Яночка и Павлик (№1) - Дом с привидением

— Ну что ты так удивляешься? Письмо Рафалу написала я. Надо же было проверить, успеет ли бабушка перехватить почтальона! Обычное письмо, даже не заказное. К тому же нельзя было допустить, чтобы почтальон не пришёл, тогда нарушится ритм дрессировок и у бабушки, и у Хабра. Видишь, как здорово получилось!

— Здорово! — подтвердил Павлик. — Придумала ты здорово. Только при чем тут четверг?

— Потому что писала я в четверг, — пояснила Яночка. — Написала письмо в четверг, отправила пятницу, а пришло в субботу. Хорошо работает наша варшавская почта, правда?

— Правда, только я бы придумал что-нибудь по интереснее. А ты — «четверг»! Смотри, какой шум из-за этого поднялся!

— Ничего, главное — письмо пришло, бабушка усвоила свою задачу. Надо будет написать ещё несколько писем, чтобы Хабр не потерял навыков, так написано в книге о служебном собаководстве. «Дрессировку собак следует проводить последовательно, главное, без перерывов», — процитировала учёную книгу девочка. — Так что у тебя будет возможность написать интересные письма.

— А зачем ты писала Рафалу? — не унимался брат. — Ведь мы же решили писать друг дружке.

— Тогда письма будем получать лишь мы с тобой, бабушка может что-то заподозрить. Нам никогда много писем не приходило, вот я и подумала — надо писать всем по очереди. И начала с Рафала.

— И теперь мы всем будем писать, что сегодня четверг? Сегодня суббота. А завтра воскресенье… Яночка рассердилась.

— И без тебя знаю. Ведь только что объяснила: можно о чем угодно, главное — чтобы все получали письма, а бабушка с Хабром постоянно находились в хорошей форме. — Павлик помолчал, обдумывая услышанное, потом возразил:

— Нет, о чем угодно писать нельзя. Тогда все начнут поднимать такой же шум, как Рафал сегодня. Надо какие-то осмысленные письма писать. И не очень важные. Такие, когда письмо прочтут, примут к сведению и выбросят в корзину. Например, такие, как бюллетень, который приходит отцу раз в неделю. В нем сообщаются всякие ненужные вещи — какие пройдут лекции, кто в их профсоюзе назначен на новую должность, а кто умер.

— Ну, во-первых, такие бюллетени приходят не в конверте, а во-вторых, отец их выбрасывает в корзину не читая, — возразила Яночка. — Вспомни, в прошлом году, когда собирали макулатуру для школы, у нас были сплошные бюллетени.

— Так я же не настаиваю именно на бюллетенях. Я сказал — такие, например, как бюллетени. Чтобы не вызывало недоумения. А то опять поднимут крик — «розыгрыш, глупая шутка».

— Ну, тогда я и не знаю, о чем писать, — приуныла Яночка.

Брат проявил фантазию, которой явно не хватало сестре.

— Можно писать о паровозах! О погоде на следующую неделю! О…

— … о «зеленом друге»! — подхватила Яночка. — «Имеем честь напомнить о необходимости бережно относиться к зелёным насаждениям», — сочинила она на ходу.

— Прекрасно, зелень так зелень, — согласился Павлик. — И ещё придумаем что-нибудь в том же духе. Например, извещение о том, что в нашем парке все скамейки заново окрашены. «Осторожно… „ — А мама получит приглашение на „Собрание кружка домашних хозяек“. Она терпеть не может собрания, разозлится и выбросит письмо. — «Дешёвая распродажа“, — предложил Павлик.

— Тоже неплохо. Хотя нет, бабушка может заинтересоваться. Ладно, придумаем что-нибудь. И писать будем не от руки, а на пишущей машинке тёти Моники. Придумала! Напишем, что изменяется расписание скорых поездов. Теперь все они отправляются на минуту раньше.

— На минуту?

— Ну да, чтобы никто не опоздал, если и в самом деле придётся ехать куда-нибудь. Минута роли не играет.

В булочную только что поступил свежий хлеб, набежала очередь. Дети пристроились в хвосте и продолжали разговор. Ещё столько всего надо обсудить!

— Теперь расскажи о встрече со своим другом-милиционером, — попросила Яночка. — Расшифровали они нашу записку?

— Не состоялась встреча, — вздохнул Павлик. — Совсем не было времени.

— У тебя были дела поважнее? — рассердилась Яночка. — «Времени не было»!

— Не у меня, у него не было времени, — пояснил Павлик.

— И ничего тебе не сообщил?

— Сообщил, а как же! Что записку они ещё не расшифровали, не такое простое это оказалось дело, но они ещё не потеряли надежды. Мы договорились с ним встретиться на будущей неделе.

— И напомни ему, чтобы обязательно покатал меня в патрульной машине. А сегодня давай немного повоем. Начали ремонт в кухне тёти Моники, нельзя упускать такой случай. Павлик кивнул головой, соглашаясь. Он сразу понял, что Яночка имела в виду.

— Ясно, они днём будут там стучать, а ночью как завоет! Значит, расшатали стены. А мы прихватим фонарик, чтобы на чердаке все хорошенько осмотреть. Прошлый раз я заметил там железки, из них получится потрясный поезд. И ещё кое-что заодно прихвачу…

10

А через неделю, уже с самого понедельника, события пошли развиваться в потрясающем темпе. Бабушка не могла дождаться возвращения внуков из школы, выглядывая то и дело в окно, и встретила их на пороге дома.

— Ну где вы запропастились? — накинулась она на детей. — Жду и жду, тут такое, такое, а вас все нет! Куда вы запропастились? Ответа на свой вопрос бабушка не получила. Оба, и Яночка, и Павлик, не сочли нужным информировать бабушку, что Павлик ожидал милицейскую патрульную машину, а Яночка ждала Павлика. По этому Яночка невежливо ответила вопросом на вопрос:

— А что случилось, бабуля?

— Раз уж у нас с вами завелись секреты, — на чала бабушка. — Павлик, вытирай как следует ноги на улице грязь! А куртку повесь, опять бросил! Раз уж у нас с вами общие секреты, а с Хабром я сотрудничаю, надо кое о чем посоветоваться. Павлик переобуйся в тапки! А ботинки нечего разбрасывать посередине комнаты, поставь где следует, сколько раз тебе говорить!

Павлик поторопился все скоренько сделать, иначе бабушка так и не соберётся сказать, что же случилось.

Наконец дети разделись, переобулись в домашние тапочки, вымыли руки. Теперь можно было спокойно разговаривать.

— Знаете, сегодня соседка успела до меня пере хватить почтальона! — выпалила бабушка свою потрясающую новость.

— Ну, бабуля! — возмутился Павлик. — Небось, ты долго копалась?

— Или вздремнула? — добавила Яночка.

— Ничего подобного! — возмутилась бабушка. — Я сидела вот здесь, внизу, вязала. И сразу услышала, как Хабр прыгает на дверную ручку. Просто он слишком поздно прибежал.

— Хабр подвёл? — вскрикнул Павлик. — Быть такого не может!

— Да нет, не в этом дело! — нервно пояснила бабушка. — Хабр не виноват, потому что он не был уверен. Видели бы вы, как собака волновалась, беспокоилась, места себе не находила. Я даже испугалась. А Хабр просто не был уверен, что поступает правильно. Дело в том, что сегодня посылку принёс кто-то другой. Не наш почтальон.

— А кто же?

— Говорю вам — какой-то незнакомый. И я сразу извинилась перед ним, что обругала его.

— Бабуля! За что ты обругала незнакомого почтальона?

— Да не почтальона, а Хабра! Выхожу, а соседка уже у калитки стоит и принимает посылку почтальона. Вот я Хабра и обозвала «растяпой». А он не виноват, это был совсем другой человек, может, запах у него другой, я не знаю, в запахах не разбираюсь…

— Бабуля, да расскажи же толком, что произошло! — попросила Яночка. — Похоже, событие и в самом деле из ряда вон выходящее, надо знать все подробности.

Бабушка и сама понимала, что рассказывает несколько сумбурно. Вздохнув, она села в кресло.

— Правильно, подозреваемых всегда усаживают! — сказал Павлик, швырнул в угол ранец и сел напротив бабушки на стол. Бабушка в спокойном состоянии ни за что не разрешила бы внуку такое, но сейчас просто не обратила внимания. Яночка села рядом, нормально на табуретку, подогнув под себя ноги, и, опершись локтями о стол, приготовилась внимательно слушать. Бабушка сосредоточилась.

— Сначала пришёл незнакомый почтальон, — сказала бабушка. — А наш пришёл позже.

— Бабуля, начни сначала, — сурово сказала Яночка. — Что-то ты крутишь.

— Подозреваемая путается в своих показаниях, — с удовлетворением констатировал Павлик.

— Если вы будете меня. прерывать на каждом слове, я больше ничего не скажу! — рассердилась бабушка. — Поймите, наконец, Хабр промедлил только потому, что это не был типичный почтальон.

— А по виду почтальон? — уточнил Павлик.

— Вроде, я не присматривалась, потому что очень расстроилась, увидев соседку уже у калитки. И он ей что-то передавал.

— Наши письма?!

— Нет, не похоже. Какую-то посылку. Я спросила, нет ли чего для нас, он буркнул, что нет, есть только посылка вот для этой пани. Я хотела его ещё спросить, почему пришёл он, а не наш постоянный почтальон, но он повернулся и ушёл. Такой невежливый!

Яночка вскочила со стула.

— Надо было подсмотреть, что в той посылке! — взволнованно крикнула она. — Может, посылка тоже была наша?

— Почтальон ясно сказал — для этой пани! — возразила бабушка. — И как бы я стала подсматривать? Соседка схватила свою посылку и сразу с ней ушла к себе. Я ещё почтальона расспрашивала, а её уже не было!

— Подозрительно, — задумчиво протянул Павлик. — А что с нашим почтальоном?

— А наш пришёл немного позже, через пол часа примерно. Принёс письма для нас. Так что, думаю, все в порядке, — закончила бабушка не очень уверенно.

— Не думаю, что все в порядке, — сказала девочка, а брат продолжал по всем милицейским правилам допрос «подозреваемой».

— Ты спросила нашего о том, первом?

«Подозреваемая» давала теперь чёткие и ясные ответы, с полуслова схватывая смысл вопросов.

Прямо на глазах дозревала!

— Конечно, первым делом спросила.

— И что он сказал?

— Что у них посылки действительно иногда разносят другие, внештатные сотрудники. Даже сказал, в каких именно случаях, да я не запомнила.

— Очень плохо! — выразил недовольство Павлик.

— Самое плохое — что она успела перехватить посылку! — сказала Яночка. — Наверное, от того доставщика и в самом деле не пахло почтой. Ни чего, в следующий раз Хабр уже о нем обязательно предупредит. Только ты не подкачай, бабуля. Нам тоже могут приходить посылки.

— А ты объяснила собаке, в чем её промашка? — сурово поинтересовался у бабушки внук.

Бабушка виновато вздохнула.

— Как-то так все получилось неожиданно… Я и сама не сразу разобралась в этих почтальонах и сначала накричала на Хабра, отругала его, потом извинилась. Не знаю, понял ли.

— Уж Хабр наверняка понял, — уверенно сказала его хозяйки. — Теперь будет сообщать тебе обо всех почтальонах. Не огорчайся, бабуля, постарайся в следующий раз не оплошать.

Павлик был очень недоволен.

— Ничего никому нельзя поручить! — разворчался он. — За всем приходится следить самому. Тут бабушка заметила наконец, что внук сидит на столе, и к ней вернулись прежняя энергия и властный тон.

— Павлик, немедленно слезь со стола! Хоть мы и сотрудничаем, это вовсе не означает, что ты можешь вести себя, как хулиган! А я специально для Хабра испекла кекс. И он получит кусок больше, чем ты!

Домой супруги Хабровичи вернулись поздно и сразу за порогом споткнулись о какие-то железки и провода. Оказалось, вся их квартира, начиная с прихожей, представляет железнодорожные пути, по которым движутся поезда. Вот этот должен наконец доехать до вокзала. Дети всецело были заняты новой игрой.

— Смотреть под ноги надо! — раздражённо крикнул на родителей Павлик. — Того и гляди развалите нам все! Не могли прийти немного позже?

— А вы знаете, сколько времени? — строго поинтересовалась пани Кристина. — Вам уже спать пора, а вы, наверное, ещё и не ужинали?

— Ужин от нас не уйдёт, а вот поезд никак не доберётся до станции!

— Чтобы вы не придирались, я уже накрыла на стол! — сказала Яночка, занятая проталкиванием через туннель какой-то сложной металлической конструкции.

— Если не хотите, чтобы к вам придирались, немедленно уберите с пола все это железнодорожное безобразие, — сказала пани Кристина, направ ляясь в кухню. Поскольку в комнатах ступить было негде, пан Роман отправился на кухню тоже, продолжая начатый в машине разговор:

— И собственно, можно было бы заняться стенами, если бы не эти водопроводные трубы в них. Крышу нам сделают за два дня, полы — за неделю, кухню Моники тоже за неделю могли бы закончить, ванная её займёт всего несколько часов, и Анджей мог бы переселяться. Если бы не проклятые трубы!

— Ты и в самом деле не можешь нигде найти эти, как их…

— Муфточки! Редукторы! И в самом деле!

— Даже в валютных магазинах? — не поверила пани Кристина.

— Даже! — в отчаянии выкрикнул пан Роман. — В валютке о них и понятия не имеют. Запчасти для машин — пожалуйста! Оборудование для ванных — пожалуйста! А вот чтобы только какие-то редукторы — так нет! Правда, сегодня в одном месте сказали — назовите нам фирму-производитель, мы с ней свяжемся и доставим вам что надо. Откуда, черт возьми, мне знать, какая западная фирма производит редукторы? И как они называются по-иностранному?

— Может, обратиться к Бонифацию? — посоветовала пани Кристина, нарезая хлеб.

— Я уже сам о нем подумал, позвонил ему в Лондон. Так он мне ответил: как я могу покупать вещь, если не знаю, как она выглядит и называется по-английски? Нет, я спячу, больше я не выдержу!

— Успокойся, все образуется, — как обычно, от реагировала жена. — Вот, сядь, поешь, а детям я от несу бутерброды, знаю, их не скоро дождёшься. Видел, игра в самом разгаре? А ты пока почитай письмо, вот, тут тебе пришло какое-то письмо.

Пани Кристина пододвинула мужу бутерброды, налила стакан чаю, дала в руки письмо, которое лежало на столе, а сама отправилась к детям с под носом.

Страдать в одиночестве не имело смысла. Пан Роман со своим бутербродом и письмом пошёл следом за женой, продолжая жаловаться:

— Как я могу успокоиться, когда обо всем уже договорено, сантехники меня торопят, скоро зима, и если сейчас не сделаем ремонт, неизвестно, на сколько вообще придётся его отложить. А это ещё что?

— Дети, поешьте, потом уберёте свою игру, — распорядилась пани Кристина и повернулась, к мужу:

— Ты о чем?

— «Информируем, что торги на поставку железнодорожных шпал проводятся третьего ноября с восьми часов утра. Цены снижены. Не упустите свой шанс! « — прочитал вслух письмо пан Роман и в полном недоумении спросил:

— На кой мне железнодорожные шпалы?!

— Не удивляйся, последнее время вообще стали рассылать какие-то странные сообщения, — сказала пани Кристина.

— А что, не только я получил?

— Не только ты. Папе, например, сообщили о том, что скамейки в нашем парке свежеокрашены. Представляешь, красить скамейки осенью! А маме и вовсе прислали объявление, лишённое всякого смысла: рекламу фирмы по обустройству яхт крейсерского класса. Дети, поешьте, потом уберёте свою железную дорогу.

У пана Романа и в самом деле была нелёгкая жизнь. Переезд в новый дом и обустройство последнего смело можно было приравнять к катастрофе. На каждом шагу проблемы, а помощи никто оказать не может. Одному приходится заниматься всем. Проклятое наследство обернулось для него лишь негативной стороной, никакой пользы от него.

— Маме только этого и не хватало, — сказал пан Роман. — Она и без того вот-вот спятит из-за того, что дом разваливается. В кухне Моники не разрешила вбить ни одного гвоздя, боится — из-за малейшего сотрясения стены рухнут. По её словам мы нарушили какое-то там равновесие, и теперь каждую ночь все трещит и разваливается. К тому же воет и стонет.

— Не огорчайся, — отозвался из своего угла Павлик, гремя железками. — Бабушка того и гляди дозреет и перестанет нервничать.

— Что ты сказал? — не поверил своим ушам папа, а мама крикнула:

— Павлик! Кому я сказала — поешь! Потом уберёшь за собой. Руки вымой!

— Ты же сказала — убрать с пола все наше железнодорожное безобразие, — обиделся сын, — вот я и убираю. Уже сама не знаешь, чего хочешь!

— Ты как выражаешься? — напустился на сына пан Роман. — Бабушка дозреет? В каком смысле?

— В умственном, — пояснил Павлик. — А что такого? Я очень хорошо о бабушке выражаюсь. Она стала почти такая же умная, как и наш Хабр. Ей на пользу дружба с ним. Она сама так сказала, и не придирайся ко мне. Ну вот и все! — и мальчик поднялся с пола. Все железки были аккуратно со браны в угол.

Сравнение с Хабром как-то не убедило пана Романа, он не мог оставить без внимания неуважительное отношение к своей матери. И вообще, в последнее время дети разболтались. Неудивительно, у родителей с этим переездом совсем не остаётся времени для их воспитания.

— Мне кажется, — суровым тоном начал пан Роман, решив провести воспитательную работу не медленно, — мне кажется…

И он вдруг замолчал, уставившись в угол, куда Павлик только что свалил свои железки. Давно уже сидевшая за столом послушная Яночка проследила за направлением отцовского взгляда и встревожилась Как назло, Павлика в этот момент не было, он в ванной отмывал руки. А пан Хабрович так долго и неподвижно глядел в угол, что встревожилась и пани Кристина.

— Что с тобой? — спросила она. — Ну не убрали до конца, ничего, после ужина унесут эту груду железа. Не нервничай так!

— Господи Боже мой! — странным, прерывающимся голосом произнёс пан Роман и, с трудом встав со стула, на подгибающихся ногах направился в угол, не сводя с него взгляда. Нагнувшись над кучей железок, он издал какой-то сдавленный крик и схватил один из массивных железных предметов, лежащих сверху кучи.

Павлик вернулся из ванной и уселся за стол.

Пани Кристина и Яночка обеспокоенно наблюдали за хозяином дома. Яночка притихла, как мышь под метлой, боялась дохнуть.

— Павлик! — страшным голосом крикнул вдруг пан Хабрович. — Откуда это у тебя?! Вздрогнув от неожиданности, ни о чем не по дозревавший Павлик уронил на стол бутерброд.

— Что? — не понял он.

— А вот это! — прогремел отец, потрясая над головой железным предметом, поднятым с кучи. — Ведь это же муфточка! Редуктор! Я из сил выбиваюсь, ищу их по всему свету, а они тут играют ими! Переглянувшись с сестрой, Павлик ответил не винным голосом:

— Пожалуйста, я могу его тебе подарить. Мне не жалко.

Щедрый дар как-то не удовлетворил пана Хабровича, он требовал от сына ответа — откуда у него бесценная запчасть. Павлик молчал растерянно, не зная, что ответить. Яночка тоже молчала. И ей не приходила в голову ни одна светлая мысль.

— Павлик! — осуждающе промолвила мама. Больше молчать было нельзя, срочно надо что-то придумать.

— Ну… — неуверенно начал Павлик и так же неуверенно закончил, ничего лучшего, как видно не придумав:

— Нашёл я его.

Прижимая к груди драгоценный редуктор, пан Роман бросился к столу, споткнулся о собственный стул и принялся под лампой рассматривать неожиданную находку. Сомнений не осталось — то, что нужно! Лицо папы сияло таким светом, что было странно — зачем ещё свет лампы?

— Где нашёл?! — прокричал он. — Сынок, где ты нашёл это богатство? Это сокровище! Довоенная муфточка, латунная, теперь таких ни за какие деньги не найдёшь! В прекрасном состоянии! Где ты её нашёл?

До Павлика наконец дошло, что отец не собирается разорвать его на части, напротив, он неимоверно счастлив. Переведя дух, мальчик подобрал бутерброд, затолкал его в рот и принялся жевать, чтобы выиграть время и придумать правдоподобный ответ.

— Как тебе сказать, — прошамкал он, — в таких, знаешь… старых кучах металлолома…

— А где эти кучи? — не отставал отец. — У склада металлолома?

— Ну, не совсем у склада, — мальчик взглянул на сестру. Почему не приходит на помощь? — Вернее, совсем не у склада…

— Павлик! Не выводи меня из себя! — рассердился отец.

— Мы нашли это на свалке! — подала голос Яночка. — Вернее, он нашёл. Здесь, недалеко! Сев наконец на стул, но все ещё дрожа от возбуждения, папа обратился к обоим своим детям:

— Слушайте, надо на этой свалке как следует поискать! Может, там найдутся ещё! — Сначала поужинайте! — вмешалась мама. — Садись и ешь! Покажи свою драгоценную муфточку! Папе кусок в горло не шёл. Вручив жене латунное сокровище, он принялся объяснять:

— Вот видишь резьбу внутри? Накручивается трубу, а вот с этой стороны монтируется на… на что хочешь — кран, мойку, унитаз. Вот тут под крутишь и подгонишь к нужному сечению труб. Без них просто невозможно подогнать новую арматуру к старым трубам, понимаешь? Вот тут вставляется, а вот так накручивается и регулируется… Потому редуктором и называется.

— И такой малости ты нигде не мог достать? — удивилась пани Кристина, вертя в руках невзрачную железку.

— Вот именно! «Малости»! — опять взорвался пан Хабрович. — Продаются у нас, но в них вот эта часть короче, чем надо, а тут сечение неподходящее! Трубы в нашем доме довоенного диаметра, таких теперь не делают! Дети, после ужина отправляемся на свалку! Вместе и поищем! Дети тем временем успели прийти в себя и без слов поняли друг друга. Родители ни в коем случае не должны узнать об их ночных эскападах на чердак. Впрочем, будь они дневными — тоже не следует о них знать предкам.

— Что ты, папа! — возразил Павлик. — Туда в темноте и соваться нечего! Мы потом сами поищем. А у меня есть ещё один, я могу тебе и его подарить.

— Где?! — вскинулся папа.

— В прихожей, там у нас остался второй паровоз…

Не дожидаясь сына, папа помчался в прихожую. Оттуда послышался шум, бренчанье, и вот папа вернулся, с торжеством показывая бесценную запчасть.

— Вот он! Редуктор! И в самом деле! Дети, вы мне жизнь спасли! Немедленно говорите, где эта свалка, на которой валяются такие сокровища? Ну вот, опять он о свалке! А Павлик уже надеялся, что хотя бы до завтра их оставят в покое, до тех пор они с сестрой что-нибудь придумают приходится врать снова. И тяжело вздохнув, Пав лик ответил:

— Ну что с того, даже если я тебе и скажу? Все равно тебе туда ходу нет.

— Почему это нет? Вам есть, а мне нет? — не унимался папа.

— Вот именно! — пришла Яночка на помощь брату. — Мы туда пролезаем через дыру в заборе. Мы пролезем, а ты непременно застрянешь. Она узкая, а ты толстый. Бабушка напрасно уверяет что ты тощий. И вообще мы считаем, что тебе не солидно по свалкам шляться. Мы сами поищем, я помогу Павлику. А тебе, в твоём возрасте…

— Думаю, они правы, — поддержала детей и мама.

— Да я же сегодня ночью глаз не сомкну! Подумаешь, несолидно! Ладно, не пролезу в дыру, так пойду с вами и подожду снаружи.

— Удивляюсь я тебе, папа, — укоризненно за метил сын. — Ты занимаешь такую важную должность, сколько раз твердил нам, когда тебя о чем-то просили. Помнишь? Ты говорил, что занимаешь такое положение… несолидно при твоём положении… что станут говорить знакомые… Мы тоже считаем, при твоём положении несолидно по свалкам шастать, у тебя есть дела поважнее.

— Сейчас нет для меня ничего важнее этих редукторов! — воскликнул папа. — Из-за вот этой маленькой штучки приостановлен ремонт. Она мне жизнь отравляет, спать по ночам не могу! Ладно, отправитесь без меня, но чуть свет! Ещё до школы! А то ещё вывезут куда эти муфточки или кто другой их украдёт.

— Не вывезут, успокойся, — сказала Яночка.

— А ты откуда знаешь?

— Знаю, — твёрдо ответила дочь. — Оттуда не вывозят.

Пани Кристине показалась подозрительной такая уверенность. Сердце матери подсказало, — что-то тут не так.

— Дети, а может, вы нашли их не на свалке? — спросила мама. — Может, они на складе лежали, а вы незаконно проникли в чужое помещение?

— Нет, не в чужое, — неуверенно начал Павлик, сестра, толкнув его в бок, ответила уверенно:

— нет. На этот раз нет. Папа явно наплевал на хорошее воспитание. Он непедагогично воскликнул:

— А пусть даже и украли! Мне все равно.

— Роман! — строго одёрнула его мама. — Что ты говоришь?

Папа спохватился:

— Ох, и в самом деле… Уже не знаю, что и говорю, голова кругом идёт от всех этих забот. Я хотел сказать — если даже украли, скажите где, я пойду и отдам деньги.

Пани Кристина поняла, что мужу сейчас не до педагогики, и поспешила перевести разговор:

— Дети, не слушайте папу, папа немного нервничает. Кончайте ужин, Павлик, налить тебе ещё чаю? Поешьте спокойно. Сегодня у всех нас был тяжёлый день, надо пораньше пойти спать, отдохнуть.

Никогда ещё дети в таком темпе не справлялись с ужином, никогда с такой охотой не отправлялись спать. Самостоятельно, без всяких уговоров и отговорок. Скорей, скорей, закрыться в своей комнате, избавиться наконец от бесконечных расспросов отца о муфточках. Столько проблем надо обсудить!

— Выходит, сегодня ночью придётся лезть на чердак, — мрачно сказал Павлик. — Не знаю, как незаметно мы проберёмся туда, если отец, как обещал, глаз не сомкнёт. Ещё услышит!

— Это он только говорит, а потом спит как убитый, — успокоила Павлика сестра. — Слышал, как храпит? И бабушка тоже. «Спать из-за этих стуков не могу», а потом рассказывает, какой сон видела.

— Будем надеяться, — вздохнул Павлик. — Все равно придётся подольше подождать, пока все не заснут. Вот только найдём ли мы на чердаке ещё эти чёртовы редукторы? Вдруг там больше ничего нет! Тогда ни за что не отговоришь отца, придётся вместе с ним на какую-нибудь свалку отправиться.

— Придётся, — согласилась сестра. — А ты помнишь, там были ещё? — Кажется, были, и вроде много. Я не брал, мне ни к чему, — ответил Павлик.

— Не знаю, как и быть, — сказала Яночка. — ну влезем мы на чердак, принесём ещё немного этих железяк. А как дальше поступить? Ведь отец собирается чуть свет с нами отправиться за ними на свалку. Сказать, что нам стало жалко его будить и мы без него сбегали? Или спрятать на какой-нибудь подходящей свалке и привести отца в это место?

— Второе исключено! — сказал рассудительный Павлик. — Где ты так с ходу найдёшь подходящую свалку с узкой дырой, в которую папа не пролезет? Да и когда искать, сейчас, ночью? Нет придётся из жалости.

— Значит, придётся нам в пять утра вставать, — Яночка зевнула во весь рот. — И постараться сделать так, чтобы он нас увидел, когда мы будем делать вид, что возвращаемся домой из города.

— Ну и жизнь! — недовольно проворчал Пав лик. — Среди ночи просыпайся и лезь на чердак. Потом вставай чуть свет и делай вид, что возвращаешься домой. Неужели эти взрослые никогда не научатся сами решать свои проблемы? Когда ранним утром Павлик с Яночкой забра лись в свой шалаш в саду, карманы куртки мальчика оттягивали четырнадцать латунных муфточек. Первая часть задачи была выполнена. Оставалось время немного передохнуть и подкрепиться кексом, захваченным из кухни. Подкрепились. И Хабру, разумеется, дали.

Папа ещё спал, делать было нечего. Глаза слипались, чтобы не заснуть, дети, отчаянно зевая, тихонько переговаривались. Хабр съел свой кекс, поблагодарил и лёг, но вдруг навострил уши, принял сидячее положение и принялся глядеть на улицу. Павлик посмотрел туда же и ткнул сестру в бок.

— Гляди, — сказал он. — Там кто-то шевелится.

Приглядевшись, дети заметили, как рядом с одной из запаркованных у тротуара машин сидел я корточках человек и что-то делал. Слышался лишь негромкий скрежещущий звук. Но вот человек привстал — видно, ноги затекли — и переменил положение. Дети поняли, чем он занимался: на дверце автомашины выводил большую букву «д», соскребая лак. Половину буквы уже изобразил.

— Хулиган, — равнодушно сказала Яночка.

Человек усердно трудился. Вот уже на дверце красовалось «Д» целиком. Немного кривое, зато большое.

— Фии, — пренебрежительно присвистнул Павлик, — мог бы что похлеще написать.

— И вовсе нет! — живо возразила сестра. — Следующая буква вовсе не «у», гляди, что пишет! «ДВОР»! Разве хулиганы такие слова пишут?

Павлик тоже удивился.

— И вообще, чего так мучиться? Вон сколько труда стоило это «в» изобразить. Если хотел исчертить лак, не обязательно писать трудные буквы.

— Погоди, он ещё не кончил, — перебила девочка.

Странный хулиган и в самом деле продолжал сопя трудиться над дверцей автомашины. После первого слова он изобразил нацеленную вверх стрелу и тоже большими кривыми буквами написал слово «ДЫМ». Оглянувшись, не видит ли кто, он принялся опять царапать дверцу машины перочинным ножом, но тут до Павлика вдруг дошло.

— Слушай! — чуть не во весь голос крикнул он.

— Ведь это же наша машина!

— Америку открыл! — презрительно прошептала Яночка. — Я это поняла с самого начала. А теперь надо понять, в чем тут дело. Явно какая-то тайна, но при чем тут наша машина? Не мешай ему.

— Ты что? ! Глядеть спокойно, как хулиган портит нашу машину? Отец нам шеи свернёт!

— С чего это? — поинтересовалась Яночка. — не мы ведь портим.

— Но мы спокойно глядим, как на наших глазах портят! — И вовсе мы не глядим. Даже при желании мы с тобой ничего не могли бы заметить. Ведь нас тут нет!

— А где же мы? — не понял Павлик.

— На свалке! — веско сказала сестра. — Разыскиваем в мусоре эти его железные штучки.

— Латунные, — автоматически поправил Павлик.

— Пусть латунные, А они для отца — самое главное, ведь он нам это вчера сто раз повторил. Остальное для него не существует. Машина тоже.

— Ты как хочешь, а я не могу спокойно смотреть на такое варварство! — решительно заявил Павлик.

Тихонько вылез из шалаша, тихонько пробрался вдоль забора к дыре, тихонько протиснулся в неё и, подкравшись к хулигану, запустил в него камешком, захваченным в саду. Застигнутый врасплох хулиган как-то по-заячьи вскрикнул и не оглядываясь пустился наутёк. Когда он уже скрылся за углом, Яночка выпустила из объятий рвущегося вслед за злодеем Хабра и принялась успокаивать собаку и ругать брата.

— Спокойно, пёсик, не беги за этим нехорошим человеком, успокойся, оставь его в покое, лежать, Хабр. Неужели нельзя было предупредить? Испугал мне собаку!

— Сбежал бандит! — расстроился Павлик. — Всю дверцу исчертил! Что мы отцу скажем?

— Ничего говорить не будем! Раз мы не могли видеть, как её уродовали, ничего и говорить не можем. Неужели непонятно?

— Так ничего и не скажем?