Итэн лежал с закрытыми глазами, распростершись пластом на тюремной койке. В голове у него словно стучали молоточки, под опущенными веками вспыхивали ослепительные красные огни, а во рту был такой противный привкус, словно он проглотил целое ведро песка. Сэвидж сомневался, что сумеет подняться даже под дулом пистолета. Да что там подняться – разлепить веки и то невыносимо трудно!
      Ему хотелось вновь нырнуть в темную пучину забытья и укрыться там – в тишине и покое. Но его мучила боль в висках, а желудок будто выворачивало наизнанку. Итэн глухо застонал, с отвращением поняв, что сознание неумолимо возвращается к нему.
      – Очухался, Сэвидж?
      Он притворился, что не услышал этот грубый голос, резко отдававшийся в ушах. Кто бы это ни был, пусть катится к черту.
      – Сэвидж! Да просыпайся же ты, сукин сын! Тут кое-кто хочет поговорить с тобой. Будь я проклят, если знаю о чем.
      – Милорд, кажется, наступил подходящий момент, чтобы продолжить наш разговор, – сухо и четко произнес Лэтерби.
      При звуках его голоса на Итэна нахлынули прежние, весьма неприятные воспоминания.
      – Убирайся к дьяволу! – тихо произнес он и тут же умолк, издав слабый стон, – с таким трудом дались ему даже эти слова.
      – Что ж, если вы действительно желаете, чтобы вас оставили в покое, я уйду. Но шериф Миллс и мистер Стикли, чей салун вы вчера разгромили, уверяют, что вам придется пребывать здесь долго. Если, конечно, вы откажетесь от моей помощи.
      Итэн не откликнулся на слова Лэтерби. Он пытался открыть глаза, а это требовало неимоверных усилий. Веки саднило так, словно их расцарапали стеклом. По лицу текло что-то теплое и липкое. Итэн медленно приподнял руку. Текла кровь. Его собственная кровь.
      Ну и черт с ней! Плевать!
      Но уже в следующую секунду Итэн понял, где находится. При виде зарешеченных окон его сердце сжалось.
      – Выпустите меня отсюда.
      – Ага. Когда рак свистнет, – проворчал шериф. Итэн с трудом приподнялся, едва не застонав от боли и подкатившей к горлу тошноты. Засунув большие пальцы рук за борта пиджака, шериф Миллс хмуро наблюдал за ним сквозь прутья решетки. И очкастый Лэтерби тоже пялился на арестанта. Только Миллс явно кипел от ярости, а лицо стряпчего выражало сочувствие и терпение.
      – Эй, Миллс! Я заплачу Стикли за нанесенный ущерб. Открой эту проклятую дверь.
      – У тебя за душой нет ни цента, Сэвидж. С этого все и началось, разве не помнишь? Ты проиграл в карты Джеку Кумбсу, а потом пытался сбежать, не заплатив, так как платить было нечем. Тебе еще повезло: ковбой мог и выстрелить.
      – Я вовсе не пытался сбежать. Я хотел найти… ее…
      – Кого, милорд? – поинтересовался Лэтерби.
      – Девчонку. Ту, которая украла мой бумажник. Я застукал ее и отобрал бумажник, но она, наверное, ухитрилась вытащить его опять. – Тут в голову Итэну пришла новая, неожиданная мысль, и он принялся осторожно ощупывать рубашку и залитую кровью куртку, стараясь не задеть покалеченных ребер. – Проклятие! Эта тварь прихватила и мои карманные часы.
      Ярость придала Итэну сил, и он вскочил на ноги. Пол под ним зловеще покачнулся, но он изо всех сил вцепился в прутья решетки, смутно понимая, что, помимо прочего, все еще сильно пьян. Такие алкогольные пары не выветрятся и за день.
      Когда тошнота и приступ головокружения прошли, Итэн злобно взглянул на Лэтерби.
      – Найди ее! Она стащила мои деньги и часы! Давай, парень, ищи ее…
      – Это не входит в мои полномочия, сэр. Я обязан лишь представлять здесь интересы графа Стоунклифа. Но, судя по нашему последнему разговору, вы не собираетесь принимать родовой титул и вступать в права наследования.
      – Будь ты проклят, Лэтерби! Ну что ты за трус и какая плаксивая у тебя физиономия! Эй, Миллс! Ты найдешь мне эту девчонку? Она среднего роста, стройная, вернее, тощая, как цыпленок. Волосы каштановые, вьющиеся. Глаза… черт, я не помню, какого цвета у нее глаза, но…
      – Сэвидж, ты, наверное, спятил, если думаешь, что я затемно побегу искать какую-то таинственную красотку. А теперь слушай. Ты разгромил заведение Стикли и в наказание за это будешь гнить в тюрьме. Ладно, моя супруга давно ждет меня дома, а здесь остается мой помощник. – Миллс повернулся к Лэтерби. – Вам тоже пора уходить. Время уже за полночь, пора запирать тюрьму.
      – Лэтерби! Если ты сию же минуту не вытащишь меня отсюда, я сверну твою цыплячью шею!
      – Боюсь, что не смогу помочь вам, сэр. Меня уполномочили служить графу Стоунклифу. Я не имею права тратить деньги, которые теперь, когда вы наотрез отказались от титула, достанутся вашему кузену.
      – Уинтропу?!
      Итэн точно наяву увидел своего фатоватого жеманного кузена с жадными голубыми глазками. Он вечно подлизывался к отцу и Хьюго, доносил им о «подвигах» непутевого младшего отпрыска семьи. Именно от него они и узнали о существовании Молли.
      Вцепившись в прутья решетки, Итэн начал яростно трясти их.
      – Этот ползучий червяк! Пусть только посмеет протянуть свои грязные лапы к Стоунклиф-Парку!
      – Если вы откажетесь выполнить условия завещания, мистер Уинтроп станет законным наследником согласно степени его родства с вашей семьей.
      – Плевать я хотел на степень родства!
      Решетка дребезжала под бешеным натиском Итэна, но не поддавалась. Глаза Сэвиджа пылали гневом и отчаянием. Давно он не испытывал столь сильных переживаний. Его лицо, изукрашенное синяками, блестело от пота, ручьями стекавшего по лбу и вискам. Голова раскалывалась от боли. Итэну было чертовски плохо, но главное – ему хотелось вырваться на волю.
      Сэвидж вообще не любил сидеть взаперти. Ему сразу становилось тошно. А сейчас тошно было не только от этого, учитывая, какое количество мерзкого пойла он проглотил еще недавно. Глядя в маленькие, полные презрения глазки шерифа Миллса и кроткие, слегка виноватые глаза Лэтерби, Итэн буквально лопался от ярости. Когда же Лэтерби в сопровождении сутулого шерифа, пожав плечами, направился к двери, Итэн не удержался:
      – Лэтерби!
      – Сожалею, сэр, но ничем не могу вам помочь.
      – Миллс!
      – Ты лучше проспись, болван!
      Стук в висках Итэна усилился. Эти четыре стены… они как будто смыкаются вокруг него, давят. Надо во что бы то ни стало выбраться отсюда… и выпить…
      – Лэтерби… мерзкий ты хлюпик, сукин ты сын! Послушай, я принимаю все условия этого чертова завещания. Возвращайся – или, клянусь, я, когда выйду на волю, проделаю в тебе столько дырок, что ты…
      Лэтерби мгновенно вернулся к двери камеры.
      – Я очень рад, сэр…
      – Да-да. Конечно. Понимаю, но главное, ты договорись с Миллсом и вызволи меня отсюда.
      – Шериф…
      – Э нет! Погодите. Так просто эти дела не делаются, – раздраженно откликнулся шериф. – Перво-наперво двести долларов, а то и больше, придется заплатить Стикли. Да еще штраф за пьянство в публичном месте и нарушение там порядка. Этот молодчик ведь учинил настоящее побоище и нанес ущерб собственности владельца заведения.
      Лэтерби замахал руками.
      – Конечно, конечно, шериф. Понимаю, заплатить придется очень много. Будьте добры, назовите сумму.
      Итэн успел раз десять – двенадцать смерить шагами крошечную унылую камеру, когда в замке повернулся ключ.
      – Шериф, я тут кое-что вспомнил. Эта маленькая ведьма, которая меня ограбила, – она ведь из «Золотого пистолета». Я заметил ее в одной из комнат на втором этаже. Она складывала свои вещички. Наверняка собралась удрать из города. Вы должны отправиться в салун и арестовать ее. Прямо сейчас, не то девчонка смоется.
      – Э нет, парень, сейчас я отправлюсь прямо домой и лягу в свою постель.
      – Черта с два! Лэтерби! – Итэн протянул руку. Тот мгновенно понял, что от него требуется, порылся в кармане, вытащил оттуда хрустящую стодолларовую бумажку и положил ее на протянутую ладонь Итэна. Сэвидж помахал купюрой перед носом шерифа.
      – Думаю, Миллс, никогда еще денежки не доставались тебе так легко. Нужно только посадить девчонку в эту камеру – и сотня твоя.
      Шериф выхватил у него банкноту, принялся тщательно изучать ее, потом с угрюмым видом кивнул.
      – Не смею уклоняться от исполнения правосудия, – промямлил наконец блюститель закона.
      Итэн презрительно усмехнулся и направился к двери. Шериф и Лэтерби потрусили за ним. Вдруг Сэвидж резко обернулся.
      – Лэтерби, я кое о чем забыл.
      – Милорд?
      – Хочу выразить свою признательность за все неприятности, которые вы мне доставили.
      – Простите, сэр?
      Итэн нанес ему тяжелый удар в челюсть, и стряпчий с грохотом рухнул на пол.
      Итэн потер занывшие костяшки пальцев, в его затуманенных глазах зажегся холодный огонек.
      – Не стоит благодарности, Лэтерби. Это пустяки.
 
      Джози уснула не залезая под одеяло, уже одетая в хлопчатобумажные брюки и фланелевую рубаху, с тем чтобы на рассвете не мешкая отправиться в путь.
      Ей снилось, что она стоит посреди какого-то широкого красивого поля в платье цвета лаванды и пытается развязать свой заветный мешочек с брошкой и кольцом. Но мешочек оказывается пустым, а рядом с Джози вдруг появляется Змей.
      Он ухмыляется так гнусно, что Джози хочется залепить ему пощечину, но вместо этого она испуганно пятится назад. В своей грязной, с обломанными ногтями ручище Змей держит ее драгоценности, а потом, перегнувшись через полуразрушенную каменную стену, бросает их в зияющую черную дыру.
      – Ты обманула меня, Джо. Можешь сказать adios своим вещичкам. А сейчас в этот колодец полетишь и ты!
      Сердце Джози билось так сильно, что не было сил дышать. Почему оно стучит все громче и громче? Открыв глаза, девушка судорожно втянула в себя воздух и вдруг поняла, что стук доносится из коридора. Кто-то яростно колотил в ее дверь.
      – Это шериф Миллс. Открывайте, именем закона! Рози, спавшая рядом, так и подскочила на своей узенькой кровати и уставилась на подругу разинув рот.
      – Шериф?! Что ему нужно от нас?
      – Не от нас, а от меня, – шепнула Джози. Трепеща от ужаса, она привстала и схватилась рукой за горло. «Думай, думай, как поступить!» – Наверное, его прислал тот верзила… Рози, не открывай пока дверь, постарайся задержать шерифа!
      Рози, с разметавшимися по плечам белокурыми волосами, кивнула и, соскользнув с постели, потянулась к халату. Джози уже надевала ботинки.
      – Открывайте, или я сломаю дверь!
      – Попридержи копей, шериф! – визгливо крикнула Рози. – Неужели ты не позволишь нам одеться?
      Джози схватила свой саквояж и метнулась к окну, обняв на прощание подругу. Шериф опять начал орать, требуя немедленно отпереть дверь. Похолодев от страха, Джози перебросила ногу через подоконник и очутилась на карнизе, бросив саквояж вниз, в переулок. Если лечь на карниз, вцепиться в него покрепче и спрыгнуть вниз, то, возможно, удастся обойтись без переломов. А потом бежать отсюда наутек.
      Когда шериф с грохотом ворвался в комнату, руки Джози, липкие от пота, разжались сами собой. Она рухнула вниз, тихонько вскрикнув от неожиданности.
      Но Джози не ударилась о землю, ее подхватили чьи-то сильные руки.
      – О-о-о! – испуганно охнула Джози, со всего размаху ударившись о широкую мускулистую грудь. Она подняла глаза: на нее смотрело смуглое яростное лицо незнакомца, чьи карманы она накануне обчистила дважды.
      – Мэм! – промолвил он с холодной издевкой. – Позвольте пригласить вас на танец?
      Его губы скривились в демонической улыбке, от которой у Джози кровь застыла в жилах.
      – Отпустите меня! – Джози в бешенстве заколотила кулачками по голове мужчины, чуть не задев рану на его виске, из которой все еще сочилась кровь.
      – Ах ты сучка! – пробормотал Итэн и встряхнул Джози так, что у нее застучали зубы. Ураган ударов сразу прекратился.
      Джози задыхалась, тщетно пытаясь высвободиться. Незнакомец, казалось, состоял из одних твердых, как железо, мускулов. От него пахло бренди и крепким мужским потом, а беспокойный, опасный блеск глаз пугал Джози больше, чем опасность упасть со второго этажа.
      – Миллс! – крикнул незнакомец, обернувшись к открытому окну. – Спускайся сюда поскорей и забери ее!
      – Нет! – выдохнула Джози, извиваясь, как угорь. – Не позволяйте им посадить меня в тюрьму. Вы подпишете мне смертный приговор… вы не понимаете…
      – Это вы не понимаете, леди, – прервал ее мужчина с жестоким смехом. – Из-за вас у меня случилась целая куча неприятностей. Теперь ваш черед валяться на тюремной койке и любоваться решеткой на окне.
      – Я знаю, что такое неприятности, мистер. Уж поверьте, знаю. Они никогда не обходили меня стороной. Но именно поэтому я и украла ваши вещи.
      – Ты поймал ее, Сэвидж? Отличная работа! Сейчас спущусь, – крикнул шериф, высунувшись из окна.
      – Пожалуйста, – молила Джози, жалобно глядя на Итэна широко раскрытыми глазами.
      Лунный свет скользил по ее бледному личику. Ночь была теплой, но Джози дрожала в объятиях своего мучителя. А он ощущал все ее хрупкое, нежное тело: маленькие высокие груди, изгиб бедер… Она казалась такой беспомощной и милой. Впрочем, пет. Воровки милыми не бывают.
      Но эти мольбы… И ее взгляд, проникавший в самую душу, – от него сжималось сердце. Вернее, могло бы сжаться, позволь себе Итэн расслабиться хоть на мгновение.
      – Вы за все заплатите, леди, – жестко сказал он и потянул Джози за волосы, заставив откинуть голову назад. Какая у нее тоненькая белая шея – того и гляди сломается! – Где мои деньги и карманные часы?
      – В саквояже. Вы можете взять их.
      – Черт, именно это я и намерен сделать.
      – И все остальное возьмите. Я сделаю для вас что угодно, заплачу за украденное двойную цену… Но пожалуйста, не отдавайте меня шерифу, Я стану жертвой…
      – Чьей? Кто вас преследует, черт возьми? Джози ничего не ответила, только облизнула губы. А губы у нее красивые, отметил про себя Итэн, – полные и сочные, розовые, как бутон. Наверняка за ней гонится полиция или кто-то другой, более опасный, чем старина Миллс. Вот почему, услышав его вопрос, девушка начала дрожать еще сильнее, а на глазах выступили слезы. Красивые глаза. Колдовские глаза. Ясные, чудесного фиолетового оттенка – как у полевых цветов, что росли на поляне возле пруда в Стоунклиф-Парке.
      – Я сделаю для вас все что угодно, – снова прошептала девушка.
      Как раз в этот момент послышались тяжелые шаги Миллса, уже приближавшегося к ним. На его усталом лице было написано нетерпение.
      И вдруг в пьяном тумане, окутывавшем сознание Итэна, стала прорисовываться некая мысль.
      – Все что угодно, э? – повторил он, издав хриплый смешок.
      Джози посмотрела на Итэна с ужасом. Это был смех безумца.
      – Да, все что угодно, могу поклясться, – повторила Джози, тут же пожалев об этом.
      – Отлично! В таком случае выходите за меня замуж. Немедленно. Сегодня же.
      Теперь Джози не сомневалась, что имеет дело с сумасшедшим. Она опять бешено забилась в его объятиях. Ведь Миллс уже совсем рядом! И в руках у шерифа позвякивают серебристые наручники.
      Но когда тот потянулся к ее запястьям, Итэн загородил Джози своим телом.
      – Подождите минутку, шериф. У Джози подкашивались ноги.
      – Хм? – Миллс схватился за шляпу, которую чуть было не сорвал порыв ветра, внезапно пронесшегося по темному переулку.
      – Браслетики могут и подождать. Сначала я хочу поговорить с этой… леди.
      – Ага, значит, теперь она стала леди? А ты называл ее грязной воровкой. Скажи-ка, Сэвидж, это та самая девица, что украла твои деньги и часы, или нет?
      Итэн окинул Джози внимательным взглядом – от густых спутанных каштановых волос до изящных ножек, обутых в поношенные ботинки. Потом кивнул, но его смуглое лицо осталось непроницаемым.
      – Да, это она. Но возможно, я не стану предъявлять обвинение.
      И он поволок Джози в глубь переулка, подальше от ушей шерифа.
      – Давай-ка поговорим наедине, – бросил Итэн через плечо.
      Да он вдрызг пьян, подумала Джози, а потому не замечает, что своими криками уже перебудил половину городка. Или ему на все наплевать?
      Она с тоской взглянула на свой саквояж, до сих пор валявшийся на земле. Ей не хотелось выпускать его из виду – ведь в нем лежат ее драгоценные брошка и кольцо. Но пока дело оборачивалось хуже некуда.
      – Неужели, мистер, вы в самом деле собираетесь жениться на мне? Не может такого быть, – заявила Джози, глубоко вдохнув глоток воздуха, чтобы немного успокоиться.
      – Ошибаетесь, леди. Именно это я и собираюсь сделать. Видите ли, мне сейчас нужна жена. Очень нужна.
      – Но почему именно я?
      – Вы ничем не хуже других женщин. Я бы сказал, даже лучше, потому что в день свадьбы мой дорогой папаша перевернется в своем гробу.
      Он грубо расхохотался и провел рукой по волосам. На его лице вдруг появилось выражение глубокой усталости и нескрываемой злобы. Или горя? Джози толком этого не поняла. Решив, что парень окончательно свихнулся, она попятилась от него. Но Итэн снова схватил ее за руку и резко притянул к себе.
      – Не спеши, мой ангел! Как насчет моего предложения? Я уеду в Англию со своей очаровательной женой. О тебе позаботятся, я за этим прослежу. Ты будешь жить в роскоши, в окружении толпы слуг. Красивые платья, любые побрякушки – все в твоем распоряжении. Для таких, как ты, это предел мечтаний, верно? Тебе больше не придется красть: у тебя будет сколько угодно денег. Но… – тут его голос стал грубее, а хватка еще жестче и больнее, – через полгода – adi?s. Ты уберешься от меня к чертовой матери. Я выделю тебе приличную сумму, чтобы ты подольше не возвращалась к своему ремеслу. Мы разведемся как порядочные люди, а потом ты исчезнешь – из Англии и из моей жизни. Навсегда.
      – Очень романтично, – невольно съязвила Джози и смолкла, пытаясь потянуть время, чтобы обдумать более чем странную ситуацию.
      Конечно же, все это пьяный бред. Да разве человек в здравом уме захочет жениться на какой-то танцовщице из паршивого салуна, которая к тому же его обворовала?
      – Романтично? – ухмыльнулся Итэн. – Я так не думаю. Это просто сделка. И что-то подсказывает мне: романтизма в тебе – ни на грош. Ты любишь деньги. У меня они есть, и я заплачу за то, что ты шесть месяцев будешь играть роль моей жены. Да или нет?
      Тут Итэн покачнулся, и Джози с трудом помогла ему удержать равновесие.
      – Вы сами не верите тому, о чем говорите, – выдавила она с полуистерическим смешком. – И тому, что делаете.
      – Черта с два! Мне сейчас очень нужна жена, и я выбрал тебя. Я привезу в Англию жалкую, вульгарную, вороватую девку и введу ее в лондонский свет. Господи, вот это будет круто, лучше не придумаешь! – Итэн расхохотался. – Я готов вернуться домой только на таком условии. Я поклялся, что никогда не женюсь и ноги моей не будет в Англии, но если уж теперь приходится…
      Итэн внезапно умолк, и Джози поняла, что он не собирается раскрывать свои секреты.
      – Значит, если вам приходится нарушить клятву, то обязательно надо жениться на вульгарной воровке? Что вы хотите этим сказать? И кому? – в отчаянии спросила Джози.
      – Не твое дело! Или ты сегодня выходишь за меня замуж… прямо сейчас, или я тотчас же сдам тебя шерифу. Остаток ночи проведешь в камере. Черт, да ты сгниешь там. – Он уставился на девушку взглядом, полным презрения и торжества. – Итак, леди, выбор за вами. Или я – или камера.
      Не успела Джози открыть рот, как к ним подошел Миллс с искаженным от гнева лицом.
      – Ну?
      – Оставьте ее в покое, шериф. Эта леди, возможно, окажет мне честь стать моей женой. – Итэн вновь разразился таким диким смехом, что у Джози мурашки побежали по коже.
      – Я не говорила… – начала она, но лишь только Итэн устремил на Джози свой пронизывающий ледяной взгляд, все возражения замерли у нее на устах.
      – Так отвечай же, чертова потаскушка, – нетерпеливо произнес он тихим угрожающим голосом. – И отвечай побыстрее.
      Разумеется, этот парень безумец. Но надо решаться, пока Миллс не защелкнул на ней наручники.
      – Да. Конечно, да, – пробормотала Джози. – Я согласна выйти за вас замуж.
      «Не важно, что я уже замужем и Змей преследует меня, как кролика. Теперь вот появился второй муж, но оба они и гроша ломаного не стоят», – мелькнуло в ее сознании.
      Шериф уставился на Итэна и Джози с яростью, смешанной с презрением.
      – Будь я проклят, если понимаю, что здесь происходит, Сэвидж… В общем, я иду домой. Или… – добавил он саркастически, метнув злобный взгляд на рослого Итэна, – или я могу сделать для вас, сэр, что-то еще?
      – Кстати, да, – ответил Итэн и, пошатываясь, двинулся вперед по переулку, волоча за собой Джози. По дороге он ухитрился, не замедляя шагов, прихватить ее саквояж. – Скажите, где тут живет мировой судья?
 
      Жених ухмылялся, а невеста была совсем не в подвенечном наряде, а в брюках и рубахе. Мировой судья, спросонья кое-как натянувший на себя одежду прямо поверх ночной рубашки, торопливо бормотал наизусть слова брачных обетов. Его жена, выполнявшая роль свидетельницы, в последнюю минуту вытащила из вазы, стоявшей на этажерке, несколько увядших лилий и вручила этот импровизированный букет новобрачной.
      Джози тупо смотрела на увядшие цветы и на дряблый подбородок Джеймса Изекииля Коллинза – мирового судьи. Его монотонный голос неприятно гудел в ушах. Джози казалось, что все происходящее с ней сейчас – какой-то страшный смутный сон. В маленькой гостиной было очень душно, особенно после холодного ночного воздуха. Повсюду множество салфеток: на пианино, на столах, на этажерке. На софе – горы подушек аляповатых расцветок. Узорчатые обои почти не видны из-за обилия дешевых картин с морскими пейзажами в позолоченных и посеребренных рамах. На туалетном столике с зеркалом и на этажерке – вазочки с сухими цветами, маленькие резные фигурки зверей и животных и всякого рода фарфоровые тарелочки.
      Джози задыхалась в этой душной, тесной, заставленной мебелью комнате, пропитанной запахом жаркого с луком, которое миссис Коллинз, очевидно, готовила на ужин.
      Одно утешение, что где-где, а в доме судьи Змей искать Джози не будет. Если он вообще занят ее поисками. Сейчас она в безопасности.
      Золотистый свет лампы подчеркивал суровые линии лица жениха. Огонь в его глазах угас, мускулы расслабились, но ощущение исходящей от него глухой, с трудом сдерживаемой злобы не исчезало, оно ощущалось даже сильнее, чем днем. Правда, тогда Итэн не был пьян, его лицо не покрывали синяки, рубашка не была заляпана кровью. Он сердился, но не так, как сейчас. Совсем не так. Не чувствовалось в нем этого пьяного бешенства.
      Джози уже начала строить планы. Конечно же, Итэн скоро свалится с ног, тогда она сбежит. Стоит ли вести себя честно с человеком, который, как Змей, силой принудил ее к замужеству?
      И вообще, поскольку у Джози уже есть законный муж, этот парень понятия не имеет, что сегодняшняя церемония бракосочетания всего лишь бессмысленный фарс.
      «Когда он заснет, я исчезну. Только меня и видели!»
      Судья Коллинз обратился к Джози с вопросом, хочет ли она взять в мужья Итэна, но его монотонный речитатив прервал яростный стук в дверь. У невесты бешено забилось сердце. Миссис Коллинз впустила в комнату суетливого маленького человечка с большим синяком на челюсти.
      – Вас сюда никто не приглашал! – взорвался Итэн.
      – Ради Бога, милорд, постарайтесь, пока можно, одуматься.
      – Черта с два! Ты сказал, что я должен жениться, и я нашел себе жену по вкусу. – Итэн с мрачным видом повернулся к судье. – Давай заканчивай эту дребедень.
      Бедный судья Коллинз с ужасом и омерзением вновь взглянул на бледную растрепанную Джози, одетую в брюки и фланелевую рубаху, и на высокого угрюмого парня, стоявшего рядом с ней. У судьи был такой растерянный вид, что Джози почувствовала к нему нечто похожее на жалость.
      – Вы действительно хотите вступить в брак с этим человеком, леди?
      – Да.
      – Вот видите? Она согласна! – Итэн схватил Джози за руку и направился к двери.
      – Сэр, но вы-то сами еще не дали брачный обет! – воскликнул судья.
      Итэн застыл на месте и, грозно нахмурившись, обернулся к Коллинзу:
      – Разве? – И, порывшись в памяти, завопил: – Так чего же ты тянешь, черт побери? Поторопись, а не то я прострелю тебе ноги, старый пустомеля!
      Миссис Коллинз взвизгнула от страха. Итэн, обратив на нее ледяной взгляд, вежливо улыбнулся:
      – Прошу прощения, мэм. Обычно я не ругаюсь в присутствии дам.
      Джози готова была поклясться, что от такой улыбки растаял бы даже айсберг. Миссис Коллинз бессильно рухнула в кресло, словно у нее подкосились ноги.
      – Продолжай церемонию, Джеймс, – прохрипела она.
      – Милорд, – маленький англичанин уже не мог сдерживаться, – вы совершаете ужасную…
      В мгновение ока Итэн вытащил свой «кольт» сорок пятого калибра и направил его прямо на лысого человечка.
      – Еще одно слово, Лэтерби, и ты замолчишь навеки. Ясно?
      Шумно сглотнув, англичанин кивнул. Итэн сунул револьвер в кобуру и сделал знак обливавшемуся потом судье.
      – Э-э, сэр… берете ли вы по доброй воле в жены эту женщину… как ваше имя, мисс?
      – Джози. Джозефина Купер.
      – …берете ли вы в законные жены Джозефину Купер и обещаете ли оставаться с ней в болезни и в здравии, в горе и в счастии до тех пор, пока смерть не разлучит вас?
      Итэн пожал плечами:
      – Для чего же еще я сюда притащился, а?
      – Сэр!
      – Да обещаю я, обещаю, черт побери, – пробурчал Итэн. – Довольны вы теперь? Ладно, леди, пошли.
      – Кольцо, сэр! Наденьте ей на палец кольцо. Итэн тупо уставился на свое кольцо. Сам не ведая зачем, покидая Англию, он оставил его в память о прошлом. Когда-то кольцо принадлежало деду. Итэн смутно помнил доброго старика с проницательными голубыми глазами, однажды подарившего ему щенка. А после его смерти внуку досталось вот это массивное золотое кольцо-печатка, украшенное сверкающим изумрудом прямоугольной формы.
      – Кольцо, сэр… вы должны надеть ей на палец кольцо.
      – Только не это! – грубо бросил Итэн, устремив угрюмый взгляд на личико воровки, и повернулся к Лэтерби. – У тебя есть кольцо? Снимай!
      Англичанин открыл было рот, чтобы возразить, но при виде свирепого лица Итэна молча повиновался и отдал кольцо. Итэн с мрачной миной надел его на тонкий пальчик девушки.
      – Я объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту, – нерешительно добавил судья.
      – Я не думаю… – Джози попятилась, наткнулась на стул и чуть не упала, но Итэн поддержал ее уже достаточно твердой рукой и властно притянул к себе.
      – Надо, чтобы все было по закону, – шепнул он словно про себя и впился губами в губы Джози.
      Та в ужасе зажмурила глаза. Хоть бы эта процедура поскорее кончилась. Ведь на них смотрели чужие люди.
      Но жениха явно не смущало присутствие посторонних. Он действовал с той же бесшабашной дерзостью, которую Джози ощутила на себе час назад, упав в его объятия с карниза. Это был страстный, жадный и странно волнующий поцелуй. Поцелуй, полный гнева, издевки и откровенного мужского желания. Казалось, он будет длиться вечно. Но Джози, попавшая в плен этих властных губ, забыла о сопротивлении.
      В последний раз она целовалась со Змеем. Змей… смазливое, искаженное похотью лицо; белокурая, цвета спелой пшеницы, бородка, царапающая ей шею; руки, жадно расстегивающие платье… Погрузившись в страшные воспоминания, Джози словно окаменела. Новый супруг хоть и был пьян, но, видимо, почувствовал состояние новобрачной и, приподняв голову, насмешливо уставился в ее широко раскрытые глаза.
      – Ну вот и все. – Итэн уже явно протрезвел. Вид у него был усталый и измученный. Он оттолкнул от себя Джози. – Лэтерби!