Лишь однажды, лет тридцать тому назад, Отшельник все-таки выбрался из пещеры, и об этом случае потом долго рассказывали во всех карнелийских поселениях.

Отшельник оказался невысоким худощавым стариком, обросшим длинными седыми волосами и бородой. Выбравшись из пещеры, он предложил юным карнелийцам напасть на него с любым оружием. Подростки переглянулись было, но просьбу старика уважили. Хотя, конечно, действовали весьма аккуратно. Когда они все оказались на земле, старик попросил напасть снова и теперь уже в полную силу. На этот раз юные воители действовали решительней, но это им не помогло. Потом старик попросил присоединиться находившихся там взрослых воинов, но результат был тот же.

А потом Отшельник сказал длинную речь. Выражался он довольно мудрено, но общий смысл был понятен. Отшельник утверждал, что для того, чтобы стать непобедимым воином, они должны были полюбить. Всех — друзей, врагов, людей, Измененных.

Это напоминало речи миссионеров из Армании, которые тоже призывали ко всеобщей любви во имя спасения души. Отшельник, правда, о спасении даже не заикнулся. Он говорил только о непобедимости.

Речь его, впрочем, как и речи миссионеров, осталась для них непонятой. Ибо любовь и непобедимость в головах юных воинов вместе не укладывались.

Отшельник вскоре ушел, и за него пришлось отдуваться наставнику. В то время эта почетная роль досталась деду Тии. И он, надо заметить, блестяще разрешил все сомнения ребят. А слова его с того дня повторяли на каждом Посвящении.

— Тот, кто провел десятки лет в сражениях и остался жив, — говорил он, — может позволить себе такую роскошь как любовь к врагам. Вы видели, на что способен наш Отшельник, этот ветхий с виду старик. Если мы когда-либо доживем до его лет, если мы приобретем такой же воинский опыт, что враги будут падать от нашего малейшего движения, да, быть может и у нас больше не будет врагов. Но сейчас, парни, не приведи вас боги...

Роланд спрятал Тию на склоне холма, среди завала из валунов. Несколько лет назад Роланд и сам прятался в этом схроне, наблюдая как его старшие товарищи становятся взрослыми.

— К полудню Ингельд поднимется к Отшельнику и ты сможешь его перехватить, — сказал Роланд и вздохнул. — Только лучше бы тебе этого не делать.

— А для чего мы с тобой целый год мечами звенели? — нахмурилась Тия. — Я же сказала — я буду воином, и от своих слов не отступлюсь!

Роланд снова вздохнул. Тия никогда не говорила об истинной причине своей тяги к воинскому ремеслу, но он был не слепой. Он знал ради чего или, точнее, ради кого все это было затеяно.

— Ладно, тогда я пойду, — буркнул он. — Удачи.

— Роланд, спасибо тебе за все.

Ее глаза сияли от радости, но Роланду было тяжело на нее смотреть. Он кивнул и стал поспешно спускаться. Он не оглядывался. Он уже смирился с потерей девушки. Так ему казалось в тот миг.

И только потом, когда Ингельд уже ушел к Отшельнику, Роланд как будто опомнился. Он вдруг понял, что поступил как последний трус — он даже не попытался отстоять Тию! Получалось, что он смирился с ее уходом к Ингельду еще год назад! Ему даже в голову не пришло, что за нее можно и нужно бороться.

Несколько минут Роланд бродил по лагерю, обуреваемый смешанным чувством гнева и презрения к самому себе. А затем кинулся к схрону, под недоумевающими взглядами друзей. Но ему больше не было дела ни до чего. Он хотел увидеть Тию и...

Он еще не знал толком, что будет делать. Но был убежден, что должен сделать хоть что-то.

Но он опоздал. В схроне ее уже не было. Не раздумывая, Роланд побежал к пещере Отшельника. Остановившись перевести дух, Роланд похолодел.

Из пещеры выходил Ингельд, и в руках его алел окровавленный меч. Стоявшая у входа Тия попятилась. Но взгляд ее был прикован не к мечу. Она смотрела в глаза Ингельда. Глаза, полыхавшие ослепительным огнем.

Когда истошно вопящий Роланд добежал до нее, она была мертва, а в ее широко распахнутых глазах остывало изумление.

Роланду повезло. Он взбирался на холм с другой стороны и Ингельд миновал его.

Оставшиеся в лагере ребята не могли видеть того, что случилось у пещеры. Услышав истошные крики Роланда, они выбрались из палаток и, недоумевая, вышли навстречу Ингельду. И своей смерти.

Через неделю Роланд покинул Карнелию.

Роланд подбросил в костер сухих веток. В темноте ярко сверкнули глаза Тирри.

— Можешь поспать, — предложил карнелиец. — Я постерегу.

— Я лучше прогуляюсь, — отозвался Тирри. — Сто лет не охотился, все по трактирам, да по трактирам, что за жизнь...

Тирри беззвучно растворился в темноте. Роланд повернулся к огню спиной и задумался. Позавчера они перешли границу, где-то через неделю должны попасть в Аламар — столицу Далии, а Роланд все еще терзался сомнениями — рассказывать Селене правду об Эльвире или нет?

Еще в трактире Кира пообещала ему, что Селене будет оказана помощь со стороны лучших магов Далии. Но чем ближе они подходили к столице, тем меньше Роланду хотелось раскрывать тайну Селены кому-то постороннему. Тем более магам Далии.

Нельзя сказать, чтобы в Карнелии считали далийцев приспешниками Дьявола, как утверждали церковники. Однако недоверие к техническим и магическим экспериментам северян было велико. В особенности карнелийцы недолюбливали разработки в области вооружений — создание мощных арбалетов, самоходных башен, горючих смесей и прочего. Издревле, привыкшие полагаться на развитие воинских умений и навыков, нежели на вооружение, карнелийцы презирали технику и крайне неприязненно относились к новым видам оружия, создаваемого пытливыми далийцами.

Конечно, о войне с Далией карнелийцы и не помышляли. Им с лихвой хватало нескончаемых войн в Сумеречье, однако недоверие к далийцам они впитывали с молоком матери.

Далия всегда была небольшой страной, особенно в сравнении с могучими королевствами Армании, Лютении и Тургалии. Правда, ходили упорные слухи о том, что далийцы активно осваивают земли Скандии, а также многочисленные острова на северо-западе, но точно этого не знал никто. Хотя, если принять во внимание могучий далийский флот, которому завидовали и которого боялись все королевства мира, в этих слухах не было ничего удивительного.

Помимо флота, побаивались и далийских магов. Объявленные Церковью сто лет назад крестовые походы не только вычистили значительную часть Измененных, но и напрочь отбили у людей охоту заниматься магией или строить какие-либо технические устройства. Все, кому удалось избегнуть костров Инквизиции, бежали на север. Далия оказалась единственным королевством, где власть Церкви и Святого ордена не имела никакой силы.

Конечно, на далийских королей оказывалось сильное давление со стороны Церкви и монархов других стран. Но, ощущая за собой поддержку мощного флота, боевых далийских магов и разного рода боевой техники, Далия не шла ни на какие уступки.

Сто лет назад Святой Орден, разгоряченный успехами в войне против Измененных, решился напасть на Далию. Огромное войско в пятьдесят тысяч человек атаковало далийские позиции. О том, что случилось потом, ходили самые невероятные слухи.

Говорили, что далийские колдуны подняли огненную стену от земли до неба и обрушили ее на армию крестоносцев. Другие рассказывали о железных великанах, растоптавших воинов Святого Ордена. Третьи вспоминали множество свирепых чудовищ, сражавшихся на стороне далийцев. А четвертые... Четвертые просто не забывали упоминуть сразу про всех.

Впрочем, были еще пятые. Но они обычно пугали восставшим из ада Сатаной, который якобы и погубил все войско, но этому уже мало кто верил.

Так или иначе, но с тех пор Далия была оставлена в покое. Более того, когда добрососедские отношения с ней были восстановлены, оказалось, что ее товары, изготовленные с помощью небогоугодной техники, пользуются огромным и устойчивым спросом по всему миру. В общем, со временем на укрывательство Далией магов и прочего ученого люда Церковь стала смотреть сквозь пальцы. А перевоз беженцев через границу сделался весьма доходным делом. Которым не брезговали и сами крестоносцы. Поговаривали даже, что в недрах Святого ордена ходили тайные списки некоторых лиц, за которых далийские власти готовы были выплатить немалые суммы...

Роланд помотал головой — его мысли опять свернули в сторону от проблемы с Эльвирой. Вздохнув, карнелиец подошел к Кире и легонько тронул ее за плечо.

— Что там еще? — буркнула девушка, узрев над собой озабоченное лицо Роланда. — Соскучился по брату? А Селену опять на меня оставишь?

Карнелиец отвел глаза. После того, как они покинули Уормс, Кира точно с цепи сорвалась. За последние дни она не преминула напомнить о его ошибке раз десять, причем по поводу и без повода.

— И вообще, Роланд, что у тебя за манера будить меня среди ночи? — Кира окатила карнелийца чуть ли не враждебным взглядом. — Если ты не заметил, я девушка, можно даже сказать, дама, а ты обращаешься со мной, как со своими дикими соотечественниками.

— Извини, видимо, я успел привыкнуть к твоему образу мальчишки, — Роланд улыбнулся.

— Ага, я же и виновата! — сверкнула глазами Кира. — Ты еще и ошибок своих не любишь признавать. Мужлан!

— Да что с тобой, Кира? — удивился Роланд. — Едва мы перешли границу, как тебя точно подменили!

Кира быстро отвернулась, и Роланд не успел разглядеть выражение ее лица.

— Ну ладно, давай, выкладывай, — буркнула она. — Чего надо?

Карнелиец помедлил, раздумывая, стоит ли советоваться с Кирой, когда она в таком состоянии, но, наконец, решился.

— Мне кажется, Селене все-таки надо рассказать об Эльвире, — еле слышно сказал он.

— Мы ведь обсуждали это, — Кира пожала плечами. — Ты же сам сказал, что Селене не так-то просто будет принять существование Эльвиры.

— Да, наверное. Но оставлять ее в полном неведении тоже нехорошо. Возможно, узнав о своей второй половине, она могла бы что-то сделать.

— Роланд, — Кира украдкой зевнула. — Я же говорила тебе, не надо суетиться. Не забывай, Селена — прирожденный маг, чтобы она там не говорила о божественных силах. А тут еще эти дьявольские осколки. Не надо бередить ее душу. Обещаю, доберемся до столицы, и я подыщу хороших магов, пусть они посмотрят, может что и подскажут.

— Ты хочешь, чтобы все узнали о том, что объявился избранник Сатаны? Темный Мессия, как говорят церковники?

— Обещаю, все будет храниться в полной тайне. Можешь на меня положиться. А теперь давай-ка спать. У меня слипаются глаза.

Кира зевнула.

— Хорошо, Кира, спи.

Карнелиец вернулся на свое место, подбросил сучьев в огонь. Притихший было костер ярко полыхнул, высветив лесную поляну, и Роланд окаменел. На краю поляны стояла высокая массивная фигура.

Роланд опустил руку на рукоять меча. Фигура неспешно приблизилась, и карнелиец с удивлением узрел инура. Очень необычного инура. В полтора-два раза крупнее и мощнее своих сородичей. Он прошел рядом с огнем, и Роланд отчетливо разглядел почти человеческие черты его лица. Карнелиец вскинул брови — если этого инура избавить от хвоста и излишнего волосяного покрова, он легко сойдет за человека.

Роланд слышал о таких. Это был полукровка. Извечная головная боль ученого люда. Потому как объяснить, почему союзы людей с неко и уманами были бесплодны, а с инурами нет, ученые были не в силах.

Но, несмотря на свое человекоподобие, одевался инур диковато — его короткая юбка и безрукавка были сделаны из шкуры пещерного льва. Из той же шкуры были сапоги и широкий, в пядь, ремень с золотой бляхой, изображавший оскаленную львиную пасть. И эта бляха была, пожалуй, единственной вещью, указывавшей на связь инура с цивилизацией.

Его мощную шею охватывало ожерелье с тремя парами клыков все тех же пещерных львов, и Роланд ни на мгновение не усомнился — инур лично прикончил могучих зверей.

Он и сам напоминал льва — та же обманчивая медлительность, хищная грация, даже шевелюра его и та походила на львиную.

Инур неспешно двинулся прямиком к Роланду, глаза карнелийца сузились. Насколько он мог судить по походке Измененного, этот инур отличался не только силой. Он двигался на удивление легко и мягко, так, как умеют двигаться лишь неко и карнелийцы.

— Что тебе нужно?

— Чтобы ты сдох! — густым басом отозвался инур.

Тяжелая двухлезвенная секира с необычайной легкостью скользнула из-за его плеча в руки, и Роланд оценил это движение. Взгляды их сшиблись чуть ли не со скрежетом и искрами.

Наконец инур зарычал и шагнул вперед.

— Вначале я убью тебя, а затем твоих шлюх! — рявкнул он.

— Мне показалось, ты воин, — бросил Роланд. — Но, видно, ты больше привык орудовать языком...

Атака инура оказалась на удивление быстра и умела — огромная секира в его руках порхала подобно мотыльку. Для обычного Измененного это была слишком сложная техника боя, а значит...

Роланд хмыкнул. Очевидно, инур учился воинскому ремеслу у людей. А это означало, что союз Армании с племенами инуров был куда крепче, чем могло казаться. Стало быть, и впрямь не за горами тот день, когда они станут полноправными гражданами.

Роланд в очередной раз ушел из-под удара, сообразив, что не имеет ни малейшего шанса на контратаку. Могучие и стремительные удары инура сыпались один за другим, так что карнелиец был вынужден постоянно отступать.

Напор Измененного был неудержим. Обычное для инуров неистовство и самоотверженность, помноженное на искусное владение оружием, превратились в настоящий ураган.

Роланд отчетливо сознавал, что каким бы физически крепким не был его противник, ему не сохранить этого темпа и скорости достаточно долго. Рассчитывать, что карнелиец не в состоянии продержаться под шквалом ударов пару-тройку минут было глупо. Продержаться до того мгновения, когда инур выдохнется и ослабит натиск.

Рано или поздно он устанет, это неизбежно как восход солнца. Роланд же почти не тратил сил. Ускользать, уворачиваться от ударов, изредка придерживая секиру врага, карнелиец мог еще очень и очень долго. Опасаться было нечего. Он не мог проиграть этот поединок. Инур скоро устанет и тогда он перестанет быть опасным. Он вообще перестанет быть.

Тревожило только одно — взгляд инура. И если поначалу казалось, что он готовит какой-то неожиданный ход, то вскоре Роланд понял, что это не так. Измененный ничем не мог удивить искушенного в боях карнелийца.

Но при этом во взгляде инура сквозила такая непоколебимая уверенность в своей победе, что в какой-то миг Роланд усомнился в своих ожиданиях. Время шло, секунда за секундой, удар за ударом, но никаких признаков усталости в инуре не наблюдалось. Хуже того, Роланду вдруг показалось, что его противник, быть может, не так уж и глуп...

В ту же секунду улыбка на лице инура сделалась шире. Роланд чертыхнулся, осознав ошибку, но его нога уже запнулась о корень. Он мог, конечно же мог выровняться и удержаться от падения. Если бы не секира...

Инур удвоил усилия и только сейчас карнелиец понял, насколько его противник выдохся. И еще он понял, что это последняя атака Измененного, он вот-вот рухнет без сил, обливаясь потом.

Вот только для Роланда это не имело особого значения. Он успел отвести удар секиры, но равновесие удержать не удалось.

Уже падая, Роланд понял, что проиграл схватку. Проиграл только потому, что сила духа инура и его желание победить оказалось сильнее.

В этот краткий миг карнелиец понял много чего. Но самое главное — Роланд отчетливо понял, что сам он смертельно устал. Устал от затянувшейся охоты за братом, от многолетнего бродяжничества, от нескончаемых схваток. В этом и только в этом заключалась причина поражения.

Единственное, что имело смысл — Селена. Именно ее образ заставил карнелийца встрепенуться и изгнать из сознания все мысли о проигрыше. Проиграл он или нет, умрет он сейчас или нет, значения не имело. Так или иначе, но Селену и Киру нужно было спасти. Любой ценой...

Карнелиец рухнул в траву, не сводя с противника настороженных глаз. Тот замер, буравя Роланда торжествующим взглядом. По лицу инура ручьем струился пот, он тяжело и шумно дышал. Он вымотался настолько, что был вынужден поставить секиру на землю.

— Притомился? — спокойно поинтересовался Роланд, готовясь к броску.

Он уже принял решение. Он не будет тратить силы и время на защиту. Он убьет инура, пусть даже ценой собственной жизни.

— На тебя... хватит... — бросил инур.

Измененный нахмурился. Он понял, что задумал противник. И это ему очень не понравилось. Он пришел, чтобы убить карнелийца и был готов умереть. Но умирать сейчас, в двух шагах от победы...

Инур окаменел — черви сомнения могли погубить его также, как минутой раньше сгубили карнелийца. Взревев, Измененный вскинул секиру.

— Роланд, нет!

Резкий девичий крик ударил по нервам, вынудив остановиться и Роланда, и противника. Они застыли, сверля друг друга уничтожающими взглядами.

— Что вы делаете? — послышался голос Селены. — Роланд, что здесь происходит?

Инур вдруг изменился в лице и отпрянул. Глаза его, обращенные к Роланду, расширились до предела. Карнелиец немедленно вскочил на ноги, готовый к бою, но инур не шелохнулся.

— Роланд? — прорычал Измененный. — Ты — Роланд?

Он отшвырнул секиру в сторону и уселся на землю, обхватив голову.

Карнелиец вернул клинок в ножны. Он уже знал, что произошло.

— Роланд?

Глаза Селены были переполнены страхом. Не раздумывая, карнелиец шагнул к ней и притянул к себе.

— Все в порядке, Селена. Теперь все в порядке.

Девушка со вздохом прижалась к нему, и Роланд едва не растаял от наплыва чувств. А затем, неожиданно для себя, поцеловал ее в губы.

Селена замерла, но уже в следующий миг оказалась на другой стороне поляны. А ее взгляд полыхнул гневом.

— Роланд!

— Ты спасла мне жизнь, Селена, — тихо сказал карнелиец. — Спасибо.

— Спасла? — гнев Селены быстро угас.

— Да. Инур принял меня за Ингельда.

Измененный встрепенулся и бросил на Роланда подозрительный взгляд.

— Ты знаешь его, карнелиец?

— Еще бы, — усмехнулся Роланд, садясь на землю перед инуром. — Ингельд — мой брат.

Инур свирепо зарычал. Карнелийцу даже показалось, что он вот-вот бросится за своей секирой. Но инур остался на месте.

— Знаешь ли ты, что сделал твой брат?

— Догадываюсь.

— Он сжег мою деревню! Он и его шлюхи из поганого рода неко несколько дней назад пересекли Змеиный Хвост, уничтожая все и вся. Если бы в тот день я был там!

Роланд отрицательно помотал головой.

— Тебе не остановить его.

— Что ты хочешь этим сказать, карнелиец?

Взгляд инура снова потемнел.

— Он был лучшим воином, — сказал Роланд. — Но однажды, это случилось почти десять лет назад, он совершил ужасное преступление. Это сделало его сильней, гораздо сильней, чем ты можешь представить себе, инур! А потом... Потом он уничтожил моих товарищей и исчез из Карнелии. Тогда я поклялся найти и убить его.

— Вот как? — инур поскреб затылок. — Ну, извини, карнелиец, откуда мне знать, что ты тоже по его душу? Имя-то я знал, у нас несколько детишек выжило, а они слышали как неко своего дружка называли, но я, конечно, привык больше на чутье полагаться. Так я по запаху и шел. Кто ж знал, что в окрестностях его родной братец разгуливает?

— Ингельд мне больше не брат, — глухо отозвался карнелиец.

— Ну, брат, не брат, а запах-то у вас почти один в один, не разберешь. Так ты сказал — десять лет?

Карнелиец кивнул.

— Что же так долго, карнелиец? Боюсь представить себе, сколько еще зла принес этот человек, — инур сокрушенно качнул головой.

Подошла Кира, протирая спросонья глаза, и тоже уселась рядом.

— Ингельд не человек, — заметила она. — Не знаю, как давно это случилось, но то существо, что мы видели в Уормсе — не человек.

Напротив Киры на землю опустилась Селена.

— Мне кажется, в нем еще осталось многое от человека, — прошептала она. — Но его душа, она... Она закрыта для Бога.

Инур с любопытством переводил взгляд с одной девушки на другую.

— Что-то я не очень понимаю, — проворчал он. — Закрыта, открыта, человек, не человек. Что вы хотите сказать, его что, убить нельзя?

— Убить можно любого, если знать как, и если хватит сил, — сказала Кира.

— Ну, сил-то у меня хватает, — пожал плечами инур.

— Я говорю не о физической силе, — поморщилась Кира.

— Он что, колдун? Что-то мне ничего не говорили об этом.

— У вас в деревне были колдуны? Нет? Вот поэтому ему незачем было демонстрировать все свои возможности. Однако когда он напал на меня, — Кира вздохнула. — Я бы не хотела встретиться с ним еще раз. Хотя Селена вон как-то справилась, даже прогнала его.

— Я ничего не помню, — Селена вздохнула.

— Э-э, подождите, — инур вскинул ладони. — По-моему, самое время познакомиться. Меня зовут Ральф. Если никто из вас не возражает, я бы хотел присоединиться к вашей компании. Думаю, у нас общая цель?

— Не совсем так. Ингельд не является нашей целью, — ответил Роланд. — Я сопровождаю этих милых девушек по весьма серьезному делу. А Ингельд... Он хочет нам помешать. Так что получается наоборот, — карнелиец невесело усмехнулся. — Теперь он будет искать нас.

— Вот и отлично! — довольно зарычал Ральф. — Не хватало мне за ним годами бегать! Так что, берете меня?

Роланд размышлял недолго. Инуры ему попадались всякие, встречал он и отъявленных головорезов. Однако на роль соглядатая Ральф не очень-то подходил. Да и не годились, в общем-то, инуры для такой работы. А отказываться в их положении от умелого воина...

Роланд оглянулся на Селену.

— Ральф, я не могу сказать тебе всего, но нам предстоит очень опасное дело... — начала Селена, но инур прервал ее.

— Ни слова больше. Меня не интересуют ваши тайны. Все, что мне нужно — это найти и убить Ингельда! А до того можете полностью на меня положиться.

— Ну что ж...

Селена бросила взгляд на Роланда.

— Хорошо, Ральф, ты пойдешь с нами, но только при одном условии, — сказал карнелиец.

— О чем это ты? — насупился инур.

— Никакой самодеятельности, понимаешь меня?

Инур фыркнул.

— Не беспокойся на этот счет. Мы не какие-нибудь неко, мы умеем работать в стае, то есть я хотел сказать в отряде.

— Я знаю, Ральф. Просто хотел услышать это от тебя.

Какое-то время они молча изучали друг друга. Изучали пристально, почти как тогда, в поединке, почти, но все-таки по-другому. А затем одновременно улыбнулись. Улыбнулись, точно разглядев что-то, что пришлось по душе и тому, и другому.