- Тем не менее, они должны оставаться на месте. Подтвердите.
      - Хорошо, я понял.
      - Пункт четвертый: когда все поезда вплоть до станции Саут-ферри будут убраны и все светофоры переключены на зеленый, вы со мной свяжетесь. Подтвердите.
      - Связаться с вами, когда путь будет свободен, а светофоры переключены на зеленый.
      - Пункт пятый: всех полицейских убрать из туннеля. Если это не будет сделано, мы убьем заложника. На станции Саут-ферри не должно быть ни единого полицейского. Если этого не будет сделано, мы убьем заложника.
      - Я вас понял. Можно мне задать вопрос?
      - Насчет инструкций?
      - Насчет вас. Вы понимаете, что вы - безумец?
      Райдер взглянул на исчезавшие во мраке пустые пути.
      - Это к делу не относится, - сказал он. - Я отвечу только на вопросы, связанные с моими инструкциями. Есть вопросы?
      - Вопросов нет.
      - С этого момента для их исполнения в вашем распоряжении десять минут. Потом снова свяжетесь со мной для получения окончательных инструкций. Подтвердите.
      - Вы должны дать больше времени.
      - Нет, - возразил Райдер. - Конец связи.
      Клайв Прескот
      Прескот облегченно вздохнул, когда высшее руководство нью-йоркской полиции согласилось выполнить требования террористов. Не то, чтобы у них была возможность выбора, но он знал полицейских, сам был одним из них, и понимал, какую роль могли сыграть злость и раздражение. Ведь в конце концов полицейские тоже люди. Хотя и определенного сорта.
      Он вскочил со стула перед пультом управления и помчался через зал. Френк Коррел, занявший стол одного из диспетчеров, что-то кричал в микрофон. В остальных частях большого зала было относительно спокойно, ведь, в конце концов, в других подразделениях не было проблем.
      Прескот хлопнул Коррела по плечу. Тот, не поворачиваясь и не поднимая глаз, продолжал свою тираду в микрофон. Прескот сильно сжал плечо, Коррел повернулся и поднял на него глаза.
      - Ничего не говорите, - остановил его Прескот. - Только слушайте. Я получил новые инструкции...
      - Плевать я хотел на ваши инструкции, - заявил Коррел, стряхнул руку Прескота с плеча и снова повернулся к пульту управления.
      Прескот откинул левой рукой полу своего пиджака глянцевой кожи, а правой достал пистолет. Потом ухватил Коррела за подбородок, повернул его к себе и приставил пистолет к его виску.
      Глава 17
      Начальник округа
      Начальник полиции округа отдал приказы в соответствии с новыми инструкциями террористов, но одновременно послал десяток детективов в штатском, чтобы те смешались с толпой пассажиров на платформе станции Саут-ферри и сосредоточил крупные силы полиции наверху возле станции. Потом, совершенно сбитый с толку, связался с шефом транспортной полиции Костелло.
      - Что они задумали, коллега?
      - Использовать всех шестнадцать заложников в качестве щита? Неужели они собираются пойти на такую глупость? - Костелло покачал головой. - Я просто ни черта не понимаю. Я ни за что не стал бы использовать туннель, из которого нет выхода.
      - Но они им воспользовались, - напомнил начальник полиции округа, значит, у них есть надежный план бегства. Они хотят, чтобы восстановили энергоснабжение и убрали все поезда. Что вы по этому поводу думаете?
      - Очевидно, они хотят воспользоваться своим вагоном.
      - А почему выбрали станцию Саут-ферри?
      Костелло покачал головой.
      - Черт бы меня взял, если я знаю. Местные поезда, следующие вдоль Лексингтон-авеню, в это время дня туда даже не ходят, их переключают на стрелке у Бруклинского моста. Как насчет воды? Может быть, их ждет какое-нибудь судно? (ферри - паром. - Прим. пер.). Гидроплан? Просто не могу представить, что они задумали.
      - Станция Саут-ферри следует после станции Боулинг-грин. А что находится за Саут-ферри?
      - Там поезда разворачиваются в депо и следуют на север в сторону Боулинг-грин. Не понимаю, чем это может им помочь: на Боулинг-грин стоят поезда, они просто окажутся заблокированными.
      Начальник округа поблагодарил и взглянул на комиссара, который выглядел обеспокоенным, но старался держаться невозмутимо. Он все сваливает на мою голову, подумал начальник округа; делает вид, что полностью доверяет своим подчиненным. И почему бы ему этого не делать, ведь никакой славы здесь не заработаешь?
      - Мы можем последовать за ними на другом поезде, - предложил начальник транспортной полиции. - Я понимаю, что мы обещали этого не делать, но...
      - Разве после прохождения их поезда светофоры не переключатся на красный свет и наш поезд не останоит блокировка?
      - На местной линии - да, но не на том пути, по которому идут экспрессы, - пояснил начальник транспортной полиции. - Возможно, об этом они не подумали?
      - Наверняка подумали, - покачал головой начальник округа. - Они слишком много знают о подземке, чтобы не сообразить. Ладно, можно попробовать последовать за ними по пути для экспрессов. Но если нас заметят, убьют заложника.
      - Мы можем проследить за их движением на экране центральной диспетчерской, по крайней мере до Бруклинского моста. Потом за ними начнет следить диспетчерская на Невинс-стрит, контролирующая южную часть города.
      - Мы сможем точно узнать, когда они тронутся?
      - Да. И сможем точно знать, где они, пока они будут оставаться на путях. Разумеется, на всех станциях останутся сотрудники транспортной полиции.
      - Ладно, - решился начальник полиции округа, - договорились. Ваша диспетческая следит за их передвижением. Экспресс пойдет следом. Можно в нем выключить все освещение, и изнутри, и снаружи?
      - Да.
      - Хорошо. - Начальник округа покачал головой. - Погоня в поезде метро - чертовски сложная задача. Командовать экспрессом я пошлю заместителя главного инспектора Даниельса. Патрульные машины будут следовать за ним по улицам. Самая сложная проблема - надежность связи. Ведь диспетчерской придется связываться с нами, с центром управления, с патрульными машинами? Это не пройдет. Лучше посадите там двух человек на разных телефонах. Один будет держать связь со мной, а другой - с центром управления. Так диспетчер сможет непосредственно передавать команды патрульным машинам. Я хочу, чтобы были задействовано все, что у нас есть. И все полицейские из городской и транспортной полиции. Перекройте все станции, все выходы, особенно аварийные. Шеф, сколько всего аварийных выходов?
      - Примерно по два на станцию.
      - Еще одно, - прервал молчание комиссар. - Следует принять все меры предосторожности в отношении заложников. Мы не можем допустить, чтобы кто-нибудь из них погиб.
      - Да, - кивнул начальник округа. - Нужно помнить, что их жизни по-прежнему под угрозой.
      Высказавшись, он неожиданно почувствовал холод. Мрак сгущался, казалось, что толпа смерзается в единый ком, полицейские стали похожи на замерзшие голубые статуи. Он вспомнил, что сказал недавно комиссару - когда все это кончится, он уже не будет прежним. Это правда. Что-то его явно покидало.
      Том Берри
      Неожиданно вспыхнувший в вагоне полный свет застал пассажиров врасплох, и они растерянно заморгали. В ярком свете неоновых ламп стало отчетливо заметно напряжение на лицах, крепко сжатые дрожащие губы, набрякшие морщины, полные страха глаза. Теперь Том разглядел, что девица в модной шляпке вовсе не так молода - полумрак был для неё более благоприятен. Младший из двух мальчиков казался недовольным, словно его раньше времени вырвали из сладкого послеобеденного сна. Носовой платок, который военного облика негр все ещё прижимал к лицу, уже не был свежим, по нему расплывались ужасные красные пятна. Только старая пьяньчужка не изменилась. Она спала, храпела, с её губ срывались маленькие радужные пузырьки. Бандиты выглядели ещё более массивными и угрожающими. Да, действительно, - подумал Берри, - они стали гораздо массивнее, - на четверть миллиона каждый.
      Дверь кабины машиниста распахнулась, и вышел главарь. Его появление вызвало приглушенный шум среди пассажиров; щеголеватый старик заметил:
      - А, вот и наш друг, сейчас узнаем, что ждет нас дальше.
      - Прошу внимания. - Главарь спокойно подождал, и Берри подумал: в нем чувствуется что-то профессиональное, он наверняка привык работать с людьми. - Все в порядке, примерно через пять минут поезд тронется. Все должны спокойно оставаться на местах и точно выполнять приказы.
      При этих словах в памяти Тома Берри мелькнуло неприятное воспоминание. Где он мог их слышать? Ну конечно, в армии. Этот оборот очень часто встречался в речи инструкторов, офицеров и унтер-офицеров. - Вы должны носить форму класса А... Вы должны отработать восемьсот часов... Вам приказано патрулировать этот район. - Отлично, маленькая тайна раскрыта главарь служил в армии и привык отдавать приказы. Ну и что с того?
      - Мы рассчитываем в ближайшее время вас освободить, так, чтобы никто не пострадал. Но пока вы остаетесь заложниками. Так что ведите себя соответственно.
      - Раз вы собираетесь в поездку, то не могли бы высадить меня на Фултон-стрит?
      Вожак даже не взглянул на старика. Не сказав больше ни слова, он вернулся в кабину. Большинство пассажиров явно осуждало старика за легкомыслие. Но он только глуповато улыбался.
      Ну, вот, - подумал Берри, - тяжкое испытание идет к концу. Вскоре пассажиры глотнут отравленного воздуха поверхности и начнут потчевать полицию неточными и несовпадающими оказаниями очевидцев. Но только не полицейский Том Берри; он изложит точнейшую версию. И плевать на осуждение коллег. Когда закончится допрос и он отправится к Диди, его уже практически уволят. Хотя официально об этом ещё не объявят, но ждать останется недолго. И что он станет делать дальше? Женится на Диди и погрузится в стихию революции? Будет идти с ней рука об руку, распевая антивоенные песни и выкрикивая проклятия в адрес ЦРУ? Два сердца будут биться в унисон, когда они станут швырять жестянки с мусором в зеркальные окна богатых особняков?
      Младший из мальчиков захныкал. Берри заметил, как мать трясет его, чтобы заставить замолчать.
      - Перестань, Брэндон, сиди спокойно.
      Мальчик крутился у неё в руках и громко ныл:
      - Я устал, я хочу домой.
      - А я сказала, сиди спокойно, - сердито прошептала мать. - Ты слышал, что сказал дядя? Он сказал, чтобы ты сидел спокойно!
      Она шлепнула мальчика по попке.
      Центральная диспетчерская
      Когда поезда к югу от захваченного Пелхем Час Двадцать Три пришли в движение и на экране центральной диспетчерской замелькали огоньки, в зале раздались одобрительные выкрики. Марино нахмурился и оглянулся: он помнил, Каз Долович требовал, чтобы в зале стояла тишина. Но, конечно, Каза там не было, Каз был мертв. Что, как пришло в голову Марино, делало его старшим. Ну, что же, он тоже предпочитает, чтобы было тихо.
      - Прошу тишины, - сказал он и поймал себя на том, что воспользовался любимой фразой Каза. - Прошу тишины в зале.
      Он крепко прижал к уху телефонную трубку. На другом конце провода находился диспетчер узла связи в штаб-квартире полиции на Центр-стрит. Сидевшая рядом миссис Дженкинс связалась с оперативным отделом штаб-квартиры транспортной полиции.
      - Пока ничего, - сказал Марино в трубку. - Мы начали расчищать путь до станции Саут-ферри.
      - Хорошо, - и диспетчер в полиции повторил, - пока ничего.
      Марино жестом поманил миссис Дженкинс.
      - Скажите, что пока ничего. Пелхэм Час Двадцать Три ещё не движется.
      - Пока ничего, - сказала миссис Дженкинс в трубку.
      - Я прошу тишины, - потребовал Марино. - Сейчас вся ответственность лежит на нас. Так что сохраняйте тишину.
      После этого он повернулся к экрану и стал пристально вглядываться в красную точку, обозначавшую положение поезда Пелхэм Час Двадцать Три. В зале стало очень тихо.
      - Прошу тишины, - твердо повторил Марино. - Пусть будет так же тихо, как при Казе.
      Заместитель главного инспектора Даниельс
      Заместитель главного инспектора Даниельс вел свой отряд к поезду Вудлоун Час Сорок Один. Тот стоял на путях для экспрессов в 500 футах к северу от станции на Двадцать восьмой улице. Его силы состояли из двадцати бойцов отдела специальных операций и десяти транспортных полицейских в голубых шлемах. Машинист увидел их на подходе и высунулся в окно кабины.
      - Отоприте дверь, - приказал заместитель главного инспектора. - мы должны подняться в поезд.
      - Не знаю, - возразил машинист. У него было лицо цвета кофе, висячие усы и небольшие бакенбарды. - Я не получал приказа пускать в поезд кого бы то ни было.
      - Приказ вы только что получили, - сказал заместитель главного инспектора. - Мы что, похожи на Красную армию?
      - Ну, полагаю, вы полицейские, - рассудил машинист, неспешно покинул кабину и с ключом в руках появился возле аварийной двери. Дверь скользнула в сторону. - Полагаю, у вас есть соответствующие права.
      - Вы все правильно полагаете, - кивнул заместитель главного инспектора. - Подайте мне руку.
      Кряхтя и чертыхаясь, он вскарабкался в поезд. Полтора десятка пассажиров встали было с мест. Даниелс остановил их.
      - Назад, ребята. Вам придется перебраться в другие вагоны. Уберите их, - приказал он четверым транспортным полицейским, которые уже поднялись в вагон.
      Общий протестующий хор голосов перекрыл один, пронзительный и разъяренный.
      - Вы знаете, сколько времени я торчу в этом проклятом поезде? Уже не первый час! Я намерен предъявить городу иск на сто тысяч долларов! И я их получу!
      Транспортные полицейские, обладавшие большим опытом обращения с толпой, двинулись вперед. Пассажиры с ворчанием отступили. Даниельс приказал остальным полицейским подняться в вагон и взял машиниста под локоть.
      - Нам нужно догнать поезд, - сообщил он. - Я хочу, чтобы вы выключили все огни, а потом отцепили этот вагон от поезда.
      - Господи, я не имею права делать подобные вещи.
      Даниельс сильнее сжал его локоть.
      - Выключайте все огни, включая головные прожектора, габаритные огни, одним словом, все. Мне нужно, чтобы и внутри вагона, и снаружи, было темно. А ещё я хочу, чтобы вы отцепили его от поезда.
      Машинист явно намеревался продолжить дискуссию, но усиленный нажим на локоть убедил его этого не делать. С легкой помощью Даниельса он вернулся в кабину и забрал свою тормозную рукоятку и остальные ключи.
      Даниельс выделил человека в помощь машинисту, и они торопливо отправились в хвост вагона. Там полицейские уже проталкивали в дверь последних пассажиров. Еще трем голубым шлемам он поручил помочь в наведении порядка, а оставшуюся часть своей армии рассадил на сидениях. Те кое-как разложили свое снаряжение: винтовки, автоматы и ружья для стрельбы слезоточивым газом,
      Сам Даниельс прошел в кабину. Теперь через лобовое стекло туннель казался светлее, чем прежде, но по-прежнему являл собой бесконечный лес колонн, похожих на высаженные на равных расстояниях голые деревья без листвы и веток.
      Райдер
      Райдер открыл дверь кабины и вошел, Лонгмен последовал за ним. Потом главарь немного отступил назад, а Лонгмен устроился за пультом управления.
      - Действуй, - велел Райдер.
      Лонгмен перевел ручку контроллера вперед, и вагон тронулся.
      - Страшновато, - не поворачиваясь и не отводя глаз от путей, заметил он. Всюду, куда видел взгляд, горели зеленые огни. - Наверняка в туннеле прячется уйма полицейских.
      - Не стоит беспокоиться, - заверил Райдер. - Они ничего не предпримут.
      Конечно, он имел в виду, что не стоит беспокоиться до тех пор, пока другая сторона принимает условия того странного соглашения, правила которого он продиктовал. Но, казалось, и это вселило в Лонгмена уверенность. Его руки твердо легли на ручки управления.
      Это его дело, - подумал Райдер, - в этом его сила. А все остальное его слабость.
      - Ты точно знаешь, где нам нужно остановиться?
      - Абсолютно, - ответил Лонгмен.
      Центральная диспетчерская
      Когда на экране центральной диспетчерской замерцали маленькие красные огоньки, обозначающие положение поезда ПелхэмЧас Двадцать Три, Марино хрипло выдохнул в трубку.
      - Что там у вас? - спросил полицейский диспетчер, подключенный к линии Марино.
      - Поезд тронулся! - Марино возбужденно махнул миссис Дженкинс, но та уже звонила по своей линии в штаб-квартиру полиции. Ее голос звучал совершенно спокойно и отчетливо. - Поезд ПелхэмЧас Двадцать Три начал двигаться к югу.
      - Очень хорошо, - сказал полицейский Марино. - Продолжайте докладывать, но успокойтесь.
      - Поезд продолжает двигаться, - доложил Марино. - Идет довольно медленно, но не останавливается.
      - Продолжайте докладывать. Только спокойно. Договорились?
      Центр-стрит, дом 240
      С узла связи из штаб-квартиры полиции лейтенант позвонил начальнику полиции округа.
      - Сэр, поезд тронулся. Патрульные машины следуют за ним по плану.
      - Слишком рано, - буркнул начальник округа. - Предполагалось, они будут ждать, пока поезд не подъедет к станции Саут-ферри. Что, черт возьми, происходит?
      - Сэр?
      - Продолжайте следить за ним, - голос начальника округа дрогнул, и он повесил трубку.
      - Поезд продолжает двигаться? - спросил лейтенант у диспетчера, сидевшего на связи с центральной диспетчерской.
      - Продолжает.
      Мозговой центр
      В штаб-квартире транспортной полиции лейтенант Гарбер из отдела специальных операций, прижав трубку к уху, вслушивался в спокойный голос миссис Дженкинс.
      - Хорошо, подождите минутку, - он повернулся к диспетчеру. - Поезд тронулся в путь. Поднимайте по тревоге всех, кто есть в наличии. И патрульные машины. Городская полиция следует за ними, но нам нужно делать то же самое. Проследите, чтобы полицейские на станции Двадцать восьмой улицы как можно скорее получили приказ - Он взглянул на часы. - Черт возьми, они стартовали до сигнала. Значит, что-то задумали.
      В штабе поднялась суматоха. Лейтенант Гарбер наблюдал за ней с мрачным удовлетворением. Господи, - подумал он, - разве не прекрасно, если мы их поймаем? Именно мы, а не городская полиция.
      - Я хочу, чтобы каждая задница здесь начала шевелиться, - прокричал он.
      - Да, - произнес голос миссис Дженкинс. - Они движутся, лейтенант.
      Центр управления
      В центре управления поднялся переполох, когда один из диспетчеров небрежно заметил, что догадался, как банлиты собираются скрыться.
      - Они хотят воспользоваться старым туннелем Бича.
      Заявление немедленно привлекло внимание остальных диспетчеров. Решив доставить удовольствие тем, кто хотел узнать, что это за чертов старый туннель Бича, диспетчер сдвинул сигару в угол рта, чтобы не мешала говорить, и начал обстоятельный рассказ.
      В 1867 году некто Альфред Эли Бич, не отягощенный особыми знаниями по части железных дорог или всяческих юридических тонкостей, арендовал подвал в здании на перекрестке Бродвея и Мюррей-стрит и начал строить первую в Нью-Йорке подземную железную дорогу длиною 312 футов до Уоррен-стрит. Он спустил туда единственный вагон и гонял его взад и вперед с помощью сжатого воздуха. Публику приглашали принять участие в поездке, но гоорожане не проявили особого интереса, и предприятие заглохло.
      - Местная линия вдоль Лексингтон-авеню проходит как раз там, где старый туннель, - утвержал диспетчер. - Эти парни перейдут в него и скроются...
      Начальник дистанции компании ИНД, слушавший эту речь, тоже сдвинул свою сигару в угол рта, чтобы не мешала говорить, и заявил:
      - Старого туннеля уже больше семидесяти лет не существует. Его уничтожили в 1900 году или что-то около того, когда начали копать туннель для первой настоящей подземки. Так что это пустая выдумка.
      - Допускаю, что это выдумка, - согласился диспетчер. - Но из того, что это выдумка, вовсе не следует, что туннеля не существует. У вас есть доказательства?
      - Доказательства? - протянул начальник дистанции. - Часть кирпичей из туннеля Бича использовали при строительстве туннеля компании ИРТ. В следующий раз, когда поедете по той линии, выгляните в окно после здания мэрии, и увидите старые кирпичи.
      - Никогда в жизни не смотрел в окно подземки, - сказал диспетчер. - И что я увижу?
      - Кирпичи из старого туннеля Бича.
      - Ну, что же, это мысль, - сказал диспетчер и вернул сигару на место.
      - Пожалуй, лучше вернуться к работе, - заметил начальник.
      Глава 18
      Райдер
      - Прибавить ходу? - спросил Лонгмен.
      - Нет, - возразил Райдер. - Так и держи.
      - Мы уже проехали то место, где могла засесть полиция?
      - Возможно, - кивнул Райдер, глядя, как левая рука Лонгмена поглаживает ручку управления. - Держи прежнюю скорость.
      - Прескот вызывает ПелхэмЧас Двадцать Три. ПелхэмЧас Двадцать Три, ответьте.
      Впереди Райдер увидел длинную полосу света - станцию Двадцать третьей улицы. Он взял в руки микрофон.
      - Прескот, я слушаю.
      - Почему вы тронулись? Путь до Саут-ферри ещё не очищен полностью, ведь в нашем распоряжении ещё пять минут. Почему вы тронулись?
      - Мы немного изменили планы. Решили, что лучше убраться от тех полицейских, которых вы нагнали в туннель вокруг нас.
      - Черт возьми, - выругался Прескот. - Там не было никаких полицейских. Послушайте, если вы будете двигаться в таком же темпе, то наткнетесь на красные сигналы светофоров. Я не хочу, чтобы вы отнесли это на наш счет.
      - Мы скоро остановимся и будем ждать, пока вы очистите пути. У вас есть ещё пять минут.
      - Как себя чувствуют пассажиры?
      - Пока пассажиры чувствуют себя отлично. Но не пускайтесь ни в какие авантюры.
      - Вы сами повели двойную игру.
      - Приношу извинения. Инструкции остаются прежними. Свяжитесь со мной, когда расчистите путь. Конец связи.
      - Думаешь, они что-то подозревают? - спросил Лонгмен. - Я хочу сказать, все эти вопросы?
      - Все эти вопросы совершенно естественны, - заметил Райдер. - Они думают так, как мы того хотим.
      - Господи, - воскликнул Лонгмен. - Посмотри, сколько народу толпится у самого края платформы. Когда я был машинистом, по ночам мне снились кошмары, что дюжина человек падает мне под колеса.
      Когда вагон подошел к началу станции, с платформы до них донеслись крики. Люди потрясали кулаками, несколько человек в них плюнули. Райдер заметил в толпе несколько человек в голубых шлемах. Когда вагон миновал платформу, он увидел человека, который стиснул кулаки и ударил ими по стеклу.
      Начальник округа
      Лимузин комиссара полиции отвалил от бордюра и двинулся в сторону Южной Парк-авеню. Комиссар и начальник округа сидели рядом на заднем сидении. На Двадцать четвертой улице полицейский регулировщик отчаянно пытался наладить движение и расчистить им путь.
      - Мы могли быстрее добраться на метро, - заметил комиссар.
      Начальник полиции округа с нескрываемым изумлением взглянул на него. За все годы знакомства он никогда не слышал, чтобы комиссар шутил.
      Водитель включил сирену и пробился через перекресток. Постовой на углу отдал им честь.
      Начальник полиции произнес в микрофон:
      - Они все ещё движутся?
      - Да, сэр. Очень медленно, на самой малой скорости, но движутся.
      - Где они сейчас?
      - Возле станции на Двадцать третьей улице.
      - Спасибо.
      Комиссар глянул в заднее окно.
      - Нас преследуют. Это автобус телевидения. А за ним, похоже, ещё один.
      - Черт возьми, - выругался начальник округа. - Мне следовало приказать, чтобы их задержали. Вот уж чирей в заднице!
      - Свобода печати, - вздохнул комиссар. - Не следует их раздражать. Когда все кончится, нужно будет привлечь на свою сторону всех, кого только сможем.
      Захрипел динамик.
      - Сэр, они въехали на станцию на Двадцать третьей улице и продолжают двигаться со скоростью пять миль в час.
      - Такое впечатление, что впереди пробка, - заметил комиссар.
      Голос в динамике произнес:
      - Не остановились. Миновали платформу станции на Двадцать третьей улице.
      - Прибавь-ка ходу, - бросил шоферу начальник округа. - Включи сирену.
      Заместитель главного инспектора Даниельс
      В кабине погруженного во мрак головного вагона поезда Вудлоун Час Сорок Один Даниельс нетерпеливо наблюдал, как машинист раскладывает инструменты.
      - Ну, а теперь, - сказал он, - ты понимаешь, чего я от тебя хочу?
      - Следовать за тем поездом. Верно?
      Даниельс заподозрил, что машинист издевается, и сердито глянул на него.
      - Давай, вперед, - грубо подогнал он, - только не слишком быстро и не слишком близко.
      Машинист подал ручку контроллера вперед, и вагон резко взял с места.
      - Прибавь немного, - торопил Даниельс. - Но не слишком. Я не хочу, чтобы они нас увидели или услышали.
      Машинист толкнул ручку контроллера.
      - Увидеть - это одно, а услышать - другое. Такой штуки, как бесшумный поезд метро, ещё не придумали.
      Они миновали платформу станции Двадцать восьмой улицы; там было пусто, если не считать небольшой кучки полицейских. Когда в отдалении показались огни станции Двадцать третьей улицы, Даниельс велел:
      - А теперь притормози. Буквально ползи. Не спускай глаз с их огней. Ползи. И не шуми.
      - Капитан, это поезд метро. Такая штука не шуметь не может.
      Даниельс, пристально всматривавшийся через окно, почувствовал, как от напряжения начинают слезиться глаза.
      - На пути для местных поездов горит красный, - заметил машинист. Значит, они были здесь совсем недавно.
      - Медленнее. совсем медленно. Буквально ползком, - не унимался Даниельс. - И тихо. Чтобы не было слышно ни звука.
      - Шэф, вы слишком многого хотите от старого вагона, - вздохнул машинист.
      Город: уличная сцена
      Какой-то коллективный орган толпы, постоянно настроенный на волну подозрительности, расценил отъезд лимузина комиссара как предисловие к ликвидации всего лагеря. Последующее исчезновение полицейских машин и всего персонала только подтвердило справедливость таких суждений. Немногие зеваки направились к югу, надеясь понаблюдать за погоней, но их постигло горькое разочарование: гора может прийти к Магомету, но не охотится за ним.
      Буквально через несколько минут толпа перестала существовать как единое целое. Пихаясь и толкаясь, люди начали пробиваться вперед, а там, выбравшись на свободное пространства, прибавляли шагу: время - деньги, и его не следовало тратить впустую. Осталось только несколько сотен человек в основном лентяи или романтики, цеплявшиеся за слабую надежду, что у них на глазах произойдет хоть что-нибудь. Философы и теоретики, сбившись в кучки, организовали шумную дискуссию. Индивидуалисты излагали собственные мнения.
      - И что вы думаете о нашем мэре! Он нужен там внизу, как вторая дырка в заднице.
      - Нужно было всех их просто перебить. Как только начинают уступать бандитам, они наглеют. Преступники прекрасно разбираются в психологии.
      - В общем-то, они довольно мелкие людишки. Я бы на их месте потребовал десять миллионов. И получил бы их.
      - Черные? Никогда! Черные парни знают свое дело, когда речь идет про сотню долларов, не больше. Это белые, и я готов их даже похвалить, что они задали жару этим свиньям.
      - Комиссар? Он совсем не похож на полицейского. Как вы можете кого-то уважать, если он даже не похож на полицейского?
      - И что вы думаете про нашего мэра? Вы считаете, богач может заботиться о бедных? Параллельные линии никогда не пересекутся!
      - Нет, вы мне скажите, вы мне только скажите, чем эти бандиты отличаются от акул большого бизнеса. А я вам скажу, чем: большой бизнес защищает закон. А маленькому человеку всегда достается.
      - Вы знаете, как они собираются скрыться? Я могу вам сказать. Они уедут этим поездом на Кубу!
      - Что ты сказал, парень?
      Глава 19
      Райдер
      Аварийный выход находился к северу от станции Четырнадцатой улицы. Отверстие в стене туннеля позволяло добраться до лестницы, ведущей к решетке в тротуаре на восточной стороне Юнион Сквер-парка около Шестнадцатой улицы. Райдер наблюдал, как Лонгмен орудует тормозной рукояткой и останавливает вагон в сотне футов от пятна дневного света, указывающего место выхода.
      - Правильно? - спросил Лонгмен.
      - Отлично, - подтвердил Райдер.
      С Лонгмена градом лил пот, и Райдер впервые заметил, как отвратительно воняет в крошечной кабине. Ну, - подумал он, - нельзя же было рассчитывать на комфортные условия. И с каких это пор поле битвы пахнет как поляна с маргаритками?
      Он осторожно сунул руку в коричневый чемодан, достал оттуда две гранаты, проверил чеки и положил гранаты в глубокий карман своего дождевика. Потом открыл ящичек с аптечкой и вытащил рулончик пластыря. Протянул рулончик Лонгмену, который тут же его схватил.
      - Держи наготове, - посоветовал Райдер.
      Потом оторвал две полоски по шестнадцать дюймов каждая и обмотал ими гранаты.
      - Эти штуки заставляют меня нервничать, - заметил Лонгмен.
      - Тебя все заставляет нервничать, - констатировал Райдер. - Пока чеки на месте, они не опаснее теннисных мячей.
      - Ты обязательно хочешь это сделать? - спросил Лонгмен. - Ну, я имею в виду - а вдруг они не следуют за нами по путям для экспрессов?
      - В таком случае наши предосторожности окажутся излишними.
      - Но если они не едут за нами, тогда может пострадать экспресс, в котором будут невинные люди...
      - Хватит, - осадил его Райдер. - Начнешь действовать, как только я сойду. К моему возвращению все должно быть голово, чтобы мы могли сразу тронуться.
      - Центр управления вызывает ПелхэмЧас Двадцать Три. ПелхэмЧас Двадцать Три, ответьте центру управления.
      Райдер нажал кнопку рации.
      - ПелхэмЧас Двадцать Три. Путь уже свободен?
      - Еще не совсем. Дайте нам две - три минуты.
      - Поспешите. И нигде на путях не должно быть полиции, иначе мы начнем отвечать. Лейтенант Прескот, вы понимаете, что я подразумеваю под словом "отвечать"?
      - Да. Мы подчиняемся вашим приказам, так что нет нужды губить кого-то. Поняли, ПелхэмЧас Двадцать Три?
      Райдер повесил микрофон обратно на крючок.