— Роланд?
      — М-гм? — Он заставил себя вылезти из фланелевого уюта сна и остановил взгляд на Ребекке. — Что стряслось, детка?
      — Я иду на работу.
      — На работу?
      Роланд попытался сесть, но это ему не удалось. У него на груди пристроилась пушистая тяжесть.
      — Тебе тут удобно? — спросил Роланд.
      Том зевнул.
      — Отлично. — Роланд заткнул рукой нос и рот. — Дыхание с вонью кошачьего корма. Первое, чего мне утром не хватает.
      Сквозь занавеси проникал розовый свет. Роланд посмотрел на часы. Пять тридцать.
      — Или последнее — ночью, — добавил он. Они только четыре часа назад ушли из полицейского участка.
      — Ну ладно. — Роланд приподнялся на локтях. — А почему ты идешь на работу?
      — Потому, — ответила Ребекка растерянно. — Потому что я всегда это делаю.
      Она была одета в джинсы и поношенную блузку. Волосы вокруг лица кудрявились влажными локонами. Ребекка уже встала давно и выглядела вполне проснувшейся, но Роланд заметил, что у нее под глазами темные круги и нижняя губа немного припухла.
      — Ты устала, детка. — Он спустил ноги с кровати и сел. — Ты ведь не выспалась. Почему бы тебе не взять выходной?
      — Нет! — Она замотала головой, и волосы затряслись. Капля воды отлетела Роланду на подбородок. — Я не больна. А Дару говорит, что выходные можно брать, только когда болеешь.
      Роланд хорошо знал, что по поводу «Дару говорит» с Ребеккой спорить лучше не надо. Он подобрался с другой стороны.
      — Но Эван…
      Лицо Ребекки разгладилось.
      — Эван уже почти здоров, но еще не совсем. Когда проснется, ему будет лучше.
      — И он захочет, чтобы ты была здесь.
      — Ага. — Она опять стала серьезной. — Но Эван раньше говорил, что я должна делать то, что всегда делаю, чтобы Тьма не разрушила… — она задумалась и вспомнила выражение, — привычный ход вещей.
      Ребекка вздохнула.
      — Это так ядолжна бороться с Тьмой. Понимаешь, Роланд? Это не так важно, но это я должна.
      — Отлично понимаю, детка. — Он взял ее руку и слегка сжал. — И ты права. Самые обычные вещи важнее всего. Это и есть то, что мы хотим сохранить.
      Ребекка улыбнулась, и тепло этой улыбки обняло Роланда, как две сильные руки.
      — Я знала, что ты поймешь, — ответила она. Освободила руку и пошла к двери. Снимая цепочку, она обернулась.
      — Сегодня пятница, — сказала она, заметив счастливое совпадение. — А по пятницам я делаю плюшки с черникой!
      И ушла.
      Роланд покачал головой, закрыл дверь на цепочку и пошел в ванную. Выйдя оттуда, он остановился около кровати и посмотрел на Эвана. В полумраке алькова кожа Адепта неясно светилась. Голова его была откинута, переливающиеся волосы разметались по подушке, и обнажилась тонкая линия шеи. Почти все кровоподтеки исчезли, уродливые раны затянулись тонкими белыми шрамами. Рука с длинными пальцами лежала на животе. Другая рука откинулась в сторону, будто и во сне он старался удержать Ребекку, и сейчас рука свесилась вниз. Роланд поднял ее и осторожно положил на простыню.
      «Он сейчас, почти исцеленный, кажется куда уязвимее, чем вчера с такими страшными ранами».
      Роланд ощутил наплыв чувств и попытался найти им определение. Это не было желание, хотя он теперь уже не мог — и не хотел — отрицать его тепло. Это не была жалость, хотя и она имела место. Неделю назад Роланд чувствовал, куда это может привести, и не шел дальше. Неделю назад он был другим человеком.
      Роланд вышел из алькова.
      «Это любовь».
      Не к Эвану, если разобраться. Но к тому, чем был Эван. К тому, на что согласился Эван. На страдание и возможную гибель, чтобы мир, не его мир, не попал во власть Тьмы.
      Чувствуя, что больше ему не уснуть, Роланд взял Терпеливую, сел на табуретку и начал играть, чтобы дать выход чувствам. Слова сами приходили к нему, и он позволил им свободно изливаться. Когда он допел, розовый свет зари уже давно сменился ярким солнцем летнего дня. Да, он нашел свою главную песню.
 
 
И никогда не буду больше я свободен.
Ты — в музыке моей,
А музыка во мне.
 
 
      Это был отрывок из его старой песни, одной из тех, про которые Ребекка сказала, что «они неполные». И вдруг слова обрели новый смысл.
      Роланд встал, потянулся и вдруг понял, что играл перед публикой. Но его слушатели слишком быстро исчезли с последним аккордом, чтобы их можно было УВИДЕТЬ. Лишь краем глаза он сумел уловить это стремительное движение и почувствовал, что песня им понравилась. Роланд глянул на часы. Девять сорок пять? Он играл четыре часа?
      «О Господи! Время и вправду летит незаметно, когда играешь… когда играешь… когда играешь так, как я сейчас».
      Но от четырех часов неподвижности у него даже ноги не затекли. Чувствовал он себя отлично. Только во рту так пересохло, что язык прилипал. К счастью, Роланд вспомнил, что в кармане у него полпачки жевательной резинки без сахара. Только в каком кармане? Два медиатора, рецепт из «Доминиона», шестьдесят два цента, письмо из Тулзы… А, вот она! Со вздохом облегчения Роланд сунул резинку в рот. Теперь можно продержаться до первой чашки кофе.
      Медиаторы, рецепт и монетки он засунул обратно в карманы и посмотрел на письмо внимательнее. Оно было неожиданно тонким, — ведь их ежемесячная корреспонденция бывала обычно потолще, — но он надеялся, что ничего плохого не случилось. Глянув в сторону алькова и убедившись, что Эван еще спит, Роланд снова сел и открыл конверт.
      Там было два листка. На первом одна фраза: «Не знаю почему, но думаю, что тебе это может пригодиться». На втором написанные от руки прыгающие ноты — очевидно, писали в спешке. Мелодия, гармония, аккорды — все было. И стихи…
      Роланд прислонил лист к чайнику и снова достал гитару. Напевая себе под нос, он медленно прошелся по аккордам. Это было нетрудно — ре-мажор, ре-минор, до-мажор, ре-минор, но потребовалось время, чтобы объединить их в странную мелодию. Наконец Роланд кивнул и начал сначала, на этот раз напевая со словами.
 
 
Ветра четыре, огонь и земля,
Влага и воздух, зову вас, моля.
Пусть зов мой услышат с высокого трона
Де…
 
 
      — Роланд!
      Столько силы было в этом возгласе, что Роланд вскочил и обернулся.
      — Роланд, где ты взял эту песню? — В дверях спальни, сверкая глазами, стоял со всклокоченными волосами Адепт Света. Он учащенно дышал.
      — Прислала подруга, — ответил Роланд, стараясь говорить спокойным голосом. Он опасался, что столь неадекватная реакция Эвана — следствие полученных ранений. — А что?
      — Да это же ответ! Не понимаешь? Это же вызов Богини!
      — Вызов Богини? — недоверчиво начал Роланд и замолчал. Он не так уж много читал — прав был дядя Тони, но помнил из курса сравнительной мифологии, что еще до олимпийских богов люди почитали какую-то богиню. — Ладно, пусть будет вызов Богини.
      Однако это звучало странно, хотя в последнее время к странностям было не привыкать.
      И тут всплыло другое воспоминание. Голос миссис Рут.
      «Этот мир — буферная зона между Тьмой и Светом. Когда в нем зародилась жизнь, вокруг него воздвигли барьеры».
      Роланд вытащил рецепт из «Доминиона» и повернул другой стороной.
      «Кто воздвиг барьеры?»
      Он молча передал бумажку Эвану, готовый поспорить, что знает ответ.
      — Какой же я идиот! — воскликнул Адепт, сначала прочитав записку миссис Рут, а потом пробежав слова песни. В его голосе слышалось ликование. — Мы можем его остановить!
      Рассмеявшись с облегчением, Эван сгреб Роланда за плечи и сжал в объятиях.
      — А теперь, — Эван отпустил Роланда и взмахнул рукой, — мы…
      — Хм, Эван… — Роланд сглотнул слюну. Прикосновение тела Эвана не давало ему собраться с мыслями. — Ты бы все-таки сначала хоть что-то на себя надел…
      Эван посмотрел на себя, потом на Роланда.
      — Извини, — сказал он и исчез в алькове.
      «Не очень-то ты смутился, — подумал Роланд, не в силах стереть со своего лица глупую улыбку. — Ладно, сначала спасем мир. А потом подумаем… обо всем остальном».
      Когда Эван вернулся, разорванная вчера одежда была на нем чистой и новой. Браслеты и серьги искрились светом, и даже значок с веселой мордой вернулся на футболку.
      — А теперь, — снова начал Эван, оборачивая вокруг бедер и застегивая третий пояс, — займемся делом.
      — Как? — поинтересовался Роланд, укладывая Терпеливую в футляр. — Этой песней вызовем какую-нибудь богиню, и она отправит Тьму туда, где ей надлежит быть?
      Эван вытащил из холодильника яблоко и впился в него зубами.
      — В сущности, так. — Он вытер тыльной стороной ладони сок с подбородка.
      Роланд откинулся назад.
      — Тут должно быть что-то еще.
      — А тут и есть что-то еще, — жизнерадостно согласился Эван.
      — Что именно?
      — Не знаю.
      — Ни хрена себе!
      — Послушай, Роланд, в этом городе миллионы людей. Среди них должна быть колдунья.
      — Тебе, кажется, слишком сильно дали вчера по голове. Ведьм, уродливых бородавчатых старух с метлами на свете не бывает. — Тут его пронзило внезапное воспоминание о запеченном до корочки ребенке, и он сжал губы так, что они побелели. — Здесь по крайней мере.
      — Да, таких не бывает, — согласился Эван. Его голос отвлекал от пережитого не так давно ужаса. — Но ведьмы, или жрицы, как их называли язычники, почитатели прежних богов, вполне реальны. Нам надо только их найти. И они подскажут, как использовать эту песню.
      Роланд вздохнул и встал.
      — Ладно, — сказал он и вдруг обнаружил, что улыбается. Настроение Эвана заражало. — Как будем искать? По телефонной книге?
      — А почему бы нет? — Эван вдохновился. Глаза его сияли. — Надо же с чего-то начать.
      В телефонной книге организаций колдуний не значилось, как и в справочнике частных лиц. Под рубрикой «Жрицы» и производных от этого слова тоже ничего не обнаружили.
      — Жрица? — спросил Роланд.
      — Уг-гу. — Эван остановился на рубрике «Церкви». — Старое такое слово. Евангелисты, баптисты, черт побери. Может быть, там, где «Храмы».
      Через минуту он захлопнул книгу.
      — Не верится, чтобы в большом городе не было списка храмов.
      — Попробуй «Оккультные организации», — предложил Роланд.
      Ничего оккультного тоже не нашлось.
      — «Парашют», — бормотал Эван. — «Парадной одежды магазины», «Паралегальные агенты», «Парапсихологи», см. «Астрологи, физические консультанты и др.». Ладно, выберем для начала это.
      — Ты и в самом деле думаешь, что это поможет?
      — Вроде бы. Чувствую, мы на правильном пути.
      — Интонация, с которой Эван произносил эти слова, не оставляла места для сомнений.
      В справочнике организаций города Торонто под рубрикой «Астрологи, физические консультанты и др.» оказалось двадцать пять списков. От простого списка фамилий до чайных комнат и компаний, названия которых подошли бы добропорядочным инвестиционным фирмам. Роланд вытащил из-под дивана телефон и включил в розетку. Послушал. Выключил и снова включил.
      — Гудка нет. — Он слегка стукнул трубкой по полу. — Все равно нет.
      Эван взял трубку и поднес к уху. Тут же у него оскалились зубы и сомкнулись брови.
      Роланд предположил, что Адепт слышит что-то, чего он сам не слышал. Предположение перешло в уверенность, когда Эван шмякнул трубку об пол с такой силой, что пластик треснул.
      — Мы отрезаны? — спросил Роланд.
      — Да, — ответил Эван, и от прозвучавшей в этом слове ярости Роланд поежился. — Он смеет рассказывать мне в подробностях, что сделает с этим миром Тьма. Начиная с тех, кто мне помогал.
 
      Роланд вылез из-под кустов сирени и встал, отряхивая колени.
      — Насколько я понимаю, она еще не вернулась.
      Эван с расстроенным видом побарабанил пальцами по верхнему ремню.
      — Надеюсь, она не захвачена Тьмой.
      — Ага. — Роланд несколько секунд соображал, что бы это могло означать. — И я надеюсь. Ладно, пойдем искать предсказателей будущего. Интересно, действительно ли предсказание и после сегодняшней ночи?
      Две конторы из справочника были в районе Блур-стрит и Спадина. Одна из них находилась почти напротив норы миссис Рут. На окне второго этажа была полустертая вывеска:
      «Мадам Алайна. По звездам, картам и ладоням. Без предварительной записи».
      Табличка поменьше и не менее стертая была на двери, ведущей на второй этаж над древней аптекой. По крайней мере Роланду показалось, что это аптека. Хотя, учитывая довольно тусклое освещение и давно не мытые окна, бессмысленно было настаивать на подобной версии. На лестнице сильно воняло тушеной капустой.
      — Это дурость, — шепнул Роланд, когда они поднялись на площадку и Эван вознамерился постучать.
      — Доверься мне, — ответил Эван.
      Роланд вздохнул.
      Эван постучал.
      Через несколько минут дверь открылась, и девочка не старше пятнадцати лет оглядела их с головы до ног. На Роланда она не обратила внимания, но на Эвана смотрела так, будто это был подарок, который она сейчас развернет. Не уменьшая громкости плейера, висевшего у нее на поясе, девочка сбросила наушники на шею и широко улыбнулась. Из наушников отчетливо доносился очередной хит какого-то ансамбля новой волны.
      — Чем могу помочь? — спросила девочка полным надежды голосом.
      — Нам нужно видеть мадам Алайну.
      — А. — Ее мнение о них определенно упало на несколько делений. — А вы не копы, нет?
      — Нет.
      — Бабушка сегодня никого не принимает.
      — Дело важное.
      — А с другими не приходят. — Она пожала покрытыми лайкрой плечами. — Без разницы. Она даже с кровати не встает. Говорит, конец света пришел. Попробуйте завтра.
      — Завтра будет слишком поздно.
      В ответ на боль в голосе Эвана ее глаза засияли.
      «Что ж, девочки-подростки таким вещам подвержены», — подумал Роланд, не обращая внимания на испарину, выступившую у него самого.
      — Эй, погоди-ка, — сказал он вслух.
      Она бегло на него глянула, все еще поглощенная Адептом.
      Роланд вздохнул и продолжал, чувствуя себя полным дураком.
      — Ты тут не знаешь каких-нибудь, э-э, колдуний?
      Теперь она посмотрела на него по-настоящему, и то, что увидела, не одобрила.
      — Колдуний, да?
      И захлопнула дверь у них перед носом.
      Роланд повернулся к Эвану и пожал плечами.
      — Наверное, нет.
      Они сбежали по лестнице обратно на улицу.
      — А мне бы интересно было поговорить с бабушкой, — тихо сказал Эван, когда они пошли в сторону другого астролога этой же округи. — Она бы могла поделиться мудростью.
      — Что? Эван, эта женщина легла в постель, потому что ожидает конца света!
      Молчание Эвана было красноречивее слов.
      — Ах да.
      Роланд покраснел.
      «Убийство ребенка в Круге Кингз-колледжа!»
      Этот заголовок привлек их внимание. Они стали читать газету. Заголовки поменьше гласили: «Человек намеренно сбил машиной четверых» и «Преступник поджег сиротский приют. Семнадцать погибших».
      — Началось, — сказал Эван, и они пошли дальше.
      Вдалеке завыли сирены.
      По второму адресу находился небольшой деревянный дом, ярко-синий. Он выглядел нелепо среди кирпичных строений и архитектурных новаций. Газон был покрыт сорняками высотой по колено, но при более внимательном рассмотрении оказались полевыми цветами. Роланд узнал ромашки и васильки, хотя все остальное по-прежнему казалось бурьяном.
      Эван нажал на кнопку, и изнутри прозвенели первые два такта Девятой симфонии Бетховена.
      У открывшей дверь женщины темные с сединой длинные волосы были расчесаны на прямой пробор. Длинное цветастое платье прямого покроя ниспадало от шеи до лодыжек. А на ногах у нее, как заметил Роланд, были немецкие туфли ценой в сотню долларов.
      — Да? — спросила она с улыбкой.
      — Мы ищем человека по имени Скай Маккензи.
      — Это я. Но вы ищете нечто другое.
      — Это правда.
      Роланд всегда считал, что астрологи, парафизические консультанты и т. п. — это шайка психов и шарлатанов. И перед ним был второй пример его ошибки.
      — Вы хотите узнать, что было в вашей прошлой жизни, из-за чего вы в нынешнем своем существовании отвернулись от общества в поисках запретной любви.
      У нее за спиной повсюду в солнечных лучах сиял хрусталь, заливая холл всеми цветами радуги.
      — Да нет. «Один — ноль в пользу психов и шарлатанов».
      — Нет?
      — Нет, — твердо ответил Эван. — Мы ищем колдунью. Или жрицу?
      Женщина поднесла руку к сердцу.
      — С одной колдуньей я училась в университете. Мы жили вместе. Она вечно наполняла ванну травами и весь кафель закапывала воском. Я потом вышла за Оуэна, а она, кажется, примкнула к группе террористок-лесбиянок. Извините. Больше ничем помочь не могу.
      — Да, это немного, — признал Роланд. Часы с кукушкой в прихожей показывали почти двенадцать. Надо было идти дальше. — Но спасибо за внимание.
      — А если вам понадобится найти прошлую жизнь…
      — Мы будем иметь вас в виду.
      — …я принимаю «Визу» и «Мастеркард», — закончила женщина и закрыла дверь.
      По дороге к китайскому кварталу Роланд чувствовал, как с каждым шагом все решительнее становится Эван.
      — Пенни за твои мысли, — предложил он в конце концов.
      — В большом городе наверняка есть идущие по древним путям, — вздохнул Эван. — После вчерашней ночи весы так сдвинулись, что мне одному Тьму не остановить.
      — Ты не один, — напомнил Роланд.
      — Да, я знаю. — Он отбросил с лица волосы, и две женщины средних лет, с ног до головы в черном, внезапно замолчали и лишь смотрели, как он проходит. — Но у нас так мало времени.
      Китайский астролог, как и мадам Алайна, находился на втором этаже и тоже над магазином. Но если помещение мадам Алайны выглядело, как переполненная квартира — они успели заметить, что там было полно вышитых подушек, занавесок с бисером и бахромой, — то увиденная сейчас комната напоминала небольшой врачебный кабинет, белый и чистый. Два мягких стула у большого письменного стола, стены увешаны каллиграфией, а из кувшинов, заполнявших одну стену от пола до потолка, шел интригующий запах.
      — Чем я могу вам помочь? — Из небольшой двери, ведущей в кухню, вышел молодой человек восточного типа.
      — Мы ищем, — Роланд вытащил из кармана листок бумаги и нашел фамилию в списке, — Джона Чина.
      — Это я.
      — О!
      Молодой человек улыбнулся.
      — Я знаю, вы предполагали, что я старше.
      — Н-ну…
      — Ничего, я к этому привык…
      Внезапно его голос прервался, и он стал смотреть куда-то за спину Роланду.
      Роланд обернулся. Эван тщательно стер все проявления своей ипостаси, но астролог смотрел так, будто у него видение.
      Джон шагнул вперед и склонил голову.
      — Чем могу вам служить, святой?
      «Может быть, у него и в самом деле видение?»
      Видение или что другое, но Джон Чин правильно понял, кто такой Эван. Роланд попытался превозмочь ревность.
      Эван воспринял вопрос буквально.
      — Нам нужны те, кто помнит старые ритуалы Богини.
      — Жрицы? — Джон не сводил глаз с Эвана. — Они держат лавочку «Тайное знание» на Дюпон-стрит. Могу дать точный адрес.
      — Будьте так добры.
      Джон отошел к столу и вытащил записную книжку в кожаном коричневом переплете.
      — Дюпон-стрит, сорок шесть.
      — Дюпон-стрит, сорок шесть, — повторил Эван. — Благодарю вас.
      Они уже были в дверях, когда их остановил голос Джона:
      — Святой! Эти, признаки…
      Ответ Эвана прозвучал приглушенно:
      — Это правда.
      — Чем я могу помочь?
      Роланд прикрыл глаза рукой — Свет залил комнату, отражаясь от белых стен, и осветил астролога.
      — Твоя помощь — в том, что ты такой, как есть. Из таких, как ты, черпает силу Свет.
      Оказавшись на тротуаре в обтекавшей их с двух сторон толпе, Роланд протер слезящиеся глаза и спросил:
      — А как он узнал, кто ты такой? То есть до этой твоей пиротехники? И ты знаешь, — Роланд скривился, — он, по-моему, даже не прищурился, когда ты вспыхнул.
      — Во времена попроще он был бы назван святым.
      — Святым? — Роланд старательно изображал безразличие, которого на самом деле не ощущал. — Только и всего?
      — Из-за такого к ним отношения, — голос Эвана опять зазвучал устало, — Тьма и смогла почувствовать себя здесь столь сильной.
      — Ой… извини.
      — Нет, ты меня извини. — Эван протянул руку, будто хотел стереть с лица Роланда виноватый вид. — Я устал и сказал не подумав. Прости меня, пожалуйста.
      Роланд пожал плечами.
      — Ты действительно устал, — согласился он и махнул рукой проезжавшему такси. — Ладно, поехали спасать мир.
      «Тайное знание» оказалось небольшим магазинчиком, зажатым между банком «Новая Шотландия» и рыбной лавочкой. На витрине шириной не более двух футов на черном бархате лежало несколько серебряных украшений. Роланд ожидал чего-нибудь более диковинного, но тема летучих мышей и черных котов была представлена лишь несколькими стеллажами внешне обычных книг, хрусталя, свеч и украшений. За прилавком лежали мешочки с сушеными травами, и пахло здесь почти как в кабинете Джона Чина, только на этот запах накладывался аромат горячего масла и жареного палтуса.
      Роланд подошел к прилавку вслед за Эваном и был поражен, когда у девушки за прилавком началась гипервентиляция легких. Святого она, может быть, распознать и не могла, но на гормоны реагировала безошибочно.
      — Мы ищем Церковь Жриц, — сказал Эван. — Вы можете нам помочь?
      — Вам помочь? — переспросила она. — Конечно! С радостью!
      Некоторое время она пребывала в растерянности, и Роланд улыбнулся.
      — Церковь Жриц! — напомнил Эван.
      — Ах да! — Она выпрямилась и едва пришла в себя. — Да. Они, э-э, владеют этим магазином. То есть не сама церковь, но те же люди.
      «Удача! — подумал Роланд. — Вот ты нам и попался, сукин ты сын!»
      Он увидел, как напряглись плечи Эвана, и понял, что Адепт боится, как бы новый путь опять не кончился тупиком.
      А девушка продолжала:
      — Но они сейчас все за городом, у них там, — она взмахнула руками, — дела. Потому-то я здесь одна.
      — Все за городом, — медленно повторил Эван.
      — Ага. У них там имение, и они туда ездят на все выходные.
      — Мне нужно поговорить с главной жрицей. — Он наклонился вперед, и девушка проглотила воздух, когда лицо Эвана оказалось от нее в нескольких дюймах. — Это жизненно важно.
      — С ними никак не связаться. У них даже телефона нет.
      — Нет…
      — Они вернутся в понедельник. — Голос ее сорвался на писк.
      — В понедельник скорее всего некуда будет вернуться! — Эван возвысил голос, и девушка скорчилась, прижав руки к ушам и зажмурив глаза от видения, которое он ей показал.
      У Роланда сердце окаменело. От Богини поддержки не будет, и им придется встретиться с Тьмой один на один. Все же он тронул Эвана за плечо. И ему показалось, что мышцы Эвана тоже из камня.
      — Эй, — сказал тихо Роланд. — Ты ее напугал.
      И тут он обрадовался, что сердце у него окаменело, а то бы от выражения на лице Эвана оно разорвалось.
      — Роланд, я…
      — Да ладно, — не думая, смотрит кто или нет, он погладил Эвана по щеке. — Я и сам психанул. Пойдем. — Он мотнул головой в сторону двери. — Пойдем домой и поищем другой способ.
      Эван кивнул.
      — Да. Всегда найдется другой способ. Спасибо.
      — Послушай, никогда ничего не бывает таким черным или таким белым, как ты думаешь.
      У Эвана скривились губы, и Роланд вспыхнул.
      — Ладно, забудь, что я сказал.
      — Не забуду. — Эван взял руку Роланда, все еще лежащую у него на плече. — Я это запомню, потому что это правда. И эту правду слишком часто забывают и Тьма, и Свет.
      Он перегнулся через прилавок и подарил сжавшейся в комок девушке свою самую яркую улыбку.
      — Простите, я не хотел вас испугать.
      Она неуверенно поднялась и улыбнулась в ответ.
      — Все в порядке.
      Они ушли, и она в самом деле думала, что все в порядке, пока не заметила, что весь хрусталь в магазине светится неярким белым светом.
 
      — Ладно, посмотрим, что у нас есть.
      Они молча ехали в автобусе, и теперь шли по дорожке к дому Ребекки. Был третий час. Меньше чем через десять часов наступит конец. Роланд стал загибать пальцы.
      — У нас есть один Адепт Света…
      — Слегка потрепанный Адепт Света, — уточнил Эван, входя в до сих пор пустующую дверную раму.
      — Будь по-твоему, — согласился Роланд. — Уличный музыкант, которого каждый называет Бардом… — Он предупредил протест Эвана: — Я знаю из достоверных источников, что я еще не Бард. Магическая арфа, на которой означенный Бард играть не умеет…
      Из футляра раздалось громкое и резкое «до» Терпеливой.
      — Гитара, на которой умеет. Далее, заклинание вызова Богини, но мы не знаем, как использовать. Сотрудница социального обеспечения, которую не можем найти. И Ребекка. Черт побери. — Роланд отступил в сторону, пока Эван открывал замок квартиры, — да при таких превосходящих силах Адепт Тьмы должен в собственные ботинки от страха спрятаться.
      Когда они вошли, небольшая фигурка кофейного цвета соскользнула по занавесу и исчезла за окном.
      Роланд напрягся, но видя, что Эван не волнуется, расслабился снова. Эван же, казалось, общается еще с кем-то, Роланду невидимым.
      — Эй, ты здоров? — нервозно спросил Роланд, гадая, успеет ли он вытащить Терпеливую, и если успеет, будет ли от этого хоть какой-нибудь толк.
      — Я идиот! — воскликнул Эван второй раз за день. — Идиот!
      Роланд закрыл дверь и накинул цепочку.
      — А почему? — спросил он.
      — Мы знаем, как вызвать Богиню!
      — Знаем?
      — Да! — Эван воздел руки, и браслеты серебряным звонком оттенили его голос. — Песня— вот заклинание!
      — Ага. Ты это уже утром говорил. — Роланд отставил Терпеливую и аккуратно сел на край дивана, кося одним глазом на Адепта, а другим — в окно: вдруг вернется тот же гость. — Еще ты утром говорил, что нам нужна колдунья. Так что же изменилось?