Иметь все

      В непонятном порыве она встала и на секунду прислонилась к «Aгe», словно надеясь, что ее уютное тепло прогонит внезапную дрожь, которая пронизала Лиз несмотря на то, что в комнате было тепло. У нее возникло странное ощущение, будто закрывается дверь и она оказалась не с той ее стороны.
      Она была так погружена в свои мысли, что не слышала осторожного, словно нерешительного стука во входную дверь и опомнилась только тогда, когда в кухню ворвался Джейми с горящими от возбуждения глазами.
      – Мам, мам, там у двери леди с кучей подарков, и она говорит, что они для меня и Дейзи от папы!
      Сначала Лиз подумала, что Джейми говорит о Бритт, но потом решила, что с подарками от Дэвида может явиться кто угодно, только не Бритт. Сгорая от любопытства, она поспешила за Джейми в гостиную.

Глава 27

      У камина, все еще с подарками в руках, в кожаной куртке с меховым капюшоном, обрамлявшим красивое загорелое лицо, стояла одна из самых потрясающих девушек, которых Лиз когда-либо видела. Даже в кроссовках высокая и стройная, как манекенщица, с запорошенными снегом короткими темными волосами и с огромными карими глазами, чуть влажными от крепкого мороза, она открыто и приветливо улыбалась Лиз и Джейми.
      – Здравствуйте, я Сюзанна. Дэвид попросил меня завезти вам вот это. Надеюсь, я не в очень неподходящее время?
      Джейми подбежал, чтобы взять подарки, и Лиз снова внимательно посмотрела на нагнувшуюся к нему девушку. Кроме прекрасной спортивной фигуры Сюзанны, в глаза бросались две вещи. Ее возраст – Лиз дала бы ей двадцать один или двадцать два года – и тон, которым она говорила о Дэвиде. Было ясно, что эта девушка любит его.
 
      Дэвид поставил свою подпись на трех экземплярах контракта и пожал руку директору «Стар ньюспейперс» и его адвокату.
      Все прошло удивительно гладко. Получив отчет консультационной фирмы, которой поручил оценить потенциальные возможности роста газеты, он обошел здание, еще раз встретился с сотрудниками и изучил финансовые документы. После этого ему не потребовалось много времени, чтобы принять решение. И вот теперь, когда все было позади, Дэвид не мог понять, рад он или напуган до смерти. Он владелец газеты! Это, конечно, не совсем «Грин коммюникейшнс», но это его газета, и ее успех или крах будут зависеть от его таланта.
      Когда страх прошел и осталась только радость, он понял, что ему надо прямо сейчас поговорить с одним человеком. С Лиз. Она его поймет. Она отдала несколько месяцев своей жизни, чтобы создать «Метро ТВ». А это будет «Метро ТВ» без Конрада! Или «Грин коммюникейшнс» без Логана, сидящего у него на шее и мягко, а иногда и не мягко натягивающего вожжи в ту сторону, куда он,Логан, хочет ехать. Улыбаясь про себя, он протянул руну к телефону.
      – Лиз? Лиз, это Дэвид. Ты получила мое письмо? По слушай, у меня хорошие новости, и я хотел бы, чтобы ты первая их узнала.
      Лиз сидела, сжав трубку с такой силой, что суставы ее пальцев стали белее пластмассы трубки. Ему не было нужды рассказывать ей эту новость. Она уже знала. Он влюбился. Именно поэтому он вдруг захотел побыстрее продать дом. Она знала это с той самой секунды, когда Сюзанна вошла в комнату.
      – Лиз, я купил газету! «Селден Бридж стар». Это маленькая газета, но у нее большие возможности, и я теперь сам себе босс! Логан больше не будет дышать мне в затылок. Лиз? Ты скажешь что-нибудь?
      Лиз молчала. А как насчет его второй новости? Он хочет, чтобы она узнала ее, опять войдя в ресторан?
      – А твоей новой возлюбленной понравится жить в этом, как его, – в Селден Бридж?
      Она сама слышала горечь в своем голосе, саркастические нотки брошенной жены, но ничего не могла с собой поделать. Как он осмелился послать свою сопливую подружку с подарками ее детям!
      – Мне кажется, она городская девочка. В ее возрасте трудно обойтись без концертов рок-группы «Стринфеллоуз».
      На том конце провода ошеломленный Дэвид молчал. О чем это Лиз? Потом до него наконец дошло, и он расхохотался.
      – Ты о Сюзанне? Боже упаси, она не моя новая возлюбленная. Она просто друг, репортер из «Ньюс».
      Лиз знала, что ей надо успокоиться, но остановиться уже не могла.
      – А ейкто-нибудь сказал это? Она явно любит тебя. Без сомнения, это комплекс отца. Она наверняка уже соблазнила учителя и своего последнего начальника, и теперь твоя очередь.
      О черт, зачем она сказала это? Просто Сюзанна так молода и хороша, да и пришла она в момент, когда из-за «Женской силы» у Лиз было черное настроение.
      – Лиз, о чем ты говоришь?
      Лиз слышала, как его голос становится холодным, как из него испаряется энтузиазм, и ей отчаянно захотелось взять свои слова назад. Но было уже поздно.
      – Послушай, обсуждать это нет никакого смысла. Сюзанна – друг и бывшая коллега, и все. Возможно, нам лучше вообще не беседовать, если ты в таком настроении. Я попрошу своего адвоката договориться с тобой о продаже дома…
       Своего адвоката!Им не нужны адвокаты, они цивилизованные люди.
      – Прости, Дэвид, я…
      Но он уже повесил трубку. Она сделала такую глупость. Ясно, что он не влюблен в Сюзанну. Это было слышно по его голосу. Она ошиблась. А теперь она сама заронила эту мысль в его голову, он начнет думать и думать об этом и спрашивать себя, права ли она. О Боже…
      Лиз положила трубку и сидела в остывающей темноте гостиной, перебирая в голове слово за словом этот разговор. Она снова услышала радость и энтузиазм в его голосе, когда он говорил о покупке газеты. А она так ничего ему и не сказала, даже не поздравила его. Она только негодовала, как ревнивая жена. А она ему не жена. Больше не жена.
      Ей надо извиниться, по крайней мере, пожелать ему удачи. Лиз протянула руку к телефону, но руна бессильно повисла.
      В своей ярости и ревности она даже не спросила его номера.
 
      Все еще негодуя на реакцию Лиз, Дэвид шагал по серым, блестящим от дождя улицам Селден Бридж и удивлялся тому, как много домов громоздились один над другим, взбираясь круто вверх по склону холма. Когда их строили в начале вена, их звали двухпалубниками. Но Дэвиду казалось, что один на другом построено не меньше полсотни домов, и их отполированные дождем, темные, крытые шифером крыши образовывали замысловатый штриховой рисунок. Просто удивительно, как все эти дома не сползут вниз, образовав одну огромную кучу шифера.
      Вслушиваясь в эхо своих шагов по мокрой мостовой, он вдруг понял, что не знает в этом городе ни души. Но это не беспокоило его. Все сразу изменится, как только он возьмет в свои руки газету. Заметив ярко освещенный паб на углу улицы, по которой спускался, Дэвид завернул в него и заказал себе пинту пива. Ради одного только пива стоило перебраться в Йоркшир! Слева от стойки бара был телефон-автомат, и, поддавшись внезапному порыву, Дэвид позвонил в «Дейли ньюс». Ее там, конечно, нет. Слишком поздний час.
      После шести или семи гудков он уже собрался повесить трубку, но на том конце вдруг ответили:
      – Алло, отдел новостей.
      Это была она. Ее голос звучал отстраненно, словно ее оторвали от работы над сенсацией.
      – А вы работаете допоздна.
      – Дэвид! – Он услышал искреннюю радость в ее голосе, и это его подбодрило. – Ну, вы знаете, как это бывает, у меня история, которая вот-вот наделает шума.
      Да, он знал, как это бывает. Он отлично помнил это нетерпение, которое охватывает газетчика. И надеялся скоро испытать его снова.
      – Я хотел поблагодарить вас и сообщить вам хорошую новость.
      – И что же это? – По ее голосу он мог представить себе, что она заинтригована и с улыбкой ждет.
      – Я только что купил газету. «Селден Бридж стар»!
      – Дэвид, это невероятно! – О ее энтузиазм и радость можно было прямо греть руки. – Это замечательно! Ваша собственная газета! И вы собираетесь сами редактировать ее или будете указывать какому-нибудь бедолаге, что надо делать?
      Это был тот самый вопрос, который мучил его весь сегодняшний день. И вдруг оказалось, что у него есть на него ответ.
      – Я собираюсь редактировать ее сам. По крайней мере, сейчас.
      – Дэвид, это замечательно, это потрясающе! – Она немного помолчала, а потом продолжала, стараясь, чтобы ее голос прозвучал как можно более беззаботно. – И вам, я полагаю, понадобится редактор женского отдела?
 
      – Смотри, это Питер Гленнинг, – прошипела Джинни в ухо Лиз. Они стояли рядом, принимая гостей делового завтрака «Женской силы» и пожимая руки одному бизнесмену за другим, – хозяин «Гленнингтри», самый крупный работодатель на Юго-Востоке. Боже, нас уважают.
      – Он, наверное, прослышал о твоих креветочных фрикадельках, – прошептала в ответ Лиз.
      Джинни хихикнула. Последние несколько дней она крутилась как белка в колесе и привлекла каждую духовку в Восточном Суссексе к выпечке крохотных палочек сатэ, употребляемых с соусом чили или арахисовым, маленьких пирожков и мини-пиццы, а также тающих во рту знаменитых креветочных фрикаделек собственного изобретения.
      Они поступили довольно легкомысленно, разослав 150 приглашений и ожидая, что, как это обычно бывает на лондонских приемах, только четверть приглашенных соблаговолит ответить, половина и не ответит, и не явится, а оставшаяся четверть явится поздно и под мухой в результате встречи со знакомыми в пабе.
      Вместо этого каждый ответил на приглашение, и каждый явился.
      Лиз обвела взглядом море серых костюмов, однообразие которых лишь изредка нарушалось спортивной курткой или белой нейлоновой рубашкой. Боже, как безлико они выглядят. Половину из них наверняка зовут Брайан, а выходные они проводят за рулем с прицепом-дачей сзади.
      Все, кроме одного.
      Этот единственный, глубоко погруженный в разговор с Питером Гленнингом, выглядел так, словно случайно забрел на этот прием. Это был мужчина лет тридцати пяти, высокий, загорелый, с длинными (пожалуй, даже слишком длинными) блестящими темными волосами и выразительными зелеными глазами. Он был так красив, что Лиз едва не забыла поприветствовать очередного гостя.
      И хотя она не упустила из виду его дорогой твидовый костюм с пикантной отделкой лиловым, накрахмаленную голубую рубашку и туфли от Гуччи, больше всего привлекла ее внимание именно его экстраординарная внешность.
      Это был не безмозглый культурист, одержимый идеей с помощью тренировки создать себе мужественный облик; при взгляде на него создавалось впечатление, что это тело, вместо того чтобы быть обычной бренной оболочкой для духа, оказалось вдруг чем-то величественным и прекрасным само по себе.
      Заметив наконец, что Лиз смотрит на него, он слегка повернулся в ее сторону. И она догадалась, кого он ей напоминает: патриция с картины итальянского художника. Та же стрижка темных блестящих волос по средневековой моде чуть ниже ушей, та же средиземноморская смуглость кожи, то же благородное выражение лица.
      А потом он улыбнулся. Его улыбка была такой понимающей и провоцирующей, что она сразу поняла свою ошибку. Он напомнил ей не Медичи и не Борджиа, а падшего ангела.
      В голове у нее словно прозвучал голос Мел: давай без фантазий, милочка. Тебе просто понравился этот парень.
      И, как всегда, Мел оказалась права.
      Когда пять минут спустя Джинни подтолкнула ее локтем, напоминая о том, что пора сказать речь, Лиз наклонилась к ней и прошептала:
      – Кто это?
      Она сколь могла незаметно показала Джинни на двух мужчин.
      – А, этот, – Джинни проследила за направлением взгляда Лиз, – я же тебе говорила. Это Питер Гленнинг, директор «Гленнингтри энтерпрайзиз».
      Лиз с досадой толкнула ее.
      – Да нет, Джинни, не он. Ты же знаешь, о ком я говорю!
      – Ах, этот, – уголки губ Джинни подозрительно задрожали, – ты имеешь в виду самого сексуального мужчину, которого ты видела не на обложке «Плейгерл»? Так бы и сказала!
      – Ну ладно, так кто он?
      – Понятия не имею, – Джинни хитро улыбнулась, – но непременно разузнаю.
      Хотя Лиз понимала, что сейчас ей следует разыскать свои наброски речи, она не могла удержаться, чтобы не бросить украдкой на него еще один взгляд, дабы убедиться, что он красив именно настолько, насколько ей показалось. Он был красив именно настолько. Она неохотно взяла себя в руки. Ей было пора произносить речь.
      Среди премудростей, которые Лиз почерпнула у Конрада, была и такая: если тебе предстоит речь на приеме, ее следует сделать насколько возможно короткой. Она помнила, как на одном из приемов член Совета директоров «Метро ТВ» так долго и таr нудно расхваливал чудо «Метро ТВ» приглашенным журналистам, что все они разошлись, проклиная и его, и компанию. Лиз не собиралась повторять эту ошибку.
      После всего пяти минут кратких разъяснений, что такое «Женская сила» и ее услуги, а также неожиданно удачной шутки Лиз сошла с трибуны под искренние аплодисменты. Ее единственной просьбой к собравшимся было – оставить свои координаты, после чего она пожелала им забыть о делах и отведать угощений.
      Оглядываясь кругом, Лиз спрашивала себя, не была ли краткость ее выступления вдохновлена желанием произвести впечатление на мужчину в синем костюме и поскорее пробраться поближе к нему.
      Однако если это было так, то ее ждала неудача. Насколько возможно незаметно она обвела взглядом комнату и обнаружила, что его здесь нет. К своему изумлению, она осознала, что испытывает горькое разочарование.
      Она тихонько проскользнула в дверь и, сделав вид, будто проверяет, как идут дела, подошла к столику для визитных карточек в надежде, что он, как она просила, оставил свое имя. Однако на столике было только три карточки: заместителя директора по кадрам кирпичной компании «Кент и Суссекс», Питера Гленнинга и кадровика юго-восточного отделения «Лондон раббер компани».
      – Хочешь сатэ? – подошла Джинни. – Горячие и острые.
      – Спасибо, Вирджиния, но в данный момент я не хочу ничего, ни горячего, ни острого.
      – В самом деле? – Джинни протянула ей палочку и проследила направление ее взгляда, устремленного на то место, где недавно стоял таинственный гость. – Расскажи это кому-нибудь другому!
 
      – Боже, посмотрите на этот кавардак!
      Замечание Лиз относилось к состоянию комнаты. Один из пунктов их программы экономии состоял в том, что они не стали нанимать для завтрака официанток, а решили обойтись бумажными тарелками и чашками и только одним барменом. Это сберегло им сотни фунтов, но это и означало, что уборкой им придется заниматься самим.
      И пока она и Джинни подметали обертки от слоеных пирожков и выуживали окурки из недопитых стаканов, Лиз подумала, что эта экономия была только кажущейся.
      – Какое свинство! – воскликнула Дон, их новая секретарша, которая помогала им и в этой грязной работе. – Посмотрите-ка сюда! Зачем понадобилось это портить?
      Дон держала в рунах тарелку с куском пирога с крыжовником. Это был единственный оставшийся кусок, и когда Джинни и Лиз рассмотрели его, они увидели почему. В середину пирога был воткнут окурок сигары.
      – И какая же скотина сделала это с совершенно нетронутым куском пирога? – спросила Дон, отковыривая пальцем свободную от пепла часть. Она свято следовала правилам «Инструкции по содержанию офиса» и в настоящее время сидела на диете.
      Лиз и Джинни переглянулись. Они обе одновременно вспомнили сцену, когда самый именитый гость откусил конец кубинской сигары и выплюнул его на пол.
      – Питер Гленнинг!
      Лиз присела, нащупала под столом единственную бутылку вина, избежавшую встречи со ста пятьюдесятью алчущими представителями среднего звена менеджмента, и откупорила ее.
 
      – Я думаю, что пора довести до сведения мистера Гленнинга, что на свете нет такой вещи, как бесплатные обеды.
      – Точно! – Джинни отпила большой глоток совиньона. – Покажем этим мерзавцам!
      Она подняла свой стакан и чокнулась с Лиз.
      – За «Женскую силу»! На работе половина женщины лучше целого мужика!
      – А знаешь, Джинни, – улыбнулась Лиз ей в ответ, – ты только что придумала наш девиз.
      – Ну, держись, мистер Гленнинг, – объявила воинственно Джинни, роясь в своем портфеле, – где тут мой радиотелефон? Угощение ты уже, наверное, переварил?
      Заглянув в свою записную книжку, она набрала номер и поднесла трубку к уху.
      – Это Вирджиния Уонер из «Женской силы». Скажите, я могу поговорить с мистером Гленнингом?
      В ожидании ответа все три женщины затаили дыхание, и вот наконец удивительно дружелюбный голос секретарши Питера Гленнинга снова зазвучал в трубке:
      – Боюсь, что мистер Гленнинг в настоящий момент занят, но он просит передать, что будет счастлив увидеть вас в четверг на следующей неделе, если это время вас устраивает.
      Лиз схватила трубку.
      – Да, – сказала она спокойно, двумя пальцами свободной от телефона руки размахивая над головой в знак победы, – меня это очень устраивает!
      Она была так взволнована, что даже забыла спросить, кто был собеседник мистера Гленнинга.
      – Ты уже видела снимок в сегодняшней газете? – выражение лица Джинни красноречивей слов говорило о том, что их эксперимент с презентацией получился не самым удачным.
      Лиз осторожно взяла номер «Ист Суссекс кларион».
      На три колонии в ней простирался снимок нанятой ими манекенщицы на стуле за компьютером. Лиз диву далась, как ей удалось в одной позе продемонстрировать широко раздвинутые ноги, два фута голых ляжек и, сверх того, еще черную кружевную кромку трусиков. Она напоминала не секретаршу, а одну из этих отвратительных телефонных девиц, которые за пятерку с глубоким придыханием описывают вам ваше совместное пребывание в одной постели.
      – Слушай, она выглядит, как девочка по вызову!
      – Да, – Джинни начала хихикать, – и даже не очень высокого класса!
      – После этого были звонки?
      – Только от одного типа, не пожелавшего назвать своего имени, который попросил ее телефон.
      – Боже мой, я надеюсь, что это не оттолкнет от нас клиентов.
      – А я надеюсь, что не привлечет. Тогда мы навсегда сможем забыть о «Женской силе» и основать агентство интимных услуг.
      – Возможно, так нам и придется сделать, – Лиз ради Джинни старалась поддерживать шутливый тон, но она знала, что их дела плохи. Она надеялась, что презентация будет прорывом, в котором они так нуждались, но, к их ужасу, из ста пятидесяти гостей только дюжина или около того оставили свои координаты, и один из них работал на Питера Гленнинга.
 
      Лиз чувствовала, что под ложечкой у нее неприятно сосет при мысли о встрече с Гленнингом в четверг. Обстоятельства складывались так, что эта встреча приобретала для них особое значение. Тем более после этого фиаско им позарез нужно, чтобы их воспринимали серьезно. Как это сказал Росс Слейтер? Вы должны изучать своих клиентов. Узнавать их нужды даже до того, как они сами осознают их.
      Она схватила свое пальто и направилась к двери.
      – Куда ты?
      – В Лондон. Точнее, в «Компаниз хаус». Знаешь, я ведь не зря была журналисткой. К сегодняшнему вечеру я буду знать о «Глеинингтри» больше, чем о ней знает Питер Гленнинг.
      – Ни пуха ни пера, – Джинни сняла трубку и начала набирать один из номеров своего списка. Она подняла глаза и усмехнулась:
      – Лиз!
      – Мм?
      – Будем надеяться, что он не выписывает „Ист Суссекс кларион».
 
      – Добрый день. Миссис Уорд, не так ли?
      Питер Гленнинг хищно улыбнулся, добавив на своем подбородке третью складку к двум, возникавшим каждый раз, когда он затягивался сигарой, крепко зажатой в его мясистых губах.
      – А это…
      – Мой партнер Вирджиния Уокер. Мы владеем агентством совместно.
      С удивительной для такого тучного мужчины грацией Питер Гленнинг пододвинул стул для Джинни и удалился за свой огромный красного дерева стол.
      – Вы не станете возражать, если я сниму пиджак? Здесь так душно.
      Гленнинг снял пиджак тонкого серого сукна, на котором обнаружился ярлык «Хантсмен, Сэйвил Роу». Поскольку Лиз не показалось, что в кабинете было особенно душно, она решила, что Гленнинг пытается либо создать атмосферу панибратства, либо похвастаться престижным ярлыком. Под пиджаком скрывались красные подтяжки и мокрые пятна под мышками. В кабинете распространился резкий запах пота. Питер Гленнинг явно принадлежал к мужчинам, считающим, что «Спасательный круг» – не дезодорант, а что-то из морской практики.
      – Итак, леди, чем могу быть вам полезен? – Какое-то время Лиз боролась с тошнотой, вызванной запахом пота и сигарного дыма, и напоминала себе, как много, до смешного много зависело от этой беседы.
      – Я надеюсь, мистер Гленнинг, что мысможем быть полезными вам, – Лиз постаралась вложить в свою улыбку уверенность, которой на самом деле не чувствовала. – Я провела небольшое исследование состояния дел в вашей компании и пришла к некоторым выводам…
      – Пожалуйста, – прервал ее Гленнинг со своей хищной улыбкой, – зовите меня просто Питер. – Он наклонился вперед в своем кресле и устремил взгляд на Лиз, олицетворяя собой внимание. – Так что вы сказали?
      Как это и было рассчитано, на секунду Лиз потеряла нить своей мысли. Черт побери, так о чем же она говорила? Уже не первую неделю Дейзи дважды за ночь просыпалась, и в результате хронического недосыпа Лиз стала забывать, что она собиралась сказать дальше, если ей случалось хоть на секунду расслабиться.
      После некоторой паузы ее выручила Джинни:
      – О исследовании «Гленнингтри», которое ты провела.
      – Ах, да. И мне показалось, что есть несколько проблем, в решении которых может помочь «Женская сила».
      – Будьте добры, просветите меня.
      Ей послышался скрытый сарказм в его голосе.
      – Во-первых, ваш отдел страхования. Я обратила внимание на то, что у вас там работают в основном женщины и что текучесть кадров там особенно велика. Очень осторожно я навела справки и выяснила, что местным матерям трудно работать в режиме, который вы им предлагаете. Поэтому я взяла на себя смелость набросать альтернативный, более гибкий план, согласно которому люди будут работать у вас гораздо дольше и лучше, потому что будут благодарны вам за заботу о них.
      – В самом деле?
      На этот раз сарказм был более явным. Лиз решила не обращать на него внимания.
      – Я заметила также, что хотя девяносто процентов вашего персонала – женщины, среди руководства всех ступеней их нет, и я спросила себя, почему это так, – Лиз сделала все, чтобы в ее голосе не было ни малейшего намека на агрессивность или на упрек. – Я подумала, что вы, может быть, не сумели найти достаточно компетентных женщин и что, когда у вас в следующий раз откроется вакансия на руководящую должность, я смогла бы представить вам несколько кандидатур. В нашей картотеке имеются женщины весьма высокой квалификации: бухгалтеры, советники управляющих, все виды конторских служащих…
      – Миссис Уорд, – перебил ее Гленнинг, и Лиз заметала, что на этот раз его тон изменился от саркастического в сторону откровенно хамского, – в моих управленческих структурах нет женщин, потому что мой опыт говорит мне, что женщины ненадежны. Они выходят замуж, они обзаводятся детьми, у детей начинают болеть животики, и та, которая раньше была трезвым профессионалом, начинает ощущать потребность поскорее бежать домой и поставить своему чаду клизму.
      Боже, подумала Лиз, опять все те же старые доводы. Почему наниматели не хотят увидеть преимуществ работающих матерей вместо того, чтобы без конца твердить об их недостатках? Ведь эти преимущества очевидны.
      – С вашего позволения, мистер Гленнинг, работающие матери вовсе неспешат домой каждые пять минут, – Лиз помолила Бога, чтобы Гленнингу не пришло в голову проконсультироваться по этому вопросу у Конрада, – а если в неотложных случаях они и отпрашиваются на полчаса, то с лихвой отрабатывают это после.
      Она говорила спокойным и дружелюбным тоном, хотя ей хотелось бить его по жирным щекам и смотреть, как они трясутся.
      – На самом деле справедливо обратное: работающие матери – прекрасный способ помещения капитала. Никаких долгих обедов, никакого трепа по телефону, никаких выпивон после работы, никаких служебных романов – ничего, отвлекающего их от зарабатывания денег для вас. Они просто садятся и работают.
      Гленнинг ничего не ответил, но по выражению его лица Лиз видела, что она его не убедила.
      – Так вы думаете, что я могу поручить «Женской силе» подыскать мне энергичных женщин для пополнения моего управляющего звена?
      Лиз кивнула. Ну наконец-то, кажется, она чего-то добилась.
      Питер Гленнинг полез в свой стол, разыскивая что-то.
      – И они будут выглядеть так же, миссис Уорд?
      О Боже, он держал в рунах номер «Ист Суссекс кларион». Гленнинг посмотрел на девицу в наивно-вульгарной позе, потом снова на Лиз.
      – Знаете ли, миссис Уорд, я всегда считал, что место женщины в кровати, а не за совещательным столом. А теперь, если вы мне позволите, я хотел бы поговорить с теми, кто там снаружи ждет у меня приема.
      – Как там насчет работающих матерей, которые не пьют после работы? – Джинни налила им обеим из бутылки по последнему стакану и обняла Лиз за плечи. – Какой подонок! Надо было видеть, как он смотрел на тебя, когда говорил эту чушь про место женщины в кровати! Он смаковал каждое свое слово. Я думала, что над «Ист Суссекс кларион» у него Случится оргазм.
      – Боже, Джинни, я просто раздавлена! Нам было так важно получить заказ у этого мерзавца. А я забыла, что говорить, и выглядела полной дурой!
      – Вовсе нет. Ты выглядела блестяще. Ты была спокойна и уверенна. Просто он не клюнул. С таким же успехом ему можно было читать телефонный справочник. Он играл с нами, как кошка с мышкой. Он и не собирался поручать нам искать ему работниц. Он просто ненавидит женщин, вот и все. А преуспевающих женщин особенно.
      – Мы обращались к нему и ко всем другим директорам. Джинни, до сих пор мы трудоустроили только горсточку женщин!
      – Я знаю, но на это нужно время.
      – Время! Джинни, времени у нас нет!
       Тебе пора начинать упаковывать твой чайный сервиз,хотелось крикнуть Лиз, если мы немедленно не найдем какой-нибудь выход,но она этого не сделала. Нет смысла впадать в панику. Она дала себе три месяца, и у нее еще оставалось два. Это немного, но этого должно хватить.
      Все, что им было нужно, – это чудо. Лиз заглянула на дно своего стакана. Пусть маленькое, она не привередливая. Но поскорее.
 
      Лиз проснулась и потянулась. Сдвинув подушки к краю широкой кровати, устроилась на них и стала наслаждаться своим любимым видом на долину за садом и на подернутое дымкой море вдали. Очень кстати была бы чашка чая, но она знала, что стоит ей выйти из спальни, как либо Джейми, либо Дейзи услышит ее шаги, и тогда блаженному покою конец.
      Она чувствовала себя слегка виноватой в том, что таксчастлива без них, но, черт побери, сегодня один из ее выходных, и они проведут его все вместе. И это тоже счастье! Единственное решение, которое ей предстояло сегодня принять, это какого цвета комбинезон надеть и нуда пойти пить чай. С удивлением Лиз осознала, что возвращение на работу дало ей нечто неожиданное и невероятно ценное: чувство, что, когда она не в «Женской силе», она в отпуске. А вот когда она все время проводила дома, то, несмотря на свои самые лучшие намерения, ощущала себя в ловушке.
      Десятью минутами позже Лиз спрыгнула с кровати, натянула на себя свои любимые спортивные брюки вызывающего розового цвета, рубашку, обула кроссовки и тихонько спустилась по лестнице. Сегодня она приготовит детям особый завтрак. Сегодня день Джейми, и он решает, чем они будут заниматься. Она готовила хлеб, вареные яйца и кленовый сироп для французских тостов, любимых тостов Джейми, когда раздался телефонный звонок. Лиз с удивлением взглянула на часы. Половина девятого. Одной руной она взяла трубку и прижала ее к подбородку, а другой стала снимать с плиты сковороду. Но тяжелая сковорода оказалась горячее, чем она рассчитывала, и Лиз с крином боли уронила ее на выстланный плиткой пол.
      – А, черт! – воскликнула она, когда сковорода ударила ее по ноге.
      – Успокойтесь, – скомандовал насмешливый голос, – я перезвоню через пять минут.
      Перешагнув через сковороду, расколовшую керамическую плитку, точную копию прованского кирпича, которую она ждала несколько месяцев и которую теперь заменить будет невозможно, Лиз села на стул.
      Этот голос. Она никогда не слышала его прежде, но все же догадалась, чей он. Он не оставил своего имени, но ему и не было нужды это делать. Она точно знала, что это он.
      Не решаясь даже взять чашку кофе, чтобы дрожащие от волнения руки не уронили и ее, Лиз сидела на краешке некрашеного кухонного стула со сковородой у ног и ждала когда зазвонит телефон.

Глава 28

      – Вы всегда так ругаете своих собеседников, или половина девятого для вас слишком раннее время?
      – Дело в том, что я уронила сковороду себе на ногу и разбила ею свою любимую плитку на полу.
      – На женщин я обычно именно так и действую.
      Она усмехнулась. У большинства мужчин эта шутка прозвучала бы либо неуклюже, либо высокопарно, но в его голосе нашлось достаточно самоиронии, чтобы оправдать ее.
      – Простите, я даже не представился. Ник Уинтерс. На днях я был у вас на приеме.
      Лиз с трудом удержалась, чтобы не сказать, что отлично представляет себе, кто он, что может описать его глаза, улыбку, даже цвет крапинок на его твидовом костюме и в состоянии почти точно назвать время его прихода и ухода.
      Но вместо этого она приложила все силы для того, чтобы ее голос звучал спокойно. И тайно молилась, чтобы на нее не набросилась пара вопящих детей, пока она не отойдет от телефона.
      – Итак, мистер Уинтерс, чем я могу быть вам полезна?
      – Это о Питере Гленнинге. Я слышал, что вчера у вас был с ним крутой разговор.
      – Да, я сказала бы именно так.
      – Ох, уж этот Питер. По сравнению с ним Эбенезер Скрудж – законопослушный работодатель, выполняющий все требования антидискриминационных постановлений.