– Рейч! – позвал Дженкс у меня на серьге. – Прищурься-ка вот на этого. Он тут что, фланирует или как?
      Сентябрьский воздух был не по сезону теплым. Я подтянула сумку повыше на плечо и, проходя по рекреации, прищурилась на мальчишку, о котором шла речь. Подсознание щекотала музыка – радио он сделал слишком тихо, чтобы я могла расслышать как следует. Первая моя мысль – что ему наверняка жарко. Волосы черные, одежда черная, очки черные и пыльник тоже черный, кожаный. Он прислонился к торговому автомату, пытаясь придать себе изыска, и разговаривал с женщиной в черном готичном кружевном платье. Но у него не получалось. Невозможно выглядеть утонченным, держа в руке пластиковый стаканчик, как бы сексуально ни выглядела твоя двухдневная щетина. И никто не одевается готом, кроме сорвавшихся с нарезки подростков – живых вампиров, да жалких их подражателей.
      Я подавила смешок, чувствуя себя намного лучше. Большой кампус и масса молодежи создавали у меня ощущение, что я не в своей тарелке. Я свою школу проходила в маленьком общинном колледже, обучалась по стандартной двухлетней программе с четырехлетней интернатурой в ОВ. Мать не могла бы позволить себе учить меня в Университете Цинциннати на папину пенсию, считая даже прибавку за внезапную смерть.
      Я глянула на выцветший желтый квиток, который дал мне Эдден. Там был указан день и час моих занятий, а в нижнем правом углу – полная стоимость: налог, лабораторные сборы и обучение; с совершенно пугающей итоговой суммой. Только одно это занятие стоило приблизительно семестра в моей альма-матер. Нервничая, я сунула бумажку в портфель, когда заметила, как смотрит на меня из угла какой-то вервольф. Очень уж я тут неуместно выглядела, шатаясь по коридорам с расписанием занятий в руке. С тем же успехом могла повесить себе на шею табличку: «Из группы продолжения образования для взрослых». Прости меня Бог, но я чувствовала себя старой. Местные тут были ненамного меня моложе, но неискушенность сквозила в каждом их жесте.
      – Глупо это, – буркнула я Дженксу, выходя из рекреации.
      Я даже не знала, зачем пикси со мной увязался. Может, Эдден его на меня натравил – для проверки, чтобы я точно пошла на занятия. Мои вампирской работы ботинки весело клацали по приподнятому переходу с окнами, соединяющему корпус Бизнес-Артс с Кантак-Холлом. Я слегка вздрогнула, когда сообразила, что у меня каблуки выбивают ритм «Разбитого взгляда» Такаты, и хотя музыки я все еще толком не слышала, текст достаточно въелся мне в мозг, чтобы я срезонировала:
 
Серый прах на прошедших тризнах,
Пепел там, где пылал костёр
Я любил тебя в прошлых жизнях.
Я люблю тебя до сих пор!
 
      – Мне бы лучше с Тленном опрашивать соседей Дэна, – пожаловалась я. – Не нужен мне этот дурацкий семинар, мне только с его одногруппниками поговорить.
      У меня серьга качнулась, как качели, сделанные из старой шины, и крылья Дженкса пощекотали шею.
      – Эдден никак не хочет предупреждать доктора Андерс, что она подозреваемая. Мне кажется, он правильно придумал.
      Я нахмурилась. Шаги зазвучали тише – это я попала в коридор с ковром на полу и стала рассматривать номера на дверях.
      – Значит, думаешь, он правильно придумал?
      – Ага. Только одну штуку забыл. Или не забыл, – хихикнул Дженкс.
      Я притормозила при виде группы студентов возле одной двери. Может, это моя и есть.
      – А какую?
      – Н-ну, – протянул он. – Начав слушать этот курс, ты стала подходить по профилю.
      Чуть прихлынул в кровь адреналин – и тут же схлынул обратно.
      – И как это тебе? – буркнула я. Все равно, черт побери Эддена.
      Смех Дженкса прозвучал как ветровые колокольчики. Я переложила тяжелую книгу на другое бедро, приглядываясь, кто из этой группы мог бы сообщить самые ценные сплетни. Какая-то девушка глянула на меня – на Дженкса, точнее, – мимолетно улыбнулась и отвела глаза. Была она в джинсах, как и я, и в дорогой замшевой куртке поверх футболки. Небрежно, но концептуально – отличное сочетание. Плюхнув сумку на пол, я прислонилась к стене, как все тут, на ни к чему не обязывающем расстоянии в пару шагов.
      И украдкой посмотрела на книгу у ног этой девушки – «Бесконтактное расширение с помощью лей-линий». Едва заметное облегчение ощутила я в душе. У меня хотя бы та книга, что надо. Может, как-то все и обойдется. Посмотрев на матовое стекло закрытой двери, я услышала оттуда приглушенный разговор. Наверное, еще предыдущее занятие не кончилось.
      Дженкс качался на моей серьге, дергая ухо. Я терпела и согнала его, только когда он запел про гусеницу-землемера, измеряющую цветы бархатцев.
      Девушка рядом со мной кашлянула и спросила:
      – Только перевелась?
      – Прости? – спросила я, пока Дженкс устраивался обратно. Она вынула изо рта жвачку. Густо подведенные глаза смотрели то на меня, то на пикси.
      – Нас, студентов, изучающих лей-линии, тут мало. Не помню, чтобы я тебя видела. Ты обычно по вечерам?
      – А! – Я отодвинулась от стенки, посмотрела на нее. – Нет, я взяла этот курс, чтобы… гм… на работе продвинуться.
      Она засмеялась, поправляя длинные волосы.
      – Ага, так я тоже вроде тебя. Только когда я отсюда выйду, вряд ли найдется работа для менеджера кинопроизводства, имеющего опыт работы с лей-линиями. Все подряд рванули специализироваться по искусству.
      – Я Рэйчел, – протянула я руку. – А это Дженкс.
      – Рада познакомиться, – тут же ответила она, пожимая руку. – Джанин.
      Дженкс подлетел к ней, жужжа, приземлился на поспешно протянутую руку.
      – Более чем счастлив, Джанин, – произнес он, отвешивая настоящий поклон.
      Она просияла в полном восторге. Явно мало имела дело с пикси. Они в основном живут за городом, кроме работающих в областях, где пикси и фейри преуспевают: камеры наблюдения, охрана и добрый старый шпионаж. Но при том фейри нанимают куда охотнее, потому что они едят насекомых, а не нектар, и их легче обеспечивать пищей.
      – А доктор Андерс сама ведет занятия, или какой-нибудь ее помощник? – спросила я.
      Джанин засмеялась, Дженкс улетел на мою серьгу.
      – Ты о ней слышала? Ага, она сама преподает, нас ведь тут немного. – У Джанин сузились глаза. – Особенно сейчас. Нас было больше дюжины вначале, но четырех мы потеряли, когда доктор Андерс нам сказала, что охотник на ведьм гоняется только за лей-линейщиками, и чтобы мы были осторожны. А потом Дэн ушел и не вернулся.
      Она вздохнула и снова привалилась к стене.
      – Охотник на ведьм? – спросила я, с застывшей улыбкой. Я правильно выбрала, с кем рядом встать. Сейчас я вытаращила глаза: – Не может быть!..
      У нее на лице выразилась тревога.
      – Я думаю, Дэн ушел и по этой причине. А жалко – он такой был горячий парень, у него бы огнетушитель искрами сыпал. Было у него какое-то важное собеседование. Мне он ничего не сказал – боялся, наверное, что я на ту же работу подам. Похоже, он ее получил.
      Я автоматически кивала, гадая про себя, какие это важные новости хотел он сообщить Саре-Джейн в субботу. Но начинала меня грызть мысль, что ужин в Кэрью-Тауэр он планировал как расставание, а потом у него духу не хватило, и он смылся, ничего не сказав.
      – А он точно ушел? – спросила я. – Может, тот охотник за ведьмами…
      Я не договорила, и Джанин снисходительно улыбнулась:
      – Ушел, ушел. Спрашивал меня, не куплю ли я его магнитный мел, если он получит ту работу. В книжной лавке их обратно не принимают, если печать сломана.
      У меня лицо вытянулось от внезапной и взаправдашней тревоги:
      – Я не знала, что нужен мел.
      – Да есть у меня лишний, могу тебе одолжить, – сказала она, копаясь в сумочке. – Доктор Андерс обычно дает нам чертить что-нибудь: пентаграммы там, северные-южные апогеи… что назовет, то мы чертим. Она лабы с лекциями не разделяет. Потому-то мы занимаемся здесь, а не в лекционном зале.
      – Спасибо, – сказала я, принимая металлический стерженек и зажимая его вместе с книгой. Пентаграммы?Терпеть их не могу. Линии у меня всегда получаются кривыми. Надо будет спросить Эддена, оплатит ли он второй поход в книжный магазин. Но вспомнив цену за курс, которую ему никогда, наверное, не компенсируют, я решила взять у мамы мои старые школьные принадлежности. Супер, я все равно Собиралась как-нибудь к ней заехать.
      Джанин неправильно поняла мой побледневший вид и поспешила сказать:
      – Да не волнуйся, Рэйчел, Убийца не за нами охотится, честно. Доктор Андерс сказала быть поосторожнее, но он только опытных колдунов убивает.
      – Ага, – ответила я, думая, сочтет он меня опытной или нет. – Наверное.
      Разговоры вокруг стихли, когда из-за двери донесся резкий голос доктора Андерс:
      – Я не знаю, кто убивает моих студентов. И слишком много похорон видела я за этот месяц, чтобы слушать ваши гнусные обвинения. Если будете поливать грязью мое имя, я вам устрою судебный процесс отсюда и до самого Поворота!
      Джанин с испуганным лицом подхватила свою книгу и прижала к груди. Студенты в холле неловко переминались с ноги на ногу. Дженкс, висящий у меня на серьге, шепнул:
      – Придержали доктора Андерс в неведении о ее статусе возможной подозреваемой. – Я кивнула, гадая, позволит мне теперь Эдден не ходить на эти занятия. – С ней там Денон, – добавил Дженкс, и я чуть не ахнула.
      – Что?
      – Я чую Денона, – повторил он. – Он там, с доктором Андерс.
       Денон!Интересно, зачем бы это мой бывший босс вылез из-за своего письменного стола.
      Послышалось тихое бормотание, потом громкий хлопок. Все в холле вздрогнули, кроме меня и Дженкса. Джанин вскинула руку к уху, будто получила хорошую затрещину.
      – Ты почувствовала? – спросила она меня, и я покачала головой. – Она только что поставила круг, не нарисовав его сперва.
      Я смотрела на дверь, как и все. Никогда не знала, что можно поставить круг, не рисуя. И еще мне не понравилось, что все, кроме нас с Дженксом, поняли, что она это сделала. С таким чувством, будто меня записали куда-то, не спросив, я подняла сумку с пола.
      Низкий рокот голоса моего бывшего босса заставил меня похолодеть. Денон – живой вампир, вроде Айви. Но он – низкой крови, а не высокой, рожденный человеком и потом инфицированный вампирским вирусом от истинной нежити. И в то время как Айви имеет политическое влияние, поскольку она рождена вампиром и потому ей гарантировано вступление в ряды нежити, буде даже она умрет в одиночку, не потеряв ни капли крови, Денон всегда останется второсортным, и ему придется полагаться на кого-нибудь, кто даст себе труд закончить его превращение, когда он умрет.
      – Вон из моего кабинета! – послышался суровый голос Андерс. – Пока я не обвинила вас в преследовании!
      Студенты нервно переминались. Я не удивилась, когда матовое стекло закрыла тень изнутри. Но застыла вместе с прочими, когда дверь открылась, и вышел Денон. Ему чуть ли не боком пришлось повернуться, чтобы протиснуться.
      Я все еще верила, что в прошлой жизни Денон был каменюкой – здоровенным гладким булыжником, обточенным рекой, весом этак в тонну. Будучи низкой крови и имея силу всего лишь человека, он должен был из кожи вон лезть, чтобы не отставать от мертвых собратьев. В результате у него была тонкая талия и груды накачанных мышц. Они распирали его белую рубашку, когда он шествовал по коридору. Накрахмаленный хлопок контрастировал с цветом лица, привлекая взгляд и удерживая его – как ему и хотелось.
      Группа подалась назад, когда он проходил. Вокруг него будто текла мощная аура – остатки той ауры, что он создал, беседуя с доктором Андерс. Уверенная, хозяйская улыбка играла у него на лице, когда его взгляд обратился ко мне.
      – Слушай, Рэйчел, я тебя внутри подожду, о'кей? – быстренько пробормотал Дженкс, перепархивая к Джанин.
      Я не ответила, вдруг ощутив себя тоненькой и уязвимой.
      – Я тебе место займу, – сказала Джанин, но я не отрывала глаз от бывшего босса.
      С тихим шуршанием коридор опустел. Я боялась когда-то этого человека, – и вполне готова была и хотела бояться его сейчас, но что-то изменилось. Хотя он по-прежнему двигался с ловкостью хищника, исчез тот лишенный возраста вид, что был ему присущ. Голодный блеск глаз, который он не давал себе труда скрыть, сказал мне, что он все еще практикующий вамп, но я предположила, что он выпал из фавора и более не пробовал нежити – а они на нем все еще кормились.
      – Морган, – обратился он ко мне, и его слова будто отразились от стены у меня за спиной и толкнули вперед. Голос был похож на него самого – отработанный, сильный, полный сурового обещания. – Я слыхал, что ты шестеришь на ФВБ. Или мы так повышаем квалификацию?
      – Здравствуйте, – мистер Денон, – ответила я, не сводя глаз с его черных зрачков. – Вас понизили до агента? – Голодное вожделение в его глазах сменилось вспышкой злости, и я добавила: – А то смотрю, вроде бы вы сами мотаетесь по поручениям, которые мне давали. Спасаем фамилиаров с деревьев? Проверяем просроченные лицензии? Как там, кстати, бесприютные тролли под мостами?
      Денон подался вперед – взгляд пристальный, мышцы напряжены. У меня похолодело лицо, спина непроизвольно прижалась к стене. Солнце, палящее из перехода, вдруг потускнело – закрутилось как в калейдоскопе и оказалось вдвое дальше, чем было. Сердце подпрыгнуло, потом встало на место. Он нагнетал вампирскую ауру, но я знала, что у него не получится, если я не дам ему страха, чтобы ее питать. А я не испугаюсь.
      – Брось фигней страдать, Денон, – сказала я нагло, хотя живот свело судорогой. – Я живу с вампиршей, которая тебя на завтрак может слопать. Побереги свою ауру для тех, на кого она действует.
      И все же он подвинулся ближе, загораживая мне весь мир. Мне пришлось задрать голову. Это меня разозлило. Дыхание у него было теплым, и в нем ощущалась примесь крови. Пульс у меня застучал. Мне ненавистна была мысль, что я все еще его боюсь, и он об этом знает.
      – Тут есть кто-нибудь кроме нас с тобой? – спросил он голосом тягучим и гладким, как шоколадное молоко.
      Медленным и тщательным движением я взялась за рукоять пейнтбольного пистолета. Костяшки пальцев царапнули кирпичи, но как только рукоять легла в руку, уверенность вернулась ко мне.
      – Ты, я и мой пейнтбольный пистолет. Ты меня тронешь – я тебя свалю. – Я улыбнулась прямо ему в лицо: – Как ты думаешь, чем я шарики начинила? Может оказаться трудновато объяснить, зачем кто-то из ОВ должен сюда прийти и окатить тебя соленой водой из шланга. Такого повода для ржачки хватит на год, если не больше.
      На моих глазах его взгляд загорался ненавистью.
      – Отойди, – отчетливо произнесла я. – Если я его вытащу, то выстрелю.
      Он отодвинулся.
      – Не лезь в это дело, Морган, – пригрозил он. – Этим занимаюсь я.
      – Тогда понятно, почему ОВ буксует. Может, тебе стоит вернуться к выписке штрафов за парковку, а работу оставить профессионалам?
      Он выдохнул с шипением, и в его злости появилась сила. Айви была права: в глубине его души живет страх – он боится, как бы когда-нибудь какой-нибудь вампир-нежить из тех, что на нем питаются, не увлекся бы и не убил его. И страх, что они не поднимут его как своего неживого собрата.
      Небеспочвенный страх.
      – Этим занимается ОВ, – сказал он. – Сунь только свой нос – и я тебя суну за решетку. – Он осклабился, сверкнув человеческими зубами. – Если ты думаешь, что в клетке у Каламака тебе было плохо, так это ты еще у меня не сидела.
      Моя уверенность дала трещину. Значит ОВ об этом знает?
      – Да не играй ты своими фальшивыми бицепсами, – съязвила я. – Я ищу пропавшего человека, а до твоих убийств мне дела нет.
      – Пропа-авшего, – протянул он насмешливо. – Отличная легенда. Я бы на твоем месте ее держался. И постарайся на этот раз сохранить жизнь своему подопечному. Он глянул на меня в последний раз и зашагал по коридору к солнцу, к далекому шуму буфета.
      – Не вечно же ты будешь у Тамвуд ходить в собачках, – бросил он, не оборачиваясь. – Вот тогда-то я тобой и займусь.
      – Ага, размечтался.
      Но струйка моего прежнего страха пыталась найти путь на поверхность. Я подавила ее, убирая руку с поясницы. Я не была собачкой Айви, хотя жить с ней в одном доме – это давало колоссальную защиту от популяции вампиров Цинциннати. Какой-либо властной позиции она не занимала, но была последним живущим представителем семейства Тамвуд, и у нее был статус будущего предводителя, к которому все разумные вампиры – живые и неживые – относились с уважением.
      Несколько глубоких вдохов помогли мне укрепить колени. Сейчас мне предстояло зайти на занятие, которое уже началось.
      Думая, что хуже в этот день уже мне не будет, я собралась и вошла в аудиторию, ярко освещенную рядом окон, выходящих на кампус. Как и говорила Джанин, помещение было оборудовано как лаборатория – по два человека на табуретах у каждого стола. Джанин сидела одна и беседовала с Дженксом, заняв мне место рядом с собой.
      На меня пахнуло озоном от наспех состряпанного круга доктора Андерс. Самого круга уже не было, но остатки его силы щекотали мне ноздри, и я посмотрела в сторону кафедры, где находился источник этой силы.
      Доктор Андерс сидела за уродливым металлическим столом перед традиционной классной доской. Локти она поставила на стол, поддерживая голову ладонями. Тонкие пальцы слегка дрожали, и я подумала, связано это с обвинениями Де-нона, или же дело в привлечении силы из безвременья – достаточно мощной, чтобы создать круг без физического проявления. В аудитории было необычайно тихо.
      Волосы Андерс были собраны в тугой пучок, и седые пряди нелестными линиями прочеркивали черноту. Она выглядела старше моей матери – в строгих коричневых брюках и со вкусом подобранной блузке. Пытаясь не привлекать к себе внимания, я пробралась мимо первых двух рядов и села рядом с Джанин.
      – Спасибо.
      Она смотрела на меня, вытаращив глаза, пока я запихивала сумку под стол.
      – Ты в ОВ работаешь?
      Я подняла глаза на доктора Андерс:
      – Работала. Этой весной ушла оттуда.
      – Я думала, из ОВ не уйдешь, – сказала она с еще более удивленным лицом.
      Я пожала плечами, отвела волосы назад, чтобы Дженкс мог опуститься на свое место.
      – Это было непросто.
      Вместе с нею я посмотрела туда, где стояла доктор Андерс.
      Эта женщина была так же страшна, как мне помнилось: с длинным узким лицом, с носом, который был бы вполне уместен на карикатуре ведьмы, нарисованной до Поворота. Только что лицо не зеленое, и бородавки нет. От нее разило властностью, и она удерживала внимание аудитории уже тем, что стояла. Руки у нее уже не дрожали, когда она взяла стопку бумаг.
      Водрузив на переносицу очки в металлической оправе, она стала напоказ просматривать свои записки. Я готова была бы поклясться, что на очках были чары, позволяющие видеть сквозь колдовство лей-линий, а не только корректировать зрение. Жаль, что у меня духу не хватало надеть свои и посмотреть, использует она магию лей-линий, чтобы придать себе отталкивающий вид, или она такая и есть.
      Ее узкие плечи шевельнулись на вздохе, она подняла глаза – прямо на меня, через свои заговоренные очки.
      – Я вижу, – сказала она так, что у меня мурашки по спине побежали, – что у нас сегодня новая студентка.
      Я деланно улыбнулась. Ясно ведь, что она меня узнала, и физиономия у нее сморщилась, как чернослив.
      – Рэйчел Морган! – произнесла она.
      – Здесь, – ответила я без интонации. Едва заметная досада пробежала по ее лицу. – Я вас знаю. – Застучали низкие каблуки, она подошла ко мне, наклонилась, посмотрела на Дженкеа. – А кто вы такой будете, уважаемый пикси?
      – Гм, я Дженкс, мэм, – пролепетал он, запинаясь, и так затрепыхал крыльями, что запутался ими у меня в волосах.
      – Дженкс, – повторила она голосом почти уважительным. – Рада нашему знакомству. Вас нет в списке моих студентов. Оставьте нас, будьте добры.
      – Да, мэм, – ответил к моему удивлению обычно надменный пикси, слетая с моей серьги. – Я буду в преподавательском холле возле библиотеки. Может, Ник еще работает.
      – Наверняка. Я тебя найду.
      Он наклонил голову в адрес доктора Андерс и вылетел в еще не закрытую дверь.
      – Прошу прощения, – сказала Андерс, – мои занятия помешали вашей светской жизни?
      – Нет, доктор Андерс. Я очень рада вас снова видеть.
      – Правда? – отодвинулась она в едва заметном сарказме. Уголком глаза я видела, как у Джанин отвисла челюсть. И вообще у всех, кого я в аудитории видела. У меня горели щеки. Не знаю, зачем эта женщина так со мной поступала, но она это делала. Она со всеми обращается не приветливей голодной вороны, но на меня налетела как бешеная росомаха.
      С громким шлепком она плюхнула свои бумаги на стол передо мной – мое имя было обведено толстым красным кружком. Тонкие губы Андерс поджались так, что почти исчезли.
      – Зачем вы явились? – спросила она. – С опозданием на два занятия после начала семестра?
      – Пока еще неделя приходов и уходов, – возразила я, чувствуя, как зачастил пульс.
      В отличие от Дженкса, я никогда не стеснялась бороться с власть имущими. Правда, пока что всегда побеждали они.
      – Я даже не знаю, как вы были допущены к этим занятиям, – заметила она едко. – У вас совершенно нет предварительной подготовки.
      – Все подготовительные предметы у меня сданы. И еще у меня годичный опыт работы.
      Да, верно. Но если бы не Эдден, фиг был могла попасть сразу на занятия уровня пять-ноль-ноль.
      – Вы зря тратите мое время, миз Морган, – сказала она. – Вы – колдунья земли. Вы не владеете навыками, необходимыми для работы с лей-линиями, вне тех скромных пределов, которые требуются на замыкание круга. – Она нависла надо мной, я почувствовала, как у меня кровяное давление растет.
      – На этот раз я вас выставлю со своих занятий еще быстрее.
      Я сделала медленный вдох, успокаиваясь, оглядела потрясенные лица. Явно они не знали свою любимую преподавательницу с этой стороны.
      – Мне нужны эти занятия, доктор Андерс, – сказала я, не особенно понимая, почему пытаюсь апеллировать к ее не слишком развитому сочувствию. Разве что потому, что если меня вышибут, Эдден может меня заставить заплатить за обучение.
      Эта колючая дама собрала свои бумаги и отступила за свободный стол. Оглядела аудиторию и снова обратила взгляд ко мне.
      – У вас трудности с вашим демоном?
      Несколько человек в аудитории ахнули. Черт бы тебя побрал,подумала я, невольно прикрывая рукой запястье. Пяти минут не прошло, как она всю группу против меня настроила.
      Надо было браслет надеть какой-нибудь. Я стиснула зубы, задышала чаще, заставляя себя промолчать.
      У доктора Андерс вид был удовлетворенный.
      – Надежно спрятать метку демона магией земли нельзя, – сказала она преподавательским тоном. – Для этого нужна магия лей-линий. За этим вы и пришли, миз Морган? – спросила она насмешливо.
      Хоть меня и трясло, но взгляда я не опустила. Я была не в курсе. Не удивительно, что мои маскировочные чары никогда после заката не действовали.
      Морщины Андерс стали резче, когда она нахмурила брови.
      – Семинар профессора Пельтцера «Демонология для современной практики» проходит в соседнем здании. Вам стоило бы вежливо попрощаться и выяснить, не поздно ли поменять курс. Мы здесь черными искусствами не занимаемся. – Я не черная колдунья, – тихо ответила я, боясь, что если повышу голос, то начну орать. И закатала рукав, отказываясь стыдиться своей демонской метки. – Я не вызывала демона, который мне это сделал. Я его прогнала.
      Я медленно вдохнула, не глядя ни на кого, а более всего на Джанин, которая отодвинулась от меня как можно дальше.
      – Сюда я пришла, чтобы научиться его к себе не допускать, доктор Андерс. Курсы демонологии я посещать не буду. Я их боюсь.
      Последние слова я прошептала, но знала, что услышали все. Доктор Андерс не ожидала этих слов. Я была сильно смущена, но если это мне поможет, то и бог с ним, со смущением.
      Очень четко прозвучали ее шаги, когда она вышла вперед и встала перед аудиторией.
      – Уходите, миз Морган, – сказала она, глядя в доску. – Я знаю, зачем вы пришли. Своих бывших студентов я не убивала и ваши невысказанные обвинения считаю оскорблением.
      С этой приятной мыслью она обернулась, сверкнув улыбкой с напряженными губами.
      – Вопрос ко всем: вы сохранили копии пентаграмм восемнадцатого века? В пятницу у нас будет по ним тест. К следующей неделе прошу всех проработать главу шестую, седьмую и восьмую и выполнить основные упражнения в конце каждой главы. Джанин?
      Услышав свое имя, девушка вздрогнула. Она пыталась получше рассмотреть мое запястье. Меня все еще трясло, пальцы дрожали, когда я записывала задание.
      – Джанин, вам придется сделать также и дополнительные упражнения к главе шестой. Контроль высвобождения энергии лей-линий у вас оставляет желать лучшего.
      – Да, доктор Андерс, – ответила она с побелевшим лицом.
      – И пойдите сядьте с Брайаном, – добавила она. – У него вы большему научитесь, чем у миз Морган.
      Джанин даже не дала ей договорить – подхватила сумку и учебник и пересела за соседний стол. Я осталась одна, и было мне нехорошо. Одолженный у Джанин мел лежал рядом с книгой, как украденное печенье.
      – В пятницу я бы хотела также оценить вашу связь с фамилиарами, поскольку на следующей неделе мы начинаем раздел долговременной защиты. Так что прошу вас принести их с собой. Поскольку на опрос всех уйдет время, то находящиеся в конце алфавитного списка могут быть задержаны после занятий.
      На это несколько студентов ответили протестующим стоном, но в нем не было той жизнерадостности, которую я обычно здесь ощущала. А у меня похолодело под ложечкой. Фамилиара у меня не было. И если я не раздобуду себе его к пятнице, она меня вышвырнет. Как в прошлый раз.
      Доктор Андерс улыбнулась мне с теплотой фарфоровой куклы:
      – Для вас это проблема, миз Морган?
      – Нет, – ответила я безразлично, но мне уже хотелось повесить на нее все убийства, виновата она или нет. – Абсолютно не проблема.

      К счастью, когда мы на машине Гленна без опознавательных знаков ФВБ подъехали к «Пицца Пискари», очереди там не было. Мы с Айви вылезли сразу же, как только машина остановилась. Нам не особенно уютно было ехать вдвоем – воспоминание, как она притиснула меня к стене кухни, еще было ярким, как новенький цент. И вела она себя в этот вечер странно: подавленная, но на взводе. У меня было такое чувство, будто мне предстоит знакомство с ее родителями – в некотором смысле так оно и было. Пискари был далеким родоначальником ее линии живых вампиров.
      Гленн зевнул, медленно вылезая и надевая куртку, но проснулся уже достаточно, чтобы отмахнуться от Дженкса, порхающего у него вокруг головы. Визит в ресторан исключительно для внутриземельцев его будто вовсе не смущал. У него на роже прямо написано было: только дайте подраться. Может до него вообще медленно доходит. Детектив согласился сменить свой официальный фэвэбэшный костюм на джинсы и линялую фланелевую рубашку, которые Айви достала из коробки в глубине шкафа. На коробке выцветшим маркером было написано «ОСТАТКИ». Гленну они подошли идеально, и интересно мне было знать, где она их добыла и почему на них несколько аккуратно зашитых разрывов в необычных местах. Нейлоновая куртка прикрыла оружие, с которым Гленн отказался расстаться, но свой пейнт-больный пистолет я оставила дома. Против полного зала вампиров он был бы бесполезен.
      На стоянку в дальнем от нас конце заехал какой-то фургон. Я поглядела на него, на ярко освещенное окно выдачи с надписью «Доставка». Пока я смотрела, выдали очередную пиццу, машина вырвалась на улицу и на полном газу помчалась прочь – быстрота свидетельствовала о мощном двигателе. Водители-доставщики пиццы зарабатывали отлично, поскольку сумели добиться хорошей доплаты за риск.
      За стоянкой слышалось тихое шлепанье воды по дереву. На поверхности реки Огайо дрожали длинные полосы света и отражались самые высокие здания Цинциннати. Заведение Пискари стояло на берегу посреди живой ленты клубов, ресторанов и стриптиз-баров. И даже пристань была, куда могли чалиться посетители на яхтах – но в такой час уже не получить столик с видом на доки.
      – Готовы? – жизнерадостно спросила Айви, оправляя на себе жакет.
      Она была одета в свои обычные кожаные штаны и шелковую блузку, вид у нее был тощий, хищный. Единственным цветным пятном на лице была ярко-красная помада. На шее вместо обычного распятия у нее висела цепь черного золота – распятие осталось дома в шкатулке с драгоценностями. Цепь того же плетения, что и браслеты на лодыжках. Ногти Айви покрыла бесцветным лаком, и они слегка светились.