Он повернулся уходить, и у меня возникла мысль.
– Ник, мой самый большой котел для зелий еще у тебя? Мы в нем делали чили три недели назад, когда глядели у Ника все подряд фильмы про Грязного Гарри, и я его так и не забрала.
Он остановился, уже взявшись за дверную ручку:
– Он тебе нужен?
– Эдден меня заставляет заниматься лей-линиями, – сказала я, умолчав, что работаю по убийствам охотника за ведьмами. Это можно будет сказать и потом – не хочу я портить поцелуй ссорой. – Мне нужен фамилиар, а то эта ведьма меня выбросит. А значит, нужен большой котел для зелий.
– А… – Он помолчал, и я подумала, не догадался ли он и так, в чем дело. – Да, конечно, – медленно сказал он. – Сегодня вечером – устроит?
Я кивнула.
– О'кей, тогда до вечера.
– Спасибо, Ник. Пока!
Довольная, что вырвала у него обещание сегодня со мной увидеться, я тычком распахнула дверь – и остановилась на половине, когда послышался возмущенный мужской голос. Выглянув, я увидела Гленна, жонглирующего тремя пакетами фаст-фуда и подносом с напитками.
– Гленн, привет! – Я протянула руку за напитками. – Наконец-то. Заходи давай. Это Ник, мой бойфренд. Ник, это детектив Гленн.
Ник, мой бойфренд. А что, мне нравится, как звучит.Переложив все пакеты в левую руку, Гленн протянул правую.
– Рад познакомиться, – сказал он, не переступая порог. Одет он был в отглаженный серый костюм, рядом с которым повседневная одежда Ника казалась неопрятной. Я приподняла брови, заметив, что Ник не сразу протянул руку детективу. И я точно знала, что это из-за значка ФВБ.
Немое дело. Не мое дело. – И я рад, – сказал Ник и повернулся ко мне. – Я тогда, гм, вечером загляну, Рэйчел?
– О'кей, пока.
Даже я сама услышала в своем голосе печаль покинутой, и Ник помялся с ноги на ногу, потом наклонился и чмокнул меня в угол рта. Скорее чтобы подтвердить статус бойфренда, а не чтобы показать мне свою привязанность… да ладно, без разницы.
Бесшумно ступая кроссовками, Ник спустился к своему проржавевшему от соли пикапу у тротуара. Глядя на его сгорбленные плечи и скованную походку, я встревожилась. Гленн тоже смотрел ему вслед, но на лице его выражалось в основном любопытство. – Заходи, – повторила я, глядя на пакеты с едой и шире открывая дверь.
Гленн снял темные очки, сунул их во внутренний карман пиджака. Атлетически сложенный, с аккуратно подстриженной бородкой, выглядел он как сотрудник секретной службы доповоротной эпохи.
– Это Ник Спарагмос? – спросил он, когда Ник отъехал. – Тот, что был крысой?
Тон его меня покоробил – будто превратиться в крысу или в норку чем-то безнравственно. Поставив руку на бедро, я слишком наклонила поднос, чуть не уронив с него лед и газировку. Явно папочка рассказал Гленну больше, чем тот показывал.
– Ты опоздал.
– Я заезжал за ленчем для всех, – ответил он сухо. – Не возражаете, если я войду?
Я отступила, и он перешагнул порог. Подцепил дверь ногой, чтобы ее за собой закрыть. В резко наступивших в вестибюле сумерках разнесся запах жареной еды.
– Какой симпатичный прикид, – сказал он. – И долго пришлось его рисовать?
Оскорбившись, я оглядела кожаные штаны, заправленную в них красную шелковую блузку. Одеваться в кожу до заката – это меня волновало, пока Айви меня не успокоила, что высококачественная кожа поднимает мой внешний вид от категории «ведьма – белое отребье» в категорию «ведьма – средний класс». Она знала, конечно, что говорит, но я все равно несколько осталась в этом вопросе чувствительна.
– Это моя рабочая одежда, – отрезала я. – Спасает от ссадин, если вдруг придется бежать, споткнуться и полететь по мостовой. Тебя она смущает?
Заменив ответ ни к чему не обязывающим хмыканьем, он пошел за мной в кухню. Айви подняла голову от карты, молча оглядев пакеты с бургерами и банки с газировкой.
– Ну-ну, – протянула она. – Я вижу, после пиццы ты выжил. Все равно могу попросить Пискари тебя укусить, если ты хочешь.
У Гленна лицо сразу будто закрылось на щеколду, а мне ото подняло настроение. Он горлом издал какой-то неприятный звук, а я пошла убрать замороженные вафли, увидев, что тостер не включен в сеть.
– Ты вчера вечером так пиццу уплетал, – напомнила я. – Ну признай, что тебе понравилось.
– Я ее ел, чтобы остаться в живых. – Он резко шагнул к столу, подтянул к себе пакеты. Забавно было видеть, как высокий чернокожий мужчина в дорогом костюме и с наплечной кобурой разворачивает бумажные упаковки фаст-фуда. – А придя домой, целых два часа подряд поклонялся фаянсовому богу, – добавил он, и мы с Айви весело переглянулись.
Отодвинув работу, Айви взяла самый толстый бургер и самый полный пакет жареной картошки. Я плюхнулась на стул рядом с Тленном. Он отодвинулся к краю стола, даже не делая вид, что это случайно.
– Спасибо за завтрак, – сказала я, проглатывая ломтик картошки и с шелестом бумаги разворачивая бургер.
Он нерешительно задумался. Облик подтянутого офицера ФВБ дал трещину, когда Гленн расстегнул нижнюю пуговицу пиджака и сел.
– Это за счет ФВБ. На самом деле здесь и мой завтрак. Я попал домой уже перед самым восходом. Длинный у вас получается рабочий день.
Сочувствие в его голосе расслабило мои плечи еще на одно деление.
– На самом деле нет. Он просто начинается на шесть часов позже твоего.
К картошке мне захотелось кетчупу, и я встала и подошла к холодильнику. Нерешительно потянулась за красной бутылкой. Айви перехватила мой взгляд, и когда я показала на бутылку, пожала плечами. Ну да… Он вторгается в наш быт. Он вчера ел пиццу. Так чего нам с Айви страдать, щадя его чувства?
Приняв это решение, я вытащила кетчуп и смело хлопнула его на стол. К моему большому разочарованию, Гленн даже не обратил внимания. – Значит, – сказала Айви, протягивая руку через стол и беря кетчуп, – сегодня ты опекаешь Рэйчел? Не пробуй возить ее на автобусах, они при виде ее не останавливаются.
Он поднял глаза, вздрогнул, увидев, как она украшает свой бургер красным соусом.
– Ага… – Он заморгал, явно потеряв мысль. Его взгляд не отрывался от кетчупа. – Да, я хотел ей показать, что у нас уже есть по этим убийствам.
Мне пришла в голову неожиданная мысль, и я дернула уголком рта в улыбке.
– Айви, – попросила я, – передай мне свернувшуюся кровь.
Не моргнув глазом, она подвинула мне через стол бутылку. Гленн застыл.
– Бог ты мой! – выдохнул он, и лицо у него замерло. Айви прыснула, я рассмеялась.
– Остынь, Гленн, – сказала я, намазывая кетчупом картошку, и хитро на него глянула, откинувшись на стуле. – Это кетчуп.
– Кетчуп! – Он подтянул бумажный лист с едой поближе к себе. – Вы с ума сошли?
– Почти то же самое, что ты ночью уплетал, – сказала Айви.
Я подвинула к нему бутылку:
– Попробуй, не умрешь.
Его глаза обратились на красную бутылку. Он затряс головой, шея его напряглась, он подвинул еду еще ближе.
– Нет.
– Да брось, Гленн, – ворковала я. – Не будь хлюпиком. Насчет крови я пошутила.
Что толку держать в хозяйстве человека, если его не поддразнивать?
Он остался мрачным, поглощая бургер так, будто это была обязанность, а не приятное занятие. Может, без кетчупа так оно и есть.
– Послушай, – убедительно начала я, придвигаясь к нему поближе и поворачивая бутылку. – Тут написано, что там есть. – Томаты, кукурузный сироп, уксус, соль… – я запнулась и нахмурилась. – Айви, а ты знаешь, что в кетчуп кладут лук и чеснок?
Она кивнула, стирая каплю кетчупа в углу рта. Гленн заинтересовался, наклонился прочесть мелкий шрифт над моим свеженакрашенным ногтем.
– А что такое? – спросил он. – Чем лук и чеснок нехороши?.. – тут до него дошло, и он с понимающим видом отодвинулся. – А, чеснок.
– Не будь дураком. – Я поставила бутылку на стол. – В чесноке и луке много серы. Как в яйцах. У меня от них мигрени.
– М-м-м… – Гленн с самодовольным видом взял бутылку кетчупа двумя пальцами и стал читать этикетку. – А натуральные вкусовые добавки – это что?
– Лучше тебе не знать, – ответила Айви, театрально понижая голос.
Гленн поспешно поставил бутылку. Я не смогла не фыркнуть.
Послышался звук мотоцикла, и Айви поспешно встала.
– Это за мной, – сказала она, сворачивая салфетку и отталкивая недоеденный пакет картошки на середину стола.
Она выпрямилась, худощавое тело потянулось к потолку. Гленн оглядел ее внимательно и отвернулся.
Мы с Айви встретились взглядами. Похоже было на мотоцикл Киста. Интересно, связано ли это как-то с прошлой ночью. Увидев мое внимание, Айви потянулась за сумочкой.
– Гленн, спасибо за завтрак. Рэйчел, пока, – бросила она и выпорхнула прочь.
Расслабив плечи, Гленн посмотрел на часы на стене и вернулся к еде. Я выскребала картошкой остатки кетчупа, когда с улицы донесся решительный голос Айви:
– Да ну тебя в Поворот, Кист! Я сяду за руль.
Я улыбнулась, когда взревел мотор и улица опустела.
Покончив с едой, я свернула салфетку и встала. Гленн еще не доел, и я, убирая со стола, кетчуп оставила. Уголком глаза я видела, как он его рассматривает.
– С бургерами тоже хорошо, – сказала я, присев возле кухонного стола и доставая книгу заклинаний. Раздался звук скользящего по столу пластика. Обернувшись с книгой в руке, я увидела, что он отпихнул от себя бутылку. В глаза мне он не смотрел.
– Ты не против, если я кое-что посмотрю перед тем, как мы выйдем? – спросила я, открывая книгу на указателе.
– Не против.
Его голос снова зазвучал холодом, и я решила, что это из-за книги. Вздохнув, я склонилась над выцветшими буквами.
– Я хочу соорудить чары, чтобы «Хаулеры» передумали насчет мне не платить, – сказала я, решив, что ему легче будет, если он будет знать, что я делаю. – Так что надо бы купить кое-что, чего у меня в саду не хватает, раз уж я все равно выхожу. Ты не против заехать еще в одно место?
– Не против.
Холода стало едва заметно, но меньше, и я это сочла хорошим признаком. Он шумно перемешивал лед соломинкой, и я нарочно подвинулась ближе, чтобы ему было видно.
– Смотри, – сказала я, показывая на расплывающийся печатный текст. – Я была права. Чтобы их мячи летели не в ту сторону, мне нужны бесконтактные чары.
Для земной колдуньи вроде меня бесконтактное – это нужна волшебная палочка. Я никогда раньше таких не делала, но от списка ингредиентов у меня глаза на лоб полезли. Все у меня есть, кроме спор папоротника – и волшебной палочки.
Интересно, сколько стоит планка красного дерева?
– А зачем вы это делаете?
В голосе его прозвучал намек на враждебность, и я, моргая, закрыла книгу, отложила ее с неприятным чувством. Потом повернулась к нему, спиной к кухонному столу.
– Колдую? Потому что это – моя работа. И я никому не причиню вреда. По крайней мере, колдовством.
Гленн отставил свою большую чашку, разжал темные пальцы, убрал руку. Помолчал, потом сказал нерешительно:
– Я не о том. Как вы можете жить вот с такой соседкой? Готовой взорваться без предупреждения?
– А-а, это… – Я потянулась за банкой. – Ты просто застал ее в неудачный день. Еще она не любит твоего отца… Ну и на тебе сорвалась.
К тому же ты, мудак, сам напросился.Я допила чашку и отставила ее.
– Готов? – спросила я, беря со стула пальто и сумку. Гленн встал, оправил на себе костюм, убрал после себя мусор под раковину.
– Она чего-то хочет, – сказал он. – И каждый раз, когда она на вас смотрит, она глядит виновато. Намеренно или нет, но она в вас когда-нибудь вцепится, и она это знает.
Я оглядела его с головы до ног оскорбленным и высокомерным взглядом.
– Она на меня не охотится.
Стараясь сдержать гнев в узде, я быстро вышла в коридор. Гленн через секунду оказался рядом со мной; твердые подошвы его туфель гулко стучали по полу.
– Вы мне хотите сказать, что вчера она первый раз на вас напала?
Я открыла рот, чувствуя, как мои резкие шаги отдаются в позвоночнике. Очень много раз было «чуть не», пока я поняла, что включает ее кнопки – и научилась этого не делать.
Гленн ничего не сказал, услышав в молчании ответ.
– Послушайте, – сказал он, когда мы вошли в алтарь, – может, я вчера ночью выглядел всего лишь как тупой челове-чишка, но я смотрел. Пискари вас зачаровал проще, чем свечку задуть. А она вас от него оторвала, просто позвав по имени. Это не может быть нормально. И он назвал вас ее зверушкой. Это так и есть? На мой взгляд, очень похоже.
– Я не ее зверушка, – ответила я. – И она это знает. А Пискари пусть себе думает, что хочет.
Натянув пальто, я вышла из нашей церкви и устремилась вниз по ступеням. Машина Гленна была заперта, и я рванула на себя ручку – без толку, естественно. Разозленная, я ждала, пока он отопрет.
– И это совершенно не твое дело, – добавила я.
Детектив ФВБ молча открыл свою дверь, остановился и посмотрел на меня поверх машины. Надел темные очки, пряча глаза.
– Вы правы. Это не мое дело. Дверь щелкнула, отпираясь, и я села, хлопнув дверцей так, что машина затряслась. Гленн аккуратно сел за руль и закрыл дверцу.
– Вот именно, что не твое дело, – пробурчала я в изолированности салона. – Ты ее слышал, Айви сказала, что я не ее тень. Она не врала.
– Я слышал и другое. Пискари сказал, что если она не возьмет вас под свою власть, возьмет он.
Прилив уже реального страха окатил меня – ненужный и нежеланный.
– Я – ее друг, – с нажимом сказала я. – Все, что ей нужно – это друг, который не жаждет ее крови. Тебе это не приходило в голову?
– То есть ручная зверушка, Рэйчел? – тихо спросил он, включая мотор.
Я ничего не сказала, постукивая пальцами по подлокотнику. Я не зверушка у Айви. И даже Пискари не заставит Айви меня в нее превратить.
Глава десятая
Предвечернее позднесентябрьское солнышко через кожаную куртку грело мне локоть, положенный на открытое стекло машины. Миниатюрный фиал с солью на браслете покачивался на ветру, постукивая по деревянному кресту, и я, протянув руку, повернула боковое зеркало так, чтобы видеть машины, идущие сзади на расстоянии корпуса. Приятно было иметь машину к своим услугам. В ФВБ мы будем через пятнадцать минут, а не через сорок, как было бы на автобусе, пусть даже и движение плотное.
– На следующем светофоре направо, – сказала я.
И не поверила своим глазам, когда Гленн проехал прямо.
– Какого Поворота ты тут творишь?! – возмутилась я. – Мне полагалось сесть в эту машину, а тебе – везти меня, куда я скажу.
Даже темные очки не могли скрыть его самодовольства:
– Так короче.
Он усмехнулся, показав на удивление белые зубы. Первая настоящая улыбка, которую я у него увидела, и она застала меня врасплох.
– Ага, как же. – Я махнула рукой. – Ну, покажи эту короткую дорогу.
Вряд ли так будет быстрее, но после этой улыбки я не хотела спорить.
И тут моя голова сама повернулась на знакомую вывеску, мимо которой мы проехали.
– Эй, стой! – крикнула я, полуобернувшись. – Магазин амулетов!
Гленн посмотрел, что у него за спиной, и выполнил запрещенный разворот. Я вцепилась в край окна, когда он развернулся еще раз, подъехал точно к магазину и остановился у тротуара. Открыв дверь, я схватила сумку с сиденья.
– Это одна минута.
Он кивнул, отодвинул сиденье назад и откинул голову на подголовник.
Оставив его дремать, я пошла в магазин. Зазвенели колокольчики над дверью, я медленно вздохнула, чувствуя, как отпускает меня напряжение. Люблю я лавки амулетов. В этой пахло лавандой, одуванчиками и чуть-чуть хлорофиллом. Миновав готовые амулеты, я пошла в глубину, где лежали ингредиенты.
– Могу быть чем-нибудь полезен?
Я подняла глаза от букетика волчьей стопы и увидела аккуратного предупредительного продавца, склонившегося над прилавком. Судя по запаху, он был колдун – хотя в такой ароматной среде трудно было определить точно.
– Да, – ответила я. – Я ищу споры папоротника и планку красного дерева, подходящую для волшебной палочки.
– А! – радостно провозгласил он. – Споры у нас вот здесь.
Я пошла параллельно с ним по другую сторону прилавка к витрине с янтарными бутылочками. Он пробежал по ним пальцами, взял одну размером с мой мизинец и протянул мне. Я не стала ее брать, показывая, что ее надо поставить на прилавок. Он с оскорбленным видом смотрел, как я копаюсь в сумке, вынимаю оттуда амулет и прикладываю к бутылочке.
– Уверяю вас, мэм, – сказал он чопорно, – что качество высочайшее.
Я устало улыбнулась ему, когда амулет едва заметно засветился зеленым.
– Этой весной я попала под смертельный заговор, – объяснила я. – Так что простите мне излишнюю осторожность.
Снова зазвенели колокольчики. Я обернулась и увидела Гленна, входящего в магазин.
Продавец просиял, щелкнул пальцами и отступил на шаг.
– Вы же Рэйчел, Рэйчел Морган, правильно? Я вас знаю. – Он вложил бутылочку мне в руку. – За счет заведения. Я так рад видеть, что вы остались в живых! Ведь какие были шансы? Триста против одного?
– Двести, – поправила я, несколько обиженная. Он посмотрел поверх моего плеча на Гленна, и улыбка его застыла, как приклеенная – он увидел, что перед ним человек. – Он со мной, – бросила я, и продавец ахнул, постаравшись замаскировать это под кашель. Глаза его не отрывались от полускрытого оружия Гленна.
Побери все Поворот, как я тоскую без своих наручников!
– Волшебные палочки здесь, – сказал продавец, всем своим тоном давая понять, что не одобряет мой выбор спутников. – Мы храним их в сушильном ящике, чтобы были свежими.
Мы с Тленном подошли вслед за ним к пустому прилавку рядом с кассой. Продавец вытащил деревянный ящик размером со скрипичный футляр, открыл и торжественно повернул ко мне, показывая.
Меня окатило ароматом красного дерева, и я вздохнула. Рука поднялась потрогать – и упала в ответ на предостерегающий кашель продавца.
– А какие чары вы готовите, миз Морган? – спросил он с профессиональной интонацией, глядя на меня поверх очков.
Оправа была деревянная, и я последними трусами готова была ручаться, что они заговорены и могут видеть сквозь чары земной магии.
– Хочу попробовать бесконтактное колдовство. Чтобы… гм… сломать дерево, уже находящееся под напряжением.
Я ощутила легкое смущение при этих словах.
– Для этого подойдет любая малого размера, – сказал он, глядя то на меня, то на Гленна.
Я кивнула, разглядывая волшебные палочки размером с карандаш.
– И сколько они стоят?
– Девять сотен и… семьдесят пять долларов. Но для вас – всего девять.
Долларов?
– Знаете, – сказала я медленно, – мне сперва надо проверить, что у меня есть все остальное, а потом уже покупать палочку. Смысла нет, чтобы она лежала и набирала влагу, пока она мне не нужна.
Улыбка продавца стала несколько напряженной.
– Да, конечно.
Одним движением он захлопнул ящик и убрал его с прилавка.
Мне стало неловко.
– А сколько за споры папоротника? – спросила я, отчетливо понимая, что предыдущее предложение было сделано лишь потому, что я покупала волшебную палочку.
– Пять пятьдесят.
Это у меня было – как мне казалось. Наклонив голову, я рылась в сумочке. Что волшебные палочки стоят дорого, я знала, но чтобы столько…
Держа в руке деньги, я глянула на Гленна, застрявшего у полки с крысиными чучелами. Пока продавец пробивал мою покупку, Гленн наклонился ближе и шепнул, все еще разглядывая крыс:
– А эти для чего применяются?
– Понятия не имею.
Взяв чек, я запихала его в сумку вместе с покупками. Потом, стараясь сохранить остатки достоинства, пошла к двери, Гленн за мной. Прозвонили колокольчики на двери. Выйдя на солнце, я как следует вдохнула, прочищая легкие. Не буду я тратить девятьсот баксов ради перспективы получить пятисотдолларовый гонорар.
Гленн удивил меня, открыв мне дверцу машины, и когда я села, наклонился к открытому окну.
– Через минуту вернусь, – сказал он и вошел в магазин. Действительно через минуту он вышел с белым пакетом в руках. Я смотрела, как он обходит машину, и думала, что там. Дождавшись затишья в потоке транспорта, он открыл дверь и сел за руль.
– Ну? – спросила я, когда он поставил пакет между нами. – Что там?
– Чучело крысы, – ответил Гленн, отъезжая от тротуара.
– Да? – с удивлением отреагировала я.
Какого черта он собирается с ней делать? Даже я не знала, для чего они нужны.* Меня до смерти подмывало спросить всю дорогу до здания ФВБ, но я смогла промолчать даже когда мы уже заезжали в прохладу подземной парковки.
У Гленна было закрепленное за ним место, и стук моих каблуков разнесся эхом, когда я поставила ноги на асфальт. До боли медленно, как частенько поступал мой папа, Гленн вылез, подергивая рукава пиджака. Достав из машины свою крысу, он жестом пригласил меня к лестнице.
По-прежнему молча, я пошла по бетонной лестнице вслед за ним. К задней двери подняться надо было только на один пролет, и Гленн придержал для меня дверь. Мы вошли, Гленн снял темные очки, я отвела волосы с глаз, засунув их под кепку. Работал кондиционер, и я оглядела узкий коридор, который будто был за много-много миль от людного и шумного вестибюля.
Гленн из-за захламленного письменного стола вытащил гостевой пропуск, вписал меня туда и кивнул человеку у телефона. Я прицепила пропуск к лацкану и пошла за Тленном в сторону открытых кабинетов.
– Привет, Роуз! – поздоровался Гленн с секретаршей Эддена. – Капитан у себя?
Пожилая дама, не видя меня в упор, положила палец на бумагу, с которой что-то печатала, и кивнула.
– У него совещание. Мне доложить, что вы здесь?
Гленн взял меня под локоток и повел мимо секретарши:
– Когда освободится. Ничего спешного, мы с миз Морган в ближайшие часы никуда не денемся.
Часы?У ФВБ не могло быть особо много информации – эти преступления в юрисдикции ОВ. И мне не понравилось, как он не дал мне говорить с Роуз: мне хотелось выяснить, какой здесь у них дресс-код.
– Мой кабинет вон там, – показал Гленн в сторону кабинетов, разделенных перегородками. Несколько сотрудников за столами подняли глаза от бумаг, когда Гленн почти протолкнул меня вперед. У меня создалось отчетливое впечатление, будто он не хочет, чтобы кто-нибудь знал о моем присутствии.
– Очень мило, – язвительно сказала я, когда он затащил меня к себе в кабинет. Серовато-белая комната была почти пуста, в углах скопилась грязь. Новый компьютерный монитор стоял на почти пустом столе, и у него были древние колонки. За столом стояло кресло – ободранное, и я подумала, найдется ли во всем этом здании хоть одно приличное. Стол был покрыт белым ламинатом, но грязь, въевшаяся в него за много лет, придавала ему почти серый цвет. В проволочной корзине для мусора не было ничего.
– Осторожно, телефонные провода, – сказал Гленн, проходя мимо меня и ставя свой пакет с крысой на ящики с папками.
Пиджак он снял и тщательно повесил на деревянные плечики, которые прицепил на вешалку для шляп. Глядя на эту мерзкую комнату, я подумала, как должна выглядеть его квартира.
Двойной телефонный провод шел прямо по полу от розетки за длинным столом через всю комнату к письменному столу Гленна. Наверное, это было нарушение правил техники безопасности – вот так его проложить, но раз Гленн не волнуется, что кто-нибудь за него зацепится и сбросит со стола его телефон, так какое дело мне?
– А почему ты не переставишь стол вон туда? – спросила я, глядя на заваленный бумагами стол там, где стоило бы поставить письменный.
Присев около клавиатуры, он поднял глаза.
– Я был бы тогда спиной к двери, и не видел бы зала.
– А…
Никаких безделушек здесь не было, совершенно ничего личного. На полках – только папки, из которых торчали бумаги. Не похоже было, чтобы он здесь давно сидел. Светлые прямоугольники отмечали места, где когда-то висели картины. Единственное, что было на стене, кроме удостоверения детектива, – это пыльная доска объявлений с прилепленными записками, прямо над длинным столом. Они повылиняли и свернулись в трубочки, и разобрать написанные на них иероглифы мог, наверное, только он сам.
– А что это за записки? – спросила я, пока он проверял, что жалюзи, закрывающие окно в общий зал, опущены.
– Записки по одному старому делу, над которым я работаю, – сказал он голосом занятого человека, снова возвращаясь к клавиатуре и вводя цепочку букв. – Может быть, присядете?
Я встала посреди кабинета, глядя на его хозяина.
– Куда? – спросила я наконец.
Он поднял глаза, покраснел, когда сообразил, что стоит над единственным стулом.
– Я сейчас.
Он обогнул свой стол, неуклюже остановился передо мной, пока я не отошла с дороги. Неловко протиснулся мимо меня и вышел.
Подумав, что кабинет Гленна – самый негостеприимный угол ФВБ из всех, что мне случалось видеть, я сняла шляпу и пальто, повесив их на гвоздь, торчащий из двери. Не зная, чем заняться, я подошла к столу. На мониторе светился экран приветствия и мигал запрос ввода.
Предшествуемый стуком колес, вернулся Гленн, толкая перед собой вертящееся кресло. Виновато на меня глянув, он поставил это кресло рядом со своим. Я положила сумку на его пустой письменный стол и села рядом с Гленном, подавшись вперед. Он ввел три пароля: «дельфин», «тюльпан» и «Моника». Прежняя подруга? На экране они отображались, естественно, звездочками, но Гленн печатал всего двумя пальцами, и проследить было проще простого.
– О'кей, – сказал он, подтягивая к себе блокнот со списком фамилий и идентификационных номеров. Глянув на первое имя, я отвернулась к экрану. Гленн медленно, наморщив лоб, стал вводить список. Тук. Пауза. Тук, тук.
– Слушай, дай я! – сказала я, подтягивая к себе клавиатуру.
Клавиши радостно зацокали, я ввела первое имя в списке, схватила мышь и щелкнула кнопку «Все», ограничив поиск только записями, внесенными за последний год.
На экране появился запрос, и я не знала, что ответить.
– Какой принтер? – спросила я Гленна.
Он ничего не сказал, и я повернулась к нему. Он сидел, скрестив на груди руки.
– Спорить могу, что ты у своего бойфренда всегда отнимаешь пульт от телевизора, – сказал он, снова подтягивая к себе клавиатуру и завладевая мышью.
– А телевизор-то мой! – запальчиво сказала я, и тут же добавила: – Извини.
На самом деле он не мой, а Айви. Мой давно уже в глубокой соляной яме. И хорошо, потому что рядом с телевизором Айви у него жалкий был бы вид.
Гленн едва слышно хмыкнул. Он медленно ввел следующую фамилию, сверил ее со списком перед тем, как двигаться дальше. Я ждала, подавляя нетерпение. Мой взгляд то и дело обращался к смятому пакету на ящиках, и меня мучило бессмысленное желание вытащить оттуда крысу. Может, поэтому он и сказал, что мы здесь пробудем ближайшие часы. Быстрее было бы вырезать буквы и складывать из них записку.
– Это не тот же самый принтер, – сказала я, когда он выбрал.
– Я не знал, что тебе захочется смотреть все подряд, – сказал он тем же голосом занятого человека, выбирая буквы на клавиатуре. – Я их посылаю на принтер в цоколе. – Он медленно набрал последние цифры и нажал на ввод. – И слышать не хочу насчет привязки к принтеру на этом этаже, – добавил он.
Я с трудом подавила ухмылку.
Слышать не хочет? Интересно, в чем тут дело.
Гленн встал, и я посмотрела на него. – Я их принесу. Посиди, пока я вернусь.
Я кивнула ему вслед. Покачиваясь из стороны в сторону, я ждала, слушая фоновый шум разговоров, и на лице у меня играла улыбка. Я сама не понимала, как мне не хватает товарищества агентов, моих коллег по ОВ. Я знала, что выйди я сейчас из его кабинета, разговоры стихнут и меня встретят ледяные взгляды, но если я останусь тут и буду слушать, то могу притвориться сама перед собой, что кто-нибудь сюда заглянет поздороваться, или спросить мое мнение по заковыристому делу, или рассказать похабный анекдот и послушать, как я смеюсь.
Я вздохнула и встала, чтобы вытащить крысу Гленна из пакета. Эту уродину с бисеринками глаз я поставила на ящики, откуда она сможет смотреть на хозяина. Шорох у двери заставил меня обернуться.
– Ой, здравствуйте! – сказала я, увидев, что это не Гленн.
– Здравствуйте, мэм. – Крепко сбитый сотрудник ФВБ сперва глянул на мои кожаные штаны, потом на гостевой пропуск. Я повернулась так, чтобы ему было видно лучше. Пропуск видно, а не штаны.
– Меня зовут Рэйчел, – сказала я. – Я помогаю детективу Гленну. Он пошел за распечатками.
– Рэйчел Морган? – удивился он. – Я думал, вы – старая карга.
Я распахнула пасть, чтобы разозлиться – и закрыла, сообразив. В прошлый раз, когда он меня видел, я, наверное, и выглядела, как старая карга.
– Это была маскировка, – сказала я, сминая пакет и выбрасывая. – На самом деле я вот такая.
Он снова оглядел мой прикид и сказал:
– О'кей.
Потом повернулся и вышел, и мне стало легче дышать.
Его уже не было, когда вошел Гленн, с решительно-деловитым видом. У него в руках был приличного размера бумажный пакет, и я подумала, что ФВБ не меньше могло собрать информации, чем ОВ. На миг Гленн застыл посередине кабинета, потом сдвинул бумаги на длинном столе у стены к краю.
– Вот это первая порция, – сказал он, кладя документы на освободившееся место. – Пойду сейчас из подвала принесу.
Я просто застыла.
Только первая порция? Ядумала, это все сразу. Пока я набирала воздуху, чтобы задать вопрос, Гленна уже не было. Толщина отчета производила впечатление. Я подкатила кресло к столу и поставила боком, чтобы не сидеть спиной к двери. Положив ногу на ногу, взяла на колени пачку страниц.
Фотографию первой жертвы на первой странице я узнала, потому что ОВ передала ее в газеты. Симпатичная пожилая женщина с материнской улыбкой. По косметике и украшениям казалось, что фотографию делал профессионал – вроде как делаются на годовщины и прочие даты. Ей оставалось три месяца до ухода на пенсию из фирмы, которая делала магиеустойчивые сейфы. Умерла от «осложнений после изнасилования». Все это были достаточно старые новости. Я пролистала до отчета коронера, взглянула на фотографию.
