Разлом

Глаза архиепископа вспыхнули нестерпимо ярким светом, но Роланд не смог не то чтобы повернуть голову, он не смог даже зажмуриться. А в следующий миг карнелиец ощутил как этот обжигающий свет вливается ему в глаза. Роланд зарычал в ярости, попытался замотать головой, но шея была как чужая. А свет все вливался ему в голову, в сердце, растекался по всему телу жаркой волной.

Это длилось несколько мгновений, но Роланду показалось, что он состарился и умер. В конце концев все кончилось, и карнелиец рухнул на пол, содрогаясь от тошноты. Желудок подскакивал к горлу с такой силой, словно надеялся извергнуть непрошеный дар Райнхарда.

— Ну, как, Роланд? — Райнхард улыбнулся. — Надеюсь, теперь ты поумнел?

— Не боишься?

Оттолкнувшись руками от пола, Роланд поднялся и бросил на архиепископа испепеляющий взгляд.

— Как же ты решился остаться без Осколка?

— Не беспокойся обо мне, — отмахнулся Райнхард. — Меня еще хватит на десять таких как ты! А теперь следующая порция.

Он повернулся к сфере и поманил рукой. Из Селены медленно выплыла и зависла в воздухе полупризрачная крылатая фигура.

— Эльвира? — выдохнул Роланд.

Она приблизилась. Подобно Селене она была полностью обнажена, а ее распущенные черные волосы медленно колыхались сзади, словно Эльвира плыла под водой. Взгляд девушки заполняла боль.

— Прости, Роланд. Я — только отражение Селены, — едва слышно прошептала она, без труда проникнув сквозь пузырь. — В действительности я ведь не существую, и я ничего не могу сделать. Но ты, Роланд, ты можешь. И я прошу тебя, спаси Селену. Я... Она любит тебя...

Ее губы коснулись его губ, а в следующий миг призрачное тело Эльвиры целиком погрузилось в Роланда. Горячая волна тепла прокатилась по его телу и ударила в голову.

— Надеюсь, Роланд, ты нас не подведешь...

Голос Райнхарда донесся откуда-то издалека, а через мгновение карнелиец напрочь забыл о его существовании. Его окутала кромешная тьма.

7

Несколько мгновений неко стояли недвижимо, ошеломленно оглядываясь. Они как будто угодили в болота Сумеречья. Под ногами хлюпала липкая жижа, а все пространство вокруг заполнял туманный сумрак, сквозь который проступали заросли странных лианообразных отростков. Если бы не слабенький свет, источаемый этими «лианами», здесь не было бы видно ни зги.

— Где мы? — прошептала Ири.

В ее голосе явственно ощущался страх. Инелия хотела было успокоить сестру, но тут же запнулась. Среди зарослей здешнего «леса» почудилось какое-то движение.

— Он ведь нас проглотил, да? — Ирия передернула плечами. — Как здесь мерзко! Неужели это его желудок? Но как мы могли сюда поместиться? Или он уменьшил нас?

Инелия отрицательно помотала головой.

— Если бы он хотел нас просто сожрать, сжевал бы, а мы бы и пикнуть не успели... А если бы наши тела вдруг уменьшились, я уверена, мы бы это заметили.

— Но тогда что это за дрянь?

Ири зло топнула ногой, разбрыгивая мутную воду.

— Успокойся, Ири, он ведь маг. Возможно, он просто выбросил нас в какой-то другой мир.

— Но зачем?

— Откуда мне знать?

Инелия резко обернулась. К мелькающим теням в глубине тумана добавился отдаленный плеск воды.

— Но я уверена в одном, Ири. Если он сразу не убил нас, значит рассчитывает, что от живых ему будет больше пользы, чем от мертвых.

— Что будем делать? Инелия, ты слышала только что? Там, в тумане?

Ирия выхватила меч и приняла боевую позицию.

— Да, Ири, — мрачно кивнула Инелия, — и это что-то явно подбирается к нам.

На них напали одновременно со всех сторон и неко завертелись, разя врага направо и налево. Перед глазами мелькали небольшие, не крупнее собаки, мохнатые тела, сухо щелкали клешни, жвала и щупальца, ничего больше неко рассмотреть не успели, да особо и не стремились.

Их интересовало только одно, и они узнали это в первые же мгновения — эти твари с легкостью погибали под ударами мечей. Трещали панцири, с чавканьем разлетались ошметки плоти, слышался истошный писк и визг, и неко улыбались, встречаясь друг с другом взглядами.

Отбив нападение, неко выбрались из завалов искромсанных тел на чистое место. Но не успели они отдышаться, как в тумане вновь замелькали тени.

— Похоже, их тут как грязи, — проворчала Ири, очищая клинок от налипших кусков шерсти.

— Они возьмут нас измором, — нахмурилась Инелия. — Мы должны выбираться отсюда!

— Куда? — слабо усмехнулась Ирия. — Как ты собираешься ориентироваться в этом болоте? Не видно ни неба, ни земли, один туман этот чертов!

Инелия не знала, что ответить. Ирия была права, здесь они могли бродить сутками, но так ничего и не найти. Но Инелия чувствовала, что оставаться на месте означало верную смерть. Эти ли твари доберутся до них, или еще что, но...

Инелия нахмурилась. Она вспомнила кое-что. Ингельд как-то рассказывал, что некоторые особенно могущественные маги способны запирать своих врагов внутри себя, а потом медленно ими подпитываться — их страхом, болью, яростью, гневом, любыми сильными эмоциями. Любая эмоция — это всегда всплеск силы, так учил их Ингельд.

Ингельд... Инелия с такой теплотой и любовью вспомнила о нем, что ей показалось, будто она видит его наяву. Его темная призрачная фигура стояла чуть поодаль и, похоже, он смотрел на них. Смотрел, как ей показалось, с любовью и нежностью...

Рядом вдруг ахнула Ирия.

— Инелия! Смотри! — неко тыкала пальцем в сторону. — Это же... Это...

Инелия замотала головой, избавляясь от наваждения, но оно никуда не исчезло. Сквозь туман и впрямь виднелась фигура Ингельда.

— Ловушка? — Инелия поудобнее перехватила меч.

— Ингельд! — Ирия сорвалась с места.

— Ири, стой!

Инелия бросилась вслед за сестрой, безуспешно взывая к ее разуму. Однако до Ингельда они добраться не успели. Из тумана с противным потрескиванием и попискиваньем хлынули твари и неко пришлось пробиваться к Ингельду с боем.

Но теперь все внимание сестер было обращено к Ингельду. Он вдруг превратился для них в маяк посреди бушующего моря. Они так боялись, что потеряют его из виду, или он вдруг исчезнет, что управились с монстрами быстрее чем в первый раз.

Но затем, едва они бросились к нему, Ингельд вдруг отодвинулся в сторону, вновь превратившись в смутную фигуру.

— Я не понимаю... — выдохнула Ири.

Воткнув меч в одну из лиан — та сразу задергалась, заерзала, тщетно пытаясь вытолкнуть из себя клинок — Ирия уперлась руками в колени, тяжело дыша и отдуваясь.

— Что происходит?

Инелия задумалась. Ловушка в ловушке? Это было бы глупо, они ведь и так во власти Райнхарда. Но тогда почему Ингельд или, скорее, его призрак здесь? Призрак или тот, кто хочет быть похожим на его призрак...

Ири вдруг яростно хлопнула себя по лбу.

— Я поняла! Какие же мы глупые! Дорога! — взволнованно прошептала она. — Он показывает нам дорогу!

— Дорогу куда?

— Не знаю! Но мы должны идти за ним!

— А если это Райнхард...

Ири пожала плечами и Инелия мрачно кивнула.

— Да, ты права. У нас ведь нет выбора. Еще одна или две атаки этих тварей и мы выбьемся из сил. А Ингельд, или тот, кто так похож на него — это, возможно, шанс.

Инелия огляделась и прислушалась к плеску воды. Очевидно, надвигалась очередная атака.

— Только давай на этот раз поспокойнее, Ири. Мы должны поберечь силы, кто знает, сколько нам идти.

Они выдержали не одну или две атаки, а гораздо больше. Сколько именно они не знали. Сестры быстро сбились со счета. Они просто шли к Ингельду. К тому, кто вырастил их и кому они беззаветно доверяли. К тому, кто столько раз спасал их жизни, и кто явился даже после смерти, чтобы спасти их вновь. К тому, наконец, кого они любили.

Это было все, что они помнили. Остальное — свист мечей, визг умирающих тварей, плеск воды, хруст панцирей — все это было как дурной сон. Длинный, нудный, бесконечный сон, который никак не желал заканчиватсья. Который все тянул и тянул к ним свои длинные мохнатые лапы и норовил задержать, затянуть и оставить здесь, в этом мерзком вонючем болоте.

Когда же неко, наконец, смогли приблизиться к Ингельду, они уже едва-едва перебирали ногами, а мечи постоянно выскальзывали из мокрых ладоней.

Фигура Ингельда отодвинулась, но на этот раз недалеко, только на пару шагов и неко увидели кое-что. Нечто странное, багрового цвета, висело в тесном переплетении «лиан» и все время пульсировало. Больше всего эта вещь походила на человеческое сердце.

— Что это?

Ирия устало опустилась на колени.

— Это сердце? Сердце Райнхарда? — прошептала Инелия. — Мы должны уничтожить его, да, Ингельд?

Но Ингельд ничего не ответил, его фигура медленно растворялась в воздухе.

— Ингельд! — Ири с трудом ворочала языком. — Ты опять ушел...

Инелия же смотрела только на «сердце».

— Да-да, несомненно, мы должны его уничтожить, — прохрипела она. — Слышишь, Ири, мы должны его остановить! Сейчас... Сейчас...

Криво усмехнувшись, Инелия вскинула меч и рухнула в воду, сбитая взметнувшейся из тумана тварью. Отплевывая гадкую жижу и сдавленно ругаясь, Инелия разрубила врага надвое, метнулась было к «сердцу», но ей наперерез вылетело еще с десяток тварей.

Инелия стиснула зубы. Все мышцы ныли, и едва слушались ее. Если она и сможет еще пару раз взмахнуть мечом, то увернуться ей уже было не под силу.

Ири кое-как подняла себя на ноги, но она, похоже, пребывала в еще более плачевном состоянии. Ее сильно шатало, а взгляд был мутный как жижа под ногами.

— Я не могу больше, — прошептала она.

Ири медленно осела к ногам сестры, рядом бултыхнулся ее клинок.

— Инелия, прости, я не могу... — дрожащим голосом произнесла она.

— Не бойся, Ири, — прошептала Инелия. — Я справлюсь.

Глава тридцать четвертая

1

Не было никого и ничего. Ни света, ни звука, ничего. Роланд ощущал лишь собственное тело. Необыкновенно мощное звериное тело. Его лапы, туловище, челюсти все было переполнено силой.

Ему было хорошо. И от ощущения играющей в нем мощи, и от ощущения окружающей тьмы. Он знал, чувствовал, ощущал — тьма такая же часть его, как и это прекрасное тело.

А потом он увидел ее. Девушку. Бегущую куда-то в этой тьме. Он захотел приблизиться и тотчас оказался у нее за спиной.

Девушка бежала, не оглядываясь, но Роланд вдруг понял кто это. Он узнал ее и вспомнил имя — Селена. И еще он вспомнил, что это имя что-то значит для него.

Вспомнил и тотчас увидел себя со стороны. Впрочем, теперь уже не был уверен, что он видит именно себя.

Он увидел как тьма собирается за спиной бегущей в нечто могучее, хищное и смертельно опасное. Опасное для девушки. Для Селены.

Сверкнули во мраке багровые глаза, блеснули белоснежные клыки, и тогда Роланд отчаянно закричал. Закричал, ощущая, как летит навстречу этому сотканному из мрака зверю. Летит ослепительно-ярким лучом света.

А затем все исчезло...

2

Зарель с трудом передвигал ноги. Нещадно ныли раны, откликаясь на каждое движение, теплые потоки крови струились по всему телу. Зарель чувствовал, как с каждым шагом из него вытекает жизнь.

Он уже давно не задумывался правильно ли он идет. У него больше не было сил думать. Он просто шел, стискивая зубы. Шел медленно и осторожно, касаясь рукой стены, чтобы не упасть. Он знал, что если упадет, вряд ли сможет подняться.

Когда впереди по коридору появились двери, Зарель невольно заторопился, понимая, что осталось совсем чуть-чуть, нутром чувствуя, что времени не осталось ни у него, ни у Роланда.

Но Зарель не рассчитал собственных сил. Измученное тело уже мало на что было способно. Стоило ускорить шаг, как он споткнулся и со стоном растянулся на полу.

Беззвучно выругавшись, неко собрал волю в кулак и пополз к дверям.

3

Роланд упал на пол, ощущая себя выжатым как лимон. Замотал головой, отгоняя остатки наваждения. Все это больше не волновало его. Он чувствовал — ни эти проклятые Осколки, ни Меч больше не имеют для него никакого значения.

Значение имела лишь Селена, по-прежнему окруженная магическим пузырем, и Кира. Больше ничего. Вскинув голову, Роланд наткнулся на неверящий взгляд Райнхарда.

— Как это возможно? — выдавил из себя архиепископ. — Что произошло?

Карнелиец медленно поднимал себя на ноги. Дрожали и подгибались колени, тряслись руки, кружилась голова, но Роланд неудержимо, рывок за рывком, поднимался.

— Почему? — Райнхард шагнул к Роланду, глаза его сверкали безумным огнем. — Почему я ничего не чувствую? Я же передал тебе...

А затем Райнхард дико взвыл и повалился на пол, нелепо задрав ноги. Глаза Роланда расширились. На щиколотке архиепископа повис Тирри, впившийся во врага зубами и когтями.

— Тирри!

Роланд бросился на стенку пузыря и закричал от боли. В голове как будто взорвалось солнце, и его обжигающие лучи пронзили насквозь тело Роланда, пронзили каждую его клеточку.

Карнелиец с криком забился в судорогах, почти потеряв сознание. Он уже не видел, как задымилась и стала тлеть одежда, не видел как лопалась от ожогов кожа, как брызнула из ран кровь. Он не чувствовал больше ничего. Ничего кроме невыносимой боли, раздиравшей его плоть на куски.

И все же, несмотря на эту дикую боль, тело Роланда, его вышколенное, великолепно обученное тело, словно запомнив поставленную цель, бросилось вперед.

Роланд прорвался сквозь магический барьер в полубессознательном состоянии. Ничком упал на пол, и его рука тотчас наткнулась на меч. Ладонь сама собой сомкнулась на рукояти, и Роланду как будто стало легче — в голове прояснилось, отступила терзавшая тело боль.

Карнелиец нашел глазами Райнхарда. Тот, визжа и ругаясь, изо всех сил молотил по Тирри кулаками. Сердце Роланда екнуло. Разбитый череп звереныша заливала кровь, тельце безвольно болталось под ударами архиепископа — Тирри был уже мертв. И только ослепленный яростью и болью Райнхард не замечал этого.

— Ублюдок!

Стиснув зубы, Роланд рывком оторвался от пола. Его затрясло, в глазах потемнело, но он выровнялся и кое-как приподнялся на одно колено, затем, превозмогая новый приступ боли, на второе...

Сообразив, наконец, что Тирри убит, Райнхард выругался, с некоторым трудом расцепил его челюсти и отшвырнул звереныша прочь.

— У тебя ничего не выйдет, Роланд, — прошипел архиепископ. — Не знаю, как тебе удалось преодолеть волю Владыки, но я... Я не позволю...

Входная дверь со скрипом отворилась, и в зал ввалился Зарель. Глаза его заливала кровь, но упавшего невдалеке Тирри он увидел почти сразу. Зарель зарычал, вытащил нож и, цепляясь за дверь, поднялся на ноги.

— Ты... умрешь... — прошептал он, окатив Райнхарда огненным взглядом.

— Это еще кто? — на лице Райнхарда отразилось изумление. — Роланд, твой друг выжил! Ну что же, это можно исправить.

Он вытянул руку, и с его пальцев с грохотом сорвалась молния. Зарель судорожно изогнулся, его грудь взорвалась фонтаном крови, но каким-то чудом он удержался на ногах и двинулся к архиепископу.

— Ты... забыл... — скривился Зарель. — У кошек... девять жизней...

Райнхард ухмыльнулся.

— Но ты ведь не кошка!

Вновь ударила молния. От неко повалил дым, запахло горелым мясом, но он продолжал идти, не отрывая от Райнхарда ненавидящего взгляда.

— Семь... — прошептал неко.

С лица архиепископа сползла улыбка и он вытянул перед собой обе руки.

— Сдохни же ты, наконец!

Двойной разряд молний швырнул неко на пол, но Зарель тут же дернулся и пополз вперед.

— Шесть...

— Что за...

Райнхард внезапно вздрогнул и схватился за сердце, его лицо сделалось белым как мел.

— Драные кошки! — просипел он. — Как они смогли...

Райнхард отвлекся лишь на несколько мгновений. Но эта заминка оказалась роковой. Собравшись с силами, Зарель оттолкнулся всем телом от пола и ударил ножом туда, куда смог дотянуться — по голени Райнхарда.

Архиепископ тонко взвизгнул, отшатнулся и, услышав за спиной шаги, резко обернулся. Перед ним, на расстоянии удара застыл Роланд.

Карнелиец выглядел так, словно побывал в преисподней. Дымящиеся лохмотья, всклокоченные волосы, сочащаяся по всему телу кровь. Роланд криво улыбнулся и Райнхард содрогнулся.

4

Твари набросились на нее и с мерзким чириканьем уже терзали ее тело, когда Инелия, превозмогая боль, наконец, дотянулась до сердца. Клинок глубоко погрузился в пульсирующую плоть, и тотчас исчезли злобные твари, а затем исчез и весь этот туманный мир.

Инелия обнаружила себя уже в знакомом зале и в один миг охватила его взглядом. Увидела у своих ног бесчувственную Ири, чуть дальше — залитого кровью Зареля, увидела лежащую в центра зала Селену, Киру, облепленную щупальцами, увидела и бездыханного Тирри.

В двух шагах от Инелии стоял Райнхард. Его расширенные глаза были намертво прикованы к Роланду. Карнелиец, всклокоченный, оборванный и окровавленный, походил на демона. От него веяло такой яростью и ненавистью, что Инелия ощутила отчетливое желание убраться отсюда как можно дальше.

Архиепископ вскинул руки, но сделать ничего не успел. В воздухе сверкнул клинок, и из рассеченной груди Райнхарда фонтаном хлестнула кровь.

Вереща от боли, Райнхард обхватил рану руками и, упав на карачки, пополз прочь. От сильного взмаха Роланда занесло и, не удержавшись, он припал на колено рядом с умирающим Зарелем. Их взгляды встретились, Зарель слабо улыбнулся, а потом глаза его стали стекленеть.

Райнхард же не спешил умирать. Оставляя за собой кровавую полосу, он полз по залу, бормоча что-то себе под нос. Роланд зарычал, оттолкнул протянутую руку Инелии и кое-как поднялся сам. Добравшись до Райнхарда, Роланд пинком отшвырнул его на спину и обомлел.

Архиепископ смеялся. Беззвучно смеялся, подрагивая всем телом. Из жуткой раны на груди струилась кровь, но архиепископ давился от смеха.

— Идиот! — хрипло выдавил он, заглянув в лицо Роланда. — Думаешь, победил? Идиот! Ты всего лишь пешка! Ты ничего не понимаешь!

Райнхард вновь рассмеялся, но изо рта хлынула кровь, и он с надрывом закашлял.

— Идиот... — выдохнул он, наконец. — Печати сняты, врата преисподней распахнуты настежь. Рано или поздно она станет матерью Темного Мессии. И тогда мир будет разрушен.

— Ты лжешь!

— Лучше бы ты убил ее, идиот! Или она, или этот мир...

— Даже если ты говоришь правду, — воскликнул Роланд, отводя меч для удара, — мне не нужен мир, где не будет ее.

Клинок с лязгом скользнул по окровавленной одежде архиепископа, и глаза Роланда поползли на лоб. Мантия Райнхарда зашевелилась, сливаясь в нечто плотное и бугристое. С неприятным похрустыванием, его тело стало увеличиваться в размерах. Руки и ноги стремительно превращались в звериные лапы, череп вытянулся, заплыл наростами и шипами, в пасти сверкнули острые зубы-кинжалы.

Роланд ударил вновь, но лезвие вновь скользнуло по броневым плитам монстра.

— Проклятие!

Роланд отступил, с бессильной ненавистью глядя на растущее чудовище. Неуязвимых монстров не существует, в который раз вспомнил он, но...

Роланд оглянулся и перехватил ошеломленный взгляд Инелии. У ее ног шевельнулась Ирия, в глазах неко застыл ужас.

— Инелия, вытащи Киру и уходите отсюда! — крикнул Роланд. — И побыстрей!

Инелия кивнула и бросилась к стене. Пробегая мимо Зареля, она остановилась на миг и, что-то прошептав, закрыла неко глаза.

Добравшись до Киры, Инелия быстрыми и точными ударами отсекла щупальца и подхватила девушку на руки, осторожно осмотрела. Из пробитых щупальцами ран не вытекло ни единой капли крови, похоже, здесь хорошо знали ей цену. Дрожащими руками Инелия проверила пульс и слабо улыбнулась — Кира была жива.

Косясь на превращающееся чудище, Роланд достиг каменной руки и подхватил Селену.

— Это ты... — Селена чуть приоткрыла глаза. — Роланд... Я...

— Все в порядке! Я вытащу тебя отсюда!

Он двинулся к выходу, где уже стояли неко с Кирой.

— Роланд... — вновь позвала его Селена.

В глазах ее сверкнули слезы.

— Я...

— Мы поговорим потом, обещаю, сейчас вам всем надо уходить, — Роланд передал Селену Инелии.

— Роланд! — жалобно вскрикнула Селена. — Не уходи! Я хочу сказать...

— Я быстро! — Роланд поцеловал ее в губы, а затем окинул горящим взглядом неко. — Уносите их отсюда!

— А ты?

— Убирайтесь! — рявкнул он.

Он почти вытолкнул их из зала, захлопнул дверь и обернулся. Чудовище почти завершило трансформацию. Карнелиец быстро ощупал его глазами. Четыре бревноподобные лапы, мощное, в рост человека туловище, массивный череп, толстый длинный хвост, все было щедро усеяно тяжелыми костяными пластинами. Незащищенными казались лишь глаза, но попасть в эти узкие щели-бойницы, укрытые среди роговых наростов, было почти невозможно.

Багровые глаза, не мигая, смотрели на Роланда.

— Надеешься их спасти? — пророкотало чудовище.

— Я вырву твое сердце, тварь!

— Мое сердце? Или Сердце Дьявола? — монстр засмеялся. — Ты жалкий глупец! Я был Хранителем Сердца. Я уничтожил Первую Печать! Я убил второго Хранителя и завладел Хвостом!

Роланд сдвинул брови. Похоже, Селена ошиблась. В Разломе не было Осколка. Там был лишь Меч.

— Это было нелегко — найти Хранителя, после того как наша связь была прервана. Но гораздо труднее оказалось его убить — я едва выжил, — продолжал Райнхард. — И тогда я решил выждать. Я знал, что с каждым годом Хранители будут слабеть и сходить с ума. Мне оставалось лишь подготовить церемонию и отыскать избранных...

— Ты сам все испортил, — перебил его Роланд. — Ты жалкий трус, ты ведь испугался за свою жизнь, за свое будущее, и поэтому не отдал мне Сердце? И провалил всю церемонию! Ты оказался плохим слугой не только для Спасителя, но и для своего Владыки.

— Это ложь! — от рева чудовища с потолка посыпались камни. — Это ты оказался плохим избранником!

Взгляд карнелийца наткнулся на бездыханного Тирри. Ральф, Зарель, Тирри — проклятый Райнхард отнял у Роланда всех друзей! Даже Тирри, совершенно безобидный Тирри...

— Ты хотел стать мудрецом, Тирри, — шепнул Роланд. — Но ты умер как воин. Мой старый друг...

— Что ты там бормочешь над телом этой никчемной зверюшки? — проревел Райнхард. — Слезы льешь? Обещаю, над твоим телом лить слезы будет некому!

Превращение закончилось, и чудовище с хрустом потянулось, поскрипывая роговыми плитами.

— Больше ты никого не убьешь, — пообещал Роланд.

Ответом ему был раскатистый смех, от которого задрожали стены. От удара лапы содрогнулся пол. Острые когти вырвали кусок каменной плиты, а вторым ударом Райнхард разбил плиту в пыль.

— Я раздавлю тебя как этот камень! — прорычал Райнхард.

5

Неуязвимых не бывает, напомнил себе Роланд. И эта тварь, что сейчас бесновалась перед ним, не была исключением. Ее надежно закрытая костяными плитами спина и ребра наверняка имели «оборотную сторону». Будь иначе и этот монстр превратился бы в медленное и неповоротливое создание вроде черепахи.

Выбрав миг, Роланд поднырнул под тяжелую лапу, прокатился по полу и очутился на расстоянии вытянутой руки от монстра. Райнхард с ревом встал на дыбы и взмахнул второй лапой, грозя расплющить Роланда. Карнелиец молнией метнулся прочь. Он уже увидел то, что хотел — мягкое, покрытое лишь толстой кожей брюхо.

Удар лапы все-таки зацепил Роланда, отшвырнув его к стене. Он врезался в останки одного из магов, и те с хрустом развалились на кусочки. Карнелиец сполз на пол, морщась от боли и омерзения — по его телу уже расползались щупальцы замка. Не глядя, Роланд рубанул мечом, отсекая наиболее назойливых и вскочил на ноги.

Рядом раздались тяжелые шаги, послышалось хриплое дыхание.

Неуязвимых не бывает... Теперь Роланд знал, как убить эту тварь. Но вот как поднырнуть под брюхо? Как оказаться напротив сердца чудовища, имея в запасе лишь одну попытку?

Увернувшись от очередного удара, Роланд стиснул челюсти. Горячка первых минут схватки уже миновала, и он ощутил, что устал. Подстегнутое было яростью тело теперь быстро слабело. Если Роланд не покончит с чудовищем в самое ближайшее время...

Но Райнхард не дал ему ни единого шанса. Слабеющему Роланду все с большим трудом удавалось уходить из-под ударов. Ноги все чаще спотыкались о камни, выбиваемые чудовищем из стен и пола, из ран сочилась кровь, резко потяжелевший меч то и дело норовил выскочить из рук.

— Я же говорил, — Райнхард остановил свои беспрерывные атаки. — Ты уже выдохся, Роланд, теперь ты мой!

— Ты... — хрипло выдохнул Роланд. — Сдохнешь первым!

По лицу градом катился пот, колени подгибались, и карнелиец был вынужден опереться на крупный обломок каменной плиты.

— Хочешь продолжить веселье, человек? — длинный хвост чудовища закачался из стороны в сторону. — Предлагаю забавную игру — сколько ударов хвоста ты выдержишь, прежде чем умрешь? Ты готов?

Длинная черная тень метнулась к человеку. Роланд отпрыгнул, но его подвело измученное тело. Тяжелый удар настиг его сбоку и карнелиец закувыркался по полу.

Отплевываясь хлещущей из носа и разбитых губ кровью, Роланд медленно взгромоздился на дрожащие ноги.

— Герой! — похвалил Райнхард. — Не каждый может выдержать мой прямой удар! Что ж, продолжаем. Ты готов?

Второго удара Роланд даже не почувствовал. Перед глазами вдруг замелькали с бешеной скоростью стены, и карнелиец понял, что снова пропустил удар. Боль пришла чуть позже, когда он ударился головой об каменную плиту.

Карнелиец застонал и с трудом перевернулся на живот. Левая рука болталась бесчувственной плетью, но в правой по-прежнему тускло блестел клинок.

Уперевшись в пол головой и локтем правой руки, Роланд заставил себя встать. И тотчас наткнулся на горящие радостью глаза чудовища, замершего в двух шагах от него.

— Я бы мог убить тебя прямо сейчас, — сказал Райнхард. — Но ведь мы договорились сыграть в честную игру, не так ли? А я держу свое слово. Ты готов?

Роланд скрипнул зубами. Чудовище подошло так близко, а его череп опустился так низко... Один стремительный выпад и Роланд смог бы дотянуться до его глаз! Если бы Райнхард позволил себе такое несколько минут назад, он бы уже ревел от боли! Но сейчас, сейчас Роланд не мог даже пошевелиться. Он мог только стоять и буравить Райнхард ненавидящим взглядом.

И вновь Роланд ничего не почувствовал. Просто мир на мгновение померк, а когда в глазах прояснилось, карнелиец обнаружил себя висящим высоко на стене. По всему телу жадно шарили десятки щупалец. Ими было оплетено все — руки, ноги, шея, голова, туловище, даже меч, намертво зажатый в правой руке.

Многие щупальцы впились в плоть и явно впрыснули ему в тело какую-то гадость, потому что Роланд уже не чувствовал никакой боли. Одно лишь неприятное шевеление продвигающихся внутри тела щупалец. А вскоре накатила приятная сонливость, и карнелийцу стало уже все равно.

— Ты им пришелся по вкусу, — пророкотал Райнхард. — Думаю, ты заслужил выбор.

Чтобы посмотреть на Роланда, ему пришлось задрать высоко голову.

— Ты выжил после трех моих ударов, и я решил дать тебе выбор. Пойти мне на обед или медленно-медленно, но зато безболезненно умирать на этой стене. Итак, каков будет твой ответ? Поспеши, Роланд, скоро тебя начнет клонить в сон, и ты уже не сможешь связно мыслить. Ты превратишься в бесчувственую куклу, из которой этот замок, капля за каплей, будет вытягивать твои жизненные соки. Итак, я слушаю тебя?

— Нет!

Истошный крик полоснул засыпающего Роланда по нервам. Встрепенувшись, он бросил взгляд в сторону двери, и его прошибло холодным потом. Там, опираясь о притолоку, в накинутой на плечи куртке Инелии, стояла Селена. Мгновением позже, пошатываясь, из-за дверей показалась Кира.

— Назад! — прохрипел карнелиец. — Я же сказал вам уходить!

В зал скользнули хмурые неко. После изнурительного боя они были не в лучшей форме, и увести вцепившихся в двери девушек оказалось не так-то легко.

— Идиотки! — заорал Роланд. — Бегите!

— Успокойся, куда им бежать? — Райнхард медленно развернулся к девушкам. — Я рад, что мне не придется искать вас по всем закоулкам замка. Вы сберегли мне немало времени.

Грузно переваливаясь, чудовище двинулось к выходу. Под его лапами затрещали, рассыпаясь в пыль, обломки камней.

— Райнхард, нет!

Роланд отчаянно забился в живых путах. А затем глаза застила багровая пелена и карнелиец ощутил приток сил.

Свирепая ярость берсерка обжигающей волной хлынула по жилам Роланда. И карнелиец счастливо рассмеялся. Пусть каждая минута этой ярости сжигала месяцы и годы его жизни, это не имело значения. Значение имели только жизни его друзей.

— Оставь их, Райнхард! — закричал Роланд. — Ты же обещал мне выбор!

— Выбор? — в голосе Райнхарда послышалось удивление.

— Ты же сказал — честная игра! Ты сказал, что сдержишь слово! И я выбрал! Я хочу, чтобы ты сожрал меня!

— Вот как? — чудовище не спеша приблизилось к стене. — Ты прав. Я держу слово. Бежать им некуда, а тебя и впрямь лучше не оставлять за спиной. Ты готов, Роланд?

— Инелия, дьявол тебя раздери! — заорал Роланд. — Что ты там возишься?

— Роланд, нет! — взвизгнула Селена, чуть ли не зубами цепляясь за дверной косяк. — Я никуда не уйду!

Кира боролась с Ири молча, сил на крики уже не оставалось. Но взгляд ее, как и взгляд Селены, был прикован к Роланду.

Карнелийцу было уже не до них. Он смотрел на Райнхарда. Чудовище остановилось прямо под ним, медленно поднялось на дыбы, его передние лапы ударили в стену по обе стороны от Роланда, из раскрывшейся пасти пахнуло жаром и зловонием.

— Готов? — прорычал Райнхард.

Роланд с яростным воплем вырвал из живых оков правую руку, полоснул клинком по левой, невзначай лишившись мизинца и безымянного пальца, одним движением взрезал щупальца вдоль тела, глубоко поранив бедро, и рухнул вниз.