Бурный рай

Блэр была в ярости.

– Ладно, Тейлор, – прошипела она, разумно рассудив, что ее шансы на спасение равны нулю. – Ты хотел поговорить? Говори.

– Чудесная вечеринка, не правда ли? – протянул он, насмешливо вскинув бровь.

– Да, – огрызнулась она. – Это все? Я могу идти?

– Нет, не все, – возразил он, и насмешка в его глазах сменилась бушующим огнем. – Ты говорила, что любишь меня, Блэр. – Он мрачно усмехнулся. – И даже обещала ждать меня из тюрьмы. Что же случилось? Ты хотела исправить террориста, а государственного служащего, значит, любить не можешь? В чем дело? Тебе не удалось поиграть в филантропию? Ты не можешь жить без самоотречения?

– Что?! – воскликнула Блэр, ошеломленная этим выпадом.

Она начала подниматься, но он опустил руку ей на плечо. Она стряхнула ее, снова села, вся кипя от злости, и разразилась потоком слов:

– Ты ненормальный, Тейлор. Я ничего не имею против твоей работы. Можешь играть в Джеймса Бонда, сколько влезет, пока тебя не убьют. Я даже пришлю цветы на твои похороны. Но твоя персона не стоит особого внимания. Мне известно, кто ты такой – послушный исполнитель чужих приказов. Я презираю тебя, Тейлор! Ты сделал из меня дуру, использовал меня, обманул…

– Нет, постой! – взревел Крэг, упершись локтем в колено и вплотную приблизив к ней свое суровое лицо. – Я не мог сказать тебе правду, Блэр, и ты это прекрасно знаешь, черт возьми!

– Потому что ты – жалкий исполнитель! – Она не была уверена в разумности собственных доводов, но ее сердце разрывалось от самых противоречивых чувств и она страшилась даже думать о том, что у них могут возникнуть серьезные отношения. – Ладно, ты работал на моего отца, но ты все-таки мог успокоить меня, намекнуть на то, кто ты есть на самом деле. Вместо этого ты водил меня за нос. Я вела себя как идиотка, а ты смотрел и забавлялся.

– Я вовсе не забавлялся, Блэр, я…

– Выполнял приказы! – крикнула она. Она чувствовала себя заведенной, как механизм сломанных часов, которые не остановятся до тех пор, пока не раскрутится пружина. – А тебе никогда не приходило в голову, что эти приказы могут быть неправильными? Или ты настолько привык действовать по указке свыше, что уже не имеешь собственного мнения?

– Да! – взорвался Крэг. – Да, миссис Тейл, иногда я бываю не согласен с директивами начальства. И вы правы, миссис Тейл, я работаю на правительство, а мои начальники иногда допускают ошибки. Эта система несовершенна. Но я далеко не новичок, миссис Тейл, и знаю, что, при всем своем несовершенстве, система работает. Я всегда довожу свое мнение до руководства, а когда ко мне приходят мои подчиненные, выслушиваю их мнение. Но я нахожусь на этой должности, потому что у меня есть опыт и я умею принимать правильные решения. А твой отец и Меррил занимают свои посты, потому что разбираются в своей работе, и это далось им годами упорного труда. Ты не можешь не признать, принцесса, что на сей раз они провели операцию безукоризненно: ни с чьей головы не упал ни один волосок, а стоило чуть оступиться – и мог разгореться международный скандал.

Блэр замолчала. Он прав, тысячу раз прав. Но она не могла заставить себя это признать. Крэг опять назвал ее принцессой, и в тоне его сквозило презрение. Он заявил, что она должна его любить, а сам даже словом не обмолвился о своих чувствах.

Они были так близко друг к другу, что дыхание их смешивалось. Блэр смотрела ему в глаза и хотела лишь одного: забыть и обман прошлого, и страх перед будущим, прижать свои губы к его губам, растворившись в пламени поцелуя. «Нет, – умоляла она себя, – пожалуйста, не поддавайся ему!»

– Тейлор, – резко сказала она, – тебе совсем не обязательно было так со мной поступать. Ты позволил мне думать, что я нахожусь в руках у террориста, а потом… – Она задохнулась, не в силах напомнить ему о том, что он держал ее в своих объятиях, а она была так влюблена, что отдавалась своему похитителю. – Ладно, это не важно! Оставь меня в покое и отправляйся на очередное задание, Джеймс Бонд. Я не хочу быть рядом с тобой.

Крэг все так же внимательно смотрел на нее, но внезапно в глазах его погасли искры гнева и зажглись веселые огоньки.

– Ты все еще любишь меня, – произнес он, и если бы она не знала его лучше, то могла бы подумать, что в его насмешливом тоне промелькнула радость.

– Нет!

– Ты любила меня. Ты сама мне об этом говорила.

– Я была ослеплена, – возразила Блэр, чувствуя, как гулко бьется сердце в груди, и надеясь, что он не прочтет ее мысли своими львиными глазами, которые видели ее насквозь. – Я быстро влюбилась в тебя и так же быстро разлюбила, Тейлор. Это было сексуальное влечение, – холодно бросила она, горько улыбнувшись. – Я не сомневаюсь, что для тебя я всего лишь одна из многих.

– Вот как? – В лице Крэга не осталось и следа злости. Казалось, его забавляет этот разговор. Он отстранился от девушки и, вновь упершись локтем в согнутое колено, загадочно ухмыльнулся. – Продолжайте, миссис Тейл, – попросил он, – я еще никогда не слышал, как мой характер анализирует психолог.

Раздраженная его внезапной переменой и уверенная, что он над ней насмехается, Блэр заморгала, лихорадочно подыскивая подходящий ответ.

– Не надо быть психологом, чтобы назвать твое поведение бессовестным обманом, Тейлор.

– Конечно, мэм, – сказал Крэг смиренно, но в глазах его все так же плясали веселые огоньки.

«Он опять издевается!» – в гневе подумала Блэр.

– Ты лживый притворщик. И мне плевать, что ты работаешь на правительство! – воскликнула она.

– Конечно, мэм, – повторил Крэг.

Ухмылка его стала шире, лицо повеселело. Он уже не сомневался в исходе их отношений. Однако сейчас он не мог ничего предлагать и обещать, потому что завтра ему предстояло уехать. Сегодня вечером он мог лишь брать, умолять и говорить. Впервые в жизни он боялся не вернуться с задания. При мысли об этом его бросало в дрожь. Он так сильно хотел связать жизнь со своей принцессой – с женщиной, которая сейчас смотрела на него, возмущаясь его поведением. Она и впрямь была сегодня принцессой – американской принцессой, облаченной в королевское бархатное платье. Ее грудь слегка вздымалась от волнения, сводя его с ума. Ее тонкие черты были нежны и прекрасны, как хрусталь, но в отличие от хрусталя светились теплом и живым умом. «Забудь про завтрашний день, возьми все, что можешь, сегодня. Заставь ее ждать тебя».

– Я не люблю тебя, Тейлор. Ты мне безразличен. И всегда был безразличен. Дойдет это до тебя когда-нибудь? – спросила она.

– Разумеется, мэм! – подхватил Крэг. Для начала надо было ее успокоить. – Ты совершенно права, любовь моя.

– Я не твоя любовь, – огрызнулась Блэр, – и больше не собираюсь тебя потешать.

– И не потешай, – сказал Крэг. Голос его стал серьезным, на лице появилась задумчивая, совсем не насмешливая улыбка.

– Что? – проговорила Блэр, вновь растерявшись.

– Не потешай, – тихо повторил Крэг, опять нагнувшись к девушке. – Возбуждай меня, дразни, мучай… целуй.

Его хрипловатый бархатный баритон ласкал ее слух, теплое дыхание касалось лица. Она не могла оторвать взгляда от этих золотистых глаз, похожих на два ослепительных солнышка. Он нагнулся еще ниже, Блэр не шелохнулась – ее точно парализовало. Но тут он приник губами к ее губам, и холод растаял, растворился в жаркой волне огня. Этот поцелуй был легким, как дуновение ветра. Его язык медленно прошелся по контуру ее губ, смакуя их сладкий нектар. Так ценитель вин задерживает первый глоток во рту, чтобы прочувствовать тонкий букет, прежде чем сполна насладиться напитком.

Сначала Блэр была слишком ошеломлена, чтобы сопротивляться. Он застиг ее врасплох и покорил так же легко, как охотники захватывают лесную косулю, ослепленную огнями фар. А потом она уже не могла ни обдумать свое положение, ни возмутиться, ни высказать какие-то разумные доводы, которые спасли бы ее от страданий и самобичевания в будущем.

Как только он к ней прикоснулся, она унеслась в волшебный мир, где нет ни времени, ни пространства и где нет нужды в здравых мыслях. Это был их мир, она попадала в него, только оказавшись в объятиях Крэга. Ее словно окутывало облако блаженства, и она уже не считала зазорным уступить его ласкам, потому что это было единственно верное решение. Она должна быть с ним, наслаждаться его властно-необузданным, волнующим кровь присутствием.

Его поцелуй, все такой же медленный и чувственный, стал более страстным. Он приподнял ее лицо. Блэр вздрогнула, почувствовав его язык, и раскрыла влажные теплые губы, покоряясь и приглашая. Она почти не сознавала, что ее руки пылко обнимают его за шею, а тело льнет к нему в мучительно-сладком томлении. Поцелуй становился все глубже, пьянил, заставлял забыться и забыть обо всем. Время будто остановилось. Блэр ничего не слышала, кроме шуршания бархата, ничего не чувствовала, кроме игры литых мускулов у себя под пальцами, и не ощущала в ночном воздухе никаких ароматов, кроме восхитительного мужского запаха.

– Они, наверное, на террасе.

Знакомый голос отца вывел Блэр из забытья. Вернувшись в реальное время и пространство, она со стыдом поняла, что все повторилось: он опять одержал над ней верх!

Поспешно убрав руки с плеч Крэга, она вырвалась из его объятий.

– Черт бы тебя побрал, Тейлор! – яростно прошептала она, зная, что ее отец и Джордж Меррил уже выходят на террасу. – Больше никогда так не делай! Я же сказала, что не желаю иметь с тобой ничего общего! Иди рискуй жизнью, а меня оставь в покое!

Блэр дрожала, обуреваемая самыми разными эмоциями. Сердце ее колотилось и ныло от жестокой боли, но она сумела взять себя в руки.

– Привет, пап! – Она весело помахала, стряхнув со своего локтя руку Крэга и не обращая внимания на гнев, закипавший в его глазах. Он начал резко отвечать, но Блэр не слушала. Устремившись вперед, она подошла к Эндрю Хантингтону и подхватила его под руку.

– Мы с Крэгом вышли немножко подышать свежим воздухом, но я уже начала замерзать.

– Вот и отлично, – сказал Меррил и зычно расхохотался, в то время как Хантингтон разглядывал дочь, прищурившись. – Скоро будут зажигать свечи на моем торте. Подумать только – нашли столько свечек! По-моему, это просто бестактно. А ты как считаешь, Эндрю? Но я хочу, чтобы вы оба присутствовали.

– Прекрасно! – радостно воскликнула Блэр, натянуто улыбаясь. – Идемте!

– Да, идемте, – язвительно сказал Крэг из-за спины девушки, но на пороге танцзала схватил ее за руку, удерживая на месте. – Я еще не все сказал, – быстро шепнул он на ухо Блэр.

Она выдернула руку и поспешно ушла с террасы, стараясь держаться поближе к Меррилу и отцу. «Нет, ты все сказал! – думала она, мучаясь от боли и гнева. – И я не желаю с тобой видеться».

У нее было такое чувство, будто она теряет часть себя самой, но она твердо решила держаться от него подальше.

Однако Крэг не привык отступать от задуманного.

Не успел Меррил задуть на своем торте шестьдесят с лишним свечек, как Блэр почувствовала, что Крэг опять у нее за спиной. Он небрежно взял ее под руку, словно считал своей собственностью, и обратился к ее отцу:

– Мистер Хантингтон, шеф желает поговорить с вами наедине, когда закончится вечеринка. – Он понизил голос, но тон его остался таким же беспечным.

– Прибыл президент, сэр, так что разговор будет серьезным. Я с удовольствием отвезу Блэр домой.

– Замечательно! – кивнул Эндрю, не успела Блэр и рта раскрыть.

Хантингтон улыбнулся Крэгу, не догадываясь или делая вид, будто не догадывается, что родная дочь готова заткнуть ему рот кляпом, лишь бы он замолчал. Что он с ней делает? Зачем бросает на съедение этому льву? И тут она поняла: папа думает, что она любит Крэга, потому и стремится свести их. Ведь он ее отец и готов весь мир положить к ее ногам.

– Нет, папа. – Она пыталась настоять на своем, не поднимая лишнего шума. – Я тебя подожду. Мы вместе пришли, вместе и уйдем. Ничего страшного, если мне придется немного прогуляться…

– Спасибо, милая, – возразил Хантингтон, – но это ни к чему. Поезжай с Крэгом. Ах да, можешь не волноваться. – Глаза его лукаво блеснули. – Я не буду тебя ждать.

– Папа… – взмолилась Блэр, но Эндрю уже отошел, Ничего-то он не понял! Ему казалось, что она просто сердится и что им с Крэгом нужно выяснить отношения. Да, конечно, она сердилась. Но дело совсем не в этом. На любимого человека трудно долго держать обиду. Любовь включает в себя многое, в том числе и способность прощать. И Блэр уже почти простила Крэга, не без улыбки признавшись себе, что он весьма профессионально обвел ее вокруг пальца.

Но она не смела позволить себе смеяться, как не смела позволить себе любить. Она жила в постоянном страхе, не в силах от него избавиться, но отец этого не понимал.

– Даже если бы твой отец согласился тебя отвезти, я все равно не позволил бы тебе спрятаться у него за спиной, Блэр.

Отвлекшись от своих мыслей по воле того человека, который и был их причиной, Блэр осторожно попыталась высвободить локоть из его руки, но он не дал ей этого сделать.

– Пусти меня, Тейлор, – тихо сказала она, – я возьму такси. Я не хочу, чтобы ты отвозил меня домой…

– Вот и прекрасно, – буркнул он в ответ, – потому что я и не собирался везти тебя домой.

Он дернул ее за локоть и повлек к выходу из танцзала.

Что ей оставалось делать? Разве что устроить маленький скандал. Но она терпеть не могла обращать на себя внимание. К тому же не было никакой гарантии, что скандал ей что-то даст.

И Блэр не стала сопротивляться. Крепко сжав губы, она позволила Крэгу усадить себя в серебристо-серый «порше», который служащий подал к подъезду отеля.

«Ладно, Тейлор, – думала она устало, – сегодня мы поговорим. Я даже признаю все, что ты захочешь. Но это ровным счетом ничего не изменит».

Глава 13

Блэр сидела молча, с каменным лицом. Она думала, что он отвезет ее к себе на квартиру, неподалеку от Капитолийского холма, но когда он выехал на кольцевую и направился на юг, ее вялая покорность постепенно сменилась любопытством. Она с тревогой смотрела, как машина объезжает федеральный округ Колумбия, понимая, что еще немного – и они окажутся в Виргинии.

Наконец Блэр прервала молчание.

– Куда ты меня везешь? – язвительно спросила она. – Надеюсь, ты понимаешь, что, если против моей воли вывезешь меня за пределы штата, это будет считаться похищением?

Крэг бросил на нее непроницаемый взгляд:

– Мы едем ко мне домой.

Блэр удивленно приподняла брови:

– Я не верю, что ты живешь так далеко.

Он пожал плечами:

– У меня есть коттедж рядом с домом Меррила. Но я не считаю его своим домом.

Они снова замолчали. Машина проехала очередную развилку и, не успела Блэр по-настоящему возмутиться, свернула с трассы на темную пустынную дорогу. Они остановились у симпатичного скромного загородного дома, выстроенного в нескольких уровнях. Дом был ярко освещен, как будто ждал их появления.

Блэр попыталась сама выбраться из машины, но не смогла справиться с необычной дверцей «порше», которая откидывалась вверх. Крэг тут же поспешил ей на помощь, раздраженный ее нежеланием принимать его знаки внимания.

– Ты ведешь себя как обиженный ребенок, Блэр, – буркнул он, помогая ей выйти из машины, несмотря на ее стремление к самостоятельности.

– Прости, – язвительно бросила она, – я постараюсь вести себя как обиженный взрослый.

Чертыхнувшись, Крэг выпустил ее руку и пошел вперед по дорожке, окруженной садом камней в японском стиле. Повернув ключ в замке, он толкнул дверь и обернулся к своей спутнице:

– Прошу вас, миссис Тейл.

Блэр проскользнула мимо него в просторную гостиную, обшитую белым дубом. Светлый тон дерева контрастировал с камином из натурального гранита, перед которым стоял большой диван. На полу лежал пушистый ковер. Слева стояла стереосистема, справа – маленький бар.

Комната, несомненно, мужская, но очень уютная, подумала Блэр. Обстановка его городского коттеджа наверняка была холодной и аскетичной – одним словом, безжизненной.

Так вот, значит, что он называл домом. Судя по рядам пластинок, стоявших в застекленном шкафчике стереосистемы, Крэг увлекался музыкой, а книжные полки на стене напротив камина говорили о его любви к чтению. Множество симпатичных безделушек, украшавших деревянные столики и полочки, выдавали в нем человека, питающего страсть к путешествиям, новым странам и культурам…

– Ну ладно, Тейлор, – резко сказала Блэр, чувствуя, что уже влюбилась в этот дом. С каким бы удовольствием она порылась в пластинках и книгах, а потом уютно устроилась с книжкой на большом диване, пока за окном падает снег, а в камине весело потрескивает огонь! Это место она охотно назвала бы и своим домом. – Вот мы и добрались. Ты, кажется, хотел поговорить со мной? Или просто рассчитывал снова затащить меня в постель? Если так, ты только скажи. Не стоит тратить время на хитроумные уловки. Ради Бога, я с тобой пересплю.

– Прекрати, Блэр! – прошипел он, рассерженно выхватывая из ее рук накидку. – Ты никогда так не говорила, это тебе не идет. Садись, располагайся поудобнее. Можешь снять туфли, если хочешь. Какое-то время тебе придется побыть здесь.

Ни на миг не сводя с него вызывающего взгляда, она скинула туфли на высоком каблуке.

– Хорошо, Тейлор, я сняла туфли и никуда не пойду.

Его лицо посуровело.

– Может, хватит называть меня Тейлором? – раздраженно спросил он. – И пожалуйста, сядь. Ты похожа на львицу, которую загнали в клетку.

– Я принцесса, Тей… Крэг, – послушно поправилась она, – а не львица.

– Да сядь же наконец, черт тебя подери! – процедил он сквозь зубы.

Пожав плечами с напускным равнодушием, Блэр села, поджав под себя ноги, на просторный диван. Крэг скинул пиджак и ослабил галстук, потом со знанием дела развел огонь в камине. Затем, отряхнув руки, подошел к маленькому бару.

– Что будешь пить?

– Я не хочу пить.

– А по-моему, тебе надо выпить. Когда у тебя развяжется язычок, ты станешь немного откровеннее.

Блэр вздохнула и снова пожала плечами:

– Мартини, с маслиной.

Он принес напитки к дивану, протянул один ей и сел рядом, волнующе близко. Его левая рука легла на спинку дивана, всего в дюйме от ее шеи, а колено задело ее бедро.

– Хочешь сигарету? – предложил он.

– Нет, спасибо. Я бросила, ты что, забыл? – язвительно спросила она.

Он с вежливым удивлением приподнял бровь.

– Ну что ж, значит, я по крайней мере принес пользу твоему здоровью, если не считать остальные мои заслуги, – ухо заметил он. – Ладно, хватит о пустяках. Прости, что тебя обманывал, хотя до какой-то степени эта ложь была вызвана необходимостью. Мне не хотелось, чтобы у тебя сложилось впечатление, будто я тебя дурачил. Я знал, что ты рассердишься, но и сам был напуган. Я хотел тебя, Блэр, и ради этого готов был наговорить все, что угодно можешь ты это понять? Вряд ли, – с горечью ответил он на свой вопрос. – Три месяца назад я и сам себя не понимал. Но я люблю тебя, Блэр, и потому способен на все.

Он замолчал. Блэр смотрела на него и не могла отвести взгляда. Сердце трепетало у нее в груди. Он любит ее, действительно любит – она так хотела и так боялась в это поверить! Уж лучше бы они больше так и не встретились.

Он ждал ответа. Но Блэр знала: стоит ей раскрыть рот, и Крэг поймет, как много он для нее значит, и уже не уйдет из ее жизни. А переделать его невозможно. Да и стоит ли вообще переделывать того, кого любишь? И можно ли рассчитывать на взаимную любовь, заставив человека отказаться от дела всей его жизни? Но если он останется прежним, ее жизнь превратится в сплошной кошмар. Каждый раз, когда он будет уходить на задание, в ее душе будет что-то умирать, и в конце концов она превратится в злобную, сварливую каргу.

– Пожалуй, я все-таки возьму сигарету, – взволнованно проговорила она.

Он покачал головой:

– Не надо, если ты действительно бросила. К тому же сигарета тебе не поможет. Рано или поздно тебе придется дать мне ответ. Я люблю тебя, Блэр, и верю, что ты тоже меня любишь. Я жду, что ты меня простишь, что снова скажешь, что любишь меня.

– Я прощаю тебя. И люблю тебя… – сказала она деревянным голосом, чувствуя, что вот-вот расплачется.

Ей было бы легче любить преступника, потому что преступник может исправиться, он искупит свою вину и будет жить. Боже, она хотела только одного – чтобы Крэг жил!

Он не сводил с нее золотых львиных глаз, и в этот момент Блэр особенно остро чувствовала, как проникает в душу его необычный взгляд, читая самые потаенные мысли. Брови Крэга медленно сошлись на переносице, пальцы крепче сжали бокал. Ее тон поставил его в тупик.

– Когда ты опять уедешь? – спросила она прямо.

Вопрос не в бровь, а в глаз. Лицо его застыло. Крэг моргнул, прежде чем ответить.

– Завтра.

– Ясно.

– И это все? – Он вдруг разозлился. – «Ясно»? И больше ты мне ничего не скажешь?

– А что ты ожидал услышать? – огрызнулась Блэр. – Ну ладно: пожалуйста, не уезжай!

– Я должен…

– Так ради чего ты затеял этот разговор? – спросила Блэр. – Я не знаю таких слов, которые могли бы тебя остановить. Ты должен поехать и уедешь. Только, ради Бога, Крэг, не проси меня ждать, когда назад прилетит гроб с твоими останками. Я не могу, не могу, не могу!

– Блэр, подожди! Ты не хочешь меня слушать! Я должен уехать завтра, но это в последний раз. Я…

– Нет! – Она со стуком поставила бокал на журнальный столик и заметалась по комнате, чувствуя, что вот-вот расплачется от злости и страха. «Не надо, Тейлор, не мучай меня! – мысленно молила она. – Прошу тебя, не мучай!» – Ты уедешь завтра, Крэг, и так до бесконечности. И каждый раз будет последним – до тех пор, пока…

Блэр представила Рэя, истекающего кровью на асфальте, с закрытыми глазами. Она едва держалась на ногах от слабости. Ее душила бессильная ярость.

– Блэр, черт возьми! Люди каждый день погибают в дорожных авариях! На тебя могут напасть, когда ты идешь по улице. В жизни нет никаких гарантий. Но я говорю серьезно. Я не могу отказаться от этого задания, как бы сильно тебя ни любил. За такой короткий срок мне не найдут замены. Но скоро это кончится.

Он встал с дивана, пытаясь привлечь внимание Блэр, заставить ее понять. Но она ни секунды не стояла на месте, беспокойно расхаживая по пушистому ковру перед камином, и была похожа на прекрасную, запертую в клетке хищницу. Крэгу так и не удалось встать перед ней и увидеть ее лицо. В конце концов он, громко выругавшись, схватил ее за плечи и слегка встряхнул:

– Черт возьми, Блэр! Я люблю тебя, а ты любишь меня. Разве это ничего не значит? Говорю тебе: я хочу изменить свою жизнь. Неужели ты не можешь пойти на компромисс? Неужели у тебя нет ко мне ни капли доверия? Значит, ты не настолько любишь, чтобы дать мне шанс?

Он тряс ее так долго, что она наконец перестала сопротивляться и посмотрела ему в глаза – они прожигали насквозь. И Блэр внезапно забыла обо всем.

– Тейлор, – произнесла она с горечью, со слезами в голосе, – я люблю тебя. – Страх, боль и злость вдруг выплеснулись отчаянным, яростным желанием. Время перестало существовать. Прошлого не было, а будущее растворилось в тумане. Опустив голову, Блэр прошептала: – И хочу тебя.

Он сжал ее руки. Она прильнула к его груди, слыша, как шумно колотится его сердце, ощущая его стальные мускулы и прерывистое дыхание на своем виске.

– Сейчас? – спросил он.

Блэр молча кивнула – она уже не могла совладать с собой. До сих пор, когда они" занимались любовью, Крэг был мучительно осторожным, дразняще медленным и невероятно нежным. Прежде чем овладеть ею, он доводил ее до безумия своими изысканными ласками.

Но сегодня ночью он стал другим – Блэр впервые видела его во власти собственной страсти. Он рывком прижал девушку к себе, запустив пальцы в ее прическу, и шпильки посыпались на пол. Блэр стиснула зубы от боли, но ничего не сказала. Лихорадочно блестя глазами, он припал к ее губам в жарком поцелуе, двигая языком в такт бедрам.

Опустив ее на ковер, Крэг грубо и быстро сорвал с нее одежду, но Блэр не возмутил его натиск, ибо в этот момент она была охвачена таким же диким пожаром страсти. Она забыла обо всем на свете и хотела лишь одного – быть с ним в последний раз. Она не сводила с него глаз, упиваясь жарким пламенем, полыхавшим в его взгляде. Его хриплый шепот отдавался в ее сознании громовыми раскатами:

– Ты будешь меня ждать.

Блэр кивнула. Сейчас она была согласна на все:

– Крэг, пожалуйста…

Ее стройное тело выгнулось навстречу его ласкам. Крэг обхватил ладонями ее бедра, не спуская глаз с лица Блэр. Он хотел, чтобы эта ночь стала для нее незабываемой.

И это ему удалось. Ей никогда не забыть высокие оранжевые языки пламени, плясавшие в камине, широкие плечи любимого мужчины и огонь в его глазах, который, как и огонь в камине, начал угасать лишь под утро, когда в комнату просочился тусклый рассвет.

Этот мужчина обладал поистине неиссякаемой энергией. Он был прекрасен и в жизни, и в любви – простой смертный не может быть так прекрасен.

И все же он был простым смертным. Блэр наконец заставила себя это признать. В часы ночного блаженства, когда она с готовностью выполняла все его требования и брала то, что он предлагал взамен, в голове ее не было ни одной мысли. Однако она с самого начала знала, что за удовольствием последует горькая расплата.

Огонь догорал, в окно тянуло весенней прохладой, но и было тепло. Она лежала на мягком ковре в объятиях Крэга, уткнувшись лицом в его грудь, уставшая и приятно опустошенная.

Блэр попыталась заглянуть ему в лицо, но не смогла: он прижал ей волосы плечом. Но она была уверена, что он спит. Засыпала ли она сама хоть ненадолго? Трудно сказать. Эта ночь была похожа на древнеримский пир – одно блюдо шикарнее другого. Такое обжорство неизбежно вело к утомлению.

Ей наконец удалось слегка приподнять голову и посмотреть ему в лицо. Да, он спал. Она почувствовала соль на губах и поняла, что из глаз ее тихо катятся слезы. Он всего лишь простой смертный. Дыхание, от которого мерно вздымается его крепкая, точно высеченная из камня, грудь, может оборваться. Кровь, которая бежит по его жилам, питая неутомимую энергию, может пролиться. А сердце – смелое, гордое, любящее сердце – может остановиться. Это кажется невероятным: теплое, живое, полное сил существо – и вдруг превращается в прах по вине куска металла и взрывчатого порошка. Пуля… такая маленькая штучка, но она способна погубить сильного, неукротимого человека.

«Зачем, зачем я себя мучаю?» – думала Блэр. Но она любила Крэга. Ей нравилось, как волосы небрежно спадают ему на лоб, нравилось ощущать тепло его расслабленной руки, даже во сне властно прижимающей ее к себе.

Она судорожно сглотнула, вся дрожа от волнения.

Он действительно любит ее. Она знала, что все его обещания искренни. Но она также знала, как это бывает с людьми его профессии. Может, шеф и хочет отпустить Крэга Тейлора, но никогда не сделает этого, потому что Крэг – его лучший работник, человек номер один, для которого всегда есть срочное дело.

Надо уходить. Думая об этом, Блэр уже чувствовала себя наполовину мертвой, но годы и жизненный опыт научили ее не верить в принудительный выбор, тем более что изменить она ничего не могла.

Надо уйти сейчас, не дожидаясь, пока он затеет очередной разговор. Отрубить – и все! Сколько можно ходить вокруг да около? «Не будь дурой! – сказала себе Блэр. – От Крэга так просто не улизнешь». Тут она рассеянно заметила, что они лежат на ковре из медвежьей шкуры. Странно, почему это сразу не бросилось в глаза? А впрочем, не важно. Главное, что она ни за что не сумеет пройти мимо огромного камина, не разбудив Крэга. Он обязательно проснется и удержит ее.

А даже если и сумеет, что делать дальше? Ясно как божий день, что у крыльца ее не дожидается такси. Она опять посмотрела на его красивое суровое лицо и облизнула еще соленые губы. Как перехитрить искусного мастера интриги? Единственный способ – заманить его в душ и в это время угнать его машину. Но ему нужно ехать на задание, вспомнила Блэр.

Ну что ж, если он так нужен правительству, пусть само его и забирает. «В конце концов, они и так слишком много у меня отняли, не могу же я сама отдать все!» – подумала она, кусая губу, чтобы не расплакаться.

Наконец, все обдумав и мысленно смирившись с неизбежным, Блэр заснула тревожным сном.

Проснувшись, она сразу же почувствовала его внимательный взгляд. Он лежал, опершись на локоть, и смотрел на нее с такой откровенной любовью, что у нее перехватило дыхание. «Боже милосердный! – мысленно взмолилась она. – Спаси его, не дай ему погибнуть!»

– Я люблю тебя, Блэр, – сказал он.

Она уже знала это: он не раз признавался ей в любви. Но могут ли надоесть такие слова?

Блэр попыталась улыбнуться. Это ей не очень удалось, но Крэг, похоже, остался доволен.

– Ты подождешь меня?

– Да, – солгала она, не моргнув глазом, и провела дрожащим пальцем по его щеке. – Завтра превратилось в сегодня. Ну что, будем собираться?

– Блэр, нам надо поговорить. Эта ночь… я не променял бы ее ни на что другое и не жалею, что так вышло. Но мы с тобой еще не обсудили…

– Я тоже ни о чем не жалею, – грустно перебила Блэр, понизив голос до хрипловатого шепота. – Эта ночь мне тоже очень дорога. – Она откашлялась и улыбнулась уже увереннее. – Мы можем поговорить на обратном пути. Прими душ, а я пока приготовлю кофе, если ты покажешь Мне, где кухня.

Крэг немного помолчал, потом поцеловал ее в припухшие губы – очень нежно, словно извиняясь за неистовые ночные поцелуи.

– Хорошо. – Поднявшись, он невольно залюбовался ее спутанными волосами, красиво разметавшимися по ковру, и стройной точеной фигурой.