Как утреннее солнце

Джейс помог ей спуститься с повозки. Внезапно до боли захотелось почувствовать его губы на своих губах. Келли задержалась в его объятиях, стараясь продлить этот момент. Неужели Джейсу не хочется поцеловать ее? Она почувствовала себя такой неопытной и незрелой. Может быть, в браке половой акт должен заменять поцелуи? Келли считала, что это совершенно неравноценная замена! Джейс отпустил ее и, ласково глядя в глаза, сказал:

– Я сегодня пригласил на ужин миссис Уотте, владелицу пансиона. Помнишь, та женщина, которую ты обслужила тогда в магазине? Миссис Экленд об этом уже знает.

– С какой стати ты это сделал?

– У вдовы совсем нет друзей. Я решил, что это будет по-соседски. И Большой Джим со мной согласился.

Келли шумно вздохнула, не скрывая своего раздражения.

– Да что у меня с ней может быть общего! Господи, я даже в церкви ее ни разу не видела.

– Черт побери, Кэл, тебе иногда не хватает доброты! Бедная женщина не ходит в церковь потому, что семь дней в неделю проводит у плиты, готовя еду для сборища неотесанных тупиц в своем пансионе. Ты хоть имеешь какое-нибудь представление о том, что это такое – оказаться совсем без денег!

Эти слова пробудили в ней чувство вины. Но что же делать, если Большому Джиму всегда сопутствовала удача. Саутгейты никогда ни в чем не испытывали недостатка.

– Ну конечно, я приму ее, – смущенно произнесла Келли.

– Нет, этого недостаточно! Ты будешь вести себя мило и по-дружески, так, как будто она одна из твоих бостонских приятельниц.

– Не смей учить меня!

– А ты не веди себя как чванливая ханжа!

Нет, такого оскорбления она не потерпит! Пальцы ее сжались в кулаки. Келли едва сдерживалась, чтобы не ударить его.

– Давай-давай, дорогая, – произнес он мягко. – Я уже давно думаю над тем, что, если тебя отшлепать, ты будешь более уступчивой женой.

От его взгляда Келли побледнела и разжала кулаки. Она подавила страх и даже сумела гневно взглянуть на мужа.

– Значит, ты собираешься управлять мной с помощью грубой силы?

Лицо его выражало отвращение.

– Я вообще не собираюсь тобой управлять. Ты взрослая женщина. Когда не забываешь об этом. – Он отвернулся, плечи его поникли. – Но, черт побери, я совсем не так представлял себе жизнь в браке.

Скрытое осуждение, прозвучавшее в его словах, глубоко задело Келли. Боль показалась еще сильнее оттого, что она считала это обвинение несправедливым.

– В чем я виновата? Что сделала не так? Я все время стараюсь быть жизнерадостной и… и приятной. Я прошу прошения за то, что пренебрежительно отзывалась о миссис Уотте. И ты совершенно справедливо сделал мне выговор. Но… чего еще ты от меня ждешь?

Джейс круто повернулся к ней и схватил ее за плечи.

– Да, черт побери! Я жду… – Он запнулся, подавил свой гнев и покачал головой, как бы признавая свое поражение. – Да какое, к черту, это имеет значение! Ты все равно не поймешь. А может быть, я просто идиот, что ожидал большего.

Келли была поражена. Значит, она все-таки что-то делает не так.

– Прошу тебя, Джейс…

Может быть, если он сумеет все объяснить, то тревога, которую она все время чувствует, наконец, исчезнет?

– Нет. Бет идет.

Бет подбежала, издалека улыбаясь ему.

– Ты оставил для меня работу?

Он щелкнул ее по котелку, с которым девочка не расставалась.

– Я специально приберег для тебя одно полено, Принцесса.

Бет, хихикая, пустилась в красочные описания церковной службы и прихожан. Джейс прерывал ее рассказ восторженными восклицаниями. Келли, как всегда, чувствовала себя в стороне от их жизнерадостной болтовни. Придется поговорить с Джейсом в другой раз.

– Нет, постой, не уходи, – остановила ее Бет. – Я хочу, чтобы ты видела, какая я сильная.

Девочка с усилием подняла топор, подождала, пока Джейс положил полено на чурбан, и расколола полено. Джейс весело рассмеялся:

– Ты настоящая дочь своего отца, Принцесса. Он ведь когда-то был дровосеком, если я не ошибаюсь.

Бет просияла.

– Теперь что будем делать?

Он потер свою грудь, влажную от пота.

– Наверное, надо помыться перед воскресным обедом. А во второй половине дня я собирался поохотиться несколько часов.

Келли сняла с головы соломенную шляпку, пытаясь справиться с гнетущим чувством пустоты. Ей здесь нет места. Она им не нужна.

– Пойду, отнесу шляпку и посмотрю, не надо ли помочь миссис Экленд с обедом.

– Не уходи, Кэл. – Теплый взгляд Джейса задержался на ее лице. – Поиграй с нами. Это так весело. В детстве ты, наверное, мало веселилась и тебе, должно быть, очень этого не хватало.

Келли вспомнила, как в одиночестве наблюдала за играми детей, стесняясь присоединиться к ним.

– Вот и неправда! Я тоже веселилась вовсю!

Она встретила понимающий взгляд его потемневших сочувствующих глаз.

– Ну, может быть. Просто мы с Бет хотим, чтобы ты составила нам компанию.

Келли смущенно улыбнулась. Сердце ее переполняло чувство благодарности. И как Джейсу удается заглянуть ей в душу?

– Скорее, Келли! Они уже едут!

Бет стояла на пороге комнаты Келли, подпрыгивая на месте от возбуждения.

– Еще минутку.

Келли заклеила конверт. Снова взяла ручку. Она и сама не могла бы объяснить, зачем вообще понадобилось отвечать на последнее письмо Анабел, полное колкостей и язвительных замечаний. Теперь-то ей стало ясно, что бостонские приятельницы, весь их дамский кружок – друзья лишь на время, на хорошую, безоблачную погоду.

С тех пор как она начала рассказывать им про Джейса в своих письмах, ответы стали приходить все реже. А те, что все же приходили, были полны упреков и плохо скрытого презрения.

Да какое ей до них дело, в конце концов! Пусть сами попробуют сохранить независимость в браке.

Келли отложила конверт с письмом. Надпишет адрес позже. Вслед за Бет она спустилась по лестнице и оказалась в вестибюле как раз в тот момент, когда Джейс входил в дом вместе с миссис Уотте.

При виде этой женщины, такой робкой, неуверенной в себе, болезненно ощущавшей крайнюю неловкость в незнакомой обстановке, что-то дрогнуло в сердце Келли. Опираясь на палку, она протянула руку для приветствия.

– Миссис Уотте! Я так рада, что вы смогли приехать.

– Пожалуйста, называйте меня Дорой, – застенчиво ответила гостья.

Дора Уотте, видимо, немало потрудилась над своим туалетом. Выходное черное платье из саржи, хотя и такое старенькое, что ткань на локтях стала почти прозрачной, тщательно отглажено, темно-каштановые волосы собраны сзади в тутой пучок, в ушах сережки, а на корсаже платья приколота веточка с золотистым цветком.

– Так мило с вашей стороны – пригласить меня через мистера Перкинса.

Келли вопросительно взглянула на Джейса. Тот ответил теплой улыбкой.

– Все в точности как ты мне говорила, радость моя. Я сказал Доре, что ты скучаешь по дружескому обществу и почтешь за честь принять ее у себя в качестве достойной замены своим далеким бостонским подругам.

Ах, бессердечный дьявол! Знает, как уколоть побольнее!

– Благодарю, дорогой, – произнесла она сладким голосом.

Джейс огляделся.

– А где Большой Джим?

– Я здесь, сынок. – Большой Джим показался в дверях с большой бутылкой в руках. – Я подумал, что для такого случая бутылка хорошего французского вина придется как раз кстати. В честь нашей первой гостьи в этом доме.

– Она не первая, – перебила Бет. – Ты что, забыл о гостях на свадьбе?

Миссис Уотте побагровела от смущения. Келли бросила на сестру сердитый взгляд.

– Понять не могу, как это мы забыли послать вам приглашение.

Миссис Уотте опустила глаза на свои изношенные, вытертые ботинки.

– Это ничего, миссис Перкинс. Я бы все равно не смогла прийти. – Она тихонько засмеялась. – Это сегодня я оставила служанку заниматься ужином. А ведь когда-то я собиралась поехать за границу в качестве гувернантки. Но в тот самый день, когда закончились мои занятия в колледже, встретила мистера Уоттса.

Джейс многозначительно переглянулся с Келли.

– Значит, вы получили настоящее образование, Дора?

– Я окончила «Вассар»[1].

Джейс ухмыльнулся.

– Да что вы говорите! А ты что на это скажешь, Кэл?

– Не знаю, что скажет моя дочь, а вот я говорю, что пора садиться за стол, – прогремел Большой Джим и подал руку Доре Уотте. – Прошу вас, мэм. Келли, радость моя, ступай вперед, а мы за тобой.

Несмотря на крайнюю стеснительность, миссис Уотте оказалась очень культурной и знающей женщиной, способной поддержать разговор на самые различные серьезные темы. Благодаря мягким намекам Джейса и бесхитростным вопросам Бет она постепенно рассказала историю своей жизни.

Муж ее был мечтателем, авантюристом-неудачником, которому постоянно чудилось, что его Эльдорадо находится за следующим поворотом, за следующей горой. Они охотились за удачей на золотых приисках в Калифорнии, Неваде и, наконец, в Колорадо, постепенно проживая ее небольшое наследство. Когда последние деньги кончились, Дора начала печь пироги. Они расставляли палатки посреди горных разработок, жили в трущобах и развалюхах, в неустроенных новых городах. Дора снабжала горняков своей незатейливой стряпней, хоть немного скрашивая, таким образом, их скудную диету.

Дора вздохнула.

– Однажды ему повезло. Всего один-единственный раз. В ущелье Рассела. Но его обманом вывели из игры, не дали сделать заявку. Тогда муж пошел работать к владельцу большой шахты. А в прошлом году погиб при взрыве. Мне заплатили совсем маленькую компенсацию. – Она с виноватой улыбкой взглянула на Келли. – Может быть, следовало взять деньги и уехать отсюда, но я вдруг поняла, что умею только печь пироги да кормить мужчин. Вот и вложила эти деньги в покупку пансиона.

Келли с сочувствием смотрела на нее:

– У вас такая тяжелая жизнь…

Дора вызывающе вскинула подбородок.

– Я неплохо справляюсь. В доме всегда тепло, даже зимой, и на столе у меня всегда достаточно еды для жильцов, которые дают мне возможность сводить концы с концами.

– Если вам когда-нибудь понадобится новое платье или захочется новую шляпку, я думаю, мы вполне можем это устроить в своем магазине, – искренне предложил Джейс.

– Да нет, что вы! Я не тщеславна и знаю свое место. – Она тоскливо вздохнула. – Чего мне не хватает – гак это моих книг. Нам пришлось их продать, когда Чарлзу срочно понадобились деньги.

Келли даже рассмеялась от удовольствия.

– Ну, это проще простого! У меня книг столько, что я не знаю, куда их девать. Почту за честь с вами поделиться. – Некоторое время она колебалась, не решаясь обратиться к Доре Уотте с предложением. – Если… если вы ничего не имеете против и у вас найдется время, мы могли бы встречаться, скажем, раз в неделю и обсуждать прочитанное.

Радостная улыбка озарила лицо Доры.

– Мне это будет очень приятно, миссис Перкинс. Обычно я свободна по четвергам после обеда.

– Значит, я в эти дни буду приезжать в город, потому что у меня есть повозка. И пожалуйста, зовите меня Келли.

Сердце наполнилось благодарностью, каким-то новым теплым светом, который остался и после ухода гостьи. У нее теперь есть новая подруга! И все благодаря Джейсу… Интересно, знал ли он историю жизни Доры до того, как привез ее на ужин? Ожидая на веранде возвращения мужа, который повез миссис Уотте домой, Келли нетерпеливо покачивалась в кресле – качалке.

Большой Джим уже пошел в дом выпить стаканчик виски на ночь. Никак он не может отказаться ни от виски, ни от сигар, хотя и то и другое вредно для его сердца.

Может, попросить Джейса поговорить с отцом? А вдруг ему удастся уговорить Большого Джима поберечь себя? Послышался скрип колес, затем показался слабый свет фонаря. Наконец-то! Она встала и, нетерпеливо постукивая палкой, ждала, пока Джейс остановит лошадь и спрыгнет с повозки.

– Дора сегодня прекрасно провела вечер.

– Я очень рада это слышать. Мне она тоже понравилась. Прекрасная собеседница.

Эти сухие слова нисколько не выражали ее радости по поводу вновь обретенной подруги.

– Еще бы. У нее очень тонкий ум.

– Но как ты мог об этом узнать?

– Миссис Уотте часто приходит в магазин. И мне она совсем не показалась неотесанной деревенщиной.

– Я так рада. Я… – Не в состоянии больше сдерживать свои чувства, она обняла его. – Спасибо тебе. Спасибо!

Поколебавшись несколько секунд, Келли неловко и застенчиво поцеловала его в губы.

Джейс был удивлен и… обрадован. Обнял ее за талию, притянул к себе, наклонился и поцеловал так, как давно уже не целовал – горячим, полным страсти поцелуем, от которого у нее дыхание перехватило. Келли прижалась к нему еще крепче и открыла губы навстречу его поцелуям.

Наконец Джейс оторвался от нее.

– Дорогая, – хрипло сказал он, – ну почему мы не можем…

– Целуй меня, Джейс. Просто целуй меня. Келли снова притянула его голову к себе и долго не могла насытиться его горящими, жгучими поцелуями, пока не почувствовала его руку на своих ягодицах. Она вздрогнула и отстранилась.

Весь сегодняшний вечер Келли наслаждалась сознанием того, что они равны. Равны в своей радости от обретенного друга. Но вот сейчас одним этим похотливым жестом муж снова дал ей понять, что она низшее существо, обреченное находиться внизу, в то время как он будет получать удовольствие. На смену теплым чувствам пришла обида и растущее стремление воспротивиться. Воспротивиться его господству в постели.

– Если я правильно понимаю, сегодня ночью ты не настроен спать.

Он негромко выругался и оттолкнул ее. Пошатываясь, она нащупала кресло – качалку и села.

– Нет, дорогуша. Я совсем не чувствую усталости. Поеду, пожалуй, обратно в город.

О Боже! В городе находятся те женщины! Келли кусала ногти, не решаясь заговорить и снедаемая грызущим сознанием собственной неполноценности.

– Там ты… получаешь больше удовольствия, чем со мной? – решилась она, наконец.

Джейс горько усмехнулся:

– Радость моя, тебе лучше не знать ответа на этот вопрос.

Келли закрыла лицо руками. Что же она за женщина такая, если собственный муж больше ее не хочет!

Глава 17

Серебристо-серый рассвет наполнил комнату печалью, которая, казалось, проникла в спальню вместе с зябкой прохладой.

Джейс нетерпеливо повернулся на другой бок, потом сел и тяжело вздохнул. Бесполезно. Мрачные мысли все равно не дадут уснуть.

Он взглянул на спавшую рядом Келли. Роскошные волосы рассыпались по подушке, ладонь под щекой, полные губы полураскрыты и зовут… Джейс едва сдержался, чтобы не впиться в них поцелуем, отведать их сладость.

Господи! Как случилось, что он дошел до такого? Неужели настолько неправильно ее понял? Ведь были же моменты, когда Келли трепетала под его поцелуями, прижималась к нему всем телом, как будто желая большего, чем поцелуи. Но та женщина, что лежала под ним ночью, когда… В ней нет ни страсти, ни жизни. Покоряется в натянутом молчании, так что он стремится покончить с этим как можно скорее, не находя никакого удовольствия в том, что раньше составляло одну из основных радостей его жизни.

Ей как будто недостаточно того, что она практически убила в нем мужчину своей холодностью. Каждый раз Келли дает почувствовать, что он бездушное животное, оскверняющее ее чистоту. Поднимается с постели и, постукивая своей палкой, идет к умывальнику, чтобы вымыться, вычистить из себя его семя.

И с другими Джейс больше не мог найти удовлетворения. На прошлой неделе, разъяренный и доведенный до крайности, он отправился к проститутке. Просто для того, чтобы показать своей холодной жене, что ему плевать. Ничего не получилось. Он задыхался от запаха дешевых духов, отворачивался от пропахших табаком поцелуев и едва не отшвырнул ее от себя через всю комнату, когда девушка потянулась к застежке на его брюках.

Хуже всего, когда Большой Джим, смущенно улыбаясь, тычет ему пальцем в ребра и спрашивает, как ему нравится семейная жизнь. В ответ Джейс надевал на себя бодрую, жизнерадостную маску и начинал гордо расхаживать по магазину, как петух, давая понять своим видом, что полностью удовлетворен. В такие минуты он чувствовал себя последней дешевкой, хотя, раньше не задумываясь, мог солгать, обмануть, провести, очаровать и убедить кого угодно. Но Большой Джим ему доверяет. Он заслуживает большего. А получил дешевого мошенника в партнеры и зятья.

После неудачной попытки забыться с проституткой Джейс не приближался к жене уже больше недели. Все это время он сгорал от желания. Истосковался так, что стал плохо соображать. А сегодня был особый день. Ровно месяц со дня их свадьбы.

Он пришел домой раньше обычного. Принес ей подарки – букет цветов, которые нарвал на лугу, и изысканную ночную рубашку, отделанную кружевами. Ему казалось, Келли должно быть приятно, что он дарит ей красивые вещи. Но когда сказал, что очень хочет увидеть, как она выглядит в новой рубашке, жена пришла в ужас.

Джейс заранее охладил бутылку шампанского и принес в спальню. Келли послушно выпила полбокала и пожаловалась, что от шампанского у нее слабость. Но он продолжал изображать из себя романтического дурака, целовал ее дольше обычного, говорил, как она прекрасна и желанна. Никакого эффекта. И поцелуи не подействовали. Только завел самого себя до последней степени, Келли же осталась холодна. А когда Джейс попытался дотронуться до ее груди, она оттолкнула его руку. После этого последнего оскорбления он взял жену так, как обычно брал шлюх, без всяких вступлений и прелюдий, без всяких тонкостей. А потом не знал, куда деваться от горечи.

Нет, сегодня он больше пытаться не станет.

За закрытой дверью послышался детский плач. Келли подскочила.

– О Боже! Это Сисси. Наверное, снова кошмары.

Джейс легонько толкнул жену обратно на подушку.

– Нет-нет, лежи. Я сам пойду к ней. Я уже давно не сплю.

Келли зевнула, потерла глаза.

– Ты уверен?

– Спи.

Девочка стояла на коленях и громко всхлипывала от ужаса. Он взял ее на руки, крепко прижал к себе и держал так до тех пор, пока рыдания не утихли.

– Бояться нечего, Сисси.

Он вытер ее мокрые от слез щеки. Положил обратно на кровать.

Казалось, только в этот момент Сисси вспомнила о том, что не любит его. Надула розовые губки, нахмурила брови.

– Хочу Келли. Не хочу тебя.

Внутри все перевернулось от этой необъяснимой и непрекращающейся враждебности, однако он дружески улыбнулся ей:

– Твоя сестра спит. Не будем ее беспокоить.

– Хочу Келли!

Он заговорил еще более дружелюбным тоном:

– Ну, миленькая, не надо ее будить. Хочешь молока?

Она кивнула:

– Большую чашку.

Джейс просиял от радости.

– Прекрасно. Жди меня. Я сейчас вернусь.

Сисси начала сползать с кровати.

– Нет. Хочу с тобой.

Господи, неужели все дети такие капризные? Он погладил ее по медовым волосам и сделал еще одну попытку урезонить.

– Ну почему ты не хочешь подождать здесь, пока старший брат Джейс принесет тебе молока? – Он постарался придать своему голосу как можно больше жизнерадостности. – Может быть, даже заснешь, пока я вернусь.

Сисси стряхнула его руку.

– Не хочу спать! – Она показала на окно, за которым уже занимался рассвет. – Смотри, уже утро.

Улыбка застыла на его лице.

– Нет, малышка. Это только так кажется. Папа еще спит, и Келли еще спит. И солнышко еще не вставало. Мистер Солнышко проспит еще несколько часов. А теперь послушай своего старшего братика и ложись.

Ее пухлые щечки побагровели от гнева.

– Ты мне не братик! Уидди мой брат, а не ты. Вот глупый!

Ему уже не раз случалось наблюдать ее приступы гнева. Он вздохнул и сдался:

– Ну что, хочешь пойти со мной на кухню? Она кивнула и протянула к нему руки.

– Хочу на ручки. Подними меня.

Ну, просто ангелочек! Однако Джейс уже хорошо знал, что скрывается за этой ангельской внешностью. Он понес ее, держа на вытянутых руках, как шашку с динамитом, которая может в любую минуту взорваться. Затем налил немного молока и молча смотрел, как она пьет.

– Ну а теперь, малышка, идем наверх? Обратно в постельку?

Сисси метнула на него хитрый взгляд и проскользнула в гостиную. Она указала на высокое кресло перед камином.

– Хочу посидеть в папином кресле. – Откинулась на подушки. – Я папа! – Указала пальчиком на каминную доску. – Хочу свою гаванскую сигару.

Джейс фыркнул:

– Как же, держи карман шире!

Она протянула пухлые ручонки, сжатые в кулачки.

– Дай мне сигару!

Джейс покачал головой в полной растерянности. Потом вынул сигару из коробки и протянул ей. Сисси старательно делала вид, будто раскуривает сигару, издавая пыхтящие звуки.

Вот черт! Если она решила поиграть в Большого Джима, может, надо было добавить виски ей в молоко? По крайней мере, это бы малышку усыпило. А сейчас сна ни в одном глазу. Готова встретить новый день.

Дрожь пробежала по его телу. Здесь, оказывается, холодно. Он ненавидел холод. Кто знает, сколько еще времени ей приспичит здесь просидеть, презрительно глядя на него. Пожалуй, есть смысл разжечь камин. Сейчас, наверное, около шести. Скоро появится миссис Экленд и в любом случае захочет прогреть комнату.

Джейс развел огонь. Немного посидел перед ним на корточках, чувствуя на себе пристальный взгляд Сисси. И ощущая себя полным неудачником. Он потерпел поражение и с Келли, и с этой девчонкой.

– За что ты меня не любишь, Сисси? И за что Келли меня не любит? – Девочка молча смотрела на него, видимо не понимая. – Ты не понимаешь, о чем я? Ты не знаешь, что это такое, когда никому на свете нет до тебя дела. У тебя-то есть свой маленький мирок. А у меня есть жена. Этого должно бы быть достаточно, правда?

Сейчас Джейс чувствовал себя страшно одиноким. Как бездомная собака в горах.

– Келли спит?

– Да, радость моя, Келли спит. Как прекрасная принцесса из волшебной сказки. Но только, кажется, не я ее принц. Мне никак не удается разбудить ее своими поцелуями. Не могу понять, что я делаю не так.

Сисси сморщила носик. Отложила сигару.

– Мне нравится Келли.

– Мне тоже, – произнес он охрипшим голосом. – Я еще не встречал такую женщину, как она. Джейс Грир к таким даже близко не подходил – Он отвернулся, тихонько выругался в отчаянии. – И вот теперь я здесь, со своей украденной жизнью. Кажется, я получил все, к чему когда-то стремился. А сердце разрывается на части.

– У меня однажды болел живот. Было очень больно.

– Точно, малышка, это очень больно.

Ах, черт! Он, должно быть, совсем рехнулся. Разговаривает с ребенком, который ни слова в этом не понимает. Выкладывает вслух то, в чем не решался признаться даже самому себе.

– Может быть, мне надо просто-напросто уехать… – Он сам поразился тоске, прозвучавшей в его голосе. – Но я не хочу уезжать! Не хочу! Господи…

Джейс прикрыл глаза рукой, сдерживая слезы. Кажется, он теряет последние остатки мужской гордости. Маленькая мягкая ручка легла на его плечо. В широко раскрытых детских глазах сверкали слезы.

– Не плачь, – прошептала Сисси. – Не плачь.

Он обнял ее, прижал к своей груди с благоговением и благодарностью. Попрошайке бросили косточку…

– Смешная маленькая Сисси. – Голос его дрогнул. Она погладила его по щеке пухлыми пальчиками.

– Не надо плакать. Сисси любит Джейса.

– Что ты об этом думаешь, Большой Джим? Джейс положил на стол рядом с тарелкой Большого Джима осколок скалы размером с кулак и теперь следил за ним блестящими от возбуждения глазами.

Большой Джим взял обломок в руку, повертел на свету. Нахмурился.

– Не знаю. Можно, конечно, отвезти его в Денвер на количественный анализ. Но я думаю, золота здесь едва ли наберется с наперсток. Если это все, что ты нашел… – Он царапнул ногтем по сверкающей полосе, прорезавшей обломок. – Похоже, руда потребует плавки, а это сложный и дорогостоящий процесс. На мой взгляд, не стоит подавать заявку. Где ты это нашел?

– В пяти или шести милях к западу от города.

– Ну, парень, да там уже сто раз все перекопано много лет назад.

Джейс помрачнел.

– В таком случае мне очень жаль, что я угробил на это целый выходной день. Мог бы заработать гораздо больше, продавая обувь в магазине.

Он придвинул к себе тарелку и положил в рот огромный кусок пирога, целиком сосредоточившись на еде.

Келли с отвращением отвернулась. Он просто жадный, корыстный эгоист! Думает только о том, чтобы заработать побольше денег, найти золото, побольше и повкуснее поесть. Его орлиный нос покраснел на солнце: видимо, слишком увлекся поисками золота и даже забыл надеть шляпу. Может быть, папу ему и удалось провести своими разговорами о «безобидных увлечениях», но Келли давно уже разглядела в Джейсе эту безоглядную жадность ко всему, чем бы он ни занимался.

Что касается его жадности к ее телу, то Келли все еще не могла простить ему ту ночь, когда Джейс уехал от нее в город. После этого его рубашка пропахла дешевыми духами какой-то салунной девицы. Отвратительный, приторно-сладкий запах!

В столовую вошла Сисси вместе с миссис Экленд, чтобы пожелать всем спокойной ночи. Келли пронзило чувство обиды: она потеряла последнюю союзницу против мужа. Ее сестренка больше не сверкала на него гневным взглядом, не хмурилась, не уворачивалась от его рук. Джейс оставил прежнее показное радушие, свое скользкое обаяние. Теперь между ним и Сисси ощущалась тихая, но очень тесная дружеская близость. Не раз на прошедшей неделе Келли заставала их вдвоем в комнате. Малышка, сидя у него на коленях, гладила его по щеке, в то время как Джейс тихонько рассказывал ей о чем-то.

Большой Джим поднял младшую дочь на руки.

– А теперь скажи спокойной ночи своим сестрам и брату.

Он опустил ее на пол. Сисси помахала рукой Бет, подошла к Келли для поцелуя, потом метнулась к Джейсу. Тот чмокнул ее в щеку и шепнул что-то на ухо. Малышка улыбнулась.

Миссис Экленд смотрела на них, изумленно качая головой:

– Боже мой! Кто бы мог подумать! Мистер Перкинс, вы никогда не работали затейником на карнавалах? Или, может быть, фокусником?

– Вы просто ревнуете, миссис Экленд.

– Ну, ладно-ладно, хватит. Лучше последите за собой, мистер Перкинс, а то, как бы вы не перехитрили самого себя.

Бет допила молоко и встала.

– Попоем сегодня, Джейс?

– Конечно. Принцесса! Если тебе еще не надоели песни мистера Фостера. – Он с теплой улыбкой взглянул на жену. – Ты не присоединишься к нам, дорогая?

Келли ответила уничтожающим взглядом.

– Нет, я лучше почитаю. Мы с Дорой собираемся обсуждать Лафонтена в четверг.

Она сидела в гостиной, стараясь не прислушиваться к их веселому смеху. Никто, конечно, не догадывается о том, какой Джейс двуличный обманщик… Нарушил обет супружеской верности! Келли ощущала, что гнев ее растет с каждой минутой.

Наконец Бет пошла спать. Большой Джим с жизнерадостным видом вынул шахматную доску и предложил зятю сыграть партию. К этому моменту Келли призналась, что потерпела поражение. Даже миссис Экленд как-то сказала, покраснев от смущения, что, будь она помоложе, ничего бы не имела против того, чтобы ее комнатные туфли оказались под кроватью Джейса. Келли закрыла книгу и встала. – Я пошла спать. Спокойной ночи, папа, Джейс. Увлеченные шахматами, мужчины, казалось, даже не заметили ее ухода.

В спальне Келли потратила непривычно много времени на приготовления ко сну, ощущая, что нервы на пределе, а все тело охвачено каким-то странным нетерпением. Неужели они так и проведут всю оставшуюся жизнь – в состоянии опустошенности и вежливой отстраненности друг от друга? Келли готова была взорваться, завизжать, закричать, наброситься на него. Сделать что-нибудь, лишь бы сорвать с него эту маску высокомерия.

Сидя на краю кровати, она приготовилась надеть ночную рубашку. В этот момент дверь открылась, и вошел Джейс, в халате. Келли попыталась прикрыться.

Он остановился у двери, но не отвел взгляд.

– Прошу прощения. Я думал, ты давно уже в постели.

– Почему ты здесь? Я думала, вы еще играете в шахматы.

– Большой Джим устал.

Келли раздраженно поджала губы.

– Отвернись, пожалуйста. Улыбаясь, он окинул ее взглядом.

– Почему? У тебя очень красивые ноги.

– Ты что, специально меня заводишь? Улыбка Джейса погасла.

– Сомневаюсь, что мне бы это удалось. – В голосе его неожиданно прозвучала усталость.

Келли подождала некоторое время, потом, видя, что он не собирается отворачиваться, надела рубашку и встала.

– Не забудь про пуговицы. Не дай Бог, я смогу увидеть твое плечо.

– Я имею право на скромность!

– Скромность или ханжество? – Он развязал пояс на халате. – Вашу чувствительность не слишком оскорбит мой вид в ночной рубашке?

– Хватит! Нечего со мной дурака валять! – Придерживаясь за край кровати, Келли прошла вперед и нырнула под одеяло. – Скажи, как тебе удалось завоевать сердце Сисси?

Джейс коротко усмехнулся, не скрывая собственного удивления.

– Я попросил ее быть моим другом.

– Хм… Ты погасишь свет или мне самой это сделать?

Он задул лампу. Пружины скрипнули и прогнулись под тяжестью его тела.

– Боюсь, мне сегодня не заснуть, – вздохнула Келли. – Луна светит прямо в глаза.

Она почувствовала его руку на своем плече.

– Ну что ж, давай, не будем спать, дорогая. Знаешь, у тебя очень соблазнительные ножки. Не говоря уже обо всем остальном, что мне случайно удалось увидеть.

Ну, нет, сегодня ночью она ему не поддастся!

– И теперь тебе, наверное, хочется, чтобы я сплясала перед тобой нагишом. Как какая-нибудь девица из кабаре.