Глава 7

Я миновал ворота, и редкие огни фонарей, горевших между бараками рудника, остались далеко позади. Темнота пустыни сомкнулась надо мной, и лишь Барнуд напоминал о себе далеким заревом огней. Глаза постепенно свыклись с полумраком, и я стал различать детали, незаметные раньше.

Очень скоро я оказался вдалеке от всяких признаков человеческой деятельности, и пустыня обступила меня плотным кольцом со всех сторон. Только благодаря радиомаяку, заложенному в капсуле, я умудрялся в кромешной тьме, царившей вокруг, не терять верного направления. Темнота казалась еще более плотной из-за слепящих вспышек метеоритов.

Каждую осень Зидра проходила плотный метеоритный поток. На Земле такое время называли звездными дождями, но здесь это скорее походило на звездный ливень. Крупные болиды довольно часто достигали поверхности планеты и представляли серьезную угрозу, особенно на открытой местности. Впрочем, и в самом Барнуде многие здания были разрушены прямыми попаданиями метеоритов.

В городе даже работала специальная антиметеоритная служба, занимавшаяся разборкой обломков и тушением пожаров. В периоды, когда поток становился наиболее плотным, Барнудская обсерватория объявляла что-то вроде воздушной тревоги, призывая людей укрыться в подземных убежищах. Но лишь немногие следовали этим призывам — за долгие годы люди привыкли к постоянной опасности.

В пустыне местность открывалась на многие километры вокруг, и я мог любоваться ослепительными вспышками, сопровождавшими падение каждого камня. Удар болида, достигшего поверхности планеты, больше всего напоминал взрыв артиллерийского снаряда. Почва под ногами после падения особенно крупных камней ритмично вздрагивала, и тогда все вокруг заполняли раскаты близких взрывов.

Метеориты, летевшие с космическими скоростями, при столкновении с поверхностью планеты выделяли столько энергии, что мощность взрывов намного превосходила артиллерийскую канонаду.

Меня беспокоили не метеориты — в конце концов, вероятность их попадания в человека не так уж велика, каких-то два-три процента.

Мне казалось, что от самых бараков, несмотря на все меры предосторожности, за мной кто-то шел, иногда приближаясь почти вплотную и бесследно растворяясь в пустыне при каждой вспышке синего звездного пламени, при каждой моей попытке оглянуться и рассмотреть, что делается за моей спиной.

Я понимал, что это лишь игра измученного действием яда и головной болью воображения. Я надежно укрылся от своих преследователей на руднике «Феникса» и за весь день не заметил ничего подозрительного. Я не сомневался, что при малейшем признаке опасности я бы ее почувствовал. Даже намека на слежку было бы для этого вполне достаточно. Но ничего подобного я не ощущал. День прошел вполне спокойно. И все-таки сейчас что-то было не так. Что-то объективно настораживало меня, предупреждая об опасности, притаившейся в этой мрачной пустыне.

И хотя мои собственные глаза убеждали меня, что пустыня мертва на многие километры вокруг (во время очередной вспышки я мог рассмотреть окружавшую меня пустыню почти до самого горизонта), я никак не мог успокоиться, продолжая то и дело озираться, словно подросток, впервые без спросу покинувший родительский дом.

Ослепительные вспышки метеоритного пламени, на мгновение выхватывая из темноты каждый камешек, лишь усиливали чувство тревоги. За каждую короткую световую вспышку, выявлявшую окружавший меня пейзаж с фотографической точностью, приходилось расплачиваться минутами полной слепоты.

Один раз мне показалось, что после одного из таких ослеплений я увидел сквозь плотную черную пелену ночи какие-то странные цепочки световых огней, двигавшихся за мной по пятам.

Но во время следующей вспышки я лишний раз убедился в том, что пустыня мертва. На ровной поверхности небольших песчаных холмов не было ни малейшего намека на движение.

Хотя, с другой стороны, ни один хищник, подкрадывающийся к добыче, не станет двигаться на виду у жертвы. Ему достаточно замереть, на несколько секунд слиться с окружающим пейзажем, исчезнуть, раствориться в серой пелене слепоты и лишь после этого вновь начать свое неуклонное движение к жертве…

Метеорный поток, обрушившийся на Зидру, был неравномерен, и периоды интенсивной бомбардировки время от времени сменялись относительным затишьем.

Сейчас как раз наступил такой период, мои глаза постепенно стали вновь различать окружающую обстановку. Луна, до этого скрывавшаяся за плотными облаками, вырвалась наконец на свободу и залила мертвые холмы пустыни своим призрачным светом.

Зидровская луна выглядела раза в три крупнее земной, и назывался этот спутник планеты как-то иначе. Мне не было до него никакого дела, и потому я не удосужился узнать его название.

Я пытался обуздать собственное воображение, разыгравшееся под воздействием яда. Но не сумел с ним справиться. Чем внимательней я всматривался в линию мертвых холмов у себя за спиной, тем чаще замечал среди них движение непонятных огней, цепочками перемещавшихся над самой поверхностью почвы.

Огни были небольшими и неяркими и вполне могли сойти за глаза каких-то ночных животных. Однако у земных теплокровных животных глаза светятся лишь в отраженном свете. Эти же огни не исчезли и после того, как луна спряталась за облаками.

Минут через сорок они приблизились настолько, что уже не осталось никаких сомнений в их реальности. Какие-то существа упорно преследовали меня, и скорее всего этих преследователей было достаточно много. Я не мог подсчитать хотя бы приблизительно количество постоянно перемещавшихся, то появляющихся, то исчезающих огней — во всяком случае, их было никак не меньше сотни… И я не сумел определить, какие объекты могут быть источником подобного света.

Это определенно не были фонари механических устройств. Для этого они располагались слишком низко к поверхности почвы. К тому же источники огней не производили ни малейшего шума.

Вскоре я окончательно убедился в том, что таинственные огни пустыни преследуют именно меня.

Стоило мне остановиться, как весь постепенно смыкавшийся вокруг меня огненный полукруг замирал на месте. Когда я начинал движение, начинали двигаться и огни.

После каждой вспышки они оказывались все ближе. С уменьшением расстояния размеры огней не увеличивались — возможно, причина была в том, что теперь они стали четче, и расстояние больше не искажало перспективы.

Я вспомнил о рыбах Земли, обитающих в вечных сумерках километровых глубин. За годы эволюции они выработали приспособление, помогавшее подманивать добычу, — светящиеся глаза на длинных стебельках… Эти ложные глаза совершенно не соответствовали размеру самих хищников. Эволюция на чужих планетах бывает еще более причудливой.

Я чувствовал угрозу, исходившую от бесшумно приближавшихся ко мне огней.

Без оружия я был совершенно беспомощным, любой случайный ночной хищник мог покончить со мной, а до капсулы со снаряжением все еще оставалось не меньше пяти километров.

Я прикинул, что, если темп преследования сохранится, огни настигнут меня минут через пятнадцать. Следовало немедленно что-то предпринять.

Собственно, выбор был небольшой… Еще раз проверив азимут, я бросился бежать по направлению к капсуле со всей доступной мне скоростью. Впрочем, уже через минуту я несколько сбавил темп, вспомнив, что бежать предстояло больше четырех километров и необходимо беречь силы.

Огни тоже увеличили скорость преследования, но не настолько, чтобы сократить расстояние между нами. Через какое-то время расстояние начало даже увеличиваться, и я понял, что выигрываю состязание в беге.

Я решил, что, как только найду свою капсулу и заряжу бластер, познакомлюсь с этими любителями ночного бега поближе.

Состязание в скорости продолжалось около получаса, и в конце я почувствовал, что начинаю выдыхаться. Скорость моего бега значительно снизилась, и огни вновь приблизились. Однако теперь сигнал индикатора маяка на моих часах из желтого стал зеленым, а это означало, что капсула где-то совсем рядом.

Выбирая для нее место, я отметил поблизости подходящий ориентир. Характерный осколок камня, достаточно большой, чтобы его очертания не могло исказить даже ночное освещение. Теперь моя предусмотрительность принесла свои плоды.

Несколько минут спустя я уже стоял под знакомой скалой и, стараясь не слишком часто отвлекаться на стремительно приближавшиеся огни, занялся раскопками.

К счастью, дождей с того момента, когда здесь зарылась капсула, не было, и песчаная почва оставалась достаточно рыхлой.

Минут через пять я держал в руках продолговатый серебристый цилиндр. Вскрытие капсулы и сборка бластера займет еще не меньше пяти минут, этого времени могло оказаться вполне достаточно, чтобы мои преследователи настигли меня. Можно было попробовать укрыться на вершине каменного обломка, но я совершенно не знал, что собой представляли мои противники, и не стал рисковать. Они могли лазать по скалам гораздо лучше меня.

Пришлось полностью положиться на удачу и на собственный опыт. Наверно, еще ни разу я не собирал оружие в полной темноте так быстро. Фонарь в капсуле был, но, включив его, я сразу же убедился, что свет только мешает. Еще не прошла слепота от вспышек метеоритов. Не оглядываясь и не отвлекаясь больше ни на что, я полностью сосредоточился на сборке оружия, от которого, возможно, зависела моя жизнь.

За минуту до того, как щелкнул замок энергетической батареи, последней детали, вставшей наконец на свое место, меня накрыла волна шелестящих звуков. Словно по камням скребли тысячи небольших когтей. Наиболее отчетливо звук доносился от высокого камня справа от меня, и, обернувшись, я приподнял бластер, готовый к отражению атаки.

То, что я увидел при вспышке очередного метеорита, казалось нереальным. Поверхность камней в нескольких метрах от меня шевелилась, вся покрытая телами каких-то тварей размером не больше моей ладони.

Их были тысячи, и они ползли ко мне со всех сторон. Над головой у каждой раскачивался небольшой фонарик, прикрепленный к какому-то отростку, соединявшемуся с шипастой головой.

Не знаю, что меня остановило в последний момент от того, чтобы нажать курок и пройтись веерным огнем по поверхности ближайших холмов.

Возможно, то, что едва я обернулся, мои преследователи замерли на месте и больше не двигались.

Секунды текли в полной тишине. Я понимал, что если начну стрелять — мне отсюда не выбраться. Их было слишком много. Никакой батареи не хватит, чтобы уничтожить их всех, а когда заряды иссякнут…

Я не знал, каким оружием они обладали — зубами или жалами, но они преследовали меня, им было что-то от меня нужно, и нетрудно догадаться, что именно, — моя плоть…

В темноте я все еще не мог рассмотреть их достаточно подробно, но уже не сомневался, что где-то раньше видел подобные существа.

Рассудок не желал принимать то, что ему подсказывало зрение, и все же подсознательно я уже знал, что они собой представляли. Волна холодного иррационального ужаса захлестнула мое сознание. Нечто похожее испытывает женщина, увидевшая змею или крысу. Вот только у меня было больше оснований для подобного чувства.

Плечо еще болело от укуса одной из подобных тварей, и я знал, что, если хоть одна из них доберется до меня, второй порции яда мне не выдержать.

Казалось, отчаяние вот-вот подтолкнет меня к началу огненной атаки, из которой не будет выхода, но в это время фонарик на голове у ближайшего ко мне скорпиона неожиданно мигнул, и сразу же ему ответил соседний. Вслед за этим волна мигающих вспышек прокатились по всем рядам.

Что это было? Что это могло означать? Сигнализацию? Зачатки языка или нечто большее, подразумевающее интеллект?

В этот момент я, наконец, понял, что именно удерживало мой палец, не давая ему надавить на спусковую кнопку бластера.

Вокруг меня лежала огромная пустыня, дальше на западе, как свидетельствовали карты, она переходила в горы, а потом в океан. Десятки тысяч километров малоисследованной территории чужой планеты простирались вокруг меня.

Люди, занятые своими делами и проблемами, забыли о том, что они здесь гости. Само собой получалось, что человек старался превратить в подобие собственного дома любое новое место и постепенно забывал о том, что его окружает чужой мир.

Мы знали о Зидре чертовски мало. За последние десятилетия человеческая экспансия становилась все стремительнее, у нас почти не оставалось времени на серьезное исследование каждой новой освоенной планеты. Внимание тех, кто заселял новые миры, концентрировалось лишь на том, чтобы выжить, создать приемлемые условия для собственной жизни и добыть как можно больше ценностей с новой планеты.

Мы стали золотоискателями, охотниками и почти забыли, что прежде всего человек обязан быть исследователем.

Из подобной политики ничего другого, кроме Барнуда, этого изолированного ото всей остальной планеты и чуждого ей мегаполиса, и не могло родиться

И вот теперь я встретился лицом к лицу с настоящими хозяевами этого мира, о которых ничего не знала наша земная наука.

Сотрудники службы внешней безопасности занимались не только интригами колониальных властей. Они разбирались с любыми возникавшими на колонизированных планетах нестандартными ситуациями. К этому нас готовили долгие годы — к встрече с неизвестным. И возможно, благодаря этой подготовке моя рука вместо того, чтобы нажать на огневую кнопку бластера, опустилась в карман и нащупала на его дне небольшой фонарик. Еще один крохотный огонек замигал в ночи, словно голос одинокого, заблудившегося путника.

Вначале это была просто серия бессмысленных вспышек — мне хотелось знать, как они отреагируют на само появление нового фактора, на мою способность разговаривать на их языке. Интуитивно я уже догадался, что перемигивание крошечных фонариков было каким-то подобием языка. Я не знал, какую информационную сложность он несет в себе, но то, что именно информация передавалась от одного существа к другому серией световых вспышек, уже не вызывало у меня сомнений.

Ответ пришел мгновенно. Бесконечная масса их тел, заполнявшая всю поверхность близлежащих холмов, заволновалась и затем совершенно неожиданно исчезла… Я так и не понял, как они проделали этот фокус. Растворились в воздухе? Зарылись в песок? Возможно.

Как бы там ни было, я вновь остался один. Каждый нерв еще трепетал, как туго натянутая струна. Текли минуты в напряженном ожидании, но ничто больше не нарушало мертвой тишины пустынных холмов.

Спустя полчаса, когда я наконец полностью пришел в себя после ночного происшествия, разобрался со своим снаряжением и совсем было решил двинуться в обратный путь, в метре от меня вновь вспыхнул единственный голубой огонек. Словно осколок одного из звездных метеоритов затерялся в темной массе камней… Вот только это был не метеорит. Голос неведомого обитателя ночной пустыни позвал меня…

Глава 8

Я сидел у костра и варил похлебку из саморазогревающихся концентратов. Я терпеть не могу концентратов и всегда, когда это возможно, стараюсь избегать подобной пищи. Но в этот раз в пять часов утра мне пришлось самому готовить себе завтрак.

Рассвет еще не наступил. На Зидре он всегда несколько запаздывает. Похлебка булькала в котелке и отвратительно воняла. Варить эти концентраты совершенно не требовалось — но мне казалось, что так они больше похожи на нормальную человеческую пищу.