ГЛАВА XXIX

Ночью с запада подул чинук. Утром Джереми проснулся от мерной капели тающего на крыше снега.

Джереми осторожно притянул Сару поближе к себе. Она дышала медленно и ровно, и он понял, что она еще крепко спит. На какое-то мгновение он позволил себе с удовольствием ощутить ее обнаженную кожу. Не разбудить ли ее поцелуями и еще раз отдаться любви? Он знал, что совсем нетрудно было бы оставаться с ней в постели и день, и ночь.

Но, как ни велик был соблазн, он понимал, что так не должно быть. Он и без того проспал дольше, чем можно.

Нежно поцеловав ее в лоб, он вытащил руку из-под ее головки и сел, опустив ноги на тряпичный половик, которым был застлан пол у кровати. Потом встал, потянулся и зевнул. Усмехнувшись, он напомнил себе, что не чувствовал бы такой усталости, если бы просто проспал всю ночь.

Налив воды в таз, он умылся. От холодной воды он окончательно проснулся и быстро закончил умывание. Когда он повернулся за одеждой, то увидел, что Сара лежит с открытыми глазами и наблюдает за ним. Она лежала на боку, подперев рукой голову. Ее светлые волосы спутались, голубые глаза еще не проснулись.

Когда он встретился с ней взглядом, она покраснела и отвела глаза.

– На тебя так приятно смотреть, – откровенно призналась она, не скрывая смущения.

От ее слов по нему снова пробежала волна желания. Опять захотелось нырнуть в постель и провести там с Сарой весь день. Пришлось собрать все силы, чтобы не поддаться искушению.

– Если мы едем в город, то лучше поторопиться. Чтобы не передумать, он поскорее натянул на себя белье.

Она привстала.

– Мы едем в город?!

– Нужно забрать мою верховую лошадь из конюшен, – проговорил он, натягивая через голову рубашку, – и ты говорила, что нужны продукты. К тому же ты, наверно, захочешь забрать остальные свои вещи...

Он надел штаны, потом поднял с пола ботинки и направился к двери.

– Я быстро! – крикнула она ему вслед.

Присев на табурет около печки, он натянул носки и ботинки. Слышно было, как Сара двигалась в спальне, и ему захотелось лежать сейчас в кровати и смотреть на нее так же, как она смотрела на него.

Но ему достаточно было закрыть глаза, и он видел ее почти так же отчетливо, как если бы находился в спальне. Видел, как она расчесывает волосы, чуть наклонив голову набок, и как водопад ее светлых волос ниспадает почти до талии. Как она нежно проводит рукой по зеркальцу с серебряной ручкой, перед тем как спрятать его в ящик комода. Видел ее длинные стройные ноги и как она надевает на них чулки, а потом белые панталоны. Видел ее округлые твердые груди и как они исчезают за кружевной сорочкой.

Он опять открыл глаза и посмотрел на дверь спальни. Не может быть, чтобы он запомнил о ней столько вещей за такое короткое время. Он знал, что это опасный признак.

Резко поднявшись, он шагнул к двери, надел пальто и вышел, надеясь, что чинук быстро прогонит из головы мысли о Саре.

До города они ехали так же молча, как в день свадьбы, ехали на ферму. Сара чувствовала, что Джереми не хочется говорить, и молчала. Она просто любовалась мелькавшими по сторонам пейзажами и с удовольствием чувствовала себя рядом с Джереми.

Мягкая погода уже успела изменить вид долины. На крышах больше нет снега, и они видны издалека. Деревья стоят голые и прямые, совсем как серые скелеты на белом фоне.

Она знала, что зима еще раз играет с жителями долины в кошки-мышки. Еще будет много недель снега и холода. До весны еще долго.

Но, когда придет весна, стволы тополей и осин оденутся в пышное зеленое платье, и с их ветвей каждое утро птички будут пением приветствовать приход нового дня. Пастбища покроются высокой, колышущейся от свежих весенних ветерков травой. Фермеры вспашут поля, и воздух наполнится запахом жирной темной почвы, готовой принять в себя семена будущего урожая.

Летом наступят знойные дни. По всей долине рассыплются чудесные цветы – желтые, пурпурные, голубые и белые, словно кто-то опрокинул на полу в магазине банку леденцов. По земле во все стороны расползутся вьюнки, забираясь на крыльца домов. В городе люди будут прятаться в тень и, потягивая лимонад, судачить о соседях и сетовать на политику.

К концу августа дни станут заметно прохладнее, а ночи холоднее. За снующими в город и из города телегами и колясками вырастут облака пыли. Осень рано спустится в долину и принесет с собой запахи сбора урожая.

А потом родится их дитя.

Впервые она поняла, что значило носить в себе ребенка Джереми. Когда она только-только узнала об этом, то почувствовала отчаяние и стыд и пыталась отрицать правду. Потом она стала думать только о последствиях, о том, что Джереми заставят жениться на ней без любви, о том, сколько горя причинит она деду и брату. Но теперь, в этот момент, она стала ощущать, как красива и чудесна жизнь.

Она носит в себе ребенка Джереми.

Откуда-то изнутри в ней нарастало чувство радости, и оно наконец охватило все ее существо. Прикрыв глаза, она сложила руки на животе, желая, чтобы скорее прошли оставшиеся месяцы.

– Все, приехали, – сказал Джереми, прервав ее мечты.

Сара открыла глаза и с удивлением увидела, что они и в самом деле приехали. Она скосила глаза на Джереми и увидела, что он смотрит на нее.

– Нервничаешь? – спросил он.

– Нет.

– Возможно, уже начали сплетничать.

Она слабо улыбнулась и слегка пожала плечами.

– В маленьком городе всегда сплетничают. Собравшись с мужеством, она взяла его под руку.

– Но они не смогут не заметить, как сильно я тебя люблю. Ни один из них не будет удивлен, что я вышла за тебя.

Он не поморщился и не отдернулся, как она ожидала. Напротив, он тут же прикрыл ее руку ладонью и ответил ей обеспокоенным взглядом.

– Могут сказать такие вещи о тебе, что...

– Джереми. – Она не дала ему договорить, только теснее прижалась к нему. – Что скажут люди, не имеет никакого значения. Особенно когда я с тобой.

Джереми подумал, что, к счастью, Сара слишком наивна. Она всегда отыскивает светлые стороны во всем и во всех. Но он-то знает, что далеко не все оборачивается к лучшему. Люди далеко не всегда бывают милыми и добрыми. Ему не хотелось, чтобы из-за него ей сделали больно, но боялся, что все так и произойдет.

Он направил лошадь к магазину. Когда они остановились, он еще раз взглянул на Сару.

– Ты уверена, что не хочешь поехать к дедушке и там подождать меня?

– Уверена.

Он намотал вожжи на рукоятку тормоза и вылез из саней, сразу оказавшись по щиколотку в талом месиве. Повернувшись к Саре, он подхватил ее за талию и поставил прямо на тротуар. Несмотря на уверения Сары, он знал, что она волнуется, не зная, как после их свадьбы ее встретят жители Хоумстеда. Надеясь, что сумеет смягчить обстановку, он обнял ее, положив руку на плечо, и они вошли в магазин.

Не успела за ними закрыться дверь, как Лесли Блейк крикнула:

– Господи Боже мой! Джордж, посмотри, кто пришел. Это же мистер и миссис Уэсли.

Раскинув руки, она выбежала из-за прилавка.

– Ну и удивили вы нас всех. – Она обняла Сару, потом отступила назад и посмотрела на Джереми. – Удивили, дальше некуда, – добавила она, и в голосе у нее прозвучала вопросительная нотка.

Он невозмутимо улыбнулся.

– Я не мог допустить, чтобы какой-нибудь ковбой успел увезти ее. Единственный выход был немедленно жениться на ней.

Со склада вышел муж Лесли и тоже стал их поздравлять.

Весело смеясь, Джордж схватил руку Джереми и сжал ее железной хваткой.

– И правильно сделал. Сара была самой красивой незамужней девицей в целых трех графствах, и я не думаю, чтобы молодые жеребцы в нашей округе не знали об этом. Как только потекли бы ручьи, они табунами осаждали бы дом Мак-Лиода.

Он отпустил руку Джереми и посмотрел на Сару.

– Желаю вам самого большого счастья!

– Спасибо, – мило улыбнулась Сара.

У Джереми отлегло от сердца. Может быть, он и в самом деле зря тревожился о том, что будут говорить. Кроме того, Джордж прав. Сара и в самом деле самая красивая девушка во всех трех графствах.

– Ну, итак, чем можем служить? – спросила Лесли.

Сара вытащила из сумочки листочек бумаги.

– Нам нужны кое-какие продукты.

– Еще бы. Я ведь знаю, что купил Джереми с собой на ферму. Можно только удивляться, что вы за два дня с голоду не протянули ноги.

Сара повернула голову и посмотрела на него через плечо, и Джереми мог бы поспорить, что знает, о чем она думает – за последние полутора суток ни один из них не думал о еде.

Потом Лесли взяла Сару за руку и увела от мужчин.

Джордж похлопал Джереми по спине.

– Тебе очень повезло. Очень.

– Да, – ответил Джереми, – ты прав.

Сара потрогала фланелевую ткань, подумав, что она будет хороша для детской одежды. Конечно, еще слишком рано беспокоиться о подобных вещах, но через несколько месяцев уже понадобится шить пеленки, маленькие распашоночки, чепчики, ползунки. Она почти не слышала болтовни Лесли о ее младшем брате Лоринге, которому очень нужна жена, слова женщины не имели для нее никакого смысла – она думала о ребенке в своем чреве, ребенке Джереми, и будущей своей любви к этому ребенку.

– Добрый день, миссис Боннель, – громко проговорила Лесли, прервав мысли Сары. – Минуточку, сейчас я займусь вами.

У Сары упало сердце, когда она услышала имя женщины. Джереми был прав. Нужно было пойти в дедушкин дом и подождать там, пока он делает покупки. Она еще не готова к встрече с Этель Боннель, городской сплетницей.

– Боже мой! Сара Мак-Лиод, неужели это вы? Сделав глубокий вдох, Сара обернулась.

– Доброе утро, миссис Боннель.

– Мне показалось, я видела у входа сани вашего дедушки.

– Да.

Она отошла от стойки с материалами, боясь, как бы та не обратила внимания на фланель и не поняла сразу, о чем думает Сара.

– Вы так неожиданно вышли замуж!

– Мы так хотели. Только мы двое и родные.

У Этель, как у хищника, готовящегося вонзить зубы в свою жертву, блеснули глаза.

– Какая жалость, что не было никого из семьи жениха. – Она прикрыла рот рукой. – Боже мой! Что я говорю. Естественно, Уоррену не захотелось бы быть там, если вспомнить все обстоятельства...

Сара не знала, что ей ответить. Та говорила чистую правду. А не может ли она знать больше того, что сказала?

– О каких это обстоятельствах вы говорили, миссис Боннель? – спросил Джереми, выходя со склада.

У Этель округлились глаза, когда она увидела Джереми.

– Мистер Уэсли, я не знала, что вы здесь.

– Несомненно. – Он неторопливо подходил к ней. Этель Боннель вжалась в прилавок за спиной, но Джереми прошел мимо, даже не посмотрев в ее сторону, и встал рядом с Сарой. Ободряюще посмотрев на Сару, он повернулся к Этель.

– Так о каких обстоятельствах вы тут говорили, миссис Боннель? – еще раз спросил он.

Она побагровела и начала бочком отходить от прилавка, который врезался в ее полный зад.

– Ну, я просто хотела сказать... Ну, конечно же, все знают... – Она заставила себя проникнуться праведным негодованием. – Ведь она была помолвлена с Уорреном.

– Моя жена отказалась от помолвки с моим братом за месяц до нашей свадьбы. У нее не было никаких обязательств ни перед ним, ни перед кем-либо еще.

Тон, которым он это произнес, отбил у миссис Боннель охоту продолжать.

Сдержать улыбку было выше сил Сары. Достаточно было увидеть, как он только что защитил ее, чтобы понять, что любая сплетня, которую может распустить Этель Боннель, Саре совершенно не страшна.

Джереми обернулся к прилавку, где стояла Лесли.

– Миссис Блейк, наш заказ готов?

Застигнутая врасплох, Лесли смутилась и покраснела – ей стало неловко от того, что она глазела на эту сцену.

– Да, да, готов.

Он снова повернулся к Саре.

– Я думаю, пора идти к дедушке.

Она широко улыбнулась и без слов кивнула. Еще не веря себе, она подумала: «Он меня любит. Может быть, он этого еще и не знает, но он любит меня».

Помогая Саре садиться в сани, Джереми все еще кипел от злости, но недоволен он был собой, собственной беспомощностью, а не этой сующей нос не в свои дела блюстительницей морали хоумстедского общества. Сейчас он сумел наступить Этель Боннель на хвост, это факт, но, когда ребенок родится на несколько недель раньше положенного срока, он ничего не сможет сделать, чтобы охранить Сару от злых языков. Все будут знать, что, выходя замуж, она уже была беременна. Люди, подобные Этель Боннель, постараются за это досадить Саре.

Сев в сани рядом с Сарой и взяв в руки вожжи, он посмотрел на нее и увидел, что она глядит на него с той же прекрасной улыбкой, чуть-чуть раздвинувшей уголки ее прелестного ротика.

– Ты что, не поняла, о чем она говорила? – отрывисто бросил он ей, обескураженный ее видом.

– Конечно, поняла. – Она взяла его под руку и придвинулась к нему поближе. – Но ведь ты не дал меня в обиду, как и обещал.

– Ну, женщины, – пробормотал он вполголоса и хлестнул лошадь.

И неожиданно тоже улыбнулся.

ГЛАВА XXX

Сани свернули на Северную улицу, и Сара посмотрела в сторону дедушкиного дома. Странно, она провела в этом доме всю свою жизнь, и вдруг он перестал казаться ей ее домом. Ее домом были три маленькие комнатки с чердаком у подножия горного кряжа, место, окруженное лишь полями.

Доехав до дома, Джереми остановил сани. Он помог Саре вылезти из них, и они вместе пошли по дорожке к крыльцу. Когда они остановились перед дверью, Сара обнаружила, что не знает, как ей поступить дальше. Открыть дверь и войти, как она делала всю жизнь? Или постучаться, как это сделал бы любой другой посетитель?

Ей не пришлось принимать решения, потому что дверь отворили изнутри. Одетый в пальто и с шапкой на голове, Том с удивлением воззрился на них, увидев их стоящими перед дверьми.

– Привет, Том, – промолвила Сара, не уверенная в приеме. Два дня назад он был так на нее сердит.

– Сара, – его взгляд обратился на Джереми, которому он коротко кивнул, – я иду к доктору Варни.

– Ничего страшного. Ты нам не нужен. Я заехала только за остальными своими вещами.

В ее голосе прозвучала неловкость, и она из-за этого огорчилась. Ей хотелось поделиться с Томом радостью своей любви к Джереми, но понимала, что он пока не расположен слушать ее. Может быть, как-нибудь в другой раз, не сейчас.

– Как дедушка?

– Хорошо. Он в гостиной.

Том снова посмотрел на Джереми, потом на Сару.

– Мне нужно сходить к доктору.

Сара и Джереми расступились, пропустив Тома. Она посмотрела вслед быстро уходящему от дома брату.

– Он отойдет, – проговорил Джереми. – Дай ему срок.

Она обернулась к мужу и подумала, как это может быть, что то, что принесло ей столько радости – ее брак, – в то же время стало источником такой печали. Она любит Джереми. Желает провести всю оставшуюся жизнь вместе с ним. Несмотря на обстоятельства, радуется тому, что носит его ребенка. Она надеется, что за ним последует много других. Но вместе с тем она причинила боль любимым ею людям, разочаровала их, страдая от того, что ее брат продолжал сердиться на нее.

– Пошли, – торопил ее Джереми, – мы напустим холода в дом.

Сара кивнула и вошла в прихожую. Не задерживаясь, чтобы снять пальто, она поспешила к входу в гостиную. Хэнк Мак-Лиод сидел в мягком кресле у камина, на коленях у него лежала открытая книга. Очки были водружены на кончике носа, но глаза закрыты и подбородок уткнулся в грудь; он мирно дремал.

Ни слова не говоря, она пересекла комнату, наклонилась к нему и поцеловала в лоб.

– Хмм. – Он открыл глаза и выпрямился.

– Привет, дедуля.

– Принцесса!

Она опустилась на колени рядом с ним, взяла его за руки.

– Как ты себя чувствуешь?

– Так, как будто мне семьдесят пять лет, – ответил он и криво улыбнулся. – Вопрос в другом, как ты?

– Отлично.

Дед внимательно всмотрелся в ее лицо и потом сказал:

– Да, думаю, так оно и есть. – Он глянул поверх ее головы. – Привет, Джереми.

– Шериф Мак-Лиод...

– Ты решил, как тебе поступить?

Не понимая, что имеет в виду дедушка, Сара обернулась к Джереми.

– Да, сэр. Мне нужна работа, по крайней мере до первого урожая, но не совсем уверен, смогу ли я быть хорошим помощником шерифа, потому что живу в долине. Если бы я работал на лесопилке, как отец, это не имело бы значения. Никто не заявляется ночью за досками, чего не скажешь о помощнике шерифа...