Айдахо, ферма (№3) - Помнишь?..

Когда брат подбежал к ней, она разрыдалась. Он заключил ее в крепкие объятия и прижал к себе. Она тихо плакала, уткнувшись в жесткий ворс его пальто и вцепившись в ткань всеми своими пальцами.

– Мы искали тебя повсюду, – говорил Том, прижимая ее к себе и стараясь успокоить ее.

Отстранившись от него, она шмыгнула носом.

– Роуз и Майкл? Дети?

– С ними все в порядке. Со всеми.

Она снова расплакалась и еще раз уткнулась лицом в пальто Тома.

Заговорил Джереми:

– Я нашел ее прошлой ночью в снежном сугробе около моей фермы. Не выйди я покормить лошадь... – Он не договорил – недоговоренные слова были ясны и так.

Подбежал Уоррен.

– Сара?!

Она посмотрела на него.

– Здравствуй, Уоррен.

– Мы чуть не умерли со страху за тебя. – Он потянулся к ней, как будто желая притянуть к себе, но вместо этого просто потрепал ее по плечу. – Я знал, что нужно было запретить тебе ехать, – пробормотал он, лишь притронувшись к ее щеке губами.

Ей вдруг представился Джереми во всей своей умопомрачительной наготе: мускулистое тело, грудь чуть заросла волосами, такими же черными, как на голове. Она подумала о поцелуях Джереми и о том, как двигалось его тело, соприкасаясь с ее телом.

Но Джереми не хочет ее. Это был только случайный миг безумства. Он будет хранить ее страшную тайну. Он хочет, чтобы она вышла за Уоррена.

Она попыталась справиться с еще одним яростным приступом слез.

– Я хочу домой, – удалось ей выдавить из себя. Ей сдавило горло, жгло глаза.

– Конечно. – Уоррен переводил взгляд с нее на брата. – Похоже, мне нужно быть тебе очень благодарным, Джереми.

Сара не могла справиться с собой. Она обернулась. На какой-то миг их взгляды встретились и задержались. Она почувствовала, как по ней пробежала новая волна замешательства и боли.

Взяв ее за руку, Том произнес:

– Пойдем быстрее, сестричка. Дедушка, наверное, с ума сходит из-за тебя!

Джереми решил не возвращаться в город с остальными. Он объяснил это тем, что ему нужно сходить за лошадью. И сказал им, что вернется в Хоумстед утром.

– Сегодня вечером будет большая гулянка, – сказал ему Джордж Блейк. – Я бы на твоем месте передумал. Сегодня тебе воздадут честь, как герою!

Герой! Только не за то, что он сделал. Ни в коем случае, черт побери.

Остальные тоже стали жалеть, что его не будет вечером в городе. Среди них был и Уоррен.

Джереми покачал головой.

– Извините. Мне нужно позаботиться о лошади. Он нарочно не посмотрел на Сару еще раз. Он не был уверен, что сможет вынести вид ее заплаканных глаз, зная, как обидел ее.

Он шел домой, прихрамывая от холода немного больше обычного, и ругал себя последними словами за то, что был таким идиотом. Герой?! Он спас невинную девочку и потом воспользовался ею. Она не понимала, что делает. Она не могла здраво мыслить. Его мало пристрелить за то, что он сделал. И если только Хэнк Мак-Лиод узнает об этом, он, без сомнения, так и сделает.

Войдя через некоторое время в дом, он сразу же остановился в дверях, глядя на вход в спальню. Он вспомнил, какой была Сара, стоявшая там, завернутая в одеяло.

Он невольно проклял тот день, когда вернулся в Хоумстед.

Когда ночь окутала долину, Сара лежала одна в своей спальне. Гости разошлись. Их голоса с пожеланиями друг другу спокойной ночи, еще звучали в морозном воздухе. Она прерывисто вздохнула. Ее руки под одеялами были сжаты в кулаки, и ногти впились в ладони. Она знала, что нужно еще немного продержаться, только до тех пор, пока дедушка придет сказать ей спокойной ночи.

Ну, вот она слышит его тихий стук в дверь. Дверь чуть скрипнула, открылась, и на пол легла золотистая полоска света от лампы.

– Все еще не спишь, принцесса? – прошептал он.

– Не сплю, дедушка.

Он подошел к ее кровати и присел на краешек рядом с ней. Протянув руку, он убрал с ее лба прядь волос.

Горячие слезы жгли глаза Сары.

– Я... Я люблю тебя, дедуля. – Ее слов почти невозможно было разобрать.

Он долго молчал и потом проговорил:

– Ведь ты бы сказала мне, если бы тебе было плохо, не правда ли, Сара?

– Доктор сказал, что со мной все в порядке, дедуля. Я очень скоро поправлюсь. Я хорошо себя чувствую. Честное слово.

– Тогда что же еще тревожит тебя? Ты весь день была такая грустная...

Она покачала головой, не будучи в силах произнести ложь вслух. Как она может рассказать дедушке, что она сделала? Он такой старенький и больной! Рассказать ему – значит, разбить ему сердце. Он так огорчится, ему будет за нее стыдно.

– Ну что же, ладно. Я не стану тебя больше об этом спрашивать. Просто помни: я здесь, если тебе нужно будет поговорить. – Он наклонился и поцеловал ее в лоб. – Отдохни хорошенько, принцесса. Ты пережила ужасные муки. Мы с Томом справимся с домашними делами, пока ты не придешь в себя.

Она кивнула.

Дед потрепал ее по плечу и, прошептав «Спокойной ночи», вышел из комнаты.

– Спокойной ночи, дедуля, – одними губами ответила Сара и, закрыв лицо руками, дала волю слезам, обещая себе, что после этой ночи больше не будет плакать о том, что случилось.

Когда иссякли слезы и она стала засыпать, губы Сары неожиданно прошептали: «Спокойной ночи, Джереми... « Думая о нем, она заснула.

ГЛАВА XVII

Сара не вставала с постели весь следующий день. Том и дедушка носились с ней как с писаной торбой – приносили горячий чай, соблазняли самой лакомой едой. Она изо всех сил старалась угодить им – ела и пила все, что они приносили, но не чувствовала никакого вкуса.

После окончания службы в церкви к ней наведался Уоррен. Он сидел на стуле рядом с постелью, немного нагнувшись вперед, и держал ее за руку.

– Я так рад, что с тобой ничего не случилось, Сара.

Ей хотелось умереть.

– Я знаю, что не умею говорить, Сара, но я хочу, чтобы ты знала, что я очень беспокоился за тебя. Ты для меня очень важна. Для меня важен наш брак.

Она умрет наверняка.

Произнеся эту фразу, он довольно долго молчал и затем продолжил:

– Завтра я уезжаю поездом в Бойсе-Сити на переговоры с мистером Кубицки относительно его предложения. Думаю, что буду отсутствовать несколько дней. – Он насупился. – Очень надеюсь, что мы с мистером Кубицки сойдемся. Думаю, этот переезд был бы для нас очень кстати.

Он встал со стула, нагнулся и поцеловал ее в губы.

Она попыталась почувствовать что-нибудь. Попробовала вызвать в себе все те бурные, неистовые чувства, которые, как она знала, должна была бы почувствовать.

Но она не чувствовала ничего, кроме желания, чтобы это скорее прекратилось.

Уоррен выпрямился.

– Я зайду к тебе, как только вернусь. Отдыхай как следует. Не годится болеть перед свадьбой.

Она кивнула, закрыв глаза, и не открывала их до тех пор, пока не услышала, как за ним закрылась дверь.

Позже в тот же день Том сказал ей, что Джереми благополучно вернулся в город.

– Дедушка пошел в контору шерифа. Хочет поблагодарить Джереми за все, что он для тебя сделал.

– Он сделал бы это для любого, кого нашел бы в сугробе, – заметила она, обрадовавшись, что голос у нее прозвучал спокойно.

– Мы, сестренка, даже не знали, что бы делали без тебя. Любой из нас – дедушка, я, Уоррен...

После того как брат ушел, она стала раздумывать над его словами. Пропадут ли они без нее? Дедушка, может быть. Он старый, и ему нужна ее помощь. Но Том – самостоятельный молодой человек, у него большое будущее. Весной он уезжает из Хоумстеда. Она была уверена, что он найдет свой путь в мире. Он любит ее, но без нее не пропадет.

А Уоррен? Как в отношении Уоррена? Он сказал, что она важна для него. Но что он имел в виду? Он никогда не признавался ей в любви, а его знаки внимания всегда тщательно взвешивались. И вообще он больше склонен критиковать, чем высказывать одобрение. Он всегда разрушал ее воздушные замки. Считал многое из того, что она делает, глупым или детским, а то и тем, и другим одновременно. Его выводила из себя ее медлительность. Он никогда не интересовался ее мнением. Так почему же, – удивилась она, – он хочет жениться на ней, если все это правда? И почему ничего подобного она не замечала прежде?

Нужно было сказать ему, что она решила отменить свадьбу. Два дня тому назад она приготовилась сказать ему это. Она его не любит, и что бы такое Уоррен ни чувствовал к ней, она была уверена, что это не любовь.

Но Джереми не хотел ее. Он отправил ее обратно к Уоррену и не оглянулся ей вслед. То, что он отверг ее любовь, которую она предложила ему, повергло ее в состояние смятения и неуверенности. Она не знала, что ей делать. Не знала, что чувствовать, что говорить.

Лежа в постели, охваченная беспокойными мыслями, она вспомнила слова, которые когда-то давно сказал ей Уоррен:

– Преуспевающему человеку важно иметь привлекательную, с хорошими манерами жену. О бизнесмене часто судят по женщине, на которой он женится. Я уверен, ты никогда не разочаруешь меня, Сара.

Она перевернулась на бок, лицом к стене, и перед ней опять всплыл образ Джереми. Вспомнилось, как он притрагивался к ней. Жена с хорошими манерами. Она вспомнила, как отвечала на его прикосновения. «Я уверен, ты никогда не разочаруешь меня, Сара».

– Я уже разочаровала тебя, – прошептала она, но думала не об Уоррене. Она думала о его брате, человеке, который вовсе в ней не нуждался, и Сара чувствовала себя совершенно раздавленной под грузом своей вины и стыда.

В глазах у Хэнка Мак-Лиода блестели слезы.

– Я зашел только выразить благодарность за спасение жизни Сары.

Джереми покачал головой, не отрывая взгляда от своего стола.

– Это было дело случая, мне просто повезло, и я наткнулся на нее. Я не сделал ничего героического, я просто принес ее в дом, в тепло. – Ложь, кажется, жгла ему язык.

– Ну, как бы там ни было, мы с Томом страшно благодарны тебе. Я знаю, что ты не дал ей умереть. Это единственное, что для меня имеет значение.

Старик протянул руку.

Джереми не оставалось ничего другого как взять и пожать ее. Но он слышал обвиняющий голос своей совести, называвшей его лицемером, когда он это делал.

– Ждем тебя в среду на ужин, но уверен: Сара будет рада, если ты зайдешь еще до этого, чтобы она тоже могла тебя поблагодарить.

– Постараюсь.

Через несколько минут шериф попрощался с Джереми и вышел из офиса. Джереми с облегчением вздохнул, подумав, как хорошо, что Хэнк не задержался. Он боялся того, что дед Сары мог сказать ему, боялся лжи, которую вынужден был бы сказать в ответ.

Джереми подошел к печи и налил себе горького кофе из помятого кофейника.

«Уверен: Сара будет рада, если ты зайдешь... «

Стоило ему закрыть глаза, и он почти осязал тонкий запах лаванды, которой она пользовалась. Почти чувствовал шелковистость ее серебристо-золотых волос, сладость ее губ. Почти слышал ее тихие вскрики в темноте. Почти видел удивленное выражение на ее лице, когда они открыли друг в друге нечто необыкновенное.

Он зло выругался и поставил чашку рядом с кофейником. Ему не кофе нужен. Ему нужно чего-нибудь покрепче.

– Ну как, доктор? – спросил Майкл у вышедшего из спальни доктора.

– Не вижу причин для беспокойства. Ваше приключение прошло для Роуз без последствий. Я совершенно уверен, что этот ребенок будет таким же здоровячком, как и двое других, когда они родились.

У Майкла отлегло от сердца. Доктор сказал то же самое и накануне, бегло осмотрев все семейство, но ему хотелось быть полностью уверенным.

– А как Сара? – спросил он, наблюдая за тем, как доктор прячет в саквояжик стетоскоп.

Доктор Варни нахмурился.

– Физически с этой молодой женщиной все в порядке, разве что истощение. Но... – он покачал головой. – Но что-то с ней не так. Не могу сказать определенно. Возможно, она пережила слишком сильное потрясение, но...

Майкл вопросительно поднял брови. Доктор пожал плечами.

– С ней все будет в порядке. Мы должны благодарить Господа за то, что со всеми вами ничего не случилось. Просто чудо, что вы остались живы в такой буран.

После ухода доктора Майкл вернулся в спальню. Жена сидела в постели, ее пышные каштановые волосы волнами спадали на плечи. Он подумал, как мало изменилась она за эти годы. Его затопила теплая волна любви к жене. Это случалось почти каждый раз, когда он видел ее.

– Как себя чувствуешь? – спросил он, идя по толстому персидскому ковру, расстеленному на полу просторной спальни.

– Можешь смеяться сколько угодно. Мне не нужно лежать в постели, и, безусловно, нет никакой нужды показываться сегодня еще раз доктору.

Он присел па постель рядом с ней, обнял и прижал к себе.

– Приласкай меня.

– М-м-м. – Она прижалась щекой к его груди. – А где дети?

– У бабушки.

– В доме больше никого? – Она искоса взглянула на него.

Он широко улыбнулся, заметив игривую искорку в ее переливающихся золотом глазах.

Она засмеялась низким грудным смехом.

– Быть может, мне еще следует немножко полежать в постели?

– Может быть, и нужно, миссис Рэфферти, – промолвил он, с удовольствием слушая ее смех. – Боюсь, это просто необходимо сделать...

Джереми намеревался купить бутылку виски и в своей комнате над тюрьмой в одиночестве выпить ее. Но, как только он вошел в салун «Поуни», его окружили со всех сторон и закидали вопросами.

Он уже трижды пересказал историю о том, как вышел к амбару накормить лошадь и, услышав плач, решил, что это ему послышалось. Он рассказал, как, держась за веревку, пошел посмотреть и наткнулся на Сару – ее тело можно было еле-еле разглядеть под слоем снега. Он рассказал, как отнес ее в дом и положил у огня, чтобы она согрелась.

И с этого места он переставал говорить правду.

Он выпил еще порцию виски, почувствовав, как по жилам разливается тепло. Он бы с удовольствием напился в стельку, но ему подумалось, что помощнику шерифа вряд ли к лицу такое занятие.

Он тихо выругался, проклиная себя за то, что вообще вернулся в Хоумстед, проклиная себя за то, что согласился на эту проклятую должность помощника шерифа, проклиная себя за то, что он такой никчемный, дрянной человек.

– Почему бы вам, приятели, не разойтись и не оставить человека в покое?

Он поднял глаза на стоявшую рядом с ним женщину. У нее были яркие крашенные рыжие волосы, на лице изрядное количество краски. В свое время, – подумал он, – она была совсем недурна. Если быть справедливым, то и сейчас она вовсе не дурнушка. Только ему это совершенно безразлично.

Она разогнала посетителей и присела у стола напротив него.

– Привет, милый. Меня зовут Оупэл.

Он налил себе еще стакан виски цвета янтаря.

– Весь город только и говорит о том, как ты спас эту девочку Мак-Лиод. Ты здесь теперь первый герой. Не так-то часто к нам в салун заходят герои.

Он одним глотком выпил стакан.

Оупэл наклонилась к нему и закрыла горлышко бутылки рукой, когда он потянулся налить себе еще.

– Почему ты не хочешь, чтобы Оупэл поздравила тебя? – Женщина наклонилась вперед, так что ее груди почти вывалились через край лифа. – Я с тебя не возьму по таксе, – добавила она, подмигнув.

Он подумал, не согласиться ли. А вдруг это поможет забыть, что он сделал. Но он знал, что это невозможно. Он знал, что никакой радости в постели Оупэл не найдет. Особенно сейчас... после Сары.

ГЛАВА XVIII

В дни, последовавшие за бураном, Сара заняла себя приготовлением к Рождеству. Она изо всех сил старалась не думать о Джереми и о том, что они делали на его ферме. Но ее не оставляли метания между уверенностью, что она его любит, и убеждением, что презирает. Она то обвиняла себя за происшедшее на старой ферме, то его за то, что в мире все не так.

Труднее всего приходилось ночью, когда она лежала в постели и все вокруг замолкало. Ночью она закрывала глаза и чувствовала руки Джереми, прижимающие ее, чувствовала его губы на своих губах. Ночью она вспоминала все те вещи о Джереми, которые не имела права знать, все то, что ей отчаянно хотелось забыть.

Как хорошо, что Уоррен уехал. Она еще не готова к встрече с ним. Она боялась, что он посмотрит на нее и все поймет. Что бы он ни подумал при их встрече, она должна будет сказать, что не может выйти за него. Но как подойти к этому, особенно теперь, когда в голове у нее все перемешалось, она не очень хорошо представляла.

Через пять дней после возвращения Сары в Хоум-стед Роуз Рэфферти зашла к Мак-Лиодам. Сара находилась в гостиной одна, ее брат, как обычно, был где-то с доктором Варни, а дед прилег отдохнуть после ланча.

– Извини, что я не пришла раньше, Сара, – сказала Роуз, устроившись на стуле рядом с диваном, – по Майкл не хотел отпускать меня из дома. Доктор твердит ему, что нет никакой опасности ни для ребенка, ни для меня, но Майкл все равно тревожится.

– Я его понимаю. Я тоже тревожилась. Роуз с серьезным видом наклонилась к ней.

– Майкл считает, что в том, что случилось, виноват он. Если бы что-нибудь случилось с тобой... – Она посмотрела на свои руки, сложенные на коленях, и не договорила до конца.

– Но ведь ничего не случилось. – Сара заметила, что у нее задрожал голос, когда она произносила эти слова, и была уверена, что Роуз обязательно заметит их фальшь. Заставив себя улыбнуться, она добавила: – Ни у кого из нас не убыло.

– Слава Богу, Джереми нашел тебя. Сердце Сары забилось сильнее.

– Да.

Лицо у Роуз просветлело.

– Ну, конечно, ты права. Ни у кого из нас не убыло, и нечего талдычить о том, что могло бы случиться. Давай поговорим о более приятных вещах!

Почти целый час женщины мило болтали о детях Роуз, о друзьях и соседях, о рождественском празднике, который отложили из-за бурана. По правде говоря, говорила преимущественно одна Роуз, не замечая, как мало было сказано Сарой. В свою очередь, Сара была признательна подруге за то, что та отвлекла ее. Как хорошо, когда можно думать не о себе и своих проблемах, а о чем-то другом.

Но под конец Роуз повернула разговор в неприятное русло. Она стала расспрашивать о приготовлениях к свадьбе, затем сказала:

– Миссис Гонт говорит, что твое платье почти готово, и она ждет, чтобы ты пришла для последней примерки.

Сара внутренне напряглась.

– Да. Я... она передавала мне. Думаю, мне действительно пора пойти к ней.

– Ты, кажется, нервничаешь? – Роуз понимающе посмотрела на нее. – Нервничать – вполне нормальное дело, знаешь ли. Каждая невеста нервничает. Особенно перед свадьбой. Но поверь мне, нет причин беспокоиться.

Сара перевела взгляд на окно, не зная, что ей сказать, не желая лгать о том, что волновало ее, и не в состоянии открыть правду.

Она представила, как Джереми заключает ее в объятия, целует, ласкает, дотрагивается до самых ее интимных мест. У нее вспыхнули щеки.

Роуз пересела к Саре на диван. Взяла ее за руку.

– Мне только сейчас пришло в голову. Ты, наверное, думаешь о... ну, знаешь, об этом... об интимных отношениях между мужем и женой. Твоя бабушка никогда... ну, никогда не говорила, что это такое?

Сара чувствовала, как все больше и больше краснеет, и опустила глаза.

– Сара, бояться нечего. Это, наверное, самая замечательная вещь на свете.

Она знала это. Знала слишком хорошо.

То и дело сбиваясь, Роуз принялась объяснять, в чем состоит акт любви между супружеской парой. Сара не могла поднять глаз на подругу. У нее не было сомнений, что глаза выдадут, насколько она осведомлена обо всем этом.

– Самая большая радость – это узнать, что ваше соединение создало ребенка. – Проговорив эти слова, Роуз положила руку на свой живот, как бы защищая его и подчеркивая любовь.

– Ребенка?! Роуз кивнула.

– Если женщине повезет...

Сара вся оцепенела. Их соединение, может быть, создало ребенка? Ей это не приходила в голову. Она не знала. Не думала. Что, если...

Пальцы Роуз сжали ее руку.

– В этом совершенно нет ничего страшного. Поверь мне. Я уверена, Уоррен будет внимательным мужем.

– Дело... дело не в этом, – выдавила Сара. – Я... просто я не хочу сразу ребенка.

Роуз улыбнулась ласково и успокаивающе.

– Тебе не нужно беспокоиться об этом, Сара. Ребенок бывает не обязательно. Если бы это было так, у меня уже было бы с дюжину детей. – Она залилась краской и отвела взгляд, взглянув за окно. – Боже мой! Что я говорю!

Но Сара и не обратила внимания на смущение подруги. Ее заполнило чувство облегчения.

Том переступил порог салуна и, закрыв за собой дверь, остановился. Его взгляд почти сразу нашел Фанни. Она ставила на стол пиво одному из посетителей.

Он не видел ее неделю. Доктор заявил, что она поправилась и может вернуться к работе, поэтому у него не было предлога заглянуть к ней. Буран, тревоги по поводу Сары, плюс занятия и работа с доктором почти не оставляли времени думать о Фанни, но сегодня он почувствовал непреодолимую потребность увидеть ее, убедиться, что с ней все в порядке.

Большое – не по ней – платье, подчеркивало ее худобу и хрупкость. Она зачесала волосы вверх и украсила прическу золотистым страусовым пером. В таком виде она очень походила на маленькую девочку, играющую в дочки-матери и надевшую на себя мамины вещи.

В этот момент она увидела его стоящим в дверях. У нее были такие грустные, как у лани, огромные глаза, что у него похолодело в груди.

Он заставил себя улыбнуться и шагнул к ней навстречу.

– Здравствуй, Фанни, – произнес он, подойдя к ней.

– Мистер Мак-Лиод. – Ее подбородок почти касался его груди. Она не поднимала глаз.

– Я проходил мимо и решил узнать, как ты себя чувствуешь.

Она оглянулась на хозяина, стоявшего за стойкой.

– Я... я чувствую себя хорошо.

– Можем мы поговорить минутку?

– Но ведь... Я же на работе.

– А разве это не твоя работа – сделать так, чтобы клиенту было приятно побыть у вас?

Она кивнула, и щечки у нее порозовели.

– Отлично. Тогда давай присядем здесь, – он взял ее за руку, – и поговорим. – Усевшись, он положил на стол восемь десятицентовых монеток. – А это для мистера О’Нила, чтобы он не чувствовал себя обманутым.

– Вам не обязательно делать это, – прошептала Фанни.

Да, он не обязан делать это. Как не обязан приходить сюда и вовлекать себя в ее убогую маленькую жизнь...

– Фанни, ты хотела бы выбраться отсюда?

– О, как я могу?! Да Грейди съест меня, если я вовремя не появлюсь на работе.

Том покачал головой.

– Да нет, я имею в виду не на несколько часов. Я имею в виду насовсем.

– А куда я пойду? Мне некуда идти.

– Если я найду тебе другую работу, ты уйдешь отсюда?

У нее расширились глаза.

– Ас какой стати вы вдруг сделаете это?

С какой стати? Он и сам не знал ответа на этот вопрос. Просто знал, что хочет ей помочь, и это самый лучший способ.

– Так ты уйдешь, если у тебя будет другая работа? – повторил он свой вопрос.

– Да. – Она произнесла эти слова негромко, но с надеждой.

– Тогда я посмотрю, что можно сделать. – Том встал со стула. – Я сообщу тебе.

Он повернулся уходить.

– Мистер Мак-Лиод? Почему вы это делаете для меня?

Он пожал плечами.

– Просто я так хочу.

Она улыбнулась. И он снова подумал, что в Фанни Ирвин есть что-то почти прелестное. И снова эта мысль удивила его.

Джереми потер пальцем складку на лбу и положил телеграмму на крышку секретера. Так болела голова, что он не мог сосредоточиться на официальном сообщении шерифа из Бойсе-Сити.

Он встал со стула и пошел налить себе кофе, потом решил, что ему нужно что-нибудь поесть. Он сегодня еще не выходил за едой, не хотелось. Последнее время он избегал людей. Ему не хотелось, чтобы его поздравляли и благодарили. От этого он чувствовал себя совершенно выбитым из колеи. И от этого его мысли вновь и вновь возвращались к Саре.

Джереми решительно надел пальто.

Вот черт! Он не желает думать о Саре Мак-Лиод.

Он нахлобучил на голову шапку.

Проклятье, нет на свете ничего, что бы он мог сделать и изменить то, что случилось тогда на ферме.

Он натянул на руки перчатки.

Он знает, что лучше всего для них обоих, и сказал ей, чтобы она помалкивала и выходила за Уоррена.

Открыв дверь, Джереми вышел на улицу, наполненную шумом зимнего дня. Бросив быстрый взгляд вдоль Главной улицы, он перешел на другую ее сторону и вошел в ресторан Зу. К счастью, в три часа пополудни там никого не было.

Вращающаяся дверь отворилась, и появилась полная, седовласая женщина.

– Боже, – проговорила Зу Поттер. – Какой сюрприз – видеть вас, мистер Уэсли, а я-то уж думала, вы больше не едите у нас.

– Нет, мэм. – Он снял шапку и положил на стул рядом с собой. – Просто был очень занят.

– Ну что же, приятно слышать. Чем могу угостить?

Джереми поглядел на стоящую у дверей доску с написанным мелом меню.

– Не осталось ростбифа?

– Вам повезло.

– Тогда дайте мне ростбиф.

– Сию минуту принесу.

Только она исчезла на кухне, как открылась дверь ресторана и вошла Сара. У Джереми моментально пропал аппетит.

Сначала она не заметила его. Она поставила на стол корзинку, ту, в которой на прошлой неделе приносила ему ланч, и откинула назад капюшон плаща. Вот когда она заметила его.

Он увидел, как на ее красивом личике промелькнуло удивление, которое тут же сменилось смятением. Он увидел, как вдруг напряглись ее гордые плечики и едва приметно задрался вверх подбородок.

– Здравствуй, Джереми.

Глаза у нее были какие-то другие. Что бы это могло означать?

– Сара...

– Я слышала, ты вернулся в город. Невинность, вот что ушло. Вот что было другое.

– Нужно было вернуться на работу. Она бросила взгляд в сторону кухни.

– Конечно.

Ч го он должен был сказать ей? Прости, я вел себя, как последняя скотина? Прости, что попользовался тобой, как дешевкой из дансинга?

Она взяла корзинку со стола.

– Я принесла миссис Поттер кое-какие вещи для завтрашнего рождественского вечера.

Он вспомнил, как она выглядела неделю назад, стоя на деревянном тротуаре и разговаривая с ним, когда он выехал из конюшни. Она тогда смотрела на него снизу вверх, меховая опушка капюшона обрамляла ее красивое личико, а ручки были спрятаны в муфту.

«Увидимся на рождественском празднике, да? Если не придешь, по тебе будут скучать».

Он обратил внимание на то, что на этот раз она не спросила, придет ли он на праздник. Возможно, она не хочет его видеть там. Он ее не упрекал.

Сара отвела глаза.

– Ну ладно, я занесу эти вещи на кухню. До свидания, Джереми.

Он не ответил.

Она сделала несколько шагов, потом повернулась к нему. Закусив нижнюю губу, словно обдумывая важное решение, она наконец резко тряхнула головой. Очевидно, решение было принято, она пересекла комнату и встала перед ним.

– Джереми. – Голос ее звучал негромко. – Ты... Я... – Она снова закусила нижнюю губу. – Я думаю, я... – Она огорченно вздохнула и быстро договорила: – Мы должны попробовать быть хотя бы друзьями.

Не успел он придумать, что сказать в ответ, как она стремительно повернулась и исчезла на кухне, и только раскачивающаяся дверь напоминала, что она только что была здесь.

У Сары еще бешено колотилось сердце, когда она выскользнула из задней двери ресторана. Быстрым шагом она задами миновала конюшни и салун, затем свернула на тропку, ведущую к задней двери их дома.

Войдя в дом, она закрыла за собой дверь и прислонилась к ней, закрыв глаза и крепко сжав губы. Она знала, что встретиться с Джереми будет нелегко, но это слово не передает того вихря чувств, который она почувствовала, подойдя близко к Джереми и заглянув в его темные глаза.

Ей вдруг захотелось утешить его. Сердце ее разрывалось о нем. Ей хотелось сказать ему, что в том, что произошло между ними, вовсе не его, а ее вина. Она желала, чтобы это случилось. Это был ее выбор. Ей так хотелось обнимать его, целовать и... и все такое прочее..

Она хотела сказать ему, что любит его.

Нет, это не может быть любовь. Любви нужно время, чтобы вырасти. Так говорили ей всегда. Нет, она не влюблена в него. Она не может быть влюблена. Просто она поддалась этим... этим незнакомым чувствам, которые пробудил он. «А чувство – вещь преходящая», – говорили ей всегда. Оно пройдет. Оно должно пройти!

«Друзьями»... Вот кем ей хочется видеть их. Дружба – это то, что прочно и крепко.

Но хватит ли с нее дружбы?

ГЛАВА XIX

– Ты не можешь не пойти на рождественский праздник, – настаивал Уоррен. – Съедутся люди со всей округи, за много миль. Ты новый помощник шерифа. Они захотят встретиться с тобой, если еще не познакомились. – Он стукнул Джереми по плечу. – Кроме того, большинство из них слышало, как ты спас Сару. Такие новости распространяются молниеносно, даже когда всех завалил снег. Ты теперь очень важная персона в наших местах.

Джереми отвернулся от брата и пошелестел бумагами на своем столе.

– У них есть дела поважнее. Только неделя, как большинство из них были похоронены под снегом. Многие потеряли скот. Пройдет немало времени, пока они оправятся от этого снегопада, – недовольно пробурчал он. – По мне, так сидеть бы им дома и выбросить из головы этот проклятый праздник.

– Может быть, и так, но все равно все они будут здесь. Послушай, Джереми. Сегодня вечером я собираюсь сделать очень важное объявление. Мне бы хотелось, чтобы мой брат был там.