Глава 5

— Неужели эти ужасные новости о Феликсе — правда? — потребовала ответа Эстелла, как только Си-нара вошла в столовую.

Миссис Хоторн, тяжело вздыхая, ходила по комнате.

— Он действительно был смертельно ранен в роще за домом?

— Так говорят слуги. Понятия не имею, что он там делал, — пробормотала дочь, отводя глаза, чтобы Эстелла не распознала лжи.

— Должно быть, какой-то браконьер принял его за оленя и подстрелил.

Остановившись перед дочерью, мать сжала сильные, но изящные ее руки в своих, слабых и морщинистых.

— Тебе так много пришлось перенести; гибель Феликса сильно тебя расстроила?

— Прекрати этот фарс, мама! Я никогда не желала ему смерти, но и не собираюсь притворяться, что любила Феликса.

— Придется некоторое время носить траур. Нехорошо осквернять память усопшего, хотя он был неприятным и ненадежным человеком.

Синара сухо усмехнулась:

— Во всяком случае, черный цвет отвечает моему настроению. Усевшись на диван, она начала рассматривать вышивание матери.

— Теперь я новая графиня Рейвн, мама. Хотелось бы тебе жить в Блек Рейвне? Эстелла передернула плечами.

— Эта старая развалина, где гуляют сквозняки! Там даже летом холодно, как в леднике!

Но тут же, покорно вздохнув, добавила:

— Ну что ж, тебе без меня не обойтись.

— Да нет, — пожала плечами Синара, — ты можешь остаться здесь или жить в Блуотере, пока Бренд не выйдет на свободу.

Однако в душе девушка понимала, что нуждается в материнской поддержке, какой бы ненадежной она ни казалась.

Эстелла со стоном опустилась на диван рядом с дочерью и прикрыла глаза рукой:

— О, Бренд! Что станет с ним теперь, когда разразится новый скандал! У Мерлина не будет времени, чтобы… Самым мрачным днем моей жизни был тот, когда Бренда бросили в тюрьму. Кто поможет моему любимому сыну?

— Я попытаюсь что-нибудь предпринять, — решительно объявила Синара. — Если Мерлин не пожелает действовать, сама поеду в Лондон и найду того, кто поможет мне.

— Что ты можешь сделать, Синара? У тебя ни власти, ни связей.

Подложив подушку под голову, Эстелла откинулась на резную дубовую спинку дивана.

— Я надеялась, что мы сможем жить здесь в мире и комфорте, но теперь вижу, этому не бывать.

Она прижала к глазам кружевной платочек.

Синара подошла к окну и рассеянно поглядела на тщательно ухоженные цветочные клумбы, сверкавшие всеми цветами радуги.

— Нужно найти способ использовать эту новую ситуацию к нашей выгоде, а не сдаваться заранее.

— Ты говоришь совсем как отец, — вздохнула Эстелла, — но несмотря на всю решимость, он так и не выбрался из долгов. Все доходы поглощал Блуотер. Как теперь жить без Бренда?

Синара молчала, не в силах осознать мрачную картину, нарисованную матерью.

— Блуотер — одно из самых красивых поместий в стране, — прошептала она наконец. — Бренд когда-нибудь привезет туда свою невесту, и новые Хоторны будут там жить и процветать.

Эстелла устало оглядела дочь.

— Твоя убежденность весьма похвальна, но… Синара поспешила к двери.

— Мы победим, вот увидишь! А теперь нужно приготовиться к поминальной службе по Феликсу. Перед лицом света мы должны предстать единой дружной семьей.

— Я считала, ты недолюбливаешь своего мрачного мужа, предпочитаешь избегать его общества и не собираешься носить имя Сеймуров, — язвительно бросила Эстелла.

— Мама! — Синара стальным взглядом пригвоздила мать к месту. — Достоинство — это все, что у нас осталось, не так ли? Если Мерлин не сможет доказать своей невиновности, нас нигде не будут принимать! Сплетники хотели бы порадоваться нашему падению, но я отказываюсь доставить им это удовлетворение.

Гордо выпрямившись, Синара вышла из комнаты. Нужно сохранять уверенность, иначе можно сломаться под тяжким бременем.

Поминальная служба по Феликсу, два дня спустя, проходила под не прекращавшимся дождем. Гроб с телом покойного графа отправили в Америку, но скорбящие друзья и родственники собрались у таблички, вделанной в стену склепа. Небо налилось свинцом, и над землей клубился туман. Ветки поникли под тяжестью воды, а птицы смолкли. Сегодня фамильный склеп на краю Гейрлок Вудз в Блек Рейвне был открыт. Он находился на склоне холма, а ниже расстилалась изумрудная долина с конюшнями, кузницей, амбарами и кладовыми, принадлежавшими поместью. Вдалеке маячили коттеджи деревни Блек Рейвн, высокий шпиль церкви пронизывал серую дымку.

Мраморный ангел с поросшей зеленым мхом головой охранял железные кованые ворота семейной усыпальницы Рейвнов. Петли жалобно скрипели под напором ветра. Синара краем уха слышала слова викария, пока табличку вделывали в углубление на стене. Все графы Рейвны находили здесь последнее упокоение, и Синара неожиданно вздрогнула при мысли, что когда-нибудь…

— Дорогая! — Теплое дыхание Мерлина ласкало ее шею. Сильная рука по хозяйски сжала ее локоть: — Пора идти. Может, хочешь немного отдохнуть? Я попрошу экономку принести тебе чай в комнату.

Синара покачала головой и вышла вслед за одетыми в траур остальными дальними родственниками и друзьями.

Не было желания отдыхать. Надо обойти замок и посмотреть, какие раны нанесло время этим древним стенам.

Синара понимала, что единственный способ отвлечься от тяжелых мыслей — заняться домашними делами. Кроме того, она любила старый замок и не хотела допустить его разрушения.

Со своего наблюдательного пункта, находящегося среди могил, она могла видеть замок Блек Рейвн, вот уже четыре века возвышавшийся на скалистом утесе. Он когда-то был крепостью, окруженной высоким валом, с бойницами для стрел, парапетом, рвом и помещением над воротами со стенами толщиной в шесть футов. Теперь от вала почти ничего не осталось, мох рос на разрушенных воротах, ров давно забросали землей, и каменная ограда окружала лишь розовый цветник на восточной стороне замка. Южная сторона выходила прямо к морю. Черные скалистые отроги придавали окружающему пейзажу немного зловещий вид и служили барьером для почти вертикального обрыва, кончавшегося внизу узкой песчаной полосой. Вороны с громким карканьем кружили возле одной из зубчатых башен, где успели устроить большое неряшливое гнездо. Плющ вился по древним стенам, немного смягчая их угрюмую серую поверхность. Но даже в этом печальном состоянии замок имел гордый и благородный вид, почему-то тронувший Синару. Блек Рейвн, это великолепное наследие, теперь на ее попечении.

Она оглядела собравшихся у церкви слуг. Впереди стояла грозная миссис Эверелл, домоправительница, с седеющими волосами и поджатыми губами. Рядом маячили кухарка миссис Блек со своим сыном-подростком Бобби. Лакеи и горничные отводили глаза, чтобы не встречаться с Синарой взглядом. Дворецкий же оставил место после смерти Феликса. Маггинс, старший конюх, привезший после дуэли в Блек Рейвн тело Феликса, неловко переминался в стороне. Синара поглядела в его холодные расчетливые глаза, и кровь в ее жилах застыла.

Маггинс винил Мерлина в смерти графа, хотя стреляли с противоположного конца рощи, а слуги, видимо, все еще не могли смириться с такими внезапными переменами, хотя Мерлин выглядел настоящим аристократом в двубортном черном фраке и касторовой шляпе с траурной лентой. Он был серьезен и сдержан, но Синара заметила легкое выражение сочувствия, промелькнувшее на лице при виде слуг, выстроившихся в ряд.

— Я понимаю ваше затруднительное положение, — обратился он к ним, — все, что вам пришлось пережить здесь, в Блек Рейвне, и постараюсь облегчить ваше бремя. Если у вас есть вопросы и жалобы, не задумываясь обращайтесь ко мне. Я намереваюсь сделать поместье процветающим, каким оно было раньше, но битва предстоит долгая и нелегкая, и мне потребуется ваша поддержка.

Слуги кланялись, делали реверансы, но никто не произнес ни слова. Только Брембл, которого они привезли с собой, улыбался и кивал.

«Остальные, видимо, считают, что их хозяином стал убийца, — подумала Синара, — и, возможно, правы».

Поминки не прибавили ей уверенности. Едва знакомые дамы шептались, оглядывая блюда с пшеничными лепешками, сандвичами и холодными мясными закусками, которые разносили лакеи. Мужчины держались поодаль, обсуждая политические события.

Синара говорила только тогда, когда к ней обращались, и не желала сплетничать с остальными. Некоторые гости приехали из соседних поместий. Синара узнала леди Бартон и жену сквайра Генри и заподозрила, что сюда их привела не скорбь по Феликсу, а желание поглазеть на прославленного преступника. Она обязана, хотя бы для собственного спокойствия, обнаружить, что случилось в ту ночь, когда погиб Росс Сеймур, отец Мерлина.

Эстелла прижимала к глазам платок, но дочь не заметила слез. Миссис Хоторн, очевидно, жадно прислушивалась к сплетням.

— Если я останусь еще на несколько минут, — прошептала Синара матери, — наверняка скажу что-нибудь такое, о чем пожалею. Пожалуйста, извинись за меня перед гостями и скажи, что я слегла с ужасной головной болью.

Направляясь к двери, она посмотрела в сторону джентльменов и поймала на себе взгляд Мерлина, стоявшего немного в стороне от кружка мужчин. Пальцы напряженно стискивали стакан, под глазами лежали черные тени, морщины между бровями сделались еще глубже.

Их глаза встретились, и словно крохотные молнии проскочили между мужем и женой. Все исчезло, растворилось, кроме этих темных глаз, и Синара от удивления задохнулась. Назойливый щебет голосов слился в неясный гул.

Глубоко вздохнув, Синара заставила себя отвернуться и вышла из комнаты. Брембл в коридоре говорил о чем-то с лакеями. Кругленький дворецкий потирал руки в белых перчатках, излучая при этом доброжелательность и жизнелюбие:

— Если позволите сказать, леди Рейвн, этот замок — настоящее чудо. Столько лестниц, проходов, коридоров и комнат, просто не сосчитать! А стены! Не меньше четырех футов толщиной! Никогда не думал, что буду служить у пэра королевства!

Широкое луноподобное лицо расплылось в улыбке.

— Я рада, что вам понравилось, Брембл, — улыбнулась Синара в ответ. — Сегодня мы вместе все осмотрим, чтобы решить, какой ремонт нужен.

— Превосходно, миледи. Этот замок нуждается в твердой руке вроде вашей.

Синара немного отдохнула, умылась, но почему-то не могла заставить себя вернуться в гостиную, где подавали чай, и бесцельно побрела по коридору, ведущему к хозяйским покоям. Как и в Стормивуде, здесь были смежные спальни, разделенные только дверью, но если Стормивуд казался жизнерадостным и гостеприимным, то мрачную атмосферу Блек Рейвна не могли смягчить даже ярко-красные драпировки и занавески. Зловещее уныние, казалось, исходило от самих камней, из которых был выстроен замок.

Синара мысленно велела себе не забыть сменить при первой же возможности выцветший алый атлас в своей спальне. Она повесит цветные гобелены, чтобы комната стала уютнее.

Стормивуд был гораздо просторнее, хоть и меньше Блек Рейвна. Каждый новый владелец делал свои добавления, на всех этажах выгораживались комнаты для гостей. Коридоры, вьющиеся вдоль стен, оказались узкими, безлюдными, с маленькими окнами на высоте плеча. Яркие ковры устилали вымощенные плитами полы, но ничто не могло смягчить суровость архитектуры холодного камня.

Несколько веков назад Блек Рейвн был твердыней, неприступной для врагов с моря и суши, поскольку высился на черной скале, словно гигантское чудовище, а бурное море пенилось и плевалось у его лап. Ветхий парапет шел по периметру всего квадратного здания, соединяя четыре башни по углам. Двери, ведущие на парапет, были заколочены — выходить туда считалось небезопасным. Синара подумала, что дорожку нужно починить. Прижавшись лицом к крохотному окошку, она стала глядеть на Лайм Бей. Туман поднимался; тусклое солнце едва проникало сквозь молочную дымку. Беспокойная вода окрасилась синевато-голубым, и Синара не могла наглядеться. Всю жизнь, проведенную в Блуотере, девушка видела, как море в бухте меняет цвет и форму, и ни один день не был похож на другой.

Она вошла в одну из спален для гостей, где пыль лежала толстым слоем на ветхой мебели времен королевы Елизаветы. Полог над кроватью — в клочьях и совсем выцвел, пахло плесенью и мышами. Синара заглянула в остальные комнаты. Везде страшный беспорядок и запустение. Поистине непростительно, что Сеймуры могли донести некогда величественную крепость до подобного состояния!

Комнаты на следующем этаже оказались в таком же убогом виде, кроме одной, приготовленной для ее матери, хотя в занавесках чернели дыры, а ковры были истерты почти до ниток. Синара провела пальцем по фризу, посеревшему от времени и сажи. Какая небрежность! Синара нахмурилась и оглядела все еще не распакованные сундуки Эстеллы, решившей остаться здесь, пока дочь не устроится.

— Мама, ты слишком волнуешься за Бренда, чтобы жить одной в Стормивуде, поэтому и приехала сюда, — сказала вслух Синара. Слова, казалось, на миг повисли в неподвижном воздухе, и лишь потом рассеялись. Синара прислушалась к молчанию, ощущая, что невидимые уши ловят каждый звук.

Среди разбросанных на туалетном столике вещей девушка отыскала миниатюрный портрет брата, и глаза Бренда ободряюще улыбнулись ей. Синара неожиданно поняла, что обязана найти способ освободить Бренда. Мать не сможет жить без веселой улыбки сына, без комплиментов, которыми тот сыпал с такой готовностью.

Синара удалилась из комнаты и открыла дверь на другом конце коридора. Оказалось, она ведет в круглое помещение в башне, погруженное в полумрак. Тяжелые шторы были наполовину опущены. Она сделала несколько шагов, но тут же испуганно встрепенулась, узнав силуэт у окна. Мужчина повернулся, как только она переступила порог.

— Синара, — тихо сказал Мерлин, — мне показалось, ты решила здесь все осмотреть.

— Да… когда я приезжала сюда с визитом перед свадьбой с Феликсом, мне и в голову не пришло проверить, как время обошлось с Блек Рейвном. Да я и не имела на это прав, кроме того, Феликс хотел вернуться в Америку сразу после венчания.

— А теперь ты считаешь своей обязанностью проверить состояние замка?

Взгляд мужа заставил ее смутиться. Синара кивнула.

— Да, мой долг, как графини Рейвн, привести дом в порядок.

Улыбка, такая редкая, осветила его лицо, и Синара пораженно уставилась на мужа.

— Эту комнату Макс хотел сделать своим кабинетом, как и его отец до него. — Мерлин немного помолчал и снова повернулся к окну. — Я почти ощущаю присутствие Макса именно здесь. А ты?

Синара, словно нарушив святость убежища, нерешительно огляделась:

— Макс мертв, и я уверена, он в раю сейчас, а не скитается по этому замку.

Внезапная печаль охватила Синару, но девушка постаралась отогнать ее.

— Надеюсь, — продолжал Мерлин, — поэтому я и выбрал для своего кабинета комнату внизу. Оттуда открывается великолепный вид на залив, а отсюда — на Вест Кантри. Предпочитаю блеск воды.

Синара молча согласилась, хотя с каждой минутой чувствовала себя все более неловко. Глаза Мерлина вновь зажглись, взгляд обволакивал ее, манил, притягивал. Девушка не могла понять своих чувств, но знала одно — в нем есть что-то тайное, что неотвратимо привлекает ее. Она, застыв, наблюдала, как он приближается.

Когда Мерлин был совсем рядом, Синаре показалось, что муж вот-вот дотронется до плеча, но он прошел мимо, всего в дюйме. Сердце девушки глухо застучало, по телу разлился жар. Неприятно встревоженная собственными непривычными эмоциями Синара глядела на мужа, усевшегося за письменный стол и начавшего перебирать старые счета от местных торговцев и ремесленников.

— Я так тоскую по Максу и всегда буду тосковать, но деловым человеком он не был. Наше наследство обременено долгами, оставленными Максу еще дядей Сидни.