было время, когда я думал, что никогда больше не увижу вас снова. Какой ужас мы пережили.

— Мы пережили… как и тысячи других.

— Иногда мне кажется, что я никогда уже не буду прежним.

— Я думаю, что что-то схожее мы чувствовали все.

— Я покидаю Компанию. В любом случае я намерен это сделать. Так или иначе, я думаю, что произойдут перемены. Ощущение такое, что Компании как таковой наступает конец. Она будет передана государству. Я намерен передать свою долю кузену.

— Что вы будете делать?

— То, что хотел всегда. Исследовать.

— А дети?

Он выглядел удивленным.

— О, они останутся со своей бабушкой.

— Конечно, это то, что она хочет.

— Это кажется самым разумным. У нее большой дом… детские… все, что нужно детям… и… э… она решила удержать их. Я рассказывал Луизе кое-что о новейших открытиях в археологии, и она очень заинтересовалась.

— Луиза очень умная… она из тех детей, которые интересуются всем, о чем слышат.

— Да. Восхитительно изучать детский ум… наблюдать пробуждение интеллекта. У них совершенный ум… неперетруженный и быстрый в усвоении.

— Они должны быть таковыми, чтобы схватывать то, что необходимо в жизни. Мне часто кажется, что они думают логично и ясно. Все, чего им не хватает, так это опыта, и поэтому им приходится учиться, как побеждать и переживать поражения.

— Как хорошо снова быть с вами, Друзилла. Я скучал по вас. Я часто думал о тех старых днях в пасторском доме. Вы помните их?

— Конечно.

— Ваш отец был таким интересным человеком.

Мы наблюдали за детьми, которые катались на пони, и в этот момент мимо проезжал Алан. Он ехал, не держа поводья. Рядом с ним был грум.