Глава 8

Джонна уставилась на Декера. По его застывшему лицу она поняла, что он не шутит. Она уперлась руками ему в грудь и с силой оттолкнула его. Ей удалось освободиться, но она почувствовала, что Декер сам отпустил ее.

Джонна села, а он откатился от нее и лег на спину. Он не возражал, когда она, рванув одеяло, прикрыла грудь.

— Я думаю, — проговорил он, — мне надо было выставить свои условия с самого начала.

— Я тоже так думаю, — согласилась Джонна. — Я не отдам тебе «Охотницу»! Ты, надеюсь, понимаешь, что эта просьба неприемлема?

— Это не важно, — пожал плечами Декер. — Я этого хочу.

Он повернулся к ней спиной. По его мнению, дискуссия была окончена.

— Я не собираюсь менять своего решения, — сказала Джонна. Он подсунул под голову подушку и закрыл глаза:

— Давай спать, Джонна.

К своему удивлению, она уснула.

Через щель между драпировками пробивались тонкие лучи холодного белого зимнего солнца. Ни Декер, ни Джонна не шевелились. Она устроилась уютно подле него, упираясь ягодицами в его живот, а его рука была подсунута под ее грудь. Дышали они тихо, почти в унисон. Головы их лежали на одной подушке. По временам им снилось одно и то же.

Страсть охватила их одновременно. Все началось с жара, вспыхнувшего там, где их тела соприкасались. Она ощутила этот жар в своей груди, в бедрах. Жар пробежал и по всему его телу. Он глубоко втянул аромат ее волос. Его теплое дыхание заставило ее повернуть к нему голову.

Теперь они оба зашевелились — он коснулся губами ее шеи, она, все еще полусонная, вытянулась рядом с ним. Он целовал ее плечи. Ее рука скользнула по его бедру.

Она повернулась, что-то пробормотала и прижалась к нему. Нашла губами его губы и поцеловала глубоким поцелуем. Ее руки гладили его плечи. Она терлась грудью о его грудь. И он взял ее.

Поцелуи их становились все томительнее. Джонна целовала его в шею, подбородок. Провела языком по ключице. Губы у нее были горячие, и ее довольное мурлыканье вызвало у Декера дрожь. Он прошептал ее имя, оба они пылали. Он теребил зубами ее сосок, пока она не вскрикнула.

Это было его имя. Он раскрыл глаза и внимательно посмотрел на нее. Она ответила ему внимательным тревожным взглядом, словно очнувшись от собственного голоса. Оба молчали. Он медленно наклонил голову, давая ей время уклониться. Но она не отвернулась. Их губы соприкоснулись, что-то прошептали, а потом слились, глубоко и жарко.

Джонна приняла все: и страсть Декера, и его настойчивость. Они были зеркальным отражением ее чувств. Она приняла и едва заметную злость, с которой он брал ее. Джонна понимала эту злость, даже радовалась ей. Было видно, что она жаждала его, но не хотела признаваться в этом. То же чувствовал и Декер. Их тела предали их, а рассудок нет, и это вызывало злобу.

От напряжения шея ее выгнулась. Она закрыла глаза, ощутив первое содрогание, и открыла их снова, когда Декер тоже содрогнулся.

Она думала, что сейчас он ее отпустит. Но он не отпустил. Они так и лежали еще какое-то время, пока их дыхание не стало ровным и сердца не забились спокойнее. Но даже когда он оторвался от нее, он все равно не отодвинулся, а лежал, положив руку ей на талию. Она тоже не отодвинулась. Ей не хотелось.

— От этого ничего не меняется, — спокойно сказал он. Сейчас в комнате было достаточно светло, чтобы он мог четко разглядеть ее лицо. Интересно, сколько они могут оставаться здесь, пока не появятся слуги, подумал он. — Я хочу тебя, но мне нужна «Охотница Ремингтон».

— Ты и так командуешь ею, — сказала Джонна.

— Я хочу ею владеть!

Джонна смотрела ему в лицо, прищурив глаза. Его голос отметал любое сомнение в его желании.

— Мы ведь говорим о клипере, не так ли?

В лице Декера ничто не изменилось.

— А о чем же еще?

Она попыталась понять, о чем он думает. Его синие глаза были холодны так же, как и улыбка, и так же непроницаемы.

— На один миг… — Голос ее упал.

— Да?

Конечно, она ошибается. Он говорил не о ней.

— Нет, ничего, — сказала она и смущенно посмотрела в сторону. Через плечо она видела пятна света, дрожащие на стене.

— Я хочу вернуться к себе.

— Еще пару минут, — попросил он. — Ведь в конце концов ты в последний раз находишься в моей постели.

Джонна кивнула, не взглянув на него. Ей очень хотелось заплакать.

— Почему «Охотница» так важна для тебя? — шепотом спросила она.

— Я мог бы спросить у тебя об этом же.

— Я ее построила, — сказала Джонна.

— Ты построила и другие корабли! — Он пожал плечами. — И еще построишь.

«Может быть…» — подумала Джонна. Но она никогда уже не сможет вложить в проект корабля столько себя самой. Она задумала «Охотницу» для красоты и для дела, и корабль был построен, чтобы служить и тому, и другому.

— Но не такой, как «Охотница», — сказала она. — Такой — никогда.

Декер легко провел пальцами по ее груди. Приподняв медальон из слоновой кости, принялся рассматривать его, словно видел впервые.

— Видишь ли, она похожа на тебя, — проговорил он. — Изящная. Гордая. Немного агрессивная. — Он почувствовал, как она насторожилась, услышав такую характеристику, но не извинился и не поправился. — Ее очертания — это твои очертания. Элегантные. Плавные. У нее есть характер, и я уверен, что ты задумала ее именно такой. Я нахожу, что она обладает твоей энергией, твоей храбростью и в немалой степени твоей надменностью.

Джонна затаила дыхание:

— Этого ты знать не можешь.

— Я это чувствую, — возразил Декер. — Когда я на ее палубе, мне кажется, что это ты лежишь подо мной. Она так же вздымается навстречу мне, как ты.

Жаркая волна окатила Джонну, разливаясь от груди к лицу. Она закрыла глаза и чуть заметно покачала головой, но это отрицание было беззвучным.

Декер опустил медальон ей на грудь. Погладил по щеке кончиками пальцев.

— Она такая же чуткая, как ты, — тихо сказал он. — Она быстрая, подвижная, и она знает своего хозяина.

Услышав это, Джонна раскрыла глаза.

Ее пристальный взгляд не произвел на него никакого впечатления, но вот ямочка, появившаяся в уголке крепко сжатого рта, ему очень понравилась.

— Чуткая, — повторил он, целуя ее. — Совсем как «Охотница».

Джонна опустила голову, и Декер поцеловал чувствительное местечко у нее за ухом.

— Я не могу отдать ее тебе, — сказала она. Она смотрела на остывший камин, а Декер провел губами по изгибу ее шеи. — Если бы ты верил в то, что говоришь, ты бы не стал просить «Охотницу».

Декер слегка покусал ее кожу.

— «Охотница» — корабль, Джонна. Она похожа на тебя. Но она не ты. Я не могу владеть тобой. — Он помолчал. — Ведь не могу?

— Нет. — Она выскользнула из-под него, потянув к себе простыню. — Я не собственность! — резко добавила она, встала и завернулась в простыню. — Разумеется, мной ты не можешь владеть.

Декер сел.

— Отдай мне «Охотницу», — сказал он. — Докажи, что ты понимаешь: мной ты тоже не можешь владеть.

Джонна долго молчала. Она думала о том, почему она построила «Охотницу», о цели, которую она еще не осуществила. Она не могла отдать ее Декеру, потому что «Охотница» предназначалась для другого человека.

— Я знаю, что не могу владеть тобой, — проговорила она наконец. — Я коммерсант-янки, а не рабовладелица. Я уже сказала, что я могу тебе предложить, и ты отказался. Я не могу заплатить тебе тем, что ты просишь. «Охотница» построена не для тебя.

Джонна отвернулась, чтобы взять халат Декера. Она не видела, как мрачная улыбка исказила его черты, как в глазах появились льдинки. Джонна не слышала, как он встал с кровати и подошел к ней. Она поняла, что Декер стоит у нее за спиной, только тогда, когда его руки опустились ей на плечи и он повернул ее лицом к себе.

— Скажи мне, — проговорил он. Этих слов было достаточно. Он увидел, что она поняла его, по тому, как сверкнули ее глаза.

Она не могла сказать ему правду и потому сказала то, что он ожидал услышать. Эта ложь была залогом того, что всякая близость между ними в дальнейшем исключалась.

— Я думаю, ты и так это знаешь. Я построила этот корабль для Колина.

Руки Декера упали, но на мгновение они задержались в опасной близости от ее горла.

Джонна не сводила глаз с лица Декера.

— Я думала, что Колин вернется, — сказала она. — Я считала, что такой корабль, как «Охотница», вернет его в море.

— Ты хочешь сказать — в твою постель?

— Если тебе угодно, — отозвалась она почти снисходительно. Отрицая это нелепое обвинение, Джонна пожала плечами с беспечным изяществом. Интересно, подумала она, понимает ли Декер, что этому она научилась у него.

— Он никогда не оставит Мерседес, — заметил Декер.

— Думаю, ты прав. — Тут Джонна осознала, что сжимает полу халата в кулаке. Она разжала пальцы и выпустила халат. — Но мы еще посмотрим, не так ли?

Декер поднял руку, и Джонна отшатнулась. Казалось, он собирался только откинуть назад волосы, но в действительности Декер никогда не был так близок к тому, чтобы ударить женщину, как в этот момент.

— Лучше и не пытайся, Джонна. Последствия могут тебе не понравиться.

— Это тебя не касается.

— Он мой брат.

— Я знаю Колина дольше, чем ты, — сказала она. — И я знаю его лучше.

Декер схватил ее за отворот халата и медленно притянул к себе.

— В таком случае думай о нем как о брате, Джонна, а не как о возлюбленном.

Он наклонил голову и грубо поцеловал ее. И этот поцелуй был унизительнее, чем удар. Когда он оттолкнул ее от себя, оказалось, что простыня, в которую она завернулась под халатом, лежит на полу у ее ног. Джонна откинулась назад, с минуту задумчиво смотрела на Декера, потом выбежала из комнаты.

И только забравшись в свою холодную постель и лежа в ожидании, пока прекратится сердцебиение, она поняла, что с этим последним поцелуем Декер украл у нее не только доверие, но и медальон из слоновой кости.

Значит, какая-то часть «Охотницы» все же принадлежит ему.

Декер решил, что сразу же после завтрака они посетят Уэйборн-Парк. Он не интересовался мнением Джонны на этот счет. Он просто сообщил ей о своем решении и вышел, предоставив ей заканчивать завтрак в одиночестве.

Джонна не ожидала, что поездка в Уэйборн-Парк в экипаже будет сопровождаться молчанием. Сама она не хотела начинать разговор, боясь забрать назад некоторые слова, сказанные ночью. Декер не должен знать, что его реакция на ее ложь расстроила ее. Джонна подумала, что была бы рада никогда больше не разговаривать с Декером.

Дом в Уэйборн-Парке выглядел весьма внушительно на фоне окрестного ландшафта. Здание имело мощный монолитный свод из серого камня, и чем ближе подъезжал экипаж, тем оно казалось выше. Снег покрывал его башни и очерчивал белой каймой подоконники окон, углубленных в стены. С шиферной крыши свисали блестящие сосульки, что только усиливало холодную красоту дома.

Карета поехала медленнее, и Джонна отвернулась от окна. Декер наблюдал за ней.

— Это место больше похоже на Колина, чем на Мерседес, — сказала она. — Поэтому ты захотел, чтобы я его увидела, не так ли?

— Да, — согласился он, — ты должна уяснить себе все причины, по которым тебе не следует искушать Колина, чтобы он покинул его.

— Он не видел «Охотницы». — Джонна произнесла эти слова прежде, чем успела обдумать их, и, увидев надменную улыбку Декера, поняла, что он воспринял их как вызов.

Декер поднял бровь и слегка кивнул с непримиримым выражением на лице. Сунув руку в карман, он достал медальон из слоновой кости, приподнял его и сказал:

— И никогда не увидит.

Джонна и не пыталась понять, что он имел в виду. Декер положил медальон в карман и открыл дверцу кареты. Спрыгнув на землю, он повернулся к Джонне с улыбкой на лице, но с холодными, серьезными глазами. Джонна протянула ему руку. Ее охватили самые дурные предчувствия.

Мерседес и Колин встретили их в большой гостиной. Мерседес поднялась им навстречу. Одного ребенка она держала на руках, а второй пытался вскарабкаться ей на колени. Она беспомощно рассмеялась и извинилась перед гостями.

Вызволил ее из этого затруднительного положения Декер, который выкрал обеих своих племянниц с такой же ловкостью, с какой крал носовые платки. Элизабет, которой только что исполнился годик, прекрасно устроилась на сгибе его руки. Девочка смеялась и колотила дядюшку своими крохотными кулачками. Управиться с Эммой было потруднее, но Декер легко поднял ее и посадил на плечо.

Джонну охватил страх, но она заметила, что Мерседес с Колином абсолютно спокойны, а дети просто в восторге. Дети почти не знали Декера, но, кажется, для них это не имело ни малейшего значения. Они тут же заинтересовались его улыбкой, смехом и бессмысленной болтовней. Они с такой легкостью поддались его шутовскому обаянию, что Джонна про себя назвала их «новыми поклонницами Декера Торна».

Декер церемонно представил племянниц Джонне. Она никогда не держала на руках ребенка и приняла Элизабет с некоторым трепетом. Личико ребенка исказилось, покраснело, и девочка издала такой вопль, что Джонна поморщилась.

Мерседес взяла у нее дитя и с упреком посмотрела на Декера.

— Это очень дурно с его стороны, — сказала она Джонне, успокаивая Элизабет. — Он считает, что утихомирить ребенка очень просто. Он даже не подумал, как это трудно иногда сделать.

Глядя на Мерседес с дочкой, Джонна поняла, как добра эта женщина. Мерседес легко успокоила дочку, подтвердив мнение Декера, что успокоить ребенка действительно просто. Личико Элизабет приняло свой обычный цвет, она сунула палец в рот и казалась совершенно довольной.

Декер высоко подбросил Эмму. Тонкие белокурые локоны девочки развевались вокруг ее пухлого розового личика. Внимание, которое уделил ей дядя, вызвало у нее радостный смех.

— Мерседес, — сказал Декер как бы невзначай, подбрасывая Эмму еще раз, — не могли бы вы показать Джонне детскую и вообще весь дом. Мне надо бы поговорить с братом.

Джонна почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Сомнений не было: Декер явно хотел избавиться от нее на какое-то время. Она перевела взгляд с Мерседес на Колина и поняла, что просьба Декера вовсе не показалась им подозрительной. Наверное, подумала Джонна, она придает этому слишком большое значение. Они с Декером только что приехали в Уэйборн-Парк. У нее еще не было возможности побыть с Колином наедине, и, что еще важнее, у нее не было намерения это делать.

Джонна почувствовала, что колени у нее немного дрожат. Декер не знает, что она вовсе не собирается говорить с Колином об «Охотнице». Она приложила слишком много усилий, чтобы он думал иначе.

Мерседес, глядя на Джонну, протянула руку Эмме.

— Возможно, Уэйборн-Парк вовсе не интересует мисс Ремингтон, — сказала она, обращаяськ Декеру. — Я могу попросить няню взять детей. Вы с Колином побеседуете в библиотеке, а мы пока выпьем здесь чаю.

Джонна не дала Декеру ответить. Если она будет пить чай в обществе Мерседес, ей ни за что не удастся скрыть свое беспокойство. Лучше, если Мерседес отвлечется.

— Если Декер не будет слишком настаивать на вашем гостеприимстве, я бы очень хотела осмотреть весь дом. Когда я увидела его из окна кареты, меня поразило, что этот дом больше похож на Колина, чем на вас. Наверное, внутри все совсем иначе.

Это наблюдение вызвало улыбку у Мерседес.

— О, муж и здесь приложил свою руку, но в основном его внимание было устремлено на расположение комнат. — Она повела за собой старшую дочь и поудобнее устроила на руках младшую. — Пойдемте. Я с удовольствием покажу вам, как устроил Колин апартаменты в северном крыле дома. Я думаю, что башня покажется вам особенно интересной.

Декер смотрел, как Джонна уходит с Мерседес и девочками. Он тщательно делал вид, что не замечает беспокойства Джонны по поводу его желания поговорить с братом наедине. Он прекрасно заметил, что лицо у нее побледнело, а пальцы нервно теребят юбку шелкового платья. Этого он и ожидал. А вот она — это было совершенно ясно — не ожидала, что он избавится от нее в самом начале их визита. И тем более ей неизвестно, о чем он собирается говорить.

Джонна взглянула на Декера только один раз, когда тот закрывал за ними двери гостиной. Легкая улыбка на его лице ее вовсе не успокоила. Это была едва заметная улыбка хищника.

Джонна осматривала дом, но эта улыбка преследовала ее. Она понимала, что он этого и добивался, но душа у нее ныла. Они проходили из комнаты в комнату. Джонна говорила все, что требуется в таких случаях, задавала дежурные вопросы, чтобы продемонстрировать свой интерес, но ответы Мерседес почти не слушала. Она изображала внимание, а сама никак не могла сосредоточиться.

И только когда они подошли к главной лестнице, чтобы спуститься вниз, Джонна сумела овладеть собой. Мерседес сама облегчила ей эту задачу, переведя разговор на тему, более волнующую Джонну.

— Как вы думаете, мы дали им наговориться? — спросила она. Джонна набрала воздуха, чтобы успокоиться, и попыталась ответить с равнодушным видом:

— Понятия не имею. Какие дела у Декера с Колином — для меня полная тайна.

— Вот как?

Джонна заколебалась. Ее ладонь, лежавшая на перилах, взмокла.

— Ну да, — ответила она. — Откуда же мне знать?

Между бровями Мерседес появилась маленькая морщинка.

— Наверное, я не так выразилась, — быстро проговорила она. Джонна остановилась на лестнице:

— Вы хотите сказать, что вам известно, о чем они говорят?

— Мне это совершенно неизвестно.

Джонну не удовлетворил этот ответ. Она была уверена, что Мерседес что-то скрывает.

— Прошу вас, — проговорила Джонна, — вы должны сказать мне.

— Я могу ошибиться. И никогда не прощу себе, что возбудила в вас напрасные надежды.

Фраза показалась Джонне странной. Никаких надежд от тайного разговора Декера с Колином она не питала. Она испытывала только страх.

— На что же я должна надеяться? — спросила она. Морщинка на лбу Мерседес стала резче.

— Я убеждена, что ошибаюсь. Если бы я угадала, вы не были бы так удивлены. Я считаю вас женщиной проницательной, и вы сами должны были бы это знать. — Она замолчала, разглядывая Джонну. — Вот видите? Я только запутала вас этим объяснением. А из этого следует, что я сделала необоснованное предположение.

В отчаянии Джонна чуть было не топнула ногой.

— Какое предположение? — спросила она. — Что такое вам известно, по вашему мнению?

Мерседес глубоко вздохнула. И выпалила разом:

— Ну как же, понятно, что Декер вас любит. Я решила, что он говорит с Колином о том, что будет просить вашей руки.

Джонне показалось, что она задыхается. В груди у нее не осталось воздуха, и попытка вдохнуть причинила ей боль. Она уцепилась за перила, чтобы не упасть. И заговорила, лишь убедившись, что голос не выдаст ее тревоги.

— Вы правы, — холодно произнесла она. — Вы все не так поняли. — И добавила, заметив удивленный взгляд Мерседес:

— Но вы не думайте, что как-то обидели меня. Брак с вашим деверем не слишком приятная вещь, и если бы вы сказали ему об этом, то получили бы такой же ответ. — Сказав все, что хотела, Джонна спустилась до конца лестницы. Рука ее скользила по перилам, и только Джонна знала, как дрожит эта рука.

Когда Джонна вошла в гостиную, Колин и Декер встали. Через мгновение вошла Мерседес. Она сразу же почувствовала напряженную атмосферу и поняла, что она здесь лишняя. Обменявшись быстрым взглядом с мужем, Мерседес сказала, отвечая на его молчаливую просьбу:

— Вы меня извините, но мне нужно поговорить с кухаркой насчет обеда.

Она не стала дожидаться вежливого протеста и исчезла.

Подождав, пока за ней закроется дверь, Колин предложил Джонне сесть рядом с Декером на двухместном кресле. Она подчинилась, но села в другое кресло. Колин подумал, что этот безмолвный мятеж не сулит ничего хорошего, и сказал без всяких вступлений:

— Я могу получить особое разрешение на брак. Вы с Декером будете обвенчаны через три дня. Свидетелями будем мы с Мерседес. Брачный обряд совершит мистер Фредерик, викарий из Глен-Идена. Ему придется пуститься в путешествие, чтобы приехать сюда, но он родственник моей жены и будет хранить тайну. Возможно, вы оба не очень озабочены сохранением тайны, но это мой дом, и мне нежелательно, чтобы насчет Уэйборн-Парка и Роузфилда ходили скандальные слухи.

Джонна уставилась на Колина, изумленная его словами и тоном, которым они были высказаны.

— Вы просто надутый осел! — воскликнула она, придя в себя. — Очевидно, став титулованной особой, вы стали относиться к себе чересчур серьезно. И решили, что это дает вам право диктовать мне свои условия. — Она встала и посмотрела прямо в лицо Колину. — Остается только пожалеть, что вы так и не нашли своего младшего брата. Если он хоть немного похож на вас и на Декера, я с величайшим удовольствием послала бы вас троих ко всем чертям!

Декер тут же вскочил, чтобы не дать Джонне уйти.

Она не пыталась обойти его или оттолкнуть.

— Позвольте мне пройти, — холодно проговорила она.

— И куда же вы собираетесь отбыть?

— В Лондон, — ответила она и с удовольствием отметила, что его легкая улыбка исчезла. — А оттуда — в Бостон. Я куплю билет на обратный проезд. Мне нет нужды дожидаться «Охотницы».

Колин отошел от камина.

— Декер, дай мне поговорить с Джонной наедине.

— Мне нечего вам сказать. Совершенно ясно, что вы держите сторону брата.

— Сторону? — спросил Колин. — Здесь нет никаких сторон. Есть только необходимость поправить случившееся, и Декер согласен жениться на вас. — Колин выразительно посмотрел на брата, но от того нельзя было избавиться с такой легкостью, как от Мерседес. Может быть, Джонна права, подумал Колин. Может быть, он действительно вел себя по отношению к этой паре не как друг, а как надутый осел, и не зря Джонна так назвала его. — Сядьте оба. — Он вздохнул. — Пожалуйста.

Декер уступил первым. Он вернулся на свое место, предоставив Джонне право выбора. Она поняла, что он больше не стоит у нее на дороге. Медленно, явно неохотно, Джонна повернулась, подошла к своему креслу и села.

Напряженное молчание прервал Колин:

— Декер сказал мне, что вы не примете его предложения. Меня это сбивает с толку. Большинство женщин, будучи скомпрометированными, с благодарностью согласились бы.

Кровь бросилась в лицо Джонны, и она ничего не могла с этим поделать. Лицо ее пылало, а на сердце лежал лед, и взгляд ее фиалковых глаз был холоден.

— Вы хотите оскорбить меня, Колин, или это оговорка? Я не «большинство женщин». Было время, когда вы даже гордились этим, — время, когда вы, конечно, не видели между нами такого различия. Почему теперь я должна испытывать благодарность за предложение вашего брата? Каким это образом я скомпрометирована? Я не изменила своим убеждениям. Я по-прежнему глава «Морских перевозок Ремингтон». Мой отец… Джек… даже вы, Колин, предупреждали, что мне следует очень осторожно относиться к предложениям вступить в брак. Я знаю, что внимание мужчин привлекают мои деньги. — Она опустила голову и не заметила, как Колин и Декер обменялись взглядами. — Несколько лет я отказывала Гранту Шеридану. С какой стати я должна иначе относиться к предложению Декера?

— Шеридан никогда не спал с вами, — грубо ответил Колин и, взметнув бровь, спросил, словно это только что пришло ему в голову:

— Или спал?

Вместо Джонны ему ответил Декер.

— Нет, — сказал он. — У нее никого не было.

Сердце Джонны бешено забилось.

— Так Декер сказал вам, что он меня соблазнил? Он это вам сказал? — В ней закипал истерический смех. — Это я…

Декер наклонился вперед:

— Это бесполезно, Джонна. Я уже сказал Колину, что ты будешь лгать, защищая свое имущество в ущерб своей репутации.

— Вы, может быть, носите ребенка Декера, — сказал Колин. — Вы приняли это во внимание?

Джонна почувствовала, что ее загнали в угол. Ей казалось, что они все глубже вдавливают ее в парчовое кресло. Она переводила глаза с одного на другого, и на лицах их не заметила даже намека на возможность компромисса. Торжества она тоже не заметила, но это было слабым утешением.

— Декер ни в малейшей степени не претендует на ваше богатство, — продолжал Колин. — Ему совершенно…

Поймав взгляд брата, Декер едва заметно отрицательно покачал головой.

— Я охотно подпишу соглашение, по которому ты останешься полновластной владелицей всего имущества.

Глаза Джонны расширились. Она посмотрела на Колина.

— И это можно сделать?

Тот кивнул.

— Нужно кое-что подготовить. Вам не придется отказываться от управления «Морскими перевозками Ремингтон». Будет ли вам от этого легче?

— Не знаю, — тихо и задумчиво проговорила Джонна. — Я никогда об этом не думала. — Ее взгляд остановился на Декере. — Значит, все состояние останется моим? Ты не будешь владеть даже частью?

— Никакой его частью, — подтвердил Декер.

Он ничего не хочет от нее — ничего, кроме уверенности, что сможет держать ее вдали от Колина. Джонна поняла, что такое поведение Декера обусловила ее собственная ложь. Даже теперь, оказавшись лицом к лицу с последствиями этой лжи, Джонна, связанная честным словом, не могла раскрыть правду о своем великолепном клипере. Эту правду мог узнать только один человек, но его не было здесь, в этой комнате. Она крепко сжала губы, чтобы с них не сорвалось его имя.

— А может быть, я и не ношу его ребенка, — сказала Джонна. Она понимала, что в любом случае эти слова неуместны. Декер хочет жениться на ней не из-за этого. Но она, как попугай, повторила вопрос, заданный ей Колином:

— Ты принял это во внимание?

Декер подавил улыбку. Джонна поняла бы, что в эту минуту он почувствовал себя отчасти победителем, но Колин этого не понял бы.

— Я все равно сделал бы тебе предложение, — сказал он и взглянул на брата. — Думаю, что Колин будет на этом настаивать.

Джонна кивнула. Она не удивилась, что Декеру удалось убедить Колина, что он действует в ее интересах. Колин вполне готов поверить этому.

— Это правда, Колин? Вы будете настаивать?

— Буду.

— Полагаю, что это как-то связано с тем, что вы выудили меня из бостонской гавани. — Она с трудом сказала эту фразу, и в ее голосе звучала грусть. — Из-за этого вы всегда чувствовали, что несете ответственность за меня, непонятно только почему.

Колин не сводил с нее своих темных глаз.

— Я никогда не считал это бременем, — серьезно проговорил он. — Ваши мать с отцом были очень добры ко мне, Джонна. Все, что у меня есть, — это их заслуга. И меньшее, что я могу сделать для вас, — заботиться о вашем благополучии. Это не плата за добро, просто я к вам привязан всей душой. Неужели вы сомневаетесь, что меня заботит, как сложится ваша жизнь в дальнейшем?

Джонна опустила голову. Слезы навернулись ей на глаза, а горло судорожно сжалось. Неожиданно для нее Колин подошел, поднял ее с кресла и обнял. Спрятав лицо у него на груди, она расплакалась. Они не заметили, как Декер вышел из гостиной.

Три дня спустя Декер и Джонна обвенчались в небольшой церквушке Уэйборн-Парка. Обряд происходил в присутствии Колина, Мерседес и их детей. От новобрачных не ускользнуло, что свидетели радуются этому событию больше, чем они сами. После венчания был подан свадебный завтрак. Джонна все время следила, чтобы с лица ее не сходила веселая улыбка. Но когда Декер смотрел в ее сторону, эта улыбка исчезала. Джонне страшно хотелось увидеть его беспечную усмешку.

Новобрачные не вернулись в Роузфилд. Из Уэйборн-Парка они поехали в Лондон и поднялись на борт «Охотницы». Декер рассказал экипажу, что они поженились, и все их поздравили. Джонна удалилась в каюту гораздо раньше, чем Декер, и уснула, не дожидаясь его прихода.

Лунного света вполне хватало, чтобы Декер мог разглядеть каюту. Не нужно было зажигать лампу и беспокоить Джонну. Он удивился, что она не проснулась, когда он вошел, и не успокоился до тех пор, пока не увидел, что Джонна спит.

Она лежала на боку лицом к нему, выставив перед собой руку, словно защищаясь, а другую подложив под голову. Густые черные волосы были заплетены в толстую косу, падавшую ей на плечо и обвивавшую шею. Ресницы отбрасывали тень на щеки, отчего темные круги под глазами казались еще темнее. Губы ее были слегка раскрыты, и она глубоко дышала.

Декер обратил внимание на изменения, произошедшие с ней. Судя по всему, в последнее время у Джонны были такие же беспокойные ночи, как и у него.