Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Безрассудная

ModernLib.Net / Сентиментальный роман / Хауэлл Ханна / Безрассудная - Чтение (Весь текст)
Автор: Хауэлл Ханна
Жанр: Сентиментальный роман

 

 


Ханна Хауэлл
Безрассудная

Глава 1

       Шотландия, 1375 год
      – Поднимаю тост за невесту, которая вскоре объединит род Макфарланов с родом Маккорди в своем чреве.
      Эйлис Макфарлан яростно сощурила темно-карие глаза и с такой силой сжала в руке кубок, что у нее побелели костяшки пальцев. Усилием воли она заставила себя пригубить вино и улыбнуться. Ее злости требовался выход. Она нервно притоптывала ногой под столом. Однако никто из мужчин, радостно чокавшихся и переговаривавшихся друг с другом о будущем, не обращал внимания ни на нее, ни на ее растущую ярость.
      Эйлис задумалась: обратит ли кто-нибудь внимание, если она встанет и закричит от негодования? Поразмыслив, девушка решила, что, по всей видимости, нет. И мрачно посмотрела на Дональда Маккорди.
      Предлогом для буйного веселья послужила ее помолвка со старшим сыном и наследником лэрда Крейгендаба. Брак должен был укрепить военное сотрудничество двух родов.
      Уже довольно давно Макфарланы осторожно налаживали связи с Маккорди, время от времени приходя друг другу на выручку. Появление ребенка, принадлежащего обоим родам, должно упрочить их союз. Но в последние месяцы Эйлис всячески избегала человека, за которого ей предстояло выйти замуж. Она столь же упорно стремилась отсрочить судьбоносный день, когда Дональд Маккорди сделает ее женщиной, как Дональд стремился его приблизить. Прикосновения его потных рук вызывали у девушки отвращение. Его слишком пухлые губы напоминали ей пиявок, столь высоко чтимых врачевателями. Когда за предстоящий брак был поднят еще один тост, Эйлис подняла свой кубок, и в ее голове мелькнуло желание, чтобы там оказался яд. И все же она слишком сильно любила жизнь, даже если ей до конца своих дней придется мучиться с Дональдом Маккорди.
      В двенадцать лет она уже знала, за кого ей придется выйти замуж. Ее опекуном был бездетный дядя, а поскольку она оказалась единственным выжившим ребенком его брата, то и должна была унаследовать небольшое, но процветающее владение Лирган. Оставался шанс, что новая жена дяди, Уна – молодая, прелестная и непосредственная женщина, – сможет родить ребенка, но он становился все призрачнее с каждым днем, проведенным бедной женщиной в объятиях Колина Макфарлана. Именно необходимость иметь наследника, которому перешел бы Лирган – вместе с желанием получить в союзники Маккорди, – заставила Колина добиваться этого брака.
      Внезапно Эйлис сообразила, что во всех разговорах о свадьбе, организации жилья, приданом и будущем обоих кланов никто не упоминает ее племянников и племянницу. После смерти ее сестры Майри, погибшей два года назад, Эйлис заботилась о детях, оставшихся после шестилетней связи Майри с каким-то неизвестным мужчиной. Рут и Мейнус, близнецы семи лет, а также Сибил, их пятилетняя сестра, составляли единственное счастье в жизни Эйлис. Девушка опасалась, что ей не позволят оставить их при себе.
      – Дядя! А что будет с детьми моей сестры? – спросила Эйлис.
      – О них уже позаботились, – равнодушно ответил Колин Макфарлан.
      Эйлис не поверила ни его спокойствию, ни его улыбке.
      – Я не думаю, что на них потребуется много денег, – продолжала Эйлис. – Я хочу, чтобы они остались на моем попечении, как и мечтала моя сестра. Я ей обещала.
      – Мы все наслышаны об этом, сударыня. Не стоит так волноваться!
      Дядя демонстративно вернулся к своей выпивке. Эйлис осталось только выругаться про себя. Прошло еще несколько минут, и она выскользнула из зала, чтобы вернуться в свою комнату. Оставаться на этом пиру в честь ее помолвки для Эйлис было подобно танцам на собственных похоронах. У нее не было выхода, и все знали, что она предпочла бы выйти замуж за всадника из свиты дьявола, нежели за Дональда Маккорди.
      – И теперь, когда я подумала над этим, Дональд действительно представляется мне всадником дьявола, – буркнула она, останавливаясь перед дверью в узкую сырую комнату, в которой ютились дети ее сестры.
      Колин Макфарлан величал их «тройкой ублюдков». Временами Эйлис готова была наброситься на этого человека с кулаками, поскольку его поведение обижало детей, а они и так видели мало радости. Она надеялась, что их гостеприимно примут и удобно разместят в Лиргане, но малышей встретили неприветливо, давая понять, что их присутствие нежелательно. И Эйлис ничего не могла с этим поделать. Она даже не могла перевести детей в свои более удобные комнаты. Она несколько раз пыталась это сделать, однако дядя силой возвращал детей обратно, утверждая, что ее комнаты отданы ей как невесте и ее жениху вряд ли понравится, если ублюдки будут все время путаться под ногами. Эйлис оставалось только сдерживать свой гнев, понимая, что препирательства взрослых вредят детям больше, чем их плачевное положение.
      Эйлис потихоньку вошла в детскую комнату и в который раз попыталась угадать, кто же именно был возлюбленным ее сестры. Никто не мог помешать опьяненной любовью Майри с ним встречаться. После того как родились близнецы, все сочли, что Майри замуж уже никогда не выйдет. Эйлис однажды попыталась проследить за сестрой, но только заблудилась. Все ее попытки выведать у Майри имя возлюбленного ни к чему не привели, несмотря на их крепкую дружбу.
      Хотя Эйлис сильно не хватало сестры, она радовалась, что Майри не попала под опекунство. Позор, которым она покрыла семью, вызвал ярость ее нетерпимого дяди. Колин Макфарлан сделал бы жизнь жаждавшей любви, безрассудной Майри невыносимой.
      Увидев ее, малыши заулыбались. Эйлис улыбнулась в ответ. Внимание девушки привлекли близнецы. Она не сомневалась, что внешность когда-нибудь укажет на того, кто был их отцом. Волосы у мальчиков были как у Майри и самой Эйлис, но глаза на узких лицах они определенно унаследовали от неизвестного отца. У маленькой Сибил были светлые, соломенного цвета волосы. Могло ли это еще что-либо подсказать? Большие карие глаза и маленькие овальные лица были и у Эйлис с Майри. Чистых же голубых глаз не встречалось ни у кого из клана Макфарлана. А клан Макдабов, славившийся своими синеглазыми мужчинами, был самым ожесточенным их противником, поскольку ее дядя украл Лирган у людей этого клана. От мысли, что ее сестра связалась с женатым мужчиной, Эйлис поморщилась, а о том, что это мог быть один из их смертельных врагов, она не позволяла себе и думать. И сейчас Эйлис прогнала от себя эту леденящую мысль и наклонилась, чтобы поцеловать каждого из детей.
      – Значит, ты должна выйти замуж за Дональда Маккорди? – спросил ее Мейнус, когда она подоткнула одеяло на его кровати.
      – Да. Я никак не могу изменить свою проклятую судьбу, малыш.
      – Ты уверена, что поступаешь правильно?
      – Я долго и упорно думала, но ничего путного в голову не пришло. Вряд ли мне удастся избежать этого замужества.
      – Мне не нравится этот человек, Эйлис, – прошептала Сибил. – И я вижу, что он совсем нас не любит.
      Эйлис постаралась говорить убедительно:
      – Какой мужчина рад чужим детям, моя радость? Но он привыкнет. – Однако Эйлис видела, что дети мало верят ее успокаивающим словам.
      Через полчаса, когда Эйлис наконец добралась до своей комнаты, то обнаружила, что сон никак к ней не идет. И это было очень скверно. Сибил была права – Дональд не позволит ей опекать детей и дальше. Эйлис боялась, что он их возненавидит. Он обручился с Майри, когда ее незаконная связь стала известна всем, но Эйлис полагала, что он сделал это с какой-то особой целью. Она начала подозревать, что Дональд знал, кем был возлюбленный Майри, и не любил их именно за это.
      Внезапно раздался какой-то звук, заставивший Эйлис насторожиться. Через секунду она поняла, что кто-то старается потихоньку открыть дверь. Эйлис сунула руку под подушку и схватила кинжал – оружие она постоянно держала под рукой. Когда едва различимая фигура наконец добралась до ее кровати и наклонилась, Эйлис ударила кинжалом, погрузив клинок глубоко в тело мужчины. Он упал на колени, и она так же стремительно выдернула кинжал. Раздался оглушающий вопль от нестерпимой боли, и через несколько мгновений в комнату ворвались несколько мужчин с высоко поднятыми свечами. Как только в комнате стало светло, Эйлис без удивления увидела, что незадачливым насильником оказался Дональд. Он лежал на полу со скрюченной и обильно кровоточащей рукой и громко выл. Эйлис с презрением смотрела, как его отец, брат и двоюродный брат тщетно пытаются его поднять.
      – Что ты вытворяешь, дьявол тебя побери? – проревел Колин Макфарлан. – Ты проткнула человека, за которого должна выйти замуж. – Он замахнулся на нее, но Эйлис уже была знакома с его быстрой и тяжелой рукой и сумела увернуться. Когда удар пришелся на столбик у изголовья кровати, она с такой же яростью взглянула ему в лицо. – Ты убила его!
      – Я отнеслась к нему как отнеслась бы к любому, подкравшемуся к моей кровати в темноте ночи, – выдохнула Эйлис. – У него нет прав здесь находиться.
      – Он всего лишь поторопил события, – пробурчал отец Дональда, – а ты почти отрезала ему руку.
      – Ты преувеличиваешь. Если он не собирался причинять мне вред, то должен был принести с собой свечу. Да и сказать заранее о своем приходе, а не красться, как вор.
      Мужчины продолжали бесноваться, не обращая внимания на ее слова. Когда они наконец покинули ее комнату, Эйлис почувствовала себя совершенно опустошенной. Она снова засунула кинжал под подушку, довольная, что ее рассерженный дядя забыл его забрать. Этот кинжал еще не раз избавит ее от нежелательного внимания Дональда. Вздохнув, Эйлис выругалась и накинула на себя одеяло, мысленно пожелав себе, чтобы все волнения и беспокойства не лишили ее сна.
 
      – Ты большой дурак, – вздохнул Дункан Маккорди, дородный лэрд Крейгендаб, и принялся перевязывать рану своего наследника. – Эта девка могла тебя убить. Она имеет право напасть на любого мужчину, который крадется к ней в темноте, не произнося ни слова. Ты что, захотел разрушить все наши планы своей похотью к этой бабе?
      – Откуда я мог знать, что эта сука спит с кинжалом в руке? – Когда его красивый двоюродный брат Малькольм рассмеялся, Дональд злобно покосился на него. – Она дорого заплатит за это в свадебную ночь. Я заставлю ее скакать быстро и долго, точно так же, как я собирался поскакать на ее шлюхе-сестре.
      – Да, Майри была шлюхой, но именно благодаря ей у нас появилась прекрасная возможность для шантажа и мести, – произнес Дункан. – А скоро и крошечная Эйлис даст нам то, что требуется. – Он потер толстые руки в радостном ожидании.
      Уильям – молодой простоватый сын лэрда – нахмурился и погладил рукой редкую бородку.
      – Ты уверен, что старый Колин Макфарлан не знает, кто на самом деле отец детей?
      – Да, совершенно уверен, – ответил Дункан и резко тряхнул головой. Его длинные седые волосы встопорщились от этого движения.
      – Старый дурак этим даже не интересуется. Его заботит только позор семьи, пятно на имени Макфарланов. На что мы должны надеяться, так это на то, что Барра Макдаб знает, кем на самом деле являются эти маленькие ублюдки.
      – Он знает, – буркнул Дональд. – Он отлично знает, что дважды вдул в живот Майри Макфарлан. Его жена, потаскуха Агнес, рассказала мне об этом перед смертью. Два долгих года я жаждал отомстить этому сукину сыну. Скоро, очень скоро я это сделаю.
      Дункан хмуро посмотрел на своего сына:
      – Эти дети помогут нам прибрать к рукам земли Макдабов, и ничего больше. Помни это, Дональд. Ты не должен использовать их для удовлетворения своего уязвленного тщеславия. Ты должен помнить, что они и Макфарланы по крови. Твоя маленькая невеста приходится им теткой.
      – В своем сердце она не только тетка, – заметил Малькольм, привлекая к себе всеобщее внимание. – Она сильно привязалась к ним, и ты, Дональд, должен об этом помнить. Тебе следует действовать осторожно.
      – Эта стерва будет моей женой, и она будет делать то, что я захочу, иначе пожалеет, – буркнул Дональд. – Клянусь, что борьба наша будет недолгой.
      Малькольм вздохнул, но больше ничего не добавил. Он лишь в который раз пожалел, что слишком беден, чтобы покинуть клан или перейти к кому-нибудь на службу.
      В отличие от других Малькольм заметил гордую осанку Эйлис. Он также заметил и то, что она заботится о детях под ее опекой так, словно они были ее собственными. У него не было сомнений, что в случае угрозы детям она станет опасной, как волчица, охраняющая свой выводок. Но было ясно, что говорить обо всем этом Дональду бесполезно. Малькольм подозревал, что слепота его родственников в конечном счете причинит им немало проблем.
      – Да, – буркнул Дональд. – Эйлис узнает, кто их отец, и, думаю, она не будет особо горевать, когда узнает правду.
      – Если Барра Макдаб и в самом деле является их отцом, почему он об этом не объявил? – спросил Малькольм.
      – Он не хочет, чтобы кто-либо из его клана узнал, кем была его возлюбленная, точно так же, как Майри не хотела, чтобы кто-то узнал, кто был их отцом, – ответил Дункан.
      – Давайте молиться, чтобы он продолжал молчать, поскольку я знаю, что его брат, Александр, не относится к людям, которые сидят на месте и ждут, когда за них дело сделает кто-то другой, – пробурчал Малькольм. Видя, что на его слова опять никто не обратил внимания, он тяжело вздохнул.
 
      Александр боролся с нараставшим раздражением. Однако Барра не замечал этих усилий и беспечно продолжал испытывать терпение старшего брата. Ужин превращался в настоящее испытание, и наступившая в большом зале тишина подсказала Александру, что люди в зале ожидают, что дела станут еще хуже. Пажи и служанки буквально крались мимо столов с напряженным видом людей, ожидающих нападения.
      Тем не менее Барра опять напился. Пока сварливая жена Барры была жива, Александр его пристрастию к бутылке даже сочувствовал, считая, что в вине Барра находит успокоение. Но Агнес скончалась уже два года назад, а Барра не просыхал со дня смерти этой женщины.
      Это само по себе вызывало крайнее раздражение Александра. Он просто не мог поверить, что скорбь по жене заставляет Барру находить утешение в вине и совершенно терять мужской облик. Сегодня Александр особенно беспокоился, так как в этот день была годовщина смерти Агнес и Барра напился еще сильнее, чем в иные вечера. Его даже пришлось нести в постель. Если бы Агнес была стоящей женой, Александр испытывал бы какое-то сочувствие к своему брату, но, по его мнению, в честь Агнес можно было произнести только один тост – за ее отсутствие. Агнес была злющей ведьмой, которая наслаждалась, унижая каждого мужчину, женщину или ребенка, которым случилось встретиться на ее пути.
      Нахмурившись, Александр подумал, что если бы даже Агнес была небесным ангелом, он не стал бы особо горевать по поводу ее неожиданной смерти. Обычно женщины, чье тело он использовал, получали от него всего одну-две монеты. Сейчас Александр даже удивился, что некогда он обрушивал на дам море лести и являл собой чудо галантности. Это женщины его семейства за последние двенадцать лет излечили его от восторженного отношения к женскому полу – точно так же, как лишили клан многих его богатств. Теперь Барра для Александра был всего лишь одним из несчастных мужиков, из которого обхватывавшие женские ноги выжали физические силы и остатки разума. Если бы Агнес все еще была жива, Александр мог бы ее убить.
      Не в состоянии больше сдерживаться, Александр поднялся, выдернул кружку из руки своего брата и швырнул ее в дальний угол большого зала замка Ратмор.
      – С тебя хватит. – Он гневно посмотрел на Барру.
      Барра молча взял кружку у сидевшего рядом с ним человека, наполнил ее и сделал глоток.
      – С меня никогда не хватит.
      Александр запустил пальцы в свои густые золотистые волосы, раздосадованный тем, что не может понять брата.
      – Черт бы тебя побрал, – проворчал он – Как ты можешь пьянствовать два долгих года из-за этой потаскухи Агнес?
      – Агнес? – Барра слепо моргнул, подобно попавшей на свет сове. – Ты думаешь, я пью из-за Агнес?
      Когда после этого Барра внезапно расхохотался, у Александра все похолодело внутри. Этот смех не был беззаботным и заразительным, каким он был у Барры раньше, в более счастливые времена. Он был отрывистым, и у Александра появилась мысль: уж не тронулся ли его братец умом? Это подозрение подтверждал дикий взгляд налитых кровью глаз Барры – глаз, которые когда-то были еще голубее, чем его собственные. Александр знал, что вино вполне способно лишить человека разума. Выругавшись, Александр ударил брата по лицу с такой силой, что тот свалился со скамьи. Пока Барра молча поднимался с покрытого камышом пола и снова устраивался за столом, Александр бессильно сжимал и разжимал пальцы, борясь с желанием ударить брата еще несколько раз, чтобы тот протрезвел и пришел в чувство. То, что брат на него даже не рассердился, только добавило Александру злости.
      – Я не сошел с ума, Александр, – пробормотал Барра. – Но я часто хочу, чтобы так и было. Сумасшествие может меня наконец освободить из ада.
      – Я думал, что ты освободился, когда твоя жена-стерва испустила последний вздох. Именно она превратила твою жизнь в подлинный ад.
      – О да, так оно и было, и она постаралась, чтобы ее смерть не покончила с моими мучениями. Перед тем как умереть, Агнес забрала у меня то, что придавало моей жизни какой-то смысл. – Барра хрипло рассмеялся. – Хотя я не сомневаюсь, что ты не поблагодарил бы ее за это.
      – Я бы, возможно, поблагодарил Агнес за экономию, получившуюся после ее смерти.
      – Да, я бы тоже поблагодарил ее за это. Ты понял, почему она, умирая от лихорадки, отправилась куда-то из Ратмора и при этом подхватила простуду, добившую ее?
      – Нет. – Александр почувствовал тревогу.
      – Ну, это, без сомнения, развеет твое мрачное настроение. Агнес отправилась в хижину на дальнем конце наших западных земель и перерезала горло Майри Макфарлан.
      Александр тряхнул Барру за плечо с такой силой, что тот скривился от боли.
      – А почему тебя беспокоит, что Агнес убила кого-то из Макфарланов?
      – Почему? Да потому что Майри Макфарлан и я были возлюбленными на протяжении шести лет. – Александр поспешно отдернул руку, словно от чумного, и Барра едва не упал. – Майри было всего пятнадцать, а мне почти двадцать, и я только что женился на моей дражайшей, злобной Агнес – бабе, которая, как ты считал, должна дать Ратмору наследника. Божья кровь, я был женат шесть месяцев и уже прошел через настоящее чистилище.
      – И ты пошел и лег с племянницей человека, убившего нашего отца? – прошипел Александр.
      – Да, лег и любил ее. Именно это я и сделал.
      – Не может быть!
      – Да! Майри была для меня подобно глотку воздуха, без которого я бы задохнулся, пищей, без которой я бы умер. Агнес не смогла этого вынести. Я не мог ничего рассказать тебе, поскольку знал про твою ненависть к клану Макфарланов. – Барра вздохнул, его голос и выражение лица стали плаксивыми. – Агнес забрала у меня Майри. Да и моих малюток – моих сыновей и мою прелестную дочурку.
      Александр побледнел, как только понял, о чем говорит Барра.
      – У тебя есть дети? Агнес убила твоих детей? – Он почти что выплюнул эти слова, не разжимая губ.
      – Нет. – Барра неловко мотнул головой. – Нет, она не убила их, хотя то, что она сделала, можно и так назвать. Я не могу их видеть, не могу даже знать, как у них со здоровьем и настроением.
      Александр с силой тряхнул брата, его терпение было на пределе.
      – Хватит болтать как слабоумная старуха! Расскажи мне о своих детях. Расскажи мне все!
      – У меня сыновья-двойняшки. Мы назвали их Рут и Мейнус, сейчас им должно быть семь лет. – Барра шмыгнул носом, пытаясь справиться со слезами и навести порядок в мыслях. – Потом была Сибил. Этой девочке должно быть сейчас пять лет. Я сам помогал ей родиться, собственными руками шлепал, чтобы она закричала. Моя маленькая девчушка с красивыми глазами! Все четверо сейчас для меня потеряны. Так что теперь ты можешь понять, почему я пью. Агнес не только намертво отрезала мою любовь в тот день, но она также побеспокоилась, чтобы я никогда не увидел моих детей. – Он покачал головой и осушил половину кружки одним глотком. – Да, они для меня словно мертвые, – прошептал он.
      – У тебя есть дети – сыновья, черт бы тебя побрал, – и ты мне ничего не говорил? – В голосе Александра слышались обида и гнев.
      – Да. Я не думал, что тебе это интересно, – буркнул Барра. – Для тебя это лишь ублюдки, в венах которых течет кровь проклятых Макфарланов.
      – И Макдабов, – громко произнес Александр.
      Несколько человек за столом что-то пробурчали в знак согласия.
      – У моей Сибил волосы точно такие же, как у меня, – вздохнул Барра. – И мои глаза. Клянусь слезами Христа, я чувствую себя так, как будто у меня вырвали сердце!
      Александр с силой сжал зубы, стремясь справиться с гневом. Плаксивые пьяницы всегда раздражали его, но теперь он стал понимать Барру. Его собственное мнение по поводу выбора Баррой его возлюбленной сейчас роли не играло. Этот человек потерял своих детей и два долгих года не имел возможности взглянуть на них и поговорить с ними. Александр очень хорошо знал, как сильно может повлиять на человека потеря, но он постарался прогнать из головы все еще болезненное воспоминание, поскольку ему сейчас надо было принимать трезвое решение. Необходимо заполучить детей Барры. Любой ребенок Макдабов принадлежит замку Ратмор.
      Александр наклонился к своему брату и тихо спросил:
      – Как ты думаешь, где твои дети находятся в настоящее время, Барра?
      От этого обманчиво мягкого вопроса Барра встрепенулся. Он оглядел сидящих за столом и с удивлением увидел сочувствующие и осуждающие взгляды. Потом он медленно повернулся к Александру и беспокойно глотнул. Пьяный угар, в котором он пребывал, похоже, слегка развеялся. И Барра понял, что именно вызвало ярость в глазах Александра.
      – В Лиргане, – прохрипел он и съежился, ожидая ответа Александра.
      – В Лиргане. И воспитываются человеком, который убил нашего отца и украл у нас Лирган. Наследники того, что мы еще надеемся вернуть и что находится в руках того, кто всегда желал с нами разделаться.
      Внезапно Барра что-то бессвязно выкрикнул и побежал к двери из большого зала. Александр вздохнул, опустился на свой тяжелый дубовый стул и спрятал лицо в мозолистых ладонях.
      – Что ты собираешься делать? – спросил Александра его дюжий двоюродный брат Ангус. – Ты же не можешь оставить этих ребят в окровавленных руках Колина Макфарлана, ведь верно?
      – Да, – ответил Александр. – Да, я не позволю этому мерзавцу их воспитывать. Печально, что в них течет кровь Макфарланов, но в конечном счете они дети Барры. Они – Макдабы. Молю Бога, чтобы яд, которым пропитана кровь Макфарланов, еще не попал в их сердца. Ничего не говорите Барре, поскольку от него как от воина сейчас мало толку, но с рассветом мы отправляемся в Лирган.

Глава 2

      Мягкая душистая трава рождала в усталом теле Эйлис удивительные ощущения, когда она лежала, вытянувшись во весь рост, рядом со своим другом Джеймом, оставив детей играть, как им вздумается.
      – Ох, Джейм, должно быть, я старею. От этих детей я совершенно устала.
      Великан Джейм рассмеялся. Глубокий бас удивительно шел ему, и она улыбнулась в ответ.
      – Пусть побегают – это им только на пользу. Не думай о них слишком много. Маленькие дети любят побегать и попрыгать, госпожа.
      Эйлис кивнула и бросила на смуглого великана изучающий взгляд. Коричневый кафтан трещал, обтягивая его могучие руки, такие большие и сильные, что Джейм мог без особых усилий убить человека. Эйлис чувствовала себя с ним в совершенной безопасности и могла доверить ему жизни детей.
      Люди считали Джейма тугодумом, но Эйлис была уверена, что если проявить терпение, то он многому научится. А учила она его немало, причем начала с самоуважения, поскольку его злобный отец и окружающие уважения к Джейму не проявляли. Эйлис гордилась этой своей заслугой. Кроме того, это привязало Джейма к ней, причем его преданность была столь самоотверженной, что иногда Эйлис чувствовала неловкость. Правда, бороться с этим она не собиралась, поскольку всегда полезно иметь подобного союзника.
      – Это верно. В Лиргане детей заставляют вести себя тихо, чтобы не разгневать лэрда.
      – Да, он иногда бывает раздражительным. – Джейм опустился на траву, чтобы удобнее было следить за детьми.
      – В самом деле, бывает. И это печально, поскольку ребенок должен быть ребенком. Они растут так быстро. – Эйлис молча смотрела, как дети, радостно смеясь, бегают друг за другом, упиваясь красотой безоблачного летнего дня.
      Джейм бросил на них тревожный взгляд и произнес:
      – Я знаю, что не имею права это говорить и на чем-то настаивать, но… что будет со мной, когда вы выйдете замуж за Дональда Маккорди и отправитесь жить в Крейгендаб?
      – Ну, ты отправишься с нами. – Эйлис похлопала по его сжатому кулаку.
      Она знала, что никто в Лиргане не станет препятствовать отъезду Джейма, поскольку все считали его не очень умным и побаивались его силы. Джейм разжал кулаки и уперся ладонями в землю.
      – Спасибо. Вы и дети не дразните меня и не боитесь. Вы – мой единственный друг, и я не хочу, чтобы вы меня покидали.
      – Ну, я этого не сделаю, и дети тоже определенно не захотят с тобой расставаться. Они очень тебя любят. – Эйлис нахмурилась, увидев, что Джейм напрягся, явно ее не слушая, и стал пристально вглядываться в землю у своих рук. – Что такое? – Она поставила ладонь на землю и уловила легкую дрожь. – Джейм?
      – К-кто-то е-едет, – громко произнес Джейм и мысленно обругал себя за заикание. Именно из-за него многие считали его идиотом. Избавиться от заикания ему помогла Эйлис, но оно возвращалось, когда Джейм нервничал. Сейчас он с силой сжал челюсти, а потом, несмотря на заикание, быстро заговорил: – Они движутся с севера.
      – Макдабы, – прошептала Эйлис в страхе за детей, поскольку Джейм не был вооружен, их лошади были расседланы и они все находились далеко от надежных стен Лиргана.
      – Возможно. Их очень много, и они скачут очень быстро. Мы должны бежать отсюда.
      – Нет времени! – крикнула Эйлис, вскакивая на ноги.
      Теперь уже было слышно стремительное приближение всадников с направления, откуда мог появиться только враг.
      Со скоростью, которую Эйлис сочла поистине изумительной от такого крупного человека, Джейм собрал детей. Когда он предложил поискать укрытие на большом дереве на краю опушки, она кивнула. Это было трудно, но дерево могло бы скрыть их всех от стремительно мчащихся всадников. Если бы даже оно не скрыло, то позволило бы выиграть время – время, за которое могло прийти спасение. Эйлис молча забралась на большое сучковатое дерево и приготовилась принять детей. Джейм протянул ей Рута, последнего из трех испуганных детей, когда на опушку выскочили всадники. Не обращая внимания на ее просьбы присоединиться к ним, Джейм повернулся, чтобы встретить врага в одиночку.
 
      Александр остановился всего в футе от огромного смуглого великана, его солдаты быстро окружили Джейма со всех сторон. Внимательно изучая человека у ствола дерева, Александр посмотрел вверх на ветви и обрадовался. На него таращились мальчики-близнецы и маленькая девочка с волосами цвета соломы.
      – Удача поистине улыбается нам сегодня, Ангус. – Он улыбнулся своему двоюродному брату, который занимал справа от него обычное почетное место. – Плоды готовы – только сорви.
      – Да, но нам сначала придется свалить это большое дерево, – Ангус кивнул на Джейма, – прежде чем мы получим возможность собрать урожай.
      Он жестом отдал команду своим людям взять человека, охраняющего дерево. Александр посоветовал ему:
      – Не убивай его, если ты можешь справиться без этого. Он не вооружен и один противостоит тридцати пяти. Это будет просто убийство.
 
      Со своего места на ветке Эйлис видела, как почти половина всадников спешились. Солдаты достали свое оружие и начали приближаться к Джейму. Ее сердце похолодело, когда Эйлис разглядела на них эмблемы рода Макдабов. Эти люди явно не собирались убивать Джейма, но это ее не особенно успокаивало. Джейм не мог их всех победить. Если волшебным образом откуда-то не появится помощь, она и дети попадут в клан их смертельных врагов. Историй о том, что происходит с Макфарланами, когда с ними случается несчастье попасть в кровожадные лапы Макдабов, она наслушалась в Лиргане достаточно, и сейчас они одна за другой всплывали в ее памяти. Здравый смысл подсказывал ей, что вряд ли все эти истории являются правдивыми, но на это надеяться сейчас не приходилось. Следовало готовиться к самому худшему.
      Расслабленно откинувшись в седле, Александр молча смотрел на сражение между своими людьми и охранявшим дерево великаном. В этом сражении победить могли только его люди, но перед ними стояла трудная задача. То, что один великан вступит в бой с десятком воинов Макдабов, казалось совершенно невероятным. Однако было видно, что он собирается биться насмерть, любым оружием, которое попадется ему под руку, чтобы защитить скрывавшихся среди ветвей. Подобного рода преданность вызывала уважение, но Александру пришло на ум: защищал бы этот человек этих детей столь яростно, если бы знал, кто является их отцом? Когда великан в конце концов упал, Александр не почувствовал радости. Он спустился с лошади, подошел к дереву и поднял глаза на четыре маленьких бледных лица.
      – Сойдите вниз, госпожа, и помогите спуститься детям, – приказал он. Потом Александр пристальнее вгляделся в локоны девочки соломенного цвета, в глаза близнецов и черты их лица и убедился, что ему и его людям посчастливилось найти отпрысков Барры. – Ваш верный защитник наконец упал, так что вы должны признать поражение и спуститься вниз.
      – Признать поражение? Никогда! – ответила Эйлис, стараясь подавить в себе сильный страх за детей, себя и лежащего без сознания Джейма. – Если вы хотите схватить меня и детей, вам придется подняться сюда и забрать нас.
      Александр стиснул челюсти, а потом жестом отдал распоряжение нескольким своим солдатам ответить на вызов девушки. Он понял, что она стремится выиграть время. Имела ли она на это основание или нет, Александр был полон решимости завершить дело как можно быстрее.
      Когда первый солдат, попытавшийся взобраться на дерево, полетел вниз после простого, но меткого удара в лицо изящной ножки в ботинке, Александр пришел в изумление – как и все остальные. На дерево начали взбираться другие солдаты, но и их точными ударами отправляли обратно на землю. Каждый солдат пытался залезть на дерево как-то по-новому, но девушка на дереве при живейшем участии мальчиков тут же изобретала новый метод отражения штурма. Несмотря на то что все Макдабы имели преимущество в размерах и мышечной силе и несмотря на их большое число, девушка удерживала свою позицию, поскольку она была очень выгодной.
      Когда на землю полетел восемнадцатый солдат, Александр решил, что надо менять тактику. Не следовало понапрасну тратить драгоценное время. Он вытащил меч и приложил его кончик к уже пришедшему в сознание, но все еще неподвижному гиганту, оказавшемуся столь отважным защитником. Александр ни за что не перерезал бы ему горло, он только хотел посмотреть, как отреагирует на его угрозы девушка.
      – Госпожа, – громко произнес он, и все головы повернулись к нему, – хватит этой игры. Сойдите вниз, или я немедленно перережу горло этому человеку.
 
      Эйлис поняла, что проиграла, хотя и продолжала упираться:
      – Ты не убил его, когда тебе пришлось с ним сражаться; и я должна поверить, что ты сделаешь это сейчас?
      – Мы оба знаем, что ты пытаешься выиграть время. Я не могу ждать до бесконечности.
      Эйлис вынуждена была признать свое бессилие. Она не станет рисковать жизнью Джейма, чтобы выиграть время для спасения, которое может никогда не прийти. Вряд ли кто-нибудь заметит их отсутствие и через несколько часов. А жизнь Джейма она ценила очень высоко. Эйлис могла только молиться, чтобы ее не постигла судьба Джейма. Она мрачно взглянула на человека, который угрожал расправиться с ее самым дорогим и верным другом.
      – Я хочу, чтобы ваше обещание не вредить ему распространялось и на нас, – заявила она. – Поклянитесь!
      Александр оцепенел от подобной наглости, но громко произнес:
      – Мы не воюем с беззащитными женщинами и детьми.
      – Я не спрашиваю вас о том, с кем вы ведете войны. Я просила вас поклясться, что детям не причинят вреда, пока они будут в ваших руках.
      Сначала Александр лишь негромко буркнул что-то сквозь стиснутые зубы, но все же произнес:
      – Даю вам в этом клятву. А теперь спускайтесь с этого проклятого дерева, или я насажу великана на меч, как каплуна на вертел.
      – Кто-то должен снять детей, – произнесла Эйлис, стараясь сохранять самообладание. – Они слишком высоко, чтобы спуститься вниз самостоятельно. – Она не должна показывать свой страх перед детьми, чтобы не расстраивать их еще больше.
 
      Александру было трудно просто стоять и смотреть, как детей спускают вниз. Когда он присмотрелся к ним повнимательнее, их похожесть на его брата и на Макдабов стала еще яснее, и это переполнило его чувствами, среди которых были глубокая радость и большое горе. Чтобы не поддаться эмоциям, он сосредоточился на спускающейся вниз изящной, весьма фигуристой девушке с волосами цвета воронова крыла. Одна из эмоций вызвала шевеление в его теле – хотя большинство людей не назвали бы эмоцией простое плотское желание.
      Эта женщина имела небольшой рост, но излучала чувственность, превосходившую чувственность самой сладострастной женщины, которую он когда-либо знал. Когда она направилась к лежащему великану, в ее походке было ясно видно приглашение – хотя Александр понимал, что это она делает не намеренно и, возможно, об этом своем свойстве даже не догадывается. Тем не менее, Александр немедленно преисполнился решимости ответить на этот немой призыв.
      Джейм сел на траве, еще не совсем придя в себя. Его смуглое лицо было унылым. То, что он испытывал волнение, было видно по тому, как сильно он заикался:
      – Ох, госпожа, вам не следовало спускаться! Я этого не заслуживаю.
      Близнецы похлопали по широкой груди Джейма, а маленькая Сибил взяла его руку в свои маленькие ладони, пытаясь успокоить удрученного великана. Эйлис погладила Джейма по его темной курчавой голове:
      – Нет, я тебя не оставлю. Не волнуйся. Это я сделала для себя – чтобы было спокойно у меня на сердце, в душе и в рассудке. Я бы лишилась этого, если бы позволила тебя умертвить.
      Нахмурившись, Александр приказал своим людям собрать все предметы, принадлежавшие Макфарланам. Было видно, как медленно движется Джейм. Было видно и то, что эта женщина явно привязана к увальню. Это удивило Александра, поскольку противоречило тому, что он привык думать о женщинах. Она сдалась лишь потому, что он угрожал лишить этого великана жизни. Но не об этом сейчас следовало думать. Александр испытывал желание к этой женщине, однако желание не повод тащить ее с собой. Надо придумать какое-то достойное объяснение.
      – Кто вы этим детям? – требовательно спросил он у Эйлис. – Вы их нянька?
      Эйлис меньше всего хотела сейчас, чтобы этот человек знал, что она приходится племянницей Колину Макфарлану. Хоть он и был добр к детям, она прекрасно знала о кровавой междоусобице между Макдабами и Макфарланами. Эйлис подозревала, что этот человек не будет столь великодушен к взрослому члену клана Макфарланов.
      – Да, я их нянька.
      – Вы выглядите слишком молодой для этого.
      – Мне двадцать, вполне достаточно.
      – Тогда вам придется отправиться с нами. Мне нужна нянька, чтобы ухаживать за детьми, в Ратморе сейчас некому ими заниматься. – Он потянул ее за руку и нахмурился, поскольку она не выразила желания повиноваться.
      – А что станет с Джеймом? – спросила Эйлис, пытаясь высвободиться из его захвата.
      – Что с ним может быть? Пусть остается здесь.
      – Я не для того сдалась ради его жизни, чтобы отдавать его разъяренному Колину Макфарлану. Это определенно будет стоить Джейму жизни.
      Александр знал, что не следует смотреть на детей. Как он и ожидал, мольба на их лицах лишила его воли к сопротивлению. Конечно, было крайне глупо брать в замок такого прекрасного бойца из чужого клана, но Александр надеялся со временем предоставить этого увальня своей, возможно, крайне неприятной, судьбе. – Ну, хорошо, – громко произнес он, злясь на себя за собственную уступчивость. – Он может отправиться с нами, если поклянется не доставлять нам проблем.
      Джейм обменялся долгим взглядом с Эйлис, после чего сдавленно произнес обещание, которого требовал Александр. Люди Александра смотрели на великана с боязнью, когда он взбирался на коня. После этого Макдабы сделали все возможное, чтобы скрыть следы своего присутствия. Они подмели ветками землю, чтобы уничтожить отпечатки копыт, притоптали вырванный дерн и даже убрали конский навоз. Александр не хотел, чтобы его перехватили, когда он будет возвращаться в Ратмор.
      Александр посадил юную Сибил на лошадь перед собой, в то время как близнецы разместились вместе на одной лошади. Няня с надменным видом ехала на лошади одна, и довольно умело, что удивило Александра и вызвало его восхищение. Он с трудом оторвал взгляд от ее тонких ног в чулках и жестом отдал приказ отправляться в Ратмор. Потом громко распорядился не спешить, чтобы животные не устали слишком быстро.
      Пока все шло на удивление хорошо. Александр не мог поверить в подобную удачу. В этом было что-то неестественное. Не считая множества ссадин и, возможно, одной-двух сломанных костей, он и его люди достигли своей цели. Он готовился напасть на Лирган в надежде, что неожиданность компенсирует недостаток сил, но теперь радовался, что обошлось без кровопролития. Тем не менее, он не мог отделаться от ощущения, что трудности еще впереди. Он гнал от себя эти мысли, ругая себя за предрассудки, и решил сосредоточиться на возвращении в Ратмор, пока ему сопутствует удача.
 
      Покачиваясь на своей каурой кобыле, Эйлис благодарила судьбу, что ее уловка сработала. Она надеялась, что никто из детей случайно ее не выдаст. Пока что ее быстрые строгие взгляды заставляли их молчать. Она не могла заставить их лгать, но правда сейчас принесла бы им больше вреда, чем пользы.
      Между кланами время от времени вспыхивали конфликты, Эйлис никак не могла взять в толк, почему Макдаб захотел захватить незаконных детей Макдабов. Они не могли знать того, что она только начала подозревать. Тем не менее, похищение этих детей определенно было частью плана Макдабов. Она не могла поверить, что светловолосый командир этого отряда, оставивший Джейма в живых, мог причинить вред детям. Эйлис надеялась, что в определении характера этого человека на нее не повлияла его привлекательная внешность.
      Она поежилась, когда наконец поняла, что он Александр Макдаб, предводитель клана Макдабов. Она с детства знала, как выглядит этот человек. Его описание легко вспомнила бы любая девушка. Истории о красивом мужчине, которого горе превратило из галантного ухажера в жестокосердного налетчика на врагов, всегда восхищали ее и вызывали в ней сочувствие. Юной девушкой она хотела увидеть столь красивого человека и одновременно с этим испытывала страх, что ее мечта сбудется. Этот страх она ощущала и сейчас, когда перехватывала направленный на нее взгляд чистых голубых глаз – взгляд, значение которого она, к сожалению, прекрасно понимала. Было видно, что Александр Макдаб желает ее. Она не была его пленницей, однако никто не помешает ему осуществить свои намерения.
      Эта мысль ужасала. У нее нет друзей в Ратморе, а Джейма просто убьют, если он попытается прийти ей на помощь. И если она объявит, кем является на самом деле, то, скорее всего, быстро пожалеет о своей участи.
      Будучи няней детей, она могла отговорить сэра Александра от его намерений относительно ее. Судя по слухам, он когда-то был весьма обворожительным обольстителем. Если же он узнает, что она Эйлис Макфарлан, то сделает ее предметом своего наслаждения, поскольку это уязвит в самое сердце гордого Колина Макфарлана. Чем больше она думала над этим, тем реальнее ей представлялось изнасилование, так что в конце концов она решила не думать об этом и не позволять уступать себе мыслям о покорности.
      Когда вдали показались мрачные стены Ратмора, спокойствие сохранять стало еще труднее. Теперь все будет зависеть от того, насколько сильно хотят связать себя родственными узами кланы Маккорди и Макфарланов. Возможно, операции по спасению не будет вообще. Поскольку дело связано с детьми, Колин Макфарлан может счесть похищение удобной возможностью избавиться от тяжелого и позорного бремени.
      Эйлис поняла, что напрасно пыталась выиграть время.
 
      – Если мы будем продолжать в том же духе, то загоним лошадей. – Малькольм Маккорди вытер рукавом пот со лба, потом хмуро взглянул на полуденное солнце и осмотрел место, где должны были находиться дети.
      Подъехав к своему двоюродному брату, Дональд громко произнес:
      – Мы их еще не нашли. – Его отец, брат и большая часть тяжеловооруженных воинов подтвердили его слова. – Значит, нам надо прекращать поиски?
      – Ты сам не свой с той поры, как узнал, что дети находятся за стенами Лиргана. – Малькольм говорил тихо, чтобы сопровождавшие их воины не узнали, насколько важно для Маккорди найти детей.
      – И все же надо прекращать поиски. Колин – глупец. Позволять детям разгуливать на воле – это то же, что оставить кошелек, полный денег, на городской площади и надеяться, что его никто не тронет.
      – А то, что мы вот уже несколько часов мечемся, как спятившие идиоты, делает нас умнее Колина?
      – Нам нужны эти дети! – продолжал гнуть свое Дональд.
      Малькольм сжал зубы, сдерживая слова, рвавшиеся с его языка. Если бы Маккорди беззастенчиво не зарились на чужое, то у них не было бы сейчас нужды в этих детях. Фактически клан восстановил против себя всех соседей, и первыми среди них были Макдабы. Малькольм подозревал, что именно Макдабы стоят за исчезновением Эйлис и детей.
      – Так мы успеха не достигнем, – осторожно произнес Малькольм и добавил: – Я думаю, нам необходимо отдохнуть и еще раз подумать, что делать.
      – Да, – согласился Уильям. – Это хорошая идея.
      – Что ты смыслишь в хороших идеях? – заорал Дональд на младшего брата. – Ты всего лишь безмозглый чурбан!
      Покачав головой, Малькольм спрыгнул с седла. Он напоил лошадь, привязал ее к дереву, удлинив повод, а затем без сил рухнул под большим деревом. Лежа, он с досадой и удивлением наблюдал, как седовласый Дункан встрял в препирательство дюжих сыновей. Остальные солдаты спешились, напоили своих лошадей и отпустили их пастись. Спорящая троица продолжала выяснять отношения. Малькольм хотел было заявить им, что не следовало так торопиться сюда, чтобы терять время на словесную перепалку, но двоюродные братья вряд ли стали бы его слушать.
      Малькольм вздохнул, лениво провел рукой по траве и протянул руку за кожаным мешком с водой. Внезапно он напрягся и замер, пристально глядя на землю. Чтобы сообразить, в чем заключается странность, ему понадобилось всего несколько мгновений. И он понял, что кто-то пытался скрыть следы произошедшего здесь совсем недавно сражения. Трава и мох в некоторых местах были притоптаны, а кое-где вырваны с корнем. После этого Малькольм тщательно осмотрел пространство и обнаружил вокруг дерева несколько пятен крови, которые при прикосновении еще были липкими. А кто мог здесь вести бой, кроме Джейма и тех, кто пытался похитить Эйлис и детей?
      Но в каком направлении они уехали? Мысленно Малькольм обозрел поляну и начал обходить ее окрестности. Именно в это мгновение спорщики бросили препирательства и в удивлении повернулись к нему. Малькольм не обращал на своих дородных двоюродных братьев внимания. Неподалеку от опушки он увидел отчетливые следы недавнего присутствия большого числа людей на лошадях. Теперь стало ясно, что произошло с Эйлис и детьми. Удивляло то, что, судя по всему, похитители забрали с собой и Джейма. Малькольм помрачнел, когда до него дошло, что все величественные планы Маккорди рухнули и что, если он сейчас скажет об этом, ярость родственников за это обрушится на него. Он пошагал обратно к своим двоюродным братьям.
      – Они были здесь, но прошло много времени после того, как они уехали, – объявил он.
      Дональд нахмурился и почесал живот.
      – Что ты хочешь сказать? Мы были здесь совсем недавно и ничего не видели.
      – Мы невнимательно смотрели. – Поскольку его двоюродные братья стояли совсем близко, он начал показывать обнаруженные следы. – Думаю, это кровь того увальня, которого твоя маленькая невеста держит постоянно при себе, Дональд. Есть и кровь того, с кем он сражался. Похитившие детей сделали все возможное, чтобы скрыть следы. Это дало им возможность вернуться в свое логово до того, как кто-нибудь станет искать детей и госпожу Макфарлан. – Показав кузенам все свои находки, Малькольм оперся на сучковатый посох, который он сделал из деревца. – Мы знаем, в каком направлении всадники направились, а это значит, что мы знаем, кто похитил девушку и детей.
      – Да, – громко и незамысловато выразил свою досаду Дункан. – Это Макдабы. Если Александр Макдаб не знает, кем являются дети, тогда на этих ублюдков положил глаз его братец.
      – Я думаю, Александр прекрасно знает, чье это отродье, – произнес Малькольм, запустив пятерню в свои темно-коричневые волосы. – Человек не отправится в полдень на вылазку без веской причины. Не оставит свою землю в это время года, так как именно сейчас особенно много работы. Если в эти дни оторвать людей от дел, то в зимние месяцы придется голодать. Нет, для Александра эта вылазка была очень важна, и удача упала ему прямо на колени. Этот парень, по всей видимости, просто не мог поверить в свое счастье. Думаю, ты проиграл эту игру, кузен.
      – Нет! – проревел Дональд, но быстро понизил голос: – Должна быть возможность возместить наши потери. Да, Макдабы захотят забрать детей, но зачем им нужна Эйлис? За нее потребуют выкуп. Даже последний дурак способен понять, какую пользу можно получить от такой пленницы.
      – Да, а Макдабы не дураки. Однако если эта девушка столь умна, как я о ней думаю, она сделает все возможное, чтобы скрыть, кем она является на самом деле.
      – Не думаю, – пробормотал Уильям. – Если она скажет, кто она, то Макдабы могут попросить за нее выкуп, а потом освободить.
      Малькольм хотел было возразить, но удержался, поскольку за долгие годы пришел к выводу, что этого человека не переубедить.
      – Макдабы поклялись мстить Макфарланам за предательское убийство их отца. Они будут рады, что у них в руках оказалась племянница Колина, его единственная наследница – если, конечно, у этой придурковатой жены Колина не появятся дети. Макдабы обязательно потребуют выкуп за Эйлис, но в каком виде они ее вернут? Возможность отомстить, надругавшись над наследницей Колина, будет слишком большим искушением, чтобы от него отказаться.
      Дональд зло выругался:
      – Этот ублюдок Макдаб все равно ее использует.
      – Как это сделал бы любой мужчина, в руках которого оказался бы такой прелестный образец, как Эйлис Макфарлан, – согласился Малькольм. – Я хотел сказать, что ее могут не пустить по рукам, если она будет скрывать, кем является в действительности. Ее все равно не вернут девицей, но это небольшая потеря по сравнению с тем, если ее грубо будут насиловать все в Ратморе и только после этого передадут тебе.
      – Да, после того, как ее сожрут. Проклятый Макдаб пристроился между ног Майри, когда я сам мог это сделать. Теперь еще один будет между ног Эйлис. Я устал от того, что Макдабы портят девок, с которыми я помолвлен.
      – Ты не был помолвлен с Майри, – произнес Уильям и быстро уклонился от кулака Дональда. – Тебе это не удалось.
      – Я бы скоро это сделал. – Все попытки Дональда попасть кулаком в Уильяма оказались неудачными, и он подбоченился. – Мне пришлось ждать, пока ее полоумный папаша решит, что она в возрасте, когда можно выходить замуж, но Барра Макдаб запихнул свой меч в предназначавшиеся мне ножны еще до того, как были произнесены свадебные поздравления.
      – Эйлис наследница Колина, и это важнее, чем ее чертова девственность, – громко произнес Дункан, шлепая своего старшего сына по голове. – Нам нужны ее земли, ее наследство и союз с Макфарланами, а не ее дважды проклятая чистота. Мне безразлично, кто затащит в кровать эту проклятую девку, если ты на ней женишься.
      – А мне не все равно! – выкрикнул Дональд. Его рябое лицо приобрело желтушный оттенок. – Макдабы дорого мне заплатят. – Он с силой сжал рукоять своего меча.
      – Утраченная девственность не самая большая потеря, – пробурчал Малькольм и поспешно оглянулся, чтобы удостовериться, что тяжеловооруженные воины Колина все еще далеко, чтобы его услышать. – Теперь у Макдабов есть оружие, которое мы планировали использовать против них, чтобы сломить. Незаконнорожденные или нет, но эти дети являются пока единственными наследниками Ратмора. Барра Макдаб не ухлестывает ни за одной женщиной, кроме разве что за леди Эль-Из-Бочки, а Александр столь разочаровался в женщинах, что не доверяет ни одной и не берет никого в жены. Он тщательно следит, чтобы его семя не попало ни в одну женщину, которых он использует. Он не хочет дать им повод потащить его к священнику. Дети были сильным оружием, пока они у тебя были, но, думаю, ты никогда не получишь их обратно. Макдаб наверняка ждет, что ты попытаешься их освободить, и приготовился к этому. Ратмор почти неприступный замок. У тебя вообще есть какие-либо соображения? Ты никогда не думал, что подобное может случиться?
      – Да, мы думали, – буркнул Дункан. – Однако на то, что мы хотели сделать, требуется время, а у нас его нет в это время года. – Дункан нахмурился и почесал заросший щетиной подбородок. – Когда наступит весна, это отродье будет снова в наших руках. Мы должны только решить – оставляем ли мы Эйлис без выкупа, пока не освободим детей? Я не вынесу, если мне придется выплатить Макдабам то, что они потребуют за столь ценных пленных. Колин может отказаться платить свою долю большого выкупа, который Макдабы запросят за наследницу Лиргана.
      – Да, Колин крепко держится за кошелек, – уверенно подтвердил Уильям.
      Дункан посмотрел в лицо своему младшему сыну, удивляясь его проницательности, и кивнул.
      – Нужно как следует подумать, если мы хотим извлечь из этого какую-то выгоду.
      – Когда потребуют выкуп, разве не Колин должен платить? – спросил Уильям. – Если он оставит в беде собственную племянницу, мы не сможем ему доверять, как прежде.
      – Уильям, – с преувеличенной терпеливостью произнес Дункан, – Колину Макфарлану уже мало кто доверяет.
      – Думаю, вопрос о выкупе может пока подождать, – произнес Малькольм. – Я уверен, что Эйлис попытается скрыть, кем она является на самом деле. Она не глупа. Должно пройти какое-то время, прежде чем Макдаб поймет, что у него находится кое-кто, за кого можно потребовать выкуп.
      – Надеюсь, ты прав, Малькольм, – произнес Дункан, однако в его голосе слышалось сомнение. – Нам нужно время, чтобы все хорошенько обдумать.
      – Да, – согласился Малькольм, – но время может оказаться нашим самым худшим врагом.

Глава 3

      – Черт бы тебя побрал, Александр! – проревел Барра, когда солдаты отряда Макдабов победоносно вступили в большой зал Ратмора. – Почему ты поехал без меня?
      – Ты был бы для нас обузой, – объяснил Александр и нахмурился, когда понял, что Барра его не слушает.
      Брат вглядывался куда-то в противоположную сторону большого зала.
      Но смотрел он не на детей. В его взгляде читалось изумление, словно перед ним появился сам дьявол. Детей почти невозможно было разглядеть в толпе, и глаза Барры были направлены на Эйлис. Она осторожно усаживала Джейма на стул, чтобы посмотреть на порезы на его лице и ссадины на кулаках.
      Барра поднялся со своего места за главным столом и сделал несколько нетвердых шагов по направлению к Эйлис, протянув к ней трясущуюся руку. Александр видел, как с каждым шагом худое лицо его брата понемногу светлело.
      – Майри, – прошептал Барра. Потом он тряхнул головой и почесал голову трясущимися пальцами. – Нет, какой же я дурак! Майри мертва. У меня желание затмило реальность. Это, должно быть, ее сестра Эйлис.
      Эйлис невольно вскрикнула – теперь всем известно, кто она. Ее взволновало и то, что на красивом лице Барры она увидела синие глаза близнецов. И его лицо было таким же узким, как у мальчиков. Увидела она и вьющиеся волосы соломенного цвета, похожие на те, что были у Сибил. Отрицать это совпадение было невозможно. То, как Барра смотрел на детей, с любовью и тоской после долгой разлуки, лишило Эйлис последних сомнений. Возлюбленным ее сестры был Барра Макдаб. Теперь было понятно, почему та столь тщательно скрывала его имя.
      – Сестра? – прошептал Александр, после чего чуть тряхнул Барру, чтобы привлечь его внимание. – Ты сказал – сестра?
      – Да. – Барра заставил себя на миг посмотреть на Александра, а потом снова перевел взгляд на Эйлис: – Эйлис, вы очень похожи на мою Майри. Но теперь, когда я справился с удивлением, я вижу разницу. Мне так жаль, Эйлис, – произнес он тихо и тоскливо. – Я не принес твоей несчастной сестре ничего, кроме горя.
      В его голосе было столько отчаяния, что это тронута Эйлис.
      – Нет. Майри была счастлива, очень счастлива с тобой и детьми.
      – Ты утверждала, что ты няня, – прошипел Александр, мрачно глядя на Эйлис и стараясь забыть о тоне, которым она беседовала с Баррой. Однако это не удалось, и сердце его смягчилось по отношению к этой девушке. – Ты солгала. Ты – Эйлис Макфарлан, племянница и наследница этого кровавого ублюдка Колина Макфарлана.
      – Я достаточно хорошо знаю, кто я такая. – Эйлис решила не обращать внимания на его грозный тон. – Я не лгала. Ты спросил, кто я, чем я занимаюсь, и я сказала правду. Я действительно их нянька. Я не обязана рассказывать все подробности.
      Паж принес ей материю и немного воды, чтобы омыть раны Джейма, и Эйлис немедленно этим воспользовалась. Потом она взглянула на детей и спросила их:
      – Я присматривала за вами одна? – Дети закивали. – Я помогала вашей маме до того, как ее взял к себе Бог? Я помогала ей и заботилась о вас, когда она этого не могла? – Дети снова закивали, и Эйлис бросила на Александра быстрый острый взгляд: – Так где же ложь? – Она покачала головой и принялась протирать раны Джейма. – Теперь я знаю, почему вы захватили этих детей.
      Она попыталась сосредоточиться на Джейме. Александр Макдаб чересчур ее волновал. Ни один из рассказов о его красоте не содержал преувеличений, решила она. Он был высоким, стройным и с отличной фигурой Его волосы были густыми, волнистыми и свисали чуть ниже широких плеч. В его глазах было что-то циничное, однако его лицо было столь красиво, что захватывало дух. Эйлис никогда не видела, чтобы черты лица были столь совершенны. Как и его глаза, подумала она и мысленно себя обругала. Эти чистые голубые глаза занимали ее ум, даже несмотря на то, что сейчас в них были гнев и недоверие. И рассказы о характере этого человека тоже не содержали преувеличений. Лучшая защита против мужчин – это не обращать на них внимания. Если от его красоты она еще не потеряла рассудок, то его гнев вызывал в ней трепет. А она не хотела показывать этому человеку свою слабость. Когда Александр заговорил, она с трудом преодолела искушение повернуться на его глубокий голос.
      – Да, я приезжал за детьми, – произнес Александр твердым и холодным тоном. – Я не хочу оставлять кого-либо, в ком течет кровь Макдабов, в кровавых руках Макфарланов. Дети еще совсем маленькие. Мы сделаем все, чтобы очистить их от скверны.
      Хотя Эйлис и не нравился способ, которым ее дядя прибрал к рукам Лирган, она принадлежала к Макфарланам и потому восприняла его слова как оскорбление. Поскольку детьми в Лиргане занималась только она, а до нее – Майри, это был выпад лично против нее. Потом здравый смысл подсказал ей, что этот Макдаб не мог знать, кто именно воспитывал детей и как, но она решила все расставить по своим местам. Эйлис отложила ткань, которую держала, подбоченилась и мрачно посмотрела на мужчину перед собой.
      – О да! Ты очень заботился о том, чтобы вырастить этих детей. – Она саркастически рассмеялась. – Будет гораздо лучше, если они вырастут кровожадными, чем ублюдками с холодным сердцем; как ты.
      Александр ударил Эйлис по лицу. Это удивило его самого и – он видел это по лицам – его людей. Несмотря на его низкое мнение о женщинах, он никогда раньше ни одну из них не бил, считая подобное бесчестным, даже трусливым, поскольку женщине не справиться с мужчиной.
      Джейм издал низкий рык, когда Эйлис повалилась на пол. Четыре солдата бросились, чтобы не позволить ему подняться, но до этого до Александра добралась крохотная Сибил и продемонстрировала, что и в ней течет кровь Макдабов. Александр застонал от боли, когда девочка лягнула его в ту часть его тела, до которой могла дотянуться. Он схватился за промежность и слегка согнулся, чтобы восстановить дыхание. Когда он посмотрел на свою крошечную племянницу, то увидел, что она стоит прямо перед ним, подбоченившись на манер своей тетки. Солдаты смотрели на эту сцену с разинутыми ртами.
      – Надеюсь, я тебя покалечила, – произнесла Сибил. Злость прибавила силы ее голоску. – Если ты ударишь мою тетю Эйлис еще раз, я отрежу твой штырь и запихну его тебе в ухо, ты, вонючий сын шлюхи.
 
      Даже боль в челюсти не удержала Эйлис от смеха. Она не стала кашлять и делать еще что-либо, чтобы сдержать веселье. Ее смешили изумленные лица Александра и всех остальных в зале. То, что произошло, очень ее развеселило. Следом за ней засмеялись близнецы, затем Джейм и Барра, а потом многие из людей Макдабов. Когда Эйлис попыталась остановиться, она заметила, что и сам Александр готов рассмеяться.
      – Ах, моя прелестная Сибил! Леди так не выражаются, – улыбнулась девочке Эйлис.
      На ангельском личике появилась морщинка.
      – Но ты говорила то же самое сэру Дональду Маккорди. Я слышала. Ты сказала именно это и кое-что еще.
      Эйлис почувствовала, что краснеет. Она тихо простонала, когда Барра помог ей подняться.
      – Я уверена, что ты ошиблась, малышка. – Она старалась говорить со спокойной уверенностью, но это оказалось непросто.
      Она знала, что должна была сказать это. Она мысленно поклялась, что в следующий раз проследит, чтобы никто из малышей с их острым слухом не находился рядом.
      – Нет, она не ошибается, – произнес Рут с озорным блеском в глазах. Было видно, что его расстройство по поводу грубого обращения с его тетушкой уступило место интересным воспоминаниям. – Дональд кричал, как свинья со связанными ногами. Я хорошо это помню. Он сказал, что пылает к тебе страстью, а ты сказала, что навсегда потушишь его огонь. – Эйлис попыталась заставить его замолчать, но он продолжал, видя явную заинтересованность в глазах мужчин. – Дональд сказал, что он может так вас разогреть, что вы будете молить его об этом, а вы сказали, что если он положит на вас свою грязную руку, вы так ударите его по шее, что он никогда не сможет глотать. После этого он дотронулся до вас, и вы выполнили свою угрозу.
      – Скверный мальчишка, – пробормотал Александр и улыбнулся, видя замешательство Эйлис. Однако эта улыбка сползла с его губ, когда он взглянул на нее пристальнее, борясь с чувством вины от того, что след от удара был отчетливо виден на ее прелестном лице. – А с чего это сэр Дональд Маккорди решил, что может позволить себе такие вольности с племянницей лэрда Колина Макфарлана? – Видя, что Эйлис начала отворачиваться от него, он схватил ее за руку.
      – Возможно, он всего лишь развратная собака. – Эйлис понимала, что было бы ошибкой сообщить ему, что она помолвлена с человеком, которого Макдабы ненавидели почти как ее дядю.
      – Да, это так и есть, но я думаю, что здесь что-то еще. – Он схватил Эйлис за руку, которую она пыталась спрятать в складках своего платья, и уставился на кольцо на ее пальце. Потом посмотрел ей прямо в лицо. – Думаю, этот человек просто пытался заполучить то, что в конечном счете все равно будет его собственностью. Ты помолвлена с сэром Дональдом Маккорди.
      Эйлис лихорадочно искала в памяти какое-нибудь имя, которое можно было бы назвать, – любое имя, которое не прибавило бы Макдабам желания ей отомстить.
      – Вы тоже не любите его, сэр? – наивно осведомилась у Александра Сибил. – Вы знаете, он не любит меня и моих братьев, но это ничего не значит. У нас есть Эйлис. Мы будем жить с ней. Она нам обещала. Я собираюсь помогать ей заботиться о ее детях.
      Хотя этот голосок был слабым и на него почти никто не обратил внимания, Александр заметил, что Эйлис вздрогнула. Заметил он и злость, которая замутила ее красивые карие глаза. Александру пришло на ум: одного лишь Дональда Маккорди осадила эта девушка, или же она так относилась ко всем мужчинам? Потом он подумал: а почему это его беспокоит? Когда он уложит ее в кровать – а он это сделает, – это будет не для удовольствия, его или ее, так что то, как она относится к мужчинам, не должно его заботить.
      – Твоя ценность для нас возрастает с каждым моментом, ведьма, – буркнул Александр. – Оказывается, у меня в руках не только наследница Лиргана и всего того, чем владеет этот грязный Колин, но и супруга наследника Крейгендаба. – Она сделала попытку высвободиться, и он сжал ее мягкую руку сильнее и притянул Эйлис к себе. – Как ты думаешь, что я должен с тобой сделать – с женщиной, столь тесно связанной с двумя людьми, которых я просто мечтаю проткнуть мечом?
      От его вкрадчивой манеры говорить Эйлис похолодела, однако заставила себя посмотреть ему прямо в лицо.
      – Мы уже знаем, как ты можешь поступить, так что я не хочу напрягать голос для ответа.
      Александр медленно стал изучать ее наглым взглядом. Она сочла это оскорбительным и продолжала яростно смотреть на него.
      – Да, я знаю, что с тобой делать. Тебя надо приберечь, чтобы твой бедный оскорбленный сэр Дональд Маккорди за тебя заплатил. – Он посмотрел на Джейма, который то сжимал, то разжимал огромные кулаки. – Тебе следует предупредить своего большого друга, чтобы он не старался оказывать тебе медвежьих услуг, иначе все твои отважные попытки его спасти окажутся напрасными.
      Лицо Эйлис залило краской, что ясно свидетельствовало о том, что она очень привязана к этому увальню. Александру было неприятно признавать эту истину, поскольку она не соответствовала его весьма нелестному и горькому мнению о женщинах.
      – Джейм, ты клялся, что не поднимешь руку на кого-либо из Макдабов. – Голос Эйлис был спокойным, но твердым, поскольку это было лучшим способом подавить ярость Джейма. – Ты должен держать слово.
      – Но, госпожа, – протестующе произнес он. – Я знаю, что он хочет с вами сделать.
      – Держи слово, Джейм, – повысила голос Эйлис. – Я не хочу, чтобы на мне была твоя кровь. Ты не можешь изменить мою судьбу.
      – Я могу разорвать этого ублюдка надвое, – пробурчал Джейм. Взгляд его темных глаз был жестким от ярости. Он неотрывно смотрел на Александра, разминая свои массивные пальцы.
      – Да, ты можешь это сделать. – Эйлис посмотрела на человека, который все еще сжимал ее руку. И почему Бог наградил ее преследователя столь красивой внешностью? – И я буду при этом присутствовать, но это время еще не пришло, Джейм. – Она оглянулась на своего большого друга. – Не сейчас. Ты можешь мне понадобиться, когда придется снова встретиться с моим дядей и женихом.
      Александр хотел что-то сказать, но не успел – прибыли слуги с пищей и напитками. Эйлис хотела сесть за стол вместе с детьми и Джеймом, но Александр не очень вежливо потащил ее на свою сторону. Дети и Джейм осторожно последовали за ней, но громкая команда заставила их немедленно сесть. Александр подумал, что от детей слишком много суматохи. Они вели себя так, словно хотели, чтобы их выпроводили из большого зала.
      – Мы не можем есть в большом зале, – выпалила Сибил. – Бабушка это запрещала, как и дядя Колин. Вы уверены, что мы не должны отправиться в свою комнату? У нас же есть комната, не так ли? Знаете, Рут часто рыгает. Тетя Эйлис тоже может пойти с нами. Она часто так делает. – Девочка напряженно съежилась на стороне, где находился Барра, приготовившись убежать.
      – Ну, у нас взрослые едят за одним столом с детьми, – произнес Александр. – Значит, ваш дядя и бабушка редко бывали в вашем обществе?
      – Да, – пробормотала Сибил, которую весьма заинтересовало угощение, поставленное перед ней Баррой.
      Эйлис почувствовала, как сжимается ее сердце. Так было всегда, когда дети жаловались на взрослых, которые относились к ним с равнодушием. Но она радовалась, что Сибил наконец успокоилась. Было бы скверно, если бы Александр Макдаб понял, как пренебрежительно к детям относились у Макфарланов. Она увидела, что Барра обменялся озадаченными взглядами с Александром. Она знала, что ее сестра, Майри, никогда не говорила Барре, что к ее детям относятся как к париям. Майри боялась, что Барра потребует избавить детей от подобного унижения, а она не хотела расставаться с ними. Эйлис молила Бога, чтобы Александр не стал далее расспрашивать детей. Она бросила взгляд на него и непроизвольно простонала. Удивительно красивое лицо Александра было полно решимости, и что-то подсказывало Эйлис, что он захочет узнать все подробнее. У него явно было много вопросов, и она уже знала, что он относится к людям, которые настойчиво добиваются ответа.
      – С чего это наша маленькая девушка замолчала? – Александр пристально посмотрел на Эйлис. – Она не хочет отвечать на вопросы.
      – Это потому, что ответы к вам не относятся. А! – вдруг воскликнула она, когда он без всякой вежливости схватил ее за волосы и притянул к себе – так, что их разделяло всего несколько дюймов. – Грубость вам ничего не даст, сэр Макдаб.
      – Я получу ответы, – произнес он тихим спокойным голосом, не обращая внимания на негромкие протесты Барры. Она заметила, что, несмотря на то, что Джейм напрягся, как туго натянутая тетива, он держал обещание и не давал воли своим могучим рукам. – Это по твоему приказу они молчат, сударыня. Я хочу знать, как травила их твоя проклятая семья.
      Даже если бы он начал выдергивать ее волосы, волосок за волоском, Эйлис ни за что бы не стала отвечать. Она подняла подбородок и обдала его самым вызывающим взглядом, на который только была способна.
      – Оставь ее! – крикнул Мейнус, хватая Александра за запястье. – Я скажу тебе все, что ты хочешь знать.
      Александр выпустил из пальцев густые черные волосы Эйлис и буркнул, что этот мальчик выглядит много старше своего возраста.
      – Хорошо. Тогда почему вас заставляли есть в своей комнате?
      – Потому что мы незаконнорожденные, – выкрикнул Мейнус, после чего бросил быстрый беспокойный взгляд на плотно сжавшую губы Эйлис. – Родственники нашей матери, кроме тети Эйлис, не выносят нашего вида. Бабушка Макфарлан говорила, что мы произошли от греха и срама и что мы напоминаем ей, что ее старшая дочь всего лишь шлюха. – Его звонкий голос слегка дрожал. – Дед думал почти так же, только он умер, когда я был совсем маленьким. Колин Макфарлан считал нас пятном греха на имени Макфарланов, отродьем шлюхи и говорил, что не выносит нашей вони. Вот почему, сэр, мы оставались в нашей комнате – Он опустился на скамью и, бросив последний взгляд на Эйлис, начал есть.
      Пытаясь привести в порядок спутавшиеся волосы, Эйлис зло прошипела Александру:
      – Теперь вы довольны, сэр Макдаб? После того как вы открыли все эти раны? Эти дети очень часто видели лишь презрение, и это их больно ранило. И не стоило заставлять их вспоминать об этом и слушать, как это обсуждается.
      Она была абсолютно права, но Александру было неприятно это признавать. Он без труда мог различить уязвленное выражение детских глаз. Какое-то время он молчал, а потом решил умерить свой темперамент. То, что к детям относились подобным образом, вызывало в нем ярость, но еще более сложные чувства испытывал Барра.
      – Что вам говорили о вашем отце? – внезапно спросил Александр. Ожидая ответа, он внимательно посмотрел на каждого ребенка по очереди.
      – Только то, что нам говорили наша мать и тетя Эйлис, – ответил Мейнус. – Мы не могли пойти с нашей мамой посмотреть на нашего отца, поскольку могли выдать секрет. Дети не всегда думают, прежде чем говорят. Мама сказала нам, что есть люди, которые убьют нашего отца, если узнают, кто он и где живет. Мама сказала, что любит нас, но не хочет, чтобы мы несли бремя этой тайны. Сейчас я все понимаю. Мы часто обменивались подарками с нашим отцом.
      – Тетя Эйлис рассказывала нам, что сделала мама, – добавила Сибил. – Тетя Эйлис говорит, что наше рождение не может быть грехом в глазах Бога, поскольку мама родила нас в любви. Бог понимает любовь. – Она похлопала по крепко сжатой руке Барры там, где рука покоилась на столе, и улыбнулась, глядя на его напряженное, изнуренное лицо. – Вы не должны печалиться о нас. Тетя Эйлис говорит, что, когда мы умрем, нас возьмет за руки Бог, как это делала мама. У Бога очень большие руки. – Улыбающийся Барра с повлажневшими глазами на миг прижал ее к себе. – Я надеюсь, что мама не возражала бы, если бы я не отправилась в руки Бога очень скоро.
      – Нет. – Голос Барры дрожал, когда он освободил девочку. – Твоя мама с удовольствием подождет тебя на небе подольше.
      – А что еще ты можешь сказать о матери? – требовательно спросил Александр.
      – Мама сказала нам, что Мейнус и я выглядим как наш отец, кроме цвета волос, – ответил Рут. – У Сибил волосы как у нашего отца. Мама однажды сказала, что к лучшему, что нас никому не показывают, поскольку есть опасность, что кто-нибудь по нашему виду поймет, кем является наш отец.
      Мейнус кивнул:
      – Тогда те люди, которые хотят его смерти, найдут его и убьют.
      – Кто хотел смерти вашего отца? – спросил Александр, удивляясь, как много они ему сказали.
      Александр вдруг понял, что ему нравится умение детей изъясняться. Было видно, что какой-то взрослый проводил с ними много времени и много с ними общался как с равными, и потому они говорят с рассудительностью взрослых. Хотя большая часть того, что они сообщили, было просто пересказом того, что говорили им самим, он чувствовал в детях проницательный ум. Из задумчивости его вывел ответ Мейнуса.
      – Дед, дядя Макфарлан и Дональд Маккорди, – ответил Мейнус. – Да, семья Маккорди ненавидела нашего отца, и она ненавидит его до сих пор.
      – Какое дело клану Маккорди, что Майри Макфарлан имела возлюбленного? – Тут он почувствовал, как Эйлис напряглась, и это подогрело его интерес.
      Сибил посмотрела на Александра.
      – Дональд Маккорди должен был жениться на моей маме. Верно, тетя Эйлис? – Она не стала дожидаться ответа. – Все было уже подготовлено, но у мамы родились близнецы. Тетя Эйлис сказала, что это к лучшему, что свадьба никогда не состоится, поскольку моя мама никогда бы не родила, будучи замужем за человеком с губами, похожими на пиявки.
      – Губы, похожие на пиявки? – Александр взглянул на Эйлис и заметил, что та отвела взгляд и немного покраснела. Он чуть не рассмеялся.
      Рут кивнул и чуть улыбнулся.
      – Да, губы как пиявки. – Он проигнорировал попытку своей тети заставить его замолчать. – Тетя Эйлис говорит, что поцелуи Дональда Маккорди похожи на то, как ко рту прикладывают больших жирных пиявок. – Когда все мужчины рассмеялись, он тоже хихикнул.
      Однако веселье Александра не имело отношения к живописному описанию искусства поцелуев сэра Дональда Маккорди. Александру было радостно слышать, что сэр Дональд Маккорди – человек, которого Александр ненавидел почти так же, как он ненавидел Колина, потерял свою невесту из-за Барры, который лишил ее девственности. Если бы Александр не испытывал на удивление сильное желание затащить Эйлис в постель, он все равно бы сделал это. Плотское желание женщины, которую сэр Дональд Маккорди считал своей, могло стать средством мести, причем средством не из неприятных. Александр знал, что сэр Дональд непременно разъярится. Потеря второй его невестой девственности может вызвать у него удар.
      Эйлис увидела лицо Александра и мысленно чертыхнулась. Она поняла, что именно так его развеселило. Ее раздосадовало и то, что она нашла его смех привлекательным. Он вызвал незнакомое, но приятное чувство в ее теле. Эйлис напомнила себе, что его смех вызван предстоящим ей позором – тем не менее, она не смогла найти в этом глубоком, богатом смехе что-то непривлекательное. Она так сильно ненавидела Дональда, что мысль о том, что обе женщины, которые должны были стать его невестами, попали к его смертельным врагам, показалась ей неплохой насмешкой. Однако это не избавило ее от горестных чувств.
      – Знаешь, ты будешь для сэра Дональда Маккорди очень плохой женой, – произнес Александр, прервав ее невеселые мысли.
      – Это должно тебя радовать, – тихо ответила она, стараясь, чтобы ее не слышали посторонние. – Если все пойдет так, как ты планируешь, этой свадьбы может не быть.
      – Я знаю, что Маккорди сильно нуждается в помощи твоего дяди. Вокруг столько желающих, чтобы он умер или куда-нибудь сбежал! То же самое с Макфарланами. Если эти кланы будут действовать поодиночке, то противники их быстро одолеют, но вместе они будут представлять серьезную опасность. Да, Дональд Маккорди все равно возьмет тебя в жены, независимо от того, в каком ты будешь состоянии, хотя, может, и не очень этим довольный.
      – О да! – Эйлис вздохнула, и ее рот растянулся в улыбке. – Думаю, Дональд уже жалеет об этом. – Она подумала, что хорошо, что дети слишком малы, чтобы понять, с какой опасностью она столкнулась.
      – Нo и ты была не очень довольна его ухаживаниями, – заметил Александр. – Думаю, Маккорди схватится за меч, как только узнает, кто тебя захватил. Да, он будет рад проткнуть меня насквозь.
      Он смаковал предвкушение этой встречи. Эйлис удивило, почему она не испытывает страха перед ним.
      – Дональд очень давно ни на кого не поднимал свой меч.
      – Вот как? Твой жених слаб здоровьем или, может, калека? – Александр молча смотрел, как она слизывает вино с полных губ, чувствуя, что напрягается его промежность. Он невольно застонал.
      – Да, сэр Дональд искалечен, – ответил Мейнус. – Его правая рука забинтована и на перевязи. Я слышал, что ему на рану наложили много стежков.
      – Дональд Маккорди всегда быстро хватался за меч или действовал кулаками, – заметил Барра. – Кто дал нам время, чтобы противник не нанес ответный удар сразу? – Он заметил заалевшие щеки Эйлис и произнес: – О-хо! Это вы с ним боролись, госпожа?
      – Можно сказать и так, – пробурчал Джейм. Его темные глаза искрились смехом. Казалось, он забыл на какое-то время и свой страх, и свой гнев. – Моя госпожа воткнула нож в этого мошенника, когда он прокрался в ее комнату.
      – О, так вы злобная штучка, мисс Макфарлан! – Александр рассмеялся. – Сэр Дональд Маккорди может никогда не пережить женитьбу на тебе. – Он схватил Эйлис за запястье и притянул ее к себе. При этом его удивило, что даже ее запах – аромат чистого белья с легкой примесью аромата лаванды – вызвал желание в его теле. – Вам не стоит обращаться со мной таким же образом, – пробормотал он.
      На мгновение его взгляд остановился на ее губах, а потом переместился на ее расширенные от гнева темные глаза.
      Оглянувшись, Эйлис поняла, что Барра и остальные заняты разговором с детьми, и потому прошептала Александру:
      – Я порежу тебе не только правую руку, Александр Макдаб. Сейчас я ничего не могу сделать, но помни, мой прекрасный сластолюбивый похититель, что за каждую каплю крови, что прольется из-за тебя, я пущу тебе кровь в десять раз больше. Как только я освобожусь, за выкуп или после налета, я найду людей, которые об этом позаботятся.
      – Такие грозные слова из таких мягких губ. – Александр легонько дотронулся до ее губ пальцами и не позволил ей отстраниться. – Скажи мне, твой дядя или твой жених Маккорди знают, кто на самом деле отец этих детей? – Он смотрел на нее пристально, надеясь найти какую-либо ложь в ее ответе.
      – Откуда он мог узнать? Я не знала этого сама, хотя, если не считать твоего брата, я была к Майри ближе всех.
      – Твои родственники и твой жених имеют глаза, госпожа, и они легко могли догадаться, что дети похожи на Барру.
      Эйлис нахмурилась, в ее сердце закралось сомнение. Она была так рада, что детям разрешили остаться с ней, что особенно не задумывалась, почему Дональд Маккорди на это охотно согласился. По закону ответственность за детей переходила на дядю, а не на нее. В глазах Дональда дети являлись живым свидетельством, что его первая невеста предпочла ему другого мужчину. Эйлис всегда думала, что Дональд ненавидит детей. Она видела, что он задумал что-то связанное с детьми, но понять, что именно, была не в состоянии.
      – Я не догадалась, – нервно пробормотала она. – Дональд ничего не говорил об этом, но Маккорди мог знать, кто является отцом детей. – Ее так тревожила судьба племянников и племянницы, что Эйлис повторила свою мысль: – А вы знали? Теперь у меня возникли некоторые подозрения. В семействе Маккорди могли узнать правду.
      – Да, – пробормотал Александр, неторопливо лаская ее запястье пальцами и обдумывая свою мысль. – А твой дядя?
      – Нет, – ответила она без сомнений. – Дядя тогда бы так быстро не отдал их Маккорди.
      – Верно. – Александр попытался скрыть свое удивление ее проницательностью. – Эти дети – слишком мощное оружие, чтобы его потерять. Я бы давно забрал детей, но Барра рассказал мне свой секрет только вчера. – Александр пришел к какому-то решению и, повернувшись к детям, позвал: – Дети, хотели бы вы знать, кто ваш отец? – Он проигнорировал протестующий шепот Эйлис и не обратил внимания на то, как побелело лицо Барры.
      – Да, сэр, – ответил Мейнус, – но только если это не принесет ему беды. – Остальные дети закивали в знак согласия.
      – Этого не будет, поскольку сейчас вы находитесь с ним под одной крышей. – Небрежным жестом он показал на Барру: – Позвольте мне представить вам вашего отца – Барру Макдаба.

Глава 4

      – Он действительно наш отец, тетя Эйлис? – спросил Мейнус, когда в спальной, отведенной ему и Руту, натягивал на себя чистую полотняную рубашку. – Я чувствую, что это так, и думаю, что мы похожи, но знаешь ли ты это наверняка?
      Эйлис опустилась на резную дубовую скамью около окна и посадила Сибил на колени. Когда она начала причесывать светлые волосы девочки, то пожалела, что Александр открыл детям правду. Подобные головокружительные новости следует сообщать исподволь. Однако вырвавшихся слов не вернешь. Теперь лучше всего признать правду и попытаться развеять сомнения и страхи детей.
      – Да, он ваш отец, – ответила она. – И правда то, что мы узнали об этом от Макдабов. Хоть они и враги, их слово стоит доверия. – Она скривилась. – Как бы то ни было, это правда. Они известны своей честностью. Хотя мне и не нравится то, что сказал тебе сэр Александр, он не лгал.
      – И ты в самом деле думаешь, что это правда?
      – Да, Мейнус. Вы с братом очень похожи на сэра Барру. Я видела, как сэр Барра разглядывал меня, произнося имя вашей мамы, – это было лицо человека, увидевшего призрак. Я видела и как он смотрел на вас, дети, особенно на маленькую Сибил – словно не мог наглядеться. Этот человек хорошо умеет притворяться, но даже он не может подделать такую неприкрытую любовь в глазах, если не чувствует любви в своем сердце. Нет, невозможно так смотреть на ребенка, если он не является твоим собственным.
      – Если он любит нас, тогда почему не пришел за нами, когда умерла мама? – спросил Рут, забираясь в кровать.
      – Ах, сладкий мой, есть очень много причин. – Эйлис вздохнула, когда поняла, что дети ждут ее объяснений. – Макдабы и Макфарланы были врагами на протяжении многих лет. Лирган когда-то был замком Макдабов, пока наш дядя не захватил его, убив их отца. Твой отец встретил твою мать уже после того, как между кланами разгорелась взаимная вражда. Он не мог говорить о тебе или о ней, точно так же, как твоя мама не могла говорить о нем. И у него уже была жена. Глава Макдабов, сэр Александр, решил вас забрать у Макфарланов, хотя ваш папа этого боялся. Ты понимаешь почему?
      – Да, – кивнул Мейнус. – Если бы стало известно, что в нас течет кровь Макдабов, нам было бы опасно оставаться у Макфарланов. Но наш отец опасался, что наша кровь Макфарланов сделает нашу жизнь опасной у Макдабов.
      – Правильно. – Эйлис поцеловала каждого из мальчиков, а потом выпрямилась, держа на руках Сибил. – Теперь вы все вместе, как и должно было случиться много лет назад.
      – А что будет с тобой?
      – Это зависит от обстоятельств, Мейнус. – Эйлис постаралась отогнать от себя мысли о своей будущей судьбе.
      – Но потом тебя заберут обратно в Лирган, – произнес Рут. Его голос чуть дрожал. – Мы хотим остаться с тобой.
      – Нет, – твердо произнесла Эйлис, несмотря на боль, терзавшую ее душу. – Вы принадлежите вашему отцу. Он любит вас так сильно, что смирялся с тем, что вас с ним нет, хотя очень этого не хотел. Я была с вами с самого вашего рождения. Теперь его очередь.
      Эйлис сообразила, что никогда раньше не думала, что у нее могут отобрать детей. Какой же глупой она была! Всегда существовала возможность того, что сэр Барра заявит на них свои права. Теперь Эйлис должна отойти в сторону.
      – Разве ты не можешь остаться с нами? – спросила Сибил, обнимая Эйлис за шею.
      – Нет, детка. Возможно, позднее, когда вражда между кланами стихнет, мы снова увидим друг друга.
      – Если наш отец позволит этому лэрду нанести тебе вред, я его возненавижу, – свирепо пообещал Рут.
      – Нет, ты не должен этого делать, малыш, – жестко произнесла Эйлис. – Барра Макдаб ваш отец. Он человек, которого любила ваша мама, и человек, от которого вы произошли. Не он здесь хозяин, а Александр. Здешние люди должны делать так, как прикажет хозяин. Можно спорить и не соглашаться, но он не в состоянии помешать владельцу поместья. Мы не должны винить вашего отца за действия сэра Александра. – Она взъерошила волосы каждого мальчика. – Со мной все будет в порядке.
      – Он ударил тебя, тетя. – Сибил дотронулась до небольшой ссадины на щеке Эйлис.
      – Не он первый. Дядя Колин и Дональд Маккорди тоже меня поколачивали. У меня очень острый язычок, а мужчинам это не нравится. Ты видела лицо сэра Александра? Его самого удивило то, что он сделал. Думаю, он никогда раньше не бил женщин. – Эйлис опустилась на край кровати. – Не беспокойтесь обо мне, дети. Сэр Александр не сделает ничего, с чем я не могла бы справиться. Он не собирается меня убивать. Я много ценнее для него живая. А сейчас я должна уложить эту девчушку в постель. – Эйлис выпрямилась, повернулась к двери и встретилась лицом к лицу с Баррой. Что-то подсказало ей, что этот человек стоит здесь уже давно и слушает, о чем они беседуют.
      Барра задержал взгляд на Эйлис. Его явно смутило то, что он слышал. Эйлис, как и Майри, излучала любовь и понимание, но за мягкостью Эйлис угадывалась стальная воля. Майри часто не желала воспринимать реальность такой, как она есть, в то время как Эйлис смело встречала удары судьбы. Эйлис была приспособлена к жизни, в то время как Майри была мечтательницей. Барра внезапно понял, что его Майри все равно не прожила бы долго. У Майри просто не было внутренней силы, необходимой для выживания.
      – Ты позволишь отнести тебя, Сибил? – тихо спросил Барра, осторожно протягивая руки к ребенку.
      Немного поколебавшись, Сибил разрешила Барре взять себя на руки. Эйлис молча смотрела, как Барра смущенно пожелал доброй ночи своим сыновьям, а затем последовала за ним, когда он направился в комнату Сибил. Наблюдая, как он подтыкает одеяло Сибил, Эйлис в очередной раз поняла, что дети должны остаться со своим отцом. Этот человек искренне их любит, и дети уже откликались на его доброту. Эйлис поцеловала Сибил и пожелала ей доброй ночи, после чего покинула комнату. Какое-то время она раздумывала, стоит ли ей предупреждать Барру об особом даре Сибил, но потом решила, что это следует отложить до того, как они узнают друг друга получше. Она повернулась, чтобы отправиться в отведенную ей спальню, но Барра остановил ее, взяв за руку. Поворачиваясь к нему, Эйлис постаралась стереть с лица печаль, вызванную неизбежной разлукой с детьми.
      – Я хочу поблагодарить вас, госпожа Эйлис, – произнес Барра хриплым от волнения голосом. – Вы можете забрать у меня моих детей, если захотите.
      – Вы их отец, моя сестра любила вас, – вздохнула Эйлис. – Без вас эти дети вообще не появились бы на свет. Вам не за что меня благодарить.
      – Я думаю, что есть. – Он провел рукой по густым волосам, которые очень походили на волосы Сибил. – Я хотел бы позаботиться о вашей безопасности, но не смогу. Когда мой брат к чему-то стремится, его ничто не может остановить.
      – Это ничего не изменит. Когда станет известно, к кому в руки я попала, все поймут, что я не смогу уйти отсюда невинной. Дональд Маккорди добавит потерю мною девственности к своему длинному списку претензий ко мне. – Ее губы медленно изогнулись в лукавой улыбке. – Не говори своему брату, что я это говорила, но шутка, которая ему так понравилась, понравилась и мне.
      – Не старайся меня успокоить. Мы оба знаем, что он собирается тебя обесчестить. Я не могу понять почему, поскольку обычно он себя так не ведет. Ясно только, что он собирается оправдать свои действия жаждой мести.
      Эйлис слегка коснулась предплечья Барры.
      – Ты в самом деле думаешь, что Дональд Маккорди примет меня любезно? – Поскольку на его лице появилось понимание, она кивнула. – Мой жених мечтал лишить меня девственности для того, чтобы отомстить за все мои насмешки. Я не хочу, чтобы меня «взяли» в этом замке – и все же, когда я думаю о том, как это расстроит Дональда, мне становится легче. Если мне суждено стать орудием мести, пусть месть будет направлена против Дональда, а не Дональдом против меня. И я не могу поверить, что твой брат будет таким же грубым, как Дональд.
      – Нет, но Александр не доверяет женщинам, а нрав у него крутой.
      – Да, я видела. Если ты хочешь сделать что-нибудь для меня, пошли в мою комнату немного вина.
      – О нет, Эйлис! Если ты собираешься напиться до бесчувствия, не делай этого. Это разъярит Александра.
      – Ты меня обманываешь, – мягко произнесла она и чуть улыбнулась. – Я знаю, что могу все же попытаться воспротивиться своей судьбе. Я буду бороться с твоим братом, как я боролась с разными людьми на протяжении многих лет. Я тут говорила о смирении, но сама я не из покорных. Я хочу напиться, чтобы меньше болтать и не пустить в ход кулаки, что только осложнит мое положение в замке.
      Барра машинально кивнул. Искренние слова Эйлис тронули его. Покидая ее, он пробормотал, что скоро принесут вино, а затем пошагал прочь, оставив Эйлис в совершеннейшем смущении.
      Она вошла в спальню и тут же поняла, что ее направили в комнаты владельца имения. Сомнений не осталось – лэрд Ратмор хочет получить свою награду немедленно. Ей еще повезло, что он не взял ее прямо в большом зале.

* * *

      В комнате было мало мебели, зато тепло. Сразу бросалась в глаза массивная кровать. Эйлис вдруг поняла, что ей трудно оторвать взгляд от этого украшенного резьбой предмета мебели.
      В большом глиняном тазу находилась предназначенная для нее вода. Эйлис подумала, что этот таз обычно служит сэру Александру Макдабу в те минуты, когда он возвращается, покрытый потом и пылью после бешеной скачки. Но потом она отбросила от себя эту мысль и начала умываться. Если она останется грязной, это не остановит лэрда Ратмора от осуществления его мести.
      Предоставленное ей платье было широким, так что Эйлис осталась в своих сорочке и нижнем платье. Она завершила омовение как раз ко времени, когда было доставлено вино. Эйлис налила себе полный бокал, села перед узким окном и выглянула на залитый лунным светом двор Ратмора. В ее голове теснились разнообразные мысли. Эйлис решила серьезно подумать над тем, как ей жить дальше.
      В юности Эйлис иногда мечтала о легендарно красивом сэре Александре Макдабе. Ее крайне разочаровало, что он оказался обыкновенным человеком. Однако его красивая внешность окажет ей неплохую услугу. Можно представить себе, что сэр Александр ее возлюбленный, а не человек, желающий затащить ее в кровать ради мести. Ощущения, которые он вызвал в ней, когда ласкал ее запястье длинными пальцами, сказали ей, что она могла бы даже увлечься этим человеком. И весьма сильно.
      Что-то подсказывало ей, что Александр не захочет совершить над ней насилие – уж больно удивленным он выглядел, когда ударил ее в ответ на оскорбление.
      Она не сомневалась, что он возьмет ее, когда захочет, – через принуждение, умелое соблазнение и даже через терпеливую осаду. Она могла избавить и его, и себя от лишних волнений. У нее было мало средств, чтобы отомстить Дональду Маккорди, но одним из них было то, что свою девственность она отдаст не ему. Но ей не следует дарить еще и свою любовь. Она нанесет удар по Дональду и победит сэра Александра, не позволяя ему вызвать в ней какие-либо глубокие чувства. Придя к такому решению, Эйлис осушила свой кубок и подумала, что сэр Александр наверняка тоже будет пьян.
 
      Александр предвкушал встречу с Эйлис. Он едва замечал других людей в большом зале, праздновавших вместе с ним. Прошло уже много времени с тех пор, как он мечтал затащить в постель какую-нибудь женщину. Он хотел бы, чтобы с Эйлис не была связана мысль о мщении, но жажда мести оставалась, и он ничего не мог с этим поделать. Не мог он избавиться и от чувства отвращения к своему намерению. Он никогда не брал женщину силой. Пытаясь убедить себя, что имеет право поступать с человеком из клана Макфарланов как захочет, он перехватил совсем не братский взгляд Барры.
      – Что-то беспокоит тебя, Барра? – спросил он своего брата. – Ты выглядишь совсем не как человек, к которому вернулись его дети. Я подозреваю, что тебя гнетет что-то не связанное с детьми.
      – Ты прав, брат. Черт побери, Александр, не мог бы ты оставить эту девушку в покое? – спросил Барра.
      – Нет, – резко ответил Александр, но потом наклонился к Барре. – Ты забыл, что эта девушка принадлежит к семейству Макфарланов?
      – Нет, но я никогда не забывал и то, что она любимая сестра моей возлюбленной Майри и тетя моих детей.
      – Это я хотел бы как можно быстрее забыть. Тебе бы следовало получше следить за этой девушкой, когда она ухаживает за твоими детьми. Боюсь, она скоро восстановит их против тебя.
      – Ей это не удастся, – тихим скорбным голосом произнес Барра. – Она и не будет этого делать. Ты судишь о ней неверно, брат.
      Слова Барры разъярили и раздосадовали Александра.
      – Я не выносил о ней никаких суждений, за исключением того, что от ее присутствия во мне вспыхивает огонь. – Он осушил свою кружку и наполнил ее снова, после чего молча уставился на эль.
      – Если ты в игривом настроении, то почему бы тебе не взять одну из жаждущих этого дам, которых полно в Ратморе? Ты позаботился о том, чтобы их здесь было предостаточно. – Барра произнес проклятие. – Эта девушка – девственница, милостью Божьей.
      – Милость Божья не имеет с этой дамой ничего общего. Она не похожа на леди – запросто пускает в ход кулаки и отлично управляется с кинжалом. – Александр не смог удержаться от улыбки, подумав о том, как его враг получил свою рану от молодой девушки. – Могу поручиться, что Дональд Маккорди планирует отомстить ей в брачную ночь за свою рану и оскорбления. Я уверен, что Маккорди только об этом и думает. И когда Маккорди узнает, что я получил предназначавшееся ему, что меч одного из Макдабов пронзил ее девственность, он будет в ярости. Да, и он обязательно узнает, что я получил от этого удовольствие.
      Несколько человек находились достаточно близко, чтобы слышать слова Александра, и они зловеще рассмеялись. Барра мрачно посмотрел на них, а потом повернулся к своему брату:
      – Не смей говорить о ней как о какой-то шлюхе.
      – Ты заботишься о девке из рода Макфарланов? Ты забыл?..
      – Нет, Александр, я не забыл, черт бы тебя побрал. Но и ты не забывай, что девушка была ребенком, когда ее дядя предательски убил нашего отца. Эта маленькая девушка была не старше моих детей и столь же мало виновна в этом преступлении. Ты думаешь, она точила нож, который использовал ее дядя? Может, она сама планировала это преступление?
      Александра несколько озадачила горячность Барры, поэтому он нахмурился. Похоже на то, что у него с братом возникнут трения из-за того, как относиться к этой девице из клана Макфарланов. Это не изменило планов Александра, но он понял, что Барра принял сторону их пленницы и осуждает его. К тому же Барра на сей раз был совершенно трезв, что уже само по себе было примечательно.
      – Она носит имя Макфарланов, – сказал Александр. – Для меня этого достаточно. – Сидящие рядом люди зашумели в знак согласия. – Она является племянницей этого кровавого ублюдка Колина и его единственной наследницей. – Когда Барра собрался возразить, Александр крикнул: – Хватит! Я признаю, что ты прав во всем, что говоришь, но это ничего не меняет. Увидев ее, я понял, что она плоть от плоти Макфарланов. А теперь она еще и будет принадлежать этой гадюке Дональду. – Сидящие за главным столом задумчиво закивали. – Благодаря мисс Макфарлан я смогу нанести удар как Макфарлану, так и Маккорди. Все сложилось слишком удачно, чтобы этим не воспользоваться. Они сделают то же самое, если у них окажется женщина Макдабов. Кроме того, перед тем как ты начал со мной спорить, я разгорелся по отношению к этой девке. Даже не буду этого отрицать. И одного этого достаточно, чтобы потешиться с ней. И покончим с этим, Барра.
      Пристально взглянув на сидящего со сжатыми губами Барру, Александр повернулся к привлекательной служанке по имени Кейт, которая собирала остатки пиршества Джейма. Великана посадили в самый дальний угол большого зала, но Александр знал, что все остро чувствуют присутствие этого человека.
      – Я хочу, чтобы за этим увальнем присматривали повнимательнее, хотя он и поклялся не распускать руки. Связь между ним и дочерью Колина слишком сильна. Он обрек себя на верную смерть, когда начал бороться с нами в одиночку и без оружия. Я мог бы в мгновение ока перерезать ему горло. Но он не дрогнул. Его преданность может оказаться сильнее, чем данное им слово. – Какое-то время Александр изучал Джейма. Когда Джейм посмотрел на него, то сжал свои массивные кулаки. – Да, я знаю, что это значит.
      – Джейм любит свою госпожу, – пробормотал Барра.
      – Да. Красавица и чудовище! Приглядывай за ним, Барра, поскольку у меня нет желания убивать этого человека.
      Кейт чуть задержалась, наполняя пивную кружку Джейма, когда увидела, как тот смотрит на владельца Ратмора. Размеры Джейма восхищали ее. Она была полногрудой, здоровой девушкой, однако рядом с ним выглядела хрупкой девочкой. Кейт не воспринимала его как мужчину из-за его заикания, но он был первым человеком, который ее по-настоящему заинтересовал. Ее беспокоило то, что при взгляде на владельца поместья Джейм всегда демонстрировал враждебность – взглядом или движением. Повинуясь порыву и желая его успокоить, она положила свою руку на его и посмотрела прямо в его удивленные глаза.
      – Нет, сэр, хозяин владения вас убьет, и тогда от вас не будет никакой пользы вашей госпоже. – В его красивых глазах появилось изумление. – Вы никак не можете предотвратить того, что должно произойти.
      Джейм заметил выражение участия в прелестных зеленовато-карих глазах женщины и почти что забыл о том, что его волновало.
      – Ваш х-хозяин собирается о-обесчестить мисс Эйлис. Да, и он может сделать это грубо. Я не могу этого стерпеть.
      – Вы можете это стерпеть, и вы должны, – приказала ему Кейт. – Разве ваша госпожа не говорила вам об этом сама? – Джейм неохотно кивнул. – Я схожу к ней утром, чтобы помочь. Ей, возможно, понадобится женская помощь.
      – Да. – Джейм улыбнулся, глядя на девушку. – Да, теперь мне немного легче. Благодаря вам, госпожа!
      – Кейт, – произнесла она, слегка озадаченная тем, как улыбка смягчила его широкое, не очень красивое лицо и всколыхнула что-то в ее душе. – Зови меня Кейт.
      Александр молча смотрел, как беседуют Кейт с Джеймом, потом изумленно поднял брови и обратился к Барре:
      – Это чудовище умеет обращаться с девицами! Видишь, как Кейт увивается вокруг него – наша холодная Кейт, которая обычно презирала мужчин?
      Барра чуть улыбнулся:
      – Бабы умеют разглядеть ягненка под шкурой льва, преданное и нежное сердце в мускулистой груди.
      – Да, ты прав, – согласился Ангус. – Он, может, и немного тугодум, но не идиот.
      Прищурившись, Александр внимательно смотрел, как великан застенчиво беседует с Кейт.
      – Нет, он не идиот, но о нем часто так думают. На нем печать человека, над которым можно насмехаться при каждом его поступке. Но из-за его размеров это делают не часто. Эта девица Макфарлан приручила его. Одно доброе слово – и он стал ее рабом. – Александр покачал головой, когда увидел, как напрягся Барра, явно приготовившись возразить на это циничное наблюдение. – Не набрасывайся на меня снова. Я не думаю, что ее интерес к этому человеку поддельный.
      – Да, дети его тоже любят, – слегка нахмурился Барра. – Ты прав, считая, что его преданность и потребность защищать эту девушку могут оказаться сильнее его слова. Нет какой-нибудь возможности упрятать его в безопасное место на ночь?
      Александр медленно кивнул:
      – Да, мы можем отправить его в темницу, но это будет выглядеть как оскорбление, знак того, что мы не доверяем его слову.
      – Но это в конце концов спасет его жизнь, – произнес Ангус. – Куда лучше провести ночь, чувствуя себя оскорбленным, нежели умереть из-за собственной глупости.
      Вздохнув, Александр приказал своим людям отвести Джейма в темницу. Он не беспокоился о том, что они подумают о его распоряжении, поскольку его храбрость никогда не подвергалась сомнениям. Это была лишь предупредительная мера, чтобы человек не ввязался в какую-нибудь глупую историю и остался жив. Александр искренне не хотел убивать Джейма.
 
      Джейм понял, что должно случиться, только тогда, когда к нему подошли четыре вооруженных человека. От страха он не ответил на тихое обещание Кейт повидать его утром. Еще с того времени, как он был маленьким ребенком, он боялся темноты. Он знал, что Макдабы не намереваются причинить ему какой-либо вред, но они могли невольно причинить ему страдания. Он едва переставлял ноги, но его спутники сочли, что это лишь форма протеста. Джейм знал, что они видели на его ничего не выражающем лице упрямство, а не ужас, который он чувствовал на самом деле. Страх сковал язык Джейма, так что он не мог выразить свои мысли. Только его обещание Эйлис не пускать в ход кулаки не позволило ему попытаться вырваться на свободу.
      Когда дверь в камеру была заперта, Джейм невольно застонал. Хорошо, что никто этого не слышал. Он опустился на холодный каменный пол и свернулся калачиком, стараясь отогнать от себя страх. Какое-то время ему это удавалось, но в тесной темной камере Джейму было со страхами не справиться, поскольку они все росли и росли. Он произнес имя Эйлис, но это не отпугнуло растущее в нем отчаяние, поскольку он знал, что она ему не сможет помочь, поскольку будет слишком занята борьбой с владельцем Ратмора.
 
      Покончив со своим элем, Александр решил, что он достаточно долго наслаждался ожиданием. Он поднялся со своего места, думая о наслаждении от того, что ему предстояло сделать. Когда он задержался около своего брата, то заметил, что Барра с такой силой сжал кубок, что едва не смял его. И весь его облик выражал тревогу.
      Александр не хотел враждовать с Баррой, но и не собирался оставлять Эйлис.
      – Когда ты в первый раз увидел ее, то подумал, что это Майри, – пробормотал он. – Неужели они так похожи? – Как и надеялся Александр, упоминание о Майри немедленно смягчило Барру.
      – Да, Майри была не выше, но слегка покруглее. Эйлис отличается бойцовым характером. Боюсь, что моя Майри такой не была.
      – Эта женщина сильно рисковала, когда ты сделал ее своей возлюбленной. Макфарланов воспитывают, чтобы они ненавидели Макдабов.
      – Верно, и Майри всегда боялась. Временами ее от страха просто трясло, как от лихорадки. Моя Майри имела мягкий характер, но у Эйлис этого нет. Эйлис обычно прямо высказывала своему семейству то, что о нем думает.
      – Да, – рассмеялся Ангус. – Может, она и из семейства Макфарланов, но ты не можешь не восхищаться силой ее духа. – Быстрый взгляд на Барру заставил Ангуса немедленно замолчать.
      Барра догадался, что Ангус намеревался сказать о том, как эта сила духа может повлиять на то, что Александр собирался сделать.
      – Александр, ты можешь…
      – Оставь это, Барра. – Александр наклонился к своему брату, чтобы никто посторонний не слышал его слов: – Хоть я и привык презирать нежности, я по-прежнему с уважением отношусь к чувствам между мужчиной и женщиной. Ты сказал, что Эйлис похожа на Майри, так что ты должен понимать, почему твои мольбы на меня не действуют.
      Барра тяжело вздохнул:
      – Но хотя бы не обращайся с ней грубо. Я знаю, что ты можешь добиться того, чего хочешь, не применяя особой силы и не вызывая страха. Используй мастерство соблазнения, которое ты прекрасно отточил за несколько лет. Эйлис не заслужила, чтобы, кроме стыда, получить еще и боль.
      Александр на миг сжал плечо Барры в молчаливом обещании, а затем покинул зал. Он понимал, почему Барра смотрит на него неприязненно и почему не слышно грубых шуток от сидящих за столом. Похоже, Барра так и не уступил. Однако когда Александр дошел до своей комнаты, его мысли были посвящены уже тому, что ждало его за дверью. Его нетерпение достигло пика.
 
      Настороженный взгляд Эйлис слегка блуждал. Пару раз она была пьянее, чем сейчас, но Эйлис решила, что набралась достаточно. Никакого напряжения, она даже испытывала легкомысленное веселье. Все моральные соображения больше ее не заботили – поскольку если ее в постель затащит первым не Александр Макдаб, то это сделает Дональд Маккорди. Она не нуждалась в их услугах, но уж если выбирать, то она предпочла бы Александра. Он хотел подвергнуть унижению Колина и клан Маккорди. Она также знала, что Александр Макдаб совершит этот акт с меньшей жестокостью и с большей тонкостью, чем Дональд. Тот факт, что Александр был самым привлекательным мужчиной из всех, кого она когда-либо видела, тоже играл свою роль. Говоря начистоту, она немного опасалась, что он может лишить ее решимости оставаться холодной и отстраненной.
 
      Когда Александр увидел, в каком состоянии находится Эйлис, он разъярился. Вскоре гнев отступил, а он понял, что она не совершенно пьяна. Возможно, это даже облегчит ему его задачу. Он не хотел бы с ней бороться.
      – Все еще в одежде? – пробормотал он, направляясь к кровати.
      – Ты ожидал, что я буду обнаженной и буду тебя ждать? – выкрикнула Эйлис.
      Сжав губы, Александр с трудом подавил улыбку.
      – Нет. Я ожидал, что вы встретите меня в полном вооружении.
      Она нахмурилась, когда он сел около нее и спокойно начал стягивать с ног ботинки. В таком виде он уже не казался столь красивым и мужественным. Впрочем, ей должно быть это безразлично, раз уж она решила относиться ко всему с безразличием. Когда он разделся до рейтуз, Эйлис внезапно выпрямилась. Ей определенно требовалось поддержать в себе равнодушие еще одним глотком. Одного взгляда на его гладкую мускулистую грудь хватило, чтоб вся ее напускная холодность улетучилась.
      Александр угадал ее намерение и, сделав быстрое движение, схватил графин в то же мгновение, что и она, не давая ей сделать еще глоток.
      – Тебе достаточно, барышня. Я не собираюсь ночевать рядом с бесчувственным бревном. – Он отцепил ее пальцы от графина и сжал ее плечо, после чего окинул жадным взглядом изящные изгибы ее тела. – Раздевайся, – приказал он.
      Услышав это требование, Эйлис едва сдержалась, чтобы не ударить его.
      – Нет, – резко ответила она.
      Внезапно Александр просто разорвал спереди ее нижнее платье и сорочку, заставив ее испуганно вскрикнуть.
      Эйлис непроизвольно метнулась с кровати, но Александр снова схватил ее за плечо и прижал к стене. Он никак не мог оторвать глаз от золотистой мягкой кожи. Потом он перевел глаза на ее лицо и встретился взглядом с ее круглыми и сердитыми, но бесстрашными карими глазами.
      – Если ты намереваешься кричать, тогда я рад тому, что мы отправили на ночь твоего дюжего охранника в темницу.
      – Джейм в камере? – прошептала Эйлис.
      Забота о друге заставила ее забыть о смущении от того, что она находится обнаженной перед этим человеком, а также о своем гневе на его грубые манеры. Она хорошо знала, как Джейм боится подобных мест.
      – Да, – пробормотал Александр, освобождая ее от порванной одежды. – Это всего лишь предосторожность.
      Отчаянное желание освободить своего друга от страха, который, как она была уверена, он испытывал, подсказало Эйлис ее следующий поступок. Она протянула руку к столу на своей стороне и схватила графин с вином. Она знала, что Александр видел ее движение, еще когда она повернулась, но остановить не успел. В следующее мгновение он уже падал в облаке осколков графина и его содержимого.

Глава 5

      Эйлис в изумлении смотрела на человека, растянувшегося перед ней на полу. К счастью, она не нанесла ему никаких повреждений.
      Эйлис сделала осторожный шаг к лежащему телу, подобрала его тонкую полотняную рубашку с кровати и надела ее на себя. Вид при этом она приобрела не самый достойный – поскольку рубашка не доходила ей даже до колен, – однако под рукой сейчас ничего больше не было. Ей в ее положении было не до проявлений скромности. Зная, что время для действий быстро проходит, Эйлис метнулась прочь из комнаты. Она должна добраться до Джейма и помочь ему раньше, чем ее остановит Александр.
      Барра и несколько мужчин клана Макдабов как раз выходили из большого зала, когда Эйлис спускалась вниз по узким каменным ступенькам. Мужчины разинули рты, глядя на нее, и быстрый взгляд в зеркало на стене, когда ей пришлось остановиться перед ними, объяснил ей почему. Эйлис сомневалась, что эти люди видели много полуобнаженных девушек с черными волосами до талии в диком беспорядке, бегущих по коридорам Ратмора. Она быстро отбросила чувство стыда, которое возникло при виде этих мужчин, – ее мысли куда больше занимали Джейм и возможные преследования Александра. Из большого зала вышла Кейт и тоже застыла в изумлении. Даже рев Александра откуда-то сверху не заставил мужчин сдвинуться с места.
      – Где находится Джейм? Скажи мне немедленно, чтобы я могла его найти, – умоляюще обратилась Эйлис к Барре и тревожно обернулась – не спешит ли за ней Александр. – Скажи мне ты, идиот с разинутым ртом! – выкрикнула она, поскольку Барра продолжал молча пялиться на нее.
      – Я могу сказать вам, госпожа, – произнесла Кейт, делая шаг вперед.
      – Ты хочешь меня обмануть? – Эйлис не могла доверять столь быстрому предложению помощи.
      – Нет. Я знаю, что ты заботишься о Джейме и что ты хочешь попытаться с ним бежать.
      – Тогда, пожалуйста, поторопись, – попросила ее Эйлис, поскольку отчетливо слышала, что Александр спешит по направлению к лестнице.
      Кейт стремительно направилась к темнице, и Эйлис последовала за ней. По дороге она сняла со стены факел и передала его Кейт, когда та начала спускаться по лестнице к темнице. Именно в это мгновение Александр добежал до своих людей. Проклятия так и сыпались на ее голову! Она схватила Кейт за руку, когда с максимальной быстротой, на которую они только были способны, они начали спускаться по пологим узким ступенькам в глубь Ратмора. Они едва одолели полудюжину ступенек, как услышали завывания Джейма. Эйлис не требовалось побуждать Кейт двигаться быстрее.
 
      – Почему вы не пошли за ней, идиоты? – выкрикнул Александр. Его люди поспешно повиновались, бросившись за двумя женщинами без каких-либо колебаний.
      Одного взгляда мрачных синих глаз Александра хватило Барре, чтобы удержаться от замечания, как смешно выглядит со стороны происходящее. Он двинулся к лестнице вместе с остальными и внезапно услышал слабые, тоскливые стоны взрослого человека, которые эхом поднимались вверх по коридору из темницы. Хриплая команда Александра заставила всех снова двинуться вперед. И тогда они услышали ясный, ровный голос Эйлис, пытавшейся успокоить Джейма.
      Огромный человек делал бессознательные движения, совершая постоянные круги по своей темнице. Его большие руки были в крови от его попыток найти выход. Когда Кейт схватила кольцо с ключами с крюка, вставленного в сырую серую стену, и начала подбирать нужный, Эйлис начала успокаивать великана. Она пыталась отвлечь его от страха, который испытывал ее друг, но это оказалось трудно, поскольку можно было переговариваться только через узкое зарешеченное окошко, которое располагалось высоко над ее головой. Джейму требовалось много больше, чем ее голос в темноте. Когда Кейт наконец отворила дверь темницы, она вручила Эйлис факел, но Александр уже появился сзади. Он схватил Эйлис за руку, когда она сделала шаг внутрь темницы.
      – Он не в своем уме, – предупредил Александр, с опаской поглядывая на Джейма. – Лучше всего туда не заходить.
      Эйлис проигнорировала его слова и, высвободив руку, пошла дальше в камеру, высоко подняв факел.
      – Это Эйлис, Джейм, – окликнула она своего друга. – Посмотри – здесь больше не темно.
      Прижавшись к стене широкой спиной, Джейм повернул голову к Эйлис. Его взгляд был прикован к горящему факелу.
      – Свет.
      – Да, мой бедный друг, свет. Я пришла взять тебя отсюда.
      – Я в яме. Это яма. Они снова меня похоронили.
      – Нет, Джейм, ты не в яме. Ты не в гробу. Видишь свет? Я Эйлис, и я пришла взять тебя отсюда. – Она сделала шаг к Джейму, и Александр неохотно отпустил ее руку. – Ты можешь меня видеть, Джейм? Это Эйлис. – Она вставила факел в держатель на стене и подошла к дрожащему человеку, чтобы положить руку на его широкую грудь. – Сейчас я выведу тебя отсюда. О, мой бедный Джейм, что ты сделал со своими прекрасными руками?
      Джейма успокоили ее голос и свет факела. Было видно, как к нему постепенно возвращается рассудок. Увидев свои руки с многочисленными порезами, он нахмурился:
      – Я п-пытался п-прорыть дорогу наружу. Я должен был п-прорыть дорогу из ямы. – Когда он встретился с ней взглядом, по его щекам покатились слезы. – Я не могу в-выносить этого, госпожа. Я пытался, в самом деле пытался, но я не с-способен это вынести.
      Кейт начала отрывать полоски от своей нижней юбки и перевязывать руки Джейма.
      Поглядев на нее с благодарностью, Эйлис сказала Джейму:
      – Теперь все хорошо, Джейм. Видишь? Теперь у тебя есть свет, который прогонит темноту. Ты не в земле, ты не похоронен в этом ящике, ты в камере, и теперь дверь открыта. Она отперта и открыта. Ты не заперт в ней больше.
      Он посмотрел на открытую дверь камеры и несколько приободрился, увидев стоящих вокруг людей, после чего снова понурился:
      – Я опозорил вас.
      – Нет, – негромко запротестовала Эйлис. Протянув руку, она погладила его по мокрым от пота кудрям. Она не хотела, чтобы Джейм потерял веру в себя, которую она вернула ему после перенесенных им в своей семье унижений. – Здесь все чего-нибудь боятся. Если бы им пришлось жить с таким выродком, каким был твой отец, они вели бы себя точно так же. За это я не думаю о тебе хуже.
      – И я, – негромко произнесла Кейт. – Тебе надо помазать руки мазью, но пока что поможет эта повязка.
      Джейм бросил смущенный взгляд на Кейт, а затем спросил Эйлис:
      – Теперь я свободен, госпожа?
      Александр сдержал улыбку, когда Эйлис повернулась в его сторону. Под ее взглядом он не рискнул ответить отказом и кивнул.
      – Да. – Эйлис улыбнулась Джейму. – Тебя должны освободить. Пойдем, мой друг.
      – Я присмотрю за этим парнем, – негромко сказал Ангус, после чего Эйлис повела Джейма из его камеры.
      – Парнем? – вырвалось у Александра, после чего он бросил на Джейма иронический взгляд.
      – Ему не может быть больше двадцати, хоть он и выглядит огромным, – задумчиво произнес Ангус.
      – Верно. – Александр встал рядом с Эйлис и взял ее за руку. – Ты слышала нас! Ангус присмотрит за Джеймом, а ты пойдешь со мной.
      Джейм повернулся и посмотрел на них. Его глаза округлились, когда он сообразил, во что одета Эйлис.
      – Госпожа, – разинул он рот, – где ваша одежда?
      Она не могла сказать своему заботливому другу, что ее одежда лежит лохмотьями на полу в комнате хозяина владений, поскольку она не знала, как он на это прореагирует. И потому ответила уклончиво:
      – Я пролила на нее немного вина.
      Джейм прищурился и наморщил нос, после чего негромко произнес:
      – Как я понял, вы стирали свое платье.
      Александр услышал сдавленные смешки мужчин.
      – Пойдем, барышня. – Потянув Эйлис из темницы, он не стал обращать внимания на сердитые взгляды Джейма, Эйлис и – к его удивлению – Кейт.
      Как только Александр и Эйлис исчезли, Барра перестал сдерживать смех.
      – Клянусь зубами Бога, сейчас не время смеяться, я знаю это, но я не могу остановиться. Вы видели нашего красавчика лэрда? – Он засмеялся еще громче, когда к нему присоединились остальные.
      Александр слышал смех в подземелье после его ухода. Он не любил становиться объектом насмешек. Особенно если над ним смеются из-за проделок какой-то маленькой темноглазой женщины. Пока он, сыпля проклятиями, тащил за собой Эйлис, она благоразумно помалкивала. Очутившись в своей спальне, Александр захлопнул тяжелую дверь и толкнул Эйлис к кровати, после чего отправился умываться.
 
      Эйлис продолжала молчать – такое поведение было самым разумным и безопасным. Она молча направилась к столу, где стояли кружка с оставшимся вином и ее кубок, а потом влила в себя порядочную порцию. Пока Александр ополаскивал свои золотистые волосы от остатков вина, она успела осушить свой кубок и подняла его кружку. Только в это мгновение Александр увидел, чем она занята. Он чертыхнулся и вырвал кружку с вином из рук Эйлис, потом сделал глубокий глоток.
      Чувствуя пресыщение, Эйлис откинулась на спину на большой кровати.
      – Полегче с вином, приятель. Я не собираюсь лежать с бесчувственным чурбаном.
      Александр чуть не поперхнулся при своем последнем глотке и бросил взгляд на хихикающую Эйлис.
      – У тебя грязные ноги, – заметил он.
      Она смущенно нахмурилась:
      – Не думаю, что ты сейчас хочешь заняться моими ногами.
      Он удивленно моргнул, а затем расхохотался. Его гнев куда-то испарился. Он продолжал посмеиваться, пока мыл ее ступни и бросал мокрую ткань обратно в таз. Закончив, он лег на кровать рядом с Эйлис. Повернувшись на бок и опершись на локоть, он положил подбородок на руку. Какое-то время он внимательно рассматривал Эйлис, чувствуя, что его тело напрягается от желания.
      – Ты очень спокойна для девицы, которую скоро должны лишить чести, – пробормотал он. – Или… это вино?
      Расслабленность, без сомнения, была последствием выпитого вина, но Эйлис не собиралась в этом признаваться.
      – Если я начну рыдать и выть, обнимая твои колени, это тебя остановит? – Она слегка напряглась, когда он начал развязывать на ней рубашку.
      – Нет, все это не спасет тебя от того, что должно произойти. – Александр обнаружил, что он совершенно не хочет быть грубым, даже несмотря на то, что она его отталкивает. Но не стоило ей это показывать.
      – Скажи мне, почему твой большой друг так испугался? О какой яме он говорил?
      – Его отец и прочие родственники часто запирали бедного Джейма в ящике, а иногда и зарывали его в нем в землю. Это делалось для того, чтобы заставить его выполнять то, что им нужно. Несчастный Джейм очень боится, когда его запирают в темноте.
      – Теперь понятно. Я отправил его в камеру для его же безопасности. Я чувствовал, что он, возможно, не сможет сдержать свое слово и нам придется его убить. Мы сделали почти то же, поместив его в камеру.
      – Боюсь, что Джейм мог умертвить себя, чтобы не оставаться в закрытом темном месте.
      – А как насчет его обещания держать себя в руках?
      – Он сдержит слово.
      Александр медленно провел пальцами вниз к открытой части рубашки, что была на Эйлис. Он видел, как ее лицо залила краска, а глаза потемнели почти до черноты. Это говорило о том, что он мог вызвать чувственный ответ. От этой мысли у Александра на миг перехватило дыхание. Такой реакции на свои прикосновения он никогда раньше не встречал, и она ему понравилась. Хотя он и не очень верил хвастливым заверениям мужчин, что им без труда удается затащить женщин в постель, он всегда им завидовал. Он часто раздумывал, способен ли он вызвать у какой-нибудь женщины искренние чувства. И вот в первый раз за долгое время женщина в его руках реагировала на его прикосновения сильно и искренне, а не была лишь средством кое-как освободиться от физического желания.
 
      Эйлис отчаянно старалась не поддаваться его прикосновениям, но все попытки оказались тщетными. Ей надо было отпрянуть прочь, но она с трепетом ожидала того, что последует дальше. Ясные голубые глаза Александра просто очаровывали ее. То, как его длинные мозолистые пальцы прошлись меж ее грудей, послало сладостное тепло в ее промежность. Это искушающее тепло распространялось подобно степному пожару, когда он прошелся ладонью по ее стройным ногам от большого пальца к бедру и обратно. Она была уверена, что не вино тому причиной.
      – Сними рубашку, малышка, – потребовал Александр слегка охрипшим голосом. Он страстно желал увидеть то, чем скоро будет обладать.
      В первый момент Эйлис подумала – не следует ли ему отказать, но потом сообразила, что он просто сорвет с нее и эту рубашку. Она вздохнула и разделась. Эйлис покраснела, когда Александр принялся пристально ее разглядывать. Никто из мужчин еще не видел ее обнаженной. Она попыталась закрыть руками грудь от его взгляда, но он без труда ей воспрепятствовал. К своему стыду, она обнаружила, что его откровенное одобрение ей польстило.
      – Клянусь бородой Бога, ты прелестна, – пробормотал Александр и медленно провел рукой по ее боку к бедрам. – Ты выглядишь как богиня с шелковыми волосами. Не бойся!
      Он начал дразнить языком ее губы, пока ей не захотелось более полного и глубокого поцелуя. Александр ответил на ее молчаливую просьбу с неторопливой тщательностью, от которой она застонала. Он слегка прижал ее к кровати своим сильным, стройным телом, но Эйлис сочла подобную предосторожность излишней. Сладостный плен его поцелуя удерживал ее достаточно крепко. Когда Александр прервал поцелуй, она захотела продолжения. Она поняла, что меньше всего думает о сопротивлении, и от этого у нее сжалось сердце.
      – Дотронься до меня, дорогая, – хрипло прошептал Александр и провел языком вдоль изящной линии ее маленького уха.
      Внутренний голос призвал Эйлис не уступать, но она с легкостью его проигнорировала, уступив громким крикам своих желаний. До этого момента она думала согласиться на требования Александра из соображений мести. Теперь она обнаружила, что не только слабеет от его прикосновений, но и сама желает продолжения. Но когда эта мысль мелькнула в ее голове, Эйлис с легкостью отбросила и ее. В следующее мгновение она уже исследовала его гладкую кожу. Сейчас девушку больше всего заботило, чтобы поглощавшие ее восхитительные ощущения не прерывались.
      Эйлис энергично двигала ладонями по спине Александра, потом перевела руки на его мускулистую грудь. На этой груди почти не было волос, кроме мягкого светлого треугольника. Она легонько потерла ладонями по его соскам и почувствовала, как они затвердели. Когда она медленно провела пальцами вниз по тонкой линии нежных волос к поясу его брюк, Александр вздрогнул. С его губ сорвался легкий стон, и он принялся осыпать поцелуями ее длинную шею. Она поняла, что он захвачен тем же чувственным вихрем, что и она.
 
      Александр начал опасаться, что не сможет продолжать медленно, как следовало. Ее застенчивые прикосновения быстро лишили его легендарного самообладания. То, как она загоралась под ним, опьяняло и вызывало в нем страсть такой силы, которую он не испытывал никогда прежде. Это одновременно и побуждало его действовать дальше, и тревожило.
      – Чудесно, – пробормотал он, накрывая ее полные груди своими ладонями и проходя по кончикам грудей языком. – Я хочу услышать, как ты произносишь мое имя.
      – Александр. – Она простонала, и этот стон был вызван как чувством наслаждения, так и мольбой продолжать дальше сладостное мучение, от которого затвердели ее соски. – Ах, мне даже больно!
      – Да, и я знаю от чего, Эйлис. – Александр накрыл губами горошины сосков и начал легонько их посасывать.
      Из ее груди вырвался тихий, полный чувства звук, вызванный наполнившими ее ощущениями. Ее тело выгнулось, желая коснуться его бедрами. Когда Александр переменил позицию и твердое доказательство его собственного возбуждения прижалось к ней, Эйлис всхлипнула. Она обхватила ногами его тело и резко притянула его к себе. Ее крик был вызван больше освобождением от напряжения, чем изумлением, когда он подсунул руку между их телами, чтобы ласкать теплый центр ее желания. Чувство освобождения росло по мере того, как Александр погружал пальцы глубже. Когда Александр выпрямился, чтобы сбросить с себя последнюю одежду, Эйлис не сделала попытки отстраниться. Невидимые цепи, которыми он приковал ее к себе своими прикосновениями и поцелуями, стали еще крепче при виде его стройного, сильного тела. Несмотря на это, она немного пошевельнулась при виде его полностью поднявшегося мужского естества. Однако при всей своей страсти она ощущала некоторый страх перед тем, что должно произойти. Она с жадностью приняла его обратно в свои руки, поскольку возвращение теплоты его тела начало развеивать ее страх и наполнило ее сильнейшим желанием. То, что она чувствовала, приносило куда больше удовольствия, чем если бы она принялась бороться с ним или начала размышлять о будущем позоре.
      – Ах, какие прекрасные ощущения, – пробормотала она, наслаждаясь тем, как сливаются их тела.
      Александр повел руками по ее стройному телу, его рот буквально пожирал ее. То, как она двигала бедрами, стараясь прижаться к нему, было ясным знаком ее искреннего желания. Это опьяняло Александра. В конце концов по ощущениям в теле он пришел к выводу, что настало время полностью ею овладеть. Он внимательно смотрел на ее алеющее от желания лицо, следя за тем, возникает ли на нем страх или напряжение. Эти чувства могли погасить в ней желание, а этого он стремился избежать. К тому же он помнил свое обещание Барре не причинять боль этой девушке. Если он может доставить Эйлис удовольствие, он, без сомнения, выполнит это обещание.
      Медленно, сжав зубы в попытке себя сдержать, Александр начал входить в ее тело. Она ногтями впилась в его бедра и с силой сжала губы, чтобы сдержать крик, когда он лишил ее девственности. Какое-то мгновение он не двигался, выжидая, когда утихнет вызванная им боль, но при этом еще и наслаждался странной экзальтацией от мысли, что ни один мужчина еще не чувствовал с этой женщиной того, что чувствовал он. Она была единственной, кого он лишил девственности, хотя несколько женщин пытались его в этом обмануть. Потом Александр принялся поглаживать Эйлис – и потому, что ему хотелось до нее дотронуться, и потому, что он стремился снова разжечь в ней огонь. Он хотел, чтобы желание в ней снова разгорелось с полной силой.
      – Эта боль скоро пройдет, – тихо и мягко объяснял он, проводя ладонью но ее бедру.
      – Мне не больно, – солгала Эйлис.
      Впрочем, чувство, возникшее от разрыва, начало утихать.
      Александр чуть заметно улыбнулся:
      – Да? Тогда почему ты стала белой, как призрак, и чуть не откусила себе язык?
      – Это от отвращения. – Она приоткрыла рот, когда он накрыл ее грудь. Когда он начал дразнить сосок, Эйлис задрожала от желания.
      Александр хрипло рассмеялся. Эйлис пришла к выводу, что лишь один его бархатный соблазнительный голос способен ввести ее в грех. Удивительно, что мужской голос ощущался как интимная ласка. У нее мелькнула мысль, что он держится надменно, но она была слишком захвачена вернувшейся страстью, чтобы обращать на это внимание.
      Когда он глубоко захватил в рот твердый кончик ее груди и начал посасывать, она вскрикнула от наслаждения, которое не в силах была скрыть. Жажда новых ощущений лишила ее стремления сопротивляться. В это же мгновение Александр начал двигаться. Эйлис не требовалось особого приглашения, чтобы обхватить ногами его мускулистые бедра и начать отвечать на каждый его толчок. Она прижалась к нему, и из ее головы улетучились все мысли. Встретив пристальный взгляд Александра, она удивилась, каким огнем пылают его голубые глаза.
      – Ах, Александр, от этого даже больно. – Она подалась вперед, чтобы он вошел в нее еще глубже. – Ты не можешь прекратить? Я сойду с ума. – Она вскрикнула, когда боль внезапно пропала и в ее сознании вспыхнули дикие, ослепляющие всполохи.
      Александр обнял ее лицо ладонями, зачарованный видом освобождения Эйлис. Сладостные судороги в ее теле быстро довели его до пика. Он рухнул на нее, его губы хрипло произносили ее имя. Она тоже выкрикнула его имя, и это показалось ему восхитительным. Все, на что он надеялся, он получил, и даже больше.
 
      Эйлис уставилась в потолок. Теперь в ее сердце были ужас и отвращение к себе. Одно дело – быть изнасилованной врагом, а совсем другое – открыто выражать свой восторг его действиями. Ее мало беспокоила ее потерянная невинность, поскольку у нее не было человека, которого бы она по-настоящему любила и для которого хотела бы сохранить девственность. Она даже радовалась, что Дональд Маккорди не получит удовольствия от того, что он будет у нее первым. Однако пыл, с которым она отвечала Александру Макдабу, ее весьма беспокоил.
      Не обманывая себя, она не могла сказать, что Александр вызвал ее страсть своим знаменитым искусством соблазнения, поскольку все произошло слишком легко. Она не была столь глупа, чтобы уступить искусному совращению. Не могла она убедить себя, что виной всему вино. Смущенная и ошеломленная тем, что произошло, Эйлис начала думать, что ее дядя Колин Макфарлан был прав, часто приговаривая, что испанская кровь ее матери делает ее шлюхой по природе. Какой-то момент это казалось ей единственным возможным объяснением, почему она так страстно отзывалась на прикосновения врага, человека, которого ее учили ненавидеть.
      Александр поднялся, глядя на Эйлис с острым интересом. То, что она смотрит в потолок, начало его беспокоить. Он посмотрел на кровать и невольно поморщился. У него никогда раньше не было девственницы, но он знал, что в первую ночь они теряют кровь. Кровь на кровати всегда была средством, которым женщины стремились его одурачить. Однако он всегда видел, что этой крови слишком много, особенно для девушки слабого телосложения.
      Внезапно Эйлис осознала, что лежит голой. Тяжело дыша, она села в кровати, намереваясь схватить покрывало и скрыть свою наготу. Держа покрывало перед собой, она взглянула туда; куда смотрел Александр, и вскрикнула, не сомневаясь, что потеряла слишком много крови.
      – Ты меня убил, – обвиняюще заявила она Александру, затем застонала и упала обратно на кровать, все еще с силой прижимая к груди покрывало. – Я знала это, но ты заставил меня думать, что я не права. Теперь я знаю, что ты действительно разрубил меня надвое, как я и подозревала. – Ее голос медленно поднимался до трагического крика, когда она произносила: – С тем же успехом ты мог пронзить меня мечом. Со мной покончено! Я истеку кровью на постели моего врага.
      От ее причитаний у Александра отлегло от сердца, хотя он не мог понять причины ее истерики. Если бы она действительно истекала кровью, подумал он с улыбкой, она бы не вопила так энергично. Поднимаясь с кровати, он даже не попытался скрыть свою усмешку. Ополоснувшись, он вернулся к кровати с влажной тканью в руке.
      Эйлис сдавленно вскрикнула, когда он вырвал покрывало из ее рук. Она попыталась отобрать его обратно, но в следующее мгновение обнаружила, что сильная рука Александра крепко прижимает ее к кровати. Она засмущалась, когда он стер с нее последние следы потерянной ею невинности. Похоже, этот человек совершенно равнодушен к женской скромности. Она не хотела себе признаваться в том, что чувствует себя гораздо лучше после того, что он сделал. Она бросила на него гневный взгляд и наконец получила покрывало обратно, после чего расправила его на животе, спрятала лицо в подушку и с облегчением зарыдала.
      Александр вздохнул, потушил все свечи, кроме одной, что стояла около кровати, и скользнул под одеяло. Некоторое время он молча наблюдал, как она плачет, говоря себе, что его не должны волновать слезы одной из девок клана Макфарланов. Но его злоба по отношению к Макфарланам и женщинам скоро угасла, а ее причитания были неприятны. Нахмурившись, он с силой тряхнул Эйлис.
      – Перестань выть, – громко произнес он. – Слезы не вернут то, что ты потеряла этой ночью.
      Она сбросила с плеча его руку и ответила дрожащим голосом:
      – Я плачу не поэтому, ты, большой дурак, а по себе. Мой дядя был прав.
      Последние слова были произнесены с таким отчаянием, что Александр не мог не спросить:
      – Ты о чем?
      – О моей испанской крови. – Эйлис произнесла это таким тоном, словно только что подцепила чуму, но не смогла его смягчить.
      – А-а, – буркнул Александр, только сейчас поняв, почему ее кожа такого необычного цвета. – И что с ней?
      Его ровный тон подействовал на Эйлис успокаивающе. В его голосе слышался снисходительный интерес, и эта снисходительность вызвала в ней гнев, заставив забыть о жалости к себе. В конце концов, виновен в том, что произошло, только он. Никто из мужчин, которых она отвергла за свою жизнь, не пробуждал в ней распутности. Если бы Александр Макдаб не обратил на нее свой взгляд, в ней бы не пробудились желания плоти. Все еще прикрываясь, она села в кровати и с ненавистью взглянула на него, видя в нем истинную причину всех своих несчастий и волнений. Она не стала обращать внимания на едва различимый трезвый голос, который шептал, что она поступает неразумно. В данный момент это ей было безразлично.
      – Мой дядя говорит, что испанцы – люди с горячей кровью, распущенный народ и что кровь рано или поздно скажется. – Она подумала: как Александр, человек, явно хорошо знающий мир, мог не понимать этого?
      – Вот как? Никогда бы не поверил, что я в чем-то соглашусь с твоим свиньей-дядей. Я рад, что не ошибся.
      Она увидела в его ответе ясное подтверждение того, что этот человек ничего не понимает, да к тому же еще и демонстрирует полное равнодушие к ее бесчестью. От этого Эйлис разъярилась еще больше. Перейдя на язык своей бабушки – от которой пошла столь ненавистная дяде испанская кровь, – она обрушилась на Александра с ругательствами. Теперь она ненавидела его красивую внешность, проклинала его предков, презирала его способности в постели и обзывала его мужское достоинство словами, которые заставили бы покраснеть любого конюха. Однако от всего этого у Александра лишь больше растягивались в улыбке губы. Тогда Эйлис в сердцах прокляла весь мужской род и откинулась на подушку.
      Александр наклонился над ней и заглянул ей в глаза. Сейчас он уже хорошо знал, что ее беспокоит. Благодаря тому, что он провел какое-то время при дворе в компании двух испанских дворян, выглядевших как наемные солдаты, он знал испанский, однако не хотел, чтобы Эйлис про это знала. Может, это сослужит ему службу в какое-нибудь другое время. Если она считает, что он не знает испанского, то он будет иметь преимущество, когда она скажет что-нибудь по-испански, надеясь, что он ее не понимает.
      – Нет людей, у которых кровь горячее или холоднее, чем у других. Есть только те, кто стремится скрыть свою натуру, – произнес он. – Тебе нечего стыдиться.
      – Как ты можешь так говорить?
      – Ты не можешь мне этого запретить. Какой вред от того, что ты находишь удовольствие в том, чего тебе все равно не избежать? – Он молча смотрел на нее, пока она раздумывала над его словами. А потом взял покрывало из ее ослабевшего захвата, чтобы получить доступ к ее мягкой коже.
      Эйлис знала, что поверила в его слова по большей части от того, что ей хотелось в них верить. В конце концов она кивнула в знак согласия, но потом нахмурилась. Несмотря на то, что его прикосновения волновали ее кровь, она схватила его за руку, когда та скользнула к ее животу.
      – Теперь, когда ты получил то, что от меня хотел, где я должна спать? – спросила она. – Я устала и хочу отдохнуть.
      – Твоя кровать здесь, – солгал Александр, поскольку для Эйлис была приготовлена соседняя комната, куда он обычно отправлял женщин после того, как насыщался ими.
      – Но ты уже осуществил свою месть! – Эйлис почувствовала тревогу, поскольку близость этого человека пугала ее.
      – Да, я взял то, что должно принадлежать Маккорди, но я решил, что моя месть имеет очень хороший аромат, и я хотел бы почувствовать его снова. – Он накрыл ее рот своим, чтобы глубокий поцелуй лишил ее возможности выразить несогласие.

Глава 6

      Остановившись на пороге, Кейт нахмурилась. Она знала, что Эйлис должна здесь спать, однако комната выглядела так, словно ею не пользовались совершенно. Но это было невозможно! Кейт знала, что Эйлис нет с детьми, поскольку Барра сам вызвался их одеть и отвести в большой зал. Не было ее и с Джеймом, за которым по-прежнему внимательно присматривал Ангус. Тем не менее она проверила комнаты детей и не нашла в них никого. Ее сердце забилось сильнее от волнения, когда она пыталась сообразить, куда пропали дети. Кейт поспешила обратно в большой зал, но по дороге встретила лишь Барру, направлявшегося к комнате Александра.
      – Как себя чувствует наша гостья? – спросил Барра с искренней заботой, поскольку заметил тревогу на лице Кейт. – Она не пострадала? И не унывает?
      Кейт не могла поверить, что Эйлис бежала, оставив детей и Джейма, и пробормотала:
      – Я не знаю.
      – Как ты можешь этого не знать? – требовательно спросил Барра и чуть тряхнул взволнованную девушку. – Давай, Кейт, объясни, что ты хочешь сказать.
      – Я не знаю, как она себя чувствует, потому что не могу ее найти. – Кейт с силой сжала руки, поскольку ее волнение с каждой минутой все возрастало.
      – Ты не можешь ее найти?
      – Нет, постель, приготовленная для нее, выглядит нетронутой, и ее нет в комнате для детей.
      – Клянусь Богом, она, похоже, сбежала!
      – Оставив Джейма? – спросила Кейт с явным сомнением в голосе.
      – Нет. – Барра нахмурился, но потом его глаза округлились. – Полагаю, она у Александра. – Как эта мысль не пришла ему в голову раньше?
      Кейт поспешила за Баррой, когда тот направился к комнате брата. Открыв дверь, он застыл на месте, загородив все широкой спиной.
      Барра испытал короткий, но острый приступ зависти, увидев своего брата. Александр спал, обняв Эйлис. Лицо его касалось длинной стройной шеи девушки, тогда как рука покоилась на ее груди. Тонкая рука Эйлис обнимала его широкие плечи. Ноги обоих были прикрыты, но легко было понять, что они переплетены. На лице Александра застыло выражение, которое Барра не видел на протяжении многих лет. Оно казалось совершенно безмятежным. Это было удивительно и служило ясным доказательством того, что Эйлис находилась в кровати Александра всю ночь. Барра улыбнулся, когда увидел, что его брат начал просыпаться.
 
      Открыв глаза, Александр сразу сообразил, кто находится в его руках. Он высвободился из объятий Эйлис, поглядывая на ее полную грудь, на которой нашла успокоение на ночь его рука. Несмотря на то, что ночью они несколько раз пережили удовольствие обоюдной страсти, Александр почувствовал, что его плоть снова напряглась. Он не стал бы отрицать, что пережитое с Эйлис дало ему богатые и полные ощущения и что он захотел испытать их вновь. Не смог бы он отрицать и того, что ему приятно просыпаться рядом с Эйлис.
      Он провел указательным пальцем по темному кончику ее полной груди и увидел, как ее сосок в ответ затвердел, а тело шевельнулось. Александр сделал то же самое с другой ее грудью, и это вызвало такую же реакцию. Но на этот раз Эйлис еще и хлопнула его по руке. После этого она повернулась на бок и обняла свою подушку. Отворачиваясь, Эйлис пробормотала:
      – Отпусти меня, насильник. Именем всех святых, ты когда-нибудь дашь мне отдохнуть?
      Сдавленный смех от дверей заставил Александра повернуться. Он согнал с лица улыбку и нахмурился, однако не смог прогнать смех из своих глаз. Одного движения пальцем было достаточно, чтобы Барра и Кейт молча удалились. Александр не хотел присутствия зрителей при том, что он задумал.
 
      Когда Барра направился к большому залу, от былого удивления у него не осталось и следа. Кейт двигалась за ним следом.
      – Дело плохо, – произнес Барра.
      – Нет, – возразила Кейт. Она не церемонилась, поскольку выросла в замке, где ее родители жили долго и принимали участие во всех делах Макдабов. – Очень хорошо, что эта девушка из Макфарланов не получила травмы и не запугана, но плохо то, что его светлость нашел ее общество столь приятным. Она все же из Макфарланов. После того, как за нее заплатят выкуп, она уедет.
 
      Глядя на спящую Эйлис, Александр какое-то время размышлял, сколь долго Эйлис может оставаться в Ратморе. Он протянул руку и осторожно, но твердо повернул ее на спину. Когда она взглянула на него из-под тяжелых от сна век, он улыбнулся в ответ. Его улыбка стала шире, когда она пробурчала, чтобы ее оставили в покое и дали поспать. После этого она снова закрыла глаза. Но затвердевшие кончики ее грудей ясно говорили, что она не столь равнодушна к Александру, как пыталась показать.
      – Тогда спи, – произнес он и лег между ее красивых ног и оперся на локоть. – А я продолжу.
      Эйлис все еще была в полусне, но это не помешало ей шевельнуться от ощущений, вызванных лежавшим на ней телом. Однако она не торопилась. Всю ночь она если и протестовала, то только на словах, да и то мало. Но мысль, что то, что делает с ней Александр, будет делать Дональд Маккорди, переворачивало в ней все. А раз судьба выбрала для нее Александра, то было бы глупо не получить удовольствие, если такая возможность существует. Поразмыслив, она решила, что если бы она не наслаждалась прошедшей ночью, она бы вынуждена была пережить только страдания, поскольку Александра все равно было не остановить, а гнева Дональда позднее не избежать.
      – Будешь продолжать, когда я буду спать? – пробормотала она еще хриплым ото сна голосом, чувствуя, как в ней разгорается желание оттого, что Александр ласкал ее грудь. – Это отвратительно.
      – Если ты собираешься спать, тебя это не должно беспокоить, – весело произнес он и взял кончик ее груди губами.
      Эйлис не знала способа, которым могла бы скрыть свое желание. С ее губ сорвался негромкий крик, когда она погрузила руки в его длинные густые волосы. Из царства полусна она стала постепенно переходить в царство желания. Он был ее врагом, человеком, лишившим ее девственности и чести, однако его прикосновения разжигали в ней огонь. И сейчас не играло роли, что еще с младых ногтей ее учили считать Макдабов врагами – она страстно желала все новых и новых его прикосновений. Когда Александр медленно вошел в нее, она вздохнула от восторга, который была не в силах скрыть, поскольку ее тело наполнилось сладостной болью от новых ощущений.
      – Ты, похоже, уже совсем проснулась, – произнес Александр, после чего начал осыпать ее лицо мягкими поцелуями.
      – Трудно уснуть, когда какой-то мошенник тебя терзает. – Она обхватила его своими стройными бедрами и притянула к себе, после чего обхватила ногами, побуждая его к действиям.
      Александр хрипло рассмеялся, встретившись с ней взглядом. Лаская, он провел рукой по ее телу. Он обнаружил, что ему доставляет большое наслаждение смотреть на нее в те мгновения, когда она приближается к освобождению. Ему было приятно осознавать, что именно он является человеком, который вызывает безумное наслаждение на ее лице, и что он является первым человеком, который это видит. Но на этот раз Александр видел это лишь мельком, поскольку, двигаясь к вершинам наслаждения вместе с ней, они одновременно достигли пика, которого так страстно желали их тела. Они слились воедино, когда их тела содрогались от освобождения, а после этого еще какое-то время томились от наслаждения. Прошло немало времени, прежде чем Александр собрал силы и высвободился из тесного захвата.
      Осторожно выскользнув из томных объятий Эйлис, он перекатился на спину и натянул на себя одеяло. Теперь, получив удовольствие, Александр встревожился. На этот раз он не мог просто так отбросить или отрицать чувство полного единения с ней. Любовный акт был столь полон, что он не мог припомнить чего-либо хоть отдаленно подобного за всю свою жизнь. Он понял, что ему будет очень трудно от этого отказаться, однако она была из клана Макфарланов и для нее места в Ратморе не было. На руках Макфарланов была кровь Макдабов после предательского убийства, и за это убийство следовало отомстить.
      Именно об этом он несколько раз пытался себе напомнить. Александр мог бы попытаться успокоить себя тем, что если одна женщина может столь сильно взволновать и пресытить его, то должна существовать и другая. Когда Эйлис отправится обратно, он приступит к поискам этой другой женщины.
 
      Эйлис молча наблюдала за Александром, пока он одевался. То, что он внезапно замолчал, ее обеспокоило, как и отрешенный взгляд на его лице. В его голубых глазах уже не было прежней теплоты. Она не могла понять, о чем он сейчас думает и что чувствует. Поскольку он вел себя иначе, чем до того, как они занялись любовью, она могла только предполагать, что заставило его измениться.
      Внезапно у Эйлис округлились глаза. Как она могла забыть? Она была племянницей и наследницей человека, который убил отца Александра и забрал его земли. Она также являлась невестой человека, которого он ненавидел. Их любовная игра была для него не столь прекрасной, как для нее, потому он и не остался с ней. Для него это был просто акт мести. Эйлис заметила, что Александр наслаждался ею, жаждал ее – и эти чувства должны были его обеспокоить, поскольку она была из клана Макфарланов, а он, ее похититель, – из клана Макдабов. Она могла только молить Бога, чтобы это не заставило его обращаться с ней грубо.
      Мысль, что Александр может отдать ее своим людям, змеей прокралась в ее мозг и вызвала такой леденящий страх, что Эйлис поежилась. Она не хотела верить, что он может быть столь жесток, но ей приходилось признаться себе, что, несмотря на их близость, он был для нее совершенно посторонним человеком. В конце концов, целью Александра было нанести удар по ее дяде и Дональду и сделать ее шлюхой для своих тяжеловооруженных солдат. Последнее позволит ему избавиться от всего, что его стало беспокоить. Он мог сделать это для того, чтобы доказать всем – и ей тоже, – что в том, что они испытали вместе, нет ничего особенного. Это также покончит с желаниями, которые он испытывал по отношению к ней.
      Когда Александр повернулся, чтобы уйти, она отбросила свои страхи и произнесла:
      – Мне надо оставаться в комнате? – Она постаралась, чтобы в ее вопросе не прозвучала боль от того, что он словно забыл о ее присутствии.
      Александр повернулся и несколько раз моргнул, медленно возвращаясь из своих размышлений.
      – Если ты попытаешься бежать, то не сделаешь ни шага из стен замка. Я думаю, нет нужды держать тебя под замком. Одевайся.
      Она свесила руку с кровати и подобрала свои разорванные одежды, после чего подняла их, чтобы их видел Александр:
      – Одеваться во что, милорд?
      Александр выругался.
      – Этого бы не случилось, если бы ты разделась, когда я тебя об этом просил.
      – Конечно, – пробормотала Эйлис.
      Однако по мрачному взгляду, с которым она бросила одежду на стол, Александр понял, что его ответ ее не убедил. Проблемой было то, что он не знал, какие платья носят сейчас дамы, поскольку даже незнатные женщины появлялись в Ратморе редко. Ей нужно найти какое-нибудь платье, но где его взять?
      Он в волнении прошелся по комнате, размышляя вслух:
      – Не знаю ни одной женщины в Ратморе, у которой был бы твой размер. Ты очень мала ростом. Кроме того, если и найдется девушка твоего размера, у нее вряд ли будет свободный плащ. Ты не можешь починить свою одежду?
      Эйлис отрицательно покачала головой:
      – Я не настолько хорошо владею иглой, но здесь даже самая лучшая швея ничего не сделает. Эта одежда меня тесно облегала до того, как была порвана. А как насчет вещей жены Барры?
      – Их нет. Когда эта неряха померла, он уничтожил все, что о ней напоминало. Так же мы поступили после смерти нашей приемной матери и моей собственной скончавшейся жены. К тому же они все были крупнее, чем ты. – Когда он говорил, то молча наблюдал за ней. Потом его губы медленно растянулись в улыбке. – Да. Да, можно поискать, хотя в подобном наряде ты будешь всех шокировать.
      Эйлис с растущим смущением наблюдала, как он направлялся к массивному шкафу, который, судя по всему, был долгое время заперт. Ее смущение стало еще больше, когда она поняла, что в шкафу находится одежда, которую не надевали много лет. Ей показалось странным, что вся женская одежда была выброшена, но при этом Александр сохранил одежду, которую носил маленьким мальчиком или в юности. Но она отбросила эту мысль, когда он с явным удовольствием выложил в ряд часть одежды. Она поняла, что он хочет, чтобы она что-нибудь выбрала для себя.
      – Это продолжение твоей мести? – спросила она, уязвленная тем, что ей казалось еще одной попыткой ее унизить.
      Лицо Александра мгновенно посерьезнело.
      – Это все, что у меня для тебя имеется, если только ты не хочешь оставаться голой в этих комнатах, пока я не сделаю что-нибудь для тебя.
      Несколько мгновений она пристально смотрела в его глаза, но не заметила в них следов фальши. До того как ей приготовят новый набор одежды, действительно пройдет много времени. До этого единственной альтернативой будет оставаться в спальне в обнаженном виде, После этой мысли идея носить одежду мальчика уже не казалась столь отвратительной. Эйлис к тому же была уверена, что все поймут, почему ей пришлось к этому прибегнуть. Конечно, это будет ее смущать, но она чувствовала, что может это перенести, если это будет продолжаться недолго.
      – Ты не отвернешься, пока я переодеваюсь? – спросила она со вздохом, протягивая руку к одежде.
      Отвечая, Александр иронично улыбнулся:
      – Я уже хорошо знаком с вашими чарами, миледи.
      Ее щеки заалели, а с губ были готовы сорваться весьма нелестные выражения, но она знала, что произносить их не нужно.
      – Пожалуйста.
      После короткого колебания он пожал плечами и повернулся к ней спиной. За то удовольствие, которое она ему подарила, он вполне мог оказать ей эту любезность. Единственной причиной, по которой он все еще задерживался здесь, было то, что он хотел проводить ее в большой зал, поскольку понимал, что поначалу ей требуется некоторая поддержка. Он сказал себе, что ведет себя любезно, только чтобы успокоить чувствительного Барру и избавить себя от возможных с ним ссор.
 
      Эйлис глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, затем выпрямилась и начала одеваться. Хорошо, что от одежды не было затхлого запаха. Ей пришло в голову, что одежда содержалась так хорошо из-за надежды, что ею воспользуется наследник. Александр определенно не носил эту одежду уже давно, и она подошла Эйлис превосходно. Эйлис попыталась представить себе, как этот человек выглядел в детской одежде, но не смогла.
      Поспешно натянув на себя жакет, она направилась к столу, на котором Александр оставил гребень, поскольку ей требовалось закрепить волосы. Несколько тесноватая одежда заставила ее ощутить свои формы, но Эйлис постаралась об этом забыть. Внезапный вздох позади заставил ее быстро обернуться с крепко зажатой в руке расческой и посмотреть на Александра.
      Как оказалось, нетерпеливый Александр повернулся, чтобы попросить ее поспешить, но, взглянув на нее, смог лишь глубоко вдохнуть. Эйлис была хорошим примером того, почему женщинам не следует надевать мужские наряды. Каждый мужчина в Ратморе запылает при одном взгляде на нее. Александр явно загорелся, хотя и вполне удовлетворил свою страсть во время долгой, наполненной страстью ночи. С мрачной усмешкой Александр решил, что мужчина, который позволяет женщине одеваться подобным образом, без сомнения, быстро отправится в могилу из-за того, что ему постоянно придется охранять такую женщину от жаждущих ее мужчин.
      – Что-нибудь не так? – спросила Эйлис.
      – Нет, – выдавил он из себя.
      – А что мне делать с моими волосами? – пробормотала она по большей части для себя, причесывая волосы.
      Александр сбросил с себя оцепенение и ответил:
      – Сделай косу, этого достаточно. Ты не можешь немного поспешить?
      Эйлис подавила раздражение и стала расчесываться быстрее, пытаясь угадать, в каком настроении он находится. Александр стал резким, и она не могла понять, по какой причине. Полная страсти ночь, которую они только что пережили, должна была бы привести его в более благоприятное расположение духа. Мысленно выругавшись, она начала заплетать косу. При этом она не произносила ни звука, не желая его раздражать. Она боялась, что для нее, как для племянницы Колина Макфарлана, он мог приготовить еще какое-нибудь наказание, не ограничиваясь лишением ее целомудрия.
      Но ее миролюбивые намерения исчезли, когда он схватил ее за руку и поспешно потащил за собой.
      – Ты не замедлишь шаг? Я не хочу вбегать в зал. Я буду задыхаться и не смогу есть.
      Он немного замедлил ход, но потом буркнул:
      – Из-за тебя мы оба опоздаем. Нам может не остаться ничего, кроме крошек.
      – Если после еды ты перестанешь собачиться, тогда мы точно должны поспешить.
      Он не стал отвечать, хоть и подумал, что она стала чересчур дерзкой, особенно для женщины в столь рискованном положении. Они вошли в большой зал, и его глаза грозно сузились, когда он посмотрел на сидевших за столами мужчин. Их реакция на Эйлис была точно такой, как он и ожидал, и даже сверх того. Его хмурый взгляд заставил мужчин отвести свои похотливые взгляды, но он знал, что желание у них осталось. Он потащил Эйлис к главному столу, без церемоний посадил ее сбоку от себя, а затем опустился на собственный стул. Александр убеждал себя, что его не должно заботить, как его люди смотрят на одну из ненавистных Макфарланов, однако все же со злобой посмотрел на одного из своих тяжеловооруженных солдат, чтобы тот отвел глаза.
      – Ты смотришься отлично, – произнес Рут со своего места слева от Эйлис. – Сейчас ты можешь забираться на деревья, не проклиная свои юбки.
      – Я никогда ничто не проклинаю, – по привычке солгала Эйлис и подумала, что ее странный наряд был воспринят довольно спокойно.
      Рут и его брат рассмеялись.
      – Ну, я этого не заметил. Что мы будем делать сегодня, тетя?
      – Это должен решить наш… хозяин. – Она бросила взгляд на все еще хмурого Александра: – Что нам можно делать, а что нельзя?
      Обрадовавшись возможности отвлечься от своих мыслей, которые требовали утащить Эйлис обратно в кровать, Александр ответил. Во время этого короткого перечня указаний не было сказано, что за ней и Джеймом будут присматривать, но это было ясно и без слов. Свобода передвижения, которую он объявил ей, была лишь иллюзией. Он принял все меры, чтобы она не имела возможности бежать. И тут Эйлис уязвила мысль, что о возможности побега она почти не думала.
      Покончив с едой, Эйлис покинула большой зал, чтобы прогуляться и посмотреть на Ратмор. На некотором отдалении за ней последовали Джейм и дети. Она постоянно чувствовала, что ее охраняют, несмотря на то, что порой слежка была почти незаметна. Эйлис решила не обращать внимания на эту слежку. Реальной возможности бежать из Ратмора не было, так что было бы глупо даже думать об этом. Если представится возможность, она схватится за нее обеими руками, но она не позволит себе волноваться из-за своего плена. Тогда, как она уже знала, это заключение покажется ей еще тягостнее.
      – С вами все в порядке, госпожа? – спросил Джейм, когда догнал ее и пошел сбоку.
      – Да. Он не причинил мне никакого вреда, разве что испортил настроение. – Эйлис помолчала, но потом решила, что если и есть хотя бы один человек, с которым она может быть полностью искренней, так это Джейм. – Я не могла предотвратить то, что произошло. Зная это, я не стала бороться, мой друг. Борьба не дала бы мне ничего, кроме боли. Говоря по правде, я даже получила удовольствие, поскольку это очень красивый человек и, кроме того, это не Дональд Маккорди.
      Джейм медленно кивнул:
      – Да, это лучше, я полагаю.
      – Да, и от этого я чувствовала себя неплохо. – Эйлис взялась за его руку, чтобы было удобнее идти.
      – Может, Маккорди теперь не возьмет вас замуж?
      – Он определенно разъярится, что я потеряла девственность, которую он столь высоко ценил. Да, и особенно из-за того, кто ее украл. Однако он все же на мне женится. Маккорди нужно мое приданое и твердый союз, который он может получить. – Эйлис пожала плечами. – Я смирилась, судьбы мне не изменить. – Она искренне желала, чтобы все было не так, однако приходилось принимать неизбежное.
      – Тогда пользуйтесь моментом, госпожа, – произнес Джейм, – и при этом не думайте о себе плохо. Вы заслуживаете некоторого веселья перед днем свадьбы. Я не думаю, что у вас будут возможности для веселья после того, как вы выйдете замуж за Дональда Маккорди.
      – Я тоже так думаю, мой друг. – Она смотрела, как дети спешат поздороваться с Баррой, только что вышедшим из здания и направившимся к ним. – По крайней мере, я видела, что клан Маккорди плохо относится к этим детям. – Несмотря на то, что расставание с детьми причиняло ей боль, она радовалась, что они останутся с отцом.
      – Вы думаете, они хотели использовать детей в своих целях?
      – Да, Джейм, я уверена в этом. Думаю, Дональд оказал мне некоторую любезность, когда сказал, что я могу взять себе детей Майри. Однако мне следовало бы понять, что это ненадолго. Дональд знал, кем был возлюбленный Майри и чьими детьми они являются, и именно поэтому он стремился заполучить их через женитьбу на Майри. Он хотел использовать их, чтобы нанести ущерб Макдабам и получить их собственность или земли. Теперь он этого не сделает. – Она вздохнула. – Мне очень жаль их терять, но им лучше находиться здесь, с их настоящим отцом – человеком, который, без сомнения, их любит. Здесь дети увидят только доброе к себе отношение, любовь и стоящие советы. Если же они вернутся со мной, они могут погибнуть.
      – Да, здесь дети будут чувствовать себя лучше всего. Смотрите, их отец хочет поиграть с ними в мяч.
      – Мне лучше присоединиться к ним, чтобы бедная Сибил не чувствовала себя одинокой.
      Джейм улыбнулся, когда она направилась к Барре и детям, чтобы принять участие в игре в мяч. Эйлис в общей свалке было почти не отличить от мальчишек. Когда Барра начал мягко журить сыновей за то, что из-за них Эйлис дважды упала, Джейм рассмеялся, поскольку, как только Барра закончил поучение, Эйлис толкнула его на землю и побежала с мячом. Маленькая Сибил играла в одной команде с Эйлис, в то время как Барра и близнецы, играя в противоположной, пытались отобрать мяч. Прошло совсем мало времени, и Барра понял, что его отношение к Эйлис как к даме дает ей преимущество, поскольку Эйлис постоянно его опережала. Джейм разражался смехом каждый раз, когда Барра уступал своему джентльменскому чувству и воспитанию, от чего постоянно проигрывал.
      Постепенно число участников росло, поскольку к игре присоединялись другие дети, молодежь и даже несколько мужчин. Джейм скоро обнаружил, что находится посреди толпы, в которой без стеснения кричат от радости или досады. Хотя внешне это напоминало свалку, Джейм знал, что все соблюдают правила. Однако он начал опасаться, что игра стала слишком буйной для Эйлис и Сибил. Он видел, как Александр входит во двор замка, и решил, что этот вопрос должен решить владелец Ратмора.
 
      Александр направился к конюшням, намереваясь совершить прогулку верхом, но внезапно остановился, увидев Эйлис с мячом в руках.
      – Что, именем милосердного Бога, делает здесь эта дама? – спросил он у Джейма.
      – Играет в мяч, – ответил Джейм и крикнул: – Беги, Эйлис!
      – Она очень хорошо играет, – пробормотал Ангус в ответ на мрачный взгляд Александра. – Честное слово!
      – Ангус, то, что она одета мальчиком, не значит, что она должна вести себя как сорванец, – проворчал Александр.
      – Ей нравится играть в мяч, – протестующе произнес Джейм. – Ей нравится играть с детьми. Им нужен кто-нибудь, с кем можно было бы поиграть, а играть можно только с Эйлис.
      Александру нестерпимо хотелось выхватить Эйлис из толпы, и он сжал челюсти, чтобы от этого удержаться. Какое-то время он стоял с прочими зрителями и скоро сам неохотно пришел к выводу, что Эйлис хорошо играет. Ее небольшой рост и удивительная подвижность делали ее стоящим игроком. Определенно в мяч она играла не в первый раз. Хотя Александр и сомневался, что девушка может выдерживать такую физическую нагрузку. Ведь Эйлис могла получить серьезную травму.
      Прошло всего мгновение, и его страхи сбылись. Игра внезапно прекратилась, когда Эйлис упала, но не поднялась, хотя всегда делала это проворно. Александр поспешил к ней, стараясь себя уверить, что его забота объясняется лишь нежеланием лишаться ее услуг в постели. Он не хотел терять это наслаждение до того времени, как ему придется ее отослать.
      Он опустился на колени и быстро проверил, не сломана ли у нее кость. Когда он убедился, что все цело, он немного приподнял ее. Она по-прежнему оставалась без сознания.
      – Ее следует еще немного поднять, сэр, – произнес Джейм, наклоняясь над Эйлис. В его голосе слышался страх.
      Сибил подошла к Джейму и похлопала его по руке.
      – Не волнуйся, с тетей будет все хорошо, – очень уверенно произнесла она.
      Джейм вздохнул и улыбнулся:
      – Хорошо.
      Александр хотел было сказать Джейму, чтобы он не вел себя так глупо и что не детям судить о здоровье Эйлис, но прикусил язык. Объяснять что-либо этому человеку не было никакого смысла. К тому же у него было много других дел.
      – Дай мне немного воды, чтобы плеснуть ей на лицо, – произнес он в надежде, что может таким образом привести ее в чувство.
      Мейнус и Рут не колебались ни мгновения. Они побежали прочь и вскоре вернулись с ведром, до краев полным воды. На их одеждах были видны следы влаги. Не успел Александр сообразить, что близнецы намереваются сделать, как они вылили все ведро на Эйлис. Брызги полетели и на него. Несколько мгновений Александр сидел, не произнося ни слова. С его одежды стекала вода, как и с окружающих, которые мужественно старались не рассмеяться.
      – Я хотел плеснуть немного воды на ее лицо, а не утопить ее, – крикнул он наконец племянникам.
      – О! Но это сработало, сэр, – произнес Мейнус и показал на Эйлис. – Смотрите, она очнулась.
      Эйлис очнулась и туманным взглядом огляделась вокруг. Первой ее ясной мыслью был вопрос: почему она мокрая и почему на ней лежит столь же мокрая рука Александра? Затем внезапно она вспомнила об игре и села.
      – Мы победили? – спросила она.
      Александр на мгновение онемел, но потом ответил сдавленным голосом:
      – Я бы сказал, что счет равный. – Он рассмеялся, и все прочие тотчас присоединились к нему.

Глава 7

      – Так вот что ты понимаешь под игрой?
      Александр выругался, затем повернулся к Барре с большим желанием, чтобы его младший брат не шел за ним на крепостную стену. Его присутствие стало надоедать, да к тому же смущало. Он хотел подняться на крепостную стену, чтобы попытаться тайком посмотреть, как Эйлис работает в саду вместе с детьми. Александр надеялся, что Барра его поймет, особенно после того, как брат несколько раз за последние две недели после появления Эйлис в Ратморе находил его за таким наблюдением.
      Барра ответил ему ироничным взглядом.
      – И что это означает? – спросил Александр, изображая спокойствие, которого не чувствовал.
      – Ты, может, этого не заметил, братец, но я уже давно не беспробудный пьяница.
      – Я это заметил. Это одна из добрых перемен, произошедших у нас за последние несколько лет.
      Барра покачал головой, положил руки на парапет и направил взгляд на Эйлис и детей.
      – Ты как обидчивый ребенок. Мы живые люди, Александр. В этом нет ничего плохого.
      – Ты продемонстрировал немало плохого в последние два года.
      – Это правда. Вот почему я столь ясно вижу, как ты не прав. И боюсь, что это к хорошему не приведет. Я видел самую глубину горя и безнадежности, которые только может увидеть человек. Я видел, как легко они могут лишить человека сил и разума. Я наблюдал, как в тебе исчезло почти все человеческое. Ты потерял свой дар понимания и прощения.
      – Прощения? – Александр буквально выплюнул это слово, со злостью глядя на Барру. – Ты просишь меня простить Колина Макфарлана за то, что он нас обесчестил, наставив рога нашему отцу всего через несколько месяцев после его свадьбы? Или за его трусливое убийство отца и захват нашей земли? Ты хочешь, чтобы я простил эту гадюку – приемную мать – за то, что она направила нашего несчастного отца в западню Макфарлана? Это было равносильно тому, что она сама перерезала ему горло. Должен я прощать ее за то, что она помогла своему возлюбленному Колину получить все, что он хотел? Она даже использовала свои уловки и власть множества своих любовников, чтобы помочь Макфарлану добиться признания королем его лживых претензий, что лишило нас права на месть, Если бы она не была уже мертва, я бы убил ее голыми руками. И, несмотря на совершенные против нас преступления, мы рискуем оказаться вне закона каждый раз, когда действуем против Колина и его союзников. Я должен простить все это?
      – Нет, и ты знаешь, что я тебя просил не об этом.
      – Тогда кого я должен простить? – спросил Александр и продолжил раньше, чем Барра смог ответить: – Мои жены? Может быть, первую стоило простить. Она была шлюхой. Мне было стыдно, что у меня такая жена, и больше я к ней ничего не чувствовал. Потом была вторая – сумасшедшая Френсис. Я должен простить ее? Ту, которая убила мою Элизбет, моего единственного ребенка? – спросил он громким шепотом.
      – Нет. Не прерывай меня перечислением всех преступлений против нашего рода. Ты знаешь, что я никогда не попрошу тебя забыть эти вещи. Я прошу, чтобы ты перестал ненавидеть женщин, чтобы мы не карали невинных за преступления, совершенные другими.
      Александр невесело рассмеялся:
      – Мне в жизни попадались лишь шлюхи, лгуньи и любительницы адюльтеров. Я слишком часто прощал. Вот почему мы потеряли так много. Они чувствовали, где моя слабость. И это единственное, что они чувствовали ко мне. Я наконец увидел гниль, что переливается под мягкой кожей и прелестным лицом. Меня больше не обмануть.
      – Ты сам не веришь в то, что сейчас сказал. А что ты скажешь о женах твоих лучших друзей? Что скажешь о женщинах клана Маклагана?
      – Они только доказывают то, что я сказал. Они тоже принесли с собой одни проблемы.
      – Ладно, я вижу, что ты совсем ослеплен. Это прекрасно объясняет, почему ты столь холодно относишься к своим старым друзьям, даже отказываясь от их помощи в сражениях.
      – Это наша борьба, а не их. Я не буду рисковать их жизнями ради себя.
      – Понятно. И ты не будешь рисковать встречаться с женщиной, которая, как ты знаешь, не соответствует твоим убеждениям и твоим обвинениям, которые были рождены твоей болью. Эйлис…
      – Эйлис принадлежит клану Макфарланов.
      – Только потому, что ей случилось у них родиться, и это все. – Барра покачал пальцем перед лицом Александра. – Она не заслуживает того, что ты делаешь с ней. Ты кладешь ее в кровать с собой каждую ночь, и мне нет нужды спрашивать тебя, испытываешь ли ты к ней желание и учтиво ли с ней обходишься. Это все можно видеть на твоем лице – хоть и короткое время – каждое утро. Однако когда ты вспоминаешь, что она женщина, причем из рода Макфарланов, ты превращаешься в мраморную статую. Ты крадешься сюда, чтобы понаблюдать за ней, жаждешь ее, но редко говоришь о ней или относишься к ней по-доброму.
      – Она из рода Макфарланов!
      – Да, а ты дурак!
      Александр изготовился было ударить Барру, но тут услышал голос Сибил:
      – Папа, дядя, вы мне не поможете?
      Барра повернулся к Сибил, и Александру пришлось взять себя в руки.
      Барра поднял девочку и поцеловал ее в щеку, а потом мягко побранил:
      – Ты знаешь, что тебе не следует здесь находиться, дорогая. Это опасно. Почему ты не осталась с Эйлис? Ты вроде как развлекалась в саду.
      – Я там была. – Сибил чуть закусила нижнюю губу и закрутила пышный локон вокруг грязного пальца. – Ты мне нужен.
      – Ну, я рад помочь, но что я могу сделать такого, что не можешь сделать ты? И что не может сделать твоя тетя?
      – Я должна спасти маленьких щенков.
      – Что за маленькие щенки?
      – Те маленькие щенки, что упадут в воду. – Она потянула Барру за кафтан. – Пойдем, папа, ты должен спасти щенков. – Она начала плакать, и ее слова стали неразборчивыми.
      – Ты знаешь о каких-нибудь щенках, Александр? – Барра погладил Сибил по голове и недоуменно развел руками.
      – Нет. – Александр подавил в себе укол зависти, возникший от вида Барры с Сибил. – Несколько моих собак должны скоро ощениться, но не думаю, что речь идет о них. А тот выводок, что был раньше, уже слишком большой, чтобы называть его щенками.
      – Но они щенки! – завопила Сибил. – Они щенки! Ты должен вытащить их из воды. Мы должны!
      – Думаю, об этом лучше поговорить с Эйлис, – сказал Барра, видя, что никак не может успокоить Сибил.
      Александр пробормотал проклятие и последовал за Баррой со стены. Он не хотел видеть сейчас Эйлис. Барра его очень больно задел перед тем, как его прервала Сибил. Александр не мог не желать сладостной страсти, которую он разделял с Эйлис по ночам, но больше в этой женщине он не признавал ничего. Это был единственный известный ему способ сохранять между ними некоторую дистанцию, хотя он ощущал себя самым худшим из лицемеров, поскольку сам однажды прочитал лекцию одному из друзей о том, что в подобную игру играть недостойно. Он по ночам удовлетворял желания своего тела, а большую часть дня избегал Эйлис, опасаясь привязаться к ней.
      Однако не все шло, как он задумал. Александр обнаружил, что ему хочется ее видеть, говорить с ней, слушать ее голос. Именно поэтому он начал подглядывать за ней, хотя это и не изменило его намерений. Стремление избегать ее было единственным его оружием против Эйлис – женщины, способной разрушить его защитную оболочку. Он чувствовал, что Эйлис Макфарлан достаточно захотеть, и он никогда больше ее не отпустит.
      Александр внутренне напрягся. На ней все еще была одна из его рубашек, но вместо брюк она надела юбки. Увидев, что Эйлис вынуждена носить мужскую одежду, женщины Ратмора быстро сшили ей несколько платьев. Ее густые черные волосы, заплетенные в косу, свисали ей на спину. Рукава полотняной рубахи были засучены, и ее руки были по локоть в земле. Земля широкими пятнами прилипла и к ее лицу. Она была ничуть не чище, чем близнецы, которые ей усердно помогали. Александр обнаружил, что не может сдержать улыбку, и это его раздосадовало.
 
      Одного взгляда на зареванную мордашку Сибил хватило, чтобы Эйлис совершенно забыла про Александра и его спутника. Она вытерла руки о фартук и быстро взяла племянницу на руки.
      – Тише, моя радость. – Она поцеловала Сибил в лоб, а затем обвиняюще посмотрела на мужчин: – Что вы с ней сделали?
      – Ничего, – отрывисто произнес Александр. – Она все время плакала.
      Барра поспешил объяснить, как Сибил пришла к нему и что она говорила.
      – Когда она начинает плакать, ее невозможно понять. Она хотела, чтобы мы помогли ей со щенками. – Он нахмурился, когда увидел странное выражение на лице Эйлис и лицах близнецов. – Что такое? Что-то не так?
      – Ребенок расстроен, вот и все, – негромко произнесла Эйлис. – Вам нет смысла здесь задерживаться. Мы за ней присмотрим.
      – Нет, – завыла Сибил и рванулась к Барре, который немедленно обнял ее. – Нам нужно выйти за стены. Ты не можешь идти, тетя, но папа может. Папа может.
      – Ладно, Сибил. – Эйлис погладила девочку по спине. – Успокойся, моя радость. Ты хорошо знаешь, что тебе надо быть спокойной, надо четко думать и тщательно формулировать мысль.
      – Да, и тебе надо бы побольше молчать, – буркнул Мейнус, за что его тетка отвесила ему шлепок.
      – Молчать о чем? – спросил Александр. – Ты хранишь какой-то секрет, Эйлис?
      – О да, маленький секрет. – Эйлис горько рассмеялась. – Однако сейчас не время это обсуждать.
      – Секреты всегда удобно обсуждать. – Александр протянул к ней руку, чтобы удержать.
      Эйлис хлопнула Александра по руке:
      – Нет, не время. – Он не обратил внимания на ее грубое обращение. – Теперь мы должны успокоить Сибил, узнать, что ей нужно, и помочь ребенку. После этого мы можем отдать дань вашим подозрениям и враждебному поведению. – Она повернулась к Сибил, больше не обращая внимания на Александра: – А теперь сделай несколько глубоких вдохов и прекрати плакать. Если мы должны спасти этих щенков, о которых ты говоришь, тогда нам надо кое-что выяснить. Где они?
      – Они в воде, – ответила Сибил более спокойно, но ее высокий чистый голос все еще дрожал.
      – Они стоят в воде?
      – Нет, они в мешке. Какой-то человек скинул их с обрыва.
      – Подожди, – прервал ее Александр. Эйлис бросила на него недовольный взгляд, но он не обратил внимания. – В Ратморе нет утесов. Нет и рек у нас во внутреннем дворе. У этого ребенка был дурной сон, или она что-то вспомнила.
      – Я видела это! Я видела это! – протестующе закричала Сибил.
      – Теперь я все поняла. – Глядя, как Барра всячески пытался успокоить Сибил, Эйлис обратилась к Александру: – Я не хотела сразу сообщать об этом, я хотела, чтобы ты стал понимать Сибил лучше. Она видит то, что недоступно другим. – Эйлис не удивило изумление на лице Александра. Это изумление быстро сменилось недоверием, страхом и гневом. Выражение лица Барры было почти таким же, но он не проронил ни слова, продолжая успокаивать Сибил и пытаясь получить от нее ответы.
      – Не пытайся вовлечь меня в какую-то игру, – отрывисто произнес Александр. Взяв Эйлис за плечи, он легонько ее тряхнул.
      – Нет, но я не думаю, что то, что я скажу, изменит твои взгляды на это. – Эйлис не скрывала, что раздражена его подозрительностью, поскольку после двух недель его открытого недоверия она это недоверие уже выносить не могла. – Единственное, что тебе нужно, – это участвовать в игре и самому решать, что является правдой. Если ты, конечно, не сделаешь каких-либо далеко идущих выводов.
      – В данный момент нет, так что можешь продолжать делать из себя дуру.
      Эйлис захотелось высказать, кого она считает дураком, но она сдержалась.
      – Есть здесь где-нибудь поблизости место, где человек может бросить что-нибудь с утеса в реку?
      – Да, – ответил Барра. – Примерно в миле отсюда. В Паганс-Пойнте.
      – Паганс-Пойнте? – переспросила Эйлис.
      – Когда люди в этой местности принимали христианскую веру, они относились с терпением к тем, кто остался предан прежним богам. Но потом приехал священник, который начал убеждать нас, что те, кто не принимает Бога, должно быть, принимают дьявола. После этого народ собрал всех, кто придерживался старых верований, и швырнул их с утеса в Паганс-Пойнте.
      – О, быстрая смерть, я полагаю, ускоряет путь к Богу. – Эйлис скептически покачала головой. – Тогда давайте отправимся к этому Паганс-Пойнту. Если это то самое место, о котором говорит Сибил, то она узнает его, как только мы к нему подъедем.
      – Ты отправишься туда верхом со мной, – произнес Александр, беря Эйлис за руку.
      Они направились на конюшню. Пока они шли, Сибил немного успокоилась. Девочка продемонстрировала свой странный дар столь внезапно, что это разволновало Эйлис. Но Александра это взволновало еще больше. Он прижимал Эйлис к себе всю ночь в бурной любовной игре и говорил самые прекрасные слова, какие она когда-либо слышала, но с рассветом он снова стал таким, как всегда, – холодным и отстраненным. Временами он гневался на нее, а порой просто не замечал. Она почувствовала в Александре какое-то внутреннее напряжение, когда он помог ей забраться на лошадь позади себя. Сибил ехала со своим отцом. Близнецы расположились на пони. Замыкали шествие два тяжеловооруженных воина. Александр мрачно выкрикнул необходимые команды, и Эйлис подумала, что он человек на редкость скверного характера. Она не успела попросить конюха сказать Джейму, чтобы он не волновался из-за ее отсутствия, когда Александр приказал двинуться в путь. Ее утешала мысль, что хотя Александр пытается изобразить ее хитрой ведьмой, заставляющей ребенка лгать, ему предстоит испытать потрясение от холодных, неоспоримых фактов. Эйлис молила Бога, чтобы Сибил при этом не пострадала.
      Сердце Эйлис болело, и эта боль лишала ее сил. Она чувствовала много больше, чем страсть, но Александр давил в себе выражаемые ночью нежные чувства, как только просыпался утром. Каждую их ночь можно было бы назвать прекрасной, но каждое утро было для нее нестерпимым. У нее появилось ощущение, что ее используют, однако она не могла не ждать горячечной сладости его объятий в следующую ночь. Даже сейчас, когда его рука обнимала ее тонкую талию, а ее щека была прижата к его широкой груди, она желала его, однако он держался напряженно, как оскорбленная старая дева. Эйлис знала, что ей придется скоро принять определенное решение. Если она будет продолжать делить с ним постель, то превратится в его очередную шлюху и лишится остатков самоуважения. Чтобы избавиться от позора, ей нужно получить от него больше, чем пробуждающееся на ночь желание и жестокое равнодушие днем.
      Когда Александр натянул вожжи и остановил лошадь, Эйлис отрешилась от своих невеселых мыслей. На другой стороне неглубокого ущелья находился участок выступающей земли. Она решила, что это и есть Паганс-Пойнт. Не ожидая помощи Александра, она соскочила с лошади и поспешила к Барре, чтобы помочь спуститься Сибил. Бедняга чувствовал себя очень неуверенно. Даже то, что близнецы сразу расположились у него по бокам, не подбодрило его.
      – Она говорит, что это то самое место, – негромко произнес Барра, после чего посмотрел прямо на Эйлис: – Я хотел бы, чтобы ты сейчас сказала мне, что все это всего лишь игра.
      – Не могу, Барра. Поверь мне, я понимаю, как ты себя чувствуешь. Я сама не хотела слышать это, – произнесла Эйлис.
      – То, что ты понимаешь, является чепухой, – произнес Александр жестким и злым тоном, направляясь к ним. Его два тяжеловооруженных солдата, держа лошадей, настороженно смотрели на них. – Думаю, эта игра зашла достаточно далеко. Это был всего лишь какой-то трюк, чтобы попытаться бежать.
      – Оставив Джейма одного? – Эйлис бросила на него неприязненный взгляд, после чего повернулась к Сибил: – Именно здесь ты видела щенков?
      – Как она могла их здесь видеть? Она никогда не была на этом месте. – Глаза Александра округлились, когда Эйлис стремительно обернулась и взглянула на него. – Я начинаю уставать от всех этих глупостей.
      – Тогда ты можешь уехать. Мы прекрасно справимся без тебя. Думаю, сейчас самое важное – успокоить Сибил. Мы можем это сделать, только поступив так, как она говорит. Когда она окажется права или не права, дело будет сделано и мы все отправимся домой. – Она повернулась к девочке: – Это здесь, моя радость?
      – Да, – ответила Сибил. – Здесь. – Она отправилась к краю и показала на место в нескольких ярдах вниз по реке. – Именно там должны быть щенки. Мы должны отправиться туда и поймать их.
      – Здесь есть пологий склон, тетя, – позвал Мейнус всего через несколько мгновений после того, как они с Рутом начали поспешно искать путь вниз.
      – Ты уверена, что мы должны спускаться, детка? – спросила Эйлис, когда маленькая девочка схватила ее за руку и потянула к каменистой тропинке, по которой вниз уже карабкались близнецы.
      – Да, мы должны поймать их там. Мне жаль, что я сказала об этом папе, тетя Эйлис, но я должна спасти щенков.
      – Конечно, ты должна. – Эйлис услышала, как Александр приказал своим тяжеловооруженным солдатам присмотреть за лошадями. Она оглянулась и увидела, что владелец Ратмора ловко спускается за ними. – Думаю, вы очень расстроили дядю.
      Сибил кивнула:
      – Он очень печальный человек.
      – Это так, моя радость. – «И я очень боюсь, что мне за это достанется», – подумала она, внимательнее присматриваясь к неровной дорожке.
      Александр пробормотал проклятие и поспешно последовал за Баррой, детьми и Эйлис. Он не мог ничего разглядеть на земле по обеим сторонам реки, однако они могли сломать себе шеи из-за того, что девочка решила, что бедняжки там. У Александра было искушение приказать прекратить спуск, но он знал, что Эйлис права. Нужно было дать маленькой девочке проверить свой сон. Это был единственный способ покончить со сложившейся ситуацией.
      Когда они наконец добрались до берега, почти столь же каменистого, как и дорожка, Эйлис отряхнула юбку.
      – И где твои щенки, Сибил? – спросила она племянницу.
      – Они скоро появятся, тетя. – Сибил выпрямилась и внимательно вгляделась в Паганс-Пойнт. Барра в это время отряхивал одежду детей.
      Внезапно Эйлис подумала, что она, должно быть, неправильно определила время того, о чем говорила Сибил. Щенки могли не появиться сейчас – и даже через несколько месяцев. Бедная Сибил снова начала говорить о своих снах. Как раз когда Эйлис собиралась спросить Сибил, Александр толкнул ее сзади. Она нахмурилась и тут увидела, что он показывает на Паганс-Пойнт, где вверх по оврагу скакал какой-то человек.
      Поначалу Эйлис не знала, на что смотреть – туда, где воплощался в жизнь сон Сибил, или на реакцию Александра. Хмуро посмотрев на Александра еще раз, она поняла, что ему не хочется смотреть. Его лицо стало бледным. Она знала, что он не собирается признавать дар Сибил.
      – Там щенки! – закричала Сибил и, когда незнакомый человек потащил щенков к ущелью, зарыдала.
      В то время как Александр и Барра взбирались вверх, чтобы вытащить мешок из неглубокой быстрой реки, Эйлис всячески удерживала своих племянников и племянницу. В то мгновение, когда Макдабы положили мешок на берег и Александр его развязал, Эйлис отпустила детей. Потом она направилась за ними, весьма удивленная.
      – Поспеши, тетя, – позвала ее Сибил. – Они боятся, и им больно.
      – Что она хочет сказать? – спросил Александр, когда она подошла к нему.
      – Она чувствует это, – ответила Эйлис, наблюдая, как Барра и близнецы освобождают шесть трясущихся, мокрых, но живых щенков.
      – Чувствует это?
      – Да, милорд, чувствует. Любой может догадаться, как эти несчастные щенки должны себя ощущать, когда их запихивают в мешок и бросают с обрыва, но Сибил действительно чувствует это.
      – И ты считаешь, что я поверю?
      – Поступайте, как считаете нужным, милорд, но я бы посоветовала вам быть внимательнее, когда Сибил будет говорить о каком-нибудь человеке. Это может решить вопрос жизни и смерти. – Поскольку Александр на эти слова лишь выругался, она вздохнула, а затем поспешила обратно по дорожке. Ее не удивило, когда через мгновение она услышала за спиной топот копыт. Она повернулась к ошеломленному увиденным Барре.
      – Может, это все же была какая-то игра, Эйлис? – спросил Барра, усаживаясь на камень и глядя на детей, внимательно осматривавших щенков.
      Эйлис села рядом с ним и похлопала его по руке.
      – Я искренне хотела бы, чтобы так и было. К этому трудно привыкнуть, но я все же надеюсь, что этот дар со временем исчезнет. – Он рассмеялся, и она слабо улыбнулась в ответ. – Людям это не нравится. Они этого боятся. И это было бы опасно для Сибил.
      Барра скривился и кивнул:
      – Мы должны научить ее не все рассказывать о себе.
      – Да, и думаю, она этому научится. Она лишь недавно начала говорить о том, что слышит и видит. Говорить достаточно ясно, чтобы я поняла, что у нее есть дар. Я потратила много времени, чтобы научить ее изъясняться более отчетливо. При этом я не обратила внимания на предосторожности, что должна была сделать. Я сказала ей, что люди могут плохо о ней подумать, но детям подобные вещи понять трудно. – Она посмотрела вверх на вершину подъема, где стояли лошади, и подумала о внезапном отъезде Александра.
      – Многие люди не признают и не принимают видения.
      Внимательно оглядев дорожку, Барра кивнул.
      – Александр всегда ненавидел подобные вещи. Однако он не оттолкнет Сибил за это. Может, он и сильно изменился за последние несколько лет, стал грубее и жестче, но он любит малышей. Жаль, что он потерял своего ребенка, поскольку он был бы хорошим отцом. А он был, хоть и недолго.
      – У Александра был ребенок? – Эйлис потрясло это известие и, как она поняла, немного уязвило.
      – Да, прелестная маленькая девочка, очень похожая на Сибил. Ее звали Элизбет. Она была его ребенком от его второй жены. Она умерла, и Александр женился снова через продолжительное время. Его первая жена оказалась шлюхой, вторая была злобной, жестокой и не в своем уме. Когда она в конце концов умерла, то ушла не одна. Она взяла с собой бедную Элизбет. Этот ребенок похоронен в церковном дворе прямо за стенами Ратмора. Я не думал, что Александр когда-нибудь оправится от горя.
      – Да, от такого полностью в себя не приходят, – пробормотала Эйлис. Теперь она лучше понимала Александра и даже испытывала к нему сочувствие. – В его сердце, должно быть, до сих пор море гнева.
      – Это так, но в последнее время он прекратил выплескивать его на всех. Даже его друзья теряли терпение.
      – У Александра есть друзья? – Когда Барра рассмеялся, Эйлис улыбнулась, довольная, что удивление от дара своей дочери не обескуражило его. – Нам лучше вернуться, в воздухе чувствуется дождь.
      Барра кивнул, выпрямился и помог Эйлис подняться на ноги.
      – У меня теперь шесть новых щенков, верно?
      – Боюсь, что так, – согласилась она, с улыбкой глядя на детей, собравшихся вокруг извивающихся щенков. – У Сибил большое сердце для такой маленькой девочки. Ты когда-нибудь обнаружишь, что стоишь по колено среди брошенных или пораненных животных.
      – Тогда мы должны ее научить быть не только более скрытной, но и более разборчивой, – сказал Барра, после чего они с Эйлис направились к детям, чтобы отвезти их обратно в Ратмор.
 
      Александр остался сидеть на стуле, когда Эйлис вошла в комнату. Ему удавалось избегать ее, Барру и детей со времени, когда они вернулись с Паганс-Пойнта. Он даже не обедал с ними в большом зале. Однако сейчас наступило время отправляться в постель. У Александра было искушение не возвращаться в свою комнату как можно дольше, пока он не удостоверится, что Эйлис спит, но желание быть рядом с ней пересиливало.
      «Племянница с даром провидицы», – подумал он и чуть не рассмеялся. Если может быть что-то хуже, чем племянница с кровью Макфарланов, так это племянница с пророческим даром. Одной из причин, по которым он избегал чьего-либо общества после того, как у Сибил обнаружился ее дар, была та, что он хотел убедить себя, что наблюдал какой-то фокус или какое-то удивительное совпадение. Он почти убедил себя, однако все же что-то его беспокоило. Он надеялся, что Эйлис не будет говорить о необычных способностях Сибил, но что-то подсказывало ему, что он не получит в этом вопросе желанную отсрочку. В последней своей попытке избежать разговора на эту тему он разделся и лег под одеяло. Он понимал, что выглядит трусом, но ничего другого придумать не мог.
 
      Эйлис изумилась, когда Александр внезапно забрался в постель. Потом она почувствовала раздражение от того, что он бросил одежду прямо на пол. Великий лэрд в плохом настроении, подумала она про себя, покачала головой и начала мыться. Хотя Эйлис все еще сочувствовала Александру, она не собиралась потворствовать его выходкам.
      Раздевшись до ночной сорочки из простой ткани, она подошла к его стороне кровати. Александр лежал на животе. Эйлис знала, что ее положение в Ратморе весьма шаткое, но, в конце концов, она также была теткой Сибил. Она должна была знать, как Александр будет относиться к ребенку.
      – Что ты будешь делать с Сибил? – спросила она.
      – Я особо об этом не думал. – Он открыл один глаз и тут же пожалел об этом – Эйлис выглядела на редкость привлекательно.
      – Ну нет! Ты ни о чем больше не думал после того, как сбежал с Паганс-Пойнта.
      Внезапно Александр сел на кровати и мрачно посмотрел на нее:
      – Я не сбежал с Паганс-Пойнта.
      – Ну нет, ты бежал. Ты умчался, словно тебя кусали за пятки все собаки ада. – Эйлис не ожидала, что он столь разъярится из-за этих слов, но она должна была быть твердой ради Сибил. – Я не забыла ничего. Я – из клана Макфарланов, я твоя пленница, а ты – постоянно раздраженный владелец Ратмора. Я также являюсь теткой Сибил, в конце концов, я ее вырастила. Именно о Сибил я намерена поговорить и хочу, чтобы меня выслушали.
      – Вот как? – Александр не мог скрыть своего восхищения этой женщиной, которая стояла перед ним с решимостью защищать свою племянницу.
      – Да. Ты думал, она не видит, что ты ее избегаешь?
      Краска стыда залила щеки Александра. Ему не приходило в голову подумать о том, что чувствует девочка, – он для этого был слишком захвачен своими собственными противоречивыми эмоциями. Не было сомнения, что Сибил заметила, что ее сторонятся. А теперь было поздно что-то исправлять, поскольку ребенок давно уже спал. Однако посмотрев на Эйлис, Александр решил, что он не будет признавать свою вину.
      – Мне нужно подумать о том, что я видел, – наконец ответил он.
      – И к какому великому решению ты пришел?
      – Я полагаю, имело место совпадение.
      – Я тоже поначалу не верила в ее дар.
      Александр заметил, что она дрожит, и откинул одеяло:
      – Забирайся в постель, а то простудишься.
      – Дар видеть будущее. – Эйлис забралась под одеяло, но не отвела взгляд от Александра. – Боюсь, что она унаследовала это по материнской линии. Наша бабушка, мать матери, имела дар предвидения. Она утверждала, что обладала им с детства.
      – И ты видела доказательства? – Александр повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.
      – Она умерла до того, как я получила возможность убедиться в ее даре.
      – Значит, у тебя нет никого – и ничего, – что можно было бы сравнить с Сибил. Ты можешь полагаться лишь на предубеждения и сказки.
      Эйлис рассмеялась и покачала головой, удивленная его упрямством.
      – Ты называешь то, что произошло сегодня, всего лишь предубеждениями и сказками? Как ты можешь отрицать то, что видел и что слышал?
      – Я видел то, что мы вытащили несколько бездомных собак из воды. Эта девчонка слышала, как кто-то говорил, что щенков утопят. И естественно, добросердечный ребенок расстроился.
      Эйлис было трудно удержаться от того, чтобы в раздражении не ударить о кровать кулаком.
      – Ладно, мы не будем спорить о ее даре. Но как ты собираешься дальше относиться к бедной Сибил при обсуждении этого вопроса? – Поскольку он молча смотрел на нее, она стала настаивать: – Я хочу услышать ответ.
      – Ты держишься весьма нагло для женщины, которой воспользовались, чтобы отомстить, – буркнул он.
      Это был грубый выпад. Эйлис очень не хотелось, чтобы Александр думал о ней только так. По мере того как она узнавала о нем больше, она стала лучше его понимать и даже начала объяснять его вспышки теми невзгодами, которые он перенес. Она решила, что сама виновна в том, что позволяла себе столь эмоционально реагировать на его гнев. Ей следовало себе напоминать, что не она является причиной его ярости и что она не заслуживает его горьких слов, и потому должна на них просто не обращать внимания. Она также не должна позволять себе пугаться этого холодного, сердитого Александра.
      – Я родственница Сибил в той же мере, что и ты, – холодно произнесла она и заметила мелькнувшее на лице Александра выражение недовольства. – Я не позволю, чтобы из-за тебя страдал этот ребенок.
      От этих слов Александр пришел в ярость:
      – Я не причинял страдания никакому ребенку!
      – Не намеренно, но именно это ты делаешь, когда отворачиваешься от нее после того, как она показала свой дар. Ты очень холоден, Александр Макдаб, но…
      – Холоден? – Он внезапно повернулся и прижал ее к кровати. – Я не думаю, что я сейчас как-то по-особому холоден.
      Эйлис обнаружила, что игнорировать вскипевшую в ней от его прикосновения кровь она не в силах. И все же она не дала Александру себя отвлечь.
      – Я спросила тебя, что ты собираешься делать с Сибил. Я должна получить ответ. – Ее последние слова прозвучали глухо из-за того, что Александр начал стягивать с нее сорочку.
      – Я поговорю с Сибил утром. – Александр начал осыпать мягкими поцелуями ее лицо. Поглаживая ее тело руками, он наслаждался тем, как просыпаются ее желания – так же быстро, как и его собственные.
      – И о чем ты поговоришь? – Эйлис даже испугалась, с какой легкостью она забывает обо всем, стоит ему прикоснуться к ней.
      – Что она останется моей племянницей, даже если у нее вырастет борода и вторая голова, и что я от нее никогда не откажусь. Я дам ей понять, что нравится или нет мне ее дар, я не стану относиться к ней как к ее дару. Теперь ты довольна?
      – Теперь я по крайней мере уверена, что ты постараешься поберечь чувства ребенка.
      Внимательно глядя ей в лицо, Александр видел, как заалела от желания ее кожа с золотистым оттенком, а ее глаза потемнели почти до черного цвета. В глубине ее соблазнительных глаз он увидел печаль – и вдруг понял, что хочет избавить ее от этого, но не знает как.
      – Ты никогда не чувствовала себя по-настоящему счастливой, верно? – мягко спросил он.
      – Достаточно счастливой я не была. Я была счастлива, как большинство людей. – Ей не понравилась его внезапная проницательность.
      Он медленно накрыл ее своим телом, наслаждаясь выражением удовольствия на ее лице, которое она не могла скрыть.
      – Это сделает тебя счастливой?
      – Да, на какое-то время. На время, пока это будет длиться.
      – Тогда мы должны постараться, чтобы это длилось подольше, – негромко произнес он и поцеловал ее.
      Эйлис позволила ему своей любовной игрой увлечь себя в царство слепого желания, но ей хотелось, чтобы она могла сказать ему то же самое, но не только в отношении их страсти.

Глава 8

      – И сказать «нет» они смогли только через шесть недель? – пробормотала Эйлис.
      – Я знал, что они медленно соображают, но это совсем не поддается объяснению.
      Она перечитала смятый пергамент с сообщением от дяди. В конце послания стояла едва различимая подпись жениха. Эйлис только что позвали к Александру и, не дав времени осмотреться, велели прочитать письмо родственников. Она получила возможность убедиться в печальной истине – даже родственники используют ее как пешку. Это особо не удивило Эйлис, но ощутимо уязвило. Вздохнув, она села на обитую бархатом скамью перед окном.
      – Послание понять легко. – произнес Александр. – Они ясно говорят, что не хотят платить ни за тебя, ни за детей.
      Эйлис ужасно захотелось ударить Александра по красивому лицу, но вместо этого она смяла письмо.
      – Да, но они очень долго не отвечали, и за это время не предпринимали против тебя никаких действий. Я думаю, они могут забыть обо мне, но не о детях. Дети им необходимы. Сейчас конец августа, скоро начнутся дожди, а потом – зимние снега. Они упустили лучшее время.
      – А затем весенние дожди, оттепель и распутица. – Александр покачал головой. – Мы можем содержать тебя на протяжении года.
      Это ядовитое замечание переполнило чашу терпения, и Эйлис вскочила на ноги.
      – Тебе нет нужды содержать меня. Ни минуты. Я могу уйти, исчезнуть из твоего дома в любое время.
      Александр выругался. Она рванулась прочь из комнаты, но он был быстрее и помешал ей это сделать, встав перед дверью в то мгновение, когда она взялась за засов. Одно лишь послание от Макфарланов и Маккорди было способно привести его в скверное расположение духа. Когда он увидел обиду и боль в ее глазах, вызванную холодным отказом от нее собственных родственников, он смягчился. Ему захотелось облегчить ее обиду. И это его испугало. Последнее время он постоянно боролся с чувствами, которые она в нем вызывала. Каждый раз он освобождался от этой зависимости, нагрубив ей. Однако он знал, что не хочет, чтобы Эйлис покидала Ратмор.
      – Сядь, Эйлис, – приказал Александр.
      – Почему? Какая от этого польза? Мои родственники и мой жених меня бросили, а ты явно не хочешь, чтобы я здесь оставалась.
      – Не торопись. – Он протянул к ней руку, но она оттолкнула ее.
      Эйлис была полна решимости не уступать ему только потому, что он осыплет ее поцелуями.
      – Да сядь ты обратно. – Александр закрыл дверь на засов и едва не улыбнулся, увидев, как она гневно взглянула на него перед тем, как вернуться на скамью. Засов был высоко над его головой, и он знал, что ее это раздражает. – Мы должны попытаться выяснить все как взрослые, без злобы и гнева, – сказал он.
      – Это не у меня с этим проблемы, – пробормотала она. Ее раздражение разгорелось еще больше, когда она увидела, что он просто проигнорировал ее слова. – С какой целью мне оставаться здесь еще?
      – Если других целей нет, ты должна помочь с детьми. Они рады, когда ты рядом.
      «А ты?» – подумала она и испугалась, что произнесла это вслух. Узнав о трудном прошлом Александра, она решила быть с ним вежливой, чтобы понять, можно ли преодолеть призраки прошлого, стоявшие между ними. Ей было крайне трудно. То он относился к ней холодно, то деликатно и страстно. Он мог шептать нежные слова всю ночь, а затем оскорбить ее на рассвете. Этот человек доводил ее до безумия. Она подозревала, что любит его, и именно потому ей не безразлично, что он чувствует, и потому ее так ранят его слова.
      – Нам нужно решить, что Колин Макфарлан хотел сказать своим посланием, – задумчиво произнес Александр.
      – То, что он не желает, чтобы я вернулась. Что еще может означать его послание?
      – Ты знаешь своего дядю лучше меня. В какую игру, как ты думаешь, он играет?
      – В игру «сбрось мой груз на чужие колени»? – Она вздохнула и пожала плечами, когда он посмотрел на нее с недовольством. – Он хочет, чтобы ты меньше уделял времени нашей охране, а может, прогнал бы меня вообще, так чтобы он смог заполучить меня обратно совсем без труда.
      – И я так думаю, – согласился Александр. – Из верного источника я узнал, что твой дядя обратился к королю, чтобы объявить меня вне закона. – Эйлис ужаснулась, и эта реакция порадовала Александра. Ему было приятно, что она за него беспокоилась, но вместе с тем он сомневался в искренности ее реакции.
      – Вне закона? – прошептала Эйлис и содрогнулась. – Это позволит любому тебя убить.
      – Верно, но король отказался. В конце концов, дети мои родственники. Я уже послал туда человека, чтобы выдвинуть мое требование, и этого оказалось достаточно, чтобы король дал мне право делать то, что я считаю необходимым. К тому же кое-кто из моих друзей за меня заступился.
      – И они помогут тебе, если придется бороться с оружием в руках?
      – Нет, я их об этом не просил. Я не хочу, чтобы кто-то рисковал собой ради моего кошелька или моей гордости. Это моя месть, и я должен осуществить ее сам.
      – О да, убив чужую семью. – Она знала, что Александр остался хорошим человеком, и досадовала, что этот хороший человек одержим идеей мести.
      – Ты полагаешь, что твой дядя или жених просто так отступят и забудут об оскорблении, которое я им нанес? И как я могу еще вернуть обратно свою собственность?
      – Я-то надеялась, что ты не будешь бросаться в сражения. – Эйлис поднялась и пересекла комнату. – Мой дядя хочет, чтобы ты поверил, что он побежден. Это будет значить одно из двух: он хочет внезапно на тебя напасть или он хочет как-то еще использовать твою неосторожность. И то и другое требует, чтобы ты расслабился и поверил, что он оставил свои притязания. – Она повернулась и нахмурилась, увидев, как он смотрит на ее юбку. – Если ты отвлечешь свой похотливый ум от моих нижних юбок, мы сможем прийти к какому-нибудь решению относительно намерений моего дяди.
      Александр совершенно не смутился от того, что его поймали на сладострастных мыслях. Он чувствовал приятное возбуждение, наблюдая, как стройные бедра Эйлис двигаются при ходьбе. Несмотря на то, что он разделял с ней постель на протяжении уже шести недель, он все еще находил каждое ее движение чем-то по-особому привлекательным, а почти каждый жест – содержащем приглашение. Ее неприязненный взгляд он встретил с улыбкой.
      – Да, твой дядя действительно хочет попытаться усыпить мою бдительность. Но он обнаружит, что меня не так легко одурачить.
      – Довольно странно, что он так поздно начал осуществлять этот замысел. Если он не сработает, ему придется ждать до весны. Не часто подобные нападения проводят во время зимы.
      – Ему придется действовать сейчас и спешить, если он хочет покончить с этим до зимы.
      – И ты не думал, что он будет действовать сейчас и быстро?
      – Нет. Он надеется заставить меня сделать первый шаг – неправильный шаг, конечно. Со временем он убедится, что я не поступлю, как он хочет. Но будет уже поздно что-либо предпринимать. Придется ждать до весны или до начала лета. Скоро начнется распутица, а потом снег и холода.
      – Тогда мне нужно куда-нибудь отправиться, или я окажусь здесь как в ловушке. – По быстрому, резкому взгляду, что он бросил на нее, она поняла, что ему не хочется, чтобы она покидала Ратмор. Это порадовало ее и разозлило одновременно.
      – И куда, как ты думаешь, тебе надо отправиться? – Александр знал, что было бы разумно просто ее отпустить, но он понимал, что не сделает этого. – Ты все еще моя пленница.
      – Почему? Какие у тебя для этого причины? Мои родственники не заплатят, так что тебе от этого никакой выгоды. Поскольку в Шотландии никто не поверит, что я осталась девушкой после того, как находилась здесь с тобой на протяжении шести недель, когда ты пылал местью, то держать меня здесь нет нужды.
      – Как я говорил – ты нужна детям, – отрывисто произнес Александр. – Им нравится, когда ты находишься поблизости.
      – Так я останусь поблизости. Я только не хочу оставаться в Ратморе.
      – Ты останешься здесь! – крикнул Александр и, выпрямившись, стукнул кулаком по столу.
      – Почему?
      – Потому что ты все еще можешь быть здесь полезной. Если ты вернешься, ты окажешься полезной для твоих родственников. Ты можешь очень многое рассказать им о Ратморе – о его сильных и слабых сторонах. Нет, ты останешься здесь, пока я тебя не отпущу.
      – Да будет так, но я не останусь в твоей постели.
      – Я не сказал бы, что тебе это не понравилось.
      – У тебя есть некоторое мастерство, а у нас обоих чувственная натура. – Она пожала плечами. – Мне уже надоедает быть пешкой в игре между тобой и моим дядей. Ты лишил меня девственности, и я считаю, что твоей мести с меня достаточно. Если я должна остаться здесь, то не как твоя шлюха. Ты позоришь меня перед детьми, и я не хочу больше это сносить.
      – Прекрасно, пусть будет по-твоему. – Александр прошагал к двери, отодвинул засов и распахнул дверь: – Выходи. – Когда она двинулась за ним, он схватил ее за руку и заставил ее посмотреть ему в лицо. – Ты скоро изменишь свое решение.
      – Не думаю.
      – Нет? Ты жаждешь того, что у нас было, так же, как и я.
      – Да, но это жажда по тому, что бывает лишь по ночам. Ты забираешься в кровать, и нас охватывает лихорадка. Затем наступает рассвет, и ты становишься холодным, забывая обо мне. Я не думаю, что твое желание использовать меня, чтобы нанести вред Дональду, дает тебе право превращать меня в шлюху. С меня довольно! Поскольку ты даешь мне немного теплоты только ночью, в постели, я хочу проститься с тобой и с этим местом.
      – Тебе это не удастся.
      – Удастся, поскольку ты грубиян. Ты ничего не можешь предложить женщине. Ты грубо относишься ко мне, хотя я этого не заслуживаю. Мне надоело, что ты выплескиваешь на меня свои гнев и тревоги. Держи их при себе. Мне будет недоставать твоего мастерства и тех чувств, которые ты рождаешь во мне ночью, но это больше не может перевесить тот срам, которому я подвергаюсь каждый день. – Она резко высвободилась, от его руки и вышла.
      Александр смотрел на нее до тех пор, пока она не скрылась из виду, а затем захлопнул дверь. Он знал, в какую игру она играет. Она хотела, чтобы он предложил ей нечто большее, чем страсть. Но он этого не сделает. Никогда больше он не откроет себя какой-либо женщине, не поверит ей. Он уже дал Эйлис больше, чем давал любой другой женщине на протяжении нескольких лет. Если Эйлис настолько слепа, что этого не видит, то очень плохо. Он не пригласит ее обратно в свою постель.
 
      Над внутренним двором, слабо освещенным лунным светом и огнем факелов, подул прохладный ветер, и Эйлис подняла воротник плаща. Была только середина сентября, но погода стояла холодная. Эйлис боялась, что зима будет долгой и тяжелой. «Этого хотелось бы меньше всего», – подумала она, глядя на знакомую высокую фигуру на западной стене. Александр следовал за Эйлис тенью и постоянно наблюдал за ней. Она могла не обращать на это внимания некоторое время, но подобную опеку уже невозможно было сносить.
      Эйлис горько рассмеялась, затем быстро огляделась, чтобы удостовериться, что ее никто не слышит. Уже не раз люди задавались вопросом, в здравом ли она уме. В конце концов, только сумасшедшая оставит постель Макдаба. Поначалу Эйлис даже забавляло мнение о ней, но позднее она стала раздумывать: нет ли в этом правды? Она вернула себе чувство собственного достоинства, однако продолжала мечтать о том, чтобы снова разделить страсть с Александром. Она проводила много времени, гуляя во внутреннем дворе и пытаясь справиться с растущим чувством пустоты и беспокойства, которое делало ее ночи бессонными. Эйлис надеялась, что окружающие считают, будто она гуляет из-за того, что ей надоел ее плен, и не хотела, чтобы они догадывались, почему именно она прогуливается почти каждую ночь.
      Когда она в третий раз обошла внутренний двор, то перехватила взгляд Александра. Он стоял на стене в окружении трех тяжеловооруженных солдат и смотрел на нее вниз. Она показала ему язык. Это было ребячеством и она знала это, но не могла отказать себе в этом скромном удовольствии.
      Александр услышал смешки сопровождавших его солдат, но решил не обращать на них внимания. Он двинулся вниз по лестнице на стене, следом за Эйлис. Прошел почти месяц с того времени, как она покинула его спальню. Пару раз он раздумывал над тем, не воспользоваться ли услугами какой-нибудь желающей этого шлюхи Ратмора, чтобы освободиться от нараставшего в нем напряжения, но решил, что это не поможет. Он даже подумывал о том, чтобы отправиться за Эйлис и затащить ее в постель. Как она могла его остановить? Каждый раз, когда он задавал себе этот вопрос, Александр приходил к выводу, что он на самом деле не хочет ответа. И он стал спать один. Или по крайней мере пытался спать. Большую часть ночи он просто лежал, желая Эйлис. Он начал избегать ее, насколько это было возможно, из-за опасения, что его желание может одолеть разум и он и в самом деле попытается силой взять то, в чем она ему отказывала. А эта мысль была ему невыносима.
      – Почему ты сейчас за ней крадешься? – буркнул он себе самому, доходя до узкого лестничного пролета. По ступенькам он начал спускаться во внутренний двор. – Было бы умнее оставаться наверху. Ты не можешь ее о чем-то просить в твоем состоянии, и она очень хотела бы услышать это от тебя.
      – Сэр? – спросил тяжеловооруженный солдат, терпеливо ожидавший в низу лестницы.
      – Куда пошла эта женщина? – спросил Александр.
      – За угол, сэр. Будьте осторожнее, в той части двора темно, – крикнул солдат Александру и начал подниматься по лестнице, чтобы заступить на свою смену на стене.
      – Прекрасно, – пробормотал Александр, увидев Эйлис.
      Он поспешно направился к ней.
 
      Эйлис услышала, что кто-то движется следом, и начала оборачиваться, когда ее внезапно схватили за руки и потянули в закрытую сверху нишу в высокой стене замка.
      – Александр, оставь меня, – потребовала она, когда он мягко, но твердо прижал ее к стене.
      – Здесь очень темно.
      Эйлис попыталась его оттолкнуть, но он перехватил ее запястья.
      – И опасно. Ты никогда не сможешь предвидеть, что случится. – Он переплел свои пальцы с ее и прижал Эйлис к стене.
      – Да, ко мне может пристать какой-нибудь похотливый болван. – Она постаралась, чтобы ее голос был холодным и ровным, но он тут же дрогнул и стал отрывистым, когда она почувствовала эрекцию Александра. – Чего ты добиваешься? Ты собираешься взять меня силой?
      Александр поцеловал ее в шею, и Эйлис поняла, что если он освободит ее руки, то единственное, в чем она будет колебаться, это с кого начать срывать одежду первым – с себя или с него.
      – Нет, но я мог бы заставить тебя захотеть этого – хотя бы еще один раз.
      – Ты можешь, но я тебе этого не прощу.
      – И все же я попробую.
      Она сцепила зубы, не сумев скрыть удовольствия, когда он укусил ее грудь через платье. Александр поцеловал ее с жадностью, которая была равна ее собственной. Когда он выпустил ее из рук, она сама обняла его.
      Они оба тяжело дышали, когда Александр оборвал наконец свой поцелуй. Он медленно опустился перед ней на колени, и Эйлис запустила пальцы в его густые волосы. Он скользнул рукой под ее юбки.
      – Никакого белья, – произнес Александр.
      Его голос был мягким и густым, когда он нежно погладил ее.
      – Я была в постели, когда решила прогуляться, поэтому не стала одеваться. – Ее удивило, где она находит силы и разум, чтобы говорить, когда ее тело дрожит от его медленных интимных ласк.
      – Я заставил тебя желать этого по крайней мере однажды?
      – Может быть, – прошептала она.
      – В подобных вопросах мы должны точно определиться. Подними юбки, Эйлис, – тихо и требовательно попросил Александр.
      Безудержное желание сделало ее смелой. Эйлис медленно подняла юбки, пока все, что она столь берегла от Александра, не открылось его взору. Она испытала острое наслаждение, когда он поцеловал ее черные завитки, а потом принялся ласкать ее языком. Эйлис хотела было запротестовать, но не посмела. Она закусила край юбки, чтобы заглушить стоны наслаждения и требования к Александру приостановиться, по мере того как приближалось ее освобождение. Он продолжал ласки, поднимая Эйлис к вершинам наслаждения. С ослабевшими коленями и потяжелев после удовлетворения, она начала опускаться на землю, но Александр продолжал твердо держать ее за бедра. Он целовал и поглаживал ее с нежностью, которая быстро вернула ей желание.
      Эйлис буквально ослепла от страсти, и Александр наслаждался этим. Его желание было не меньше, и оно росло от ее страсти так, что это становилось непереносимо.
      – Обними меня за талию, дорогая, – приказал он.
      От звука его голоса ее тело затрепетало. Эйлис сделала так, как он сказал, и в восторге простонала, когда их тела соединились. Она прильнула к Александру, наслаждаясь острым удовольствием каждого толчка. Даже когда Александр напрягся и начал содрогаться, крепко прижимая ее к себе и изливая в нее свое семя, Эйлис продолжала пребывать в полубессознательном состоянии. Она лишь мельком отметила, что Александр сорвал с нее плащ и бросил его на землю.
      По мере того как в голове Эйлис медленно развеивался туман после ее освобождения, она начинала осознавать, что находится в руках Александра и лежит на своем плаще. Она застенчиво и тревожно огляделась, чтобы убедиться, что никто не может их видеть. Лишь после этого она полностью осознала произошедшее и выругалась.
      – Что, ты приготовилась отрицать, что сказала мне «да»? – спросил Александр, пристально вглядываясь в нее и жалея, что в темноте не в силах рассмотреть ее отчетливее.
      – Я никогда не говорила «да». – Эйлис ничего не могла утверждать с определенностью, потому что от его близости у нее мутился рассудок.
      – Не словами, а каждым прекрасным дюймом своего тела ты это прокричала.
      – Минутная слабость. – Эйлис попыталась сесть, но Александр с легкостью прижал ее к себе, и она не стала этому противиться.
      – Минутная слабость? Это было мгновенно разгоревшееся пламя. Признай, ты тоскуешь о том времени, когда была в моей постели.
      В его тоне слышалось такое высокомерие, что ей захотелось его ударить. К несчастью, он говорил правду. Было правдой и то, что он тоже тосковал о том времени, но она знала, что он это никогда не признает. На словах. Безумные занятия любовью, в которые он только что был погружен, были единственным признанием, которое он делал. Что же, приходится довольствоваться и этим.
      Эйлис невольно вздохнула. Из-за упрямства он не скажет ей ни слова. Она была дурой, ожидая этого. Гордость заставила ее покинуть его постель. Если Александр когда-либо захочет сказать ей о более глубоких чувствах, это будет не потому, что она отказалась проводить с ним ночи, и не потому, что он так изголодался по ней, что бегает вокруг Ратмора и соблазняет ее в тенистых нишах высоких стен.
      Эйлис также поняла вскоре после того, как покинула его, что она сделала не самый разумный шаг. Она удерживает Александра на расстоянии, а это не лучший способ вызвать в мужчине сильные чувства.
      – Ты скучаешь без меня? – спросила она и не удивилась, почувствовав, как он, хоть и едва заметно, напрягся.
      – Ты восхитительная любовница.
      – Какая лестная характеристика, – пробормотала Эйлис.
      – Я не любитель пышных фраз. Если ты хочешь слышать лесть и любовные заверения, тогда ты смотришь в неверном направлении.
      – Нет, я ничего от тебя не ожидаю. Я начинаю бояться, что ты всего лишь удовлетворяешь свою похоть. Я уже просила тебя подыскать слова, чтобы ясно выразить свою мысль, но получила только холодный взгляд. Мне придется удовлетвориться и этим.
      Александр удивился тому, что не чувствует себя победителем.
      – Тогда ты должна вернуться в мою постель.
      – Да, но у меня есть одно требование.
      – Но я только что сказал тебе…
      – Не торопись, мой робкий возлюбленный. Я не попрошу ничего, кроме простой любезности. Ты перестанешь выплескивать на меня свой гнев. Я не сделала тебе ничего плохого, и меня глубоко уязвляет, когда ты наказываешь меня за грехи, которых я не совершала.
      Скривившись, он запустил пальцы в волосы.
      – Я знаю. Это потому, что мне трудно забыть, что ты одна из Макфарланов. – Он сел.
      – Я не прошу тебя забыть об этом. Я действительно из этого клана. – Она села прямо и попыталась привести в порядок свои спутанные волосы. – Однако я не хочу все время отвечать за грехи моих родственников. Твое холодное презрение меня унижает. Насмешки и оскорбления, которыми ты осыпаешь меня, заставляют ощущать себя шлюхой. То неуважение, которое ты демонстрируешь мне, когда мы не в постели, заставляют меня забыть о том, что мы чувствуем вместе ночью. Я не хочу, чтобы ко мне так относились. Я не заслуживаю, чтобы ко мне так относились.
      – Да, не заслуживаешь.
      – Значит, ты согласен? Я вернусь в твою постель, но только на то время, когда ты будешь относиться ко мне учтиво – как в спальне, так и вне ее.
      Она протянула руку, и он пожал ее.
      – Согласен. Я буду относиться к тебе учтиво все время, пока ты будешь оставаться в Ратморе.
      – Это правда? – негромко произнесла она, после чего поднялась на ноги и отряхнула платье.
      – Правда. – Александр тоже поднялся на ноги, поднял с земли свой плащ и набросил его на плечи.
      – Да, и от правды никогда не следует отступать.
      Эйлис направилась к дорожке, которая должна была привести ее обратно в замок.
      Александр быстро догнал ее. Они пошли вместе, и Эйлис тайком поглядывала на него. Каждое его движение было грациозным. Этот человек мог завоевать тысячи девичьих сердец одной только своей улыбкой. Он мог соблазнить любую женщину всего несколькими словами, произнесенными глубоким, чувственным голосом, или теплым взглядом своих прекрасных глаз. Эйлис была уверена, что даже самая ненасытная женщина в конце концов задастся вопросом: следует ли и дальше делить с ним постель? Уж очень этот человек был сдержан. Он боялся показать свои эмоции, опасаясь получить еще больше обид и разочарований. В этом было что-то привлекательное и даже давало надежду, поскольку говорило, что у него есть сердце. А порой и разочаровывало! И к тому же получалось так, что она платила за что-то, что не было ее виной.
      – Ты уже передумала? – спросил ее Александр, когда они вошли в замок.
      Эйлис внезапно поняла, что, погрузившись в свои мысли, замедлила шаг. Она могла ощущать напряжение в Александре, могла видеть упрямство на его лице. Он думал, что она собирается отказаться возвращаться в его постель, и он старался думать о возможности затащить ее туда без каких-либо требований или обещаний. У нее на миг возникло искушение позволить ему сделать это.
      – Нет, не передумала. – Она не успела сказать что-либо еще, поскольку из большого зала вышли Джейм и Кейт. – Ах, Джейм, как ты поживаешь? Я почти не видела тебя последнее время.
      – Я помогал мисс Кейт готовиться к зиме. Ты выглядишь хорошо, мисс Эйлис, – пробормотал Джейм.
      – Да, достаточно хорошо, если вспомнить, что я должна терпеть Макдабов день и ночь. – Она проигнорировала то, что Александр нахмурился. И только тут внезапно сообразила, что Джейм и Кейт, держась за руки, слегка покраснели. – Ну, тогда идите, куда шли. Но меня не забывайте, – добавила она, почувствовав укол ревности по отношению к Джейму.
      – Нет, я никогда не смогу этого сделать.
      После того как Джейм и Кейт пробормотали пожелания доброй ночи и исчезли в кухне, Эйлис вздохнула и начала подниматься по лестнице к верхним комнатам. Джейм был явно неравнодушен к Кейт. Он не скрывал этого, хотя и умел быть сдержанным. Джейм был во многих отношениях похож на ребенка. Эйлис не могла не тревожиться о его судьбе и беспокоилась о нем не меньше, чем о близнецах и Сибил. Даже когда она говорила себе, что Кейт достойная, добрая женщина, это не помогало. Ей требовалось доказательство, и когда они добрались до дверей спальни Александра, она повернулась к нему.
      Александр заметил угрюмое выражение ее лица и улыбнулся. Затем взял Эйлис на руки, вошел в комнату и запер дверь на засов.
      – Ты находишь это романтичным? – спросила Эйлис. Ее голос прозвучал сдавленно под плащом, который Александр стягивал с нее. Когда он протянул руку к шнуровке ее корсажа, она перехватила его руки. – Я хотела бы задать тебе вопрос прежде, чем ты задушишь меня моей же собственной одеждой.
      Александр с легкостью высвободил руку и снова начал расшнуровывать ее корсет, но медленнее.
      – Что за вопрос?
      – Я считаю Кейт хорошей девушкой, но ты знаешь ее лучше, чем я, так что тебе проще судить о ней. Я хочу знать – достаточно ли серьезны намерения Кейт относительно Джейма? Может, она заинтересовалась Джеймом лишь потому, что он отличается от всех остальных? А как только сочтет его присутствие обременительным, избавится от него?
      – Нет, вряд ли.
      – Ну тогда все в порядке. Джейм похож на ранимого ребенка. К нему грубо относились самые близкие его родственники – его отец и братья. Не думаю, что что-либо может ранить больнее, чем это. Он такой большой, сильный мужчина. Женщины не принимали его как возможного возлюбленного, хотя некоторые затаскивали его в постель или в ближайший стог сена для того, чтобы убедиться, что он большой не только в размерах. Его очень легко обидеть…
      Александр легко поцеловал ее, довольный, что она не изменила свое решение и не хочет уйти.
      – Джейм – первый мужчина, к которому Кейт проявила интерес. Я не стал бы о нем волноваться. – Он покачал головой. – Мне следовало догадаться, что ты будешь тосковать о своем могучем защитнике.
      – Почему ты думаешь, что я тоскую? – Вдруг Эйлис вспомнила, что ее внесли в комнату, после чего Александр закрыл дверь на засов. – Ты боишься, что я опять скажу «нет»? – Когда на его лице промелькнуло выражение вины, она выругалась и покачала головой. – Я хотела бы доказать тебе, что не каждая женщина непостоянна.
      Некоторое время он молча смотрел на нее, а затем ответил:
      – Думаю, мне это понравится. – И он поцеловал ее до того, как она смогла сказать что-либо еще.

Глава 9

      Эйлис зло выругалась, когда Кейт вытерла ей лицо холодной влажной тканью. Прошло всего десять недель с того дня, когда она снова стала делить с Александром его постель. Она и не предполагала, что за эту слабость придется платить столь быстро и столь дорого. Тем не менее Эйлис знала, что что-то с ней не так, и по лицу Кейт она поняла, что и та об этом догадывается. Эйлис забеременела – и что самое плохое, ребенок был зачат в стенах Ратмора. Это было позором.
      – Вот, миледи. – Кейт присела на край кровати и протянула Эйлис кусок хлеба, намазанный маслом. – Ешьте медленно. Некоторые женщины утверждают, что это уменьшает тошноту.
      Эйлис поступила так, как ей говорили, и действительно почувствовала себя немного лучше. Потом она медленно, глоток за глотком, выпила какой-то сидр, который ее несколько взбодрил. Потом она подумала, что если она будет и дальше себя плохо чувствовать, то может под этим предлогом отгородиться от всего, с чем приходится ежедневно сталкиваться. Она вернула пустой бокал Кейт и, вздохнув, повалилась на кровать. Нет, избежать проблем и ссор ей не удастся, поскольку у нее нет места, где она могла бы скрыться. Она чувствовала недомогание уже пятый день и не понимала, почему ей никак не становится лучше.
      – Я начала думать, что проклята.
      – Нет, миледи, вам не следует говорить подобные вещи. – Кейт поспешно перекрестилась.
      – Вот как? А как ты объяснишь, что мне приходилось жить с Колином Макфарланом, называть его родственником и быть при этом невестой Дональда Маккорди? Иметь такого мужа – это настоящее проклятие. А потом меня украл человек, который ненавидит все связанное с Макфарланами и терпеть не может женщин. А теперь еще и это – еще одна женщина Макфарланов носит в себе незаконнорожденного Макдаба. Нет, меня определенно прокляли.
      – Все не так плохо, как вы считаете.
      – Ты не видела моего дядю и моего жениха. – Кейт рассмеялась, и Эйлис чуть улыбнулась. – Они убьют меня за это, – добавила она. – Это оскорбление, которого они простить не способны.
      – Лэрд теперь не отошлет вас обратно.
      – Ну, мы скоро узнаем, что великий Александр Макдаб собирается сделать. Я пойду к нему и сообщу о приближающемся отцовстве.
      Осторожно, стараясь поберечь живот, Эйлис выбралась из кровати. Она чувствовала себя немного слабой, но когда она оделась, то это придало ей бодрости. Однако смелости в ней поубавилось. Она боялась говорить Александру о ребенке, поскольку не могла предвидеть его реакцию. Он никогда не говорил ей о своей дочери. Не подумает ли он, что она пытается привязать его к себе, подарив ему ребенка на замену потерянного? Она содрогнулась при этой мысли. Он возненавидит ее, а для нее это будет невыносимо. К тому же Эйлис не знала, как опровергнуть это обвинение.
      – Вы выглядите такой равнодушной, – пробормотала Кейт, закончив шнуровать сзади простое коричневое платье Эйлис.
      – А ты взволнована?
      – Не могу сказать. Я провела здесь всю жизнь. Мне трудно понять, с чего это какая-нибудь девушка должна бояться лэрда Макдаба.
      – Да, но у человека из клана Макфарланов немало причин бояться людей из клана Макдабов.
      Кейт нахмурилась и кивнула:
      – Мужчине из рода Макфарланов – да. Женщине – нет, не в такой степени. Ты была с владельцем замка на протяжении многих месяцев. Ты должна знать, что это за человек.
      – Я провела с ним много ночей, однако он не относится к тем, кого легко понять. Сейчас он держится на расстоянии. Однако я ничего не приобрету, если буду здесь сидеть, раздумывая, что мне можно сделать и что нельзя. Мне надо выйти из комнаты и все узнать. Он все еще в большом зале?
      – Да, он пробудет здесь большую часть утра, чтобы выслушать жалобы людей своего клана и совершить праведный суд.
      Открывая дверь, Эйлис остановилась.
      – О, значит, он будет не один! Это меняет дело.
      – Не будет же он занят все время. Может, сегодня будет мало жалоб. Или вы можете немного подождать и прийти, когда он покончит со слушаниями.
      – Или мне следует забыть об этом до тех пор, пока мы оба не окажемся в кровати сегодня ночью.
      – Нет. – Кейт отрицательно покачала головой. – Все в конце дня устают. Это не самое лучшее время, чтобы сообщать такие важные новости.
      Звучало разумно, и Эйлис не стала спорить. Улыбнувшись, она направилась в большой зал. Оглянувшись, она увидела, что Кейт спешит в другом направлении. Кейт, без сомнения, отправилась на поиски Джейма. От этого Эйлис почувствовала себя немного лучше. Джейм все еще был связан обещанием не поднимать руку на Макдабов, но его присутствие все же служило какой-то защитой.
      Она проскользнула в большой зал как раз в то время, когда перед Александром стояли две повздорившие женщины. Александр пытался успокоить их, чтобы они могли рассказать свои истории точнее. Эйлис села на стул около стены. Она смотрела на Александра, когда он внимательно выслушивал каждую из женщин, утверждавшую свои права на свинью. Было видно, что он искренне сочувствует той женщине, которая утверждала, что свинья была у нее украдена и что у нее больше нет еды на зиму. Эйлис пожалела, что этого сочувствия она от него не видела, как и мягкости и заботы. Даже гнев был другой, когда Александр слушал другую женщину, которая зарезала свинью и устроила пиршество. В этом гневе не было горечи и обиды.
      Эйлис положила обе руки на живот, когда услышала вопрос Александра, почему женщина зарезала свинью так поспешно. Она хотела скрыть свое состояние, но здравый смысл возобладал. Рано или поздно все равно придется рассказать правду. Затем она начала с тревогой раздумывать над тем, как Александр прореагирует на весть о ребенке. Она ненавидела неопределенность, неспособность угадать его реакцию, несмотря на несколько месяцев интимной жизни с этим человеком, Он – по крайней мере в прошлом – не вкладывал в их отношения своего сердца. Это ее ранило, несмотря на ее намерение принимать его таким, как он есть.
      Тут ее внимание привлекло то, что Александр начал оглашать свой приговор по делу о свинье. Эйлис порадовало то, что она была полностью согласна с приговором. Женщина, столь поспешно зарезавшая свинью, явно была виновна в краже. Поскольку женщина, которой принадлежала свинья, берегла это животное на зиму, Эйлис сочла, что наказание должно быть строже. В конце концов, эта женщина украла еду у семьи из шести человек, не имевшей кормильца. Однако Александр лишь приказал воровке компенсировать ущерб свиньей такого же размера, отдать все, что осталось от зарезанной, семье и выдать мешок овса жертве. Взглянув на лицо воровки, когда та уходила из большого зала, Эйлис поняла, что ссор между этими двумя женщинами будет еще немало. После этого прошло десять минут, и никто больше не вышел вперед, чтобы поговорить с Александром. И тогда Эйлис встретилась с ним глазами.
      – У вас есть жалоба, госпожа Эйлис? – спросил Александр с легкой улыбкой.
      – Такая жалоба, с которой вы не справитесь здесь, милорд.
      Рассмеявшись, он посмотрел на Ангуса, стоявшего справа от его стула.
      – Я собираюсь сделать перерыв на обед. Если кто-нибудь захочет меня увидеть, скажи ему, что я вернусь через час и он может подождать, если этого захочет. Пусть паж принесет сюда свежего вина, хлеба, сыра и немного фруктов. – Он посмотрел на Эйлис: – Тебе этого достаточно? Ты снова пропустила завтрак?
      Эйлис кивнула и проследила глазами за тем, как Ангус уходит из зала.
      – Мне жаль, что я снова проспала.
      – Может, ты работаешь слишком много и слишком устаешь? – Он махнул ей рукой, приглашая сесть с ним за главный стол. В большом зале стали понемногу собираться люди.
      – Может быть.
      Она молча присоединилась к нему за столом. Слуги поставили перед ними блюда. Зал был лишь наполовину заполнен людьми, и никто их не беспокоил. Рядом не сидело никого, кто мог бы услышать то, что она собиралась сказать Александру. Тем не менее Эйлис не чувствовала себя с Александром наедине. Но когда она начала есть, то подумала, что возможности остаться с ним наедине у нее больше не будет до того, как они вернутся в спальню, а это время, как правильно сказала Кейт, мало подходит для того, чтобы сообщить подобную новость.
      – Ты выглядишь немного напряженной. – Александр внимательно на нее посмотрел, наливая вина им обоим. – Тебе не кажется, что ты простудилась?
      – Нет, это не простуда. – «Простуду можно вылечить», – подумала она.
      Александр осторожно приложил руку к ее лицу, определяя, нет ли жара. Эйлис это удивило. В его взгляде были мягкость и забота, которые она так давно мечтала увидеть. Но ее уязвила мысль, что эту заботу она вызвала в нем только тем, что выглядела больной. А она не собиралась изображать больную весь остаток своей жизни.
      – Жара у тебя нет, – пробормотал он и нахмурился. – Но ты выглядишь плохо.
      – Спасибо. Ты сегодня утром совсем красавец. – Это прозвучало резковато, и Эйлис глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Сейчас было не время ссориться. – Когда я наемся, я буду выглядеть лучше.
      – Если тебе досадно, что ты мало ешь, то тебе следует вставать немного пораньше.
      Эйлис решила, что ей следует оставить эту тему, пока они не начали обмениваться раздраженными замечаниями. Это приведет к отсрочке ее новости, а отсрочки она не хотела. Будет плохо, если он догадается о ее беременности раньше, чем она все скажет сама. Еще хуже будет, если кто-нибудь догадается о ее состоянии и расскажет о нем Александру. Она глубоко вздохнула, наклонилась к нему совсем близко и вдруг подумала: как ему удается быть столь привлекательным, даже когда он ест ломоть хлеба?
      – Я выгляжу больной и сплю допоздна потому, что я в положении. – Она откинулась назад, ожидая его реакции.
      Выражение, появившееся на его лице поначалу, дало ей некоторую надежду. Оно промелькнуло на короткое мгновение, и это явно была радость. Однако после этого его лицо помрачнело, и Эйлис встревожилась.
      – Чей это ребенок? – спросил Александр холодно.
      Ничто другое не смогло бы оскорбить ее больше. Понимает ли он это? Может, именно поэтому и высказался так грубо? Она выпрямилась и ударила Александра по лицу. Он свалился со скамейки на пол, а в большом зале все замолчали. Когда, выругавшись, Александр начал подниматься, Эйлис бросилась прочь из зала. Увидев Барру с детьми, она едва кивнула, проходя мимо, быстро нашла свой плащ, вышла в дверь и побежала по внутреннему двору, надеясь, что колючий холодный воздух охладит ее разгоряченное лицо.
      Александр оглядел сидящих в большом зале и прижал полотняную салфетку к своим окровавленным губам. Сидящие за столом явно были озадачены. Прижимая руку к кровоточащей губе, он все еще произносил ругательства в адрес Эйлис, когда внезапно заметил Барру, близнецов и Сибил, которые смотрели на него с отвращением и изумлением.
      – На кого это вы уставились? – отрывисто произнес он.
      – На дурака, я полагаю, – ответил Барра. После этого он деликатно направил детей к Джейму и Кейт в дальнем углу зала и уселся рядом с братом. – Что ты сейчас сделал? Эти последние несколько недель были если не совершенными, то по крайней мере мирными. Твоя ненависть улеглась.
      – Это была цена, которую она потребовала за возвращение в мою постель. Больше никаких оскорбительных, жестоких замечаний в течение всего дня.
      – А, и ты только что нарушил это соглашение. – Барра вынул из ножен нож для еды и отрезал себе большой кусок хлеба.
      – Она сказала мне, что она беременна. – У него на душе немного полегчало, когда Барра внезапно напрягся и слегка побледнел. Выходит, эта новость не только для него одного оказалась неожиданной.
      – Она говорит тебе, что носит твоего ребенка, затем бьет тебя. Странное поведение. Оно заставляет меня повторить мой вопрос: что ты сейчас сделал?
      – Возможно, то, за что она сейчас меня благодарит, – буркнул Александр.
      – Очень мудро. Нет, ты что-то ей сказал. Что-то, что она восприняла как оскорбление. И я подозреваю что.
      – Я спросил ее: чей это ребенок? – Ему пришлось приложить усилие, чтобы не сжаться под презрительным и яростным взглядом Барры.
      – Клянусь бородой Бога, Александр! Иногда ты бываешь так глуп! Неужели от твоего искусства красноречия ничего не осталось? Неужели ты не способен даже на простую учтивость? Что Эйлис тебе сделала, раз ты решил ее столь сильно уязвить? У нее своя гордость, а ты нанес по этой гордости такой сильный удар. И не в первый раз.
      – Это был вполне разумный вопрос.
      – Нет, не был, и ты это знаешь.
      – Она не была несколько недель в моей постели и являлась совершенно свободной и доступной для других мужчин.
      Барра грубо выругался.
      – Она не была в твоей постели, но она никогда не была свободной, и ты это знаешь. Нет ни одного человека в Ратморе, кто к ней бы притронулся. Это никто бы не стал делать с того дня, как ты впервые лег с ней и находился с ней до утра. Ребенок, которого она носит, – твой, братец, и мы оба это знаем. Теперь ты должен ответить на вопрос: что ты будешь с этим делать? Ты выполнишь свой долг, сознавая свою ответственность, или ты будешь и дальше изображать мерзавца?
      Александр решил, что с него хватит замечаний от ставшего постоянно трезвым брата, обладающего к тому же острым и хорошо подвешенным языком.
      – Ты, похоже, собираешься забыть, кем является Эйлис.
      – Нет, братец, это ты забыл.
      – Она из клана Макфарланов, – прошипел Александр, после чего ударил кулаком по столу. – Только это имеет значение.
      – Она молодая девушка, которая, как я сейчас понимаю, несмотря на все трудности, становится взрослым человеком в атмосфере равнодушия или откровенной грубости. Она не имеет ничего общего с преступлениями ее дяди. Поэтому по соображениям чести ты должен жениться на ней. – Когда Александр с изумлением посмотрел на него, у Барры было совершенно спокойное лицо.
      – Ты, может, и прекратил много пить, но я думаю, что твой мозг еще не просох. Ты сошел с ума? Мне жениться на женщине из клана Макфарланов? На невесте Дональда и наследнице Макфарланов?
      – Она была невинной девушкой, а теперь носит в чреве твоего ребенка.
      – Трезвость сделала тебя не в меру набожным.
      Не успел Барра ответить на это, как Александр поднялся со стула и быстро пошагал прочь из большого зала. Он не хотел, чтобы его младший брат напоминал ему о его обязанностях и чести. Сняв со стены плащ, он отправился на поиски Эйлис. Он был груб, и она не заслуживала этого. Но он был так изумлен новостью, что у него в голове все перепуталось. Эта новость вызвала из его памяти подозрения и обиды, и все это он слепо выплеснул на Эйлис. Но был только один мужчина, который мог зачать ребенка, растущего сейчас в чреве Эйлис Макфарлан, и это был он сам.
      Когда он увидел, как она идет вдоль западной стены, он поспешил к ней. «Она быстро двигается», – подумал он и внезапно остановился, поскольку, когда он был всего в ярде от нее, она повернулась, чтобы бросить на него полный ненависти взгляд. Схватив с земли пригоршню камней, она начала кидать их в него. Александр прикрылся плащом как щитом и стал медленно к ней приближаться.
      – Уйди от меня! – приказала Эйлис, понемногу отступая. Схватив еще одну пригоршню камней, она снова начала кидать в него небольшие камни. – Я говорила тебе, что не хочу иметь с тобой ничего общего. Убирайся от меня, ты, сквернослов с красивым лицом, бесчувственный, похотливый мешок убогости.
      – Ты прекратишь когда-нибудь? – Александр выругался и замолчал. – Я пришел поговорить с тобой. Ты можешь по крайней мере меня выслушать?
      – Зачем? Чтобы ты вылил на меня еще больше яда? Мне это не нужно. – Когда она наклонилась, чтобы взять еще несколько камней, Александр ринулся на нее и с легкостью схватил на руки.
      – Зверь! – выкрикнула Эйлис. – Мне надоело, что ты меня хватаешь!
      Стараясь не нанести ей какого-либо вреда, Александр прижал ее к себе.
      – А мне надоело, что в меня бросают камни. Теперь ты должна выслушать, что я хочу сказать.
      – Нет, я не буду слушать. Если бы я не боялась, что это обернется против меня, я бы плюнула в твое лицо, ты, бессердечная развратная свинья. – Даже зная, что ее попытки окажутся безуспешными, она всячески пыталась выскользнуть из его объятий.
      – Успокойся! – крикнул он и в раздражении выругался. Она повиновалась, но, сжав губы, с ненавистью смотрела в его лицо. – Мне не следовало говорить то, что я сказал. Это было безосновательное обвинение.
      – Если это было извинение, то оно вышло у тебя плохо.
      – Ты не должна была говорить такую новость так внезапно, как ты сделала, и после этого ожидать, чтобы я поступал разумно.
      – Это извинение не лучше. Убирайся! Ты мне становишься все противнее.
      Вспомнив о ее состоянии, он поспешно освободил ее, но сел рядом, готовый немедленно схватить, как только она захочет бежать.
      – Может, и не мне об этом говорить, но ты могла бы сдержать свой темперамент.
      Эйлис на эти слова чуть не рассмеялась. Она села рядом, откинула в стороны края плаща и лениво пригладила волосы. Этот человек определенно считает слово «прости» столь трудным, что никак не может его выговорить. Она сомневалась, что действительно хотела слышать его объяснения, почему именно он повел себя так грубо. Возможно, это ее только разозлит еще больше. Все, что ей хотелось в эту минуту, – чтобы он ушел и держался на расстоянии, но как ее сердце, так и ее ум яростно сопротивлялись этому желанию по самым разным причинам. Да, Александр вполне заслужил такое обращение, но, в конце концов, она должна помнить о ребенке, которого носит. Ей следует заключить компромисс со своей гордостью – в который раз. Постоянно пускаться на компромиссы становится утомительно, особенно потому, что только она должна уступать и пытаться понять другого.
      – Ты заслужил много больше, чем я тебе дала, – выдохнула она. – Если бы я была мужчиной, мы бы уже дрались насмерть за такое оскорбление. Говоря по правде, сейчас я бы с большим удовольствием проткнула тебя кинжалом.
      Александр схватил ее за плечо и слегка тряхнул.
      – Ты не оставишь на какое-то время свой гнев, чтобы мы могли поговорить? Да, я грубо выразился, однако меня поразила твоя новость. Я думал, что достаточно берегся, чтобы семя в тебя не попало.
      – Да – кроме той ночи у стен Ратмора, когда желание превозмогло мой здравый смысл и твою осторожность. – Он улыбнулся, и она ударила его по руке. – Только мужчина сочтет, что этим можно гордиться.
      Александр постарался согнать с лица улыбку, зная, что сейчас не лучшее время для веселья.
      – Ты уверена, что это произошло именно тогда?
      – Ни в чем невозможно быть уверенным наверняка, но я думаю, что зачатие произошло именно в ту ночь.
      – Тогда мы должны пожениться.
      – Пожениться? Но ты совсем недавно сомневался, что я зачала ребенка от тебя. А теперь ты собираешься на мне жениться? Тебя невозможно понять, мой прекрасный лэрд.
      Она выпрямилась и начала отряхивать одежду. Александр тоже поднялся и внимательно посмотрел на Эйлис. Да, он грубо вел себя с ней. В сердце он знал, что она заслуживает лучшего отношения. Он хотел бы подарить ей весь мир, но не мог этого сделать. Он уже сближался с другими женщинами, и это приносило ему лишь душевные раны. Он не должен позволять себе показывать слабость, размягчаться, поскольку новое разочарование могло его уничтожить.
      – У меня с головой все нормально, Эйлис, – сказал он. – Мы обвенчаемся, как только я найду священника. Ты лучше многих знаешь, как относятся к незаконнорожденному ребенку. Тот, что у нас будет, должен быть законным. Может, мой ребенок и будет нести в себе кровь Макфарланов, но, именем всех святых, он не будет носить это проклятое имя.
      Повернувшись, он пошел прочь. Эйлис задумчиво смотрела ему вслед. Она не только не получила извинения, но он снова умудрился оскорбить ее. Настало время что-то предпринять.
      В первую очередь она должна исходить из факта, что носит под сердцем ребенка Макдаба. Это делает ее выбор крайне ограниченным. Александр так и не смягчился, хотя его страсть осталась горячей и сладостной. Возможно, он никогда не изменит своего отношения к ней, поскольку столь разочарован в женщинах, что испытывать к ним добрые чувства не способен. Тем не менее он сказал, что женится на ней, и единственный способ избежать этого – покинуть его владения и стать нищенкой с незаконнорожденным ребенком. Эйлис знала, что такая жизнь слишком тяжела, чтобы ее можно было вынести. Она может вернуться в Лирган и выйти замуж за Дональда, что не лучше, а, возможно, много хуже. И потому ей придется остаться с Александром, разбившим ее сердце и опустошившим душу.
      – Выбора нет, – пробормотала она, глядя на главное здание замка и окно своей спальни. – Это должен быть Александр. Я не хочу другого мужчину, даже если бы у меня был выбор. И он не станет бить меня и моего ребенка. Мне придется остаться с ним и молиться о будущем.
      Эйлис решила официально уведомить Александра, что она принимает его предложение. Однако он куда-то пропал – либо ушел в главное здание замка, либо отправился во внутренний двор, забитый навесами и хозяйственными постройками. Когда она увидела выходящего из конюшен Ангуса, то поспешила к нему.
      – Где Александр? – требовательно спросила Эйлис.
      – А разве он не с тобой? – удивленно поднял брови Ангус, после чего смутился под ее злым взглядом.
      – Где ты его видишь? Может, я спрятала его в карман своего плаща и забыла?
      – Хорошо-хорошо. Он уехал из Ратмора.
      – Уехал из Ратмора? – Внезапно она забыла о своем гневе. – Разве не опасно покидать Ратмор? Он не помнит о моих родственниках и других своих врагах?
      Ангус почесал грязной рукой щетинистый подбородок, оставив на нем темный след.
      – Лэрд не из тех, кто слушает предупреждения. Он отправился в церковь. Вы должны ее знать, это в лесу к западу от Ратмора.
      – Да, я ее знаю. Он туда ездит к Элизбет. – Эйлис вздохнула, думая, что ей придется бороться с еще одним мрачным призраком.
      – Так он говорил вам о своей дочери?
      – Нет, ни разу. Барра упомянул о ней, что она умерла вместе с его второй женой. Я узнала немного об этой истории, каким-то образом вторая леди Ратмора стала причиной смерти Элизбет.
      – Да, эта женщина была демоном и убила ее.
      – Убила ребенка? – Эйлис поняла, на что он постоянно намекал, но никак не могла в это поверить.
      – Да, во второй леди Макдаб жил дух сатаны, и он вышел в тот день на свободу. Эту женщину ничто не могло остановить. Она посадила ребенка на полудикую лошадь, а сама села на лошадь немногим спокойней. Потом она начала дикую скачку по полям и вересковым пустошам, а потом по скалам, где мы нашли щенков несколько недель назад.
      – О Мария милосердная, не говори мне, что они погибли на Паганс-Пойнте!
      – Нет, но это произошло недалеко от того места. Мы помчались вдогонку, но догнать их не смогли. Когда бедная лошадь Элизбет пыталась сбавить ход, леди Макдаб хлестала ее так, что та неслась на бешеной скорости. Мы слышали, как бедный ребенок плакал от страха, а леди Макдаб смеялась. Александр понимал, чем кончится эта бешеная гонка, и мы все пытались изменить неизбежное. Но бесполезно. Даже когда Александр смог догнать леди Макдаб, она со смехом начала хлестать лошадь, в которую вцепилась Элизбет, направляя ее к краю обрыва. Оттуда она и сорвалась. Падая, она смеялась. Даже если она не разбилась при падении, ее должны были поглотить волны. Мы так и не нашли ее лошадь.
      – Я просто не могу поверить! Почему ты не рассказал мне этой истории? Я смогла бы понимать Александра лучше и лучше бы относилась к тебе.
      – Нет, миледи. – На лице Ангуса промелькнул ужас. – О сумасшедших говорить тяжело.
      – Да, конечно. Я не хотела тебя обидеть. Я не могла себе и представить, что Александр пережил подобную трагедию. – Она почувствовала какую-то безнадежность в своем положении, но постаралась отбросить это ощущение. – Когда это произошло?
      – Сегодня исполняется два года. Да, это был ясный день, хоть он и оказался столь горьким.
      – И я выбрала именно этот день, чтобы сообщить ему свою новость, – пробормотала Эйлис и покачала головой.
      – Подобная новость годится в любой день, миледи, – сказал Ангус, довольный тем, что беременность Эйлис больше не является секретом. – Он не хотел больше детей, поскольку боялся их потерять. Однако в последнее время этот парень понял, что его семя должно получить где-то крышу, – Видя, как Эйлис вспыхнула, он чуть улыбнулся.
      – Вот как? Скажи мне, где находится эта церковь?
      – Прямо за стенами Ратмора, миледи. Но вам нельзя покидать внутренний двор, вы можете попытаться бежать.
      – Ангус, я девушка из рода Макфарланов с семенем Макдабов. Ты в самом деле полагаешь, что я хочу вернуться обратно к моим родственникам?
      Он пристально посмотрел ей в лицо и не отводил взгляда около минуты, а потом принял решение.
      – Нет, конечно, ты не хочешь. Тебе написано на роду оставаться у нас.
      – Это неизбежно.
      – Тогда ты можешь выйти из этих ворот и пройти по дорожке, которая ведет на запад в лес. Там есть небольшой камень, часовня и сразу следом могилка бедного ребенка.
      – Ты думаешь, Александру не опасно там находиться?
      – Как я уже говорил, этого человека ничто не остановит. – Ангус пожал плечами. – Мы знаем, что твои родственники следят за нами. Поговаривают, что за тебя назначена награда – или за лэрда. Мы тоже наблюдаем, но больше мы ничего не можем сделать. Я послал несколько человек за ним, сказав им не попадаться ему на глаза, только сторожить.
      – Эти люди не попытаются вернуть меня назад? Они не знают, что ты разрешил мне выйти за стены Ратмора.
      – Поскольку ты направляешься к лэрду и будешь с ним, они не будут тебе мешать.
      С каждым шагом, что она делала по направлению к церкви, Эйлис спрашивала себя: правильно ли она поступила, отправившись следом за Александром? Он может разъяриться, когда она появится в минуты очень личных его переживаний. Эта мысль не давала ей покоя, однако Эйлис ей не поддалась. Внутреннее чувство говорило, что она должна идти к Александру.
      Увидев Александра, она почувствовала себя так, словно ее сердце разорвалось. Она поняла, что к ней теперь будут относиться с еще большей холодностью и большей грубостью после этой попытки сблизиться с ним. Александр стоял на коленях перед едва заметным памятником, вокруг которого на коричневой траве лежали ветки и засохшие цветки лаванды. Его руки были с силой сжаты и покоились на коленях. Его голова была наклонена. Холодный, но не сильный ветер слегка трепал его пышные золотистые волосы. Когда Эйлис приблизилась к нему, он напрягся и, быстро поднявшись, повернулся к ней. Выражение его лица было недружелюбным, но оно быстро смягчилось.
      – Тебя кто-нибудь сопровождал? Тебе кто-нибудь разрешал покидать Ратмор? – спросил он.
      – Да. Куда мне еще бежать? К Дональду, который лишь выплеснет на меня свою ярость? Или, может, к дяде, чтобы он сказал мне, как глубоко я его осрамила?
      – Ты говорила, что не собираешься бежать?
      – В этом для меня нет никакой пользы. – Эйлис посмотрела на камень, на котором были вырезаны простой узор из нескольких ветвей лаванды, имя Элизбет и надпись ниже: «Любимой дочери от Александра – маленькому ангелу, чья память будет всегда жить в отцовском сердце».
      – Твоя дочь.
      – Да. Значит, ты узнала о ней?
      – Для этого не надо применять хитрость или особые усилия. Это не секрет.
      – Да. – Александр лениво откинул ногой ветку засохшей лаванды. – Она любила запах лаванды.
      – Он очень приятный – не приторный и не сильный. – Эйлис помолчала, подбирая слова. – Я не буду пытаться ее заменить, – произнесла она тихим голосом и не отвела глаз под пристальным взглядом Александра.
      – Ты никогда и не сможешь.
      – Я знаю об этом.
      – Вот как? Кто может понять, как это– похоронить собственного ребенка? Это поймет только тот, кто похоронил своего.
      – Я это, по всей видимости, понять не смогу, и если так будет угодно Богу, то, надеюсь, никогда не пойму. – Эйлис положила обе руки на живот.
      Александр перевел взгляд на ее руки. Потом положил свои руки поверх ее и посмотрел ей в глаза. На протяжении короткого волнующего мгновения Эйлис чувствовала, что они ощущают одно и то же. Они словно коснулись друг друга душами, и это вселило в Эйлис первую искреннюю надежду. Она могла только молиться, чтобы эта надежда не оказалась ложной.

Глава 10

      – Почему мы не можем идти? Джейм идет, – пробормотал Мейнус, и Рут кивнул.
      – Мы будем очень-очень хорошо себя вести, – пообещала Сибил.
      – Я уверен, что так и будет, но вы должны остаться здесь, – твердо произнес Александр, помогая Эйлис подняться на лошадь.
      Эйлис посмотрела на своих племянников и племянницу. Они жаждали вырваться из стен Ратмора, и она очень хотела, чтобы их желание осуществилось, но она также знала, что Александр прав, заставляя их остаться. У нее были сомнения в необходимости их собственной поездки, однако Александр был непреклонен. Он сказал, что их обвенчает священник и что в день, когда она сказала ему о своей беременности, он послал всадников отыскать такового. После примерно недели розысков они в конце концов нашли священника, но у того была сломана нога в одном странном происшествии, и потому приходилось отправляться к нему в деревню. У Эйлис были скверные предчувствия, но Александр не принял во внимание ее настроение.
      – Я очень-очень-очень хочу ехать, тетя, – произнесла Сибил.
      – Ну, я боюсь, что мне придется сказать тебе «нет», дорогая. Не забывай, что есть люди, которые хотели бы забрать тебя у твоего отца. – Она подарила Барре короткую улыбку, когда он встал рядом с детьми. – Когда опасность исчезнет, я уверена, он позволит вам побегать и порезвиться.
      Сибил взяла отца за руку и пристально посмотрела на свою тетку:
      – Бойся цыплят.
      – Что ты говоришь, моя дорогая? – Эйлис хоть и медленно, но привыкла к странным словам, которые часто произносила Сибил, но на этот раз ее слова выглядели особенно нелепо.
      – Просто опасайся цыплят.
      – Да, я постараюсь. – Эйлис посмотрела на Александра: – Нам не пора в дорогу?
      Люди, собравшиеся во внутреннем дворе, с опаской поглядывали на Сибил, и Эйлис решила, что надо по крайней мере согласиться с тем, что сказал ребенок. Ей не нравилось внимание, которое привлекал к себе необычный дар Сибил. Хотя она так и не поняла, о чем говорила Сибил, Эйлис решила обсудить это где-нибудь за стенами внутреннего двора, где ее не услышат люди. Однако когда небольшой отряд Александра двинулся из Ратмора и Эйлис махала на прощание рукой детям, у нее на сердце было тревожно. У Сибил был пристальный и печальный взгляд, странный на столь прелестном личике, и этот взгляд немного пугал Эйлис. Ребенок пытался ее предупредить и ясно сделал какое-то предсказание. Эйлис решила, что должна быть особенно бдительной.
      В группе, которой предстояло преодолеть десять миль пути к больному священнику, было, помимо Эйлис, всего шесть человек. Эйлис сомневалась, что Александр, Джейм, Ангус и еще три тяжеловооруженных солдата являются достаточной защитой. Предсказание Сибил могло означать что-то простое, но могло и предвещать какие-то крупные события, имеющие далеко идущие последствия. Отряд был небольшим, чтобы не привлекать лишнего внимания и двигаться быстро, если им придется поспешно ретироваться в Ратмор. Семерым было легче убежать и спрятаться. К тому же Ратмор и дети тоже нуждались в защите. Эйлис понимала все это, но жалела, что не убедила Александра подождать в Ратморе до излечения священника. Предупреждение пятилетнего ребенка не было достаточным доводом в пользу отмены поездки.
      Александр ехал верхом позади Эйлис. Взглянув на нее, он произнес:
      – Ты кажешься взволнованной.
      – У нас обоих есть враги.
      – Это у меня враги. У тебя – родственники и твой жених.
      – Они поступят и со мной как враги, если схватят. Особенно если узнают, что у меня от тебя будет ребенок. Я с содроганием думаю, как Дональд воспримет эту новость, и я не хотела бы находиться с ним рядом, когда ему сообщат об этом.
      – Именно поэтому ты согласилась выйти за меня замуж?
      – О да, и я сделала отличный выбор, – негромко произнесла Эйлис, после чего кивнула. – Это одна из причин, по которым я решила принять твое предложение. – Она встретила его хмурый взгляд прелестной улыбкой. – По крайней мере ты не обрушишь свой гнев на детей, даже несмотря на свою готовность проклинать ни в чем не повинных.
      – Ни в чем не повинных – это ты о себе?
      – А почему бы и нет? Что я тебе сделала, кроме того, что родилась в клане Макфарланов? Какая в этом моя вина? – Она знала, что он не ответит на этот вопрос, как не отвечал каждый раз, когда она его задавала, но на этот раз она с интересом отметила, что он улыбается. Правда, улыбка тут же сошла с его лица.
      – О чем говорила Сибил, почему ты должна опасаться цыплят? – По взгляду Эйлис он мог сказать, что она понимает, почему он столь резко изменил предмет разговора, поскольку дар Сибил уже не раздражал его, как прежде. – Этот ребенок боится цыплят?
      – Нет, она имела в виду что-то страшное. Она предупреждала меня.
      – О цыплятах?
      Эйлис всем сердцем хотела, чтобы он направил их разговор на какую-то другую тему. Она чувствовала тревогу после предсказания ребенка. Александра это предсказание определенно обеспокоило, и он теперь будет высказывать разные предположения, что именно ребенок имел в виду. А она не хотела сейчас ничего обсуждать. Ее вера в способности Сибил определенно раздражала Александра.
      – Да, о цыплятах, – буркнула она.
      – Что, по ее мнению, цыплята могут тебе сделать?
      – Цыплята мне не сделают ничего. – Эйлис глубоко вздохнула, приготовившись произнести слова, которые, как она знала, ему не понравятся. – Видимо, это предупреждение о том, что нам что-то угрожает, и все. Я увижу цыплят или услышу – либо кто-то их упомянет. Может быть и такое, что опасность нас настигнет, когда я буду есть цыплят.
      – Таким образом, ты должна быть начеку каждый раз, когда ты слышишь цыплят, чувствуешь их или даже пробуешь? Я правильно понимаю?
      Эйлис не стала обращать внимания на его иронию.
      – Да, на что-то связанное с цыплятами я должна обратить особенное внимание.
      – Поскольку каждый крестьянин отсюда до Лондона, как бы беден он ни был, имеет по меньшей мере одну-две курицы, это для меня не может служить предупреждением.
      – Девочке всего пять лет. Она еще не может точно выражать свои мысли. Кроме того, я не имела времени ее подробно расспросить. Я не хочу говорить об этом, когда нас слышит столько людей.
      – Эта предосторожность излишня. Все в Ратморе шепчутся о словах Сибил. – Александр покачал головой в раздражении на то, насколько быстро распространилась эта история, и на то, что он не сделал ничего, чтобы разговоры смолкли.
      Этого Эйлис не хотела. Она выругалась.
      – Ну, если мы будем продолжать скрывать, что у нее бывают видения, эти разговоры быстро стихнут. Скоро люди об этом забудут.
      – Ты и в самом деле в это веришь?
      – Я надеюсь, что это произойдет. Это будет к лучшему для маленькой Сибил, а это самое важное.
      – Тогда, может быть, тебе не следует поощрять фантазии этого ребенка и следует перестать относиться к ним как к чему-то реальному?
      Вздохнув, Эйлис отрицательно покачала головой. Она могла сохранять терпение по отношению к настроениям Александра, поскольку понимала их. Однако ее выдержка имела свои пределы. Она хотела, чтобы на Сибил смотрели спокойно, прислушивались к ней, а потом решали, что делать, без постоянных споров. Но Александр стремился убедить ее, что все видения Сибил – это чепуха, с чем Эйлис согласиться не могла.
      – Ты все время втягиваешь меня в один и тот же спор, – произнесла она. – Я не хочу в нем участвовать. Сибил такая, какая она есть. Я не могу объяснить ее дар, но и не буду его отрицать. Если это вызывает у тебя тревогу, то ты сам делай свои выводы.
      – Но ты не можешь ожидать, что мужчина как-то разумно или с благоговением прореагирует на предупреждение о цыплятах.
      – Нет, но она чувствовала бы себя лучше. Она бы смогла научиться объяснять то, о чем говорит, чтобы дать более точное предупреждение.
      – Она научилась бы объяснять? Она бы померла, если бы попыталась это сделать.
      Он сказал это так энергично, что Эйлис посмотрела на него с удивлением. В его глазах она увидела все те же беспокойство и страх, что видела в первый раз, когда Александр узнал о даре Сибил, но было в них и что-то большее. Его искренне беспокоила Сибил. Александр мог долгое время не принимать правду, но он понимал, что многие признают дар Сибил, и пришел к выводу, что что-то действительно может произойти.
      – Она должна научиться выражать свою мысль, чтобы иметь возможность нас предупреждать, – повторила Эйлис. – И я думаю, что не следует сразу отмахиваться от того, что она говорит. Может, у нее нет этого видения, может, она просто пересказывает обрывки чьих-то разговоров. Может, она замечает какие-то знаки, на которые большинство людей не обращает внимания. Что бы это ни было, она еще ни разу не ошиблась – ни в ощущении надвигающейся опасности, ни в определении истинной природы человека.
      Александр медленно кивнул. В то, что этот ребенок мог иметь особый дар замечать какие-то знаки и по-своему интерпретировать услышанные где-то обрывки разговоров, он мог поверить. Это было куда более реально, чем предзнаменования, видения, мечты и предчувствия. Это к тому же было куда менее опасно. Александр всем сердцем хотел бы верить, что никакого предупреждения не было, однако он уже начал доверять разговорам о даре Сибил.
      – Значит, ты считаешь, что нам следует дальше ехать с особыми предосторожностями? – спросил он.
      – Мы и так едем со всеми предосторожностями, на какие способны, Единственное, в чем мы можем быть еще осторожнее, – это вернуться в Ратмор и остаться там.
      – Нет, мы должны добраться до священника.
      Эйлис кивнула, но мысленно обругала Александра за упрямство. Если бы им двигала любовь, она бы не проклинала эту поездку, но им двигали чувство долга и понятие о чести. Были времена, когда она с горечью размышляла – не запрятал ли он свои понятия о чести и долге подальше, но вслух она этих сомнений благоразумно не выражала. Если у мужчины есть понятие о чести и долге, то это хорошо. Ей лишь хотелось, чтобы причины для брака были другими.
      Какое-то время Эйлис боролась с искушением отказать ему. Ей было интересно посмотреть, как он поступит. Она опасалась, что никогда не сможет добраться до плотно закрытого сердца этого человека. Ей было нужно не так много – немного мягкости, заботы, однако это Александр едва показывал, да и то от случая к случаю. Ее собственные чувства находились в таком смятении, что она не могла делать никаких выводов по поводу этих отдельных случаев. Однако здравый смысл говорил ей, что она не должна отступать. Ей был нужен муж. При всех своих недостатках владелец Ратмора ее не бил, был хорошим отцом и мог ее обеспечить. После того как ее хотели выдать за Дональда Маккорди, такой брак можно было считать благословением небес.
      – Александр? – Когда он посмотрел на нее, Эйлис глубоко вздохнула и спросила: – После того как мы произнесем клятвы перед священником, я стану одной из Макдабов. Будет ли этого достаточно, чтобы ты перестал проклинать меня за то, что я из клана Макфарланов?
      – У тебя в венах всегда будет кровь Макфарланов.
      Он направил лошадь к главе своего небольшого отряда, и Эйлис выругалась. Этот человек определенно находил какое-то странное удовольствие в ее мучениях Ей оставалось только молить Бога, чтобы Александр не понял, как сильно действуют на нее его уколы.
      Глядя на его широкую спину, она про себя повторила его ответ. И вдруг поняла, что он ей не ответил. Его слова были простой констатацией факта. Александр не сказал, будет ли он проклинать ее за преступления, совершенные ее родственниками. Эйлис подумала над его репликой еще раз и снова пришла к выводу, что он ей так и не ответил. Она поборола искушение направить к нему свою лошадь и спросить еще раз, чтобы получить четкий ответ. На этот раз она будет слушать намного внимательнее и не будет торопиться найти в его словах оскорбление. Эйлис подозревала, что может раскрыть еще одну уловку Александра, с помощью которой он держит ее на некоторой дистанции.
      – Ну? Где священник? – спросила Эйлис, когда Александр и Ангус подъехали туда, где она вместе с остальными стояла в ожидании на окраине деревни.
      – В гостинице, – ответил Александр, подъезжая к ней.
      – Гостинице? Какое странное место для священника, ожидающего жениха и невесту. Особенно когда рядом имеется прекрасная маленькая церковь. – Она показала на маленькую каменную церковь справа от себя.
      – Именно в этой гостинице он сломал ногу. Он упал, когда покидал это место поздно вечером.
      – О нет, нет. Ты собираешься сказать мне, что этот человек напился?
      Александр скривился:
      – Напился? Он буквально купается в эле. Но несмотря на это, он поможет нам повторить наши клятвы.
      Эйлис вздохнула и нахмурилась, когда поняла, что тяжеловооруженный солдат, который ездил вместе с Александром, не вернулся.
      – А где Рыжий Йен? Может, в этой деревне опасно?
      – Нет. Рыжий Йен остался в гостинице, чтобы попытаться привести Макнаба в чувство. Пойдем, не будь такой боязливой.
      – У меня плохие предчувствия, Александр. Очень плохие предчувствия, – негромко произнесла Эйлис, оглядываясь вокруг. Внезапно ее внимание привлекла небольшая клеть для цыплят на церковном дворе.
      Когда Александр понял, куда она смотрит, он негромко выругался.
      – Я хотел бы, чтобы ты не обращала внимания на предупреждения несмышленого ребенка и дурные сны. Ты всех заставишь бояться, – добавил он, пытаясь избавить ее от колебаний. Ему самому не хотелось находиться за стенами Ратмора, и он стремился покончить с венчанием побыстрее, чтобы можно было вернуться в свой безопасный замок.
      – Осторожность – это не трусость, – выдохнула Эйлис, направляя лошадь к деревне. – Просто у меня другое понятие об осторожности. Но поскольку никаких признаков присутствия врага не видно, нам нужно отправиться в путь, чтобы встретиться с этим накачанным вином божьим человеком.
 
      Малькольм Маккорди ворчал, затаскивая находящегося без сознания солдата Макдабов в заднюю комнату гостиницы. Этого дюжего рыжего солдата он положил рядом со священником, тоже лежавшим без сознания. Было оскорбительно заниматься подобной черновой работой, но в ней было одно преимущество – меньше крови. Дональд или кто-либо другой перерезали бы этим людям горло. Малькольм удовольствовался тем, что всего лишь связал их и убедился, что они не двигаются.
      – Побыстрей с ними, Малькольм, – бросил Дональд, выходя из комнаты. Увидев, что два человека лежат связанными вместе, он нахмурился. – Ты занимаешься лишней работой.
      – Не хочу, чтобы на моих руках была кровь священника. – Малькольм стал натягивать на себя одеяние, которое он стащил с пьяного святого отца Макнаба.
      – Я не подозревал, что ты столь религиозен.
      – И все же я не хочу, чтобы меня отлучили от церкви или сделали что-либо похуже. Все люди размещены так, как мы планировали?
      – Да, мышеловка поставлена. Ты должен занять в ней свое место, чтобы добыча оказалась внутри.
      Натягивая капюшон на голову, чтобы скрыть лицо, Малькольм непроизвольно вздохнул. Все шло так, как планировалось. Шпион, которого они внедрили в Ратмор, как оказалось, получал свои деньги не зря. Все в клане Маккорди упорно работали после того, как Макдабы схватили Эйлис и детей, и теперь за их упорную работу их ждала награда. Малькольм знал, что он должен отомстить за похищение его родственников. Но почему он должен участвовать в опасной операции и не получать за это деньги? Малькольм собирался делать так, как скажут ему его родственники, но молился, чтобы ловушка не сработала и чтобы пролилось как можно меньше крови.
      Он решил, что будет молиться также за маленькую Эйлис. В лучшем случае этот день окончится ее бегством, в худшем она окажется в руках Дональда Маккорди. Даже если Дональд воплотит в жизнь хотя бы половину угроз, Малькольм не пожелал бы себе судьбы того человека, который должен был сейчас жениться. По слухам, владелец Ратмора был холодным, циничным человеком. Однако не хотелось, чтобы что-либо плохое произошло с Эйлис. А Малькольм не мог сказать, что с ней случится, как только она попадет в руки Дональда.
      Дональд был очень зол, и, без сомнения, часть его гнева выплеснется на голову его невесты – невесты, на которой теперь клеймо ее связи с врагом.
      Малькольм сел в тенистом углу и начал забинтовывать ногу, как это делал священник. Только он поставил ногу на табурет, как сообщили о прибытии Макдаба и Эйлис. Родственники бросились в разные стороны, как тараканы, удирающие в тень от света. Поскольку Малькольм был на их стороне, такое сравнение было ему неприятно. Он натянул капюшон на лицо и сказал себе, что пора оставить родственников, пока еще его руки не замараны в крови. В попытке успокоить свои нервы он сделал большой глоток эля и приготовился ждать Макдаба и Эйлис.
      Когда их лошади остановились перед гостиницей, Эйлис нахмурилась, увидев низкую хижину с соломенной крышей. Она посчитала название гостиницы странным и хотела сказать об этом Александру, когда он помогал ей спуститься вниз. Но взгляда в соблазнительные синие глаза было для нее достаточно, чтобы она поняла, что разумнее было бы не обращать его внимания на то, что гостиница носит название «Красная курица». Разумным было и не обращать внимания на куриц, кудахтавших вокруг дороги с многочисленными колеями от колес. Когда они вошли в гостиницу, им пришлось прогнать с дороги жирную курицу, стоявшую справа от двери. И все же хранить полное молчание она не могла.
      – Здесь очень много куриц, – пробормотала Эйлис, наклоняясь, чтобы пройти в низкую дверь. – Ты уверен, что это место безопасно?
      – Эйлис, ты не должна давать предрассудкам тобой управлять. – Мысленно Александр обругал себя за то, что и он чувствует себя неспокойно. – Вот сидит наш священник. Ангус, ты должен следить за дверью.
      – Да, но и ты посматривай назад. Мне здесь не нравится. – Ангус мрачно посмотрел на священника. – Где Рыжий Йен?
      – Возможно, вышел оправиться. Мы провернем все быстро, Ангус. Я не собираюсь долго здесь задерживаться.
      Взяв Джейма и еще одного тяжеловооруженного воина, Александр подвел Эйлис к священнику. Она нашла странным то, как тщательно священник закрывал лицо капюшоном. Странным было и то, что на столе, за которым он сидел, было несколько тарелок с недоеденными курицами. На одну странность она бы могла не обратить внимания, но этих странностей было столько, что ей захотелось повернуться и бежать обратно в Ратмор. Похоже, Александр догадался о ее намерении, поскольку его захват на ее руке усилился.
      – Я надеюсь, что вы несколько протрезвели, отец Макнаб? – произнес Александр. – Мы не хотим задержек во время службы.
      – Все сейчас будет сделано. – Малькольм протянул руку к Эйлис: – Подойди ближе, мое дитя. Дай мне взглянуть на тебя.
      – У нас нет времени на все эти любезности, – запротестовал Александр, однако освободил руку Эйлис, чтобы та могла подойти к священнику ближе.
      – Терпение, мой сын.
      Уже когда Эйлис положила руку в его, она поняла, что совершила большую ошибку. Она негромко вскрикнула в тревоге и попыталась выдернуть руку, но было поздно. Этот человек потянул ее к себе так внезапно, что она чуть не упала на колени. Он обхватил ее одной рукой, схватил ее руки другой и отвел за спину. Не успела Эйлис подумать, что он чересчур силен для пьяного священника, как почувствовала у горла холодную сталь. Эта сталь заставила ее прижаться к нему. Эйлис могла смотреть на священника лишь уголком глаза, чувствуя, что на какое-то время ее сердце остановилось.
      – Малькольм, – прошептала она. – Нет!
      – Да, моя прелестная малышка. – Он перевел глаза на Макдаба, Джейма и стоящего рядом с ними тяжеловооруженного воина: – Не двигайтесь, приятели. У нее очень тонкая шея и нежная кожа. Будет легко перерезать ей горло.
      Никто из спутников Эйлис не успел сдвинуться с места, а комната уже наполнилась людьми Маккорди. Эйлис простонала, когда увидела, как к ней приближаются Дональд, Дункан и Уильям. Тяжеловооруженный воин из клана Макдабов попытался защитить своего господина от нападения или пленения, и Дональд хладнокровно всадил в него клинок. Эйлис вскрикнула. Джейм и Александр не могли оказать сопротивление, поскольку были быстро окружены людьми Маккорди. Даже если бы Джейм был вооружен и мог бы сражаться спина к спине с Александром, то перевес был все равно слишком велик. Это было бы безнадежное сражение. Эйлис могла видеть, как тело Ангуса упало в дверном проеме. Чувствуя горечь от гибели этого человека, она поняла, что надежды у нее нет. Нет возможности предупредить Барру, а это значит, нет шансов на спасение – по крайней мере пока их будут везти в Лирган.
      – Итак, моя невеста, ты ко мне вернулась. – Дональд сделал шаг назад и, схватив ее за запястье, рванул из рук Малькольма. – Какой срам, что ты не вернулась ко мне до сих пор, – произнес он почти дружелюбно, после чего ударил ее по лицу.
      – Нет! – проревел Джейм. – Оставь – ты ее покалечишь! – С полдюжины солдат повисли на Джейме, чтобы удержать его и не дать возможности добраться до Эйлис.
      Выпрямившись, Эйлис потерла щеки, глядя на то, как люди Дональда пытаются утихомирить Джейма и Александра. Хотя Александр не произнес ни слова, он побелел, как покойник, и его глаза были подобны голубым молниям. От ярости, с которой он смотрел на Дональда, Эйлис невольно передернуло. На миг у нее мелькнула мысль: была ли эта ярость вызвана заботой о ней или же Александр думал о своем будущем ребенке? Но когда она перевела взгляд на Дональда, то увидела на его лице такой же гнев. Сколько раз она раньше проклинала свою судьбу за то, что ее используют как пешку. Внезапно Дональд, который все еще держал ее, сделал шаг к Джейму и приложил свой кинжал к его горлу. Эйлис вскрикнула от ужаса.
      – Что ты сказал, ты, большой безмозглый чурбан? – спросил Дональд.
      – Что Эйлис Макфарлан носит моего ребенка, – ответил Александр раньше, чем это сделал Джейм.
      С рыком Дональд повернулся к Александру и непременно погрузил бы свой кинжал в его грудь, если бы Дункан не схватил его за запястье. У Эйлис ослабели ноги. Она уже поверила, что видит, как убивают Александра.
      Однако ее мысли о нем мгновенно развеялись, когда она заметила, что Дональд с ненавистью смотрит на нее, с силой сжимая в руке кинжал. Она попробовала высвободиться, но ей не удалось. Эйлис попыталась убедить себя, что Дональд не покалечит ее, но взгляд Дональда сказал ей, что она ошибается. К полному изумлению Эйлис, Малькольм вырвал ее из захвата Дональда и встал между ней и разъяренным женихом.
      – Не трогай ее, – произнес Малькольм, вынимая кинжал, словно собираясь сражаться с кузеном.
      – Ты защищаешь эту шлюху? – Дональд выглядел потрясенным.
      – Да, я не позволю тебе нанести вред женщине, которая носит ребенка. В этом преступлении я не участник.
      Дункан схватил своего сына Дональда за руку и оттащил его от Малькольма.
      – Мы все потеряем, если ты нанесешь вред этой девке. Ты же не хочешь ее убить?
      – Я хочу вырезать проклятое семя Макдабов из ее живота, – негромким спокойным голосом произнес Дональд.
      – О Мария милосердная! – прошептала Эйлис, накрывая живот руками и наблюдая, как Дункан поспешно отговаривает своего сына. – Александр, – произнесла она, глядя на ссору двух Маккорди.
      – Он не может тебе помочь. – Бросив на нее быстрый взгляд, Малькольм снова перевел глаза на своих родственников, включая смущенного Уильяма. – Он скоро будет мертв, и мы оба это знаем. Я могу только попытаться уберечь тебя.
      – Почему? – Она старалась не думать о неизбежной судьбе Александра, направив все свое внимание на судьбу своего ребенка, которого она имела шанс спасти. Того, что ее защитником станет Малькольм, она никак не ожидала.
      – Я могу сделать многое для своих родственников, и я уже много сделал. Они единственная моя поддержка. Однако даже под страхом их потерять я не подниму руку на женщину, которая носит ребенка. Клянусь зубами Бога! Я постараюсь, чтобы твой увалень остался жить и чтобы он смог тебя защитить, когда меня не будет рядом.
      – Я должна тебе доверять? – Эйлис хотела бы посмотреть этому человеку прямо в глаза, но, разговаривая с ней, он смотрел на своих родственников.
      – У тебя есть выбор? – Он пожал плечами. – Твое доверие ничего не значит. Я буду поступать как должен даже без твоего доверия.
      Эйлис кивнула и решила помолчать. Она не хотела привлекать к себе лишнего внимания. Это ей не помогло бы защитить себя и ребенка и лишило бы возможности бежать. Посмотрев на Александра, она попыталась угадать, что он чувствует и о чем думает. Он был бледным, но его красивое лицо ничего не выражало.
 
      Александр чувствовал, как с силой напрягся каждый мускул его тела – столь сильно он тянул руки, пытаясь высвободить их из захвата двух человек. Он хотел добраться до Дональда. Желание задушить этого человека было нестерпимым – и в первый раз не из-за междоусобной войны, начатой кланом Маккорди, и не из-за смерти отца и присвоения Лиргана. Александр знал, что хочет убить Дональда из-за того, что тот оскорбил Эйлис, угрожал ей и плохо с ней обращался. Но то, что сам он был не в состоянии защитить ее, ранило его еще сильнее.
      Малькольм Маккорди тоже занимал его ум, но по другой причине. Александр был благодарен этому человеку, что он не позволил нанести вреда Эйлис, но он не мог взять в толк, почему Малькольм внезапно стал рисковать расположением своих родственников.
      Убедительного ответа на этот вопрос он не находил. Эйлис должна была использовать любую помощь, которую могла получить, и он радовался, что она оказалась достаточно разумной, чтобы принять эту помощь, не обращая внимания на то, кто именно ее предложил. Однако его удивляло, что помощь пришла от Малькольма. Он знал, что сейчас не время для вспышек ревности, но именно ее он и ощущал, когда видел красивого Малькольма, стоявшего между Эйлис и остальными.
      – Итак, ты не мог оставить мою женщину, верно? – обвиняющим тоном произнес Дональд, останавливаясь перед Александром. – Точно то же, что твой боров-братец сделал с Майри, ты сделал с Эйлис.
      – Мне хотелось бы думать, что я сделал это несколько более умело, – усмехнулся Александр и застонал, когда Дональд со всей силы ударил его.
      Эйлис невольно вскрикнула. Ей пришлось вскрикнуть снова, когда Дональд ударил Александра еще раз. А потом еще. Только то, что Малькольм крепко ее держал, не позволило ей броситься на помощь Александру и стать при этом объектом ярости Дональда. Она закрыла глаза, чтобы не видеть, как Дональд избивает своего пленника до бессознательного состояния. Когда она наконец открыла глаза, то увидела Александра распростертым на земле. Дональд ударил его последний раз ногой, а потом перенес внимание на Джейма, которому оставалось только смотреть на эту сцену, поскольку его крепко держали.
      – Не трогай его, – запротестовала она, зная, что поступает неправильно, привлекая к себе внимание. Однако она была не в состоянии молчать, когда кого-либо при ней забивали до бесчувствия. – Он не сделает ничего, пока я в ваших руках. Он может в этом даже поклясться.
      – Да, – согласился Малькольм. – Заставь его поклясться, В конце концов, Макдабы поверили этой клятве, а мы не можем уступить им в отваге.
      – Что ты хочешь этим сказать, кузен? – спросил Дональд.
      – Ну, ясно, что Макдабы дали этому увальню возможность ходить без охраны, хоть и без оружия. Если мы не сделаем то же… – Он пожал плечами, не произнеся вслух слов о трусости, но все его прекрасно поняли.
      – Мы смелее, чем любой из этих вонючих Макдабов, – прорычал Дональд. – Да, и много смелее.
      Когда Дональд заставил Джейма поклясться в том, что он будет вести себя мирно, Эйлис вздохнула с облегчением и немного обмякла в руках Малькольма. Она чувствовала себя виноватой в том, что Джейм подвергся избиениям, а Александр лежит в синяках и кровоподтеках на полу, однако она постаралась избавиться от этого чувства. Она ничего не могла сделать, чтобы помочь Александру. Долгое время он был для ее клана врагом. Джейма же считали кем-то вроде ее слуги, и потому она могла просить за него.
      Дональд заставил Джейма поднять Александра, после чего вся группа двинулась к выходу из гостиницы. Один из людей Маккорди по дороге грубо ударил ногой Ангуса. Когда Эйлис прошла через дверь следом за Малькольмом, она посмотрела на Ангуса, распростертого на пороге, и чуть не закричала, когда он ей подмигнул. Ей было трудно поверить, что она действительно это видела. Но это вселило в нее надежду и придало смелости, когда ее повезли обратно в Лирган.

Глава 11

      Лошадь с Малькольмом и Эйлис стремительно неслась к замку Макфарланов. С каждой новой милей Эйлис все больше беспокоилась за ребенка и не возразила, когда по прибытии в замок Малькольм отвел ее в прежнюю спальню. Хороший отдых был ей не только желателен, но и необходим. Эйлис не хотела, чтобы страхи, жестокость или запугивание повредили ребенку. Если ей придется ожесточить свое сердце, она это сделает.
      В дверь постучали, и Эйлис с удивлением увидела Джейма с подносом в руках. Как только Дональд решил, что этот человек не представляет собой угрозы, Джейм стал снова полезным слугой. Он принес Эйлис ужин. Она внимательно посмотрела на своего друга, когда тот поставил поднос на ее колени, а затем осторожно сел на край кровати. На подносе оказались только хлеб, сыр и сидр, но Эйлис была рада и этому.
      – Мы в большой опасности, Джейм? – спросила она, начиная есть.
      – Да. – Он вздохнул и опустил взгляд. – Они хотят убить лэрда Макдаба.
      – Когда? – У Эйлис сразу пропал аппетит, но она продолжала есть, поскольку требовалось поддерживать жизнь ребенка.
      – Сегодня. Я отведу вас к дереву, на котором его должны повесить, как только вы покончите с едой.
      – Они хотят его повесить так быстро? Без выкупа? Без сделки?
      – Нет, но они хотят, чтобы он умер в мучениях.
      – При повешении умирают очень быстро.
      – Верно, но смерть будет тяжелее, если сначала человека запороть плеткой до смерти. Как говорит сэр Дональд, Макдаб не должен получить быструю и легкую смерть.
      Этого Эйлис уже не могла перенести. Она отставила в сторону поднос и откинулась на подушки. Ее родственники собирались сделать ее свидетельницей своей ненависти к Александру. Они хотели, чтобы она видела его боль. Это явно было частью ее наказания – наказания, которое она, без сомнения, будет переживать всю оставшуюся жизнь.
      – Джейм, я не могу этого вынести! Я почувствую каждый удар плетью.
      – Да, потому что вы любите этого человека.
      Эйлис тяжело вздохнула:
      – Да, думаю, что так.
      – Думаете?
      – Ну, это не такой вопрос, о котором я много размышляла. Александр хотел использовать меня против Дональда, а теперь Дональд собирается использовать Александра против меня. Я надеялась избежать боли, которую могут принести мне подобные вещи. Теперь я боюсь, что не смогу защитить ребенка, которого ношу.
      Джейм покачал головой, взял поднос и поставил его на небольшой столик рядом с кроватью.
      – Вы сильная девушка. Любой ребенок, которого вы носите, будет сильным. Да и Макдаб силен. Вы выживете, как выживет ваш ребенок.
      – Было бы лучше, если бы мы все выжили.
      – Невозможно желать всего. Вы должны молиться о ребенке.
      – Иногда ты говоришь мудрые вещи, Джейм. А сейчас я должна идти, да?
      – Да. – Он подошел к окну и выглянул во внутренний двор Лиргана. – Если ты будешь задерживаться слишком долго, они придут и поволокут тебя силой.
      – Знаю. Если я приду сама, то сохраню хоть немного достоинства.
      Эйлис нашла одно из своих старых платьев аккуратно свернутым в ногах кровати. Она быстро накинула мягкое коричневое платье поверх полотняной ночной рубашки, которую надела перед тем, как отправиться спать. Ей следовало бы надеть вдовий траур, но Дональд не позволит. Ему не удастся манипулировать ею. Закончив одеваться, Эйлис решила, что надо как-то дать знать Александру, что она не хочет, чтобы он страдал. Может, он в это и не поверит, но она бы почувствовала себя лучше, получи он такое послание.
      – Теперь мы можем идти, – негромко произнесла Эйлис и подарила Джейму печальную улыбку, когда он повернулся, чтобы взглянуть на нее. – Поспешим, чтобы они не могли потащить нас, как они этого бы хотели.
      Он взял ее за руку, и они направились во внутренний двор. Эйлис знала, что сжимает мускулистую руку Джейма так сильно, что, возможно, это причиняет ему боль, но он не жаловался, а она отчаянно нуждалась в его силе. Ей предстояло тяжелое испытание, и она отчаянно желала пройти его успешно. Если она это сделает, то Дональду будет мало радости от своей победы.
      Служанка вручила Эйлис ее плащ, и Джейм помог его надеть. После этого они покинули стены замка. Пересекая внутренний двор, она ежилась от холода. Дональд ждал слишком долго, чтобы устроить свою западню.
      Эйлис увидела небольшую группу людей на небольшом холме за стенами Лиргана, и по тому, как они стояли, поняла, что они тоже страдают от холода. Она могла лишь пожелать, чтобы колючий ветер заставил всех уйти.
      То, как они смотрели на нее, заставило ее вспомнить о том, что она должна выглядеть определенным образом, должна определенным образом идти и иметь на лице определенное выражение. Ей было трудно скрыть страх и горе. Она не хотела сейчас таких изучающих взглядов.
      Когда она увидела Александра, то немного отступила назад, однако Джейм держал ее крепко, и этот шаг оказался почти незаметен. Александр был распят на веревках между двумя столбами. Несмотря на холод, он был раздет до пояса, на нем не было даже рубахи. Ясно, что Дональд, прежде чем убить Александра, хотел его унизить.
      Ее дядя Колин стоял позади Маккорди, словно руководя всеми остальными. Но Эйлис внезапно поняла, что руководит не он, что он потерял всю свою власть в тот момент, когда объявил ее женихом Дональда Маккорди. Теперь в Лиргане верховодил клан Маккорди. Колин Макфарлан всегда отличался хитростью и коварством, но проявил удивительную слепоту, выбирая себе союзников.
      – Не думаю, что есть какой-то шанс на спасение, – сказала Эйлис Джейму.
      – Да, я тоже так думаю. Вот почему они столь уверенно ведут себя здесь, за стенами Лиргана. – Джейм покачал головой. – Сэр Барра не будет беспокоиться, пока не пройдет несколько часов, а мы не вернемся. Тогда он пошлет кого-нибудь в деревню, чтобы попытаться разузнать, что произошло.
      – А к этому времени будет темно, слишком темно, чтобы что-нибудь предпринять. Однако кое-кто мог отправиться к Барре, когда мы покинули гостиницу. Ангус был еще жив.
      – Нет! Я видел, как его зарезали. Он лежал на земле и истекал кровью.
      – Это так, но он подмигнул мне. Он был жив и, возможно, сейчас добрался до Ратмора. Кроме того, Малькольм сказал мне, что он оставил в живых Рыжего Йена, только сшиб его с ног и связал.
      Джейм нахмурился и понизил голос, когда они проходили мимо людей клана Маккорди.
      – Они могли вернуться назад, если Ангус не скончался от своих ран, а Рыжий Йен не был убит после ухода Малькольма. Тогда они, должно быть, сейчас стараются что-либо сделать.
      – Да, возможно.
      – Но я бы не возлагал на это много надежд, миледи. Вы должны сами заботиться о себе и ребенке, которого носите.
      Эйлис кивнула, когда Дональд молча приказал ей встать позади Малькольма, глядя прямо на нее и показывая пальцем в направлении, куда она должна идти. Ее озадачило: почему она должна стоять рядом с Малькольмом? Похоже, Дональд решил не давать волю гневу и держать ее подальше от себя, с Малькольмом в качестве охранника. Малькольм мог бы сдерживать своего кузена. То, что была предпринята подобная предосторожность, порадовало ее, однако ее страхи относительно Дональда только усилились.
      – Это было необходимо? – произнесла она, стоя позади Малькольма и глядя на Александра, чье лицо было обезображено ссадинами и синяками после сильного избиения.
      Малькольм повернулся к Эйлис и некоторое время внимательно изучал ее бледное лицо, размышляя, как она сможет выдержать предстоящее зрелище.
      – Дональд всегда стремится обезопасить себя от людей и вещей, которых боится.
      – Ты открыто признаешь, что Дональд боится Александра? – Она посмотрела на него, не в состоянии скрыть удивления.
      – Да, и всегда боялся. И он искренне ненавидит Макдаба за красивую внешность и успех у женщин.
      – Ревнует?
      – Да, ревнует. Дональд намеревается уничтожить Александра еще до того, как убьет Макдаба.
      – И ты можешь стоять здесь и говорить это? – Эйлис не могла скрыть своего возмущения, несмотря на голос рассудка, который предупреждал ее не оскорблять человека, который ее защищает.
      – Говорить имеет право тот, у кого есть земля и деньги. У меня есть только мои родственники, которые сами выбирают, что мне дать. И я могу напомнить тебе, что уже рисковал своим небольшим доходом, пытаясь тебя защитить.
      – Ты сделал для меня только то, что сделал бы любой. Впрочем, спасибо и за это. Однако честь требует, чтобы ты положил этому конец. Это жестокость, и ничего больше. Нет ничего почетного в такой победе.
      – Верно, но я никого не буду останавливать. Я не могу. У меня нет никакой власти. И будет лучше, если ты помолчишь и подумаешь о чем-нибудь другом. Ты же не хочешь, в самом деле, чтобы Дональд тебя наказал?
      Эйлис притихла и поплотнее запахнула на себе плащ. Был конец ноября, и казалось почти чудом, что еще не пошел снег. Если зима запоздает, то и весна запоздает, так что придется рожать в Лиргане, а это очень опасно для ребенка.
      Эйлис перевела взгляд на Александра и увидела, что он смотрит на нее. Даже при том, что его глаза заплыли и были в кровоподтеках, она уловила в них отблеск недоверия. И это больно укололо ее. Независимо от того, какую сторону она выбрала, Александру следовало бы знать ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она не согласна с подобной жестокостью. Глядя ему прямо в глаза, она не сделала никаких попыток скрыть страх и скорбь, которые чувствовала, как и обиду, которую он нанес своим неверием в нее. Его подбитые глаза немного округлились, и она поняла, что он правильно понял ее послание. Но ей пришлось поспешно сделать свое лицо равнодушным, когда к Александру подошел Дональд и тяжело посмотрел на нее, прежде чем направить взгляд на своего пленника.
      – Итак, ты снова покрыл позором честь клана Маккорди, – обвиняюще сказал он Александру.
      – Какую честь? Невозможно покрыть позором то, чего нет. Когда кто-нибудь из Маккорди говорит слово «честь», он оскорбляет это понятие.
      Дональд ударил его по лицу с такой силой, что боль была ощутима даже для бесчувственной от холода кожи.
      – Подобные оскорбления никак не изменят преступление, за которое ты сейчас заплатишь. Ты украл у меня невесту и лишил ее девственности.
      – Нет. – Александр повернулся, чтобы посмотреть на Эйлис, и прищурился, чтобы ее лучше рассмотреть. – Я спал со своей женой. Эйлис Макфарлан является моей женой в глазах Бога.
      – О Иисус милосердный, какой это умный черт, – пробормотал Малькольм.
      Эйлис хватило одного взгляда, чтобы понять, что Александр делает – он объявляет брак свершенным. Поскольку Дональд намеревался убить его, это не защитит его и не даст ей особых выгод. Однако ее ребенок уже не будет ходить с клеймом незаконнорожденного. Поняв это, Малькольм попытался схватить ее и закрыть ей рот, чтобы Эйлис не сболтнула лишнего. Но Эйлис увернулась и шагнула за Джейма, видя, как Дональд двинулся к ней. Дональд непроизвольно замедлил шаг.
      – И Александр Макдаб, лэрд Ратмора, является моим мужем в глазах Бога, – произнесла она.
      Эйлис не смогла увернуться от удара Дональда, и его ногти царапнули ее щеку. Но Малькольм и Джейм молча заслонили ее собой, чтобы не произошло что-нибудь худшее. Ее слова слышали около двух десятков человек. Эти слова будут некоторой защитой для ее ребенка, если Дональд позволит ему жить. Кроме того, этими словами она смогла нанести Дональду укол – может, и слабый, но ей приятно было его сделать.
      – Ну так ты скоро станешь вдовой! – визгливо крикнул ей Дональд. – Ты только что подписала ему смертный приговор.
      – О нет, Дональд, – ответила Эйлис. – Ты не переложишь эту вину на мои плечи. Ты стремился убить Александра на протяжении многих лет. Ты начал планировать его убийство сразу после того, как он попал в твою ловушку.
      – Да, я планировал и хотел получить от этого большое удовольствие. Теперь это удовольствие будет еще сильнее, поскольку ты мне поможешь.
      – О нет! Нет! Моими руками ты это не сделаешь. – Она отпрянула от него, но он схватил ее за запястье. – Я сказала «нет»!
      Малькольм и Джейм осторожно попытались остановить Дональда, но не смогли. Эйлис понимала, что они не могут поднять бунт против Дональда. Дональд не собирался нанести ей какой-то физический ущерб, он просто просил ее сделать то, что было бы для нее невыносимо. Эйлис могла только гадать, как ей следует сопротивляться, чтобы не вызвать жестокого обращения.
      – Ты это сделаешь, моя маленькая шлюха. Ты будешь работать кнутом, как я тебе скажу, или его попробуют на твоей коже.
      – Сделай это, – приказал Александр.
      Она с ужасом посмотрела на Александра:
      – Ты хочешь, чтобы я приняла участие в этом отвратительном представлении?
      – Ты всегда была в нем. Сейчас ты должна помнить, что носишь моего ребенка. Ты должна стать кроткой и послушной и делать все, чтобы не навлечь на себя наказаний.
      Эйлис издала сдавленный крик, полный отвращения, когда Дональд вложил плетку в ее руку.
      – Я не могу.
      – Можешь, Эйлис, – произнес Дональд, после чего силой поставил ее за широкой гладкой спиной Александра. – Подумай о Джейме.
      – А что с Джеймом? – Она посмотрела на кнут в руке, а потом перевела глаза на Александра.
      – Он живет только потому, что тебе сделали одолжение. Не больше.
      – Значит, если я не возьму на себя часть ваших грехов, вы причините вред невинному человеку? – Она закричала от боли, поскольку Дональд схватил ее за плечи и с силой сжал.
      – Ты всегда была умной девкой. А теперь бей. – Он отступил назад. – Чего ты ждешь?
      – Я не знаю, как этим пользоваться, – произнесла Эйлис.
      Дональд приказал одному из своих дородных охранников встать рядом со связанным Александром и показать ей, что надо делать. Эйлис едва сдержала крик, когда этот человек ударил Александра. Он сделал это еще пару раз, и она выкрикнула, что знает, что делать, хотя на эту пытку старалась не смотреть. Ее руки тряслись, когда она взяла плетку.
      Ее первый удар был слабым – плетка лишь слегка дотронулась до Александра. Дональд выругал ее, вытащил свой меч и подошел к Джейму. После этого он приставил меч к горлу Джейма и молча оглянулся на нее. Никаких слов больше не требовалось, угроза была предельно ясна. Вторая попытка Эйлис с плетью была несколько сильнее, и у нее перехватило горло, когда кожу Александра пересекла красная полоса.
      Она ударила еще пять раз. Александр сжимался под ударами, но не произносил ни звука. Ее трясло, к горлу подступила тошнота. Когда она размахнулась, чтобы ударить в шестой раз, плетка внезапно была вырвана из ее руки и отброшена в сторону. Эйлис ощутила, что сильная рука прижимает ее к твердому мужскому телу. Прошло лишь мгновение, и она поняла, что ее обнимает Малькольм. Эйлис бросила быстрый взгляд на Александра и увидела, что тот смотрит на нее и Малькольма с ледяным спокойствием. Когда она посмотрела на Дональда, то увидела почти пурпурное от ярости лицо.
      – Ты стал слишком смелым, кузен, – прошипел Дональд.
      – Я всего лишь помню о наших интересах, о которых ты забыл со своими ненавистью и гневом, – ответил Малькольм негромко и спокойно, не делая попытки вытащить нож или кинжал.
      – Это должно быть частью ее наказания. Какое у тебя есть право вмешиваться в мое наказание этой женщины?
      – Мои права диктуются стремлением сохранить ей жизнь.
      – Это ее не убьет.
      – Не убьет? От этого она трясется, как желе из свинины. Посмотри, как она побледнела. Боюсь, у нее будет после этого выкидыш.
      – Это было бы прекрасно. – Дональд посмотрел на живот Эйлис с холодной ненавистью.
      – Хорошо? Очень рискованно играть в эту игру до того, пока ты не женился на ней – а ты не можешь этого сделать при живом муже.
      – Эта шавка с женским лицом ей не муж! – выкрикнул Дональд.
      – Малькольм прав, – произнес Дункан. Сделав шаг вперед, он взял сына за руку. – Выкидыш может быть еще опаснее для здоровья, чем роды. Вы можете привести ее к выкидышу, если будете продолжать ее мучить. Я не уверен, что она должна здесь находиться и видеть все это. Этот человек явно завоевал ее сердце, и ей причиняет боль наблюдать за его наказанием.
      Дональд несколько раз вздохнул, чтобы успокоиться.
      – Ладно. Заберите ее отсюда.
      – Нет, – запротестовала Эйлис. – Я хочу остаться.
      – Чтобы больше никогда не спорила со мной! – Дональд схватил Эйлис за подбородок. – Я могу найти способы наказать тебя так, что это не затронет ребенка, которого ты носишь. Я также могу заставить твоего ребенка заплатить за твои грехи, когда он подрастет. Это зависит от тебя.
      – Уйди отсюда, Эйлис, – приказал ей Александр. – Я не хочу, чтобы ты здесь находилась.
      – Я должна остаться, – пробормотала она, когда Малькольм, несмотря на сопротивление, вел ее прочь.
      – Почему? – спросил Малькольм. Обняв за плечи, он вел Эйлис обратно к Лиргану. – Ты хочешь смотреть на его смерть? Я не думаю, что ты способна это вынести.
      Эйлис решила, что устала от циничных мужчин, которые не верят в нее только потому, что она женщина.
      – Ты, наверное, уже давно ценишь меня так низко, иначе подобная оскорбительная идея никогда бы не пришла в твою голову.
      – Прошу прощения! Я просто не понимаю, почему ты хочешь видеть его смерть, особенно когда мы оба знаем, что мой кузен постарается сделать ее медленной и мучительной.
      – Я не хочу это видеть, это разрывает мое сердце. Однако Александр должен иметь рядом хотя бы одного друга, когда он встретит свою судьбу. – Она оглянулась на Джейма, который шел позади: – Ты смог бы остаться с ним?
      – Да, госпожа Эйлис. – Джейм повернулся и направился обратно, чтобы встать рядом с Александром настолько близко, насколько ему будет позволено.
      От звука удара кнута Эйлис чуть не подпрыгнула. Потом приложила все силы, чтобы не зарыдать.
 
      Барра выругался и с силой сжал руки. Он, скрючившись, сидел в густых зарослях Лиргана и хорошо видел место, где должен был умереть его брат. Быстрый взгляд на Ангуса сказал ему, что этот человек в такой же ярости, как и он, поскольку небольшая рана, от которой страдал Ангус, не могла сделать его лицо таким бледным.
      – В этом всем есть кое-что хорошее, – наконец произнес Ангус хриплым от переполнявших его эмоций голосом.
      – Да, и что это может быть?
      – Они находятся перед стенами Лиргана. Нам нет нужды пытаться штурмом овладеть этой сильной крепостью.
      В первый раз после того, как Ангус и Рыжий Йен явились с новостью о захвате Эйлис и Александра, Барра почувствовал реальную надежду. Его первоначальный план заключался в том, чтобы подобраться к Лиргану как можно ближе, причем настолько быстро, чтобы Маккорди и Макфарлан не ожидали его появления с двумя дюжинами тяжеловооруженных солдат. После этого он надеялся найти возможность спасти Александра. Он был уверен, что такая возможность представится. Число людей вокруг Александра было больше, чем в его маленьком отряде, но не все эти люди были солдатами. Единственное, что составляло проблему, – это то, что Эйлис отвели внутрь замка.
      – Я не смогу захватить их обоих, – произнес Барра, показывая на Эйлис. – Хотя после того, что она сделала, это, возможно, к лучшему.
      – Ладно, ее заставили это сделать. Возможно, угрожал этот грязный Маккорди.
      – Ты говоришь так, словно в этом уверен. – Барра тоже очень хотел в это верить, но боялся, что это неправда.
      – Да, уверен. Девчонка прикипела к нашему глупцу. Ей не дали возможности отказаться. А теперь нам лучше всего прейти к делу спасения нашего лэрда, пока мы не лишились возможности, столь милосердно нам дарованной.
      Последовав за Ангусом обратно к отряду солдат, Барра захотел получить некоторые уверения.
      – Ты в самом деле полагаешь, что нам удастся освободить Александра?
      – Да. Если мы галопом выскочим из этого темного леса и начнем кричать, как духи смерти, большая часть людей бросится к замку. От этого солдаты Лиргана не смогут показать в полной мере все, на что способны. Нам нужно сдержать их на время, пока мы перережем веревки, после чего мы поскачем обратно в Ратмор.
      – Ты думаешь, наши лошади выдержат эту гонку?
      – Маккорди прибыли сюда всего несколькими часами раньше, так что им требуется отдых, как и их лошадям. Должен я сказать солдатам, что им делать, или ты сам все скажешь?
      – Лучше сделай это ты, Ангус, – произнес Барра и поднялся в седло. – Я понимаю, что нам делать, но у меня мало опыта в командовании. У тебя есть такой опыт, и я хочу быть уверенным, что мы не совершим ошибок.
      Барра внимательно смотрел на Лирган, когда Ангус отдавал распоряжения своим солдатам. Он от всего сердца желал, чтобы ему удалось спасти и Эйлис, но это было невозможно. Трудно будет объяснить детям, почему он вернулся без их тетки. Было похоже на то, что трудные объяснения предстояли ему и при встрече с Александром.
 
      Александр сжал зубы, чтобы подавить крик, когда на его спину обрушилась плеть. Каждый раз, когда он смотрел вверх, то встречал прямой взгляд Джейма. Александр хорошо понимал, почему Джейм остался здесь, а не отправился с Эйлис, и этот жест участия его тронул, Эйлис не хотела оставлять его в одиночестве среди врагов. Он знал это так же определенно, как если бы она сказала ему это сама.
      От следующего удара он с трудом сохранил самообладание, а оно требовалось, чтобы приготовиться к очередным ударам. Он снова поднял голову, чтобы встретиться глазами с Джеймом. В тот момент, когда он собирался поблагодарить этого человека за его присутствие, тишину оборвал звук, от которого кровь застыла в жилах. По улыбке Джейма Александр понял, что действительно слышит боевой клич Макдабов, хотя в это трудно было поверить. Похоже, к нему шло спасение.
      – Эйлис, – произнес он густым, хриплым, словно чужим голосом.
      – Я пригляжу за ней, – произнес Джейм и повалил двух охранявших Александра солдат Маккорди, что позволило Барре подойти достаточно близко. Он срезал веревки вокруг запястий и колен Александра.
      – Нет, мы должны взять ее.
      Вокруг царил хаос. Дональд и его отец, изрыгая проклятия, отдавали приказы, но их либо не слышали, либо игнорировали. Александр мог видеть, как в поисках безопасности люди бегут в Лирган, а его воины несутся за ними. Тяжеловооруженные солдаты Маккорди не могли организовать оборону из-за бегущих людей и из-за того, что с тыла им зашли на лошадях солдаты Макдабов.
      – Она будет жить. Ты тоже. – Джейм без труда поднял Александра и усадил на седло позади Барры. – Отправляйся назад. Тебе надо поправить силы, чтобы потом, когда придет время, спасти своего ребенка.
      – Но этот вонючий трус Дональд будет ее держать, женится на Эйлис или силой затащит в свою постель.
      – Нет, он на ней не женится. Ты говорил, что вы женаты, перед свидетелями. К тому же он не захочет иметь с ней дело, пока она не разрешится от бремени. А теперь скачи отсюда прочь. Дональд отправился в Лирган за людьми и лошадьми.
      Не успел Александр что-либо сказать, как Джейм резко ударил по крупу лошади Барры, и она галопом понеслась обратно в Ратмор. Это заставило Александра сосредоточиться на том, чтобы удержаться в седле. Через мгновение рядом с Джеймом остановилась другая лошадь, на которой сидел Ангус.
      – Значит, тебя не убили, – произнес Джейм и улыбнулся всаднику.
      Ангус протянул руку:
      – Забирайся ко мне, парень.
      – Нет, здесь Эйлис, я должен остаться с ней. Она во мне нуждается.
      – Твоя Кейт будет недовольна.
      – Она поймет. – Джейм увидел, как мимо пробегает один из людей Маккорди, вооруженный арбалетом, и закричал: – Нет!
      Он попытался догнать этого человека, но лошадь Ангуса ему помешала. Арбалетчик нацелился в спины удаляющихся братьев Макнабов. Джейм хотел ему помешать, но не смог – арбалетчик уже пустил стрелу. Увидев, что она угодила в спину Александра, Джейм яростно закричал.
 
      Эйлис ударила Малькольма ногой по голени. Он перестал толкать ее к замку, но продолжал крепко держать за запястье. Она слышала боевой клич Макдабов и попыталась броситься к Александру. Малькольм схватил ее на руки и побежал к Лиргану. На землю он ее поставил только тогда, когда они оказались за надежными стенами, окружавшими внутренний двор, но он попытался затащить ее в сам замок. То немногое, что она могла видеть и слышать, сказало ей, что она потеряла свой шанс бежать с Александром, и теперь не знала, что ей делать – причитать или колотить Малькольма, пока не заболят руки.
      – Я могу тебя убить! – выкрикнула она, сжав кулаки.
      – Скажи спасибо, что я не дал тебе погибнуть, – проворчал Малькольм, потирая подбородок.
      – Они имели столько же возможностей вернуться в Ратмор, сколько Маккорди – остановить их. А сейчас отпусти меня.
      – Да, я отпущу. Делай как тебе нравится. Я не думаю, что ты ушла бы очень далеко. К тому же здесь остался твой увалень.
      – Джейм? – У Эйлис упало сердце, когда она повернулась и увидела своего друга.
      – Вы не ранены, госпожа Эйлис? – спросил Джейм. Подойдя к ней, он бросил удивленный взгляд на Малькольма.
      – Нет, со мной все в порядке. Они убежали, Джейм? Это действительно были Макдабы? Они освободили Александра? – Она с надеждой вглядывалась в его лицо.
      – Да, Барра и Ангус убежали от людей Маккорди достаточно далеко. Они обрезали веревки Александра, я посадил его на лошадь позади брата, и они отправились прочь от Ратмора. Александр хотел приехать за тобой.
      – Он так сказал? – Эйлис почти чувствовала, что Александр хотел взять ее с собой.
      Джейм кивнул, а затем мягко попытался высвободиться из ее объятий.
      – Да, но я и Ангус убедили его, что этого не следует делать, что сейчас он должен позаботиться о себе. Мы все знаем, что сэр Дональд не убьет вас, и это дает Александру время, чтобы вас спасти.
      Эйлис нахмурилась, когда Джейм отвел глаза и постарался уйти.
      – Джейм, о чем ты умалчиваешь? Что случилось? – Она встала прямо перед ним и положила руки ему на грудь. – Что ты пытаешься скрыть?
      – Я не х-хочу говорить вам.
      Едва заметная дрожь в голосе Джейма встревожила Эйлис.
      – Ты должен. Я приказываю.
      – Александр был жив, когда уезжал, – пробормотал Джейм.
      – Но? В твоем голосе слышится «но». Александр был ранен?
      – Да. – Джейм вздохнул, а потом как-то обмяк. – Один из людей Малькольма попал в него стрелой, но думаю, он не умер.
      Эйлис сжала его запястье и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
      – Значит, он только ранен?
      – Думаю, да, – поспешил заверить ее Джейм. – Он поправится.
      – Я должна в это верить.

Глава 12

      – Как долго?
      На лице Барры было страдальческое выражение, когда он помогал Александру сесть, чтобы тот смог съесть немного овсяной каши с медом. Он не хотел отвечать на этот вопрос Александра, поскольку, если бы ответил, за этим вопросом пошли бы следующие. К несчастью, Александр после того, как пришел в себя, только и делал, что спрашивал. Барра вздохнул, когда понял, что больше не может уклоняться от ответов.
      – Месяц. Может, на несколько дней раньше или позже. – Он пожал плечами, когда Александр посмотрел на него с изумлением.
      – Месяц? Нет, ты смеешься. Не это я хотел бы сейчас услышать. – Александр опустился на подушки с помощью Барры и начал размышлять, почему он чувствует себя столь слабым, а в голове пустота.
      – А теперь скажи: сколько времени я был без сознания? – Он поднял руку, чтобы стереть пот со лба, и замер в удивлении и ужасе, разглядывая ее. Рука похудела, превратившись в обтянутые кожей кости, как будто он был дряхлым стариком. – Месяц?
      Барра мягко опустил руку Александра и вытер ему лицо.
      – Да, месяц. Ты находился между жизнью и смертью. К моменту возвращения из Лиргана ты был тяжело ранен. Холод, избиения, потеря крови почти убили тебя.
      – Вот почему я выгляжу таким истощенным и столь слаб, что едва могу открыть глаза?
      – Да. Возможно даже, что стрела была отравлена. Или на ней была грязь, от которой началось воспаление. Сейчас трудно сказать.
      – Я ничего не помню. Мне попали в голову?
      – Нет. – Барра приставил стул к краю кровати и сел, обратившись лицом к Александру. – Нет нужды тебя обманывать. Иногда ты подолгу не приходил в себя. Иногда словно терял рассудок. Нам даже пару раз пришлось тебя связать. Один раз ты уснул очень глубоко, и мы решили, что ты на пороге смерти.
      – А Эйлис? – Александр внимательно всмотрелся в лицо Барры. – Все еще в плену в Лиргане?
      – Да. Джейм остался с ней. Ангус предложил этому увальню сесть вместе с ним на лошадь, однако Джейм не захотел оставлять свою хозяйку. Он сказал, что будет ее защищать.
      – О да, он и этот проклятый Малькольм, – пробормотал Александр.
      В его памяти отчетливо всплыл образ Малькольма.
      Барра покачал головой:
      – Есть много вещей, которые ты помнишь слишком хорошо.
      – Я также помню, что нам пришлось оставить ее с Маккорди. Итак, прошел месяц. Значит, сейчас должна наступить зима.
      – И возмездие. Даже если снег больше не выпадет, тот, что лежит, растает только весной. – Барра чуть улыбнулся брату. – Думаю, ты очень долго будешь восстанавливать силы.
      Александр с трудом приподнялся, весьма удрученный тем, что это оказалось трудно сделать.
      – Дональд Маккорди не позволит моему ребенку долго прожить после рождения. Я должен спасти Эйлис и нашего ребенка как можно скорее.
      – Мы все готовы спасти Эйлис и твоего ребенка. – Барра сжал руку брата. – Но ты знаешь, как трудно организовать успешное нападение – большое или маленькое – в середине зимы. И как я уже говорил, тебе надо восстановить силы. Мы с тобой разговариваем в первый раз после того, как ты отправился на встречу со священником. Даже дураку видно, что ты ни на что не способен.
      – Священник! Он предал нас?
      – Нет, это был человек, который работал в коровнике. Странно, но погиб только он. Ангус нашел его на кухне, в пустом бурдюке для вина. Его горло было перерезано.
      – Этот несчастный, по всей видимости, полагал, что Маккорди будет действовать в соответствии с правилами чести. – Он посмотрел в сторону окна, и хотя не мог видеть того, что происходило снаружи, легко себе это представил. – Я должен подождать до весны, чтобы вернуть то, что принадлежит мне, независимо от того, быстро я поправлюсь или нет.
      – Боюсь, что так. Вызволить Эйлис будет нелегко. Она нужна нам живой, а ребенок не появится до мая – а может, даже до начала июня. Время есть. Не трать понапрасну силы, изводя себя волнениями по поводу того, что невозможно изменить. Сохрани эти силы для выздоровления. У Эйлис есть Джейм. Он за ней присмотрит. Она уже родит, когда мы наконец получим возможность за ней отправиться.
      – Все это верно, но после шести месяцев жестокого обращения Дональда Маккорди захочет ли она жить? И перенесет ли это наш ребенок?
 
      Эйлис села на кровати и мрачно посмотрела на тяжелую дверь, отделявшую ее от свободы. На какое-то мгновение гнев пересилил страх, постоянно угнетавший ее на протяжении трех месяцев, что она находилась в заключении в Крейгендабе. Они все перебрались в замок Маккорди через несколько дней после побега Александра. Даже ее дядя и его жена Уна отправились вместе с ними, хотя она не видела никого из них, а они ей никак не помогали. У Эйлис было искушение швырнуть поднос с едой в дверь, но она хотела есть так сильно, что не могла себе этого позволить.
      Эйлис провела рукой по округлившемуся животу и откусила толстый кусок хлеба с медом. То, что ребенок иногда шевелился, было сейчас ее единственной радостью. Ребенок пока что чувствовал себя хорошо. Она знала, что это счастье будет длиться, пока она носит ребенка, пока они представляют собой единое целое. Но это значило и то, что ущерб для одного несет ущерб и для другого. Весной она родит, и ей придется собраться с силами либо для борьбы с ожидающими опасностями, либо для бегства.
      Самым худшим ее врагом было сейчас одиночество. Она видела только Джейма, Уну и Дональда, который находил удовольствие в том, что мучил ее угрозами. Несколько раз ее посетил Малькольм, но потом, видимо, решил, что она в достаточной безопасности, и отправился в собственный замок. Эйлис почти скучала по нему. Без Малькольма Джейм был единственным человеком, общество которого было ей приятно. Ее тетка Уна не всегда понимала, о чем с ней говорят. А Дональд, при одной мысли о котором в ней вновь вспыхнул гнев, приходил только для того, чтобы ее припугнуть и со злорадством рассказать о том, как убьют ее ребенка. Поскольку физическое воздействие могло сильно повредить ее здоровью, он вынужден был ограничиться словесными оскорблениями. Несколько раз он доводил ее до смертельного ужаса, поскольку именно за ребенка она волновалась больше всего.
      Ее внимание привлек внезапный стук в дверь. Эйлис в тревоге ждала, будет ли ее посетитель желанным или нет. Туповатая запуганная служанка вошла в комнату, чтобы забрать поднос, но следом за ней появился Джейм. Эйлис вздохнула с облегчением, когда служанка удалилась и оставила их наедине. С минуту Эйлис боялась, что появится Дональд, тогда как она еще не собралась с духом, чтобы получить ежедневную порцию оскорблений.
      – Есть вести из Ратмора? – спросила она, когда Джейм опустился на тяжелую деревянную скамью около узкого окна.
      – Вы задаете этот вопрос каждый день.
      – Прости. Я волнуюсь об Александре и очень хочу вернуться обратно.
      – Вы уверены, что возвращение в Ратмор – это то, чего вы действительно хотите?
      – А куда мне еще идти? Жизнь моего ребенка постоянно будет в опасности, если я останусь в руках Маккорди. У моих родственников он будет вызывать злость. Поэтому он должен жить с кланом своего отца, Макдабов из Ратмора. Александр обещал на мне жениться, и я уверена, что он сделает это – по крайней мере для того, чтобы его ребенок чувствовал себя в безопасности. А это для меня очень важно. Говоря по правде, желание сохранить его ребенка – это единственное, благодаря чему янахожусь в здравом рассудке. Месяцы, проведенные в этих стенах, и уродливое лицо Дональда могут довести до безумия кого угодно.
      Джейм покачал головой:
      – Этот человек буквально помешался на вас, детях и Макдабе. Боюсь, он совсем сойдет с ума. То, что он говорит, становится все более туманно, госпожа. Но я бы не стал игнорировать его слова, как бы странно они ни звучали. Его злость никак не проходит.
      – Да, я знаю. Дональд не смирился, ревность гложет его изнутри.
      – Да, верно.
      Эйлис некоторое время смотрела на Джейма, думая, какие изменения произошли в этом человеке. За месяцы, прошедшие с того дня, как Александр захватил их в лесу и увез с собой, Джейм возмужал и стал взрослее в суждениях. При сильном волнении его заикание все еще возвращалось, но оно было не таким заметным, как раньше.
      – А как ты себя чувствуешь? – спросила она. – Похоже, с тобой все в порядке.
      – В порядке. Я скучаю по детям и Кейт.
      – Кейт! Мне следовало понять, что ты хочешь вернуться в Ратмор, вернуться к Кейт. – Эйлис знала, что именно благодаря Кейт Джейм стал увереннее в себе, Любовь Кейт завершила работу, которую начала Эйлис.
      – Я действительно хочу вернуться к Кейт. – На лине Джейма появился легкий румянец. – Но мой долг – заботиться о вас.
      – Джейм, я знаю, большинство людей считают, что ты мой слуга, но ты им не являешься. И никогда не был. Пойми ты это наконец. Если ты хочешь быть с Кейт, то ты с ней и должен быть. Тебе не надо рисковать своим счастьем.
      – Кейт будет меня ждать. Я знаю, что вы мне ничего не должны, но я должен вам. И мы друзья, верно?
      – Верно. Если нам поможет Бог, Кейт не будет ждать твоего возвращения долго.
      – Надеюсь. Но как мы можем вернуться в Ратмор? Вы или я? Нас держат здесь как пленников.
      – Может, появится возможность выскользнуть отсюда, и мы должны быть к этому готовы. Я не раздумываю над тем, появится ли у меня возможность бежать. Я считаю, что она будет, и стараюсь быть к ней полностью готовой.
      – Я могу что-либо сделать? Я получаю все больше свободы с каждым днем. Меня не считают особой угрозой, поскольку я поклялся, что буду себя вести надлежащим образом. Ночью меня охраняют, но днем – не особенно. Нам поможет это?
      – О да, разумеется. В конце концов, нам надо знать, куда мы направимся после того, как выберемся отсюда. Необходимо изучить пути для бегства.
      – И вы искренне верите, что мы отсюда выберемся?
      – Мне приходится в это верить, Джейм. – Она легонько провела руками по животу. – Приходится.
      – Тогда вы должны бежать от Дональда до того, как появится ребенок.
      – О Дева Мария! Как только смогу.
 
      Эйлис старалась не стонать, опускаясь на кровать. Она не знала, отчего у нее было столь мрачное настроение – от облачной, дождливой весны или от размеров собственного тела. Во время длинной холодной зимы о бегстве с Джеймом нечего было и думать. Теперь она сомневалась, что сможет бежать, даже если сам Дональд откроет для нее двери.
      С подобными страхами справляться становилось все труднее. Наступила весна, и скоро должен был родиться ребенок. Переносить угрозы Дональда становилось все труднее. Во время каждого его посещения ее бил озноб. Ребенок, которого она носила в себе, стал для Дональда символом всех оскорблений, которые он за многие годы перетерпел от Макдабов. Он использовал этого ребенка для выражения своей ярости и демонстрации все возрастающей ненависти к Эйлис и Александру.
      – Я должна бежать, – прошептала Эйлис, подавляя в себе желание разрыдаться.
      Повторяющиеся угрозы Дональда перерезать горло ребенку на ее глазах и послать кусочки Александру каждый раз доводили ее до истерики. От этих угроз ее сны стали мучительными кошмарами, от которых она просыпалась дрожащей и в поту. Она была уверена, что это уносит ее здоровье.
      Внезапно ее внимание привлекло тихое царапанье в дверь и неразборчивые голоса. На миг в Эйлис вспыхнула надежда, но она тут же угасла, как только вслед за Джеймом, который принес поднос с кружкой вина и тремя пивными кружками, в комнату вошла ее тетка Уна. Эйлис всегда была рада видеть любого, кто не пришел угрожать или пугать ее, но сейчас ей нужно было не общество, а помощь. И в помощи она нуждалась отчаянно. Уна была приятной женщиной, но не от мира сего, и от нее пользы было бы не больше, чем от Джейма.
      – Джейм, – начала Эйлис. В ее голосе отчетливо слышалось отчаяние.
      – Выпейте немного вина, госпожа. – Джейм усадил Уну рядом с Эйлис, а потом налил вина обеим дамам. – Леди Уна хочет что-то тебе сказать. Думаю, надо ее выслушать.
      Трудно было не дать волю раздражению. Эйлис пригубила вина и посмотрела на свою дородную тетку. Эта женщина всего на пять лет ее старше, однако в ее волосах уже была седина. Эйлис всегда с интересом слушала рассказы Уны о ее ужасной жизни, но в эту минуту она нуждалась в ответах на свои вопросы, а не в путаных рассказах.
      – Пришла весна, Джейм, – сказала она и с удивлением увидела, что Джейм дает ей знак помолчать.
      – Я знаю. Пусть говорит леди Уна. – Он похлопал по дрожащей руке застенчивой женщины. – Расскажи моей госпоже то, что ты сказала мне.
      Когда Уна внезапно посмотрела на нее, Эйлис почувствовала, что ее раздражение уходит. В серых глазах Уны было какое-то незнакомое выражение. Она смотрела так, словно полностью восстановила рассудок. Туманный, мечтательный взгляд исчез, и сейчас в ее глазах застыли страх, мука и твердая решимость. Эйлис могла только гадать, как долго будет длиться это превращение.
      – Что ты хочешь сказать мне, тетя Уна? – Она также похлопала женщину по дородной руке.
      – Ты должна бежать отсюда, – негромко произнесла Уна дрожащим голосом. – Здесь для тебя небезопасно.
      Эйлис с трудом сдержалась, чтобы не сказать колкость. Эта женщина только сейчас поняла, что происходит вокруг нее. Но ядовитые слова ни к чему не приведут. Эйлис не хотела огорчать Уну. Бедняжка и так достаточно натерпелась оскорблений и угроз от Макфарланов.
      – Я знаю, тетя Уна. Джейм и я только и думаем об этом. Мы должны уйти отсюда немедленно. Немедленно!
      Уна схватила Эйлис за руку.
      – Я не обращала особого внимания на то, что происходит вокруг, и потому не хотела слушать, что на этот раз говорил Дональд. Он обычно говорит всякую ерунду. – Она положила руку на живот Эйлис. – Они считают, что я сошла с ума. Они не слушают, что говорит сэр Дональд о тебе и твоем ребенке. Это постоянно мучает меня в моих снах.
      – Это мучает и меня в моих снах. Сэр Дональд не делает секрета из своих намерений.
      – Ваш дядя, похоже, не видит того, что происходит вокруг. Но Дональд не слишком осторожен. Он хочет убить твоего ребенка у тебя на глазах, а потом послать куски от его тела Александру.
      Эйлис уже слышала раньше подобные угрозы, причем много раз, но, как ни удивительно, эти слова ужаснули ее еще сильнее, когда были произнесены полным страха голосом ее застенчивой тетки.
      – Он говорил мне это несколько раз на протяжении последних месяцев.
      – Ну, похоже, он действительно хочет это сделать. И сделает. Я слышала решимость в его голосе. Эти слова словно пробудили меня. Ребенок, маленький невинный ребенок. Люди сидят, слушая разговоры сэра Дональда об этом ужасном убийстве, и молчат. Они вонючие трусы. Теперь я не смогу уснуть. Мы бежим отсюда сегодня же.
      – Сегодня? – Эйлис попыталась убедить себя, что не надо полагаться на слова Уны, что бегство невозможно. До сих пор у них не было ни одной возможности бежать. – Не дразни меня.
      – Я никогда не поступила бы так низко, дитя мое. Да, от меня обычно не было пользы, но я никогда не опускалась так низко, я надеюсь.
      – Нет, конечно. Просто я уже отчаялась в том, что мне удастся бежать, и боюсь верить, что может подвернуться удобный случай.
      Уна улыбнулась, на ее лице появилась печаль.
      – Особенно когда это предлагается человеком, которого ты обычно даже не вспоминаешь. – Она подняла руку, не давая Эйлис возразить. – Нет, это правда. Изменения в моем рассудке начались, когда я пыталась защитить себя от моего мужа, твоего дяди. Я совершенно случайно обнаружила, что, если я веду себя как безумная, он оставляет меня в покое. Я так привыкла изображать сумасшедшую, что порой заигрывалась. Так что нам нужно обсудить мой план до того, как меня покинет ясность ума.
      – Вы уверены, что можете помочь нам выбраться из замка? – спросил Джейм. – Мы должны выскользнуть из своих комнат, из самого замка, а затем из внутреннего двора. Мы не много выиграем, если ты лишь поможешь отпереть двери комнат.
      – Я могу вывести вас отсюда. Действительно могу. Моя горничная нам поможет. Она правильно оценила моего мужа, поняла, что он никогда не заботился о нашей безопасности, и потому занималась ею сама. Я возьму Джейма и покажу ему путь на случай, если со мной что-нибудь произойдет.
      Эйлис кивнула. Они все знали, чего боялась Уна, – возвращения слабоумия, с которым та теперь была не в силах справиться. Эйлис обрадовалась, что эта женщина достаточно хорошо поняла свою слабость, чтобы приготовиться к любой трудности, которая может возникнуть.
      – Когда мы должны это сделать? – спросила она, переводя взгляд с Джейма на Уну.
      – В полночь, – ответила Уна. – Час ведьм. Джейм говорит, что это самое тихое время в Крейгендабе. Те, кто не на посту, уже спят, а те, кто на посту, не особенно бдительны.
      – Да, – согласился Джейм. – Они следят за возможным нападением, а не за бегством.
      – Мы должны идти пешком? – Эйлис похлопала по своему тяжелому животу, думая, чем ей грозит такая перспектива.
      – Попытка уехать на лошади может быть опасной. Вы не справитесь. – Джейм нахмурился, глядя на нее. – Мы все пойдем пешком – по крайней мере сначала.
      – Другого выбора нет. Но нам нужно запастись едой.
      – Я могу взять немного, не вызвав лишних подозрений. – Джейм встал и помог Уне подняться. – Приготовьтесь, госпожа.
      Эйлис тоже поднялась и обняла Уну.
      – Пойдем с нами. У тебя не будет жизни с моим дядей.
      – Ты добрая. Нет, я не могу идти. У меня не хватит смелости. И для тебя будет лучше, если я задержусь здесь. Я только провожу тебя вниз, поскольку мое исчезновение может вызвать тревогу раньше, чем нужно.
      – А что будет, если они обнаружат, что ты нам помогала?
      – Не думаю, что от этого мне будет хуже. Даже если меня в этом прямо обвинят, никто из мужчин не поверит. Береги себя, маленькая Эйлис. Береги своего малыша. Сделай так, чтобы единственный смелый шаг в моей жизни оказался не напрасным.
      Джейм повел Уну прочь. В первый раз с того времени, как ее привезли в Крейгендаб, Эйлис не обратила внимания на звук закрывающейся двери и поворачивающегося ключа в замке. Теперь у нее появилась надежда. Через несколько часов она может оказаться на свободе.
      Для того чтобы расхаживать из угла в угол, в спальне не было места, но Эйлис не могла оставаться спокойной. Она никогда не представляла себе, что полдня ожидания могут оказаться такими трудными, но как только Уна и Джейм покинули комнату, время потянулось медленно. Она пугалась каждого звука, который слышала, поскольку боялась, что это идет Дональд, который узнал о ее планах и пришел ее мучить. Боялась она и того, что появится Джейм с вестью, что Уна снова впала в безумие и, что хуже всего, сделала это до того, как показала выход из замка. Временами в ее голове появлялась дикая мысль, что сам приход Уны и Джейма и разговор о бегстве были всего лишь сном, вызванным ее собственным отчаянным желанием.
      Она вытерла влажные ладони о нижнюю юбку. Какое-нибудь занятие дало бы ей возможность заполнить время и отвлечься от мрачных мыслей. Но вместо этого она шагала в волнении из угла в угол.
      Ребенок зашевелился, и Эйлис пришлось сесть на кровать, чтобы погладить живот. Вернуться обратно в Ратмор будет нелегко. Она молилась, чтобы ее бегство не навредило ребенку. Она также молилась, чтобы не видеть больше горя в Ратморе. Об Александре не было каких-то определенных сведений. Возможно, что, вернувшись в Ратмор, она обнаружит его покоящимся на церковном дворе рядом с маленькой Элизбет. Эйлис постаралась выбросить эту мысль из головы.
      – Эйлис.
      Этот негромкий зов так испугал ее, что она чуть не вскрикнула и поспешно зажала рот. Джейм тихо затворил дверь и шел к ее кровати. Она была столь занята своими волнениями, что не слышала, как он вошел.
      – От испуга я потеряла год или два по меньшей мере, – пожурила она Джейма и лишь потом сообразила, почему он появился. – Уже полночь? Нам пора? – Эйлис взяла его руки в свои и поднялась с кровати.
      – Да, если вы чувствуете достаточно сил для этого испытания.
      – Это испытание легче, чем оставаться в одной гробнице Крейгендаба с Дональдом Маккорди.
      – Я просто не хочу, чтобы вы думали, будто все обязательно будет хорошо. Может сложиться и по-другому. – Джейм нахмурился, глядя, как она поспешно натягивает плащ.
      – О, я могу рискнуть, не бойся, мой друг. Здесь оставаться опасно. Я хочу, чтобы мой ребенок выжил, и ради этого готова на все.
      – Да, госпожа. Идите прямо за мной. – Он посмотрел на ее живот. – Думаю, что вы сможете все вынести.
      – Если я где-нибудь застряну, тащи меня и толкай. – Она протянула ему руку. – Пойдем, пока никто не пришел нас проверить. Было бы глупо, если бы нас поймали сейчас, когда мы имеем возможность бежать. Что в этом мешке?
      – Немного еды, кое-какие припасы, дополнительная одежда для нас обоих.
      – Не знаю, что бы я делала без тебя, Джейм.
      – Вы сбежали бы и без меня.
      Эйлис улыбнулась в ответ на его улыбку. Они вышли из комнаты, и Джейм запер дверь. Ее слова приободрили его. Они оба знали, что Эйлис попыталась бы бежать и без него, но его присутствие для нее очень важно. Эйлис также знала, что при столь позднем сроке беременности его присутствие может оказаться для нее жизненно важным.
      В полном молчании они прокрались по узкому коридору, стараясь держаться в тени. Эйлис удивилась, насколько мало было охраны внутри замка. Они с Джеймом проделали весь путь вниз, в подвал под большим залом, ни с кем не встретившись. Единственное, что менялось, – это освещение. Иногда, когда они крались вниз по пологой лестнице, свет факелов совершенно исчезал. Эйлис не раз приходилось цепляться за мешок Джейма.
      Наконец Джейм остановился, чтобы зажечь свечу, и Эйлис выдохнула с облегчением. Свеча позволяла Джейму двигаться быстрее, а Эйлис двигалась следом, взявшись рукой за мешок. Это было неудобно, но все же лучше, чем продолжать идти медленно и рисковать тем, что их обнаружат.
      Когда Джейм остановился перед стеной, она сделала шаг назад и стала наблюдать. Было очевидно, что путь бегства из замка Маккорди долго не использовался и что из-за обычной непредусмотрительности Маккорди за ним никто не следил. Джейм с силой нажал на маленькую дверь, спрятанную за кучей бочонков для вина. Когда дверь распахнулась, из открывшегося прохода вырвался затхлый воздух, от которого Эйлис закашлялась. В этот проход она забираться не хотела. Она знала, что за твари населяют подобные темные, влажные места. Когда она посмотрела на Джейма, то ей пришел в голову вопрос: как он с его страхами заберется в такое место?
      – Джейм? – Она положила руку на его запястье и постаралась выбросить из головы мысли о темном туннеле. – Может, есть другой путь?
      – Нет, другого пути нет. Мы должны идти здесь.
      Она подобралась ближе и заглянула внутрь.
      – Это выглядит и пахнет, как те места, которых ты боишься.
      – Да, но у меня есть свет, и я не один.
      – Может, мне издавать какой-нибудь звук, когда мы будем идти, чтобы ты знал, что я с тобой?
      Он кивнул:
      – Это бы помогло. И крепко держитесь за мою руку.
      Эйлис тут же положила свою руку на его.
      – Сделала. Говори себе, что мы движемся вперед, что нас не схватят и что в конце нас ждет свежий воздух.
      – Свежий, холодный и влажный воздух. – Он хмуро посмотрел на нее. – Погода скверная, для вас она может быть опасной.
      – Мне опаснее оставаться здесь, Джейм. Даже если снег будет по колено, а сверху будет падать еще, я не останусь. Но хватит болтать. – Она сделала шаг в низкий узкий туннель и потянула за собой Джейма.
      Прошло всего мгновение, и Джейм захлопнул за собой дверь. Эйлис держала свечу, стараясь унять свои растущие страхи. Когда Джейм протянул ей руку, она поспешно ее схватила. Его рука немного дрожала, и Эйлис мягко ее сжала. Когда они начали двигаться по туннелю, Джейм наклонился и потянул Эйлис за собой. Чтобы он меньше боялся, Эйлис начала напевать старинную песню. И тут же обнаружила, что эта песня успокаивает и ее.
      Добравшись до конца туннеля, Джейм начал спешно открывать небольшой засов. Однако засов заржавел и никак не поддавался. Эйлис отступила назад, давая возможность Джейму навалиться на дверь всем своим весом. Когда засов наконец поддался, Джейм быстро распахнул дверь и отступил, поскольку на него сверху посыпались камни. Эйлис глубоко вдохнула холодный ночной воздух, ворвавшийся в туннель, и услышала, как Джейм делает то же самое.
      Джейм выбрался из туннеля первым, после чего осторожно помог ей сделать то же самое. Потом Джейм закрыл дверь и прикрыл ее ветками и засохшими листьями. Эйлис огляделась. Они находились в небольшом обветшалом каменном коттедже. Теперь, если они будут осторожны, их не смогут заметить со стен Крейгендаба. «Если бы еще погода была получше», – подумала Эйлис, затягивая завязки капюшона на своем плаще в надежде, что останется сухой, несмотря на продолжающийся холодный мелкий дождь. Хотя дождь был не сильный, он вполне мог оказаться их самым страшным врагом.
      – Где мы находимся? – спросила Эйлис, когда они покинули разрушенный коттедж и Джейм направился на север, а не на запад – к Ратмору и безопасности.
      – Мы не можем направиться прямо к Ратмору, госпожа.
      – Нет? Но именно туда нам следует идти. С учетом всех обстоятельств я не уверена, что разумно удлинять путь. – Она подоткнула юбки, чтобы подол не попадал в лужи и грязь и не мешал идти. – Я не в состоянии выдержать долгий путь.
      – Если мы направимся прямо в Ратмор, мы не дойдем до места. Мы только устанем до того, как Маккорди и ваш дядя догонят нас и доставят обратно в Крейгендаб.
      – Ты думаешь, что все будет так просто?
      – Может, и не так просто, но похоже на это. Мы странная пара, госпожа. Нам будет трудно спрятаться. Лучше всего было бы сейчас затаиться и скрыть наши следы.
      – А, понятно, и потому мы двинемся обходным путем?
      – Это может помочь. – Джейм поднял Эйлис, чтобы перенести через поваленное бревно, а потом спросил: – Вы думаете, это глупый план? Я пытался все тщательно обдумать, чтобы изучить все возможности, как вы когда-то мне говорили. Думаю, это запутает Дональда, по крайней мере на некоторое время.
      Кивнув, Эйлис похлопала его по руке.
      – Ты все продумал хорошо, лучше, чем я. Я хотела только сбежать, чтобы вернуться обратно в Ратмор. Да, Дональд никогда не подумает, что мы способны на такую хитрость. Он направится прямо в Ратмор. Пройдет много времени, пока он сообразит, что наши следы потеряны, и начнет размышлять почему.
      – И я так думаю. Это поможет нам выиграть по меньшей мере день, а может, и больше. Мы сделаем поворот к Ратмору. Затем, когда Ратмор будет прямо впереди, мы начнем двигаться так быстро, как только сможем.
      – Ты думаешь, что нас не найдут, когда Маккорди и Макфарланы будут осматривать каждый куст вокруг нас?
      – Да. Мы всего лишь два пеших человека. Но зато мы сможем увидеть наших преследователей раньше, чем они смогут увидеть нас. Да и услышать тоже. Если мы будем держаться близко к какому-нибудь укрытию, не выходить на открытую местность, все окажется проще, чем вы думаете.
      – Хотелось бы в это верить. Думаю, нам предстоят большие трудности.
      – Мы к ним готовы, – произнес Джейм. – Вы должны в это верить.
      – Я постараюсь, – пробормотала Эйлис, мысленно молясь, чтобы у нее остались силы, и она не стала обузой.

Глава 13

      – Джейм? – прошептала Эйлис, уверенная, что кто-то приближается к ее потайному месту в скалах.
      Она хотела было подняться, чтобы посмотреть поверх камней, но быстро подавила этот порыв. Да и произносить вслух имя ее спутника было весьма рискованно. Она не хотела, чтобы кто-нибудь ее обнаружил. На протяжении трех долгих дней погода менялась от влажной до дождливой, и Эйлис постоянно дрожала от холода. А когда она закутывалась плотнее в плащ, тепла это не прибавляло. Ее спина стала часто болеть, и это ее тревожило.
      – Джейм? – прошептала она снова, ненавидя себя за трусость и в то же время боясь остаться одной в положении, которое не давало ей возможности себя защитить.
      – Я здесь, госпожа. – Джейм прокрался за камнями и опустился рядом с ней. – Я не хотел оставлять вас в одиночестве так надолго.
      – Нет, это ты меня прости за то, что я дрожу от страха, когда остаюсь одна.
      – Этого нечего стыдиться. Каждый человек имеет свои слабости. Вы не в том состоянии, чтобы себя защитить. Я не хотел бы оказаться столь уязвимым и не способным сражаться. – Он похлопал ее по рукам, с силой сжатых и лежащих на коленях.
      – Ты что-нибудь узнал? Какие-нибудь следы Маккорди и Макфарланов? – Ей хотелось скорее отправиться в путь, но это желание сдерживали холод и дождь. – Мы можем идти дальше?
      – Есть определенные признаки, что кто-то здесь есть, хотя я не уверен, что ищут именно нас. Эти люди могли ехать по дороге по другой причине. – Джейм наклонился, когда Эйлис выпрямилась и потерла спину. – С вами все в порядке?
      – Да, насколько это возможно. А кто это мог быть?
      – Это могли быть люди Маккорди, которые скакали для того, чтобы предупредить Малькольма Маккорди, – негромко произнес он.
      Эйлис замерла, затем посмотрела на Джейма:
      – Сэр Малькольм? Сэр Малькольм живет где-то рядом?
      – Да. Если вы подниметесь и взглянете на север, то сможете увидеть в тумане облупившуюся крышу его дома.
      – Джейм! – Эйлис неловко повернулась и поднялась на колени, чтобы убедиться, что он говорит правду. – Почему мы пришли сюда, так близко к врагу, от которого бежим?
      Он вытер с лица капли дождя.
      – Я надеялся, что мы к этому времени будем уже значительно дальше к западу, но прошлым вечером понял, что надо сделать по-другому. Я решил, что вам нужно место для отдыха, безопасное место, где можно было бы найти укрытие.
      – Безопасное? В башне Маккорди? Ты сошел с ума? И почему ты думаешь, что мне нужно место для укрытия? Со мной все в порядке.
      – Нет, не все. Я могу это видеть по вашему лицу. И по тому, как вы двигаетесь.
      – Ну, может, я не совершенство, но я могу добраться до Ратмора.
      – Не в том состоянии, в котором вы находитесь сейчас. Вы устали, продрогли, промокли до костей и дрожите так, что зубы стучат. Вам бы погреться у костра, но здесь нельзя его разжигать – его могут заметить наши враги. К тому же здесь слишком сыро. Вам нужно хотя бы немного передохнуть.
      – Но не у сэра Малькольма. Он один из Маккорди. Мы не можем ему доверять.
      – Мы можем ему доверять в том, что он хочет видеть тебя и твоего ребенка в безопасности. Мы это уже знаем.
      – Да, по этой причине он встал между мной и Дональдом. Однако я тогда не собиралась бежать. Говоря по правде, он не помог мне ни разу. Ведь у меня была возможность бежать с Макдабами, когда они спасали Александра.
      Джейм нахмурился и пристально посмотрел на Эйлис. Он пытался придумать довод, который заставил бы ее отправиться к Малькольму за помощью. Мысль о том, что можно провести целую ночь в комнате, в сухой и теплой постели, была крайне привлекательной, но Эйлис вынуждена была ее прогнать. Проявленные один раз Малькольмом доброта и рыцарство не делали его человеком, которому можно всецело доверять. У нее был шанс добраться до Ратмора, и она собиралась им воспользоваться.
      – Я уверен, что это люди Маккорди искали вас, – произнес Джейм. – Что может принести еще одна ночь здесь – в холоде и сырости? Вы хотите здесь родить своего ребенка?
      – Что ты имеешь в виду? Я не готова к родам, – возразила Эйлис, но, потерев поясницу, внезапно поняла, что это должно произойти очень скоро.
      – Думаю, вы не готовы. Вы устали, продрогли до костей. Оставьте свои страхи и подумайте о ребенке. Для него все это очень плохо.
      Эйлис села, закутавшись в плащ. Джейм был прав. Проклятая дрожь становилась все сильнее и продолжалась большую часть дня. На риск, связанный с бегством, она решилась именно ради ребенка. Теперь ей снова приходится делать выбор.
      На какое-то мгновение Эйлис заставила себя сконцентрироваться на том, что она чувствует, помимо холода и сырости. Боль в нижней части спины стала совсем другой по сравнению с тем, что чувствовалось обычно в конце дня, причем она не отпускала ее весь день. Это был знак, который не следовало игнорировать. К тому же ребенок перестал двигаться, а ведь он постоянно это делал с того дня, как Эйлис почувствовала первый толчок. Каких-либо других изменений она пока не замечала, но это не означало, что у нее не начнутся схватки с минуту на минуту. Одного взгляда вокруг было достаточно, чтобы увидеть, насколько не подходит это место для родов. Не было никакого надежного укрытия от холода и постоянной сырости, не было защиты от врагов. Ее можно было легко схватить в таком уязвимом положении. Ей требовалось сухое место, чтобы спрятаться, и Джейм был прав – если Малькольм согласится помочь, то лучше находиться в помещении.
      – Мы можем потерять все, что приобрели, – наконец произнесла она.
      – Да, можем. – Джейм скривился, глядя на облупившуюся башню Малькольма. – В конце концов, он один из Маккорди.
      – Ну, нам все же придется рискнуть в надежде, что его гуманное отношение к женщине с ребенком распространится и на вас. – Эйлис начала вставать, с готовностью ухватившись за протянутую руку Джейма. – Мы знаем, что Малькольм не во всем поддерживает свой клан. Было бы глупо не воспользоваться этим.
      – Он никогда не был грубым греховодником, как его кузены. Однако не следует доверять ему.
      – Правильно. Но я также думаю, что Малькольм находит некоторое удовольствие, делая что-либо наперекор своим кузенам. – Эйлис вдруг одолели сомнения, когда Джейм повел ее к башне Малькольма. – Но я могу ошибаться.
      – Ну, так мы остаемся? – хмуро посмотрел на нее Джейм.
      – О, бедный Джейм, как плохо оказаться среди дождя с женщиной, которая не может решить – идти ей или остаться. – Эйлис двинулась по направлению к башне Малькольма. – Я приняла решение. Давай молиться, чтобы Малькольм помог нам и не потребовал от нас слишком высокую цену за помощь.
 
      – Малькольм, не хочешь ли спуститься в кухню?
      Малькольм оторвал взгляд от камина, в котором неторопливо работал кочергой, и хмуро посмотрел на юную Джиорсал – женщину, которая вела его небогатое хозяйство. Он хотел бы, чтобы несколько охранников, которых выделил ему его дядя, были хотя бы наполовину столь же деятельными. Набив свои животы прекрасными яствами, приготовленными Джиорсал, эти солдаты, присланные защищать башню, отправились спать или принялись за игру в кости. Их определенно не было там, где им следовало находиться, – на своих сторожевых постах. Малькольм глубоко вздохнул и постарался скрыть раздражение от Джиорсал, чтобы она не приняла его на свой счет.
      – В кухню? – Он чуть улыбнулся. – Ты в самом деле хочешь, чтобы я спустился в кухню?
      – Это оскорбляет твое мужское достоинство? Ты думаешь, я хочу, чтобы ты взбил масло?
      – Ты становишься дерзкой. Какие у меня могут быть дела на кухне? – Он нахмурился, когда Джиорсал оглянулась и наклонилась к нему ближе. – Тебе не следует бояться. Мы одни.
      – Точно одни? Я бы не хотела, чтобы нас кто-нибудь слышал, – прошептала она.
      Малькольм посмотрел в ее темно-серые глаза, озадаченный тем, что видит в них страх. Эта женщина вела себя очень странно. И в этом было что-то тревожное.
      – И что они могут слышать? – спросил он тихо.
      – Что вам следует отправиться на кухню, чтобы встретить гостей, которые только что проскользнули внутрь башни.
      – Гостей? – Малькольм застыл. – Каких гостей? Тревоги не было, никто из моих солдат не объявлял о каких-либо людях.
      – Те солдаты, которых дал тебе дядя, не стоят матрасов, на которых спят. На посту никого нет. Гости проскользнули в замок незамеченными. Если бы они были врагами, я бы уже лежала с перерезанным горлом у горшка с тушеным мясом. – Джиорсал поспешила за Малькольмом, когда он направился к кухне. – Однако эти люди не представляют для нас угрозы.
      – Почему ты так уверена в этом? – спросил Малькольм, вытягивая меч из ножен.
      – Ты сам это поймешь, как только их увидишь.
      Малькольм сделал шаг на кухню. Вдруг он остановился столь внезапно, что Джиорсал на него натолкнулась и чуть не выругалась. Она обошла его, чтобы увидеть людей, сидящих за столом. Этой паре явно требовалось согреться и изнутри, и снаружи.
      – Судя по выражению вашего лица, – произнесла она, глядя на Малькольма, – хорошо, что они нашли меня одну.
      Малькольм оправился от изумления очень быстро. Он не мог поверить, что Эйлис Макфарлан и ее громадный охранник сидят на его кухне. Как они смогли бежать из Крейгендаба? Как их не поймали Маккорди? Почему они пришли именно к нему? Ему не нужно было подобных осложнений. Малькольм определенно не хотел вставать перед выбором, который ему предстояло сейчас сделать.
      – Что вы здесь делаете? – спросил он, быстро опускаясь на скамью. – Как вы смогли выбраться?
      – Это было не очень трудно. – Эйлис отпила сидра и решила не рассказывать о своем бегстве все. Она не хотела доставлять проблемы своей бедной полоумной тетке. – Нас подвела погода.
      – Итак, вы хотите, чтобы я помог вам вернуться в Крейгендаб и смягчил ярость вашего мужа? – Он кивнул в знак благодарности Джиорсал, которая налила ему немного подогретого сидра, после чего села рядом.
      – Нет, я не хочу возвращаться обратно к нему – никогда. – Эйлис покачала головой. – Я бы скорее перерезала себе горло.
      – Не говори таких глупостей. Ты носишь ребенка.
      – Да, это так, поэтому я и бежала от твоего кузена. И поэтому никогда не вернусь.
      – Тогда почему ты здесь? Ты должна знать, что я верну тебя Дональду.
      – Я надеялась, что ты этого не сделаешь.
      – Погоди. Мне жаль, что моя галантность заставила тебя считать меня дураком, который может расстаться со своим источником существования, а может, и с жизнью из-за твоей прихоти.
      – Нет, я никогда не думала, что ты дурак. – Эйлис чуть улыбнулась, поскольку Малькольм выглядел явно раздраженным, но в его словах не слышалось угрозы. – Не думала я и того, что ты лакей своего кузена.
      – Ты делаешь поспешные суждения о человеке, которого едва знаешь. – Увидев, что она скривилась и с силой сжала край стола, Малькольм нахмурился: – У тебя что-то болит?
      – Это ребенок? – спросила Джиорсал. – Может, тебе надо лечь?
      – Еще нет, – ответила Эйлис и посмотрела прямо на Малькольма. – Джейм и я имеем основания считать, что скоро здесь будут люди твоих кузенов. Возможно, из-за того, что раньше ты мне немного помог, они решат, что здесь следует поискать или разместить дополнительное количество солдат. Между этим замком и Ратмором нет места, которое бы не получило дополнительной охраны. Я удивилась, что здесь нет охраны.
      – У меня есть охрана, – пробормотал Малькольм.
      – Мы никого не видели, сэр, – произнес Джейм. – Это было сделано намеренно?
      – Нет, это не было сделано намеренно. – Малькольм сделал большой глоток своего сидра со специями. – Мне достались ленивые дураки вместо тяжеловооруженных солдат. Мой дорогой кузен Дональд дал мне отбросы жалкой охраны, которую собрал вокруг себя. Я уже давно не пытаюсь добиться какой-либо работы от шутов, которых Дональд называет солдатами. Если мой кузен желает тратить деньги на наемников, которые не способны поймать даже овцу в поле, это его проблемы, а не мои.
      – Я уверена, что скоро у тебя будет больше охранников, чем ты, возможно, хотел бы, – произнесла Эйлис, сочувствуя этому человеку.
      – Да, но они будут искать тебя, а не сторожить меня. Ты мне уже дорого обошлась, милашка. Мои родственники – люди подозрительные, но до того, как я встал между тобой и моими кузенами, они никогда не выражали мне свое недоверие открыто. А теперь выражают. Спасибо тебе за этот подарок! Теперь ты появилась, чтобы причинить мне еще большие неприятности. Спасибо, мне они не нужны.
      – Малькольм! – Джиорсал слегка толкнула его руку. – Ты не можешь так разговаривать с женщиной, у которой будет ребенок.
      – Ребенок Макдабов, – напомнил он.
      – Для меня не играет роли, кто его отец, и это не должно волновать тебя. Единственное, что нам надо помнить, это то, что она вынашивает ребенка. Этого достаточно для любой христианской души, чтобы оказать ей помощь. Да, особенно потому, что она, я думаю, скоро должна родить. – В голосе Джиорсал был легкий вопрос, когда она смотрела на Эйлис.
      Малькольм глянул на большой живот Эйлис и ужаснулся:
      – Ты скоро должна родить?
      Эйлис не смогла удержаться от улыбки, вызванной реакцией Малькольма.
      – Есть такая возможность. Я действительно чувствую себя странно, но это может быть потому, что я промокла и устала. Время покажет. Из-за того, что люди Маккорди и Макфарланов ищут все ближе и погода столь дрянная, я не могу больше прятаться в лесу. Мне нужно укрытие.
      – Тогда почему ты не осталась в Крейгендабе? – Малькольм покончил со своим сидром и снова наполнил кружку, жалея, что под рукой нет более крепкого напитка. – Ты была бы там в безопасности и сухости.
      – Я – да, но не мой ребенок.
      – Ну, я знаю, что мои кузены – люди жестокие и сквернословы, но ты не должна принимать все, что они говорят, близко к сердцу.
      – Но я приняла. – Она направила взгляд прямо на Малькольма. – Дональд Маккорди действительно собирается убить моего ребенка.
      – Нет, я не могу в это поверить, – возразил Малькольм, но в его голосе не было прежней убежденности.
      – Может, он и не собирался претворять в жизнь свои угрозы. Тогда это была ярость, несдерживаемая грубость, вызванная ненавистью и гневом. Они не были так опасны. Но когда мой живот начал расти, все изменилось. Дональд редко поднимал на меня руку, но я видела в его глазах, что его злобные угрозы действительно воплотятся в жизнь. Дональд не хотел, чтобы мой ребенок долго прожил после своего первого вздоха. Если может быть что-либо более гнусное, чем убийство невинного младенца, то твой кузен придумал эту гнусность. Он захотел разрезать тело ребенка на части и послать их в Ратмор, Макдабам.
      – Я не могу поверить, что мои родственники могут пасть так низко.
      – Дональд смог бы. Он почти сошел с ума от ненависти к моему ребенку. И не только меня беспокоили его высказывания. Кое-кто помог мне и Джейму выбраться из Крейгендаба. Я не скажу тебе кто. Я упоминаю об этом только для того, чтобы показать, что кто-то еще разделяет мое мнение.
      – Сэр Малькольм! Эй, милорд!
      Все четверо сидящих за столом замерли, когда этот глубокий голос пронесся по башне. Эйлис начала подниматься, и Джейм поспешно встал, чтобы ей помочь. Ее первой мыслью было бежать, но Малькольм схватил ее за запястье и вложил ее руку в руку Джиорсал.
      – Спрячь ее, женщина, – приказал он Джиорсал. – Уведи ее в свою комнату. Я выйду посмотреть, что происходит, и затем скажу тебе, что делать.
      Как только Джиорсал проводила непрошеных гостей вверх по узкой задней лестнице на верхний этаж, Малькольм направился широкими шагами в большой зал.
      – Хватит орать, – приказал он тяжеловооруженному солдату, ожидавшему его в большом зале. – Что ты хочешь сказать?
      – Прибыл молодой слуга. Он говорит, что его хозяин через полчаса будет здесь, – ответил охранник.
      – Кто-то важный?
      – Да, это ваш кузен, сэр. Сэр Дональд.
      – Ах, теперь ясно! Значит, мой кузен прибыл меня навестить. Ну тогда займи свой пост и проследи, чтобы остальные заняли свои места. Я знаю, ты считаешь, что я не имею права тебе приказывать и что твой настоящий хозяин – Дональд. Но твой настоящий хозяин сейчас приближается к воротам. Я полагаю, ты не хочешь, чтобы он узнал, что от вас нет пользы. – На мрачный взгляд дюжего охранника он ответил слабой улыбкой. – Тебе лучше поспешить. Время не ждет.
      Как только этот человек удалился, Малькольм поспешил в комнату Джиорсал. У него не было времени подумать, что делать с непрошеными гостями. Ступив в комнату Джиорсал, он улыбнулся, поскольку зрелище, которое представляла собой Эйлис, тронуло бы любое мужское сердце. За исключением сердца Дональда Маккорди. Даже при том, что у лежащей Эйлис сильно выпирал живот, она выглядела прелестно. Она все еще привлекала его; притягивала его и ее теплота. Малькольм подошел к кровати, как раз когда Джейм помог Эйлис сесть.
      – Плохие новости? – спросила Малькольма Эйлис.
      – О да, и еще какие! Сюда скачет твой жених. – Он увидел страх на ее лице. Эйлис попыталась встать, но он ей помешал. – Скажи твоему верному громиле, чтобы он побрился, – приказал он, когда Джейм с рыком сделал шаг к нему. – Если ты убьешь меня, Джиорсал не будет тебе помогать, а сейчас тебе требуются все союзники, каких только ты можешь заполучить, даже такие, как я.
      Эйлис протянула руку, чтобы остановить Джейма.
      – Думаю, он прав, мой друг.
      – Мне нет нужды его убивать. – Джейм поднял большой кулак. – Я могу просто вбить в него немного здравого смысла и понятий о чести.
      – Мы можем получить от этого выгоду, – пробормотала Джиорсал, хмуро глядя на Малькольма. – Правда можем.
      – Ты вьешь из меня веревки, чаровница. – Малькольм мрачно посмотрел на Джиорсал, а потом остановил взгляд на Эйлис: – Думаю, у вас мало времени, чтобы сделать выбор из того, что я вам предложу.
      – Тогда вам надо поспешить, – произнесла Эйлис. – Я хотела бы иметь хоть мгновение, чтобы подумать.
      – Вернуть тебя обратно моему кузену было бы для меня очень выгодно. – Малькольм протянул руку, заставляя протестующую Джиорсал замолчать. – Поэтому я должен что-нибудь получить за то, что не отдам тебя ему.
      – Ты теряешь время, назови свою цену.
      – Ты – моя цена. Когда все эти волнения будут позади, как должно быть, ты вернешь здоровье и родишь ребенка, я хочу получить одну ночь с тобой. – Он невольно сделал шаг назад, поскольку Джейм в сердцах выругался. – Вот моя цена.
      – Малькольм, ты на это способен? – прошептала Джиорсал, глядя на него в горе и отчаянии.
      – Когда станешь старше, ты будешь понимать больше, моя дорогая. – Малькольм пристально посмотрел в лицо Эйлис: – Ну?
      – У меня есть мгновение. Тише! – Она протянула обе руки, когда Джейм начал говорить. – Благодарю тебя за заботу, но я должна решить сама.
      – Я не хочу, чтобы ты покупала себе жизнь подобным образом, – произнес Джейм.
      – Я не хочу никого оскорбить, мои дражайшие друзья, но речь идет о моей жизни.
      Джейм кивнул, и Эйлис вздохнула. Она хотела сказать Малькольму, чтобы он катился ко всем чертям, но справилась с этим порывом. Не время проявлять эмоции. Она должна сделать здравый выбор. Малькольм дал выбор между двумя возможностями, но она знала, что есть и третья. Он не будет ее останавливать, если она захочет ускользнуть. Она чувствовала это. К несчастью, у нее уже начиналось что-то вроде схваток, а за стенами замка было по-прежнему холодно и ветрено – а значит, опасно. И она по-прежнему не хотела возвращаться в смертоносные руки Дональда.
      Однако если она согласится на предложение Малькольма, цена будет весьма высокой. Это уничтожит все ее надежды на счастье с Александром. Она не сомневалась, что его сердце в последнее время смягчилось. Но если она проведет одну ночь с Малькольмом, то независимо от причины то слабое доверие, которого она смогла добиться, исчезнет. Чтобы спасти ребенка, она должна была расстаться со всеми надеждами на счастье с его отцом. Эйлис знала, что ей придется также расстаться с возможностью стать для ребенка настоящей матерью, поскольку Александр совершенно изолирует ее от Ратмора и не отдаст ей ребенка.
      Но когда схватки стали повторяться, она подумала, что нет ничего важнее жизни ее ребенка. И она постаралась перебороть растерянность и отчаяние.
      – Я согласна, – произнесла она, радуясь, что у Малькольма хватило ума не усмехнуться или раздуться от довольства собой.
      – Госпожа… – запротестовал Джейм.
      – Оставим споры на потом, – приказала она ему. – Где я должна спрятаться? – спросила она Малькольма.
      – В моей комнате. Следуйте за мной. – Он повел их из комнаты Джиорсал в свою. – Здесь у меня есть тайная комната. Это пространство внутри крепостных стен. Твой большой друг может посчитать его слишком маленьким. Да и тебе с твоим животом покажется тесно.
      Эйлис радовалась, что ее плечи обнимала рука Джейма, когда они шли за Малькольмом. Она спросила:
      – Есть еще какое-нибудь место, где мы можем спрятаться от Дональда? У меня схватки все сильнее.
      – Джиорсал, принеси ей несколько вещей, чтобы она чувствовала себя поудобнее. Да, и дай все, что понадобится для рождения ребенка.
      Малькольм остановился перед большим комодом для белья, ступил внутрь и с силой нажал на заднюю стенку. Стенка медленно повернулась. Эйлис увидела, что Джейм немного побледнел. Это было темное, но уютное потайное место. Некоторое время им придется находиться внутри массивных стен башни. Эйлис было страшно ступать в темный узкий проход. Должно быть, и Джейму было не по себе. Эйлис не решалась спросить об этом у своего друга, но чувствовала, что от него будет мало пользы, поскольку он слишком охвачен собственными страхами.
      – Это не подойдет, Малькольм, – произнесла она. – Джейм боится подобных мест, а мне нужно, чтобы он был в нормальном состоянии.
      – Со мной все будет в порядке, – произнес Джейм еще до того, как Малькольм смог ответить. – Вы будете со мной, госпожа. К тому же у меня будет свет.
      – Свет опасен. – Малькольм нахмурился. – Его можно увидеть через щели.
      – Если наш враг будет настолько близко, что сможет видеть небольшой огонь свечи, тогда, я думаю, он будет способен нас слышать. – Эйлис скривилась, поскольку у нее опять начались схватки. – Даже если Джейму не нужен свет, чтобы справиться с боязнью темноты, ему нужен свет, чтобы помочь мне. Ах, спасибо, Джиорсал, – произнесла она, когда появилась служанка Малькольма. – Это очень любезно с твоей стороны.
      – Ты можешь застрять здесь надолго. – Джиорсал положила несколько простыней.
      – Я постараюсь отделаться от своих кузенов как можно быстрее, – произнес Малькольм.
      – Уже позднее время, сэр. – Джиорсал оставила в помещении корзину с фруктами, сыром и вином, а также кое-какую одежду, чистую ткань и воду. – Боюсь, нам придется терпеть неприятное общество сэра Дональда до утра. – Она протянула Джейму несколько свечей и кремень. – Было бы лучше, если бы ты и твой человек спрятались в потайном месте, – сказала она Эйлис. – Я хотела бы надеяться на лучшее.
      – Чтобы мой ребенок был в безопасности, я могу потерпеть некоторые неудобства.
      Эйлис сделала шаг вперед и опустилась на пол. Мгновением позже Джейм вручил ей несколько подушек. Она зажгла свечу, когда он сделал шаг внутрь, и поспешила зажечь еще одну, когда Малькольм их запер. Дверь закрылась, запечатав их в стенах, и Эйлис внимательно посмотрела на Джейма. Он закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. Она молилась, чтобы с ним все было в порядке, поскольку время между схватками быстро сокращалось. Скоро ей понадобится его поддержка. Когда он наконец посмотрел на нее, его лицо было бледным, но глаза оставались осмысленными. В них не было никаких следов безумного страха, который охватывал его в подобных местах.
      – Ты уверен, что с тобой все в порядке, Джейм? – прошептала Эйлис. – Еще, может, есть время спрятаться в каком-нибудь другом месте.
      – Другого места нет. – Он сел лицом к ней. – Со мной все будет в порядке. Здесь не темно, и я не один.
      – И скоро, я боюсь, мы оба будем очень заняты. – Она закусила губу, сдерживая стон.
      – Ребенок не может подождать?
      – Боюсь, что нет.
      – Ты видела, как рождается ребенок, или помогала при родах?
      – Нет. А ты?
      – Нет, но я помогал с овцами и телятами пару раз.
      – У тебя больше опыта, чем у меня. – Эйлис тяжело задышала, стараясь перетерпеть очередную схватку. – У меня было мало времени, чтобы изучить этот вопрос до того, как я стала пленницей в Крейгендабе, а там никто не рассказывал мне о процессе родов. Когда упоминался мой ребенок, речь шла только о смерти.
      – Не думай о них! Они не получат этого ребенка. Ты должна думать о родах, о ребенке, который хочет родиться.
      – Но, Джейм, дети производят шум при рождении. Они кричат и плачут!
      – Бывает так, а бывает и по-другому. – Джейм нахмурился и почесал затылок. – Не могу придумать, что делать, если он закричит.
      – И я, поскольку это может привести Дональда прямо к нам.
      – Ну, здесь уж мы ничего не можем поделать. Остается только на Бога уповать.
      – Это верно. Будем молиться, чтобы ребенок Александра был умненьким и понимал опасность. Тогда он будет держать свой маленький ротик на замке. – Она слабо улыбнулась, когда Джейм кивнул.
 
      Малькольм выругался про себя, когда Дональд поплелся следом за ним. Он пытался напоить своего кузена до такой степени, чтобы тот провел ночь под дубовым столом в большом зале. Но этого хама пришлось терпеть всю ночь. Малькольм мог только молиться, чтобы Дональд оказался настолько пьян, чтобы ничего не услышать, и настолько потерял рассудок, чтобы не понял, что слышал что-либо. Малькольму хотелось, чтобы у него было время предупредить Эйлис и Джейма.
      – Я не буду спать на полу своего собственного замка, – произнес Малькольм так громко, как осмелился, когда они с Дональдом вошли в спальню.
      – Это твой замок, вот как? – Дональд гадко рассмеялся и растянулся на кровати. – Ты забыл, кому ты всем обязан, кузен. – Он неуклюже сел, чтобы стянуть с ног башмаки, а затем снова повалился на кровать. – Я в самом деле думаю, что эта маленькая потаскуха пришла сюда.
      – Сюда?
      – Да, в надежде, что ты ее снова защитишь.
      – Ты оскорбляешь меня своим недоверием. – Малькольм двинулся к тазу, помыться перед сном, мысленно молясь, чтобы Дональд быстро заснул.
 
      Звуки мужских голосов заставили Эйлис сдерживать тяжелое дыхание. Это усилило ее боль, и она чуть не закричала. Когда она узнала голоса, крик стало еще труднее подавить. Эйлис не могла поверить, что Малькольм привел Дональда прямо в комнату, и теперь их разделяет всего лишь стена толщиной в фут. Потом она поняла, что у Малькольма, по-видимому, не было выбора. Однако сейчас ей предстояла совершенно невозможная задача – родить ребенка, не издав ни звука.
      Эйлис сжала мокрую ткань зубами, почувствовав сильную боль. Сквозь слезы она увидела, как Джейм наклонился к ее ногам, жестом побуждая ее начать свою работу. Ее ребенок появлялся на свет всего в футе от своих смертельных врагов. Эйлис выругалась про себя, поскольку не могла сдержать стоны. Даже дыхание вызывало шум. Пусть Малькольм в это время говорит, мысленно пожелала она. Говорит долго и громко.
 
      Малькольм услышал негромкий шум, доносящийся из потайного места в стене, и покрылся холодным потом. Он схватил кружку крепкого вина, которое Джиорсал оставила около его кровати, и налил кружки доверху для Дональда и для себя. Вручив кружку кузену, он начал длинный, подробный рассказ о вечере, который он провел при королевском дворе. В первый раз в своей жизни он пытался кого-то усыпить. Он обрадовался, когда Дональд выпил вторую кружку и глаза его осоловели.
 
      Эйлис поборола желание закричать, когда ее пронзила ослепляющая боль. Эта боль была сравнима лишь со страхом того, что мог принести первый крик новорожденного. Эйлис так напряглась в ужасном предчувствии, что едва осознавала, как Джейм распахнул ее корсет и положил туда что-то теплое и влажное. Не сразу она обрела достаточную ясность сознания, чтобы посмотреть вниз и понять, что это такое. Только что родившийся ребенок решительно посасывал ее грудь, пока Джейм его обтирал. Поскольку никаких криков не было, Эйлис немного расслабилась.
      – Сын, – прошептала она.
      – Да, довольно тихий.
      – Благодарение Богу. – Она схватила руку Джейма. – И спасибо тебе.
      – Я хотел бы убедить вас избавиться от обещания, данного Малькольму. Это может обойтись вам очень дорого, госпожа.
      – Да, я знаю. – Эйлис взглянула на ребенка и улыбнулась. – Но посмотри, что было спасено, Джейм.

Глава 14

      Александр стоял на крепостной стене Ратмора и смотрел в сторону Лиргана. Он хотел осадить эту крепость и освободить Эйлис из плена. К несчастью, погода в конце весны не позволяла осуществить эти планы и делала штурм на данный момент невозможным. Штурм хорошо защищенного замка был и в нормальных обстоятельствах опасной задачей, а в трудных условиях, с которыми сейчас приходилось иметь дело, равносильно самоубийству.
      За себя Александр особо не беспокоился, но он не мог отдать приказ о штурме своим людям, многие из которых едва оправились после операции по его спасению. Это лишь привело бы к бессмысленным жертвам. Да и Эйлис не ждет от него чего-либо подобного. Она, по всей видимости, будет огорчена, если он потеряет еще хотя бы одну жизнь в попытке ее спасти. Погода и необходимость думать о других заставляли его ждать, подчиняться требованиям здравого смысла, но ему это не нравилось.
      Мысли о том, что могло случиться с Эйлис, заставляли Александра сжимать кулаки в бессильной ярости. Был ли ребенок, которого она ждала, в добром здравии? Затащил ли Маккорди ее в кровать, несмотря на ее беременность? Как отнеслись к женитьбе, о которой они объявили в минуту отчаяния? Была ли Эйлис обвенчана с Маккорди священником? Жива ли она вообще?
      Александр старался гнать от себя мрачные мысли, но образ Эйлис постоянно стоял у него перед глазами. Жива ли она? Здорова ли? Несмотря на все попытки держать ее на расстоянии, у них появилось много общего, и он был уверен, что если она умрет, он это почувствует, даже если не увидит собственными глазами. Он не хотел этого признавать, но она каким-то образом стала частью его самого. Легкое прикосновение к руке вывело его из мрачных мыслей, и он посмотрел вниз на прелестное спокойное лицо Сибил, стоявшей рядом в ночной рубашке.
      – Тебе нужно в постель, малышка, – пожурил он ее ласково, отбрасывая собственные тревоги и страхи. Он не хотел, чтобы они прибавились к тому, что этот ребенок уже пережил.
      – Она вернется назад, дядя, – произнесла Сибил, когда Александр взял ее на руки. – Тетя Эйлис вернется к нам.
      – Думаю, ты права, малышка. – Он направился обратно в замок, опасаясь, что влажный холодный воздух может повредить ребенку.
      Сибил обняла его за шею и сказала в полной уверенности:
      – Я права. Ты знаешь, у меня был сон. Этот сон сказал, что она идет.
      Этот ребенок часто рассказывал разные истории или с очень большой верой относился к снам. Помня, что все вокруг начали прислушиваться к тому, что говорит Сибил, Александр решил, что, по всей видимости, Сибил просто более наблюдательна, чем большинство детей. Поднимаясь в свою спальню, он остановился и, немного подумав, сел на ступеньки и посадил девочку себе на колени. Он считал, что должен поговорить с ней. Он твердо сказал себе, что ее слова не должны рождать в нем пустые надежды. Еще одной причиной, по которой он хотел поговорить с Сибил, было его желание, чтобы ребенок престал рождать в нем эти надежды.
      – Ты думаешь, что я глупый ребенок, – пробормотала Сибил, глядя на Александра.
      – Возможно, ты просто заблуждаешься.
      – Тетя сказала, что люди считают меня глупой и плохо думают обо мне, полагая, что я ведьма. Но у меня вчера был об Эйлис плохой сон, а этой ночью – хороший. Ты хочешь меня выслушать?
      – Да, хочу, Сибил. Я выслушаю. Но это не значит, что я верю во все это или начну думать, что твои сны что-либо значат. – Александр надеялся, что, выслушав ее, он убедит девочку, что сон не играет никакого значения, и к тому же уменьшит свои собственные страхи относительно ее уже прославленного дара.
      – Плохой сон заставил меня кричать, хотя я понимала, что он не означает, что тетя Эйлис мертва.
      – И что ты видела, дитя?
      – Было темно. Я ничего не видела, кроме теней и ее едва различимого лица. Над ней была большая тень, но эта тень не предвещала что-либо плохое. Тетя Эйлис страдала, но я не думаю, что кто-либо заставлял ее страдать. Это страдание было внутри ее. Она боялась, но не из-за страдания.
      – И чего она боялась, моя радость? – спросил он, когда Сибил нахмурилась и на некоторое время замолчала.
      – То, что было снаружи. – Девочка нахмурилась еще сильнее. – Да, что-то плохое было близко, но не с ней. Страдание было внутри ее. – Сибил пожала плечами и посмотрела на Александра. – Тетя Эйлис говорит, что я буду объяснять лучше, когда вырасту.
      – Это ребенок. Эйлис родила ребенка.
      Александр вздрогнул от слов, произнесенных Баррой, поскольку не видел, как тот подошел к ним. Барра был совершенно уверен в том, что говорила Сибил. Александр призвал всю свою силу воли, чтобы не поверить в сон. Поскольку на лице Барры был виден лишь интерес, когда он сел рядом, Александр решил выразить несогласие. Он со многим примирился с того дня, как в Ратморе появились Эйлис и дети Барры, но с некоторыми вещами он соглашаться не собирался. Дар Сибил на самом деле означал лишь детские фантазии.
      – Барра, – хмуро посмотрел он на брата, – тебе не следует поощрять ребенка в его фантазиях. К тому же я думал, что ты давно спишь.
      Барра кивнул:
      – Да, я спал, но проснулся. Я почувствовал, что мне нужно отправиться проверить Сибил. Она вчера приходила ко мне в спальню, и я боялся, что она может снова увидеть кошмарный сон. У меня не часто бывают плохие сны, но от них всегда портится настроение. – Барра поцеловал кудри Сибил и пробормотал: – Эйлис меня предупреждала.
      Услышав волнение в его голосе, Александр спросил:
      – Ты в самом деле считаешь, что эти сны что-то значат?
      – Ты видел доказательства этому со щенками.
      – Я видел случайное совпадение.
      – Но не будешь же ты утверждать, что сон, о котором говорила Сибил, является обычным для маленького ребенка?
      Александр не нашелся что ответить и потому молчал. Многие верили в видения. Когда он был безбородым мальчиком, он знал несколько старух, у которых были видения, и у одной эти видения довольно часто сбывались. Ему не нравилось это тогда и еще меньше нравилось сейчас. Когда он чего-либо не понимал, это его тревожило, а чувство тревоги ему не нравилось. Однако, несмотря на все это, он не мог отмахнуться от слов девочки. Барра был совершенно прав, говоря, что для ребенка такой сон необычен, и это придавало сну Сибил ту достоверность, которой он не хотел признавать.
      – Это был хороший сон? – спросил он маленькую девочку. Недоверие из своего голоса он изгнать не мог.
      – Именно из-за хорошего сна я искала тебя, – ответила Сибил. – Ты выглядишь таким печальным, дядя Александр, что я решила сказать тебе какую-нибудь хорошую новость.
      – Да, малышка, я хотел бы услышать что-нибудь хорошее. – Он был искренне тронут ее заботой.
      – Ну, тетя Эйлис больше не в печальном настроении и больше не чувствует себя обижаемой. Я не могу видеть все точно, но знаю, что она сейчас где-то снаружи. Она просто ходит, ходит и ходит. С ней Джейм. Я могу его видеть. Они оба смотрят прямо на меня, когда прогуливаются туда и обратно. Это означает, что она вернулась обратно в Ратмор.
      – Если бы я мог верить в такие вещи, как сны, видения, то да, я бы сказал, что это означает именно это. Однако я не могу позволить себе в это верить, верить всем сердцем.
      Сибил кивнула. Выражение ее личика оставалось очень серьезным.
      – Тетя Эйлис верит в мой дар, хотя и говорит, что он ей не по душе.
      – Ну, даже если бы я и верил во все это, я не мог бы послать своих людей при такой мерзкой погоде. Не мог бы послать их на основании лишь снов маленькой девочки. – Александр попытался, чтобы его объяснение было настолько мягким, насколько это возможно. – Мои люди сочли бы меня полным дураком, если не сумасшедшим.
      Сибил вновь кивнула.
      – Тетя Эйлис не хотела бы, чтобы люди стали судачить о моих видениях. Она говорит, что тогда окружающие перестанут относиться ко мне как к обычной маленькой девочке.
      – Тетя Эйлис права, малышка. – Барра поставил свою дочь на ноги. – Лучше всего держать это в секрете. Многие люди боятся подобных вещей. Но спасибо тебе, девчушка, что ты говоришь все это нам. А теперь пора спать. Хочешь, я отведу тебя наверх и подоткну одеяло?
      – Нет, папа. – Она поцеловала его в щеку. – Спокойной ночи.
      – Спи спокойно, малышка.
      – Мне нужно выпить, – буркнул Александр, как только Сибил ушла. Он поднялся, чтобы направиться в большой зал.
      Барра последовал за Александром. Он увидел, как его брат залпом осушил кружку с элем и наполнил ее снова, прежде чем сесть за главный стол. Барра молча наполнил свою собственную кружку крепким сидром и сел рядом с братом. Хотя ему и хотелось, чтобы у Сибил не было ее странного дара, он признавал, что такой дар у некоторых людей действительно существует. Он прекрасно понимал, почему Александр так не хочет признавать этого. Александр принадлежал к людям, которые уважали только факты и здравый разум.
      – У бабушки Майри действительно был дар предвидения? У этой испанской дамы?
      – Да, Александр, Эйлис говорила, что эта женщина часто делала предсказания. И однажды старуха сказала, что единственной пользой от этого было то, что это портило кровь Колину.
      Александр коротко рассмеялся:
      – Эйлис однажды сказала мне, что ее бабка не любила Колина с момента первой встречи. Похоже, что у нее был тонкий вкус.
      – Александр, Сибил не такой ребенок, который будет лгать или выдумывать. – Барра говорил тихо, глядя прямо в резко очерченное лицо Александра. – Сказать по правде, я порой забываю, что Сибил ребенок.
      – Барра, ты слишком часто меня упрекаешь. Когда Эйлис и дети появились в Ратморе, я хорошо принял детей, верно? Я постарался забыть, что в них течет кровь Макфарланов. Клянусь светлыми слезами Марии, разве не я посеял свое собственное семя в лоне одной из женщин Макфарланов, даже не испытывая к ней особых чувств? Теперь я должен признать племянницу, способную предвидеть будущее? И если я признаю это, что я должен еще делать, кроме как сидеть здесь и ждать, – он помолчал, подбирая правильное слово, – чтобы сбылось предсказание? Мне не остается ничего, кроме ожидания. Я никак не могу проверить, являются ли детские сны всего лишь видениями, вызванными ее собственными надеждами. Но давай будем разумными. Должен ли я верить в то, что Эйлис выскользнула из рук своего дяди, своего жениха и всех их солдат?
      – Если кто-либо способен на это, то почему не способна наша Эйлис? А если не Эйлис, не забывай про Джейма.
      – Нет, я никогда не забываю про этого недотепу, но жив ли еще Джейм? Кроме того, он тоже простоват.
      – Это верно, но я не думаю, что он такой уж тугодум, как все считают. И он использует все свои способности, чтобы спасти Эйлис. Может, ему и необходима помощь Эйлис в разработке плана бегства из Лиргана или Крейгендаба, но как только этот план будет ему показан, этого молодого великана уже не остановить даже если он погибнет при его выполнении.
      – Эйлис должна родить. Возможно, она уже родила, – выдохнул Александр.
      Барра видел, как тяжело его брат воспринимает положение, в которое попал. В его голосе были слышны страх и боль. Это вызывало у Барры сочувствие. Барру никогда не оставляло беспокойство за Эйлис. Ему хотелось понять, насколько глубоки чувства Александра. Но он подозревал, что глубину этих чувств Александр не осознает и сам. Если бы Эйлис не была беременна ребенком Александра, возможно, он бы этой женщиной вообще не интересовался. Сознание этого не позволяло Барре что-либо предложить или сделать.
      Барра глубоко вздохнул, набираясь решимости.
      – Да, это может выглядеть невозможным, и если твой ребенок все еще жив – в ее животе или уже рожденный, – от нее требовалась бы большая смелость, чтобы пытаться бежать. Однако появись у этой женщины подобная возможность, ее ничто бы не остановило.
      Александр представил, какие опасности могло бы принести подобное бегство, и на короткое мгновение закрыл глаза, чтобы отогнать ужасное видение.
      – Да, черт побери.
      – Думаю, что решительно действовать ее могла бы заставить забота о ребенке. Что бы она ни думала о тебе, ребенок принадлежит ей. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что Эйлис будет его защищать. Какие бы сложности ни возникали между вами, она прекрасно понимает, что ребенку безопаснее в твоих руках. Если ребенку будет что-то угрожать, Эйлис может пойти пешком по аду, чтобы спасти его.
      – Иисус милосердный, это так, – простонал Александр. Страх за Эйлис и ребенка придал горечи его голосу. – Я могу только молиться, чтобы кто-нибудь вдохнул немного разума в ее безрассудную голову.
 
      Меряя шагами большой зал, Малькольм продолжал говорить, зло глядя прямо на Эйлис. Она молча сидела, ожидая, когда он кончит ее бранить и она получит возможность вернуться в постель. Она знала, что ей нужно как следует отдохнуть перед путешествием, от которого он столь усердно пытался ее отговорить.
      То, что все его разумные доводы совершенно спокойно игнорировались, выводило Малькольма из себя. И раздражение делало его аргументы неубедительными. В ее слабом состоянии, сразу после рождения ребенка, тяжелое путешествие, которое она задумала, могло ее убить. Из-за упрямства она никак не хотела признать те опасности, которые ей предстояло пережить. Малькольм не мог поверить, что она столь слепа и безрассудна.
      – Ты и дальше не будешь меня слушать, женщина? – выдохнул он. – Это чистое безумие. Если ты вообще доберешься до Ратмора, то только для того, чтобы замертво упасть в воротах.
      – Тогда Александр сможет позаботиться о нашем сыне, – ответила Эйлис. – Малькольм, оставь все это. Ты не можешь заставить меня передумать.
      – Я начинаю сомневаться, способна ли ты вообще думать, – буркнул он, усаживаясь во главе стола. – Ты могла бы задержаться здесь еще на несколько дней.
      – Нет. Зачем искушать судьбу? Ребенок кричит чуть слышно, но он действительно кричит. – Она чуть улыбнулась. – Я сойду с ума, если он замолчит. Однако этот тихий крик в любую минуту может достичь ушей тех, кому он не нравится. Дональд или Дункан могут вернуться в любое время. Ты можешь мне твердо обещать, что никто в твоих владениях меня не предаст? – По его лицу она поняла, что он этого обещать не может. – Ты знаешь, как близки мы к спасению. Кроме того, нужно помнить, какое на дворе время года. Если я останусь еще ненадолго, может подняться буря и я окажусь в ловушке. Этой опасности я хочу избежать.
      Против ее доводов спорить было невозможно, хотя Малькольму и очень хотелось возразить. Он считал, что ее желание является чистым самоубийством, однако остаться и ждать действительно было опасно. Эта женщина оказалась сейчас в таком положении, что опасности грозили ей со всех сторон. Малькольм невольно скривился, подумав о том, что одной из этих угроз является он сам. Присущее ему внутреннее достоинство заставило его забыть об обещании, которое она ему дала, но его тело с этим решением не согласилось.
      Эйлис видела мрачную решимость на лице Малькольма и поняла, что эта мрачность связана с обещанием, которое она ему дала. Это обещание было дано под давлением обстоятельств, в обмен на ее жизнь и жизнь ее ребенка. Малькольм выполнил свою часть сделки. Она и ее сын остались в живых и в данный момент не подвергались риску. Эйлис знала, что выполнила бы свою часть сделки, хотя это и стоило ей очень дорого. Александр был всем в ее жизни, а ее обещание Малькольму определенно привело бы к разрыву.
      – Тогда отправляйся в постель, Эйлис, – произнес Малькольм. Его голос выражал покорность. – Тебе необходимо отдохнуть перед испытаниями, с которыми ты встретишься с рассветом.
      – Спасибо, Малькольм, за все, что ты для меня сделал.
      – Будешь ли ты меня благодарить потом?
      Эйлис уловила странную нотку в голосе Малькольма, но не поняла ее значения.
      – Да. Доброй ночи.
      Малькольм молча проследил глазами, как она уходит, а затем закрыл глаза.
      – Ты ублюдок, Малькольм Маккорди, самый настоящий ублюдок. – Он хрипло рассмеялся, полный презрения к себе. Но у него не хватило решимости позвать ее обратно в большой зал и сказать, что обещание забыто.
 
      Джиорсал сидела в своей спальне, когда там появилась Эйлис. Девушка перестала качать люльку и выпрямилась. Продолжая думать об обещании Малькольму, Эйлис не хотела встречаться взглядом с глазами девушки. С самого начала она видела, что для Джиорсал Малькольм был всем. Эйлис слишком хорошо знала, что может чувствовать девушка в таком положении. Знала она и то, что выполнение обещания сильно бы обидело Джиорсал. А ей этого очень не хотелось, поскольку девушка была с ней очень добра.
      – Это обещание было сделано под угрозой, в безвыходном положении, – внезапно произнесла Джиорсал. – Ты можешь его не выполнять. Никто от тебя этого не ждет.
      Эйлис совершенно не удивило, что этот вопрос занимает в уме Джиорсал столь много места.
      – Может, и не ждет, хотя я бы не сказала, что никто. – Она вздохнула и легла на кровать, быстро взглянув на спящего сына. – Я надеялась, ты забыла, что было сказано в ту ночь.
      – Это было всего два дня назад. Я не забуду об этом даже спустя годы.
      – В самом деле? – Эйлис посмотрела на девушку с нескрываемым интересом. – И почему это тебя так волнует? Я уверена, что Малькольм не изображал монаха с того времени, как ты здесь появилась!
      – Нет, конечно, нет. Однако с тобой совершенно другой случай. Прочие были просто шлюхами и значили для него не больше, чем его ночной горшок.
      – А я? Я не видела какого-то особенного отношения с его стороны. – Эйлис подумала, что девушка придает слишком много значения простой несдерживаемой похоти.
      – Вы просто не заметили. Но другая женщина бы заметила, если бы это касалось ее сердца, как со мной. Она бы увидела опасности и искушения, обуревающие мужчину, которого она хочет. Малейшая угроза ее сердечным желаниям ясно видна влюбленной женщине. Поверь мне в этом, Эйлис, ты немалая угроза.
      – Ты преувеличиваешь.
      – Нет. Малькольм испытывал к тебе не только плотские чувства. Если бы это было так, мне было бы все равно. Это были совсем другие чувства! – Она опустилась на край кровати. – Но я не знаю точно, что он чувствует или думает, поскольку Малькольм очень скрытен.
      – Да, я знаю таких людей очень хорошо, – буркнула Эйлис, и ее мысли обратились к Александру. – Однако я думаю, что ты видишь все в неверном свете.
      – Нет, Эйлис, совсем нет! Малькольм раньше не волновался по поводу того, что делают его кузены. Он не обращал на них внимания, поскольку если бы он пытался им помешать, то лишился бы своих владении, как бы малы они ни были. Он очень бережет то малое, что у него сейчас есть. Он никогда бы не стал рисковать этим ради удовлетворения плотского желания. Но когда он попросил тебя разделить с ним постель, он сделал то, что его кузены восприняли бы как большое предательство, если бы это раскрылось. Ты зажгла в этом человеке огонь. Этот огонь нужен был ему еще до того, как Малькольм увидел тебя в первый раз. Я думаю, ты можешь предложить мужчине очень многое, хотя не могу объяснить, что конкретно. Я только знаю, что Малькольм ищет это. Как и многие мужчины, Малькольм очень хотел бы получить то, что ты дала Александру Макдабу.
      – У него этого никогда не будет, – произнесла Эйлис. – Никогда, даже если Александр меня оставит, когда узнает, что я переспала с Малькольмом.
      – Ты и я знаем, что Малькольм не станет брать то, что предлагается без желания. Но не все это смогут понять. Хотя я никогда не спала с ним, я знаю, что Малькольм – хороший любовник. Это – главная причина того, что женщины высокого положения ищут внимания этого бедного безземельного рыцаря – а они делают это порой весьма усердно. – Джиорсал скривилась. – Он очень самоуверен, и я думаю, что он считает, будто сможет оторвать тебя от Александра Макдаба.
      – Может, Малькольм и способен вызывать желание, но вряд ли он способен на большее. Ты можешь убедить в этом Малькольма? Он попросил за мою жизнь такую цену, что если бы я ее заплатила, это бы меня убило. Я бы потеряла Александра и моего ребенка, поскольку Александр, без сомнения, забрал бы его, хотя это ребенок от неверной жены. Из-за этого трижды проклятого обещания я могу надеяться только на роль бедной приживалки.
      – Я постараюсь, Эйлис, но ничего не обещаю. Подобные вещи мужчине понять трудно, особенно если он никогда не любил. Малькольм не любит поэм и баллад. Он может отнестись ко мне с насмешкой, когда я попытаюсь рассказать ему о твоих чувствах.
      – Тогда пусть будет как будет. Мне жаль, Джиорсал. Прости.
      – Нет, тебе нет нужды просить у меня прощения. Ты спросила цену за жизнь своего ребенка, и ты должна заплатить ее. Не ты ставила условия, это сделал Малькольм. Только Малькольм способен вернуть твое обещание, но я боюсь, что он этого не сделает. Даже если какая-то его часть искренне этого захочет. Он просил тебя ему отдаться, хоть это и не его манера поведения. – Джиорсал поднялась с кровати и двинулась к двери. – Все же я сделаю все возможное, чтобы поколебать Малькольма, – ради нас обеих. Доброй ночи, Эйлис. Желаю тебе хорошего путешествия завтра утром.
      – Доброй ночи, Джиорсал, – пробормотала Эйлис, чувствуя, что у нее наворачиваются слезы при мыслях о судьбе этой девушки. – Малькольм, – пробормотала она, когда Джиорсал ушла, – ты – величайший из глупцов. Если ты действительно ищешь то, о чем говорила Джиорсал, то тебе следует всего лишь оглядеться вокруг. Это – прямо перед твоими глазами.
      Эйлис хотела поскорее заснуть, но сон никак не шел. Ее мысли были заняты тем, что принесет утро. Хотя она энергично противилась доводам Малькольма, многое свидетельствовало в пользу того, чтобы остаться и немного подождать. Каждый раз, когда она думала о предстоящем путешествии, ей приходилось бороться с собственными страхами. Оставалось только удивляться, как и когда ее жизнь так усложнилась?
      Она провела рукой вниз по животу, который не переставал болеть. Чрево, в котором вызрел ее сын, все еще очищалось и приходило в себя от мук, что испытало два дня назад. Обычно женщина отдыхает после родов около двадцати дней и выполняет легкие работы на протяжении месяца, однако Эйлис приходилось усердно обдумывать путешествие в несколько дней, когда ее тело продолжало кровоточить. Эйлис пыталась убедить себя, что бедные крестьянки способны легко подниматься после родов и работать. Однако эта мысль ее страхи не развеяла. Она не подготовлена к такой жизни.
      Следовало также помнить о только что родившемся ребенке. Это был сильный здоровый малыш, но он покинул безопасное лоно своей матери всего пару дней назад. Дети умирают с удивительной регулярностью независимо от того, насколько благоприятны условия их существования. Если взять ребенка в путешествие продолжительностью в несколько дней, отдать его на волю стихий со всей их жестокостью, она подпишет ему смертный приговор. Результатом такого путешествия может быть только доставка Александру тела его сына для похорон на землях Макдабов.
      Это была тяжелая мысль. Эйлис очень боялась за своего ребенка и постаралась отогнать эту мысль прочь. Но если она останется с Малькольмом, их может захватить Дональд, а он непременно исполнит свои угрозы. Путешествие в Ратмор тоже представлялось рискованным, но это был единственный разумный выбор. И это путешествие необходимо было предпринять именно сейчас, когда Маккорди рыскали повсюду, посланные Малькольмом по неверному пути. Если ее сыну предстоит умереть, то пусть это будет на пути к свободе. Она не допустит, чтобы он стал жертвой безумной ненависти Дональда Маккорди.
      Внезапно она подумала, насколько Александр готов встретить ее с сыном, и по ее телу пробежала дрожь Последнее, что она слышала об Александре, – это слова Джейма, что он видел стрелу, впившуюся ему в спину. Эта рана в сочетании с теми, что он уже получил перед спасением, могла оказаться смертельной. В таком состоянии стремительная гонка грозила ему лихорадкой и заражением крови. Чем больше Эйлис думала над этим, тем более вероятной ей казалась смерть Александра.
      Она решительно качнула головой, отбрасывая эти мысли. Александр слишком много значил в ее жизни. Она бы почувствовалa, если бы он умер. Человек не может не заметить, когда из его жизни исчезает свет. Эйлис была уверена: она бы узнала, что ее любовь умерла. В данный же момент единственное, что она чувствовала, – это желание вернуться в Ратмор, чтобы оказаться снова с Александром и предъявить ему его сына и наследника. Даже зная, что надежды могут оказаться тщетными, она хотела верить, что ее желание вернуться в Ратмор означает, что Александр жив.
      Как Александр отнесется к ее ребенку, нисколько не волновало Эйлис. Она знала, что он привязался к детям Барры, хотя в них текла кровь Макфарланов. Она также чувствовала его интерес к еще не родившемуся ребенку. Он доказал, насколько небезразличен ему их ребенок, когда попытался отвезти ее к священнику для освящения церковью иx союза, а потом объявил о свершившемся браке перед людьми своего клана. Александр все еще не хотел обременять себя женой, насколько могла судить об этом Эйлис, однако он взял ее в жены – ее, племянницу убийцы его отца и похитителя его земель. Ничто не могло доказать яснее, что он хотел этого ребенка.
      Когда наконец Эйлис забылась сном, ее страхи обрели форму кошмаров. Эти кошмары мучили ее столь немилосердно, что рассвет она встретила с радостью. Теперь она со всей решимостью отбросит свои страхи. Она знала, что страх имеет свои преимущества, делая человека осторожным, однако ее страхи не смогут помешать ей сделать то, что она намеревалась.
      Скоро она обнаружила, что силу воли приходится прикладывать даже для того, чтобы выйти из комнаты, поскольку Джейм и Малькольм возобновили свой спор относительно ее путешествия. Ее собственные страхи заставили ее прислушаться к их спору, однако Эйлис осталась тверда в своем решении. Ребенок был завернут в одеяло и привязан к ее телу под плащом. Она, ребенок и Джейм смогли тайно выскользнуть из башни Малькольма, не замеченные охраной.
      Оказавшись на улице, Эйлис ужаснулась. Они были еще очень далеко от Ратмора, и идти пешком предстояло долго. Малькольм не мог одолжить им верховых лошадей, поскольку у него их не было. Эйлис с трудом сделала несколько первых шагов, однако скоро к ней вернулась былая сноровка. По мере того как ее шаг становился все более твердым и уверенным, она решила, что какая бы опасность ни ожидала ее впереди, в конце ее путешествия, главное, что ребенок окажется в безопасности. Для нее этого было достаточно.
 
      Александр встретил рассвет с тяжелым сердцем. Поднявшись, он поддался порыву и отправился к стене. До него наконец дошел слух относительно Эйлис. Ее не было в Лиргане, она находилась в Крейгендабе. Хотя человек, принесший эту весть, был уверен, что Эйлис жива, он не мог сказать ничего определенного относительно ее здоровья. Не знал он и о том, родила ли она.
      Александру не хотелось признавать, что сон Сибил мог оказаться вещим, однако он все же внимательно осмотрел горизонт. Погода была плохой, но понемногу улучшалась. К несчастью, теперь он не знал, куда именно должен совершить свой рейд. От бессилия Александр сжал кулаки. Все планы, что приходили на ум, были похожи на бесполезные умственные упражнения. Ему приходилось выжидать, а ждать он не любил и терпением никогда не отличался. А поскольку дело касалось Эйлис и ее ребенка, то о терпении речи вообще не шло. От испытываемых чувств его тело было напряжено. Александр осматривал окружающую местность и шептал:
      – От такой неопределенности человек способен сойти с ума. Я не знаю, куда смотреть и куда двигаться. Ради Бога и моего спокойствия, Эйлис, пошлешь ты мне какую-нибудь весть?

Глава 15

      Эйлис всем сердцем хотела как-то дать знать о себе Александру. Она сидела под деревом и, баюкая ребенка, отчаянно боролась со сном. Последнее время она все больше уставала и на привалах сразу же забывалась сном. Она знала, что каждый шаг, сделанный наперекор усталости, вредит ее здоровью, но это ее больше не беспокоило. Единственное, чего ей сейчас хотелось, это добраться до места, где можно найти безопасность и сухую постель.
      Джейм осторожно взял ребенка из рук Эйлис и поправил ее плащ, не обращая внимания на сонные протесты. Прижав ребенка к своему плечу, он двинулся дальше, бормоча какую-то успокоительную чепуху. В отличие от матери младенец спокойно переносил путешествие во владения своего отца. Наследник Ратмора уже показывал силу духа, свойственную Макдабам. Видя, что ребенок в добром здравии и вполне силен, Джейм совершенно успокоился.
      А вот состояние Эйлис продолжало его тревожить. Они прошли уже много, но это стоило ей дорого. Эйлис не жаловалась, но Джейм был уверен, что она подхватила сильную простуду либо от тумана, который часто окутывал их, либо от дождя, который обрушился на них прошлым вечером. Усталость лишила лицо Эйлис всяких красок, однако на щеках был виден румянец. Как только Эйлис удавалось собрать еще немного сил, она вкладывала их в простое действие – очередной шаг. Сил на то, чтобы бороться с лихорадкой, не оставалось. Джейм опасался, что болезнь и усталость могут привести ее к смерти.
      Джейм заставил себя разбудить Эйлис. Она отчаянно нуждалась в отдыхе, но в данный момент это было роскошью, которую они не могли себе позволить. До своей столь долгожданной цели им предстояло идти еще полдня. В Ратморе их ждали тепло, постель, пища – и люди, готовые позаботиться об Эйлис. Джейм был уверен, что самым разумным в их положении было бы продолжать идти вперед. Когда они пустились в дорогу, Эйлис дала ему строгие наказы – и он бы не поколебался, чтобы их выполнить, поскольку сейчас для него имело значение только быстрейшее продвижение к Ратмору.
      – С ребёнком все в порядке? – Эйлис застонала, с трудом поднимаясь на ноги.
      – Да, госпожа! Мы должны идти. Осталось не так много. Мы должны достичь ворот Ратмора к закату. Нет, – произнес он, когда она протянула руку к ребенку. – Я его понесу.
      Она не стала спорить. Сейчас Эйлис не вынесла бы даже слабый вес малыша. Все ее силы уходили на то, чтобы остаться на ногах. Теперь она больше всего боялась, что у нее началась лихорадка. Конечности отчаянно ныли, перед глазами стоял туман. Эйлис хотела, чтобы Джейм не видел, в каком плачевном состоянии она находится, но по тому, как хмуро он смотрел на нее, было ясно, что он понимает серьезность положения. Все, на что она была способна, это молиться, чтобы они не остановились, чтобы Джейм по-прежнему выполнял ее распоряжения и доставил ребенка в Ратмор, чего бы это ни стоило.
      Когда они крались по землям Маккорди, им пришлось несколько раз прятаться от людей Дональда. Но теперь они уже могли чувствовать себя в безопасности. Однако Эйлис не была уверена, что теперь они могут встретить только людей Макдабов. В Ратморе был предатель. Кто-то сообщил Дональду, где можно найти Александра и ее в день свадьбы. Она не могла быть уверена, что предатель схвачен. Джейм явно разделял ее опасения, поскольку прокладывал дорогу подальше от населенных пунктов, держался ближе к деревьям и возможным местам укрытия. Он демонстрировал при этом подлинные чудеса маскировки, столь удивительные для человека подобной комплекции.
      Александр постоянно занимал мысли Эйлис, но она стала думать о нем еще больше, когда они приблизились к Ратмору. Скоро она снова увидит его красивое лицо, узнает, что он оправился от своих ран, и наконец перестанет за него волноваться. И он возьмет под защиту их ребенка. Эйлис все еще содрогалась от зловещих угроз Дональда. Слава Богу, об этом скоро можно будет не думать. Она наконец отдохнет в первый раз за столь долгое время. Эта мысль помогала ей двигаться вперед.
 
      Когда Александр перешел на парапет Ратмора, он мысленно пожелал, чтобы ночные кошмары оставили наконец его голову и дали ему передохнуть. Донесения о том, что Маккорди и Макфарланы мечутся по своим владениям в поисках Эйлис, показали ему, что она каким-то образом смогла бежать от своих врагов, хотя от самой Эйлис он весточки не получил. То, что она наконец вырвалась из рук врагов, было хорошей новостью, но он не переставал тревожиться, не зная, в чьих руках она теперь могла находиться. Снова и снова Александр пытался понять, где она может быть, и снова и снова в его голове возникали тысячи различных предположений.
      Одно он знал наверняка – ему ужасно ее не хватало. Со вздохом он прислонился к стене и направил взгляд на земли Маккорди. Его постель никогда не казалась такой пустой, однако у него не было желания заполнить кем-то пространство, оставленное Эйлис. Его голод имел конкретный источник и нуждался лишь в одном способе утоления. Ему не хватало даже того, как Эйлис с ним спорила. Его даже удивляло, насколько полно она вошла в его жизнь. И он не был сейчас уверен, что это ему по душе. Именно зависимости он всегда стремился избегать, чтобы остаться свободным.
      Он выслал несколько патрулей, приказав следить за Макфарланами и Маккорди. Его не беспокоило, понимают ли его люди истинные мотивы этого приказа. Несколько патрулей вряд ли чем-то помогут, но по крайней мере это было какое-то действие. Если Эйлис чудом пробьется к Ратмору, его люди ее обнаружат. Ему оставалось только молиться, чтобы она не попыталась скрыться от патрулей из-за боязни предательства. Такая возможность была, поскольку она не знала, что предатель уже схвачен.
      – Тяжело ничего не знать.
      Александр нахмурился, когда рядом с ним встал Барра.
      – Думаю, что даже весть о том, что она мертва, сейчас бы внесла какую-то ясность.
      Барра кивнул и быстро пожал плечо Александра, выражая молчаливую поддержку.
      – Я не могу поверить, что она мертва.
      – И я не могу поверить, хотя как она могла пропасть на целую неделю – и даже больше, – когда ее ищут три клана… Она словно растворилась в тумане – она здесь, но ее здесь нет. – Александр покачал головой. – Черт побери, у меня разыгралась фантазия!
      – Она должна быть не одна, если Джейм до сих пор жив. Сейчас на кону лежат жизни их обоих.
      – Да, это верно. При таких испытаниях самый глупый стал бы хитрым, а Эйлис совсем не глупа. – На какой-то миг ему захотелось, чтобы это было не так, поскольку, если бы она не была столь умна, она бы осталась на месте и у него была бы возможность ее спасти.
      – И для того, чтобы защитить свою хозяйку, Джейм тоже должен стать хитрым. Подобные испытания заставляют этого мягкосердечного великана показывать все, на что он способен. Я надеюсь, он все еще жив, хотя бы ради нашей бедной Кейт. – Барра покачал головой. – Я не замечал, насколько его добрый нрав нужен здесь. Ну, я надеюсь, что сейчас этот человек находится с Эйлис, поскольку она либо скоро родит, либо уже родила. Ей сейчас особенно нужна его защита.

* * *

      Эйлис поняла, что больше не в силах бороться со слабостью или скрывать ее от Джейма. Она дважды споткнулась, но, издав проклятие, смогла удержаться на ногах. Третий раз ей это не удалось. Она села там, где упала, борясь с желанием разрыдаться. Ей показалось ужасно несправедливым, что силы оставили ее именно тогда, когда цель была совсем близка.
      – Ах, Джейм, осталось идти совсем немного, но я не в состоянии сделать хотя бы шаг. – Она покачала головой. – Тебе лучше идти без меня. Возьми ребенка и доставь его в Ратмор, в безопасность.
      – Не говорите глупостей! Я вас не покину. – Он поднял ее и понес к укрытию под ветками деревьев.
      – Я могу тебе приказать это сделать, – произнесла она, когда он посадил ее на траву и наклонился к ней.
      – Да, вы можете, но я не буду обращать на это внимания, так что не тратьте остатки сил. Ребенку нужна мать.
      – Там найдутся женщины за ним присмотреть. В любом случае ему понадобится кормилица. Она займет мое место.
      – Мужчине нужна его жена, – упрямо продолжал Джейм, пытаясь взбодрить ее.
      – Александру Макдабу никто не нужен. Ему достаточно улыбнуться, и дюжины девушек тут же прибегут к нему. Он меня быстро забудет, – произнесла Эйлис. От горечи ее голос задрожал. – О, Джейм, все бесполезно! Я едва в состоянии поднять палец, не то, что идти. Мое тело вопит: «Хватит!» Все это время я могла идти только потому, что Ратмор казался совсем близко.
      – Я знаю это, госпожа. Ты родила совсем недавно. У тебя лихорадка, если я могу правильно судить. – Джейм тронул ее лоб и щеки и, почувствовав жар нахмурился.
      – Да, и эта лихорадка гнет меня к земле. Я не в состоянии ясно думать. Иди вперед, Джейм. Ты можешь потом ко мне вернуться.
      – Я тебя не оставлю. Нет, ни за что, ведь мы почти дошли. К тому же собирается дождь. Я тебя понесу.
      – Нет, со мной ты пойдешь совсем медленно.
      Джейм собирался возразить или – если бы это не прошло – использовать свою большую силу, однако его внимание внезапно что-то отвлекло. Он услышал топот лошадиных копыт. Лошади неторопливо двигались по дороге прямо к ним. Джейм поспешно прижал Эйлис к земле и сунул ребенка в ее руки. Бесшумно, как научился делать все за последние несколько дней, он прокрался к дороге. Даже несмотря на то, что они находились совсем близко к Ратмору, Джейм не мог быть уверен, что приближающиеся всадники не враги. Он затаился за небольшим кустом и стал пристально вглядываться в небольшую группу людей, едва различимую в свете собирающихся сумерек. Когда Джейм узнал едущего впереди, он выдохнул с облегчением.
 
      – Мне не нравится, что снова приходится возвращаться к лэрду без вестей, – буркнул один из всадников.
      – Да, – вздохнул Ангус и покачал головой. – Лэрду не по душе, что он ничего не знает. Он хочет действовать, однако не может ничего сделать. Боже правый, и куда могла задеваться эта дама?
      – Она здесь, – крикнул Джейм, медленно выходя из своего укрытия.
      – Джейм? – хрипло произнес Ангус. Вся группа натянула поводья и уставилась на Джейма. – Это действительно ты?
      – У вас что, ослабели глаза?
      – Мои глаза прекрасно видят, – отрывисто произнес Ангус и поспешно спрыгнул с лошади, как и остальные всадники из патруля. – Мы на протяжении недели исследовали здесь все вдоль и поперек в поисках тебя и Эйлис. Я не ожидал, что ты выйдешь на дорогу и окликнешь меня, как ни в чем не бывало.
      – Я тоже весьма удивлен, что встретил вас. Я думал, вы находитесь ближе к Ратмору, поскольку в окрестностях бродят банды Маккорди и Макфарланов.
      – Эти глупцы постоянно нарываются друг на друга, так что видят только самих себя. А теперь скажи: где Эйлис?
      – Она здесь, Ангус.
      Вместе со своим старшим сыном Ангус проследовал за Джеймом к тому месту, где тот оставил Эйлис. Увидев, в каком она состоянии, он выругался.
      – О Господи, ты с ума не сошла?
      – Какое прелестное приветствие, – пробормотала Эйлис и слабо улыбнулась человеку, присевшему рядом с ней. – Посмотри сюда, Ангус. Это мой сын. – Она откинула край одеяла, чтобы Ангус мог видеть ребенка.
      – Боже милосердный, спаси нас! Когда он родился? – Ангус смотрел на малыша с открытым ртом.
      – Примерно неделю назад. Нет, думаю, десять дней. – Эйлис попыталась сесть, и Ангус поспешил протянуть ей руку. – Он решил, что не может больше ждать, даже для того, чтобы я вернулась в Ратмор.
      – Ты сошла с ума, миледи! Тебе следовало бы находиться в постели, а не путешествовать по сельской местности, как какой-нибудь деревенской девице. Святая Мария, ты выглядишь нищенкой и совершенной оборванкой.
      – У тебя всегда комплимент наготове. Я очень устала, Ангус. С Александром все в порядке? – спросила она нерешительно и тихо, с напряжением ожидая ответа.
      – Да, он выздоровел. Думаю, его раны выглядели хуже, чем было на самом деле, хотя стрела доставила немало хлопот. Он горит желанием снова взяться за меч, но когда ты исчезла, мы не знали, куда именно его направить.
      – Должно быть, это было серьезным испытанием для его терпения, – пробормотала Эйлис и, несмотря на свое плохое самочувствие, слабо улыбнулась.
      – Да, миледи, это так. Слушай, Джейм, возьми ребенка, а я возьму эту глупую леди, – произнес Ангус, после чего приказал своему сыну: – Ты поедешь вместе с Лахланом Рори.
      – Я прошла почти весь путь, Ангус, – произнесла Эйлис, когда он взял ее на руки. – Я подошла совсем близко, но уже не в состоянии сделать хотя бы шаг.
      – Да, ты почти прошла дорогу, но ты чуть не убила себя. Думаю, у тебя началась лихорадка, если судить по твоему внешнему виду.
      – Это пройдет, – пробормотала Эйлис.
      Ее подняли на лошадь, и она прильнула к груди Ангуса, внезапно почувствовав, что продрогла до костей и нуждается в его тепле.
      Ангус хотел, чтобы ее слова оказались правдой. Ему совсем не нравилось, как она выглядит, поскольку лихорадка после родов привела к смерти многих женщин. Он отдал команду двигаться и тронулся в путь с такой поспешностью, какую только мог себе позволить. Ему не хотелось думать, что Эйлис прошла столь сложный путь до Ратмора только для того, чтобы умереть. Он даже не осмеливался подумать, как это повлияет на Александра.

* * *

      Когда дозор Ангуса вернулся в Ратмор, поднялась небывалая суматоха. Александр поспешил во внутренний двор, желая узнать, что происходит. Как только он вышел с Баррой из главной башни, все стихли. Александр невольно замер, глядя округлившимися глазами, как с лошади спускается Джейм, которого тут же поспешила обнять Кейт. Потом он перевел глаза на Ангуса и без труда разглядел черные как смоль волосы, рассыпавшиеся по его груди. Александр поспешил к Ангусу, но внезапно остановился. Его сердце дрогнуло, когда он увидел, как неподвижна Эйлис. Он не сразу обрел способность говорить, поскольку страх сжал ему горло.
      – Эйлис? – Его голос прозвучал как карканье, когда Ангус осторожно передал ему свою ношу.
      При звуке своего имени Эйлис шевельнулась и посмотрела на него:
      – Я принесла тебе твоего сына, Александр Макдаб.
      – Святые небеса, – прошептал Барра.
      Джейм подошел к ним, держа в руках ребенка. Любой, кто был рядом, мог видеть маленькое личико.
      Эйлис обвила руками шею Александра и уткнулась лицом ему в грудь.
      – Ты должен дать ему имя, Александр, и ты должен его окрестить, – произнесла она хриплым от усиливавшейся болезни голосом. Она почувствовала, как он напрягся. – Мне жаль, но у меня не было возможности это сделать. Я все время пряталась.
      Жар от ее изможденного лица, прижавшегося к нему, вселил в Александра страх. Он понял, что у Эйлис началась лихорадка. Александр посмотрел на Джейма. Выражение лица великана давало Александру мало надежд на то, что его опасения кто-то развеет и что Эйлис просто устала и вовсе не больна.
      – У нее жар. Как она дошла до такого состояния? – требовательно спросил он Джейма, с силой прижимая к себе Эйлис.
      – Эйлис отправилась в дорогу всего через два дня после родов. Мы прошли весь путь, за исключением последних нескольких миль.
      – И вас никто за десять дней не обнаружил?
      – Поначалу мы бежали из Крейгендаба. Затем нам пришлось прятаться в башне Малькольма Маккорди, где госпожа Эйлис родила сына. Поскольку нам пришлось бежать от тех, кто нас искал, то неделю назад в дождь и туман мы вынуждены были пуститься в дорогу. Она оказалась недостаточно сильна для этого. – Джейм мрачно покачал головой.
      От лихорадки Эйлис начинала уплывать в забытье, однако она все же услышала слова Джейма.
      – Они собирались убить его, Александр. Они собирались разрезать малыша и прислать тебе по частям.
      Александр снова посмотрел на Джейма, ожидая объяснений.
      – Дональд Маккорди, – почти выплюнул Джейм ненавистное имя. – Этот мерзавец постоянно угрожал ей, объясняя, что намеревается сделать с ребенком после его рождения. Маккорди говорил, что пошлет ребенка тебе разрезанным на куски, на очень маленькие куски. От этих слов Эйлис сходила с ума.
      – Вы можете поговорить обо всем этом позже, – отрывисто заявила Кейт. – Эйлис нужно немедленно отправить в кровать и начать ее лечить.
      – Ребенку потребуется кормилица, – произнесла Эйлис, когда Александр ускорил шаг к их спальне.
      – Мы найдем, – уверил ее Александр. – Не волнуйся, дорогая. За ним будет хороший присмотр.
      – А имя и крещение? – продолжала настаивать она. – Его следует окрестить. Это путешествие может быть для него смертельным, и он отправится в могилу некрещеным. Мне невыносима даже мысль об этом.
      – Да, он получит крещение. Священник должен быть здесь завтра утром. Он окрестит его сразу, как только прибудет. Я прослежу, чтобы это было сделано. Да, и я буду держать его здесь, пока ты не оправишься настолько, чтобы мы могли обвенчаться.
      Он находился около Эйлис, пока она переодевалась, мылась и облачалась в теплую ночную рубаху. Его страхи немного развеялись, когда он услышал, что у нее больше нет кровотечения и признаков того, что дорога нанесла ей какой-то сильный вред. Большая потеря крови в сочетании с лихорадкой наверняка убили бы ее. Александр укрыл Эйлис легким одеялом и сел у кровати, взяв ее руки в свои и ожидая, когда она заснет.
      – Ты должен пристроить у себя Джейма, – попросила Эйлис. – Дональд хотел его убить, и он бы это непременно сделал. Он часто предупреждал нас, что еще одна попытка Джейма помочь мне окончится его смертью.
      – Джейм может чувствовать себя здесь как дома столь долго, сколько ему будет угодно. – Александр легонько поцеловал ее в лоб. – А теперь молчи, дорогая, и постарайся заснуть. Ты нуждаешься в отдыхе.
      – Еще вот что, – прошептала Эйлис. Ее голос был тих, а слова были замедленны из-за приближения сна. – Если я все еще буду болеть, когда ребенка начнут крестить, я хотела бы, чтобы Джейм стал его крестным отцом. Он заслужил эту честь, поскольку помог прийти ребенку в мир. Сделаешь ты это для меня? Я знаю, что он беден, но у него широкая душа и доброе сердце.
      – Да, моя любовь, я сделаю это. Не знаю, кто заслуживает этого больше. Тебе нет нужды говорить, сколько он сделал для того, чтобы ты и наш ребенок добрались до Ратмора живыми.
      – Предатель… – начала говорить Эйлис.
      – Я нашел его.
      – Хорошо. – Ее не заботило, какое наказание Александр приготовил для предателя – ей было ясно, что он его убил, как это сделал бы любой мужчина.
 
      Когда Эйлис наконец заснула, Александр наказал Кейт присматривать за ней, а сам отправился на поиски Джейма. Он нашел великана в большом зале, когда тот менял полотняные пеленки малыша перед камином. Александр наклонился над своим сыном и внимательно изучил крепкое маленькое тельце. Оно явно вызвало в нем восхищение. Несмотря на то, что он видел ребенка своими собственными глазами, Александр по-прежнему с трудом верил, что снова стал отцом.
      – У него есть все, что должно быть, – произнес Джейм, обтирая ребенка. – Да, и все на своем месте. Он здоров и силен. Трудно поверить, но, похоже, перенесенное путешествие ему не навредило.
      Когда малыш схватил палец Александра, и на удивление крепко, того охватила буря эмоций. Сначала это было изумление. Он не мог поверить, что принял участие в создании подобного совершенства. Он мысленно поблагодарил Бога за то, что сила его чувств к Эйлис помешала ему предпринять обычные меры предосторожности и не дала выполнить клятву, что он навсегда останется бездетным.
      – Я совсем не безупречный человек, – пробормотал он, – но я не могу понять и никогда не мог понять, как мужчина или женщина способны причинить вред ребенку. – Он вспомнил о своей бедной Элизбет и задумался, не дала ли ему судьба еще один шанс.
      – Дональд Маккорди мог это сделать. Эйлис волновалась не напрасно. Этот человек убил бы кого угодно, если бы в его руках оказался меч. Я видел его. С его куцыми мозгами он мог сделать что угодно. Да, он бы причинил любой вред Эйлис за то, что она не хотела иметь с ним дело. Он переполнен ненавистью ко всем Макдабам. Дважды Макдабы брали себе женщин, которые были обещаны ему. Дважды эти женщины рожали детей от Макдабов.
      – Я еще заберу его жалкую жизнь. Расскажи мне, что случилось. – Александр взял на руки сына и повел Джейма к главному столу. Устроившись за столом, Джейм пересказал Александру все подробности их с Эйлис заключения и бегства. Когда он закончил, Александр не произнес ни слова, затем потряс головой.
      – Тогда, похоже, я должен сэру Малькольму Маккорди за две жизни. Клянусь, что он не погибнет от моего меча. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы его не зарезали мои люди. Хотя я все еще считаю клан Маккорди врагами, я не могу больше считать сэра Малькольма частью этого клана. Тем, что он спас жизни Эйлис и моего сына, Малькольм стер со своих рук кровь моего отца. – Он нахмурился, поскольку на краткий миг его кольнула ревность. – Я очень рад, что Эйлис была обезображена беременностью, затем истекала кровью на ложе деторождения, иначе Малькольм потребовал бы какую-либо плату за то, что действует в ее интересах.
      Джейма удивила собственная способность к притворству. Он лишь кивнул на слова Александра, не давая никаких пояснений.
      Когда Ангус привел кормилицу, Александр передал ей сына, а сам направился в свою спальню, чтобы занять место Кейт рядом с Эйлис. Что-то подсказывало ему, что впереди ее ждет несколько тяжелых дней, – и он с сожалением убедился, что чутье его не обмануло. Когда приступы лихорадки становились сильнее, Эйлис часто выкрикивала его имя, так что ему требовалось время от времени ее успокаивать. Ее мучили кошмары – смерть Александра от попавшей в него стрелы. Из-за лихорадки она почти не помнила, как возвращалась в Ратмор, и Александру часто приходилось убеждать ее, что все в порядке. Он почувствовал себя виноватым, когда узнал, насколько сильно она его любит; его это сильно тронуло, несмотря на все попытки справиться с этим чувством.
      Самым трудным для него было смотреть на Эйлис. Она очень беспокоилась за их сына. В своем воспаленном сознании она часто видела, как Дональд Маккорди выполняет свои зловещие угрозы. Александр догадывался, что ее тревожат кошмары, и старался их прекратить. Но сделать он почти ничего не мог.
      Эйлис постоянно держали в тепле и чистоте и, когда это было возможно, кормили. Ее старались не беспокоить, давая отдохнуть. Александр никогда не чувствовал себя столь беспомощным. Он мог лишь наблюдать, как Эйлис борется со своим врагом, который не боялся ни его, ни его меча.
      На следующий день после того, как Эйлис и сын Александра прибыли в Ратмор, он был крещен как Мораг Тамнаис Макдаб. После этого он был провозглашен перед всеми наследником лэрда Ратмора, но празднование по поводу этого долгожданного события было отложено на время, когда Эйлис поправится. Александр выполнил свое обещание Эйлис и держал священника в Ратморе, постоянно молясь, чтобы он пригодился для свадьбы, а не для похорон. Сочувствие Эйлис и молитвы о ее здоровье открыли ему, что она пользуется любовью людей его клана, несмотря на то что в ней текла кровь Макфарланов. Это несколько удивило Александра, но он был рад. Это, без сомнения, облегчало его жизнь как главы клана Макдабов.
      Александр был наедине с Эйлис, когда примерно через неделю лихорадка наконец отступила. Он так этому обрадовался, что даже прослезился. На этот раз он не стал ругать себя за то, что расчувствовался. Справившись с охватившими его эмоциями, Александр разбудил Кейт, чтобы она помогла ему ухаживать за Эйлис. Когда Кейт, сделав все необходимое, удалилась, он снял свою одежду и присоединился к Эйлис в постели. В первый раз за столь долгое время уснул быстро и крепко.
      Эйлис медленно открыла глаза, потом в удивлении огляделась вокруг. Затем она заметила рядом с собой голову с золотистыми волосами и опустила взгляд на крепкую руку, накрывшую ее грудь. Память стала возвращаться к ней, и она улыбнулась. Ее опасное путешествие успешно закончилось.
      – Эйлис?
      Она повернула голову и улыбнулась, глядя в ясные глаза Александра.
      – Я сделала это.
      – Да… но с таким трудом. – Он не смог произнести это сердито или прочитать лекцию о том, какому риску она подвергалась, поскольку полностью понимал, что подвигло ее на это.
      – Ну да, я немного болела.
      – О да… немного.
      – Наш ребенок! – вскрикнула она и схватила его за руку, поскольку к ней вернулись былые страхи.
      – Здоров и невредим и надлежащим образом окрещен.
      – Как ты его назвал?
      – Мораг Тамнаис Макдаб.
      – Хорошее и сильное имя. Что ты думаешь о своем сыне? – спросила она чуть застенчиво, поскольку, хотя она и не сомневалась в том, что Александр хотел ребенка, ей было нужно, чтобы он сам сказал об этом.
      Он ответил ей таким нежным поцелуем, что Эйлис потеряла дар речи. Но этот поцелуй давал ей надежду на будущее. Вряд ли мужчина станет так целовать женщину, если она для него ничего не значит.
      – Более красивого ребенка нет во всей Шотландии, – сказал Александр.
      – У него твои глаза, – произнесла она голосом, хриплым от волнения.
      – Да, и у него мой характер.
      – Бедная кормилица, – пробормотала Эйлис; ее глаза лучились смехом. – Эта женщина не выживет, если его насильно не отнимать от груди.
      Он поцеловал ее коротко, но энергично.
      – Как ты себя чувствуешь?
      – Голодна как волк.
      – Понятно. – Он провел большим пальцем по пику ее груди, и тот затвердел. – Мне знакомо это чувство. – Он быстро покинул постель, поскольку знал, что если не покинет, то попытается заняться с ней любовью, а Эйлис к этому еще не готова.
      – Куда мы собираемся? – спросила она, глядя, как он одевается.
      Ей совсем не понравилось, что его нет рядом.
      – Подальше от искушения. Кроме того, мне нужно доставить еду и священника.
      – Александр, я не собираюсь умирать. Мне с каждой минутой все лучше. – Она увидела, что он направляется к двери. – Мне не нужен священник.
      – Тебе он понадобится, если ты хочешь венчаться.
      – Я все еще в кровати, – протестующе воскликнула она, чувствуя, как забилось сердце. – Это может подождать?
      – Я обещал, что мы повенчаемся, как только я смогу доставить сюда священника. Сейчас он здесь, так что мы венчаемся немедленно. Может, у нас не будет другой возможности это сделать, так что наш сын потеряет свои права. Я пришлю за тобой Кейт.
      Его повелительный тон ее возмутил, но она не стала возражать. Эйлис хотела, чтобы их союз был освящен церковью. Может, это было и глупо, но это давало ей возможность чувствовать себя в большей безопасности. Александр был человеком, который уважал клятвы и соблюдал их, и если он принесет клятву перед священником, это обяжет его больше, чем пустые слова.
      Священник был молодым и беспокойным. Его явно смущала необычная обстановка венчания, но он выполнил весь обряд. Эйлис подозревала, что он не хотел вызвать неудовольствие или гнев Александра. Кроме того, священник упомянул, что время освятить союз настало уже давно.
      Когда священник закончил, Александр решительно попросил всех покинуть комнату. Эйлис больше не могла скрывать, насколько слабой себя чувствует. Бракосочетание и первый за несколько дней нормальный прием пищи поглотили ее последние силы. Она взяла мужа за руку, когда он сел на кровать. Было тяжело думать, что первой брачной ночи у них не будет еще долго.
      – Теперь мы вместе, Александр Макдаб, – негромко произнесла она, закрывая глаза.
      – Да. – Он прижался губами к ее ладони и так и сидел, даже когда она начала засыпать.
      Потом он внимательно изучил лицо спящей. Теперь эта женщина принадлежала ему. Чувство спокойствия удивило его лишь на короткое время. Он уже привык к ее странным эмоциям. Как бы поспешно они ни венчались, сейчас она была его женой в глазах Бога и церкви.

Глава 16

      На протяжении двух долгих недель Эйлис находилась в постели. По замку ходили слухи, что Маккорди и Макфарланы готовят нападение, но Эйлис была теперь под хорошей защитой. Она знала, что к подобным слухам следует относиться легко. Ей стало казаться, что она отдыхает больше, чем это необходимо, больше, чем нужно, ест – много больше, чем когда-либо за свою жизнь. Последние две недели она стала противиться излишней заботе. Теперь ей хотелось положить конец чрезмерной опеке Александра и особенно его повелительному поведению.
      – Тебе нет нужды больше подбрасывать дрова, Кейт. Сейчас лето – или ты забыла? Боже милосердный, я скоро растаю, – пробормотала Эйлис, сидя в бочке с теплой водой.
      – Это нужно, чтобы полностью изгнать лихорадку. – Кейт упрямо положила еще одно полено в ревущий огонь.
      – Единственная причина, по которой я схватила лихорадку, заключается в том, что мне пришлось сильно напрягаться после того, как я родила Морага.
      – Ну, забота о теле никогда не бывает чрезмерной.
      – Эта пословица недавно была опровергнута, – отрывисто произнесла Эйлис. – Мое тело совсем недавно собиралось умереть.
      – А почему вы решили принять ванну? Вы принимали ванну всего два дня назад.
      – А как давно родился Мораг, Кейт? – произнесла Эйлис.
      Кейт недоуменно посмотрела на Эйлис:
      – Два месяца назад.
      – Правильно. – Эйлис послала Кейт взгляд со значением; этот взгляд смог бы прочесть и понять даже слепой.
      – О, понимаю! – Кейт зарделась, но потом ее лицо просветлело. – Я сейчас принесу то, что вам нужно. – Она поспешила прочь из комнаты.
      Обернувшись в теплую сухую простыню, Эйлис села перед огнем, чтобы высушить волосы. Она задумалась над тем, как лучше всего убедить Александра, что она не только способна, но и желала бы возобновить их занятия любовью. Когда Кейт вернулась, Эйлис посмотрела через свечу на надушенную полотняную ткань и кружевную ночную рубашку, принесенную Кейт. Все это годилось бы для легкого флирта.
      – Вы уверены, что уже пора? – спросила Кейт, когда Эйлис натянула на себя тонкую ночную рубашку.
      – Я не буду смущать тебя своим ответом, – буркнула Эйлис, но когда Кейт хихикнула, улыбнулась. – Это должно изменить настроение лэрда. Я никогда не считала Александра святым. Надеюсь, он перестанет изображать заботливого брата.
 
      Александр чувствовал, что он готов сломаться от мучений, вызванных обетом целомудрия, установленным им для самого себя. Последние несколько дней были особенно тяжелыми. В эти дни он почти не видел Эйлис. Слишком тяжело было для него находиться рядом и не иметь возможности к ней прикоснуться.
      Приняв ванну, он растянулся на своей постели с кружкой вина. Лишь простыня небрежно прикрывала его бедра. Александр надеялся, что холодная вода успокоит постоянно кипящее в нем желание, однако его надежды не сбылись. Густое вино немного помогло тем, что заставило его задремать, несмотря на нестерпимое желание.
      Однако внезапный звук открывающейся двери, соединявшей его спальню с комнатой, отведенной для Эйлис, вывел его из забытья. С округлившимися глазами он посмотрел на дверь и медленно сел, глядя, как Эйлис входит в его спальню. На ней была белая ночная рубашка из тончайшего, почти прозрачного полотна с изысканными кружевами и бледно-голубыми лентами. Этот наряд оттенял мягкий золотистый цвет ее кожи и черноту волос. Глядя на свою супругу, Александр застыл на месте.
      – Тебе здесь что-то нужно, Эйлис? – спросил он слабым хриплым голосом, не в силах оторвать взгляд от ее груди и посмотреть ей в лицо.
      Эйлис улыбнулась, подошла к его кровати и села.
      – Я почти не видела тебя днем, поэтому решила прийти к тебе поговорить.
      – Поговорить? О чем ты хочешь поговорить? – Александр с удивлением подумал, как женщина может одновременно выглядеть столь соблазнительной и столь невинной.
      – Не знаю. Должны же быть какие-то дела, о которых муж говорит со своей женой.
      – Да, пожалуй.
      Александр лихорадочно подыскивал тему для разговора, однако его мысли занимало лишь одно – как повалить Эйлис на кровать. Аромат от ее наряда кружил ему голову. А ее стройное бедро касалось его ноги. Издав сдавленный стон, он откинулся на кровать и закрыл глаза.
      – Я очень хотел бы поговорить с тобой, жена, но я слишком сильно устал этим вечером, – буркнул он. – Тебе было бы лучше вернуться в собственную кровать. Мы можем попытаться сделать это в какое-нибудь другое время, моя любовь.
      Эйлис медленно выпрямилась. Она видела, что Александр возбужден, и тем не менее он отсылал ее прочь даже без поцелуя. Неужели он думает, что она должна оправляться от родов и лихорадки вечно? Ее уязвило, что он не показал столь же большого желания, как у нее, побыть какое-то время вместе. Она решила, что не будет ждать, пока он начнет предпринимать какие-то действия, и возьмет инициативу на себя. Эйлис осторожно освободилась от ночной рубашки и аккуратно уложила ее на табурет около кровати. Потом с куда меньшей обстоятельностью протянула руку и сорвала с Александра простыню.
      Александр от удивления сел на кровати.
      – Что ты делаешь, сумасшедшая? Иисус! – Замолчав, он жадно оглядел ее всю.
      Ее густые волосы почти не скрывали приглашающей наготы.
      – Я сказала, что хочу немного поговорить, – произнесла Эйлис.
      – Поговорить?
      – Ты дал петуха. – Эйлис не смогла удержаться от того, чтобы не хихикнуть, услышав такой звук от столь сильного и красивого мужчины.
      – Я не дал петуха, – буркнул Александр. – Верни простыню на место.
      – Нет. – Эйлис быстро забралась на кровать.
      – Эйлис! – Наконец Александр понял, что жена появилась здесь не ради разговоров.
      Вид стройного тела Александра, крепкого и красивого, вызвал в Эйлис сильнейшее желание. Она знала, что его смущение вызвано ее напористостью, но Александр выглядел восхитительно. Она взяла в ладони его лицо и поцеловала.
      – Ты еще очень слаба, – запротестовал он хриплым голосом. – Ты совсем недавно родила ребенка.
      – Ребенку уже два месяца.
      – Лихорадка оставила тебя лишь недавно. – Он сам удивился, зачем столь яростно спорит с ней.
      – Недавно? Она кончилась месяц назад. Я в добром здравии. Приготовьтесь, Александр Макдаб, – томно произнесла она.
      – Приготовиться? К чему? – смущенно спросил он, когда она завела его руку ему за голову и пригвоздила к изголовью своей маленькой рукой. Он мог бы с легкостью высвободиться, но не сделал ни малейшей попытки, терпеливо ожидая ее ответа и теряясь в догадках, что именно она собирается с ним делать.
      В голосе Эйлис была соблазнительная смесь страсти и смеха.
      – К тому, что ты станешь первым мужчиной во всей Шотландии, которого силой взяла отчаявшаяся женщина.
      Александр рассмеялся, но как только Эйлис снова опустилась на него, смех замер в его груди. Ее наступательная игра и его твердое мнение, что воздержание надо продлить, боролись друг с другом. Он не мог бы сказать точно, кто взял инициативу в их яростных занятиях любовью, но скоро они пережили и экстаз, и освобождение. Он крепко держал ее в объятиях и не сдерживал свою страсть.
      – Я действительно чувствую себя так, словно меня изнасиловали, – пробормотал он, набрасывая простыню на их насытившиеся тела.
      – Неужели? – Эйлис прильнула ближе и потерлась щекой о его твердую и теплую грудь.
      – Да. В следующий раз тебе придется приложить больше усилий. – В его голосе слышался смех.
      – Ну, боюсь, что есть цена за такое изнасилование, и ее ты, возможно, не захочешь платить.
      – Вот как? И что это за цена? – Александр медленно провел пальцами по своим растрепавшимся волосам, пытаясь их собрать.
      – Три или больше месяцев в твоей постели.
      – Так долго ты будешь утолять свой голод?
      – Нет. Столько времени мне понадобится, чтобы я сошла с ума и осмелела для подобных вещей. – Она рассмеялась.
      – Я сам немного схожу с ума, – пробормотал Александр.
      – Думаю, ты ведешь себя несколько странно…
      – Как и ты сейчас.
      – Да, как я. Я не думала, что ты способен обнаженной женщине сказать, чтобы она оделась.
      Александр рассмеялся, а потом повернулся на кровати к Эйлис так, чтобы оказаться к ней лицом.
      – Не могу такого припомнить. Я определенно не говорил тебе, что когда впервые тебя увидел, то положил на тебя глаз. Волосы цвета эбенового дерева и кожа цвета золота, – пробормотал он. – Цвет ночи и теплый солнечный восход.
      – Твое описание моей скромной внешности выглядит как благословение. – Эйлис слегка зарделась от такой мягкой лести.
      – Маленькая Эйлис, твоя внешность не такая уж и скромная. Ты придавала слишком много значения словам дураков. Я не стал бы давать свою фамилию кому попало. Особенно уродливой женщине. А ты рождаешь во мне огонь каждый раз, когда я смотрю на тебя. – Он нежно поцеловал ее. – Испанские женщины, должно быть, очень привлекательны, – произнес он, слегка улыбаясь от того, что она затаила дыхание после его поцелуя. – Да, и шотландские девушки могут быть очень красивы. Ты получила лучшее от крови тех и других. Как забавно ты краснеешь, когда слушаешь лесть, дорогая. – Он провел по ее алой щеке пальцами.
      – Я не привыкла к этому, вот и все.
      – Да, я не слышал, чтобы тебе были адресованы добрые слова от Макфарланов или Маккорди. Мне стыдно, что и я не произносил ласковых слов и комплиментов. Обычно я мастер на подобные вещи. – Он осторожно отвел несколько прядей с ее лица.
      – Мне не нужны льстивые слова, – негромко произнесла она.
      – А что тебе нужно, дорогая?
      Она старалась не встречаться с ним взглядом, опасаясь, что если посмотрит в его чистые голубые глаза, то он сможет прочитать ее мысли. Ей было трудно ответить на его вопрос. Хотя он женился на ней и забыл о своей мести – по крайней мере в отношении ее, – он так и не признался ей в этом. Гордость требовала от Эйлис держать свою любовь к нему в тайне, пока она не будет уверена в ответной любви. Она тысячи раз безумно хотела раскрыть ему, что у нее на сердце, но понимала, что это слабость, которую она не должна допускать.
      Она боялась боли, которую испытает, если Александр не ответит ей такой же любовью.
      Он почувствовал, что Эйлис не хочет отвечать, и нахмурился. Александр взял жену за подбородок и ласково повернул ее лицо к себе. В его глазах было беспокойство. Он понимал, что еще не заслужил полного доверия, но знал, что и не может полностью доверять ей. Он оставил мысли о том, как сделать Эйлис частью своей мести, но он знал, что она не забыла про эти планы. Только когда они были охвачены страстью, между ними не было никаких препятствий, и это положение нельзя было больше терпеть.
      – Ладно, любовь моя, с самого рождения любая девушка знает, что ее предназначение – брак, и она предпринимает к этому определенные шаги. Неужели ты не питала никаких надежд? – спросил он.
      – Ну, одна была – я надеялась, что человек, который возьмет меня в жены, примет также детей Майри и будет их любить. Хотя все произошло не так, как я ожидала. Дети получили отца.
      – Не могу поверить, что это было единственным, чего ты хотела.
      – Нет. – Эйлис помолчала, подбирая слова, чтобы не раскрыть своих чувств или чтобы ее слова не выглядели как какое-либо требование. – Я хотела видеть в муже человека, который не был бы слишком старым или слишком уродливым, чтобы он не бил меня и не позорил тем, что берет в кровать других женщин. Думаю, это больше, чем мечты многих девушек. Только когда я стала старше, я стала мечтать еще кое о чем.
      – И о чем же?
      – Чтобы меня не пытались превратить в безответное существо, обязанное отвечать на каждую прихоть без споров и согласное с каждым словом мужа. Я хотела супруга, который бы не принимал меня за пустое место, не позорил бы и не срывал на мне ярость. Я хотела мужа, который не считал бы меня лишь способом получить наследников и кем-то, кто следит за делами дома. – Она криво усмехнулась. – Я даже не знала, что можно желать чего-то большего.
      Александр чувствовал, что она что-то недоговаривает, но решил не настаивать.
      – Ну, теперь я думаю, что могу выполнить все твои желания – если уже не выполнил. Я не окружу тебя визжащими незаконнорожденными детьми. Хотя не могу поклясться, что никогда не уступлю желаниям плоти, я не буду искать любовниц. Я не буду относиться к клятвам, которые мы дали, словно они ничего не значат и являются словами, брошенными на ветер. – Он оставил легкий поцелуй на ее губах. – Ты согреваешь постель так, что этим был бы доволен любой мужчина.
      – Даже тот, который, по слухам, затащил в постель половину женщин в Шотландии?
      – Да, даже он, хотя я никогда не вел себя так глупо. – Эйлис рассмеялась, и Александр улыбнулся, однако снова посерьезнел и, продолжая говорить, легонько провел пальцем по ее лицу. – Мне не нужна безропотная жена. Я с ненавистью вспоминаю время, когда у меня была жена, которая только улыбалась и соглашалась. Нет, у своей жены я хотел бы найти силу воли и разум, которые равнялись бы мужским. Печально, что у моей приемной матери, моих жен и супруги Барры, Агнес, были только жадность и злость. У тебя такой болезни нет, дорогая. Я не боюсь, что ты станешь замышлять что-либо за моей спиной, если не согласишься с тем, что я скажу или сделаю.
      Она услышала в этом мимолетном замечании выражение доверия. Это захлестнуло ее радостью, но она ничего не сказала. Если она скажет что-то, Александр поймет, насколько он открылся. Он выразил свое доверие, и она решила, что это прекрасно.
      – Именно это сделали Агнес и другие – замыслили что-то и предали тебя? – спросила она, надеясь, что наконец услышит всю историю и поймет, почему он столь враждебно настроен к женщинам.
      – Да. – Александр вздохнул, и его лицо стало жестче, когда он вспомнил то, что женщины сделали ему и Барре. – Они без всякого стыда использовали притворство и предательство для того, чтобы получить то, что хотели. Единственной их целью были власть и деньги; больше их не интересовало ничего. Их замыслы разорили Ратмор. Ложь, к которой прибегала моя приемная мать, и обещания, которые она давала, пытаясь получить все владение, принесли нам больше врагов, чем союзников. Именно один из ее вероломных планов привел моего отца к твоему дяде и к своей смерти.
      Эйлис пожалела, что спросила о женщинах. Меньше всего она бы хотела вызвать в Александре гнев и ненависть, которые тот таил по отношению к ее дяде и клану Маккорди. Она уже не раз спрашивала, почему он столь плохо относится к женщинам. Хотя он видел, что она не похожа на других женщин, он не мог не помнить, что она принадлежит к клану Макфарланов. Эйлис осторожно посмотрела в его глаза и негромко вздохнула с облегчением, когда поняла, что его ярость не направлена на нее. Наконец-то он смотрел на нее как просто на Эйлис, а не как на одну из Макфарланов.
      – И из-за них также началась война, которая продолжается по сей день, – пробормотала Эйлис.
      – С ней будет покончено утром.
      Эйлис не сразу поняла, о чем говорит Александр Она посмотрела на него с изумлением и злостью. Затем села, прижав одеяло к груди.
      – Утром? – повторила она тихим сдавленным голосом. – Утром будет сражение?
      – Да, утром. – Александра не удивила ее злость, но его явно заинтересовало, как эта злость сделала ее прелестные глаза черными и сердитыми.
      – И когда ты собирался сказать мне об этом?
      – Утром.
      – Я полагаю, когда будет пущена первая стрела.
      Она знала, что ее намеренно держали в неведении, и это бесило ее. Но ей следовало винить только себя. Она видела признаки приближающегося сражения, поскольку от нее трудно было скрыть все. Тем не менее она не задавала вопросов, никогда не просила что-либо объяснить, никогда не настаивала на подробностях. Она была слишком погружена в свои собственные проблемы относительно ребенка, недомоганий и мужа.
      Но почему ее держали в неведении? Внезапно в ее голове возникла леденящая мысль, которая ударила ей в самое сердце. Александр мог держать в тайне известие о приближающемся сражении по одной причине – он боялся, что она его предаст. Выругавшись, она выскользнула из кровати, слишком разъяренная, чтобы думать о своей наготе.
      – Ты мне не доверяешь. Ты только что высказал уверенность, что я не буду замышлять что-либо за твоей спиной, но теперь я вижу, что ты не был искренним. – Эйлис схватила ночную рубашку и направилась к двери в ее спальню.
      – Эйлис, о чем ты?
      Она повернулась и бросила на него суровый взгляд:
      – Я говорю, что мне нанесено оскорбление.
      – Какое оскорбление? – буквально заревел Александр.
      Он был искренне изумлен, что первый раз в его жизни женщина ему противоречит.
      – Прекрати эти игры, Александр Макдаб. Ты ждал до сегодняшнего утра, чтобы сказать мне об этом сражении. Ты боялся, что я стану шпионить в пользу своих родственников.
      – Ты сошла с ума! Возвращайся обратно и послушай, что я хочу сказать.
      Его слова прозвучали так надменно, так снисходительно и повелительно, что Эйлис подумала – не направиться ли назад, чтобы ударить его прямо в нос кулаком.
      – Нет. Я полагаю, что меня уже достаточно дурачили. – Она снова двинулась по направлению к своей комнате.
      Выругавшись, Александр соскочил с кровати и догнал Эйлис. Она не успела выскользнуть. Он схватил ее сзади и, не обращая внимания на ее проклятия, повел обратно к кровати. Уложив Эйлис на простыни, он накрыл ее своим телом. Когда Александр наконец посмотрел на нее, прямо в лицо, то не смог удержаться от улыбки. Волосы Эйлис так спутались, закрывая лицо, что в них были видны только два яростных глаза. Он завел ее руки ей за голову и перехватил их так, что мог держать за запястья одной рукой, после чего начал мягко освобождать от волос ее лицо свободной рукой.
      – У меня никогда не было подобных трудностей с женщиной, – пробормотал он и, отведя прядь с ее носа, оставил на его кончике поцелуй.
      – Теперь у тебя есть эта трудность? – Его тяжесть, нежность его поцелуев лишили ее злости. – Оставь меня, ты, большой белобрысый чурбан. – Меньше всего она хотела, чтобы ее праведный гнев исчез из-за его красоты и ее собственной страсти, тем не менее она могла видеть, что именно так и происходит.
      – Ты, возможно, не подозреваешь, какой «трудностью» являешься, – произнес он. – Я никогда не думал, что ты предашь меня или обитателей Ратмора, моя любовь. Говоря по правде, то, что ты можешь меня предать, никогда не приходило мне в голову все время, как я планировал сражение, и это говорит, насколько я тебе доверяю.
      Она не сразу поверила этим тихим словам. Но когда поверила, это было подобно возвращению к жизни.
      – Тем не менее ты сделал все, чтобы я ничего не знала о предстоящем сражении. Я слышала какие-то слухи, но я думала, что мои чересчур заботливые сиделки хотят защитить меня от всего, и именно поэтому я слышала столь мало.
      – Именно защитить тебя я и намеревался. Дорогая, мы скоро будем сражаться с твоим дядей, последним твоим родственником. Завтрашнее сражение будет битвой между твоим кланом и кланом, членом которого ты стала, выйдя замуж. Именно твой дядя и собирается напасть на родственников твоего ребенка и детей Майри. Я хочу тебя от этого защитить.
      – Поскольку ты не знаешь, какую сторону я захочу занять.
      – Нет, я очень хорошо знаю, какую сторону ты выберешь – мою. Есть еще одна вещь, которая говорит мне, что я больше не смотрю на тебя как на одну из Макфарланов, к которой я воспылал ненужной страстью, а считаю женщиной, которую желаю, но которой случилось принадлежать клану Макфарланов. Прошло уже много времени с того момента, как ты перестала быть частью моего плана мести, очень много. Разве ты не поняла это? – Александр почувствовал, что напряжение и сопротивление исчезло, и освободил ее запястья.
      Эйлис не хотела, чтобы ее что-то отвлекало. Но Александр медленно стал гладить ее грудь и живот, и она потеряла контроль над собой. Эйлис попыталась бороться с соблазнительными ощущениями от его умелых прикосновений, хотела противиться их путающему мысли влиянию. То, что он говорил, то, как объяснял свои действия, имело смысл, тем не менее она не была уверена, что может полностью доверять его словам. Александр начал медленно целовать ее шею и грудь, но Эйлис решила, что сделает вывод о его искренности до того, как забудет все упреки.
      – Почему я должна тебе верить? – спросила она, ее голос казался почти бездыханным выдохом, когда он медленно тронул кончики ее грудей языком. – Ты ясно сказал о своем недоверии к женщинам.
      – Я сказал, но – ответь мне на это – лгал ли я тебе когда-нибудь? – Он мягко потерся о ее тело, наблюдая за ее лицом. Ему понравилось, как заалели ее щеки, а веки отяжелели.
      – Не играет роли, что не лгал. Если мы ведем разумную беседу, ты должен прекратить свою игру. Я не способна думать спокойно, когда ты так поступаешь. – Она задрожала, когда он медленно втянул в рот ее затвердевший сосок.
      – Что еще я могу добавить? Я сказал тебе, почему столь сильно стремился, чтобы ты не знала об этом сражении. Я не могу доказать, что говорю правду. Могу в этом только поклясться. Клянусь, что я всего лишь хотел, чтобы тебя не мучило, что ты повернулась против своих родственников. Веришь ты мне или нет?
      – О да, думаю, что верю! – Она обняла его за шею и прижала к себе.
      – Ты думаешь, что веришь?
      – Говоря по правде, в данный момент я почти не способна думать. – Александр принялся ласкать ее бедра, и Эйлис открыла себя ему и вздохнула с несдерживаемым наслаждением в ответ на интимные ласки. – Боюсь, что то, как ты меня касаешься, лишит меня разума.
      – Хорошо, я охотно предпочел бы девушку без мозгов.
      Эйлис рассмеялась, понимая, что он ее поддразнивает, затем томно застонала, когда он начал покрывать ее живот мягкими поцелуями.
      – Для мужчины, который столько времени изображал монаха, ты на редкость жаден.
      – Ты напомнила мне об удовольствиях, в которых я столь глупо себе отказывал. Я хочу насладиться тобой сполна, если уж мне утром предстоит участие в сражении.
      Напоминание о предстоящем сражении мгновенно погасило страсть Эйлис. Она хотела верить в победу Макдабов, но не могла не понимать, что рискует снова попасть в руки своих родственников. Она, может, и смогла бы защитить своего ребенка – хотя бы тем, что объявила бы его мертвым и попросила какую-нибудь женщину унести его, – но верного способа спасти Александра она не видела. Эта ночь могла оказаться последней для них обоих. Может, эта ночь останется в ее памяти самым дорогим воспоминанием.
      В это мгновение он коснулся теплыми губами внутренней стороны каждого из ее бедер. Она поборола свою обычную скромность, когда он заменил нежно поглаживающие пальцы на рот. Не было ничего, что она сегодня ночью не позволила бы ему. Она отдалась ему, его интимным поцелуям всецело, с полным самозабвением, жадно слушая, как он шепчет слова удовольствия. Она хотела бы, чтобы этих слов было в десять раз больше. Отправляясь утром на поле битвы, он должен быть настроен так, чтобы убить всякого, кто пожелал бы помешать ему к ней вернуться.
      – Александр? – спросила Эйлис, когда наконец пришла в себя после ночи любовных игр.
      Александр обнял ее за талию и привлек к себе. Он знал, что должен немного отдохнуть, но испытывал к жене неутоленный голод. Каждое прикосновение заставляло его желать большего, каждый поцелуй вызывал желание нового. Он обнаружил, что ему нравится просто лежать с ней или говорить, в зависимости от того, что именно хочет обсудить.
      – Что, дорогая? – Александр лениво начал дразнить ее ухо.
      – Как будет проходить сражение?
      – Это будет битва в поле.
      – Битва в поле?
      Именно этого она и боялась. Эйлис чуть шевельнулась, подбираясь ближе к мужу.
      – Почему ты решил драться за стенами Ратмора? Ты бы смог выиграть. Мой дядя и Дональд Маккорди не способны преодолеть эти стены.
      – Может, и так, но мы в этом случае не победим. Да, это будет выглядеть как победа, поскольку мы удержим Ратмор, а наши противники уйдут, возможно, с большими потерями. Но что дальше?
      – Мы можем заключить какой-нибудь мир и избежать всего этого? – спросила она. В ее голосе не было надежды, поскольку она заранее знала, что именно Александр ей ответит, и знала, что ей придется с ним согласиться.
      Александр поднял голову и поцеловал ее.
      – Я хотел бы, чтобы такая возможность была. Но ее нет, а я не могу вечно сидеть за стенами. Нет, нужно сражение, которое позволило бы нам проткнуть тело паука, который сплел вокруг нас паутину. Мы должны отрезать у паука голову. Это можно сделать, только встретив врага лицом к лицу с мечом в руках. Главари врага должны быть сражены. Прости, девушка, поскольку они твои родственники, но я считаю, что именно так нужно поступить, чтобы покончить со всем этим.
      – Тебе нет нужды просить меня о прощении. У меня достаточно разума, чтобы понять, что ты прав.
      – Тогда иди сюда, чтобы меня поцеловать, задуши меня своей прелестной страстью, чтобы я отправился на встречу со своими врагами твердым шагом и с уверенностью в своей победе.
      Эйлис поцеловала его с молитвой в сердце, чтобы она могла выполнить то, о чем он просил.

Глава 17

      Эйлис стояла на стене замка вместе с близнецами и наблюдала, как Александр выводит солдат Ратмора на поле боя. Выбранное для сражения место было видно со стены, но оно располагалось так далеко, что отдельных солдат было не разобрать. Даже знамя могло исчезнуть в общей свалке. Эйлис хотела бы в эту минуту быть ближе, чтобы видеть Александра, но такой возможности у нее не было. Александр отдал распоряжения, которые сейчас следовало выполнять. Эти распоряжения показали ей, что он знает ее куда лучше, чем она считала.
      Александр повернулся, чтобы помахать на прощание. То же сделали Барра и Джейм, охранявшие его. К удивлению Эйлис, помахал ей и Ангус. Она помахала в ответ, а затем посмотрела на Кейт, стоявшую справа с Сибил на руках. Обе они тоже помахали солдатам. Эйлис была довольна, что не заметила на лице Сибил беспокойства. Это означало, что Сибил не видела какого-либо тревожного сна или мрачного видения.
      – Должно быть, вам сейчас трудно, госпожа, – произнесла Кейт, опуская Сибил. – Отец вашего сына отправляется на сражение с вашим кланом и вашими родственниками. – Кейт качнула головой. – Это очень печально.
      – Печально, что мужчины не видят других путей для решения своих проблем, – буркнула Эйлис.
      – То, что стоит между Макдабами и Макфарланами, это не просто проблемы. Это гораздо глубже.
      – О да, я знаю. – Она положила руку на холодный камень. – Мне тоже приходится иногда давать выход гневу.
      – Все будет хорошо, тетя Эйлис. – Сибил похлопала Эйлис по руке, а затем позволила Руту взять себя за руку и увести со стены.
      Эйлис внимательно смотрела, как ее племянница спускается по лестнице со своими братьями.
      – Теперь скажи, это просто вежливость или она пыталась мне что-то сказать?
      – Возможно, она сама не знает точно, что говорит. Я хотела бы знать – умело ли Джейм владеет мечом?
      Когда Эйлис увидела взволнованное лицо Кейт, то внезапно поняла, что не знает точного ответа. На миг она почувствовала себя виноватой, но потом отогнала это чувство. Здесь не было ее вины. Джейм не часто сражался – кроме того, не ей судить о его искусстве владения мечом. Затем она вспомнила, какое место Джейм занял в боевых порядках, и поняла, что у нее есть ответ.
      – Его поставили охранять Барру, Кейт. Из этого можно сделать вывод, что он достаточно искусен.
      – Вы никогда не видели, как Джейм сражается? Я думала, что он ваш охранник.
      – Да, но я никогда не видела, чтобы он пользовался мечом. Если бы ты спросила меня, может ли он разогнать десять человек, я бы с уверенностью ответила утвердительно. Сражение на мечах? Я просто не знаю. Но я еще раз напомню, что его поставили охранять сэра Барру. Человек, который может судить о таких вещах много лучше, чем я, счел, что Джейм достаточно хорош для того, чтобы охранять одного из наследников замка.
      Кейт сжала губы, потом кивнула и чуть улыбнулась:
      – Я чересчур много волнуюсь. Джейм часто мне об этом говорит. Есть еще одна вещь, которая внушает мне опасения: он может встретиться в бою со своими родственниками…
      – Сможет ли наш мягкосердечный Джейм защитить себя? – завершила за нее Эйлис, улыбнувшись Кейт. – Совсем мало шансов, что Джейм встретит кого-либо из них на поле боя. Его отец и старший брат скончались много лет назад, а остальные родственники над ним насмехались. Даже если по прихоти судьбы Джейму случится с ними столкнуться, он не будет колебаться, если они на него нападут. Он уже не так их боится и не станет покорно принимать то, что они скажут, он будет с ними сражаться.
      – Я рада это слышать, но можешь ли ты сказать то же про себя?
      – Смогу ли я защитить себя от собственных родственников и Маккорди? Да, без колебаний. Те, к кому я питала привязанность в нашем клане, скончались. А те, кто отправился на битву против Ратмора и Александра, для меня ничего не значат. Печально думать, что у меня там никого не осталось, но моей вины в этом нет. Они сами выбрали свою дорогу. Поскольку они стремятся нанести вред мне, я считаю, что должна порвать с ними. Те немногие люди, с которыми я все еще связана в Лиргане, не будут на поле боя.
      – И выживут.
      – Я молюсь, чтобы у нас обеих были причины улыбаться, когда все будет позади. – Она крепко сжала натруженную руку Кейт. – Не забывай то, что ты мне обещала.
      – Нет, не забуду. Если Маккорди и Макфарланы победят, с твоим сыном все будет в порядке. Здесь нет ни одного мужчины или женщины, которые хотели бы отдать твоего ребенка врагу. Я объявлю ребенка моим, и если мне это не удастся, найдутся женщины, которые его возьмут.
      Эйлис внутренне расслабилась, ее страхи на какое-то мгновение улеглись.
      – Тогда нам ничего не остается, кроме ожидания.
 
      Александр натянул поводья, останавливая лошадь. Он мог легко пройти расстояние от Ратмора до выбранного поля боя, но это было бы несолидно. На его солдат действовал его внешний вид, да и враг к всаднику испытывает куда большее уважение. Спустившись с коня, Александр подошел к солдатам, которых послал утром наблюдать за Макфарланами и Маккорди.
      – Они пытались прибегнуть к какой-нибудь уловке? – спросил он своих людей.
      Рыжий Йен нахмурился:
      – Пытались. Они поставили несколько лучников чтобы поразить тебя с нескольких сторон. Это позволило бы Маккорди легко тебя одолеть.
      – Но ты позаботился об этих негодяях? – Александра раздосадовало, что его враги не смогли даже свою последнюю битву провести с честью.
      – Да, этой угрозы больше нет. Осталась только одна небольшая проблема. Она касается Малькольма Маккорди.
      – Я полагаю, что он снова присоединился к своим родственникам.
      – Трудно сказать. – Рыжий Йен провел пальцами по своим волосам медного цвета. – Он не ездит верхом и остается в лагере за западной линией деревьев. Он утверждает, что с него хватит междоусобиц его кузенов и бессмысленных сражений. Он заявляет об этом громко.
      – Значит, он оставил своих родственников. – Александр нахмурился и потер подбородок. – Думаешь, мы можем ему доверять? Я знаю, что он никогда не был особо близок с кланом, но он может просто хитрить.
      – О да, это редкий мошенник, но я думаю, что он действительно не хочет принимать участия в сражении. – Рыжий Йен посмотрел на своего спутника.
      Тот кивнул, глядя на Александра.
      – Он находится в лагере, и с ним еще несколько человек, но трудно определить, друзья это или охранники. Похоже, родственники хотят иметь его под рукой, чтобы они могли… черт побери, как они говорили?
      – Чтобы они могли заставить его увидеть, как сильно он ошибся, после того как они тебя разобьют, сэр, – ответил другой солдат.
      – Да, вот такие хвастуны! Если земля будет сухой и мы не столкнемся с предательством, победа будет в наших руках. Если сражение будет честной проверкой мастерства, тогда у Маккорди и Макфарланов нет никаких шансов на победу. Они всегда полагались на убийства и холодное предательство, так что давно потеряли бойцовские навыки. Проследи, чтобы наши лошади были надежно спрятаны, Рыжий Йен, и приготовься.
      Как только оба разведчика ушли, Барра, Ангус и Джейм выступили вперед. Александр заметил на их лицах отражение своей собственной растущей уверенности. От этого он почувствовал себя еще сильнее. Большинство солдат его клана повернулись к полю битвы, и он был тронут этим знаком верности.
      – Хорошая демонстрация отважных солдат, Ангус. – Александр улыбнулся, глядя, как его двоюродный брат надевает кольчужные перчатки.
      – Да. Наши люди полны решимости скрестить мечи с врагом, они хотят положить конец этой длинной и кровавой междоусобной войне.
      – Ты и в самом деле веришь, что война сегодня закончится? – спросил Барра, с помощью Джейма застегивая кольчугу.
      Александр кивнул:
      – Закончится. Независимо от того, кто победит, война здесь кончится – сегодня. Я молюсь, чтобы она завершилась победой для нас. Я предложил соглашение этим глупцам, но оно было отвергнуто. Они никогда не хотели мира, поскольку мир заставил бы их вернуть наши владения.
      – Они идут, – пробормотал Джейм. – Лэрд Колин идет впереди с белым флагом.
      – Возможно, они в конечном счете передумали, – предположил Барра.
      – Да. Или поняли, что мы обнаружили их затаившихся лучников и покончили с этой угрозой. И они решили потянуть время, чтобы придумать что-нибудь еще. – Александр покачал головой. – Послушаем, что этот Колин с его черным сердцем желает нам сказать, но доверять ему мы не должны. Всегда будьте начеку, мои друзья. Хотя мы должны быть любезны.
 
      Колин остановился. Ангус и Джейм быстро обыскали его и его спутников, после чего он подошел ближе. Какой-то момент он размышлял – не поменять ли решение? Маккорди забрали у него все, лишили его власти в собственном клане. Но всего один взгляд на братьев Макдаб излечил его от этих предательских мыслей. Здесь ему не будет пощады. Макдабы хотят крови за кровь. Он убил их отца, и они не позволят, чтобы это преступление осталось без наказания.
      – Что тебе нужно, Макфарлан? – требовательно спросил Александр. – Условия сражения совершенно ясны и уже полностью оговорены.
      – Я послан, чтобы дать вам последний шанс покончить с этим.
      – Вот как? Ты хочешь вернуть все, что принадлежит мне? Включая моего убитого отца? – выдохнул он.
      Не обращая внимания на эту яростную реплику, Колин ответил:
      – Мы хотим получить то, что ты украл, – мою племянницу и детей, которые были похищены на землях Макфарланов.
      – На землях Макдабов. Лирган – это земля Макдабов. Твоя племянница тоже принадлежит мне. Она мать моего ребенка. – Он холодно улыбнулся, увидев изумление на лице Колина. – Твои прекрасные союзники забыли сказать тебе об этом? Ну тогда я сообщу тебе еще кое-что, что тебя удивит: ты не получишь детей назад, поскольку они дети моего брата Барры.
      – Эти дети – Макдабы? Возлюбленный моей племянницы – Макдаб? – Колин едва был способен говорить, его лицо покраснело, а дыхание стало тяжелым. – И ты утверждаешь, что Маккорди знали об этом?
      – Да.
      Колин Макфарлан издал глубокий грудной звук. После этого он повернулся и выхватил свой меч у не ожидавшего этого Ангуса. Спутники Колина в смущении продолжали стоять, когда Колин направился обратно к Маккорди широкими решительными шагами. Когда Колин яростно закричал, сопровождающие наконец двинулись с места и побежали за ним, но они не успели его перехватить. Колин подбежал к Маккорди, которые начали вытаскивать свои мечи и отступать. Первым ударом меча Колин перерезал горло Уильяму Маккорди. Второй удар был успешно отражен Дунканом Маккорди. В этот же момент Дональд нанес удар Колину сзади. Предсмертный крик Колина Макфарлана эхом разнесся по полю битвы.
      – Два врага мертвы, а мы еще не обагрили кровью наши мечи, – пробормотал Ангус.
      – Да, но, похоже, Маккорди считают именно нас причиной произошедшего. – Александр нахмурился, глядя на силы Маккорди.
      Дональд рычал от ярости, а Дункан опустился на колено около явно бездыханного Уильяма.
      – Как Колин мог не знать, что Эйлис носила твоего ребенка? – спросил Барра.
      – Он знал, что она беременна, но не думал, что от меня. Правду о том, кто отец ребенка, троица хранила в секрете. Он был потрясен тем, что его обманули люди, которым он доверял. Может, он понял, каким глупцом выглядел, будучи пешкой в чужих руках.
      Джейм кивнул:
      – Я видел, что у него не осталось никакого влияния, когда я и Эйлис были пленниками в Крейгендабе. Даже леди Уна знала больше, чем лэрд Колин.
      – Ну, возможно, она станет еще сообразительнее сейчас, когда источник ее мучений исчез. – Александр жестом отдал команду своим солдатам приготовиться к бою. – Похоже, что ярость Дональда убедила его людей сражаться.
      – Думаю, лэрд для них – один из Маккорди.
      – Это их проклятие. Поскольку именно Маккорди поведут их к смерти.
      Александр вытащил свой меч и приготовился встретить атаку противника. Он чувствовал легкое сожаление, что не он прервал жизнь Колина Макфарлана, что ни ему, ни его братьям не довелось лично отомстить за убийство отца. С другой стороны, он был даже благодарен такому повороту событий. Он не хотел становиться убийцей одного из самых близких родственников Эйлис. Эта мысль удивила его, поскольку он мечтал о мести очень долго. Он чувствовал какое-то изменение в себе, но только сейчас понял, что это было некоторое ослабление горечи, которую он носил в сердце очень долгое время.
      Маккорди и Макфарланы начали выкрикивать угрозы и оскорбления, и Александр сосредоточил внимание на передовых рядах противника. Скоро начнется сражение, и он не хотел опоздать с командами. Не время отвлекаться и раздумывать об изменениях в себе. Если он сосредоточится на предстоящем сражении, впоследствии у него появится время для размышлений.
 
      Эйлис слышала глухой рев начавшейся битвы. Маккорди и Макфарланы выкрикнули последние оскорбления, проревели боевые кличи и двинулись вперед.
      Макдабы ответили во все горло и направились навстречу. Эйлис почти почувствовала момент, когда две армии столкнулись друг с другом. Даже Кейт негромко вскрикнула.
      Хоть Эйлис и пыталась изо всех сил, она не могла понять смысл того, что наблюдала. Наверное, если бы она была близко к полю боя, это тоже ничего бы не прояснило. Боевые порядки перемешались слишком сильно. Число солдат, неподвижно застывших на земле, быстро росло. С того места, где она стояла, было невозможно сказать, кто падал – свой или чужой. Эйлис очень хотела бы быть ближе, но знала, что ей это не разрешат.
      – Ты видишь, каково наше положение? – спросила она Кейт, которая смотрела на битву с такой же тревогой.
      – Нет. Я ничего не вижу. Это похоже на бешеное побоище, словно ни у кого нет плана сражения.
      – Да, но у них должен быть план. Я думала, наблюдение за сражением мне поможет, но я ничего не понимаю. Возможно, лучше всего провести это время в церкви или где-то еще.
      – Я не смогу. По крайней мере, не сейчас, когда через несколько часов решится судьба людей моего клана. Наберитесь мужества, – посоветовала Кейт. – По крайней мере, здесь вы сможете точно узнать, когда сражение закончится и чьи солдаты побегут с поля боя. Это лучше, чем ничего.
      – Да, это лучше, чем ничего. И мы можем молиться за наших людей здесь.
      Эйлис слабо улыбнулась, когда Кейт достала из кармана молитвенник. Но Эйлис произнесла столько молитв, что больше не могла о них думать. В этот момент она хотела лишь, чтобы Александр и прочие, кто был ей дорог, остались в живых и победили.

* * *

      Александр стремился пробиться к Дональду, чтобы скрестить мечи с этим человеком. Месть за прошлые обиды больше не была главной причиной, по которой он стремился пронзить сердце Маккорди холодной сталью. Теперь все его причины были связаны с Эйлис. Дональд был ее женихом; Дональд бил Эйлис; Дональд угрожал жизни их сына, что вынудило Эйлис рисковать жизнью, совершив побег из-за этих угроз. Все это Александр помнил, прокладывая себе дорогу к своему противнику. Когда Дональд наконец повернулся к нему, Александр почувствовал холодное предвкушение победы. Лицо Дональда было красным, он хрипел, пот каплями падал с его лица. Александр же чувствовал себя спокойным, полным сил и способным на все.
      – Теперь мы встречаемся как равные, – окликнул его Александр, – хотя я не хотел бы называть тебя рыцарем или сэром. – Александр оглядел дородного Дональда с чувством удовлетворения. – Ты – позор для рыцарей Шотландии.
      – Но ты не рыцарь вообще. Ты – соблазнитель с красивым личиком, женский любимец, рыцарь ковров, способный лишь пришпоривать невинных дев в своем будуаре.
      – Я надеюсь, ты исповедался, Маккорди, поскольку ты умрешь здесь, на этом поле.
      Когда их мечи скрестились, Александр сразу понял, что сражается с умелым воином. Если Дональд и был слаб, то не в руках и не в ударе. Его слабость заключалась в том, что он не мог контролировать свои эмоции. Он с легкостью сыпал оскорблениями, но сам не мог воспринимать их спокойно. Он слишком быстро выходил из себя, слишком часто переходил от умелого фехтования на грубый, яростный обмен ударами. Потребовалось бы всего два тонких, умных оскорбления, чтобы лишить Дональда Маккорди всего его искусства. Александр, однако, никогда не опускался до подобных игр, поскольку это было бы бесчестно. Он хотел, чтобы Дональд утомился, чтобы понял свою слабость. Хотел, чтобы Дональд увидел приближение своей смерти.
      – Ты хочешь проститься с жизнью и своими богатствами ради шлюхи с карими глазами? – Дональд отразил удар мечом, сделанный Александром, и сделал попытку проткнуть его кинжалом, но Александр легко избежал этого неловкого выпада. – Ты уверен, что ребенок твой, а не отпрыск этого простоватого увальня, которого она постоянно держит при себе?
      Александр был несколько удручен, поняв, что и у него есть слабости. Он не мог не реагировать со слепой яростью на подобное оскорбление Эйлис. Ему захотелось пригвоздить Дональда к земле и вырезать его язык тупым кинжалом. Подобному эмоциональному отклику не место в поединке. Любая эмоция – от милосердной до смертоносной – может оказаться фатальной. И Александр заставил себя оставаться равнодушным к оскорблениям Дональда.
      – Хватить молоть языком, лучше направь на меня свой клинок, – приказал он Дональду. – Если ты потеряешь дыхание на оскорбления и умрешь, это тебе ничего не даст.
      – Это ты умрешь, мой прекрасный рыцарь.
      И Дональд нанес умелый удар Александру. Это был сильный удар, но Александр знал, что Дональд не может продолжать в том же духе. Дональд относился к тем, кто хорошо вел быстрый бой, но в долгом сражении быстро терял силы.
      Прошло совсем немного времени, и Александр понял, что он совершенно утомил противника. Дональд покрылся потом и тяжело дышал. Мечи Александра и Дональда снова схлестнулись, и они оба сейчас не смогли бы воспользоваться кинжалом. На один короткий момент Александр задумался: следует ли поиграть со своей жертвой, отсрочивая неизбежный смертельный удар. Потом он понял, что не сможет так поступить. Когда подошел подходящий момент, он быстро покончил с жизнью Дональда одним прямым ударом меча в сердце.
      Только когда этот человек распростерся на земле, Александр осознан, что сражение завершилось, и завершилось победой. Он повернул голову и увидел, как Барра спокойно за ним наблюдает. Его брат излучал покой и торжество победы.
      – Итак… мы наконец победили, – произнес Александр и повернулся к Дональду, чтобы вытереть кровь о его плащ.
      – Да, брат, мы наконец победили. Ты бы прав, настаивая на сражении в поле. Эти глупцы были слишком надменны, чтобы отказаться.
      – Это верно. Они думали, что я не разгадаю их уловок. – Он посмотрел в дальний конец поля и увидел медленно приближающегося всадника с белым флагом. – Малькольм.
      – Он хочет заключить с нами соглашение? Сражение завершено. Его люди проиграли.
      – Он не принимал в нем участия. Возможно, он хочет нам об этом напомнить. Не ругай его, Барра. Что-то говорит мне, что этот человек умен. По всей видимости, он хочет сохранить то немногое, что у него сейчас есть. Это сражение для него, без сомнения, большая удача, поскольку теперь он будет владеть тем, что у него есть, один. Он больше не будет рабом своих кузенов. Я скажу ему, чтобы он продолжал владеть тем, что имеет.
      Мне нужно вернуть только Лирган. Я могу быть щедрым. Не забывай, что он помог Эйлис.
      – Да, и я до сих пор спрашиваю себя почему.
      Этот вопрос Александр часто задавал себе, но ответа не находил. Малькольм сильно рисковал, помогая Эйлис, и хотя Александр не хотел бы плохо думать об этом человеке, вряд ли Малькольмом руководило только благородство. Тем не менее Александр постарался быть максимально галантным, когда Малькольм остановился перед ним. Александр уверил Малькольма, что все, что тот имел, останется в его собственности. Уезжая, тот послал свои добрые пожелания госпоже Эйлис и детям, а также пригласил всех посетить его в Эдинбурге. Это была загадочная фраза, но Малькольм уехал раньше, чем Александр мог задать ему вопрос. Недоуменно покачав головой, Александр направился обратно в Ратмор, задержавшись лишь для того, чтобы удостовериться, что Джейм и Ангус в сражении не пострадали. Убедившись, что они в добром здравии, он вернулся мыслями к Эйлис.
 
      Даже с большого расстояния было видно, что поле боя осталось за Макдабами. Эйлис обменялась кивками с Кейт, а затем вместе с остальными женщинами поспешила спуститься со стены. Она горела нетерпением оказаться у ворот, чтобы увидеть возвращение Александра и убедиться, что он никак не пострадал. Она знала, что этим неминуемо раскроет свои чувства к нему, но ей в этот раз было все равно.
      Едва Александр спустился с лошади, как Эйлис оказалась в его объятиях. На миг ее укололо чувство вины, что она может чувствовать себя столь счастливой, когда ее родственники заплатили в этой битве столь дорогую цену. Она не сомневалась, что ее дядя мертв, но она не чувствовала по этом поводу горя.
      – Твой дядя погиб, – сказал Александр, когда, обняв ее за плечи, начал двигаться через радостную толпу Макдабов в главную башню.
      – Я как раз подумала об этом. Он и Маккорди не оставили себе другого выбора. Либо смерть, либо победа. Конечно, при их самоуверенности они не ожидали поражения. – Она замолчала, и они начали подниматься в их комнату, в которой была приготовлена горячая ванна для Александра. – Но теперь все позади.
      – Да, все позади.
      Пока они шли к спальне, не было больше произнесено ни слова. Эйлис помогла Александру снять его броню и, как только была доставлена горячая вода, остальную одежду. На этот раз его нагота ее не смущала. Эйлис была слишком занята исследованием – нет ли у Александра серьезных ран на теле. Потом Александр натянул штаны и удобно растянулся на кровати. Когда он начал потягивать вино из кружки, молчание стало неловким. Служанка принесла поднос с хлебом, сыром и яблоками, и Эйлис перенесла все это на кровать, сев рядом с Александром. То, как он поглядывал на нее, заставляло ее нервничать.
      – Ты одержал полную победу? – наконец спросила она, когда он отрезал кусок сыра и положил его на хлеб.
      – Да, Лирган снова принадлежит клану Макдабов. – Он помолчал, а потом добавил: – Не я убил твоего дядю.
      – Мне жаль, что он мертв. Я хотела бы знать только одно: он не мучился? Не знаю, почему это меня волнует. – Пожав плечами, она чуть улыбнулась Александру.
      – Он был последним из твоих близких родственников. Эту связь трудно порвать. – Он рассказал, как Колин встретил свою судьбу.
      – Был убит своими союзниками… – произнесла Эйлис. – Судьба странно свершила свое возмездие. Когда я была с ними, я начала понимать, что он потерял свое влияние и что хозяевами Лиргана являются Маккорди. Удивительно, что весть о том, кто именно является отцом моего ребенка, стала для него таким сюрпризом. Даже его несчастная сумасшедшая супруга почувствовала, что он стал странным и мрачным. Он никогда не приходил меня навестить, а ведь достаточно было одного взгляда на меня, чтобы понять, что я беременна. А что насчет Малькольма? – Эйлис хотела, чтобы в ее вопросе слышался только вежливый интерес, но поняла, что не преуспела в этом, когда Александр пристально на нее взглянул.
      – Малькольм остался в живых, но я полагаю, это потому, что он умеет выживать. Он не присоединился к битве, когда его родственники отправились сражаться. Когда битва завершилась, он прибыл для небольшого разговора. Он просил сохранить ему то, что его родственники оставили на его попечение, и я согласился. Затем он сказал, что мы непременно должны навестить его в Эдинбурге, если нам выпадет возможность там побывать. – Он пристально посмотрел на Эйлис и с тревогой понял, что она намеренно отводит взгляд.
      Эйлис мысленно обругала Малькольма и постаралась успокоиться. С деланным безразличием она спросила:
      – Почему мы должны отправиться в Эдинбург.
      И почему она не оставила эту тему с Малькольмом? В конце концов, она вряд ли увидит его еще раз.
      – У меня в Эдинбурге есть дом, так же как у Малькольма. У нас обоих там есть дела, и мы время от времени приезжаем проследить за ними. Через несколько дней мы отправимся в Лирган. После того как поправим там дела, отправимся в Эдинбург. Это путешествие я совершаю каждый год. Ты когда-нибудь бывала в Эдинбурге? – спросил он. Эйлис отрицательно покачала головой. – Думаю, тебе там понравится. – Его удивляло, что, по мере того как он рассказывал про Эдинбург, она все больше мрачнела.
      Пока Александр продолжал говорить, рассказывая о городе, Эйлис раздумывала, под каким предлогом она может избежать поездки. Она может временно изобразить болезнь, но это даст ей лишь небольшую отсрочку. Кроме того, на дворе стояла хорошая погода и ее болезнь вызовет подозрения. Да и явное стремление избежать этого путешествия тоже будет выглядеть странным. Нет, она не должна избегать Малькольма. Да и стоит ли ей лгать о Малькольме?
      Эйлис отставила в сторону пустые кубки и поднос с едой, а затем придвинулась ближе к молчаливому, расслабленному Александру. У них сейчас столько общего, но про Малькольма она не расскажет. Александр очень долго не доверял ей, и сейчас, когда все, кто с ним боролся, мертвы, когда его враждебность уменьшилась, положение вещей должно становиться только лучше. Хотя «должно» не означает «будет», подумала она с тяжелым вздохом. Ее обещание Малькольму долго будет кинжалом у ее горла. То, что Малькольм имел дерзость напомнить ей о ее обещании, упомянув Эдинбург и пригласив ее и Александра, было наглостью, которую она едва могла стерпеть. Малькольм знал, что она поймет, что приглашение в его дом в Эдинбурге на самом деле говорит о том, где он стремится встретиться с ней наедине, чтобы получить свой долг. Мало того, он использовал ее мужа, чтобы прислать свое сообщение. Неслыханная дерзость!
      – Ладно, Эйлис, – пробормотал Александр. Подняв ее лицо к своему, он мягко поцеловал ее в губы. – Мы сегодня победили. Надо улыбаться, а не ходить с такими вытянутыми, мрачными лицами.
      Хотя она и подарила ему улыбку, которую он хотел видеть, и пару поцелуев, Эйлис подумала, что победу празднуют не все, поскольку каждый успех имеет свою цену. Это был урок, который ей предстояло ему преподать.

Глава 18

      Эдинбург. Эйлис почувствовала дрожь, несмотря на солнечное тепло, и мысленно обругала название этого города, сам город и то, что она в нем находится. Как Александр и говорил, они отправились в Лирган, чтобы убедиться, что дела находятся в порядке, после чего двинулись в Эдинбург. Александр напомнил ей, что совершает путешествие в Эдинбург в одно и то же время каждый год. Малькольм явно знал об этом, когда добивался от нее обещания. Даже тогда он знал, как и где он потребует от нее плату.
      Эйлис осторожно посмотрела на человека, который, раскинувшись, спал на ее стороне кровати. Его длинная мускулистая рука лежала на ее талии. Даже после последнего сражения с ее родственниками и Маккорди она и Александр сближались по-прежнему медленно. Его взгляд на жизнь постепенно менялся, а тяжелое прошлое стало всего лишь воспоминанием. Эйлис следовало смотреть в будущее с надеждой и с легким сердцем, когда она пыталась добиться от мужа большего, нежели физическая страсть. Впервые с того времени, как он доставил ее в Ратмор, он был с ней откровенен, открыт, возможно, даже начал ее любить. Однако она ничего не могла поделать. Она знала, что должна его предать.
      Следует со всем этим покончить быстро, чтобы навсегда об этом забыть, подумала Эйлис, спускаясь с кровати и протягивая руку за платьем.
      В полдень они с Александром бродили по городу, а потом нанесли визит Малькольму. Они пытались быть сердечными, но Эйлис чувствовала себя неловко, разговаривая с Джиорсал. Было совершенно очевидно, что Малькольм ожидал выполнения данного ею обещания.
      Поначалу Эйлис раздумывала, не отложить ли ей выполнение своего обещания, ведь конкретное время они не оговаривали. Но потом она поняла, что это было бы глупо. Обещание все равно придется выполнять. Малькольм никуда не исчезнет, а ей придется иметь дело с последствиями своего обещания. Это касалось и ее новых, все еще меняющихся отношений с Александром. Наконец он открыл ей свое сердце, и она чувствовала с его стороны нечто большее, чем просто плотское желание. Было горько сознавать, что теперь она все разрушит. Она не может брать то, чего так страстно желает от Александра, зная, что обречена его предать. Подумать только, она ничем не будет отличаться от тех женщин, которые так его разочаровали и ожесточили.
      – Он будет считать, что я не лучше их, – пробормотала она, завязывая тесемки платья.
      В коридоре она нашла свечу и кремень, которые заранее спрятала в нише сразу за дверью. Свет был очень тусклым, но этим путем можно было выйти из небольшого особняка незаметно. На какой-то миг она пожалела, что они не привезли в Эдинбург Морага, поскольку ей очень хотелось посмотреть на своего ребенка в последний раз. Эйлис знала, что, как только она выполнит условия сделки с Малькольмом, Александр не захочет ее больше видеть и никогда не позволит встретиться с сыном.
      – По крайней мере у меня была последняя ночь с Александром, – прошептала она, выскальзывая из дома и надеясь, что мысль об этом будет согревать ее в последующие годы.
 
      Выругавшись, Джейм последовал за Эйлис. Он хорошо знал, куда она направляется. Несколько раз после заключения сделки он пытался отговорить Эйлис от ее выполнения. Нет смысла быть честным в бесчестном деле. Кроме того, ничего не изменится, если условия сделки не будут выполнены. К несчастью, Эйлис смотрела на это иначе. Она согласилась на эту цену за спасение себя и своего ребенка и была полна решимости выполнить обещание.
      Джейм держался в тени позади нее, когда она направлялась к дому Малькольма Маккорди. Он не мог ее остановить, но знал, что ей может понадобиться защита. Когда все завершится, у Эйлис будет разбито сердце, и, по всей видимости, ей придется расстаться с Макдабами. И тогда Эйлис будет в нем нуждаться. Джейм мог только надеяться, что куда бы ни завела его преданность Эйлис, это будет не слишком далеко от Макдабов и Кейт.
 
      Александр подождал, пока за Эйлис захлопнется дверь, а затем поднялся и быстро оделся. Потом подошел к окну и прицепил ножны. Старательно прячась за занавесками, он оглядел улицу внизу и, увидев, что Эйлис крадется по дороге обратно в город, выругался. Он уже собирался идти за ней, как вдруг заметил тень, следовавшую за Эйлис. Александр замер, поскольку страх за Эйлис на какой-то миг перевесили ревность и злость.
      Затем он узнал этого человека. Эта массивная фигура была ему знакома.
      – Ах, вечно прилежный Джейм, – пробормотал он, после чего поспешил из дома, стараясь поспеть за парой, исчезнувшей в узких улочках города.
      Александру было трудно находиться в положении преследователя и понять, что происходит. Он не сразу сообразил, что Эйлис и Малькольма что-то связывает. Он не хотел обращать на это внимания, не хотел ничего об этом знать, но были вещи, игнорировать которые невозможно. Встреча с Малькольмом на рыночной площади, похоже, открыла ему глаза.
      Хотя он много раз говорил себе, что нельзя позволять прошлому влиять на его суждения, он не мог избавиться от мысли, что его, кажется, снова предают. И каждый шаг, который он делал следом за Эйлис, подтверждал его мнение, что она тайно вышла из дома ради встречи с Малькольмом. И этому не могло быть прощения. Ничто не могло успокоить его боль. Александр был уязвлен до глубины души и изумлен тем, что происходит.
 
      Эйлис плотнее запахнула плащ, хотя и не чувствовала холода. Некоторое время она стояла перед кольцом на двери, не в силах постучать. Ей было тяжело думать, что она стоит перед столь трудным выбором и что, как всегда, ей никто не пришел на помощь. Постучав наконец в дверь, она внезапно почувствовала себя так, словно ее сердце наполнилось свинцом.
      Когда она услышала, как к двери подходит Малькольм, по ее телу пробежала дрожь. Малькольм открыл дверь, огляделся и, мягко взяв ее за руку, потянул внутрь дома.

* * *

      Александр был неподвижен, когда она постучала в дверь Малькольма, а потом вошла внутрь. Джейм прошел в узкую аллею справа от дома, и Александр решил последовать за ним. Он хотел ворваться в этот дом и обрушить на обоих свой праведный гнев. Ему хотелось не просто внушить Малькольму страх – он желал вонзить хорошо отточенную сталь в кишки этого человека. Он двигался позади Джейма и ждал, когда тот перестанет таращиться в открытое окно и заметит, что он больше не один. На губах Александра появилась холодная улыбка, когда Джейм наконец повернулся и его глаза удивленно округлились.
      – Вы знали обо всем, – прошептал Джейм.
      – Я знаю, что моя жена встречается со своим любовником и ты ей помогаешь.
      – Нет! Это неправда!
      – Не лги за нее. Молчи и дай мне понять правду самому. – Он продолжат стоять рядом с Джеймом и наблюдал, как Малькольм и Эйлис входят в комнату, садятся и берут кубки с вином. Слегка открытое окно позволяло ему слышать каждое слово. Александр поклялся себе сохранять спокойствие, чтобы точно узнать, что происходит, а затем все это прервать.
 
      Малькольм провел Эйлис в небольшой зал и молча показал ей на стул с высокой спинкой за массивным круглым столом. Когда он налил себе и Эйлис немного вина и сел рядом с ней, она не знала, плакать ей или вылить на него сладкую жидкость. Он был очень предупредителен, готовясь к ночи, которая должна была ее погубить.
      – А где Джиорсал? – спросила Эйлис, подумав, что эта девушка должна стать еще одним человеком, которого она вынуждена предать и ранить.
      – Я сказал ей оставаться в своей комнате. Она проклинает меня, вспоминая о том дне, когда я спас тебя и твоего ребенка.
      – Ты не должен напоминать обо всем, что для меня сделал, Малькольм. Я все прекрасно помню. Это единственная причина, почему я здесь.
      Он откинулся на стул и нахмурился:
      – Ты выглядишь хуже, чем перед колодой палача. Ты не на казни, а только оплачиваешь почетный долг.
      – В этом нет ничего почетного! Ничего!
      – Может, и нет. – Малькольм наклонился к ней, взял ее руку в свою и оставил поцелуй на ее ладони. – Однако это не помешает нам доставить друг другу немного удовольствия.
 
      – За которое вы получите смерть, – пробормотал Александр, пристально глядя в окно.
      Джейм схватил его, пытаясь остановить.
      – Погодите, не вмешивайтесь пока, милорд.
      – Ты думаешь, я должен ждать, когда они начнут обниматься? – прошептал Александр, однако противиться не стат.
      – Просто слушайте, прошу вас. – Джейм держат Александра крепко, несмотря на то, что тот не сопротивлялся.
      – Послушаю немного. И если это больше, чем просто какая-то путаница, ты дорого заплатишь за мое промедление.
      – Это справедливо. – Джейм мог только молиться, чтобы кто-либо из сидящих за столом вслух рассказал правду.
      – Немного удовольствия? – Эйлис горько рассмеялась и покачала головой. – Ты находишь удовольствие в предательстве?
      – Ты видишь предательство, – буркнул Малькольм, – а я не вижу ничего, кроме заключенной и выполненной сделки.
      – Какой сделки? – спросил Александр, стараясь говорить тихо, чтобы не привлечь внимания тех, кого он и Джейм подслушивали.
      – Молчите и слушайте.
      – Думаю, ты становишься чересчур независимым, – произнес Александр, однако примолк.
      Что-то в выражении лица Джейма сказало ему, что надо успокоиться, слушать и наблюдать, прежде чем действовать.
      – И ты не намереваешься освободить меня от данного слова? – спросила Эйлис, заранее зная ответ.
      – Нет. Неужели ты думаешь, что я буду требовать чего-то подобного, если не хочу этого очень сильно? Да, я знаю, что ты думаешь о клане Маккорди, но не все мы развратны. Однако я хочу тебя настолько сильно, что вынужден уступить низменным чувствам.
      – И тебя не волнует, что я нарушу святые клятвы и стану из-за тебя обычной шлюхой – и все лишь потому, что я хотела спасти жизнь своего ребенка?
      – Это меня не касается. – Малькольм опустошил кружку с вином одним большим глотком и наполнил ее снова.
      Его обычно красивое лицо приобрело туповатое выражение.
      Джейм увидел, что Александр напрягся, на его лице появилось изумление. Джейм осторожно освободил лэрда Ратмора. Когда Александр повернулся и посмотрел на него, Джейм выдохнул с облегчением.
      – Это была сделка ради жизни моего сына? – Александр не мог поверить в то, что слышал.
      – Да. – Джейм чуть не отшатнулся от яростного взгляда Александра. Он мог только пожалеть того, на кого должна была обрушиться эта ярость.
      – Скажи мне точно, в чем заключалась эта сделка. Немедленно! – потребовал он у Джейма.
      – Когда Малькольм сделает все, чтобы спасти ее и ее ребенка, она проведет с ним одну ночь.
      – И Эйлис согласилась на это? – Александр не мог бы сказать, кого он хотел ударить сильнее – Малькольма за подобную подлость или Эйлис за глупое убеждение, что Малькольм не станет требовать от нее выполнения обещания.
      – А какой у нее был выбор? – возразил Джейм. – Она продрогла до костей, устала, у нее начались схватки. Да и Дональд Маккорди появился в этот момент. Другого выбора просто не было.
      Александр почувствовал, как его гнев сменяется болью. Он представил себе несчастную Эйлис – мокрую, усталую и в самом уязвимом положении, в котором только может быть женщина. Джейм мог помочь ей кое в чем, но его возможности имели предел. Александр всегда глубоко сожалел, что его не было рядом и он не мог помочь ей в тот тяжелый момент. Теперь, когда он понял, что происходит, ему стало еще горше. Он хотел, чтобы Малькольм Маккорди дорого заплатил за то, что склонил Эйлис к подобной сделке. Когда он сделал шаг к окну, намереваясь что-либо предпринять, Эйлис начала говорить снова, и он замер. Хотя он понимал, что узнал все, что необходимо, ему хотелось узнать больше.
      – Но почему, Малькольм? – спросила она. – Почему ты требуешь от меня то, что я не хочу дать тебе по доброй воле? Ведь ты можешь получить многих женщин, и не прибегая к угрозам.
      – Они не могут дать мне то, что можешь ты.
      – Что? Что я могу тебе дать? Я ничем не отличаюсь от других.
      Малькольм выругался и пригладил волосы.
      – Это не физические достоинства. Я могу купить все эти достоинства за деньги. Это то, что внутри тебя. – Он легонько ударил себя в грудь кулаком. – Это то, что ты отдала этому треклятому Макдабу.
      – Я никогда не смогу дать этого тебе, Малькольм, – спокойно произнесла Эйлис.
      – О, я знаю, что у него льстивый язык и красивое лицо…
      – Да, у него красивое лицо, столь мужественное, что я теряю часть разума, когда на него смотрю. Не думаю, что во всей Шотландии можно найти человека с таким лицом – однако это всего лишь лицо, и оно мало значит, когда все сказано и мы замолкаем. Это лицо в мгновение ока может покрыться ожогами или ранами и стать уродливым. А что касается языка, – она рассмеялась, – этот человек потерял свое красноречие много лет назад. Я почти не слышала от него доброго слова.
      – Тем не менее я вижу, что ты его зажигаешь. Именно этот огонь я и хочу от тебя получить.
      – Я не могу дать этого тебе. Это идет от моего сердца, и хотя я думаю, что мы когда-нибудь можем стать друзьями, у меня в сердце нет места для другого мужчины. – Она покачала головой. – Ты хочешь забрать у меня все, но не получишь того, что желаешь.
      – Все? Что ты имеешь в виду под словами, что я заберу у тебя все? Я прошу у тебя только одну ночь.
      – А что будет после этого? – Эйлис не могла поверить, что этот человек столь слеп.
      – Ты вернешься к человеку с самым красивым лицом во всей Шотландии, и все будет забыто.
      – То есть я должна вернуться назад и начать лгать?
      – Ты же не собираешься ему все рассказать, верно? – с удивлением произнес Малькольм.
      – Я могу и не рассказывать. Он сам все поймет. По тому, как я изменюсь. Я буду знать, что между нами лежит постыдная тайна, и мне постоянно придется бояться, что эта тайна раскроется. Я всегда буду чувствовать, что предала его. Я буду запятнана – не потому, что ты тронул меня, а потому, что какой-то другой человек тронул меня – любой другой человек. Это тоже встанет между мной и Александром. Не думаю, что способна это объяснить. То, чего ты просишь, я могу дать только Александру Макдабу.
      Малькольм наклонился к ней ближе, мягко взял ее за затылок и привлек ее лицо ближе к своему.
      – Тогда внуши себе, что я твой бесценный Александр. – Он коснулся ее лица губами.
      У Эйлис мелькнула мысль, что хотя этот человек и собрался испортить ей жизнь, его прикосновение было трудно счесть отвратительным. Малькольм напрягся. Она ждала, что он продолжит поцелуй, но вместо этого он медленно отстранился. Эйлис открыла глаза и в изумлении разинула рот. Рядом с ними стоял Александр, прижимая кончик меча к шее Малькольма. Эйлис почувствовала, что кровь отхлынула от ее лица. Откинувшись назад, она молча смотрела в его полные гнева глаза.
      – Итак, моя супруга, именно поэтому вы столь интересовались Эдинбургом? – Александр знал, что Эйлис на самом деле не сделала чего-либо предосудительного, но то, что Малькольм ее целовал, вызвало в нем бешеную ревность.
      Эйлис не успела ответить – с тревожным криком в комнату ворвалась Джиорсал. Девушка оттолкнула в сторону изумленного Александра, после чего встала между ним и Малькольмом. Джиорсал была смертельно бледной, дрожала от страха, но стояла твердо, полная решимости защитить человека, которого любила.
      – Джиорсал, ты сошла с ума? – произнес Малькольм, но когда он схватил ее за талию, чтобы оттащить прочь, то обнаружил, что ее трудно сдвинуть с места. – Тебя все это не касается.
      – Не касается? – выкрикнула Джиорсал так, что Малькольм потерял дар речи. – А кто будет тебя хоронить, когда тебя убьют за то, что ты пытаешься украсть чужое?
      – С сожалением должен сказать, что я не убью этого человека, – произнес Александр. Он вложил меч в ножны, взял Эйлис за руку и поднял ее на ноги. – Я очень бы этого хотел, но я обязан ему жизнью жены и сына. Поэтому я дарю ему его собственную. – Он повернулся к Джейму, который молча стоял позади, и мягко подтолкнул к нему Эйлис. – Отведи домой мою глупую жену.
      – Александр… – начала Эйлис, когда Джейм взял ее за руку и двинулся к выходу.
      – Поговорим дома.
      У Эйлис сжалось сердце. Она лишь кивнула и позволила Джейму вывести ее прочь. Она не сделала того, на что согласилась, но все же ей придется понести за это наказание. Судьба сыграла с ней еще одну злую шутку.
      Как только Эйлис покинула зал, Александр повернулся к Малькольму. Несмотря на обуревавшую его ярость, он не смог не улыбнуться. Перед крайне раздосадованным Малькольмом, как щит, стояла крошечная Джиорсал, не желавшая отойти в сторону. Когда дело касалось женщин, Малькольм был так же слеп, как и сам Александр.
      – Я сохраняю тебе жизнь, Малькольм, поскольку я твой должник. Но второй раз я этого не сделаю.
      – Твоя жена в любом случае не даст ему этого шанса, – произнесла Джиорсал.
      Александр улыбнулся:
      – Да, я знаю это. – Он перевел глаза на Малькольма и снова стал серьезным. – Было бы глупо насмехаться над тобой, Малькольм, поскольку я сам последнее время играл роль дурака. Но, Малькольм Маккорди, если ты подумаешь хоть немного, то поймешь, что ты пытался украсть то, что уже находится у тебя на коленях. – Он услышал возглас Джиорсал, быстро подмигнул девушке и зашагал прочь.
      Подходя к своему дому, Александр размышлял, как ему поступить с Эйлис. Он так часто поступал с ней неправильно, что уже не был уверен в своих решениях. А совета друзей он попросить бы не решился. Если бы кто-нибудь увидел его сейчас, то посмеялся бы от души. Александр хотел, чтобы произошедшее заставило его и Эйлис наконец поговорить начистоту.
 
      Эйлис села на кровать в комнате, которую она разделяла с Александром, все еще не веря, что вернулась обратно. Когда она услышала шаги Александра, то непроизвольно напряглась, полная решимости защищать себя. Она не очень верила, что ей это разрешат, но она должна была постараться. Однако когда Александр вошел в комнату и посмотрел на нее, она почувствовала, что ее смелость куда-то испарилась.
      – Итак, ты заключила сделку с Малькольмом Маккорди. – Александр остановился перед ней.
      – Да. – Эйлис посмотрела на его застывшее лицо и невольно вздохнула. Она знала, что любит этого человека не за красоту, но его лица ей будет сильно недоставать, когда она потеряет возможность на него смотреть. – Мне нужно было убежище. За это Малькольм потребовал цену – одну ночь с ним. Поскольку без его зашиты мой ребенок был обречен, я согласилась.
      – И тебе не пришло в голову, что ты можешь не выполнять свое обещание?
      – За это я купила жизнь своего сына. Я должна была заплатить.
      Александр покачал головой и сел позади нее, после чего скинул сапоги.
      – Думаю, частично ты сознавала, что эту цену ты вовсе не обязана платить. Это обещание относится к тем, которые дают ради спасения жизни, но не соблюдают, когда получают свободу. Что бы Малькольм сделал, если бы ты сказала «нет»? Об этой сделке он не смог бы кому-либо рассказать, не опозорив свое имя. Он определенно не пришел бы ко мне пожаловаться на то, что ты не заплатила долг.
      – Ты хочешь сказать, что я отправилась к нему потому, что хотела с ним переспать?
      – Нет, ни в коей мере. Я просто думаю, что ты чересчур много думала о том, как ты сохранила жизнь Морага.
      – Ну, может быть, – пробормотала Эйлис неуверенно. – Я думала, что раз я дала слово…
      – Не надо соблюдать правила чести в ответ на бесчестные требования.
      – Итак, я все потеряла по своей глупости.
      – Потеряла все? – удивленно уставился на нее Александр.
      – Да, тебя и ребенка.
      – Могу я спросить, куда я и Мораг делись? – Александр опустился рядом с ней на колени и снял с нее туфли.
      – Я предала тебя, Александр. Ты никогда не делал секрета из того, как ты относишься к женщинам, которые тебя предали. – Она хотела покинуть комнату прежде, чем он начнет кричать, но он был занят ее волосами. – Мне очень хотелось, чтобы ты изменил свое отношение к женщинам и понял, что не все они такие уж скверные, что есть женщины, которым можно доверять.
      Александр внезапно остановился и посмотрел ей в лицо.
      – Ты знаешь, сколько женщин было в моей жизни, Эйлис?
      – Тысячи? – буркнула она, не понимая, почему он сейчас решил ей напомнить о своем распутстве.
      – Да, тысячи. И только в твоем присутствии я часто смущаюсь и не знаю, что сказать.
      – Смущаешься? Из-за меня?
      – Да, из-за тебя. А порой я бываю совершенно озадачен.
      Он мягко повалил ее на кровать и прижал рукой. Эйлис не могла взять в толк, можно ли назвать смущением его странное поведение. Он должен был отослать ее прочь, вышвырнуть из дома, однако вместо этого он принялся снимать с нее одежду.
      – Я предала тебя, но ты ведешь себя так, словно ничего не случилось, – пробормотала она, но в этот момент Александр начал стягивать с нее нижнюю рубашку.
      – Ты не предала меня.
      – Я была у Малькольма.
      – Ты не спала с ним.
      – Я собиралась. Это была цена, которую он запросил. – Эйлис поежилась, когда Александр обнял ее.
      – Ради жизни Морага. Ты думаешь, я буду осуждать тебя за то, что ты сделала для спасения нашего сына? Я не всегда одобряю твои мысли, но легко могу понять твои мотивы. Я знаю, чего именно ты боялась. Как я могу осуждать тебя, если сам отдал бы душу дьяволу всего за один день жизни моего ребенка?
      Он подарил Эйлис такой проникновенный поцелуй, что она могла в ответ только прильнуть к нему и поцеловать. Эйлис почувствовала какую-то надежду, впервые после того, как согласилась на требования Малькольма. Потом она полностью потеряла способность думать, поскольку Александр начал медленно и умело ласкать ее. С каждым его поцелуем и каждым прикосновением, полными обожания, он возбуждал ее все больше. Эйлис чувствовала себя так, словно ей оказывали высшие почести. Когда Александр вошел в нее, она закричала от наслаждения и прильнула к Александру со всей силой, которую давал ей любовный пыл, и продолжила держать Александра, когда он излился в нее в ослепляющем освобождении. А потом задрожала и сама, не сдерживая стонов.
      – Это значит, что я могу остаться с тобой? – наконец произнесла Эйлис и улыбнулась, когда он рассмеялся.
      – Да, – ответил Александр. – Скажи мне, Эйлис, чего ты не могла дать Малькольму и что можешь дать мне?
      – Любовь, – ответила она.
      Застонав, Эйлис закрыла глаза, смущенная собственной откровенностью. Одним коротким словом она полностью выдала себя.
      – Бедная Эйлис, ты не хотела говорить об этом? – Александр посмотрел на жену с улыбкой.
      – Это не твое дело. – Эйлис вывела из себя ирония в его голосе, тем более что она не понимала ее причины.
      – Не мое дело? Ты думаешь, мне безразлично, как моя жена ко мне относится?
      – Не твое дело, если ты выманиваешь у нее это признание.
      – А! – Он поцеловал ее в губы. – Не бойся, дорогая, от этого не будет никакого вреда.
      – Никакого? Я лежу здесь обнаженная – душой и телом. А что ты предложил мне? Когда ты снимешь свою броню?
      – Я был скрытным? – Он медленно отвел несколько прядей волос с ее лица, размышляя, знает ли она, насколько красива?
      – Да, и то немногое, что ты соизволил мне сказать, отнюдь не обнадеживало.
      – Что ж, упрек справедлив. Ах, Эйлис, я с самого начала знал, что ты отличаешься от остальных. Знал, даже несмотря на то, что предательства ожесточили мое сердце и испортили характер. Полагаю, именно поэтому я иногда был с тобой столь резок. Даже после того, как моя горечь улеглась, я отталкивал тебя. – Он легонько провел по ее лицу пальцами. – Теперь я знаю, какая ты на самом деле. Однако это я понял только после того, как начал думать, что потерял тебя и ребенка. Только когда ты оказалась у Маккорди, я осознал, как много ты для меня значишь.
      – Ты скучал по мне? – Эйлис удивляло, что у нее еще есть силы говорить, настолько она была потрясена признанием Александра.
      – Словами не скажешь, как сильно. Но только когда я увидел, что ты идешь к Малькольму, я понял всю правду. Мысль о том, что ты можешь уйти к другому мужчине, настолько меня потрясла, что я больше не мог лгать себе.
      – Ты хочешь сказать, что действительно любишь меня? – прошептала Эйлис.
      – Мне очень трудно это сказать, – тихо произнес Александр.
      – Пожалуйста, попытайся. – Ее лицо на мгновение осветилось улыбкой. Затем она пристально посмотрела в его глаза, все еще не веря, что у него такой нежный взгляд.
      – Ах, дорогая, я люблю тебя. – Он рассмеялся, когда она импульсивно обняла его.
      Эйлис едва сдерживала слезы. Эмоции переполняли ее, и она была в состоянии только молча смотреть на Александра, дотрагиваясь до его лица дрожащими пальцами.
      – Я никогда не осмеливалась и думать, что ты ответишь на мою любовь, Александр, – наконец произнесла она. – Я никак не могу поверить в то, что произошло.
      Он прижался губами к каждой ладони.
      – Поверь в это. – Он коснулся губами кончика ее носа. – У нас общая судьба. Ты нужна мне, чтобы спасти меня от полного упадка духа.
      – А ты нужен мне для всего. Если я начну перечислять, для чего именно, это займет годы.
      – Ну, у нас теперь есть эти годы, дорогая. Да, моя прелестная смуглая супруга, у нас будет много восхитительных лет. – Он улыбнулся. – Пока я не постарею, не полысею и не буду годен к холодной могиле.
      – Я уверена, что на твоем надгробном камне будет высечено: «Самый красивый человек во всей Шотландии». Даже если тебе будет сто лет, ты все равно будешь самым красивым.
      – А ты будешь известна как «та, что дороже всех его сердцу».
      – Ты будешь любить свою маленькую смуглую женушку до самой смерти? – Она обвила руками его шею и прижалась губами к его губам.
      – Дорогая, любовь, которую я питаю к тебе, не исчезнет даже после смерти.
      – Тогда – навсегда, мой прекрасный златовласый рыцарь. Мы всегда будем идти по жизни вместе.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17