Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Бурный рай

ModernLib.Net / Современные любовные романы / Грэм Хизер / Бурный рай - Чтение (Весь текст)
Автор: Грэм Хизер
Жанр: Современные любовные романы

 

 


Хизер Грэм

Бурный рай

Пролог

Докладная записка

Дж. М. от Тейлора

Шеф!

Что касается последнего задания, то у меня один главный вопрос: ЗАЧЕМ?

Тейлор.

Докладная записка

Тейлору от Дж. М.

Тейлор!

У меня один главный ответ: это СЕКРЕТНО!

Ты получил четкий приказ. Ни на шаг не отходи от дочери Хантингтона. Охраняй ее. Держи в неведении. Далее будешь действовать согласно указаниям.

Дж. М.

Докладная записка

Сэр!

Прошу вас, избавьте меня от этого задания! Я был под пулями в Лондондерри, пережил бомбежку на Ближнем Востоке и дизентерию в Африке. Не заставляйте меня возиться с представителями вашингтонской знати. Нянька из меня никудышная.

Тейлор.

P.S. Не могли бы вы снова послать меня туда, где пули, бомбы и дизентерия?

Докладная записка

Тейлору от Дж. М.

Прости, не могу!

Наверху выбрали именно тебя. Считай это отпуском. Тебе здорово повезло, парень!

Дж. М.

Докладная записка

Дж. М. от Тейлора

Шеф!

Я не специалист по дамской части. Почему бы вам не послать Джона Деннера? Он больше подходит для этого задания.

Тейлор.

Дж. М. от Тейлора

Тейлору от Дж. М.

Докладная записка

Тейлор!

Будь мужчиной! Я уже сказал: этот приказ получен сверху. У меня связаны руки. Повторяю, считай это отпуском!

Прости. Дж. М.

Докладная записка

Дж. М. от Тейлора

Дорогой сэр!

Благодарю покорно: опекать какую-то благонравную аристократку – для меня это не отпуск! А нельзя ли нарушить секретность и попросить эту дамочку подобру-поздорову убраться из Центральной Америки?

Тейлор.

Докладная записка

Тейлору от Дж. М.

Тейлор!

Женщину, которую тебе поручено охранять, едва ли можно назвать дамочкой. Но это не относится к делу. Задание секретное.

Дж. М.

P.S. Если боишься скуки, то можешь успокоиться. Я слышал, что наша дамочка – тигрица с когтистыми лапками. По сравнению с ней бомбы, пули и джунгли покажутся тебе просто детскими игрушками.

Докладная записка

Дж. М. от Тейлора

Ну спасибо, шеф!

О великий Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя!

Тейлор.

Докладная записка

Тейлору от Дж. М.

Очень смешно, Тейлор!

Встреча с Хантингтоном назначена на завтра. Ровно в девять. Смотри не опаздывай!

Дж. М.

У окна скудно, но со вкусом обставленного кабинета стоял мужчина – далеко не молодой и почти совсем седой, однако все еще по-юношески стройный. Время и беспокойная жизнь оставили отпечаток на его лице, выражавшем доброжелательность и чувство собственного достоинства, что придавало облику мужчины благородство. Правда, сам он, будучи человеком ироничным, наверняка посмеялся бы, услышав такую характеристику в свой адрес, ибо обладал еще одной чертой, редкой для столь влиятельной персоны, – скромностью.

За сорок лет службы Эндрю Хантингтон навидался всякого, но душа его не очерствела.

Отвернувшись от окна, он взглянул на письменный стол – там, наполовину прикрытая папками, лежала газетная вырезка. Большая часть статьи была на виду, а остальное он знал наизусть. Знал он и то, что статья эта лжива, хотя и не по вине репортера.

«…кажется, начала проясняться. С приходом к власти нового правительства повстанческое движение практически сошло на нет как вблизи столицы, так и в удаленных районах. Истощенная войной страна делает первые шаги на пути восстановления порядка при поддержке США, других стран-союзниц и международных благотворительных организаций. Новый министр иностранных дел Роберто Эстевес заявил вчера: «Мир, за который мы так долго боролись, уже близок…»

Эндрю Хантингтон не отличался вспыльчивостью, но тут он внезапно резким движением руки смахнул на пол газету вместе с папками и тихо выругался, выразив таким образом все, что думал по поводу этого материала. Увидев статью несколько дней назад, он сразу понял: пора действовать! Да, повстанцы затихли. Но это затишье перед бурей.

«Секретность!» – думал Хантингтон с мучительной яростью. Он начинал ненавидеть это слово, имевшее такую власть над ним и над его жизнью.

Он был прав, решив воспользоваться своим положением и связями с высокопоставленными друзьями. Результат – сегодняшняя утренняя встреча. Посетитель уже ждет за дверью кабинета.

В дверь постучали, и Хантингтон попросил гостя войти. Перед ним стоял молодой человек. На какое-то мгновение Хантингтон увидел в нем себя: когда-то и его фигура бугрилась стальными мускулами, а волевое лицо с чеканным профилем и пронзительным взглядом выражало внутреннюю несгибаемую силу. Когда-то… очень давно.

Годы изменили Хантингтона. Теперь сила его была в умении переиграть противника. И настало время использовать его недюжинный ум для спасения той, чье существование наполняло его жизнь истинным смыслом.

Но он нуждался в помощи этого молодого и сильного мужчины – незнакомца, о котором знал практически все. Много лет Хантингтон с интересом следил за его карьерой. Непритязательный, преданный делу и принципиальный, порой излишне откровенный, но прямой и честный, этот человек заслуживал доверия.

– Спасибо, что пришли.

Гость вежливо поклонился и продолжал стоять, сцепив руки за спиной. Взгляд внимательных желтых глаз, высоко и широко посаженных над орлиным носом, был непроницаем. Но пожилой мужчина с трудом подавил улыбку, зная, с каким пренебрежением относится Крэг Тейлор к новому заданию. Однако за все годы службы Хантингтон никогда ничего не просил для себя лично.

Теперь же он нуждался в услуге и хотел получить по максимуму.

– Садитесь, пожалуйста.

Крэг Тейлор сел, скрестив длинные сильные ноги, достал сигарету из нагрудного кармана неброского, но безупречно скроенного темно-синего костюма и затянулся, не спуская с Хантингтона холодного, изучающего взгляда.

Губы Хантингтона тронула легкая улыбка. Этот парень еще не знает, что ему предстоит, но он идеально подходит для такой работы. При всей вежливой сдержанности в нем чувствуются неумолимая сила, решительность и, пожалуй, безжалостность – именно то, что нужно. Хантингтон откинулся на спинку стула.

– Думаю, все детали вам известны. Я просто хотел встретиться с вами перед отъездом и лично поблагодарить за помощь.

Крэг Тейлор улыбнулся – полные чувственные губы едва приоткрылись, обнажив ряд ровных белых зубов:

– Не буду скрывать, сэр, я не в восторге от этого задания.

– Но вы сделаете все возможное. – Это был не вопрос, а утверждение.

– Да, – кивнул Тейлор, но в голосе его сквозила горечь. – Я приложу все силы, обещаю вам.

Хантингтон поморщился:

– Вам, сэр, действительно понадобятся все ваши силы. Молодой человек лишь пожал плечами, и седовласый Хантингтон вновь подавил усмешку. Крэг Тейлор еще не знал, что его ждет.

– Сэр… – Мускулистая рука, которой позавидовал бы любой борец, легла на подлокотник из красного дерева. – Это может быть очень опасно. Я не понимаю, почему вы не потребовали…

– Прошу вас! – Хантингтон взмахнул рукой и страдальчески закрыл глаза. – Я не имею права ничего «требовать». Моей дочери под тридцать. Она серьезная, умная и самостоятельная женщина. – Теперь и в его ровном тоне послышалась горечь. – Я не могу сказать вам больше: это секретная информация и приказы исходят непосредственно из Овального кабинета. Но в данный момент ее жизни угрожает опасность – у меня есть веские причины это утверждать. – В его глазах на мгновение вспыхнул страх. – Может случиться непоправимое. Думая, что вы террорист, она будет бороться за свою жизнь – и выживет. Силы духа ей не занимать.

– Но, сэр… – Крэг Тейлор вдруг ощутил неловкость. – Она наверняка будет сопротивляться…

– Используйте любые средства для ее спасения. Дайте мне месяц – всего лишь месяц. К этому времени наши люди возьмут ситуацию под контроль.

– Любые средства, сэр?

Заглянув в горящие кошачьи глаза собеседника, Хантингтон внутренне содрогнулся, потом со вздохом выпрямился и кивнул. Опыт говорил ему, что царапины и синяки в конце концов заживают, гнев остывает, а уязвленная гордость обретает былую силу.

Единственное, чего невозможно вернуть, – это жизнь.

– Любые средства, – тихо повторил Эндрю Хантингтон, – только сберегите ее. Сберегите ее и вовремя вывезите оттуда.

На следующее утро Хантингтон с трудом узнал Крэга Тейлора, когда тот сел рядом с ним в служебный лимузин. Он и не догадывался, что эти рыжевато-каштановые волосы, вчера тщательно зачесанные, так длинны и что отросшая за ночь щетина может сделать точеные черты столь грубыми и резкими. На смену деловому костюму пришли потертые джинсы и голубая рабочая рубашка. На ногах красовались стоптанные ботинки.

Отлично! Ни намека на истинный род его деятельности.

– Вот фотография. – Хантингтон протянул Тейлору полароидный снимок. Его исчерченное морщинками лицо на мгновение исказилось. – У меня никого нет, кроме нее.

– Я понял, сэр. – Взгляд Тейлора скользнул по фотографии.

«Принцесса!» – промелькнуло в голове у молодого человека. Со снимка на него повелительно смотрели изумрудно-зеленые глаза, в глубине которых плясали веселые огоньки; уголки красивых полных губ, казалось, вот-вот дрогнут в улыбке. Роскошные рыжие волосы струились по плечам, и даже на фотографии было видно, как играют на них солнечные блики.

Она была копией отца: за тонкими женственными чертами угадывалась та же внутренняя сила и решительность.

«Замечательно, – хмуро подумал Крэг. – Меня записали в няньки к модели с Парк-авеню!»

– Сэр… – начал он, когда машина резко остановилась. Хантингтон печально улыбнулся и покачал головой. Лицо его в этот момент казалось совсем старым.

– Вряд ли что-нибудь изменилось бы, не будь даже грифа «Секретно». Она не верит в телохранителей… Понимаете, ее муж был под охраной, когда его убили. И помните: она думает, никто не знает, что она моя дочь.

Молодой человек бесстрастно кивнул:

– До свидания, сэр.

– До свидания. Удачи вам!

Перекинув спортивную сумку через плечо, Крэг Тейлор зашагал к самолету. До Эндрю Хантингтона донеслось чуть слышное ругательство. Пожилой мужчина невесело усмехнулся: ему и самому хотелось выругаться. Но иного способа спасти свою дочь он не видел.

Глава 1

День был знойным и влажным. Соленый пот разъедал глаза. Бросив половник в котел с супом, Блэр Морган устало провела по лбу тыльной стороной ладони и на мгновение зажмурилась. «Жара похлеще, чем на теннисных кортах где-нибудь в Акапулько или Сен-Мартене», – подумала она, мысленно усмехнувшись. Однако здесь ей нравилось гораздо больше, чем на роскошных спортивных площадках. Вдруг ни с того ни с сего на нее навалилась тоска по дому. Домом она считала, конечно же, не федеральный округ Колумбия, а величественный особняк в привольном Мэриленде, где множество сине-зеленых равнин и дует прохладный ветерок.

Блэр поморгала и тотчас встретилась взглядом с умоляющими карими глазами. «О Господи! – промелькнула у нее мысль. – Какой же красивый ребенок!» Выйдя из оцепенения, она ободряюще улыбнулась и налила мальчику супа.

– Gracias, senora,[1] – прошептал тот и мысленно добавил: «Angela de dios».

Божественный ангел. Она была прекрасна, эта американка с глазами как зеленеющий луг и волосами как пламенный закат, и очень добра, но Мигелито знал, что сеньора способна превращаться и в карающего ангела, подобного тем, о которых им рассказывал священник в церкви, когда они изучали Ветхий завет. Он видел, как яростно сражалась она с чиновниками-инспекторами, иногда наезжавшими в поселок в больших джипах.

– De nada, Мигелито, de nada.[2] – Она рассеянно улыбнулась, и мальчик отошел, взяв кусок хлеба и миску с супом.

Блэр продолжала разливать суп, размышляя о том, что ее правая рука скоро станет толще левой, – как у тех игроков в хай-алай,[3] которых она когда-то видела в Испании.

«Нет, – сказала она себе, радуясь тому, что еще может шутить, – все-таки разливать суп – это не то же самое, что играть в хай-алай».

Наконец все детишки из разрушенной деревни были накормлены. Обмахиваясь соломенной шляпой с обвисшими полями и одновременно пытаясь отлепить от груди потную рубашку цвета хаки, Блэр продолжала размышлять.

В такие моменты человек, выросший в роскоши, становится жалок. В юности ей довелось попотеть всего один раз, да и то по собственному желанию: она хотела красиво загореть. Когда солнышко слишком припекало, она просто ныряла в блестящую прозрачную прохладу бассейна.

Что ж, теперь она взрослая, а те безмятежные дни канули в Лету. Она здесь, в этой разоренной войной стране, потому что таков ее выбор. Судьба долго была добра к ней, но, когда ужасная трагедия разрушила ее жизнь, Блэр решила, что пора подумать и о несчастьях других.

Работа не давала ей замкнуться в своем горе, избавляла от светской суеты и помогала справиться с одиночеством. Здесь она была нужна. Никто не бросал на нее привычных снисходительных взглядов, когда она бралась за что-то серьезное. Блэр прищурилась и взглянула на солнце. В той, прежней ее жизни все было предопределено. Она, дочь богача, была замужем за богачом. Даже ученая степень магистра психологии не смогла заставить окружающих поверить, что она умна и способна трудиться, как все. Спасибо Кейт, никогда не сомневавшейся, что Блэр умеет гораздо больше, нежели блистать на дипломатических приемах. Именно с помощью Кейт она доказала своему любимому, но склонному к чрезмерной опеке папочке, что после случившегося ей необходимо дать выход своей энергии и своей скорби.

Блэр подняла глаза и сразу увидела подругу. Легка на помине! Стройная рыжеволосая девушка шла к ней, тоже обмахиваясь соломенной шляпой.

– Я вижу, ты запарилась не меньше моего! – крикнула Блэр со смехом.

Поморщившись, Кейт сунула палец в миску с чуть теплым супом, а затем осторожно лизнула его.

– Могу сообщить тебе хорошую новость.

– Что такое?

– В полумиле отсюда есть чудесный ручей. – Кейт счастливо вздохнула. Такое удовольствие, как купание, было для них роскошью.

– Надеюсь, мужчины, как истинные джентльмены, пропустят нас вперед?

Она шутила. Их бригада состояла из шести человек – в том числе трое мужчин, которые всегда вели себя безупречно. Томас Харди, увлеченный своим делом врач, почти не замечал присутствия жены – хохотушки Долли, третьей женщины в их коллективе. По ее словам, она работала в бригаде помощи голодающим лишь потому, что это была единственная возможность видеться с собственным мужем. На самом же деле добрая и жалостливая Долли просто не смогла бы уехать от нуждающихся детей. Гарри Кантон – тощий очкарик, лет двадцати с небольшим, красневший всякий раз, когда при нем произносили бранное слово. И, наконец, Хуан Васкес, их местный гид, многократный дедушка и образованный человек. Он не давал женщинам забывать о том, что они женщины, шутливо заигрывал с ними и во всеуслышание выражал сожаление, что возраст не позволяет ему развернуться в полную силу. Блэр видела в нем темнокожую версию своего отца.

– Мы купаемся первыми! – радостно сообщила Кейт. – Но сначала зайди к Тому в больничную палатку, он просил.

Кажется, завтра к нам приедет репортер, и тебе опять придется на время исчезнуть.

Блэр застонала. Бригада помощи голодающим была неполитической организацией, хотя и поддерживалась правительствами нескольких стран. Однако каждый заезжий репортер надеялся хитростью вытянуть у кого-нибудь высказывание о политике и тем самым щелкнуть по носу власть. У Блэр, кроме того, были собственные причины избегать представителей прессы. Она жила здесь под девичьей фамилией матери, отца ее знали немногие, но любой журналист мог вспомнить ее лицо: фотографии Блэр появились во всех газетах рядом с сообщениями о безвременной и трагической смерти сенатора Тейла. Бригада помощи голодающим не возражала против того, что она скрывает свое имя, но нельзя было ожидать тактичности от репортера, гоняющегося за сенсациями.

– Иди к Тому, – сказала Кейт, – я буду ждать тебя у ручья.

Блэр быстро пересекла территорию маленького лагеря и заглянула в палатку доктора. Тот сидел, уткнув худое лицо в книгу и поглаживая седеющую бороду. Когда не требовалось обрабатывать раны и колоть антибиотики, он обычно читал. Чтобы привлечь внимание доктора, девушке пришлось окликнуть его дважды. Он рассеянно поднял голову и резко захлопнул книгу.

– А, Блэр! – улыбнулся он. – Проходи, садись.

Она опустилась на жесткий складной стул и только сейчас поняла, как сильно устала за день.

– Что случилось?

Доктор почесал затылок и задумчиво улыбнулся. Она видела, что Том чем-то озадачен и необычно серьезен.

– Кейт сказала тебе про репортера?

– Да. Есть проблемы?

– Нет-нет, дело обычное! Вообще-то я хотел поговорить с тобой не об этом.

– О чем же?

– Ты не думаешь возвращаться домой, Блэр? Блэр нахмурилась, неприятно удивленная вопросом:

– Думаю, но не сейчас. Я приехала сюда на два года. Осталась еще пара месяцев. А в чем дело?

– К нам посылают двух новичков. – Доктор слегка покачал головой.

– Замечательно! – воскликнула Блэр. – Вы же сами просили еще людей…

– Да, но не рассчитывал их получить. – Он поднялся со своей койки и заходил по земляному полу. – Просто я подумал… – Он пожал плечами и посмотрел на нее в упор. – Может, ты знаешь что-то такое, чего не знаю я?

Блэр покачала головой. Идя ей навстречу, Том Харди хранил ее инкогнито, а потому имел право на откровенность.

– Я уверена, что нам нечего опасаться, – честно ответила девушка. – Как раз на днях я получила письмо. – Она хмуро улыбнулась. – И я вам гарантирую: папа обязательно предупредил бы, если бы мне угрожала хоть малейшая опасность. Нет. – Она вновь покачала головой. – Новое правительство занимает прочные позиции. Уже скоро месяц, как не слышно о партизанских действиях.

– Ну что ж. – Доктор опять сел на койку и потер лоб. – Видимо, они просто начали с нами немного считаться.

– Думаю, вы правы, – согласилась Блэр, поднимаясь со смущенной улыбкой. – Если не возражаете, я пойду…

Он махнул ей рукой и взялся за свою книгу:

– Иди, Блэр. Приятно искупаться!

Купание и в самом деле оказалось приятным. Живописный ручей, скрытый от глаз буйной пестрой растительностью, с веселым журчанием сбегал по склону утеса. Здесь был даже маленький водопадик под размытой скалой.

Когда Блэр с мылом в руке подошла к ручью, Кейт уже стояла на берегу, энергично растираясь полотенцем.

– Ты не поверишь, – предупредила она, – но вода здесь действительно холодная!

– Отлично! – Блэр радостно засмеялась.

Она уже начала забывать, что такое холод, и теперь, шагнув в воду, испытала ни с чем не сравнимое наслаждение. По разгоряченному телу побежали мурашки. Не обращая на это внимания, она медленно поплыла к водопаду и подставила лицо под прохладные струи.

– Я пошла! – крикнула Кейт, махнув ей рукой, но Блэр едва слышала подругу.

Не заметила она и того, как в кустах, слева от ручейка, чуть шелохнулась листва, хотя ветра не было.

Разве могла она вообразить, что в этот воскресный вечер за ней кто-то наблюдал?

Он стоял в кустах – не шевелясь и почти не дыша. Жили и, казалось, дышали только его горящие желтые глаза.

Она! Не очень-то она сейчас похожа на свой портрет: длинные волосы намокли и падают на спину тяжелой блестящей гривой. Лицо, правда, такое же – те же тонкие черты. И потом, разумеется, на снимке она одета. У него заходили желваки. Ему не нравилась роль тайного наблюдателя, однако он не мог сдержать восхищения. Фотография не давала никакого представления о ее теле, а оно было так же прекрасно, как и лицо: здоровое, загорелое, с сильными тонкими руками и длинными стройными ногами. Высокая упругая грудь, тонкая талия и призывно-округлые ягодицы.

Его охватил жар, не имевший ничего общего с влажной тропической духотой. Лоб покрылся испариной. Пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не смахнуть с лица щекочущие капельки пота. «Это же принцесса!» – напомнил он себе. Избалованная дамочка, по вине которой он здесь торчит. Мысль об этом охладила огненное томление в чреслах.

Однако она и в самом деле являла собой неправдоподобно красивое зрелище: изящная фигурка, мелькавшая в прохладных чистых струях. Ее мелодичный смех сливался с шумом ручья. Поджав ноги и изящно выгнув спину, она уселась на большой валун под водопадом и высоко подняла руки, точно в молитве.

Возвращение на Ближний Восток уже не казалось ему таким желанным. Черт возьми! Как бы после такого задания не угодить в преждевременную отставку…

Наконец она вышла на берег, и он смог вернуться к себе в лагерь. Без аппетита поужинав, он улегся в спальный мешок, тщетно пытаясь стереть из памяти образ прекрасной купальщицы.

Несмотря на москитные сетки, комары кусали нещадно. Он долго ворочался, проклиная избалованную принцессу, но в конце концов заснул.

Крэг Тейлор появился в лагере помощи голодающим, когда розовые полосы рассвета только-только начали светлеть. Но в лагере уже бурлила жизнь. Местные жители выстроились в длинную очередь за порцией жидкой каши из большого железного котла.

Выскочив из джипа, он быстро огляделся, но Блэр Морган нигде не было. У котла стояла стройная рыженькая девушка и разливала половником кашу, на вид овсянку. Молодой человек, едва вышедший из подросткового возраста, поил детей молоком, а женщина средних лет раздавала фрукты.

Затем Крэг заметил бородатого мужчину в потрепанной одежде, который спешил ему навстречу с сияющим лицом, и вновь мысленно обругал руководство, пославшее его на такое задание. Этот человек радовался, думая, что получил еще одного помощника.

– Добро пожаловать! – Бородач протянул руку. – Меня зовут Том Харди, я заведую всем этим сумасшедшим домом.

– Крэг. Крэг Тейлор.

Ответив на сильное, энергичное рукопожатие, Крэг повесил на плечо свою спортивную сумку, изобразив беззаботную усмешку:

– С чего мне начать?

– Мне нравится ваш запал! – засмеялся доктор, разглядывая новичка.

Странно, он не был похож на тех людей, которые обычно сюда приезжают. В его взгляде таилась властность, не вязавшаяся с длинными волосами и простой одеждой. А как сложен – будто отлит из стали! Это вам не юный идеалист, мечтающий о спасении мира. Ну что ж, философски рассудил доктор, у каждого свои причины ехать сюда, в эти чужие края. Он старался задавать поменьше вопросов и судил о мужчинах и женщинах по ним самим и результатам их труда.

При мысли о «результатах труда» улыбка его стала еще шире, расщепив пополам косматую бороду. Совсем неплохо иметь в бригаде умного сильного мужчину. Особенно когда пришла машина с продовольствием и надо ее разгрузить.

– Сейчас, – сказал доктор, не стыдясь выказывать свою радость, – я познакомлю вас с остальными. А потом дам кое-какую тяжелую работенку. Разгрузка. Надеюсь, вы не возражаете?

– Нисколько, – отозвался Крэг, в душе стыдясь своего вранья, – за этим я сюда и приехал.

Черт возьми, он с удовольствием сделает все, о чем его попросит этот доверчивый доктор! Ведь тот такая же пешка в чужой игре, как и сам Крэг. Впрочем, нет, положение доктора еще хуже, ибо он даже не ведает о том, что происходит на самом деле.

– Пойдемте, я познакомлю вас с бригадой, – пригласил Том.

Блэр слышала, как подъехал джип, и решила, что это явился корреспондент. Пора смываться.

Надвинув соломенную шляпу на глаза, она тихо вышла на тропинку за палатками и скрылась в лесной чаще. Ей не обязательно уходить далеко в джунгли – можно отсидеться на маленькой полянке неподалеку от лагеря. Раскидистые деревья укроют ее от зноя, а гладкий плоский камень послужит креслом. Девушка села, раскрыв на коленях справочник по съедобным растениям джунглей.

Однако, услышав, как к лагерю подъехал еще один джип, Блэр отложила книжку. Любопытство пересилило осторожность, и она бесшумно прокралась обратно, стараясь держаться в тени деревьев.

Во втором джипе действительно прибыл репортер – она поняла это сразу. Человек, вышедший из машины, был чужим в тропиках. Его городская одежда выглядела здесь по меньшей мере неуместно: джинсы (модельные! – даже с такого расстояния видно множество фирменных нашивок) и дорогая рубашка с длинными рукавами, закатанными до локтей. За ухом торчал карандаш. В его манерах сквозила наглая развязность.

«Подающий надежды щелкопер», – подумала Блэр. Жизнь приучила ее относиться к газетчикам без особой симпатии. Среди них встречались настоящие профессионалы, но попадались и такие, у которых напрочь отсутствовали и такт, и чувство ответственности.

Блэр слушала голос доктора Харди, отрывисто отвечавшего на вопросы. Как ни настаивал молодой репортер, Том наотрез отказался обсуждать вопросы, связанные с политикой этой разоренной страны. Интервью получилось кратким. Доктор Харди знал, чего хочет от жизни, и твердо стоял на своих позициях. Ни один газетчик не вытянет из него ничего, кроме сухой информации: у бригады помощи голодающим только одна цель – облегчить страдания гражданских жертв катастрофы.

Молодой щелкопер был явно разочарован. Доктор Харди отошел от него даже раньше, чем он успел сесть в свой джип. Блэр уже собиралась вернуться в лагерь, как вдруг застыла на месте. Кажется, корреспондент заметил ее за деревьями, и охотничий инстинкт побудил его выйти из машины. Он направился прямо туда, где стояла девушка.

Она словно окаменела, поглощенная горькими воспоминаниями о своем общении с прессой. Газетчик еще не знает, кто она, но стоит ему подойти чуть ближе…

Блэр уже преодолела оцепенение и только собралась бежать, как ноги ее вновь приросли к земле – на этот раз от удивления.

– Эй, парень, ты куда это пошел? – прозвучал резкий мужской голос. Репортер остановился и обернулся.

Блэр попыталась разглядеть мужчину, который задал вопрос. Его она тоже видела впервые. Он был под стать своему командному голосу – такой высокий, что его светло-каштановая голова наверняка достала бы до самого верха их палаток. Желтые глаза незнакомца смотрели не на нее, а на докучливого гостя. Своим суровым взглядом он буквально пригвоздил репортера к месту. От этого статного загорелого мужчины исходило ощущение опасности, он был само воплощение спокойной, уверенной силы. Корреспондент не решался сделать и шага вперед, и Блэр хорошо его понимала.

Внезапно незнакомец посмотрел на нее, и глаза их встретились. Уголки его губ тронула легкая сочувственная улыбка, потом он вновь перевел взгляд на газетчика, который объяснял, что хочет взять интервью еще у нескольких членов бригады, например, у женщины, скрывшейся в джунглях.

– У нее нет желания давать интервью, – твердо сказал незнакомец. Взгляды их снова встретились, и Блэр прочла в топазовых глазах своего неожиданного избавителя понимание и сочувствие. Этот человек ей сразу понравился. Она уже знала, что будет относиться к нему с симпатией… и страхом. Весь его облик дышал откровенной мужественностью, а взгляд был слишком проницателен.

Она не слышала дальнейшего разговора, только видела, как незнакомец криво усмехнулся, впившись в корреспондента угрожающим взглядом, и с того мигом слетела вся спесь. Пригнув голову, еще недавно развязный газетчик робко прошмыгнул мимо своего мускулистого противника и забрался в джип. Мысленно торжествуя, Блэр наблюдала за этой сценой. Мотор взревел, закашлял, и машина, резво сорвавшись с места, понеслась туда, откуда приехала.

Спаситель посмотрел в ее сторону. Повинуясь странному импульсу, Блэр ответила на его улыбку и пошла по лесной тропинке к лагерю.

Она подошла к незнакомцу, и секунду они молча смотрели друг на друга, с улыбкой вспоминая позорное отступление газетчика.

– Добрый день, миссис Морган, – сказал мужчина непринужденно, и оба вдруг весело рассмеялись.

Блэр протянула ему руку, сердце ее вдруг странно екнуло.

Откуда такая реакция? Не сказать, чтобы он был красавцем – его чертам не хватало изящества, но то, что он был необычным, это точно. Его странные глаза источали яростную, огневую силу. Такой взгляд трудно забыть.

– У вас явное преимущество, – сказала Блэр и мысленно усмехнулась, почувствовав в своих словах двойной смысл: при среднем росте в пять футов пять дюймов она была на целую голову ниже этого парня. – Вы знаете, кто я, но… – Она улыбнулась и спросила прямо: – Кто вы?

– Крэг Тейлор. – Он улыбнулся в ответ. – Я хотел представиться, но пришлось сначала разобраться с вашим непрошеным гостем. Я в бригаде новенький.

– Понятно, – пробормотала Блэр, опуская густые ресницы, чтобы скрыть удивление.

Как и доктору Харди, ей пришло в голову, что этот парень выглядит здесь неуместно, хотя в отличие от корреспондента знает, как надо одеваться в джунглях. На нем были старые джинсы из плотной прочной ткани и обычная рубашка из тонкого голубого хлопка. Из-под потрепанных штанин выглядывали крепкие ботинки.

– Ну как, гожусь? – сухо спросил он.

Блэр покраснела и снова посмотрела ему в глаза. Он заметил ее откровенный интерес! Его взгляд лучился веселыми золотистыми искорками.

– Годитесь, – поспешно сказала она и тут же наморщила нос. – А впрочем, не очень… – призналась она откровенно.

– Крэг! – донеслось из палатки доктора, и Блэр не успела договорить.

– Кажется, меня вызывают. До встречи. У вас еще будет возможность как следует меня отблагодарить. – Обаятельная усмешка смягчила жесткие черты. – Ведь я спас вас от репортера, а эта напасть похуже смерти.

Внезапно Блэр насторожилась. Этот человек может быть опасен. Скрестив руки на груди, она, сама того не замечая, горделиво выпрямилась.

– Очень благодарна вам за своевременное вмешательство. – Она нахмурилась. – Но я могла и сама справиться с ситуацией.

– Я так и понял.

В его желтых глазах мелькнула легкая тень, а в тоне послышалась странная горечь. А впрочем, это ей, должно быть, показалось. Он смотрел на нее все с той же беспечной улыбкой.

– Ну ладно, – весело сказал Крэг, – все в порядке. Могу я увидеться с вами за ужином?

– В этом плане, – ответила она с сожалением, – у нас не слишком богатый выбор.

– Мы питаемся вместе?

– Именно так.

Крэг задумчиво потер подбородок, темный от щетины.

– Тогда займите мне стул – или место на земле – рядом с вами, ладно?

Блэр улыбнулась. Столь откровенная просьба рассеяла ее подозрения. Что и говорить, этот парень интригующе привлекателен. В его присутствии у нее вдруг участился пульс и перехватило дыхание. Давно уже она не испытывала такой мгновенной реакции при встрече с мужчиной. Как быстро ему удалось всколыхнуть дремлющие чувства… «Не валяй дурака, – сказала себе Блэр. – Ты же считаешь себя умной женщиной. Вот и веди себя, как умная женщина: беги от него без оглядки!»

Да, но где ей скрыться, если они будут работать в одной бригаде? И потом, несмотря на все перипетии судьбы – сказочно-прекрасную свадьбу и последовавшую за ней чудовищную трагедию, – она вовсе не лишилась способности чувствовать. Крэг – потрясающий мужчина, и она не прочь познакомиться с ним поближе.

– Конечно, – бросила она как можно небрежнее, но ее выдал нежный румянец, – я займу вам место.

– Спасибо, – усмехнулся Крэг, – а если вы расскажете мне, что делает Блэр Морган в этом забытом Богом месте, я расскажу вам, зачем сюда пожаловал Крэг Тейлор.

– Ладно, там видно будет, – уклончиво ответила Блэр.

Он еще мгновение смотрел на нее своими обжигающими глазами, потом беззаботно помахал рукой и зашагал прочь ленивой уверенной походкой. Девушка смотрела вслед его высокой широкоплечей фигуре и чувствовала, как на душе становится все тревожнее.

Ее сильно влекло к этому мужчине, слишком сильно. Несмотря на легкость в общении, она чувствовала в нем скрытое напряжение, зажатую внутри мощную энергию.

Он был, несомненно, умен и замечал все. Кроме того, он обладал поразительной физической силой. Это был человек действия.

Зачем он приехал сюда, в джунгли? Сегодня вечером она об этом узнает. Вот уж интересно, насколько его рассказ будет правдивее ее собственного?

Ему известно, что она вдова Рэя Тейла. А иначе зачем бы он стал выпроваживать репортера? Однако сам он явно не был падким до сенсаций журналистом. Проявлял ли он к ней какой-то особый интерес? Может, он знает, кто ее отец?

Как бы то ни было, решила Блэр, вечер предстоит нескучный.

Глава 2

Блэр сдержала свое обещание, но Крэг появился только к концу ужина, когда почти все члены бригады уже поели. «Странно, – подумала она, – ведь это его первый вечер с нами». Хотя, возможно, он просто устал после тяжелого рабочего дня. К тому же акклиматизация – ее нельзя сбрасывать со счетов. Влажная тропическая жара способна выкачать силы из кого угодно, даже из такого крепкого человека, как Крэг Тейлор. Блэр мысленно улыбнулась, вспомнив, сколько раз она возвращалась к себе в палатку совершенно измотанная и сразу валилась спать, не в силах ни есть, ни говорить.

Крэг сел рядом с ней, приветливо улыбнулся, но разговаривал и легко шутил со всеми. Он держался так свободно, как будто проработал с ней и ее друзьями не какие-то часы, а долгие месяцы. Блэр видела, что он очаровал не только ее одну.

Поев, он не пошел к костру – туда, где сидели остальные, а вернулся в свою палатку, пожелав всем спокойной ночи. Этого Блэр не ожидала… А чего же она, собственно, ожидала? Устало растянувшись на своей койке, она смотрела в низкий брезентовый потолок палатки, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Она думала, что этот парень выделит ее из всей компании, подсядет поближе и заведет тихий, задушевный разговор у костра? Да, признаться, именно таким ей и представлялся сегодняшний вечер. Но все вышло иначе, и она не могла понять, что испытывает – то ли облегчение, то ли разочарование.

Как выяснилось, первый вечер задал тон их дальнейшим отношениям. Днем, занятые разными делами, они иногда виделись мельком, но поговорить могли только за ужином. Блэр урывками наблюдала за работой Крэга и вынуждена была признать, что, каковы бы ни были причины его приезда сюда, трудился он с полной отдачей. Обычно для разгрузки машины требовались два человека и большая часть недели. Крэг Тейлор ухитрился справиться в одиночку за то же, если не меньшее, время.

Вечерами, когда беседовал с ней за ужином, или позже, у костра, Тейлор казался очень открытым, но Блэр чувствовала, что к ней он испытывает лишь дружеский интерес. Он уделял ей не больше внимания, чем остальным членам бригады. Она до сих пор не услышала обещанного рассказа о том, что побудило его приехать в джунгли, но не решилась приставать с расспросами. Хотя ее неодолимо влекло к этому мужчине, в глубине души таились подозрения и даже страх. Казалось бы, он все делал как надо, но она почему-то ему не доверяла.

В пятницу днем Блэр, проходя по своим делам мимо Крэга, увидела, как он снимает рубашку. При виде его обнаженного торса ей на ум пришло то же сравнение, что и ее отцу, – этот человек был похож на борца-профессионала.

А впрочем… При очень высоком росте – футов шесть и три-четыре дюйма – он недостаточно коренаст и грузен для борца. Его мускулы, позолоченные беспощадным тропическим солнцем, не громоздкая груда плоти, а скорее упругие витки гладкой стальной проволоки. Плоский живот, широкие плечи, тонкая талия и грудь с густой порослью блестящих каштановых волос, выгоревших на солнце.

Он одарил ее мимолетной улыбкой, и Блэр снова встретилась с завораживающим взглядом странных желтых глаз. Она улыбнулась в ответ, но по телу побежали мурашки. Суровое лицо, поразительные глаза, крепкая фигура придавали ему сходство со львом, владыкой зверей, сильным и грозным хозяином своей территории. Движения Крэга были точны и сдержанны, но в нем таилась колоссальная сила. Стоит ей вырваться наружу – и жертве несдобровать.

– Хватит пялиться, Блэр, – шепнул ей кто-то, – это некрасиво…

Виновато обернувшись, Блэр увидела лукавую улыбку Кейт.

– Я и не пялилась, – сухо возразила Блэр, – а просто ломала голову над вопросом: какого черта он сюда приехал?

– Ладно, – засмеялась Кейт, – ты ломай голову, а я буду на него смотреть!

– Нет, я серьезно, Кейт…

– Ой, Блэр, перестань! Дареному коню в зубы не смотрят. Блэр скептически приподняла брови:

– Даже троянскому? Знаешь, этот парень здесь чужой. Кейт иронически усмехнулась:

– А ты, значит, своя?

Без косметики, с волосами, собранными в пучок, в сильно поношенных джинсах и простой коричневой рубашке, Блэр все равно была поразительно красива. В ней безошибочно угадывалась порода.

– О Господи! – пробормотала Блэр. Как она могла объяснить свои чувства Кейт, если и сама их не понимала? Махнув рукой, она пошла к палатке доктора. – Ладно, мне пора. Меня ждет целая ватага юных доверчивых пациентов, которым я должна очень нежно сделать уколы.

Кейт фыркнула и крикнула вдогонку подруге:

– Тебе повезло! А я во вшивой команде.

Блэр засмеялась и поспешила вернуться к работе. Она пялилась – или, если угодно, ломала голову – дольше, чем хотела. За это время палатка наполнилась испуганными ребятишками. Все жалобно смотрели на нее круглыми от страха карими глазами, как будто она была лютым серым волком, а они бедными невинными овечками, которых привели хищнику на съедение.

Откинув полог палатки, девушка секунду помедлила на пороге, чтобы справиться с раздражением и спокойно приступить к работе. Этим малышам довелось хлебнуть горя. Генералы вели войны, кричали о своих героических победах, а эти дети теряли дома, родителей, руки, ноги, а порой и жизни.

Блэр не было дела до того, какая именно партизанская группировка провозгласила себя правительством. Всю жизнь прожив среди политиков, она усвоила печальную истину: самые лучшие не всегда становятся победителями – даже если они самые сильные.

Самый красноречивый – вот кто обычно получает приз.

Конечно, встречаются и порядочные политики. К примеру, ее отец – один из самых замечательных людей на земле – служил под началом многих достойных деятелей.

Но силы характера и принципов иногда недостаточно для того, чтобы колеса политической машины крутились без сбоев. Даже самым высоконравственным чиновникам приходится рассматривать ситуацию в целом, зачастую игнорируя страдания отдельных людей.

Они не могут позволить себе беспокоиться о том, что волнует ее.

Блэр передернула плечами. Что толку думать об этом? Надо делать дело. Она выстроила своих подопечных в очередь и, не переставая ласково разговаривать с ними, принялась готовить шприцы. Быстро протерев маленькую ручку ватным шариком, смоченным в спирте, ярко-желтым антисептиком она нарисовала на внутренней стороне руки, повыше кисти, веселую рожицу: две точки-глазки и загогулинку-рот.

– А нос, – объяснила она, – мы сделаем шприцем. – И быстро уколола.

Дети выходили из палатки, озадаченные, но не успевшие испугаться, и с интересом разглядывали рожицу на руке.

Поглощенная работой, она не заметила, как в палатку заглянул человек с глазами льва.

К Крэгу подошел доктор Харди.

– Правда, наша Блэр – удивительная женщина? – улыбаясь, спросил он у новенького. – Но остерегайся ее, Тейлор. Мне кажется, Господь, создавая рыжих, хотел сказать: смотрите, у них огонь на голове и огонь в душе!

Крэг засмеялся:

– Я буду остерегаться, док. Да, она удивительная. У нее все спорится. Ни один ребенок даже не пикнул.

Доктор с удивлением отметил, что лицо его вдруг сделалось серьезным, а тон – виноватым.

– Это я научил ее премудростям медицины! – с гордостью сообщил Том Харди и тут же смущенно улыбнулся: – Правда, это было несложно. Она все освоила за две недели, в том числе и язык, что неудивительно… – Доктор внезапно умолк и с досадой поморщился.

Не приходится удивляться, что у этой женщины такой высокий коэффициент умственных способностей и склонность к языкам, если знаешь, кто ее отец. Но это секретная информация, а он по глупости чуть не выболтал ее почти незнакомому человеку!

Увидев, что Крэг Тейлор не намерен его расспрашивать, доктор с облегчением вздохнул и, погладив бороду, откинул полог палатки.

– Ладно, пойду работать дальше, – рассеянно сказал он. – Как идет разгрузка?

– Все готово.

– Готово? – Том изумленно покачал головой. – Черт возьми, Тейлор, я безмерно рад, что ты работаешь у нас в бригаде!

– Спасибо.

Заметив странное выражение на лице гиганта, Том в недоумении сдвинул брови, а потом пожал плечами. Этот парень не из тех, кто нуждается в похвалах, как, впрочем, и большинство людей, приезжающих сюда работать.

Но Крэг уже взял себя в руки и вновь изобразил на лице безмятежную улыбку.

– Кажется, там проблемы с костром. – Он кивнул в сторону поляны, где Кейт, Долли и юный Гарри Кантон тщетно пытались развести костер под огромным чугунным котлом, чтобы приготовить рагу на ужин. – Пойду помогу. – И направился к собравшимся на поляне.

Доктор Харди шагнул в палатку, все еще покачивая седой головой. Блэр рисовала последнюю веселую рожицу на смуглой детской ручонке.

– И р-р-р-раз! Вот его нос! – сказала она по-испански почти без акцента и весело улыбнулась.

Мальчик растерянно перевел взгляд с лица Блэр на свою руку. Все случилось так быстро, что он не успел почувствовать боли! Он радостно засмеялся, глядя на улыбающуюся сеньору.

– Все, – сказала ему Блэр, – можешь идти. Скоро будет ужин. – Когда мальчик, широко улыбаясь, выбежал из палатки, она устало обернулась к доктору. – Господи, как же их много! Мне еще надо что-нибудь делать?

– Нет, – отозвался доктор Харди с довольной усмешкой. – Благодаря нашему новичку мы значительно перевыполнили график работ.

Блэр слегка нахмурилась и поднялась с койки.

– Как он вам нравится? – спросила она.

– Я в него просто влюблен, – пошутил доктор Харди, – наконец-то мне прислали подмогу.

– Да, но почему? – задумчиво произнесла она, постукивая указательным пальцем по подбородку.

– Меня это не волнует, – честно признался доктор. – Главное, что он здесь и вкалывает как вол. – Легонько хлопнув Блэр по спине, он добавил: – Смотри не приставай к нему с расспросами! Я по твоим глазам вижу: ты что-то задумала. Не трогай парня! Может, он, как и ты, ищет здесь своего рода убежище. Я никому не позволю тебя допрашивать, но и ты не допрашивай его.

Блэр подняла на него невинные изумрудные глаза:

– Не волнуйтесь, я не спугну вашего Геркулеса. Тем более что он сам обещал мне рассказать, зачем сюда приехал.

– Ну вот, значит, скоро ты и так все узнаешь. Но Блэр не унималась:

– Интересно, почему именно мне?

Доктор усмехнулся и начал собирать медицинские инструменты.

– Если ты не знаешь ответа, юная леди, значит, мы слишком долго держали тебя в этой глуши.

– Вы думаете, я ему нравлюсь? – нахмурилась девушка.

– Я не думаю, а знаю, что ты ему нравишься, и… – Он в шутку подергал ее аккуратный пучок на затылке. – Тебе он тоже нравится. Да-да, потому ты и цепляешься к бедному парню.

– Он симпатичный, – согласилась Блэр, нисколько не обидевшись, – но… слишком уж симпатичный, понимаете?

– Может, ты просто мало видела сильных, здоровых мужчин своего возраста? – предположил он и поморщился, почувствовав камешек у себя в ботинке.

Блэр раздраженно покачала головой и поддержала доктора за локоть, чтобы он мог снять ботинок и вытряхнуть камешек.

– Я росла не в пустыне, Том. Этот парень не похож на других. У него и красота какая-то особенная. Не думайте, будто я не считаю его… привлекательным…

– Сексуальным, – уточнил доктор, надевая ботинок.

– Спасибо за подсказку, – сдалась Блэр, слегка покраснев, – но он не просто сексуальный. Он уверенный в себе и сильный. Такие мужчины знают, чего хотят от жизни. Им нравится преодолевать опасности. Их не может привлекать здешняя жизнь: она для них слишком пресная.

Доктор молчал, и Блэр вдруг разозлилась на себя. Ну как, черт возьми, она докажет свою правоту, если не может описать словами то, что чувствует? Она вовсе не думала, что Крэг Тейлор не способен на самопожертвование. Напротив, у нее не было сомнений в том, что этот парень готов щедро тратить свои время, силы и способности. Но благотворительность – не его стезя.

– Ладно, не важно, – вздохнула Блэр, отпустив руку доктора, когда он встал на обе ноги. – Пойду к ручью.

– Приятно искупаться! – Том мгновенно забыл про их разговор, задумавшись о чем-то другом.

Девушка зашла в свою маленькую палатку, взяла мыло, полотенце, полезла за чистой одеждой. Милейший доктор прав: Крэг действительно ей очень нравится. Только нужно ли ей это? После долгой эмоциональной спячки влечение к мужчине приятно будоражило. Тем более к такому необычному мужчине, как Крэг Тейлор. На фоне тысяч других он стоял особняком. Его удивительные топазовые глаза источали силу, энергию и быстрый, проницательный ум.

Блэр долго рылась в вещах, машинально выбирая что-нибудь поэффектнее. Поймав себя на этом, она иронически усмехнулась: да, присутствие Крэга здорово подстегивало ее женские инстинкты.

Это всего лишь разумная тактика, уверяла она себя. Если ей предстоит психологическая война с Крэгом Тейлором, то надо заранее позаботиться о стратегии. Чем лучше она будет одета, тем больше шансов на победу. Недаром же она дочь политика!

Ладони Блэр вдруг взмокли, и она опустилась на застеленную простыней койку. Брак, в который она вступила с естественным воодушевлением молодой невесты, слишком быстро окончился драмой. С тех пор прошло несколько, лет. Но только появление Крэга Тейлора заставило ее осознать, что она впервые испытывала подобные чувства к мужчине. После смерти Рэя она иногда встречалась с мужчинами, от которых совершенно равнодушно принимала вежливые поцелуи. Но чтобы ее так волновали низкий голос, вид стройного, гибкого тела или завораживающие глаза? Такое с ней случилось впервые. Столь сильно ее не влекло даже к Рэю Тейлу.

Он обычный мужчина, упрямо твердила себе Блэр, хотя понимала, что это не так.

Однако влечение влечением, но она не какая-то там наивная девочка, а умудренная опытом вдова и понимает, что ее ждет схватка с Крэгом. А сейчас у них этап разведки: они ходят друг вокруг друга, приглядываясь и «принюхиваясь».

Разозлившись на себя, Блэр выпрямилась, схватила мыло, полотенце и одежду – самую лучшую, какая у нее была: модельную рубашку из голубого хлопка и относительно новые джинсы – и поспешно вышла из палатки.

Кейт все еще стояла у котла на раздаче. Не удержавшись, Блэр крикнула подруге:

– Буду ждать тебя у ручья!

Кейт скорчила ей шутливую рожицу.

Журчание воды успокаивало, как и яркое многоцветье дикой растительности и невысокие остроконечные утесы, окружавшие ручей. Блэр подошла к берегу, уже предвкушая удовольствие окунуться в прохладную воду, и вдруг резко остановилась.

Кто-то пришел сюда раньше нее.

Под раскидистым кряжистым дубом лежала аккуратно сложенная стопка грязной одежды, а на ветке висели чистые голубые джинсы и светло-коричневая хлопчатобумажная рубашка, такая же, как у нее.

Крэг!

Она не видела его, не узнавала его одежды, но чувствовала, что это он. По спине девушки, а потом и по всему телу побежала дрожь. Воображение уже рисовало ей, как из воды, поблескивая золотом на солнце, появляются мускулистый торс Крэга и бедра, поджарые и крепкие.

Блэр отступила от ручья, злясь на себя. Наверное, она и впрямь одичала в джунглях.

Нет, дело не в этом. Просто Крэг не похож на других мужчин…

Из воды показалась голова с потемневшими волосами. Потом из искрящегося потока возник мощный гибкий торс, точно отлитый из бронзы. Все было именно так, как она себе представляла.

Желтые завораживающие глаза уставились на нее. Чувственные полные губы тронула улыбка.

– Идите сюда! – громко позвал он.

Блэр покачала головой, но пятиться перестала. Он уже видел ее, и она не станет удирать, точно испуганная девчонка.

– Только после вас, мистер Тейлор! – крикнула она в ответ. – Кажется, мы забыли вам сказать: дамы купаются первыми. Здесь так заведено.

– Простите! – извинился он, стоя по пояс в воде. Густая поросль светлых волос у него на груди – редела, сбегая от пупка узкой дорожкой вниз. Остальное было скрыто водой. Блэр раздраженно заметила, что ее раздирает желание опустить взгляд еще ниже. Крэг шагнул ближе, и она на миг испугалась, что он сейчас выйдет на берег в чем мать родила.

Но он не сделал этого, а просто подошел поближе, чтобы они могли спокойно разговаривать, не перекрикивая журчание ручья и шум водопада.

– Я не знал, чем заняться, – объяснил Крэг, сложив руки на груди и обаятельно улыбаясь. – Гулял вокруг лагеря, наткнулся на этот ручей и сразу побежал за чистой одеждой.

Блэр улыбнулась в ответ, смутно сознавая, что эта по-мальчишески озорная усмешка – всего лишь маска, прикрывающая исходящее от него ощущение опасности.

– Ничего страшного, – заверила она его, – не стоит оправдываться. Мы сами виноваты, что вас не предупредили.

Он вдруг склонил голову набок и рассмеялся:

– Думаю, вы скажете мне спасибо за то, что я нарушил ваш распорядок, потому что я сделал одно открытие, которым готов с вами поделиться.

– Правда? – Блэр заметила, что глаза у него не совсем желтые. Они зеленовато-орехового оттенка с золотисто-коричневыми искорками, сверкающими на радужной оболочке, как хрустальная крошка в мраморе. – И какое же это открытие?

– Нет. – Крэг печально покачал головой. – Мое открытие нельзя описать словами. Вы должны увидеть все сами. Но раз вы не хотите со мной купаться… – Он развел руками, изображая горестное сожаление.

– Ну да, ничего вы не нашли! – Блэр улыбнулась. Он приподнял брови и пожал плечами.

– Когда-нибудь, – пообещал он, – я покажу вам свой чудесный секрет, и вы пожалеете о том, что не поверили мне. А пока… – Он еще выше поднял брови и кивнул на свои вещи. – Отвернитесь, пожалуйста, мне нужно одеться.

Блэр зашла за дерево и отвернулась, небрежно скрестив на груди руки. Вся дрожа, она молила Бога, чтобы Крэг этого не заметил. После смерти Рэя у нее иногда появлялось искушение завести роман с первым встречным, лишь бы доказать себе, что она осталась нормальной женщиной, способной испытывать сексуальное удовольствие.

Но здравый смысл удерживал ее от подобного легкомыслия. Встречаясь с мужчиной без любви и даже без влечения, она ничего не докажет, а только еще хуже себя почувствует.

И вот теперь, нежданно-негаданно, на нее свалилось это безумное, лихорадочное желание. Желание физическое, многократно усиленное душевными переживаниями.

При всем недоверии к желтоглазому незнакомцу она испытывала к нему несомненную симпатию. Когда он выходил из воды, она всеми нервными окончаниями предугадывала его сильные гибкие движения; они отдавались в ее собственном теле…

– Можно взять ваше полотенце? Обещаю не сильно его намочить.

– Пожалуйста. – Дочь политика должна уметь управлять своим голосом.

После мучительной паузы он весело сказал:

– Можете поворачиваться.

Блэр перевела дух, только сейчас заметив, что все это время стояла не дыша, потом обернулась и встретилась с внимательным взглядом Крэга. Не спуская с нее глаз, он полез в карман и достал сигареты и зажигалку.

– Курите?

– Да, спасибо. – Она взяла сигарету, довольная, что ее пальцы не дрожат, и нагнулась прикурить.

Лица их сблизились. В воздухе поплыл табачный дым, а они все стояли, разглядывая друг друга и даже не пытаясь скрыть свой интерес.

– Американские, – с одобрением сказала Блэр, осмотрев сигарету.

Крэг усмехнулся:

– Да. Я привез еще кое-что из Штатов для всей бригады.

– Вот как? – По молчаливому согласию они вместе сели на мягкую траву у ручья. – Кто же вы такой? Богач, склонный к авантюрам? – Доктор Харди свернул бы ей шею за такой вопросик.

Но Тейлор ничуть не обиделся.

– Вряд ли меня можно назвать богачом. Просто я получил весьма неплохое наследство. – Крэг не врал. Все, что он привез, было куплено на его собственные деньги. Мало того, он пожертвовал значительные суммы на нужды организации, хотя не считал это особенной заслугой: он действительно был богат и мог всю жизнь тратить деньги, полученные в наследство. – Ну, а вы кто такая?

Он знал все подробности биографии Блэр: не только дату ее рождения, но даже точное время ее появления на свет и номер палаты, в которой лежала ее мать. И все-таки ни одно досье в мире не давало ответа на вопрос, что представляла собой эта пылкая, самостоятельная и решительная женщина.

Блэр глубоко затянулась сигаретой и пожала плечами, тщательно обдумывая ответ.

– Боюсь, у нас с вами один недостаток. Я тоже выросла в роскоши.

– И отказались от нее? – Губы его тронула улыбка.

– Нет. – Она сдержанно усмехнулась. – Я ничего не имею против честно нажитого богатства. Мне никогда не хотелось от него отказаться. На мой взгляд, если правильно распоряжаться деньгами, можно сделать много полезного. И потом, как говорится, чтобы делать деньги, нужны деньги. – Она засмеялась. – К тому же я обожаю мраморные ванны, омаров и, по возможности, шелковые простыни.

– Тогда что вы делаете в этой дыре?

– Я сказала «обожаю», а не «не могу без них жить», – напомнила ему Блэр. Черт возьми, она слишком разболталась! Пора по его примеру перевести разговор на него самого. – А вы что здесь делаете?

Он пожал плечами и сделал глубокую затяжку.

– Однажды, лет двадцать назад, я убежал из дому, но потом вернулся к обеду. – В глазах его вспыхнули веселые огоньки. – Когда уезжаешь от любимых омаров и шелковых простыней, начинаешь ценить их еще больше. Я был во Вьетнаме, немного воевал в Европе и на Ближнем Востоке. Теперь и я знаю, что можно прожить без привычных вещей. – Это тоже в общих чертах было правдой.

Несмотря на все откровения, они ровным счетом ничего не сказали друг другу о себе. Крэг затушил окурок и поднялся с земли, вновь напомнив Блэр сильного грациозного льва.

– Ну, я пойду, не буду вам мешать купаться, – сказал он с усмешкой и весело зашагал прочь.

Первый раунд закончился.

Когда широкая спина Крэга, помаячив на лесной тропинке, наконец исчезла, Блэр медленно встала и начала расстегивать рубашку. Пальцы ее предательски дрожали, и она с трудом выпуталась из одежды.

– Черт возьми, да что это со мной? – простонала девушка.

Чем больше она с ним общалась, чем чаще его видела, тем жарче разгоралось ее желание. Он наверняка будет не прочь продолжить знакомство, но как дать ему знать о том, что она тоже этого хочет, – вот в чем вопрос.

Блэр нырнула в ручей.

Приятная прохлада уняла жар ее тела, вызванный не только тропическим солнцем. Девушка усмехнулась, представив себе предельно откровенный разговор с Крэгом: «Прошу прощения, мистер Тейлор, я должна признаться, что не доверяю вам ни на йоту, и все же у меня, кажется, есть желание с вами переспать. Я говорю «кажется», потому что немного напугана. Видите ли, когда-то у меня было все… Я все это потеряла, и теперь боюсь. Так что, пожалуйста, если вас не затруднит, обращайтесь со мной очень нежно и терпеливо».

– Эй, как водичка?

Кейт прервала ее непрошеные фантазии. Она шла по тропинке к ручью, на ходу стягивая с себя промокшую от пота одежду.

– Водичка холодная, Кейт. То, что надо! К сожалению, недостаточно холодная…

Крэг Тейлор пообещал в пятницу вечером устроить пирушку и сдержал свое слово. Ему каким-то образом удалось контрабандой провезти в спортивной сумке несколько бутылок французского вина.

Конечно, этого им хватит ненадолго, но сегодня вечером и впрямь будет пир.

Под веселую болтовню и двусмысленные шуточки Крэг откупорил первую бутылку. Ни на одном великосветском банкете Блэр не было так хорошо, как на этом незатейливом пикнике, в кругу добрых друзей.

– Нам не хватает только шелковых простыней, – сказала она Крэгу со смехом, когда тот протянул ей оловянную кружку с вином. Он бросил на Блэр быстрый взгляд, и тут до нее дошла вся двусмысленность сказанной фразы.

Она надеялась, что жар костра скрыл ее румянец, и поспешно опустила густые темно-янтарные ресницы, но еще прежде успела уловить в необычном львином взгляде какое-то новое выражение, не похожее ни на угрозу, ни на вопрос, ни на вожделение…

Это была нежность. Нежность и что-то еще… Боль, вина?

Чувство промелькнуло и тут же исчезло без следа. Когда Блэр вновь подняла глаза, лицо его опять было прежним.

Крэг налил себе вина и положил рагу.

– Давайте поужинаем вон под тем дубом, – предложил он, держа на весу миску и кружку с вином, и показал на старое кряжистое дерево, под раскидистыми ветвями которого можно было найти относительное уединение.

Блэр молча кивнула и первой пошла к дубу. Они сели на землю, отделенные полумраком от остальных болтавших и смеявшихся у костра.

Крэг глухо стукнул оловянной кружкой о кружку Блэр.

– За тех, кто не боится признаться в пристрастии к шелковым простыням! – провозгласил он тост. – А кстати, когда вы собираетесь вернуться к своим?

– Через несколько месяцев, – ответила девушка, с аппетитом принимаясь за рагу, состоявшее в основном из овощей и местных корнеплодов, похожих на картошку. Одно из достоинств работы в бригаде помощи голодающим заключалось в невозможности растолстеть. – Я подписала контракт на два года и уеду домой, когда кончится мой срок. И когда прибудет замена.

– Вас кто-нибудь ждет дома? – небрежно поинтересовался Крэг.

– Нет. Хотя да, ждет. Папа.

– А кроме родителей? – мягко спросил он. – Я знаю, что вы вдова, но уже прошло время. Может, у вас есть друг, любовник…

– Нет, – быстро перебила Блэр, – у меня никого нет. Крэг ничего не сказал, продолжая жевать. Он знал, что затронул опасную тему, слишком личную и, вероятно, болезненную. Зачем, черт возьми, ему вообще понадобилось задавать эти вопросы? Наверное, им владело чисто человеческое желание – услышать ответы из ее собственных уст. Может, начальство и считает его бесчувственным роботом, но он человек – мужчина из плоти и крови!

– Теперь ваша очередь.

– Простите? – Он оторвался от своей миски. Она смело встретила его взгляд.

– Ваша очередь, – вежливо повторила она. – Вас кто-нибудь ждет? Жена, любовница…

– Нет. Видите ли, я много путешествую и считаю, что не вправе обзаводиться семьей.

Крэг вдруг напрягся. Проницательный взгляд желтых глаз стал настороженным. Он тихо поставил миску на землю.

– Что… – удивленно начала Блэр.

Он приложил палец к ее губам, глазами показав на густую листву у них за спиной, и бесшумно вскочил с пугающим проворством дикой кошки. Сделав несколько шагов, Крэг запустил руку в густые заросли…

И вытащил оттуда дрожащего Мигелито.

– О Господи, парень! Ты зачем прячешься в кустах и подкрадываешься к людям? – спросил Крэг.

Блэр с удивлением услышала его чистую испанскую речь. Он говорил еще лучше, чем она.

Мальчик дрожал от страха. Он жалобно посмотрел на Блэр, ища у нее защиты. Она покачала головой и обратилась к ребенку:

– Не бойся, Мигелито, никто тебя не обидит. Просто ты нас напугал. Что ты здесь делаешь? Ты должен быть в поселке, с мамой.

Маленький Мигелито, запинаясь, объяснил, что почувствовал запах еды. Это было слишком большим искушением. Не в силах сопротивляться аромату рагу, он пришел в лагерь, как будто его притянули за веревку.

– О черт! – пробормотал Крэг. – Это правда?

– А чего вы ожидали? – спросила Блэр, обняв малыша за плечи.

Крэг молча покачал головой, потом нагнулся за своей миской и протянул мальчику почти нетронутую порцию рагу.

– Ешь, Мигелито, только не говори своим compadres,[4] ладно? Больше ничего нет.

Блэр стало неловко: она смолотила собственный ужин, и ей нечего было дать малышу. По спине ее до сих пор бегали мурашки, когда она вспоминала мгновенную реакцию Крэга. Она сама на услышала ни шороха. Местные жители ходили по джунглям тихо, как мыши. Но Крэг тут же насторожился, готовый к действию, и это пугало больше, чем мысль о тайном наблюдателе.

Он сказал, что был во Вьетнаме. Наверное, там он и привык к джунглям.

И потом, можно ли подозревать в чем-то плохом человека, который только что отдал собственный ужин голодному ребенку?

– А вы сами что будете есть? – тихо спросила она по-английски.

Он равнодушно пожал плечами. В его глазах, только что таких настороженных, вновь вспыхнули веселые искорки.

– Я когда-нибудь вернусь к омарам. А Мигелито – нет. «Да, но это случится не сегодня», – подумала Блэр с уважением и восхищением. Крэг целый день пахал, как трактор. При его-то комплекции остаться без ужина? Ночью ему гарантированы голодные колики. Ребенок жадно съел все рагу.

– Muchas gracias, senor,[5] – робко сказал он, глядя на Крэга с неприкрытым обожанием, – muchas gracias.

– De nada, de nada, – отозвался Крэг нетерпеливо, – a теперь иди домой, маленький Мигель, pronto![6] Хватит шастать по лесу! Это опасно.

Малыш быстро вскочил с места и вскоре исчез в темноте. Крэг и Блэр снова сели под дерево. Она слово в слово повторила вопрос, который вчера ей задал доктор:

– Вы знаете что-то такое, чего не знаю я? Здесь что, опасно?

– Нет, – заверил Крэг, глядя на нее совершенно невинными желтыми глазами. – Насколько я слышал, в данный момент новое правительство заняло прочные позиции. – И это была правда. Бригаде помощи голодающим ничего не грозило, так же как и самой Блэр. Но ему поручено ее защищать, и потому инстинкты его обострены до предела. Годы жизни в горячих точках научили его подмечать малейшие колебания воздуха, улавливать еле слышные шорохи. – Просто я волнуюсь за детей, которые ходят одни по темным джунглям, – сказал он, пожав плечами.

– Да, Мигелито нельзя было выходить из дома, – пробормотала Блэр, – но я рада, что вы его накормили. Эти дети получают так мало!

На лице его вновь появилось вежливо-безмятежное выражение. Обычный парень, каких много. О нет, его не назовешь обычным парнем! Слишком уж проницательны эти желтые глаза, слишком осязаема исходящая от него сила…

Слишком волнующе его присутствие.

– Может, выпьем еще вина? – спросил он лениво. – Я думаю, у нас осталось несколько бутылок. – Галантным жестом он взял у нее из рук помятую оловянную кружку. – Позвольте, мэм?

Крэг направился к костру, чтобы наполнить «бокалы». Блэр слышала, как легко и непринужденно он болтает с остальными. Не успел приехать, как уже очаровал всю бригаду! И неудивительно. Такой человек – редкая находка даже в многолюдном цивилизованном мире, а здесь так и вовсе чудо. Веселый, сильный, щедрый, неприхотливый и работящий. Умный. Вежливый, обходительный и доброжелательный. А еще красивый до умопомрачения.

Одним словом, воплощение всех мыслимых достоинств! Боже, да существует ли вообще этот самый Крэг Тейлор?

О да, существует и вполне реален. Вот он идет к ней – грубовато-суровый красавец с живыми умными глазами, в простой коричневой рубахе и обтягивающих джинсах. Держа обе кружки в одной руке, он протянул другую Блэр.

– Может, прогуляемся под луной?

Она окинула небо скептическим взглядом – тонкий серебряный месяц едва светил.

– Ну хорошо. – Он усмехнулся. – А как насчет прогулки под звездами?

На темном небосклоне и впрямь мерцало несколько крохотных звездочек.

– Не знаю, – отозвалась Блэр, тем не менее вставая, – можно ли детям старшего возраста ходить по темным джунглям?

– Только со мной, – учтиво сказал он, слегка приподняв бровь. – Представляю, как красиво сейчас у ручья…

Тихо беседуя, они спустились извилистой тропкой к ручью и сели на берегу – там, где уже сидели раньше. Этот укромный уголок тропического леса напоминал рай. Гибискусы, казалось, излучали мягкий красный свет, под ногами расстилался травяной ковер, водопад с нежным журчанием устремлял свои струи в маленькое озерцо, отражающее тонкий рожок месяца и сверкающее в лунном свете.

Блэр забыла обо всем. Ей больше не хотелось ломать голову над загадками Крэга Тейлора. Они говорили о книгах, музыке, фильмах, вспоминали изысканные блюда дорогих ресторанов. Ничего личного, никаких спорных тем. И вполне естественным показалось то, что во время разговора он обнял ее за плечи. Ей и в голову не пришло возражать, а потом как-то незаметно для себя она стала легко перебирать его пальцы.

Никогда еще Блэр не чувствовала себя так свободно с мужчиной, так уютно, надежно и вместе с тем так волнующе. Положив голову ему на плечо, она бездумно болтала, с упоением вдыхая особый, свойственный лишь ему аромат.

Наконец он встал и помог ей подняться.

– Пора возвращаться, – с сожалением сказал он слегка охрипшим голосом, в котором едва заметно проскальзывало напряжение.

Крэг все еще поддерживал ее под локоть, но не пытался поцеловать. Блэр была разочарована. Она не сомневалась в том, что он хочет это сделать, но почему-то сдерживает себя.

Она молча кивнула.

Костер уже догорал, освещая лагерь тусклыми языками пламени. Было раннее утро. Все остальные давно спали.

Проводив Блэр до палатки, Крэг задержался у входа. Он не отрывал от девушки своих золотистых глаз, горевших ярким завораживающим огнем. На мгновение в его взгляде вспыхнуло желание, которое она так жаждала увидеть, но Оно сразу же сменилось сожалением.

Блэр облизнула губы, не догадываясь, что он свободно читает на ее лице такое же неприкрытое желание. Ее глаза, два сверкающих изумруда, горели тем же пламенем. Она подняла голову – ее волосы рассыпались по плечам огненными струями – и приблизила к нему свои полуоткрытые губы – влажные, розовые, манящие.

Вздрогнув всем телом, Крэг хрипло вздохнул. «Черт возьми, – снова подумал он. – Ведь я не робот… не бездушный компьютер!»

Он жадно приник губами к ее губам – жарким, требовательным. Они послушно открылись, уступив его сладкому напору. Крэг вдохнул ее нежный пьянящий аромат…

И впервые в жизни утратил контроль над собой!

Ее губы напоминали ему цветок, распустившийся под жарким солнцем. Она, точно невинная девушка, постигала тайны чувственных наслаждений и дарила ему свою нежность. Он обнимал ее, такую мягкую и податливую, такую восхитительно женственную, теплую и отзывчивую…

Блэр тихо застонала, сама того не сознавая, – она была уже за гранью реальности.

Ласки Крэга превзошли самые смелые ее ожидания. Его страстные, требовательные и вместе с тем чувственно-нежные поцелуи сводили с ума. Она дрожала, прильнув к его крепкому телу; каждым движением языка, каждым поглаживанием руки он доказывал ей, что она женщина, доводил до блаженного исступления. Позже она поняла, как не хватало ей именно такого мужчины, который сумел бы заставить гореть не только ее плоть, но и душу. Ей хотелось навечно остаться в его объятиях, вбирать в себя жар его тела и пылать тем неведомым доселе огнем, который разжигали в ней его опьяняющие поцелуи.

Слишком поздно Блэр поняла, что, отвечая на страстные, по-мужски жадные поцелуи, отдает взамен частицу своего сердца. Но она не могла ни в чем ему отказать…

Он оторвался от губ Блэр, не выпуская ее из своих крепких объятий. Их дыхание постепенно выровнялось, сердца перестали колотиться.

Крэг вновь овладел собой. Разум обуздал желания тела, но тело тут же люто возненавидело разум.

«Черт, после этого задания – сразу в отставку!»

Блэр медленно возвращалась к реальности. Да, это и впрямь необычный мужчина, с иронией подумала она. Он мог получить все, что хотел. Почему же остановился? Или почувствовал ее страх, таившийся за бурным волнением крови?

Крэг отпустил девушку и нежно коснулся ладонями ее подбородка.

– Спокойной ночи, Блэр, – ласково проговорил он, потом отвернулся и, сунув руки в карманы, быстро прошел мимо угасающего костра к своей палатке на самом краю лагеря.

Блэр с замиранием сердца смотрела ему вслед, понимая, что совершила глупость: влюбилась в человека, в жизни которого, по его же собственному признанию, нет места для личных привязанностей.

Но это такое чудесное чувство – любовь! Пусть даже заранее обреченная на страдания.

Наверное, Крэг ушел потому, что знает: он не может дать ей ничего постоянного. Но она уверена, что он хочет ее так же сильно, как и она его.

А она до безумия желает близости с ним – хоть на ночь, хоть на час!

Желает, но все еще не доверяет. Ни на йоту.

Вся дрожа, Блэр юркнула в палатку, кое-как разделась и натянула через голову длинную хлопчатобумажную ночную рубашку. Лежа на койке и глядя в брезентовый потолок, она слушала отчаянное биение своего сердца.

Крэг еще сможет завоевать ее доверие. Теперь он будет работать в их бригаде, а это значит, что они будут видеться каждый день.

Да, она хотела его, и желание это было вполне осуществимо. Вот отчего ей было так страшно.

Крэг Тейлор лежал в своей палатке и, так же как Блэр, смотрел на темный брезент. Еще никогда в жизни он не желал женщину так неистово.

Его тянула к ней какая-то странная, неведомая сила.

Он был околдован бездонными озерами ее глаз, мягким бархатным голосом, ее достоинством, преданностью делу, чуткостью, умом…

Ну хватит, осадил он себя, весь дрожа от ночной прохлады. Прошло пять дней. Пять ужасных, мучительных дней и еще более мучительных ночей…

Никакая выучка не могла избавить его от безумного ночного томления, ибо такое случилось с ним впервые.

Он стал жертвой колдовства, которому не хотел давать название.

Наконец наступил назначенный час. Крэг бесшумно выбрался из лагеря и начал неслышно пробираться по темным джунглям. Ровно в полночь он вышел на поляну. Кроны деревьев пронзила яркая вспышка, похожая на молнию, – Крэг передавал шифрованное сообщение. Небо озарялось яркими вспышками, которые мелькали чаще, чем мог видеть нетренированный глаз: «Прибыл на место, точка. Все хорошо, точка».

Ответ пришел незамедлительно: «Держи позицию, точка. Жди дальнейших указаний, точка».

Не замеченный ни единой живой душой, желтоглазый хищник вернулся в лагерь.

Глава 3

Утром Блэр ощутила неприятный укол страха. Вспоминая вчерашний день, она с мучительным смущением оценивала собственное поведение.

Совершенно очевидно, что между ней и Крэгом Тейлором возникло нечто, и это прекрасно.

Но она же буквально бросилась в его объятия! Она просто предлагала себя ему, и он не мог этого не заметить. Из них двоих именно Крэг проявил сдержанность. Интересно, что он теперь о ней думает? И как она посмотрит ему в глаза при свете дня? От одной мысли об этом Блэр побледнела. Однако предстоящий день обещал ей новую волнующую встречу с Крэгом.

Девушка посмотрелась в маленькое квадратное зеркальце, стоявшее на столике у койки, и криво усмехнулась.

– Ну чего ты хочешь, Блэр? – спросила она свое отражение.

На этот вопрос у нее по-прежнему не было ответа.

– Это не важно, правда? Просто мне нужны эмоции, любые.

Но так сильно увлечься мужчиной, которому не доверяешь, – это уж слишком!

Встреча с Крэгом прошла легко. Он был первым, кого она встретила в то утро. Голый по пояс, Крэг стоял перед своей палаткой и брился, поигрывая крепкими бронзовыми мускулами. Зеркальце, такое же маленькое, как у Блэр, было под рискованным углом вставлено в углубление столба, предназначенное как раз для этих целей.

Увидев ее, Крэг сразу улыбнулся – легко и искренне. Казалось, его приветливый золотистый взгляд разгоняет утреннюю прохладу.

Блэр почувствовала, как смущение уходит.

– Доброе утро, – сказал он, шутливо морщась перед зеркалом и чуть взмахнув рукой, в которой была бритва. – Обычно я легко справляюсь с этим делом, но сегодня у меня немного трясутся руки.

Блэр усмехнулась:

– Вы не похожи на слабонервного человека.

– Вы правы, – согласился он, – такое со мной не часто случается.

У нее отлегло от сердца. Он вовсе не хотел оттолкнуть ее, а просто сдерживал свое влечение – может быть, чувствовал ее сомнения, а возможно, и сам не мог разобраться в своих чувствах. Несколько искренних слов, сказанных без всякого стеснения, простой дружеский взгляд – и она получила ответы на вопросы, которые не давали ей покоя. Они хотели друг друга, но им требовалось время. Блэр ответила на его откровенность:

– Я бы предложила помочь, но боюсь, что принесу больше вреда, чем пользы: меня тоже слегка лихорадит.

Он засмеялся. Блэр почувствовала на себе его ласкающий взгляд.

– Кажется, мы встали раньше всех, – тихо проговорила она, – пойду поставлю кофе.

Крэг усмехнулся:

– Я вас опередил. Кофе, наверное, уже готов. Принесете мне кружечку?

– Конечно.

Блэр пошла в палатку-столовую. «Просто удивительно, как он на меня влияет», – думала она, мечтательно улыбаясь.

Работа в бригаде помощи голодающим всегда доставляла девушке удовольствие. Ей нравились товарищеские отношения с коллегами, общение с людьми и чувство собственной значимости. Но с приездом Крэга Тейлора она поняла, что не только работа может вернуть ей радость жизни, утраченную со смертью Рэя. В душе у нее вновь затеплился какой-то огонек. Теперь Блэр с радостью встречала каждый новый день и с небывалой энергией бралась за обычные мелкие дела. Вот и сейчас она остро чувствовала свежесть утра, с наслаждением вдыхала восхитительный аромат горячего кофе и внимала каждому шороху джунглей.

Ее сердце открылось навстречу новому счастью.

– И все-таки, мистер Тейлор, – бормотала Блэр себе под нос, разливая кофе по двум чашкам, – я вам не доверяю… – Она вдруг отчетливо вспомнила, как он стоял перед зеркальцем: крепкая загорелая спина, сильные мускулистые ноги, обтянутые джинсами. Даже зажмурившись, она видела его фигуру. – Но я рада, что вы есть. Она принесла ему кофе.

В то утро тон их отношениям задал Крэг. Он проводил с Блэр почти все свободное время, но по-прежнему не позволял себе никаких вольностей.

Это было очень удобно. Убедившись, что Крэг не станет ничего от нее требовать, а возьмет лишь то, что она захочет дать, Блэр постепенно избавлялась от излишней тревоги.

Она со страхом ждала неизбежной любовной близости, но время шло, они все лучше узнавали друг друга, и страстное желание постепенно побеждало страх.

«Он завоевывает мое доверие своим мужским обаянием», – с иронией думала девушка. Интуиция подсказывала ей: здесь что-то не так. Но шли дни, и подозрения притуплялись. Она видела, с какой неутомимой энергией работает Крэг, и стала сомневаться в том, что он может быть в чем-то неискренен.

Деревенские дети, которые сначала относились к этому бронзовому исполину с таким же благоговением и страхом, как и сама Блэр, теперь стайкой вились вокруг него. На их откровенное обожание он отвечал сдержанной, спокойной заботой, а иногда вырезал из дерева маленькие игрушки и дарил ребятишкам, прежде чем отправить их домой. Блэр быстро заметила, что этот человек верен своему слову. Он неукоснительно исполнял все свои обещания.

Как-то в конце дня, через две недели после приезда Крэга в лагерь, Блэр мечтательно наблюдала за ним из больничной палатки. Она не заметила, как к ней подошел доктор Харди, и вздрогнула, услышав его смешок.

– Все еще шпионишь за бедным парнем? – спросил он, добродушно приподняв кустистые брови. – А я-то думал, вы с ним подружились: каждый вечер вдвоем и воркуете, как два голубка.

Щеки Блэр окрасились легким румянцем.

– Я не шпионю за ним, Том, а просто смотрю.

– Причем все время, – лукаво заметил доктор и снова усмехнулся. – А впрочем, так ему и надо, ведь он тоже не сводит с тебя глаз.

– Правда? – удивилась девушка. Неужели Крэг тоже за ней подглядывает?

Доктор усмехнулся во весь рот:

– Я сразу сказал: этот парень к тебе неравнодушен. И готов спорить, что ваши чувства взаимны!

Блэр не стала опровергать это утверждение, только хмуро сдвинула брови.

– Но почему он не сводит с меня глаз? – вслух размышляла она, вопросительно глядя на доктора. – Вам не кажется, что это подозрительно?

– Ох, Блэр! – хмыкнул Том. – Ты все еще пытаешься уличить Тейлора в чем-то? В том, что он на тебя заглядывается, нет ничего подозрительного. Он здоровый молодой мужчина, и я бы сказал, что его интерес к тебе совершенно нормален. Да ты сама глаз с него не спускаешь, милочка. Может, я и тебя должен в чем-то подозревать?

Девушка нехотя признала его правоту.

– Тейлор для нас – просто манна небесная, – сказал доктор. – Я буду счастлив, если он пробудет в бригаде хотя бы несколько месяцев. С ним мы на неделю опередили график. – Тут Том удивленно покачал головой, словно не веря, что такое возможно. – Даже если парень что-то скрывает – какое мне до этого дело? Главное, он прекрасно работает.

Блэр пожата плечами:

– Наверное, вы правы.

– Ты все еще ему не доверяешь?

– Нет, теперь доверяю… почти всегда, – призналась Блэр.

– Почти всегда? Значит, иногда все-таки не доверяешь?

– Да. – Она удрученно вздохнула.

– Ох уж эти женщины! – фыркнул доктор Харди. – Ты проводишь с ним столько времени и знаешь его лучше, чем все мы. О чем же вы с ним говорите?

– О разном. – Блэр беззастенчиво выудила из нагрудного кармана доктора пачку сигарет, взяла одну себе, другую протянула ему и прикурила от маленькой пластмассовой зажигалки. – Крэг много путешествовал. Мы рассказываем друг другу о разных странах, обычаях. Об искусстве, о музыке. – Она замолчала и снова нахмурилась.

– В чем дело?

– Вам не кажется, что он чересчур хорошо говорит по-испански?

– Ну и что? Мы все говорим по-испански. Нетрудно научиться, когда целыми днями слышишь испанскую речь!

– Да, но он умел говорить, когда приехал сюда. Доктор Харди вздохнул и устало опустился на койку.

– Блэр, я сам говорил по-испански задолго до того, как сюда прибыл. Просто у Тейлора врожденная склонность к языкам. Такое случается. Ты и сама…

– Склонность к языкам? Что вы имеете в виду? На скольких же языках он говорит?

Доктор понял, что проболтался, и небрежно пожал плечами:

– Свободно только на пяти.

– Только на пяти?!

Ее коллега снова пожал плечами:

– Я случайно узнал об этом на днях. Нам надо было срочно перевести письмо одного немца. Тейлор какое-то время жил в Германии. Я не стал тебе говорить, заранее зная, как ты это воспримешь.

– Вообще-то я уже почти перестала его подозревать, – сухо призналась Блэр, – но теперь, наверное, начну снова.

– Потому что парень, похожий на Геркулеса, оказался еще и умен?

– Ладно, не будем заводить старый спор. Я не могу объяснить вам то, что чувствую.

– А я объясню тебе, что ты чувствуешь, моя дорогая, – строго сказал доктор. – Ты должна принимать свои чувства, а не бороться с ними. Тейлор тебе нравится, но ты боишься и всеми способами пытаешься защититься. Тебе не нужно защищаться, Блэр. Ты должна принимать все как есть.

Блэр задумчиво покусывала губу. Может, доктор прав и она действительно прячется за мнимыми подозрениями, подсознательно считая, что сердечная привязанность неизбежно повлечет за собой страдание?

– Я принимаю, док, – тихо сказала девушка, – вы же сами заметили, что я провожу с ним все свободное время.

– Да. – Том глубокомысленно улыбнулся, потом встал и затушил окурок в пепельнице на ночном столике. – В общем, ты изучала психологию в колледже и должна знать, что происходит в твоей собственной душе. Хотя вряд ли нам понадобится Фрейд, чтобы объяснить эту ситуацию! – Он засмеялся и взъерошил свои волосы. – Ладно, иди купайся, а то мужчины начнут волноваться. Кейт уже ушла к ручью. Мне тоже хочется освежиться после жаркого дня. Не томи меня, старого.

Блэр болтала с Кейт, наслаждаясь прохладой воды. Кейт, как обычно, замерзла первая, вылезла на берег и закуталась в полотенце.

– Вот чего я никак не могу понять! – простонала она, клацая зубами. – Сначала мне до смерти жарко, а потом больше всего на свете хочется согреться чашечкой кофе!

Блэр усмехнулась:

– Иди в лагерь. Я сейчас вернусь.

Кейт тут же сделалась серьезной.

– Ты знаешь, я не люблю оставлять тебя одну.

– Перестань, ради Бога! – бросила Блэр. – Что со мной случится? Кроме нас, здесь на целые мили вокруг ни души. Иди же!

Кейт улыбнулась:

– Ладно, пошла. – Глаза ее лукаво заблестели. – Хоть кофе выпью, раз уж больше нечем согреться.

– Что это значит? – со смехом спросила Блэр.

– А то, что я бы не отказалась согреться в объятиях Тейлора. Но он, к сожалению, не хочет меня согреть.

– Кейт! – возмутилась Блэр. – Крэг мне просто друг, так же как и тебе.

– Вот то-то и оно, – вздохнула Кейт. – Мне он просто друг, и точка. А для тебя он хочет стать кем-то большим.

Блэр пожала плечами. Они с Кейт были слишком близки, чтобы пытаться отрицать очевидное.

– Не знаю, – проговорила она, тоже становясь серьезной, – мне кажется, с таким человеком, как Крэг, лучше оставаться друзьями. Он не сидит на одном месте и когда-нибудь снова уедет странствовать по свету.

Блэр с грустью смотрела на подругу. Неожиданно она сделала еще один вывод. Да, Крэг уедет. Он сам сказал, что при его образе жизни не стоит заводить постоянных связей. Может быть, поэтому она и выискивает в нем недостатки? В ее жизни уже была любовь, она окончилась страшной потерей. Наверное, она боится испытать это снова. Боится поддаться своим чувствам и потерять независимость. Близость с Крэгом, которую она уже считала неизбежной, не приведет ни к чему хорошему: он уедет, несмотря ни на что, а она останется – несчастная и страдающая.

Нет, все не так, сказала себе Блэр. Она знала, на что шла. Уверяла себя, что физическая близость ни к чему не обязывает. Ей необходимо вновь испытать любовь, пусть только физическую и недолговечную. Может быть, ей уже никогда не встретится другой Крэг Тейлор и она до конца жизни так и будет носить в сердце тяжкий груз прошлого.

– Ты себя недооцениваешь, – заметила Кейт, улыбаясь посиневшими губами.

Блэр стояла по пояс в воде, не чувствуя холода. Она только сейчас увидела, что подруга дрожит как осиновый лист.

– Вовсе нет! – усмехнулась она. – Прошу тебя, иди в лагерь! Я не могу на тебя смотреть: ты вся синяя! Я скоро приду, ладно? – В подтверждение своих слов она выбралась из воды и взяла полотенце.

– Все, ухожу! – откликнулась Кейт, застегивая «молнию» на джинсах. – Я принесу тебе в палатку чашку кофе.

– Спасибо! – крикнула Блэр вдогонку.

Подсушив длинные рыжие локоны, она накинула полотенце на плечи и хотела уже растереться грубой тканью, но вдруг замерла.

Она ничего не слышала и не видела, но внезапно с пугающей ясностью осознала, что за ней кто-то следит. Завернувшись в полотенце, Блэр настороженно огляделась.

Никого. Только трава, кусты и деревья, изредка трепетавшие от легкого ветерка. Блестящие листья кротона да густые зеленые заросли джунглей – вот и все зрители.

Тишину нарушал лишь плеск воды и едва уловимый шелест листвы.

Вся дрожа, Блэр быстро вытерлась и начала одеваться. Натянув джинсы и наполовину застегнув блузку, она вновь замерла и огляделась.

Ничего подозрительного.

Но это чувство было ей знакомо – шестое чувство, которое многие приобретают с годами: опасение, почти уверенность в том, что на тебя смотрят…

– Да что со мной творится в последнее время? – раздраженно пробормотала девушка.

Наверное, просто разыгралось воображение. Она то подозревает Крэга на каждом шагу, то представляет, что за ней следят. Злясь на собственную глупость, она быстро застегнула рубашку, перебросила полотенце через плечо и пошла вслед за Кейт по тропинке к лагерю. Мысли ее вернулись к доктору Харди. Ведь все это время он ждет своей очереди искупаться!

Но за ней и в самом деле следили, и это был отнюдь не посторонний спокойный наблюдатель.

Крэг вновь чуть заметно качнул веткой и скривился, точно от боли. В день, когда он впервые увидел очаровательную купальщицу, ему было плохо, но это не шло ни в какое сравнение с его сегодняшними страданиями. Теперь он знал эту женщину и томился не только по ее соблазнительному телу. Она интриговала, озадачивала и восхищала его как человек.

Пока она купалась, он неподвижно стоял в кустах, напрягшись всем телом и сжав зубы.

«Еще немного – и я сойду с ума», – с горечью думал он. Догадывалась ли она, что ее движения – образчик гибкости и грации, а каждый поворот тела – урок чувственности? Каждый раз, когда она, подобно божественной Венере, выходила из воды, и блестящие прозрачные капли скатывались по золотисто-кремовому шелку безупречной кожи, порой соблазнительно сверкая на розовых сосках, Крэг пробовал закрывать глаза. Но это не помогало. Он все равно видел ее фигуру: высокую грудь, тонкую талию в обхват ладоней и округлые бедра. Вся в переливах света и тени, волшебная, загадочная… манящая.

Блэр и не подозревала о том, какие муки вызывает ее ежедневное омовение.

Но Крэг был вынужден ходить за ней на ручей и следить, не спуская глаз.

В другое время дня это не составляло труда. В лагере они работали бок о бок, и, узнав дневной распорядок Блэр, Крэг шутя справлялся со своими обязанностями няньки, как он когда-то выразился. Шеф обещал, что он будет жить как в отпуске. Что ж, он и впрямь отдыхал. Следить за Блэр, пока она работала, было сплошное удовольствие. Общаясь с этой женщиной по вечерам, он каждый день открывал в ней что-то новое. Ему нравилось смотреть, как хмурятся ее брови, когда она сталкивается с какой-то проблемой, как светлеет от улыбки ее прекрасное лицо, когда она работает с детьми.

Смотреть, как она купается в ручье, ему тоже нравилось, но он хотел делать это открыто. Блэр слишком интересовала его, чтобы он удовлетворился подглядыванием. Крэг мечтал вот так же любоваться ее красивым телом и свободными, гибкими движениями – только пусть она знает о его присутствии и радуется вместе с ним, для него.

Это могло бы быть реальностью, говорил он себе. А затем лишь крепче стискивал зубы: она дочь Хантингтона, а он выполняет задание. Впервые в жизни Крэг не имел возможности получить удовольствие просто ради удовольствия. И не смел дать названия тем чувствам, которые теснились у него в душе, но они от этого не слабели.

Надо взять себя в руки. Он не должен повторить той ошибки, которую совершил в первый же день, соблазнившись ее трогательным доверием.

А это значит, что он обречен и дальше подсматривать за ней из-за кустов, томясь и страдая. Ему придется тайком сопровождать ее на ручей, ибо, если кто-то решит ее похитить, лучше места и времени не найти. Блэр часто остается здесь одна, вдали от лагеря и своих коллег.

Глубоко вздохнув, Крэг пошел за ней по лесной тропинке, тонувшей в вечернем сумраке. Возле самого лагеря он свернул в сторону и вышел к костру одновременно с девушкой, только с другой стороны.

– Привет! – поздоровался он с Блэр и Кейт, но смотрел при этом только на Блэр.

Он не пытался скрыть восхищения, но в душе радовался, что она не догадывается о том, насколько велико это восхищение.

Блэр улыбнулась, глядя в его поразительные глаза, говорящие о многом и вместе с тем ни о чем.

– Хотите кофе? – спросила Кейт, ответив на его приветствие.

– Спасибо, не откажусь.

Крэг взял дымящуюся кружку и ласково взъерошил ее волосы. Странно, но этот обычный дружеский жест вызвал в Блэр укол ревности. Она не злилась на Кейт, ведь та была ее доброй подругой, но завидовала: Крэг не так часто позволял себе подобные жесты по отношению к ней, и она не могла спокойно смотреть, как он проявляет внимание к другим.

Но ревность быстро прошла. Крэг вновь обернулся к Блэр.

– Могу ли я сегодня вечером рассчитывать на совместный ужин, миссис Морган?

– Сегодня вечером мы все можем рассчитывать на совместный ужин, мистер Тейлор! – насмешливо улыбнулась Блэр.

– Намек понят. Я ухожу, – сказала Кейт с улыбкой. – Двое у старого котелка – это компания, а трое – уже толпа.

– Кейт! – хором запротестовали Крэг и Блэр.

– Не говори глупостей, – продолжила Блэр, – мы едим маисовую кашу из походного котла, а не ужинаем в ресторане «Времена года»!

– Какое это имеет значение? – заметила Кейт со своей обычной прямотой. – К тому же мне надо найти Долли. Она хотела перед ужином рассказать мне про новую вакцину. Приятного аппетита!

Блэр удивленно смотрела ей вслед. Неужели так заметно, что они с Крэгом стремятся к уединению? Впрочем, здесь, в лагере, уединение было весьма относительным. Члены бригады питались вместе, но, словно сговорившись, не звали в общий кружок Крэга и Блэр. Порой и в самом деле казалось, что они завсегдатаи роскошного ресторана. Только вместо укромного углового столика со свечами им предлагали не менее укромную темноту джунглей и мягкие отблески костра, падающие сквозь листву.

– Позвольте за вами поухаживать? – спросил Крэг, вежливо склонив голову и показывая на котел с кашей.

Блэр с улыбкой кивнула. Он старательно наполнил ее миску жидкой кашей.

Она молча села под дерево, которое оба негласно избрали своим местом, и сразу же задала вопрос, не дававший ей покоя после разговора с доктором:

– Я слышала, вы свободно владеете пятью языками? Удивительно! Как вам это удалось? – Она смотрела на Крэга в упор, стараясь не упустить ни малейшего изменения в выражении его лица.

Он спокойно встретил ее взгляд.

– Я люблю изучать иностранные языки, – ответил он, задумчиво улыбнувшись, – они мне легко даются.

– Но целых пять! Крэг пожал плечами.

– На самом деле не такой уж это и подвиг. Я вырос в южной Калифорнии и выучился испанскому от соседских детей-мексиканцев. Моя бабушка была итальянкой, а когда знаешь испанский, итальянский учится без труда. Разница почти только в произношении. – Он опять улыбнулся. – Два года я служил в Германии, так что немецкий мне и учить не пришлось: я его просто впитал.

– А пятый? – настаивала Блэр. – Пока только четыре, если считать с английским.

Крэг замешкался с ответом, но всего на долю секунды, и Блэр не заметила этого. Он знал, что она его в чем-то подозревает, но профессиональная выучка, как всегда, не подвела.

– Французский, – объявил Крэг. Он знал этот язык весьма поверхностно, о совершенстве не могло быть и речи. Но, припертый к стенке ее настойчивыми вопросами, он не мог спокойно ответить, что пятый язык – русский. В южной Калифорнии нет русских детей.

– Вот как?

Она ждала объяснений по поводу французского. Он уже жалел, что перевел Тому Харди то злосчастное письмо. Но доктор тогда совершенно растерялся, гадая, не пришлют ли им немецкого корреспондента, и Крэг без колебаний помог. Его часто мучили угрызения совести из-за того, что он обманывает таких славных людей, и он стремился всеми возможными способами оправдать свое присутствие в лагере.

– Как вы знаете, я много путешествовал, – просто сказал Крэг. – Французский язык мне нравился, и я выбрал его для изучения в школе. А частые поездки во Францию с рюкзаком за спиной позволили закрепить то, что я учил по учебникам.

Просто удивительно, думала Блэр, что человек с такими грубыми, резкими чертами лица умеет так пленительно, так завораживающе улыбаться! Каждый раз, когда они оставались вдвоем, ее настороженность таяла в теплых лучах этой прекрасной улыбки. Он придвинулся ближе. Она почувствовала на своей щеке его легкое дыхание.

– Наверное, я просто вечный хиппи. Я мечтал всю жизнь скитаться по свету, и у меня были для этого деньги.

– Замечательно, – тихо проговорила Блэр.

Она совсем забыла о своем допросе с пристрастием. Когда он вот так к ней наклонялся, Блэр уже не тревожилась за свое будущее и не стремилась узнать его прошлое. Ею владело лишь одно желание: еще раз ощутить его требовательные губы на своих губах. Из самых недр ее существа поднималась теплая волна желания, разливаясь по всему телу и требуя завершения того, что было начато неделю назад. Ей хотелось забыть обо всем и броситься в его объятия. Сдержанность Крэга озадачивала Блэр. Она боялась, что он ее не хочет, и мечтала, чтобы он развеял эти страхи.

Крэг пребывал в таком же колдовском оцепенении. Они сидели на виду у всей бригады, но не обращали на это внимания. Ее влажные губы призывно раскрылись – такие близкие, такие манящие. Он уже предвкушал их пьянящую сладость…

«Какой же он сильный! – восхищенно думала Блэр. – Я так и чувствую его энергию, от которой учащается пульс, перехватывает дыхание и кровь быстрее бежит по жилам».

И впрямь, она вся трепетала, еще не касаясь его. В костре плясали языки пламени, на небе дрожали звезды, и земля уходила у нее из-под ног.

– О черт!

Внезапно он схватил ее за плечи, но это не было проявлением нежности или прорвавшейся наружу страсти. Земля действительно подрагивала, но не по вине Крэга Тейлора.

– Землетрясение! – закричали у костра.

В следующее мгновение она уже катилась куда-то в объятиях Крэга, ощущая под собой толчки почвы. У Блэр закружилась голова, и тут она увидела, что дерево, под которым они только что сидели, накренилось и рухнуло всего в шаге от них.

В ночной темноте раздавались крики. Началось настоящее светопреставление. Девушку охватил панический страх. За то время, что она жила в Центральной Америке, не раз чувствовались подземные толчки, но такого еще не было. Окрестности оглашал неумолчный рокот, в джунглях с шумом валились деревья.

Под ней трескалась выжженная зноем земля.

А сверху лежал Крэг, прикрывая ее своим напрягшимся телом и обхватив ее голову широкими ладонями. Все вокруг вибрировало, но она слышала, как колотится его сердце, и это вопреки всякой логике успокаивало ее.

Палатки качались и падали, рокот не умолкал. Звезды на небе странно подергивались, как будто в кинопроекторе заело пленку. Рокот перешел в рев.

И вдруг все смолкло – так же внезапно, как и началось.

– Ты в порядке? – спросил он, приблизив к ней встревоженное лицо, и крепче обхватил руками ее голову.

– Да, – выдохнула Блэр.

Он тут же вскочил, помог ей встать и, увлекая за собой, помчался к центру лагеря.

Там он отпустил ее руку. Скрытая в нем властность вырвалась наружу. Крэг, оценив степень повреждений, спокойным, уверенным тоном говорил остальным, что надо делать.

Слава Богу, люди в лагере отделались лишь синяками, царапинами и испугом. Вообще-то это было не землетрясение, сказал Крэг, а просто очень сильные подземные толчки.

Люди быстро успокоились и принялись восстанавливать разрушенное.

Но руководил по-прежнему Крэг.

– Хуан и Кейт, возьмите аптечки и отправляйтесь в поселок. Долли, подготовь все необходимое на случай, если появятся тяжелораненые. А ты, Блэр… – Он перевел на нее сверкающий взгляд.

– Я пойду с Хуаном и Кейт, – вызвалась она, – я лучше всех знаю местных детей…

– Нет!

Его властный тон даже в данных обстоятельствах прозвучал пугающе, а в желтых глазах полыхнуло опасное пламя. Через мгновение это пламя исчезло, как будто и не бывало, а голос смягчился:

– Ты нужна здесь, Блэр. Иди к Тому в больничную палатку. Если прибудут раненые дети…

Блэр ничего не оставалось, как только подчиниться. Они молча выслушали его подробные указания и, как футболисты в начале матча, разбежались в разные стороны выполнять свои задания.

Казалось, этой ночи не будет конца.

Те, кто остался в лагере, в первую очередь должны были поставить упавшие палатки. Крэг возглавлял работы. Вместе с помощниками он укрепил на месте больничную палатку, чтобы Том и Блэр могли подготовиться к приему пациентов, после чего Блэр его больше не видела.


Эта ночь и следующие дни были настоящим безумием. Поселок сильно пострадал от подземных толчков. Многие дома разрушились, и жители остались без крова.

Но, по счастью, обошлось без увечий. Самой тяжелой травмой был перелом пальцев ног у одного мальчика, на которого упала полка. Блэр лечила бесчисленные синяки и ссадины, сочувственно морщась всякий раз, когда требовалось наложить швы ребенку. Подземные толчки причинили гораздо больше бед населенным пунктам к северу от лагеря, у подножия давно потухшего вулкана, и вся дополнительная помощь, которую получила страна, ушла туда, минуя их поселок.

Чтобы устранить последствия стихийного бедствия, бригаде пришлось два с половиной дня работать почти круглосуточно. Что поражало больше всего, так это живучесть местного населения. Дома людей в одночасье превратились в руины – земля отняла то, что оставила им война. Но они собирали обломки, искренне благодарили американцев за помощь, а потом продолжали жить как ни в чем не бывало.

Вечером на третий день суматошной работы Хуан, вернувшись из поселка, сообщил, что восстановлена последняя хижина.

В тот же день Блэр закончила прием маленьких пациентов. Прибыла очередная машина с гуманитарной помощью. Они разгрузили и убрали на хранение все продукты и вещи…

И вдруг поняли, что больше им нечего делать. Если не считать, конечно, повседневной работы – раньше она казалась довольно изнурительной, а теперь – совершенно легкой. Три часа отдыха в день – да это же сказочные каникулы!..

– Как будто и не было никаких подземных толчков, – с удивлением сказала Блэр Тому, убирая за ухо взмокшую от пота прядь волос.

Около пяти вечера они уже закончили все дела в медицинской палатке. Девушка выглянула в открытый проем, зная, что где-то поблизости работает Крэг. Он всегда был рядом – грузил, перетаскивал, строил. Она чувствовала его присутствие, его согревающую энергию, но не имела возможности с ним поговорить, как если бы их разделяли многие мили.

Вот и сейчас, как всегда неутомимый, он носил картонные коробки с продуктами. Хмурясь, Блэр обернулась к доктору.

– Даже не знаю, куда себя деть, – пожаловалась она.

– Сходи искупайся, – посоветовал он, оглядев ее, – да побыстрей: мне тоже хочется освежиться.

Кейт, оказывается, уже была на ручье и теперь, довольная, полулежала у костра с книжкой, сигаретой и чашкой кофе. Блэр не стала беспокоить подругу и пошла купаться одна. Вода в ручье была, как всегда, приятной, но девушка быстро вылезла на берег. Теперь, когда запарка кончилась, у нее появилось время для размышлений, и в памяти невольно всплыл тот день, когда она впервые почувствовала на себе чей-то взгляд, словно кто-то наблюдал за ней, скрываясь в зелени листвы.

Странно, но все дни, пока бригада устраняла последствия стихийного бедствия, ее не покидало то же зловещее чувство. Доктор сказал, что Крэг постоянно на нее смотрит. Глупости! Он был слишком занят, чтобы на нее смотреть. Все свои силы он сосредоточил на одном: отстроить разрушенное, восстановить порядок.

Однако он всегда находился где-то поблизости и являлся как по мановению волшебной палочки всякий раз, когда ей требовалась помощь.

Но с какой стати Крэг будет следить за ней тут, у ручья? Зачем подглядывать тайком, если можно только слово сказать – и все это будет твоим?

Да, но он так и не произнес этого слова… Интересно, почему? А может, собирался сказать? Блэр не знала. Во всяком случае, подземные толчки на несколько дней избавили ее от душевных терзаний. Теперь же все начиналось снова. Этот загадочный мужчина повергал ее в трепет. Она чувствовала себя побежденной.

Погруженная в размышления, Блэр шла обратно в лагерь, но мысли ее были прерваны внезапной встречей с тем самым человеком, который не давал ей покоя.

Крэг ждал ее на лесной тропинке.

– Привет!

– Привет, – ответила девушка с виноватой улыбкой. Интересно, догадывается ли он, что она только о нем и думает? Что за эти дни, наблюдая за его самоотверженной работой, она еще больше привязалась к нему, окончательно запутавшись в паутине чувств?

– Наконец-то у нас будет свободный вечер, – сказал он. – Да.

– Мне бы хотелось провести его вместе с вами.

– Мне тоже, – тихо призналась она.

Он взял ее за руку, и они вдвоем вернулись в лагерь.

Блэр видела, что Крэг задает тон их отношениям, это ее даже радовало, хотя она по-прежнему интуитивно не доверяла ему, и он это чувствовал.

Но время дружеского общения прошло. Вернулась неприкрытая чувственность самого первого вечера.

Они перенесли ужин к ручью. Поев, Блэр уютно прильнула к теплому сильному плечу Крэга. Они почти не разговаривали: им было просто хорошо вдвоем.

Ко Крэг все еще держал дистанцию. Ей до смерти хотелось его поцеловать, но он не требовал поцелуя. Сейчас она особенно остро чувствовала в нем неистовое желание, которое он по-прежнему умело обуздывал.

Он проводил Блэр до палатки, так и не прикоснувшись к ней, но в глазах его светились боль и странное сожаление. У входа он ласково обхватил руками затылок Блэр, приник к ее губам в нежном поцелуе, но тут же снова овладел собой и, повернувшись, направился к своей палатке.

– Крэг… – Блэр хотела крикнуть, но с губ слетел лишь сдавленный шепот. Она смотрела, как он уходит, и в сердце ее нарастало отчаяние.

Ну почему? Может, он уловил, что Блэр мучает страх, притаившийся в ее душе после смерти Рэя?

А может быть, дело не только в этом. Блэр не знала. Она понимала только одно: ей не пережить еще одну ночь без Крэга.

Она не желает больше тратить время на долгие пустые раздумья!

Охваченная болью, желанием и тоской по счастью – счастью, ключи от которого хранились в руках Крэга, – Блэр чувствовала, как ноги сами несут ее к его палатке. Она шла – сначала медленно, потом все быстрее и быстрее – по пути, предначертанному ей в день их первой встречи.

Она хотела Крэга Тейлора. Кажется, она по-настоящему влюбилась в него, но сейчас это не имело значения.

Сейчас имело значение только одно: этой ночью они будут вместе!

Глава 4

Крэг усилием воли превозмогал возбуждение, заставляя себя совершать самые обыденные действия. Уменьшив огонь в керосиновой лампе, он начал медленно раздеваться – поставил ботинки на жесткий земляной пол слева от койки, стянул носки, аккуратно сложил рубашку, джинсы и трусы.

Все должно быть под рукой. В его положении трудно угадать, когда придется уйти.

Раздевшись догола, он взбил подушку, вытянулся во весь рост на койке и подложил руку под голову, упершись локтем в брезентовую стену палатки. Другой рукой достал сигарету из рюкзака, стоявшего рядом с койкой и служившего тумбочкой.

Лениво покуривая, он смотрел невидящим взором в потолок. В душе его кипели горечь и сожаление. Какое глупое задание! Он ожидал увидеть принцессу, маленькую избалованную девочку, а встретил женщину – уверенную в себе, решительную, умную. Она обладала и чувством юмора, и здравым смыслом. Странно все-таки, почему старик ничего ей не сообщил? Это секретное задание, невесело напомнил он себе.

Крэг глубоко вздохнул и затянулся табачным дымом. Через три часа он выйдет на связь. Может, еще раз попробовать убедить этих болванов? Хотя что от них зависит? Решение принимают старик и люди из еще более высоких эшелонов власти. Теперь Крэг знал, каким сокровищем обладает Хантингтон, и не мог его обвинять в излишней осторожности. Жаль, нельзя передать морзянкой то, что творится у Крэга в душе!

«Не волнуйтесь, сэр, с ней ничего не случится – я этого не допущу, ни за что на свете! Знаю, это звучит несколько странно. Я здесь всего шестнадцать дней, но, кажется, уже влюбился в вашу дочь. Я говорю «кажется», потому что никогда не знал настоящей любви – у меня не хватало на это времени. Но я еще не встречал таких женщин, сэр. Она меня потрясла, сэр. Меня, сэр, – вы можете представить меня потрясенным?»

Парни из спецслужб с удовольствием передали бы такое сообщение, с усмешкой подумал Крэг.

Но Блэр и впрямь была необычной женщиной. Рядом с ней он мечтал о доме – о месте, куда можно приходить по вечерам, пить вино, сидя у камина, и обсуждать прошедший день, а просыпаясь по утрам, видеть рядом ее прекрасное лицо… Боже, вот это был бы настоящий рай!

– Ваш механизм дал сбой, – тихо прошептал он, – вы послали на задание не того человека.

Он постоянно думал об этом: сначала с раздражением, теперь – с болью. Женщина, которую он полюбил, возненавидит его, когда узнает всю правду. Эта мысль приносила невыносимые страдания.

Если бы он мог все рассказать Блэр! Но что, если старик прав, и, открыв секрет, он подставит под удар многих людей и в первую очередь Блэр? Лучше уж пусть ненавидит его, но остается в безопасности.

Когда она внезапно появилась в палатке, Крэг решил, что у него начались галлюцинации. Наверное, он слишком много думал о ней.

Она стояла в нерешительности у самого входа – стройная, горделиво выпрямившись. В тусклом свете керосиновой лампы ее волосы полыхали огнем, обрамляя нежное лицо, а зеленые глаза напоминали два живых изумруда. Она окинула Крэга быстрым взглядом, не дрогнув при виде его наготы. Ее губы, еще влажные после его поцелуя, были полуоткрыты.

Блэр смотрела на него в упор. В глазах Крэга мелькнуло удивление, на какой-то миг его сигарета застыла в воздухе, потом он взглянул на нее с немым вопросом в настороженных желтых глазах и медленно выдохнул дым. Он даже не пытался прикрыться. И тело, сильное и прекрасное, бронзовое на фоне ослепительно белых простыней, выдало его. Она не могла этого не заметить.

Блэр слегка покраснела, но не сдвинулась с места. «Боже мой, что он обо мне думает?» – пронеслась у нее отчаянная мысль. Явилась среди ночи в его палатку! Откуда Крэгу знать, что она испытывает к нему совершенно особенные чувства? Что он нашел путь к ее сердцу?

Она задрожала. Не надо было сюда приходить. Не стоило брать инициативу в свои руки. А что, если этот мужчина ее не хочет? Он всегда старался держаться на расстоянии…

Нет, он хочет ее! Его желание было ясно видно.

– Блэр, – тихо спросил он с чуть заметным недоумением, – что ты здесь делаешь?

Зажмурившись, она шагнула в палатку и отпустила полог. Блэр открыла глаза, но не поднимала их, боясь встретиться взглядом с Крэгом. Ее первая попытка заговорить окончилась ничем. Со второго раза ей удалось произнести тихо, но твердо:

– Я хочу быть с тобой этой ночью.

Крэг снова застыл, всего на секунду. Как несправедливо! Он мог, собрав в кулак всю свою волю, обуздывать себя, но сдерживать обоих – нет, это выше его сил! Механизм и в самом деле дал сбой. Если раньше он просто томился от любовного жара, то теперь все в нем полыхало неистовым пламенем.

Надо прикрыться, рассеянно подумал Крэг. А впрочем, зачем?

«Применяйте любые средства», – напутствовал его старик. Хотя вряд ли Хантингтон подразумевал такие средства.

– Крэг? – тихо позвала она. В ее дрожащем голосе послышались нотки неуверенности и страха.

Она вдруг сделалась такой беззащитной, она искала у него поддержки. К черту старика!

– Иди сюда, Блэр, – сказал он и немного подвинулся, давая ей место на койке.

Она внезапно совсем оробела. Было так легко мечтать о любовной близости, млея в его жарких объятиях. Тогда она ни о чем не думала, только совершала простые, инстинктивные действия. Теперь же в голове ее вихрем кружились разные мысли. В желтых глазах Крэга читались нежность, так не вязавшаяся с его грубой силой, и понимание: даже сейчас он давал ей возможность выбора – при желании она могла уйти.

Но Блэр не хотела уходить. Все еще не поднимая глаз, она медленно двинулась к нему. Тут колени ее подогнулись, и она опустилась на койку – без сил, но не без изящества.

– Ты уверена, Блэр? – тихо спросил он.

Она кивнула. Во рту у нее пересохло. Блэр сложила руки на коленях, сгорая от желания прикоснуться к нему и не смея этого сделать.

Крэг уже не думал ни о чем, кроме этой необыкновенно красивой женщины, не перестававшей его удивлять. Она смело пришла к нему в палатку, а теперь дрожала как осиновый лист на ветру.

У него захватывало дух при виде ее бархатистой кожи и зеленых мерцающих глаз.

Крэг медленно поднял руку и провел кончиками пальцев по ее шелковистой щеке.

– Расскажи мне о себе, Блэр, – ласково попросил он. Ресницы девушки дрогнули и взметнулись.

– Ты хочешь меня, Крэг? – неуверенно спросила Блэр. Она еще сомневалась!

– О Господи, Блэр, конечно! – сказал он очень серьезно и вместе с тем слегка удивленно.

Крэг чувствовал ее боль, страх и скорбь. Он вдруг отчетливо понял, что она никого не любила, кроме Тейла, и воспоминания о прекрасной любви были омрачены ужасной трагедией.

– Расскажи мне все, – ласково прошептал он.

Она покачала головой, и он увидел слезы в ее глазах.

– Нет, Крэг. Просто люби меня, пожалуйста!

Вдруг растерявшись, она в отчаянии ждала, что он возьмет инициативу на себя. Крэг потянулся к пуговицам ее рубашки, усилием воли превозмогая дрожь в пальцах: ей нужно, чтобы он был совершенно уверен в себе, – он это чувствовал.

Но разве можно быть уверенным в себе, когда тебя трясет, как зеленого юнца?

Он раздел ее – медленно, с трепетным благоговением. У него перехватило дыхание, когда его взору явились те самые прелести, которыми раньше он любовался лишь издали.

Не слишком церемонясь, он бросил ее рубашку прямо на земляной пол. За ней последовал и кружевной бюстгальтер – маленькая уступка женственности в суровых джунглях. Превозмогая искушение немедленно припасть губами к упругим розовым соскам, Крэг стянул с длинных стройных ног Блэр джинсы цвета хаки и кружевные трусики. Она несколько раз судорожно вздохнула, не сводя потрясенного взгляда с его лица.

Блэр по-прежнему дрожала, но в ее чувственном и в то же время неуверенном взгляде бушевал огонь страсти.

Крэг протянул руку и коснулся ее лица. Его пальцы были на удивление нежными. Дразняще медленно он провел ими по высокой линии скул, по стройной белой шее, по груди, которая вздымалась и опускалась в такт частому дыханию. Чуть коснувшись соска, его пальцы двинулись вниз и принялись поглаживать гладкий живот, ягодицы, бедра, неумолимо подбираясь к самому центру женского естества. Блэр задрожала сильнее, обуреваемая шквалом удивительных ощущений.

Но Крэг не хотел торопиться. Их близость должна быть особенной. Он привлек Блэр к себе, с наслаждением чувствуя, как упругая грудь прижимается к его крепкому торсу. Ноги их переплелись, но он все еще сдерживался, желая, чтобы удовольствие было более полным. Он коснулся ее лона своей твердой мужской плотью, и она застонала. Крэг не пытался скрывать свое почти лихорадочное желание, но не позволял себе расслабиться.

– Ты пришла ко мне, – тихо проговорил он, не сводя с нее глаз, – но ты меня боишься.

– Да, – призналась она, глядя на него широко раскрытыми глазами.

– Почему?

Ее ресницы затрепетали, но она не отвела взгляд.

– Потому что ты живой. Ты пробудил во мне что-то такое… – прошептала Блэр. – Я пришла к тебе, потому что не могла не прийти. И потом…

Она замолчала, но он догадался, как должна была закончиться фраза, и продолжил за нее:

– И потом, у тебя никого не было с тех пор, как умер твой муж. Верно, Блэр?

Она слабо кивнула и вновь опустила глаза.

– Не бойся, Блэр, – ласково сказал Крэг, погружая пальцы в ее густые волосы, – мне и самому страшно. Чувствуешь, как я дрожу? Я хочу доставить тебе удовольствие, хочу отплатить тебе за ту радость, которую ты мне даришь. – Сколько же раз он мечтал обладать этой женщиной! И вот она здесь. В этот момент ни земля, ни небо не могли отнять у него любимую. Она смотрела на него робко, но с достоинством, и ее глаза были трогательно прекрасны в своей невинности. – Поговори со мной об этом, Блэр, – попросил Крэг, обуздывая свое желание.

Она покачала головой:

– Не сейчас, прошу тебя! Не сейчас… Если ты меня хочешь, люби меня. – Она уткнулась лицом в его шею.

Его не пришлось долго уговаривать. Он больше не мог сдерживаться.

Властно и в то же время невероятно бережно он опустил ее на подушку, лаская взглядом.

– Я хочу тебя, Блэр, – хрипло сказал он. – Еще ничего и никого в жизни я не хотел так сильно, как тебя.

Улыбнувшись, Блэр на мгновение закрыла глаза и хотела обнять его, но Крэг удержал ее руку.

– Мы больше не будем сдерживаться, – прошептал он, – я хочу тебя всю.

Когда-то пережив сильную боль, Блэр стала бояться, что никогда уже не будет счастливой. Но уверенность Крэга растопила страх, пустивший глубокие корни в ее сердце.

Она была во власти этого сильного, решительного мужчины, который брал от жизни все, что хотел, и который, похоже, знал ее лучше, чем она сама. Блэр пыталась отводить глаза, но он заставлял ее встретиться с его взглядом, полностью отдаться своему желанию. Он воспламенял ее своими ласками, увлекая в волшебный мир чувственности, о существовании которого она не имела понятия прежде. Блэр медленно подходила к вершине безумного, всепоглощающего экстаза. Все это время он смотрел на нее не отрываясь. Его пальцы творили с ее телом чудеса. Крэг прерывисто задышал, услышав ее стон.

Его руки медленно погладили упругую грудь, спустились к животу и скользнули между ног. В его желтых глазах полыхнуло золотое пламя. Он тоже застонал и, нагнувшись, припал жадными, требовательными губами к губам любимой. Вдруг он прервал поцелуй, нежно обхватил ладонями ее лицо и горячо зашептал – те самые слова, о которых она мечтала.

Он говорил ей, как она прекрасна, восхищенно перечисляя все ее достоинства: атласную кожу, тронутую ровным загаром, глаза, похожие на сверкающие изумруды, великолепную грудь, безупречно округлые ягодицы – дразнящие, манящие, способные свести с ума любого мужчину.

Странно, раньше он не замечал в себе поэтического дара, но сейчас слова, напоенные страстью, шли из самого сердца, меж тем в чреслах его пульсировало дикое желание, волнами расходясь по всему телу.

Крэг властвовал и воспламенял. Прошлое стерлось из памяти Блэр. Она могла думать только об этом могучем бронзовом мужчине, божественном красавце, который уносил ее в райские кущи своими прикосновениями, на удивление нежными для такого великана. Его пальцы гладили, ласкали, сводили ее с ума. Его язык обжег ее нежную женскую плоть. Такого она еще никогда не испытывала…

В ее душе больше не было страха. Он знал, когда надо быть нежным, а когда решительным, когда обещать наслаждение, вести к нему, а когда просто брать. Терпение Крэга было вознаграждено сторицей: из сдержанной, уравновешенной женщины Блэр превращалась в пламенно-страстную любовницу.

Ее ногти впивались в его бронзовые плечи, их слившиеся тела волнообразно взмывали ввысь, ритм все нарастал…

Потом они лежали, прижимаясь друг к другу в блаженной неге. Блэр пыталась запечатлеть в памяти каждую секунду только что пережитого восторга. Крэг понимал: ей нужно время, чтобы все осмыслить. Такое с ней было впервые.

Но и с ним такое произошло впервые. Только обнимая свою – да, да, теперь уже свою! – огненноволосую красавицу, в этой почти нелепой ситуации он понял, что до сих пор не знал настоящей любовной близости. Он занимался сексом бессчетное множество раз и иногда испытывал сердечную привязанность к своим партнершам, но лишь сейчас ему открылся истинный мир чувственности. Он нежно обхватил лицо Блэр руками и заглянул в ее необыкновенно прекрасные глаза, подернутые поволокой отшумевшей страсти.

– Ты, – сказал он, целуя ее в кончик носа, – сказочно красива.

Губы девушки дрогнули в робкой улыбке. Она серьезно посмотрела на Крэга и провела кончиками пальцев по его щеке. Они понимали друг друга без слов.

Он знал, что она молча благодарит его, и хотел упасть на колени перед удивительной женщиной, подарившей ему столько блаженства. Он поцеловал ее в лоб, потом опять в губы, вкладывая в эти поцелуи всю свою нежность. Повернувшись на бок, он оперся на локоть и внимательно посмотрел на Блэр, рассеянно поглаживая ее расслабленное тело.

– А теперь я хочу, чтобы ты со мной поговорила, Блэр, – повторил он ласково, но требовательно. – Я чувствую, тебя что-то гнетет.

Она подняла на него удивленные глаза.

– Я… я не могу ничего тебе сказать, – пробормотала она.

– Ну как ты не поймешь, Блэр? Ты должна избавиться от прошлого. Тебе хорошо со мной, но мне мало одного физического удовольствия. Я вижу: у тебя на душе тяжело… Ты была такой испуганной, такой неуверенной… В чем дело? Ведь ты потрясающая женщина. – Он на мгновение замолчал и продолжил довольно резким тоном: – Может быть, Тейл обижал тебя?

– Нет! – выдохнула Блэр. – Наверное, ты сочтешь это пустяком…

– Нет; моя радость, – заверил ее Крэг, – это же твои мысли, твои чувства – разве могут они быть для меня пустяком? К тому же, Блэр…

В такой момент ему было нелегко произнести имя сенатора Тейла, ведь даже сейчас, после близости с ней, он продолжал мечтать о большем.

Конечно, это глупо. Чем больше он будет иметь, тем больше потом потеряет.

Ну и пусть! Он должен узнать всю правду, к чему бы это ни привело.

– К тому же, – повторил Крэг, – Тейл был неординарным человеком, и в твоих отношениях с ним все было важно.

Блэр не устояла перед его искренней заинтересованностью. Наверное, ей и раньше хотелось облегчить душу, только не было подходящего собеседника. Отец? Да, он охотно выслушал бы ее, но она не желала отягощать его душу новыми страданиями. А Кейт могла ее не понять.

Если бы у нее был другой любовник, вряд ли она стала бы рассказывать ему, как скорбела по погибшему мужу. Не каждый мужчина смог бы выслушать все это без обиды и ревности.

Крэг знал ее как самостоятельную женщину, но он не знал ту растерянную девушку, которой она была когда-то. И тем не менее она могла ему все рассказать. Она знала: этот человек ее не предаст. Он лежал, опершись на локоть – ноги их по-прежнему были сплетены, – и ждал. Его глаза лучились лаской.

Блэр на мгновение зажмурилась, надеясь, что он не сочтет ее слова смешными.

– Наверное, это глупо, – тихо произнесла она, – ведь я не единственная женщина, которая потеряла мужа.

– Вовсе не глупо, – ласково возразил Крэг. – Не многие женщины теряют таких мужей, как Рэй Тейл, да еще при столь трагических обстоятельствах. Расскажи мне, Блэр. Я хочу услышать про Рэя.

И она заговорила – сначала отрывистым шепотом, но Крэг ласково поглаживал ее, утешая, и в конце концов слова полились ровным непрерывным потоком.

Она вышла замуж за сенатора Рэя Тейла, как только получила степень магистра психологии. Свадьбу играли в Вашингтоне. Это шумное столичное торжество освещалось в газетах. Их брак казался идеальным. Говорили, что он был заключен на небесах.

Блэр чувствовала себя счастливой. Ей достался замечательный, необыкновенный муж. Его политические кампании отличались поразительной чистотой, он никогда не забрасывал грязью своих оппонентов, а программа говорила сама за себя. Он проповедовал то, во что верил, и твердо отстаивал свои принципы.

Крэг слушал затаив дыхание. Отчасти он разделял ее скорбь, потому что и сам был в числе восторженных приверженцев Тейла – сильного, несгибаемого, но дружелюбного и общительного. Несомненно, это был верный кандидат в президенты, который, к сожалению, не дожил до своего часа. Стройный блондин, само воплощение решимости и принципиальности, с лицом мечтателя и борца.

Медовый месяц был восхитительным, и Блэр еще больше полюбила мужа. Красавец мужчина, «золотой мальчик» от политики, Рэй Тейл всегда считался ловеласом. Но внешнее впечатление оказалось обманчиво. Смущаясь, но с достоинством он сообщил молодой жене, что почти так же неопытен в любовных делах, как и она.

Таким образом, они нашли друг друга и сблизились, вместе постигая и лелея заветные тайны, как два зеленых подростка, вырвавшихся из дома в морской круиз. Их любовные отношения не отличались особой страстностью или экзотичностью, но были нежными и приятными. Они прекрасно жили вдвоем, с удовольствием работали вместе и отдыхали, любили свой дом и мечтали о детях.

Крэг слушал Блэр, улавливая все ее чувства, даже если она недостаточно ясно выражала их словами. Она винила себя за то, что осталась жива и способна любить, хотя и понимала, что в этом нет ничего плохого. А еще она боялась. Приятная, устроенная жизнь с добрым, ласковым мужем трагически оборвалась, теперь же, после долгого воздержания, она встретилась с пугающим незнакомцем.

Она поверила ему, и это его глубоко трогало. Она пришла к нему, повинуясь одному лишь инстинкту, – такая доверчивая, такая нежная…

Он спокойно, без ревности слушал все, что она говорила про Рэя Тейла – не политика, а живого человека из плоти и крови. Да и можно ли ревновать к прошлому? Она должна была облегчить душу, очиститься через эти сладко-горькие воспоминания. И он слушал, узнавая все новые подробности о Тейле и о самой Блэр.

В жизни сенатор Тейл был совсем не таким, каким его считали все. Никто не знал, что он осуждал футбол за жесткие правила, любил цветы, птиц и спокойную музыку. И этот удивительно ласковый человек стал воплощением американской мечты! Но Крэг слишком хорошо понимал, что для многих мужественность неразрывно связана с имиджем сурового мачо.

Тейл действительно был хорошим человеком. Это сквозило в каждом слове его безутешной вдовы. Она любила его, и было за что.

А потом она его потеряла.

Рэй Тейл был убит снайпером во время благотворительной поездки, хотя его окружали агенты службы безопасности. Они не уберегли его от единственной пули, метко пущенной в самое сердце сенатора.

Блэр стояла рядом – стояла и смотрела, как льется на тротуар кровь ее мужа…

Крэг не сразу понял, что она замолчала. Ее глаза были закрыты, и он нежно поцеловал веки девушки.

– Блэр, – проговорил он ласково, и она открыла глаза, – Тейл был замечательным человеком, и то, что ты до сих пор по нему горюешь, – это нормально. Но ты не должна пугаться новой любви. Ведь ты живая женщина, в тебе еще столько нерастраченного…

Блэр слегка вздрогнула. Она заново пережила весь ужас давней трагедии, но в ее душе уже не было прежней боли. И ей совсем не казалось зазорным, что она лежит в объятиях мужчины и рассказывает про Рэя.

Обернувшись к Крэгу, она улыбнулась и погладила его по щеке.

– Спасибо, что выслушал, – прошептала она. – И дело не в том, что я живу одними воспоминаниями. Просто…

– Тс-с… – Он приложил палец к ее губам. – Не надо передо мной оправдываться. Я сам захотел тебя выслушать. – Он крепче обнял любимую, обдав ее лоб легким дыханием. – Я хотел тебя всю, Блэр.

Они долго лежали молча, уютно прижавшись друг к другу. «Как странно, – думала Блэр, – в жизни я любила только двух мужчин, и они такие разные, такие удивительные и необычные!»

Любила? Вот она и призналась себе, что любит Крэга!

Привстав, она легонько поцеловала его в грудь и крепко прижалась губами к сильному плечу. Он хотел опять ее обнять, но Блэр покачала головой и поднялась с узкой койки, ставшей для них райским ложем.

– Куда ты? – хрипло спросил Крэг, прищурившись.

– К себе в палатку, – прошептала она, лукаво усмехнувшись. – Я не боюсь за свою репутацию, мистер Тейлор. Мне не важно, что подумают люди. Эта ночь стала для меня событием, о котором я вряд ли смогу когда-нибудь забыть.

Он очень хотел ее удержать. Хотел, чтобы она осталась с ним на всю ночь, хотел проснуться утром и увидеть ее рядом.

Но здравый смысл возобладал. Усилием воли он подавил безрассудный порыв. Меньше чем через час ему выходить на связь.

Она молча одевалась, легкая и грациозная. Стряхнув с себя мучительное оцепенение, он вдруг поднялся и встал перед ней.

– Сегодня, – прошептал он, впившись пальцами в ее плечи, – сегодня я тебя отпущу. Но придет время…

«Господи, что я несу? – мысленно простонал Крэг. – Очень скоро она не захочет знать меня!»

– Прости меня, Блэр. – Он резко отпустил девушку и отвернулся.

Несколько секунд она смотрела на его сильную широкую спину.

– Это время еще придет… – шепнула она и тихо выскользнула из палатки.

Когда Крэг, подобно ночному хищнику, вышел из своей палатки и скрылся в темных зарослях джунглей, Блэр еще не спала.

Но в тот момент она едва ли услышала бы даже пушечные залпы. Поглощенная самыми разными мыслями и чувствами, она прислушивалась лишь к собственному усталому телу.

Уже очень давно она не ощущала себя такой спокойной и умиротворенной.

Засыпая, Блэр чувствовала, что ей не хватает сильного тела Крэга, но сон ее был крепок и сладок, а на губах играла счастливая улыбка.

Они оба правы. Придет время, и она останется – до тех пор, пока он сам не захочет с ней расстаться.

Блэр уже не страшилась будущего. Да, Крэг – вечный скиталец. Но она примет от него все, что он сочтет возможным ей дать, и найдет в себе силы принять будущее, каким бы оно ни было.

Глава 5

К утру Блэр забыла, что когда-то не доверяла Крэгу. Этой ночью случилось чудо. Теперь она была уверена, что выдержит любые испытания. А может быть, Кейт права: она просто недооценивает свои возможности и даже такой человек, как Крэг, может привязаться к одному месту и к одной женщине?

Но даже если нет – это не важно. Еще есть время, и она намерена насладиться каждым мгновением, которое подарила им судьба. Нет, она не будет ни о чем жалеть, даже если в ее жизни больше никогда не случится подобное. Конечно, она сильно рискует, выбирая такого мужчину, как Крэг, ибо вряд ли сумеет найти ему замену. Ну и пусть. Будь что будет! Она сознательно идет на риск.

Ей не терпелось поскорее увидеться с Крэгом, немного поговорить наедине, просто улыбнуться ему и сказать, как ей хорошо. Но обстоятельства были против Блэр. Приоткрыв полог палатки, она сразу поняла: в лагере что-то случилось. До нее донеслось взволнованное испанское многоголосие. Выглянув наружу, она увидела толпу растерянных людей. Их лица были ей незнакомы. Заметив доктора Харди, Блэр бросилась к нему:

– Что происходит?

– Ох, Блэр, слава Богу, ты встала! Это беженцы, они пришли с севера. Подземные толчки стерли их маленький поселок с лица земли. Нам надо быстро с ними разобраться. Помоги Долли приготовить еду, хорошо? А я побегу за Тейлором. Этот парень мне нужен позарез. Надо сколотить на скорую руку какое-то жилье для беженцев.

Последние слова Том договаривал уже на бегу. Блэр вздохнула и пошла сквозь шумную толпу. На лице у нее была привычная сочувственная улыбка, но она едва сдерживала стон. В ближайшие дни их ждет очередная запарка. Хорошо, если хотя бы мельком удастся увидеть Крэга.

Уже взявшись за работу вместе с Долли, Блэр продолжала ругать себя за глупость. Ну зачем она ушла от Крэга ночью? Конечно, после бурных любовных переживаний ей хотелось побыть одной, заново мысленно насладиться каждой секундой и надолго запечатлеть ее в памяти; разобраться в своих чувствах и желаниях.

Но сейчас все это казалось просто глупым. Она сама отказалась от драгоценных мгновений, которые уже не вернешь. Как было бы приятно заснуть на крепкой груди Крэга, а потом вместе с ним проснуться на рассвете!

Оставалось надеяться, что он ее поймет и их отношения не ухудшатся.

Когда суматоха в лагере наконец улеглась, было уже далеко за полночь. Сгорая от нетерпения, Блэр оглядывалась в поисках Крэга. Куда же он делся? Всего несколько мгновений назад она видела, как он укрывал одеялом молодую женщину с ребенком.

Он не мог далеко уйти.

Борясь с глупыми слезами, Блэр налила себе чашку кофе и подошла к костру, около которого собирались усталые работники бригады. Она стояла, задумчиво глядя на огонь, и ей казалось, что она смотрит в огненные глаза Крэга. А вдруг она все испортила своим внезапным уходом?

И тут же почувствовала, что он здесь, у нее за спиной, – еще до того, как он положил руки ей на плечи.

– Крэг…

Блэр обернулась. Ее глаза все сказали за нее. Он поцеловал любимую, не обращая внимания на окружающих, и улыбнулся. О Боже, как же ей не хватало этой теплой, ласковой улыбки!

– Неважный выдался денек, – сокрушенно заметил Крэг. – Боюсь, что впереди нас ждет еще несколько таких же. Устала?

Блэр кивнула, хотя в данный момент не замечала усталости.

– Я провожу тебя до палатки, – проговорил он тихим голосом, не отрывая от нее горящих глаз, и добавил, нагнувшись к самому уху девушки: – Ты знаешь, нас уплотнили. Теперь в каждой палатке будет по двое: к тебе подселили Кейт, а ко мне – Хуана.

Уловив в его тоне печаль, Блэр усмехнулась:

– Значит, ты не рекомендуешь ночные экскурсии?

– Ни в коем случае! – строго сказал Крэг. – Я ничего не имею против старика Хуана, но если он хоть мельком увидит твое волшебное тело – клянусь, я подбавлю черноты его южным карим очам! Надеюсь, это звучит не слишком самоуверенно?

Блэр тихо засмеялась. Они остановились перед ее палаткой, и она, привстав на цыпочках, обняла за шею великана Крэга, нагнула его голову и поцеловала – медленно, с наслаждением. Почувствовав, как снова накатывает истома, девушка отступила на шаг.

– Ничего страшного, – ответила она, – тебе самоуверенность к лицу.

Крэг весело приподнял бровь.

– Вот и отлично. – Перехватив инициативу, он снова привлек Блэр к себе. – Придется подождать несколько дней. – Его глубокий, взволнованный голос ласкал ее, как бархат. – Всего несколько дней…

Но несколько дней растянулись в неделю, которая показалась Блэр настоящей пыткой. «Все потому, что я знаю, чего лишена!» – с иронией думала она, лежа по ночам без сна, несмотря на страшную усталость. Но это была приятная пытка. Крэг ухаживал за ней, пусть и несколько запоздало. Каждый вечер он провожал ее до палатки, и они самозабвенно целовались, мечтая о большем.

Однако ее мучения нельзя было даже сравнить с мучениями Крэга. Теперь, когда Хуан спал в его палатке, выходить в полночь на связь стало гораздо сложнее. Но это было лишь полбеды. Он вел себя как безумный, продолжая отношения с Блэр. В отличие от нее он совершенно ясно сознавал неминуемость катастрофы, до которой оставались считанные дни.

Знал, но не мог ничего изменить, лишь вымаливал у судьбы еще одну ночь с Блэр, прежде чем…

Прежде чем она его возненавидит. Он не знал подробности своего задания и не мог ничего ей рассказать, даже о самом себе. Она наверняка подумает самое худшее. Что и говорить, он попал в переплет. Было бы намного лучше, если бы он держался подальше от Блэр, выполняя работу няньки при взбалмошной дамочке.

Но теперь это уже не важно. Чему быть, того не миновать.

«Так вот, значит, что такое любовь! – невесело думал Крэг. – Эх, и угораздило же меня влюбиться в самый неподходящий момент!»

Когда прибывших беженцев более или менее устроили и рабочее напряжение начало ослабевать, в лагере появился еще один обещанный доктором доброволец.

Он приехал на джипе и привез с собой гостинцы из Штатов. Его звали Брэд Ширер. Это был симпатичный техасец, улыбчивый парень лет тридцати, брюнет. Счастливый доктор Харди передал новичка Блэр, чтобы та познакомила его с остальными членами бригады.

Блэр застала Кейт и Крэга у костра:

– Кейт, Крэг, это Брэд Ширер.

– А, западный Техас! – тепло улыбнулась Кейт. – Очень приятно.

Блэр сдержанно улыбнулась, услышав столь бесцеремонное приветствие, но вскоре улыбка ее померкла, а в сердце закралась та самая смутная тревога, от которой она вроде бы избавилась навсегда. Когда новенький пожимал руку Крэгу, в его взгляде промелькнуло нечто, заставившее Блэр подумать: они давно знают друг друга.

Но уже через мгновение она решила, что ей, вероятно, показалось.

– Рад познакомиться, Брэд, – небрежно сказал Крэг, протягивая руку техасцу. На губах его играла беспечная улыбка.

Брэд кивнул и почему-то посмотрел на Кейт.

В тот вечер обе женщины, как обычно, пошли купаться к ручью. Основной поток беженцев отправили обратно на север, снабдив всем необходимым, так что жизнь в лагере вернулась в нормальное русло.

– Ну, как он тебе? – в волнении спросила Кейт.

– Кто, Брэд?

– А кто же еще?

– Да вроде неплохой парень, – устало сказала Блэр. – Кейт, ты случайно не заметила сегодня ничего странного?

– Я уже давно не замечала ничего странного, – сухо ответила Кейт. – Что ты имеешь в виду?

– Могу поклясться: Брэд узнал Крэга и они оба сделали вид, что никогда раньше не встречались.

– Ох, Блэр! – воскликнула Кейт. – Ты опять за свое! – Она хитро прищурилась. – По-моему, ты чересчур мнительна.

– Кейт!

– Нет, в самом деле. Знаешь, некоторые женщины не ценят то хорошее, что происходит в их жизни. – Кейт вздохнула и поспешно добавила: – Разумеется, я не из их числа.

Блэр замолчала, погрузившись в задумчивость. Крэг Тейлор… При мысли о нем ее захлестнула горячая волна желания, а все подозрения разом исчезли. Блэр вспомнила: авральные работы закончены, и сегодня вечером у них будет возможность снова встретиться наедине. На этот раз она не уйдет! Она останется у него и познает новую радость: проснуться рядом с любимым.

Ей опять показалось, что за ней кто-то следит, но, охваченная предвкушением близкого свидания, она оставила без внимания это странное чувство.

У Крэга было всего несколько минут, чтобы поговорить с Брэдом Ширером наедине. Брэд работал в другом агентстве, но его появление не сулило ничего хорошего.

– Что случилось? – спросил Крэг, широко улыбаясь, так что со стороны казалось, будто они болтают о разных пустяках, попивая «Будвайзер», привезенный Брэдом.

– Черт возьми, Тейлор, если б я знал! Мне даже не сказали, что ты здесь. Я должен приглядывать за этими людьми, вот и все задание. – На губах Брэда играла такая же небрежная улыбка. Он понизил голос, не меняясь в лице: – Эта девчонка Морган – вдова Тейла?

– Да.

– И тебе ее поручили? Черт возьми, парень, я тебе не завидую. – Он слегка вздохнул. – Надеюсь, я тебя не выдал. Трудно работать, когда не знаешь, что вообще ты делаешь.

– Да, – кивнул Крэг.

У него засосало под ложечкой. Раньше он считал Хантингтона просто старым перестраховщиком, который боится отпустить от себя свою ненаглядную доченьку. Но теперь по спине его пополз странный холодок. Он вдруг отчетливо понял, что дело дрянь и ему действительно придется тайно вывозить эту женщину из джунглей.

Женщину, которая только что вышла из своей палатки вместе с Кейт и теперь направлялась к ним. Она смеялась, голос ее был волнующим и мелодичным.

И эту женщину он имел несчастье полюбить больше жизни.

– Команда «Рэм» вроде бы неплохо играла в этом году, – сказал он Брэду, когда подруги подошли ближе, – но я бы поставил на «Джет» или «49».

– Не думаю, что им повезет, – вежливо возразил Брэд. – Защитник «Джет» повредил коленную чашечку и выбыл из игры.

Крэг обнял Блэр за талию и привлек к своей груди.

– А ты что скажешь, Блэр? – спросил он, вдыхая сладкий аромат ее чудесных волос.

Блэр улыбнулась, с удовольствием принимая его объятия, не оставлявшие сомнений в их отношениях.

– Лично я болею за «Стилер», – заявила она и отпила пива из кружки, предложенной Крэгом. – Уже поздно, пойдемте есть. Брэд привез нам шикарный ужин. Бифштексы! Долли уже колдует у костра.

Ужиная вместе с бригадой, Блэр с нетерпением предвкушала грядущую ночь. Крэг сидел рядом, и она наслаждалась его близостью и вкусной едой.

Но этого было мало.

Когда наконец все разошлись, она проводила Крэга до его палатки, но не спешила вернуться в свою.

Лишь только упал брезентовый полог, Крэг прижал девушку к себе, и они долго не размыкали сладких объятий. Потом Блэр отстранилась.

– Хуан ушел? – спросила она, вопросительно вскинув брови.

Крэг что-то промычал в ответ, чуть отступая назад и скрещивая на груди руки.

39

– Ну что ж, тогда…

Блэр загадочно улыбнулась. Он ответил сдержанной усмешкой, внимательно глядя на нее из-под темных бровей.

Не сводя с него сияющего взгляда, она начала расстегивать свою рубашку. Золотистые глаза Крэга потемнели и сузились, в них зажглись огоньки. Вдруг почувствовав неуверенность, девушка задрожала. Но он сам хотел, чтобы между ними не было никакой недоговоренности. Все еще дрожа, она сняла с себя рубашку и джинсы, а затем бюстгальтер и трусики.

И снова Крэг испытал благоговейный трепет. Она была так красива, так совершенна! Она сама пришла к нему и разделась – гибкая, стройная, странно невинная и вместе с тем дразняще чувственная. Проникавший в палатку свет костра отбрасывал блики на высокую упругую грудь и манящие изгибы бедер.

Крэг ободряюще улыбнулся в ответ на ее призывный взгляд и сбросил с себя одежду, не думая о том, как прекрасно его собственное мускулистое тело в тусклом свете ночи.

– Иди ко мне, Блэр, – проговорил он, и она безропотно подчинилась.

Крэг бережно уложил девушку на кровать. Сжигаемый изнутри мучительным огнем страсти, он все же сумел обуздать неистовое желание и любил ее нежно, ласково, обращаясь с ней, как с хрупким, драгоценным сосудом. Он мог бы ласкать ее хоть ночь напролет, но, к сожалению, у них не было столько времени. Крепко обняв Блэр, Крэг страдальчески поморщился. Черт возьми, он не может пропустить сеанс связи. Он скован стальными узами долга.

У него оставалось еще несколько часов, чтобы утомить, усыпить девушку своими ласками.

Он думал, что Блэр заснула, но она вдруг зашевелилась в его объятиях.

– Крэг! Ты помнишь день своего приезда в лагерь?

– Прекрасно помню, – многозначительно прошептал он.

– Помнишь, ты сказал мне, что сделал какое-то открытие на ручье? – ласково спросила она.

– Да.

– И что это было? Он засмеялся.

– Я не обманул тебя в тот день, принцесса. Но ты должна увидеть это сама. Может быть, завтра. Мы пойдем купаться перед ужином, и я тебе покажу.

– А почему завтра, Крэг? – Глаза Блэр лукаво блеснули. – Почему не сейчас?

– Сейчас? – удивленно спросил он, надеясь, что не выдал голосом своего беспокойства. – Уже поздно. Нам надо хоть немного поспать.

– Ну пожалуйста, Крэг! – взмолилась Блэр, прижимаясь к его груди. – Мне совсем не хочется спать!

А почему бы и нет? Время еще есть. Искупавшись, она уснет, и тогда он оставит ее на берегу, а сам быстро передаст сообщение… Крэг украдкой бросил взгляд на светящийся циферблат наручных часов. Осталось семьдесят пять минут. За это время нужно как следует ее утомить.

Приняв решение, он с грацией дикой кошки вскочил и потянул изумленную Блэр за руку.

– Купаться так купаться! – объявил Крэг, его золотистые глаза смотрели решительно и были совершенно непроницаемы.

Блэр потерлась головой о его грудь.

– Спасибо, Крэг, – шепнула она, – за то, что потворствуешь моим капризам.

Он беспечно усмехнулся:

– Для меня нет большей радости, чем потворствовать твоим капризам, милая.

Быстро достав из тумбочки два полотенца, он снова схватил Блэр за руку:

– Идем!

– Прямо так? – удивилась она. Он озорно рассмеялся:

– А ты что же, хочешь купаться в одежде?

Долг долгом, но сейчас Крэг просто не мог позволить ей прикрыть свою прелестную наготу.

– Нет, конечно, но… – Блэр осеклась. Глаза ее сверкнули.

– В лагере все спят, – заверил ее Крэг, – но на всякий случай… – Он аккуратно обернул вокруг ее тела полотенце, особенно тщательно закрепив кончик в ложбинке на груди, и обмотал свои бедра вторым полотенцем. – Так будет прилично?

– Совсем неприлично! – усмехнулась Блэр. – Но сойдет. Он собрал их разбросанную одежду и протянул руку.

– Мы можем одеться на обратном пути, если придется возвращаться засветло.

– Идет, – тихо согласилась Блэр и внезапно оробела.

Она не узнавала себя. Подумать только: прийти к мужчине ночью, буквально напроситься на его ласки, а потом требовать продолжения – точно влюбленная жена во время медового месяца! Но в душе ее не было ни капли стыда. Напротив, она чувствовала себя замечательно. Если раньше она волновалась за свою эмоциональную полноценность, то сегодняшняя ночь развеяла все сомнения. Крэг на деле доказал ей, что она женщина – нежная, чувственная, способная любить. Опьяненная этим открытием, Блэр забыла про осторожность.

Крэг взял большой фонарь и вывел ее в ночь. Взявшись за руки, они на цыпочках пробежали через лагерь, ступили на лесную тропинку, ведущую к ручью, и здесь наконец весело расхохотались. А вокруг кипела ночная жизнь джунглей. Сверчки и другие невидимые существа наполняли темноту мажорными звуками.

Блэр еще никогда не ощущала жизнь так остро.

Внезапно Крэг кинул все вещи на траву, сорвал с изумленной Блэр полотенце и, подхватив ее на руки, отнес к воде. Взметнув фонтан сверкающих брызг, они с радостным смехом прыгнули в ручей.

– Ой, холодно! – вскрикнула Блэр.

– Как ты можешь так говорить в моих объятиях? – прошептал Крэг, нежно покусывая мочку ее уха.

– Вот теперь другое дело, – согласилась Блэр.

Она перестала дрожать, согретая его дыханием. С ее губ готовы были сорваться другие слова, но она не решалась их произнести. Быть может, это вовсе не любовь, а просто вспышка страсти в ночи, на мгновение озарившая тьму?

Он склонился к ней. Его золотые глаза лучились нежностью и озорством.

– Хочешь увидеть мое «великое открытие»?

– Конечно, – проговорила она, с подозрением вглядываясь в его лукавое лицо.

Крэг вдруг выпустил ее из своих объятий, и она погрузилась в воду. Вынырнув на поверхность, Блэр увидела, что он плывет к водопаду. Рукой, в свете звезд отливающей темной бронзой, он поманил ее:

– Плыви сюда!

Его «открытие» оказалось естественной водяной горкой, которую сама природа годами вытачивала в скале. Блэр сначала побаивалась, но вскоре обнаружила, что камень гладок, как стекло, и приятен для тела.

А еще она обнаружила, что Крэг просто неутомим. Они со смехом плескались в кристальной воде, играли и любили друг друга до тех пор, пока у нее не иссякли силы – почти не иссякли.

Когда Крэг отнес Блэр на берег, у нее вдруг открылось второе дыхание. Яркий веселый огонек в его глазах сменился темной дикарской страстью.

Он снова любил ее, но уже не обращался с ней, как с хрупким сосудом. Его действия были властно-требовательными, даже грубоватыми. Он открывал ей новый мир неистовых, почти первобытных восторгов. Блэр познавала его блестящее тело на вкус и на ощупь, взлетая вместе с ним к вершинам сказочного, неземного блаженства. Любовники на берегу были такой же органичной частью природы, как стремительный водопад, шумная песнь которого вторила их страсти.

Прошло немало времени, прежде чем они в приятном изнеможении растянулись на мягком травяном ковре, подставив свежему ночному ветерку разгоряченные тела. Жаркий шепот сменило тихое, блаженное умиротворение. Блэр смутно сознавала, что скоро им придется вернуться к реальной жизни. Но только не сейчас. Сейчас она просто обнимала его, купаясь в своем счастье и наслаждаясь мужской силой любимого.

Еще никогда в жизни она так не уставала. Ее душа была так же насыщена, как и тело. Крэг дарил ей минуты незабываемого блаженства, и все же физическая близость – пусть даже такая волшебная, основанная на искренней дружбе и уважении, – еще не означала вечной верности.

Но пока ей хватало и этого. Как знать? Может, со временем их отношения разовьются, перерастут в нечто более серьезное. Но даже если Крэг и в самом деле такой неукротимый и загадочный лев-одиночка, как она подозревала с самого начала, все равно она благодарна ему за это редкое чудо любви.

Веки девушки отяжелели, длинные ресницы легли на щеки. Густая трава заменила ей перину, а тело Крэга – одеяло. Не прошло и пяти минут, как она погрузилась в сладкий сон, навсегда избавившись от пугающих теней прошлого.

Блэр спала очень крепко и не сразу поняла, что ее разбудило. Поморгав спросонья, она наконец почувствовала, что ей холодно. Сразу же вспомнив, где находится, Блэр томно потянулась к Крэгу. Но его не было.

Она встала и быстро осмотрела берег. Было очень темно, но Блэр тут же заметила, что одежда Крэга исчезла.

Но он не мог оставить ее спать в чем мать родила на пустынном лесном берегу! Нет-нет, в этом она даже не сомневалась. Крэг не из тех мужчин, которые бросают женщин на произвол судьбы.

Не то чтобы она испугалась. Лагерь был рядом, а за время работы в бригаде Блэр привыкла к диким джунглям. Но она замерзла и растерялась. И кроме того, ей казалось, что отовсюду на нее смотрят тысячи глаз. Теперь нагота ее тяготила.

Блэр стала торопливо одеваться, дрожащими пальцами застегивая крючки и «молнии». Она почти справилась с рубашкой, когда заметила в зарослях странные всполохи света.

Руки ее замерли. Отрывистые вспышки – длинные и короткие. Точки, тире… «Морзянка!» – догадалась Блэр. Недаром она была дочкой политика. Но ей не хватало опыта, чтобы с ходу расшифровать сообщение.

Ее глаза метнулись к тому месту на траве, где раньше лежал небрежно брошенный фонарь. Его там не было! Сердце Блэр оборвалось.

Крэг!

Она похолодела. Все мысли о любви и нежности растворились в жгучей, разъедающей душу боли. Крэг ее предал! Но Блэр быстро взяла себя в руки. Вся дрожа от гнева, она решила во что бы то ни стало выяснить, что он задумал.

Ему отвечали с какого-то далекого холма. Но здесь, в долине, невозможно как следует различить сигналы. Значит, надо найти Крэга.

За два года Блэр научилась ходить по темным джунглям с осторожностью местных жителей. Периодические всполохи света сейчас служили ей ориентиром. Она почти бесшумно пробиралась сквозь чащу. Тропинка привела ее на вершину холма. Там, на поляне, в окружении густых зарослей, стоял человек. Припав на одно колено, он выстреливал в ночное небо вспышками ручного фонаря.

Блэр припала к земле, скрытая тенью дикого банана. Постепенно она начала улавливать смысл передаваемых световых сигналов.

«…это обязательно?»

Пауза.

Небо опять потемнело и оставалось таким еще несколько секунд. Видимо, сообщение приняли и передали дальше.

Наконец пришел ответ. Сердце Блэр подпрыгнуло к самому горлу.

«Да… сегодня ночью… забери ее…»

Пауза.

И опять стало темно.

Странно, но она не испытывала страха – только гнев, унижение и обиду.

Господи, какой же дурой она была! Отдала ему всю себя, поделилась самыми сокровенными тайнами…

Ее накрыло горячей волной стыда. Она вспомнила, как пришла к нему в палатку, как подбила его на это купание, а потом лежала рядом, млея в сладких любовных муках. Всего час назад! А он думай о своем. Блэр не знала, что именно он замышлял, но это не важно. Она для него ничего не значила. Он обманул ее – бессовестно, жестоко.

«Надо бежать!» – промелькнула спасительная мысль. Она была в центре какого-то заговора. «Забери ее»… Кто же он такой, черт возьми? И чего он хочет – похитить ее с целью выкупа? Или еще хуже: он знает, кто ее отец, и замышляет какую-то политическую акцию?

Тихо, стараясь не дышать, Блэр поднялась и встала во весь рост. Она пойдет прямо к доктору Харди и к остальным. Все вместе они справятся с мистером Крэгом Тейлором.

Очередная вспышка света прочертила ночную тьму и ударила прямо в лицо Блэр. Она инстинктивно вскинула руку, заслоняя глаза. Яркий луч переместился с лица Блэр и осветил пространство между ней и желтоглазым дьяволом.

Они смотрели друг на друга. Бесконечно долгие секунды казались вечностью. В львиных глазах Крэга больше не было тихой нежности. Теперь в его напряженном, непроницаемом взгляде угадывалось все то, что она когда-то инстинктивно почувствовала: властность, холодная решимость, мрачная жестокость.

Крэг не двигался и не пытался оправдаться. Вздохнув, он сказал с ноткой горького сожаления в голосе:

– Мне очень жаль, что ты это увидела.

Она стояла так же неподвижно, как и он, расправив плечи и высоко подняв подбородок.

– Кто ты? – презрительно процедила она.

Он передернул широкими плечами.

– Крэг Тейлор. У меня только одно имя, псевдоним мне ни к чему. Это все, что я могу тебе сказать.

Блэр судорожно сглотнула, но не дрогнула. Итак, он знает, кто ее отец!

– Ты можешь понять, почему я живу под другой фамилией! – холодно бросила она. – Это спасает меня от таких проходимцев, как ты.

Его взгляд на мгновение потеплел. Или это ей только показалось?

– Мне действительно очень жаль, Блэр. Жаль, что ты проснулась.

– Почему?! – воскликнула Блэр, борясь с подступающей истерикой. – Ведь ты собираешься меня похитить, не так ли? – язвительно спросила она. – И я бы все равно об этом узнала – не сейчас, так позже!

– Я хотел, чтобы все было по-другому.

– Вот как? Ты что же, хотел вежливо со мной договориться? «Будьте добры, разрешите вас похитить?» – Она сорвалась на крик. Да-да, надо кричать, и погромче! Лагерь далеко, но вдруг кто-то услышит.

– Я хотел забрать тебя отсюда, но так, чтобы ты мне доверяла…

– Доверяла? Тебе?! – крикнула Блэр. Это уж слишком! Желтые глаза смотрели на нее в упор – жесткие, неумолимые, но все еще сожалеющие.

– Я не сделаю тебе ничего плохого, Блэр.

Она расхохоталась. О Господи! Лучше бы он сделал ей что-нибудь плохое! Тогда было бы легче перенести предательство.

– На кого ты работаешь, черт возьми? – взвизгнула она. – На какую страну? Кто ты – ярый фанатик или просто наемник?

Он шагнул к ней:

– Нет, Блэр, я…

– Не подходи! – Она подняла руку, как будто это могло его остановить. – Не приближайся ко мне, презренная тварь! Ублюдок! – Ругательства сыпались из ее уст колючими льдинками.

Лицо Крэга словно окаменело.

– Прошу тебя, Блэр, поверь мне.

– Ты что, шутишь?

– Это не то, что ты думаешь.

– Тогда скажи, кто ты такой!

– Я не имею права ничего говорить.

Она улыбнулась одними губами:

– Ты подлый подонок, и я еще должна тебе верить?

В Крэге что-то надломилось. Он мысленно проклинал всех на свете: старика – за то, что послал его на это гнусное задание, себя – за то, что нарушил золотое правило и завел роман со своей подопечной, и Блэр – за ее откровенное презрение. Господи, как же она на него набросилась! Принцесса! Да-да, именно так. Отныне он будет думать о ней только как об избалованной стервочке, из-за которой и заварилась вся эта каша. Как о дамочке из высшего общества – капризной и пустоголовой…

В арсенале Блэр оказался довольно обширный запас ругательств.

Голос девушки звенел от праведного негодования, но Крэг ее не слушал. Итак, она принимает его за террориста.

Ладно, черт с ней! Пусть думает что хочет! После всего, что между ними было, могла бы хоть немного ему доверять.

Он по-львиному пружинисто рванулся вперед и впился пальцами ей в плечи.

– Прекрати! – Крэг встряхнул Блэр, заставив замолчать, но не заметил в ней страха. – Прекратите немедленно, миссис Тейл! Вы правы, мэм, я подлый подонок, но вы пойдете со мной. Теперь вам от меня никуда не деться.

– Черта с два! – прошипела Блэр и тут же мысленно обругала себя круглой дурой.

Он держал ее мертвой хваткой, нависая сверху пугающей громадой. Под тканью рубашки вздувались литые бицепсы. Боже, даже сейчас, когда она знала, что он ее просто использовал, его близость волновала ее! Блэр откинула голову назад и набрала в легкие воздуха, собираясь закричать.

– Нет! – выпалил он, точно ударил хлыстом. – Не ори, дурочка, я тебе ничего не сделаю!

Она открыла рот, но не успела издать ни звука. Ни тогда, ни потом она так и не смогла до конца понять, что же все-таки произошло. Крэг ударил ее кулаком в челюсть, но она не почувствовала боли. В памяти остался лишь его странно ласковый голос:

– Прости, Блэр. О Господи, малышка, ты даже не представляешь, как мне жаль!

Перед глазами у нее все поплыло, и она провалилась в темноту – незнакомую, но почему-то совсем не страшную.

Интерлюдия.

На маленькой лесной полянке Крэг Тейлор ловко подхватил стройную женщину, осевшую прямо ему на руки, бережно уложил на траву и ласково коснулся ее подбородка.

Налетел ветерок. Деревья зашелестели в темноте. Было слышно, как стрекочут сверчки, а вдали нежно журчит ручей.

Крэга вдруг охватила ярость. Порой ему казалось, что у высоких начальников мозги находятся ниже спины. Какого черта они послали его на это идиотское задание? Их счастье, если они сумеют ему это объяснить! Он был прав с самого начала: лучше уж бомбы Ближнего Востока, чем силком тащить пленницу по джунглям.

«Ты сам виноват, старик», – укорил себя Крэг. Правило номер один: никогда не влюбляйся в красивых смелых женщин, которых ты должен похитить и тайно вывезти из страны. Никогда не вступай с ними в близкие отношения. Никогда не становись жертвой жертвы, даже самой очаровательной.

Злясь на себя, он рывком встал с земли.

Тропические заросли озарились новыми вспышками света – это было последнее сообщение Крэга:

«Мы выходим…»

Пауза.

И вновь сгустилась ночная тьма. Крэг подхватил свою неподвижную ношу и растаял во тьме.

Вернувшись в палатку, он опустил Блэр на койку, стараясь не смотреть на нее. Времени не было. Надо забыть, что всего несколько часов назад они делили это узкое ложе.

Усилием воли он унял внезапную дрожь в руках. Придется ввести ей снотворное, чтобы не было никаких осложнений: надо срочно отплыть и за короткое время преодолеть немалое расстояние.

Сам почти не восприимчивый к боли, он поморщился, вводя иглу под кожу девушке. Она тихо всхлипнула, после чего Крэг почувствовал себя последним негодяем. Он быстро посмотрел на Блэр и тут же отвел взгляд. Бархатистая кожа, обрамляющие лицо рыжие растрепанные локоны. Он не мог спокойно смотреть на свою спящую красавицу. В эти мгновения она была такой отрешенной, почти неземной. Он с болью вспомнил, как она ему доверяла и как он, дурак, ее поощрял.

Крэг криво усмехнулся. Завтра она уже не будет отрешенной красавицей. Ему предстоит выдержать гнев этой женщины – одну из тех реальных опасностей, о которых предупреждал шеф.

Погруженный в невеселые мысли, Крэг машинально собирал вещи. Через несколько секунд он положил спящую девушку на плечо и, озираясь и прислушиваясь, вышел к самому краю лагеря – туда, где стоял его джип. Шестое чувство подсказало ему, что поблизости кто-то есть. Он подобрался и замер на месте, пытаясь определить, откуда исходит опасность.

Услышав тихий свист, Крэг облегченно выдохнул и снова пошел вперед.

В джипе его дожидался Брэд Ширер, почти невидимый в черных джинсах и черной футболке.

– Я как чувствовал, что ты сегодня уезжаешь, – тихо сказал Брэд. – Давай быстрей! Я положил тебе в машину кое-что из продуктов.

– Спасибо, – быстро откликнулся Крэг, сажая Блэр на пассажирское сиденье.

Она тут же завалилась набок. Брэд поднял голову девушки и устроил ее поудобнее. У Крэга перехватило дыхание.

– Шикарная женщина, – равнодушно заметил Брэд, откинув с ее лица прядь волос.

– Да, – резко отозвался Крэг и запрыгнул на место водителя. – Я пока не буду включать движок: не хочу поднимать шум, – сказал он Брэду. – Подтолкнешь меня, ладно?

– Конечно. – Ширер всем корпусом навалился на задний бампер, и джип сдвинулся с места.

– Удачи тебе!

– Спасибо.

Расстояние между катившейся машиной и лагерем быстро увеличивалось. Наконец, выехав за пределы слышимости, Крэг завел мотор.

Путешествие началось.

Тем временем Брэд Ширер вернулся к себе в палатку, задумчиво усмехаясь. Он всегда немного робел перед Крэгом Тейлором. В войсках особого назначения того называли кошкой о девяти жизнях, способной всегда приземляться на четыре лапы. Один лишь взгляд его пронзительных золотистых глаз заставлял трепетать!

Но сейчас, похоже, парень здорово влип. Если местные партизаны готовят нападение – о чем Брэд мог лишь догадываться, ибо вся информация была засекречена, – то Крэг Тейлор сделает все, как надо. Проблема не в этом.

Сегодня вечером Брэд видел своего товарища рядом с Блэр. Крэгу поручили охранять эту женщину, и то, что он с ней подружился, было совершенно нормальным. Но их отношения явно выходили за рамки дружеских. Вашингтон полнился слухами о дочке Хантингтона: обворожительна, мила, красива, умна, но стоит перейти ей дорожку, и чаровница становится фурией.

«Хорошо, что меня не будет рядом, когда взорвется эта бомбочка, – хмыкнул Ширер, растянувшись на койке. – На этот счет, кажется, есть поговорка… Красавица убила чудовище…»

Крэг думал о том же, ведя джип по лесным дорогам. Он внимательно осматривал местность, прислушиваясь к каждому шороху и стремясь не пропустить ничего необычного, но делал это чисто автоматически. Голова его была занята другими мыслями.

Теоретически эта ночь должна быть самой тяжелой. Ему придется все время держаться настороже. Как только они отплывут, станет легче: нужно лишь править лодкой, держась курса, и рассчитывать время, чтобы прибыть на место в срок.

Сегодня ночью можно напороться на партизанских снайперов. Однако, возможно, это самая лучшая ночь из всех, что ему предстоят. Завтра Блэр очнется и устроит ему «сладкую жизнь» по полной программе.

Тело девушки опять сползло с сиденья, и ее рыжая голова с разметавшимися локонами упала ему на колени. Тихо застонав, она чуть повернулась и подложила руку под щеку, устроившись на его ноге.

Крэг до боли стиснул зубы. Господи, какая же она доверчивая…

Презрев всякую осторожность, она пришла к нему и раскрыла свою душу. Он был уверен: Блэр еще никогда и никому не говорила того, что сказала ему. Эти чувства она таила глубоко в сердце.

Надо было остановить ее, пресечь зарождавшиеся отношения. Но нет, он не мог этого сделать! Она действовала на него сильнее, чем наркотик.

А теперь пришло время расплаты. Ему никогда не забыть, какими глазами она смотрела на него, застав на поляне с фонарем. В них были презрение, ужас, отвращение и ярость. Сияющие изумруды превратились в колючие льдинки. Конечно, она приняла его за террориста. Но если у нее были к нему какие-то чувства, могла бы хоть немного ему доверять!

Крэг был уязвлен и поэтому злился. Он сомневался, что Блэр успокоится, даже когда благополучно доберется до дома и узнает всю правду об этом похищении и о том, кто он такой. Впрочем, кое-что ей было известно и сейчас: он тайно вывез ее из страны по особому заданию своего руководства.

Крэг скривил губы в мрачной усмешке. Стоит ли сейчас об этом волноваться? Сначала надо пережить ближайшие дни. Что ж, придется ожесточиться. Он должен забыть про личные симпатии и выйти безусловным победителем в этой борьбе. Надеть маску и не снимать ее до конца!

Шорох шин, мерный шум мотора и бесконечное кружение мыслей сопровождали Крэга в его поездке по джунглям. Так прошло несколько часов. Блэр по-прежнему спала. Наконец первый этап пути благополучно завершился. Он добрался до условленного места встречи, но в зарослях на речном берегу никого не было. Остановив джип, Крэг бережно опустил голову Блэр на пустое сиденье и осторожно вышел из машины. Пройдя всего несколько шагов, он нашел то, что искал.

Это была лодка.

Barco de vela – местный парусник, который легко затеряется среди других таких же лодок, – помятая, потрескавшаяся, облупившаяся лоханка с лохмотьями парусов грязно-серого цвета.

Судно стояло у полуразвалившегося причала. Ухватившись за линь, Крэг запрыгнул на борт, готовый к любым неожиданностям. В этом месте он не ждал неприятностей, но мало ли что…

Лодка напоминала старый деревянный ящик, но Крэг не сомневался в ее ходовых качествах: она наверняка была оснащена первоклассным мотором.

– Ну, вот и дворец для моей принцессы, – пробормотал он.

Он хотел отплыть под покровом темноты, а потому не стал терять время на осмотр провианта и камбуза, примыкавшего к спальне в единственной крытой каюте.

Вернувшись к джипу, он снова взвалил Блэр на плечо, пытаясь не думать о своих чувствах к ней, потом нагнулся и свободной рукой подхватил дорожную сумку и сверток, который ему дал Брэд.

Утром джип исчезнет – его отгонит некто, совершенно не осведомленный о причинах появления этой машины здесь. Человеку будет поручено просто ее забрать.

А в джунглях ничего не изменится: сверчки будут все так же стрекотать в траве, змеи – скользить по веткам деревьев, птицы – звонко распевать песни. Жизнь пойдет своим чередом.

Крэг отнес Блэр вниз, в каюту, и уложил на единственное спальное место – широкую кровать, прибитую к правому борту. Стараясь не смотреть на девушку, он снял с нее ботинки, чтобы ей было удобнее. Когда она проснется, солнце будет уже высоко в небе. У него есть время, чтобы отчалить и, если повезет, немного поспать.

Крэг отвязал веревки, и утлая посудина заскользила по реке, как корабль-призрак, повинуясь натужно хрипевшему мотору.

На машине – к реке, на лодке – к морскому побережью. Путешествие началось.

Спустя некоторое время Крэг посчитал, что отошел на достаточное расстояние. Теперь можно бросить якорь у берега и немножко вздремнуть. Закрепив лодку, он спустился по разбитой лесенке в каюту.

Его принцесса по-прежнему сладко спала. Ее прекрасное лицо дышало умиротворением.

Вздохнув, Крэг лег рядом, с радостью отметив, что агентство не посчитало чистые простыни нарушением маскировки. Он накрыл девушку одеялом из грубой шерсти, подложил руки себе под голову и попытался уснуть.

Все напрасно. Лучше бы он лежал на голых досках, чем здесь, рядом с ней. Все его инстинкты кричали: «Протяни руку, обними ее, прижмись к ее мягкому телу!»

Но он не мог этого сделать. Не мог воспользоваться ее бессознательным состоянием, потому что знал: она с презрением отвергнет его ласки, которыми когда-то наслаждалась.

И вновь он лежал, уставясь в потолок из неструганых облезлых досок, и слушал тихое ровное дыхание девушки, чувствуя каждое ее движение.

Шло время. Блэр шевельнулась во сне и придвинулась ближе. Ее тело само тянулось к его теплу, повинуясь естественному порыву, против которого восстал бы ее разум.

Крэг весь подобрался. Наконец, медленно выдохнув, он протянул руку и привлек девушку к своей груди. Она опять заворочалась, уютно прильнув к его большому сильному телу.

Он знал, что проснется намного раньше нее, и не мог отказать себе в этой ночи. «Моя пленница страшно возмутилась бы, если б узнала об этих объятиях», – уже засыпая, подумал Крэг.

А впрочем, еще неизвестно, кто чей пленник…

Глава 6

Просыпалась Блэр медленно. Ей казалось, что она парит в пространстве. Нет, не парит, а раскачивается. Под пей что-то мягкое… болит голова.

Все еще кружа по лабиринтам грез, она чувствовала, как туман рассеивается и к ней возвращается память.

Крэг Тейлор. Он ударил ее и похитил… Где она? Открыв глаза, Блэр машинально потрогала подбородок. Все в порядке, никакой боли. Ну еще бы: ее вырубил профессионал!

Наконец сфокусировав взгляд, она увидела над собой грубую переборку из сучковатых досок с сильно облезлым лаковым покрытием.

Почему же ее качает? Она отчаянно пыталась собраться с мыслями. Только не паниковать! Заставив себя лежать неподвижно, она прищурилась и попыталась сориентироваться. Пальцы нащупали матрас с простыней. Она в постели. Блэр услышала тихий плеск воды. Лодка? Она лежит в постели на лодке.

Кроме этого непрерывного плеска, больше ничего не было слышно. Блэр медленно, осторожно приподняла голову.

Каюта производила довольно жалкое впечатление. Живя в Центральной Америке, Блэр привыкла к убогому быту, но эта каюта превосходила нищетой все, что ей приходилось видеть прежде. Единственное крытое помещение, служившее камбузом и спальней, состояло из кровати, на которой лежала Блэр, облезлого круглого стола, прибитого к такой же облезлой стене, кабинки у левого борта, обтянутой грязно-серой тряпкой, и комплекта оборудования из тусклого металла: раковины, плиты и холодильника.

Единственная дверь была на корме. Интересно, а как здесь обстоят дела с местами общего пользования? Блэр тут же одернула себя. Сейчас не время думать о житейских удобствах.

Дневной свет проникал в каюту из иллюминатора возле кровати и из квадратного люка над хлипкой деревянной лестницей. Блэр смотрела на голубое небо, виднеющееся в проеме, и отчаянно пыталась осмыслить свое положение.

Никакой паники! Надо спокойно разобраться с фактами, даже если эти факты больнее пощечин. Предатель! Крэг Тейлор – предатель. Он обманул ее, втерся к ней в доверие…

Это похищение было заранее спланировано. Блэр вспыхнула от гнева и стыда. Сдержав стон, она спросила себя, что он с ней сделал. «Видимых повреждений нет, – быстро решила она. – Я цела и невредима».

Нет, черт возьми! Своим предательством он нанес ей ужасную рану. Какой же дурой она была! Ведь ее с самого начала одолевали подозрения, но она закрывала на них глаза, потому что хотела Крэга и отдалась ему, как девчонка, соблазненная опытным зрелым мужчиной.

Она влюбилась в него, а он просто-напросто использовал ее, потешился с ней и все это время вынашивал в мыслях… что именно?

Блэр часто заморгала, пытаясь разогнать вязкий туман в голове. «Соберись! – приказала она себе. – Вычеркни из памяти последние три недели». Но, черт возьми, как это сделать? Со стыдом и яростью она вспоминала, как сама добивалась его близости и упивалась мгновениями неведомой прежде страсти. Боже! Она прижималась к нему всем телом, дразнила своими ласками, стонала, отдаваясь ему. Во рту у нее пересохло, лицо раскраснелось.

Она приказывала себе забыть его нежные руки. Крэг нанес ей удар в самое сердце, и она ненавидела его, презирала всеми фибрами души – как человека, но не могла вызвать в себе отвращения к нему как к мужчине.

«Ну хватит!» – снова одернула она себя. Что бы там ни было, это дело прошлое. Крэг унизил ее и морально, и физически, он оказался волком в овечьей шкуре. Она должна забыть. Забыть, что только недавно заново научилась жить полнокровной жизнью.

Она дочь Эндрю Хантингтона. Ее подбородок гордо приподнялся. Сильная, умная, взрослая женщина. Надо выяснить, что именно затевает Крэг Тейлор. Внезапно по телу Блэр побежали мурашки. Только сейчас она осознала весь ужас ее положения. Она в плену! Зачем ее похитили? Ради каких дьявольских целей? И на кого работает Тейлор? Он явно знает про ее отца. Кто же такой Крэг – пешка в игре за власть? Охотник за наживой?

Но Крэг и так богат, ему не нужны деньги! Или нужны? Да, он рассказывал ей, что богат, но, может, это только очередная ниточка в ловко сплетенной паутине лжи?

Она не знает даже, в чьих руках сейчас находится. Что, если Крэг передал ее кому-то еще? О Боже! Глаза девушки вновь остановились на люке, смотревшем в небо. Надо встать и выйти наверх.

Ее снова охватил страх. Что это за игра? А вдруг в случае провала ее должны убить? Нет, успокаивала она себя, ведь ей не причинили физического вреда. Ну, ударили в челюсть, но увечий-то не нанесли. Сердце Блэр кричало, что Крэг не может сделать ей ничего плохого! Он лежал рядом с ней, держал ее в своих объятиях…

– Прекрати! – тихо прошептала она. Такие мысли только заводят в тупик, а ей сейчас нужно собрать все свое мужество, всю свою волю, чтобы подняться по шаткой расколотой лестнице и встретиться лицом к лицу с капитаном лодки.

Свесив ноги с кровати, Блэр застонала и схватилась за голову: от резкого движения у нее поплыло перед глазами. Она сидела, стиснув зубы, и дожидалась, когда рассеется туман, потом очень осторожно поднялась, держась за край кровати. Голова кружилась, лодка мерно покачивалась.

Блэр немного постояла, набираясь сил, потом потихоньку пошла к лестнице. «Ты в плену, – напомнила она себе. – Не делай глупостей, но будь настороже. Интересно, каковы правила этикета для пленных? – думала она, борясь с подступавшей истерикой. – Представляясь своему хозяину, следует назвать имя, звание и порядковый номер… Главное – не терять достоинства. Ты выберешься из этой передряги».

Гордость, чувство собственного достоинства и ненависть, рожденная предательством, – вот что поддержит ее при встрече с пока еще неведомым противником, вот что придаст холодной решимости. Блэр поставила ногу на первую ступеньку, в глубине души надеясь, что Крэг остался ее надзирателем, что он не передал ее другому, возможно, еще более гнусному типу…

Крэг знал, что она в конце концов поднимется. А что еще ей оставалось? Стоя у румпеля, он видел, как она вышла на палубу и машинально вскинула руку, прикрывая глаза от яркого солнца. Он поймал на себе ее мимолетный взгляд. В блестящих изумрудах сверкнуло некое чувство, смутно похожее на… облегчение. Неужели?

Если она и была напугана, то ловко это скрывала. Не было заметно ни малейшей тревоги. Все еще держа руку у лба, она оглядела их утлое на вид суденышко, от серых парусов до источенной червем кормы, потом вновь посмотрела на Крэга. На этот раз ее глаза блестели презрением и ледяным равнодушием. Он ждал, сжимая румпель.

Она молчала, и Крэг от досады решил заговорить первым.

– Доброе утро, миссис Тейл, – протянул он.

Блэр тут же взглянула на него. Ее пылающие огнем глаза не вязались с холодностью манер.

– Здравствуй, Тейлор, – ответила она. Еще никогда и никто не произносил его имя с таким отвращением.

Презрение было ее единственным оружием.

Здесь, в лодке, Крэг чувствовал себя уверенно, как дома, – он легко приноравливался к любым условиям. Сейчас он стоял, небрежно привалившись к носовому борту, и держался за румпель – голый по пояс, в одних шортах и босиком – ну просто неотразимый мужчина! Золотые лучи солнца играли на его каштановых волосах и бронзовых литых мускулах, а блестящие капельки пота на груди лишь подчеркивали его мужественную красоту. Но Блэр знала, что его расслабленная поза обманчива. Крэг Тейлор – это лев, напрягшийся перед прыжком и готовый в любую секунду наброситься на свою жертву.

Блэр опустила ресницы, с усилием отведя взгляд от Крэга. Даже сейчас эти огненно-желтые глаза действовали на нее завораживающе. Девушка заметила, как напряглось его лицо, когда она процедила сквозь зубы его имя, но это длилось всего долю секунды. Сейчас он был как гранит – твердый, холодный и непробиваемый.

Она осмотрелась: по берегам тянулись густые тропические заросли. Эта непроходимая чаща наверняка кишела змеями, ядовитыми насекомыми, ящерицами и прочими гадами.

Они на реке – вот и все, к чему она пришла. Но какая это река, понять было невозможно. Блэр была уверена, что они не слишком удалились от лагеря: пейзаж мало изменился, только заросли стали гуще.

– Что, желаете искупаться, миссис Тейл? – спросил Крэг вежливым, чуть надменным тоном. – Я бы вам не советовал. Сегодня утром я видел на берегу пару-тройку крокодилов. К тому же… – Он холодно улыбнулся, сверкнув белыми зубами. – Если вам и удастся уйти от всех хищных животных, то от меня вам не скрыться. Среди прочих моих сомнительных талантов – умение плавать как рыба.

Блэр ответила на его сверкающий взгляд и мысленно отказалась от попытки изрубить его на котлеты. Нет, пожалуй, это будет не очень разумно. Пусть лучше палящее солнце сожжет ему всю кожу, которую он так опрометчиво оголил!

Нельзя терять хладнокровие, напомнила она себе.

– Знаешь что, Тейлор, – равнодушно бросила девушка, – хотя за последние недели у вас могло сложиться иное впечатление, но я все же не совсем дура.

– Рад это слышать, – протянул он.

Блэр чуть не сорвалась при виде его издевательской усмешки, но сумела сохранить ледяное высокомерие и снова осмотрелась.

– В чем дело? – вежливо поинтересовался Крэг. Блэр нарочито небрежно пожала плечами.

– Боюсь, как бы эту лоханку не постигла печальная участь «Титаника», – сухо сказала она. – Ты уверен, что она не пойдет ко дну, сведя на нет все твои замыслы, уж не знаю какие?

– Не бойтесь, миссис Тейл, – серьезно заявил он, – эта лодка не утонет.

Его спокойная уверенность пробила первую брешь в ее невозмутимости.

– Куда ты меня везешь?! – воскликнула она.

Ее сердитый вопрос был встречен с ледяной бесстрастностью:

– Туда.

– Куда еще – туда?

Он пожал плечами:

– Прости, не могу тебе этого сказать.

– И долго… – «Господи, помоги!» – мысленно взмолилась Блэр, – долго ты намерен держать меня в плену?

– Постараюсь максимально сократить это время, – пообещал Крэг. Поза его была все такой же расслабленной, но взгляд стал острым и настороженным.

– Да? И когда же ты меня отпустишь?

– Когда придет время, нам дадут знать.

– Ага, значит, ты наемник! – бросила Блэр с презрением и злорадно усмехнулась, видя, что ее слова задели его за живое.

– Вообще-то, – сухо отозвался Крэг, – это особое задание. Услуга, в которой я не мог отказать. Поверь мне, Блэр, я с гораздо большим удовольствием взялся бы за настоящее дело.

– Террорист, – уничижительно заключила она.

– Думай что хочешь. – Он устало пожал плечами. – Но в любом случае тебе придется какое-то время здесь жить. Так что можешь выбирать: или стоять здесь истуканом и играть со мной в гляделки, или спуститься в каюту и выпить кофе. Он тебе явно не помешает.

Блэр впилась ногтями в ладони, чтобы не наброситься на него с кулаками. Он выглядел исключительно свежим – умытый, побритый и выспавшийся, тогда как у нее самой было впечатление, будто ее протащила по грязи упряжка лошадей. Окинув Крэга злобным пренебрежительным взглядом, она отвернулась и пошла к люку.

– Блэр!

Услышав его оклик, она остановилась. Сердце ее было настроено на этот властный бархатный голос, и она подчинилась автоматически.

– Что? – спросила она ледяным тоном.

– Будь добра, принеси и мне чашечку.

Она начала хохотать, но быстро замолчала, испугавшись своей истерики.

– Ты что, сумасшедший? – крикнула Блэр. – Похитил меня, не хочешь ничего объяснять и еще просишь кофе, как будто мы развлекаемся на вечеринке!

– С тобой ничего не случится, – заверил Крэг.

– Да? А почему я должна тебе верить? Что это – политический заговор или похищение с целью выкупа? И что будет, если вам никто не заплатит?

В порыве ярости Блэр двинулась прямо на него, не сознавая того, что делает. Крэг расправил плечи и выпрямился. Подойдя совсем близко, Блэр чуть оробела: он возвышался над ней как гора: стоя рядом с ним, ей приходилось вытягивать шею.

Блэр увидела, как он напрягся, готовясь к нападению, и захотела отступить, но было поздно. Ни на мгновение не отрывая руку от румпеля, Крэг в один шаг преодолел разделявшее их расстояние и схватил ее за плечо – одной рукой, но намертво. Это была железная хватка профессионала.

– Говорю тебе, – прорычал он, – с тобой ничего не случится! Тебе придется какое-то время терпеть мое присутствие, только и всего. Привыкай. Смирись с этой мыслью, и время пройдет гораздо быстрей… и приятней.

– Привыкнуть?! – крикнула Блэр, пряча за гневом свой страх. – Сделать вид, что мы с тобой просто мило катаемся по реке на лодке?

– Вот именно. – В его глазах вдруг вспыхнул знакомый огонек. Блэр уже видела этот взгляд и не могла ошибиться в его значении. – И надо сказать, у тебя не такая плохая компания, – напомнил он многозначительно, – едва ли ты посмеешь это отрицать…

Он не успел договорить. Девушка вскинула руку и наотмашь хлестнула его по щеке. Это было глупо, но у нее не было времени на то, чтобы обдумать свой поступок. Слова Крэга переполнили чашу терпения, и она забыла про разумную осторожность, слепо подчинившись взбунтовавшейся гордости. Застыв в оцепенении, Блэр смотрела на темные отпечатки пальцев, проступившие на бронзовой скуле Крэга. Его желтые глаза с пугающей быстротой превращались в пламенно-золотые.

Он нагнулся к девушке, крепче стиснув ее плечо.

– Вчера ночью я ударил тебя, Блэр, – процедил он сквозь зубы, – так что будем считать, что мы квиты. Но ты должна смириться со своим положением – ради нас обоих. С тобой ничего не случится, клянусь. Скоро ты вернешься к нормальной жизни. Я понимаю, тебе сейчас очень хочется изрубить меня на куски и бросить за борт на съедение крокодилам. Но ты не сможешь этого сделать. Возможно, у тебя появится сильное искушение еще раз ударить меня по щеке. Не стоит этого делать! Я только один раз подставляю щеку.

– Пусти меня! – прошипела Блэр, из последних сил сдерживая предательские слезы. – Не смей ко мне прикасаться!

Крэг медленно разжал руку. Во взгляде его была горечь.

– Ну хорошо, принцесса, – протянул он, придав слову «принцесса» оскорбительный оттенок, – я не буду к тебе прикасаться. Если только ты сама не вынудишь меня это сделать. Так что постарайся наладить со мной мирные отношения.

Блэр сжала зубы и опустила голову.

– Вряд ли у меня получится, – резко сказала она.

– А ты постарайся, – насмешливо повторил Крэг и вдруг схватил девушку за руку.

Его пальцы не больно, но крепко сомкнулись на ее запястье. Она поняла, как глупо даже мечтать о том, чтобы помериться с ним силой.

– Постарайся! – Теперь слово звучало как приказ.

– Пусти меня, пожалуйста! – закричала она.

Ей нужно было побыть одной, хоть недолго. Упираясь в необъятную грудь Крэга, она подумала, что этот загадочный мужчина, будь он друг или враг, – просто сгусток энергии – неутомимой, безудержной и пугающей.

Блэр вдыхала его дразнящий запах и невольно вспоминала прошлую ночь. Подумать только – еще вчера он дарил ей бесконечный восторг блаженства!

Она не видела его сурового лица, потому что ее макушка была у него под подбородком. Перед ней были его мощная шея и мускулистая грудь.

– Прошу тебя верить мне, Блэр.

– Я не могу тебе верить! – Вместо гневного восклицания получилась жалкая мольба. – Объясни мне, что происходит!

– Не могу! Пойми же наконец: не могу!

Крэг крепче стиснул ее запястье. За все это время он ни разу не выпустил румпель.

«Чтобы меня одолеть, ему вполне хватает и одной руки», – невесело подумала она.

– Послушай, Блэр. – Он резко отстранил ее, заставив посмотреть себе в глаза. – Черт возьми, я сделаю все возможное, чтобы облегчить твою участь! Но нам придется какое-то время быть вместе, и я не позволю тебе испортить наше плавание, женщина! Оглянись, посмотри на эту лодку. Мы здесь вдвоем, и ты будешь вести себя спокойно, иначе я прямо сейчас переброшу тебя через плечо, как мешок с картошкой, отнесу в каюту и свяжу по рукам и ногам. Поверь, я не хочу тебя обижать, но если ты причинишь мне какие-то неприятности, то пожалеешь об этом. Все ясно? Блэр безуспешно вырывала руку.

– Да! – крикнула она в отчаянии. – Да, мне все ясно! Я должна стать соучастницей собственного похищения! Ну что ж, Тейлор, будь по-твоему! Ты хочешь кофе, я дам тебе кофе!

Он так внезапно ее отпустил, что Блэр, еще не привыкшая к качке и до сих пор не избавившаяся от легкого головокружения, отлетела назад. У нее застучало в висках, но она быстро обрела равновесие, преисполнившись решимости. Теперь он не мог до нее дотянуться, и она решила не повторять своей ошибки – не подходить к нему близко. У нее было одно преимущество: Крэг явно стремился куда-то приплыть, а значит, не собирался останавливать лодку.

Возле люка Блэр задержалась.

– Только не вздумай заснуть, Тейлор, – угрожающим тоном предупредила она, спускаясь по лестнице, – не соверши такой ошибки.

– Это моя проблема! – крикнул он ей вдогонку.

Когда Блэр вернулась на камбуз, ее трясло, как в лихорадке. Странно, но она ему верила: он не сделает ей ничего плохого. Человек, который действительно хочет причинить боль, не будет так искренне извиняться, перед тем как нанести удар в челюсть.

Блэр дрожала, потому что этот мужчина по-прежнему ее волновал. Когда он стоял рядом и она чувствовала его дыхание на своих волосах и пронзительный взгляд его желтых глаз, Блэр мечтала только об одном: сделать вид, что все это – просто кошмарный сон, и прильнуть к его сильной груди, раствориться в поразительно нежных и вместе с тем властных объятиях, забыть обо всем на свете и закружиться в сладком вихре…

– Я его ненавижу, – зло прошептала она, крепко зажмурившись, – ненавижу, ненавижу, ненавижу…

Наконец она перестала дрожать, открыла глаза и огляделась. Старая газовая плита, несмотря на свой непрезентабельный вид, оказалась в рабочем состоянии и была вполне пригодна для пользования. На конфорке стоял алюминиевый кофейник, и под ним уже трепетало слабое пламя.

Очко в пользу Крэга Тейлора. Среди прочих его «сомнительных» талантов было умение готовить приличный кофе.

Но не думает же он в самом деле, что она помчится наверх и с радостной улыбкой поднесет ему чашечку? Они не на увеселительной речной прогулке, черт возьми! Она его пленница, а пленники обычно не прислуживают своим тюремщикам. Если, конечно, не получают за это каких-то поблажек. Интересно, насколько реальна его угроза? Если она откажется выполнять обязанности юнги, неужели он свяжет ее по рукам и ногам и оставит лежать в каюте до конца плавания?

Блэр недолго размышляла над этим вопросом, привлеченная шумом на палубе. Сверху доносились уверенные шаги Крэга. Лодка продолжала раскачиваться, но уже как-то иначе.

Тейлор бросил якорь, спустил паруса и направился вниз.

Блэр лихорадочно, но в то же время раздраженно шарила по шкафчикам в поисках чашек. Когда он встал у нее за спиной, ей показалось, что он заполнил собой все пространство тесного камбуза.

Сдерживая дрожь в руках и не смея взглянуть на Крэга, она послушно налила кофе в две чашки. Он стоял рядом и следил за ее действиями. Наконец обернувшись, она грубо сунула чашку ему в руки:

– Держи.

Он взял чашку.

– Сядь, Блэр.

Единственно разумным действием с ее стороны было выполнить его просьбу… или приказ. Быстро пройдя мимо Крэга, она села за круглый стол – как можно дальше от него.

Но Крэг не спешил садиться. Он взял синюю рабочую рубашку с короткими рукавами, надел ее, не застегивая, достал из кармана пачку сигарет и упаковку спичек и бросил все это на стол перед Блэр, потом задумчиво посмотрел на нее, но ничего не сказал и снова ушел в кухонное отделение. Вскоре он вернулся с чугунной сковородкой и яйцами, извлеченными из проволочной корзины возле раковины. Ловко разбив яйца на сковородку, он бросил туда же толстый ломоть ветчины.

Блэр вытянула из пачки сигарету и закурила, недовольно заметив, как дрожит спичка в ее руке: она по-прежнему нервничала. Крэг проявлял по отношению к ней странную галантность. Ну, если не галантность, то внимание. Он знал, как сильно ей хочется курить.

По каюте распространился аппетитный запах. Блэр вдруг поняла, что страшно голодна. Она украдкой взглянула на «хозяина», хлопотавшего у плиты. В распахнутой рубашке и шортах, как всегда точный в движениях, он был живым воплощением идеального мужчины. У нее опять померкло в глазах при мысли о его предательстве.

Крэг поставил перед ней тарелку с яичницей, потом положил порцию себе. Выложив на стол вилки, он сел напротив Блэр и принялся за еду.

– Ты не притронулась к кофе, – заметил он.

Было так легко попасть в его паутину, но Блэр решила ни за что не менять презрительного выражения лица.

– Я ждала тебя! – сказала она с вызовом и холодно улыбнулась. – Хотела убедиться, что он не отравлен.

На его лице отразилось крайнее раздражение.

– Это глупо, Блэр.

Она взялась за чашку, с негодованием увидев, как дрожат ее пальцы.

– Откуда мне знать? – заявила она, сверкая глазами. Крэг со стуком поставил на стол свою чашку. С него хватит! Он из кожи вон лезет, заботясь об ее удобствах и безопасности, а она ведет себя так, как будто за ночь у него выросли рога и хвост.

– Ну хорошо, Блэр, – процедил он, – ты хочешь знать правду. Сейчас я тебе все расскажу. – Его голос вдруг сделался вкрадчиво-тихим, невероятно бархатным и пугающим.

Встав из-за стола, Крэг подошел к девушке и склонился над ней, взявшись одной рукой за спинку стула, а другой – за стол: таким образом, даже не касаясь ее, он поймал ее в ловушку.

– Я член одной закрытой секты. Мы встречаемся в лесу в ночь накануне Дня всех святых. Я похитил тебя, чтобы использовать в нашем ритуале, и хотел собственноручно утопить тебя, четвертовать или, на худой конец, подвесить на дыбе, но было решено приберечь тебя для более высоких целей – принести в жертву: ты бы очень красиво смотрелась в белых одеждах на высоком алтаре – но…

Блэр смотрела на Крэга во все глаза и почти верила ему – с такой убедительной серьезностью он все это говорил. Вдруг, оборвав себя на полуслове, он окинул девушку быстрым невинным взглядом:

– К сожалению, для жертвоприношения нужны девственницы, а я лично могу засвидетельствовать перед высокими жрецами, что ты не годишься на эту роль.

Ошеломленная, Блэр сидела молча. Ее поразил его нелепый рассказ, а последняя фраза прозвучала оскорбительно. Она отреагировала не думая, повинуясь мгновенно вспыхнувшей ярости: выплеснула ему в лицо остатки кофе, к счастью, уже остывшего. Блэр с опозданием поблагодарила Господа за эту маленькую услугу. Она быстро пожалела о своем безрассудном поступке и замерла на стуле, съежившись в ожидании неминуемого возмездия.

Но возмездия не было, если не считать пронзительного взгляда. Крэг стоял, словно окаменев, и кофе стекал по его суровому лицу. Наконец он схватил салфетку, медленно утерся и метнул на девушку испепеляющий взгляд.

– Извини, пожалуйста, – сказал он, взявшись двумя пальцами за мокрую полу своей голубой рубашки и отлепив ее от груди, – мне надо переодеться.

В немом оцепенении Блэр смотрела, как он подошел к шкафу в дальнем конце каюты, достал оттуда точно такую же рубашку, только еще более вылинявшую, и быстро сменил мокрую на сухую. Да, этого парня голыми руками не возьмешь!

Медленной небрежной походкой Крэг вернулся к столу. Лицо его было непроницаемым, взгляд – жестким и настороженным.

– Я с удовольствием налью тебе еще одну чашку кофе, Блэр, – процедил он с угрозой, – только если на этот раз ты пообещаешь его выпить. Он будет горячим, а я хоть и терпеливый человек, но если меня ошпарить, могу здорово разозлиться.

Блэр промолчала, но было видно, что она не намерена испытывать судьбу дважды. К тому же она не настолько жестока и смела, чтобы сознательно причинить кому-то боль. Не спуская с нее глаз, он налил в чашку свежий кофе и поставил перед ней, потом пригладил волосы и опять сел за стол напротив.

– Прости мне мои слова, но я и сам не в восторге от всей этой ситуации, а твой острый язычок действует мне на нервы.

– А чего ты хочешь? – резко спросила Блэр. – Чтобы я сказала тебе спасибо за то, что ты меня похитил?

– Я просил доверять мне.

– Ты просил о невозможном.

– Когда-то ты мне доверяла.

Блэр быстро опустила глаза и сосредоточилась на остывшей яичнице.

– Да, – тихо сказала она, стараясь скрыть подступавшие слезы, – это была моя ошибка. Ты обманул меня, хитростью заставил исповедаться, и я как последняя дура обнажила перед тобой свою душу, да еще выложила все про Рэя.

– Черт возьми, Блэр! – Он хватил кулаком по столу, потом сделал глубокий вдох и начал все сначала: – Послушай, то, что между нами было, никак не связано с похищением. Я был с тобой искренним…

– Вот как? – язвительно перебила она. – Значит, соблазнить меня не входило в твой первоначальный план?

Он скрипнул зубами, и Блэр от души пожалела о своих словах, услышав его циничный ответ:

– Соблазнить тебя? Насколько я помню, все было наоборот. Ты сама пришла ко мне в палатку. Хотя, надо сказать, я не прочь продолжить наши отношения.

– Спасибо, нет, – откликнулась Блэр с ядовитым презрением, – если, конечно, у меня есть выбор. В конце концов, я всего лишь жертва, не так ли?

Он мрачно расхохотался:

– Бедная, несчастная жертва! Все никак не можешь примириться со своим положением. Ты предлагаешь мне тебя изнасиловать? Если у Блэр не будет сознательного выбора, тогда все будет в порядке, так?

– Нет! – в ужасе выдохнула Блэр и вскочила, швырнув салфетку на стол. Только что она умирала от голода, а тут ее затошнило при виде еды.

– Не бойтесь, моя милая миссис Тейл, – насмешливо проговорил Крэг, лениво откинувшись на спинку стула, – наше совместное плавание не будет долгим. К тому же я искренне надеюсь, что потом вы все-таки не сможете заявить, будто подверглись насилию. Мне еще ни разу не пришлось применять силу – и не придется, я обещаю.

Блэр быстро взглянула ему в глаза, потом отвернулась и отошла от стола, боясь, что не справится с собой и выплеснет ему в лицо вторую чашку кофе или сделает что-нибудь похуже. Она не сомневалась: на этот раз он отреагирует не так спокойно.

– Куда ты? – резко спросил Крэг.

Блэр обернулась и посмотрела на него, как на круглого идиота.

– На палубу, куда же еще? – огрызнулась она. – Полагаю, мне не вменяется в обязанность вести с тобой беседы?

– Подожди! – сурово крикнул он.

Она не стала испытывать судьбу и застыла на месте, надеясь, что он хочет еще раз перед ней извиниться.

Но не тут-то было! Не сводя с нее властного взгляда, Крэг взял свою мокрую рубашку.

– Мы должны сразу же договориться о некоторых вещах, – сказал он, сунув рубашку ей в руки. – У нас здесь не так много одежды. Стиркой будешь заниматься ты.

– Черта с два! – воспротивилась Блэр.

– Вопрос не обсуждается, – мягко возразил он, угрожающе прищурившись. – Кроме того, ты будешь готовить и помогать мне управлять этой лоханкой. Мы с тобой попутчики, моя милая. Там, на берегу, ничего нет, миссис Тейл, и еще долго ничего не будет. Чтобы выжить, мы должны действовать заодно, и тебе придется выполнять часть работы.

– Вы забываете, мистер Тейлор, что я не по своей воле отправилась в это плавание. И если у вас есть какие-то проблемы, сами их и решайте.

– Ладно, потом разберемся, – мрачно бросил Крэг и, пройдя мимо девушки, поднялся на палубу.

Поскольку он был наверху, Блэр решила остаться в каюте. Снова усевшись за стол, она взглянула на пачку сигарет, поспешно взяла одну и закурила. По каюте поплыли клубы табачного дыма. Иллюминаторы были задернуты пыльными серыми занавесками. Почувствовав внезапный приступ клаустрофобии, Блэр рывком их раскрыла, и за стеклом перед ней мелькнули мускулистые икры и босые ноги Крэга. Он поднимал якорь.

Блэр нервно докурила сигарету до самого фильтра. Лодка стала раскачиваться сильнее. Значит, они опять поплыли. Блэр хорошо переносила качку. Ей вообще нравились водные круизы. В свободное время они с Рэем часто катались на яхте по голубым водам Чесапикского залива.

Рэй! При воспоминании о муже ее охватило отчаяние. Она доверила Крэгу слишком много секретов.

Но в тот момент, когда она изливала ему душу, ей было хорошо. Она избавилась от боли, простилась с призраками и обрела новый мир, который затмил и отдалил прошлое.

И сейчас не страх и не решимость любой ценой убежать от своего похитителя главенствовали в ее сознании. Злость, стыд и унижение – вот те чувства, которые не давали ей покоя.

К несчастью, Крэг затронул ее сердце. Она ненавидела, презирала этого хитрого и подлого предателя, но все равно хотела его и томилась по его ласкам. От его чувственного взгляда, лениво-насмешливого или гневного, ее охватывало волнение.

Блэр до боли закусила губу. Он никогда не узнает об этом! Она не безмозглое животное, она разумный человек и способна управлять своим телом. Она будет презирать Крэга до конца этого вынужденного путешествия, а потом с удовольствием упрячет его за решетку – там ему самое место!

Львы должны сидеть в клетках.

Мысли Блэр продолжали лихорадочно кружиться. Она отчаянно пыталась понять, что все-таки происходит. Он продолжал говорить о доверии, но как можно доверять человеку, который так тщательно готовил ее похищение? Ей никогда не забыть того ужаса и потрясения, которые она испытала, увидев сигнальные вспышки в зарослях джунглей. Стоило вспомнить об этом, и сердце вновь сжималось от боли.

«Кто он такой?! – кричал ее разум. – И как он смеет так со мной обращаться? Почему он считает, что я обязана безропотно ему подчиняться?»

Эти мысли сводили с ума. Тут она почувствовала, что от неподвижности у нее затекли мышцы, встала и потянулась. Одно было ясно: нельзя целыми днями сидеть без движения.

Но ходить туда-сюда по каюте тоже не дело. Ее взгляд как нарочно падал на грязную посуду, брошенную на круглом столе. И хотя она решила ни за что на свете не помогать Крэгу, желание навести порядок пересилило принципы. Девушка сложила в стопку все тарелки, собрала вилки и со вздохом пошла на камбуз.

Он прав: они здесь вдвоем и им никуда друг от друга не деться. В этой каюте она будет ужинать сегодня вечером и вообще питаться какое-то время. К тому же, согласившись с ним сотрудничать, она усыпит его бдительность. Он расслабится, и ей удастся потихоньку улизнуть от него, как только появится возможность.

Блэр поставила всю посуду в раковину и начала осматривать шкафчики в поисках мыла. Странно, что такая дряхлая с виду лоханка так хорошо оснащена, снова подумала она. Крэг ничего не говорил насчет экономии воды. Значит, на борту солидные запасы.

Стоя за румпелем, Крэг невидящим взглядом смотрел на парус, который еле раздувался от слабого ветерка и нес их вперед на смехотворной скорости в четыре узла. Но в данный момент скорость не имела значения. Пока все шло по плану.

Рассеянно глядя на парус, Крэг мысленно ругал себя. Что с ним творится? Почему он все время теряет хладнокровие? Он не может объясниться с Блэр и вряд ли вернет ее расположение даже самым вежливым обхождением – это понятно. Но совсем не обязательно то и дело задевать язвительными замечаниями, разжигая вражду.

Зачем он это делает? Все происходит помимо его воли. Каждый раз, когда она презрительно приподнимает подбородок и окидывает его испепеляющим взглядом, какая-то первобытная сила побуждает его напоминать этой женщине, что совсем недавно она принадлежала ему.

Он любит ее, вот в чем беда, и не может справиться со своим мужским инстинктом. Не может позволить ей забыть о том, как бурно она реагировала на малейшее его прикосновение.

– Черт! – прошипел Крэг, судорожно стиснув румпель. Его так и подмывало убрать паруса, бросить якорь и бегом сбежать вниз, чтобы удовлетворить свое желание, взять ее силой на полу каюты и услышать, как в пылу страсти она выкрикнет, что хочет его, любит его несмотря ни на что, верит ему!

«Остынь, Тейлор! – мысленно одернул он себя, оглядывая реку. – Не забудь, что ты на задании. Впереди – поселок Санта-Мария-Тереза, в этом месте река сужается. Надо позаботиться о том, чтобы жители поселка не заметили ничего необычного». Закрепив румпель, Крэг быстро подошел к люку.

– Блэр! – крикнул он. – Поднимись, мне надо с тобой поговорить.

Никакого ответа. Крэг хмыкнул. Он и не ждал, что принцесса послушно выбежит на палубу по первому его зову. Нагнувшись к люку, он с приятным удивлением услышал внизу плеск воды. А впрочем, не стоит тешить себя напрасными надеждами: едва ли Блэр решила пойти ему навстречу. Просто, зажатая в четырех стенах каюты, она ищет себе какое-то занятие, чтобы скоротать время.

– Блэр, – позвал он сладким голосом, – выйди сюда, пожалуйста! Мне совсем не хочется бросать якорь только ради того, чтобы спуститься к тебе.

В его ласковом тоне угадывалась угроза.

Блэр слушала его со стиснутыми зубами. Она осмотрела чисто прибранный камбуз и сердито вытерла руки сухой тряпкой. Эта лодка вызывала в ней такое же странное чувство, как и присутствие Крэга: что-то здесь было не так.

Ветхое с виду, суденышко при ближайшем рассмотрении оказывалось не таким уж старым. Унылый серый цвет, облезлая краска и сучковатая древесина оставляли впечатление ненадежности и грязи. Но, ощупывая деревянные детали каюты, Блэр обнаружила, что все они целые и довольно прочные. Камбуз был отлично оснащен. В кухонных шкафчиках стояли банки с самыми разнообразными консервами, а в маленьком холодильнике нашелся весьма богатый выбор мясных продуктов. На стойке, отделявшей камбуз от каюты, теснилось множество плетеных корзин, подобных той, из которой Крэг доставал яйца. В них были фрукты, картошка, бобы и рис.

Но это не слишком обнадеживало. Напротив: судя по большим запасам продовольствия, им предстояло довольно долгое плавание.

– Блэр! – услышала она очередной окрик Крэга и поморщилась.

Ей очень хотелось оставить его призывы без ответа. Пусть побегает сам! Но она все же сомневалась, что он не причинит ей никакого вреда. «Он меня не тронет, – твердил ее внутренний голос, – что бы я ни сделала, физически он мне неопасен».

Черта с два! Опасен, и еще как!

«Не это имелось в виду», – отвечал первый голос. А впрочем, не важно. Просто ей не хватит смелости пойти на открытое противостояние.

– Иду! – раздраженно крикнула она, расправляя плечи и делая воинственное лицо. Потом устало бросила тряпку и поднялась по лестнице.

Выбравшись из люка, она чуть не столкнулась с Крэгом нос к носу.

– Что надо? – буркнула Блэр, пытаясь скрыть удивление. Подвинувшись в сторону, она, прищурившись, посмотрела на него и повторила: – Что?

– Встань у руля, – кратко приказал он, оглянувшись через плечо на румпель.

Тут Блэр заметила, что он закрепил румпель шкотлинем, удерживая парусник в направлении «строго вперед».

– Я не нанималась водить твою чертову лодку… – удивленно начала Блэр, но Крэг остановил ее резким движением руки и исчез в люке.

Ругаясь себе под нос, Блэр отвязала веревку и взялась за румпель. Интересно, с чего он взял, что она умеет управлять парусными судами? Правда, чтобы держаться прямого курса на низкой скорости и при отсутствии сильного ветра, не требовалось особых навыков. Но что, если ей на ум взбредет посадить лодку на мель? Она оглядела берега – далекие в этой широкой части реки. На глаза не попалось ничего заслуживающего внимания. Одни лишь густые, непроходимые заросли.

Вздохнув, Блэр подняла глаза к гроту, гордо реявшему в вышине. Ветерок был совсем слабый, а парусина грязной и серой, но зрелище все равно захватывало воображение. Над головой раскинулось нежно-голубое небо без единого облачка. Если закрыть глаза, а потом открыть их и смотреть лишь на парус и небо, то можно представить себя где угодно…

– Спасибо. – Крэг прервал ее мысли, забрав румпель из ее рук.

Блэр, которая сидела, небрежно развалившись на капитанском месте, тут же вскочила. Мимолетное прикосновение его широкой ладони наполнило ее волнующим теплом. Мысли о сильных и нежных пальцах, ласкающих ее тело, ни на секунду не покидали сознание Блэр.

– Это все? – резко спросила она.

– Нет, не все. – Крэг сунул ей в руки стопку одежды, и она поняла, что именно за этим он и спускался в каюту.

Девушка посмотрела на вещи: крестьянский костюм – юбка и блузка из грубого ситца.

– Я бы хотел, чтобы ты это надела, – мягко сказал Крэг.

Блэр кинула одежду к его босым ногам и мило улыбнулась:

– А я бы не хотела.

Они яростно уставились друг на друга. Казалось, это никогда не кончится. Желтые глаза метали искры в сверкавшие холодным вызовом изумруды. Блэр чувствовала, что вскипает. Что он задумал? Если ее похитили ради выкупа, то она должна быть возвращена в целости и сохранности.

Внезапно Крэг подкупающе улыбнулся:

– Ладно, Блэр, будь по-твоему. Не хочешь носить эту одежду – не носи. Просто я думал, что тебе захочется переодеться в чистое. Если ты не заметила, на носу лодки есть душ. Можешь ополоснуться.

Мысль о душе и без того была необыкновенно заманчива, но Блэр вдруг почувствовала, что одержала победу. Он хотел, чтобы она оделась крестьянкой, но она отказалась, и правильно сделала. Те, кто отдавал ему приказы, наверняка не велели ему к ней прикасаться, и он бесился, жалея, что не может сам обрядить ее в эту одежду.

– Спасибо, Тейлор, – поблагодарила девушка с легким наклоном головы, – может быть, я и приму душ. Но одежду менять не буду.

Повернувшись, она подошла к люку и стала спускаться вниз. Она уже видела душ – примитивное устройство, состоящее из шланга, висевшего на стене, и занавески. Пол кабинки был выложен кафелем. Блэр в самом деле чувствовала себя грязной, и это отнюдь не помогало ей сохранять хладнокровие. Крэг в ближайшее время вряд ли будет останавливать лодку. А пока он занят, можно и помыться.

Порывшись в шкафах, стоявших вдоль стен каюты, Блэр обнаружила не только полотенце и мыло, но еще пару джинсов и рубашку. Одежда явно предназначалась для нее: Крэгу эти джинсы едва ли прикрыли бы колено. Усмехнувшись, она взяла чистые вещи и пошла в носовую часть лодки. Крэг, как видно, рассчитывал, что она наденет крестьянский костюм, чтобы постирать то, что на ней.

– И не мечтай, Тейлор, – самодовольно прошептала девушка и вдруг нахмурилась: дверь, ведущая на нос судна, не запиралась. «А что ты хотела?» – раздраженно спросила она себя.

Блэр немного помедлила, прислушиваясь, но не уловила ничего, кроме тихого плеска воды о борт. Она пожала плечами. Крэг наверняка на верхней палубе. Скользнув за занавеску, Блэр покрутила краны, и механизм заработал. Вода была холодной, но это ее не пугало. Душ приятно освежал разгоряченное тело и снимал легкое головокружение, которое время от времени еще возвращалось. Интересно, с какой же силой он ее ударил?

Ее жизнь превратилась в досадную головоломку из сердечной боли, страха и злости. Но если постоянно перебирать в уме немногие известные факты, пытаясь сложить из них цельную картину, то можно просто взорваться от напряжения. Стоя под душем, Блэр закрыла глаза, отдавшись чисто физическому удовольствию. Она отдыхала от бесконечного зноя, наслаждаясь свежим ароматом мыла и чувствуя, как к ней возвращаются силы для борьбы.

Вздохнув, Блэр решила выключить воду. Запасы в баках не безграничны, и если они быстро иссякнут, она не сможет помыться. Ей не хотелось лишать себя последней радости. Похоже, Тейлор не беспокоился на этот счет. Но, может быть, он точно знал, что в этой реке нет крокодилов?

Мысли девушки прервал тихий шорох. Она схватилась за занавеску и замерла, затаив дыхание. Сердце тревожно запрыгало в груди. Не услышав больше ни звука, Блэр смелым рывком раскрыла занавеску и с облегчением выдохнула, увидев, что в маленькой носовой части судна никого нет, кроме нее. Она протянула руку к раковине, куда раньше положила свое полотенце, но обнаружила, что его там нет. Мысли лихорадочно заметались. Она точно помнила, что принесла сюда полотенце и одежду… Или нет? Может, она оставила все вещи на кровати, боясь, что они намокнут в тесной душевой?

Она размышляла, покусывая губу. Казалось, так прошла целая вечность. Из каюты не доносилось ни звука. В конце концов, не стоять же ей здесь весь день!

Крэга в каюте нет, это точно. Блэр осторожно приоткрыла дверь и тут же попыталась ее захлопнуть в страхе и ярости.

Он был в каюте! Мало того, он стоял, небрежно привалившись спиной к косяку, и одним движением руки помешал ей захлопнуть дверь. Его желтые глаза с невинным безразличием скользили по ее нагому телу. Она взглянула на него и тут же покраснела как рак. Он сунул ей в руки полотенце и одежду.

– И опять я советую тебе надеть это, Блэр, – сказал он ровным тоном, вежливо улыбнувшись. – А впрочем, можешь выбирать: или это, или ничего.

Его глаза говорили: «Ну что, получила? Впредь даже не думай меня переиграть!» С перекошенным от гнева лицом Блэр попыталась прикрыться полотенцем, чтобы спрятаться от этого наглого взгляда, но в волнении уронила его на пол. Крэг нагнулся, чтобы его поднять, и лишь усугубил положение, задев ее грудь своими густыми волосами. Выпрямившись, он заглянул в испуганное лицо Блэр и медленно протянул полотенце, насмешливо покачав головой.

– Не глупи, – сказал он презрительно, – я не хуже тебя знаю каждый дюйм твоего тела.

Отвернувшись, он взял со стола сигарету и равнодушно ушел, оставив ее одну.

Глава 7

Крэг зажег сигарету и поморщился, услышав, как за ним с шумом захлопнулась дверь. Он достал из маленького холодильника банку пива, закрыл дверцу ногой и выдернул пробку (спасибо Брэду Ширеру – снабдил его американским пивом!), потом сделал большой глоток, надеясь унять бурю, бушующую у него в груди.

С пивом и сигаретой в руке он поднялся на палубу и сел в носовой части, свесив за борт длинные ноги. Он уже давно подвел лодку к берегу, бросил якорь и убрал паруса. Ему хотелось еще немного побыть наедине со своей пленницей, прежде чем подойти к местам, где обитают люди. Позже, ночью, он опять тронется в путь и пройдет этот маленький участок в темноте.

Крэг смотрел, как покачивается на воде якорный линь, и мысленно ругал себя. У него была репутация человека, который умеет завоевывать людские умы, почти не прибегая к давлению. Он должен был повлиять на Блэр, заставить ее подчиниться. Но куда подевался его профессионализм, долгое время считавшийся непревзойденным? Он осыпал ее колкостями и ничего не мог с собой поделать!

Тут он невольно вспомнил ее шелковистую кожу, плавные изгибы бедер и пышную грудь, оживавшую под его ласками. Вспомнил, как вспыхивало желание в ее взгляде, когда он водил языком вокруг упругих розовых сосков.

Крэг громко застонал. «Тейлор, приятель, что с тобой творится?» Он умел приспосабливаться к любым условиям, даже к самым тяжелым, а тут вдруг сплоховал. Что и говорить, веселенький отпуск устроил ему шеф! Причины отданных ему приказов были засекречены, но не требовалось большого ума, чтобы понять: за ними стоял страх перед повстанцами. Ему не рекомендовали ничего говорить Блэр, в том числе и о своей роли в этом спектакле. Видимо, боялись, что она попадет в плен к людям, которые не погнушаются применить самые жесткие средства для получения информации.

Если ему приказали забрать девушку из лагеря, значит, на то были свои причины. И все же Крэг был уверен: медленное передвижение по реке к морскому побережью – всего лишь мера предосторожности. Он знал про партизан. Знал, что они еще существуют в стране, которая только-только встает на ноги.

Шеф не сомневался, что, выбравшись из лагеря, Крэг будет вне опасности. Плохо же он знал дочку своего старого приятеля Хантингтона!

«Принцесса в лоханке, черт побери!» – сердито подумал Крэг, хотя и знал, что его обвинение совершенно неуместно, – Блэр была незаурядной женщиной. Может, она и могла бы почувствовать горошину под сотней матрасов, но никогда не стала бы жаловаться.

Крэг снова вспомнил ее мокрое нагое тело и сердито швырнул в воду окурок, догоревший до фильтра. Он знал: она испытывала к нему симпатию, но теперь выбросила его из своего сердца. Одно ее присутствие вызывало у него почти физическую боль. Стоило ему только взглянуть на эту женщину, как тело напрягалось от желания, кровь бешеными волнами прокатывалась по сосудам, а дыхание делалось тяжелым и прерывистым.

«Забудь! – приказал он себе. – Она считает тебя исчадием ада». Подлый подонок – вот как она выразилась. И если бы она знала правду, было бы ненамного лучше. А может, она уже начала догадываться? Крэг встал, злясь и на себя, и на нее. Красный диск солнца горел на западе. Пора ужинать. Его ждет очередная приятная трапеза с невольницей. Сегодня вечером он собирается поднять якорь, и будет неплохо, если Блэр подольше поспит.

Спустившись вниз, Крэг сразу заметил, что в его отсутствие Блэр основательно перерыла всю каюту в поисках своей одежды. Он усмехнулся. Как видно, утомленная бесплодными поисками, она лежала на кровати в наряде местной крестьянки и не отрывала взгляда от дощатой переборки. Весь ее вид выражал негодование.

Делая вид, что не замечает этого, Крэг занялся стряпней. После бессонной ночи и тяжелого дня он был страшно голоден. За все это время они ели только один раз – приготовленный им поздний завтрак. Он поставил на плиту большую кастрюлю с рисом и достал из морозилки несколько тонких бифштексов. Лицо Крэга было хмурым. Повар из него был никудышный, и сейчас он не отказался бы подкрепиться в каком-нибудь милом ресторанчике.

Он украдкой взглянул на Блэр. Она никак не реагировала на его присутствие. В этот момент ему очень хотелось обозвать ее изнеженной дамочкой. Стащить бы ее с кровати, дать хороший пинок под зад и заставить приготовить ужин – без изысков, но более или менее съедобный! Это были рассуждения не шовиниста, а просто голодного мужчины.

«Не пори горячку, Тейлор», – сказал себе Крэг. Он давно усвоил, что терпение – ценное качество и что содрать с кошки шкуру можно самыми разными способами.

Когда закипел рис, Крэг занялся мясом.

Довольно скоро все было готово. Он разложил еду по тарелкам, достал вилки и с грохотом поставил посуду на стол.

– Ужин подан, – объявил он ледяным тоном. Вернувшись на камбуз, Крэг пошарил по шкафам и с радостью обнаружил несколько деревянных бочонков вина. Это было местное вино, горьковатое и терпкое, но все же лучше, чем ничего. С излишней яростью откупорив бочонок, он выставил его на стол вместе с двумя стаканами, после чего жадно набросился на еду.

Блэр очень хотелось оставить без внимания его приглашение, но, к сожалению, она не могла этого сделать. Голодовка – не выход из положения. Сегодня утром она отказалась от завтрака и теперь мучилась от голода: целые сутки у нее во рту не было и маковой росинки!

Когда она села за стол, Крэг даже не поднял глаз: видимо, решил, что все попытки помириться – пустая трата времени. Блэр опустила взгляд в тарелку. Рис слипся комками, но мясо выглядело на редкость аппетитно. Девушка отрезала кусочек и с удовольствием съела. Крэг молчал, сосредоточенно жуя. В конце концов она не выдержала и заговорила первой.

– Я полагаю, ты должен доставить меня на место сытой и здоровой? – сказала Блэр с напускной бравадой. – Ну и ну! – задумчиво продолжила она, дотрагиваясь до деревянного бочонка с красным вином. – Такой провиант – серьезная заявка на успех.

– Извини, – парировал Крэг, доев свой ужин и отодвинув тарелку, – к сожалению, под рукой не оказалось ни одной бутылки «Дом Периньона». Но ты права: я должен доставить тебя в хорошем состоянии.

Он закурил, но к вину не притронулся и ей не предложил. Она потянулась через стол и спросила ядовито-сладким тоном:

– Можно?

– Пожалуйста, угощайтесь. Конечно, если это не оскорбит ваш изысканный вкус.

Блэр холодно улыбнулась.

– Позвольте и вам налить? – язвительным тоном спросила она.

Крэг покачал головой в насмешливом удивлении:

– Благодарю. Не могу поверить: ты предлагаешь мне свою помощь!

Он внимательно смотрел, как она наливает вино.

– Что ж тут такого? – сухо спросила девушка. – Ведь я должна тебе доверять.

– Это верно, – согласился он, не реагируя на ее откровенный сарказм.

– Ты такой милый парень!

– Весь к вашим услугам.

– Ну так вот, милый парень, – резко сказала Блэр, отхлебнув вина и поморщившись, – надеюсь, ты понимаешь, что бригада помощи голодающим стала меньше? Теперь им придется нелегко.

– За бригаду можешь не волноваться, – заверил ее Крэг, – скоро они получат то, что гораздо важнее, чем даже твое драгоценное присутствие, – деньги.

Блэр попыталась скрыть удивление за новой издевкой:

– Надо же, какое великодушие! Вы все предусмотрели, не так ли?

В его глазах мелькнули и тут же исчезли искорки.

– Да, – мягко сказал он, – мы очень щепетильны. Но боюсь вас разочаровать, миссис Тейл. Эти деньги – личный дар вашего покорного слуги.

Блэр тихо ахнула. Итак, Крэг богат и похитил ее не ради выкупа. Если, конечно, не врет. Но это вряд ли, судя по его опыту и эрудиции. Однако информация, которой он с ней поделился, не слишком утешительна. Если он не заинтересован в выкупе, значит, все гораздо серьезнее: у этого похищения политические мотивы.

– Значит, ты фанатик-левоцентрист? – пробормотала она.

Он быстро нагнулся над столом и серьезно сказал:

– Нет, миссис Тейл. Как я уже говорил, я практикую черную магию в ночном лесу вместе со своими лесными друзьями. Просто у некоторых из нас водятся деньжата.

Он опять откинулся на спинку стула. Посмотрев на его лицо – скорее усталое, чем веселое, – Блэр поняла, что он не намерен выслушивать ее язвительные комментарии.

– Извини, мне надо идти. – Крэг допил вино и размашистым шагом пошел к лестнице. Выбравшись из люка на палубу, он немного постоял, расставив ноги и приноравливаясь к легкой качке.

Блэр быстро доела ужин, радуясь, что избавилась от внимательного взгляда Крэга. Черная магия! Жаль, что сейчас не семнадцатый век. Она сердито оглядела грязную посуду на столе, кастрюли и сковороды в кухне. Как и утром, он просто ушел, полагая, что нашел себе посудомойку. Помечтай, приятель!

Она встала из-за стола и потянулась, с раздражением ощущая на теле грубую крестьянскую одежду. Интересно, зачем он взял в дорогу лишние джинсы, если заставляет ее носить это?

Вопросы, одни вопросы…

Ей захотелось вырваться из заточения тесной каюты. Она поднялась на палубу. Крэг услышал ее шаги, но не обернулся.

– Тебе чего? – грубо спросил он.

– Хочу немного подышать свежим воздухом, – сухо отозвалась она и добавила с наигранным смирением: – Можно?

– Можно.

Девушка подобрала юбку и плавно пошла по палубе, не зная о том, что он внимательно смотрит ей вслед. Помедлив у грот-мачты, чтобы удержать равновесие, она двинулась дальше, в уединение кормы, и села на то же место, где раньше сидел он, задумчиво глядя на воду.

«Где мы, черт побери?» – размышляла она, уставившись в темноту. Ущербный месяц тускло освещал окрестности, но берега видно не было: яркий свет из каюты топил во мраке все остальное. Да и что она могла увидеть, кроме бесконечных джунглей? Их лагерь уже далеко позади. Блэр знала, что они еще в Центральной Америке. Но где именно? И будут ли они когда-нибудь проплывать поселок, где можно найти помощь? Вряд ли. Крэг слишком предусмотрителен, чтобы оставить ей такую возможность.

«А что, если поплыть к берегу?» – лениво прикидывала девушка. Она была не новичком в джунглях и понимала, как это опасно. Земля-то рядом, доплыть нетрудно, но сможет ли она выбраться к жилью – к какому-нибудь городку или поселку? Она отлично говорит по-испански и наверняка сумеет объяснить ситуацию.

Но ее пугала темнота, кишащая мыслимым и немыслимым зверьем и насекомыми. «Если бы у меня был фонарик… – Она усмехнулась. – Можно пойти к Крэгу и вежливо попросить у него фонарик для побега».

Блэр испуганно вздрогнула и едва не закричала, почувствовав его руку на своем плече.

– Смотри без глупостей, Блэр, – мягко предупредил он, точно прочел ее мысли, – если поплывешь к берегу, я тебя сразу догоню. Я уже говорил тебе, что плаваю как рыба. А еще я бегаю как олень – это на случай если ты доберешься до берега. В непроходимых джунглях я могу соперничать в скорости с самыми быстрыми обезьянами.

– Потрясающе! – съязвила Блэр, осторожно стряхивая его руку со своего плеча. – Скажите, мистер Тейлор, не наградила ли вас природа еще какими-нибудь талантами?

В его взгляде не было ни злобы, ни насмешки, одна лишь печаль – почти такая же, как у нее. Но сейчас он вдруг засмеялся, приподняв бровь, и голос его зазвенел знакомыми нотками нежности.

– Не хочу хвастать, – сказал он, присаживаясь рядом с Блэр на корточки. Его озорные глаза напомнили ей, как легко и непринужденно они шутили между собой раньше. – Но… – он понизил голос до сиплого шепота, – есть вещи, которые я делаю не хуже кролика.

Блэр шумно втянула воздух, но не шевельнулась, только окатила Крэга уничтожающим взглядом. Ей очень хотелось влепить ему еще одну пощечину, но она сдержала свой безрассудный порыв. К тому же она с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться! Он встал во весь свой исполинский рост, и она вдруг с болезненной ясностью вспомнила, как удивительно уютно ей было в его объятиях. Прильнуть бы сейчас к его сильному телу, уткнуться в надежную широкую грудь, спрятаться от всех напастей!

Вот это действительно смешно. Он враг, а не защитник, и если уж искать убежища от напастей, то только не в его объятиях.

Блэр встала, величественно расправив плечи.

– Спокойной ночи, мистер Тейлор, – сказала она ровным тоном, прошла мимо него в носовую часть лодки и спустилась в каюту.

Крэг смотрел, как она идет, гордо вскинув подбородок и расправив хрупкие плечи. Даже в этом тусклом свете ее волосы казались сверкающими языками темного пламени. Он сжал кулаки и уставился в ночное небо, на мгновение – всего на одно мгновение – почувствовав себя сломленным. Она чуть не засмеялась над его шуткой. Или ему оказалось? А еще он прочел в ее блестящих глазах желание сделать ему больно – физически.

Он, сжав зубы, слушал, как она ходит по каюте, и представлял неизбежную вечернюю битву. Нельзя все время держать ее на снотворном. А что, если провести ночь на палубе, оставив ее одну? Нет, это тоже не выход. Им еще долго плыть, и он не может лишить себя полноценного отдыха. К тому же надо приглядывать за Блэр. Она смела и упряма. Если ей взбредет в голову убежать, это может плохо для нее кончиться.

Нет, сегодня ночью они будут спать вместе, даже если ради этого ему действительно придется выдержать битву. Он выругался в ночное небо и размашисто зашагал к якорному линю. Вскоре они поплыли.

Вернувшись в каюту, Блэр не стала убирать грязную посуду, оставшуюся после ужина. Усталая, но возбужденная, она взяла свой забытый стакан и начала лениво бродить по каюте, прихлебывая красное вино, уже не смущаясь его кислым вкусом. Она надеялась, что алкоголь поможет ей успокоиться.

«Когда же это прекратится? – в отчаянии думала она. – И кто он вообще такой, этот Крэг Тейлор? Помимо того, что он колдун», – добавила она с мысленной усмешкой.

Блэр понимала, что ее обаятельный похититель – не кто иной, как предатель, но отказывалась называть вещи своими именами. Откинувшись на сиденье, она взяла еще одну сигарету, допила вино и затянулась табачным дымом, погруженная в невеселые размышления. В Крэге было много хорошего. Ее сознание отказывалось отождествлять человека, которого она хорошо узнала за последние три недели, с безжалостным злодеем. К тому же оголтелые экстремисты не посылают денег благотворительным организациям в качестве компенсации за то, что украли у них пару рабочих рук.

Можно ли пробиться к сердцу этого человека и убедить в том, что он живет неправильно? Заставить его отпустить ее? Она пообещает ему свою помощь, поклянется заступиться за него и не выдвигать никаких обвинений.

Глупости. Он не из тех, кого легко сбить с избранного курса. Каковы бы ни были его принципы, он будет придерживаться их до конца.

Если не увидит своей ошибки. Но сумеет ли она раскрыть ему глаза?

Она вдруг поняла, что они опять плывут.

Быстро подойдя к иллюминатору над столом, она нахмурилась. Почему он отплыл ночью?

Блэр снова медленно села. Какая ей разница? Она все равно не собирается бежать.

Утомленная морально и физически, девушка встала и побрела в носовую часть лодки. Сейчас ей хотелось одного: поскорее умыться и забраться в постель.

Взглянув на свое лицо в зеркальном шкафчике, она удивленно отметила, что ничуть не изменилась, и со вздохом открыла дверцу. Так и есть: на второй полке лежала расческа. Блэр причесалась, потом положила расческу на место. В голове у нее опять кружился нескончаемый рой вопросов, но она больше не хотела думать.

Ей надо было забыть про страх и предательство, про сердечную боль и растерянность. Выключив свет на носу лодки, она вернулась в каюту и тут же легла в постель, с радостью опустив голову на подушку. Блэр боялась, что не сможет уснуть: она поздно проснулась сегодня утром, да и мозг – не машина, его не выключишь по желанию. Но умственное переутомление – самое сильное. Не успела она испугаться бессонницы, как ее сморило тяжелой дремотой.

Спустившись в каюту, Крэг увидел, что его пленница крепко спит; она даже не шелохнулась, когда он лег рядом.

«У меня есть ночная передышка», – с горькой иронией подумал он. Хотя какая там передышка? Блэр видит приятные сны, а у него впереди – еще одна ночь мучений.

Ему не составило труда встать задолго до ее пробуждения. Она даже не узнала, что он лежал рядом.

«Борьба за власть» продолжилась и на следующий день. Крэг держался вежливо, но упорно гнул свое: Блэр должна ему помогать.

Он готовил и подавал ей еду, но мыл только ту посуду, которой пользовался сам. Внешне спокойный, он все больше раздражался и от этого сделался неловким – разбил несколько тарелок. И оставил их там, где они упали.

В конце концов, думал Крэг, она не выдержит и наведет порядок. Но Блэр, уверенная, что он сделал это нарочно, чтобы ее позлить, с таким же упрямством обходила осколки. Она не обращала внимания на реплики Крэга и вообще старалась держаться подальше, не упуская, однако, случая отпустить очередную колкость в его адрес. Но даже такая тихая борьба на расстоянии требовала от нее огромного напряжения.

Вечером, когда они поужинали и по обыкновению оставили посуду немытой, Блэр чувствовала себя такой усталой, как будто весь день управляла лодкой, а Крэг просто загорал на палубе. Поев, он ушел наверх, а она легла спать. Ее крайне раздражали гора осколков на полу и немытые тарелки на столе, но она твердо решила ни к чему не притрагиваться.

И снова сон не заставил себя долго ждать.

Какое-то время спустя Блэр проснулась, разбуженная тысячей звуков, которые медленно просачивались в ее сознание. Она различала голоса, взрывы смеха, мелодичные переборы гитары.

Подскочив на постели, Блэр резко отдернула пыльную шторку, закрывавшую иллюминатор. Они проплывали поселок, и голоса доносились с пристани, где рыбаки собирали свои сети. Вдали сиял бледно-желтыми огнями городок, в прибрежном кафе рабочие пили вино и слушали гитару.

Река здесь сильно сужалась. Если крикнуть, эти люди ее услышат и, может быть, придут на помощь.

Спрыгнув с койки, Блэр подбежала к люку и осторожно прокралась по лестнице наверх. Голый по пояс, Крэг стоял на румпеле и задумчиво смотрел на поселок. Его мускулистый торс блестел в неверном свете ночных огней.

Блэр закусила губу. Надо лечь на палубу и проползти в носовую часть лодки, а там уже звать на помощь. Затаив дыхание, она выбралась из люка и пригнулась.

Но не успела она и шагу ступить, как крепкая рука Крэга схватила ее за пояс юбки и поволокла к румпелю.

– Помогите! – задушенно просипела она, но, к несчастью, ее слабый призыв не был услышан. Она сделала еще одну попытку, на этот раз чуть более громкую и по-испански: – Ayudame! Ayud…

Крэг резко прижал ее к своему боку, и она уткнулась ртом в его плечо. Казалось, ему не составляет труда одной рукой вести лодку по сложному узкому руслу. Блэр пыталась вырваться из его стальных объятий, но чем больше она выкручивалась, тем сильнее ее сдавливало.

– Прости, Блэр, так надо, – мягко сказал Крэг и слегка ослабил хватку. – И не вздумай больше кричать, – предупредил он и посмотрел на девушку с грустной улыбкой, ища в ее глазах согласия.

Они проплывали мимо поселковой пристани, на которой бурлила ночная жизнь. Рыбаки оборачивались в праздном любопытстве и приветствовали их дружескими криками.

Крэг крепко взял ее за локоть.

– Только без глупостей! – сказал он, чувствуя, как она напряглась в очередной попытке позвать на помощь. – Помашите этим милым людям, миссис Тейл.

Блэр молчала, беспомощно глядя, как поселок быстро проплывает мимо. Прибрежные огни начали пропадать, рыбаки в лодках и на пристани превратились в едва различимые точки, а потом и вовсе исчезли. Даже ветер был с Крэгом заодно: грот, бизань и кливер раздулись, точно ночные облака, и лодка птицей полетела по воде.

– Теперь можешь меня отпустить, – устало заметила Блэр. Она жалела, что вообще встала с постели.

Но Крэг, казалось, забыл о ее существовании, сосредоточив взгляд на парусах.

– Держи румпель! – вдруг скомандовал он, отпуская ее, и метнулся вперед. Блэр удивленно уставилась на него. Лодка резко дернулась. – Держи крепко! – крикнул Крэг и проворно подлез под качающийся гик.

В борт ударила вторая волна, и Блэр схватилась за румпель. Ее совсем не устраивала роль юнги на пиратском судне, но утонуть тоже не хотелось.

Крэг начал быстро сматывать левый леер, выравнивая гик, потом подтянул грот-стаксель. Болтанка немедленно прекратилась, несмотря на усиливающийся ветер. Вскоре был спущен кливер, и скорость снизилась до безопасной. Лодку немного кренило на правый борт. Крэг быстро вернулся к Блэр и забрал у нее румпель.

– Иди спать, – приказал он ровным тоном.

Блэр молча взглянула на него. «Вылитый лев, – мелькнула праздная мысль. – Тело грациозное, а походка уверенная и пружинистая, точно мягкая поступь хищника». Его настороженные глаза горели золотым огнем. Это были глаза ночного зверя, улавливающие малейшее движение, проникающие в самую душу.

Ни слова не говоря, она отошла к люку и осторожно спустилась по лестнице. Оставленные с ужина тарелки слетели со стола и теперь валялись на полу грудой мелких осколков вместе с посудой, разбитой раньше. Зрелище было удручающее; по счастью, Крэг убрал за собой на камбузе.

Блэр машинально нагнулась, чтобы поднять осколки, но тут же выпрямилась. С какой стати она будет наводить тут порядок? Она пленница, а не служанка!

Расстроенная, она улеглась в постель. Ей удалось заснуть, но через какое-то время она проснулась вновь. Приоткрыв глаза, Блэр увидела Крэга. Он с суровым видом оглядывал погром в каюте, однако тоже явно не собирался наводить порядок. Блэр быстро закрыла глаза, но он успел заметить, что она не спит.

– Уберешь здесь завтра утром, – сказал он, обернувшись к кровати.

Она не ответила, а он не счел нужным продолжать разговор и молча потушил свет в каюте. Блэр чувствовала каждое его движение, но делала вид, что спит.

– Подвинься! – вдруг буркнул Крэг.

Девушка широко открыла глаза.

– Что? – спросила она свистящим от удивления шепотом.

– Я сказал, подвинься! – раздраженно повторил он. Теперь она окончательно проснулась и резко вскочила с кровати.

– Ну уж нет! – заявила девушка, расставив ноги и упершись руками в бока. – Ты не будешь спать со мной в одной постели, – жалобно пролепетала она. Властного и решительного тона, увы, не получилось. Блэр чувствовала, что боится – и боится скорее себя, чем его. Надо же, она пыталась найти оправдание Крэгу и почти весь день любовалась этим мужчиной! – Ты ведь обещал, – напомнила она с укором, – ты сказал, что…

– Помнится, – перебил Крэг устало, но твердо, – я обещал тебя не насиловать. Не бойся, у меня нет ни малейшего желания к тебе прикасаться.

Он смотрел на эту женщину, буравившую его презрительным взглядом. Ее изумрудные глаза сверкали. Стройное тело, которое он совсем недавно с таким нежным удивлением держал в своих объятиях, вздрагивало от напряжения под легкой хлопчатобумажной блузкой (он спрятал ее нижнее белье вместе с джинсами). Грудь вздымалась – сквозь ткань дразняще просвечивали темные соски. Несмотря на усталость, Крэг чувствовал, как в его чреслах вскипает желание. Нервы его не выдержали.

– Черт возьми, – язвительно процедил он сквозь зубы, – сейчас я охотнее лег бы с дикобразом! Но мне надо отдохнуть.

Я уже спал рядом с тобой две предыдущие ночи и не желаю ютиться на лавке, под столом или на полу. Так что ложись и подвинься.

– Хорошо, тогда я буду ютиться на лавке, – в отчаянии заявила Блэр, – или на полу.

«Как я могла не заметить, что он спал со мной в одной постели? – потрясение думала она. – А впрочем, чего я ожидала? Где еще он мог спать?»

Самоуверенно скрестив руки на голой груди, Крэг покачал головой.

– Прости, мы стоим слишком близко к берегу. Ты не доверяешь мне, а я не доверяю тебе. А вдруг тебе в голову взбредет искупаться, а потом попытаться пройти через джунгли назад, в поселок? Я не могу допустить никаких ночных вылазок. Ты «товар», который должен быть доставлен в хорошем состоянии.

– Я не убегу, – пообещала Блэр, с отвращением услышав свой умоляющий голос. – Я не дура и понимаю, что такое опасность. Даю тебе слово…

– Блэр! – раздраженно перебил Крэг, пытаясь сохранить спокойствие, потом замолчал и устало потер виски. – При обычных обстоятельствах я поверил бы тебе. Но только не сейчас. Я слишком устал. Только оставшись рядом с тобой, я могу быть уверен, что почувствую малейшее твое движение.

– Я не лягу с тобой в постель! – закричала она на грани истерики.

Крэг не выдержал.

– Послушай, женщина! – грубо рявкнул он. – Мое тело ничуть не изменилось. Два дня назад оно тебе вовсе не мешало, а даже наоборот. У тебя есть две возможности: либо ты послушно ляжешь у стены, либо я сам положу тебя туда и привяжу твою ногу к своей, чтобы ты не сбежала.

– Ты не сделаешь этого! – возмущенно выдохнула Блэр.

– Не хотелось бы, – признался Крэг, – но выбор за тобой. Я едва держусь на ногах и не настроен драться, но…

Он выдержал зловещую паузу. Блэр заколебалась, сбитая с толку таким неожиданным поворотом событий. Ей и самой не хотелось драться, тем более что было понятно: победа останется за ним.

Она колебалась слишком долго. Он сделал первый угрожающий шаг вперед.

Глава 8

– Погоди! – надменно процедила Блэр и выставила перед собой руки, словно защищаясь. – Я сейчас лягу на свою половину, сама. – Пряча страх и гнев за показной холодностью, девушка растянулась на койке, повернувшись к нему спиной.

– Спасибо, – отрывисто бросил Крэг.

– Судя по всему, ты знаешь, кто мой отец, – язвительно проговорила она, – и должен понимать, что такой человек не мог вырастить полную дуру.

Крэг ничего не ответил, только поморщился, но она, естественно, этого не увидела. Он считал свое положение достаточно неприятным, но не завидовал и Эндрю Хантингтону, которому еще предстояло объясняться со своей вспыльчивой дочкой. А впрочем, это трудности Хантингтона. Ему, Крэгу, вполне хватает своих.

Босиком прошлепав к шкафу, он достал еще одну простыню, рывком забрал ту, что сжимала Блэр, и, не успела она возразить, как бросил ей чистую.

– Каждому по простыне, – кратко прокомментировал он и улегся в постель, натянув свою до самых ушей, чтобы укрыться от ветра, а может быть, чтобы сдержать порывы плоти.

Так они лежали, не смея пошевелиться. Минуты тянулись бесконечно. Каждый остро чувствовал близость другого, его дыхание и малейшее движение. В эту ночь джунгли были на редкость тихи, с берега не доносилось ни шороха, и даже вода как-то особенно ласково плескалась о корпус лодки. Крэг не мог заснуть. Две ночи назад – всего две ночи назад! – он страстно обнимал эту женщину, а потом, спустя несколько часов и целую жизнь, она снова лежала в его объятиях, хотя и не знала об этом.

Но сейчас все было по-другому. Он приговорил их обоих к этому аду. Но что ему еще оставалось? Когда он заснет – если вообще заснет, – это будет крепкий сон. Им нельзя ложиться порознь. Конечно же, Блэр не глупа и знает, как опасны джунгли, но она в отчаянии. Он не может пренебречь даже самой малой вероятностью того, что она попытается убежать, предпочтя его обществу встречу с кровожадным хищником.

Черт бы ее побрал!

Она наотрез отказывалась выказать ему хоть каплю доверия. Правда, он мало чем его заслужил. Но ему никогда не забыть ее ненавидящий взгляд, когда она застала его на поляне во время сеанса связи.

Крэг сел на кровати, злясь на бессонницу. За двое суток он отдыхал меньше трех часов и должен был бы сейчас мгновенно провалиться в сон.

Он спал на голой земле под артобстрелом, но не мог заснуть в этой мягкой постели, рядом с Блэр. Крэг откинул ногой простыню. Господи, как душно! На нем были одни шорты, но они давили, сжимали, больно впивались в тело.

Издав тихий рык, Крэг встал и начал раздраженно стаскивать с себя шорты. У себя дома или в палатке он обычно спал нагишом. Конечно, не следовало бы заходить так далеко, но не мучиться же всю ночь без сна, терпя неудобства из-за этой проклятой женщины!

– Что ты делаешь? – удивленно спросила Блэр, услышав треск расстегиваемой «молнии».

– Снимаю шорты! – рявкнул Крэг, удивляясь собственной злости. – Прошу прощения, если это тебя не устраивает. – Он хотел оставить трусы, но, поддавшись внезапному мстительному порыву, сбросил на пол и их.

Его пленница лежала отвернувшись, но Крэг знал, что она слышит каждый звук. Глаза его привыкли к темноте. Он видел, как она чуть заметно вздрогнула. «Черт бы ее побрал!» – подумал он в тысячный раз, потом вновь улегся в постель и прошептал, нагнувшись к ее уху:

– Не бойся, Блэр, если ночью ты вдруг повернешься, то не увидишь ничего нового.

Блэр не шевельнулась.

– Это уж точно, – ответила она безразлично и шумно зевнула, чем окончательно добила Крэга.

Ему захотелось свернуть ей шею. Эта ночь независимо от его воли превратилась в состязание на выдержку, и Блэр победила. Во всяком случае, так он думал, до боли стиснув челюсти.

Но Блэр не испытывала радости победы. Он прав: за одну ночь могли измениться обстоятельства, но не тело. Ее все так же безудержно, до боли влекло к этому мужчине. Крэг лежал почти рядом, и она всеми нервными окончаниями чувствовала его близость. И знала: чтобы утолить огонь желания, нужно только протянуть руку. Блэр твердила себе, что ненавидит этого человека, и тут же вспоминала его упругую бронзовую кожу, под которой перекатывались сильные мускулы, и тот сладкий экстаз, которому он ее научил…

Она снова гнала прочь свои фантазии. С самого начала он искал ее расположения из корыстных интересов. Он подружился с ней, чтобы подобраться поближе. Он лег с ней в постель, чтобы обмануть.

Он похитил ее ради каких-то тайных целей, и она не должна бросаться в его объятия, не должна мечтать о великолепном нагом мужчине, который лежит у нее за спиной. Но Блэр ничего не могла с собой поделать: она мучилась от бессонницы, такая же несчастная, как и он, и заснула только на рассвете, когда каюта окрасилась розовыми утренними лучами. Но во сне Блэр неосознанно потянулась к Крэгу, медленно придвигаясь к его большому теплому телу.

Это и разбудило Крэга, который только недавно заснул. Она так уютно прильнула к нему, как перчатка льнет к руке. Дразнящий и нежный аромат волос щекотал ему ноздри. Ее голова покоилась у него на плече, а гибкая спина прижималась к груди. Их бедра были на одном уровне. Она тоже сбросила простыню, и все, что их отделяло, – это легкая ситцевая ткань крестьянской рубахи, которая нисколько не мешала ему ощущать атласную, женственно-мягкую кожу.

Крэг почти беспомощно поднял руку в темноте и потянулся к шелковистой копне волос. Блэр заворочалась и еще крепче прижалась к нему в естественном порыве чувственности. Она сейчас проснется, сказал он себе, но Блэр только придвинулась ближе. Он глубоко вздохнул и сдался – нежно обнял прелестную пленницу и погрузился в неземной мир между сном и грезами, полный странных видений, волнующих запахов и прикосновений.

Блэр проснулась не сразу. Вынырнув из сладкого сна, она лениво потянулась и вдруг замерла, чувствуя рядом с собой что-то твердое, но податливое, теплое… дышащее.

Она резко открыла глаза и встретилась с проницательным взглядом своего мучителя. Приподняв голову, она обнаружила, что лежит, положив руку на широкую волосатую грудь Крэга и закинув колено на его ногу. В одно мгновение Блэр покраснела до самых корней волос.

– Убери руки! – яростно прошипела она.

Крэг поднял руки, показывая, что даже не прикасался к ней, и улыбнулся невинно-удивленной улыбкой. Ни дать ни взять – беспомощная жертва!

– Черт! – Вскочив с кровати, Блэр выдала такие ругательства, которыми мог бы гордиться любой моряк.

– Ты мне еще не все сказала, – напомнил ей Крэг спокойно, с трудом сдерживая вскипавшие досаду и раздражение. – Кажется, ты забыла назвать меня подлым подонком.

Блэр смешалась, потом резко повернулась и бросилась в носовую часть лодки, надеясь найти там временное уединение и собраться с мыслями.

Но она не успела добраться до двери.

– Э, нет! – Вскочив с кровати, он схватил ее за руку и повернул к себе лицом, как видно, ничуть не смущаясь своей наготы. – Мне бы хотелось по-джентльменски пропустить тебя вперед, но… – Он отодвинул ее в сторону, подошел к двери и встал на пороге. – Думаю, ты согласишься, что из нас двоих мне сейчас больше нужен душ. Или ты хочешь другим способом облегчить мои страдания?

Блэр наконец подняла с пола кусок разбитой тарелки – но только для того, чтобы метнуть осколок ему вслед. Крэг оказался проворнее. Дверь закрылась, и осколок, ударившись в дерево, упал, не причинив никому вреда. Девушка в гневе топнула ногой – и тут же порезала пятку. Вне себя от ярости, она проковыляла к лестнице и поднялась на палубу, чтобы промыть раненую ногу, а заодно успокоиться.

Раздражение ее понемногу утихло – в отличие от жгучей боли в ноге. «Надо было вчера вечером собрать все с пола, – досадовала Блэр, – но я слишком устала, расстроилась, растерялась». Осколок тарелки распорол ей пятку, и хотя рана была неглубокой, кровь никак не останавливалась. «Отлично! – мрачно подумала она. – Теперь, если мне все-таки удастся отсюда удрать, у меня начнется заражение крови!» Коря себя за глупость, она не заметила, как к ней подошел Крэг.

– Что ты делаешь? – резко спросил он.

– Ничего! – огрызнулась Блэр, взглянув на него снизу вверх, и осталась сидеть, по-индийски скрестив ноги.

Он уже успел надеть другие шорты. Девушка рассеянно отметила, что его темно-бронзовая кожа совершенно не пострадала от палящего солнца, несмотря на то что он правил лодкой в одних шортах. Сама же она бывала на палубе гораздо меньше, но у нее уже покраснели руки и лицо.

– Дай я посмотрю твою ногу, – приказал он, подходя ближе.

– Не прикасайся ко мне… – начала Блэр, но, охнув, замолчала.

Крэг схватил ее лодыжку, не обращая внимания на сопротивление.

– Идиотка! – фыркнул он, отпустил ее ногу и исчез в люке.

Она растерянно смотрела ему вслед, но он появился почти сразу же, с аптечкой в руках.

– Спасибо, – нехотя буркнула Блэр и протянула руку к аптечке, но он снова схватил ее лодыжку, сел рядом и достал пузырек с какой-то прозрачной жидкостью, похожей на спирт. – Что это? – оробев, поинтересовалась девушка. Крэг бросил на нее насмешливый взгляд.

– Струсила? – спросил он. – Ну-ну, Блэр, соберись с духом. Надо уметь отвечать за свои глупости.

Блэр промолчала. Когда он начал протирать ей пятку, она закусила губу, но, к своему удивлению, не почувствовала никакой боли.

– Перекись водорода, – пояснил Крэг.

– А… – пробормотала она, сразу же расслабившись, но тут же вздернула плечи. – Я не виновата! – возмущенно заявила она. – Осколки валяются по всему полу!

– Они бы там не валялись, если бы кто-то догадался прибрать в каюте, пока кто-то другой был занят на палубе – вел по реке эту лоханку.

Блэр мрачно улыбнулась:

– Наверное, у горничной был выходной.

– Понятно. – Крэг серьезно кивнул, достал из аптечки бинт и пластмассовый флакон с неприятной на вид красной жидкостью.

– Мертиолат, – пояснил он, наливая красную жидкость на ватку. – Сейчас будет больно.

Он оказался прав: было ужасно больно. Блэр невольно дернулась и заморгала, гоня прочь обжигающие слезы, вцепившись пальцами в переборку.

– Вот так, – сказал он отрывисто, но почти ласково, – сейчас только забинтую. Тебе делали укол от столбняка?

– Конечно, – рассеянно ответила Блэр, завороженно глядя, как бережно он бинтует ей ногу.

Наконец Крэг ее отпустил.

– Тебе придется немножко похромать, – сказал он задумчиво, – но могло быть гораздо хуже. – Он встал и беззлобно взглянул на нее с недосягаемой высоты своего роста. – Может, приготовишь кофе?

Блэр опустила голову. Ей очень хотелось сказать: «Конечно», – но она сдержалась. Она готова была поверить, что его внимание к ней искреннее, что можно одним простым словом вернуть утраченную дружбу, и все же… Ведь он держал ее здесь силой, она не имела права забывать об этом. «Но я люблю его!» – пронеслась безумная мысль. Она не могла уйти от этой мучительной истины, но должна была скрывать ее от Крэга. Он похититель, и она не позволит ему себя опять одурачить!

– Нет, – буркнула она, – нe приготовлю.

Ей показалось, что в его глазах промелькнула тень разочарования – промелькнула и сразу пропала. Он равнодушно пожал плечами:

– Значит, перебьешься без кофе.

Крэг исчез в люке, и вскоре из каюты потянуло ароматом кофе и бекона. Поддавшись любопытству, Блэр, прихрамывая, спустилась вниз. В каюте был полный порядок. Разбитая посуда исчезла. Крэг на камбузе накладывал еду себе на тарелку.

Не обращая на него внимания, Блэр прошла в носовую часть судна, закрыла за собой дверь, причесалась и умылась. Когда она вернулась в каюту, Крэг по-хозяйски сидел за столом и ел. Увидев ее, он слегка кивнул головой, но ничего не сказал. С явным аппетитом позавтракав, он отодвинул тарелку и взял сигарету, чтобы покурить за второй чашкой кофе.

«Да пошел он к черту! – подумала Блэр. – Отказался для меня готовить? Подумаешь! Я и сама себе приготовлю. Вот только дождусь, когда он уйдет наверх, и спокойно, не торопясь, позавтракаю». Она пошла к люку, решив переждать на палубе.

Мимоходом остановившись у стола, она машинально протянула руку к его пачке сигарет, чтобы взять себе одну и покурить наверху. Но Крэг быстро отодвинул пачку.

– Простите, миссис Тейл, – вежливо проговорил он, – это мои сигареты.

Блэр замерла, потом с деланным равнодушием пожала плечами.

– Что ж, дольше проживу, – бросила она и вышла из каюты.

Она просто кипела от злости.

Ей страшно хотелось курить, и отказ Крэга лишь усилил желание. Вообще-то она курила мало, всего несколько сигарет в день, но самой приятной была утренняя, за чашкой кофе.

– Ну ничего, мы еще посчитаемся! – процедила она сквозь зубы.

Удивительно, как сильно могут разозлить самые незначительные мелочи. Это было начало полномасштабной войны.

Целых три дня Блэр не разговаривала с Крэгом. Когда он уходил с камбуза, она готовила себе еду. Ей приходилось убирать за ним, но она, в свою очередь, оставляла на камбузе горы немытой посуды, и ему приходилось делать то же самое после нее. На исходе третьего дня он предложил ей смену одежды, сказав, что она может выбирать – либо гнить в том, что на ней, либо переодеться и постирать грязное. Блэр ничего не ответила. Ладно, она постирает свои вещи, но ему стирать не будет – не дождется!

Утром четвертого дня плавания на «Речной лоханке», как окрестила Блэр лодку, поскольку не знала ее настоящего названия (если оно вообще было), девушка услышала снаружи голоса. Еще раньше она с удивлением заметила, что они стоят. Оставив яичницу шипеть на сковородке, Блэр, прихрамывая, подошла к люку и прислушалась.

Крэг переговаривался по-испански с другим судном.

– Necesito un favor, amigo![7] – крикнул он.

Блэр не видела его, но прекрасно представляла себе его дружелюбную улыбку. Ему отвечал капитан проходившего мимо судна. Блэр слушала их разговор и не знала, что ей делать – то ли смеяться, то ли думать о спасении. Они застряли! Великий и могучий Крэг Тейлор умудрился посадить лодку на мель! Прошлой ночью был сильный ветер, так что несчастье постигло их не потому, что Крэг был плохим мореходом. Но все равно Блэр злорадствовала. Мистер Совершенство прокололся! Пал жертвой законов природы.

Только сейчас она поняла, как глупо с ее стороны было звать на помощь, когда они проплывали поселок. Во-первых, ее никто не мог услышать, а во-вторых, какой помощи можно ждать от простых рыбаков?

Зато на судне, которое Крэг просил о буксире, был капитан – человек, облеченный властью. Человек, находившийся на достаточно близком расстоянии, чтобы услышать ее отчаянные мольбы. Человек, который мог ей сказать, где она находится, и подвезти до ближайшего города.

Они уже закрепили буксирные тросы. Блэр слышала снизу, как Крэг ходит по палубе. Она дождалась, когда он отойдет подальше от люка, и бросилась к лестнице, забыв про порез на ноге. Острая боль пронзила пятку и отдалась во всем теле. Блэр пошатнулась, потом сделала глубокий вдох, удерживая равновесие, и осторожно высунула голову из люка.

На губах ее появилась довольная улыбка. Лодка, тянувшая их на буксире, была большой, и вокруг капитана толпилось несколько пузатых и усатых мужчин. Крэг стоял на румпеле. Блэр осторожно выбралась из люка и, прихрамывая, пробежала мимо него в носовую часть судна.

– Ayudame! – крикнула она капитану. – Ау, роr favor! Помогите!

– Que pasa?[8] – крикнул в ответ капитан. Он был не далее чем в двадцати шагах от нее.

Девушка открыла рот, чтобы все объяснить, но подоспевший Крэг рывком оттащил ее назад.

– Пусти меня! – в отчаянии прошипела Блэр, вырываясь из его рук, и громко затараторила по-испански: – Меня похитили, я американка, мне надо в посольство…

Крэг двинул ее локтем в ребра, и она задохнулась от боли, поняв, что теперь он с ней не шутит.

– Mi esposa![9] – крикнул он по-испански, и она поняла, что он в бешенстве. – Mi esposa, она un росо loca, saben…[10] – печально сказал он и замолчал, удерживая ее мертвой хваткой. – Иди в трюм, черт возьми! – процедил он сквозь зубы.

Блэр, задохнувшись от негодования, потрясенно уставилась в его простодушную физиономию. Неужели он думает, что ему это сойдет с рук? Не обращая внимания на боль, она продолжала вырываться.

– Этот человек мне не муж! – крикнула она по-испански. – Он преступник, он держит меня здесь против моей воли… – Слова перешли в пронзительный вопль.

Крэг снова рванул ее на себя. Глаза его полыхали от еле сдерживаемой ярости.

Блэр поняла, что все бесполезно. Мужчины, в том числе и капитан, заливались веселым смехом. Они сказали Крэгу, что он сам напросился на неприятности, женившись на американке.

– Но хорошенькой! – крикнул самый смуглый толстяк. – Я дам тебе двух коров и десяток кур за один только час с этой крошкой. Скажи, amigo, хороша ли она в постели?

Крэг ехидно взглянул на девушку и крепче стиснул ее в своих медвежьих объятиях, угрожающе впившись пальцами в ее ребра.

– Si, sefiores, – отозвался он с добродушной ухмылкой, – mi esposa очень хороша. Но она не продается, даже на минуту.

– Хороша, говоришь? – хрипло засмеялся капитан, шлепнув себя по бедру. – Но смотри, amigo! Эти рыжие бабы любят командовать в доме, особенно американки. Сразу поставь ее на место, понял? А то потом хлопот не оберешься!

Крэг улыбнулся и закивал в знак согласия.

Блэр еще никогда в жизни не испытывала такого унижения. Она не ожидала, что Крэг может быть с ней так холоден и жесток.

Она уже устала с ним бороться, но инстинкт самосохранения подсказывал, что другого шанса может не быть. Собрав все силы, она двинула локтем ему в ребра, со злорадством услышав, как он тихо охнул.

Но радость ее длилась недолго. Ни один местный житель не позволил бы своей жене выставлять его на посмешище, и эти мужчины ждали от Крэга самых решительных действий. Он мог совершенно безнаказанно унизить ее или даже ударить у них на глазах.

Он нагнулся к ее уху и прохрипел незнакомым, пугающим голосом:

– Прекрати, Блэр. Я не хочу причинять тебе боль. Это все из-за bambino! – крикнул он своим веселым зрителям, – Говорят, в такой период у женщин портится характер.

Наверняка у каждого из этих мужчин-рыбаков были дети и жены, которые надоели им своим ворчанием, поэтому они от души сочувствовали Крэгу и наперебой давали советы.

– Да, это ужасное время! – крикнул капитан. – Но оно пройдет. Felicidades![11] Желаю вам сына-крепыша.

Это была последняя капля, переполнившая терпение Блэр.

– Какой еще bambino?! – взвизгнула она, забыв про осторожность. – Я не жду никакого bambino, а этот человек – мне не муж…

– Блэр! – О Господи, ее ребра скоро не выдержат! – Я не хочу делать тебе больно.

Она была в такой ярости, что просто не обратила внимания на это предупреждение и уже не чувствовала его рук, сжимавших ее мертвой хваткой.

– Я не сумасшедшая! – крикнула она по-испански. – Я не его жена! Черт возьми, как вы не поймете…

– Ну ладно, миссис Тейл, – прорычал он, и на этот раз она не могла не обратить внимания на его реплику, – я вас предупреждал.

Он резко повернул ее к себе лицом, а затем раздался звонкий шлепок. Пощечина! Он хлестнул ее по лицу – как всегда, с холодной точностью. Получилось не очень больно, зато громко. Блэр пошатнулась, чувствуя, что оказалась в его стальных тисках. Она подумала, что сейчас он раздробит ей все кости. Запустив пятерню в волосы Блэр, Крэг рванул ее голову назад. Блэр не могла ни высвободиться, ни отвернуться. Потрясенная и дрожащая, беспомощная и разгневанная на свою беспомощность, она пыталась вырваться, но безуспешно. Для него она была взбунтовавшейся пленницей, которую требовалось усмирить.

Это было последнее предупреждение. Чтобы добиться ее послушания, он мог сделать все, что угодно.

Мужчины на барже разразились бурными аплодисментами. Было ясно, что для них происходящее – просто веселый спектакль.

Блэр задыхалась, совершенно обессиленная. Ей хотелось его убить! Он опять предал ее, причем самым жестоким образом! Но даже сейчас она понимала, что не может его разлюбить. Сглатывая соленые слезы и кровь с разбитых губ, она смутно улавливала такой знакомый запах – его запах.

Чтобы у рыбаков не осталось никаких сомнений в том, что он говорит правду, Крэг убрал руку с талии Блэр и медленно, по-хозяйски провел по ее груди и бедру. Когда он ее отпустил, она вся дрожала – от гнева, стыда… и от возбуждения. Господи, помоги! Даже в такой момент Крэг не переставал волновать ее.

Но она не покажет ему своей слабости! Блэр попыталась отойти, но перед глазами у нее все поплыло, ноги подкосились, и она упала прямо в его объятия.

– Вниз, mi esposa, – угрожающе прошептал Крэг, поддерживая ее и одновременно подталкивая к люку. – Еще одно слово, и я отдам тебя этому старому рыбаку, не потребовав ни коров, ни кур взамен.

Она инстинктивно попыталась выкрутиться из его рук, несмотря на огромное желание спуститься в каюту. К несчастью, Крэг не догадывался об этом ее желании, а потому еще раз резко толкнул ее вперед. Блэр споткнулась и больно ударилась порезанной пяткой о деревянную переборку.

– Крэг! – Она громко застонала. – Моя нога…

Крэг напрягся, как будто ударился сам. Господи, меньше всего на свете он хотел причинить ей боль! Ну почему она его не слушалась? Теперь у нее снова открылась рана.

Он терзался чувством вины и злился на Блэр за то, что она заставляла его так страдать. Неужели она не понимала, к чему мог привести этот дурацкий поступок?

Крэг моментально, без всякого усилия подхватил девушку на руки.

– Un momentino, рог favor![12] – крикнул он невозмутимому рыбаку-капитану и быстро понес Блэр вниз по лестнице.

В каюте их сразу же окутало едкое вонючее облако – это сгорела яичница, которую Блэр оставила на плите. Выругавшись сквозь зубы, Крэг быстро выключил газ и передвинул сковородку, после чего отнес пленницу на кровать. Он был весь напряжен от злости, но прикасался к ней очень бережно. Уложив Блэр, он схватил ее за ногу, чтобы осмотреть больную пятку.

– Черт бы тебя побрал! – пробормотал он. В его сердитом тоне угадывалось страдание. Через бинт сочилась кровь, и Крэг закусил губу, прежде чем встретиться с ее взглядом. – Ты просто идиотка, – продолжал он резко, хотя на самом деле ему хотелось умолять ее о том, чтобы она больше не вынуждала его причинять ей боль. – Какого черта ты это сделала? Ты же видела этих парней, слышала, что они говорят. Неужели ты в самом деле надеялась с их помощью добраться до города? Конечно, когда-нибудь они бы тебя туда довезли, но сначала изнасиловали бы вдесятером десять раз…

– Крэг! – Она чуть не плакала.

Он смягчился:

– Прости меня, Блэр, что пришлось тебя ударить. О Господи, больше никогда не заставляй меня делать такие вещи! Теперь сиди здесь и не вздумай наступать на больную ногу, поняла?

Да, сейчас с ним лучше не шутить. Блэр уже видела этот взгляд. Дважды. И оба раза за ним следовал удар в челюсть.

Он ждал ответа, и она тоскливо кивнула. Крэг опять посмотрел на ее ногу и потрогал бинт, желая убедиться, что кровь остановилась.

И тут вдруг оба заметили, что грубая ситцевая юбка Блэр задралась до самого бедра. Крэг застыл на месте. Ее длинная изящная ножка была такой хрупкой, такой манящей…

Он резко одернул на ней юбку, потом отвернулся и пошел к лестнице.

– Сиди здесь и жди меня! – резко скомандовал он.

Блэр уронила голову на подушку, удивляясь тому, как много эмоций может пережить человек в течение нескольких минут. Ведь она бушевала от гнева, как пылающий факел, но буквально через мгновение, когда он с таким сочувствием отнесся к ее боли, ей захотелось коснуться его темно-каштановых волос и сказать, что с ней все в порядке, потому что он рядом.

Даже когда он насильно прижимал ее к себе, она испытывала горячее волнение в крови.

«О Господи, что же такое со мной творится? – размышляла она, прижимая пальцы к разбитым губам. – Как можно быть такой глупой?»

Но в глубине души она чувствовала, что он вовсе не такой жестокий, каким хочет казаться. Под маской суровости таилась невероятная нежность.

Блэр вспомнила его глаза, его прикосновение, когда он поправил ее юбку, а потом в памяти сами собой всплыли ласки, которые он дарил ей всего несколько ночей назад, – порой грубые и всегда властные, но неизменно уносившие ее в пучины самой безумной страсти.

– Хватит! – прошептала она вслух. – Хватит! – Нельзя позволять себе думать о таких вещах.

«Коровы и куры… – вспомнила она, стискивая зубы и пытаясь вновь разжечь угасшую злость. – Подумай, как он тебя унизил!»

Лодка вдруг затряслась, раздался долгий чмокающий звук, и судно сдвинулось с места. Она слышала, как Крэг благодарил капитана.

Они снова поплыли.

У Блэр не было сил, чтобы противиться воле Крэга. Она послушно лежала в постели, зная, что позже он к ней придет. Наконец она закрыла глаза и провалилась в беспокойный сон.

Глава 9

Открыв глаза, Блэр поняла, что лодка опять стоит на месте, хотя и покачивается на воде. В каюте слышался шорох. Девушка тряхнула головой, прогоняя сон. Крэг возился на камбузе.

Каким-то шестым чувством он уловил, что она проснулась, и обернулся к ней, сердито сдвинув брови:

– Надеюсь, ты понимаешь, что чуть не погубила нас сегодня утром?

Машинально пригладив волосы, Блэр села в постели.

– Ты ждешь от меня извинений?

– Да, жду! – рявкнул Крэг и двинулся к ней – как ей показалось, с угрозой. Но вскоре выяснилось, что он просто хочет подать ей тарелку с мясным рагу. – Мне дорога моя жизнь, миссис Тейл. Полагаю, что и вам дорога ваша.

Да не будь ты ребенком, черт возьми! Пойми же наконец: тебе от меня никуда не деться. Твои попытки убежать могут для кого-нибудь из нас плохо кончиться.

Блэр взяла протянутую тарелку, потому что была ужасно голодна.

– То, что я хочу убежать от тебя, Тейлор, вовсе не значит, что я ребенок. Ты похитил меня и ждешь, что я, твоя пленница, буду радоваться жизни и распевать веселые песни?

– Ты можешь мне доверять, – тихо сказал он. Это именно то, чего ей хотелось больше всего.

– Мне очень жаль, – холодно бросила она, опуская взгляд.

Он вздохнул, ушел на камбуз, потом вернулся и сел напротив нее за стол. Блэр вдруг подумала, что глупо есть в постели, и попыталась подняться, чтобы подойти к столу.

– Нет, – быстро скомандовал он, – сегодня ты не должна вставать. Если ты снова повредишь ногу, у нас будут серьезные неприятности.

– Но не могу же я весь день сидеть в постели!

– Сегодня придется, – твердо сказал он.

Они молча доели завтрак, потом Крэг сунул обе тарелки в раковину, а затем, подсев к Блэр, приподнял ее больную ногу и, ни слова не говоря, размотал бинт. Тихо выругавшись, опять встал и сходил за аптечкой. Пока он промывал и бинтовал рану, Блэр сидела в застывшей позе, вцепившись пальцами в матрас.

– Сегодня ты будешь лежать, – мягко повторил он, встал и ушел на палубу, оставив ее одну.

Этот день показался Блэр нескончаемым. К тому времени, когда Крэг бросил якорь на ночь и вернулся в каюту, она просто вся извелась.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, подходя к койке.

– Хорошо! – отрезала она.

Он тут же отошел, пожимая плечами.

– Я думал, ты захочешь поужинать вместе со мной на палубе, – равнодушно сказал он, – но…

«Ах вот как? Ну нет, так легко ему от меня не отделаться!» – со злостью подумала Блэр, спустила ноги на пол и ухватилась за спинку койки.

– Я смогу подняться на палубу, – сердито заявила она, но, поймав его вопросительный взгляд, почувствовала, что весь ее гнев моментально иссяк. – Признаю, что сегодня утром вела себя глупо. Но теперь я буду осторожна и не причиню тебе никаких хлопот. – Он молчал, и она неожиданно для себя заговорила умоляющим тоном: – Я приготовлю ужин. Мне не придется наступать на больную ногу. Я буду опираться…

– Договорились, миссис Тейл, – перебил ее Крэг. Договориться-то они договорились, но Блэр никак не ожидала, что он будет все время маячить рядом. Она сама не помнила, как приготовила ужин из свинины и овощей с приправами, крайне взволнованная его близостью.

– Жди здесь, – приказал он, когда еда была разложена по двум тарелкам, – я сейчас за тобой приду.

Крэг отнес на палубу тарелки и очередной бочонок кислого красного вина, а потом вернулся за Блэр. Не успела она опомниться, как он подхватил ее на руки.

– Ночь поспишь, а завтра нога начнет заживать, – сказал он охрипшим голосом, ставя ее на палубу. – Тогда сможешь понемногу ходить.

На реке было удивительно тихо. За кормой, завораживая взгляд, катились медленные мелкие волны, слабый ветерок доносил шорох лесной листвы и легкий плеск воды. «Будь я по-другому одета, – думала Блэр, поглядывая на Крэга и чувствуя, как от его ласковой улыбки учащается пульс, – и плыви мы не на этой замызганной лоханке, а на приличной лодке, нас вполне можно было бы принять за молодую американскую чету, которая решила провести время на природе, наслаждаясь покоем и красотой вечера». Пародия на идиллию! И Крэг – тоже пародия. Этот человек настолько уверен в своей мужской неотразимости, что иногда позволяет себе быть безгранично нежным. Он приподнял свою кружку с вином:

– Спасибо за вкусный ужин, миссис Тейл.

Блэр небрежно дернула плечом, не желая принимать этот комплимент:

– Кажется, вы и сами умеете готовить.

– Да, умею, но не так хорошо.

Он печально усмехнулся, и у Блэр защемило сердце. «Ну почему так получается? Я нашла совершенно потрясающего мужчину, который сразу же покорил меня, а оказалось, что он или ловкий мошенник, или политический фанатик».

. – Так, значит, повар из вас неважный? Это меня удивляет, Тейлор, – язвительно проговорила девушка, – ведь стряпня – дело нехитрое, надо только внимательно прочитать рецепт и правильно выполнить указания. А уж вы-то умеете следовать инструкциям.

Он сразу же подобрался, лицо стало замкнутым. Отлично: она таки сумела задеть его за живое!

– Вы правы, миссис Тейл, я выполняю чужие приказы, – холодно бросил он.

– Чьи приказы? – тут же насторожилась Блэр.

– Назовем его шефом, – сказал Крэг.

– Очень забавно! – Она ехидно усмехнулась. – Так вы просто ничтожество, Тейлор.

– Вот как? – Он крепко сжал кружку обеими руками. – Изволите объясниться?

– Нет. – Схватив свою кружку, Блэр залпом выпила все вино.

Вот черт, зачем она это ляпнула? Какое безрассудство! Проведя целый день в пустой каюте, она соскучилась по его обществу, по его нежности.

Нет, она не хотела его оскорблять.

Он ждет объяснений? Но если она попробует объясниться, вряд ли он ее поймет. Блэр потянулась к бочонку, налила себе еще вина и, усилием воли уняв дрожь в руках, осушила вторую кружку. Вино, хоть и кисловатое, произвело на нее замечательное действие. Она уже не чувствовала боли в ноге и перестала замечать напряжение, исходящее от Крэга. Набравшись храбрости, она заговорила дерзким, презрительным тоном:

– Ты подневолен, Тейлор, и мне неприятно до омерзения видеть твою глупость. В тебе есть много хорошего, но свои положительные качества ты направляешь не в то русло.

Блэр на секунду замолчала. У нее закружилась голова, но она не обращала на это внимания. Ее затуманенный взгляд поймал выражение глаз Крэга, которые ясно говорили: разговор принял опасный поворот. Но Блэр не вняла этому немому предупреждению и лишь подлила масла в огонь:

– Ты просто жалкий лакей. У тебя нет собственной головы на плечах. Если ты работаешь не за деньги, значит, ты террорист, да и то не главный: операцией руководят другие. Твоим начальникам повезло – они нашли в твоем лице превосходного исполнителя. Ты подчиняешься всем приказам, даже если не согласен с ними. Ты сожалеешь о том, что меня ударил, тебе не хотелось этого делать, но тебе приказали меня похитить, и ты безропотно подчинился. Удержать пленницу? Будет исполнено, сэр. Слушаюсь и повинуюсь, сэр! Ты кретин, Тейлор, и то, что ты делаешь, – плохо! Черт возьми, неужели у тебя нет своих мозгов? Да нет, конечно есть, только не там, где надо, – ты же на них сидишь!

Все, нарвалась – разбудила спящего льва. Крэг мгновенно забыл про ужин, вскочил из-за стола и сдернул девушку со скамейки, больно вцепившись ей в предплечья. На щеках его играли желваки.

– Берегитесь, миссис Тейл! – зло процедил он. – Может, я и исполнитель, но в отношении вас мне дали полную свободу действий. И в данный момент я могу легко применить несколько приемов, чтобы заставить вас прикусить язычок. Я очень старался быть вежливым с вами, принцесса. – Последнее слово он произнес с величайшим презрением. – Но вы злоупотребили моим терпением.

Блэр хотела было ответить колкостью – она сомневалась в том, что он может причинить ей физическую боль, – но благоразумно промолчала, заметив зловещие искры в его глазах. Крепко сжав губы, она стояла, превозмогая гнев и в то же время борясь с подступавшими слезами. Судорожно сглотнув, она заявила:

– Просто мне противно на это смотреть, Тейлор.

– Противно смотреть на что? – резко спросил он, еще крепче стиснув ее руки. – Ты же не имеешь никакого понятия о тех приказах, которым я подчиняюсь! Да, я выполняю чужие инструкции, но делаю это потому, что верю в свое дело. Верю в тех людей, которые отдают мне приказы. Если бы ты проявила ко мне хоть каплю доверия, мне не пришлось бы применять силу.

– Но я не могу делать вид, что села в эту лодку, чтобы просто прокатиться под парусом…

– А для чего же еще? Ты действительно катаешься под парусом!

– Значит, ты хочешь, чтобы я доверилась тебе и воспринимала все это как развлечение? – дерзко продолжила Блэр.

Он промолчал. Глаза его метали искры.

Блэр засмеялась – чтобы не расплакаться. Они здесь одни во всем мире, вокруг – лишь небо и вода. Он требует от нее слишком многого… и ей уже кажется, что уступить ему совсем не так трудно, как она думала сначала.

– Ты, должно быть, не в себе, Тейлор, работаешь на какого-то сумасшедшего. Ты похитил меня и везешь на этой лоханке по глухой лесной реке, ничего мне не объясняешь и еще хочешь, чтобы я тебе доверяла! Где я, Тейлор? Может, для начала скажешь хоть это?

– Где ты?! – взорвался он. – Ты в безопасности. Ты со мной.

Блэр издала горький смешок и сказала не думая:

– В безопасности? С тобой? Да с тобой не может быть в безопасности даже гремучая змея…

– Это почему же? – прорычал Крэг.

Она явно отклонилась от темы, а он с готовностью подхватил брошенный вызов, и теперь не могло быть и речи о том, чтобы укрыться от его гнева. В его горящих глазах читалась безжалостная решимость.

И Блэр вдруг отчетливо поняла, что ей с ним не потягаться, как не потягаться кокер-спаниелю с бультерьером…

– Почему? – опять прогремел он и встряхнул девушку. – Почему ты не хочешь мне довериться? Разве я когда-нибудь сделал тебе что-то плохое? Только не надо опять говорить, что я ударил тебя и силой затащил на эту лодку! Ответь мне честно: я когда-нибудь тебя обидел? А заодно уж ответь и на такой вопрос: я когда-нибудь взял у тебя то, чего ты сама не хотела мне отдать?

У Блэр кружилась голова. Если сначала вино придало ей смелости, то теперь оно замутило разум. Крэг сжимал ее руки, и она стояла перед ним совершенно беззащитная. Он ждал ее ответов. Блэр знала: так просто он ее не отпустит.

– Да! – воскликнула она. – Ты очень сильно меня обидел. Ты похитил меня и держишь здесь против моей воли, по не это самое страшное…

– Вот мы и подошли к сути вопроса, – холодно сказал Крэг. – Продолжайте, миссис Тейл. Сгораю от нетерпения услышать, что вы скажете дальше.

– А дальше я ничего не скажу. Мне нечего добавить, – замкнулась она, но было уже поздно.

– Неправда, тебе есть что сказать! И если ты вдруг утратила свое красноречие, я скажу за тебя. Ты ненавидишь меня потому, что совсем недавно мне доверяла. Ты пришла ко мне и раскрылась передо мной, а теперь думаешь, что я тебя предал, обманул. Но это не так. И давай не будем забывать: ты сама пришла в мою палатку, я тебя на аркане не тащил. Не стоит лукавить: ты у меня кое-что попросила, а я лишь выполнил твою просьбу…

– Ты отвратителен! – в ярости крикнула Блэр, перебив Крэга.

Как же ей хотелось ударить этого человека, причинить ему боль – такую же сильную, как та, что он причинил ей. Но что самое ужасное – это была правда. Ударить его? Нет, исключено. Она не могла не то что размахнуться – даже пошевелить руками: он так крепко стискивал ее предплечья, что у нее затекли мышцы.

– Нет, – возразил Крэг. – На самом деле ты вовсе не считаешь меня отвратительным. Но если, называя меня гнусным предателем, ты имеешь в виду то, что я охотно пошел тебе навстречу и взял все, что ты мне предложила – любовь, красоту, доверие, – здесь я действительно виноват. Я хотел тебя с первой минуты нашей встречи. Ты стала моей, ты открыла в себе страстную, желанную, чувственную женщину, но не проси меня извиняться за это. Мы с тобой два человека, между которыми возникла внутренняя связь. Ты доверила мне тайны своего прошлого, и я никогда не обману твое доверие. Если ты до сих пор этого не поняла, значит, поймешь потом, даже если мне придется всю оставшуюся жизнь ежесекундно вдалбливать это тебе в голову.

Он отпустил ее руки и тут же – не успела она осознать свою свободу – запустил пальцы в густые волосы Блэр, как будто и впрямь собирался вдолбить свои слова ей в голову. Но этот резкий жест не причинил ей боли. Казалось, что Крэг, точно так же, как и она, не отдает отчета в своих действиях, разрываясь между противоречивыми желаниями. Он всего на мгновение встретился с ней взглядом, а потом еще глубже погрузил пальцы в ее волосы, и она выгнула шею, инстинктивно раскрыв губы, даже не думая сопротивляться. Уже потом, по здравом размышлении (о Господи, как же ей не хватало этого здравого размышления!), Блэр объяснит все случившееся тем, что выпила вина – слишком много и слишком быстро. А еще тем, что он был совершенно неотразим. Но это будет потом.

А сейчас ей хотелось, чтобы он ее поцеловал. Было так просто сдаться на милость победителя: он крепко держал ее, не оставляя выбора. Но он и не принуждал ее бурно отвечать на его поцелуй. Не в силах противостоять его яростному натиску, она все больше загоралась его неистовством. Его руки скользнули по ее шее, и она прильнула к его горячему телу, чувствуя, как ее охватывает неумолимое пламя желания. Так одной искры иногда бывает достаточно, чтобы вспыхнул весь лес.

Никто не заставлял Блэр перебирать волосы Крэга, дразняще поглаживать его широкие плечи и мускулистую спину. Никто не заставлял ее изгибаться, прижимаясь к его сильному, жаркому телу.

Она отключилась. Именно так позднее она оправдается перед собой. Просто отключилась и не испытывала ничего, кроме блаженно-сладостных ощущений, порождаемых его ласками. В конце концов, они не делали ничего нового: просто шли по проторенной дорожке. Она отдавала ему себя, жадно вбирая все, чему он ее учил, и расцветая в его крепких, надежных объятиях. Она инстинктивно реагировала на его ласки и не могла себе этого запретить, как не может водопад вдруг прервать свое свободное, естественное падение.

Она не винила в случившемся ни себя, ни его. Как он верно заметил, они лишь два человека, между которыми возникла внутренняя связь. Не просто связь – внутренняя гармония, всепоглощающая страсть, неразрывные узы. Это нельзя объяснить, и оправдания здесь не нужны: так было предначертано судьбой.

Она не сдерживала своих чувств, и он оторвался от ее рта и принялся ласкать обжигающими губами ее шею и грудь, скрытую тонкой тканью блузки.

Крэг понимал: надо остановиться. Она возненавидит его еще больше, узнав, что он выполняет приказы ее собственного отца, а его шеф – старый друг Хантингтона Джордж Меррил. Но он не мог, не имел права сказать ей об этом прямо сейчас. Сумеет ли Блэр когда-нибудь его понять? Или по крайней мере простить – если он сейчас остановится?

Но как можно остановиться, когда ее пальцы ерошат его волосы, губы льнут к его губам, а ноготки впиваются в спину, разжигая их общую страсть?

Крэг подхватил Блэр на руки и понес вниз по лестнице, все время ища губами ее губы. Он ступал мягко и осторожно, как кошка, боясь спугнуть волшебный момент взаимного притяжения. Подойдя к кровати, он так же бережно уложил Блэр на постель и, склонившись над ней, начал медленно стягивать с нее блузку. Его рот следовал за руками, дразня языком обнажавшуюся кожу. Затем Крэг неторопливо спустил юбку по стройным длинным ногам, продолжая покрывать поцелуями каждый дюйм совершенного тела Блэр. В тишине каюты был слышен лишь шорох ткани.

Услышав тихий нежный стон, Крэг оторвал губы от кремовой плоти и заглянул ей в глаза – темные от страсти.

Она медленно приподнялась и обняла его за шею. Он вздрогнул и затрепетал, почувствовав на шее и плечах ее легкие поцелуи. Потом она начала его раздевать.

Она целовала крепкое бронзовое тело, смелея с каждым мгновением и жадно ловя низкие гортанные стоны Крэга.

– Да, ласкай меня, – шептал он, не отрывая от нее завораживающего взгляда своих золотых глаз, – ласкай. Это так приятно, малышка!

Их обнаженные тела сплелись в тесном объятии: мягкая женская плоть приготовилась вобрать в себя твердую мужскую. Потом наступил тот особый, блаженный и безмятежный покой, какой спускается на землю после грозы.

Но покой был недолгим. Его сменило горькое прозрение.

Сначала Блэр услышала дыхание Крэга, потом ощутила его влажную от пота грудь у себя под щекой, увидела резкий точеный профиль; его крепкие руки с длинными пальцами ласково обнимали ее за плечи.

– О Господи! – в ужасе простонала она и, дрожа, высвободилась из его объятий.

Он перевел на нее взгляд, моргнул, и в глазах его снова появилась настороженность.

Блэр кое-как сползла с кровати и, нашарив на полу свои вещи, начала одеваться трясущимися руками. Она боялась посмотреть на Крэга.

– Блэр… – начал он.

– Заткнись, черт возьми! – прошипела она.

– Блэр, я же не заставлял…

– Заткнись! Ради Бога, заткнись! – процедила она сквозь зубы и, схватив шорты Крэга, швырнула ими в него.

«Как я могла так легко забыться? – спрашивала себя она в порыве стыда и раскаяния. – Подумать только: упала в его объятия! Да полно, Блэр, называй вещи своими именами! Ты сделала гораздо, гораздо больше, нежели просто упала в его объятия».

Крэг даже не пытался натянуть шорты. Одеваясь, она чувствовала на себе его взгляд.

– Я не хочу об этом говорить! – быстро сказала она. – Между нами ничего не было.

Его следующий жест застал ее врасплох. Он живо вскочил с кровати и с силой притянул ее к себе.

– Было, Блэр.

– Нет, не было! – воскликнула она, отпихивая его обеими руками. Сердце опять учащенно забилось в ее груди. – Не трогай меня!

Крэг мог бы что-нибудь сказать, снять ее раздражение, вызванное досадой на свою слабость. Однако в его крови тоже вскипала ярость: он не имел права рассказать ей все. А она легко от него отступилась и больше никогда ему не поверит. Но, нарушив обязательство, он перестанет уважать себя как личность и тогда уже больше не сможет ничего ей предложить.

Крэг не выпустил ее, но его объятия стали другими. Ярость сменилась нежностью – теперь он держал ее, точно Блэр была хрупкой фарфоровой куклой.

– Проклятый Хантингтон! – прошептал Крэг, но это был даже не шепот, а так – легкое колебание воздуха, чуть тронувшее пряди волос у нее на затылке.

– Прости меня, Блэр, – сказал он вслух, баюкая ее в своих объятиях и прислушиваясь к биению их сердец. – Я хочу, чтобы ты мне доверяла.

– Отпусти меня, – произнесла Блэр ровным голосом. К ней вернулась способность думать, и она поняла, что лучше держаться от него подальше. Ее сердце и тело не желали подчиняться униженному разуму.

– Блэр…

– Прошу тебя, Крэг, – сказала она с достоинством, – отпусти меня. Я… я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался.

Крэг разжал руки. Лицо его превратилось в непроницаемую маску. Блэр медленно пошла прочь, но он остановил се резким окриком:

– Не наступай на больную ногу!

Она опустилась на скамейку, совершенно потерянная и опустошенная.

Крэг наконец натянул шорты, прошел к дальней стене каюты и встал там, расправив плечи и скрестив на груди руки. Его голос был таким же бесцветным, как и голос Блэр:

– На самом деле ты очень даже хочешь, чтобы я к тебе прикасался.

Блэр не стала отрицать очевидное, понимая, что это смешно.

– Да, Крэг, я хочу тебя, и ты прекрасно это знаешь, черт побери! Но попробуй меня понять! Если в том, что между нами было, есть хоть доля искренности, то ты должен с уважением отнестись к моим словам. Я хочу тебя, но помимо собственной воли. Я предпочла бы, чтобы дело обстояло иначе, не желаю даже приближаться к тебе. Ну как ты не поймешь? Ведь это безумие, а я не хочу быть безумной…

– Блэр! – Он быстро подошел к ней, опустился на одно колено и взял ее за руку. Она взглянула на него. – Я прекрасно тебя понимаю, милая, поэтому и прошу у тебя прощения.

Блэр поморщилась:

– Пожалуйста, не называй меня «милая».

Он напрягся. Она поняла, что обидела его, но это получилось не нарочно.

– Ну хорошо, – мягко проговорил Крэг, хотя в его тоне сквозили стальные нотки, и медленно убрал свою руку. Оба завороженно смотрели, как его большая загорелая рука соскальзывает с ее маленькой мягкой ладони. – Я не стану больше к тебе прикасаться, – пообещал он, подняв на нее глаза, – я буду уважать твои чувства. Но взамен я хочу, чтобы ты меня выслушала. Давай договоримся…

– Даже не собираюсь с тобой договариваться! – произнесла Блэр с возмущением.

О Господи, как же трудно с ним спорить! Как трудно сомневаться в благородстве и искренности этих глаз, которые то блестят, как холодные желтые льдинки, то вдруг наливаются жарким золотым огнем. Ей надо подумать. Не для того она столько лет изучала психологию, чтобы пасть жертвой искусного обмана и пойти на поводу у злодея!

«А что я сделала только что? – мысленно спросила она себя. – Ну нет, это другое, и оно больше не повторится. Я не допущу!»

– Я не буду ни о чем с тобой договариваться, – повторила она сквозь зубы.

– Будь более гибкой, Блэр, – жестко сказал он. – Дерево, которое не гнется на ветру, в конце концов сломается.

Ей стало страшно. Он прав. Ее жизнь в его руках, он может сделать все, что захочет. Так что же она сидит здесь и пытается устанавливать свои законы, точно королева? Пора прекратить эту комедию!

– Ладно, Тейлор, – согласилась Блэр и тут же пожалела, что так поспешно произнесла эти слова. Итак, теперь он для нее Тейлор? Интересно, кого она хочет обмануть, когда эта постель еще хранит тепло их тел? – Говори, я слушаю. О чем ты хочешь со мной договориться?

– Что ты скажешь, если я пообещаю доставить тебя в Вашингтон в течение десяти дней?

Она снова взглянула на него. Он по-прежнему стоял перед ней на коленях – так близко, что они почти касались друг друга. «Нет, этот сильный, страстный и нежный человек не может быть предателем!» – кричал ее разум.

– Конечно, я была бы рада этому, – просто сказала она. – Но откуда мне знать, что ты меня не обманываешь?

– Даю тебе слово, – заявил он.

Его жесткое лицо смягчилось в чуть заметной усмешке. Блэр опустила глаза, не в силах противостоять его взгляду. Но поверить на слово своему похитителю – что может быть нелепее?

– Ты серьезно? – спросила она, нервно разглаживая ладонями юбку.

– Да.

«Интересно, что он попросит взамен?» – гадала она, страшась и в то же время надеясь, что это будет требование личного свойства.

– А ты за это, – продолжал он, прервав ее размышления, – проявишь ко мне чуточку доверия и не будешь звать на помощь каждого, кто проплывает мимо. Со всеми вопросами обращайся ко мне – я тебя выслушаю. А ты будешь слушать меня.

Она вдруг почувствовала ужасную слабость. Ну конечно, от облегчения. Она пыталась не обращать внимания на внутренний голос, который упрямо нашептывал: «А ты уверена, что это принесет тебе облегчение? Разве ты не надеялась, что он потребует продолжения любовных отношений?»

Нет, никакого продолжения! Иначе она еще больше возненавидит себя, а заодно и его.

Если только… если только он не расскажет ей всю правду. Может быть, узнав, кто такой Крэг Тейлор и какие еще преступления он совершил в погоне за своими причудливыми идеалами, она сумеет ему помочь. Она заставит его пойти к ее отцу, когда он вернет ее домой… если вернет.

– Это все? – спросила Блэр, стараясь не показывать свой страх.

Она хотела говорить спокойно и ровно, как будто они сидели на совещании директоров и обсуждали вопрос о коммерческом слиянии своих фирм. Но голос ее предательски дрогнул и сорвался.

– Да, все, – медленно произнес Крэг.

Похоже, он не собирался уходить, но Блэр уже не могла терпеть его рядом. Ей казалось, что с такого близкого расстояния он читает все се потаенные мысли. Она встала и быстро прошла мимо него.

– Пожалуй, нам надо прибраться на палубе, – предложила она.

Он покачал головой.

– Я не хочу, чтобы ты сегодня вечером наступала на больную ногу. Я сам отнесу посуду. – Он немного помолчал. – Скоро мы войдем в Карибское море, и мне понадобится твоя помощь в управлении лодкой. Побереги ногу несколько дней, и она заживет. Ложись спать. Сегодня был долгий день.

«Долгий? Да он был просто бесконечным», – подумала Блэр.

– Хорошо, – бросила она, опуская глаза.

Крэг прошел мимо нее. Она думала, что он сейчас поднимется наверх и, как обычно, проведет часть ночи на палубе.

Однако он подошел к шкафчику возле стола и, нажав на какой-то скрытый замочек и просунув руку к задней стенке полочки, извлек на свет ее одежду – пропавшие джинсы и рубашку. «Потайное отделение, – сухо отметила Блэр. – Интересно, зачем он мне его показал?» Крэг бросил ей стопку одежды:

– Теперь ты можешь носить свои вещи. Ах да… – Глаза его озорно блеснули. – Ее надо сначала постирать.

Блэр гордо приподняла голову:

– Хорошо, мистер Тейлор. Но если вы думаете, что я стану вашей прачкой, то глубоко ошибаетесь.

Крэг смотрел на нее с добродушной усмешкой, и она отчетливо почувствовала невидимую, но прочную связь, существующую между ними.

– Все вы, мужчины, такие, – проворчала Блэр, притворно вздыхая. – Если вам чуть-чуть уступишь, вы сразу готовы сесть на шею. – Она прошмыгнула мимо Крэга и улеглась у самой стенки. – Не так уж вы неотразимы, мистер Тейлор!

Он настолько непринужденно и весело расхохотался, что спину Блэр будто стали покалывать щекочущие теплые иголочки. Да, этого человека трудно обидеть. Он знает себе цену…

Внезапно он склонился над ней, стараясь не касаться ее, как и обещал:

– Простите, миссис Тейл, но, может, вы дадите мне еще один шанс?

– Уйди, пожалуйста, – фыркнула Блэр с напускным раздражением и натянула на голову простыню.

Тихо посмеиваясь, Крэг ушел наверх.

Блэр слышала, как он принес в каюту грязные тарелки и кружки и как мыл их на камбузе. В голове у нее лихорадочно кружились мысли. Что делать? Как заставить этого человека измениться? Девушку потрясала глубина ее чувств Она любила его так сильно, что готова была на все.

– Блэр… – Он присел на край кровати, уверенный, что она не спит. – Я буду тебе очень признателен, если ты постираешь мои вещи. У меня просто нет времени, но не могу же я носить эти шорты вечно.

Крэг замолчал, ожидая ответа. Но Блэр не откликнулась.

Он встал:

– Ладно, не надо. – И отошел от кровати.

Блэр лежала не открывая глаз, хоть это было и нелегко: ее распирало от любопытства. Раздался слабый треск. Интересно, что это? Наконец он тяжело опустился рядом с ней на кровать, но даже тогда Блэр не разлепила век. Она знала, что Крэг ее не тронет, – он дал слово. Да, но что он задумал?

Только глубокой ночью она получила ответ на свой вопрос. Прошло время, и в воздухе повис отвратительный запах.

Настолько отвратительный, что Блэр проснулась. А проснувшись, обнаружила, что этот запах исходит от обычно опрятного Крэга. Она села в постели и уставилась на него, с испугом увидев, что он тоже не спит и смотрит на нее широко открытыми глазами.

И тут она поняла, что значил этот треск: Крэг разбил несколько яиц и вылил их себе на рубашку.

– Ну хорошо, черт возьми! – прошипела она. – Я постираю твои вещи, только сними, ради Бога, эту вонючую рубашку!

Разразившись низким раскатистым смехом, который неизменно ее волновал, Крэг встал, послушно скинул рубашку и, подойдя к люку, бросил ее на палубу проветриться.

– Спасибо, миссис Тейл, – сказал он, снова укладываясь в постель. – Обещаю, в один прекрасный день я вас отблагодарю.

Блэр свернулась калачиком в своем углу. Она очень сомневалась, что этот день когда-нибудь настанет.

Глава 10

Они заключили странное перемирие, думал Крэг неделю спустя, стоя у грот-стакселя и оглядывая гористый берег. Несколько дней назад они вошли в соленые воды Карибского моря. Если не случится ничего непредвиденного, через три дня они будут в Белизе и там встретятся с Хантингтоном.

Да, это было странное перемирие. Они вели себя как соседи, волей случая оказавшиеся в одной каюте. Их отношения были учтивы до отвращения, но, чтобы выжить, приходилось держаться вместе. Даже ночами стало легче: оба смирились с тем, что утром они проснутся в объятиях друг друга, и уже не обращали на это внимания. «Это единственные ласки, которые мне позволены, – думал Крэг с невеселой иронией. – Интересно, она тоже радуется этим редким минутам тихой радости?»

Она ему доверяла – до определенной степени. Они прекрасно делили между собой повседневные обязанности. Блэр даже проявила себя умелым мореходом (о чем он уже знал из ее досье). Вообще ему казалось, что она работает на палубе не столько для того, чтобы ему помочь, сколько для того, чтобы хоть чем-то заняться. Блэр была деятельна от природы, за что ее и ценили в бригаде помощи голодающим.

Несмотря на прохладный ветерок, дувший с дальних гор, на лбу у Крэга выступила легкая испарина. А вдруг что-нибудь случится? Что он будет делать, если Хантингтон не явится на встречу в условленное время? Крэг сам себя загнал в угол, дав обещание Блэр.

Он вздохнул. Мирный пейзаж – горы и море – не вязался с его смятенными мыслями. Блэр, несправедливо обвинившая его во всех смертных грехах, никогда не узнает, как сильно задели его ее слова. Выполняя сложнейшие задания, он не раз отдавал приказы, требовавшие неукоснительного повиновения.

Но и ему тоже приказывали, так же четко и кратко: первое, второе, третье. Детали потом.

Блэр напрасно считала его слепцом. В его практике редко, но случалось, что он был не согласен с директивами начальства. Крэг никогда не раболепствовал и не стремился обойти товарищей. Он действительно верил в свое дело, хоть и не всегда одобрял средства. Годы и опыт научили его ценить свою работу, пусть не совершенную, но лучшую из всех, какие можно было найти в этом далеком от совершенства мире.

Однако в последнее время Крэг начал уставать. Отдав работе пятнадцать лет жизни и не жалея ни об одном дне, он вдруг почувствовал некую потребность, которой не было места в годы его юности и которая окончательно созрела при встрече с Блэр.

«Посмотри правде в глаза, приятель, – сказал он себе с печальной усмешкой. – Ты стареешь. Тебе нужен домашний очаг, чтобы было куда прийти после работы, и дети, чтобы потешить самолюбивое желание оставить после себя потомство». А еще ему нужна жена – умная, добрая и смелая, – короче, женщина с огненными волосами и глазами цвета весенней листвы.

– Ты дурак, Тейлор. – Крэг вздрогнул, заметив, что заговорил вслух.

«К тому же старый дурак, – продолжал он уже мысленно, – потому что разговариваешь сам с собой, как старик». Но дело не в этом. Он отчаянно хотел получить невозможное. Правда, он хоть сейчас мог спуститься в каюту, обнять Блэр и заставить ее покориться его ласкам – в том, что она покорится, он нисколько не сомневался.

Но он никогда не сделает этого. Она бросила ему вызов, и он принял этот вызов.

Крэг обернулся к морю и озадаченно нахмурился. Всего несколько минут назад небо было ясным, окрашенным в нежные желтовато-голубые краски заката. Теперь оно посерело, а кое-где заволоклось темной мглой. Назревал шторм, и, судя по всему, шторм нешуточный.

Крэг собирался отплыть после ужина – не потому, что сильно торопился. Просто, ведя лодку ночью, он на несколько часов избавлялся от мучительной близости Блэр. Однако сейчас надо срочно идти к берегу и искать там укрытия. Он зашагал к якорной снасти, чувствуя, как крепчает ветер.

Приспущенный грот-стаксель начал раздуваться. Погода менялась прямо на глазах. Крэг был скорее раздражен, чем встревожен. Он знал, что лодка, несмотря на ее потрепанный вид, очень прочная и выдержит шторм. Но в ближайшие полчаса им предстоит много работы.

– Блэр! – крикнул он в люк. – Поднимись на палубу!

Она наверняка тоже заметила перемену погоды, потому что поднялась сразу же. В ее настороженном взгляде угадывался затаенный страх.

– Ты мне нужна, – сказал Крэг спокойно, чтобы не напугать ее еще больше. – Встань на румпеле. – На мгновение забыв свое обещание, он положил руку ей на плечо и указал на берег – туда, где в тени спящего вулкана тянулась белая песчаная отмель. – Мы плывем к вулкану, – кратко сообщил он. – Я думаю, мы не сядем на мель, если укроемся между этими косами.

Блэр кивнула и судорожно схватилась за румпель. Крэг уже поднял якорь и теперь занимался парусами, выравнивая нос лодки по ветру. Блэр невольно залюбовалась слаженностью его движений. Он ходил по палубе плавно, быстро и уверенно, но за внешней легкостью крылась недюжинная сила: когда он натягивал паруса, на руках у него вздувались литые бицепсы. Тело этого человека находилось в полном согласии с его волей. Следить за его работой было одно удовольствие.

Он поймал на себе ее взгляд и ободряюще улыбнулся. Блэр быстро отвела глаза и опять посмотрела на берег. Зарядил мелкий дождик, предвестник непогоды. С востока надвигался шторм. Она была умелым мореходом, но предпочитала хорошую погоду. А в этой лоханке… По телу ее пробежала невольная дрожь.

Когда Блэр привела лодку в бухту, укрытую между двумя естественными земляными барьерами, волны с силой бились о корпус лодки, и все же переждать шторм в этой гавани было легче, чем в открытом море. Крэг бросил якорь и начал убирать паруса.

– Иди вниз! – крикнул он Блэр, сгорбившейся, но не выпускающей румпель из рук. – Ты получишь воспаление легких!

Его командный голос, резкий, как удар хлыста, перекрыл даже свист ветра. Но Блэр лишь покачала головой. На ней давно не осталось ни одной сухой ниточки.

– Иди! – повторил он раздраженно.

Она спять покачала головой:

– Я подожду тебя.

Тихо выругавшись сквозь зубы, Крэг вновь сосредоточил внимание на лебедке и тут обнаружил, что снасть запуталась. Он выругался громче и опять взглянул на Блэр:

– Ну ладно, раз уж ты все равно здесь, тогда хоть помоги. Последи за этой снастью.

Блэр подошла, осторожно ступая, поскольку палуба под ней вздымалась и опускалась, точно живая. Лодка, словно громадное чудовище, глубоко и тяжело дышала, раздувая гигантскую грудную клетку. Девушка схватилась за лебедку, чуть не упав на нее, и вновь подивилась тому, с какой легкостью Крэг сохраняет равновесие.

Держась за грот-стаксель, он искал узел на снасти, не обращая внимания на секущий ливень и яростный ветер. Съежившись перед лебедкой, Блэр уже не чувствовала своих онемевших пальцев, а ему, как видно, было все нипочем. Происходящее по-прежнему вызывало у него не более чем раздражение.

Он что-то крикнул, но она не услышала. Прищурившись от слепящих грязных струй, она крикнула в ответ:

– Что? – И тут, к своему ужасу, поняла, что коленчатый вал раскручивается с бешеной скоростью, а у нее нет ил его остановить.

Крэг, подскочив, оттолкнул Блэр и, схватившись за лебедку и снасть, постепенно усмирил механизм. Но вал остался незакрепленным: где-то на снасти был узел. Гик раскачивался от правого борта к левому, как огромная рука пьяного великана.

– Ложись! – прошипел Крэг.

Он наконец нашел узел и закрепил лебедку, но опоздал на какую-то долю секунды: в тот самый момент, когда натянулась снасть, гик качнулся в последний раз и со всей силы ударил Крэга по затылку.

Он без звука упал на палубу.

Блэр показалось, что она смотрит фильм ужасов. Все происходило как в замедленной съемке. Она ничем не могла помочь. Крэг лежал неподвижно, с пепельным лицом. Рука, которую он выбросил вперед, чтобы защитить Блэр, безжизненно лежала у нее на коленях.

Несколько секунд Блэр стояла в немом оцепенении. Потом торопливо закрепила лебедку и опустилась перед Крэгом на колени, в отчаянии моля Бога, чтобы он остался жив. Пульс прощупывался, но слабо.

– О Господи, Тейлор! – простонала Блэр, смахивая с лица дождевые струи. Надо перенести его в каюту, но как это сделать? Он же такой тяжелый! – Тейлор! – Она все еще надеялась, что Крэг сейчас откроет глаза и скажет, что пошутил…

Но он не шутил. Его суровый профиль был неподвижен, а тело становилось все холоднее.

Что, если у него перелом или сотрясение мозга? При обычных обстоятельствах она ни за что не сдвинула бы Крэга, но сейчас должна была сделать невозможное. Блэр упиралась ступнями в мокрые доски палубы, чувствуя, как мерно раскачивается лодка.

– Господи, помоги мне! – взмолилась она, подхватив Крэга под мышки и сделав глубокий вдох.

А если он мертв? О Боже, нет! Не может быть. Она не должна даже думать об этом. Все будет хорошо. Она перенесет его вниз, и он очнется.

– О всемилостивый Господь, пожалуйста, помоги! – Ее мольбы уносил ветер.

Единственное божество, которое могло ее слышать, это Нептун, бог моря. Но он был разгневан и не внял отчаянному призыву девушки.

Ей удалось сдвинуть Крэга с места. Собрав все силы, она потащила его к люку. Это было очень утомительно. Стиснув зубы от напряжения, Блэр натужно дышала и останавливалась через каждые несколько дюймов. Все мышцы болели от страшной нагрузки, она уже не чувствовала ливня, только периодически вытирала воду и откидывала прилипшие волосы с лица, упорно продолжая тянуть неподвижное тело.

Люк уже близко… Но тут возникла новая проблема: как спустить Крэга вниз?

Она могла его уронить. На глазах девушки выступили слезы отчаяния. Надо что-то делать, и побыстрее, пока они оба не околели под этим проклятым дождем.

Наконец Блэр сама встала на лестницу и начала втягивать Крэга в люк. Она понимала, что скоро его тело перевесит и она не сможет его удержать, поэтому заранее приготовилась смягчить их падение.

Задыхаясь и всхлипывая, Блэр тащила Крэга за собой по ступенькам. Когда ее ноги коснулись пола, она встала поустойчивее и собрала все силы для последнего рывка. Тяжелое тело Крэга вывалилось из люка, и оба они рухнули на грубые доски. Блэр, приземлившись, оказалась в полусидячем положении, голова Крэга упала ей на колени.

С усилием приподнявшись, она подложила ладони ему под голову и осторожно вытянула из-под нее свои ноги. Только сейчас, задыхаясь и дрожа от усталости, она взглянула ему в лицо… И увидела его глаза – они были открыты. Он смотрел на нее странным, пронизывающим насквозь взглядом, в котором читались понимание и любопытство.

Несколько мгновений Блэр смотрела на него в полном недоумении, потом задрожала – но уже не от усталости, а от ярости.

– Негодяй! – прошипела она, выпуская его голову из рук. С глухим стуком его затылок ударился об пол. Она готова была вырвать ему все волосы.

– О-о! – простонал Крэг, поморщившись.

– Так ты притворялся, сукин сын!

– Успокойся, пожалуйста! – попросил он, поднимая руку, чтобы защититься. – Я вовсе не притворялся! Я только что открыл глаза. И, пожалуйста, перестань орать – у меня раскалывается голова!

Блэр недоверчиво поджала губы и откинула со лба прядь растрепанных волос. Крэг снова поморщился, и она поняла, что ему больно.

– Как ты думаешь, ты сможешь идти? – осторожно спросила она. – Я едва притащила тебя сюда. Вряд ли я сумею донести тебя до кровати.

Он кивнул, опять поморщился и начал подниматься с пола. Но в это мгновение лодка сильно накренилась, и они опять растянулись на полу.

Крэг опять попытался подняться.

– Постой! – крикнула Блэр.

Пригнувшись, она нырнула под его плечо, чтобы он мог на нее опереться, кое-как довела его до кровати и уложила. В эту секунду в лодку ударила очередная волна, и Блэр, не удержав равновесие, упала на него сверху. Он тут же обнял ее, инстинктивно стремясь защитить, несмотря на собственную слабость.

Оказавшись в его объятиях, Блэр испытала мгновенное ощущение счастья. Его тепло приятно успокаивало. Она уже не боялась ни рева моря, ни волн, швырявших лодку из стороны в сторону, и с радостью переложила бы на Крэга заботу о своей безопасности, расслабившись в надежной гавани этих рук.

Но нет, расслабляться нельзя! Осторожно выбравшись из его объятий, Блэр посмотрела ему в лицо.

– Мне надо кое-что взять для тебя, – проговорила она и, держась за стенку, кинулась на камбуз.

Схватив губку, она смочила ее пресной водой и двинулась назад, к постели: «Если у него сотрясение мозга, ему нельзя давать спать».

Прикладывая губку к его голове, Блэр снова встретилась взглядом с желтыми глазами, в которых читалась любопытная смесь обожания и боли. «С ним все в порядке, иначе его взгляд не был бы таким осмысленным», – твердила она себе.

Склонившись над ним, девушка осторожно приподняла его голову и просунула прохладную мокрую губку ему под затылок. Крэг вдруг схватил ее за руку. Блэр вздрогнула, почувствовав его на удивление сильные пальцы на своем запястье.

– Со мной все в порядке, Блэр, – сердито буркнул он, ощупывая затылок, – ничего страшного не случилось. – Он попытался усмехнуться. – Принеси аптечку.

Крэг уже несколько раз доставал откуда-то аптечку, когда обрабатывал рану на ее ноге, но Блэр не знала, где он ее хранит.

– А где она?

Он слабо махнул рукой в сторону шкафа, стоявшего у стола. Спотыкаясь, но уже немного освоившись с сильной качкой, Блэр поспешила к шкафу.

Она нашла аптечку на самой нижней полке, но, потянувшись к коробке, задела щеколду задней стенки. Вторая дверца распахнулась…

И Блэр увидела пистолет. Калибром в девять миллиметров.

Девушка потрясенно смотрела на смертоносное оружие, сердце ее бешено колотилось. «А собственно, чему я так удивляюсь? – спросила она себя. – Ведь я знаю, что он преступник, а все преступники вооружены». О Господи, как же она ненавидела насилие!

Но Крэг… это не укладывалось у нее в голове. Она не могла поверить, что мужчина, лежавший сейчас у нее за спиной, хотел причинить ей зло. Пока они были вместе, он все время оберегал ее, окружал заботой и вниманием.

Она захлопнула потайную дверцу и поспешно вернулась к кровати. Крэг приподнялся на локте, выхватил у нее коробку и открыл крышку.

– Ляг, пожалуйста, на спину, – раздраженно потребовала Блэр. – Я сама могу взять то, что тебе нужно…

Но он уже нашел большую пластиковую капсулу, сильно сдавил ее в пальцах, и воздух наполнился едким запахом нашатыря. У Блэр перехватило дыхание, она отвернулась. Но Крэгу это явно помогло: на глазах обретя утраченные силы, он присел в постели и снова полез в аптечку. Найдя пузырек с таблетками, он высыпал две штуки себе на ладонь, проглотил их, ничем не запивая, поморщился и сунул в рот еще две таблетки. Покончив с этим, он устало откинул голову на подушку, пристроив мокрую губку себе под затылок, и опять взглянул на Блэр:

– Спасибо.

– За что? – спросила она, взволнованная взглядом, который, казалось, проникал в самые тайники ее души.

– За спасение, – кратко сказал он. Отвернувшись, Блэр закусила губу. Спасение? Но она сама виновата в том, что лебедка соскользнула и гик упал.

– Ты могла бросить меня и попытаться бежать, когда наладится погода.

Блэр равнодушно пожала плечами, решив ни за что не показывать ему своих настоящих чувств.

– Я хотела остаться в живых, Тейлор, только и всего. Каковы бы ни были мои планы – бежать или ждать, когда ты выполнишь свое обещание и вернешь меня домой, – сначала мне надо было остаться в живых.

Он удивленно приподнял бровь, но прекратил этот разговор. Его следующее слово застало ее врасплох.

– Раздевайся!

Блэр застыла как вкопанная.

– Послушай, Тейлор…

– Немедленно! – рявкнул он. – Не бойся, я не собираюсь посягать на твое прелестное тело. Но ты вся промокла, даже постель намочила. Тебе надо согреться. Одеяла лежат в заднем…

– Я знаю, где лежат одеяла, – резко перебила она и той же шаткой походкой направилась к дальней, кормовой части каюты.

Остановившись у шкафа, она постояла в нерешительности, потом повернулась к Крэгу спиной, разделась и завернулась в одеяло. Другое одеяло Блэр принесла ему.

Крэг смотрел на нее не отрываясь. В его львиных глазах горели золотые огоньки.

– Я и сам промок до нитки, – сообщил он.

На нем были только шорты, в которых он обычно работал на палубе, но они в самом деле насквозь пропитались водой.

– Ну и что? – смущенно пробормотала Блэр.

– А то, что мне нужна помощь, – раздраженно объяснил он.

Тяжело вздохнув, Блэр подошла к изножью кровати. Пол ходуном ходил у нее под ногами, и она отчаянно старалась удержать на себе одеяло. Схватившись за штанины, она потянула их на себя, чувствуя под руками его теплое, вздрагивающее, напряженное тело.

Он приподнял бедра, чтобы она могла вытянуть из-под него шорты. Кровь горячей волной прилила к лицу Блэр. Крэг заявил, что не посягает на нее, но явно забыл предупредить об этом собственное тело.

Сняв с него шорты, Блэр швырнула их на пол и бесцеремонно набросила на Крэга одеяло. Он тихо засмеялся.

– И что теперь? – коротко спросила она.

Услышав этот вполне невинный, хотя и несколько двусмысленный вопрос, Крэг ухмыльнулся и опустил глаза, пряча насмешливый взгляд.

– Посмотри, не осталось ли вина, – попросил он.

– Вина? – возмутилась Блэр. – Тебе надо выпить чего-нибудь горячего.

– Это верно, – согласился он, – но при такой болтанке ты не сможешь вскипятить воду. Так что неси вино, а потом попытаемся уснуть.

– Уснуть? – удивилась Блэр. – При такой-то погоде? К тому же у тебя, наверное, сотрясение мозга. Тебе нельзя спать.

– Буря утихнет в течение часа. А у меня не сотрясение мозга – просто сильно болит голова. Так что делай, пожалуйста, как я говорю.

– Откуда ты знаешь, что у тебя не сотрясение мозга?

– Однажды у меня было сотрясение, и тогда я чувствовал себя гораздо хуже, чем сейчас. Ну давай. Я уже выпил таблетки. Если мне удастся заснуть, боль пройдет.

– После таблеток нельзя пить вино, – заупрямилась Блэр.

– О Господи, женщина! – разозлился Крэг. – Ведь я прошу всего лишь стакан вина. Я не собираюсь напиваться допьяна. Целых тридцать восемь лет я прекрасно обходился без вашей помощи, миссис Тейл, так что не надо учить меня уму-разуму!

– Хорошо! – прошипела Блэр.

Она без труда нашла на камбузе бочонок с вином и уже шла назад, когда лодка сильно накренилась влево. Девушка ухватилась за переборку стены, чтобы не упасть, и тут с нее упало одеяло. Блэр схватила одеяло, опять в него замоталась и кое-как добрела до кровати, злая и раздраженная.

Крэг сумел приподнять подушку и теперь сидел в постели, насмешливо наблюдая за своей пленницей. «Она с таким упорством старается сохранить приличия, – подумал он с досадой, – и совершенно безрезультатно…» Даже через много лет, закрыв глаза, он сумеет представить ее обнаженное тело – каждый изгиб, каждую ложбинку, каждый дюйм шелковистой, манящей кожи.

– Смеешься надо мной? Ладно, Тейлор, смейся, – угрожающе сказала Блэр, – только учти: больше помощи ты от меня не дождешься!

– Я не смеюсь! – возразил он.

Блэр попыталась откупорить деревянный бочонок, но замешкалась с пробкой. Крэг некоторое время ждал, потом выхватил у нее бочонок и легко выкрутил пробку. Блэр с чувственным трепетом следила за движениями его сильных ловких рук.

Не догадываясь о смятении, царящем в душе девушки, он поднял глаза и улыбнулся:

– Ты забыла кружки.

– Тейлор!

– Ничего страшного, – поспешно сказал он. В глазах его сияли насмешливые искорки. – Можем обойтись и без кружек.

Он отхлебнул прямо из бочонка и протянул вино Блэр.

Блэр брезгливо взглянула на допотопный бочонок и взяла его в руки. Но как только она поднесла бочонок к губам, море вновь всколыхнулось, и терпкая жидкость полилась ей на лицо, на шею, побежала струйками вниз и исчезла в ложбинке на груди, почти полностью скрытой одеялом.

Раздраженно застонав, Блэр хотела отдать бочонок Крэгу, но тут увидела его лицо и замерла. В его взгляде уже не было насмешки, он смотрел на нее очень серьезно, глаза его потемнели.

Блэр уже знача этот взгляд и теперь почувствовала, как по ее спине побежали мурашки. Ее попеременно бросало то в жар, то в холод.

Крэг увидел страх в ее широко открытых глазах, на мгновение зажмурился и вновь беспечно улыбнулся.

– Прости, милая, – хмыкнул он, – не сегодня: у меня болит голова.

– Заткнись немедленно! – взвилась Блэр, чувствуя, что краснеет от корней волос до пяток, и от этого злясь еще больше.

– О! – Он скривился. – Заткнусь, заткнусь, только не кричи! – Он взял у нее вино и сделал долгий глоток, не переставая морщиться, потом протянул бочонок ей. Поправив подушку, он лег, обхватил Блэр одной рукой и опустил ее голову себе на плечо, пресекая возмущение. – Не бойся меня, принцесса. Я же сказал: у меня болит голова. Просто я хочу, чтобы мы легли поудобней и немножко отдохнули. Выпей еще вина и постарайся заснуть.

Заснуть? При такой бешеной качке? Но пока они лежали, передавая друг другу бочонок с вином, Блэр в самом деле почувствовала, что вот-вот задремлет.

Шло время, лодку все так же болтало, свистел и завывал ветер.

– Тебе повезло, что я не страдаю от морской болезни, – пробормотала она.

– Да, – сухо отозвался он. – Мне чертовски повезло, – добавил он с грустью, – я попал в дивный сиреневый сад, где у каждого цветка по пять лепестков.

Блэр замолчала. Убаюканная шумом дождя, согретая теплым одеялом и близостью Крэга, она наконец уснула.


Шторм кончился рано утром. Качка прекратилась, и Блэр проснулась, разбуженная мертвой тишиной. Быстро оглядевшись, она увидела, что Крэга в каюте нет: видно, он уже встал и поднялся на палубу. Выбравшись из-под одеяла, Блэр подошла к шкафу, взяла со своей полки сухие джинсы и рубашку, торопливо оделась, сполоснула лицо и поспешила наверх.

Крэг стоял возле грот-стакселя, одной рукой держась за мачту, другой упершись в бок. Он широко расставил мускулистые ноги. Взгляд его был устремлен к горизонту, необычайно красивому после шторма. Неподалеку сверкал песчаный берег – казалось, он состоит из миллиона белых кристалликов. Вдали высились горы. Спокойную гладь моря будоражила легкая рябь, а небо переливалось ярко-розовыми и золотыми красками.

Крэг стоял в гордой позе льва, оглядывающего свои владения. Сердце Блэр болезненно сжалось. Разве можно поверить, что за внешним благородством этого человека скрывается вероломная душа?

– Доброе утро, миссис Тейл, – окликнул он девушку низким бархатистым голосом, одарив ее ослепительной улыбкой. – А утро сегодня действительно замечательное!

Блэр скептически приподняла бровь, но не смогла сдержать ответной улыбки. Хотя Крэг и напоминал сейчас олимпийского чемпиона, даже он не мог так быстро оправиться от сильного удара по голове.

– Да, утро чудесное, – согласилась она, озадаченно оглядывая Крэга. – У тебя, надо сказать, вид цветущий. Как ты себя чувствуешь?

Он поморщился:

– Отвратительно! Голова так и не прошла, – признался он и вдруг усмехнулся: – А наша лоханка неплохо продержалась в шторм, а?

– Да, – снова согласилась Блэр, – лоханка крепкая. – Она помолчала, нахмурившись. – А кстати, как называется эта лодка? Или у нее вообще нет названия?

– Почему же? Есть, – ответил Крэг и лукаво усмехнулся. – Наша лоханка называется «Принцесса».

– Ясно, – пробормотала Блэр, сразу вспомнив, что Крэг и ее саму обзывает принцессой. – Ну что ж, – отрывисто сказала она, – пожалуй, в шторм она действительно повела себя как принцесса.

– М-м… верно, – загадочно бросил Крэг и, спрыгнув с грота, встал рядом с девушкой. – Как насчет кофе? И завтрака? Помнится, мы вчера не поужинали.

– Да, не поужинали, – сухо откликнулась Блэр, – но ты, как я вижу, уже на ногах. Мог бы и сам приготовить завтрак.

– Виноват, залюбовался рассветом, – признался он с довольной улыбкой. – К тому же хочу перед отплытием проверить снасти и паруса. Десять дней уже на исходе, скоро ты будешь дома.

– Ладно. – Блэр невольно отступила на шаг, взволнованная его близостью. – Пойду приготовлю завтрак.

– Эй! – крикнул он ей вдогонку. – Когда сварится кофе, принеси мне, пожалуйста, парочку таблеток. Голова трещит!

Блэр отрывисто кивнула и исчезла в каюте. Она пребывала в полном недоумении. С каждым днем ей становилось все труднее верить в обещание Крэга. Неужели он в самом деле сдержит слово – получит какую-то свою награду и отправит ее домой? Конечно, сам он скроется, и она больше никогда его не увидит, а может быть, когда-нибудь прочтет в газете, что его группа политических фанатиков арестована. Его посадят в тюрьму. Или убьют…

А она уже никогда не станет прежней, ибо вместе с ним навсегда уйдет часть ее души.

Пока Блэр терзалась своими мыслями, закипел кофе. Вздохнув, она налила чашку Крэгу и пошла на корму, чтобы взять из шкафа таблетки от головной боли.

Пальцы ее вновь зацепили фальшивую заднюю панель, и она увидела пистолет.

Задрожав, Блэр крепко зажмурилась и судорожно сглотнула.

Она уже давно смирилась со смертью Рэя, но день его убийства ей не забыть никогда. С тех пор при виде любого огнестрельного оружия в памяти ее всплывала эта сцена: резкий выстрел, и вот на лице Рэя меркнет прекрасная заботливая улыбка. Алая кровь заливает его темно-синий костюм, брызжет на золотистые волосы. Блэр слышит собственный нескончаемый крик. Охранник бросается к ней, прикрывая своим телом от пуль, а она в истерике рвется к мужу, еще не сознавая, что Он умер.

К глазам подступили слезы, но Блэр сдержала их усилием воли и протянула руку к пистолету. Она умела обращаться с оружием. Отец учил ее стрелять по мишеням с тех пор, как ей исполнилось десять лет. Она попадала в муху со ста ярдов. Сидя на корточках, девушка нащупала холодный металлический приклад, сомкнула на нем пальцы…

И тут ощутила присутствие Крэга.

Это ее шанс! Пусть он ответит, куда они плывут, почему ее похитили и кто он такой. Они поменяются ролями: теперь он будет ее пленником, и она сдаст его полиции, пока он не совершил очередного преступления.

Он стоял в десяти шагах от Блэр, упершись руками в бока, и смотрел на нее блестящими желтыми глазами, в которых не было и тени страха. Она медленно навела на него дуло пистолета.

– Он заряжен, Блэр, – ровным голосом сообщил Крэг. Она кивнула. Пора было задавать вопросы, но к горлу вдруг подкатил комок, а язык отяжелел и перестал слушаться. Он двинулся к ней, и она наконец обрела дар речи.

– Тейлор, я умею обращаться с оружием, – предупредила она, – я меткий стрелок.

– Знаю, – спокойно сказал он, остановившись прямо перед девушкой. – А еще я знаю, что ты меня не убьешь.

Блэр спустила предохранитель.

– На это не рассчитывай, Тейлор. – Ее голос вдруг стал хриплым.

Крэг шагнул ближе.

– Не подходи, – сказала Блэр.

Зрачки его на мгновение расширились: кажется, он растерялся. Но через мгновение лицо приняло обычное непроницаемое выражение.

Они стояли друг против друга в напряженном молчании, не двигаясь и даже не дыша. Лодка мерно покачивалась. В тишине было слышно, как плещутся волны о борт и кричат чайки. Вольные птицы, с завистью подумала Блэр. Пистолет оттягивал ей руку, а желтые глаза Крэга, светившиеся в темноте каюты, пронзали насквозь.

И тут ее затрясло мелкой дрожью. Крэг протянул руку и взял пистолет из ее холодных ослабевших пальцев. Отойдя к шкафу, он положил оружие на место и вновь приблизился к Блэр, которая теперь стояла, опустив плечи, чувствуя себя побежденной.

Он обнял ее. Она не сопротивлялась. Слезы ручьями текли по ее щекам.

Крэг подхватил Блэр на руки, как ребенка, отнес на кровать и начал баюкать у себя на коленях, ласково убирая с ее лица пряди волос и приглаживая их. Неожиданно она отчаянно замолотила кулаками в его грудь.

– Черт бы тебя побрал, Тейлор! – кричала Блэр, понимая, что ее удары не причиняют ему никакого вреда: он даже не пытался ее усмирить. – Ты преступник, а я не могу тебя убить. Не могу… – Она осеклась. Энергия ее вдруг иссякла, и она безжизненно уронила руки ему на грудь.

– Ты не можешь меня убить, – сказал он нежно, – потому что знаешь: я никогда не обижу тебя. Ты не сделаешь этого, потому что понимаешь: я люблю тебя, а ты меня.

Блэр продолжала дрожать. Она и сама понимала, почему не может его убить. Это было бы чудовищным повторением прошлого: человек, которого она любит всем сердцем, истечет кровью и погибнет у нее на глазах.

– О, Крэг, это было так ужасно! – Ей необходимо было произнести это, почувствовать его поддержку. – Только что он стоял, смеялся, махал рукой – живой, полный сил. А потом вдруг упал, и жизнь погасла в его глазах. И эта кровь… о Боже, сколько же там было крови…

Крэг слушал ее, не перебивая. Он отчаянно желал облегчить ее боль, взять на себя. Ему доводилось видеть ужасы войны и террора, и единственным утешением для него было то, что несколько раз он сумел предотвратить насилие. Но потерять дорогого человека… Он не мог себе представить, что Блэр вдруг не станет. Каким горем была для нее смерть любимого мужа!

Крэг обнимал ее, бормотал слова утешения и нежно баюкал, позволяя ей выговориться. Только когда солнце поднялось совсем высоко, он почувствовал, как расслабилось утомленное тело Блэр.

Они продолжали сидеть молча. Наконец она подняла глаза, в которых еще блестели слезы, и он увидел в них сочувствие.

– Твоя голова. Прости, я совсем про нее забыла.

Он ласково улыбнулся:

– Не волнуйся, я тоже про нее забыл. Она уже не болит.

– Правда?

– Правда. – Он не обманывал. В какой-то момент ноющая боль превратилась в легкую пульсацию, а теперь он чувствовал лишь некоторую тяжесть в затылке. Он покрутил головой, чтобы убедить и себя, и ее в том, что все хорошо. – Правда, – повторил он. – Мне гораздо лучше.

Девушка вдруг прерывисто вздохнула, не спуская с него своих изумрудных глаз, глубоких и умоляющих.

– Крэг… – слабо начала она и, подняв тонкий дрожащий палец, погладила его щетинистую щеку, – прошу тебя, Крэг, повинись. Ну как ты не поймешь? Ты прекрасный человек! Пойди с повинной. Я не стану заявлять о том, что ты меня похитил. Какие бы преступления ты ни совершил, мы все уладим. Я тебе помогу.

Крэг посмотрел на нее, и уголки его губ дрогнули в нежной улыбке. Его глаза утратили свою холодную желтизну и теперь горели насыщенно-золотым огнем – проницательные, задумчиво-печальные.

Он не думал о том, что она когда-нибудь проклянет его за сегодняшнюю ложь, за то, что он не прервал ее бессмысленную мольбу. Он видел лишь ее трогательные глаза, полные любви и нежности, и готов был душу заложить, лишь бы продлить этот момент. Ему отчаянно хотелось услышать те заветные слова, которые она могла сказать ему только сейчас.

– Почему, Блэр? – хрипло спросил он. – Почему ты это делаешь?

– Потому что я… я… – Она запнулась, взволнованно дыша, потом вновь обрела уверенность. – Потому что я люблю тебя. – Она произнесла это полушепотом, просто и благородно.

Крэг крепче сжал ее в своих объятиях.

– Я тоже люблю тебя, Блэр, – пробормотал он, уткнувшись губами в ее волосы.

– Не надо, прошу тебя! – Она отстранила его и нашла в себе силы, чтобы встать и отойти. – Да, я люблю тебя, Крэг, но не собираюсь становиться твоей сообщницей.

– Я обещал, что верну тебя в Вашингтон – твоему отцу, – сказал Крэг; глаза его сузились и стали суровыми, а голос звучал резко. – Ты сомневаешься в моем слове?

– Нет, – тихо ответила Блэр. – Я верю, что ты исполнишь свое обещание.

Он вдруг горько усмехнулся:

– Ты хочешь, чтобы я повинился?

– Да, – прошептала Блэр.

– Но ты же не знаешь всего, что я сделал, – напомнил он ей.

Блэр сосредоточила взгляд на холодном кофейнике.

– Я не верю, что ты сделал что-то очень плохое. Говорят, человек даже под гипнозом не подчиняется приказам, которые идут вразрез с его совестью. Я знаю, что ты такой, Крэг. Ты ступил на неправедный путь, но у тебя есть совесть. Если ты сейчас явишься с повинной, то сможешь исправиться. Кто знает: быть может, потом уже будет поздно.

Крэг держался из последних сил. Он чувствовал, что где-то внутри него вскипает смех – истерический смех на грани рыдания. Все происходящее казалось ему душераздирающей трагикомедией.

Что ж, отчего бы не согласиться? Все равно ему предстоит встреча с Хантингтоном. Если сейчас пойти ей навстречу, тогда, может быть (только может быть!), в оставшиеся дни судьба подарит ему еще несколько сладостных мгновений, которые он будет бережно хранить в памяти всю жизнь.

– Ладно, – серьезно сказал он, – я повинюсь перед твоим отцом.

Блэр смотрела ему в глаза, любуясь золотистыми искорками, горевшими в их глубине. Она была поражена тем, как быстро он сдался. Нет, здесь что-то не так.

– Ты серьезно?

– Конечно, серьезно, – недовольно подтвердил Крэг. – Мне кажется, у тебя нет причин считать меня лжецом.

Это точно: в чем, в чем, а во лжи она его никак не могла упрекнуть. Свое слово он держал всегда.

– У меня к тебе есть один вопрос, – тихо проговорил он, перебив ее мысли.

– Какой?

Блэр была ошеломлена происходящим, как будто ей в руки свалился нежданный подарок, и она никак не могла понять, что же это такое.

– Что будет дальше?

Крэг знал, что это запрещенный прием, но все глубже и глубже всаживал нож в рану, а его жертва пока даже не подозревала об этом. Впрочем, терять ему нечего: как только закончится их путешествие, она в любом случае захочет его повесить. Отбросив всякую осторожность, Крэг решил идти до конца, не думая о последствиях.

– Я говорю о нас с тобой. Что будет дальше? – Он смотрел ей прямо в глаза, требуя ответа.

– Н-ну… – запинаясь, проговорила Блэр, – я… не знаю. Все зависит от обстоятельств. Ведь мне неизвестно, какие преступления ты совершил и на кого ты работаешь. Скорее всего тебе придется отсидеть какое-то время в тюрьме.

– А ты будешь меня ждать?

Крэг Тейлор задавал свои вопросы в лоб, и испуганная, растерянная Блэр никак не могла увильнуть от ответов. Только что она пыталась вселить в него силы для решительного поступка, а теперь сама чувствовала себя слабой и беспомощной.

Но это быстро прошло.

– Да, – сказала она, почти не задумываясь.

Она любит его и готова на все. Ей уже доводилось страдать во имя любви. Однако даже сладостная любовь прошлого была ничто в сравнении с этим всепоглощающим чувством. Блэр верила, что выдержит любые испытания. Он отдавал себя в ее власть, доверял ей, и самое меньшее, что она могла для него сделать, – это дать ответное обещание. Теперь все козыри были у нее, и Крэг нуждался в ее поддержке.

– Да, – повторила девушка, твердо уверенная в том, что он ее любит: еще бы, ведь он решился ради нее на такой шаг! – Да, я буду тебя ждать.

– А если твой отец этого не одобрит? Вряд ли ему понравится, что его дочь связалась с уголовником.

«Боже мой, – мысленно ужаснулся Крэг, – что я несу?» Но ему хотелось услышать ее ответ, и он не жалел об обмане, ибо его ждала сказочная награда – еще несколько дней с Блэр.

– Эндрю Хантингтон мне не указ, я живу своим умом, – спокойно ответила она.

«Ну, с этим можно поспорить». – Крэг с трудом сдержал ироничную усмешку. Посерьезнее, иначе все пропало.

– Подумай хорошенько, Блэр, – мягко сказал он, – подумай, кто ты и кто я. Подумай о своей семье и друзьях. Ведь я буду бывшим зеком. Сможешь ли ты с этим примириться?

Но отчаявшаяся женщина, которая совсем недавно хотела его застрелить, уступила место другой – решительной, уверенной в себе. Блэр знала, чего хочет.

– Прошлое меня не волнует. Важно то, что ты решил исправиться. Моя семья – это мой отец. Он любит меня, значит, примет и тебя. Он, как и я, судит о людях не по их прошлому, а по тому, что они собой представляют. Мои друзья станут твоими друзьями. Если ты серьезно хочешь начать жить сначала, то можешь не переживать: я смогу примириться со всем.

У Крэга было такое чувство, будто он попал в яму, которую сам же и вырыл. Он был покорен решительностью и внутренней красотой своей любимой, но не жалел о том, что вызвал ее на откровенность.

Крэг потянулся к ней. Его руки – большие, сильные руки, которые ломали толстые сучья и крушили кирпич, – дрожали. Он коснулся пальцами ее волос, осторожно провел рукой по щеке…

– Блэр… – прошептал он.

Она схватила его за руку.

– Нет, Крэг, – умоляюще проговорила девушка, и в глазах ее снова блеснули слезы.

– Я думал, ты меня любишь.

– Да, я люблю тебя. – Она обхватила ладонями руку, которая ласкала ее с таким благоговением. – Но я еще боюсь. Нам надо поскорей попасть в большой город, а оттуда я позвоню в Вашингтон.

Крэг сердито отдернул руку.

– Я сказал, что повинюсь перед твоим отцом, когда привезу тебя домой. Осталось всего несколько дней – два с половиной, если точно.

Сначала Блэр растерялась, потом сердце ее накрыло темное облако сомнения и страха. А что, если это всего лишь очередная хитрость? Вдруг он обманывает ее, чтобы позабавиться в оставшееся время?

– А какая разница? – резко спросила она. – Если ты решил повиниться, почему не сделать это прямо сейчас?

Крэг не ответил. Он прошел в камбуз, выплеснул из кофейника холодный кофе и начал готовить новый. Поставив кофейник на горящую конфорку, он обернулся к Блэр. По его лицу было видно, что он принял решение.

– Дорогая, – сказал он с убийственным спокойствием, от которого по телу девушки побежали мурашки. Она поняла, что он говорит искренне. – Ради твоей безопасности, – а может быть, и не только твоей, – мы должны плыть до Белиза, не заходя ни в какие населенные пункты. Клянусь, что, когда мы туда попадем, я вместе с тобой пойду к твоему отцу. Ты должна с этим смириться. Пока это все, что я могу тебе обещать, и все, что могу сделать.

Блэр смотрела на него в упор, понимая, что больше ничего не добьется. Ей было знакомо это упрямое, замкнутое выражение его сурового лица. Она первая отвела глаза.

– Полагаю, я мало что могу сделать? – тихо спросила она.

– Да, это так, – отозвался Крэг, – но ты можешь по-прежнему мне доверять.

Блэр покачала головой, как будто мысль о том, чтобы ему доверять, до сих пор казалась ей сущим безумием.

– Что ж, наверное, я тебе доверяю.

– Ты можешь сделать еще кое-что, – подсказал Крэг.

– Что же?

– Еще раз сказать, что любишь меня.

– Я люблю тебя, Крэг, – прошептала она и тут же призналась: – Но я не в восторге от всего этого. Нам надо поторопиться.

Он протянул руки, желая ее обнять, но она напряженно застыла.

– Нет, не надо. Прошу тебя, Крэг.

Он тут же выпустил ее, но без злости. В его взгляде читалась глубокая печаль.

– Я тебя понимаю, – пробормотал Крэг.

Он знал, что она ему доверяет и в то же время сомневается – ведь он был ее похитителем. Она хочет, чтобы он повинился, и при этом не догадывается о том, что это будет конец. Игра, которую не он затеял, близилась к завершению. Но Крэг ни о чем не жалел. Он начал понимать, что такое любовь, какую радость и какую боль она с собой несет. Пусть на короткое время, но он испытал вспышку волшебных чувств.

– Может, приготовишь завтрак… или уже ленч? – предложил он, грустно улыбаясь.

Блэр кивнула, и Крэг поднялся на палубу. Важный разговор, в ходе которого двое признались друг другу в любви, закончился на удивление прозаично. Но так и должно было быть.

Блэр возилась на камбузе, гадая, как все обернется. Ей очень хотелось верить, что все будет хорошо. Она боялась даже усомниться в словах и поступках Крэга.

Она будет защищать его на суде, а потом ждать – хоть целую вечность!

Но что-то здесь все же не так. Она это чувствовала. Глаза Крэга временами вспыхивали какими-то дьявольскими огоньками, а потом вдруг делались жесткими – в них читалась насмешка над самим собой…

И все равно в душе у нее все ликовало: она любила, и ее возлюбленный отвечал ей взаимностью. И она ему верила, потому что нисколько не сомневалась в его искренности.

Глава 11

На палубе Крэг закурил сигарету и задумчиво уставился на тихую гладь моря, прекрасного в своем спокойствии.

Она наверняка захочет его убить, когда узнает правду…

Но, Бог свидетель, он действительно ее любит! И, любя, открывает новые грани в собственном характере. Неужели его желание воспользоваться моментом и услышать от нее ответные признания не имеет оправданий?

Ему придется убедить ее в искренности своих чувств. Это будет нелегко, однако она его любит. Но простит ли?

Конечно, она разозлится. «Это еще мягко сказано», – подумал Крэг, поморщившись. Не просто разозлится, а разъярится, придет в бешенство.

Вопрос в том, сможет ли она когда-нибудь остыть и прислушаться к своему сердцу.

Осталось только два дня – сегодня и завтра. Послезавтра утром он встретится с Хантингтоном на пристани Белиза… если, конечно, ничего не случится. Впрочем, случиться как будто ничего не должно.

Крэг оглядел спокойную бухточку, послужившую им убежищем, и подумал, что сегодня они могли бы остаться здесь. Несмотря на шторм и задержку в то утро, когда лодка села на мель, он шел с опережением графика: ветер был его союзником.

– Завтрак готов!

Стоя на своем излюбленном месте возле грот-стакселя, Крэг обернулся и увидел улыбающуюся Блэр. Он улыбнулся в ответ, спрыгнул на палубу и следом за ней спустился вниз.

– Поздний завтрак, – поправил он с улыбкой, когда они сели за стол и принялись за яичницу с ветчиной.

– Да, поздний, – согласилась Блэр.

Крэг заметил, что, отпивая кофе, она задумчиво морщит лоб.

– Расскажи мне, пожалуйста, – резко попросил он.

– Что рассказать? – уточнила она, виновато поднимая глаза.

– Что у тебя на уме? – Крэг усмехнулся. – То ты улыбаешься, как хитрая кошечка, а то хмуришься, как будто тебе задали решить уравнение «Икс в квадрате равно зет минус четыре».

– Я волнуюсь, – призналась Блэр и еще сильнее сдвинула брови, рассматривая его красивое лицо.

Длинные волосы Крэга спускались на ворот неизменной голубой рубашки. Странно, подумала она. Он начал тщательно бриться с тех пор, как приехал в бригаду помощи голодающим. В тот первый день на щеках у него была щетина. Сегодня он не успел побриться, потому что утешал ее, но во время их совместного плавания брился ежедневно.

Ну и что тут такого? Привычки воспитываются средой. А он вышел из… из какой же среды он вышел?

– Так что тебя волнует?

– Что? А! – Блэр перестала размышлять о его привычках и замолчала, не зная, как ей высказать свои опасения. Она не стала ходить вокруг да около и спросила прямо: – Крэг, насколько это серьезно? То есть при условии, что я не буду обвинять тебя в похищении?

Теперь замолчал Крэг – так надолго, что девушкой вновь овладел страх.

– Что, уже готова пойти на попятную? – наконец спросил он, быстро вытерев рот салфеткой и швырнув ее в пустую тарелку.

– Вовсе нет! – возмутилась Блэр. – Я только хочу знать, что нам предстоит. Думаю, у меня есть на это право.

– Ты спрашиваешь, кто я – мелкий воришка, убийца или всего лишь доморощенный террорист?

– Да, именно это я и спрашиваю, – сказала Блэр, нервно потянувшись к сигарете и не сводя с него глаз.

Крэг сделал большой глоток. На его лице появилось холодное жесткое выражение, удачно скрывающее все чувства и мысли. Наконец он поставил чашку на стол, обхватил ее своими большими ладонями и вздохнул:

– Нет, я не мелкий воришка. Похититель – да, и ты это знаешь. Убийца? Что ж, я был на войне и не могу точно ответить на этот вопрос, но могу поклясться: я никогда не убивал просто ради того, чтобы убить. Доморощенный террорист? Надеюсь, что не доморощенный и не террорист. Словом, меня не должны посадить надолго.

Крэг выстреливал ответами, точно читал по бумажке. В его тоне слышалась легкая обида. Говоря, он внимательно смотрел на девушку, потом резко встал и пошел к лестнице, а Блэр осталась сидеть, ошеломленная, крепко стиснув зубы. В душе ее вскипала ярость. Подумать только: она пытается помочь этому человеку, а когда хочет узнать что то, он набрасывается на нее, как затравленная крыса! И при этом еще утверждает, будто любит ее!

Мысли Крэга, хоть и текли по другому руслу, пришли в ту же точку.

– Я думал, ты меня любишь! – зло бросил он.

– Люблю! – воскликнула Блэр, вся ощетинившись при звуках его голоса. – Во всяком случае, думала, что люблю, – холодно добавила она.

– Черт возьми! – Крэг смотрел на нее, яростно сверкая глазами. – Через два с половиной дня, Блэр, ты получишь ответы на все свои вопросы! Неужели так трудно подождать? Мы могли бы поговорить на тысячи разных тем, но ты зациклилась на одной.

– Думаю, меня можно понять. Он пылко тряхнул головой:

– Нет. Впереди у нас много испытаний, а сегодня море спокойно.

Крэг нагнулся к ней. Блэр вздрогнула, почувствовав его близость, подняла чашку и торопливо глотнула горячего кофе. Он смотрел на нее не отрываясь. Его глаза пронзали ее насквозь, спрашивали, требовали.

– Чего ты от меня хочешь? – взволнованно прошептала девушка.

– Я хочу, чтобы ты подарила мне сегодняшний день, – ласково сказал он. Взяв у Блэр из рук чашку, он поставил ее на стол и обнял любимую.

– Нет… – начала Блэр, но не договорила. Он завладел ее губами, пылко и настойчиво прижал ее к себе и зарылся пальцами в ее волосы. – Крэг, – проговорила она, задыхаясь, когда он оторвался от ее губ и начал осыпать легчайшими, как крылья бабочки, поцелуями ее макушку, щеки и шею. – Крэг… – Голос ее оборвался. Какой смысл протестовать, когда тело льнуло к нему, а руки скользили по его шее? Она уткнулась ему в щеку, жадно вдыхая его аромат, свежий и естественный, как морской воздух. – Нам еще многое надо решить, – прошептала она, отчаянно ища отговорку, а он между тем продолжал свои яростные ласки, прильнув горячими губами к ложбинке на ее горле. – Я серьезно… я хочу, чтобы ты покаялся. Я хочу знать, что нас ждет.

Слова Блэр не имели никакого значения, ибо она произносила их срывающимся голосом, перемежая тихими вздохами, стонами. Его язык коснулся мочки ее уха, и от этих влажных, теплых и щекочущих прикосновений ей показалось, что она плавится, как горячий воск.

– Блэр, – простонал он, изнывая от неистового желания. – Я хочу тебя, сейчас. Ты нужна мне.

Блэр вспомнила ту ночь, когда она была один на один со своим отчаянным желанием. Она пришла к нему, и он утолил ее страсть, навсегда изменил ее, поддержал и утешил. Все страхи прошлого были сметены напором страсти. Он обращался с ней так бережно, так самозабвенно…

Но это полное безумие. Ведь она еще у него в плену.

– О Господи, малышка, как же ты мне нужна! – пробормотал Крэг, воспламеняя ее одним только голосом.

Его большие сильные руки гладили ее по спине – грубые и вместе с тем нежные руки, которые повелевали и соблазняли. Он крепче прижал девушку к себе, и она явственно ощутила силу его желания. У нее не осталось ни одного довода, чтобы отказать ему.

– Крэг… – тихо выдохнула она.

– Блэр, – прошептал он в ответ, – у нас есть настоящее. Мы не знаем, что принесет с собой завтрашний день. Может быть, нам придется надолго разлучиться.

«Черт возьми, что я делаю? – подумал он. – Какой дьявол мной овладел? К чему это нагромождение лжи?» Ответ был прост: им овладела она, Блэр. Возможно, она сумеет простить его обман. Должна же она понимать, что он любит ее – любит так сильно, что сходит с ума от страха и отчаянно хватается за любую возможность побыть с ней.

– Крэг… – повторила Блэр.

Он не мог понять, что это: слабый протест или ласковый призыв. Но она была в его объятиях – такая мягкая, податливая, горячая и чувственная, и Крэг, не дожидаясь возражений, вновь завладел ее губами и принялся ласкать ее тело, нежно касаясь ладонями то упругой груди, то узкой точеной талии, то бедер. Его пальцы дотрагивались до шелковистой кожи, и он с упоением чувствовал, как она дрожит от нарастающего желания.

Она оторвалась от Крэга. Он умоляюще посмотрел на нее, взглядом призывая ее вернуться.

Блэр ласково улыбнулась и тронула его за локоть. И тут он все понял. Ее рука, такая хрупкая и мягкая, тем не менее была тверда. Она повела его к кровати.

Блэр решила взять то, что предлагал ей день сегодняшний. Ей больше не хотелось сдерживать свои чувства. Повернувшись к Крэгу спиной, она быстро разделась.

– Повернись ко мне, – хрипло прошептал он, и Блэр повиновалась.

Он тоже скинул с себя одежду – тихими, по-кошачьи мягкими движениями. Несколько мгновений они просто стояли и смотрели друг на друга.

«Дай мне налюбоваться на тот алтарь, где я буду отправлять священную службу», – мимолетно подумал Крэг и удивился своей поэтичности. Он очень изменился под влиянием этой женщины, в нем открылись такие грани, о которых он раньше и не подозревал. Она пленила его душу. И тело тоже.

Оба стояли, охваченные дрожью предвкушения и сознательно воздерживаясь от близости. Их медленные, томные поцелуи становились все более эротичными, они пробовали на вкус горевшую страстью плоть друг друга. Потом Блэр выгнулась ему навстречу.

Не помня себя, Крэг подхватил ее на руки и овладел ею раньше, чем опустил спиной на мягкий матрас. Сколько же ночей он лежал в этой постели, обнимая ее и томясь от неутоленного желания! Теперь ее охватил такой же огонь.

– Ты как пламя… – прошептал Крэг, устремив на нее нетерпеливый взгляд, который требовал полного раскрепощения. Он хотел, чтобы они без всякого смущения насладились друг другом. Его руки обхватили ее бедра. – Пламя, – повторил он. – Чудное волшебное пламя…

Время остановилось. Никакая другая сила не могла так увлечь Блэр, заставить забыть обо всем. В этот момент для нее не существовало ничего, кроме Крэга. Она чувствовала его, видела, слышала, осязала и обоняла. Он наполнил все ее существо. Они слились воедино, опьянев от неземного восторга.

Когда буря чувств и ощущений улеглась, Блэр не спешила отвернуться от Крэга. Она лежала, наслаждаясь чудесным мигом умиротворения, расслабленно опустив руку ему на грудь и зарывшись пальцами в рыжеватые волоски.

Он обнимал ее за плечи и смотрел ей в глаза. Оба утомленно улыбались.

Но тут послышались новые звуки.

Погруженные в свой особый мир, они не сразу поняли, в чем дело. Лишь через несколько мгновений Крэг вдруг резко отдернул пыльную штору на иллюминаторе и уставился на море.

– Вставай, – сказал он ледяным тоном.

Блэр с недоумением взглянула на Крэга, потрясенная его внезапной холодностью. Громкий звук показался ей смутно знакомым, но ей было слишком хорошо после любовной близости и не хотелось думать.

Крэг же весь подобрался и ощетинился. Он был удивлен и растерян не меньше Блэр, но в отличие от нее точно знал, что происходит.

Лицо его болезненно исказилось, а потом стало непроницаемо.

– Вставай! – резко повторил он, уже поднявшись с кровати и натягивая шорты и рубашку.

Его лицо опять напряглось и стало пугающе суровым. Блэр вскочила с кровати. От ленивой безмятежности не осталось и следа. Она поняла: что-то случилось. После сладких мгновений любви перемена в лице Крэга поразила ее, как удар.

Он уже оделся и направился к лестнице, а она еще возилась с джинсами. Наконец рывком застегнув «молнию», Блэр рванулась за ним.

– Что это? – спросила она с испугом.

Крэг Тейлор вдруг показался ей совершенно чужим человеком. Разве можно было вообразить, что этот бесчувственный сухарь, шагавший рядом, всего несколько мгновений назад был нежным и пылким мужчиной?

– А ты не знаешь? – Его глаза обдали ее холодом. – Это ваша свобода, миссис Тейл. Вы ведь так жаждали ее.

И тут она все поняла. Ну конечно! К ним приближалось судно – небольшой катер, который она увидела, поднявшись следом за ним на палубу. Блэр прочитала название: «ВЕТЕР. Военный корабль США». По левому борту сновали моряки.

Спасатели! О ней каким-то образом узнали и пришли, чтобы оказать помощь.

– Крэг, – сказала она дрогнувшим голосом, – не бойся. Наш уговор остается в силе. Не пытайся бежать: они тебя убьют. Я скажу им, что ты решил повиниться. Мы пойдем к моему отцу…

– Не волнуйся, – перебил он ровным тоном, – я ничего не буду предпринимать.

Блэр заглянула ему в глаза, отчаянно пытаясь найти объяснение этому ледяному, замкнутому спокойствию. И снова ей показалось, что перед ней незнакомец. Только что она отдалась совершенно чужому, равнодушному человеку, который встал из ее постели и превратился в жестокого врага.

– Эй там, на лодке!

Катер поравнялся с их бортом и заглушил мотор. Лодки подошли так близко, что чуть не столкнулись друг с другом. С катера перекинули канат.

На мгновение Блэр показалось, что Крэг сейчас схватит ее и прикроется ею, как щитом.

Но этого не случилось. Он прошел мимо и как ни в чем не бывало взял брошенный конец каната. Его лицо не выражало никаких эмоций, словно она была ему едва знакома. И тут Блэр поняла, что один из прибывших – ее отец. С улыбкой на лице он прыгнул с катера в их лоханку.

– Тейлор! – сказал Хантингтон, быстро пожимая Крэгу руку и оглядываясь в поисках дочери. Наконец он увидел ее и протянул к ней дрожащие руки. – Блэр, о Господи, Блэр!

Она застыла. Просто вросла в палубу. Ноги налились свинцом и перестали слушаться. Блэр никак не могла осознать увиденное. Уж не галлюцинация ли это? Она озадаченно заморгала.

Но это была не галлюцинация. Перед Ней стоял отец, и он назвал Крэга по имени.

Тут до нее дошло, что отец, весь дрожа, протягивает к ней руки.

– Папа! – воскликнула Блэр и бросилась в его объятия.

Он обнимал ее, гладил по волосам, касался пальцами лица. В этот момент она особенно остро почувствовала, что он уже немолод, что он боится и тревожится за нее.

Да, но откуда он знает Крэга?

Блэр отступила назад, глаза ее сузились.

– Что здесь происходит, черт возьми?! – спросила она, переводя подозрительный взгляд с одного мужчины на другого.

Она пыталась сдержаться, напоминая себе, что отец стар и измучен работой, но невольно заговорила с негодованием. Постепенно она начала понимать, в какое дурацкое положение себя поставила. О Господи, надо же быть такой идиоткой: отдать всю себя человеку, который, как она думала, из любви к ней готов изменить своим убеждениям!

– Что происходит, черт возьми?! – повторила она, срываясь на крик.

Крэг стоял невозмутимый и прямой, скрестив на груди руки и в упор глядя на Хантингтона. Было очевидно, что он не собирается отвечать на ее вопросы, предоставляя это начальству. У него был вид стороннего наблюдателя, которому просто любопытно знать, как старик будет выкручиваться.

Блэр тоже перевела глаза на отца и сердито спросила:

– Папа?

– Это долгая история, Блэр. Все держалось в тайне до девяти часов утра сегодняшнего дня. Тейлор работает на правительство…

– Понятно, – холодно перебила Блэр. В глазах у нее потемнело.

В голове крутились бессвязные мысли. Наверное, она должна была радоваться: ее похитил вовсе не террорист, здесь ее отец, она в безопасности. Все кончилось.

Странно, но никакой радости она не испытывала. Внизу, в каюте, влажные простыни еще хранили тепло их тел, а Крэг, оказывается, никогда и не нуждался в спасении. И не был террористом. Он секретный агент и все это время просто водил ее за нос, развлекался… О Боже, какой же она была доверчивой! Он, наверное, умирал от смеха, потешаясь над ее наивностью.

– Разведчик! – язвительно бросила девушка.

– Крэг – дипломат, Блэр, – сказал Хантингтон, с тревогой глядя на дочь, – из специального отдела.

– Дипломат? Ну-ну… – протянула она насмешливо. – Это что же, новая тактика американской дипломатии: ударом кулака лишать сознания невинных людей и увозить их на допотопных лодках?

Атмосфера накалялась. Хантингтон беспомощно взглянул на Крэга, но тот лишь пожал плечами.

– Тейлор выполнял мои непосредственные распоряжения. Операция была засекречена, поэтому ничего нельзя было объяснить. Он и сам не знал причины твоего похищения.

– Твои распоряжения?! – Блэр задохнулась. Ее похитили по приказу родного отца?

– Блэр… – Хантингтон смущенно вздохнул. – Как я уже сказал, это долгая, запутанная история. Нам еще надо добраться до Белиза, а потом несколько часов лететь домой. В дороге я все тебе объясню. Нас ждут. Ты готова?

– Готова, – мрачно откликнулась Блэр.

– Тейлор, ты с нами? – спросил Хантингтон. – Я могу поручить кому-нибудь другому привести «Принцессу» в порт…

– Спасибо, сэр, не надо, – мягко ответил Крэг, – вы рано приехали.

«Слишком рано, черт возьми!»

– Сегодня утром все было улажено, – пояснил Хантингтон, – я не мог ждать. Я знал, что найду вас недалеко от берега. Мне хотелось поскорей увидеть дочь.

– Да, понимаю, – сухо отозвался Крэг, – но у меня есть еще кое-какие дела на лодке и в Белизе перед отлетом.

– Хорошо, – согласился Хантингтон. – Блэр, ты хочешь что-нибудь взять?

– Нет, – холодно бросила девушка и взглянула на Крэга. Ее лицо было таким же непроницаемым, как и его. – На этой лодке нет ничего такого, что мне захочется еще раз увидеть.

Блэр прошла мимо отца и Крэга. Обворожительно улыбаясь, она оперлась на руку, протянутую молодым моряком. Она собралась перейти на борт катера, но Хантингтон удержал ее за локоть:

– Постой, я сейчас. Мне надо поговорить с Тейлором, это недолго. Видишь ли, он не хотел участвовать в этом деле.

Тут она заметила, что Крэг уже исчез в каюте. Эндрю Хантингтон пошел за ним, удивительно подвижный для своих лет.

Блэр стояла на палубе «Принцессы», онемев от ярости. Вместо того чтобы объясниться с ней, отец беспокоится о Крэге! Интересно, какие «распоряжения» получил Крэг от отца и какую роль они сыграли в их пылкой любовной близости?

Хантингтон вновь появился на палубе.

– Пойдем, дочка, – проговорил он и хотел было обнять ее за плечо.

– Подожди минутку, папа, – заявила Блэр, – я тоже хочу кое-что сказать Тейлору.

Она отошла от отца, спустилась в каюту и направилась прямо к мужчине с глазами дьявола, который стоял, расправив плечи и скрестив руки на груди. В глазах его светилась едва заметная тревога. Он ждал, что она скажет.

– Так значит, ты дипломат? – язвительно прошипела она.

– Блэр… – перебил Крэг, и ей на миг показалось, что он сейчас будет умолять – скажет, что у него были причины не доверять ей, но просить доверия к себе, что он действительно любит ее, а не развлекался от скуки.

Но этого не случилось. А она больше не собиралась играть роль наивной дурочки. Да, между ними что-то было, и Крэг способен на доброту, но если вспомнить, что он ей говорил…

Он не успел произнести ни слова. Она со всей злостью ударила его по лицу.

– Возьмите это с собой в тюрьму, мой бедный милый мистер Тейлор, – проговорила она нежно и отвернулась, чтобы уйти.

Отомстить он не посмеет: на лодке ее отец.

Крэг не стал мстить, но и не дал ей уйти. Выбросив вперед руку, он впился пальцами в запястье Блэр и резко повернул ее к себе. По его лицу она поняла: если он решит ответить на ее пощечину, то отец его не остановит.

– Послушай, принцесса, только теперь я начинаю понимать, зачем все это затеяли, – резко сказал он, – но ты не желаешь меня слушать. Своим маленьким умишком ты уже составила ложное мнение и упрямо не хочешь его менять. Но ты не знаешь, что…

– Я знаю, – гневно перебила Блэр, – что ты мог хотя бы намекнуть на правду, но не сделал этого! Ты лишь болтал о религиозных сектах и преступниках, которые готовы раскаяться.

– Я не мог ничего тебе сказать, Блэр. Операция была засекречена. Я даже не знал почему…

– Ты работал на моего отца, но делал из меня дуру. Я пыталась спасти тебя, исправить, я ложилась с тобой в постель… О Боже, как же ты, должно быть, потешался надо мной в душе!

– Черт возьми, Блэр, я…

– Да иди ты, Тейлор! – вспыхнула она.

Чувствуя, что вот-вот расплачется, Блэр резко выдернула руку из его цепких пальцев.

– Прошу прощения, – холодно проговорила она, собравшись с силами, – я ухожу. Ужасно хочется выяснить, почему все-таки меня уложили ударом в челюсть, притащили на эту лодку, а потом держали в плену, – и все это по приказу моего же отца!

Крэг поднял руку, чтобы опять ее удержать, но Блэр увернулась и торопливо поднялась на палубу. К отцу она подошла, тяжело дыша и дрожа как осиновый лист.

– Пойдем! – быстро сказала она и на секунду зажмурилась.

Но перед глазами у нее по-прежнему стоял Крэг – такой, каким она видела его в последний раз: со следами от ее пощечины на твердой щеке и с глазами, горевшими золотым огнем. Он держал ее за руку и говорил с таким чувством…

Блэр вновь оперлась на руку моряка и ступила на борт катера. Хантингтон устало пошел за ней.

– Не сердись на Тейлора, – сказал он, держа под руку свою единственную дочь и надеясь, что она когда-нибудь его поймет.

Катер уже набирал ход.

– Тейлор не хотел принимать участия в этом деле. Я его заставил. Лучшей кандидатуры у нас не было. Он провел годы в горячих точках – на Ближнем Востоке, в Лондондерри…

– Папа, – пробормотала она, отчаянно борясь с подступающими слезами.

Блэр злилась на отца, но не могла его обидеть: ведь это отец как-никак. Он хочет ей все объяснить? Что ж, посмотрим, как у него это получится. Но в любом случае она будет его любить, потому что он ее папа, хороший и добрый человек, посвятивший жизнь заботам о других людях.

– Папа, – повторила она уже спокойнее, – я не настроена говорить об этом здесь. – Она кивнула в сторону приветливых моряков и идущего к ним капитана.

Хантингтон сжал ей руку. Это его дочь! Он любит ее и гордится ее храбростью. После всего ужаса, который ей наверняка пришлось пережить за последние недели, она не хочет выказывать волнения перед посторонними.

Блэр заставляла себя улыбаться, хотя ее кожа еще хранила запах Крэга. За показным равнодушием пряталась раненая, истекающая кровью душа.

Однако до дома, до полного уединения, было еще очень далеко. Им предстояло добраться до Белиза, из Белиза – до Техаса, а уже из Техаса – до Вашингтона.

Да, черт возьми, нужно держать себя в руках.


Интерлюдия

Сидя в каюте, Крэг Тейлор слышал, как взревел мотор катера, а потом затих вдали. Воцарилась тишина. Его рука машинально потянулась к пачке сигарет. Он закурил и судорожно выдохнул дым.

Сегодня Блэр ожидало несколько сюрпризов, но самый жестокий преподнес ей он сам.

Никогда, даже в самых диких своих фантазиях, он не мог предположить, что Хантингтон отправится искать его вдоль побережья.

Что ж, по крайней мере теперь понятно, почему ему приказали похитить принцессу. Однако то, что вся операция имела под собой логические основания, не слишком утешало.

И потом, еще неизвестно, как отнесется к этому сама Блэр: поймет ли она, что ее похитили ради ее же блага. Если и поймет, то скорее всего не скоро. Она не из тех женщин, которые легко мирятся с положением обманутой жертвы.

Наверное, в конце концов она осознает и то, что он не мог нарушить молчание. Хантингтон объяснит ей, как опасно шутить с грифом «Секретно».

Да, он все объяснит и сам будет чист. Как же – ведь он ее отец. Блэр простит любимого папочку. «А меня?» – мысленно вопрошал Крэг, страдальчески морщась. Да, надо признать, он сам вырыл себе яму и попал в нее, хотя с самого начала знал, что все кончится именно этим. Но временами он так сильно хотел Блэр, что готов был во всем ей подыгрывать.

Конечно, он малость переусердствовал, напугав дочь Хантингтона долгим тюремным заключением, которое якобы ему грозило. Но он в самом деле очень дорожил каждым мигом общения с ней, наслаждался ее любовью и самоотверженным стремлением наставить его на путь истинный. Его понесло, и он не смог вовремя остановиться.

Щека Крэга еще горела после ее пощечины. Он прекрасно понимал, что она о нем думает.

Интересно, посвятит ли Хантингтон во все подробности случившегося свою дочь? Надо думать, нет. А впрочем, это не важно. Крэг любит Блэр, и если Хантингтон спросит его об этом, он ответит честно.

Крэг медленно поднялся по лестнице и снялся с якоря. Пора пустить лодку полным ходом, дав волю ее скоростному мотору. Теперь за ним никто не следит. Работа окончена. Ему хотелось поскорее отвести «Принцессу» в порт, вернуться в Вашингтон и заняться наконец своим делом – делом, которое он знал лучше всего: хождением по лезвию бритвы.

Но перед глазами упорно стояла его пленница, его принцесса. Он чувствовал ее запах, она была повсюду – невидимый призрак, сотканный из нежности, силы, гордости, преданности. Прелестный немеркнущий призрак, который не желал облегчить его одиночество и страдания.

Он завел мотор, и лодка стремительно понеслась по воде – как будто он надеялся обогнать ветер и те видения, которые роем кружились в голове. «Все кончено, Тейлор», – повторял он снова и снова, но не мог с этим смириться.

Крэг держался берега, ибо теперь его не пугали разрозненные поселения, мимо которых он проплывал. Его обдавало белой морской пеной, соленый ветер бил в лицо. Но, увы, это не избавляло его от воспоминаний. И от любви.

Его преследовал даже ее голос – он сплетался с ветром и будто звучал непрестанным шепотом, нежным и мелодичным: «Я люблю тебя, Крэг».

Он вдруг выключил мотор, и «Принцесса», прервав свой стремительный бег, медленно поплыла по легким волнам. Крэг громко расхохотался. Он смеялся над самим собой.

– Тебе остается только надеяться, что терпение и настойчивость принесут свои плоды, Тейлор, – проговорил он.

Стемнело. Если включить армейский скоростной двигатель, можно за несколько часов добраться до Белиза.

У него было время, чтобы передохнуть.

Бодрой пружинистой походкой подойдя к лестнице, он спустился в каюту и, порывшись в холодильнике, нашел пиво.

Откупорив бутылку, он приподнял ее, салютуя, и провозгласил:

– За тебя, Тейлор. За терпение и настойчивость.

Он повернулся к кровати и уставился на смятые простыни.

– И за тебя, принцесса! – прошептал он. – Ладно, давай начистоту: признаюсь, я слегка намутил, обманул тебя. А что еще мне оставалось? Подумай как следует, и сама все поймешь. Но учти, милая: мне доводилось бороться с самыми неукротимыми фанатиками нашего времени. Так неужели ты думаешь, что какая-то пощечина остановит бесстрашного Крэга Тейлора? И не мечтай, малышка!

Ей нужно время, чтобы остыть. Говорят, у рыжих огненный темперамент. Что ж, пожалуй, люди правы. Но Блэр – отнюдь не та избалованная дамочка, какую он ожидал увидеть в самом начале. Это разумная женщина. Она поймет все, что скажет ей Хантингтон.

Правда, никакие объяснения Хантингтона не дадут ответ на вопрос: зачем Крэг пугал ее тюремным заключением? Все это было придумано только ради того, чтобы заманить ее в постель.

Вот здесь он действительно виноват. Здесь ей придется его простить.

Но простила же она своего отца, причем безоговорочно, – потому что любила его.

«И меня она тоже любит», – подумал Крэг мрачно и одним глотком допил пиво.

В ту же ночь он доставил «Принцессу» в Белиз и скоро уже крепко спал в гостиничном номере с кондиционером в курортном приморском городке.

Постель была удобной, однако, проснувшись утром, Крэг пожалел, что он не в каюте убогой лодки. Ему не хватало тепла, которое могла дать только одна вспыльчивая девушка с рыжими волосами.


Два дня спустя Крэг размашисто шагал по вестибюлю к кабинету шефа. Он принял решение.

Лорна Паттерсон, давняя секретарша шефа, приветливо улыбнулась, заметив его приближение.

– Тейлор! – радостно воскликнула она. – Ты вернулся!

Но он уже проскочил мимо ее стола. Лорна была поражена. Одно из качеств, снискавших Крэгу любовь персонала и коллег, состояло в его умении чувствовать людей и находить к ним подход. Он никогда не проходил мимо Лорны, не отпустив комплимента по поводу нового платья или прически. Не прибегая к лживой лести, он умел дать ей почувствовать себя красивой, и за это она его любила.

Но сегодня Крэг был так поглощен своими мыслями, что, едва кивнув в ответ на ее «Он у себя», удостоил секретаршу лишь тенью своей обычной ободряющей улыбки.

Лорна услышала голос шефа:

– Тейлор! Я ждал тебя. У нас неприятности. Новая политика в…

– Подождите, – твердо оборвал его Крэг, – мне надо с вами поговорить. Я хочу, чтобы меня пере…

Тут дверь плотно затворилась, и больше Лорна ничего не услышала.

Через полчаса Крэг вышел из кабинета вместе с шефом. Вид у обоих был совсем не веселый.

– Сколько времени вы мне даете? – спросил Крэг.

– Неделю, – виновато ответил шеф.

Несколько секунд Крэг в упор разглядывал начальника.

– Но потом – все, – сказал он тихим, но твердым тоном, не терпящим возражений.

– Потом – все, – согласился шеф, явно расстроенный. Он открыл рот, как будто собирался что-то сказать, и снова закрыл. Это удивило Лорну, ибо шеф никогда не испытывал затруднений в словах, причем в девяти из десяти случаев ревел, как разъяренный бык. Она чуть было сама не потеряла дар речи, когда он открыл рот во второй раз и мягко произнес: – Спасибо, Крэг.

Лицо Крэга, обычно такое непроницаемое, отразило целую гамму чувств: напряжение, боль, сожаление, покорность и стойкость. Наконец он вымученно улыбнулся, но эта улыбка не коснулась его необыкновенных глаз.

– Ладно, шеф, согласен на ваш компромисс.

– Не волнуйся, Тейлор. Когда вернешься, все будет сделано. Я тебе гарантирую.

Шеф ушел к себе в кабинет, а Крэг на некоторое время погрузился в задумчивость. Наконец он заметил, что Лорна смотрит на него с сочувствием, хотя даже понятия не имеет о том, что у него стряслось.

Крэг улыбнулся – несколько рассеянно, но Лорне все равно стало приятно. Он присел на угол ее стола.

– Ну что, Лорна, как дела?

– Хорошо, – откликнулась секретарша, – все как обычно.

И она выложила ему последние новости отдела. Крэг все так же улыбался, но было видно, что он слушает ее просто из вежливости. Вот это мужчина, думала Лорна, крепкий, как кремень, и в то же время галантный. Не человек, а живая легенда. Пират, современный Робин Гуд, грешник, святой. Она не входила в число его любовниц, но была его верной подругой.

– Тейлор, – вдруг сказала она и замолчала в нерешительности. Он никогда не говорил с ней на личные темы, но у него был такой несчастный вид! – Я могу тебе чем-нибудь помочь? Если у тебя неприятности, я охотно тебя выслушаю.

Наконец-то его улыбка стала искренней. Он ласково взъерошил ей волосы.

– Спасибо, Лорна, но ты мне ничем не поможешь. – Поморщившись, Крэг встал и отошел от ее стола. В дверях он вдруг резко обернулся. – А впрочем, скажи мне, способны ли женщины идти на компромисс?

Лорна озадаченно сдвинула брови. Кто-кто, а Крэг имел возможность выбирать себе женщин по вкусу и менять их как перчатки. Его видели в обществе первых красавиц мира. Но, насколько она знала, он никогда не относился всерьез к этим романам. Чтобы у него вдруг возникли проблемы с женщиной? Такое даже трудно себе представить!

– Ну конечно, женщины идут на компромисс, когда это необходимо! – заверила она его.

– Да, я так и думал, – согласился Крэг, но, кажется, это не прибавило ему оптимизма. Он снова рассеянно улыбнулся и помахал рукой на прощание. – Хотя едва ли можно рассчитывать на компромисс с человеком, который хочет тебя придушить, – с удивлением услышала Лорна его тихое бормотание.

Через несколько минут Крэг стоял на улице и задумчиво смотрел на Капитолийский холм.

Сначала секретное задание, теперь компромисс…

«Да отпустите же меня, наконец! – мысленно возопил он. – Если я пойду на компромисс, потом может быть уже поздно».

Однако он не мог просто взять и уйти, хлопнув дверью. Его понятие чести не позволяло ему так поступить.

Крэг долго стоял, не замечая, что на дворе уже поздняя весна. А поздняя весна в Вашингтоне – чудесная пора. Утопали в цвету вишни, голубело прозрачное небо, в прохладном воздухе разливалась приятная свежесть.

Одна неделя…

А потом он добьется ее прощения и предложит ей компромисс.

Но она никогда на него не пойдет. Ему не забыть того срыва, который был у нее, когда она нашла пистолет. Она скорее согласится проводить его в тюрьму, чем на опасное задание.

Его руки сами собой сжались в кулаки. Она будет его – во что бы то ни стало!

Чтобы вернуть эту женщину, он должен заставить ее понять, что она принадлежит ему, и придется сделать это еще до отъезда. Да, но как? Если он явится в дом Хантингтона, она даст ему пощечину. Впрочем, есть один шанс: вечеринка у Меррилов. Она наверняка там будет.

Он применит все известные ему хитрости, лишь бы убедить ее, что она его – и душой, и телом.

Это будет дипломатическая война, которую он обязательно выиграет, пусть и не слишком дипломатическими средствами.

Глава 12

– И все-таки я не понимаю, – мрачно сказала Блэр.

Она наконец была дома вместе с отцом, в его вашингтонском коттедже, и смотрела в окно на Капитолийский холм, стискивая в пальцах длинную ножку бокала с мартини.

– Ты знал, что бригаде помощи голодающим грозит опасность, и никого не предупредил, потому что сведения о нападении были секретными? – ошеломленно спросила она.

– Блэр… – Эндрю Хантингтон сделал долгий глоток из своего бокала и прошелся вдоль окна. – Мы внедрили к повстанцам своего человека. У него было очень сложное задание – войти к ним в доверие. Мы не могли разгласить то, что он нам сообщил. Если бы произошла утечка информации, они бы немедленно его схватили. На кону стояла его жизнь…

– А как же бригада помощи голодающим? – перебила Блэр. – Ты хотел, чтобы их убили?

Нет, она не верила, что ее отец мог принести в жертву невинных людей, которые к тому же занимались гуманным делом!

Хантингтон поморщился, услышав тон дочери.

– Ты не понимаешь, – мягко сказал он, – остальным членам бригады ничего не грозило. В опасности была только ты. Повстанцы хотели похитить тебя ради выкупа, чтобы добыть деньги на боевые операции, оружие, амуницию и продовольствие. Бригада помощи голодающим их совершенно не интересовала. А просто взять и вызвать тебя домой я не мог: тебе не дали бы и на два шага отойти от лагеря. Все могло кончиться трагически. Но даже если бы каким-то чудом тебе удалось избежать плена и благополучно улететь, то они могли запытать до смерти нашего агента и устроить кровавую резню среди мирного населения или в той же бригаде помощи голодающим, о которой ты так печешься.

– Но можно же было все мне рассказать – я бы поняла! – мягко возразила Блэр.

– Поняла бы? – Сухо улыбнувшись, Хантингтон покачал головой. – При малейшем намеке на опасность ты решила бы, что я, твой отец, затеял все это только ради того, чтобы тебя спасти. И потом, я знаю тебя. Ты бы ни за что не бросила своих друзей. – Он взмахнул рукой, пресекая ее возражения. – Но твоим друзьям ничего не угрожало. Как только ты исчезла, про них тут же забыли. Повстанцам нужны деньги, им нет смысла нападать без выгоды. Вот почему мы решили инсценировать похищение: надо было сделать вид, будто тебя выкрала другая террористическая группировка.

– Хорошо, папа. – Блэр вздохнула. – Теперь я понимаю, почему вся эта операция была засекречена: случись утечка информации, вашего человека могли убить. Я понимаю, что, организовав это псевдопохищение, вы хотели предотвратить настоящую трагедию. Я понимаю, почему ты послал… Тейлора. – Она с отвращением произнесла имя. – Он должен был следить за мной, а в самый критический момент забрать меня из лагеря. Но зачем нужна была эта комедия в лодке? Почему бы ему сразу не сказать мне всю правду, как только мы вышли из лагеря?

– Тейлор не мог ничего тебе сказать, потому что и сам ничего не знал, – медленно произнес Хантингтон. – Он подчинялся непосредственно мне, а я приказал ему молчать о том, что он выполняет правительственное задание.

– Но почему?! – воскликнула Блэр.

– По нескольким причинам, – сказал Хантингтон, потирая висок и взвешивая свой ответ. – Послушай, Блэр, не я устроил весь этот спектакль. Мне приказывали сверху, и не важно, что я сам, как отец, думал и чувствовал по этому поводу: мне приходилось действовать сообразно обстоятельствам. Крэг не мог тебе ничего сказать, потому что… – Его голос слегка дрогнул. – Потому что ты была еще в опасности. Угроза рассеялась лишь в тот день, когда мы встретились в море. Вот почему ты плыла на «Принцессе». Она выглядит полной развалюхой, на самом же деле это одно из наших боевых судов. Мы не могли послать за тобой самолет или вертолет: это привлекло бы внимание. Надо было вывезти тебя без спешки и очень осторожно. Мы знали, что Белиз – ближайший безопасный порт.

Грустно улыбнувшись, Блэр покачала головой.

– Папа, я ничего не говорю про затраченное время. Когда мы вышли в море, я поняла, что мы плывем вдоль берега, хотя и не знала, где именно. Мне странно другое: зачем надо было держать меня в неведении после того, как мы выбрались из лагеря? Почему Тейлор сразу не сказал мне, что работает на тебя и хочет только одного: привезти меня к тебе?

Хантингтон так долго молчал, что Блэр уже хотела повторить свой вопрос, но тут вдруг увидела, что лицо его искажено страданием, а руки дрожат.

– Папа, – встревоженно спросила она, подходя ближе, – что с тобой?

– Ничего, – пробормотал он, отмахнувшись, и заговорил дребезжащим голосом: – Я уже сказал тебе, Блэр: я не мог делать никаких скидок на то, что ты моя дочь. Мои приказы были засекречены. В случае провала ты попала бы в плен к повстанцам и могла им что-нибудь сказать. Это надо было исключить.

– Но я ничего бы им не сказала… – начала Блэр и осеклась, увидев, как поморщился отец. По спине ее побежали мурашки. Она все поняла прежде, чем он заговорил.

– Послушай, Блэр, обычно эту фразу говорят в шутку, но это вовсе не шутка: есть много способов развязать язык. В плену ты бы в конце концов рассказала все, что знала. Так что лучше тебе было не знать ничего, дабы не подвергать опасности бригаду помощи голодающим, нашего агента и мирных местных жителей.

В течение путешествия Блэр иногда испытывала страх, но только сейчас ее сердце сковал панический ужас: она вдруг отчетливо представила себе, что могло с ней случиться в плену у настоящего террориста-фанатика.

– А Тейлор? – спросила она. – Если бы схватили меня, то и его тоже.

– Тейлор никогда бы не раскололся, – мягко объяснил отец.

– Ой, перестань, папа! Только не надо кормить меня сказками про Джеймса Бонда.

– Тейлор ни за что не выдаст секретную информацию, – повторил Хантингтон тихо, но уверенно, стараясь не встречаться взглядом с дочерью.

Блэр поджала губы. В дальнейших объяснениях она не нуждалась. Все и так было ясно. В среде Крэга некоторые вещи принимались безоговорочно. Если на кону стояла жизнь другого человека, ты должен был жертвовать своей.

Залпом допив остатки мартини, она подошла к симпатичному маленькому бару, стоявшему рядом с серым замшевым диваном, и снова наполнила опустевший бокал. Но вино не избавляло от странной мучительной боли, от которой сжималось ее сердце.

– Нам пришлось держать операцию в секрете до тех пор, пока не обезвредили всех повстанцев-террористов, что случилось за день до нашей с тобой встречи. По нашему уговору Крэг должен был привезти тебя в укромную гавань Белиза, но, узнав о разгроме повстанцев, я не мог усидеть на месте: мне не терпелось тебя увидеть. – Хантингтон расхаживал у окна, пока Блэр молча обдумывала его слова. – Наш агент вывел повстанцев прямо на регулярные войска, когда они пытались совершить очередной диверсионный акт. Основной костяк разбит, а значит, скоро сдадутся в плен и мелкие, рассредоточенные террористические группы.

Блэр по-прежнему молчала, и Хантингтон, не выдержав, присел рядом с дочерью на диван, взял за руку и заглянул ей в глаза.

– Блэр, я всегда старался, чтобы моя работа тебе не навредила. Мне очень жаль, что так вышло.

– Ох, папа! – пробормотала Блэр, выходя из задумчивого оцепенения и видя его напряженное, несчастное лицо. Расплескивая вино из своего бокала, она обхватила его за шею и прижалась к нему. – Все хорошо, папа, все уже кончилось. – Она вдруг замерла. – Ведь они охотились за тобой, папа? Ты был их главной мишенью, а я всего лишь средством.

Хантингтон пожал плечами.

– Все кончилось, Блэр, – повторил он за ней, отстраняясь, и улыбнулся. – Знаешь, милая, если бы все зависело только от меня, я и тогда бы велел Тейлору держать тебя в неведении, чтобы ты ни о чем не догадалась и не стала рваться ко мне. Если бы ты знала, что Крэг не причинит тебе серьезного вреда, то свела бы его с ума бесконечными попытками побега.

– Папа! – укоризненно воскликнула Блэр. – Неужели ты мне совсем не доверяешь?

Хантингтон снова пожал плечами.

– Впрочем, это не важно. Не я снабжаю задания грифом «Секретно».

– И ты не можешь нарушить секретность даже ради меня? – мягко спросила Блэр.

Хантингтон долго думал над ответом, но, отвечая, прямо смотрел в глаза дочери.

– Нет, Блэр. – Он вздохнул, и она увидела, как сильно он устал, сколько страха и тревог пришлось ему пережить из-за нее. – Я служу своей стране, – произнес он без пафоса, но с достоинством, – и хотя надо признать, что моральные принципы некоторых людей бывают весьма расплывчатыми, в своих я никогда не путаюсь. Ты мой единственный ребенок, Блэр, и я с радостью отдам за тебя жизнь. Не смотри на меня так. То же самое скажет любой отец. Я все еще надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь в этом убедиться, но приказы правительства для меня закон.

Блэр коснулась его щеки. Глаза ее светились нежностью и гордостью.

– Понимаю, папа, и люблю тебя за это!

– То, что случилось, было неизбежным, – тихо сказал он, – но я сделал все от меня зависящее, чтобы свести риск к минимуму. Я затребовал Тейлора, потому что много лет наблюдал за ним и знал, что он лучше всех подходит для этого задания.

Блэр опустила глаза, встала с дивана и, по недавнему примеру отца, принялась расхаживать взад-вперед перед большим окном.

– Тейлор… – произнесла она задумчиво. – Да, Тейлор. Что ж, каковы бы ни были обстоятельства, ты мог не волноваться, что я сбегу от этого человека. По-моему, от него не сбежит даже танк Шермана.

– Скажи, Блэр, – неуверенно спросил Хантингтон, – он не обидел тебя?

«Ах, папа, – промелькнула у нее мысль, – ты даже не представляешь, как сильно он меня обидел!»

– Нет, – успокоила она его и добавила, поморщившись: – Можно сказать, что нет. – Удар в челюсть теперь казался сущим пустяком. – Но иногда мне было страшновато. Ох, папа, – раздраженно проговорила Блэр, – скажи, что вообще мы делаем в Центральной Америке? Хотя нет, не надо ничего говорить! – Она протестующе подняла руку. – Не желаю больше слышать это слово – «секретно»!

Хантингтон нахмурился и пристально посмотрел на дочь. Она старалась казаться беззаботной, чтобы не волновать его, но в глубине ее изумрудных глаз таились гнев и раздражение. Блэр восприняла его объяснения именно так, как он и ожидал: сухо, но с пониманием. Она осознала всю сложность ситуации и легко вошла в его положение: ведь ему приходилось заботиться не только о ее жизни, но и о жизнях других людей.

Теперь все позади. Она дома, в безопасности.

Он поцеловал ее в щеку.

– Я вовсе не собираюсь говорить «секретно». Твой вопрос – это тема для целой дискуссии. Я могу лишь сказать, что служу в государственном департаменте почти сорок лет и за это время нередко видел, как люди совершали ошибки. Часто бывало, что я не соглашался с политикой правительства. Но по роду своей службы я подчиняюсь людям, которые избраны большинством народа. Таковы правила игры. – Он замолчал и смущенно взглянул на дочь. – Так ты простила меня?

Блэр поцеловала отца в щеку.

– Мне не за что тебя прощать, папа. Я благодарна тебе за то, что жива, за то, что я здесь, с тобой.

Блэр вдруг почувствовала внезапный укол в сердце. Да, она благодарна отцу и рада быть рядом с ним. Но как же ей одиноко! С тех пор как она впервые увидела Крэга, не прошло и двух месяцев, а он стал центром ее жизни – ив любви, и в страсти, и в ненависти, и в ярости. Все последнее время, ложась спать, она знала, что скоро придет он и пристроится рядом. Теперь этого не будет.

Даже когда она потребовала, чтобы Крэг к ней не прикасался, он все равно был близко, в ее постели. Она спала до смешного крепко и к утру обязательно оказывалась в его крепких, надежных объятиях.

«Этот человек тебя одурачил», – напомнила она себе. Как будто прочитав мысли дочери, Хантингтон тихо сказал:

– Ты должна простить и Тейлора, Блэр. Ведь он не хотел участвовать в этом деле. Он был в ярости, когда мы послали его на это задание. Ему казалось, что его отправляют нянчиться с малым ребенком.

Превосходно, мстительно подумала Блэр. Значит, Тейлор не хотел иметь с ней дела? Ну что ж, ему удалось с ней поквитаться. Она пала жертвой его нелепого вранья и теперь, оглядываясь назад, особенно остро чувствовала свое унижение. О Боже, какой же она была дурой! Дурой и осталась, потому что даже сейчас все так же хотела его и любила.

Нет, твердо сказала она себе. Это хорошо, что он считал ее всего лишь «принцессой» – спесивой и взбалмошной. Он не любил ее, и слава Богу, потому что ей больше не выдержать мысли о том, что любимый человек постоянно подвергает себя опасности. Надо забыть Крэга, иначе опять придется жить в каждодневном, выматывающем душу страхе.

Тут Блэр заметила, что отец смотрит на нее с участливым интересом. Не желая, чтобы он читал ее мысли, она презрительно бросила:

– Интересно, какого рода дипломатией занимается Крэг Тейлор? Неужели среди дипломатов не осталось степенных, воспитанных людей?

Хантингтон слушал вопросы дочери с ощущением, что за ними кроется нечто большее. Она была умной женщиной и не стала бы обижаться на человека только за то, что тот выполнял свой долг. Он отвечал медленно, нерешительно, потому что, во-первых, в голове его уже зрела догадка, а во-вторых, ему было очень трудно объяснить, в чем, собственно, состояла суть работы Крэга Тейлора.

– Тейлор… э… он дипломат, который специализируется на сложных ситуациях.

– Ты хочешь сказать, опасных?

Хантингтон пожал плечами.

– Он хороший человек, – мягко добавил он.

«Кто бы спорил», – язвительно подумала Блэр.

– Да, – проговорила она, и в тоне предательски прорвалась затаенная боль. Она вымученно улыбнулась и протянула отцу пустой бокал. – Налей мне еще, пожалуйста, папа. Думаю, мне позволительно слегка захмелеть.

Захмелеть? Нет, ей хотелось напиться до одури, чтобы хоть на несколько часов забыть о случившемся, не думать о Крэге и избавиться от мучительного томления в крови.

– Конечно, милая, – согласился Хантингтон, стремительно встал с дивана и наполнил оба бокала, не забыв положить ей маслину. Подав дочери бокал, он открыл свой ониксовый портсигар, взял одну сигарету себе, а другую предложил ей.

– Нет, спасибо, папа, – сказала она и сухо добавила: – Разве ты не заметил? Я бросила курить.

Хантингтон удивленно приподнял брови. Блэр курила мало, но все ее предыдущие попытки бросить оканчивались ничем.

– Правда? Как же тебе это удалось?

Его дочь пожала плечами и слегка усмехнулась.

– Наверное, я просто собрала волю в кулак. – Она вдруг широко зевнула и виновато взглянула на отца. – Пожалуй, возьму это с собой наверх, – сказала она, кивнув на свой бокал, – подольше посижу в горячей ванне, а потом лягу спать. Трудно привыкнуть к смене часовых поясов.

Она вновь обняла отца и улыбнулась ему тепло и нежно.

– Спокойной ночи. – Блэр направилась к лестнице, ведущей на второй этаж – туда, где, по распоряжению отца, для нее всегда были готовы ванная комната и спальня.

– Блэр! – тихо окликнул Хантингтон, и она остановилась на полпути.

– Да, папа?

– Пожалуйста, не держи зла на Тейлора. Он действительно хороший человек.

Губы ее тронула слабая улыбка.

– Едва ли его волнует, держу я на него зло или нет. Мы с ним вряд ли когда-нибудь увидимся вновь. Но ты прав, папа, он хороший человек. Просто потрясающий. В следующий раз, если тебе опять понадобится кого-нибудь похитить, посылай только его. Ему бы надо дать прозвище Тейлор-варвар.

Хантингтон сдержал усмешку.

– Он вел себя как тиран? – спросил он, заранее зная ответ. – И все же прости его. Как я говорил, он не хотел участвовать в этом деле.

Конечно, не хотел, с горечью подумала Блэр. Бедняга Тейлор! Человек-боец, любящий риск и опасности, а его послали нянчиться с благочестивой богатенькой вдовой. Нет, с маленькой избалованной принцессой, выражаясь его же словами. Хотя, надо признать, она сама впорхнула в его объятия и тем самым неплохо его развлекла. Что ж, этот человек сполна выместил на ней свое негодование!

Он повел ее по пути наслаждения, и она безропотно пошла, не выказав ни малейшего сопротивления.

Но самое страшное, что даже сейчас, войди он в эту комнату с притворными словами любви на устах, она бы не помня себя бросилась ему на шею… Нет. Она не желает иметь никаких дел с этим лживым искателем приключений!

Надо лечь спать, чтобы перестать думать, не дать сердцу разорваться от гнева, страха, облегчения и потребности, которая сильнее всех остальных эмоций, – потребности любить.

Хантингтон внимательно смотрел на дочь, пытаясь понять, в чем дело. Он опустил глаза, пряча свое радостное открытие, поскольку увидел ответ в ее страдающем лице. Впервые после смерти мужа Блэр испытывала какие-то чувства к мужчине, иначе бы не стала так себя вести. До этого со всеми своими приятелями и спутниками на вечеринках она была вежлива, но отчужденна. Никто из них не трогал ее сердца.

– Блэр?

– Прости, папа, я задумалась. Что?

– Пожалуйста, не сердись.

– Я не сержусь, папа.

– Не сердись на Тейлора. Мне кажется, он впервые получил задание, которое оказалось ему не по зубам.

– Ну и что? – спросила Блэр, пытаясь скрыть раздражение. – Наверняка он скоро улетит еще куда-нибудь.

– Он не только летает на задания, но и проводит много времени в Вашингтоне.

– Зато я не собираюсь оставаться здесь надолго.

– Что это значит? – резко спросил Хантингтон, поморщившись. Он никак не мог привыкнуть к мысли о том, что его дочь уже взрослая.

– Папа, – твердо заявила она, встретив улыбкой знакомый властный тон. А какому отцу легко поверить, что его ребенок уже не маленький? – Я должна отработать еще три месяца в бригаде помощи голодающим и не хочу бросать начатое.

Хантингтон сдвинул брови.

– Блэр, мы еще не совсем уладили ситуацию. Пройдет несколько недель, прежде чем…

– Да погоди ты! – засмеялась Блэр. – Я же не собираюсь возвращаться туда завтра. – Глаза ее озорно блеснули. – Сначала я побуду с тобой – допустим, те же три месяца. Ну как, согласен?

Хантингтон невесело усмехнулся:

– Что ж, пожалуй, это справедливо.

Она изменилась, подумал он не без грусти. Где-то там, в джунглях, а может, в лодке, что-то произошло с его дочерью. Блэр всегда была самостоятельной, но теперь в ней появилась уверенность, надолго пропавшая после смерти Рэя Тейла.

– На этой неделе будет день рождения Джорджа Меррила, ты его знаешь. Твоему старику нужна спутница. Может, ублажишь беднягу и пойдешь со мной?

– Ублажить? – Блэр ласково улыбнулась. – Конечно, я пойду с тобой. На этой вечеринке у меня будет самый завидный кавалер.

Хантингтон смотрел на дочь с невинной улыбкой. Он опять манипулирует ее жизнью, ну и что? Ведь он ее отец, а годы не делают его моложе. Если не подстегнуть события, то можно и не дожить до появления внуков.

С возрастом он научился разбираться в людях и теперь не сомневался, что правильно читает между строк.

Блэр опять стала подниматься по лестнице, не заметив хитрой усмешки отца, но вдруг остановилась.

– Папа! А как же бригада? Мои друзья, наверное, ужасно волнуются. У тебя нет никаких каналов, по которым я могла бы с ними быстро связаться? Я…

– Они не волнуются, – перебил ее отец, – им известно почти столько же, сколько тебе.

– В самом деле? Ах, ну конечно. Брэд Ширер – тоже дипломат, верно? – Как же она сразу не догадалась! Бригада помощи голодающим могла бы считать себя невероятно везучей, если бы за год в ее ряды вступил хотя бы один такой «бычок», как называла Кейт Крэга и Брэда. А тут сразу двое за месяц! Воистину надо быть слепой, чтобы не понять, что дело нечисто.

– Нет, – ровным тоном сообщил Эндрю Хантингтон, – Брэд – не дипломат.

– Не дипломат?

– Нет. Брэд Ширер – военный разведчик.

– Ах, понятно! – насмешливо сказала Блэр. – Всего лишь военный разведчик.

Она допила третий бокал мартини и отправилась принимать горячую ванну.

Эндрю Хантингтон, сев перед окном, лениво закинул ноги на кофейный столик и радостно вздохнул. Он должен был рассердиться – ведь отцу положено сердиться, узнав о том, что его дочь скомпрометирована. Но он ничуть не сердился, а напротив, чувствовал, что расплывается в улыбке, как чеширский кот. Оказывается, из плохой ситуации иногда можно извлечь что-то хорошее. Жаль только, что это случается не часто…

Блэр была занята целыми днями – встречалась со старыми вашингтонскими друзьями, бродила по паркам и магазинам. Она так распределила свое время, чтобы как можно чаще бывать с отцом.

Она старалась заполнить каждую минуту и только в пятницу утром, в день вечеринки у Меррилов, заставила себя остановиться и задуматься. В конце концов она призналась себе, что ее сумасшедший график имел одну цель – притупить жуткое чувство одиночества.

Ей очень хотелось возненавидеть Крэга. Он сделал из нее полную дуру. То, что он изображал террориста, само по себе отвратительно, но ложь насчет тюремного заключения – это уже удар ниже пояса. Причем он знал, что она его любит, она сама призналась ему в любви. Боже, как же горько теперь об этом вспоминать!

Распоряжения, приказы… Он был послан к ней по приказу. По приказу же с ней подружился, приглядывал за ней, а потом забрал из лагеря и держал в плену.

Тейлор не просто неукоснительно выполнил все приказы, но и весьма изобретательно их дополнил. Хотя почему бы и нет? Почему бы мужчине не утолить свое сексуальное желание с женщиной, которая охотно ложится к нему в постель?

Блэр покраснела от стыда, сердце ее заныло. Она так сильно полюбила этого человека, что готова была вынести все, даже самое долгое ожидание. Но их отношения – сплошной обман. Крэг Тейлор не испытывал к ней никаких чувств. Он исполнял приказы, и только.

Она в сотый раз пообещала себе, что сделает все, чтобы больше никогда с ним не видеться. Но теперь даже в толпе ее душило одиночество, которого она не чувствовала в плену, на лодке, когда была в обществе одного-единственного человека.

Блэр любила этого человека, вот в чем дело. Кем бы он ни был – другом, любовником, незнакомцем, предателем, – она все равно его любила. Но ей нужно как-то перебороть свою любовь. Мистер Крэг Тейлор, отделавшись от обязанностей няньки и вернувшись к любимой работе, наверняка уже уехал на очередное задание.

А она больше не хочет ежесекундно тревожиться за дорогого человека. Крэг Тейлор ходит по лезвию ножа, таков его выбор. Она потеряла Рэя и после этой чудовищной трагедии уже никогда не сможет любить мужчину, который каждый день подвергает себя смертельной опасности.

– А какое, собственно, это имеет значение? – раздраженно спросила она себя. – Он вволю позабавился со мной и уехал играть в шпионов в другое место.

Крэг навсегда ушел из ее жизни, и это к лучшему, с горечью сознавала Блэр. Мысли об одиночестве заставили ее лучше понять отца. Она всей душой ему сочувствовала. Он проводил свои дни в заботах о благе государства, но если говорить о личной жизни, то у него никого не было, кроме нее.

Она так его любит! Он очень добрый человек, благородный и преданный. Как Крэг.

«Все, прекрати! Выброси Крэга из головы! Думай о папе», – приказала она себе. Сегодня вечером они идут к Меррилам, и она сделает все возможное, чтобы порадовать отца. Он должен ею гордиться.

Приняв это решение, Блэр провела целый день дома, вкушая все прелести цивилизации, которыми до сих пор пренебрегала. Она сделала маникюр и педикюр, уложила волосы и даже испробовала новую грязевую маску для лица.

– Ну, это я могла бы сделать и в джунглях! – Она усмехнулась, глядя на свое смешное отражение в зеркале.

Интересно, назвал бы ее Крэг «маленькой принцессой», если бы увидел в таком виде?

Сердито дернув плечом, Блэр смыла маску и начала одеваться на вечеринку. Она выбрала длинное, до пола, зеленое бархатное платье с узкими рукавами, открытым лифом и пышной юбкой. Это платье очень нравилось отцу. Оно и впрямь шло ей больше других. Зеленый цвет красиво оттенял волосы и подчеркивал глаза.

После долгого пребывания в джунглях и на лодке ей странно было видеть себя в нарядном платье, словно ее настоящая жизнь была там, в джунглях, а это платье – лишь театральный костюм.

Блэр собрала волосы в свободный пучок на макушке и скрепила маленькой тиарой, доставшейся ей от матери. Когда туалет был закончен, она едва узнала себя.

– Ну вот, Тейлор, – сообщила она зеркалу, – теперь я настоящая принцесса.

Насмешливо фыркнув, она крепко зажмурилась, чтобы не видеть своего отражения. «Ты становишься ехидной, Блэр, – мысленно укорила она себя. – Ты же знаешь, что никакая ты не принцесса, а самостоятельная и ответственная женщина…»

Самое ценное – уметь находить счастье в себе самой.

«Нет! – протестовало ее сердце. – Гораздо ценнее делить свои чувства и мечты с близким человеком».

Она открыла глаза и невидящим взглядом уставилась в зеркало, потом изобразила на губах веселую улыбку и спустилась к отцу.

На приеме собрался весь цвет столичного общества. Огромный танцзал «Хилтона» сверкал люстрами, хрустальной посудой, изящными вазами с экзотическими цветами и, конечно, нарядной публикой.

Это была разношерстная толпа. Меррил прожил в Вашингтоне столько же, сколько и ее отец, поэтому среди его гостей были политики всех рангов и мастей: сенаторы, конгрессмены, члены правительства, ожидали даже президента, а это означало армию дополнительной охраны.

Блэр узнала в толпе немало старых политиков и госслужащих, таких же, как ее отец. Но мелькали и новые лица. Ее не было в стране почти два года, за это время по воле и прихоти избирателей сменились многие чиновники.

Несмотря на неважное настроение, Блэр очень старалась быть веселой – ради отца. Опершись на его руку и ослепительно улыбаясь, она приветствовала знакомых и знакомилась с новыми людьми. Хозяин вечера, Джордж Меррил, был погрузней ее отца, но вид имел такой же благородный. Девушка обняла его, поцеловала и от души пожелала ему еще много радостных дней рождения. Ответив ей поцелуем, Меррил внимательно оглядел Блэр, и тут только до нее дошло, что этот человек всю жизнь занимался секретными делами. Он знал, что она совсем недавно вернулась из опасного странствия…

Шеф! Это слово всплыло в ее сознании, и Блэр чуть не вскрикнула, запоздало раскаявшись в собственной глупости. Меррила всегда называли «шефом», и, похоже, именно его имел в виду Крэг, говоря о каком-то таинственном «шефе».

Ну конечно! Как же она сразу не догадалась? Меррил – начальник Крэга. А поскольку, по словам ее отца, Крэг – правая рука Меррила, то вполне логично увидеть его на этой вечеринке – если, конечно, он еще не уехал из страны.

Нет, он не уехал.

Она не знала, каким образом ощутила его присутствие: может, услышала голос – низкий, спокойный и уверенный, а может, уловила запах – неповторимый, навеки оставшийся в ее подсознании и вызвавший к жизни череду воспоминаний.

А может, это было какое-то шестое чувство. Или все сразу. Но она вдруг совершенно точно поняла, что Крэг где-то рядом.

– Крэг! Я рад, что ты пришел, мой мальчик! – радостно воскликнул Джордж Меррил.

Крэг, который беседовал с симпатичной блондинкой, извинился перед собеседницей и подошел к ним. Он обращался к своему шефу, но смотрел на Блэр. В знакомых желтых глазах плясали насмешливые искорки, не вязавшиеся с его серьезным лицом.

– Как я мог пропустить такое событие, сэр? – вежливо спросил Крэг, пожимая руку начальнику и кивая Эндрю Хантингтону. – Добрый вечер, сэр.

– Добрый вечер, Тейлор, – живо отозвался Хантингтон, протягивая руку.

– Добрый вечер, Блэр… – произнес Крэг и, не успела она опомниться, галантно поднес ее руку к своим губам, явив великолепный пример светской учтивости.

– Мистер Тейлор, – холодно отозвалась она, с трудом сдерживая дрожь в голосе и стараясь придать своему ответу такую же спокойную и легкую учтивость.

Это было совсем не просто, ибо рядом с этим мужчиной она не могла даже ровно дышать, а кожа на руке, которую он поцеловал, горела, точно до нее дотронулись раскаленным железом.

– Рад вас видеть, – сказал Крэг, не выпуская ее руки. Даже для проформы Блэр не могла ответить ему тем же самым. Эта встреча не была для нее радостной, а если и была, то радость смешивалась с невыразимой мукой. Она изобразила холодную улыбку, явившуюся исключительно результатом работы лицевых мышц.

– Не ожидала вас увидеть, мистер Тейлор, – сказала Блэр. – Я думала, вы уехали на очередное дипломатическое задание.

Что это: в его глазах промелькнула боль? Нет, наверное, показалось. Он с усмешкой взглянул на шефа.

– Мое последнее задание было очень опасным, и сейчас мне надо немного расслабиться.

Блэр раздраженно поморщилась, но сумела остаться спокойной и сделала вид, что не заметила веселых взглядов, которыми обменялись ее отец и Меррил.

Она решила, что пора отделиться от этого кружка, подойти к другому и включиться в нейтральный разговор, который не касался Крэга.

– Простите… – начала Блэр.

– Простите нас, – перебил Крэг, уверенно обняв ее за талию, – я слышу звуки вальса и хочу на время увести вашу даму, мистер Хантингтон, если вы, конечно, позволите.

– Идите, идите, – милостиво отпустил их Эндрю Хантингтон. – В компании с шефом я могу весь вечер вспоминать старые, или, лучше сказать, древние времена.

– Папа… – возразила Блэр, бросив на него умоляющий взгляд, который он предпочел не заметить.

Больше она ничего не успела сказать. Крэг повел, вернее, потащил ее к танцплощадке, и ей ничего не оставалось, как только идти за ним. Даже если бы она упала на пол, он бы наверняка поднял ее, с присущей ему вежливостью извинился перед окружающими и спокойно продолжил свой путь.

– Ты невероятный наглец! – прошипела Блэр, когда он закружил ее по залу. – Неужели трудно было догадаться, что я не желаю больше тебя видеть и говорить с тобой?

«Какая же я лгунья!» – подумала она, стискивая зубы и зажмуриваясь, когда ее щека задела плотную ткань его смокинга. Он уже подчинил себе ее чувства, околдовал своими прикосновениями, и Блэр отдалась во власть его сильных рук, которые уверенно и властно вели ее в старинном вальсе.

Сегодня Крэг был другим. В джунглях, в потрепанном рабочем костюме, он казался грубоватым, но привлекательным. Изысканный смокинг придал ему блеск. Сшитый на заказ, он облегал его стройную мускулистую фигуру, подчеркивая широкие плечи и узкие бедра. Он, безусловно, вселял трепет в сердца всех присутствовавших здесь женщин. Его очевидную мужественность не скрыл бы ни один наряд, и даже изысканная кремовая рубашка отнюдь не умаляла бесшабашной удали этого искателя приключений.

Задумавшись о наряде Крэга, Блэр чуть было не прослушала, что он ей говорил.

– Что верно, то верно: наглости мне не занимать, – мягко сказал он и обхватил ее талию, так что она вынуждена была поднять глаза и встретиться с его взглядом.

В золотисто-желтых глазах сверкали усмешка и решимость. Блэр судорожно сжала его плечо.

– Я хочу с тобой поговорить, – твердо заявил он.

– Нам не о чем говорить! – моментально возразила она. Голос ее чуть дрогнул, потому что на самом-то деле ей так много нужно было сказать ему, но она еще была сердита и растеряна, а потому боялась, что из этого разговора не выйдет ничего хорошего. Блэр знала, что Крэг к ней равнодушен. Он просто выполнял приказы. А если допустить – всего на минуту! – что он ее все-таки любит, то это не сулит ничего, кроме страданий. Крэг мрачно улыбнулся.

– Плохо дело, принцесса, – сказал он, пожав плечами, – потому что тебе придется со мной поговорить независимо от того, хочешь ты этого или нет.

Он, все так же кружа Блэр в танце, вывел ее на террасу.

Крэг тянул се за собой до тех пор, пока не нашел уединенную скамью. Тут он силой усадил девушку, отпустил ее локоть и сунул руки в карманы, но перекрыл путь к отступлению, поставив перед ней согнутую в колене ногу и нависнув всем телом над скамьей.

Блэр была в ярости.

– Ладно, Тейлор, – прошипела она, разумно рассудив, что ее шансы на спасение равны нулю. – Ты хотел поговорить? Говори.

– Чудесная вечеринка, не правда ли? – протянул он, насмешливо вскинув бровь.

– Да, – огрызнулась она. – Это все? Я могу идти?

– Нет, не все, – возразил он, и насмешка в его глазах сменилась бушующим огнем. – Ты говорила, что любишь меня, Блэр. – Он мрачно усмехнулся. – И даже обещала ждать меня из тюрьмы. Что же случилось? Ты хотела исправить террориста, а государственного служащего, значит, любить не можешь? В чем дело? Тебе не удалось поиграть в филантропию? Ты не можешь жить без самоотречения?

– Что?! – воскликнула Блэр, ошеломленная этим выпадом.

Она начала подниматься, но он опустил руку ей на плечо. Она стряхнула ее, снова села, вся кипя от злости, и разразилась потоком слов:

– Ты ненормальный, Тейлор. Я ничего не имею против твоей работы. Можешь играть в Джеймса Бонда, сколько влезет, пока тебя не убьют. Я даже пришлю цветы на твои похороны. Но твоя персона не стоит особого внимания. Мне известно, кто ты такой – послушный исполнитель чужих приказов. Я презираю тебя, Тейлор! Ты сделал из меня дуру, использовал меня, обманул…

– Нет, постой! – взревел Крэг, упершись локтем в колено и вплотную приблизив к ней свое суровое лицо. – Я не мог сказать тебе правду, Блэр, и ты это прекрасно знаешь, черт возьми!

– Потому что ты – жалкий исполнитель! – Она не была уверена в разумности собственных доводов, но ее сердце разрывалось от самых противоречивых чувств и она страшилась даже думать о том, что у них могут возникнуть серьезные отношения. – Ладно, ты работал на моего отца, но ты все-таки мог успокоить меня, намекнуть на то, кто ты есть на самом деле. Вместо этого ты водил меня за нос. Я вела себя как идиотка, а ты смотрел и забавлялся.

– Я вовсе не забавлялся, Блэр, я…

– Выполнял приказы! – крикнула она. Она чувствовала себя заведенной, как механизм сломанных часов, которые не остановятся до тех пор, пока не раскрутится пружина. – А тебе никогда не приходило в голову, что эти приказы могут быть неправильными? Или ты настолько привык действовать по указке свыше, что уже не имеешь собственного мнения?

– Да! – взорвался Крэг. – Да, миссис Тейл, иногда я бываю не согласен с директивами начальства. И вы правы, миссис Тейл, я работаю на правительство, а мои начальники иногда допускают ошибки. Эта система несовершенна. Но я далеко не новичок, миссис Тейл, и знаю, что, при всем своем несовершенстве, система работает. Я всегда довожу свое мнение до руководства, а когда ко мне приходят мои подчиненные, выслушиваю их мнение. Но я нахожусь на этой должности, потому что у меня есть опыт и я умею принимать правильные решения. А твой отец и Меррил занимают свои посты, потому что разбираются в своей работе, и это далось им годами упорного труда. Ты не можешь не признать, принцесса, что на сей раз они провели операцию безукоризненно: ни с чьей головы не упал ни один волосок, а стоило чуть оступиться – и мог разгореться международный скандал.

Блэр замолчала. Он прав, тысячу раз прав. Но она не могла заставить себя это признать. Крэг опять назвал ее принцессой, и в тоне его сквозило презрение. Он заявил, что она должна его любить, а сам даже словом не обмолвился о своих чувствах.

Они были так близко друг к другу, что дыхание их смешивалось. Блэр смотрела ему в глаза и хотела лишь одного: забыть и обман прошлого, и страх перед будущим, прижать свои губы к его губам, растворившись в пламени поцелуя. «Нет, – умоляла она себя, – пожалуйста, не поддавайся ему!»

– Тейлор, – резко сказала она, – тебе совсем не обязательно было так со мной поступать. Ты позволил мне думать, что я нахожусь в руках у террориста, а потом… – Она задохнулась, не в силах напомнить ему о том, что он держал ее в своих объятиях, а она была так влюблена, что отдавалась своему похитителю. – Ладно, это не важно! Оставь меня в покое и отправляйся на очередное задание, Джеймс Бонд. Я не хочу быть рядом с тобой.

Крэг все так же внимательно смотрел на нее, но внезапно в глазах его погасли искры гнева и зажглись веселые огоньки.

– Ты все еще любишь меня, – произнес он, и если бы она не знала его лучше, то могла бы подумать, что в его насмешливом тоне промелькнула радость.

– Нет!

– Ты любила меня. Ты сама мне об этом говорила.

– Я была ослеплена, – возразила Блэр, чувствуя, как гулко бьется сердце в груди, и надеясь, что он не прочтет ее мысли своими львиными глазами, которые видели ее насквозь. – Я быстро влюбилась в тебя и так же быстро разлюбила, Тейлор. Это было сексуальное влечение, – холодно бросила она, горько улыбнувшись. – Я не сомневаюсь, что для тебя я всего лишь одна из многих.

– Вот как? – В лице Крэга не осталось и следа злости. Казалось, его забавляет этот разговор. Он отстранился от девушки и, вновь упершись локтем в согнутое колено, загадочно ухмыльнулся. – Продолжайте, миссис Тейл, – попросил он, – я еще никогда не слышал, как мой характер анализирует психолог.

Раздраженная его внезапной переменой и уверенная, что он над ней насмехается, Блэр заморгала, лихорадочно подыскивая подходящий ответ.

– Не надо быть психологом, чтобы назвать твое поведение бессовестным обманом, Тейлор.

– Конечно, мэм, – сказал Крэг смиренно, но в глазах его все так же плясали веселые огоньки.

«Он опять издевается!» – в гневе подумала Блэр.

– Ты лживый притворщик. И мне плевать, что ты работаешь на правительство! – воскликнула она.

– Конечно, мэм, – повторил Крэг.

Ухмылка его стала шире, лицо повеселело. Он уже не сомневался в исходе их отношений. Однако сейчас он не мог ничего предлагать и обещать, потому что завтра ему предстояло уехать. Сегодня вечером он мог лишь брать, умолять и говорить. Впервые в жизни он боялся не вернуться с задания. При мысли об этом его бросало в дрожь. Он так сильно хотел связать жизнь со своей принцессой – с женщиной, которая сейчас смотрела на него, возмущаясь его поведением. Она и впрямь была сегодня принцессой – американской принцессой, облаченной в королевское бархатное платье. Ее грудь слегка вздымалась от волнения, сводя его с ума. Ее тонкие черты были нежны и прекрасны, как хрусталь, но в отличие от хрусталя светились теплом и живым умом. «Забудь про завтрашний день, возьми все, что можешь, сегодня. Заставь ее ждать тебя».

– Я не люблю тебя, Тейлор. Ты мне безразличен. И всегда был безразличен. Дойдет это до тебя когда-нибудь? – спросила она.

– Разумеется, мэм! – подхватил Крэг. Для начала надо было ее успокоить. – Ты совершенно права, любовь моя.

– Я не твоя любовь, – огрызнулась Блэр, – и больше не собираюсь тебя потешать.

– И не потешай, – сказал Крэг. Голос его стал серьезным, на лице появилась задумчивая, совсем не насмешливая улыбка.

– Что? – проговорила Блэр, вновь растерявшись.

– Не потешай, – тихо повторил Крэг, опять нагнувшись к девушке. – Возбуждай меня, дразни, мучай… целуй.

Его хрипловатый бархатный баритон ласкал ее слух, теплое дыхание касалось лица. Она не могла оторвать взгляда от этих золотистых глаз, похожих на два ослепительных солнышка. Он нагнулся еще ниже, Блэр не шелохнулась – ее точно парализовало. Но тут он приник губами к ее губам, и холод растаял, растворился в жаркой волне огня. Этот поцелуй был легким, как дуновение ветра. Его язык медленно прошелся по контуру ее губ, смакуя их сладкий нектар. Так ценитель вин задерживает первый глоток во рту, чтобы прочувствовать тонкий букет, прежде чем сполна насладиться напитком.

Сначала Блэр была слишком ошеломлена, чтобы сопротивляться. Он застиг ее врасплох и покорил так же легко, как охотники захватывают лесную косулю, ослепленную огнями фар. А потом она уже не могла ни обдумать свое положение, ни возмутиться, ни высказать какие-то разумные доводы, которые спасли бы ее от страданий и самобичевания в будущем.

Как только он к ней прикоснулся, она унеслась в волшебный мир, где нет ни времени, ни пространства и где нет нужды в здравых мыслях. Это был их мир, она попадала в него, только оказавшись в объятиях Крэга. Ее словно окутывало облако блаженства, и она уже не считала зазорным уступить его ласкам, потому что это было единственно верное решение. Она должна быть с ним, наслаждаться его властно-необузданным, волнующим кровь присутствием.

Его поцелуй, все такой же медленный и чувственный, стал более страстным. Он приподнял ее лицо. Блэр вздрогнула, почувствовав его язык, и раскрыла влажные теплые губы, покоряясь и приглашая. Она почти не сознавала, что ее руки пылко обнимают его за шею, а тело льнет к нему в мучительно-сладком томлении. Поцелуй становился все глубже, пьянил, заставлял забыться и забыть обо всем. Время будто остановилось. Блэр ничего не слышала, кроме шуршания бархата, ничего не чувствовала, кроме игры литых мускулов у себя под пальцами, и не ощущала в ночном воздухе никаких ароматов, кроме восхитительного мужского запаха.

– Они, наверное, на террасе.

Знакомый голос отца вывел Блэр из забытья. Вернувшись в реальное время и пространство, она со стыдом поняла, что все повторилось: он опять одержал над ней верх!

Поспешно убрав руки с плеч Крэга, она вырвалась из его объятий.

– Черт бы тебя побрал, Тейлор! – яростно прошептала она, зная, что ее отец и Джордж Меррил уже выходят на террасу. – Больше никогда так не делай! Я же сказала, что не желаю иметь с тобой ничего общего! Иди рискуй жизнью, а меня оставь в покое!

Блэр дрожала, обуреваемая самыми разными эмоциями. Сердце ее колотилось и ныло от жестокой боли, но она сумела взять себя в руки.

– Привет, пап! – Она весело помахала, стряхнув со своего локтя руку Крэга и не обращая внимания на гнев, закипавший в его глазах. Он начал резко отвечать, но Блэр не слушала. Устремившись вперед, она подошла к Эндрю Хантингтону и подхватила его под руку.

– Мы с Крэгом вышли немножко подышать свежим воздухом, но я уже начала замерзать.

– Вот и отлично, – сказал Меррил и зычно расхохотался, в то время как Хантингтон разглядывал дочь, прищурившись. – Скоро будут зажигать свечи на моем торте. Подумать только – нашли столько свечек! По-моему, это просто бестактно. А ты как считаешь, Эндрю? Но я хочу, чтобы вы оба присутствовали.

– Прекрасно! – радостно воскликнула Блэр, натянуто улыбаясь. – Идемте!

– Да, идемте, – язвительно сказал Крэг из-за спины девушки, но на пороге танцзала схватил ее за руку, удерживая на месте. – Я еще не все сказал, – быстро шепнул он на ухо Блэр.

Она выдернула руку и поспешно ушла с террасы, стараясь держаться поближе к Меррилу и отцу. «Нет, ты все сказал! – думала она, мучаясь от боли и гнева. – И я не желаю с тобой видеться».

У нее было такое чувство, будто она теряет часть себя самой, но она твердо решила держаться от него подальше.

Однако Крэг не привык отступать от задуманного.

Не успел Меррил задуть на своем торте шестьдесят с лишним свечек, как Блэр почувствовала, что Крэг опять у нее за спиной. Он небрежно взял ее под руку, словно считал своей собственностью, и обратился к ее отцу:

– Мистер Хантингтон, шеф желает поговорить с вами наедине, когда закончится вечеринка. – Он понизил голос, но тон его остался таким же беспечным.

– Прибыл президент, сэр, так что разговор будет серьезным. Я с удовольствием отвезу Блэр домой.

– Замечательно! – кивнул Эндрю, не успела Блэр и рта раскрыть.

Хантингтон улыбнулся Крэгу, не догадываясь или делая вид, будто не догадывается, что родная дочь готова заткнуть ему рот кляпом, лишь бы он замолчал. Что он с ней делает? Зачем бросает на съедение этому льву? И тут она поняла: папа думает, что она любит Крэга, потому и стремится свести их. Ведь он ее отец и готов весь мир положить к ее ногам.

– Нет, папа. – Она пыталась настоять на своем, не поднимая лишнего шума. – Я тебя подожду. Мы вместе пришли, вместе и уйдем. Ничего страшного, если мне придется немного прогуляться…

– Спасибо, милая, – возразил Хантингтон, – но это ни к чему. Поезжай с Крэгом. Ах да, можешь не волноваться. – Глаза его лукаво блеснули. – Я не буду тебя ждать.

– Папа… – взмолилась Блэр, но Эндрю уже отошел, Ничего-то он не понял! Ему казалось, что она просто сердится и что им с Крэгом нужно выяснить отношения. Да, конечно, она сердилась. Но дело совсем не в этом. На любимого человека трудно долго держать обиду. Любовь включает в себя многое, в том числе и способность прощать. И Блэр уже почти простила Крэга, не без улыбки признавшись себе, что он весьма профессионально обвел ее вокруг пальца.

Но она не смела позволить себе смеяться, как не смела позволить себе любить. Она жила в постоянном страхе, не в силах от него избавиться, но отец этого не понимал.

– Даже если бы твой отец согласился тебя отвезти, я все равно не позволил бы тебе спрятаться у него за спиной, Блэр.

Отвлекшись от своих мыслей по воле того человека, который и был их причиной, Блэр осторожно попыталась высвободить локоть из его руки, но он не дал ей этого сделать.

– Пусти меня, Тейлор, – тихо сказала она, – я возьму такси. Я не хочу, чтобы ты отвозил меня домой…

– Вот и прекрасно, – буркнул он в ответ, – потому что я и не собирался везти тебя домой.

Он дернул ее за локоть и повлек к выходу из танцзала.

Что ей оставалось делать? Разве что устроить маленький скандал. Но она терпеть не могла обращать на себя внимание. К тому же не было никакой гарантии, что скандал ей что-то даст.

И Блэр не стала сопротивляться. Крепко сжав губы, она позволила Крэгу усадить себя в серебристо-серый «порше», который служащий подал к подъезду отеля.

«Ладно, Тейлор, – думала она устало, – сегодня мы поговорим. Я даже признаю все, что ты захочешь. Но это ровным счетом ничего не изменит».

Глава 13

Блэр сидела молча, с каменным лицом. Она думала, что он отвезет ее к себе на квартиру, неподалеку от Капитолийского холма, но когда он выехал на кольцевую и направился на юг, ее вялая покорность постепенно сменилась любопытством. Она с тревогой смотрела, как машина объезжает федеральный округ Колумбия, понимая, что еще немного – и они окажутся в Виргинии.

Наконец Блэр прервала молчание.

– Куда ты меня везешь? – язвительно спросила она. – Надеюсь, ты понимаешь, что, если против моей воли вывезешь меня за пределы штата, это будет считаться похищением?

Крэг бросил на нее непроницаемый взгляд:

– Мы едем ко мне домой.

Блэр удивленно приподняла брови:

– Я не верю, что ты живешь так далеко.

Он пожал плечами:

– У меня есть коттедж рядом с домом Меррила. Но я не считаю его своим домом.

Они снова замолчали. Машина проехала очередную развилку и, не успела Блэр по-настоящему возмутиться, свернула с трассы на темную пустынную дорогу. Они остановились у симпатичного скромного загородного дома, выстроенного в нескольких уровнях. Дом был ярко освещен, как будто ждал их появления.

Блэр попыталась сама выбраться из машины, но не смогла справиться с необычной дверцей «порше», которая откидывалась вверх. Крэг тут же поспешил ей на помощь, раздраженный ее нежеланием принимать его знаки внимания.

– Ты ведешь себя как обиженный ребенок, Блэр, – буркнул он, помогая ей выйти из машины, несмотря на ее стремление к самостоятельности.

– Прости, – язвительно бросила она, – я постараюсь вести себя как обиженный взрослый.

Чертыхнувшись, Крэг выпустил ее руку и пошел вперед по дорожке, окруженной садом камней в японском стиле. Повернув ключ в замке, он толкнул дверь и обернулся к своей спутнице:

– Прошу вас, миссис Тейл.

Блэр проскользнула мимо него в просторную гостиную, обшитую белым дубом. Светлый тон дерева контрастировал с камином из натурального гранита, перед которым стоял большой диван. На полу лежал пушистый ковер. Слева стояла стереосистема, справа – маленький бар.

Комната, несомненно, мужская, но очень уютная, подумала Блэр. Обстановка его городского коттеджа наверняка была холодной и аскетичной – одним словом, безжизненной.

Так вот, значит, что он называл домом. Судя по рядам пластинок, стоявших в застекленном шкафчике стереосистемы, Крэг увлекался музыкой, а книжные полки на стене напротив камина говорили о его любви к чтению. Множество симпатичных безделушек, украшавших деревянные столики и полочки, выдавали в нем человека, питающего страсть к путешествиям, новым странам и культурам…

– Ну ладно, Тейлор, – резко сказала Блэр, чувствуя, что уже влюбилась в этот дом. С каким бы удовольствием она порылась в пластинках и книгах, а потом уютно устроилась с книжкой на большом диване, пока за окном падает снег, а в камине весело потрескивает огонь! Это место она охотно назвала бы и своим домом. – Вот мы и добрались. Ты, кажется, хотел поговорить со мной? Или просто рассчитывал снова затащить меня в постель? Если так, ты только скажи. Не стоит тратить время на хитроумные уловки. Ради Бога, я с тобой пересплю.

– Прекрати, Блэр! – прошипел он, рассерженно выхватывая из ее рук накидку. – Ты никогда так не говорила, это тебе не идет. Садись, располагайся поудобнее. Можешь снять туфли, если хочешь. Какое-то время тебе придется побыть здесь.

Ни на миг не сводя с него вызывающего взгляда, она скинула туфли на высоком каблуке.

– Хорошо, Тейлор, я сняла туфли и никуда не пойду.

Его лицо посуровело.

– Может, хватит называть меня Тейлором? – раздраженно спросил он. – И пожалуйста, сядь. Ты похожа на львицу, которую загнали в клетку.

– Я принцесса, Тей… Крэг, – послушно поправилась она, – а не львица.

– Да сядь же наконец, черт тебя подери! – процедил он сквозь зубы.

Пожав плечами с напускным равнодушием, Блэр села, поджав под себя ноги, на просторный диван. Крэг скинул пиджак и ослабил галстук, потом со знанием дела развел огонь в камине. Затем, отряхнув руки, подошел к маленькому бару.

– Что будешь пить?

– Я не хочу пить.

– А по-моему, тебе надо выпить. Когда у тебя развяжется язычок, ты станешь немного откровеннее.

Блэр вздохнула и снова пожала плечами:

– Мартини, с маслиной.

Он принес напитки к дивану, протянул один ей и сел рядом, волнующе близко. Его левая рука легла на спинку дивана, всего в дюйме от ее шеи, а колено задело ее бедро.

– Хочешь сигарету? – предложил он.

– Нет, спасибо. Я бросила, ты что, забыл? – язвительно спросила она.

Он с вежливым удивлением приподнял бровь.

– Ну что ж, значит, я по крайней мере принес пользу твоему здоровью, если не считать остальные мои заслуги, – ухо заметил он. – Ладно, хватит о пустяках. Прости, что тебя обманывал, хотя до какой-то степени эта ложь была вызвана необходимостью. Мне не хотелось, чтобы у тебя сложилось впечатление, будто я тебя дурачил. Я знал, что ты рассердишься, но и сам был напуган. Я хотел тебя, Блэр, и ради этого готов был наговорить все, что угодно можешь ты это понять? Вряд ли, – с горечью ответил он на свой вопрос. – Три месяца назад я и сам себя не понимал. Но я люблю тебя, Блэр, и потому способен на все.

Он замолчал. Блэр смотрела на него и не могла отвести взгляда. Сердце трепетало у нее в груди. Он любит ее, действительно любит – она так хотела и так боялась в это поверить! Уж лучше бы они больше так и не встретились.

Он ждал ответа. Но Блэр знала: стоит ей раскрыть рот, и Крэг поймет, как много он для нее значит, и уже не уйдет из ее жизни. А переделать его невозможно. Да и стоит ли вообще переделывать того, кого любишь? И можно ли рассчитывать на взаимную любовь, заставив человека отказаться от дела всей его жизни? Но если он останется прежним, ее жизнь превратится в сплошной кошмар. Каждый раз, когда он будет уходить на задание, в ее душе будет что-то умирать, и в конце концов она превратится в злобную, сварливую каргу.

– Пожалуй, я все-таки возьму сигарету, – взволнованно проговорила она.

Он покачал головой:

– Не надо, если ты действительно бросила. К тому же сигарета тебе не поможет. Рано или поздно тебе придется дать мне ответ. Я люблю тебя, Блэр, и верю, что ты тоже меня любишь. Я жду, что ты меня простишь, что снова скажешь, что любишь меня.

– Я прощаю тебя. И люблю тебя… – сказала она деревянным голосом, чувствуя, что вот-вот расплачется.

Ей было бы легче любить преступника, потому что преступник может исправиться, он искупит свою вину и будет жить. Боже, она хотела только одного – чтобы Крэг жил!

Он не сводил с нее золотых львиных глаз, и в этот момент Блэр особенно остро чувствовала, как проникает в душу его необычный взгляд, читая самые потаенные мысли. Брови Крэга медленно сошлись на переносице, пальцы крепче сжали бокал. Ее тон поставил его в тупик.

– Когда ты опять уедешь? – спросила она прямо.

Вопрос не в бровь, а в глаз. Лицо его застыло. Крэг моргнул, прежде чем ответить.

– Завтра.

– Ясно.

– И это все? – Он вдруг разозлился. – «Ясно»? И больше ты мне ничего не скажешь?

– А что ты ожидал услышать? – огрызнулась Блэр. – Ну ладно: пожалуйста, не уезжай!

– Я должен…

– Так ради чего ты затеял этот разговор? – спросила Блэр. – Я не знаю таких слов, которые могли бы тебя остановить. Ты должен поехать и уедешь. Только, ради Бога, Крэг, не проси меня ждать, когда назад прилетит гроб с твоими останками. Я не могу, не могу, не могу!

– Блэр, подожди! Ты не хочешь меня слушать! Я должен уехать завтра, но это в последний раз. Я…

– Нет! – Она со стуком поставила бокал на журнальный столик и заметалась по комнате, чувствуя, что вот-вот расплачется от злости и страха. «Не надо, Тейлор, не мучай меня! – мысленно молила она. – Прошу тебя, не мучай!» – Ты уедешь завтра, Крэг, и так до бесконечности. И каждый раз будет последним – до тех пор, пока…

Блэр представила Рэя, истекающего кровью на асфальте, с закрытыми глазами. Она едва держалась на ногах от слабости. Ее душила бессильная ярость.

– Блэр, черт возьми! Люди каждый день погибают в дорожных авариях! На тебя могут напасть, когда ты идешь по улице. В жизни нет никаких гарантий. Но я говорю серьезно. Я не могу отказаться от этого задания, как бы сильно тебя ни любил. За такой короткий срок мне не найдут замены. Но скоро это кончится.

Он встал с дивана, пытаясь привлечь внимание Блэр, заставить ее понять. Но она ни секунды не стояла на месте, беспокойно расхаживая по пушистому ковру перед камином, и была похожа на прекрасную, запертую в клетке хищницу. Крэгу так и не удалось встать перед ней и увидеть ее лицо. В конце концов он, громко выругавшись, схватил ее за плечи и слегка встряхнул:

– Черт возьми, Блэр! Я люблю тебя, а ты любишь меня. Разве это ничего не значит? Говорю тебе: я хочу изменить свою жизнь. Неужели ты не можешь пойти на компромисс? Неужели у тебя нет ко мне ни капли доверия? Значит, ты не настолько любишь, чтобы дать мне шанс?

Он тряс ее так долго, что она наконец перестала сопротивляться и посмотрела ему в глаза – они прожигали насквозь. И Блэр внезапно забыла обо всем.

– Тейлор, – произнесла она с горечью, со слезами в голосе, – я люблю тебя. – Страх, боль и злость вдруг выплеснулись отчаянным, яростным желанием. Время перестало существовать. Прошлого не было, а будущее растворилось в тумане. Опустив голову, Блэр прошептала: – И хочу тебя.

Он сжал ее руки. Она прильнула к его груди, слыша, как шумно колотится его сердце, ощущая его стальные мускулы и прерывистое дыхание на своем виске.

– Сейчас? – спросил он.

Блэр молча кивнула – она уже не могла совладать с собой. До сих пор, когда они" занимались любовью, Крэг был мучительно осторожным, дразняще медленным и невероятно нежным. Прежде чем овладеть ею, он доводил ее до безумия своими изысканными ласками.

Но сегодня ночью он стал другим – Блэр впервые видела его во власти собственной страсти. Он рывком прижал девушку к себе, запустив пальцы в ее прическу, и шпильки посыпались на пол. Блэр стиснула зубы от боли, но ничего не сказала. Лихорадочно блестя глазами, он припал к ее губам в жарком поцелуе, двигая языком в такт бедрам.

Опустив ее на ковер, Крэг грубо и быстро сорвал с нее одежду, но Блэр не возмутил его натиск, ибо в этот момент она была охвачена таким же диким пожаром страсти. Она забыла обо всем на свете и хотела лишь одного – быть с ним в последний раз. Она не сводила с него глаз, упиваясь жарким пламенем, полыхавшим в его взгляде. Его хриплый шепот отдавался в ее сознании громовыми раскатами:

– Ты будешь меня ждать.

Блэр кивнула. Сейчас она была согласна на все:

– Крэг, пожалуйста…

Ее стройное тело выгнулось навстречу его ласкам. Крэг обхватил ладонями ее бедра, не спуская глаз с лица Блэр. Он хотел, чтобы эта ночь стала для нее незабываемой.

И это ему удалось. Ей никогда не забыть высокие оранжевые языки пламени, плясавшие в камине, широкие плечи любимого мужчины и огонь в его глазах, который, как и огонь в камине, начал угасать лишь под утро, когда в комнату просочился тусклый рассвет.

Этот мужчина обладал поистине неиссякаемой энергией. Он был прекрасен и в жизни, и в любви – простой смертный не может быть так прекрасен.

И все же он был простым смертным. Блэр наконец заставила себя это признать. В часы ночного блаженства, когда она с готовностью выполняла все его требования и брала то, что он предлагал взамен, в голове ее не было ни одной мысли. Однако она с самого начала знала, что за удовольствием последует горькая расплата.

Огонь догорал, в окно тянуло весенней прохладой, но и было тепло. Она лежала на мягком ковре в объятиях Крэга, уткнувшись лицом в его грудь, уставшая и приятно опустошенная.

Блэр попыталась заглянуть ему в лицо, но не смогла: он прижал ей волосы плечом. Но она была уверена, что он спит. Засыпала ли она сама хоть ненадолго? Трудно сказать. Эта ночь была похожа на древнеримский пир – одно блюдо шикарнее другого. Такое обжорство неизбежно вело к утомлению.

Ей наконец удалось слегка приподнять голову и посмотреть ему в лицо. Да, он спал. Она почувствовала соль на губах и поняла, что из глаз ее тихо катятся слезы. Он всего лишь простой смертный. Дыхание, от которого мерно вздымается его крепкая, точно высеченная из камня, грудь, может оборваться. Кровь, которая бежит по его жилам, питая неутомимую энергию, может пролиться. А сердце – смелое, гордое, любящее сердце – может остановиться. Это кажется невероятным: теплое, живое, полное сил существо – и вдруг превращается в прах по вине куска металла и взрывчатого порошка. Пуля… такая маленькая штучка, но она способна погубить сильного, неукротимого человека.

«Зачем, зачем я себя мучаю?» – думала Блэр. Но она любила Крэга. Ей нравилось, как волосы небрежно спадают ему на лоб, нравилось ощущать тепло его расслабленной руки, даже во сне властно прижимающей ее к себе.

Она судорожно сглотнула, вся дрожа от волнения.

Он действительно любит ее. Она знала, что все его обещания искренни. Но она также знала, как это бывает с людьми его профессии. Может, шеф и хочет отпустить Крэга Тейлора, но никогда не сделает этого, потому что Крэг – его лучший работник, человек номер один, для которого всегда есть срочное дело.

Надо уходить. Думая об этом, Блэр уже чувствовала себя наполовину мертвой, но годы и жизненный опыт научили ее не верить в принудительный выбор, тем более что изменить она ничего не могла.

Надо уйти сейчас, не дожидаясь, пока он затеет очередной разговор. Отрубить – и все! Сколько можно ходить вокруг да около? «Не будь дурой! – сказала себе Блэр. – От Крэга так просто не улизнешь». Тут она рассеянно заметила, что они лежат на ковре из медвежьей шкуры. Странно, почему это сразу не бросилось в глаза? А впрочем, не важно. Главное, что она ни за что не сумеет пройти мимо огромного камина, не разбудив Крэга. Он обязательно проснется и удержит ее.

А даже если и сумеет, что делать дальше? Ясно как божий день, что у крыльца ее не дожидается такси. Она опять посмотрела на его красивое суровое лицо и облизнула еще соленые губы. Как перехитрить искусного мастера интриги? Единственный способ – заманить его в душ и в это время угнать его машину. Но ему нужно ехать на задание, вспомнила Блэр.

Ну что ж, если он так нужен правительству, пусть само его и забирает. «В конце концов, они и так слишком много у меня отняли, не могу же я сама отдать все!» – подумала она, кусая губу, чтобы не расплакаться.

Наконец, все обдумав и мысленно смирившись с неизбежным, Блэр заснула тревожным сном.

Проснувшись, она сразу же почувствовала его внимательный взгляд. Он лежал, опершись на локоть, и смотрел на нее с такой откровенной любовью, что у нее перехватило дыхание. «Боже милосердный! – мысленно взмолилась она. – Спаси его, не дай ему погибнуть!»

– Я люблю тебя, Блэр, – сказал он.

Она уже знала это: он не раз признавался ей в любви. Но могут ли надоесть такие слова?

Блэр попыталась улыбнуться. Это ей не очень удалось, но Крэг, похоже, остался доволен.

– Ты подождешь меня?

– Да, – солгала она, не моргнув глазом, и провела дрожащим пальцем по его щеке. – Завтра превратилось в сегодня. Ну что, будем собираться?

– Блэр, нам надо поговорить. Эта ночь… я не променял бы ее ни на что другое и не жалею, что так вышло. Но мы с тобой еще не обсудили…

– Я тоже ни о чем не жалею, – грустно перебила Блэр, понизив голос до хрипловатого шепота. – Эта ночь мне тоже очень дорога. – Она откашлялась и улыбнулась уже увереннее. – Мы можем поговорить на обратном пути. Прими душ, а я пока приготовлю кофе, если ты покажешь Мне, где кухня.

Крэг немного помолчал, потом поцеловал ее в припухшие губы – очень нежно, словно извиняясь за неистовые ночные поцелуи.

– Хорошо. – Поднявшись, он невольно залюбовался ее спутанными волосами, красиво разметавшимися по ковру, и стройной точеной фигурой.

Наконец он помог ей встать и, поддавшись искушению, на мгновение снова привлек к себе ее нагое тело. О Боже, как же ему не хотелось никуда уезжать!

– Кухня вон там, – пробормотал Крэг, нехотя отпуская любимую. – Только кофе будет черным. У меня нет молока. А может, примем душ вместе?

– Нет, – отказалась Блэр. Она не чувствовала собственной наготы, зато остро ощущала наготу Крэга. – Это твое последнее задание, и тебе надо приехать пораньше, а не то они сами сюда заявятся.

Услышав плеск воды, Блэр поспешила обратно в гостиную. Секунду она помедлила у камина. А может, все-таки подождать его и послушать, что он хотел ей сказать?

Нет, нельзя. Все, что он скажет, – это только мечты, сладкие, но несбыточные. Ей нельзя в них верить, нельзя давать обещания… Она и так уже ему солгала.

Ее вещи были разбросаны по полу. Она не стала терять время на одевание, подошла к шкафу и рывком распахнула дверцу. Ага, вот то, что надо, – широкий плащ с поясом! Он доходил ей почти до пят, а рукава нелепо висели, но это все пустяки. Главное – прикрыть наготу.

Теперь ключ. Только бы он оказался в кармане его брюк! Точно, есть. Легко и просто. Если не считать того, что вместе с ключом ее пальцы нащупали маленькую коробочку, которую Блэр, несмотря на спешку, открыла дрожащими пальцами.

Золотое кольцо с бриллиантом, сверкавшим даже в тусклом свете раннего утра. К горлу ее подкатил комок, хотя на уже догадывалась, что он намерен сделать ей предложение. Блэр закрыла глаза, пытаясь побороть приступ дрожи. Нет, она не хочет опять стать вдовой!

До крови кусая губы, она закрыла бархатную коробочку и сунула обратно в брюки. Отступать поздно. Придется стать жестокой. После ее бегства он поймет, что между ними все кончено, что у них нет будущего и что ему не придется ломать себя, пытаясь изменить свой образ жизни.

Вода в ванной еще шумела, но времени оставалось мало. Блэр осторожно открыла входную дверь и подбежала к «порше». Пришлось опять помучиться с откидной дверцей. «И почему он не может ездить на нормальной машине?» – раздраженно спросила она себя. А впрочем, ответ понятен: Крэг покупает себе неординарные вещи, потому что и сам он человек неординарный. Она знала это с самого начала.

Наконец дверца поддалась. «Порше» сразу тронулся с места. Блэр без труда нашла дорогу, по которой они ехали вчера вечером, и через пятнадцать минут была уже на кольцевой. В весеннем воздухе пахло чистотой и свежестью.

Она еще никогда в жизни так не замерзала. Холод пробирал ее до самых костей.

Еще стоя под душем, Крэг услышал шум мотора. Он выбежал из ванной, не выключив воду и задержавшись всего на долю секунды, чтобы обмотать бедра полотенцем. Крэг выскочил на дорожку перед домом как раз в тот момент, когда его «порше», взвизгнув тормозами, умчался вдаль в облаке пыли.

На то, что Блэр оглянется назад, Крэг не рассчитывал. Он молча стоял на утреннем морозце, глядя, как серебристый автомобиль превращается в маленькую точку.

– Проклятие! – выдавил он наконец. Ярость в его душе соседствовала с невольным восхищением. Эта женщина не допустила ни единой ошибки. Все было выполнено просто безупречно. Она лгала с улыбкой на устах и обвела-таки его вокруг пальца!

Как Блэр и предполагала, Крэг понял ее намек. Вернувшись в дом, он снял телефонную трубку и набрал всего одну цифру.

– Это Тейлор, – сказал он бесцветным голосом, – мне нужна машина.

Повесив трубку, Крэг начат одеваться. Все необходимые бумаги он положил в карманы короткой лыжной куртки, без всякого удивления отметив, что его плаща нет на месте.

«Хорошо хоть, что она не выскочила нагишом, – подумал он не без ревнивого облегчения. – Интересно, как отреагирует Хантингтон, когда увидит ее в таком виде?»

Впрочем, Хантингтон едва ли бровью поведет, ведь он на его стороне. А если и нет, то любит свою дочь больше всего на свете и, будь его воля, прямо сейчас завернул бы Крэга Тейлора в подарочную бумагу, украсил бантами и вручил ненаглядной дочке.

Хорошо, что Хантингтон не имел над Блэр полной власти. В одном она права: таким способом ему не удастся решить вопрос. Придется делать собственный выбор и надеяться на то, что она ему поверит.

У него оставалось еще немного свободного времени. Он поднял разбросанную по комнате одежду, сел и уставился на пепел в камине, невольно вспоминая неистовое пламя, которое полыхало тут ночью.

Он поднял с ковра маленькую тиару, украшавшую накануне высокую прическу Блэр, покрутил ее в руках, и губы го сложились в мрачную, решительную линию.

– Еще ничего не кончено, принцесса, – произнес он, окачивая головой. – Я вернусь.

Раздался шум подъехавшей машины, и Крэг осторожно положил тиару на меховой ковер перед холодным каином. Подойдя к двери, он оглянулся и обвел взглядом комнату.

– Я вернусь, – тихо повторил он, – и тебе, принцесса, меня нигде не укрыться – ни на земле, ни на небе. Маленькая чертовка – взяла и угнала его машину! Ну ничего, она за это поплатится. А еще за насмешки парней из разведывательного управления, если эта история когда-нибудь выплывет наружу. Непобедимого Крэга Тейлора обставила девчонка!

Не девчонка, а женщина.

И не просто женщина, а принцесса – его принцесса.

Глава 14

Как Крэг и ожидал, Эндрю Хантингтон никак не отреагировал на скандальное появление дочери.

Сама Блэр была слегка смущена. Она вспомнила про отца, только открыв дверь и входя в гостиную.

Но Хантингтон даже глазом не моргнул. Отрывисто сказав «доброе утро» и сообщив про кофе на кухне, он чмокнул ее в лоб и пообещал пораньше вернуться к ужину, после чего ушел на работу, как будто все было в порядке вещей и дочь предстала перед ним не в мужском плаще, надетом на голое тело, а в приличном повседневном наряде.

«У меня не отец, а золото!» – подумала Блэр с непередаваемым облегчением.

Оставшись дома одна, она налила себе чашку кофе и поднялась на второй этаж с намерением принять душ, но затем решила отложить купание. Несмотря на боль воспоминаний, она все же не желала так быстро смывать запах Крэга, который еще хранило ее тело.

Блэр просидела дома три дня подряд: ходила, говорила, тихо сидела с отцом по вечерам – играла с ним в шахматы или просто читала в его кабинете, пока он работал.

Она не плакала. Внутри ее было пусто. По ночам она долго лежала, уставившись в потолок, и упорно убеждала себя в том, что поступила верно, но душу ее терзали сомнения.

Крэг ушел из ее жизни. Она захлопнула дверь перед самым его носом. Теперь они едва ли когда-нибудь встретятся, во всяком случае, в ближайшие годы. А потом, случайно столкнувшись на каком-нибудь приеме, посмотрят друг на друга как чужие и, снисходительно улыбнувшись, вспомнят ушедшую любовь – страстное увлечение далекой молодости.

Если, конечно, Крэг доживет до того времени. Вполне возможно, что он совершит ошибку и заплатит своей стране самую дорогую цену.

Она не желала знать, когда и что с ним случится.

Как не желала знать, куда он уехал, – впрочем, это ей все равно никто не сказал бы. Во всяком случае, сейчас.

На четвертый день после его отъезда она заставила себя встретиться с друзьями, и за ленчем ей предложили поработать исследователем у известного психиатра.

Блэр согласилась, заранее предупредив, что это будет временная работа. Она сходила с ума от безделья, забот о доме и вечного одиночества. У нее было слишком много свободного времени, которое она проводила в тяжелых раздумьях о Крэге и обо всем, что твердо решила выбросить из своей жизни.

Но время по-прежнему тянулось медленно. Исследовательский проект оказался скучным: ежедневно приходилось проводить опыты с лабораторными крысами. Она никогда не любила такую работу; в свое время ей уже приходилось изучать поведение мелких грызунов, шимпанзе, макак-резусов и прочих представителей животного мира.

Блэр не терпелось поскорее вернуться в бригаду помощи голодающим. Именно там она когда-то нашла утешение: там в ней нуждались, и жизнь ее состояла из работы, которая приносила радость и удовлетворение. Но она обещала отцу остаться на три месяца в Вашингтоне и не могла его обмануть.

Машина Крэга исчезла из отцовского гаража в тот же день, когда Блэр пригнала ее домой.

Все было сработано тихо и четко. Она знала, что так и уедет. Отец и Меррил, который иногда у них обедал, хранили молчание. Порой Блэр задавалась вопросом: хочет ли она, чтобы Крэг опять неожиданно появился в ее жизни, и признавалась: да, хочет. Это была ее сокровенная мечта, иногда ей отчаянно хотелось передать ему письмо. Она сочинила текст и тысячи раз повторяла его в мыслях: «Я не могу выйти за тебя замуж, не могу ждать тебя, но, Боже правый, я готова все отдать и все стерпеть, лишь бы снова тебя увидеть, лишь бы знать, что ты где-то рядом!»

Нет, все же она поступила правильно, порвав с ним раз и навсегда. Крэг все не появлялся, а Меррил не заикался о своем драгоценном сотруднике.

Эндрю Хантингтон тоже не упоминал о нем.

Наконец пришло время возвращаться в бригаду помощи голодающим. Как-то в конце июня Эндрю Хантингтон приехал с работы со смешанным чувством грусти и облегчения. Он всегда сильно скучал, когда дочери не было рядом, но удерживать ее не мог и не хотел. Ее красивое нежное лицо с каждым днем становилось все бледнее, и хотя она старалась быть веселой и жизнерадостной, он догадывался, что на самом деле ей плохо и одиноко.

Догадывался, но не мог ничем помочь. Это было не в его власти. Помочь ей мог только Крэг, да и то когда придет время. Хантингтон не знал, какая кошка между ними пробежала, но верил, что Крэг искренне любит его дочь и хочет все наладить. А Эндрю Хантингтон, хотя и был неисправимым оптимистом, давно усвоил: ложные обещания причиняют гораздо больше страданий, чем молчание и правда.

Он не мог обещать дочери, что Крэг вернется.

Зато мог дать ей добро на поездку в Центральную Америку. Облегчение и радость, вспыхнувшие в унылом взгляде Блэр, сгладили боль предстоящей разлуки.

В конце концов, она взрослая женщина и должна жить своей жизнью. Он не может постоянно ее опекать.

– Я договорюсь, чтобы ты могла улететь примерно через неделю, идет? – спросил он, заставив себя весело улыбнуться.

– Прекрасно, – сказала Блэр. – Спасибо, папа.

В тот вечер они вместе ужинали, потом танцевали, а затем играли в шахматы до двух часов ночи, и Хантингтон думал, что они будут счастливы даже вдали друг от друга, потому что любовь не зависит от расстояния, разделяющего любящих. Любовь – это состояние души, над которым не властно пространство, а он самый счастливый и гордый отец на всем белом свете.

На другое утро Блэр заявила сотрудникам о своем уходе, после чего взялась за обычные дела. Она уже начинала любить своих крыс, ведь они были такими же несчастными существами, как и она. Ее сердце томилось в клетке. Но время и расстояние – лучшие лекари души, сказала она себе.

И тут ее срочно позвали к телефону.

Сердце ее ухнуло куда-то вниз. Она почувствовала обморочную слабость, перед глазами поплыли темные круги. Тело стало вялым и непослушным.

Крэг! С ним случилась беда, и кто-то решил поставить ее об этом в известность.

Она еле заставила себя поднести трубку к уху и несколько раз судорожно глотнула, прежде чем прохрипеть обычное «алло».

– Кейт! – Блэр испытала невероятное облегчение.

– Я здесь, Блэр, в Вашингтоне! Ты мне нужна! У нас всего несколько часов. Брэд скоро улетает. Ты не могла бы приехать прямо сейчас? Я хочу, чтобы это была именно ты, Блэр. Я, наверное, сойду с ума, когда все это закончится. А может, вернемся вместе, а? Что скажешь? Ну пожалуйста, Блэр…

– Кейт! – Блэр наконец удалось справиться с радостью, растерянностью и удивлением. – Я приеду и помогу во всем, о чем ты только попросишь, только успокойся и говори по порядку. Какой Брэд и куда улетает? И что вообще происходит?

Она слышала, как Кейт глубоко вздохнула, пытаясь овладеть собой.

– Брэд – ну ты же знаешь его, Блэр! Он был с нами, когда ты пропала. Брэд Ширер. Ох, Блэр, прости, я не спросила, как у тебя дела. Но надеюсь, что все в порядке.

– Все хорошо, Кейт, – заверила Блэр, и сердце слегка защемило, – продолжай.

– Я выхожу за него замуж. О Господи, ты даже не представляешь, как я счастлива! Но ты должна быть моей свидетельницей. Свадьба через два часа. У нас так мало времени!

«Чему тут удивляться?» – подумала Блэр. Она знала Кейт не первый год. Если ее подруга влюблялась, то это было стремительно, как ураган.

– Кейт, – осторожно спросила она, – а ты знаешь, чем занимается Брэд, где он работает?

– Ну конечно, знаю! – воскликнула Кейт с укором. – Сегодня я выхожу за него замуж! К чему этот вопрос, Блэр?

– Я… – Блэр заколебалась. Она не имела права заражать своими страхами подругу, не имела права омрачать ее безмятежное счастье. – Прости, просто я за тебя волнуюсь.

Кейт сочувственно замолчала. Она поняла: Блэр думает о Рэе. А может, и не о нем. Вполне вероятно, что теперь она боится за Крэга.

– Блэр, – сказала она, голос ее вдруг стал тихим и серьезным, – как у тебя дела? Вы с Крэгом встречаетесь? Теперь все позади. Ты с самого начала знала, кто он такой?

– Нет, – коротко ответила Блэр. – И мы не встречаемся. – Она невесело усмехнулась. – Ты же меня знаешь: мне нужен скромный, осторожный пенсионер… – Она помолчала, но не смогла удержаться от вопроса: – Кейт, Брэд собирается уходить со своей работы?

Кейт фыркнула:

– Брэд военный, Блэр! А из армии так просто не уходят.

– Да, пожалуй, – пробормотала Блэр и встала, сжимая трубку в руке. – Скажи, где ты, Кейт. Я сейчас приеду.

Отпросившись с работы, Блэр быстро вернулась в Вашингтон из Мэрилендского научно-исследовательского института. Она стала свидетельницей на свадьбе Кейт и Брэда, выпила бокал шампанского за счастье молодых и пообещала Кейт, что вернется через несколько часов, когда Брэд улетит.

Блэр знала, что после его отлета подруге, при всем ее оптимизме, понадобится поддержка.

Коротая время, она бесцельно бродила по улицам и решила позвонить отцу – сообщить хорошую новость. Как обычно, пришлось ждать, пока он подойдет к телефону. Блэр думалась. Отец столько лет держал ее под своим заботливым крылом, хотя они давно не жили вместе: сначала она училась в колледже, потом жила с Рэем, а потом уехала в бригаду помощи голодающим.

Она на секунду зажмурилась. Недавнее происшествие сблизило ее с отцом. И тут она услышала его голос – ласковый, как всегда, когда он говорил с ней. Она сказала ему про свадьбу Кейт и Брэда и предупредила, что вернется поздно, поскольку вечером будет у Кейт. Они еще немного поболтали, и Блэр вдруг замолчала, вспомнив слова Кейт, которые она сказала ей перед самым началом свадебной церемонии: «Я знаю, что он рискует, Блэр, но это не имеет значения. Мне не нужны никакие гарантии. Я хочу быть с Брэдом, и все. Конечно, я не пережила того, что выпало на твою долю. – Она печально улыбнулась. – Но я люблю Брэда. Посуди сама: да, ты потеряла Рэя, но, знай ты заранее о будущей трагедии, неужели отказалась бы от всего того, что у вас с ним было?»

– Блэр, ты меня слышишь?

Вопрос отца вывел ее из задумчивости.

– Да, папа, я тебя слышу. Просто… э… ладно, это не важно. До свидания. Увидимся завтра утром.

И она повесила трубку, с удивлением заметив, как дрожат ее руки.

Ей очень хотелось спросить про Крэга. Нет, у отца она спрашивать не будет, иначе он догадается о ее тревогах.

Блэр снова взглянула на телефон. Можно позвонить Меррилу и все узнать у него – по секрету. Она закусила губу и решилась. Но ее постигло разочарование: женщина на другом конце провода сообщила, что Меррила нет на месте.

– Что-нибудь передать? – вежливо поинтересовалась невидимая собеседница.

– Нет, нет… ничего…

– Это Блэр? – вдруг прозвучал вопрос. Блэр вздрогнула и онемела от неожиданности.

– Да, это Блэр Тейл. – Она опять замолчала, озадаченная. – А с кем я говорю?

– Это Лорна. Лорна Паттерсон. Мы с вами несколько раз встречались.

Лорна не стала говорить, что совсем недавно видела Блэр на вечеринке у шефа. Тогда же она поняла, в чем заключается проблема Крэга.

– А, Лорна, ну да, конечно! Как вы поживаете? – спросила Блэр, смутно вспоминая приятную, спокойную женщину.

Она говорила любезным искренним тоном, но мысленно досадовала: у нее было такое чувство, словно она растрезвонила о себе на весь свет. А между тем ей совсем не хотелось, чтобы кто-то знал об этом звонке.

– Спасибо, хорошо. – Короткая пауза. – Сказать Джорджу, чтобы он вам перезвонил?

– Нет, не надо, – пробормотала Блэр, уже жалея, что позвонила. – Я сама перезвоню ему позже.

– Блэр?

– Да?

В голосе Лорны слышалась странная нерешительность, осле очередной паузы она разразилась речью:

– Наверное, это не мое дело… Я не знаю, где сейчас Крэг Тейлор и когда он вернется, но… – Лорна опять помолчала и снова быстро заговорила, как будто боялась, что иссякнет ее решимость: – Но я знаю, что он вас очень любит и всеми силами старается наладить с вами отношения.

Теперь замолчала потрясенная Блэр. Она не сомневаясь, что Крэг ни с кем не делился своими переживаниями Лорна судит обо всем интуитивно. Эта женщина явно беспокоилась за него, иначе не стала бы говорить с такой откровенностью.

– Спасибо, – выдавила Блэр и, повесив трубку, прислонилась спиной к стеклянной стене телефонной будки.

«Но дело совсем не в этом, Лорна. Я и сама знаю, что он меня любит».

«И опять ты сглупила!» – укорила она себя, выходя из телефонной будки. После этого звонка на сердце стало еще тяжелее.

Устав гулять по улицам, Блэр решила покататься на машине, чтобы убить те два часа, что остались до встречи с Кейт. Она колесила по городу и оказалась у ворот Арлингтонского кладбища. Выйдя из машины, Блэр пошла по мягкой траве к удивительно скромной надгробной плите, под которой покоились останки Рэя Тейла.

«Что со мной? – спросила она себя. – Зачем я сюда пришла? Чтобы оплакивать прошлое?»

Нет, по другой причине. Поджав ноги, она села в траву. Кейт права. Несмотря на трагический финал, она не жалела о том, что когда-то связала свою судьбу с Рэем. Любовь к нему сделала ее лучше. Она бережно хранила воспоминания о погибшем муже. Правда, теперь они слегка потускнели, словно подернулись дымкой. Сейчас ее мысли были заняты другим мужчиной. Странно, но она знала, что Рэй понял бы ее и не стал осуждать.

– Но я боюсь, Рэй. Не знаю, смогу ли начать все сначала, – прошептала она и грустно улыбнулась, утирая слезы.

«Замечательно! Я начала говорить с могильным камнем». Но она говорила не с могильным камнем, а с ушедшим другом, пытаясь представить, что сказал бы ей он.

– А может, я напрасно мучаюсь сомнениями, Рэй? Вдруг он поверил, что я не хочу его больше видеть, и оставил меня в покое?

Так и есть, решила она, почувствовав, как сжалось сердце. Блэр взглянула на часы. Пора ехать к Кейт. Она будет улыбаться и шутить, чтобы избавить подругу от тоски и тревоги. Женщине, которая всего несколько часов назад вышла замуж, нелегко провести свою первую брачную ночь в одиночестве.

И Блэр поступила, как задумала: встретилась с Кейт и была весела. Они решили вместе вернуться в бригаду помощи голодающим – к той необычной и трудной жизни, которая была так важна для других людей и для них самих.

Три дня спустя женщины прощались с Эндрю Хантингтоном у трапа особого транспортного самолета. Кейт от души пожелала Хантингтону всего хорошего и ушла в самолет, оставив Блэр наедине с отцом.

– Я люблю тебя, папа, – сказала она, прижавшись к нему.

Он взъерошил ей волосы – точно так же, как когда-то ерошил волосы жене. Жена давно умерла, но он до сих пор горевал по ней.

– И я люблю тебя, Блэр. – Он слегка отодвинул от себя дочку и улыбнулся, заглянув ей в глаза. – Я буду скучать по тебе, милая.

– А я по тебе, папа.

Они вновь обнялись.

– Будь счастлива, Блэр. Вот чего я хочу больше всего а свете.

– Я счастлива, – возразила Блэр. Хантингтон грустно улыбнулся и покачал головой.

– Ты боишься быть счастливой, – тихо сказал он и тяжело вздохнул. – Я молчал, потому что не люблю совать ой нос в чужие дела. Но я знаю, ты любишь Тейлора, и хочу дать тебе совет – и предостережение. Этот человек никогда не сдается. Мне кажется, он любит тебя, и вы должны все спокойно обсудить.

– Папа! – воскликнула Блэр – Как мы можем что-то обсуждать, если я понятия не имею, где он сейчас находится? И кроме того… – Она закусила губу. – Я совсем не уверена, что он захочет со мной увидеться. Я ясно высказала ему свое мнение. Вряд ли наши пути когда-нибудь пересекутся. – Она помолчала. – Папа, ты знаешь, где он? И… что с ним?

Хантингтон на мгновение смешался.

– С Тейлором все в порядке, – сказал он загадочно и, встретив озадаченный взгляд дочери, добавил: – Вчера утром он вернулся в Вашингтон.

Блэр не понимала, почему эта новость причинила ей столько страдания. Ведь она сделала все возможное, чтобы больше с ним не встречаться.

Но он должен был позвонить, должен был попытаться с ней увидеться. Хотя бы для того, чтобы она знала: он жив.

Как нелепо она себя ведет: то он нужен ей, то не нужен… Но пока его не было, она чуть с ума не сошла от тревоги. И потом, она не могла забыть то, что сказала ей Кейт. Если любишь человека, не важно, сколько времени вам отпущено: наслаждайся каждой минутой с ним.

– Да? – сказала она отцу. – Я рада слышать, что он вернулся.

– Блэр…

– Не надо, папа, – остановила его Блэр, борясь с подступившими слезами. Хотя, потерявши голову, по волосам не плачут. – Поцелуй меня на прощание, – попросила она с грустной улыбкой, – мне пора.

Он нежно поцеловал ее в лоб.

– Все наладится, Блэр, вот увидишь.

– Конечно. – Она не хотела, чтобы отец за нее волновался. – Все уже налаживается. Береги себя, ладно?

Она заботливо поправила и без того безупречный воротник его плаща.

– Ладно, – пообещал отец. – Иди, а то самолет улетит без тебя.

Блэр помахала ему и отошла. Возле самого трапа она обернулась, не удержавшись от последнего вопроса:

– Папа… А Крэг знает, что я сегодня улетаю?

Хантингтон не стал врать. Лицо выдало его еще до того, как он произнес всего одно слово:

– Да.

Блэр поморщилась, пряча свою боль, и начала подниматься по трапу.

– Я напишу тебе, как только мы приедем на место! – весело крикнула она. – Но ты, конечно, знаешь, как долго идет наша почта.

Отец помахал в ответ.

А потом Блэр сидела в транспортном самолете, рядом с Кейт. Ей уже не надо было улыбаться, но она улыбалась, потому что боялась расплакаться.

Итак, Крэг знал, что она уезжает, и даже не попытался с ней связаться. Ну что ж, именно этого она и добивалась. Блэр терпеть не могла людей, которые говорят «нет» только для того, чтобы их уговаривали. Она не желала, чтобы Крэг ее уговаривал.

И все-таки ей хотелось еще раз его увидеть. Ради чего? Чтобы снова расстаться? Как глупо! Они ведь не мазохисты.

Но как тяжело думать, что его чувства к ней угасают! А может, уже угасли совсем. Отец прав: если Крэг чего-то сильно хочет, он не успокоится, пока не добьется своего.

– Ох, Блэр! – вдруг выдохнула Кейт.

Блэр посмотрела на подругу. Кейт сидела белее мела, вцепившись пальцами в матерчатые чехлы подлокотников.

Она совсем забыла, что Кейт боится летать в самолетах! Ей всегда становилось плохо, когда реактивный лайнер разбегался по взлетной полосе, содрогаясь и набирая скорость перед тем, как взмыть в небо.

– Закрой глаза, – посоветовала Блэр, радуясь возможности отвлечься от собственных мыслей и помочь подруге преодолеть страх.

Она начала молоть всякий вздор, чтобы рассмешить Кейт. В конце концов ей это удалось. Иногда подготовка психолога давала свои плоды. Как только они взлетели, Блэр заказала для подруги большую порцию виски. Кейт заметно успокоилась.

«Психолог, как же! – думала Блэр с отвращением. – Я знаю все тайны человеческого мозга, миллионы разных моделей мышления и переживаний. Но я ничем не могу помочь себе самой! Логика – замечательная вещь, но она совершенно бесполезна, когда речь идет о душевной боли».


Интерлюдия

Крэг не рассчитывал встретиться с Хантингтоном в аэропорту. У него было мало времени. Если он опоздает на этот рейс, следующий будет только через несколько дней, а он не мог ждать так долго.

Он был одет так же, как в тот день – почти пять месяцев назад, – когда впервые летел к своей принцессе по заданию начальства.

Только тогда он отправлялся в путь по приказу, а теперь летел по собственной инициативе и сгорал от желания поскорее прибыть на место. Он наконец-то стал свободным человеком – насколько может быть свободным человек долга и чести.

Он столкнулся с Хантингтоном буквально нос к носу, а лучше сказать, налетел на него.

И был ошеломлен глубиной гнева в глазах обычно сдержанного и сухого начальника.

– Хантингтон!

– Тейлор!

Они смерили друг друга взглядами. Крэг первым нарушил молчание:

– Блэр улетела первым рейсом?

– Да. – Опять повисла тяжелая пауза. – Ты знал, что она уезжает?

– Да, сэр, знал…

– Тогда позволь спросить, почему ты решил примчаться сюда сломя голову? У тебя было вполне достаточно времени…

– Сэр…

– Я хочу узнать, какие у тебя намерения!

Крэг грустно улыбнулся:

– Очень благородные, могу вас заверить. Я по-прежнему хочу жениться на Блэр, а она по-прежнему от меня убегает. Я не мог ей позвонить, пока не решил вопрос своего будущего.

Хантингтон вопросительно вскинул брови:

– И как же ты его решил?

– Простите, – ответил Крэг, на лице его читалось сожаление, но не раскаяние, – но это секретная информация.

Его лицо расплылось в усмешке. Хантингтон не удержался и усмехнулся в ответ. Конечно, он знал, что Крэг подал заявление о переводе, однако начальство было слегка встревожено. Крэг зарекомендовал себя умным и находчивым работником, кроме того, был известен как человек, который не привык скрывать свое мнение. В верхах боялись, что он может сделать часть своих выводов достоянием гласности.

– Но вам я скажу, – продолжал Крэг, довольный тем благодушием, с которым Хантингтон воспринял его слова. – Похоже, меня определили в тактический отдел. Теперь я остепенюсь, осяду на одном месте.

Хантингтон громко расхохотался:

– Поздравляю!

Крэг пожал плечами:

– Это еще не все. Мне надо помириться с вашей дочерью. Вы можете мне что-нибудь посоветовать?

Хантингтон поморщился:

– Что ж, пожалуй, у меня найдется для тебя один совет: применяй любые средства. И хватит болтать. Второй самолет вылетает сразу же за первым.

Тейлор протянул руку, Хантингтон ее пожал.

– Удачи тебе, Тейлор.

Но Крэг уже бежал по вестибюлю со спортивной сумкой на плече.

– Сообщи, когда будет свадьба! – крикнул Хантингтон ему вдогонку. – Ведь я ее отец. Если мне суждено с ней расстаться, то я хотя бы имею право присутствовать на церемонии.

Хантингтон долго смотрел вслед высокому статному мужчине – своему будущему зятю. А в том, что Крэг станет его зятем, он нисколько не сомневался.

– Тейлор… – пробормотал Хантингтон себе под нос и слегка покачал головой, как будто никак не мог поверить в такой поворот событий. Он опять улыбнулся. В конце концов, он сам выбрал этого человека. Улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. Хантингтон нахмурился. – Держу пари, они поженятся без меня, – буркнул он, опять покачал головой и медленно пошел к своей машине.

А впрочем, пусть без него – так даже лучше. Зачем им терять время?

Они оба сильные личности – упрямые, решительные, – одним словом, два сапога пара.

Хантингтон мечтал о внуках, но надеялся, что они родятся в традиционной семье – с обоими родителями. Он все еще не мог забыть, как его дочь, красная от смущения, явилась домой в просторном мужском плаще на голое тело.

Глава 15

В конце второго дня пребывания в лагере, наливая половником последнюю порцию в оловянную миску, Блэр заметила, что очереди к котлу с супом стали короче. Крестьяне потихоньку становились на ноги.

Блэр радовалась возвращению в лагерь, чувству приятной усталости и удовлетворения в конце долгого дня. Ей нравилось смотреть, как люди побеждают невзгоды, обретают утраченные силы и возрождаются к жизни, как возродилась из пепла птица феникс.

Бригада собиралась перебазироваться в другое место.

– Сеньора! Сеньора!

Блэр вытерла рукавом рубашки потный лоб и посмотрела вдаль, прищурившись от слепящих лучей закатного солнца. Мигелито, которого она не видела в очереди за супом, бежал к ней сломя голову, резво перебирая крепкими и смуглыми босыми ногами. Наконец он остановился перед ней, запыхавшийся, и Блэр улыбнулась мальчику:

– Мигелито! Como estas?[13]

– Muy bien, senora![14] – гордо сказал он, шаркая ногами и смущенно потупив глаза. Наконец он поднял голову, улыбнулся и протянул руку, в которой была зажата немного подвядшая фиолетовая орхидея. – С возвращением, сеньора, мы по вас скучали, mucho![15]

Произнеся эти слова, он окончательно смутился и, быстро повернувшись, помчался обратно в поселок.

– Спасибо, Мигелито! Muchas gracias! – крикнула она ему вдогонку, нежно перебирая в пальцах лепестки увядающего цветка.

Жизнь иногда преподносила ей приятные сюрпризы, но они, к сожалению, не могли развеять одиночество, которое вопреки ее ожиданиям с каждым днем только усиливалось в ее душе.

– Блэр!

Она подняла глаза и увидела Кейт.

– Пойдем на ручей? – спросила девушка.

– Конечно, пойдем! Никакие силы на свете не помешают мне искупаться! – засмеялась Блэр.

Через несколько минут женщины уже шагали по лесной тропинке.

– Знаешь, – с чувством призналась Кейт, – я была так занята собой, что забыла рассказать, как сильно все за тебя волновались! Мы с доком были просто в панике, подняли страшный шум. А Брэд… – Она на мгновение замолчала, произнеся имя своего мужа. – Только он сумел всех успокоить. Представляешь: он сделал это, не сказав ничего конкретного! И как я сразу не догадалась, что тебя похитили ради твоей же безопасности? Эта история упоминалась всего в нескольких газетах, а учитывая твое имя… – Кейт смущенно замолчала и усмехнулась. – Вообще-то у меня были другие мысли.

– Да? – заинтересовалась Блэр.

Они подошли к ручью и начали сбрасывать с себя потную одежду. Совсем рядом шумел водопад. Вашингтон с цветущими вишнями и весенней прохладой уже казался далеким сном.

– И какие же у тебя были мысли?

– Я решила, что ты убежала с Крэгом.

– Кейт! – выдохнула Блэр. Лицо ее жарко вспыхнуло, а постоянная ноющая боль в сердце сделалась невыносимой. Она заставила себя успокоиться. – Я его почти не знала в то время.

Она замолчала, осознав всю нелепость своих слов: ведь Кейт была в курсе ее отношений с Крэгом. Блэр нагнулась, лицо ее скрыли волосы. Она делала вид, что возится с «молнией» на ботинке.

– Ты же понимаешь, Кейт, я бы никогда не сделала ничего подобного: просто исчезнуть без всякого объяснения – это не по мне. Как я могла бросить дока?

Кейт уже входила в воду.

– Вот-вот, именно так я и думала, – сказала она, вздыхая и блаженно закрывая глаза, когда прохладный поток окатил ее разгоряченное тело. – Ты очень ответственный человек. Просто я решила, что ты потеряла голову от любви. Я бы на твоем месте точно сошла с ума.

– Кейт! – воскликнула Блэр. – Что за речи для новобрачной? А как же Брэд, миссис Ширер? Вы забыли, что вышли замуж? – сухо добавила она.

Кейт приоткрыла один глаз, нисколько не задетая отповедью подруги.

– Да, я вышла замуж, но это еще не значит, что я ослепла. – Она вдруг вздохнула. – Я всем сердцем люблю Брэда и ужасно по нему скучаю! Но не пытайся меня убедить, что Крэг – заурядный мужчина.

«Мне это и в голову не могло прийти», – подумала Блэр с щемящей болью, а вслух проговорила:

– Он незаурядный мужчина.

– Надо же, – продолжала Кейт, наклоняя голову, чтобы намочить волосы, – ты с самого начала положила на него глаз! А ведь он опасный человек, шпион! – Она передернула плечами. – Хорошо хоть, что он на нашей стороне!

– Он не шпион, – возмутилась Блэр. Хотя какая разница, как его назвать? В любом случае всю оставшуюся жизнь она будет волноваться по поводу каждого инцидента с участием Соединенных Штатов. – Он дипломат, – объяснила она слабым голосом.

Кейт удивленно приподняла брови.

– Ты что, забыла, с кем говоришь? – спросила она и улыбнулась. – Хотя, наверное, он и впрямь очень дипломатичен! – Она лукаво усмехнулась. – Ну ты идешь наконец купаться? Можешь мне не верить, но я уже замерзла!

– Иду, – сказала Блэр, скинула ботинки, разделась и окунулась в воду. Вынырнув, она увидела, что Кейт в самом деле замерзла: мурашек на ее теле стало больше, чем веснушек. – Вылезай! – скомандовала Блэр, усмехаясь. – Я хочу немножко поплавать, а ты за это время превратишься в сосульку.

Синие губы Кейт мелко дрожали, но она упрямо покачала головой.

– Я не хочу оставлять тебя одну.

– Кейт, сейчас здесь спокойно! – заверила ее Блэр. – Уж ты мне поверь! – добавила она сухо. – Отец ни за что не разрешил бы мне вернуться в лагерь, если бы в его окрестностях было небезопасно.

– Ну ладно, – наконец согласилась Кейт. Она знала Эндрю Хантингтона и понимала, что Блэр права. – Я уйду, раз ты так настаиваешь.

Выбивая зубами дробь, Кейт вылезла из воды, закуталась в полотенце и торопливо оделась в чистое. Покачивая головой при мысли о том, как долго ее подруга может плавать в холодной воде, она весело крикнула:

– Я ушла. Пока!

Кейт исчезла за деревьями, и тут Блэр пожалела, что отпустила ее. Она не боялась остаться одна у ручья, но на нее тут же нахлынули воспоминания. В ушах стояли отголоски собственного смеха и звуки той ночи, когда она счастливо и бесстыдно любила под водопадом, так же беззаботно, как Ева Адама. Несмотря на холодную воду, тело ее пылало огнем, и она плыла, изо всех сил стремясь избавиться от этого огня. Наконец она села на камень под водопадом и подставила лицо тугим струям.

Но это не помогало. Казалось, берега этого ручья навеки сохранили в себе образ Крэга Тейлора.

И не только берега ручья. Его образ запечатлелся в ее сердце… и в теле, которое томилось воспоминаниями о неистовой страсти.

Между тем поблизости витал не только бестелесный образ Крэга Тейлора. Этот человек присутствовал здесь лично, и на этот раз без всяких угрызений совести тайно любовался своей красавицей, восхищаясь ее загорелой коей, упругой грудью и плавными изящными движениями, ее блестящая от воды фигурка казалась ему воплощением женского совершенства.

Крэг смотрел на нее с улыбкой, совершенно расслабленный. Он не пытался с ней заговорить, но и не отворачивался. Наконец она вышла из воды, божественно прекрасная в своей наготе и пьяняще чувственная в движениях, натятула штаны и рубашку цвета хаки и исчезла за деревьями. – Говоришь, применять любые средства, Хантингтон? – пробормотал он. – Ну что ж, именно это я и намерен сделать, старик.

Он отошел от ручья. Ему надо было кое-что приготовить, прежде чем начать осуществлять свой план.


В тот вечер у бригады помощи голодающим был праздничный ужин. За день до возвращения Блэр и Кейт накупили всяких консервированных деликатесов, а Хантингтон прислал им ящик отличного красного вина. Всем было известно, что Блэр исчезла из бригады ради собственной безопасности, но никто, кроме Кейт, не знал, что она, точно так же, как и они, пребывала в полном неведении относительно происходящего. Разговор неизбежно свернул на эту тему. Блэр старательно увиливала от прямых ответов и даже не упомянула о своем плавании на «Принцессе» по лесной реке.

– Знаешь, – признался доктор Харди, – все было не так уж плохо, потому что с нами остался Брэд. – Он ласково улыбнулся, увидев, как помрачнела Кейт. – Но не мог же он работать здесь вечно! – проговорил он, взъерошив девушке волосы.

Они сидели тесным дружеским кружком вокруг догорающего костра. Увидев, что Кейт улыбнулась, доктор снова взглянул на Блэр.

– Но Боже мой, как же нам не хватало тебя и Тейлора! Я надеялся, что ты привезешь с собой этого парня. Мне никогда не найти ему замены. – Доктор тяжко вздохнул. – Как я сказал, благодаря Брэду мы продержались какое-то время. Он нас успокаивал и помогал во всем. Но потом, когда уехал он, а за ним и Кейт, дела пошли плохо! – Доктор Харди презрительно фыркнул. – Нам прислали какого-то экзальтированного хлюпика. Он хотел изменить мир, не ударив палец о палец.

Блэр с Кейт рассмеялись.

– И куда же он подевался? – поинтересовалась Блэр.

– Уехал через два дня как миленький! Он не годился для такого труда. – Доктор кинул в костер веточку, ее треск смешался с одобрительным гулом голосов. – Да, – протянул доктор, кивая седеющей головой, – я рад, что ты вернулась, Блэр, и ты тоже, Кейт. Правда… – Он заговорщически подмигнул Блэр. – Кейт уезжала незаконно, но я ничего не имею против. Жаль только, что с нами нет Тейлора.

Блэр печально кивнула.

– Жаль, – согласилась она.

Вскоре все стали зевать и как по команде стали подниматься на затекшие ноги, смущенно поглядывая друг на друга.

– Вот это да! – проговорила Кейт. – Просто какое-то сборище сомнамбул: еще только девять часов, а мы уже еле волочим ноги!

– Держу пари, в Вашингтоне было не так! – поддразнила Долли.

– Не знаю, – грустно сказала Кейт, – я пробыла там совсем недолго. Только и успела, что выйти замуж да через три часа проводить мужа на самолет! – Она улыбнулась. – Хорошо хоть, что сейчас мне хочется спать!

Блэр и Долли сочувственно усмехнулись.

– А ты, милая? – спросила Долли у Блэр. – Небось развлекалась там допоздна?

– Э… конечно, – ответила Блэр, надеясь, что Долли не заметит ее натянутой улыбки.

Она вовсе не развлекалась, но так же, как и Кейт, не могла спокойно спать. Правда, в отличие от Кейт Блэр сомневалась, что здесь будет легче. Скорее всего ей придется еще долго мучиться бессонницей, пытаясь задвинуть воспоминания о Крэге в самый дальний, темный уголок своего сознания.

– Спокойной ночи! – бодро сказала она Долли и Кейт, помахав им рукой.

Женщины пошли каждая к своей палатке. Кейт тоже волнуется, думала Блэр, но Кейт – неисправимая оптимистка. Ее мечты о Брэде радужны. Это даже не мечты, а планы на будущее, которое обязательно настанет.

Блэр зажгла керосиновую лампу, надела белую ситцевую сорочку, забралась в постель и тщательно взбила подушку, убеждая себя, что она устала и заснет сразу, как только опустит голову.

Но она не заснула. Мысли ее тут же свернули на Крэга – если она вообще когда-то думала о чем-то другом. Она крепко стиснула зубы, ругая себя за глупость. Прошло столько времени, но каждый момент ее жизни был наполнен думами об этом человеке.

Миновало почти три месяца с тех пор, как она видела его последний раз, – с того дня, когда она уехала из его дома, твердо решив навсегда с ним расстаться. «Ну что, мадам психолог? – насмешливо спросила она себя. – Зачем ты изводишь себя вопреки всякому здравому смыслу? Ведь ты знаешь, что поступила правильно, правильно, правильно…»

Тогда почему ей было так больно, когда она узнала, что Крэг вернулся в Вашингтон и не позвонил? Она сказала ему «нет», и он принял ее отказ. А если бы он ей позвонил, то услышал бы очередное «нет». Она не могла поступить так, как Кейт, – стать его женой и каждый день провожать на опасное задание.

Тихо выругавшись, она выключила лампу и с громким стоном уткнулась лицом в подушку. Она надеялась, что джунгли помогут ей собраться, вернуться к прежней жизни, но здесь стало только хуже. Она чувствовала Крэга, купаясь в ручье, слышала отголоски его смеха, сидя возле оранжевого догорающего костра. Это нечестно, думала она с обидой, после целого дня безумных страданий она даже не может просто взять и выключить свой мозг, как лампу, чтобы найти временное успокоение во сне.

Блэр снова взбила подушку и повернулась на другой бок. «А может быть, – сказала она себе, – я все время думаю об этом, потому что в глубине души догадываюсь, что поступила неправильно?»

«Нет!» – резко оборвала она собственные мысли. Ей не забыть того жуткого страха, сковавшего все ее тело, когда позвонила Кейт, а она подумала, что это насчет Крэга. У нее остановилось сердце, перехватило дыхание, весь мир рухнул. Нет, Кейт может нести этот крест, потому что в ее жизни еще не было горя. К тому же у Брэда несколько иная должность, чем у Крэга. Со временем Брэда повысят, и он будет применять свои стратегические навыки, сидя в теплом кабинете за письменным столом.

«Но я все же буду встречаться с Крэгом, – наконец решилась Блэр, – хотя и не часто. Однако вряд ли я когда-нибудь смогу выйти за него замуж. Я не желаю знать, когда он уходит на свои задания и когда возвращается».

«Как глупо! – укорила она себя. – Никто из нас не станет терпеть такие отношения. Значит, не стоит и думать б этом? Боже, если я его так сильно люблю, то, наверное, могла бы научиться справляться со своим страхом. А впрочем, увижу ли я его еще когда-нибудь? Прошло три месяца, он даже не пытался мне позвонить. Возможно, он уже завел себе другую».

Блэр вдруг разозлилась. Она рассталась с ним, уехала к черту на рога, но до сих пор томится по нему, мечтает увидеть его хотя бы одним глазком. А он в это время наслаждается жизнью в объятиях другой женщины!

Эта мысль была невыносима. «Между нами все кончено, между нами все кончено!» – мысленно кричала она, потому что не хотела даже думать о том, что к нему прикасается другая женщина. «Между нами все кончено», – повторяла она многократно, как иные считают овец, пытаясь справиться с бессонницей.

Странно, но гнев притупил боль, и Блэр наконец заснула. Физическое утомление и акклиматизация взяли верх над душевной смутой.

Гнев был ее первым чувством, когда она пробудилась. Ей показалось, что она спала всего несколько секунд. «Интересно, кто меня потревожил? Мне с таким трудом удалось заснуть!» – сердито подумала Блэр. Открыв глаза, она вдруг услышала в палатке тихий шорох. Она уже собралась спросить, кто здесь, но рот ее накрыла чья-то твердая ладонь.

В панике она принялась отчаянно вырываться.

– Может, хватит дергаться? – прошипел мужской голос. – О Боже, как же много с тобой хлопот!

Блэр потрясенно застыла. Она узнала этот голос, узнала этот чудесный запах. Узнала силу этих рук.

Но это невозможно!

Внезапно те же руки легко подхватили ее с койки и вынесли из палатки. Не веря себе, Блэр подняла глаза и увидела в тусклом свете догорающего лагерного костра профиль мужчины, который быстро нес ее мимо других брезентовых палаток по направлению к ручью.

Возможно или невозможно, но чувства ее не обманули. Это Крэг! Не глядя на любимую, он целеустремленно шагал вперед размашистой уверенной походкой, с напряженным и решительным лицом.

Блэр опять начала вырываться, но безуспешно. Она причиняла ему столько же неудобств, сколько какая-нибудь докучливая муха. «Что он здесь делает? – в отчаянии спрашивала она себя. – Зачем приехал на этот раз?»

Несмотря на гнев и потрясение, она с радостью ощущала себя в его крепких объятиях, видела его решительное лицо. «Нет, черт возьми! – сказала она себе. – Между нами все кончено». Но как она могла требовать, чтобы он ее отпустил, если ей отчаянно хотелось прижаться к этому знакомому сильному телу?

Однако ее сумбурные мысли не имели никакого значения. Крэг легко нес ее на руках, продолжая зажимать рот своей большой ладонью.

Он остановился только возле ручья, да и то не отпустил ее, а усадил в траву, все еще держа в своих объятиях, правда, убрал руку со рта.

– Что ты делаешь, черт возьми? – спросила Блэр, хотя в глубине души ликовала.

– Глупый вопрос, принцесса. Я тебя похищаю.

– Почему? Что случилось? – резко спросила Блэр и яростно толкнула его в грудь. – Ты можешь меня отпустить? Чьи приказы ты выполняешь теперь?

– О, сколько вопросов сразу! – усмехнулся Крэг и крепче сжал ее в своих объятиях. Лунный свет, игравший на воде, отражался в его глазах. – Давай на минутку отвлечемся и вспомним недавнее прошлое. Вообще-то я имею полное право тебя похитить и предать суду за угон автомобиля. Но я не сделаю этого. Тебя могут посадить на несколько лет, а я человек нетерпеливый. Может быть, когда-то я и был терпеливым, но в последнее время терпение мое сильно истощилось. Не думай, впрочем, что тот угон сойдет тебе с рук. Нет, милочка, тебе придется за него ответить. Из-за тебя я стал посмешищем для всего нашего отдела. Сверхопытный агент не уследил за собственной машиной, которую увели прямо у него из-под носа! Ну да ладно, оставим на время эту тему, к ней мы еще вернемся. Давай по порядку. Почему я тебя похищаю? Потому что мне так хочется. Что случилось? Насколько я знаю, ничего. Кажется, дальше был вопрос: «Ты можешь меня отпустить?» Нет, не могу и ни за что не отпущу. Так, и что там последнее? Чьи приказы я выполняю? Свои собственные. Только свои собственные.

– Правда? Ох, Тейлор, как ты меня напугал! Сколько же надо иметь наглости…

– Да, мэм, я страшный наглец и уже говорил вам об этом.

«Наверное, я сошла с ума, – решила Блэр, – или у меня начались галлюцинации. Может быть, это тропическая лихорадка?» Она никак не могла поверить, что Крэг здесь. Ей хотелось раствориться в его тепле, не требуя больше никаких объяснений, как будто это и впрямь был всего лишь сон, невероятно чудесный и сладкий. Но она боялась потерять голову.

– Тогда что ты здесь делаешь? – язвительно спросила она. – Наверное, твое начальство что-то напутало. В этой точке планеты сейчас все спокойно. Здесь нет ни войн, ни дипломатических проблем, которые надо было бы решать.

– Ну нет, милая, я бы так не сказал. Ты самая неразрешимая дипломатическая проблема, с которой я столкнулся за всю свою долгую карьеру, – серьезно сказал Крэг, одной рукой сжав ее ладони, а другой нежно погладив по щеке. – Ты очень оскорбилась, что я похитил тебя по приказу, – мягко объяснил он, – и вот я решил похитить тебя по собственной инициативе. Клянусь, мне никто не давал никаких распоряжений. Но я буду очень хорошо о тебе заботиться. Твое благополучие – моя первоочередная задача.

– Ты сумасшедший, Тейлор, – прошипела Блэр.

– А ты всегда была невоздержанной на язык пленницей, – ласково укорил он, с улыбкой глядя ей в глаза, в то время как пальцы его продолжали касаться ее лица, на ощупь читая его тонкие черты. – Хотя, – хрипло добавил он, – наверное, ты и сама догадываешься о том, что теперь я твой пленник. Ты пленила меня навеки вот здесь, на этом самом месте.

– Тейлор, – устало проговорила Блэр, не смея поверить в то, что видела, слышала и чувствовала. В Вашингтоне он не потрудился даже снять телефонную трубку, чтобы ей позвонить, и вдруг заявился сюда. Ей очень хотелось крепче прильнуть к его теплой надежной груди, но она подавляла в себе этот безрассудный порыв. Сначала надо убедиться, что он реальный человек, а не иллюзия, вызванная страстным томлением. Если же он реальный, то необходимо как-то осмыслить весь этот вздор, который он тут наговорил. – Ты сумасшедший, – опять укорила она, разрываясь между желанием убежать от него подальше и потребностью удержать его.

– Я серьезно, Блэр, – сказал он с напускным раздражением. – Когда мы поженимся, ты должна прекратить обзывать меня разными обидными словами. К мужу надо относиться с уважением. Я не позволю тебе трезвонить на всех углах о моем безумии.

– Поженимся? – слабо спросила Блэр, только чтобы оттянуть время. Она видела кольцо с бриллиантом и знала, что он потребует все – или ничего. – Я не могу выйти за тебя замуж, Тейлор, – резко сказала она, – и ты это знаешь.

– Тебе придется это сделать, – возразил он. – В наше время в дипломатических кругах по-прежнему считается предосудительным… скажем так, жить в грехе. Представь, вдруг когда-нибудь нам нужно будет встретиться с королевой. Как я тебя представлю? Едва ли я смогу посмотреть этой милой даме в глаза и сказать: «Знакомьтесь, это Блэр, моя сожительница». Нет уж, лучше не попадать в такие ситуации. Гораздо проще пожениться. К тому же я тиран и деспот и никому тебя не отдам. А еще я немного романтик в душе. По-моему, это прекрасно, когда люди клянутся друг другу в верности. «Любить, почитать и беречь до тех пор, пока смерть нас не разлучит» – неплохо звучит, а?

– Крэг…

– Я еще никогда не встречал такого упрямого человека, как ты, принцесса. Ну зачем ты со мной споришь? Я же чувствую, как ты дрожишь. – Он приложил палец к ее губам, заранее пресекая любой возможный ответ, потом медленно провел по контуру губ, заставив их раскрыться.

– Крэг, – удрученно возразила девушка, – ты знаешь, что я люблю тебя, ты знаешь, что… – Она осеклась. Да, он знал, что она его хочет, но она не могла сказать об этом вслух. Между ними еще столько нерешенного! Она поставила ему условие, а он явился сюда в ночи, как лев, пришедший за добычей. – Но…

Крэг не был настроен выслушивать возражения.

– О Господи, Блэр, – хрипло проговорил он, – мы не виделись целых три месяца!

Блэр не успела ничего сказать. Он закрыл ей рот властным поцелуем, заставив ее вспомнить, что она так же сильно его хочет, как и он ее. Крэг стал настойчивым, только когда ее неподвижное оцепенение сменилось ответной страстью, а приглушенные возражения перешли в тихие блаженные стоны, и она отдалась во власть своим чувствам.

Она хотела вырваться из его объятий, прежде чем ее захлестнет безумная волна наслаждения. Но Блэр не могла пошевелиться. Ладно. Надо покориться своим желаниям, пусть на одну ночь. Она отчаянно его хотела и готова была все отдать за близость с ним. Поцелуй длился целую вечность. Ее пальцы безостановочно ласкали его густые волосы, волнами спадавшие на воротник, и плечи, вздрагивавшие от ее ласк. Он реальный. Это не сон. Сны не бывают такими восхитительными и захватывающими.

Но эта реальность невыносима, потому что все это скоро кончится. Она вырвалась из его объятий. Им надо прийти к какому-то соглашению.

– Крэг, – выдохнула она, понимая, что он отпустил ее вовсе не потому, что она так захотела. Просто им обоим надо было перевести дух. – Ты знаешь, что мы с тобой не можем пожениться.

– Мы с тобой поженимся, – заявил он.

Его строгий тон и решительный взгляд напомнили ей, какой он опасный человек. Исходившая от него сила не оставляла сомнений в том, что любой его приказ будет неукоснительно выполнен. Но она, Блэр, не была подчиненной Крэга Тейлора.

– Между нами все кончено! – раздраженно воскликнула она, преодолевая желание вновь припасть к груди Крэга и раствориться в его объятиях. Ей не хватало сил, чтобы его убедить. – Ты круглый идиот! Рэй случайно попал в переделку, а ты всегда сам ищешь опасности.

– Так-то ты в меня веришь! – холодно бросил Крэг. – Я никогда не питал склонности к самоубийству, миссис Тейл. Я хорошо обучен и, если мне дозволено самому про себя так сказать, очень умен.

Крэг рассердился. Ему так много надо было ей сказать, и, кроме того, он так сильно ее хотел. Они не виделись долгих три месяца, в течение которых он даже не стремился найти себе другую женщину. Все эти три месяца он мечтал вернуться к ней, обнять и любить, теряя голову от ее чувственной красоты.

– Крэг, – возразила она. Голос ее дрогнул, но решимость не иссякла. – Ты никогда не уезжаешь в обычные командировки. Это всегда секретные задания. Когда-нибудь что-нибудь сорвется, ты не сумеешь уладить вопрос дипломатическим путем и погибнешь.

Блэр вдруг замолчала, потому что он вдруг перестал сердиться и весело расхохотался. Его глаза светились ласковым удивлением. Он заранее знал исход их спора, но не мог устоять перед искушением еще немного помучить ее неизвестностью.

– Ну, и что на этот раз тебя рассмешило, Тейлор? – взвилась она. – Я уже однажды сказала тебе, что не собираюсь тебя смешить.

– А что я тебе на это ответил? – усмехнулся Крэг, не страшась ее гнева: он знал, как с ним совладать. – Наверняка что-то мудрое типа «Тогда не смеши меня». Люби меня, малышка. Сожги меня в горниле своей страсти, пылкая моя принцесса. – Он заговорил совсем тихо, став вдруг очень серьезным и решительным. Его руки судорожно шарили по белой ситцевой сорочке. Чувствуя под пальцами тепло ее упругой шелковистой груди, он возился с маленькими пуговками и яростно шептал: – О черт! Завтра же выброси эту дурацкую ночную рубашку, поняла?

– Тейлор! – Блэр слабо хваталась за свою сорочку, которая неумолимо соскальзывала с тела, несмотря на ее отчаянные попытки остаться одетой. – Пожалуйста, прекрати! Ты не должен этого делать! Ты даже не потрудился сообщить мне, что вернулся живым, и вдруг объявился, когда я только начала налаживать новую жизнь! – Его ладони массировали ее обнажившуюся грудь, от этих прикосновений розовые соски твердели. – Ты не должен этого делать, – повторила она, вцепившись в его рубашку.

– Не должен, но все-таки делаю, – протянул Крэг, хитро поведя бровями. Потом встретился с ней взглядом и одним быстрым движением сорвал сорочку. – Мне никто не приказывал, – заверил он девушку насмешливо-утешительным тоном, – я могу с полным правом сказать, что соблазнил свою жену исключительно по собственной инициативе! – Он слегка отстранил Блэр и проворно избавился от собственной одежды. Она смотрела на него, не в силах отвести глаз. При виде его великолепного мускулистого тела все ее существо затрепетало от пронзительного желания.

Она попыталась возмутиться, но голос ее дрожал и срывался:

– Нет, Тейлор, соблазнил – не очень удачное слово…

Но Крэг уже не слушал. Не успела она договорить, как он подхватил ее на руки и окунул в воду. Когда Блэр вынырнула, отплевываясь, он был рядом.

– Молчи! – приказал он и вновь притянул ее в свои объятия, вызвав в ней легкий вздох мгновенного удовольствия. – Боже мой! – выдавил он, уткнувшись в ложбинку на шее девушки. – Я собираюсь жениться на ворчунье. Ну да ладно, тут уж ничего не поделаешь.

– Это ты молчи! – закричала Блэр. – И послушай наконец меня. – Как же трудно сосредоточиться, когда его тепло проникает в каждую клетку… – Я не выйду замуж за шпиона.

– Совершенно верно, – добродушно согласился Крэг, покусывая ее ухо и невозмутимо спускаясь губами по шее к плечу.

– Ну хорошо, – сказала она, тяжело дыша и лихорадочно собирая быстро ускользающие доводы, – можешь называть себя, как тебе нравится. Я не выйду замуж за дипломата особого отдела!

– Совершенно верно, – повторил он. Его голос стал глубоким, а губы продолжали свой чувственный путь, распространяя влажный огонь по упругой округлой груди и дразняще смыкаясь на соске. – Боже мой, малышка, прошло столько времени… – И он припал к ее губам в новом поцелуе. Он так долго страдал от голода и уже предвкушал долгожданное пиршество.

– Прекрати! – выдохнула Блэр. – Нет, не прекращай… ты слишком хорош в этой дипломатии, – произнесла она с укоризной.

Крэг продолжал нежно покусывать и ласкать языком ее грудь, шею, плечи, руки. Он едва сознавал, что говорит, но слова его были все так же успокоительно тверды:

– Скажи, что любишь меня, Блэр. Скажи, что хочешь меня. Скажи, что всегда будешь моей.

Глаза девушки налились слезами. Это были слезы радости, желания и горестных предчувствий.

– Я люблю тебя, – проговорила она задыхаясь и выгнулась навстречу Крэгу. Почему не сказать очевидное? – И хочу тебя. Я всегда буду твоей, всегда буду ждать тебя. Я очень хочу тебя и согласна на любые твои условия.

Крэг вновь припал к ее губам, но без неистовой страсти. В этот поцелуй он вложил всю нежность, на какую только был способен. Он чувствовал, что сходит с ума от желания и от того удовольствия, которое вызвали в нем ее слова.

– Я очень хороший дипломат, милая. Мне надо быть хорошим дипломатом, потому что… а-а-а…

Все мысли вылетели у него из головы, когда ее ногти прочертили огненные дорожки по его спине, спускаясь к ягодицам.

– Что «потому что»? – спросила Блэр, внезапно потрясенная его словами.

– А? – рассеянно переспросил Крэг, лаская языком жилку, часто пульсирующую возле ее ключицы. – Боже мой, какая же ты вкусная!

– Крэг! – умоляюще простонала Блэр. – Что «потому что»? О чем ты только что говорил?

Он заставил себя поднять глаза, но не выпустил ее из своих объятий. Она сказала ему все, что могла. Теперь он знал, что любовь Блэр сильнее страха и что она готова принять его таким, какой он есть, – вернее, таким, каким она его считает. Хватит ее дразнить, пора раскрыться.

– Я рад, что ты свободно владеешь испанским языком, любовь моя. Потому что теперь я уже не шпион и не дипломат. Я новый американский посол в Мадриде. Больше ни каких авантюр, Блэр, никаких опасных заданий. Я больше никуда от тебя не уеду.

На мгновение она онемела. Потом губы ее задрожали.

– О, Крэг! Это правда?

– Правда, – заверил он с серьезной улыбкой.

И тут глаза ее сверкнули. Крэг прекрасно знал этот взгляд – воплощение знаменитого темперамента Хантингтона.

– Черт бы тебя побрал, Тейлор! – прошипела она. – Ты заставил меня так мучиться! Почему сразу не сказал мне об этом? Почему не позвонил в Вашингтоне…

– До твоего отъезда из Вашингтона я еще не знал этого! – возразил он. – Еще не все бумаги были подписаны, а после того как ты отказалась мне верить – ведь дело дошло даже до того, что ты угнала мою машину! – я решил не говорить тебе ни слова, пока не получу окончательного решения. И кроме того, мне хотелось услышать, как сильно ты меня любишь. Это потешило мое самолюбие. А теперь, принцесса… – Он вновь заключил ее в свои объятия. – Мы не виделись долгих три месяца. Неужели ты думаешь, что мы выдержим еще один серьезный разговор?

Гнев Блэр исчез: ее лицо медленно озарилось улыбкой. Она смотрела на него и думала, что все золото мира не может соперничать с невероятным сиянием этих глаз.

– Ты прекратил, – вдруг сказала она.

– Не понял, – пробормотал Крэг, – ты о чем?

Она прильнула к его груди.

– Ты прекратил, – повторила она, – а я точно помню, что несколько минут назад просила тебя не прекращать…

– А-а-а… – протянул Крэг и припал поцелуем к ее губам.

Он крепко сжал ее в своих объятиях, но Блэр нравилось ощущать его всем телом. Он прав: это была мучительно долгая разлука.

Крэг приподнял подбородок Блэр и ласково провел костяшками пальцев по ее бархатистой щеке. Девушка улыбнулась. Его большой палец, грубый, мозолистый и вместе с тем невероятно нежный, очень медленно прошелся по контуру ее губ и впадинке на шее.

Потом он зарылся пальцами в ее мокрые волосы, осыпая лихорадочными поцелуями ее лицо.

Со слезами на глазах Блэр прижалась губами к плечу Крэга. Она и не мечтала о том, что он будет принадлежать ей, что впереди у них действительно целая жизнь, что она сможет снова и снова упиваться его волнующими прикосновениями, наслаждаясь сладостными, чудесными моментами близости…

Он искал и находил на ее теле все новые чувствительные точки. Ослабев от головокружительного желания, Блэр почувствовала, что вот-вот скользнет под воду. Но Крэг ловко подхватил любимую на руки и вынес далеко на берег, под сень раскидистого дерева. Блэр отметила, что Крэг заранее подготовился к их разговору: на траве было расстелено одеяло, а возле дерева стояла спортивная сумка.

– Самоуверенный нахал, – прошептала она с улыбкой.

– Я привык тщательно готовиться к заданиям, мэм, – отозвался он.

Блэр готова была рассмеяться, но смех замер у нее в горле, превратившись в томный стон безудержного желания.

– Я люблю тебя, Блэр. – Лицо его потемнело от страсти.

Они оба так долго удерживали свое желание, так упорно мучили друг друга соблазнительными любовными прелюдиями, что момент соития оказался пронзительно сладким и приятным.

Потом они лежали, прижавшись друг к другу.

– Спасибо, – прошептала Блэр на ухо Крэгу, не зная, поймет ли он, что она имеет в виду.

Он поднял голову и ласково улыбнулся. Эта улыбка сказала ей, что он все понял.

– Не стоит благодарности, принцесса, – сказал он с легкой ухмылкой, – мы, исполнители чужих приказов, любим угождать.

Блэр фыркнула:

– Забудь мои слова.

– Вот и отлично, Блэр, – серьезно сказал Крэг. – Я не хотел бы, чтобы у тебя сложилось обо мне неверное представление. Мне всегда казалось, что я больше склонен отдавать приказы, чем выполнять их. Имей это в виду. Если ты думаешь, что имеешь дело с безропотным исполнителем, то неприятности тебе гарантированы. Порой я бываю жутко своевольным и властным.

Блэр усмехнулась и убрала с его лба потную прядь волос.

– Это мне давно известно! – протянула она с сарказмом.

Крэг поднял бровь.

– Смотри не нарывайся! – предупредил он. – Я еще не поквитался с тобой за угон машины. Черт возьми, Блэр, ты поставила меня в такое дурацкое положение! Слава Богу, парни из разведслужбы не узнали, что у меня пропала машина и что меня перехитрила женщина.

– Вот бы они над тобой посмеялись, бедняга! Как же ты это объяснил?

– Я ничего не объяснял, – сухо признался Крэг. – Сказал, будто одолжил свою машину другу, и так посмотрел на шофера, что тот просто не посмел усомниться в моих словах.

– Ясно, – проговорила Блэр. Уж она-то знала: он умеет так смотреть. Брови ее сошлись на переносице. – Крэг, я хочу, чтобы между нами не было никаких недомолвок. Ты абсолютно уверен в том, что делаешь? Если ты отказываешься от своей работы из-за меня, я боюсь, что тебе очень скоро наскучит твое новое дело, ты будешь злиться на меня, потом меня возненавидишь, а потом…

– Блэр… – Он закрыл ей рот быстрым поцелуем, сел и потянулся к своей дорожной сумке. – Раз уж у нас получается такой долгий разговор, мы могли бы промочить горло шампанским, специально захваченным ради такого случая. Правда, оно недостаточно охлажденное, – извинился он и, порывшись в сумке, извлек бутылку и два пластиковых стаканчика. Удивленная, Блэр с улыбкой смотрела, как он откупоривает бутылку. Наконец пробка с шумом вылетела из горлышка.

Крэг разлил по стаканчикам игристое вино. Девушка тихо хмыкнула. Да, это сильный и опасный человек, но в нем есть склонность к романтике. И ей это нравится.

– За нас! – Она чокнулась с ним шампанским и сделала глоток, глядя на него. – И все-таки, Крэг…

– Что касается твоего вопроса, – твердо сказал он, – можешь мне доверять. Если помнишь, однажды ты уже доверилась мне, а тогда ситуация была гораздо серьезней. Я точно знаю, чего хочу от жизни, и ты входишь в мои планы. Мне кажется, я полжизни ждал, когда ты придешь. Но теперь пора покончить с беспокойным существованием, остепениться, завести семью. Когда мы с тобой встретились, я начал мечтать о доме, о стабильности. Потом я испугался, что ты меня никогда не простишь, но все-таки верил, что ты меня любишь и все поймешь. Я запросил перевод сразу, как только вернулся. Просто на оформление ушло время. Вообще говоря… – он бросил смущенный взгляд на Блэр, – моя новая карьера зависит от тебя. Начальство боялось, что я слишком дерзок и недостаточно тонок для роли посла, но Меррил знал, что я хочу на тебе жениться, и убедил власти, что ты за мной присмотришь.

Блэр не смогла удержаться от смеха.

– Я? Замечательно! – Она вдруг сделалась серьезной. – Ох, Крэг, я пожалела о том, что порвала с тобой, почти сразу же, как сделала это! Без тебя я чувствовала себя почти мертвой. А потом эта свадьба… Да, ты знаешь, что Кейт и Брэд поженились?

Крэг кивнул:

– Слышал. Сработал «беспроволочный телеграф». Я рад за них, они оба такие милые люди. И благодарен им, если они помогли убедить тебя в том, что любовь сильнее страха. – Крэг сделал большой глоток шампанского. – Знаешь, – задумчиво проговорил он, и в глазах его вспыхнули искорки, – я в любом случае приехал бы к тебе, что бы ты ни делала и ни говорила, но… – Он улыбнулся. – Когда Лорна рассказала мне про твой звонок Меррилу, решимость моя окрепла. Просто я выжидал, когда у меня на руках будут все карты.

Блэр опустила глаза и покраснела. Как она сразу не догадалась, что Лорна расскажет Крэгу о ее звонке? Она не обижалась на Лорну, как не обижалась на нее в тот день, когда секретарша шефа заверила ее в любви Крэга, хотя тогда эти уверения казались Блэр совершенно напрасными.

– А еще я случайно столкнулся с твоим отцом, и мы немного поговорили, – сухо сообщил Крэг.

– Правда?

– Он спрашивал о моих намерениях.

– О Боже! – усмехнулась Блэр.

– Твой отец – не предмет для насмешек, милая дама, – укорил ее Крэг, – и должен сказать, что второе похищение – это в основном его идея, хотя он, наверное, об этом и не догадывается.

– Что? Папа велел тебе…

– Тебя соблазнить? Нет. Но он намекнул, что ты очень упряма и что я могу применить любые средства, чтобы сделать тебя своей законной женой. По-моему, ему не понравилось, когда однажды ты явилась домой в мужском плаще, надетом на голое тело.

Блэр улыбнулась и снова опустила глаза.

– Мой папа – просто золото, – тихо проговорила она, – он даже бровью не повел.

– Я так и предполагал. Ну… – Он налил в их бокалы еще шампанского. – Как думаешь, тебе понравится быть женой посла?

– Еще как понравится! – воскликнула Блэр. Она знала: чтобы быть счастливым, ему нужно что-то преодолевать. Сейчас он готов для новой борьбы и новой работы. – Мне понравится все, что нам предстоит, – пообещала она. – Я хочу работать вместе с тобой.

– Отлично. Вместе мы будем непобедимы.

Блэр опустила густые ресницы, пряча усмешку. Она была убеждена, что Крэг и один непобедим, но не стала ему этого говорить, чтобы не баловать.

– А сейчас, – сказал он, – давай скорей допивай шампанское.

– Зачем? – спросила Блэр. – Куда спешить?

– Ну хорошо. – Крэг добродушно улыбнулся, оставив ее вопрос без ответа. – Можешь не допивать шампанское. Я оболью тебя им и оценю его достоинства вместе с чудесным вкусом твоей кожи.

– Крэг! – Блэр крепко сжала бокал, изо всех сил стараясь сдержать смех. Что за нелепая картина: они уютно сидят в чем мать родила посреди джунглей и пьют шампанское. – Ты не ответил на мой вопрос!

– Нам надо немного поспать, – сказал он, – но мне пока не хочется спать. – Он многозначительно приподнял бровь. – У меня есть кое-какие идеи насчет того, как скоротать время… Поскольку утром мы поженимся, я хочу проводить тебя в твою палатку до прихода священника.

– Утром?! – Блэр вдруг вспомнила про бригаду помощи голодающим. – Ох, Крэг, мы не можем пожениться завтра. Я еще не отработала свой срок в бригаде.

– Моя милая миссис Морган Хантингтон Тейл, а скоро Тейлор! – Крэг притворно нахмурился. – Не забывайте, что вы имеете дело с государственным мужем. Я все учел. У меня сейчас отпуск. Мы поедем в Испанию не раньше января, так что у нас достаточно времени, чтобы вместе доработать ваш двухгодичный срок.

– Ты знаешь, любимый… – медленно сказала Блэр. В ее глубоких, как море, глазах светились любовь и восхищение. – Мне нравится твой государственный подход. Благодаря тебе не только я стану самой счастливой в мире женщиной, но и доктор Харди станет самым счастливым в мире мужчиной!

– Нет, – серьезно возразил Крэг, – самым счастливым мужчиной на свете стану я! – Он пожал плечами. – Твой отец будет недоволен, что свадьба состоится без него, но это ничего – он переживет. – Крэг замолчал, заметив, что Блэр не слушает его, а роется в спортивной сумке. – Что ты делаешь?

– Ищу еще одну бутылку! – засмеялась она. – Да, папа будет недоволен, но он переживет. – Она обняла Крэга, бросив на него томный взгляд. – Ты, кажется, собирался устроить здесь обливание шампанским?

Эта ночь была прекрасна и экзотична. Крэг навсегда останется для нее человеком из джунглей – гибким, сильным и проворным, как тигр; диким и величественным, как окружавшая их природа.

Он приподнял ее лицо.

– Что ж, принцесса, как говорит начальство, применим любые средства…

Взгляды их встретились, и она вновь растворилась в его золотых глазах.

Эпилог

На столе Джорджа Меррила лежало письмо с пометкой «Личное» и маленькая посылка. Понимающе улыбнувшись, он взялся сначала за письмо и быстро разорвал конверт. Улыбка его превратилась в широкую ухмылку, когда он увидел, что письмо написано на фирменной почтовой бумаге их организации.

Докладная записка

Дж. М. от Тейлора

Я подумал, вам будет интересно узнать, что в понедельник состоялась королевская свадьба. В десять часов утра по местному времени принцесса стала миссис Крэг Тейлор. Слава Богу, теперь мы можем обойтись без фамилий Морган, Хантингтон и Тейл. Она с нетерпением ждет поездки в Испанию. Думаю, испанцам понравится наша американская принцесса.

У нас сейчас двухдневный медовый месяц в Мехико, так что не буду терять времени на длинные письма. (Доктор Харди проявил великодушие – дал нам сорок восемь часов. Потом мы должны вернуться в лагерь.)

К. Т.

P.S. Посылаю бирюзовые серьги для Лорны. Это наш с Блэр подарок. (А вы думали – для вас? Бросьте, шеф, вам не идет бирюза.)

Крэг и Блэр остались в джунглях еще на два месяца. Бригада перебралась в глубь материка, чтобы оказать помощь в нескольких больших городах.

Докладная записка

Тейлору от Дж. М.

Здравствуй, Крэг!

Прими мои самые искренние поздравления! Я не был на королевской свадьбе, но обязательно приду на королевский прием, который Хантингтон планирует устроить в декабре.

Кстати, о Хантингтоне: берегись этого человека! Он потряс всех нас вспышкой гнева, узнав, что свадьбу сыграли без него. Правда, потом два дня смеялся и много раз перечитывал письмо Блэр с хитрой ухмылкой. Так что смотри в оба – твой тесть непредсказуем.

Горячий привет принцессе. (А также наилучшие пожелания и благодарность от Лорны.) Желаю вам долгих лет жизни и счастья!

Шеф.

Через несколько дней после Дня благодарения на столе у шефа появилось еще одно письмо с пометкой «Личное». Взяв его в руки, Джордж Меррил улыбнулся.

Докладная записка

Дж. М. от Тейлора

Сэр!

Это письмо в лучшем случае дойдет до вас за неделю до нашего возвращения домой. Я надеюсь повидаться с вами перед отъездом в Испанию. Мы с Блэр заранее приглашаем вас к себе на маленькую рождественскую вечеринку. Это мероприятие засекречено, но я сделал для вас исключение в благодарность за то, что вы предупредили меня об Эндрю Хантингтоне. Не волнуйтесь, я с ним обязательно полажу. Мы хотим объявить, что будущим летом в королевской семье ожидается пополнение. Как вы думаете, эта новость поднимет ему настроение?

Тейлор.

Примечания

1

Спасибо, сеньора (исп.).

2

Не за что (исп.).

3

Хай-алай, или пелота, – древняя игра, широко распространенная в исп. пров. Баскония. Заключается в том, чтобы особой плетеной ракеткой с углублением, привязанной к руке игрока, очень быстро отбивать от стены мячик (пелоту), не давая ему коснуться земли. – Здесь и далее примеч. пер.

4

приятелям (исп.).

5

Большое спасибо, сеньор (исп.).

6

быстро (исп.).

7

Мне нужна помощь, друг! (исп.)

8

Что случилось? (исп.)

9

Моя жена! (исп.)

10

малость тронулась (исп.).

11

Примите мои поздравления! (исп.)

12

Минуточку! (исп.)

13

Как дела?

14

Все хорошо, сеньора!

15

Сильно.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17