Правда, я особо не задумывался о том, что он мне говорил. Но полгода назад в банду не поступило ни одного заказа на убийство. Работы не было, и отдел кадров отправил меня в Нью-Мексико охранять транспорт с наркотиками. Однажды ночью в пустыне на грузовики напали бандиты, и в начавшейся стрельбе все ребята разбежались кто куда. Стреляли со всех сторон, и тут я услышал стоны, подполз поближе и, (...), смотрю — валяется мексиканка. Две пули ее достали.
      Она дернулась несколько раз и умерла. А я внезапно подумал, что надо проверить эту психологию. Ну, я задрал юбки на трупе, и, Господи Боже мой, (...), оказалось, что у меня отличная эрекция. Тогда я вошел в тело и выпустил весь заряд. Я (...) как бешеный. Что-то такое было в ее мертвом взгляде. И она не говорила, что я никуда не гожусь, и мне нравилось, что ее губы искривлены в смертной агонии.
      Знаете, я выложился до конца. Шесть, (...), раз! Но когда она остыла и стала твердеть, удовольствие было уже не то. Тело должно быть теплым, чтобы все получилось как надо. Зато можно как угодно обзывать ее, и она ничего не скажет в ответ. Она просто лежит, и можно делать все, что хочешь. А самый кайф ловишь от мертвого взгляда.
      У меня просто дух захватило. Тюремный психолог превратил его в настоящего, натурального некрофила!
      — Ты написал психологу о своих успехах? — спросил я.
      — Вообще-то, нет. Знаете, я кое-чего не понимаю. Когда ребята разогнали бандитов и вернулись, то застали меня над трупом женщины с (...) наружу. Когда до них дошло, чем я занимаюсь, то эти (...) чуть не пристрелили меня, а теперь никто из них даже словом со мной перемолвиться не хочет. Пошли слухи, и даже банда Фаустино не желает нанимать меня на работу. Только мистер Гробе посмеялся над этим и согласился работать со мной. Но теперь он тоже от меня отказался.
      — Давай еще раз обсудим наше дело, — сказал я.
      — И говорить не о чем. Мне нужны деньги, чтобы заплатить по счетам, плюс десять тысяч и издержки. У меня будут серьезные неприятности, если я соглашусь на меньшее.
      Я приготовился к решительному наступлению.
      — Речь идет о женщине!
      Он вздрогнул, как от удара током, разинул рот и впился в меня взглядом.
      — Молодой и красивой, — добавил я.
      Его дыхание участилось, а губы задрожали.
      — Когда я ее убью, я могу (...) тело? — наконец выговорил он.
      — Конечно.
      Глаза Торпедо Фиакколы вспыхнули от восторга. Справившись с охватившими его чувствами, он произнес:
      — По рукам, мистер. Вы платите по счетам плюс пять тысяч и издержки, а я делаю с телом что хочу.
      — Можешь (...) ее, сколько душе угодно, — ответил я.
      Он просто затрясся от возбуждения.
      Когда я выходил из дома, его мать спросила меня:
      — Можешь ты устроить так, чтобы этого (...) (...) угробили на этой работе?
      — Ни за что на свете, — ответил я. — Вашему сыну цены нет. — И я забрал у нее счета за госпиталь, чтобы оплатить их.
      Я не шел, а летел по улице, Торпедо оказался именно тем наемным убийцей, который был мне нужен. А обещанная награда манила его, как кролик удава.
      Мою душу грела мысль, что он не просто убьет графиню Крэк, но и надругается над ней после смерти. Именно это она и заслужила. Кроме того, я знал, что только таким образом кто-то, кроме Хеллера, мог дотронуться до ее чистого и гордого тела. Попробуйте тронуть ее живую — и вы покойник!
      Мне нужно было кое-что сделать. Прежде всего — вычислить схему ее передвижений, чтобы определить места, где она бывает одна. А еще мне нужно было ружье, желательно с разрывными патронами.
      У меня был наемный убийца. И какой убийца! Некрофил!
      Графиня Крэк, тебя не просто убьют, но и осквернят твой труп!
 

ГЛАВА 3

 
      После всех злоключений судьба наконец-то улыбнулась мне. Вернувшись домой, я включил видеоаппаратуру и понял, что удача ухмыляется во весь рот. Карта Флориды!
      Она лежала на полу кабинета Хеллера, а сам Хеллер вместе с Изей и Крэк рассматривали ее.
      — Вы уверены, что наше имущество будет в безопасности? — спросил Хеллер.
      — Вот Эверглейдс, — ответил Йзя. — Болота, и только болота. Грязь по самые уши, как и везде во Флориде. И еще тьма крокодилов. Там никто не живет, кроме флоридских попрошаек, да и тех днем с огнем не сыщешь. — Он показал Хеллеру карту. На юге штата, в стороне от океана, был очерчен большой район. На карте были обозначены болота, болота и еще раз болота.
      Изя о чем-то рассказывал, и до меня доносился его голос:
      — Это бывший поселок для престарелых, но аллигаторы пожрали всех старичков, которым он принадлежал. Тогда ФБР купило его как полигон для подготовки секретных боевых частей для вторжения на Ямайку, но они потерпели поражение, и его продали, по установленным данным, газете «Санкт-Петербургская грязь», которая, в свою очередь, использовала его как место для укрытия своих репортеров, когда возмущенные читатели хотели их пристрелить. Но читатели оказались более расторопными и почти добились своего, так что это местечко почти всегда пустовало. Когда «Грязь» обанкротилась, я купил его по дешевке вместе с пятнадцатью оставшимися репортерами, среди которых была одна женщина по имени Бетти Гнусная Лошадь.
      — Женщина? — переспросила графиня Крэк.
      — Да, — ответил Изя. — С ней тоже была проблема. Аллигаторы пытались ее сожрать, но у них так вспучило животы, что защитники природы набросились на нас как бешеные. Мы отправили ее в психушку недалеко от Майами, но она всех пациентов перебаламутила, поэтому мы получили разрешение правительства избавиться от нее, как от радиоактивных отходов. Сейчас она находится на глубине нескольких миль, и говорят, будто в ближайшем от нее радиусе сдохла вся рыба. Как бы там ни было, поблизости она не ловится.
      — Хорошо, — сказала графиня Крэк.
      — У нас возникли небольшие трения с местными властями, — продолжал Изя. — Для нашей корпорации мы выбрали название «Чистое голубое небо для каждого», а они решили, что это какая-то религиозная секта. По своим соображениям им желательно держать в штате только преступные группировки, а при виде тех, кто хочет делать добрые дела, они просто на пальмы лезут от ужаса. Но мы намекнули, что «голубое небо» — это просто криминальный термин, обозначающий списанное оружие. Они поверили и приняли нас с распростертыми объятиями. Единственное, что меня действительно беспокоит, так это индейцы.
      — Индейцы? — переспросила графиня Крэк.
      — Дикари, — уточнил Изя. — Я с трудом могу усидеть в кино, когда показывают индейцев. Они пытают, все поджигают и издают ужасающие крики. Посмотрите, вот здесь: резервация индейцев-семинолов. Я наводил справки: они подписали мирный договор всего несколько десятилетий назад, и не думаю, что они его соблюдают. Знаете, они собак едят. И, судя по виду, вполне способны сожрать и охотников и солдат. Поэтому за пределы Нью-Йорка вы меня не выманите. Про этот остров я совершенно точно знаю, что мы его купили за связку бус.
      Так что возьмите с собой бусы, мистер Джет, на случай, если семинолы захотят оспорить ваши права.
      — Бац-Бац, — сказал Хеллер, — добавьте к нашему багажу упаковку бус, хорошо?
      Я еще не видел Бац-Баца, потому что никто на него не смотрел. Он сидел у бара и наливал шотландское виски в кошачью миску.
      — Заметано, Джет. Я еще парочку бомб добавлю, — откликнулся Римбомбо.
      — Все. Хватит об участке. Вы обзвонили подрядчиков? — спросил Хеллер Изю.
      — Они встретят вас в Охокихоки. Это жалкое подобие города, но там, может быть, и гостиница есть. Они все набросились на наше предложение и готовы приложить любые усилия. Но, мистер Джет, не кажется ли вам, что миллиард долларов — это слишком большая сумма, чтобы тратить ее на чистый воздух? Особенно ради кучки флоридских попрошаек.
      — Это необходимо, Изя. Загрязнение окружающей среды в конце концов приведет к чрезмерному перегреву планеты. Я хочу разместить завод по производству спор в районе Флориды, потому что там жарко и мы сэкономим на топливе. Споры попадут в восходящие потоки воздуха, окажутся в стратосфере и разлетятся но обоим полушариям. Споры превращают вредные газы в кислород, но их понадобится чертовски много. Мне жаль, что вы не считаете такое предприятие выгодным.
      — О нет, мистер Джет, — отозвался Изя. — Мне и в голову не приходило критиковать вас. Вы обижаете меня, если думаете так. Кроме того, я, наверное, забыл вам сказать, но, когда вы говорили, что будете использовать грязевую электростанцию, я немного увеличил мощностные возможности электростанции и заключил контракт с энергетической компанией Майами на четверть миллиарда долларов в год: они расходуют массу электричества
      на кондиционеры. Вот контракт. Я забыл упомянуть о нем раньше.
      — Хорошо, я рад, что мы получим доход, — сказал Хеллер.
      — Нет-нет, доход мы получим не от этого, — возразил Изя. — Это просто окупит наш проект за четыре года. Доход мы получим от другого предприятия. Извините, что я раньше не сказал о нем. Я восстановил корпорацию с поселком для престарелых и провел кампанию «на пенсию к аллигаторам». Все места раскупили еще до того, как мы успели обустроить это место.
      Тут в разговор вмешался Бац-Бац:
      — Вся штука в том, что они скармливают туристов аллигаторам, а потом продают кошельки, пояса и ботинки из крокодиловой кожи следующим туристам. Вечный двигатель в своем роде.
      — Это неправда! — с возмущением произнес Изя.
      — Ты сам мне говорил, — невозмутимо ответил Бац-Бац.
      — Не слушайте его, мистер Джет, — сказал Изя. — Я просто пытался продать ему одну ферму, а правде не место в торговых сделках. На самом деле мы получаем доход, потому что строим домики для пенсионеров из той грязи, которую вытаскиваем из каналов, где будем выращивать аллигаторов. Поэтому не беспокойтесь о себестоимости, мистер Джет. Подумайте лучше об индейцах.
      — Хорошо, — ответил Хеллер, поднимаясь с пола. — А вы, девушка, — обратился он к графине Крэк, — уложили свои вещи? Шляпу от солнца, бикини и тому подобное?
      — Что? — воскликнул Изя. — Вы не можете взять с собой мисс Раду! Мистер Джет! Там крокодилы, индейцы, грязища — Боже мой! Такая красавица, как мисс Рада, в таком жутком месте? Извините, мистер Джет, но мне кажется, вы непродуманно подошли к этому вопросу. Флорида — это пустырь без малейшего намека на цивилизацию.
      — Я не еду, — произнесла графиня Крэк.
      — Что? — изумился Хеллер.
      — Конечно, я не хочу расставаться с тобой, — сказала Крэк, — но мы должны спешить, если хотим закончить все поскорее, а у меня есть еще кое-какие дела.
      — Например? — осведомился Хеллер.
      Она загадочно улыбнулась:
      — Мне тут нужно подобрать кое-что, и я пока не смогла этого найти. Придется поискать.
      — A, хочешь побегать по магазинам, — произнес Хеллер. — Ну, должен признать, что мне тоже не очень нравится идея тащить тебя в это болото, где полно крокодилов. Я не задержусь. Просто подпишу контракты и сдвину все с места. Мне будет тебя не хватать, но я тебя понимаю. Все в порядке.
      Хеллер ненадолго задумался, затем неожиданно повернулся к Бац-Бацу:
      — Послушайте, Бац-Бац, только слушайте внимательно. Вы будете присматривать за ней. Вы должны обеспечить ей полную безопасность!
      — Ты мог бы и не говорить об этом, — ответил Бац-Бац. — Если я этого не сделаю, можешь поднять меня на высоту в десять тысяч футов и сбросить вниз без парашюта.
      — Так я и поступлю, — пообещал Хеллер.
      — И не надо угроз, — продолжал Бац-Бац. — Бог ты мой, — извините, мадам, — но я сам себе башку снесу, если с мисс Радой что-нибудь случится. Только предупреди ее об этом. А то она никогда не соглашается со мной, даже если я дело говорю.
      — Запомни, что сказал Бац-Бац, — обратился Хеллер к графине Крэк.
      Она загадочно улыбнулась:
      — Конечно, дорогой.
 

ГЛАВА 4

 
      Я просто поверить не мог, что мне так повезло! Конечно, я давно уже знал, что Хеллер собирается куда-то уехать и увезти споры бактерий, чтобы очистить воздух на планете, но мне и в голову не приходило что это произойдет так скоро. Я просто остолбенел. Наконец-то судьба улыбнулась мне. Бац-Баца я в расчет не брал. Без Хеллера он ничего из себя не представлял. Я, просто не мог в это поверить. Мне удастся убить графиню Крэк без малейших хлопот? При этом ее еще изнасилуют!
      Я так увлекся, что мисс Щипли пришлось дважды сказать мне, что первая лесбиянская пара уже готова.
      Лопаясь от гордости, я вошел в гостиную. Чтобы еще больше устрашить их, я стал медленно раздеваться.
      У «мужа» по имени Ральф были тонкое лицо и короткая стрижка. Она до подбородка укрылась простыней, и ее яркие и живые глаза неотрывно следили за мной.
      Мисс Щипли с видом знатока смотрела, как я забираюсь в кровать.
      Услышав протяжный крик своего «мужа», вторая лесбиянка вздрогнула.
      Кэнди ухмыльнулась и закивала в такт раскачивающейся кровати.
      Рот лесбиянки по имени Ральф судорожно искривился. Потом она замерла, и глаза ее закатились. Она лежала, не двигаясь, и на меня смотрели остекленевшие глаза.
      Меня охватил ужас.
      Мне показалось, что она мертва.
      Я быстро слез с нее и ретировался в заднюю комнату.
      Я стоял и смотрел в темный сад, и мне было не по себе.
      Что со мной? Наверное, я болен. Я не мог понять, что происходит.
      Я стоял там уже минут пятнадцать, а может, и больше. В конце концов мисс Щипли вошла ко мне и сказала:
      — Вторая девушка ждет, Инксвитч. Что, черт возьми, случилось?
      — Я не в настроении, — пробормотал я.
      — Господи, Инксвитч, это невежливо.
      — Не знаю, что со мной, — ответил я. — Мне кажется, у меня не получится.
      Мисс Щипли вышла и тут же вернулась. В руках у нее был высокий стакан, в котором поднимались пузырьки.
      — После вечеринки осталось шампанское, — сказала она. — Выпей. Очень возбуждает.
      Мне хотелось пить. Я залпом опустошил бокал. В шампанском алкоголя не больше, чем в турецком сире, но оно подогрело мои чувства.
      Я заглянул в соседнюю комнату. Лесбиянка по имени Ральф сидела и обмахивалась рукой, как веером.
      — О, ты душка. — Она улыбнулась. — Подумать только: мне еще три недели придется ждать! Да это просто мука.
      Я подошел к ней и взял за руку. Пульс хорошо прощупывался. Она была жива!
      — Ты не к той пошел, Инксвитч, — сказала мисс Щипли. — Вон там. Это Пышечка.
      Я прошел к другому краю кровати. Лесбиянка-«жена», Пышечка, лежала, тяжело дыша, и разглядывала меня.
      — Я не девственница, — сообщила она. — Однажды я дала одному козлу на ферме. Не могу сказать, что было здорово, но девственности я лишилась. Так что давай шевелись и не думай, что я (...), как Ральф.
      Мисс Щипли засмеялась.
      Кэнди ухмыльнулась.
      А лесбиянка по имени Ральф понимающе кивнула.
      Я начал. Пышечка завизжала и дернулась. Глаза у нее закатились, она вытянулась и замерла, словно труп.
      С мертвого лица на меня смотрели мертвые глаза.
      Меня чуть не вывернуло наизнанку.
      Я бросился в туалет. Меня стошнило. Все, что я съел за последние дни, вышло наружу, и я без сил рухнул на пол рядом с унитазом. Время от времени меня все еще рвало.
      Мертвые глаза!
      Что со мной?
      Наверное, это шампанское! Да нет, все началось еще с лесбиянки по имени Ральф.
      Может, я с ума схожу?
      Или хуже — у меня, ветерана Аппарата, совесть проснулась. Боже упаси.
      Я проанализировал недавнее прошлое. После операции, которую мне сделал Прахд, я постоянно испытывал сексуальный подъем. Это должно было отразиться на моем мозге. Фрейд сказал бы именно так, потому что по его теории все в мире зависит от секса.
      Я тщательно проанализировал свое поведение, чтобы обнаружить малейшие изменения в своей личности. Шаг за шагом я вспоминал свой прошлый опыт.
      Мои жизненные ценности не изменились. Деньги; всех певчих птиц надо убить, а всем подонкам показать, где их место.
      Странно. Сравнивая себя несколько лет назад с собой настоящим, я не мог найти ни малейшего изменения.
      Я подумал о Торпедо Фиакколе. Его психолог порекомендовал ему стать некрофилом. Ясно, что он, да и многие другие психологи, про которых я читал, считали что коитус с трупом — совершенно нормальное явление. Значит, дело не в этом.
      Я не мог понять, что же за этим скрывается.
      Казалось, прошло несколько часов, прежде чем мисс Щипли заглянула ко мне. Я услышал свой дрожащий голос:
      — Пышечка жива?
      Она расхохоталась:
      — У тебя сил не хватит ее прикончить, Инксвитч. Они обе давно ушли домой.
      — Ты меня не обманываешь? Может быть, ты избавилась от трупа, а?
      Она поняла, что я не шучу. И что ей не удастся выманить меня из туалета. Она позвонила парочке и позвала Пышечку к телефону.
      — Ты жива? — спросил я.
      — А как по-твоему, Инксвитч? И знаешь, я должна сознаться, что ты намного лучше того козла.
      — Значит, ты жива. Ты не умерла.
      — Черт, ты что, хочешь, чтобы я вернулась, Инксвитч?
      — Дай-ка мне трубку, — потребовала подслушивавшая Щипли.
      — Нет-нет, — отозвался я. — Позови Ральфа. Пышечка так и сделала.
      — Ты жива, Ральф? — спросил я.
      — При смерти, — ответила лесбиянка по имени Ральф.
      Этого ей не следовало говорить. Я сунул телефон мисс Щипли. Она что-то сказала в трубку и повесила ее. Потом повернулась ко мне и неожиданно рявкнула:
      — Прими душ, Инксвитч, и тебе полегчает. Мы ждем.
      Я полез в душ. Я мылся, мылся, мылся. Раньше со мной такого не бывало.
      В конце концов мисс Щипли вошла в ванную.
      — Ради Бога Инксвитч, вылезай! — Она вытащила меня, вытерла и поволокла в соседнюю комнату.
      — Нет, — произнес я. — Подожди. — Я почувствовал, что у меня руки трясутся. — Послушай, — взмолился я, — обещай, что будешь шевелиться.
 

ГЛАВА 5

 
      В сумеречном утреннем свете, после отвратительной ночи, посвященной самоанализу, я решил, что все это чушь. Со мной все в порядке.
      Я отправился в туалет, взяв с собой монитор. И всего один взгляд на графиню Крэк через «жучок», вживленный Хеллеру, вернул мне решимость.
      Они ехали в аэропорт в забавной оранжевой машине. Графиня Крэк и Хеллер расположились сзади. Изя восседал на переднем сиденье и старательно смотрел вперед. Бац-Бац сидел за рулем и как всегда несся сломя голову.
      Хеллер и Крэк сидели обнявшись. Она, кажется, всхлипывала, но через какое-то время как будто успокоилась.
      — Я знаю, — сказала она, — что нам трудно расстаться даже на несколько дней. Но я твердо решила. Нам надо как можно быстрее завершить миссию и убраться с этой планеты. Здесь я не могу спать спокойно.
      Вот так всегда — она использовала всю свою женскую хитрость, чтобы заставить Хеллера раскачаться и сделать то, что нужно. И она ни (...) не беспокоилась о том, что меня убьют, если Хеллер сумеет помочь этой планете, — правда, для этого ему придется уничтожить всё контрольные пункты Ломбара Хисста.
      Я был прав. Мне нужно сначала избавиться от нее. И быстро. Моя прямая обязанность состоит в том, чтобы добиться ее смерти, и я не должен медлить ни секунды.
      Я сконцентрировался на этой задаче. Но одно соображение снова вывело меня из состояния равновесия. Ретранслятор 831, чтобы на расстоянии следить за Хеллером! (...) Рат! Когда Хеллер окажется во Флориде, у меня не будет с ним связи.
      Я схватил радио. Прозвучал сонный голос Рата.
      — Слушай ты, сонный (...)! — рявкнул я. — Хоть на секунду вспомни о своих обязанностях! Я сыт по горло отсутствием связи! Он опасен! Отправляйся в Эмпайр Стейт Билдинг и сними приборчики для наблюдения за Кроубом и Крэк с антенны! Ты их там специально повесил, чтобы злить меня! Когда закончишь, принесешь эти приборы в мои апартаменты. Ты знаешь, где я живу. Затем возьми деньги, отправляйся в аэропорт, купи билет и сегодня же вылетай в Охокихоки, что во Флориде. Будешь следить там за Хеллером, но держись от него на расстоянии двухсот миль. Ну-ка, быстренько повтори мои слова, чтобы я знал, что ты проснулся и я не зря разоряюсь.
      Он повторил, и я повесил трубку.
      Потом снова взглянул на монитор. Изя и Бац-Бац сгружали багаж Хеллера на тележку. Хеллер пытался помочь, но они оттолкнули его и сами мужественно сражались с огромными чемоданами.
      С этими постоянными отвлечениями от экрана монитора я запутался. Дело в том, что я так привык проходить на рейсы через специальный вход, что совершенно не мог понять, где они находятся, пока не увидел табличку «Досмотр». А, конечно, авиакомпания местных перелетов. Родные самолеты.
      Они встали в очередь у стойки. Изя Протянул Хеллеру билет. Хеллер взглянул на него и удивленно спросил:
      — А это что такое? Красавчик Флойд?
      — Бац-Бац сказал, что это ваш псевдоним для разъездов, — ответил Изя. — И, пожалуйста, не забудьте, что вы не связаны ни с одной из наших корпораций. Наши партнеры во Флориде тоже считают, что вас зовут Флойд. А еще я советую вам; нанести на лицо боевую окраску, чтобы индейцы, когда они нападут на вас, подумали, что вы один из них.
      — Чудесная мысль, Изя, — с благодарностью сказал Хеллер. — Я так и сделаю. Но знаете, я не думаю, что в Охокихоки на каждом шагу встречаются телефоны, а я, наверное, целыми днями буду сидеть в болоте. Поэтому если вы позвоните, а ответит крокодил, то. повесьте трубку.
      — Почему? — спросил Изя.
      — Почему? — переспросил Хеллер. — По-моему, это очевидно. А то вы всех крокодилов распугаете!
      Изя растерянно молчал. Вместо него заговорил Бац-Бац:
      — Изя, это шутка. Понимаешь — шут-ка, шутка.
      — Крокодилы и индейцы — это не шутка, — произнес пришедший в себя Изя. — Пожалуйста, осторожнее, мистер Джет. Я все еще отвечаю за вас.
      Мне неожиданно пришла в голову одна мысль. Рат, идиот несчастный, наверняка упустит его. Я бросился к радио.
      — Да? — спросил Рат, и в микрофоне явственно послышался зевок.
      — Послушай, он едет под именем Красавчика Флойда и будет раскрашен в боевые цвета.
      — Вы просто из колеи меня выбили с этой антенной.
      — Смотри не свались оттуда и не разбей передатчики! — зарычал я. 
      — Постойте. Послушайте, у меня нет вашего адреса. Правда нет.
      — И как ты рассчитывал обойтись без него? Собирался порхать туда и обратно? — рявкнул я. Что за идиот! Что он о себе вообразил? Этот дезертир с поля боя. Я дал ему адрес.
      А сам снова приник к экрану монитора. Как я и ожидал, Хеллер и Крэк стояли в стороне, и она плакала. Женщины всегда плачут, когда кто-то уезжает или женится. Я могу понять, если кто-то женится; это и правда ужасная трагедия. Но полеты на самолете тут причем?
      — Я так расстроена, что даже не могу ругаться с тобой из-за этих женщин, — говорила она.
      — Женщин?
      — Которые выражали протест ООН. У них был твой портрет с надписью «Красавчик». Это имя стоит на билете.
      — Но, дорогая, я могу объяснить...
      — Нет-нет. Не нужно. Я люблю тебя, Джеттеро. Ты мой мужчина, и я люблю тебя. И я просто идиотка, что остаюсь здесь и не лечу с тобой во Флориду. Но я должна сделать все возможное, чтобы ускорить ход событий и поскорее вернуться домой. Тогда наконец мы поженимся и будем счастливо жить в цивилизованном мире. Когда мы вернемся домой, нас ждет приятный сюрприз. Я поклялась, что не скажу тебе, и я не скажу. Торопись, заверши свою миссию, Джеттеро. А я сделаю все, что смогу.
      — Сиди смирно и жди меня. Это все, что от тебя требуется, — успокаивающе произнес Хеллер.
      — Объявляют твой рейс, — сказала графиня Крэк.
      Она поцеловала его и еще чуть-чуть всплакнула.
      Хеллер пошел на посадку.
      Они посмотрели, как самолет взлетел, и двинулись обратно к машине. Графиня Крэк все еще плакала.
      У меня не осталось ни малейшего сомнения что ее надо убить. Она все время подталкивает Хеллера, не дает ему остановиться. С ее смертью исчезнет и связь с теми фальшивыми императорскими указами, которые она столь бережно хранила. Каков бы ни был сюрприз, они его получат.
      Графиня Крэк умрет раньше, чем Хеллер сможет снова ее увидеть.
 

ГЛАВА 6

 
      Через полчаса после того как мисс Щипли и Кэнди ушли на работу, появился Рат. Я его впустил. Он протянул мне два набора датчиков, Кроуба и Крэк. Они почернели от долгого пребывания на открытом воздухе. Я отыскал щетку и стал отчищать их.
      Рат бродил по квартире, разглядывая ракушки, фаллические символы и декоративную пену.
      — Кто здесь живет? — поинтересовался он. — Проститутка?
      Я был уже по горло сыт его нахальством.
      — Если бы ты выполнял свои обязанности так же хорошо, как я свои, — набросился я на него, — мы бы нашли себе другое место. И почему ты еще не во Флориде?
      — До полуночи не будет другого самолета, — ответил он и продолжил: — А здесь полно цветов. И пахнет, как в морге.
      Это меня доконало.
      — Убирайся1 — дико заорал я и вышвырнул его за дверь.
      Когда я на него наорал, мне полегчало. Я взял видеоприбор Крэк, чтобы его проверить. Изображение оказалось не совсем качественным, потому что приемник-декодер забивали помехи, но смотреть было можно. Мне захотелось узнать, что делает Крэк.
      Она уже вернулась в контору и теперь сидела за белым офисным столом, глядя в телефонный справочник Нью-Йорка.
      — Рока... Рокель... Рок... Рокет... Рокфорд... — шептала она, водя пальцем по страницам. Потом подняла глаза к потолку и забормотала: — Эй-би-си-ди-и-эф. И-зф...
      Раздался голос Бац-Баца:
      — Мисс Рада. — Она взглянула на него. Тот сидел у стойки бара и пил кофе. — Если вы скажете, что вам нужно, то, может, я смогу помочь.
      — Я хочу найти номер личного телефона Делберта Джона Роксентера.
      — Что? — рот Бац-Баца от удивления раскрылся, рука дрогнула, и он пролил кофе.
      — Нечего смотреть на меня с таким изумлением, — сказала Крэк. — На цивилизованной планете почти у каждого есть свой телефонный номер. Как же еще связаться с человеком, если у тебя есть жизненно важные сведения о его семье?
      — О Господи, — прошу прощения, мадам, — Делберт Джон Роксентер — здесь самая большая шишка. Таким людям не звонят просто так. Может, вы объясните мне, в чем дело. — Он подошел поближе, совершенно забыв про кофе.
      — Все очень просто. Взгляните на эту схему. — Она достала нарисованную Хеллером огромную схему и разложила ее на столе.
      На ней, конечно, все было написано по-волтариански, кроме слов «Поместье "Покантикл", Хейри-таун, Нью-Йорк», «Здание нефтяной компании "Спрут"» и «Делберт Джон Роксентер». Бац-Бац вертел головой, пытаясь понять, что означают эти круги и слова. Естественно, он и понятия не имел, что могли значить волтарианские слова и рисунки.
      — Может, вы сами мне объясните? — наконец выдавил из себя Бац-Бац, признав свое поражение.
      — Охотно. Делберт Джон Роксентер — император, — сказала графиня Крэк.
      — А, понятно, отозвался Бац-Бац. — Это новая игра, типа «Монополии».
      — Нет, — терпеливо ответила Крэк. — Эта схема свидетельствует о том, что Роксентер контролирует всю планету.
      — Фу, черт, — извините, мадам, — для этого не надо никаких диаграмм. Все это и так знают. За последние сто лет семья Роксентера опередила остальные банды капиталистов, и сейчас Делберт Джон контролирует все государственные учреждения и всех бандитов. Наверное, «император» — это такое название, вроде capo di tutti capi — то есть хозяин всех хозяев, — но это еще не все. Ему принадлежат все наши деньги. Он контролирует все нефтяные компании. Когда я заправляю бак бензином, то кладу денежки в его карман. Я покупаю аспирин и кладу денежки в его карман. Даже когда я кофе пью, я плачу ему. Все это знают. Какие у вас могут быть дела с ним?
      — У него есть сын, — торжествующим тоном произнесла Крэк.
      — Да нет, черт, — извините, мадам. У него нет жены и, конечно, нет сына. Однажды мы вместе с Джетом проштудировали всю библиотеку, чтобы убедиться в этом.
      — В том-то и дело, — сказала Крэк. — Делберт Джон Роксентер не знает, что у него есть сын.
      — Что?
      — Ага! Вы тоже удивились, — сказала графиня Крэк. — Но об этом говорят факты. Я все выяснила. Делберт Джон забавлялся себе — прошу прощения, Бац-Бац, — и у него появился сын. Но он этого не знает. У него есть адвокат по имени Гробе. Так вот, этот Гробе спрятал его сына и скрыл это от Роксентера, а поскольку другого наследника у него нет, то империя перейдет к Гробсу.
      — Господи Иисусе! — воскликнул ошеломленный Бац-Бац.
      — Сейчас Джеттеро пытается привести в порядок ситуацию с топливом на планете. Но ему надо действовать быстро. Роксентер контролирует продажу топлива. Теперь, если я позвоню Делберту Джону Роксентеру и сообщу ему, что у него есть сын, он будет так благодарен, что немедленно поможет Джеттеро. Тогда мы все закончим и сможем отправиться домой.
      Черные итальянские глаза Бац-Баца чуть не выскочили из орбит.
      А графиня Крэк продолжала:
      — А если он будет сомневаться, я просто найду этого сына и верну его отцу. О, Бац-Бац, Роксентер будет так признателен, что поставит Джеттеро на подмостки, под огни прожекторов, и скажет ему: «Джеттеро, напиши шоу, и мы поставим все, что захочешь!» Это наверняка сработает, Бац-Бац. Вот почему я осталась.
      Бац-Бац наконец обрел дар речи.
      — Мисс Рада, вы не можете звонить Роксентеру! Вы не можете разыскивать какого-то тупицу сынка! Это же мафия — волчья стая! Да они сожрут саму Деву Марию вместе с нимбом и даже не позаботятся «Аве Мария» пропеть! Короче, — извините, мадам, — они все (...), Гробе и шайка Роксентера! Волки, мисс Рада, настоящие волки!
      — О, глупости, Бац-Бац. Я читала массу путеводителей по Нью-Йорку, и там сказано, что Роксентер раздает подарки направо и налево: строит фонтаны, музеи. В городе их полно.
      — Именно так Роксентер и делает деньги! — сказал Бац-Бац. — Это способ забить рекламное пространство, чтобы больше ничье имя не упоминалось!
      — Пусть даже так, — гнула свое графиня Крэк. — Сердце отца не может не дрогнуть, если он узнает, что у него есть сын. Вот почему я хочу сообщить ему, что у него есть сын, или найти этого мальчишку и сказать ему об этом, а он из благодарности поможет нам вернуться домой.