Разлом

— Не умрет? — всхлипнула Инелия. — Откуда тебе знать? Ты умеешь только убивать!

— Возьми себя в руки, Инель. Мне понадобится твоя помощь.

— Помощь, какая помощь, о чем ты?

— Скоро узнаешь.

Ингельд вернулся к умирающему Конраку. На полпути остановился и бросил на Инелию странный взгляд.

— Инель, тебе лучше этого не видеть.

Конрак встретил его ненавидящим взглядом.

— Пришел добить? — прохрипел он.

— Я же сказал, мне нужно твое сердце.

— О чем ты? Ты что, колдун?

Ингельд присел возле Конрака и уперся ему в грудь левой рукой.

— Ты что это задумал? — прошептал Конрак.

— У тебя очень сильное сердце, инур.

— Нет! — выдохнул Конрак.

Ингельд вскинул правую руку. Инелия зажмурилась и не увидела как его рука, за миг до того как погрузиться в инура, проросла крепкими когтями.

Заслышав шаги подходившего Ингельда, Инелия открыла глаза и увидела еще бившееся в его руке сердце инура.

— Что ты делаешь? — прошептала она. — Что происходит, Ингельд?

— В этом сердце очень много жизни.

— Но как ты передашь жизненную силу Ири? Разве ты колдун?

Ингельд улыбнулся. Инелия вдруг вспомнила, что забыла, когда тот улыбался в последний раз. Кажется, это было еще до его болезни.

— Я нечто большее, нежели просто колдун.

— Что это значит, Ингельд?

— Тебе нет нужды беспокоиться, моя милая Инелия. Мы потеряли здесь слишком много времени, так что займись, пожалуйста, лошадьми, у нас появился отличный выбор. Обещаю, я вылечу Ири. Через полчаса она будет совершенно здорова.

9

Ингельд исполнил свое обещание. Инелия не видела подробностей, но когда она вернулась, ведя в поводу лучших скакунов оставленных разбойниками, все раны Ири были исцелены. Но, конечно, отдых не могла заменить никакая магия, так что когда они покинули Ренатар, Ири крепко заснула на руках сестры.

Они поднимались на очередной холм, когда Ингельд внезапно натянул поводья.

— Что случилось? — встревожилась Инелия.

Она остановила лошадь, бережно придерживая сестру. Неко пристально вгляделась в лицо карнелийца. Ингельд и раньше не очень охотно демонстрировал свои чувства, однако последние дни его лицо все чаще и чаще напоминало каменную маску.

— По ту сторону холма... — медленно проговорил Ингельд. — Нам навстречу кое-кто идет.

Ингельд послал коня вперед.

— Ингельд! — закричала Инелия. — Что мне делать?

Ингельд развернулся, окинул неко внимательным взглядом.

— Держись за мной, но близко не подъезжай. И еще...

Ингельд подъехал ближе и улыбнулся. И это была та самая, прежняя, знакомая до слез улыбка. Сердце неко затрепетало. Карнелиец склонился к ней и поцеловал. Инелия потянулась было к нему, но Ингельд уже отступил.

— Что бы ни случилось, Инель, помни, я по-прежнему люблю вас.

— Ингельд... — прошептала она.

Лицо карнелийца стало каменным.

— Если почувствуешь опасность, если я не справлюсь, беги немедля, поняла меня? — в голосе его послышалась сталь, привычная в последнее время. — Даже не думай браться за меч, слышишь? Если что — спасай себя и Ирию. Ты меня хорошо поняла?

— Да, — кивнула Инелия. — Но может лучше свернуть с дороги?

— Слишком поздно, — усмехнулся Ингельд. — Меня уже почуяли.

Он повернул коня и направил его на вершину холма. Инелия двинулась вслед, ощущая, как внутри нее свивается кольцами страх. Она уже давно не видела, чтобы Ингельд чего-то боялся. И если уж он...

С вершины холма донесся железный лязг и неко остановила лошадь, остановился и карнелиец. А через мгновение на дороге показался отряд рыцарей. Две дюжины крестоносцев, чьи начищенные доспехи так и сверкали под полуденным солнцем.

Инелия покосилась на Ингельда. Два десятка рыцарей это, конечно, серьезная сила, но вряд ли они могли настолько встревожить Ингельда. Несколько дней назад он уложил дюжину крестоносцев и даже не вспотел, так чего же он так напрягся?

Увидев перед собой всадника, рыцари остановились как вкопанные. А затем раздались в стороны, открывая дорогу крытой повозке, запряженной двумя волами. Проехав еще немного, фургон остановился, из него выбралась молодая женщина в доспехах и плаще крестоносца.

Тут только, вглядевшись в эту женщину, Инелия поняла, что встревожило Ингельда. Она узнала ее, хотя никогда прежде не видела. Узнала, потому что на службе ордена Святой Инквизиции состояла только одна женщина.

Имя Жанны Аркийской было хорошо известно Измененным. Настолько хорошо, что ею пугали детей в дальних селеньях. Пугали еще тогда, когда она не была Инквизитором, и не владела «божественной силой».

Встречи с ней Инелия не пожелала бы и злейшему врагу. Особенно сейчас, когда Жанна Аркийская слыла одной из сильнейших магов мира.

10

— Ты? — приподняла бровь Жанна. — Неужели доблестный Ингельд, собственной персоной?

— Моя скромная персона заинтересовала Святой орден?

— Если бы она и впрямь была столь скромна...

Лязгая железом, рыцари медленно брали карнелийца в полукольцо. Ингельд скривил губы в усмешке.

— Что ты задумала, Жанна? Орден подозревает меня в сделке с Дьяволом?

— До Ордена доходили странные слухи, Ингельд. А еще мы не один раз находили наших товарищей, чьи доспехи были изрублены буквально в клочья.

— Мало ли безумцев ходят по дорогам? Времена ныне неспокойные.

— Но не у всех безумцев имеются клинки, способные с такой легкостью сокрушить рыцарские доспехи, и далеко не каждый осмелится поднять руку на Святой орден.

— Мало ли карнелийцев бродит по миру?

— Немало, — согласилась Жанна. — Но и не много. Несколько лет назад архиепископ Райнхард очень хотел увидеться с тобой.

— Жаль, что я не знал об этом раньше, я бы счел за честь.

— Но потом ты исчез на два года, многие даже стали думать, что ты умер.

— Некоторое время я тоже полагал, что умер, но, как видишь, карнелийскую кровь не просто извести.

— Карнелийскую ли?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, Ингельд.

Ингельд развел руками.

— Честно говоря, не имею ни малейшего представления.

— Вот как? Предпочитаешь маску дурака?

— Предпочитаю честность.

Некоторое время они мерили друг друга взглядами. Наконец Жанна широко улыбнулась.

— Приглашение архиепископа Лирнского по-прежнему в силе.

— Быть может архиепископу удовлетвориться встречей с тобой, милая Жанна?

В глазах Жанны полыхнул яростный огонь, но тотчас же угас. Она изогнула в усмешке губы.

— Твои потуги оскорбить меня смешны.

— У меня и в мыслях не было тебя оскорблять, дорогая Жанна. После той далекой чарующей ночи...

— Замолчи! — Жанна побледнела. — Если бы не приказ Райнхарда, я казнила бы тебя прямо здесь!

— За что? — искренне удивился Ингельд. — Разве нам было плохо вдвоем?

— Прекрати! Прошло уже столько лет! Ни ты, ни я не остались прежними. Да и можешь ли ты считаться человеком, если даже ложе свое делишь с животными.

Она бросила презрительный взгляд в сторону неко и та едва не захлебнулась от ярости. Страх перед известной всему свету магичкой тут же превратился в дикую, прямо-таки животную ненависть. Только памятуя о приказе Ингельда держаться подальше, она заставила себя остаться на месте.

— Измененные вовсе не животные, и ты это знаешь. Это знают все. Кроме ваших церковных ханжей.

— Я не собираюсь обсуждать с тобой вопросы веры! Мне нужен только твой ответ. Принимаешь ли ты приглашение архиепископа? И согласен ли ты добровольно проследовать в Лирн?

Ингельд покачал головой.

— Если это приглашение, к чему все это?

Он обвел рукой обступивших его рыцарей.

— Ты согласен или нет?

— У меня есть много важных дел, Жанна. И встреча с Райнхардом не входит в их число.

— Вот как? У тебя настолько важные дела, что ты позволяешь себе нарушать законы Армании и Церкви?

— Ты про этих милых коняшек? — Ингельд потрепал холку своего коня. — Поверишь ли, за время своих странствий по вашей Армании, я почти забыл как держаться в седле. Но стоило сесть и все сразу вспомнилось. Вот только седалище побаливает...

— Да как ты смеешь!

Жанна взмахнула рукой, строй рыцарей дружно лязгнул мечами.

— Еще как смею.

Голос Ингельда ощутимо потяжелел, как тяжелеет туча перед грозой, и в нем явственно обозначились первые раскаты грома. Бросив взгляд на карнелийца, Инелия вздрогнула. Ей показалось, что силуэт Ингельда подернулся тьмой, и что из этой тьмы выглянуло нечто зловещее. Даже лошадь под неко и та испуганно всхрапнула и подалась назад. Заворочалась во сне Ири и Инелия успокаивающе погладила ее.

Громыхая железом, отшатнулись и рыцари. Только Жанна Аркийская осталась стоять на месте. Белая как мел, со стиснутыми кулаками, она ни на миг не отводила взгляда от карнелийца. На ее лице плясала усмешка.

Напряжение, ледяным панцирем сковавшее Ингельда и Жанну, постепенно таяло.

— Теперь я понимаю, архиепископ не ошибся, — уронила она. — Я знаю, кто ты, карнелиец!

— Я рад за тебя. Надеюсь, теперь ты не станешь отнимать у меня драгоценное время?

Угрожающий рокот в голосе Ингельда затих.

— Я не стану напрасно проливать кровь рыцарей, — покачала головой Жанна. — Но я обещаю тебе, что очень скоро мы встретимся снова.

— Жду с нетерпением.

Жанна махнула своим рукой, и рыцари неспешно освободили дорогу. Ингельд оглянулся на неко и пришпорил коня. Проезжая мимо магистра, Инелия процедила:

— Подстилка епископская!

Жанна дернулась как от удара и Инелия отвернулась довольная собой.

— Надеюсь, ты знаешь, чьей подстилкой стала ты? — донеслось до неко.

Инелия сделала вид, что ничего не слышит.

11

Когда рыцари скрылись за холмом, Инелия нагнала Ингельда и бросила на него пристальный взгляд.

— Что еще? — буркнул карнелиец. — Ты ведь знаешь, нам надо спешить.

— Ингельд, я хотела спросить. Эта Жанна...

— Инелия, какого демона? — скрежетнул зубами Ингельд.

— И все-таки, ты любишь ее?

Ингельд рассмеялся.

— Что ты, Инелия, я не видел ее десять лет. Да и расстались мы почти что врагами.

— Это хорошо, — вздохнула неко. — Но, знаешь, хорошо и то, что Ири ее не видела.

— У вас, мои милые, нет никаких причин для ревности.

— Ревности? — неожиданно вскипела Инелия. — Слишком много чести для этой... этой подлой твари!

— Тогда вперед? — улыбнулся карнелиец.

— Постой... А раньше, Ингельд?..

— Что раньше?

— Раньше, ты любил ее?

Ингельд хмуро покосился на убегающую вдаль дорогу.

— Ты действительно хочешь это знать?

— Да, я хочу знать, что могло быть общего у самой отъявленной ведьмы-инквизитора и карнелийца!

— Это было десять лет назад, милая моя Инель. Тогда Жанна не была инквизитором. Она была смазливой девчушкой, попавшей в плен к злобным неко.

— Что?! Хочешь сказать, что ради нее ты убивал моих соплеменников?

— Да, Инель. Ты же хотела узнать правду. Или ты забыла, что я родом из Карнелии? И что мы издревле враждовали с Измененными?

— Я не забыла, — Инель отвернулась. — Просто... просто мне было больно это слышать.

— В тот день я очень далеко оторвался от своего отряда. Я проводил разведку, искал поселения неко, угрожавшие Карнелии. В одной из таких деревень я нашел Жанну. Ее привязали к столбу, и каждый неко мог вдоволь поиздеваться над ней. В то время я ничего не знал об Арке. Я не знал, что эта маленькая измученная девочка сумела увлечь за собой несколько тысяч озверевших от горя и ярости горожан и стереть с лица земли несколько деревень Измененных. А вот пленившие ее знали это очень хорошо. И не собирались убить ее слишком быстро. Рассказать тебе, что произошло дальше?

— Не надо. Все и так понятно.

— Хорошо, не буду. Хотя нет, кое-что скажу. Мы провели с ней несколько дней, которые мне понадобились, чтобы вывести ее на границу с Арманией. Там мы и расстались. И знаешь, я никогда не жалел об этом. У нас действительно оказалось слишком мало общего. А ее ненависть к вам, Измененным, заглушала в ней все прочие чувства. В общем, с ней было нелегко.

— В моем сердце тоже живет ненависть, — тихо призналась Инелия. — Ненависть к людям.

Ингельд подъехал ближе к неко и ласково коснулся ее подбородка.

— Но ведь это не мешает нам быть вместе? — спросил он.

— Нет, — шепотом ответила она, глядя ему в глаза.

— Значит, твоя ненависть не так сильна, — улыбнулся карнелиец. — Иначе бы я давно проснулся с перерезанным горлом.

— Сомневаюсь, что с перерезанным горлом ты смог бы вообще проснуться.

Ингельд хохотнул и натянул поводья.

— А теперь вперед, Инелия. У нас нет ни минуты лишнего времени.

12

Ингельд уезжал, провожаемый тяжелыми взглядами крестоносцев. Среди воинов пронесся недовольный ропот. Едва Ингельд скрылся из виду, к Жанне шагнул один из рыцарей.

— Что происходит? — нахмурился он. — Магистр, почему вы отпустили этих преступников? Попирая все законы, он и богопротивные неко разъезжают на лошадях прямо у нас перед глазами! Что же это такое?

Жанна ошпарила его взглядом, и рыцарь запнулся.

— Ты торопишься умереть?

Она оглядела мрачные лица крестоносцев.

— Вы тоже так думаете, друзья?

— Оседлав лошадь, карнелиец плюнул нам в лицо! — выкрикнул кто-то.

— Это неслыханная ересь! — крикнул другой.

— Ингельд умрет, обещаю вам, — Жанна улыбнулась. — Но не здесь и не сейчас.

— Но он был один! Эти грязные кошки не в счет!

— Ошибаешься, — Жанна покачала головой. — Ингельд продал душу, теперь я знаю это совершенно точно, и Сатана наделил его огромной силой. Нечего и думать одолеть его нашим небольшим отрядом. Даже с силой Господа...

— Но мы могли хотя бы попытаться...

— Хватит! — повысила голос Жанна. — Забыли, что вы не простые рыцари, которым все равно за что обнажать мечи? Вы Святой орден! У вас есть великая цель и великое назначение! Или вы хотите умереть здесь и оставить его преосвященство в неведении? Архиепископ Лирнский единственный человек, способный остановить этого еретика...

— Но как же Измененные? Мы в двух шагах от Ренатара, где расположился известный на всю Арманию рассадник этой заразы!

Жанна покачала головой.

— Мы не можем медлить ни мгновения. Ингельд куда опаснее всех Измененных, вместе взятых. И наша первейшая задача — известить Райнхарда. Разворачивайте повозку!

Глядя на неторопливость, с которой разворачивались волы, Жанна вздохнула.

— В такие минуты я жалею, что лошади находятся под покровительством Святой Церкви, — прошептала она.

— Магистр! — в глазах услышавших ее слова рыцарей вспыхнуло изумление.

— Остыньте, — поморщилась она. — Если ради того, чтобы предотвратить пришествие Сатаны, придется нарушить все законы — и божьи, и человеческие, будьте уверены — я это сделаю!

Глава десятая

1

Едва Рутербург остался за спиной, как Кира засыпала Роланда и Селену вопросами.

— Что молчите-то? Что случилось с девочкой? Я имею право знать. Ведь это я помогла вам.

Из кармана Роланда выскользнул и забрался на плечо Тирри.

— Да и я, признаться, с удовольствием послушал бы эту душераздирающую историю, — пропищал он.

— Тирри! — сделал удивленное лицо карнелиец. — Ты так ловко спрятался, что я начал подумывать — не помер ли ты со страху?

— Размечтался, — фыркнул зверек. — Я еще тебя переживу.

— Известное дело, трусы умирают последними.

— Роланд, Селена! — почти жалобно вскричала Кира. — Почему вы молчите?

Она подергала их за рукава.

— Да нечего рассказывать, — вздохнула Селена. — Думаю, Эльма отыскала в окрестностях города древнее святилище. Но на сей раз Хранитель Печати уцелел. Частично.

— Как это — частично?

— Я и сама не очень понимаю. Клыки Сатаны разрушили тело и душу Хранителя, но не полностью. Когда рядом оказалась девочка, частичка его измученной души вселилась в нее. Возможно, он надеялся, что ее чистая и невинная душа как-то поможет ему... Очень может быть, что слияние душ произошло с ее согласия. Правда, возможно, и другое, — девушка помрачнела. — Возможно, завладеть душой девочки стремились как раз Клыки, и Хранитель не смог этому помешать. Так или иначе, но душа Хранителя очутилась в Эльме.

— Боже мой, — покачала головой Кира. — Столько всего на одну маленькую девочку...

— К несчастью, девочку терзала ненависть к горожанам, унижавшим и обижавшим ее мать, так что она не смогла долго сопротивляться. Клыки стали все чаще и чаще побеждать, и девочка в такие часы становилась вампиром.

— Но ты ведь справилась?

— Да. Теперь все в порядке. Я освободила души Хранителя и девочки.

— Ох, Селена, — Кира лукаво улыбнулась. — Ты ведь, получается, могучая чародейка!

— Кира, — Селена погрозила ей пальцем. — Не надо так говорить.

— Ладно-ладно, хотя я не понимаю, чего уж ваша Церковь к словам цепляется, божественная, магическая, главное ведь не название, — Кира покосилась на карнелийца. — Роланд, а почему ты такой мрачный? Если все закончилось хорошо...

— Кира, — Роланд скривился. — Я понимаю причины твоей неуемной радости — все-таки не каждому удается вырваться из лап Жанны Аркийской, но уж прости, у меня нет повода для радости.

— Роланд, — округлила глаза Кира. — Что с тобой? Я не понимаю, — она оглянулась на Селену, но та почему-то прятала взгляд, и девушка вновь обернулась к карнелийцу. — Что происходит? Что случилось? Вы что, опять поцапались?

— Уймись, Кира, — отмахнулся Роланд. — У меня от твоей трескотни голова раскалывается.

— Что? Как ты смеешь? — неожиданно даже для самой себя разозлилась Кира и отскочила от Роланда как от зачумленного. — Ты! Ты!

Карнелиец поморщился.

— Кира, если бы ты знала, какую цену Селена заплатила за это чудо, — Роланд покосился на девушку и запнулся.

Глаза Селены влажно блеснули и она ускорила шаг. Кира замерла на месте, взгляд ее забегал между Селеной и Роландом.

— Ты бы мог внятно сказать, что произошло? — нахмурилась Кира.

Карнелиец неопределенно пожал плечами и тогда Кира не выдержала, подступила к карнелийцу и схватила за отвороты рубахи.

— Что стряслось, Роланд? Выкладывай, хватит твоих дурацких намеков!

Карнелиец повел плечами, высвобождаясь от ее рук.

— Селена вобрала Клыки в себя. Понятно?

Кира ахнула.

— Не может быть!

— Очень даже может, — он отодвинул Киру с дороги. — Именно поэтому я не вижу причин для радости.

— Но... Вот значит как... — растерянно пробормотала Кира.

В следующий миг растерянность на ее лице сменилась мрачной решимостью. Догнав Роланда, она дернула его за рукав, разворачивая к себе лицом. В глазах ее сверкнула ярость.

— Ну и что? — закричала она. — Ну и что? Это разве повод вести себя как на похоронах? Селену опять до слез довел!

— Ты, похоже, ничего не поняла...

— Это ты ничего не понял, чурбан железноголовый, — яростно прошипела Кира, и вновь вцепилась в него. — Ей помощь нужна, а ты сцены закатываешь! Может ты и судилище устроишь? Именем Святой Иквизиции?

— Совсем ополоумела? — холодно осведомился Роланд.

Он попытался вырваться, но девушка вцепилась в него мертвой хваткой.

— Дикарь!

Кира плюнула ему под ноги и бросилась догонять Селену, маячившую уже далеко впереди.

— Да что это с ними?

Роланд покосился на Тирри. Тот пожал плечами и осторожно сказал:

— Я еще не до конца разобрался в сложных человеческих отношениях, но мой высочайший интеллект подсказывает — Кира хотела сказать, что Селене нужна поддержка и сочувствие.

Карнелиец испепелил его взглядом.

2

Так они и прибыли в Лирн. Впереди брели Селена и Кира, следом шествовал с независимым видом Роланд. Всю дорогу он пытался заставить себя подойти к Селене, попробовать как-то уладить размолвку. Несколько раз нагонял, девушки тут же замолкали, бросая на него косые взгляды, однако карнелиец так ничего и не сказал. И эта нерешительность бесила его больше всего...

Роланду уже приходилось бывать в столице Армании, но никогда он и близко не подходил к главной достопримечательности города — знаменитому на весь мир Лирнскому собору. У него всегда находились какие-то важные дела, а когда их не было карнелиец предпочитал проводить свободное время в трактирах и на постоялых дворах. Толкаться на площади перед собором, битком забитой иностранными гостями и паломниками, у Роланда не было ни малейшего желания.

Поэтому сейчас, очутившись здесь, карнелиец во все глаза рассматривал это огромное, поистине циклопическое сооружение. Роланду приходилось слышать, что собор строили не одну сотню лет, но он и представить себе не мог, что можно построить за это время. Едва вскинув голову, Роланд распахнул рот от удивления — на миг показалось, что башни собора подпирают собой небо. Карнелийцу даже пришлось сощуриться, чтобы разглядеть сверкающее серебром распятие на шпиле главной башни.

Распятие, конечно же, было в форме белого сокола. Роланд усмехнулся краем губ. Он готов был биться об заклад, что каких-то сто лет назад на этом кресте был изображен распятый человек или голубка.

Даже до лесной Карнелии докатились слухи о многолетних сварах внутри Церкви, касавшихся формы распятия. К сожалению, книги Святого Писания расходились между собой во мнениях относительно того, в облике какой птицы Спаситель покинул крест после смерти. В книге одного апостола утверждалось, что это был белый сокол, в книге другого — белая голубка. Нешуточные споры раздирали священнослужителей не один век, вызывая порой вооруженные столкновения. Наконец на десятом Вселенском соборе враждующие стороны примирились, признав каноническими три формы распятий — в облике человека, белого сокола и голубки.

Вражда на этом закончилась, однако предпочтения остались. Орден Святой Инквизиции, к примеру, всегда был рьяным сторонником сокола. И постепенно, по мере усиления этого ордена все иные распятия потихоньку вытеснялись и заменялись...

Заглядевшись на собор, Роланд едва не отстал от девушек. Учитывая огромные толпы людей, сновавших туда-сюда, он мог бы и потерять их из виду. Ненадолго, конечно, но для него, как телохранителя, это было бы непростительно. Карнелиец сорвался на бег и, бесцеремонно расталкивая прохожих, быстро нагнал своих попутчиц.

Собор не только служил по своему прямому назначению, но уже много лет он являлся резиденцией архиепископа. Вход в резиденцию находился с противоположной стороны от главного, и людей на этой стороне площади было значительно меньше. Однако они все же были, и во избежание ненужных столпотворений часть собора вокруг была обнесена решетчатой оградой с воротами.

Роланд шел вдоль забора, с любопытством заглядывая во внутренний двор, где стояла карета, похоже, принадлежавшая самому архиепископу. На первый взгляд она выглядела довольно скромно. В отличие от ярких дворянских карет, блиставших дорогой отделкой, эта была лишена каких бы то ни было украшений, если не считать таковыми серебристых распятий на дверях. Но Роланд сразу заметил, что карету изготовили из железного дерева, ее огромные колеса были обрезинены, а такая отделка считалась баснословно дорогой.

А еще были удивительного вида волы, запряженные в карету. Высокие, поджарые, быстрые на вид, они сильно отличались от тех, на которых разъезжала большая часть аристократии. На взгляд Роланда, они больше походили на лошадей. Таких научились выводить только в Далии, и они стоили весьма и весьма дорого.

Тем временем Селена подошла к двум могучего сложения рыцарям, охранявшим ворота.

— Прошу меня простить, мое имя Селена, я из Лангбурга, и мне очень нужно встретиться с архиепископом Райнхардом.

Стражники переглянулись.

— Подождите здесь, — сказал один из них. — Я позову капитана.

Рыцарь торопливо удалился в сторону малоприметной дверцы, находившейся неподалеку от парадного входа. Второй стражник старательно изображал каменное изваяние, однако его глаза то и дело косились на девушку.

Подхватив Селену под руку, Кира отвела ее в сторону и тотчас прозвучал встревоженный голос стражника.

— Постойте! Вы не должны уходить. Я слышал, архиепископ давно ждет вас.

— Подождет, никуда не денется, — отмахнулась Кира. — Послушай, Селеночка, а можно мне с тобой? Я никогда не бывала в резиденции Райнхарда и никогда не прощу себе, если не побываю внутри. Можно?

— Ну конечно, Кира.

— Только ты не выдавай меня, ладно? Пусть я останусь по-прежнему мальчишкой, хорошо? И не говори, пожалуйста, что я из Далии, ага? Скажи, что я живу в деревушке на севере, идет?

— Хорошо.

Кира оглянулась на Роланда.

— А что с ним делать? Возьмем с собой?

Селена скользнула по Роланду рассеянным взглядом и карнелиец нахмурился.

— Я обещал привезти тебя к архиепископу и я это сделаю, — твердо заявил он.

— Но здесь ей уже ничего не угрожает. От кого ты будешь ее охранять? От крестоносцев? — улыбнулась Кира.

— Мне заплатили деньги, чтобы доставить ее к Райнхарду и я, черт возьми, сделаю это! — чуть ли не зарычал Роланд.

— Какие мы грозные, — фыркнула Кира. — Что будем делать, Селена? Похоже, если его не взять, он ворвется силой.

— Пусть идет, если хочет, — равнодушно отозвалась девушка.

Роланд поиграл желваками. Он уже готов был пожалеть, что напросился идти с ней. В конце концов, дело и впрямь сделано.

Он еще терзался сомнениями, когда в воротах показался капитан. Это был рыцарь столь могучего сложения, что и без доспехов казался крупнее и массивнее своих товарищей.

— Госпожа Селена? — он подошел к ней. — Пойдемте со мной. Эти люди с вами?

— Да, господин капитан. Этого мальчика я обещала вернуть домой.

— Я отдам необходимые распоряжения, — кивнул капитан.

— Нет-нет, не нужно! — воскликнула Селена. — Я сама отведу его к родителям, но сейчас пусть он останется со мной. Он очень хочет посмотреть собор.

— Да, понимаю, — кивнул капитан. — Он стоит того, парнишка, уж поверь. Ладно, с тобой понятно. А этот, похоже, карнелиец?

Брови капитана сшиблись на переносице. Судя по всему, карнелийцев он не любил. Впрочем, Роланда это ничуть не удивило. Если уж обычные жители не жаловали его соплеменников, то рыцари в массе своей просто ненавидели воинов из Карнелии.

В этой ненависти мешалось многое. Зависть к их превосходной боевой выучке, что позволяло одному карнелийцу заменять десяток рыцарей. Зависть к их карнелийским клинкам, приобрести которые мог далеко не каждый состоятельный человек. При том что всякий карнелиец, пусть даже бездомный бродяга, непременно им обладал.

А была еще поощряемая Церковью многовековая неприязнь к язычникам, каковыми считались все без исключения карнелийцы, хотя в Карнелии давно и вполне успешно работали миссионеры из Армании. Во всяком случае, пожалуй, не меньше половины карнелийцев уже истово верили в Спасителя. Хотя, как отмечали в своих донесениях миссионеры, не забывали они и своих языческих богов.

Углядел Роланд во взгляде капитана и неприязнь к наемническому труду, хотя как карнелийцу было доподлинно известно, к наемникам иного происхождения рыцари относились куда как терпимее.

— Его зовут Роланд, — пояснила Селена. — Его нанял мой отец, чтобы он охранял меня по дороге в Лирн.

— Ну что ж, карнелиец, твоя служба закончилась, — усмехнулся капитан. — Стало быть отныне ты вольный как ветер. Так что...

Оценивающий взгляд рыцаря окатил Роланда с головы до пят. Карнелиец презрительно улыбнулся.

— Во-первых, — процедил он. — Мне обещали заплатить вдвое против того, что я уже получил.

Капитан брезгливо скривился и обменялся понимающими взглядами со своими воинами. Вот она, продажная карнелийская натура!

— В таком случае, подожди здесь, карнелиец. Я провожу Селену к Райнхарду и выясню насчет оплаты.

— Во-вторых, — холодно продолжил Роланд, — я обещал доставить ее непосредственно к архиепископу, а ты, насколько я могу судить, не очень-то на него похож.

— Сдается мне, ты хочешь меня оскорбить? — изогнул бровь капитан.

Роланд едва не рассмеялся. Ситуация была знакома до боли. Очевидно, капитан относился к тому немалому числу рыцарей, считавших карнелийцев зарвавшимися выскочками и любыми путями жаждавших сойтись с ними в поединке. К этому, несомненно, примешивалось и желание завладеть оружием побежденного.

Впрочем, по мнению Роланда, такие как он были просто ангелами божьими. Ибо не стоило забывать про тех, кто просто набрасывался толпой где-нибудь в темном переулке и убивал уже безо всяких правил и принципов. Карнелийца, конечно, было не так-то легко застать врасплох, и не так-то легко убить, но неуязвимыми они все-таки не были.

Роланд улыбнулся как можно любезнее.

— Все, что я хочу, так это проводить госпожу Селену к архиепископу, — Роланд чуть склонил голову. — У меня и в мыслях не было оскорблять многоуважаемого рыцаря.

— Что ж, я всегда знал, что слава о карнелийцах сильно преувеличена, — насмешливо заметил капитан.

— Прекратите немедленно! — сверкнула глазами Селена. — Что это на вас нашло? Вы же знаете, капитан, карнелийцы чрезвычайно упрямы, так позвольте этому человеку пройти. Мне кажется, так будет гораздо проще от него избавиться.

Роланд вздрогнул от ее слов. В этот миг он готов был развернуться и уйти, но в памяти неожиданно ярко вспыхнул образ другой Селены. Не этой, надменной и холодной, а той, что упала в его объятия там, в воображаемом мире Эльмы.

А потом он вспомнил свое обещание, данное ее отцу. О том, что будет защищать ее даже против ее воли. И скрипнул зубами.