Когда Лиз поднялась к кабинету Конрада, Эндрю уже ждал снаружи, но, к ее удивлению, никаких признаков присутствия Клаудии не было. Конрад высунулся из двери и попросил Эндрю войти первым.
      На кофейном столике перед нею лежала кипа журналов с блестящими обложками, что вызывало неприятные ассоциации с приемной зубного врача. Лиз перестала читать журналы, когда в один прекрасный день поймала себя на том, что в газетном киоске снимает со стойки не журнал для интеллигентов «Космополитэн», а журнал для домашних хозяек «Гуд хаускипин». Сейчас, однако, для того чтобы успокоить нервы, она стала листать один из журналов.
      На середине привлекшей ее внимание статьи о деловых женщинах, которые в качестве нестандартного средства для снятия стресса делают себе порезы на руках, Лиз вдруг осознала весь ужас своего теперешнего положения. Нет ни малейшего шанса, что это место получит Эндрю. Все шансы у Клаудии. И если Эндрю сможет заставить себя остаться и работать под началом Клаудии, то у нее это не получится. Горькая правда заключалась в том, что Лиз придется уйти.
      Меньше чем через пять минут дверь открылась, и из нее появился Конрад, обнимающий поникшие плечи Эндрю. Лиз невольно пришло в голову, что так выносят за дверь проштрафившегося кота. С той только разницей, что нахальной настырности кота у Эндрю не было. Когда его выносили за дверь, он там и оставался.
      Конрад с удивлением посмотрел вокруг, явно ожидая увидеть Клаудию. Но та, очевидно, была так уверена в благоприятном для себя исходе собеседования, что не проявила нетерпения узнать о его результатах. Конрад взглянул на часы и пожал плечами.
      Вот и ее черед. Лиз встала, набрала в легкие воздуха и медленно вошла в комнату, глядя прямо перед собой и избегая глаз Марка Роули. Последние две минуты она провела, наводя порядок в своей голове, и теперь ее заявление об уходе было сформулировано и готово к произнесению.
      – Пожалуйста, садись, Лиз. – К ее удивлению, Конрад указал на место на диване рядом с собой, а не на стул, где она сидела во время собеседования. Лиз села, стараясь не забыть свою речь и успокаивая себя тем, что сразу после этого она побежит домой и проведет время с детьми.
      Внезапно она почувствовала приступ яростной неприязни к мягким клубным манерам этих пятерых мужчин, которые сейчас отдадут место Клаудии, приятельнице босса, потому что она соответствует их представлению о крутой шлюхе, которая одновременно и пугает, и возбуждает их. А ее, куда более талантливую, они вынуждают уволиться.
      Возможно, это окажется еще одной роковой ошибкой, которая будет стоить ей ярлыков «истерички» и «агрессивной личности», обычно наклеиваемых при малейших попытках женщины нарушить субординацию, но ей все равно. Она не уйдет из этой комнаты, не сказав того, что у нее накопилось. И как же ей будет приятно привести им пару примеров того, что ориентация на мужские ценности является не единственным и даже не лучшим способом ведения дел!
      – Конрад, – ее подбородок воинственно поднялся, – я знаю, что ты собираешься сообщить мне. Но есть одна или две вещи, которые я хотела бы сказать прежде.
      – Ради Бога. Начиная с этого момента нам всем придется внимательно слушать тебя.
      – Что я хотела сказать, это… – она запнулась, внезапно осознав сказанное Конрадом. – Ты хочешь сказать, что…
      – Конечно. И не делай удивленных глаз. Я всегда знал, что у тебя настоящий талант создавать программы, поэтому я и взял тебя, черт меня побери. Но те цифры, которые ты получила, застали нас всех врасплох. Особенно Марка.
      Он улыбнулся Марку, который ответил ему глуповатой улыбкой.
      – Поздравляю тебя. Мы хотели бы предложить тебе должность нового руководителя программ компании «Метро ТВ».
      Когда Конрад провожал Лиз до двери кабинета, Клаудия наконец изволила появиться. Она одарила Конрада долгой сексуальной улыбкой, на которую не получила ответа. Как всегда, секретарский «телеграф» был прав: требования Клаудии начинали надоедатьКонраду. С тех пор, как она в первый раз скрылась под его столом и взяла в рот его член, он стал ее рабом, готовым сделать для нее что угодно, лишь бы не лишиться этого острого, рискованного ощущения.
      Но она становилась все более требовательной. Вот хоть это ее желание стать руководителем программ. Она способный заведующий, но ее идеи вздорны. И он знает, что случится, если она получит новую должность. Через пять минут после назначения она будет отвергать любое его предложение, как вмешательство в сферу своих полномочий. Пройдет не очень много времени, и ему придется уволить ее. Тогда она побежит в газету: «Караул, насилуют!» Шутка, конечно. Во всей истории преступлений не было более готовой на все жертвы. Теперь ему предстояло информировать ее о только что принятом ими решении. Он знал, что она ждет не той новости, которую он должен был ей сообщить. Стараясь подавить в себе невесть откуда взявшуюся дрожь, он придержал для нее дверь:
      – Клаудия, ты не могла бы зайти на минутку?
      – Не могу поверить, что ты так любезен со мной, Конрад.
      Клаудия обращалась к нему так, словно других мужчин здесь не было. Она знала, что в последнее время испытывает судьбу и что Конрад разными способами пытается удалиться от нее, но думала, что причина в том, что он считает неразумным иметь роман с руководителем программ. Она видела, что он старается держаться от нее подальше и может даже совсем порвать с ней, но какое это будет иметь значение, если она получит должность?
      Меньше трех часов назад они были вместе в постели. И вот теперь он говорит ей, что должность, ее должность он только что отдал Лиз Уорд. И теперь он, такой отстраненный и официальный, со своим членом, который она сотни раз зализывала и который сейчас аккуратно упрятан в брюки костюма в узкую полоску, разыгрывает из себя доброго босса и хладнокровно предает ее.
      На секунду ей пришла в голову сумасшедшая мысль выдать его сейчас со всеми потрохами. Не это ты говорил мне, милый Конрад, когда нынче ночью я сидела на твоей физиономии.По его лицу она могла видеть, что он читает ее мысли. Он пытается закруглить разговор, поскорее выставить ее отсюда, поскорее самому выбраться из неприятного положения, пока она не сделала чего-нибудь такого, о чем будет жалеть.
      Может быть, он надеется, что она спокойно проглотит это, даже уволится, как сделала бы дорогуша Лиззи? Но у Клаудии не было ни малейшего намерения увольняться. «Женщина всегда уходит». Так предостерегла ее подруга по работе во время ее самого первого служебного романа. Однако пять лет спустя на своем месте была именно она, а он ушел. Его жена обо всем узнала и выгнала его из дома. Когда и Клаудия захлопнула перед ним дверь, он зачастил в бар, и через полгода его уволили.
      А в следующий раз уйдет Лиз. А она останется на должности руководителя программ. Она это знала. И из-за этой уверенности ее бесила близорукость пяти глупых слабовольных мужиков. Не Лиз Уорд руководить компанией «Метро ТВ». Ей руководить.
      – Хорошо, Конрад, если таково твое решение, – Клаудия разгладила свой безупречный красный костюм и встала. – Поздравляю вас с вашим выбором, джентльмены. Надеюсь, что он оправдает ваши ожидания.
       Увидимся в постели, ты, засранец,хотелось ей сказать. Я с тобой еще не кончила, Конрад. На самом деле я дате еще не начинала.
 
      Лиз бегом спустилась по лестнице в свой офис тремя этажами ниже, совершенно уверенная, что сейчас ей позвонят и скажут, что все происшедшее было ошибкой. Однако шквал приветствий, который разразился, когда она вошла в свой отдел, мог означать только одно: новость уже долетела сюда. Она действительно получила это место.
      Ее сразу оглушил хор, распевавший «Потому что она – чертовски славный малый», а в руку ей, ошарашенной и не верящей в происходящее, сунули пластиковый стаканчик с теплым шампанским.
      Она добилась этого! Она действительно добилась! Она будет первой женщиной – руководителем программ в одной из главных телекомпаний Великобритании, а может быть, всего мира! И она полна решимости достичь на этой работе успеха. Она покажет этим пираньям в костюмах в узкую полоску, что для того, чтобы руководить делом, не обязательно быть потаскушкой!
      Лиз нашла телефон и позвонила Дэвиду, но он был на заседании, и она попросила секретаршу:
      – Не могли бы вы передать ему, что новый руководитель программ компании «Метро телевижн» приглашает его по ужинать сегодня в ресторане?
      По голосу девушки, пообещавшей передать ему сообщение, можно было понять, что она улыбается.
 
      – А теперь могу я предложить тост? За самую потрясающую пару в средствах массовой информации. За Дэвида Уорда, редактора «Дейли ньюс» и в один прекрасный день, кто знает, может быть, главы кое-чего и побольше… – Логан Грин, магнат прессы и один из сотни самых богатых людей в мире, поднял свой бокал, – и за его прекрасную жену Элизабет, только что назначенную руководителем программ в одной из этих маленьких уютных печатающих деньги контор – в «Метро ТВ»!
      Лиз чувствовала себя польщенной тем, что Логан превратил эту вечеринку в «Ритц» в празднование ее назначения. Она понимала – это значит, что Логан Грин дает добро на продвижение Дэвида по служебной лестнице и гарантирует это продвижение. До сегодняшнего вечера Логан почти не удостаивал ее разговором, а сегодня он предлагает за нее тост. Вот это и зовут властью.
      Подошедший официант наполнил ее рюмку марочным рейнским. Она оглядела потолок в гирляндах, статуи, позолоченную мебель и улыбнулась. Лиз Уорд здесь. Она жалела только, что с ней нет ее трех лучших подруг. Они делились друг с другом каждой своей удачей и неудачей с тех самых пор, когда четырнадцать лет назад вместе окончили университет. Им тоже понравился бы сегодняшний вечер.
      Она почувствовала, что рука Дэвида обняла ее за талию. Он так рад ее успеху и так горд им. «Я знал, что ты сможешь это!» Конрад оказался умнее, чем я думала. Он мягко ткнулся носом в ее шею. Лиз взяла его руну и прижала к своей щеке. Она знала, что все в этом зале смотрят на них, но ей было наплевать. Это был ихмиг, и, видит Бог, они потрудились, чтобы он настал. Она оглянулась на восхищенные лица вокруг и вдруг ощутила странный трепет. Так вот наново ощущение успеха. И в первый раз в жизни она поняла, как опьяняет успех. Лиз перевела взгляд на Дэвида, молча гладя его руку. Но он уже не смотрел на нее, его глаза были устремлены на самоуверенного молодого человека, беседовавшего с Логаном в другом конце зала.
      Дэвид обернулся и довольно бесцеремонно, как показалось Лиз, вмешался в разговор стоящих рядом:
      – Берт, какого черта здесь делает заместитель редактора «Уорлд»? Это же наш враг.
      Редактор отдела новостей удивился:
      – Да нет, он больше не враг. Логан только что взял его специальным советником. Разве ты не знал?
 
      – Оставь меня в покое, Джейми, пожалуйста,– Лиз услышала в своем голосе раздражение и ощутила знакомый приступ вины. Была вторая половина воскресенья, и она знала, что это его время, а не ее. – Мама должна закончить вот это до чая. Иди и поиграй с папой, милый.
      Джейми поплелся на поиски отца, удрученно сжимая в маленькой ручке модель самолета, которую он только что собрал из конструктора. Оставалось всего два месяца до их выхода в эфир, и Лиз начала нарушать золотое правило, которого она всегда старалась придерживаться: не брать домой работу на выходные.
      Это ненадолго, говорила она себе, надеясь, что так и будет. Она вскочила со стула и побежала за Джейми.
      – Прости, мой любимый. Покажи-ка это мамочке. Это птичка, или это самолет, или это… Джейми-и-и!
      Она сгребла его в охапку, подняла на руках, изображая, что он – Супермен, и пытаясь искупить этим свою вину, которую почувствовала, когда поняла, что он хочет от нее лишь любви и внимания. Это немного, но этим придется ограничиться, пока они не выйдут в эфир и жизнь снова не станет легче.
      – А сегодня когда ждать вас домой?
      Лиз попыталась не обращать внимания на упрек в голосе няньки, извлекая из своего портфеля огрызок яблока, который туда старательно затолкала Дейзи. Утро понедельника всегда было кошмаром, и она знала, что Сьюзи устает от сидения с детьми вечер за вечером. Если бы Дэвид хоть изредка мог приходить домой пораньше, но он и слышать об этом не хотел. Он должен быть на месте до подписания номера в печать. Вдруг что-нибудь случится к этому моменту. В результате он задерживался в редакции еще дольше, и, когда добирался до дому, сил у него оставалось только на то, чтобы замертво свалиться в кровать. И каждый раз, когда она заводила разговор о том, чтобы он пришел домой пораньше, Дэвид только отмахивался.
      – К восьми, Сьюзи, я тебе обещаю. – Сьюзи скептически посмотрела на нее.
      Лиз знала, что уже несколько недель она не приходила домой раньше десяти или даже одиннадцати. Она никогда прежде не имела дела с огромными бюджетами, с составлением программы передач на целые недели, с организацией завтраков для прессы, с подготовкой презентаций для главных рекламодателей. Она была измотана. И больше, чем она готова была признаться, ей не хватало Джейми и Дейзи. Но она знала, как много поставлено на карту, знала, что должна показать – женщина не просто может сделать это, но может сделать это блестяще.
      – Будет легче, когда мы выйдем в эфир, – попыталась она утешить Сьюзи, – тогда все утрясется, и я начну приходить домой раньше.
      – Да, конечно, – Лиз без труда расслышала в голосе Сьюзи недоверие, – но ведь это же целых два месяца! И неужели вам необходимо работать так много?
      – Все будет хорошо, Сьюзи. Ты только не уходи от нас, ладно?
      Лиз знала, что не может позволить себе быть грубой со Сьюзи, что и ее жизнь, и жизнь ее детей вращается вокруг этой девушки, но Сьюзи затронула одно из ее самых тайных опасений. Действительно ли все наладится, когда они выйдут в эфир, или она только обманывает себя?
      О Боже. У нее хватает забот и без мыслей о том, как бы не обидеть несчастную няньку!
      – Конечно, будет легче, – чем дальше, тем усерднее Лиз старалась убедить себя. – Я сама буду собственным начальником и смогу лучше распорядиться своим временем.
      Сьюзи подняла брови и не сказала ничего. Ей нравилась Лиз, и она не хотела увольняться. Уорды жили счастливо и интересно, и она видела, что Дэвид и Лиз любят друг друга и своих детей. Девушка побывала уже в достаточном количестве семей, чтобы знать, как редко этобывает. Но онаеще и любила Джейми и Дейзи. И потому видела то, что Лиз, увлеченная новым делом, не могла видеть: из-за своей работы она и Дэвид, по сути, забросили детей.
      Теперь на протяжении многих недель почти каждый вечер укладывать их спать приходилось Сьюзи, и, хотя ее дополнительный заработок был неплох, для нее было нестерпимо каждый вечер говорить им, что нет, и сегодня мама не придет, и видеть, как гаснет надежда на их личиках. Пора было сказать все вслух.
 
      Лиз села и сделала вид, что читает свои бумаги. Неужели Джейми действительно несчастлив? Она знала, что сейчас уделяет детям недостаточно внимания. Но ведь это не будет длиться долго. Все должно наладиться. Сейчас у нее самое большое испытание в жизни, и она должна с ним справиться. Скоро все снова будет хорошо. Разве не так?
      Лиз оглядела комнату, битком набитую журналистами, которые все хотели знать, собирается ли «Метро ТВ» предложить что-нибудь отличное от дешевых развлечений и «мыльных опер», стоивших ее предшественнице, «Кэпитал ТВ», лицензии.
      До сих пор все шло хорошо. Предложения новых актеров и свежих идей компании «Метро ТВ» были встречены с вежливостью, которая не исключала, конечно, того, что они собрались разнести их в пух и прах в своих газетах. С прессой никогда не знаешь, чем кончится дело.
      Лиз набрала в легкие воздуха и постучала вилкой о рюмку, чтобы обратить на себя их внимание. Эту речь она репетировала целый день, но, как она уже поняла, одно дело работать на телевидении, и совсем другое – сыграть свою роль.
      – Ослепительна! Ты была просто ослепительна, черт побери!
      Лиз слабо улыбнулась. Подготовка к тому, чтобы рассказать журналистам о новых программах «Метро ТВ», отняла все ее силы, и теперь ей хотелось проспать неделю, а может быть, целый месяц. Конрад за руну тащил ее в свой кабинет, чтобы выпить за успех. А ей хотелось только одного – скорее бежать домой, к Джейми и Дейзи.
      Было шесть вечера, и если она поспешит, то успеет еще до того, как им будет пора в постель. Не обращая внимания на неодобрительное выражение лица Конрада, она бегом спустилась по лестнице на восемь этажей вниз, в гараж компании.
      Был час пик, и казалось, что все лондонские светофоры сговорились против нее. Почему она не позвонила и не попросила Сьюзи пока не укладывать детей спать? Чувствуя свою трусость, она понимала, что своим звонком как бы делала уступку этой девушке. Кроме того, ей хотелось, чтобы ее приезд был сюрпризом. Поймав себя на том, что машина визжит колесами на поворотах и срывается с места на желтый свет, Лиз поняла, до какой степени взвинчена. Через пять минут она их обнимет.
      В десять минут восьмого машина наконец с визгом затормозила возле дома, и она с золотящимся сердцем бросилась наверх, предвкушая радостные вопли, которыми встретят ее дети.
      Вместо этого в непривычной, почти жутковатой тишине она увидела выходящую из ванной Сьюзи с комбинезончиком Дейзи в руках.
      – Лиз? – Она улыбнулась в замешательстве и добавила, явно имея в виду сказанное Лиз при уходе: – Я меньше всего ждала вас домой рано именно сегодня. Как прошел прием?
      Лиз вовсе не хотелось вступать с нянькой в обсуждение своих служебных дел. Особенно сейчас, когда единственным ее желанием было обнять Дейзи и Джейми и почитать им на ночь.
      – Прекрасно. Где они?
      Сьюзи выглядела слегка виноватой.
      – Боюсь, что спят. Они зверски умаялись сегодня, и я уложила их пораньше.
      Это был удар ниже пояса. Ей так хотелось их увидеть. Она подошла к двери комнаты Джейми и приоткрыла ее. Он с раскинутыми руками лежал спиной на одеяле, копна темных волос стояла дыбом, как у панка, а лицо было умиротворенным: глубокий отрешенный сон детства.
      На секунду ей захотелось разбудить его, но она сразу поняла, насколько это было бы эгоистично. И ограничилась тем, что укрыла его одеялом, может быть, не совсем осторожно, в слабой надежде, что он проснется или хотя бы улыбнется ей во сне. Но он не проснулся и не улыбнулся.
      Сидя на краю кровати, она гладила рукой волосы сына. Он выглядел достаточно счастливым. Может быть, ее тревоги напрасны? Лиз тихонько вышла из комнаты, чтобы налить себе выпить. Ей это действительно было нужно. Слава Богу, завтра выходной, и они с Дэвидом наконец побудут вместе дома.
 
      Несколько мгновений Лиз лежала в своей большой комнате, наполовину проснувшись и наблюдая за лучами света, пробившимися через зазоры по краям штор. Она потянулась. Сегодня весь день они вместе. Бассейн, аттракционы, кукольное представление, пицца в парке. Какое блаженство! Интересно, что они делали все то время, когда у них не было детей? Просто невозможно себе представить, чем же они заполняли тогда дни. И тут она вспомнила. Они занимались любовью. Праздное валяние в постели с газетой. Короткие набеги в лавку деликатесов за паштетом домашнего приготовления и соусом песто для ужина. Обед в ресторане «Джули». Неторопливые прогулки по антикварным лавкам на Портобелло-роуд.
      Хотя она знала, что ни за что не сможет объяснить это их бездетным друзьям, но, странное дело, сейчас такое времяпрепровождение показалось бы ей довольно скучным! В конце концов, как ни много чудесных блюд, как ни много интересных мест, куда можно пойти в выходной, все это приедается. Дети, по крайней мере, делают жизнь непредсказуемой!
      Словно прочитав ее мысли, Джейми ворвался в комнату без штанов, но в курточке от пижамы и в ее туфлях на высоких каблуках. Вполне гармонируя с Дейзи, которая на этот раз была Томасом-Танком. На голове ее красовалась мусорная корзина, а пижама была разрисована фломастером.
      – Где папа? – тихо спросила Лиз, пряча голову под одеяло и внезапно меняя свое мнение об отрицательных сторонах обеда без детей в «Джули».
      – Та-та-та-та-та! – прозвучал из-за двери фальшивящий голос. Джейми и Дейзи закрыли уши руками, а Дэвид, пританцовывая, внес в комнату поднос с завтраком и газеты.
      Он раздвинул шторы, и дневной свет ослепил Лиз. Она потянулась за «Дейли мейл», чтобы узнать, что пишут про вчерашний обед для прессы в «Метро ТВ». Однако Дэвид опередил ее, выхватил из газеты посвященные телевидению страницы, скомкал их и швырнул в открытое окно, к полному восторгу Джейми и Дейзи, которые принялись проделывать то же самое с остатками газеты. Новая игра им понравилась.
      – Эй, – запротестовала Лиз, выпрыгивая из постели. Дэвид толкнул ее обратно.
      – Никаких страниц про телевидение сегодня. Ты должна отдыхать. Твоя беда в том, что ты считаешь телевидение самым важным на свете делом.
      Лиз усмехнулась и села, опершись на подушку.
      – А оно не самое, да?
      – Нет, не самое, – сказал Дэвид, – есть дела поважнее.
      Он схватил подушку и, орудуя ею, навалился на Лиз, пока она, насмеявшись до слез, не запросила пощады.
      Внезапно она почувствовала руку, прокравшуюся под ее ночную рубашку и начавшую гладить грудь. Несмотря на присутствие Джейми и Дейзи, она в ответ напряглась, и ее пронзил неожиданный приступ желания.
      – Дэвид, – мягко упрекнула она, – не при детях!
      – Совершенно верно, – согласился он и отпустил ее. Потом нежно, но твердо взял детей за руки: – Ну-ка пошли с папой.
      Они вышли из комнаты и спустились по лестнице.
      – У папы для вас видеофильм.
      Когда они добрались до гостиной, Лиз услышала громкий театральный шепот: