Полночная маска - Ворон и голубка

Синара задремала, удовлетворенно ощущая тяжесть руки Мерлина на животе, желая лишь одного — каждую ночь спать рядом с мужем. Она не знала, сколько времени прошло, возможно, несколько минут, но проснувшись, услышала, как тяжело стонет Мерлин. Он метался на постели, с искаженным, словно от ужасной боли, лицом. Мокрые волосы прилипли ко лбу, тело было влажным от пота.

Приподнявшись на локте, Синара осторожно толкнула мужа:

— Мерлин! Мерлин, проснись!

— Где… где я? — прохрипел он; темные, полные тоски глаза бессмысленно уставились на Синару. Какие страшные образы темнились в его мозгу?

— Тебе приснился кошмарный сон. Мерлин взметнулся, оттолкнув Синару, но тут же обмяк и устало провел рукой по волосам.

— Черт… будь оно проклято, — тихо пробормотал он.

— Что тебе привиделось? — спросила она, гладя его спину единственным здоровым пальцем. — Расскажи.

— Война… этот ужас все время возвращается в виде черного бурлящего водоворота, и если меня затянет в самую середину, боюсь, что больше никогда не выплыву… так и останусь в пучине безумия…

Каждое слово, казалось, причиняло ему невыразимые муки, и Синара, встав на колени, обняла его, прижала к себе и положила голову ему на плечо.

— Не тревожься… сны со временем уйдут.

— Я вижу… как они шагают в ряд… все эти убитые французские солдаты. Тысячи и тысячи. Только вместо лиц у них черепа. И смотрят на меня, словно обвиняют, — с трудом выдавил Мерлин сквозь сцепленные зубы.

— Не молчи, — умоляла она. — Открой все, что терзает тебя.

Судорожно сведенные плечи едва заметно расслабились, и Мерлин благодарно прислонился к жене.

— В самом центре черной пропасти — настоящий ад: непрерывная канонада, слепящий оранжевый свет разрывающихся снарядов. Я оглушен и безумно напуган. Никто не может спасти меня от этого ужаса. Черный дым, копоть, кровь… вечная война.

— Ты не упадешь в эту дыру. Это лишь воображение. Не реальность.

Мерлин, словно выйдя из транса, внезапно поднял голову и посмотрел ей в глаза:

— Воспоминания достаточно реальны. Несколько лет я жил среди смерти и разрушения и был частью всего этого. Как больно знать, что ты способен на убийство!

Синара мгновенно подумала о Россе Сеймуре, но тут же выбросила из головы эту мысль.

— Ты становишься животным, бессмысленным, жестоким, бездушным. Остается лишь инстинкт выживания. — Мерлин вздохнул и вытер со лба пот. — С этим тяжело жить. Когда побываешь в аду, потом нельзя избавиться от него.

Синара поцеловала его в щеку и притянула к себе:

— Давай попробуем хоть немного отдохнуть. Поверь, сны когда-нибудь перестанут тебя мучить. Воспоминания поблекнут… спрячутся в дальние уголки мозга.

Мерлин медленно кивнул:

— Я люблю жизнь, и это придает мне сил. Впереди будущее, а ты помогаешь мне исцелиться, Синара. Любовь к тебе постепенно вытесняет темные мысли. — Почувствовав тревогу жены, Мерлин уткнулся лицом в ее шею. — Подожди, сейчас приду в себя.

Они лежали молча, и через несколько минут Мерлин снова заснул. Но Синара еще долго мрачно смотрела в потолок. Мужу приходилось не только сражаться с невидимым врагом, но и с гнездившимися в душе ужасами войны, закончившейся год назад, но по-прежнему не желавшей отпустить свою жертву.

Мерлин спал крепко, очевидно, без снов. Через час он проснулся, словно ничего не произошло, и обнаружив, что Синара рядом, решил воспользоваться ситуацией и соблазнить жену.

Угрюмый измученный человек исчез, а вместо него возник счастливый веселый любовник. Они вернулись к реальности, лишь когда взлетев к вершинам экстаза, плавно опустились на землю.

Утреннее солнце заливало комнату: золотые лучи грели обнаженные тела на измятой постели.

— Боже, — простонал Мерлин, — я так нуждался в этом.

И слегка шлепнув Синару по обнаженному заду, прошептал:

— Теперь я властелин мира!

— И ужасно доволен собой, не так ли? — засмеялась Синара.

Мерлин, зарычав, заколотил себя в грудь кулаками и, стоя рядом с кроватью, победно посмотрел на жену:

— Любовные подвиги — предмет гордости мужчины, — объявил он, ущипнув ее за нос. — Ты выглядишь восхитительно, дорогая, так восхитительно, что хочется тебя съесть.

Синара беспомощно взмахнула забинтованными руками:

— Помогите! Кто меня защитит?

Но как раз в ту минуту, когда он уже хотел выполнить свою угрозу и попробовать, каковы на вкус ее губы, в дверь постучали. Мерлин, окаменев, пробормотал:

— А если это Эстелла?

Синара хихикнула, но сумела натянуть скомканную сорочку и пеньюар. Она даже поднялась и разгладила складки, пока Мерлин лихорадочно разыскивал на полу халат.

— Прости, что интерлюдия кончилась так печально! — театральным шепотом возвестил он. — Но я еще вернусь и овладею тобой… Запомни, ты моя!

Он метнулся к смежной двери и исчез за ней под громкий смех Синары. Вошла Тильди, и многозначительно оглядела сначала закрытую дверь, потом раскрасневшуюся хозяйку:

— Я, кажется, не вовремя пришла, — пробормотала она, лукаво улыбаясь, и начала наводить порядок в комнате.

— Не будь такой дерзкой, Тильди! Лучше помоги мне одеться. Я хочу спуститься вниз.

— Может, это меня не касается, но, по-моему, не мешало бы подольше выдержать этих парней в прихожей.

— О чем это ты? — удивленно осведомилась Синара, но Тильди, плотно сжав губы, начала одевать госпожу и причесывать спутанные волосы. В рекордное время туалет Синары был закончен, и тут появился Мерлин. На нем были серые брюки, плотно облегающие ноги, бордовый жилет и синий фрак безупречного покроя.

— А, доброе утро, — приветствовал он жену, так, словно они впервые увиделись сегодня.

— Милорд Рейвн, — начала Тильди, присев, — простите, что беспокою вас, но внизу ждут два джентльмена из Лондона. Они настаивают на разговоре с вами. — Горничная сделала гримасу: — Полиция, если хотите знать. Торчат в вашем кабинете уже с полчаса.

Мерлин и Синара обменялись тревожными взглядами.

«Брендон», — сказала себе Синара и, глядя на мужа, поняла, что он думает о том же. Мерлин тихо выругался и поспешно вышел. Тильди, подняв брови, вопросительно посмотрела на Синару, но, пожав полными плечами, последовала за Мерлином. Синара, желая поскорее узнать, что нужно сыщикам, тоже спустилась вниз.

Двое незнакомцев, один помоложе и повыше, другой среднего роста, с солидным животиком, нервно мяли в руках касторовые шляпы, благоговейно рассматривая портреты, украшавшие стены кабинета.

— Доброе утро, — приветствовал тот, что был старше, приглаживая редкие пряди каштановых волос:

— Я сержант Ригби Толд с Боу-стрит, а это констебль Хоскинс.

«Сыщики с Боу-стрит. Лучшие полицейские ищейки в Лондоне», — в ужасе подумала Синара.

— Чем могу служить? — вежливо осведомился Мерлин. Синара невольно восхитилась его выдержкой.

— Брат леди Рейвн, Брендон Хоторн, сбежал, когда его везли на суд, в Суррей. У нас есть причины считать, что ему кто-то помог. Возможно, даже родственники, — оскорбительно-вкрадчиво намекнул сержант. Мерлин скрестил руки на груди:

— Да вы, должно быть, с ума сошли. Кто станет помогать мистеру Хоторну?

Сыщики неловко заерзали. Губы Тодда шевелились: он, по всей видимости, набирался мужества произнести что-то.

— Возможно, вы, лорд Рейвн, приняли в этом участие. В конце концов, вы были в Лондоне во время побега мистера Хоторна. Свидетели утверждают, что человек, напавший на тюремную карету, удивительно походил на вас, а женщина, находившаяся на мосту, копия леди Рейвн.

Но Мерлин и глазом не повел:

Не имею представления, о чем вы толкуете и почему прибыли сюда.

Круглые водянисто-голубые глаза под мохнатыми бровями негодующе блеснули:

— Как почему?! Отыскать мистера Хоторна, конечно.

Глава 18

— Во всяком случае здесь его нет, — высокомерно бросил Мерлин. — Мы не видели мистера Хоторна с тех пор, как его посадили в тюрьму, но если вы считаете, что именно он украл ожерелье леди Фиделии, значит, жестоко ошибаетесь. Мистер Хоторн не вор.

— Все возможно, — согласился сержант Тодд, быстро вертя в руках шляпу, — тем не менее мы остановимся в деревенской гостинице «Утка и ива», пока не обнаружим, где мистер Хоторн. Думаю, в самое ближайшее время он должен нанести визит матери и сестре.

Сердце Синары забилось. Она с ужасом подумала, что сейчас эти люди все поймут по ее лицу, и поспешно отвела глаза, ощутив пристальный взгляд Хоскинса.

— Побег мистера Хоторна — доказательство его вины. Невинный человек предстал бы перед судом, милорд.

— Значит, вы явились сюда только по этой причине? — ледяным голосом отчеканил Мерлин. На щеках Тодда загорелись красные пятна:

— Видите ли, мы, кроме того, решили объединить следствия по делам, касающимся таинственной гибели мистера Росса Сеймура и вашего кузена Феликса Сеймура. Насколько я понимаю, вы замешаны в обоих происшествиях, но когда мы доберемся до истины, вполне возможно, окажется, что убийца — именно вы, лорд Рейвн.

Синаре показалось, что Мерлин сейчас взорвется, но он только крепче сжал губы. Она восхитилась выдержкой мужа.

— Мы только выполняем свой долг, лорд Мерлин, и вы не вправе нас остановить, — заявил Тодд, торжествующе глядя на Мерлина. — Если хотите знать, я не зря имею репутацию человека, умеющего быстро и надежно добиться результатов в любом расследовании.

Напряженно сведенные плечи Мерлина неожиданно расслабились, а сам он выдавил улыбку:

— Собственно говоря, лучшего момента для приезда вы не могли выбрать. Кто-то неизвестный задумал уничтожить поместье.

Он рассказал сыщикам о пожаре в конюшне и ямах в цветнике:

— Если сумеете добраться до истины, получите солидное вознаграждение.

Оба детектива гордо приосанились, а тонкие длинные губы констебля Хоскинса растянулись в слабой ухмылке. Сыщик походил на гончую с впалыми щеками и опущенными тяжелыми веками. Мимо внимания такого человека мало что пройдет. Сержант Тодд, по-видимому, мастер работать языком, а вот Хоскинс — явно умен и проницателен: настоящая ищейка, подумала Синара.

— Не хотите ли выпить по стакану эля в моем кабинете? — продолжал Мерлин. — Уверен, что обслуживание в гостинице придется вам по вкусу, но приглашаю вас проводить в поместье столько времени, сколько понадобится.

— Мы лучше остановимся на постоялом дворе, но надеемся, что нам будет позволено появляться здесь. Мы должны искать улики, — объяснил сержант и, задумчиво глядя на Мерлина, добавил: — Если не возражаете, я хотел бы начать с допроса слуг.

Мерлин только кивнул, но Синара почувствовала, как по спине прошел неприятный озноб. Слава Богу, они не привезли Брендона в Блек Рейвн! Но надолго ли он останется в безопасности в Стормивуде, если сыщики уже успели узнать так много? Необходимо предупредить его во что бы то ни стало!

Мужчины, сопровождаемые Мерлином, удалились. Однако Синара знала: пока они шныряют по замку, она не будет знать покоя. Сколько еще она сможет защищать Брендона, спасать его от опасности? Никогда раньше она не совершала ничего недозволенного, а укрывать беглого преступника — наверняка противозаконно. Если они собираются избавить Брендона от подозрения в воровстве, необходимо спешить. Время, время, нужно выиграть время.

Синара пока еще легко уставала, поэтому предпочла провести остаток дня в своей комнате. Ей не хотелось смотреть на то, что осталось от обгоревшей конюшни, кроме того, сыщики, должно быть, все еще слоняются по замку, выслеживая Брендона. Без всякого предлога она не может отправиться в Стормивуд средь бела дня.

Случайно выглянув из окна, Синара заметила, что констебль Хокинс задумчиво взирает на Лайм Бей, стоя прямо над одной из ближайших к замку пещер. Крутая узкая тропинка вилась среди скал к полоске пляжа в форме полумесяца. Почти никто не спускался туда из-за предательского прилива. Иногда можно было подобраться по песку к соседней пещере, но при высоком приливе все захлестывала вода. Горе тому, кто будет захвачен в этом месте — из второй пещеры дороги наверх нет, и неосторожного наверняка поглотит море…

Синара, вздрогнув, снова легла в постель, но спала плохо, металась и ворочалась. На следующее утро Мерлин, постучав, вошел и спросил, не хочет ли она позавтракать с ним. Синара была рада, что муж ищет ее общества. Когда Тильди принесла поднос, и они дружно пили кофе, Мерлин тихо сказал:

— Я был очень занят вчера, иначе обязательно пришел бы ночью к тебе. — Перейдя на деловой тон, он добавил: — После разговора с сыщиками, я спустился вниз, к конюшням, вернее, к тому, что от них осталось, вместе с сержантом Тоддом.

— Наверное, зрелище оказалось невыносимым. Мерлин кивнул:

— В основном обгоревшие балки и битый кирпич. Даже деревья обуглились. Так или иначе, я хотел, чтобы Тодд допросил Бобби, который подтвердил, что Маггинс бросил все и ушел навсегда. Бобби оказался там и делал все возможное, чтобы с помощью садовника расчистить развалины. По-видимому, он теперь единственный конюх — остальные сбежали, захватив оставшихся лошадей.

— Одного ты уволил за грубость, а другие, возможно, оскорбились за него.

— Настолько, что оставили хорошо оплачиваемую службу в замке? — Щека Мерлина дернулась. — Мне это совсем не нравится. Здесь происходит что-то очень странное.

Пригубив кофе и откусив кусочек тоста с маслом, Синара пробормотала:

— Это связано с теми людьми в Безингстоке?

— Не знаю, — потер подбородок Мерлин, — но подозреваю, что именно так, я пришел так рано потому, что хотел сообщить тебе новость — леди Фиделия гостит в поместье Бартонов, Холлоуз, на северном берегу Модбери. Знаешь Бартонов? Лорд Бартон — член Палаты лордов.

— Конечно, я знаю их, хотя не очень хорошо. Бартон учился в школе с отцом. Нас даже приглашали несколько раз, но мои родители так и не подружились с ними.

— Слишком сомнительная репутация? — хмыкнул Мерлин. — Бартона в обществе считают игроком и распутником — вполне подходящая компания для леди Фиделии.

— И ты собираешься навестить ее? — спросила Синара, допивая кофе.

— Да, сегодня же. Не хочешь поехать со мной? Просто визит вежливости, но если мы, случайно конечно, сумеем завести разговор об ожерелье, тем лучше.

Синара вздрогнула от непонятной тревоги:

— Мне это совсем не нравится, но я благодарю тебя за то, что пытаешься помочь Брендону. Мерлин долго нежно глядел на Жену:

— Он твой брат, милая, а все, что связано с тобой, мне дорого. Кроме того, Брендон выполняет мое поручение, — объяснил он, подходя ближе.

— Какое? — не удержалась Синара, сгорая от любопытства.

— Брендон многое успел сделать, даже сумел обнаружить местопребывание кучера отца, того самого, что исчез после трагедии. Полиция повсюду искала его, но безуспешно. Думаю, у него найдется, что рассказать.

— Надеюсь, ты прав.

Синара покраснела при виде озарившегося счастьем лица мужа.

— Значит, я тебе в самом деле не безразличен, — шепнул он, поднимая жену со стула. — Я очень рад, и это другая причина моего сегодняшнего появления.

Мерлин сжал ее в объятиях так сильно, что ей стало трудно дышать. Сердце затрепетало…

Синара посмотрела в темные глаза, приблизившиеся к ее лицу, когда Мерлин наклонился, чтобы поцеловать ее, и прочла в них нежность, смешанную с томительным желанием. Синара со стоном опустила ресницы, подставив мужу губы, ощущая вкус кофе и клубничного джема. Но когда его язык проник в глубины ее рта, сладость сменилась терпким вкусом жгучего желания. Синара хотела его. И будет хотеть, пока жива. Он обладал свойством пробуждать в ней страстную потребность быть с ним единым целым.

— Дорогая… может, задернуть шторы и снова лечь в постель? — спросил муж, чуть приподняв голову, чтобы посмотреть на жену.

— Что, если?..

Синара попыталась отстраниться, но он вновь завладел ее губами, не обращая внимания на протесты, лишая сопротивления. Пусть окажется, что Мерлин в самом деле невиновен… ведь она с каждым днем все больше любит его. Если интуиция подведет Синару, ужасная истина разобьет ее сердце… но сейчас она должна полностью довериться мужу… или сойдет с ума.

— Пойдем, — шепнул он, сжимая ее руку, — знаю, ты желаешь меня так же сильно, как я тебя.

Синара заколебалась, немного испуганная силой страсти, которую вызывали в ней ласки мужа:

— Не знаю…

Мерлин уставился на жену:

— Ты ведь хочешь, хочешь меня и сама знаешь это. Скажи, что любишь, умоляю, что твоя любовь так же велика, как моя.

Но Синара, неожиданно возмущенная требовательным тоном, отстранилась:

— Ты слишком самоуверен! И не можешь вынудить меня сделать или сказать что-то против воли!

— Вынудить? Ты говоришь неправду, Синара. К чему отрекаться от своих чувств?

— Я не отрекаюсь, — пробормотала она, — просто слишком тревожусь за Брендона, чтобы валяться в постели все утро. Нужно что-то предпринять, и поскорее.

— Ты права, дорогая. Прежде необходимо решить наши многочисленные проблемы.

Обняв жену за талию, он привлек ее к себе.

— Поедем к Бартонам, и немедленно, пока я не потерял голову. Возможно, этот визит прольет свет на тайну дела Брендона.

Чувствуя, как разрывается сердце между преданностью брату и страстью к мужу, Синара рванулась было, чтобы остановить Мерлина, признаться, что не может жить без него, позволить увлечь себя в постель. Что с ней происходит? Иногда она верит и любит, но иногда…

Ее чувство было таким хрупким и могло легко разбиться. Может, муж скоро устанет от нее, если она не покорится его желаниям?

Мерлин направился к лестнице, но Синара, глубоко задумавшись, замедлила шаг.

— Мерлин! — настойчиво окликнула она. — Я…

— Поспеши, дорогая. Нужно воспользоваться возможностью поговорить с леди Фиделией.

— Люблю… тебя… — шепнула она одними губами, умоляюще протягивая руку, но Мерлин был уже почти внизу, и, подняв голову, неожиданно спросил:

— Почему ты медлишь?

Синара заметила деловито нахмуренное лицо мужа и мгновенно потеряла решимость во всем признаться.

— Просто замечталась, — солгала она, подавая ему забинтованную руку. Мерлин осторожно взял ее, поцеловал жену в щеку.

Холлоуз, поместье Бартонов, лежало в узкой долине, окруженной высокими вязами. Каменистые участки чередовались с холмами, возвышавшимися на границах усадьбы, но почва на склонах была плодородной, и каждую весну здесь зеленели всходы. Ветерок мягко покачивал высокую траву, и птицы весело пели в ветвях деревьев.

— Красиво, правда? — спросил Мерлин, когда карета катилась по усаженной с обеих сторон тополями аллее. — Это время года — самое лучшее.

— Тут все так непохоже на Блек Рейвн, — кивнула Синара, — ни мрачных скал, ни бурного моря.

— Ты предпочла бы жить здесь? Синара покачала головой:

— Нет… Блек Рейвн похож на свирепое чудовище, но в этом старинном замке есть своя красота.

— Я рад, что он тебе нравится. Всегда любил Блек Рейвн, но никогда не думал, что буду в нем хозяином.

«Любишь настолько, чтобы убить? Настолько, чтобы замышлять гибель Феликса?» — Мучительные мысли снова вернулись, но Синара гневно подавила предательские подозрения. Хотя она не задумываясь доверила бы мужу свою жизнь, эти настойчивые вопросы требовали объяснения, если она хочет, чтобы все, омрачавшее их жизнь и любовь, чернившее имя Сеймуров, исчезло.

— Приехали, — объявил Мерлин, когда экипаж подкатил к парадному входу, и, спрыгнув, помог Синаре сойти. Сегодня на ней были платье и ротонда цвета маренго, в знак траура по Феликсу, и Синара искренне жалела, что не может надеть в такой жаркий день платье полегче. Поправив простую шляпку и обмахиваясь веером, она вошла в прохладную прихожую. Навстречу устремился дворецкий:

— Лорд и леди Рейвн! — приветствовал он.

— Доброе утро, Джеффри. Пожалуйста, доложите о нашем приезде, — вежливо попросил Мерлин.

Дворецкий повел их в гостиную. На стене висели два пейзажа в вычурных позолоченных рамах. Диван с обивкой в серо-желтую полоску выглядел весьма привлекательно, и Синара не смогла противиться искушению сесть. Минут через десять появилась леди Бартон, миниатюрная, напоминающая птичку женщина с вьющимися каштановыми волосами и ясными серыми глазами. Она казалась моложе своих лет благодаря стройной худощавой фигуре. Хозяйка вопросительно смотрела на гостей, пытаясь скрыть любопытство:

— Лорд и леди Рейвн! Поистине сюрприз, но добро пожаловать в Холлоуз.

— Я знаю, — начал Мерлин, кланяясь, — что моя мрачная репутация общеизвестна, и местное дворянство объезжает Блек Рейвн стороной, но прошу, леди Бартон, не судить строго мою жену.

Леди подняла брови, нерешительно всплеснула руками, но все же усеклась рядом с Синарой. Мерлин устроился за столом, молча наблюдая за женщинами.

— Вам здесь всегда рады, дитя мое, — заверила хозяйка. Я постараюсь скоро приехать в Блек Рейвн, посмотреть, как идут ремонт и переделки. Я слышала, вы пытаетесь навести порядок — в этих местах секрет сохранить невозможно.

— Мы только начали, — улыбнулась Синара. — В замке так много нужно сделать! Нам, однако, помешали печальные события.

Она показала забинтованные ладони.

— О да, дорогая, мы уже знаем о пожаре. Для вас, должно быть, это такое ужасное испытание!

— Гораздо ужаснее, чем можно себе представить, — заверила Синара, мельком взглянув на еще не зажившее лицо Мерлина. Но муж по-прежнему не произнес ни слова, поэтому пришлось продолжать. — По сути, мы хотели бы поговорить с вашей гостьей, леди Фиделией, по крайне неотложному делу. Надеюсь, она еще не уехала?

— Конечно, конечно, но сейчас она, если не ошибаюсь, собирается на прогулку верхом. Попробую попросить ее спуститься.

Леди Бартон поднялась:

— Оставлю вас наедине с леди Фиделией, но надеюсь, что вы пообедаете у нас.

Мерлин галантно поклонился и поднес к губам ее руку:

— Благодарю, но думаю, как-нибудь в другой раз, в более подходящее время.

— Конечно, — улыбнулась леди Бартон. — Синара, дитя мое, я была очень рада повидаться с вами.

Она вышла, но вскоре вернулась в сопровождении леди Фиделии, и, представив ее нежданным посетителям, незаметно исчезла. Синара не могла отвести глаз от величественной женщины, обвинившей Брендона в краже ожерелья. Леди Фиделия, почти такая же высокая, как Мерлин, обладала пышной фигурой, и полные груди туго натягивали алую ткань облегающего жакета амазонки. На продолговатом лице выделялся орлиный нос, тяжелые пряди черных волос, заплетенные в косы, были прикрыты крошечным цилиндром с ярко-красным пером.

— Мы встречались раньше? — спросила она свысока, нетерпеливо похлопывая хлыстом по черной юбке.

— Нет… не думаю, разве что на лондонских балах, — мило улыбнулся Мерлин. — Пожалуйста, присядьте. Нам необходимо кое-что обсудить с вами.

Леди Фиделия опустилась на кресло с жесткой спинкой, расправила юбки:

— Чем могу помочь?

Мерлин тоже сел, пристально глядя на даму:

— Брендон Хоторн — брат леди Рейвн. И насколько я понимаю, ваш знакомый.

Глаза леди Фиделии подозрительно сузились:

— Раз или два играли в карты, и не обижайтесь, но ваш брат — весьма посредственный игрок, и к тому же, если хотите знать, дорогая, довольно беспутный молодой человек.

Синара пришла в бешенство от столь откровенных высказываний, однако, едва сдерживаясь, продолжала молчать.

— Но похоже, что мистер Хоторн, если верить вам, не только игрок, но к тому же и вор, — продолжал Мерлин, спокойно и деловито, так, что леди Фиделия неловко передернулась и отвела глаза.

— Мистер Хоторн похитил у меня очень дорогое колье. — Леди Фиделия немного помедлила. — Я считала мистера Хоторна очаровательным молодым человеком… хотя и немного безрассудным, но когда он унизился до воровства… — Она недоверчиво оглядела Мерлина.

— Но как вы можете быть абсолютно уверены том, что именно он украл ожерелье?

— По-моему, вполне достаточно того, что его нашли в кармане мистера Хоторна, — сухо рассмеялась леди Фиделия.

— Откуда вы знаете, где нашли ожерелье? — неумолимо продолжал Мерлин.

Глаза леди недоуменно расширились:

— От властей, конечно!

Мерлин задумчиво потер подбородок. Синара чувствовала, что леди Фиделия не собирается выдавать всего, что знает. Настоящий игрок, умеющий держать себя в руках, сохраняя бесстрастное выражение лица. И теперь она выглядела лишь слегка удивленной.

— Не можете рассказать подробнее, как вы потеряли это ожерелье, леди Фиделия? — вмешалась Синара.

— Оно исчезло из моей шкатулки с драгоценностями, когда я гостила в поместье Саттонов, в Кингстоне. Вашего брата видели выходящим из моей спальни. Я в это время сидела за карточным столом.

— Понимаю. Но когда я навещала брата в тюрьме, он описал ожерелье. Моя мать утверждает, что оно когда-то принадлежало ее семье де Морне и называется La Hirondelle, ласточка, и было подарено ее прапрадеду королем Людовиком XIV. Не были бы вы так добры рассказать, как к вам попала эта фамильная драгоценность?

— Выиграла… в карты.

Она снова раздраженно ударила себя хлыстом по юбке и, покраснев от негодования, прошипела:

— Надеюсь, это не преступление! Кроме того, не понимаю, по какому праву вы меня допрашиваете, хотя именно я стала жертвой ограбления.

И смерив Синару злобным взглядом, добавила:

— Конечно, мне понятно ваше беспокойство за брата, но это не меняет дела. Преступление совершил он.

— Вы выиграли ожерелье у француза? — настаивала Синара.

Леди Фиделия покачала головой и, презрительно поджав губы, поднялась, оправляя юбки:

— Ну а теперь, прошу простить, у меня свидание… с моей лошадью.

Мерлин тоже встал и поклонился:

— Конечно, конечно, я только очень хотел бы узнать, у кого вы выиграли ожерелье. Миссис Хоторн крайне важно обнаружить, кто конфисковал фамильное достояние, принадлежавшее по праву ей, а не английским… э… игрокам.

Леди Фиделия гордо подняла подбородок:

— Не имею представления, в чьих руках побывало ожерелье, прежде чем стало предметом заклада. Вероятно, оно сменило не одного хозяина. Очень ценная вещь, и, возможно, было бы крайне полезно сейчас… — Встряхнув головой, она резко сменила тему: — Я слышала, мистер Хоторн сбежал. Как только его поймают и осудят, леди Рейвн, сыщики с Боу-стрит вернут мне бриллианты. Давно пора!

И не соизволив попрощаться, леди Фиделия повернулась и вышла, громко хлопнув дверью. Мерлин и Синара обескуражено переглянулись:

— Тебе тоже кажется, что ей крайне необходимо это ожерелье? — спросила Синара. Мерлин кивнул:

— Как большинство игроков, она, возможно, сегодня богата, а завтра — нищая. Вероятно, наделала долгов, вот и надеялась продать ожерелье и расплатиться.

— У нее нет родственников?

— Она вдова, и с тех пор как ее муж, бывший на тридцать лет старше, умер, водит компанию с самыми распутными людьми в Лондоне.

Дворецкий проводил их к карете, и Синара, заслонив от солнца глаза, вгляделась в даль и увидела около конюшни красный жакет леди Фиделии, похожий на экзотический цветок. Леди явно была рассержена — хлыст ходил ходуном в ее руках. Синара пожалела, что не смогла узнать ничего интересного и разгадка тайны по-прежнему ускользала от них. Вздохнув, она позволила Мерлину посадить ее в карету.

Они возвращались обратно в Блек Рейвн. Дорога вилась среди рощ и полей. Солнце золотило траву и деревья, в канавах и лугах пестрели красные, желтые и синие пятна полевых цветов. Запах прогретой свежевспаханной земли наполнял все.

— Глядя на эту идиллию, трудно представить, что в Блек Рейвне происходят такие страшные события, — пробормотала Синара.

Темные глаза Мерлина смягчились. Нагнувшись к жене, он нежно коснулся ее щеки:

— Ты заслуживаешь большего, чем вынужденный брак и ужасы Блек Рейвна.

Синара застенчиво взглянула на мужа:

— Мама говорит, что я очень похожа на отца, и лучшая черта, унаследованная от него, — верность. Он умер бы за семью.

Пальцы Мерлина осторожно обвели контур лица, запутались в золотистых локонах:

— А ты сделала бы то же? И умерла бы за меня? — пробормотал он, и Синаре стало трудно дышать. Его прикосновения лишали разума, и Синара беспокойно задвигалась на сиденье.

— Не знаю… однако всеми силами буду стараться защитить имя Сеймуров… а кроме того, я люблю Блек Рейвн.

— Хотя мы пережили там тяжелые испытания, Блек Рейвн соединил нас. Странно, что старый замок может так влиять на своих обитателей.

Он осторожно прижался губами к ее губам, и Синару пронзило желание. Как она хотела найти в себе смелости признаться, что любит его, но под пристальным взглядом Мерлина все больше смущалась. Она ответила на поцелуй, наполнивший ее живым теплом, а при мысли, что Мерлин, желая помочь Брендону, не остановился даже перед тем, чтобы встретиться с леди Фиделией, сердце охватила трепетная нежность. Лучшего человека, чем Мерлин, ей не приходилось видеть.

Мерлин, улыбаясь, приподнял ее подбородок и заглянул в глаза:

— Я понял, что обрел самую прекрасную в мире жену, еще в ту ночь, когда женился на тебе, — поддразнил он. — Конечно, тогда ты вряд ли была согласна, но теперь…

Синара слегка оттолкнула мужа:

— Стоит мне услышать этот надменный тон, сразу так и хочется объявить, что между нами нет иных чувств, кроме физического притяжения.

Карета свернула на узкую тенистую дорогу, опоясывающую Гейрлок Вудз. Прямо у их ног расстилалась прекрасная долина, и Синара, внезапно попросила кучера придержать лошадей. Сердце слишком сильно билось, и ей хотелось на несколько минут остаться одной, чтобы прийти в себя. А если муж, узнав о ее чувствах, просто посмеется? Мысль о том, что хрупкая тайна ее души станет предметом издевательства, была невыносимой. Как только правда выплывет наружу, она окажется во власти Мерлина.

Обмахиваясь веером, Синара стояла на опушке леса, глядя на долину.

— Как чудесно, — вздохнула она.

— Да, — согласился подошедший Мерлин, — лучшее место на земле. Я знаю, что в эти холмы скрыты богатейшие залежи меди, а возможно, и олова. Добыча руды станет спасением для Блек Рейвна. Как только мы обнаружим, кто стремится уничтожить Сеймуров, я начну разработку.