Для нее начиналась новая жизнь, она мечтала, чтобы муж гордился ею.

Должно быть, гости сговорились: за этот вечер Уильям и Бесс непрерывно танцевали, однако не друг с другом. Когда же им наконец удалось поговорить, Бесс лукаво спросила:

— Как ты думаешь, нас проводят в спальню?

Сэр Уильям густо покраснел.

— Надеюсь, наши гости не так вульгарны.

Бесс направилась к братьям Дадли.

— Мне нужна ваша помощь. Я не хочу, чтобы нам устраивали проводы в спальню: этот обычай мой муж считает вульгарным.

— Он прав, — со смехом согласился Робин. — Но в том-то и вся соль!

Амброуз Дадли подмигнул Бесс:

— Может, мне подняться в спальню вместе с вами и показать Синтло, как надо обращаться с молодой женой?

— Бесс не первый раз замужем: она сама объяснит Синтло, что к чему, — заметил Робин.

В конце концов от унизительных проводов новобрачных избавила Елизавета. Она разрешила супругам удалиться, а остальным гостям запретила покидать зал.

Заняв пост старшего дворецкого, сэр Уильям Сент-Лоу получил в свое распоряжение роскошно убранные покои на втором этаже, в том же крыле, где жил Сесил. Бесс не могла дождаться, когда переберется к мужу: большинство придворных довольствовались более чем скромными удобствами.

Дверь покоев открыл камердинер сэра Уильяма. Бесс медлила у порога, а муж неуверенно смотрел на нее. Она улыбнулась

— По обычаю, муж должен перенести молодую жену через порог.

Засмеявшись, Синтло подхватил ее на руки. Бесс почувствовала, как его достоинство напряглось, коснувшись ее ягодиц, и прошептала:

— Отпусти слугу. — Она ничуть не стыдилась и не боялась предстоящей ночи: ее одолевало любопытство.

Сент-Лоу поставил жену на ковер и обратился к камердинеру:

— Вещи леди Сент-Лоу уже прибыли, Гриве?

— Да, милорд. — Гриве указал на расставленные вдоль стен сундуки.

— Прекрасно. Сегодня вы нам больше не понадобитесь. Можете идти, Гриве.

Но и после ухода слуги Синтло вел себя сдержанно и галантно. Поклонившись, он пробормотал:

— А теперь я оставлю вас одну.

Бесс удивилась: он явно не собирался раздевать ее. А может, Синтло не решается на столь дерзкий поступок без приглашения? Ослепительно улыбнувшись, Бесс направилась в спальню. Неторопливо раздевшись, она умылась ароматной розовой водой, надеясь, что Сент-Лоу войдет и застанет ее раздетой. Но он не входил. Бесс со вздохом надела кремовую шелковую сорочку, расшитую дамасскими розами, и улеглась в постель. Подождав еще немного, она вздумала позвать мужа, к своему раздражению, долго не могла произнести его имя. Наконец Бесс крикнула:

— Можешь войти, Уилл: я готова.

Он остановился у постели и обвел ее восхищенным взглядом.

— Как ты прекрасна!

Синтло протянул руку, словно желая прикоснуться к ее волосам, но не осмелился. Задув свечи, он разделся в темноте.

Бесс рассмешила застенчивость мужа. Пожалуй, ей самой следовало бы сделать первый шаг. Услышав, как Сент-Лоу забирается под одеяло, она придвинулась было ближе, но тут же одернула себя.

Едва Синтло оказался в постели, его сдержанность исчезла без следа. Заключив ее в объятия, он мгновенно пришел в возбуждение. Бесс заметила, что муж раздет донага. Как только она прикоснулась к нему, Сент-Лоу застонал, вскрикнул и прильнул к ней всем телом. Бесс попыталась снять сорочку.

— Я не в силах ждать, — пробормотал он, поднимая шелковый подол и овладевая женой. Синтло действовал так быстро, что Бесс растерялась. Раздвинув ноги, она впустила его и постаралась подстроиться к ритму его движений. Уже два года Бесс ни с кем не была близка и теперь не хотела торопиться. — Элизабет… О Боже… Элизабет! — простонал он и выплеснулся в нее, как только Бесс ощутила первый трепет страсти.

Обняв жену, Сент-Лоу уткнулся лицом в ее грудь.

— Прости, прости, дорогая! Ты простишь меня, Элизабет? Поначалу Бесс решила, что он извиняется за спешку, и нежно погладила его по голове.

— Я не хотел обидеть тебя. Прости меня за животную страсть! — молил он.

Вдруг Бесс поняла, что муж просит прощения за близость.

— Уилл, ты ничем не обидел меня. Ты вовсе не животное. — Она села и зажгла свечи.

— Я так люблю тебя! Как я мог так поступить с тобой? — Его лицо выражало раскаяние. Бесс недоумевала:

— Уилл, ничего страшного не произошло.

— Правда? Господи, ты не представляешь себе, какое блаженство я испытал! Впервые в жизни я пришел в такое возбуждение. Бесс, ты знаешь, как доставить удовольствие мужчине.

— Уилл, любовь доставляет удовольствие не только мужчинам, но и женщинам.

Он рассмеялся и покачал головой:

— Это совсем другое! У мужчин все иначе. Леди никогда не испытывает плотских желаний.

Бесс не знала, плакать или смеяться. Ей очень хотелось взрыва страсти. Она облизнула губы и раскинулась на подушке. Когда Сент-Лоу задул свечи и придвинулся к ней, Бесс пылко прильнула к нему. Он нежно поцеловал ее в лоб, словно не замечая соблазнительного изгиба тела. Задев ногой его достоинство, Бесс обнаружила, что оно стало вялым и сморщенным. Еще раз поцеловав мужа, она просунула ему в рот кончик языка, чтобы расшевелить его.

— Спокойной ночи, Элизабет. Спасибо тебе.

Вскоре его дыхание стало размеренным и глубоким, а Бесс еще долго лежала, глядя в потолок. Значит, не все мужчины одинаковы! Она вдруг поняла, что умышленно выбрала Сент-Лоу — полную противоположность Кавендишу. Ей просто не хотелось любить. Бесс уверяла себя, что ей не нужны страсть и боль. Сент-Лоу — порядочный человек, их брак будет удачным. Она никогда не пожалеет о том, что сделала!

Лежа рядом с мужем, Бесс ощущала в глубине тела сосущую пустоту. Это чем-то напоминало голод, только бьио еще мучительнее.

— Уильям! — прошептала она через два часа, погружаясь в сон. Но этой ночью ей снился не Кавендиш и не тот, за кого она только что вышла замуж.

Бархатистый голос ласкал ее слух: «Значит, у тебя никогда не было любовника-сверстника — мужчины в расцвете сил». Обернувшись, Бесс бросилась в его объятия. «Вороной жеребец… овладею тобой… обнаженной целую неделю… обезумеешь от страсти… погружусь в самую глубину твоего лона… второе совокупление… извиваться целый час…» В третий раз он любил ее по-настоящему, ожидая, когда она задрожит и отдаст ему все, что он пожелает.

На следующий день Бесс и Синтло прибыли в Брентфорд. Их ждал веселый праздник в кругу семьи. Королева позволила новобрачным на время покинуть дворец, и Бесс решила воспользоваться случаем, чтобы перевезти родных в Чатсворт. Она не могла дождаться, когда покажет сэру Уильяму великолепный дом, построенный ею, и представит мужа своим знатным друзьям из Дербишира.

Джейн и Марселла одобрили брак Бесс и относились к Сент-Лоу с благоговейным уважением. Фрэнси, дочь Бесс, поначалу держалась в присутствии отчима скованно, но сыновья, которым уже исполнилось девять, восемь и семь лет, наперебой добивались внимания Синтло. Четырехлетняя Элизабет и трехлетняя Мэри совсем не боялись ласкового мужчину с подстриженной седоватой бородкой и смело карабкались к нему на колени.

Пока Бесс укладывала вещи, собирая домочадцев в дорогу, Сент-Лоу покупал пряности, артишоки, оливки, вина и другие припасы, которых, по его мнению, было не найти в Дербишире.

Перед отъездом Бесс запаслась аронником, чтобы избежать беременности. Она твердо решила больше не рожать. Наконец кавалькада выехала на дорогу: супруги взяли с собой слуг, учителей, нянек и гувернанток.

В пути новобрачные оставались наедине только по ночам, когда закрывали за собой дверь спальни. Пыл Сент-Лоу, очарованного молодой женой, ночь от ночи усиливался. Он засыпал, пресытившись страстью, считая себя счастливейшим человеком в мире и не подозревая о том, что его возлюбленная Элизабет лежит рядом без сна и терзается муками неудовлетворенности.

Увидев впереди Чатсворт, Бесс пришла в радостное возбуждение. Она чуть было не потеряла свой дорогой дом и с тех пор поклялась никогда не подвергать его такой опасности. Бесс смело прибегла к рискованной тактике, и судьба смилостивилась к ней. Остановившись перед домом своей мечты, она еще раз убедилась, что поступила правильно: вступила в игру и победила!

Чатсворт и его парк произвели на сэра Уильяма огромное впечатление.

— Чатсворт — моя страсть, призналась Бесс, и на ее глазах блеснули слезы счастья.

— А ты — моя. Я хочу, чтобы ты продолжала строительство дома. Он должен быть достроен!

— Спасибо, Уилл, за такой чудесный свадебный подарок.

Не теряя времени, Бесс наняла рабочих, поручила им приготовить штукатурку и известковый раствор. С помощью Фрэнсиса Уитфилда и Тимоти Пьюзи она нашла каменщиков, столяров, кровельщиков и стекольщиков. В свободную минуту Бесс написала сэру Джону Тайну в Лонглит и попросила прислать к ней искусных лепщиков. Она подписалась «Элизабет Кавендиш», но, заметив ошибку, зачеркнула фамилию и поставила новую: «Сент-Лоу».

Сэр Уильям блаженствовал. Домашний уют был ему в новинку, он наслаждался ролью главы большого семейства. Синтло оказался на редкость щедрым и добрым отчимом с неистощимым терпением — большего Бесс и не желала. Отец оставил Уильяму огромное наследство, которое он охотно тратил на жену и детей.

Синтло провел в Чатсворте две недели, когда получил депешу от королевы. Готовясь к переезду в Виндзор, Елизавета не могла обойтись без капитана стражи и старшего дворецкого. Скрыв разочарование, Бесс сообщила, что немедленно начнет собираться в путь.

— Дорогая, тебе вовсе незачем возвращаться. Побудь здесь, проведи лето с детьми. Королева вправе приказывать мне, но не моей жене. Вернувшись ко двору, я выплачу твой долг — это смягчит ее величество. Я буду скучать по тебе. Но тебе так нравится здесь, а для меня главное — твое счастье.

— Уилл, мне тоже будет недоставать тебя. Ты так добр и великодушен!

После отъезда мужа Бесс поняла, что ей и вправду недостает его. Сент-Лоу исполнял все ее прихоти, считал жену ангелом. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Бесс занялась строительством третьего этажа и ушла в работу с головой. Закон гласил, что всякий, кто предпринял какие-либо меры для улучшения земель, вправе претендовать на них. Поэтому Бесс обнесла оградой еще двадцать пять акров земли в Эшфорде, приказала осушить ее и назвала новый участок Ларк-Мидоу.

Каждую неделю сэр Уильям посылал в Чатсворт повозку, груженную подарками, в том числе книгами и сластями для детей, гвоздикой, имбирем, финиками и инжиром, а также испанскими шелками для Бесс. Его трогательные письма неизменно начинались словами «Моя драгоценная, бесконечно любимая…».

В конце лета Бесс навестила очень пополневшая Фрэнсис Грей. Без посторонней помощи ей не удавалось ни сесть в кресло, ни подняться. Выбрав местечко поуютнее, она не покидала его весь день и обменивалась с Бесс свежими сплетнями.

— Что ж, леди Сент-Лоу, я горжусь вами! Брак — самый верный путь вверх по лестнице успеха. Но как ты подцепила его?

— Марселла уверяет, что мне просто повезло.

— Возможно, дорогая, но лично я склоняюсь к мысли, что виной всему — твои рыжие волосы и поразительное сходство с королевой. Сент-Лоу давно и безнадежно влюблен в Елизавету.

— А теперь без ума от меня, — улыбнулась Бесс.

— Надеюсь, он тратит на тебя деньги, не жалея? Ты знакома с его беспутным братцем Эдвардом, паршивой овцой в семье?

— Нет. Не могу представить себе беспутного члена семьи Сент-Лоу.

— Эдвард порочен до мозга костей. Вот почему сэр Уильям стал образцом добродетели — чтобы заставить свет забыть о скандальных выходках братца. Эдвард женился на богатой вдове, предварительно отравив ее престарелого мужа. Через месяц она тоже умерла — ходят слухи, не без помощи яда. Затем Эдвард обратил взор на невесту, выбранную его отцом для сэра Уильяма, и сам женился на ней. Родные отреклись от него — именно поэтому сэру Уильяму после смерти отца достались все его владения в Сомерсете и Глостершире.

Бесс было неловко сплетничать о семействе Сент-Лоу. Ей следовало бы самой расспросить Уилла о родных. Он наверняка сказал бы правду, поскольку совсем не умел лгать. Бесс решила сменить тему:

— Как живется Кэтрин при дворе Елизаветы? Мы с ней редко видимся: обычно она занята днем, а я — ночью.

— Бедняжка Кэтрин! Что станет с ней когда я испущу дух? Перед тем как королева Мария умерла, я отправила ей письмо с просьбой отменить запрет на замужество Кэтрин. Теперь, видимо, придется писать Елизавете. Бесс, если со мной что-нибудь случится, попроси королеву подыскать Кэтрин достойного мужа!

Бесс встревожилась:

— Фрэнсис, ты больна?

— Боюсь, у меня водянка. В последнее время ночная посуда мне почти не нужна, сколько бы я ни пила.

— Дорогая, как это ужасно! Я попрошу Марселлу приготовить для тебя целебное снадобье — оно непременно поможет. Не хочешь ли прилечь?

Фрэнсис поморщилась:

— После замужества я провела слишком много времени в постели. Не беда, Бесс: по крайней мере я умру с улыбкой на лице!

Не успела Бесс опомниться, как наступила осень, и сэр Уильям прибыл в Чатсворт. Он должен был отвезти жену в Виндзор, к королевскому двору. Синтло оплатил учебу юных Гарри и Уильяма Кавендишей в Итонском колледже, который был виден из окон Виндзорского замка. Других детей оставляли в Чатсворте под присмотром Элизабет, Джейн и Марселлы.

Воссоединение Бесс с мужем прошло бурно, во многом напоминая первую брачную ночь. Она решила, что постепенно научит сэра Уильяма премудростям плотской любви, выносливости и терпению.

В Виндзорском замке радушный прием был оказан не только королеве и ее свите, но также лорду и леди Сент-Лоу. Им предоставили покои, еще более просторные и роскошные, чем в Вестминстерском дворце; даже с двумя спальнями. Супруги часто принимали у себя друзей-придворных, а раз в неделю их навещали сыновья Бесс, учившиеся в Итоне.

Елизавета проводила все свободное время с Сесилом или с Робином Дадли. Бесс удивилась, обнаружив, что здесь, в Виндзоре, Робин появлялся в королевских покоях, когда ему вздумается. Королева не считала нужным скрывать свою страсть. Влюбленные каждое утро совершали верховые прогулки по Виндзорскому парку, охотились с собаками и соколами, стреляли из луков и бродили рука об руку по тенистым берегам реки.

Когда Бесс спросила Мэри Сидни о том, как продвигаются переговоры с заморскими женихами королевы, та открыла ей тайну:

— Жена моего брата, Эми, больна чахоткой. Врачи говорят, что ей осталось жить меньше года. Все эти брачные переговоры с Францией, Испанией и Шотландией предприняты только для того, чтобы выиграть время. Робин уверяет, что Елизавета выйдет за него замуж, как только он будет свободен.

Как-то, оставшись с мужем в спальне, Бесс заговорила о романе Елизаветы и Робина.

— Ты ошибаешься, дорогая. Наша королева — девственница.

Бесс онемела от удивления. Уилл служил в королевской страже еще в ту пору, когда любовником Елизаветы был Том Сеймур. Неужели он настолько слеп и глух?

— Мужчины находят ее очаровательной и увиваются вокруг, как пчелы над горшком с медом. Но королева никогда не унизится до близости с кем-нибудь из них.

Бесс пристально посмотрела на мужа. А не был ли он одним из поклонников Елизаветы? Нет, скорее Уильям женился на ней девственником! Его недостаток — не робость, а неопытность. У мальчика она выглядела бы трогательно, но в мужчине средних лет раздражала. Бесс загадочно улыбнулась. Пора брать инициативу в свои руки, решила она, вспомнив двусмысленный намек Фрэнсис Грей.

— Уилл, милый, не поможешь ли мне снять платье? Он вмиг оказался рядом, его глаза заблестели.

— А ты не хочешь позвать горничную?

Бесс обвила руками его шею.

— Я хочу, чтобы меня раздел ты, дорогой. Мне нравятся прикосновения твоих рук.

Еще никогда в жизни ее не раздевали так быстро. Уилл поспешил прикрыть наготу жены шелковой ночной сорочкой.

— Ложись в постель, Элизабет, — срывающимся голосом попросил он и подошел к столу, чтобы задуть свечи.

— Нет, Уилл, я не хочу ложиться. И прошу тебя, разденься при свете.

Взволнованно облизнув пересохшие губы, он сорвал с себя камзол и льняную сорочку, а затем застыл в нерешительности.

Увидев, что муж колеблется, Бесс шагнула к нему и подтолкнула к постели. Она сняла с мужа сапоги и провела ладонью по гульфику.

— Бесс, не надо! — в отчаянии взмолился он. — Я не выдержу!

— Да, милый, не выдержишь. А потом мы начнем все сначала. — Бесс развязала тесемки, высвободила его достоинство, обхватила пальцами и начала ласкать.

Уилл застонал и задрожал от страсти. Бесс поняла, что долго он и впрямь не выдержит. Склонившись над ним, она подхватила ладонью два крупных персика. Перекатывая их, Бесс слегка сжимала пальцами восставший ствол. Наконец Уилл взорвался. Сок выплеснулся фонтаном и забрызгал сорочку Бесс. Он в изнеможении вытянулся на постели.

Не сводя глаз с мужа, Бесс втирала излившуюся жидкость в свой живот и в ложбинку между пышными грудями. Она потеребила соски кончиками пальцев, чтобы они затвердели. Влажная ткань сорочки стала прозрачной.

— Даже сквозь шелк заметно, как горяча кожа…

— Бесс, я хочу тебя! — простонал Уилл.

— Нам некуда спешить: впереди целая ночь. Почему бы не раздеться донага? — Бесс помогла мужу избавиться от одежды, а затем сняла с себя мокрую сорочку. Опустившись рядом с Уиллом на постель, она прильнула к его губам.

С протяжным стоном он втолкнул язык в горячую пещеру ее рта, и Бесс ощутила, как его достоинство вновь начало наливаться. Она прошептала, не отрываясь от его губ:

— Милорд, вы слишком эгоистичный любовник. Постарайтесь расшевелить меня, тогда я тоже испытаю экстаз — как и вы. — Уилл смотрел на нее недоверчиво, но с надеждой. Бесс приложила его ладонь к низу своего живота, раздвинула рыжие завитки и коснулась нежных складок. — У меня есть крохотный бутончик — чувствуешь его? Если его как следует приласкать, во мне проснется страсть. Тогда я буду мечтать только об одном — доставить тебе удовольствие.

Едва Уилл провел подушечкой пальца по маленькому бугорку. Бесс тихо застонала, прикрыв глаза. Он просунул палец в ее лоно, и она начала извиваться всем телом.

— Бесс, я больше не могу ждать.

Она улыбнулась: он назвал ее «Бесс»! Чопорная «Элизабет» забыта!

— Поспеши, дорогой.

Едва Уилл вошел в нее, Бесс изобразила наслаждение. Она звала его по имени, вскрикивала и вздрагивала, понимая, что ее экстаз доставит мужу небывалое блаженство. И если им повезет, в следующий раз все будет еще лучше. Бесс понимала, что бурную страсть ей уже не испытать, но по крайней мере такая близость скрасит тоскливые ночи.

Сэр Уильям должен был вставать до рассвета. Открыв глаза, Бесс увидела, что муж, умытый и одетый, не сводит с нее восхищенного взгляда. Он присел на край кровати.

— Бесс, я решил оставить тебе в наследство все мои владения в Сомерсете и Глостершире, чтобы они перешли твоим детям.

— Но если у нас не будет общих детей, твой брат получит право на часть земель.

— Мой брат — выродок. Он губит все, к чему прикасается. Своими владениями я могу распоряжаться, как пожелаю. Мне известно, что у тебя немало долгов, а мои земли помогут тебе расплатиться с ними.

Только теперь Бесс поняла, как беспомощен с ней сэр Уильям. Он мечтал подарить ей луну и звезды, но Бесс не хотела когда-нибудь услышать, что решила разбогатеть за счет родных Уилла.

— Уилл, я не хочу, чтобы из-за меня ты ссорился с братом. Как твоей жене, мне по закону принадлежит третья часть владений — этого более чем достаточно.

После того как муж ушел, Бесс вдруг стало зябко. Накинув теплый халат, она присела к камину. Бесс смотрела на голубоватые языки пламени, охваченная дурным предчувствием. Она оглядела темные углы спальни, пытаясь понять причину тревоги.