Бурный рай

– Раздевайся!

Блэр застыла как вкопанная.

– Послушай, Тейлор…

– Немедленно! – рявкнул он. – Не бойся, я не собираюсь посягать на твое прелестное тело. Но ты вся промокла, даже постель намочила. Тебе надо согреться. Одеяла лежат в заднем…

– Я знаю, где лежат одеяла, – резко перебила она и той же шаткой походкой направилась к дальней, кормовой части каюты.

Остановившись у шкафа, она постояла в нерешительности, потом повернулась к Крэгу спиной, разделась и завернулась в одеяло. Другое одеяло Блэр принесла ему.

Крэг смотрел на нее не отрываясь. В его львиных глазах горели золотые огоньки.

– Я и сам промок до нитки, – сообщил он.

На нем были только шорты, в которых он обычно работал на палубе, но они в самом деле насквозь пропитались водой.

– Ну и что? – смущенно пробормотала Блэр.

– А то, что мне нужна помощь, – раздраженно объяснил он.

Тяжело вздохнув, Блэр подошла к изножью кровати. Пол ходуном ходил у нее под ногами, и она отчаянно старалась удержать на себе одеяло. Схватившись за штанины, она потянула их на себя, чувствуя под руками его теплое, вздрагивающее, напряженное тело.

Он приподнял бедра, чтобы она могла вытянуть из-под него шорты. Кровь горячей волной прилила к лицу Блэр. Крэг заявил, что не посягает на нее, но явно забыл предупредить об этом собственное тело.

Сняв с него шорты, Блэр швырнула их на пол и бесцеремонно набросила на Крэга одеяло. Он тихо засмеялся.

– И что теперь? – коротко спросила она.

Услышав этот вполне невинный, хотя и несколько двусмысленный вопрос, Крэг ухмыльнулся и опустил глаза, пряча насмешливый взгляд.

– Посмотри, не осталось ли вина, – попросил он.

– Вина? – возмутилась Блэр. – Тебе надо выпить чего-нибудь горячего.

– Это верно, – согласился он, – но при такой болтанке ты не сможешь вскипятить воду. Так что неси вино, а потом попытаемся уснуть.

– Уснуть? – удивилась Блэр. – При такой-то погоде? К тому же у тебя, наверное, сотрясение мозга. Тебе нельзя спать.

– Буря утихнет в течение часа. А у меня не сотрясение мозга – просто сильно болит голова. Так что делай, пожалуйста, как я говорю.

– Откуда ты знаешь, что у тебя не сотрясение мозга?

– Однажды у меня было сотрясение, и тогда я чувствовал себя гораздо хуже, чем сейчас. Ну давай. Я уже выпил таблетки. Если мне удастся заснуть, боль пройдет.

– После таблеток нельзя пить вино, – заупрямилась Блэр.

– О Господи, женщина! – разозлился Крэг. – Ведь я прошу всего лишь стакан вина. Я не собираюсь напиваться допьяна. Целых тридцать восемь лет я прекрасно обходился без вашей помощи, миссис Тейл, так что не надо учить меня уму-разуму!

– Хорошо! – прошипела Блэр.

Она без труда нашла на камбузе бочонок с вином и уже шла назад, когда лодка сильно накренилась влево. Девушка ухватилась за переборку стены, чтобы не упасть, и тут с нее упало одеяло. Блэр схватила одеяло, опять в него замоталась и кое-как добрела до кровати, злая и раздраженная.

Крэг сумел приподнять подушку и теперь сидел в постели, насмешливо наблюдая за своей пленницей. «Она с таким упорством старается сохранить приличия, – подумал он с досадой, – и совершенно безрезультатно…» Даже через много лет, закрыв глаза, он сумеет представить ее обнаженное тело – каждый изгиб, каждую ложбинку, каждый дюйм шелковистой, манящей кожи.

– Смеешься надо мной? Ладно, Тейлор, смейся, – угрожающе сказала Блэр, – только учти: больше помощи ты от меня не дождешься!

– Я не смеюсь! – возразил он.

Блэр попыталась откупорить деревянный бочонок, но замешкалась с пробкой. Крэг некоторое время ждал, потом выхватил у нее бочонок и легко выкрутил пробку. Блэр с чувственным трепетом следила за движениями его сильных ловких рук.

Не догадываясь о смятении, царящем в душе девушки, он поднял глаза и улыбнулся:

– Ты забыла кружки.

– Тейлор!

– Ничего страшного, – поспешно сказал он. В глазах его сияли насмешливые искорки. – Можем обойтись и без кружек.

Он отхлебнул прямо из бочонка и протянул вино Блэр.

Блэр брезгливо взглянула на допотопный бочонок и взяла его в руки. Но как только она поднесла бочонок к губам, море вновь всколыхнулось, и терпкая жидкость полилась ей на лицо, на шею, побежала струйками вниз и исчезла в ложбинке на груди, почти полностью скрытой одеялом.

Раздраженно застонав, Блэр хотела отдать бочонок Крэгу, но тут увидела его лицо и замерла. В его взгляде уже не было насмешки, он смотрел на нее очень серьезно, глаза его потемнели.

Блэр уже знача этот взгляд и теперь почувствовала, как по ее спине побежали мурашки. Ее попеременно бросало то в жар, то в холод.

Крэг увидел страх в ее широко открытых глазах, на мгновение зажмурился и вновь беспечно улыбнулся.

– Прости, милая, – хмыкнул он, – не сегодня: у меня болит голова.

– Заткнись немедленно! – взвилась Блэр, чувствуя, что краснеет от корней волос до пяток, и от этого злясь еще больше.

– О! – Он скривился. – Заткнусь, заткнусь, только не кричи! – Он взял у нее вино и сделал долгий глоток, не переставая морщиться, потом протянул бочонок ей. Поправив подушку, он лег, обхватил Блэр одной рукой и опустил ее голову себе на плечо, пресекая возмущение. – Не бойся меня, принцесса. Я же сказал: у меня болит голова. Просто я хочу, чтобы мы легли поудобней и немножко отдохнули. Выпей еще вина и постарайся заснуть.

Заснуть? При такой бешеной качке? Но пока они лежали, передавая друг другу бочонок с вином, Блэр в самом деле почувствовала, что вот-вот задремлет.

Шло время, лодку все так же болтало, свистел и завывал ветер.

– Тебе повезло, что я не страдаю от морской болезни, – пробормотала она.

– Да, – сухо отозвался он. – Мне чертовски повезло, – добавил он с грустью, – я попал в дивный сиреневый сад, где у каждого цветка по пять лепестков.

Блэр замолчала. Убаюканная шумом дождя, согретая теплым одеялом и близостью Крэга, она наконец уснула.

Шторм кончился рано утром. Качка прекратилась, и Блэр проснулась, разбуженная мертвой тишиной. Быстро оглядевшись, она увидела, что Крэга в каюте нет: видно, он уже встал и поднялся на палубу. Выбравшись из-под одеяла, Блэр подошла к шкафу, взяла со своей полки сухие джинсы и рубашку, торопливо оделась, сполоснула лицо и поспешила наверх.

Крэг стоял возле грот-стакселя, одной рукой держась за мачту, другой упершись в бок. Он широко расставил мускулистые ноги. Взгляд его был устремлен к горизонту, необычайно красивому после шторма. Неподалеку сверкал песчаный берег – казалось, он состоит из миллиона белых кристалликов. Вдали высились горы. Спокойную гладь моря будоражила легкая рябь, а небо переливалось ярко-розовыми и золотыми красками.

Крэг стоял в гордой позе льва, оглядывающего свои владения. Сердце Блэр болезненно сжалось. Разве можно поверить, что за внешним благородством этого человека скрывается вероломная душа?

– Доброе утро, миссис Тейл, – окликнул он девушку низким бархатистым голосом, одарив ее ослепительной улыбкой. – А утро сегодня действительно замечательное!

Блэр скептически приподняла бровь, но не смогла сдержать ответной улыбки. Хотя Крэг и напоминал сейчас олимпийского чемпиона, даже он не мог так быстро оправиться от сильного удара по голове.

– Да, утро чудесное, – согласилась она, озадаченно оглядывая Крэга. – У тебя, надо сказать, вид цветущий. Как ты себя чувствуешь?

Он поморщился:

– Отвратительно! Голова так и не прошла, – признался он и вдруг усмехнулся: – А наша лоханка неплохо продержалась в шторм, а?

– Да, – снова согласилась Блэр, – лоханка крепкая. – Она помолчала, нахмурившись. – А кстати, как называется эта лодка? Или у нее вообще нет названия?

– Почему же? Есть, – ответил Крэг и лукаво усмехнулся. – Наша лоханка называется «Принцесса».

– Ясно, – пробормотала Блэр, сразу вспомнив, что Крэг и ее саму обзывает принцессой. – Ну что ж, – отрывисто сказала она, – пожалуй, в шторм она действительно повела себя как принцесса.

– М-м… верно, – загадочно бросил Крэг и, спрыгнув с грота, встал рядом с девушкой. – Как насчет кофе? И завтрака? Помнится, мы вчера не поужинали.

– Да, не поужинали, – сухо откликнулась Блэр, – но ты, как я вижу, уже на ногах. Мог бы и сам приготовить завтрак.

– Виноват, залюбовался рассветом, – признался он с довольной улыбкой. – К тому же хочу перед отплытием проверить снасти и паруса. Десять дней уже на исходе, скоро ты будешь дома.

– Ладно. – Блэр невольно отступила на шаг, взволнованная его близостью. – Пойду приготовлю завтрак.

– Эй! – крикнул он ей вдогонку. – Когда сварится кофе, принеси мне, пожалуйста, парочку таблеток. Голова трещит!

Блэр отрывисто кивнула и исчезла в каюте. Она пребывала в полном недоумении. С каждым днем ей становилось все труднее верить в обещание Крэга. Неужели он в самом деле сдержит слово – получит какую-то свою награду и отправит ее домой? Конечно, сам он скроется, и она больше никогда его не увидит, а может быть, когда-нибудь прочтет в газете, что его группа политических фанатиков арестована. Его посадят в тюрьму. Или убьют…

А она уже никогда не станет прежней, ибо вместе с ним навсегда уйдет часть ее души.

Пока Блэр терзалась своими мыслями, закипел кофе. Вздохнув, она налила чашку Крэгу и пошла на корму, чтобы взять из шкафа таблетки от головной боли.

Пальцы ее вновь зацепили фальшивую заднюю панель, и она увидела пистолет.

Задрожав, Блэр крепко зажмурилась и судорожно сглотнула.

Она уже давно смирилась со смертью Рэя, но день его убийства ей не забыть никогда. С тех пор при виде любого огнестрельного оружия в памяти ее всплывала эта сцена: резкий выстрел, и вот на лице Рэя меркнет прекрасная заботливая улыбка. Алая кровь заливает его темно-синий костюм, брызжет на золотистые волосы. Блэр слышит собственный нескончаемый крик. Охранник бросается к ней, прикрывая своим телом от пуль, а она в истерике рвется к мужу, еще не сознавая, что Он умер.

К глазам подступили слезы, но Блэр сдержала их усилием воли и протянула руку к пистолету. Она умела обращаться с оружием. Отец учил ее стрелять по мишеням с тех пор, как ей исполнилось десять лет. Она попадала в муху со ста ярдов. Сидя на корточках, девушка нащупала холодный металлический приклад, сомкнула на нем пальцы…

И тут ощутила присутствие Крэга.

Это ее шанс! Пусть он ответит, куда они плывут, почему ее похитили и кто он такой. Они поменяются ролями: теперь он будет ее пленником, и она сдаст его полиции, пока он не совершил очередного преступления.

Он стоял в десяти шагах от Блэр, упершись руками в бока, и смотрел на нее блестящими желтыми глазами, в которых не было и тени страха. Она медленно навела на него дуло пистолета.

– Он заряжен, Блэр, – ровным голосом сообщил Крэг. Она кивнула. Пора было задавать вопросы, но к горлу вдруг подкатил комок, а язык отяжелел и перестал слушаться. Он двинулся к ней, и она наконец обрела дар речи.

– Тейлор, я умею обращаться с оружием, – предупредила она, – я меткий стрелок.

– Знаю, – спокойно сказал он, остановившись прямо перед девушкой. – А еще я знаю, что ты меня не убьешь.

Блэр спустила предохранитель.

– На это не рассчитывай, Тейлор. – Ее голос вдруг стал хриплым.

Крэг шагнул ближе.

– Не подходи, – сказала Блэр.

Зрачки его на мгновение расширились: кажется, он растерялся. Но через мгновение лицо приняло обычное непроницаемое выражение.

Они стояли друг против друга в напряженном молчании, не двигаясь и даже не дыша. Лодка мерно покачивалась. В тишине было слышно, как плещутся волны о борт и кричат чайки. Вольные птицы, с завистью подумала Блэр. Пистолет оттягивал ей руку, а желтые глаза Крэга, светившиеся в темноте каюты, пронзали насквозь.

И тут ее затрясло мелкой дрожью. Крэг протянул руку и взял пистолет из ее холодных ослабевших пальцев. Отойдя к шкафу, он положил оружие на место и вновь приблизился к Блэр, которая теперь стояла, опустив плечи, чувствуя себя побежденной.

Он обнял ее. Она не сопротивлялась. Слезы ручьями текли по ее щекам.

Крэг подхватил Блэр на руки, как ребенка, отнес на кровать и начал баюкать у себя на коленях, ласково убирая с ее лица пряди волос и приглаживая их. Неожиданно она отчаянно замолотила кулаками в его грудь.

– Черт бы тебя побрал, Тейлор! – кричала Блэр, понимая, что ее удары не причиняют ему никакого вреда: он даже не пытался ее усмирить. – Ты преступник, а я не могу тебя убить. Не могу… – Она осеклась. Энергия ее вдруг иссякла, и она безжизненно уронила руки ему на грудь.

– Ты не можешь меня убить, – сказал он нежно, – потому что знаешь: я никогда не обижу тебя. Ты не сделаешь этого, потому что понимаешь: я люблю тебя, а ты меня.

Блэр продолжала дрожать. Она и сама понимала, почему не может его убить. Это было бы чудовищным повторением прошлого: человек, которого она любит всем сердцем, истечет кровью и погибнет у нее на глазах.

– О, Крэг, это было так ужасно! – Ей необходимо было произнести это, почувствовать его поддержку. – Только что он стоял, смеялся, махал рукой – живой, полный сил. А потом вдруг упал, и жизнь погасла в его глазах. И эта кровь… о Боже, сколько же там было крови…

Крэг слушал ее, не перебивая. Он отчаянно желал облегчить ее боль, взять на себя. Ему доводилось видеть ужасы войны и террора, и единственным утешением для него было то, что несколько раз он сумел предотвратить насилие. Но потерять дорогого человека… Он не мог себе представить, что Блэр вдруг не станет. Каким горем была для нее смерть любимого мужа!

Крэг обнимал ее, бормотал слова утешения и нежно баюкал, позволяя ей выговориться. Только когда солнце поднялось совсем высоко, он почувствовал, как расслабилось утомленное тело Блэр.

Они продолжали сидеть молча. Наконец она подняла глаза, в которых еще блестели слезы, и он увидел в них сочувствие.

– Твоя голова. Прости, я совсем про нее забыла.

Он ласково улыбнулся:

– Не волнуйся, я тоже про нее забыл. Она уже не болит.

– Правда?

– Правда. – Он не обманывал. В какой-то момент ноющая боль превратилась в легкую пульсацию, а теперь он чувствовал лишь некоторую тяжесть в затылке. Он покрутил головой, чтобы убедить и себя, и ее в том, что все хорошо. – Правда, – повторил он. – Мне гораздо лучше.

Девушка вдруг прерывисто вздохнула, не спуская с него своих изумрудных глаз, глубоких и умоляющих.

– Крэг… – слабо начала она и, подняв тонкий дрожащий палец, погладила его щетинистую щеку, – прошу тебя, Крэг, повинись. Ну как ты не поймешь? Ты прекрасный человек! Пойди с повинной. Я не стану заявлять о том, что ты меня похитил. Какие бы преступления ты ни совершил, мы все уладим. Я тебе помогу.

Крэг посмотрел на нее, и уголки его губ дрогнули в нежной улыбке. Его глаза утратили свою холодную желтизну и теперь горели насыщенно-золотым огнем – проницательные, задумчиво-печальные.

Он не думал о том, что она когда-нибудь проклянет его за сегодняшнюю ложь, за то, что он не прервал ее бессмысленную мольбу. Он видел лишь ее трогательные глаза, полные любви и нежности, и готов был душу заложить, лишь бы продлить этот момент. Ему отчаянно хотелось услышать те заветные слова, которые она могла сказать ему только сейчас.

– Почему, Блэр? – хрипло спросил он. – Почему ты это делаешь?

– Потому что я… я… – Она запнулась, взволнованно дыша, потом вновь обрела уверенность. – Потому что я люблю тебя. – Она произнесла это полушепотом, просто и благородно.

Крэг крепче сжал ее в своих объятиях.

– Я тоже люблю тебя, Блэр, – пробормотал он, уткнувшись губами в ее волосы.

– Не надо, прошу тебя! – Она отстранила его и нашла в себе силы, чтобы встать и отойти. – Да, я люблю тебя, Крэг, но не собираюсь становиться твоей сообщницей.

– Я обещал, что верну тебя в Вашингтон – твоему отцу, – сказал Крэг; глаза его сузились и стали суровыми, а голос звучал резко. – Ты сомневаешься в моем слове?

– Нет, – тихо ответила Блэр. – Я верю, что ты исполнишь свое обещание.

Он вдруг горько усмехнулся:

– Ты хочешь, чтобы я повинился?

– Да, – прошептала Блэр.

– Но ты же не знаешь всего, что я сделал, – напомнил он ей.

Блэр сосредоточила взгляд на холодном кофейнике.

– Я не верю, что ты сделал что-то очень плохое. Говорят, человек даже под гипнозом не подчиняется приказам, которые идут вразрез с его совестью. Я знаю, что ты такой, Крэг. Ты ступил на неправедный путь, но у тебя есть совесть. Если ты сейчас явишься с повинной, то сможешь исправиться. Кто знает: быть может, потом уже будет поздно.

Крэг держался из последних сил. Он чувствовал, что где-то внутри него вскипает смех – истерический смех на грани рыдания. Все происходящее казалось ему душераздирающей трагикомедией.

Что ж, отчего бы не согласиться? Все равно ему предстоит встреча с Хантингтоном. Если сейчас пойти ей навстречу, тогда, может быть (только может быть!), в оставшиеся дни судьба подарит ему еще несколько сладостных мгновений, которые он будет бережно хранить в памяти всю жизнь.

– Ладно, – серьезно сказал он, – я повинюсь перед твоим отцом.

Блэр смотрела ему в глаза, любуясь золотистыми искорками, горевшими в их глубине. Она была поражена тем, как быстро он сдался. Нет, здесь что-то не так.

– Ты серьезно?

– Конечно, серьезно, – недовольно подтвердил Крэг. – Мне кажется, у тебя нет причин считать меня лжецом.

Это точно: в чем, в чем, а во лжи она его никак не могла упрекнуть. Свое слово он держал всегда.

– У меня к тебе есть один вопрос, – тихо проговорил он, перебив ее мысли.

– Какой?

Блэр была ошеломлена происходящим, как будто ей в руки свалился нежданный подарок, и она никак не могла понять, что же это такое.

– Что будет дальше?

Крэг знал, что это запрещенный прием, но все глубже и глубже всаживал нож в рану, а его жертва пока даже не подозревала об этом. Впрочем, терять ему нечего: как только закончится их путешествие, она в любом случае захочет его повесить. Отбросив всякую осторожность, Крэг решил идти до конца, не думая о последствиях.

– Я говорю о нас с тобой. Что будет дальше? – Он смотрел ей прямо в глаза, требуя ответа.

– Н-ну… – запинаясь, проговорила Блэр, – я… не знаю. Все зависит от обстоятельств. Ведь мне неизвестно, какие преступления ты совершил и на кого ты работаешь. Скорее всего тебе придется отсидеть какое-то время в тюрьме.

– А ты будешь меня ждать?

Крэг Тейлор задавал свои вопросы в лоб, и испуганная, растерянная Блэр никак не могла увильнуть от ответов. Только что она пыталась вселить в него силы для решительного поступка, а теперь сама чувствовала себя слабой и беспомощной.

Но это быстро прошло.

– Да, – сказала она, почти не задумываясь.

Она любит его и готова на все. Ей уже доводилось страдать во имя любви. Однако даже сладостная любовь прошлого была ничто в сравнении с этим всепоглощающим чувством. Блэр верила, что выдержит любые испытания. Он отдавал себя в ее власть, доверял ей, и самое меньшее, что она могла для него сделать, – это дать ответное обещание. Теперь все козыри были у нее, и Крэг нуждался в ее поддержке.

– Да, – повторила девушка, твердо уверенная в том, что он ее любит: еще бы, ведь он решился ради нее на такой шаг! – Да, я буду тебя ждать.

– А если твой отец этого не одобрит? Вряд ли ему понравится, что его дочь связалась с уголовником.

«Боже мой, – мысленно ужаснулся Крэг, – что я несу?» Но ему хотелось услышать ее ответ, и он не жалел об обмане, ибо его ждала сказочная награда – еще несколько дней с Блэр.

– Эндрю Хантингтон мне не указ, я живу своим умом, – спокойно ответила она.

«Ну, с этим можно поспорить». – Крэг с трудом сдержал ироничную усмешку. Посерьезнее, иначе все пропало.

– Подумай хорошенько, Блэр, – мягко сказал он, – подумай, кто ты и кто я. Подумай о своей семье и друзьях. Ведь я буду бывшим зеком. Сможешь ли ты с этим примириться?

Но отчаявшаяся женщина, которая совсем недавно хотела его застрелить, уступила место другой – решительной, уверенной в себе. Блэр знала, чего хочет.

– Прошлое меня не волнует. Важно то, что ты решил исправиться. Моя семья – это мой отец. Он любит меня, значит, примет и тебя. Он, как и я, судит о людях не по их прошлому, а по тому, что они собой представляют. Мои друзья станут твоими друзьями. Если ты серьезно хочешь начать жить сначала, то можешь не переживать: я смогу примириться со всем.

У Крэга было такое чувство, будто он попал в яму, которую сам же и вырыл. Он был покорен решительностью и внутренней красотой своей любимой, но не жалел о том, что вызвал ее на откровенность.

Крэг потянулся к ней. Его руки – большие, сильные руки, которые ломали толстые сучья и крушили кирпич, – дрожали. Он коснулся пальцами ее волос, осторожно провел рукой по щеке…

– Блэр… – прошептал он.

Она схватила его за руку.

– Нет, Крэг, – умоляюще проговорила девушка, и в глазах ее снова блеснули слезы.

– Я думал, ты меня любишь.

– Да, я люблю тебя. – Она обхватила ладонями руку, которая ласкала ее с таким благоговением. – Но я еще боюсь. Нам надо поскорей попасть в большой город, а оттуда я позвоню в Вашингтон.

Крэг сердито отдернул руку.

– Я сказал, что повинюсь перед твоим отцом, когда привезу тебя домой. Осталось всего несколько дней – два с половиной, если точно.

Сначала Блэр растерялась, потом сердце ее накрыло темное облако сомнения и страха. А что, если это всего лишь очередная хитрость? Вдруг он обманывает ее, чтобы позабавиться в оставшееся время?

– А какая разница? – резко спросила она. – Если ты решил повиниться, почему не сделать это прямо сейчас?

Крэг не ответил. Он прошел в камбуз, выплеснул из кофейника холодный кофе и начал готовить новый. Поставив кофейник на горящую конфорку, он обернулся к Блэр. По его лицу было видно, что он принял решение.

– Дорогая, – сказал он с убийственным спокойствием, от которого по телу девушки побежали мурашки. Она поняла, что он говорит искренне. – Ради твоей безопасности, – а может быть, и не только твоей, – мы должны плыть до Белиза, не заходя ни в какие населенные пункты. Клянусь, что, когда мы туда попадем, я вместе с тобой пойду к твоему отцу. Ты должна с этим смириться. Пока это все, что я могу тебе обещать, и все, что могу сделать.

Блэр смотрела на него в упор, понимая, что больше ничего не добьется. Ей было знакомо это упрямое, замкнутое выражение его сурового лица. Она первая отвела глаза.

– Полагаю, я мало что могу сделать? – тихо спросила она.

– Да, это так, – отозвался Крэг, – но ты можешь по-прежнему мне доверять.

Блэр покачала головой, как будто мысль о том, чтобы ему доверять, до сих пор казалась ей сущим безумием.

– Что ж, наверное, я тебе доверяю.

– Ты можешь сделать еще кое-что, – подсказал Крэг.

– Что же?

– Еще раз сказать, что любишь меня.

– Я люблю тебя, Крэг, – прошептала она и тут же призналась: – Но я не в восторге от всего этого. Нам надо поторопиться.

Он протянул руки, желая ее обнять, но она напряженно застыла.

– Нет, не надо. Прошу тебя, Крэг.

Он тут же выпустил ее, но без злости. В его взгляде читалась глубокая печаль.

– Я тебя понимаю, – пробормотал Крэг.

Он знал, что она ему доверяет и в то же время сомневается – ведь он был ее похитителем. Она хочет, чтобы он повинился, и при этом не догадывается о том, что это будет конец. Игра, которую не он затеял, близилась к завершению. Но Крэг ни о чем не жалел. Он начал понимать, что такое любовь, какую радость и какую боль она с собой несет. Пусть на короткое время, но он испытал вспышку волшебных чувств.

– Может, приготовишь завтрак… или уже ленч? – предложил он, грустно улыбаясь.

Блэр кивнула, и Крэг поднялся на палубу. Важный разговор, в ходе которого двое признались друг другу в любви, закончился на удивление прозаично. Но так и должно было быть.

Блэр возилась на камбузе, гадая, как все обернется. Ей очень хотелось верить, что все будет хорошо. Она боялась даже усомниться в словах и поступках Крэга.

Она будет защищать его на суде, а потом ждать – хоть целую вечность!

Но что-то здесь все же не так. Она это чувствовала. Глаза Крэга временами вспыхивали какими-то дьявольскими огоньками, а потом вдруг делались жесткими – в них читалась насмешка над самим собой…

И все равно в душе у нее все ликовало: она любила, и ее возлюбленный отвечал ей взаимностью. И она ему верила, потому что нисколько не сомневалась в его искренности.

Глава 11

На палубе Крэг закурил сигарету и задумчиво уставился на тихую гладь моря, прекрасного в своем спокойствии.

Она наверняка захочет его убить, когда узнает правду…

Но, Бог свидетель, он действительно ее любит! И, любя, открывает новые грани в собственном характере. Неужели его желание воспользоваться моментом и услышать от нее ответные признания не имеет оправданий?

Ему придется убедить ее в искренности своих чувств. Это будет нелегко, однако она его любит. Но простит ли?

Конечно, она разозлится. «Это еще мягко сказано», – подумал Крэг, поморщившись. Не просто разозлится, а разъярится, придет в бешенство.

Вопрос в том, сможет ли она когда-нибудь остыть и прислушаться к своему сердцу.

Осталось только два дня – сегодня и завтра. Послезавтра утром он встретится с Хантингтоном на пристани Белиза… если, конечно, ничего не случится. Впрочем, случиться как будто ничего не должно.

Крэг оглядел спокойную бухточку, послужившую им убежищем, и подумал, что сегодня они могли бы остаться здесь. Несмотря на шторм и задержку в то утро, когда лодка села на мель, он шел с опережением графика: ветер был его союзником.

– Завтрак готов!

Стоя на своем излюбленном месте возле грот-стакселя, Крэг обернулся и увидел улыбающуюся Блэр. Он улыбнулся в ответ, спрыгнул на палубу и следом за ней спустился вниз.

– Поздний завтрак, – поправил он с улыбкой, когда они сели за стол и принялись за яичницу с ветчиной.

– Да, поздний, – согласилась Блэр.

Крэг заметил, что, отпивая кофе, она задумчиво морщит лоб.

– Расскажи мне, пожалуйста, – резко попросил он.

– Что рассказать? – уточнила она, виновато поднимая глаза.

– Что у тебя на уме? – Крэг усмехнулся. – То ты улыбаешься, как хитрая кошечка, а то хмуришься, как будто тебе задали решить уравнение «Икс в квадрате равно зет минус четыре».

– Я волнуюсь, – призналась Блэр и еще сильнее сдвинула брови, рассматривая его красивое лицо.

Длинные волосы Крэга спускались на ворот неизменной голубой рубашки. Странно, подумала она. Он начал тщательно бриться с тех пор, как приехал в бригаду помощи голодающим. В тот первый день на щеках у него была щетина. Сегодня он не успел побриться, потому что утешал ее, но во время их совместного плавания брился ежедневно.

Ну и что тут такого? Привычки воспитываются средой. А он вышел из… из какой же среды он вышел?

– Так что тебя волнует?

– Что? А! – Блэр перестала размышлять о его привычках и замолчала, не зная, как ей высказать свои опасения. Она не стала ходить вокруг да около и спросила прямо: – Крэг, насколько это серьезно? То есть при условии, что я не буду обвинять тебя в похищении?

Теперь замолчал Крэг – так надолго, что девушкой вновь овладел страх.

– Что, уже готова пойти на попятную? – наконец спросил он, быстро вытерев рот салфеткой и швырнув ее в пустую тарелку.

– Вовсе нет! – возмутилась Блэр. – Я только хочу знать, что нам предстоит. Думаю, у меня есть на это право.

– Ты спрашиваешь, кто я – мелкий воришка, убийца или всего лишь доморощенный террорист?

– Да, именно это я и спрашиваю, – сказала Блэр, нервно потянувшись к сигарете и не сводя с него глаз.

Крэг сделал большой глоток. На его лице появилось холодное жесткое выражение, удачно скрывающее все чувства и мысли. Наконец он поставил чашку на стол, обхватил ее своими большими ладонями и вздохнул:

– Нет, я не мелкий воришка. Похититель – да, и ты это знаешь. Убийца? Что ж, я был на войне и не могу точно ответить на этот вопрос, но могу поклясться: я никогда не убивал просто ради того, чтобы убить. Доморощенный террорист? Надеюсь, что не доморощенный и не террорист. Словом, меня не должны посадить надолго.

Крэг выстреливал ответами, точно читал по бумажке. В его тоне слышалась легкая обида. Говоря, он внимательно смотрел на девушку, потом резко встал и пошел к лестнице, а Блэр осталась сидеть, ошеломленная, крепко стиснув зубы. В душе ее вскипала ярость. Подумать только: она пытается помочь этому человеку, а когда хочет узнать что то, он набрасывается на нее, как затравленная крыса! И при этом еще утверждает, будто любит ее!

Мысли Крэга, хоть и текли по другому руслу, пришли в ту же точку.

– Я думал, ты меня любишь! – зло бросил он.

– Люблю! – воскликнула Блэр, вся ощетинившись при звуках его голоса. – Во всяком случае, думала, что люблю, – холодно добавила она.

– Черт возьми! – Крэг смотрел на нее, яростно сверкая глазами. – Через два с половиной дня, Блэр, ты получишь ответы на все свои вопросы! Неужели так трудно подождать? Мы могли бы поговорить на тысячи разных тем, но ты зациклилась на одной.

– Думаю, меня можно понять. Он пылко тряхнул головой:

– Нет. Впереди у нас много испытаний, а сегодня море спокойно.

Крэг нагнулся к ней. Блэр вздрогнула, почувствовав его близость, подняла чашку и торопливо глотнула горячего кофе. Он смотрел на нее не отрываясь. Его глаза пронзали ее насквозь, спрашивали, требовали.

– Чего ты от меня хочешь? – взволнованно прошептала девушка.