Глава тринадцатая

ОТБЛЕСК ЛУНЫ

Миеликки, Госпожа Леса, поджидала нас у реки на границе своих владений. Когда она увидела, что мы возвращаемся, она повернулась и пошла к Арго, стоявшему на якоре. Женщина в вуали шагнула в заросли ивы и на минуту скрылась из виду за дрожащими листьями и ветками. Но вот она снова появилась. Ее взгляд остановился на мне. Я тихо поблагодарил ее:

– Спасибо тебе. За Урту и, конечно, за меня. В ответ женщина сказала:

– Что-то злое проскользнуло мимо меня, сейчас оно на корабле прячется.

Ее слова заставили меня вздрогнуть.

Потом мы с Уртой забрались на борт нашей нарядной лодочки. Она развернулась и отчалила от Царства Теней Героев, направляясь к противоположному берегу. Когда мы вернулись, был все еще вечер, Улланна пела песню, а ее рыба зажаривалась над костром. Арбам приветствовал нас. Мы сошли на берег. Ниив обняла меня и попросила:

– Расскажи, что ты видел. Расскажи мне все. Там на самом деле есть призраки? Арбам говорит, что существуют призраки не только умерших, но и еще не родившихся воинов. Там может находиться и мой ребенок. Ты видел моего ребенка? Это мальчик? Он похож на тебя? Расскажи, расскажи…

Я оторвал хорошенькую приставалу от себя. Я видел много драгоценных камней, но ни один из них не сиял так, как светились глаза этой женщины, когда она засыпала меня вопросами или дразнила.

– Позднее, – пообещал я.

– Рыба! – предложила Улланна. – Осталось немного. Если помните, рыба и так была маленькая, но мы оставили вам пару кусочков. Ешьте быстро, а то совсем сгорит.

Урта снял кусок рыбы с вертела.

– Неплохо, – заметил он.

– Лучше, чем дичь, – отозвалась Улланна. – Одни перья да кости. Как вы здесь живете? Охотиться здесь – все равно что искать дерьмо в тундре!

– Трудно найти? – попробовал отгадать я, откусывая кусочек сочной рыбы.

– К тому же старое и засохшее, когда наконец найдешь, – закончила мысль Улланна. – Зато яблоки созрели на удивление рано. Так что голодать нам не придется.

Урта уставился на скифку осуждающим взглядом и долго не отводил его. Очевидно, его задели слова, сказанные о его стране. Думаю, он хотел ей сказать, что обычно охота здесь неплохая, но мы находимся на границе с Иным миром. Кроме того, все указывало, что настало время третьего опустошения земель… Хотя, если бы Урта все это сказал Улланне, она обязательно напомнила бы про того оленя, которого мы видели несколько дней назад, он был вполне упитан и непуглив.

Урта не стал говорить то, что хотел, только заметил:

– Рядом со Страной Призраков яблоки всегда спелые. – А потом задал довольно неприличный вопрос: – Я много слышал про женщин из твоего племени. Торговцы привозили эти истории вместе с вином и тканями. Правда, что вы отрезаете левую грудь, чтобы не мешала натягивать тетиву?

Ответный взгляд Улланны был полон презрения. Помолчав, она принялась ковырять в зубах небольшим ножиком и, не прекращая свого занятия, спросила:

– А верно, что вы, кельты, настолько неуклюжи верхом, что отрезаете себе яйца, чтобы удобнее было сидеть в седле?

– Неуклюжи верхом? Ты с ума сошла?

Улланна засмеялась. Она расстегнула свою кожаную куртку и обнажила левую грудь. Она была небольшой, с красными прожилками и твердым соском. Женщина гордо вскинула голову и прикрыла свое тело.

– Не стоит верить всему, что говорят хитайты.

– Хитайты? – нахмурился Урта.

– Сплетники. Болтуны. Когда я увидела тебя, сразу подумала, что у тебя нет яиц. Видишь, хитайты всегда врут. Хотя ты не очень ловок на коне, – не удержалась она и ухмыльнулась. – Хотите еще рыбы? Давайте ешьте быстрее. Что вы не съедите, доем я, в конце концов, я ее поймала.

Урта откусил еще. Я обратил внимание, что он подтянул свои брюки, а Улланна чуть заметно улыбнулась, заметив это. Урта мог бы проявить больший интерес к женщине, но над ним витала тень погибшей семьи, и она не исчезнет, пока он не найдет тех людей, которые предали его. Видимо, Улланна тоже это почувствовала, она отвернулась и погрузилась в свои мысли.

Поздно вечером, когда уже стемнело, Ниив вдруг поднялась и заявила:

– Арго хочет вернуться на пристань. Он желает, чтобы я поплыла на нем. Пойдешь со мной, Мерлин?

Мог ли Арго говорить с Ниив? Я ничего не слышал. Может быть, связь между ними теснее, чем я думаю?

Я бросил взгляд на Урту; я помнил, о чем мы договаривались раньше. Если он захочет, чтобы я ехал с ним, я так и сделаю. Но он махнул ножом в знак того, что я свободен от обещания.

– Отправляйся. Увидимся в крепости. Мне нужно еще кое-что сделать, прежде чем я вернусь на Арго. Скажи Ясону, что я быстро обернусь, если он может подождать меня.

Я пошел к реке и залез в лодку. Ниив уютно устроилась за яркими драпировками, и я улегся рядом с ней ногами по ходу судна. Зловещий старинный кораблик снялся с якоря и вошел в течение, его слегка покачивало, когда он проходил поворот реки. Над нами сомкнулись кроны деревьев, мы будем плыть под ними все два дня, пока не доберемся до Ясона.

В залитой лунным светом тишине Ниив принялась за меня, она привлекла все свои чары, особенно смех. Скажи мне это, скажи то: она хотела разузнать побольше про предначертанный путь, про мою магию, причиняют ли мне боль заклинания, так глубоко спрятанные в моем теле. Не поделюсь ли я с ней какими-нибудь несложными заклинаниями? А еще она спрашивала, откуда я родом и как мне удается не стареть. По ее представлениям, я должен походить на дерево, сучковатое, растрескавшееся, обожженное молнией и все еще цепляющееся за жизнь.

Она гладила мое лицо, целовала мои губы. Она сняла с себя одежду и при свете луны, пробивавшемся сквозь ветви, стала похожа на шелковистого, с серебряными пятками олененка. Она ухватилась за веревку и выпрыгнула за борт, я свесился вниз и увидел, как она изящно плывет за лодкой. Против воли я возбудился.

– Ныряй ко мне, ныряй, – соблазняла она меня. – Тебе понравится. Вода течет сквозь меня, сквозь тело, сквозь сознание, я чувствую себя рекой… такое невероятное ощущение! Давай, Мерлин, попробуй.

Я не смог устоять. Я тоже разделся и ухватился за другую веревку, мы поплыли вместе, а Арго тащил нас на восток, прижимая ее прохладное трепещущее тело к моему. Ее нос слегка задевал мой, губы и языки соприкоснулись.

Когда мы залезли обратно в лодку, она дрожала, поэтому обернула драпировку вокруг наших тел. Ее руки были сухими и теплыми.

– Может быть, уже пора? – прошептала она между поцелуями. – Пожалуйста, пусть будет пора.

Если и был момент, когда я расслабился, сейчас я снова собрал всю волю, и снял со своего тела ее руки (поцеловав ее пальцы), и разделил наши тела. Над нашими головами заухала сова, раздался звук хлопающих крыльев. Я увидел ее светящиеся глаза совсем рядом, она наблюдала за мной с ветки, провожая глазами нашу уплывающую по реке лодку. Я сосредоточился на птице, и Ниив надоело меня соблазнять.

– Такая прекрасная возможность, – сердито буркнула она.

– Я слишком стар для тебя, – возразил я устало, но она, конечно, не согласилась.

– Моему ребенку нужен отец. Ты что, боишься, что какое-нибудь заклинание сбежит от тебя к моему ребенку? Или ко мне? Ты поэтому сторонишься меня?

Если честно, я и сам не знал. Во все времена, во всех мирах на моем пути я не отказывал себе в удовольствиях. Думаю, по свету ходило немало сыновей и дочерей бродячего волшебника, большинство из них давно умерли, оставив после себя сыновей и дочерей. Я не ощущал от этого никакого урона моей силе или моим способностям, страдали только спина и дыхание. Я всегда старался не связываться с сумасбродными, помешанными, слишком веселыми, загадочными и несчастными, пока я вызывал живой и нездоровый интерес у дочерей и жен могущественных людей. Кроме того, я благоразумно избегал колдуний. Единственным исключением была прародительница Ниив, Мирга. И именно эта мысль заставляла меня держаться подальше от девушки из Похйолы. Все, что может перейти от меня во время акта любви, должно умереть в положенный срок, я совсем не хотел, чтобы оно преследовало меня во Времени.

Я размышлял обо всем этом на рассвете, наблюдая за воронами, которые перелетали с ветки на ветку среди нависающих над водой деревьев. Я чувствовал мягкие губы Ниив на своем теле и был рад, что она не принимала любовь, как таковую. Неожиданно стало холоднее, лодка закачалась, словно проходя сильное течение, и я увидел, приподнявшись, размытый силуэт греческой галеры прямо перед нами, ее нос нависал над лодкой и казался огромным.

Лодка легко вошла в борт галеры, та без усилия поглотила ее, растворила в себе, как вода растворяет краску, как лес поглощает туман. Мы с Ниив, завернутые в одну драпировку, оказались в трюме большого корабля среди канатов, мешков и запасных весел.

И снова мы плыли по реке, к вечеру уже были на пристани около крепости Урты, там нас встречали Ясон и остальные. Пока нас не было, они жили в крепости; хоронили тела погибших и сооружали защитные талисманы и тотемы, чтобы они охраняли это место в ближайшие несколько месяцев.

Урта и Арбам прибыли верхом на четвертый день. Мы с Ниив поджидали их. Улланна вела на веревке корову, которую прихватила по пути, а за спиной у нее болтались зайцы, наколотые на копье. Она нарушила табу, но не желала слушать Арбама, который до сих пор сердился на нее за отказ внять его мольбам. Он говорил, что зайцев нельзя убивать ранней весной, пока дух злаков с ними, он разгоняет их по полям для защиты будущего урожая.

– Мясо всегда мясо, – заявила она разгневанному старику, – а немного духа злаков мяса не испортит.

Чтобы успокоить Арбама, я высказал мнение, что, если на самом деле наступил период опустошения, все табу снимаются до его окончания, потому что урожая все равно не будет, Я пытался говорить убедительно, но никак не смог вспомнить, какие события положили начало этому запрету.

– В самом деле? – буркнул Арбам. – Мне кажется, ты прав. Клянусь кровью Бриги! Нам нужен поэт или друид, чтобы разъяснять подобные вещи, но они все ушли за реку, – он имел в виду Иной мир, – поэтому поверю тебе на слово.

По-моему, он был рад, что позволил себя убедить.

Урта слез с коня, снял меч, снял золотой обруч, который носил на шее. Он подошел к двум заостренным кольям, на которые накололи тела двух мастифов еще живыми. Он принялся звать их по имени, рыдая от горя:

– Маглерд! Гелард! Ждите меня там, где играют мои дети. Я приду к вам, и мы снова будем охотиться, я никогда больше не посмею сомневаться в вас, мои верные псы! Вы бы очень пригодились мне сейчас, так много вокруг шатается собак на двух ногах, которых нужно убивать, а вы могли бы распознать их раньше, чем я увижу блики на их окровавленных копьях!

И тут он сообразил, что колья пусты, там, где должны находиться высохшие трупы с проколотым горлом, было лишь чистое дерево.

Один из его людей подсказал, что собаки находятся в зале со щитами.

– Вы сняли их. Я очень рад. Я устрою им королевские похороны, прежде чем мы отправимся на пункт сбора у реки Даан. Помоги мне, Мерлин. Мне понадобятся для ритуала все зайцы с духом зерна!

Урта с мрачным видом направился в зал со щитами. Он вошел туда один и тотчас снова раздался его вопль. Громко и угрожающе залаяли собаки. Судя по звуку, собаки атаковали человека, свалили его на пол. Урта нескоро вышел из дому, лицо его было потным, волосы растрепаны, кожа исцарапана когтями, зато глаза хоть ненадолго засияли от счастья.

Маглерд и Гелард вышли вслед за ним, они терлись о его бока, напрашиваясь на ласки.

– Мои псы! – хохотал он. – Они восстали из мертвых!

– Они никогда не были мертвыми! – крикнул я в ответ, а он снова принялся играть со своими собаками.

Ниив тоже смеялась, зажимая руками рот. В последние дни она сильно нервничала, после того как простым заклинанием остановила мечи, которыми должны были убить псов.

– Я не могла допустить это. Что-то говорило мне: они ни в чем не виноваты.

Весь потный и в крови от царапин, Урта наконец угомонил собак, и они пошли с ним к Арбаму, который радостно улыбался.

– Я заберу их с собой, отец. Я уверен, Ясон согласится взять их на борт. Они не могут грести, но зато могут сражаться как демоны. Теперь, когда нет Куномагла, не знаю, кто будет ими заниматься?

– Их жизни спасла девушка, – заговорил Арбам. – Мерлин все мне рассказал.

– Какая девушка? Из Похйолы? Ниив?

– Да.

Урта швырнул ей два свернутых поводка.

– Спасибо, – поблагодарил он Ниив. – Маглерд, Гелард, идите к Ниив.

Огромные псы послушно подошли к девушке и улеглись по обе стороны от нее. Ниив сияла от удовольствия.

– Я буду любить их всей душой, – пообещала она, положив руки на головы тяжело дышащих собак.

– Пора отплывать, – сказал Урта, потирая ушибы и царапины. – Закройте за нами ворота. Если кто-то из другого клана поселится здесь в наше отсутствие, мы убьем его, когда вернемся. Это мой дом. Я больше не позволю красть у меня мою жизнь! Слышишь это, Скайтах? Морриган? – Он выкрикивал эти слова небу, по которому пролетали вороны и с высоты взирали на происходящее под ними. – Это мой дом. Охраняйте его для меня.

Мы закрыли ворота, и Урта прибил на них крестом два меча, которые мы нашли в развалинах. Каждый из мечей был завернут в ткань с серыми и пурпурными полосами – цветами его клана. Только после этого мы вернулись на Арго, где нас с нетерпением поджидали аргонавты.

Ясон установил две жаровни перед резной головой Миеликки. В жаровнях еще были видны следы сожженной плоти и растений, а на обшивке борта появились глубокие царапины. Сам Ясон, в тяжелом темном плаще, пребывал в плохом настроении.

Увидев нас, он немного просветлел и даже с радостью согласился взять на Арго псов, правда, выразил опасение, что их будет непросто прокормить.

Рассказать ему, что я видел тень его сына? Поскольку я пока не мог объяснить это видение, то решил, что благоразумнее будет промолчать. Хотя Ясон все равно догадается. Он умеет читать по моим глазам и понял, что я взволнован.

Поэтому я рассказал ему про «пронзительный взгляд».

Он ответил только, что и у меня есть свои тайны в прошлом.

Очень скоро мы уже гребли вниз по течению, направляясь к морю. Мы намеревались пройти болотистые берега царства Урты и отправиться в дальний путь по реке туда, где собирается Великий Поход. Воинов созывают уже больше двух лет, а наблюдает за ними Даану.

Глава четырнадцатая

ПЕСНЬ РЕКИ

Когда все аргонавты собрались на борту, Арго по своей воле отвязался от причала, вошел в течение и поплыл, направляемый веслами, через владения Урты к опустошенным землям племени коритани. Когда мы подошли к тому месту, где Кукал и Боров сошли на берег и пропали, Ясон бросил якорь и направил нос корабля к отмели, чтобы закрепить его. Манандун и Катабах сошли на берег и отправились искать своих братьев по оружию, а на борту Арго мы дули в рога весь день, пока эхо не заполнило собой всю эту землю. Манандун и Катабах вернулись к вечеру, никого они не нашли.

Ниив увидела одинокого лебедя и поймала его. Она воспользовалась своей магией и нашептала что-то птице, та полетела низко над лесом и холмами, делая все большие круги, – лебедь искал пропавших. Он вернулся к закату и в изнеможении опустился в камышах.

А вскоре после лебедя появился Боров, к общему восторгу команды Арго, он вышел из леса и остановился у кромки воды. Усталый, растрепанный, угрюмый.

– Я согласился плыть с тобой, Ясон, но сейчас прошу освободить меня от данного слова. Я должен найти его. Модрона – единственная, кто знает, что здесь происходит! Если я найду его, я постараюсь вас догнать и выполню свое обещание.

Понимая, что, пока Боров не найдет тело своего двоюродного брата, он не сможет прекратить поиски, Ясон сразу же согласился.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросил он.

– Быстрые ноги и острый взгляд, – ответил тот.

Он поднял копье, повернулся и побежал назад к лесу. Ниив сняла заклятие с лебедя. Ясон приказал зажечь факелы и поднять якорь. Арго отправился дальше. Илькавар стоял на носу, а Рубобост у штурвала. На следующий вечер мы прошли мимо обгоревших останков двоих великанов и подняли парус перед выходом в неспокойное море.

Вскоре Арго, возрожденный в Похйоле, вошел в воды, которые должны быть знакомы Духу корабля по старым воспоминаниям о второй экспедиции Ясона, когда его сыновья были еще детьми. В то путешествие Арго держался поближе к белым скалам земли предков Урты (Ясон не решался приблизиться к месту, которое греки считали Царством Мертвых), они пересекали это же море и направлялись в устье реки, посвященной Рейну, изменчивой, опасной, обольстительной Рейну, которая, меняя обличья, поджидала за каждым поворотом реки, под каждой нависающей скалой, в каждом притоке, пытаясь заманить доверчивых людей.

Широкое русло и лесистые берега сменились высокими скалами и пенистыми водоворотами, от которых доставалось и носу, и корме Арго. Рубобосту у руля приходилось быть постоянно начеку, он вел корабль между подводными камнями. Серые, большие и мрачные изваяния, стоящие вдоль берега, наблюдали за нами. Как и на Альбе, земли были безлюдны. Только туман, дух смерти и призрачный, поющий голос самой Рейну еще обитали в этих местах.

По мере нашего продвижения на восток Урта становился все мрачнее. С каждой новой сгоревшей деревней, с каждым опустевшим причалом его скорбь росла, усиливался гнев. Тот, кто был весельчаком и душой нашей компании в начале путешествия, теперь либо молча греб, либо просто сидел. Нередко он надевал свои боевые доспехи и раскрашивал лицо синими кругами, это означало, что он приближается к полю боя. Иногда, когда мы поднимали весла, я видел кровь на его руках – он сжимал весла гораздо крепче, чем было необходимо для борьбы с течением реки.

Улланна, как я заметил, следила за ним холодным, внимательным взглядом, а на стоянках требовала, чтобы он шел с ней охотиться. И всякий раз, как бы мрачен Урта ни был, уходя, возвращаясь, он всегда смеялся, хвастался своей охотничьей доблестью, несколько преувеличивая собственные заслуги. Видимо, эта черта его характера очень помогла ему во времена молодости подняться до того высокого положения, которое он сейчас занимал.

Он беседовал с Улланной об Айламунде, а я старался подслушивать при первой же возможности. Мне кажется, он знал, что я подслушиваю. Несомненно, он решил, что я не захочу слушать все сначала, поэтому сейчас его рассказ о сыновьях предназначался для моих ушей.

Он больше не называл их «двойняшками-демонами», не говорил, что они «разделят его земли». Он их ругал, но за его словами чувствовались восхищение и уверенность, что его мальчики, повзрослев, станут распоряжаться землями справедливо и твердо, они будут ценить красоту и заботиться о насущном. Чего еще может желать отец, спрашивал он меня, хотя сам знал ответ.

Не исключено, что Урта говорил про самого себя: в его сердце жила красота – его семья и все его надежды на будущее. Урту заботила тяжелая необходимость отомстить за гибель всех надежд и особенно за две смерти. Охота будет короткой и жестокой, а дичью станут Куномагл и другие утэны, жадно ожидающие подачек в походе Бренна.

Урта завидовал Ясону:

– Он воскрес из мертвых с надеждой найти сына, который все еще жив. Счастливчик. А я могу умереть, так и не увидев снова своего сына.

– Но ведь после смерти будет еще одна жизнь, в Стране Призраков. Там тебя ждет Уриен. Там же будет Айламунда.

– Да, но мы можем оказаться на разных островах.

Он пребывал в слишком мрачном настроении, а Страна Призраков для кельтов очень запутанное понятие, поэтому не было смысла продолжать разговор.

Германцы, Эрдзвулф и Гебринагот, узнали реку. Они смотрели в воду перед кораблем и выкрикивали указания Рубобосту и гребцам. Они знали, где находятся тихие гавани, а где лучше поднять щиты. Благодаря тому что Бренн собирал рекрутов в свой Великий Поход, эти места стали безопасными. Мы причаливали к глинистым берегам, охотились там, где можно было сойти на берег, и рисковали очень немногим. Нам следовало бояться только клыков, зубов и когтей зверей, которые попадали затем в медный котел к Миховару.

С помощью Эрдзвулфа и Рубобоста Ясон начертил угольком на шкуре овцы карту нашего путешествия. Он подозвал меня к себе и показал карту, на которую наносил маршрут:

– Я знаю, что твой предначертанный путь идет всегда по кругу. А еще я знаю, что ты часто с него сворачиваешь. Тебе приходилось бывать на этой реке?

Я сказал, что не приходилось. Он посмотрел на меня долгим, тяжелым, недоверчивым взглядом и пожал плечами:

– Тем не менее, возможно, ты узнаешь какую-то часть этих земель и поправишь, если мы ошиблись. Итак…

Ясон продолжил прокладывать маршрут, начиная с острова Альба на западе через океан, который он назвал Скрытым морем, на востоке. Скрытое море было круглым. Колхида, где мы украли руно, а Медея вошла в жизнь Ясона, располагалась в противоположном его конце.

– От Альбы до Скрытого моря… сто лет пешком: сто гор, тысяча лесов, болот, в которых может утонуть даже луна. Но через эти земли протекают две реки. Верно, Рубобост?

– Верно, – ответил дак задумчиво, – правда, я слышал только про реку Рейн, но никогда ее не видел.

Ясон нарисовал две реки, Рейн гнал свои воды на запад в сторону Альбы, а Даан – на восток в сторону Скрытого моря, но обе они начинались среди болот и лесов в центре материка.

– Расстояние между ними – всего семь дней пути. – Он указал место на своей грубо сделанной карте. – Наша задача – перенести Арго через этот участок среди болот и лесов, разделяющий бурную реку Рейн и спокойную реку Даан. И считай, мы на месте. Прямо на хвосте у Бренна. Мы перетаскивали корабль и раньше, когда высадились в ливийской пустыне, помнишь, Мерлин? Гигантская волна, – объяснил он остальным, – подхватила нас и два дня тащила вглубь суши, а потом оставила на земле во власти солнца. Мы тогда чуть не умерли. Но пустыня позволила своим мертвецам посещать нас во сне, и они своими насмешками заставили нас вернуться к жизни. Нам хватило мужества оттащить Арго назад к соленым водам и продолжить путь домой.

Я прекрасно помнил тот случай, хотя волна оттащила нас на сушу не на два дня пути, а от силы на полдня, да и погибшие в пустыне нас не посещали. Я возразил:

– Арго тогда был меньше, а людей на борту было больше. У нас было больше рабочих рук.

– Мы посчитаем рабочие руки позднее, – рассердился Ясон, – а теперь обсудим детали…

Общими усилиями аргонавты обозначили все повороты и стремнины обеих рек, насколько помнили. Я наблюдал за ними и удивлялся, потому что время меняет даже горы, многого из того, что я знал, уже нет, хотя оно живет в моей памяти.

– Не грусти, Мерлин, – прервал мои размышления Ясон, он улыбался. – Все ли верно в нашей карте? Мы ничего не упустили, как думаешь? Здесь указано все, что я предлагаю сделать.

Он предлагал плыть вверх по реке Рейн, пока это возможно, а потом тащить Арго по суше семь дней, а может, и больше, туда, где Даан становится достаточно глубоким для плавания корабля. Потом плыть по течению на юго-восток к Скрытому морю, пока мы не доберемся до леса, где Бренн набирает воинов, чтобы отправиться в поход.

– Тебе понадобятся катки, – единственное, что пришло мне в голову, – чтобы тащить по ним корабль.

– Катки? – Ясон почесал бороду. – Пожалуй, да. Я думаю, мы сделаем их из деревьев. Круглые бревна вполне подойдут. Рубобост, а между двумя реками растут деревья?

– Мне говорили, что растут, – ответил дак, – хотя это, может быть, и не так.

Они рассмеялись.

Ясон, искоса посматривая в мою сторону, свернул шкуру с картой. Я сидел с самым несчастным видом.

– Не надо так переживать, Мерлин. Я верну тебя на твой путь очень скоро. В конце концов, ты не в первый раз сходишь с него.

Как всегда, я проговорился, открыл мысль, которая преследовала меня после посещения Страны Призраков.

– Что-то мне подсказывает, что мое время заканчивается.

– Что-то? – Ясон и Рубобост обменялись удивленными взглядами. – С этим, конечно, не поспоришь.

Подозреваю, что они успели изрядно выпить, иначе я не могу объяснить такое безразличие.

Ясон нашел меня позднее, я сидел в трюме поближе к Духу корабля, но на разумном от него расстоянии. Полная луна стояла высоко над горизонтом, поэтому Арго светился серебристым светом, покачиваясь на волнах. Катабах сидел у руля и тихонько напевал, он ждал рассвета, когда корабль снимется с якоря и продолжит свое путешествие.

– Ну, как она? – спросил Ясон, усаживаясь рядом со мной.

Он предложил мне вина из фляги и сладкое печенье, но я отказался.

– Кто? Миеликки?

– Я боялся, что она доставит нам больше хлопот.

– Корабль не принадлежит ей, – напомнил я ему. – Она узнала, что на корабле есть еще кто-то, кто ей совсем не нравится.

– Возможно, это я, – буркнул Ясон.

Он пребывал в мрачном расположении духа, правда, следует заметить, что для него это не характерно. Мне стало любопытно. Мы оба всматривались в темноту трюма, пахло одновременно морозом и летом, запахи смешивались, создавая удивительный аромат – послание из другого мира.

– Я всегда думал, что ты можешь приходить и уходить, когда тебе заблагорассудится, – перевел Ясон разговор на интересующую его тему.

– Я берегу свою жизнь и стараюсь использовать данное мне время, – напомнил я ему.

– Ах да, стараешься оставаться молодым. Делать поменьше благодеяний.

– Да, делать поменьше благодеяний, – согласился я.

– Гера тоже не осыпала меня благодеяниями, – задумчиво продолжил Ясон, – ни в походе за руном, ни с Медеей, когда мы с ней удирали и убили того несчастного паренька. Помнишь? Ни когда мы путешествовали по свету. Она не была щедра с нами. – Его лоб прорезала глубокая морщина, словно ему больно было вспоминать. – Но ты же согласишься, что она всегда честно предупреждала, что сделает для нас, и никогда не обманывала. А эта ведьма их Похйолы…

– Ш-ш-ш! Ведьмы могут услышать и наказать. До сих пор Миеликки была нам хорошей помощницей.

– Для тебя, может быть, – оборвал меня Ясон.

Он явно был пьян, несмотря на то что наши запасы вина иссякали. Его одолевали тяжелые раздумья. Я заметил странный блеск в его глазах.

Он все верно говорил про Геру (ведь для него с тех пор прошло всего лишь двадцать лет!).

Гера, которая была нашим Духом корабля, давала нам советы и направляла нас. Она ни разу не обманула Ясона. Это она помогла нам у сталкивающихся скал, она привела нас к одержимому гарпиями слепому старцу Финею, она нашептывала слова любви Медее, чтобы ей было легче предать своего отца и свой народ.