— Давай поднимем ему настроение, — услышал я голос Кэнди. Она подошла к стереопроигрывателю в виде ракушки и поставила пластинку. — Уверена, что ты помнишь эту песню, — сказала она. — Ты включил ее в тот раз, когда впервые изнасиловал нас.
      Началась песня, зазвучал чувственный голос:
 
      Милая голубка,
      Стань моей женой.
      О, какой счастливой
      Будешь ты со мной!
      Деток нарожаем
      Двух, а может,трех.
      Вот твое колечко,
      Стань моею. Ох!
 
      Тут, словно со стороны, я услышал собственный голос:
      — Выключите! — Мне кажется, я понял их замысел. Как настоящие садистки, они хотели отомстить за все хорошее, что я для них сделал.
      Кэнди выключила проигрыватель и включила радио. Передавали электронную поп-музыку. Слов было не разобрать, и это даже к лучшему.
      — Ты, наверное, думаешь, — сказала Щипла, —  что мы пытаемся заставить тебя, Инксвитч. Это не так. Это просто сделка. Ты женишься на нас, и тогда нас не уволят, даже если у нас будут дети. Мы сможем доказать, что замужем. Будь разумным, Инксвитч.
      Я сидел, все еще не в силах вымолвить ни слова.
      — Я скажу тебе, как мы поступим, — продолжила мисс Щипли. —  Ты подписал несколько незаполненных расписок. Так вот, твои деньги все еще лежат, нетронутые, в этом сейфе. — Она указала на сейф, который теперь был задрапирован под камень среди морской пены. — Ведь ты всегда думаешь только о деньгах.
      Я вздрогнул, вспомнив о козлах. На это воспоминание меня натолкнуло упоминание Щипли о расписках и не полученных мною деньгах.
      Мисс Щипли улыбнулась.
      — Если ты дашь нам слово, что согласен на официальную регистрацию брака и не станешь чинить препятствий, то, что бы ни случилось, я дам тебе шифр от этого сейфа, да и потом ты сможешь брать у нас столько, сколько тебе нужно. Я привезу сейф к тебе домой и отдам прямо в твои руки. Там околашестидесяти пяти тысяч. Потом я предоставлю тебе неограниченный кредит. Ты ведь не можешь отказаться от такого предложения, Инксвитч?
      Инксвитч! Даже на Земле это фальшивое имя. Я уцепился за эту соломинку, да и деньги мне были нужны, чтобы сбежать при первой возможности. Значит, свадьба? Все во мне содрогнулось до самой глубины души. Я не мог решиться.
      Щипли заметила мои колебания и проговорила:
      — Нам бы не хотелось подавать на тебя в суд.
      Мне перехватило дыхание от ужаса, когда я вспомнил, как Изя описывал местное судопроизводство.
      Слова застряли у меня в горле, и я с трудом заставил себя произнести:
      — Ладно.
      — Что? — спросила мисс Щипли.
      До меня дошло, что я сказал это по-волтариански, да еще и с флотским акцентом. Я откашлялся и выдавил по-английски:
      — Согласен.
      Она улыбнулась, а Кэнди захлопала в ладоши. Плохо было то, что Кэнди хлопала в ритм песне, которая звучала по радио. Это оказалась одна из немногих современных, песен, в которой можно понять слова. Там говорилось:
 
      Я умираю,
      Я умираю,
      Я умираю!
      Я катаюсь по земле.
      Я умираю,
      Я умираю,
      Я умираю!
      Это ты меня убила.
      Я умираю,
      Я умираю,
      Я умираю!
      Ты меня довела!
      Я умираю,
      Я умираю,
      Я умираю!
      И меня больше нет!
 
      Чувствуя себя совершенно разбитым и больным, я выбрался из гостиной, вернулся к себе и постарался плотнее закрыть дверь, чтобы заглушить проклятую электронную мелодию. Но удары барабанов доносились до меня, словно раскаты грома.
 

ГЛАВА 3

 
      Только случайно мне удалось увидеть, что происходит в квартире Хеллера и Крэк. Аппаратура была включена, и я услышал голос Хеллера:
      — Дорогая!
      Я сдернул с экрана наброшенное одеяло и обнаружил, что Хеллер смотрит в комнату Крэк.
      Кругом валялись коробки, но все остальное было тщательно убрано.
      В дверях стоял дворецкий с крайне удрученной физиономией.
      — Она сказала, куда поедет? — спросил Хеллер.
      — Не сказала, сэр. Ее горничная упаковала вещи и ушла вместе с ней. Но мадам не брала машину. Мадам вызвала несколько такси, в них погрузили багаж, и они уехали.
      — Она не оставила записки? — спросил Хеллер.
      — Нет, сэр. Она ни с кем не разговаривала, сэр. Даже такси заказывала горничная.
      — Какой фирмы такси?
      — Не знаю, сэр. Мне ужасно жаль, сэр. Мадам позвонила, и я подумал, что она звонит вам. Иначе я бы сам вам позвонил. Она была очень расстроена, сэр. Я подумал, что, может быть, у вас в семье кто-то умер.
      — Значит, она звонила, — повторил Хеллер и щелкнул пальцами, словно что-то сообразил. — Мамми Бумп!
      Хеллер бросился к телефону и нажал кнопку автоматического набора номера.
      — Президент Мамми Бумп слушает, — донесся до меня голос.
      — Это Уистер. Мне надо связаться с Радой. Она ушла.
      В голосе Мамми прозвучало презрение:
      — На твоем месте я бы этому не удивлялась.
      — Послушайте, — взмолился Хеллер. — Пожалуйста, скажите мне, где она или куда сейчас направляется. Я очень беспокоюсь.
      — Молодой человек, я от тебя ужасно устала. Ты все равно не смог бы удержать ее. Мне кажется, ты уже достаточно на ней поездил. Так что теперь найди себе дурочку, которая согласится тебя терпеть, а настоящих женщин оставь в покое?
      — Я не понимаю, о чем вы говорите? — воскликнул Хеллер.
      — Всё вы не понимаете, — ответила Мамми. — Все хотят только брать, и никто не хочет отдавать. Ты когда-нибудь дарил кому-нибудь кольцо с бриллиантом?
      — Нет, — ответил Хеллер. — Мисс Б... — и заткнулся на полуслове, очевидно, озадаченный вопросом.
      — Я так и думала, — заметила Мамми. — А стоило только пообещать простое золотое колечко. Ведь ты знал, что не сможешь справиться с двумя, (...) тебя. Старая история!
      — Мисс Бумп, если вы знаете, где она сейчас, ради Бога, скажите. Я просто с ума схожу от беспокойства.
      — Ты сошел с ума, когда решил, что тебе удастся удержать такую красотку, моряк. Ей без тебя лучше. И чтобы ты больше не висел у меня на телефоне, поскольку мне не доставляет никакого удовольствия разговаривать с двуличным лжецом, то отвечаю тебе — я не знаю, где она, но знаю только, что она тебя бросила. Навсегда. И больше не звони мне, будущий двоеженец! — И она повесила трубку.
      Хеллер застыл на какое-то время, затем повернулся к дворецкому:
      — Это бессмыслица какая-то. И никто не заметил, какой фирмы были эти такси?
      — Нет, сэр. Я не думал, что это важно. Мы действительно считали, что она едет домой. Она плакала. Мы решили, что кто-то умер.
      Хеллер взялся за телефон и позвонил в кассу центральных авиалиний. Он хотел знать, не заказывала ли мисс Рада Парадис Крэкл билеты на самолет. Ответ отрицательный. Он позвонил в чартерные авиакомпании. Ничего нет.
      Он позвонил своему «двойняшке» в Нью-Джерси. Нет, тот ничего не знал, кроме того, что мисс Рада не приехала на занятия и он не смог рассказать ей побольше о свиньях.
      Хеллер позвонил Изе. Ответ отрицательный. Он велел Изе спросить Бац-Баца. Ответ отрицательный.
      Хеллер снова обратился к дворецкому:
      — Она не могла уехать на поезде, потому что ненавидит поезда. А на автобусе с таким багажом не уехать. Наверное, она остановилась в гостинице где-нибудь в этом городе. А теперь вспомните хорошенько, что произошло перед ее отъездом?
      — Постараюсь, сэр. Пришел какой-то человек и добился встречи с ней. А потом убежал. Одну минутку, сэр. А что это за бумага валяется вон там? Под той коробкой.
      Дворецкий подобрал бумагу, и Хеллер впился в нее глазами.
      Он прочел иск и уставился на него, не веря своим глазам. Перечитал еще раз. И свирепо скомкал бумагу.
      — Черт бы их всех побрал! Теперь я все понимаю. — Он присел на край кровати. Помолчал. А потом произнес: — Бедная девочка. Людей, у которых такие отвратительные законы, надо уничтожать. О, бедная девочка! — И он заплакал.
 

ГЛАВА 4

 
      После ужасной ночи наступил еще более ужасный день.
      Мне снился сплошной кошмар, где я был Хеллером, на которого подала иск Мили, моя престарелая домохозяйка на Волтаре, за фиктивный брак с умершей женой полковника батальона смертников, которую задушил Торпедо. Проснулся я от того, что надо мной стояла мисс Щипли. Она была одета не как обычно, а в платье из тончайшей кисеи. Щипли вытащила из шкафа черный мужской костюм, похожий на те, в которых хоронят людей на этой планете. Старый еврей, похоже, обладал даром предвидения, раз включил в свое время этот костюм в мой гардероб.
      Я оделся, словно автомат. Где-то вдалеке послышался щелчок: я вздрогнул. Для меня он прозвучал как прощальный оружейный залп у могилы. Мисс Щипли сказала, что это Кэнди закрыла холодильник. Я ей не поверил.
      Мы вышли на улицу. У обочины стояла взятая напрокат машина, японский «датсун». Мисс Щипли села за руль. Вышла Кэнди в черной накидке. Я не заметил, когда мисс Щипли успела сделать то же самое, но, взглянув на нее, увидел, что она тоже в черной накидке.
      — Что-то мы слишком торжественно выглядим для свадьбы, надо расслабиться, — сказала Кэнди и включила радио в машине. Там звучала все та же песня о смерти.
      Мисс Щипли водила машину со знанием дела. Похоже, она знала, куда ехать, и уже бывала там раньше. Вскоре небоскребы остались позади, и мы помчались по Меррит Паркуэй.
      У меня появилась смутная надежда, что меня везут на прогулку. «Датсун» — это вам не роскошный лимузин, в нем ужасно болтает. Но по крайней мере эта тряска давала мне знать, что я все еще жив.
      — Куда мы едем? — робко спросил я с заднего сиденья.
      Они не ответили.
      Через полчаса после того, как машина выехала из Нью-Йорка, мы притормозили в поисках места для парковки. Дорожный знак гласил: «Хартфорд, штат Коннектикут. Население 819 432 с половиной человека. Родина Кольта. Патентованное оружие».
      Теперь я знал, зачем мы сюда приехали. Меня хотят застрелить.
      Не успел я и глазом моргнуть, как мы уже шли по городу мимо вывесок с надписями: «Осторожно, впереди опасный участок пути» и «Регистрация браков». Нет нужды говорить, что вывеска «опасный участок пути» имела отношение к дорожному движению, а совсем не к другой вывеске. Во всяком случае, уж это-то я знаю.
      Впереди стояла очередь из перепуганных мужчин и сияющих женщин.
      Тихим, безжизненным голосом мисс Щипли произнесла:
      — Частный детектив все подготовил заранее.
      — Я думал, что частные детективы появляются только после свадьбы, — заметил я.
      — Заткнись. Все бумаги в порядке. Ты должен только сказать «да».
      — Да, — послушно сказал я.
      — Не здесь, тупица. Когда подойдем к служащему.
      Очередь продвигалась вперед с устрашающей скоростью.
      Кэнди и мисс Щипли сняли черные плащи. На Кэнди оказалось подвенечное платье! Мисс Щипли была одета как подруга невесты.
      С катастрофической быстротой мы оказались у стойки. Поседевший клерк даже не поднял на нас глаза. Мисс Щипли сунула бумаги ему под нос.
      Я огляделся, пытаясь найти куда сбежать.  Бежать было некуда.
      — Вы, Кэнди Лакрица, согласны сочетаться браком с этим мужчиной? — произнес клерк.
      — Да, — ответила Кэнди.
      — Вы, Султан-бей, согласны сочетаться законным браком с этой женщиной?
      В руках у Щипли оказался какой-то острый инструмент, и она кольнула меня в бок.
      — Ой! — дернулся я.
      Клерк поднял молоток, с резким стуком опустил его на стол и быстрой монотонной скороговоркой произнес:
      — Властью-данной-мне-как-представителю-штата-Коннектикут-объявляю-вас-мужем-и-женой.  Поста-вьте-подписи-в-книге. Заплатите-взнос.
      Кэнди расписалась. Мисс Щипли мертвой хваткой впилась в мое запястье. Я что-то нацарапал в книге. Мне казалось, что все это происходит во сне.
      Двое дежурных свидетелей тоже расписались в книге. Щелкнул скоросшиватель. Загудел ксерокс, выдавая заверенные копии.
      Мисс Щипли щелкнула замочком сумочки, убирая туда бумаги, и в следующее мгновение мы оказались на улице.
      Женщины влезли в «датсун».
      — Отвернись, — неожиданно потребовала Кэнди, обращаясь ко мне.
      — И не пытайся сбежать! — рявкнула мисс Щипли.
      Они чем-то зашуршали в «датсуне».
      — Влезай, — наконец услышал я голос мисс Щипли.
      Я обернулся. Они поменялись платьями прямо на этой стоянке, на глазах у всех, только я не видел.
      Мисс Щипли, одетая в подвенечное платье, решительно тронула машину, держа курс на север.
      Я пребывал в замешательстве. Но не мог понять, что именно меня смущало. В их поведении было что-то странное.
      Мы отъехали тридцать пять миль и притормозили у следующей надписи. Она гласила: «Спрингфилд, штат Массачусетс. Население 167 500 и две трети человека». Еще одна сообщала, что Спрингфилд — родина известной нарезной винтовки и малый арсенал Соединенных Штатов.
      Теперь я был абсолютно убежден, что меня застрелят.
      Вскоре мы уже стояли перед стойкой в муниципалитете. В глазах у меня стелился туман, но я все-таки заметил, что там сидит совершенно такой же клерк, как в Хартфорде, и очень удивился, как он мог доехать быстрее нас. Правда, «датсун» — не самая быстрая машина.
      Мисс Щипли в свадебном платье умудрялась держать букет и не выпускать при этом мою руку.
      Той же скороговоркой клерк произнес:
      — Вы, Адора Щипли, хотите сочетаться законным браком с этим человеком? Вы, Султан-бей, хотите сочетаться законным браком с этой женщиной? Распишитесь в книге. Заплатите взнос. Следующий.
      Кто-то подтолкнул мою руку к книге. И неожиданно я осознал, что пишу: «Султан-бей».
      Я писал не «Инксвитч»! Я писал то имя, которое и в самом деле носил на Земле!
      Как это вышло? Щипли не знала этого имени. Она думала, что меня зовут Инксвитч.
      — Засада, — крикнул я.
      Клерк и все остальные посмотрели на меня.
      — Это не то имя! — снова закричал я.
      Присутствующие   вопросительно уставились на меня.
      — Он думает, что все еще в Бостоне, — сказала Щипли.
      Все расхохотались.
      Подгоняемый уколами колючей проволоки, которой был перевязан букет, я выскочил на улицу.
      — Я думал, что женюсь как Инксвитч! — простонал я.
      — Ты хотел надуть нас, — угрожающе произнесла Щипли. — Если ты хотел, чтобы мы считали, что Инксвитч — твое настоящее имя, тебе не следовало по ночам бормотать что-то на каком-то дурацком языке вроде турецкого и не раскидывать где попало паспорт и свидетельство о рождении. Для удобства мы будем продолжать называть тебя Инксвитч. Но не пытайся снова что-нибудь выкинуть. Брак зарегистрирован по закону, Султан-бей!
      У уменя в голове что-то щелкнуло, и я забормотал какие-то слова. Словно со стороны я слышал свой голос:
      — Мое имя Джеттеро Хеллер.
      — Чепуха, — рассмеялась Кэнди. — В следующий раз ты, пожалуй, скажешь, что тебя зовут, как того человека, о котором ты вопишь по ночам, — офицер Грис.
      — Нет, Султан-бей, — произнесла миссис Бей, урожденная Щипли. — Примирись с этим. Ты законный супруг, хорошо это или плохо. И ты привыкнешь к этому, так же, как и мы. Прими во внимание, что ты теперь самый женатый человек на всем западном побережье. Узел завязан, и его не развязать. Так что давайте перекусим и поедем домой.
 

ГЛАВА 5

 
      Сумерки весной наступают рано, и мы подкатили к дому, который я покинул с утра свободным человеком, уже в темноте.
      Мы вошли в квартиру. Там меня ждал новый сюрприз. Правда, я пребывал в таком шоке, что уже ничего не воспринимал.
      Все вокруг было украшено цветами. Символы Афродиты — голуби, лебеди, мирт, плоды граната, ракушки и морская пена — пополнились букетами оранжевых цветов.
      Там же находились две незнакомых мне женщины: одна по имени Кудряшка, с карими глазами и волосами такого же цвета — довольно приятная особа лет тридцати в куртке военного покроя; другая — очень-бледненькая, гибкая, с приятным личиком и мягкими губами, по имени Тарталетка, одетая в совершенно прозрачное платье.
      Они поставили пластинку со «Свадебным маршем», осыпали нас рисом, исполнили какой-то странный танец и бросились целоваться с воплями:
      — Поздравляем с замужеством!
      Я недоумевал. Что они тут делали?
      Я устал от долгой поездки, переволновался и, наверное, поэтому обратился к миссис Бей, урожденной Щипли:
      — Дай мне мои деньги.
      — О, мой дорогой супруг, — ответила миссис Бей, урожденная Щипли. — Не торопись. Нас ждет торт и еще кое-что.
      — Вот, — произнесла Тарталетка с бутылкой в руках, — попробуйте это шампанское.
      Бывшая мисс Щипли и бывшая мисс Лакрица, теперь миссис Кэнди Бей, скинули накидки. Кудряшка выкатила на сервировочном столике свадебный торт. Искусно изображая сексуальные домогательства, она возбужденно жестикулировала ножом.
      Кудряшка сунула мне в руку рукоять ножа. Затем положила руку Кэнди на мою. Потом она взяла руку миссис Бей, урожденной Щипли, опустила ее поверх наших, и мы втроем разрезали.торт, который украшали фигурки двух невест и жениха. Почему-то жених упал при первом же взмахе ножа. Что это, предзнаменование?
      Потом они завели веселую музыку, ели торт и танцевали. Мне захотелось пить, и я глотнул немного шампанского. Кусок торта застрял у меня в горле, и мне пришлось запить его еще одним глотком шампанского.
      Женщины закурили марихуану. Сигареты пошли по кругу. Голубой дым стелился в воздухе. Нельзя сказать, что он успокоительно подействовал на мое горло.
      Скоро они совершенно перепились и накурились. Кудряшка изображала Роксентера во время последней инспекции и показывала, как он пожелал убедиться, что Тарталетка все еще девственница. Когда Кудряшка изобразила всем телом дрожь, женщины почему-то повалились на пол, задыхаясь от хохота.
      Я взял другой «косячок» и, пожав плечами, затянулся. Не мог я понять этого пристрастия к курению. Наверное, размышлял я, если человек пьян, ему все нравится.
      С веселым смехом Кэнди бросилась к проигрывателю, что-то прошептала Кудряшке и Тарталетке и поставила «Милая голубка, стань моей женой». Просто мучение слушать эту песню.
      Я отвел миссис Бей, урожденную Щипли, в сторонку и сказал:
      — Мисс Щипли, отдайте мне обещанные деньги.
      — Адора, — сказала она пьяным голосом. — Ты должен называть меня Адорой, дорогой супруг. И я больше не мисс Щипли.
      — Какая разница, как тебя зовут? — сказал я. — Сейчас же гони монету.
      — О, мой дорогой муженек, — ответила она. — Свадьба не может считаться настоящей, пока не наступила кульминация. Разве ты не хочешь довести нашу свадьбу до кульминации?
      — Нет! — вскричал я.
      — Ага! — завопила миссис Бей, урожденная Щипли, и я увидел, что она не просто слегка запьянела. — Пытаешься сбежать, а? — Она вплотную приблизилако мне своё лицо. — Ты прекрасно знаешь, что незавершенную свадьбу можно аннулировать. — Она обернулась: — Эй, девочки, послушайте этого (...)! Он пытается дать задний ход, чтобы объявить нашу свадьбу недействительной!
      Четыре лица уставились на меня.
      — Нет-нет! — в ужасе завопил я. — Вы сами мне сказали, что если вы будете заниматься сексом, то случится выкидыш!
      — Ты считаешь, я об этом не подумала? — фыркнула миссис Бей, урожденная Щипли.— Я так и знала, что ты попытаешься выкрутиться. Но у нас тут есть две девственницы — как раз для завершения свадьбы.
      — Постойте! — взмолился я. — Это же безумие!
      — Теперь он хочет признать незаконной нашу свадьбу, объявив нас сумасшедшими! — заорала миссис Бей, урожденная Щипли.
      Кэнди покачала головой.
      — Суд не поверит в это, мой дорогой супруг, — сказала она.
      — Он не знает законов! — крикнула Кудряшка.
      — Нет-нет, — в отчаянии твердил я. — Я не хочу ничего добиваться, мне нужны деньги.
      — О, — произнесла Тарталетка, в ужасе округлив глаза. — Он что же, женился на вас ради денег?
      — Подумай только, как это будет выглядеть на первых страницах газет? — кричала миссис Бей, урожденная Щипли.
      — Он играл их чувствами, — простонала Кудряшка. — Чудовище!
      В моем мозгу пронеслась вереница целлологических уродцев доктора Кроуба.
      — Хватит с меня чудовищ! — рявкнул я.
      — И ты называешь нас чудовищами? — еще громче завопила миссис Бей, урожденная Щипли. — Ты, пресмыкающееся! — И она швырнула мне в лицо бокал с шампанским.
      — Нет-нет, — бессвязно бормотал я. — Вы меня не так поняли.
      — Правда? — произнесла миссис Бей, урожденная Щипли. — Так ты признаешь, что мы женаты, или нет?
      Она выглядела настолько устрашающе, что я опустился на колени, закрыл лицо руками и взмолился:
      — Пожалуйста, пожалуйста. Прошу вас, поверьте мне. Я признаю, да поможет мне Бог, что я женат!
      — Хорошо, — неожиданно спокойно сказала миссис Бей, урожденная Щипли. — Вы слышали, что он сказал, девочки? Он признает, что действительно женат. Давайте выпьем и покончим с кульминацией!
      Шампанское с брызгами полилось в фужеры. Они вчетвером встали и со звоном чокнулись.
      — За счастливую семейную жизнь! — провозгласила миссис Бей, урожденная Щипли, и они до дна опустошили бокалы.
      Бульк, бульк, бульк, бульк!
      Неожиданно они запустили в меня этими бокалами, и я с трудом увернулся от осколков.
      Когда я осмелился оторвать голову от пола, где пытался укрыться от разлетающегося стекла, то на меня свалилась военная куртка Кудряшки.
      Затем над моей головой пролетели трусики.
      В меня попал ботинок.
      Я забился под софу, стремясь найти убежище получше.
      Зазвучала новая версия свадебного марша:
 
      Вот идет невеста,
      Скольких дружков пригрела
      У себя под крылышком
      Эта цыпочка?
      Вот идет жених,
      Краше в гроб кладут.
      Все гости смеются,
      Когда он целует свою лапочку.
 
      Я рискнул выглянуть из-под софы.
      Мне был виден край кровати.
      Там сплетались и расплетались четыре пары ног.
      — О, дорогая! — донесся до меня голос Кэнди.
      — Что происходит? — решился спросить я. — Это я муж!
      — Заткнись, зануда, — ответил пьяный голос миссис Бей, урожденной Щипли. — Это наша свадьба, а не твоя!
      Хлопнула пробка, и бутылка шампанского взорвалась каскадом брызг.
      Я не мог оторвать глаз от кровати. До меня доносился голос:
      — Поцелуй меня, поцелуй меня, поцелуй меня.
      Еще одна бутылка взорвалась сама по себе.
      Пена полилась по искромсанному торту. Поверженный жених перевернулся и скрылся из виду ногами вперед.
      Я смутно осознавал, что происходит нечто необычное, и не мог понять, что именно толкнуло этих женщин обратно к лесбиянству. Наверное, это имело отношение к психиатрии. Единственное, что я осознавал точно, — ко мне это не имеет ни малейшего отношения.
      Но меня беспокоило еще кое-что. Я почему-то не чувствовал себя женатым человеком и скорее ощущал себя, как пятое колесо в телеге.
      Наконец я не выдержал, вернулся в свою одинокую комнату, и меня одолел сон с кошмарами, в которых я был Хеллером, оказавшимся одновременно тем клерком, который так чудесно перемещался с места на место и регистрировал все браки подряд. Даже дьявол с Манко в моем сне ухитрился сочетаться браком с Ломбаром Хисстом под аккомпанемент безумного хохота Роксентера.
      Но холодный пот меня прошиб, когда дьявол с Манко вышел из шкафа и ткнул пальцем мне в лоб. Он — или, может, это была она? — сказал: «Подумай сам. Все это произошло с тобой потому, что ты сделал с Хеллером то же самое».
      Я проснулся в кромешной мгле и сразу понял, что дальше будет еще хуже.
 

ГЛАВА 6

 
      Никогда не пейте и не принимайте наркотики одновременно. Результат может оказаться почти смертельным, как я убедился на следующее утро.
      Услышав, что миссис Щипли Бей и миссис Кэнди Бей собираются на работу, я выполз из своей комнаты как раз вовремя, чтобы перехватить Адору до того, как она скроется за дверью.
      — Деньги, — прохрипел я.
      Ее взгляд ясно показал мне, насколько непривлекательно я выглядел, голый и дрожащий на сквозняке. Однако ответа она меня удостоила.
      — Мы не можем опоздать на работу после вчерашнего прогула, — сказала она. — Сейчас у меня нет на это времени. — Адора сунула руку в кошелек, вытащила несколько однодолларовых бумажек и бросила их на пол. — Это чтобы тебе не пришлось грабить банк. Об остальных поговорим вечером. — И она ушла.
      Я нервно проводил ее взглядом. Потом подобрал деньги с пола, целых семь долларов, и вернулся в свою комнату.
      Потом вышел и отправился в ванную. Холодный душ мне ни капельки не помог. Я нашел аспирин и выпил несколько таблеток. От него у меня голова пошла кругом. Я снова чувствовал себя пьяным: говорят, что шампанское так действует, если наутро запивать его водой. Не нужно было мне аспирин запивать.
      Я не мог лежать. Для этого я был слишком возбужден.
      Я включил экраны. Кроуб бродил по лаборатории и что-то делал со змеей. Экран графини Крэк не работал: это было хорошо, поскольку означало, что она находится на расстоянии по крайней мере двухсот миль. Хеллер сидел перед нетронутым завтраком: его-то, по крайней мере, мне удалось задеть за живое.
      Голос дворецкого:
      — Какой-то человек, сэр. Думаю, он из суда.
      — Ну и вышвырните его отсюда, — ответствовал Хеллер.
      — Не могу, сэр. С ним полиция, и они вооружены.
      Потрепанный человечек в потрепанном пальто и в натянутой на самые глаза потрепанной шляпе вошел вслед за дворецким. Он вручил Хеллеру ордер.
      — Ордер вручен — крикнул потрепанный в сторону двери. — Вы можете зайти.
      Хеллер прочел бумагу. Там было написано:
      Постановление Верховного суда по делу «Уистер против Уистера»
      С целью защиты собственности, прав и полномочий истицы Пупси Уистер и в целях предотвращения сокрытия имущества под подложными именем или документом, в соответствии с законами данного штата постановляем: заморозить вышеупомянутое имущество до окончательного разрешения данного дела.
      Ответчик с настоящего момента обязан отказаться от пользования банковскими счетами, имуществом, владениями и всем, что находится в его распоряжении.
      Верховный судья Кувалдер Твист. Адвокаты Психо, Шизи и Словоблудинг
      — Что все это значит, черт возьми? — спросил Хеллер.
      Металлический голос произнес:
      — Это постановление суда, и я лично прибыл, чтобы убедиться, что оно будет без промедления выполнено. Однажды ты уже выступил с оружием в руках против представителей закона. — Это был инспектор полиции Графферти!
      Квартиру наводнили люди и принялись описывать вещи.
      — А что будет, если я вас вышвырну отсюда? — произнес Хеллер.
      — Получишь три месяца за оскорбление суда, — ответил Графферти и добавил: — Слушай, мне кажется, я тебя уже где-то видел. У меня хорошая память на лица.
      — Что я могу сделать, сэр? — спросил дворецкий.
      — Проследите за ними и смотрите, чтобы они ничего не стянули, — распорядился Хеллер. — Но сначала велите шоферу подогнать машину.
      — Ты не имеешь права пользоваться своими машинами, — сказал Графферти. — И жить здесь ты тоже не можешь. Мы опечатаем квартиру.
      — А что будет с прислугой? — спросил Хеллер.
      — Их мы тоже опечатаем, — произнес Графферти. — Ты уверен, что мы раньше не встречались?
      Хеллер взялся за шляпу. Двое полицейских остановили его, вытащили кошелек и забрали все деньги. Хеллер сунул пустой кошелек в карман и пошел в комнату за своими вещами.
      — Нельзя это трогать, — сказал судебный поверенный. — Радуйтесь, что мы не заставили вас снять то, что на вас надето. Нас останавливает только недавно принятый закон о нудизме.
      Хеллер вышел. Перед лифтом он наткнулся на инспектора.
      — Я вспомнил! — воскликнул Графферти. — Полицейское преследование за сексуальное насилие три года назад. Тогда ты вывернулся, но сейчас тебе не уйти. Я сам за этим прослежу.
      Хеллер вышел из дверей дома. Обычно вежливый швейцар с ним даже не поздоровался. Хеллер подошел к нему:
      — Мне нужно позвонить. Вы не одолжите мне монету в четверть доллара?
      — Извините, сэр, — сказал швейцар. — Но сюда только что вошли судейские. Не знаю, в чем ваша проблема, но из суда еще никто не выходил живым. Ни пенса не могу дать. Счастливого пути, сэр.
      Хеллер отправился пешком в деловую часть города, двигаясь аллеями Центрального парка.
      Он прошел через цирк Колумбус, спустился по Бродвею от Пятьдесят девятой улицы до Таймс-сквер и далее вниз до Тридцать четвертой улицы. Последнюю часть пути он проделал по Пятой авеню и наконец оказался в тени Эмпайр Стейт Билдинг.
      Там Хеллер остановился, вытащил клочок бумаги и, быстро оглядевшись, написал записку. Он писал так быстро, что я не смог ничего прочесть.
      Затем он стал наблюдать за входом в здание. Так он простоял довольно долго. Выбежал какой-то парнишка, наверное, брокерский посыльный. Хеллер последовал за ним. На углу, где мальчишка дожидался зеленого сигнала светофора, Хеллер быстро подошел к нему и всунул ему в руку записку.
      — Не смотри на меня, — сказал Хеллер. — Возвращайся и быстро передай это Изе.
      Скорее всего мальчишка служил в офисе Изи. Поэтому как стоял, так и остался стоять. Загорелся зеленый свет, и Хеллер перешел улицу. Ступив на тротуар, он обернулся. Мальчишка за ним не пошел. Он исчез.
      Хеллер направился к заведению Сукияки, представляющему собой коктейль и гриль-бар одновременно. Он вошел внутрь.
      К нему подскочил японский официант.
      — Дайте мне стакан воды, — попросил Хеллер.
      — Еда не заказывать? Вино не заказывать?
      — Дайте мне стакан воды, — повторил Хеллер.
      — Я очень извиняться, мы не обслуживать вода. Если у вас неприятности, вы идти на кухню Армии спасения.
      — Вам нравится этот бар? — спросил Хеллер.
      — Да
      — И вы не хотите, чтобы я тут все разгромил?