Паpоль не нужен

      благодарностью и восхищением будет останавливаться перед братскими
      могилами на Волочаевской сопке Июнь-Корани, на просторах Амура, под
      Казакевичевом, Васильевкой и на сопках под Бикином, где под вашим
      неудержимым натиском побежал цвет офицерских кадров - былой оплот
      проклятого царского могущества.
      Расставаясь с вами, родные красные орлы, я уношу в своем сердце
      горделивую радость достигнутых вами побед на мирном и боевом поле и
      твердую уверенность, что ваши мозолистые руки впишут еще не одну
      славную страницу в историю борьбы за освобождение человечества от ига
      империализма и цепей капитала.
      Мой прощальный коммунистический привет и товарищеское спасибо
      всем бойцам, комиссарам, командирам и сотрудникам штабов, учреждений
      и заведений Народно-революционной армии и флота, с которыми мне
      пришлось разделять мою служебную работу.
      Да здравствует Народно-революционная армия и флот!
      Председатель Военного совета,
      Главнокомандующий всеми вооруженными
      силами и Военный министр
      В. К. Блюхер.
      Холодное осеннее солнце. Ветер. Океан. Крики десятков тысяч людей. Сашенька, прижатая к железным перилам исступленной толпой, смотрит вслед отваливающему от причала последнему кораблю с беженцами. Глаза у Сашеньки полны слез, она ничего не видит сейчас вокруг, она пытается идти за медленно отваливающим пароходом, на корме которого, вцепившись ледяными пальцами в поручни, стоит Исаев. Ветер рвет его волосы, он неотрывно смотрит на Сашеньку, которая с каждой минутой становится все меньше и меньше, а возле него стоят Воля Пимезов из контрразведки, генерал Молчанов, генерал Глебов, Суходольский... А Сашенька все меньше и меньше делается, совсем она становится крошечной точкой на пирсе, а ветер все рвет его волосы, бьет ему в глаза горький и прекрасный ветер океана.
      В номере <Версаля> возле огромного окна, выходящего на залив, стоит Ванюшин. Он стоит недвижно, заложив руки за спину, и смотрит, как тысячи людей осаждают последние корабли японцев и американцев. Он слышит, как дети исходят в крике, как женщины протягивают руки к тем, которые, убрав сходни, стоят на верхней палубе в своих аккуратненьких военных формах, жуют апельсины, фотографируются и эдак беззаботно переговариваются друг с другом, показывая пальцами на обезумевших людей внизу, на пирсе...
      Ванюшин стоит недвижно, насвистывая какой-то мотивчик из оперетты. Потом достает пистолет из заднего кармана брюк, вставляет дуло в рот и нажимает курок. Грохочет выстрел. Ванюшин падает на блестящий паркет. А на столе валяется его записочка: <А подите-ка вы все к... матери!>
      А с запада, через рабочие окраины, в город, в <нашенский Владивосток>, входят части Народно-революционной армии. Женщины из подвалов, бледные детишки, старики, рабочие, инвалиды - все они бегут рядом с красными бойцами, смеются и плачут. Это уж так всегда: война кончается слезами. И для победителей, и для побежденных.