Мой смелый граф (№2) - Мой порочный маркиз

— Ты зайдешь ко мне? — спросила она, всматриваясь в его лицо.

Наступил напряженный момент. Она ощущала происходящую в нем борьбу. Но желание постепенно исчезло за твердой решимостью.

— Нет, Принцесса. Я ухожу. Тебе нужно поспать.

— Но я бы хотела, чтобы мы поговорили.

Баррет перевел взгляд на ее губы.

— К сожалению, мое настроение не годится для разговоров.

В действительности она тоже хотела от него не разговоров, а ласк, поэтому предприняла новую попытку наступления.

— И ты сможешь уснуть?

— Скорее всего нет.

— Тогда я с радостью побуду с тобой.

— Если мы оба останемся без сна, от этого никому не будет пользы. — Баррет открыл дверь и чмокнул Меган в лоб. — Приятных сновидений, Принцесса, — сказал он протяжным шепотом и направился в свою комнату.

Меган нехотя пошла к себе. Надоеда, лежавший на кровати, следил за ней со своего места большими карими глазами.

Она швырнула на кровать фуражку, упавшую рядом с псом, и нахмурилась.

— По тому, как он обнимал и трогал меня, я уверена, у него должны быть ко мне какие-то чувства. Но он сказал, что никогда никого не полюбит. Я надеюсь, это неправда. А ты как считаешь?

Надоеда гавкнул и вильнул хвостом.

— Я рада, что ты тоже так думаешь.

Меган вспомнила, как Баррет разжигал в ней желание своими недавними ласками, как она жаждала ощущать повсюду его прикосновения. Глубоко внутри вновь начинало вскипать знакомое возбуждение. Она хмуро посмотрела на дверь в смежную комнату.

Где-то совсем близко щелкнул замок. Меган проснулась. Шаги в холле заставили ее открыть глаза. В первое мгновение она подумала, что это Баррет решил прийти к ней. Она мельком взглянула на шторы и, увидев пробивающийся через щель свет, поняла, что ночь кончилась. Мягкие солнечные лучи пересекли нижнюю часть золотистого стеганого покрывала.

— О нет, — пробормотала она. — Дуэль!

Как можно было так проспать! Ведь собиралась встать затемно и остановить Локлена! И если б Баррет не разбудил ее своими шагами, то и сейчас бы почивала.

Она откинула одеяло и побежала к двери. Высокая касторовая шляпа и черный плащ — все, что успел поймать взгляд. Баррет уже сошел со ступеней. Почти по пятам за ним следовал Линг. Надоеда пулей вылетел из комнаты и бросился их догонять.

Меган рванулась к алькову. Выдернула из шкафа платье и стала быстро натягивать нижние юбки, так что локти сверкали. Потом, набросив на плечи серую шерстяную накидку, схватила ботинки для верховой езды. Надела их уже на ходу и вприпрыжку побежала к двери. Захлопнула ее ногой и сбежала в вестибюль.

Старания увенчались успехом. Она поспела вовремя. Из парадной двери она увидела набирающий скорость экипаж Баррета. Перепрыгивая через две ступеньки, она устремилась на конюшню.

Конный двор, напоминающий подкову с большим манежем посередине, сообщался с домом широкой дугообразной галереей. Солнце только-только показалось над крышами построек, и роса, высыпавшая на серо-синей черепице, сверкала, подобно тысяче бриллиантов.

Пока девушка торопливо шла по длинному коридору, в ноздри лез смешанный запах кожи, сена и навоза. Не понятно, зачем Баррету нужно столько лошадей? Впрочем, она не долго размышляла над этим вопросом. Коридор кончился. Она шмыгнула в подсобное помещение, схватила узду и вошла в первое же стойло, к огромной чалой кобыле с белыми бабками.

— Тебе ведь хочется поразмяться, не правда ли? — вкрадчиво сказала Меган уставившейся на нее лошади, одновременно ее взнуздывая. Тепло, исходившее от животного, приятно веяло на руки.

У нее не было времени возиться с седлом. Поэтому, подобрав юбки, она уперлась ногами в перила и прыгнула кобыле на спину.

Переступив с ноги на ногу, лошадь без всякого понуждения вылетела из стойла. Холодный воздух, должно быть, взбодрил ее, и она понеслась вперед. Меган вцепилась в гриву.

Конюх, вышедший из сарая, выронил из рук узду и побежал за ними.

— Вернитесь, миледи! — пронзительно закричал он. — Вы не сможете на ней ехать!

Деревья вдоль аллеи мелькнули, как на размытой картине. Впереди путь преграждали железные ворота. Кобыла неслась прямо на них. Меган резко потянула узду, но это не помогло.

Девушка лихорадочно огляделась. Все, что ей удалось увидеть, — это стены вокруг владений. Meган была опытной наездницей, но преодолевать семифутовый барьер без седла она еще не пробовала.

— Тпру! — вскричала она и рванула узду. Лошадь во весь опор мчалась к воротам.

— Ну что с тобой? — Меган продолжала натягивать узду, слыша, как бешено стучит сердце. Расстояние до ворот стремительно сокращалось.

Прыжок! Копыта, казалось, обрели крылья, и лошадь взмыла в воздух.

— Нет! — истошно закричала девушка, чувствуя, как под весом собственного тела сползает со скользких боков кобылы.

Лошадь перемахнула через ворота с легкостью Пегаса и плавно приземлилась за оградой.

Но благосклонность судьбы была небезгранична. Перекувырнувшись через шею лошади, Меган проделала великолепное сальто и оказалась на земле. За время своего короткого полета она решила, что если останется жива и Баррет с Локленом не убьют друг друга на дуэли, она с величайшим удовольствием сделает это за них.

Экипаж остановился в нескольких милях от Бэттерси. Гастингс распахнул дверцу. Уотертон вышел из кареты, оглядывая окрестности. Следом за ним выскочил Надоеда и тут же погнался за белкой.

Баррет заметил приближающихся сзади всадников. Берро-уз и другой мужчина, с круглым лицом и выпуклым лбом, тоже спешились и зашагали к ним. Было видно, как от их дыхания на утреннем морозце в воздухе тянулись белые облачка.

Берроуз остановился перед Барретом.

— Это мистер Мелтон, мой секундант.

Баррет оглядел толстого коротышку. На вид ему было лет тридцать. Он носил пышные усы. Когда он взглянул на Баррета, в маленьких глазках вместе с подозрительностью мелькнула заметная доля почтения.

Раньше Баррет никогда не встречал этого джентльмена. Что-то в манерах незнакомца поразило его самым неприятным образом.

— Уотертон, — Мелтон чопорно поклонился, — я наслышан о вашем владении пистолетом. Предвкушаю, что это будет за дуэль.

— Так приступаем наконец? У меня сегодня плотный график. — Баррет протянул Лингу свою трость. — Коробку, Гастингс.

Гастингс вынул из-под сиденья пистолеты и передал Лингу. Тот вынул и осмотрел оружие. Затем кивнул Баррету.

— С виду все исправно. — И вручил коробку секунданту Берроуза.

Мелтон взвесил в руке один из пистолетов и, прищурив глаз, посмотрел в прицел.

— А-а! С золотой напайкой. Отличная штучка.

— Сделано в Германии.

— Я уж вижу.

— Доводка сверхточная, — сказал Баррет и полез за табакеркой.

Мелтон заметил:

— Я уверен, чтобы убить из такого оружия, долго целиться не придется.

— Совсем не придется. — Баррет искоса взглянул на Берроуза и втянул в ноздри по щепотке табака.

— Вы оставите эти разговоры или нет? — Берроуз выхватил пистолет у своего приятеля. — Пора переходить к делу.

Когда он взял оружие, Баррет отметил легкую дрожь в его руке.

— Очень хорошо, — сказал Уотертон и взял у Линга второй пистолет.

Затем сделал несколько шагов к Берроузу и встал рядом с ним, спина к спине. Рука его свободно опустилась, и если бы не пистолет, можно было подумать, что человек собрался на прогулку.

— Десять шагов — потом стреляйте, — сказал Линг.

Баррет и Берроуз кивнули.

— Раз… два… три… — считал Линг.

Они начали расходиться. Баррет мысленно рисовал себе, откуда он станет стрелять. Он не собирался убивать своего противника, хотел только выбить из руки оружие и припугнуть, чтобы тот отстал от Меган и не погубил дело. Берроуз наверняка попытался бы убедить Меган признать брак недействительным и, чего доброго, уговорил бы ее бежать вместе с ним. Этого только не хватало! Брак, хоть и фиктивный, нужно сохранить. И даже если Меган не поддастся уговорам своего друга, Берроуза все равно нужно проучить. Ведь он чуть не убил ее. Это не должно сойти ему с рук, иначе все повторится снова.

— Восемь… девять…

— Подождите!

Баррет услышал крик Меган как раз в тот момент, когда собрался повернуться. Берроуз вздрогнул от звука и оглянулся. Пальцы его запутались в оружии. Пока он пытался его удержать, по неловкости зацепил за крючок. Прогремел выстрел.

Пуля попала в Баррета. Он почувствовал острую боль возле плеча, как будто в руку с силой вонзили шпагу или прижгли каленым железом. Он схватился за рану и заскрипел зубами.

— О Боже! — вскрикнула Меган, спрыгнув со спины кобылы. Баррет увидел Сорвиголову, верховую лошадь, которую он презентовал себе на день рождения. Когда он сторговывал ее в «Таттерсолзе», ему говорили, что она может быть опасна, что она непредсказуема, что она оправдывает свою кличку. И все-таки он ее купил, заплатив гораздо больше, чем она стоила. В нем всегда сидел дерзкий игрок.

Баррет присмотрелся к Меган: серое платье в травяных пятнах, лицо с одной стороны покрыто грязными разводами. Растрепавшиеся темные кудри рассыпались по плечам, и в них торчали застрявшие листья и мелкие веточки. Она схватила его руку и сказала:

— С тобой все в порядке?

— Не считая легкой царапины. Вопрос, все ли хорошо с тобой! — Баррет видел, что она прихрамывает. — Черт побери, как тебя угораздило сесть на эту лошадь? Ты рисковала сломать себе шею.

— Я в этом убедилась, можешь мне поверить, — сказала Меган. У нее так стучали зубы, что он с трудом разбирал слова.

Недовольство затмило острую боль в руке.

— Почему ты самовольничаешь? Зачем ты прискакала в неподходящее для себя место? — Он снял плащ и набросил ей на плечи.

— Спасибо, — сказала Меган, закутываясь плотнее. — Я должна была тебя остановить. — Она улыбнулась ему, засияв своими ямочками.

— Меган… — услышала она голос Берроуза.

Улыбка ее померкла.

— Меган?! Ты еще смеешь как ни в чем не бывало обращаться ко мне и называть по имени! — Она резко повернулась лицом к своему другу. — Да ты отдаешь себе отчет, что чуть не убил меня однажды? А сейчас ранил лорда Уотертона.

Берроуз шагнул к ней. Лицо его исказилось гримасой.

— Я всего лишь пытался защитить твою честь.

— Моя честь не нуждается в защите. — Меган выхватила у него из руки пистолет и потрясла рукояткой. — Все. С этого момента с бессмыслицей покончено. Ни дуэлей, ни оружия! Ты меня слышишь, Локлен? Больше ничего этого не будет! — Она с силой топнула ногой и поморщилась от боли.

Берроуз насупился, как ребенок, получивший выволочку от родителей.

— Я не могу видеть тебя с ним.

— Довольно, Локлен, — сказала Меган. — Он мой муж. Я вышла замуж по собственной воле. Теперь и ты должен это принять — и конец всем разговорам. Ты слышишь? Конец! Мне стыдно за тебя!

Она повернулась к Баррету, и глаза ее наполнились нежностью.

— Пойдем, нужно скорее отвезти тебя домой и осмотреть рану, — сказала она, обхватив его за пояс. — Ты уверен, что с тобой все в порядке? Ты выглядишь бледным. Нужно позвать доктора.

— Линг осмотрит мою рану. — Баррет взглянул на небольшую дырочку возле верхнего края рукава, где вокруг пробитой ткани выступило колечко крови.

— Линг? — Меган удивленно изогнула брови.

— Да. У себя в Китае он занимался целительством. Я доверяю ему безоговорочно.

Баррета нисколько не волновала его рана. Голова была занята миниатюрной ручкой, идеально вписывающейся в его собственную ладонь, и вьющимися вокруг талии пышными волосами. В них играло утреннее солнце, расцвечивая прыгающими бликами застрявшие листья и веточки. Длинный плащ хлопал ее по лодыжкам. Никогда еще он не видел ее такой неухоженной и… такой очаровательной.

Она посмотрела на Линга, забирающегося на козлы вместе с Гастингсом и Стрэттоном.

— Как он оказался у тебя?

— На родине с его женой случилось что-то страшное, и он уехал в Англию, — сказал Баррет, понизив голос.

— А ты не знаешь, что произошло?

— Нет. Но ему больно вспоминать об этом. Сам он ничего не говорил, а я никогда не спрашивал.

Они подошли к экипажу. Надоеда вскочил первым и поглядывал на них своими острыми карими глазками.

— Ты меня иногда изумляешь. — Меган наградила Баррета лучезарной улыбкой, снова показывая свои дивные ямочки.

— Чем?

— Большинство людей не замечают боли тех, кто их окружает, особенно своих слуг, — сказала она.

Уотертон подсадил ее здоровой рукой.

— Надеюсь, сумею пройти по жизни без шор.

— Мне тоже хотелось бы на это надеяться. — Меган посмотрела на него своим проницательным взглядом и сжала ему руку. — Ты уверен, что доедешь? — спросила она, поднимаясь в карету и не сводя с него встревоженных глаз.

До сих пор о нем никто не беспокоился, кроме тех, кто ждал взамен платы или чего-то еще.

— Доеду, — улыбнулся Баррет. У него слегка дрожали руки. Он с трудом преодолевал желание обнять ее. Если б это произошло, он не смог бы ее отпустить.

Но ему все равно придется ее отпустить, когда дело будет закончено. Подумав об этом, он заставил себя вернуться к тому состоянию, в котором пребывал всегда, и позволил личине равнодушия затмить чувства.

Меган в тревоге ходила по холлу.

— Может, я могу что-то сделать? — Она остановилась перед Лингом, только что вышедшим от своего хозяина. Баррет запретил ей входить в комнату, пока камердинер осматривает рану. Что-то заставило его еще в экипаже отдалиться от нее и спрятаться за фасадом привычной бесстрастности.

— Я пойду готовить травяной отвар. Нужно промыть рану. — Линг показал на мешочек и как-то странно блеснул глазами. — Вы могли бы тем временем приготовить повязки, миледи.

— Я готова.

— Я оставил там простыни.

Меган взглянула на дверь и нахмурилась:

— Вы думаете, его светлость все еще против, чтобы я заходила?

— Нет, нет, — сказал Линг. — А если против, смирится. — Он вышел из холла такой легкой походкой, что шаги его были почти не слышны.

Меган еще секунду смотрела ему вслед, вспомнив, что рассказывал Баррет. Маленький странный человек, потерявший жену, ничем не выдавал своего горя. Сдержанным поведением и многим другим он походил на своего хозяина.

Не зная, что ее ждет, она осторожно открыла дверь. Надоеда выскочил в холл и побежал за Лингом.

Она вошла в комнату. Спальня Баррета была гораздо больше, чем ее собственная, и обставлена в сине-голубых тонах — стены, гардины и обивка мебели. Посредине, на низеньком постаменте, стояла массивная кровать с балдахином, поддерживаемым четырьмя столбиками.

Меган застала Баррета сидящим на краю перины и расстегивающим пуговицы на сорочке. Солнечный свет, струившийся через окно, играл светлыми волосами. Заметив кровавое пятно на рукаве, она сглотнула комок в горле и подбежала к постели.

— Тебе не надо бы сюда приходить. — Светло-каштановые брови Баррета слегка нахмурились.

— Линг сказал, что может пригодиться моя помощь. И совершенно правильно. Тебе не следует напрягаться. Позволь, я все сделаю сама.

— Я не беспомощный, — сказал Баррет.

— Я знаю. Только неразумный. — Меган легонько шлепнула его по рукам, чтобы он дал ей самой закончить с пуговицами.

Он посмотрел на нее изумленно, но не стал возражать. Привычная маска безразличия постепенно сошла, сменясь непроницаемым выражением, придававшим чертам большую резкость.

— Я не хочу, чтобы ты так обо мне беспокоилась, — сказал он, не отрывая глаз от ее рук.

Меган уловила в его голосе что-то такое, что нуждалось в успокоении лаской и добрым словом. Она продолжала расстегивать сорочку.

— Извини, но уже слишком поздно. Ты мой муж, и я вправе о тебе заботиться.

— Когда-нибудь ты пожалеешь об этом, — ответил Баррет.

Инстинкт призывал ее прислушаться, но Меган пренебрегла предостережением.

— Никогда, — сказала она, глядя в холодную синеву его глаз. Тыльная сторона руки задела белье и твердую грудь под ним. Жар, источаемый телом, проник сквозь тончайшую ткань и обжег кожу. Сорочка упала, открыв взору мускулистую грудь.

Если прижаться к ней обнаженным телом, на что это будет похоже? Меган почувствовала, как от этих мыслей сильно застучало сердце. Она облизнула губы, зная, что зреющая в ней страсть неизбежно коснется и Баррета.

— Не надо так на меня смотреть, — протянул он с бархатистой напевностью, придающей насмешливость его голосу.

Меган очнулась и поняла наконец, что продолжает стоять перед ним словно дурочка, уцепившись за последнюю пуговицу его сорочки.

— Мне нравится смотреть на тебя. Возможно, ты позволил бы мне это делать, если б не выстрел…

Она нахмурилась и, осторожно приподняв рукав, спустила его с плеча. Рана была не так глубока, как она думала. В верхней части руки в запекшемся кружке ярко алело небольшое пятнышко, похожее скорее на обожженную поверхность. Удивительно, но кровотечение прекратилось.

Меган наклонилась и мельком увидела спину Баррета. Белые поперечные полосы так ее ошеломили, что у нее перехватило дыхание и застучало в висках.

— Это шрамы, — сказал он без обиняков.

— Кто это сделал? — спросила Меган, взволнованно дыша.

Она протянула руку — потрогать белесые рубцы на коже.

Глава 15

Она не успела этого сделать. Баррет вскочил и повернулся к ней лицом.

— Все уже в прошлом и не так важно, — сказал он.

Меган вглядывалась в твердую линию его губ, гордый подбородок и холодные синие глаза. Жестокость и страдания. Именно это стояло за произнесенной им лаконичной фразой. Наверняка когда-то жизнь обошлась с ним очень сурово и сделала его таким, каким он был сейчас.

Что такое боль, нашедшая пристанище в сердце, и всеобщее отчуждение, Меган знала не понаслышке. Об этом позаботились обстоятельства и ее окружение. Он же укрылся от обид, нанесенных ему миром, за фасадом благополучия и безразличия. Когда это непостижимое для чистого разума прозрение овладело всем ее существом, вплоть до самых потаенных уголков, она осознала степень своего родства с Барретом. Если б он позволил, она могла бы его утешить и тем заполнить пустоту собственной жизни. Пусть даже Баррет никогда ее не полюбит, но, может быть, они будут чувствовать себя уютнее, когда станут жить вместе. Она сама не заметила, как произнесла:

— Для меня это важно.

Баррет ничего не ответил и подошел к окну. Он оперся здоровой рукой о подоконник и посмотрел вдаль, щурясь от солнечных лучей. Так он стоял целую минуту, всматриваясь в одну точку, словно сражаясь с давнишними демонами.

— Эту часть моей жизни я бы хотел забыть, — сказал он наконец.

— Это сделал твой отец?

Баррет открыл рот, чтобы ответить что-то, но быстрый и легкий стук в дверь заставил его сомкнуть губы. В комнату вошел Линг, неся чайник с отваром. Камердинер беспокойно взглядывал то на нее, то на хозяина.

— Наверное, мне следовало прийти чуть позже.

— Нет-нет, — сказала Меган, пытаясь разрядить обстановку. — Вы можете поставить отвар вот здесь, на столик.

— Милорд, я промою вашу рану и наложу повязку. — Линг поставил чайник на туалетный столик. — Леди Уотер-тон, вы не могли бы мне помочь?

— Конечно.

Баррет обернулся и нахмурился, раздумывая, позволять ей это или нет.

— Идите же, муж мой, — сказала она, даруя ему ослепительную улыбку, и протянула руку.

Он подошел к ней нехотя, как упрямый ребенок. Губы ее продолжали ободряюще улыбаться. Когда его теплые пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, она в полной мере осознала существование высшего разума. Та же сила, что создала мир и заставила сиять галактики, свела ее с Барретом. И может быть, в этот звездный час они обретут свое счастье.

Может быть, он даже полюбит ее когда-нибудь.

Чуть позже Меган направилась к себе — принимать отложенную ванну — и оставила Баррета предаваться забвению в сноровистых руках Линга.

Не успела она коснуться дверной ручки, как сзади послышались шаги.

— Миледи.

— Да? — Меган обернулась.

— У меня для вас послание от герцога Кенсингтона. — В дрожащем голосе Ривза сквозила неприязнь. — Кажется, это важно. Там его посыльный дожидается ответа.

— Спасибо. — Меган взяла депешу и провела пальцами по восковому штемпелю. Несколько строк, написанных твердым почерком с завитушками, гласили:

Мисс Фенвик,

если Вы найдете это уместным, я хотел бы получить у Вас личную аудиенцию.

Я ожидаю Вас сегодня в одиннадцать часов в моем доме. Ничего не сообщайте моему сыну. Это только создаст трудности, а я уверен, Вы их не желаете.

Герцог Кенсингтон.

Она насупилась, недовольная тем, что он употребил ее девичью фамилию. Совершенно ясно, его светлость не мог принудить себя к иному обращению. Он не воспринимал ее как свою невестку. Меган смертельно боялась предстоящего свидания, но она должна была встретиться с герцогом. Как он мог так жестоко обращаться с собственным сыном, когда тот был ребенком?

Охваченная негодованием, она решительно вошла в свою комнату и направилась к письменному столу. Не утруждаясь праздными раздумьями, не теряя ни секунды, она написала внизу листа:

Ваша светлость,

я готова с Вами встретиться.

Леди Меган Уотертон.

— Возьмите, Ривз. — Меган положила письмо обратно на поднос.

— Миледи, — сказал Ривз озабоченно, — прошу меня извинить, но я не могу не спросить вас. Что ему надобно? — Дворецкий покосился на письмо.

— Своего рода дуэли, — сказала Меган.

— Дуэли?! — Кустистые седые брови Ривза резко сомкнулись на переносице.

— Да. — Она скрестила руки на груди, не обращая внимания на его сердитый взгляд. — Дуэли одной воли с другой.

Дул северный ветер. Небо заволокло густыми облаками, похожими на большие ватные шары. Налетевший порыв принес очередную волну холода. Меган поежилась и поехала дальше, следя за оживленным движением на Брутон-стрит.

Только что мимо пронеслась задрапированная рождественской зеленью двуколка, прохрустев колесами по подмерзшей грязи. В аллеях гуляли леди и джентльмены. Продавцы молока и водоносы с тяжелыми бидонами наперевес ловко обходили спешащих пешеходов.

Меган почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Она повернулась в своем дамском седле и посмотрела назад. Маленький бородатый мужчина, которого она приметила во время их поездки с Холли, тотчас метнулся за дом. Или, может, ей только показалось?

Она хмуро огляделась, затем перевела глаза на Стрэттона:

— Мой муж, случайно, не спрашивал обо мне перед отъездом?

— Нет, миледи.

— Ни слова? — При всем желании она не смогла скрыть раздражения в голосе. Она-то ломала голову, как ускользнуть незаметно, а Баррет, оказывается, уехал еще раньше. Столько ухищрений пропало даром!

— Нет, миледи.

— А милорд не сказал, куда направляется? — Меган крепко сжимала узду, сдерживая Сорвиголову. Конюхи в один голос советовали не ехать на этой кобыле, но она не послушалась. Из чистого упрямства. Она твердо решила, что совладает с неуправляемым животным, даже если разобьется насмерть. А однажды, надеялась Меган, и Баррет подчинится ей.

— Нет, миледи, он ничего не сказал. — Стрэттон с тревогой взглянул на Сорвиголову. — Как она? Не слушается?

— Ну нисколько.

— Надо было взять экипаж.

— Мне нужно чаще ездить верхом, — возразила Меган, хотя дело заключалось совсем не в этом. Негоже появляться перед герцогом Кенсингтоном в платье с рюшами, если она рассчитывает сохранить в себе боевой дух. Костюм для верховой езды, наездничьи ботинки и хлыст подходили для этого куда больше. Ее выбор пал на темно-лиловую амазонку.

— Прошу прощения, миледи, — заметил Стрэттон, — но вы бы так и сказали, что хотите поупражняться. Я сам подобрал бы вам лошадь. Если мастер случайно узнает, что вы поехали на Сорвиголове, он со всех нас три шкуры спустит.

— Я ему объясню, что с этого дня она будет моей лошадью.

Меган слышала, как Стрэттон скептически ворчал что-то себе под нос, но уже переключила внимание на западную сторону улицы с богатыми домами. Особняк под номером пятнадцать был самым крупным в этом квартале. Дом возносился в небо целыми пятью этажами. Весь фасад занимали огромные окна с лепными карнизами в львах и завитушках.

У крыльца стояли привратники, по двое с каждой стороны. Меган посмотрела на суровые, угрюмые лица. Несмотря на холодный воздух, у нее взмокли руки под кожаными перчатками. Она вцепилась в узду, чувствуя, как сильно застучало сердце. Подождав, пока Стрэттон придержит Сорвиголову, она спешилась.

Кобыла изящно прогарцевала к тротуару и стрельнула глазами в ее сторону. Меган шлепнула ее по крупу и сказала Стрэттону:

— Я сейчас.

Меган ступила в вестибюль и лицом к лицу столкнулась с дворецким. Он был на голову выше ее, и ей пришлось посмотреть вверх, чтобы увидеть его вытянутое лицо. Развевающийся каштановый хохолок, отделившийся от основной массы волос, вызвал у нее ассоциации с утиным пухом.

— Чем могу быть полезен? — спросил дворецкий, поджав губы.

— Я леди Уотертон. Его светлость ожидает моего прихода. — Меган протянула слуге одну из визитных карточек Бар-рета, так как свои собственные, заказанные вчера, еще не получила.

— Возможно. — Дворецкий взглянул ей в лицо и повел носом. — Милости просим. Идите за мной.

Меган последовала за ним. Эхо ее шагов раздавалось в пустом холле с мраморным полом в черную и зеленую клетку. Несмотря на широкие окна, лучи утреннего солнца совершенно не проникали внутрь огромного помещения. Подобранные в тон полу темные деревянные панели нагоняли тоску. Вдобавок ко всему на стенах висели голландские картины — живопись, не способная ни цветом, ни настроением рассеять царивший повсюду мрак. Между домом и его владельцем отмечалось значительное сходство. Тишина была такой гнетущей, что Меган ощущала ее каждой клеточкой тела.

Дворецкий приблизился к одной из комнат, открыл дверь и объявил:

— Леди Меган, ваша светлость.

— Проведи ее, — послышался изнутри сердитый голос.

Слуга взмахом руки пригласил Меган войти. Она преодолела спазм в горле и прошла мимо дворецкого в кабинет.

Лорд Кенсингтон сидел за письменным столом, поблескивая сединой на свету, льющемся сквозь широкое окно. Довлеющее присутствие этого человека чувствовалось здесь во всем, оно впиталось в сам воздух. Мужчина не удостоил вниманием появившуюся гостью. Он не встал, равно как и не остановил руки над письмом, которое писал в ту минуту. Просто сказал:

— Садитесь.

Меган уже направилась к самому дальнему стулу, но потом вспомнила, что Баррет советовал ей не выказывать страха. Набравшись смелости, она подошла к письменному столу и села в кресло с высокой спинкой прямо напротив герцога.

В течение нескольких минут единственными звуками в кабинете оставались царапанье гусиного пера и тиканье стенных часов. Герцог не обращал на гостью никакого внимания. Меган же все это время, волнуясь, ритмично поколачивала рукояткой хлыста по ладони чередующимися ударами — один удар и два подряд…

— Прекратите наконец этот дьявольский стук! — Герцог в сердцах швырнул перо на стол.

Меган, выведенная из себя, встала.

— Насколько я понимаю, вы слишком заняты для встречи со мной. Не смею отнимать у вас время. — Она повернулась и собралась уходить.

— Подождите! — приказал герцог.

Сознавая свое небольшое преимущество в данный момент, она вскользь глянула через плечо и сказала:

— Почему я должна ждать? — И сама удивилась своей дерзости.

— Вы маленькая нахалка. — Через круглые очки на нее смотрели прищуренные блекло-синие глаза.

— По крайней мере не угрюмый герцог, который только и думает, как испортить утро всем вокруг, — сказала Меган.

— Сядьте.

Она взялась за ручку двери, намереваясь покинуть комнату.

— Пожалуйста, — скупо добавил герцог.

Меган приподняла брови. Эта просьба дорогого стоила. По тому, как она прозвучала, можно было с уверенностью сказать: герцог с трудом пересилил себя. Произнести даже одно-единственное слово в подобном тоне определенно было против его натуры. Меган решила дать ему еще один шанс. Она вернулась к своему креслу, зная, что синие глаза следят за каждым ее движением.

— А вы, видно, не из тех особ, кто мнется в нерешительности, — сказал лорд Кенсингтон. — Поэтому перехожу к существу вопроса. Вы, несомненно, знаете, почему я хотел говорить с вами. — Он откинулся в кресле и сложил руки на животе.

— Да, у меня есть на этот счет некоторые предположения.

— Вы должны понимать, что вы не пара моему сыну.

— Это решать ему самому.

— Он в жизни еще не принимал правильных решений.

— По-видимому, вам следовало бы внести уточнение в определения, ваша светлость. Это были неугодные вам решения.

— Вы маленькая бесстыдница, — проворчал герцог, однако в глазах у него промелькнуло уважение.

— Я просто говорю честно.

— Это точно, — сказал лорд Кенсингтон и забарабанил пальцами по столу. — Тогда позвольте я перейду к следующему пункту. Я даю вам пять тысяч фунтов, чтобы вы оставили моего сына и позволили ему аннулировать брак.

— Этого недостаточно. — Меган смотрела герцогу прямо в глаза.

— Десять.

— Нет, — сказала Меган.

— Пятнадцать.

Она покачала головой, так что перо ее жокейской шляпки запрыгало возле уха.

— Вы много запрашиваете, — сказал герцог. — Двадцать тысяч. И это мое последнее предложение.

Меган заморгала, стараясь изобразить неподдельное оскорбление.

— Нет.

— Это же целое состояние, черт побери! — В голосе герцога звучало раздражение, но лицо его выражало удовольствие от самого процесса торга.

— В самом деле, сэр, состояние, — согласилась Меган. — Но этого недостаточно, чтобы вынудить меня оставить вашего сына. — Баррет был прав. Его отцу нравились достойные оппоненты, не обнаруживающие перед ним страха. Это знание приободрило ее. Она почувствовала, что ей стало легче смотреть герцогу в глаза.