— Изя! — заорал Бац-Бац.
      Но тут до него дошло, что его не слышно через несколько комнат. Он выскочил и тут же вернулся обратно с растрепанным и встревоженным Изей. Бац-Бац подвел его к секретарскому столу и сказал:
      — Изя, пожалуйста, объясни мисс Раде, что за (...) на самом деле эти Гробе и Роксентер.
      Изя несколько раз сглотнул, протер очки галстуком и попытался надеть галстук на нос.
      — Мисс Рада, — наконец заговорил он, — только не предпринимайте поспешных шагов. — Бац-Бац пнул его, и он продолжил: — Если уложить рядышком трупы людей, которых прикончили гангстеры Роксентера, то ими можно вымостить все улицы. Эта семья разжилась на продаже нефти-сырца. Нравы в этой семье таковы, что кодекс мести мафии по сравнению с ними — молитва в воскресной школе. Все эти ужасы не подходят для прекрасной, изящной женщины. Чем мы можем вас развлечь? Билеты в театр? Цветы? Бриллианты? Новый ошейник для котика? До тех пор пока мистер Джет не вернется и не возьмет вас под свою опеку, вы можете распоряжаться мною. Что надо сделать, чтобы вы забыли об этой идее?
      — Скажите мне, где найти номер телефона, — ответила графиня Крэк.
      — Не говори ей, — попросил Бац-Бац.
      — Не скажу, — пообещал Изя. После чего уныло обошел приемную по кругу, воздевая руки к небу, и удалился.
      Бац-Бац отошел к бару и встал за стойкой с видом дозорного на посту. Оттуда он расстроенно взирал за действиями графини Крэк. А та села к телефону и пристально на него посмотрела. На одной из кнопок было написано «телефонистка». Графиня нажала ее и соединилась с оператором телефонной связи.
      — Как найти телефонный номер, которого нет в телефонной книге? — спросила графиня Крэк.
      — Междугородный или местный? — поинтересовалась телефонистка.
      — В том-то и заключается проблема, — ответила графиня Крэк. — Я не знаю, где он живет.
      — Кто он, мадам?
      — Делберт Джон Роксентер.
      — Делберт Джон Роксентер?
      — Делберт Джон Роксентер.
      — Вы имеете в виду того Делберта Джона Роксентера, который владеет телефонной компанией?
      — И всей планетой, — добавила графиня Крэк.
      — Боже мой, — пробормотала телефонистка. — Мадам, я лучше соединю вас с главным оператором службы информации. Не вешайте трубку, пожалуйста.
      Графиня Крэк блуждала по информационной сети планеты, как это делал я сам несколько месяцев тому назад. Вскоре она общалась с Лондоном, Йоханнесбургом, Москвой и Парижем. К ним добавился Доджи из Техаса, когда кто-то вспомнил, что Техас сейчас принадлежит ему. С этого момента дела пошли быстрее. Доджи вывел графиню на одно из арабских государств, чей король припомнил, что говорил с Хейритауном.
      — Вот он! — неожиданно воскликнула графиня
      Крэк и ткнула пальцем в схему Хеллера.
      Она вышла на информационную службу Хейритауна и со вздохом облегчения стала звонить в поместье «Покантикл».
      Ответил четвертый помощник дворецкого.
      — Мне очень жаль, но мистер Роксентер отвечает только на звонки мисс Агнес. Это мисс Агнес?
      Это не она.
      Помощник дал отбой.
      Графиня Крэк повесила трубку и выпрямилась, Наверное, у нее был очень довольный вид, потому что Бац-Бац у стойки бара стал белее полотна.
      — Вы нашли его номер? — с ужасом спросил он.
      — Я нашла человека, который устроит мне с ним встречу. Это мисс Агнес, и она должна жить в Хейритауне. А сейчас, Бац-Бац, вы отвезете меня к ней.
      Бац-Бац вышел из-за стайки. Было заметно, что он вновь обрел почву под ногами.
      — Боюсь, мы не сможем туда поехать, — улыбнувшись, сказал он. — Видите ли, инспектор по надзору за выпущенными на поруки запретил мне покидать Нью-Йорк. Если я нарушу запрет, меня запрячут обратно в Синг-Синг. Я обещал Джету, что обеспечу вашу безопасность, а он наказал вам слушаться меня. Следовательно, я не могу вас никуда везти, а вы не можете ехать.
      — Инспектор по надзору? А что, если я уговорю его, Бац-Бац?
      — Этот фараон — человек настолько подлый, испорченный и грубый, что его никто не сумеет уговорить. Даже если у вас получится, остаются занятия по КПОЗ на военной кафедре университета. Если я их пропущу, Джет не получит диплом. Вот видите, мисс Рада. Тупик. Полиция на одной стороне и армия на другой.
      — О, только это? — воскликнула графиня Крэк. — Такой важный проект не может застопориться из-за подобной ерунды. — И она решительно встала из-за стола.
      Внезапно меня охватил ужас. Боже мой, Хеллер уехал, и она тоже куда-то собралась.
      А я еще ничего не предпринял!
 

ГЛАВА 7

 
      Я срочно набрал номер матери Торпедо. Я тряс телефон как грушу. Наконец там сняли трубку.
      — Кто говорит? — спросила она.
      — Торпедо! — выпалил я. — Мне нужно поговорить с Торпедо!
      — А, это тот (...) сын, который хочет нанять моего никчемного бездельника, который свел своего отца в могилу и меня туда сведет. Проклятый распутник!
      — Позовите его к телефону, быстрее!
      — Не позвала бы, даже если бы могла, а я не могу, — ответила мать Торпедо.
      — Почему?
      — Потому что он у доктора Финкельбаума — проходит (...) обследование для страховки, — сказала она и повесила трубку.
      Я снова набрал номер. Она не ответила.
      Мне нужно было срочно что-то придумать. Я схватил телефонную книгу. Но тут же сообразил, что это скорее всего район Куинс, а у меня только телефоны Манхэттена. Я вызвал службу информации.
      — Быстрее, речь идет о жизни и смерти. Мне нужен доктор Финкельбаум, проживающий в районе Куинс.
      — В том районе более тридцати докторов Финкельбаумов, сэр. Инициалы, пожалуйста.
      — Медицинское страхование.
      — Здесь нет М. С. Финкельбаума, сэр.
      Тупик. Я повесил трубку и в отчаянии пытался что-то придумать. Есть! Ни одна американская компания не будет так рисковать: они заключают страховой договор только в том случае, если риск невелик. Застраховать наемного убийцу может только компания Бойда в Лондоне: они страхуют все что угодно. Есть ли у них офис в Нью-Йорке? Я вцепился в телефонную книгу. Конечно, есть!
      Я позвонил туда.
      — У вас работает доктор Финкельбаум, который оформляет для вас медицинские справки по страхованию?
      — Да, конечно. — И голос с заметным английским акцентом дал мне номер телефона и адрес на Уолл-стрит, в деловой части Нижнего Манхэттена.
      Я поспешно набрал номер.
      — У вас находится Торпедо Фиаккола, который должен проходить медицинское обследование?
      — Сейчас его здесь нет. Его послали в больницу по поводу пулевых ранений.
      — Какая больница? Послушайте, если он вернется раньше, чем встретится со мной, отправьте его обратно.
      — Городская больница Белльвыо. А откуда я узнаю, что вы с ним встретились, сэр?
      — Он будет весь в синяках, потому что я прибью его за то, что он не торопится!
      — Очень хорошо, сэр!
      Я позвонил в городскую больницу Белльвыо.
      — У вас должен находиться Фиаккола Торпедо по поводу огнестрельных ранений.
      — Пулевые ранения в реанимационном отделении, сэр.
      — Нет-нет. Речь идет о страховке. Его прислал доктор Финкельбаум. Пожалуйста, найдите его. Речь идет о жизни и смерти.
      — У нас всегда идет речь о жизни и смерти, сэр.
      — Это другое дело. Здесь речь в основном идет о смерти. Найдите мне этого человека!
      Я ждал. Мне было слышно, как мою просьбу передают дальше.
      Наконец раздался еще один голос:
      — Отделение общей терапии, сэр. Да, Торпедо Фиаккола у нас.
      — Слава Богу, — сказал я. — Он рехнулся, что ли?
      — Нет, сэр, непохоже. Тогда бы он находился в отделении психиатрической терапии. В отделении общей терапии находятся пациенты, которые не могут заплатить по счету.
      Вот в чем дело! Я забыл позвонить и уплатить по счетам, поэтому они сцапали его, как только он появился!
      — Сейчас он у меня вылетит оттуда как пробка, — сказал я в телефонную трубку и бросил ее на аппарат.
      Я поспешно оделся, сгреб все деньги, включая ту тысячу, которую заработал прошлой ночью, и рассовал по карманам все, что попалось мне под руку. Затем схватил видеоприемник, следящий за Крэк, и выскочил из дому. Я добежал до Седьмой авеню и взял такси.
      Белльвыо находится в районе Ист-Ривер: возле Первой авеню и Тридцатой улицы. Кругом пробки, машины еле ползут.
      Я включил Прибор. Крэк тоже ехала в такси — старом такси, — и Бац-Бац сидел за рулем. Судя по коленям, которые мне было видно, графиня переоделась в серый костюм. Рядом и в ногах стояли сумки и чемоданы. Среди них валялся рюкзак с надписью «Бац-Бац Римбомбо». Они взяли с собой вещи!
      По уличным указателям, на которые она смотрела, я понял, что они направляются по Манхэттену на юг. А я думал, что они поедут в Хейритаун, на север.
      — Забавное место для инспектора по надзору — Чайнатаун, — сказала графиня Крэк через опущенное стекло. — Вы ведь не китаец, Бац-Бац.
      — Просто государственная Нью-Йоркская инспекция расположена недалеко от Чайнатауна.
      — А инспектор не китаец? Знаете, я не говорю на этом языке.
      — Это чистокровная горилла, — ответил Бац-Бац через плечо.— За всю свою жизнь он покалечил массу заключенных, которые порой даже не знали английского и не понимали, чего от них хотят. Мы зря тратим время, мисс Рада. Он и за миллион долларов не согласится на уступки. Вы попросите его разрешить мне уехать, а ему захочется упечь меня обратно в тюрьму. Вы рискуете моей жизнью, собираясь говорить с ним!
      — Я сама разберусь, — сказала Крэк. — Стойте!
      Бац-Бац врезался в грузовик, отскочил к обочине и затормозил. Какой-то человек продавал цветы на улице. Крэк протянула ему пятидолларовую банкноту и взяла охапку гвоздик. Они снова тронулись, сшибли знак «ремонтные работы» и понеслись дальше на юг.
      — Мисс Рада, зря это вы. Эта горилла не просто швырнет вам обратно цветы в лицо, а скорее всего обвинит меня в подкупе должностного лица.
      А моя колымага в этот момент успешно преодолевала узкие места транспортного потока.
      — Хорошая это штука у вас, портативный телевизор, мистер, — сказал мне водитель через плечо. — Пока мы еще доберемся. А так и ехать нескучно. А что там за программа? Повтор старых утренних передач с Хэмфри Богартом и Лорен Бэкол? Вы как раз успеете досмотреть до конца.
      Меня переполняла ярость. Сказать, что Бац-Бац смахивает на Богарта! А Крэк больше похожа на Сьюзен Хейуорд в ее самых дурацких ролях! Ладно, все равно она скоро умрет.
      — Похоже на погоню, — произнес мой водитель. —
      Здорово они научились ставить трюки с автомобиль ными катастрофами.
      На сей раз я готов был с ним Согласиться. Бац-Бац расчищал себе дорогу, расталкивая другие машины в Чайнатауне. Да, их развалюхе здорово досталось от такого водителя, как Римбомбо.
      Завизжали тормоза, и они остановились перед зданием нью-йоркского офиса инспекции по надзору.
      — Если он скажет, что отправит меня обратно в тюрьму, свистните мне, чтобы я смог быстренько уехать, — попросил Бац-Бац.
      — Не волнуйтесь, — ответила Крэк. — Ждите в машине.
      — И мотор не буду глушить, чтобы скорее смыться, — сказал Бац-Бац и добавил: — Последний раз прошу. Мисс Рада, пожалуйста, не делайте этого.
      — Я знаю этот фильм, — произнес мой водитель. — Это там, где она умирает в конце.
      — Верно, — ответил я.
      Графиня Крэк вылезла из машины, взяла цветы, затем открыла сумочку и что-то сунула в рот. Я растерянно моргнул. Неужели она принимает наркотики?
      Она остановилась, глядя вперед. Идеальная мишень. На открытом месте и не движется. Я скорбно вздохнул, жалея о потерянной возможности. Один снайпер в машине — и графиня Крэк мертва. Нужно заставить этого Фиакколу волчком вертеться!
      Потом она вытащила из сумочки что-то еще — кажется, маленький дезодорант — и побрызгала на цветы. Идиотизм. Поливать духами гвоздики, у которых и запаха-то нет! Я от них даже не чихаю. Да ее быстренько вышвырнут оттуда.
      Она взглянула на большую вывеску. Там было написано: «Отдел исправительных учреждений».
      Графиня Крэк поднялась на последний этаж, прошла по коридору и остановилась перед дверью с надписью: «Инспектор по надзору».
      Она одернула жакет, ухватила цветы покрепче и вошла с таким видом, словно собралась на прогулку.
      За столом сидел совершенный зверюга — наверное, бывший тюремный надзиратель, которого уволили из Синг-Синга по достижении пенсионного возраста и церевели на другую работу, где он мог творить, что ему вздумается. Он поднял голову и уставился на нее.
      — У вас есть подопечный с условным сроком, — сказала графиня Крэк, — по имени Бац-Бац Римбомбо.
      — Этот (...) сын? — произнес инспектор. — Только не говорите, что у вас хорошие новости и этот (...) сдох. Тогда у меня работы на целый день хватит.
      — Я его тетя, — радостно продолжала графиня Крэк. — День за днем я смотрю, как мой бедный племянник чахнет. Увы, он превратился в дикого зверя, который заперт в дебрях Нью-Йорка. Он истекает слезами и тоскует по просторным полям и ярким цветам своей родины. Понюхайте цветы, которых ему так не хватает.
      И она сунула гвоздики ему в лицо. Инспектор разинул рот, чтобы рявкнуть и... вдохнул запах цветов. После чего неожиданно обмяк на стуле.
      А графиня Крэк продолжала:
      — Разве вам не кажется, что нужно снять с него все ограничения на передвижение?
      — Да, — согласился инспектор по надзору.
      — И ему не обязательно отчитываться, где он был?
      — Да, — еще раз согласился инспектор по надзору,
      — И вы дадите ему справку на время условного срока?
      — Да.
      — И у вас есть нужный бланк?
      — Да.
      — Вам не кажется, что было бы замечательно, если бы вы взяли ручку и сделали это сейчас?
      — Да, — сказал инспектор по надзору. Он схватил пачку бланков и принялся усердно писать.
      Когда он закончил, графиня Крэк сказала:
      — А теперь вы дадите мне заверенные копии, верно?
      И снова инспектор сказал:
      — Да.
      Графиня протянула руку и взяла «копии справки об отбытии условного срока».
      — Вам понравилась наша беседа, правда? — спросила она инспектора.
      — Да
      — И вы сделали все по своей воле?
      — Да.
      — До свидания, — попрощалась графиня Крэк и удалилась.
      Выйдя на улицу, она бросила цветы в урну и села в машину. Затем протянула копии Бац-Бацу.
      Он посмотрел на них квадратными глазами и лихорадочно пролистал.
      — Господи! — только и произнес он.
      — Поехали, Бац-Бац, — сказала графиня Крэк. — Нам нужно заскочить еще в одно место.
      Бац-Бац пересек Лафайет-стрит и направился на север. Неожиданно он не выдержал и проорал:
      — Я свободен!
      Он вдавил педаль акселератора в пол и помчался с бешеной скоростью.
      — Господи, мисс Рада, я знаю, что вы самая красивая женщина в Америке, но кто, к черту, мог догадаться, что эта (...) горилла не устоит перед жен щиной.
      Графиня Крэк не обращала на него внимания. Наконец она перевела взгляд на сумочку. В руках у нее была порванная обертка с надписью по-волтариански: «Духи, которые заставят мужчину на все ответить "да". При отсутствии противоядия не употреблять».
      — Проклятье, — пробормотала она. — Еще один флакон, и все. Нужно поберечь на всякий случай.
      Да, она действительно опасна!
      — Приехали, — сказал мой водитель. — Двадцать один доллар. Вы досмотрели до места, где Лорен Бэкол убьют?
      — Нет еще, — печально ответил я.
      — Это лучшая часть фильма, — сообщил он и уехал.
      В этом я был с ним полностью согласен!
 

ГЛАВА 8

 
      Конечно, я не хотел, чтобы меня видели в компании с наемным убийцей. У людей отличная память на такие вещи.
      Но я знал, что время не ждет, поэтому бросился в больницу, в бухгалтерию.
      Натянув шляпу на уши и спрятав добрую половину лица, я сказал клерку:
      — Я поверенный Брюзг из фирмы «Брюзга и Брюзга». Прибыл, чтобы заплатить по счетам Торпедо Фиакколы.
      Клерк нашел счет.
      — Пять тысяч сто, пожалуйста.
      — Минуточку, — сказал я. — Вчера было четыре девятьсот.
      — Это дополнительная плата за палату, где он сейчас находится.
      Что я мог сделать? Ничего. Пришлось заплатить.
      — Когда вы его отпустите, скажите, что он должен вернуться обратно к доктору Финкельбауму, — произнеся.
      Девушка за стойкой сделала пометку, и я пулей вылетел оттуда. Мне нужно было добраться до делового центра, до филиала Лондонской конторы Бойда и заставить их застраховать наемного убийцу. Но нигде не было видно ни одного такси, а метро в это время битком набито. Я вприпрыжку помчался по Второй авеню и вскочил в автобус пятнадцатого маршрута.
      Нью-йоркские автобусы скрипят и рычат, виляют между домами и вообще производят много шума. Но ездят они не слишком быстро.
      Я подумал, что мне надо проверить, что поделывает графиня Крэк. Если я поднажму, то ее могут убить еще сегодня. Я пристроил приборчик на колене и стал смотреть.
      (...) возьми этого Бац-Баца! Он несся на полной скорости и уже подъезжал к воротам учебной части КПОЗ Нью-Йоркского университета.
      Графиня Крэк сунула ему блокнот и ручку:
      — А теперь, Бац-Бац, напишите заявление с просьбой освободить вас от занятий на пару недель в связи со срочным отъездом. — Она внимательно смотрела, как он старательно выводит буквы.
      Внизу он провел черту и оставил свободное место. Затем показал ей.
      — Здесь документ должен заверить полковник Танк, армия США. Он должен это подписать, или документ не будет иметь силы, а после этого бумага пойдет в архив. Но Танк не подпишет, мисс Рада.
      — Что за человек этот ваш полковник Танк? — спросила Крэк.
      — Профессиональный службист, — ответил Бац-Бац. — Его прислали сюда, чтобы управлять корпусом подготовки офицеров запаса. Тупой солдафон. Помешан на дисциплине. Всегда действует по уставу. Никогда не отступает от правил. Считает, что офицеры-студенты просто играют в солдатики. Уистер — старший офицер, у него чин лейтенанта, хотя это и не регулярная армия, и нам, слава Богу, даже не приходится приносить присягу. Но когда курс окончится и Уистер принесет присягу и станет боевым офицером, то, клянусь, мисс Рада, полковник даже на задворки регулярной армии нас не допустит. Так что он это не подпишет, скорее взыскание на меня наложит. Не советую вам идти к нему с этим. Вы только все испортите.
      Две полные женщины в черном, сидевшие сзади меня, с интересом смотрели на экран через мое плечо. Одна сказала:
      — Вот не знала, что сегодня утром повторяют фильм с Софи Лорен, а это, конечно, Марчелло Мастрояни.
      — Да нет, — отозвалась вторая, — это Хэмфри Богарт, это же ясно как Божий день. Но что-то я не припоминаю фильма, где он играл бы вместе с Софи Лорен, да и голос у нее какой-то странный.
      — Взгляни, — сказала первая, — ее лица так и не показали. Я знаю один фильм Хичкока с Богартом в главной роли, но он не цветной. И разве Софи Лорен снималась у Хичкока?
      Я не обратил на них внимания. Дуры.
      — Похоже, я рискую, Бац-Бац, — сказала графиня Крэк. — Поставьте машину здесь и будьте готовы быстро убраться отсюда.
      — Только осторожнее! — с тревожным видом попросил Бац-Бац.
      — Да, я буду осторожна. Дело может оказаться опасным.
      Бац-Бац вздохнул.
      — Нет, это не Софи Лорен, — заметила одна из женщин в черном. — Это Лорен Бэкол и Богарт. Я ее голос и в потемках узнаю.
      — Ты права, — согласилась вторая. — Я просто имена перепутала. Это тот фильм, в котором Бэкол убивают в конце, но я не знала, что он цветной.
      — Да, и режиссер Хичкок, точно. Ты глянь, куда она смотрит. Фильм ужасов.
      Графиня Крэк достала из сумочки конверт и надписала его: «КПОЗ, от лейтенанта Уистера». Внутрь, она положила заявление, потом достала маленькую стеклянную ампулу, тоже сунула в конверт и наконец заклеила его. Ее действия поразили меня. Что собирается делать эта коварная баба? В письме бомба? Она хочет убить полковника?
      — Вы не передумали? — жалобно спросил Бац-Бац.
      — Не выключайте мотор, — вместо ответа сказала графиня Крэк, — и будьте готовы сразу сорваться с места, если дела пойдут плохо.
      Она выбралась из такси, потом, глядя в стекло, как в зеркало, поправила прическу, одернула жакетик и пошла к входу.
      На двери висело огромное объявление: «28 марта — полковые танцы. Обмундирование по форме. Приводите с собой девочек, девочек и девочек».
      — Хм-м, — произнесла графиня Крэк. — Так вот чем лейтенант Уистер занимается в колледже.
      В Холле за стойкой сидел сержант. Когда она вошла, он встал, моргнул и застыл с таким видом, словно хотел предложить ей сесть.
      Она не обратила на него ни малейшего внимания, обошла его справа и направилась к двери с табличкой «Полковник Марк К. Танк. Вооруженные силы Соединенных Штатов». Прочитав надпись, графиня открыла дверь и вошла.
      Полковник Танк сидел за столом в окружении флагов и пушечных гильз. Он выглядел настоящим служакой — военная форма, рубашка защитного цвета, галстук, погоны и ряд наградных нашивок вполне подходили к его мрачному лицу, на котором застыло неодобрительное выражение.
      Держа конверт в руках, графиня Крэк большим и указательным пальцами раздавила стеклянную капсулу, и та негромко хрустнула.
      После чего она протянула письмо полковнику. Тот взглянул на конверт, но взять не торопился. Тогда графиня сделала тот магический жест рукой, который вынуждает людей брать то, что им дают.
      Полковник на мгновение отвел злобный взгляд от ее лица и прочел подпись.
      — Уистер? — буркнул он. — Разве у меня есть офицер по имени Уистер? — и начал вскрывать конверт.
      — Конечно, есть, — умильно произнесла графиня Крэк. — А мне выпала удача быть его сестрой. Он сам не смог сегодня прийти к вам. Его бедная старая бабушка, которая умирает сейчас в Сонной Лощине, собирается оставить ему миллион баксов, если он не побоится волка и придет к ней через лес с корзинкой пирожков.
      Полковник недоуменно взглянул на посетительницу и принялся читать заявление. По его лицу разлилось странное выражение удовольствия.
      — О, я уверена, — продолжала графиня Крэк, — что вы освободите его от занятий и упражнений на пару недель. Потому что, если вы этого не сделаете, я не стану танцевать с вами на полковом балу двадцать восьмого марта.
      Полковник вспыхнул. Потом жадным взглядом посмотрел на нее и наконец сказал:
      —        О Боже! Этого нельзя допустить! — и быстро
      заверил ходатайство.
      Графиня Крэк протянула руку, взяла подписанную бумагу и сложила ее.
      Полковник крепко сжал ее запястье и, запинаясь, сказал:
      — Пойдем ко мне в комнату, голубка!
      Профессиональным движением графиня высвободила руку и спрятала прошение.
      Полковник обошел стол и направился к ней. Он тяжело дышал и был весь красный.
      Графиня Крэк выскочила из комнаты. Полковник последовал за ней.
      Она швырнула заверенное заявление сержанту, крикнула: «Подшейте в дело!» — и выбежала из приемной.
      Полковник уже догонял ее.
      Она бросила взгляд назад. Неожиданно сержант с отчаянным воплем присоединился к погоне.
      Графиня Крэк добежала до такси и обернулась. Двое мужчин, вопя и протягивая руки, уже почти настигали ее.
      Графиня Крэк вскочила в такси у них перед носом.
      Мотор взревел.
      Взвизгнули, проворачиваясь, шины.
      Крэк захлопнула дверь и оглянулась. 
      Двое мужчин бежали за машиной.
      Бац-Бац нажал на газ, и преследователи скрылись в клубах дыма.
      — Господи! — произнес Римбомбо, развивая максимальную скорость. — Что все это значит?
      — Она добилась своего! — неожиданно воскликнула одна из женщин в черном.
      — Да, обвела военных вокруг пальца! — добавила другая.
      — А ты видела этого полковника? — спросила первая. — Здорово он играет, этот Чарлтон Хестон.
      — (...)! — ответила вторая. — Да ему вообще не надо было играть. Только подумай, он же преследовал Лорен Бэкол!
      А между чем графиня Крэк говорила:
      — Вы и Джеттеро получили отгул на две недели.
      — С какими последствиями? — спросил Бац-Бац.
      — Никаких последствий, — мягко ответила графиня Крэк.
      — Мисс Рада, — произнес Бац-Бац. — Регулярная армия каждый день имеет дело с симпатичными девочками. Но полковник Танк и сержант смотрели на вас так, словно хотели живьем проглотить. Я-то знаю, что значит такой взгляд!
      Графиня Крэк вытащила из сумки разорванную упаковку и прочла надпись: «"Глаза и Уши Волтара". Номер 452: духи-стимулятор эмоций в капсуле. Приведите в контакт с бумагой или одеждой. Заставляют мужчину приставать с ухаживаниями, так что его можно арестовать за сексуальное домогательство».
      — Им следовало предупредить, что это средство настолько сильное! — пробормотала она.
      — Мисс Рада, — сказал Бац-Бац, — Джет меня убьет, если с вами что-нибудь случится. Я знаю, что вы красивая, и понимаю, что красота — это сила. Но что вы сделали?
      — Я, Бац-Бац?
      — Мисс Рада, я только что мысленно все просчитал, вывел итог и оценил уровень риска в предстоящей кампании. Думаю, мне лучше отвезти вас домой.
      — Бац-Бац, — строго сказала Крэк, — поезжайте в Хейритаун.
      И Бац-Бац повернул на север, бормоча:
      — Теперь я тоже превратился в (...) дурака! Просто ужас, что красивая женщина может сделать с человеком!
      Одна из женщин в черном, сидящих сзади, сказала:
      — Я здесь выхожу. Хочу дома досмотреть окончание фильма по телевизору. Мне нравится конец, когда ее убивают.
      Я мрачно усмехнулся про себя, а вслух сказал:
      — Мне тоже! — И продолжил свой путь, чтобы окончательно все устроить.
 

ЧАСТЬ СОРОК ПЯТАЯ

 

ГЛАВА 1

      В американском представительстве Бонда на Уолл-стрит сидел какой-то парень в черном пиджаке, усыпанном перхотью, и на мой вопрос о расценках ответил так:
      — Я же говорю, дружище, за убийство — специальная такса.
      — Оплата пяти дней работы минимум по тысяче долларов в день при паршивом страховом полисе на двадцать пять тысяч долларов не может быть специальной таксой, — фыркнул я.
      Парень неопределенно взмахнул мундштуком.
      — Наемный убийца — это наемный убийца, — произнес он. — Должен заметить, что, согласно статистике, их самих убивают чаще всего. И дело не в том, что не бывает профессии без риска. Ружье может случайно выстрелить, муж отомстить, и... — тут его блестящие глаза уставились на меня, — известны случаи, когда нанимателя самого убивали. Как тебе это понравится?
      Я покачал головой.
      — Дело не в том, что у твоего человека нет опыта, — продолжал он. — Его личное дело свидетельствует, что когда он работал на фирму «Киннул Лизинг», то вполне удовлетворительно выполнял условия контракта. Дело в том, что в личном деле сказано: он извращенец. Индивидуальный почерк, так скажем. Я объясню, что я могу сделать. Дела в наши дни идут плохо. Заплати пять тысяч долларов за пять дней, а я напишу тебе полис на семь дней. Больше я ничего не могу предложить, старина.
      Мне пришлось согласиться. Только так я мог добиться, чтобы графиню Крэк убили.
      Наконец был составлен полис с массой подписей, в котором мать Торпедо Фиакколы значилась получателем страховки. Я выложил с таким трудом заработанные деньги и отправился восвояси.
      По пути к доктору Финкельбауму я заскочил в закусочную, одну из тех, в которых столиком служит ручка кресла. Достал из кармана листок и конверт из самоуничтожающейся бумаги, которой пользуются в Аппарате. На ней можно что-нибудь написать, потом надо положить письмо в конверт, но через десять часов после того, как конверт вскрыли, бумага испарится. Не остается никаких следов.
      Изменив почерк, я написал:
      Восемьсот пятьдесят долларов прилагаются. Страховой полис приколот к конверту — отдай его матери. Достань ружье, найди машину. Отправляйся в Хейри-таун, Нью-Йорк. Они едут в оранжевом такси старого образца, ошибиться невозможно. Позвони мне по номеру, который написан внизу, как только у тебя будет о чем доложить.
      Внизу я приписал телефон мисс Щипли и опрыскал бумагу специальной жидкостью. Затем достал пятисотдолларовую бумажку, три по сотне и пятьдесят баксов и завернул их в записку: я не хотел, чтобы они потерялись, потому что у меня осталось всего тридцать долларов. Потом засунул все в конверт и заклеил его.
      Даже не допив горький кофе, я помчался к доктору Финкельбауму.
      Явившись к доктору, я приотворил дверь и заглянул в приемную: ага, Торпедо здесь.
      Я подчеркнуто беспечно вошел. Взял со стола журнал двухлетней давности. Сел. Убедившись, что на меня никто не смотрит, запихнул конверт с полисом в журнал, а сам в это время делал вид, что внимательно читаю его. Потом я непринужденно поднялся, положил журнал на кресло рядом с Торпедо и вышел. Замечательно проделано. Как по учебнику.
      Шмыгнув за угол, я уставился на витрину магазина напротив, в которой отражалось все происходящее в приемной, и увидел, что Торпедо читает письмо.
      Замечательно! Графиня Крэк скоро умрет!
      Я нырнул в метро и направился домой, лопаясь от гордости за свои организационные способности.
      Едва войдя в дом, я бросился в заднюю комнату и включил аппаратуру.
      Я предполагал, что к этому времени они уже добрались до Хейритауна, ведь до него от государственного университета всего двадцать миль: вверх по Гудзону и далее направо по скоростному шоссе, в которое переходит Бродвей.
      Но я немного ошибся. Они еще не добрались до города. Наверное, где-то останавливались перекусить. Графиня наблюдала за стремительным потоком воздушного транспорта над Гудзоном в миле к западу от шоссе и говорила:
      — По земле это такси едет слишком медленно, Бац-Бац. Давайте снимем кузов и полетим!
      — Господи, мисс Рада, — тот даже вздрогнул от удивления, — так не получится.