История розги (Том 1)

В отдаленном уголку леса для них строят особые хижины, в которых мальчики и помещаются. Время от времени их навещают умудренные опытом старики, обучают их танцам и посвящают во все тайны африканской политики и управления страной. Каждый из юношей должен выучить какую-либо речь и уметь произносить ее плавно и бегло. Подобное воспитание проводится с соблюдением беспрекословной строгости, и розга при этом играет далеко не последнюю роль. Еще много лет спустя на спинах товарищей принца крови можно заметить красноречивые следы минувших истязаний. Когда сын правителя достигает совершеннолетия, ему передается верховное командование всеми войсками племени. Между юношами существует самая тесная связь, и все они обращаются к сыну повелителя на "ты", считая его и друг друга товарищами.
      В западной Африке с розгой также приходится считаться везде и повсюду; она приобрела здесь права гражданства как среди туземцев, так и между пришлым элементом. Первые миссионеры, появившиеся в Конго, были католические патеры, и они-то и привезли с собой систему покаяния в гре?0ах путем истязаний и самобичеваний. По странной случайности, туземцы отнеслись к этому способу чрезвычайно радушно и ревностно. В законах жителей, населяющих западную часть Африки, плеть также пользуется солидным весом. За грабежи или порчу полей с давних пор виновный принуждался К основательной порке. Уличив жену в неверности, муж пользовался правом прогнать неверную, но сначала хорошенько "проучить" ее палкой. Это право распространялось также и по отношению к соблазнителю. Если жены ссорились между собой, то муж пользовался решающим голосом и нередко подкреплял свои заключения хорошей порцией розог. Если со стороны жены поступает жалоба на то, что муж наказал ее безвинно и отдал почему-то предпочтение другим женам, то дело доходит обыкновенно до суда. Но так как судьи в огромном большинстве случаев сами люди женатые, то чаще всего жалобщица признается сама виновной, а претензия ее - необоснованной; в случае же неудовольствия обвинительницы по поводу состоящегося решения, дело быстро улаживается с помощью волшебной палки мумбо-юмбо...
      Хотя в западной Африке детей вообще редко наказывают розгой, тем не менее им приходится частенько переносить более тяжелые наказания. Обычный прием при этом - втирание в глаза перца, и многие из непослушных знают всю "прелесть" такого наказания. Операция происходит при душераздирающих криках и воплях трепещущих в руках своих палачей жертв. Остается только удивляться, каким образом сохраняется у них зрительная способность.
      В Сиерра-Лионе, расположенной в западной части Африки, для отпущенных на волю рабов учреждена колония, в которой плеть и телесные наказания вообще занимают очень почетное место. А так как там существует твердое убеждение, что "черные" без колотушек не работают, то нетрудно себе представить, насколько часты и грандиозны экзекуции в Сиерра-Леоне. Несчастных заставляют носить на своей голове тяжелые кирпичи, строительный лес, железные полосы и прочий материал, употребляющийся при постройке бараков. Такую непомерную тяжесть приходится таскать с берега моря на вершину горы, что составляет расстояние в полторы английские мили. Работать заставляют негров с раннего утра до позднего вечера, и стоит только кому-либо из нескольких надсмотрщиков заметить, что тот или иной негр делает свое дело не так прилежно, как требуется установленными варварскими правилами, как немедленно же раздается повторный свист бича. И даже один миссионер увлекся как-то до того, что до смерти засек провинившегося в чем-то мальчика, причем еще в 1827 году за всякое нарушение законов официально полагалось телесное наказание. Приговоренных к экзекуции привязывали к позорному столбу или к тачке и били либо плетью, либо "кошкой" о десяти хвостах, а если эти "свободные граждане Африки" не успевали исполнить многочисленных обязанностей своих или же попадались в воровстве, то их попарно привязывали друг к другу спинами и заставляли в таком положении работать под надзором самых свирепых надсмотрщиков.
      В своем сочинении "Двадцать лет жизни у одного из африканских работорговцев" капитан Кано описывает гарем одного из таких промышленников в Рио Понго Армонд. По его словам, жены пользуются старостью и беспечностью своих повелителей-мужей и вволю стараются доставлять себе удовольствие вне стен гарема. Случается так, что две или три из них обзаводятся одним любовником, вследствие чего возникают споры, оканчивающиеся очень часто настоящей войной, во время которой, впрочем, соперницы действуют так, что редко наносят друг другу серьезные повреждения. Мужчины также вмешиваются в обострившиеся не в меру конфликты и посылают друг другу форменные вызовы. В назначенное время дуэлянты появляются на поле чести, причем каждого из них сопровождает наиболее близкий друг, который либо оплакивает поражение своего приятеля, либо торжествует вместе с ним победу. Противники вооружаются плетью из воловьего хвоста, острые тройные ремни которой могут наносить неимоверные по силе удары. Затем оба раздеваются догола и вынимают жребий; несчастный, которому приходится быть первым в роли пассивного, занимает определенное положение и приготовляется к восприятию заранее обусловленного количества ударов. Затем наступает очередь второго, и он также подвергается экзекуции, причем свидетели решают, кто из них во время порки вел себя мужественнее и был в состоянии выдержать "лучшие" удары с большим хладнокровием. Израненные спины остаются лучшим доказательством героизма и храбрости.
      ФЛАГЕЛЛЯЦИЯ В АМЕРИКЕ
      В нашем распоряжении имеется очень мало сведений о нравах коренных жителей Америки, и положительно невозможно сказать, применяются ли у них по суду телесные наказания. Мы можем только констатировать тот удивительный факт, что среди индейцев существуют самые возвышенные и идеальные мысли, о которых только может мечтать человечество. Пророчество, моление, монастырское уединение, исповедь у специально назначенного для этой цели исповедника, бессмертие души и надежда на будущее блаженство - при этом вера в волшебство и в целесообразность живой жертвы, которая приносится идолам их, - глубочайшие мысли и безотрадное суеверие-все это совмещалось у населяющих Новый Свет народов. Покаяние посредством телесного умерщвления плоти получило широкие права гражданства в Мексике, а также отчасти и в Южной Америке. У мексиканцев неожиданно появился бог, называемый Кетцалькоатль (в буквальном переводе - зеленая змея), белобородый мужчина с высоким лбом, в чужестранной одежде. Он явился законодателем самого строгого умерщвления плоти во искупление грехов; он первый начал бичевать себя колючими ветками кактуса и агавы, но в то же время запрещал подчинившимся его влиянию людям человеческое жертвоприношение. Во время пребывания его в Анагуаке здесь царило слепое повиновение, но законодатель покинул Анагуаку и отправился в пустыню Холула и управлял там народом, проявляя при этом необычайную мудрость; через некоторое время он переправился далеко отсюда, и больше о нем никто никогда ничего не слышал.
      Таким образом, для нас остаются Соединенные Штаты, и здесь именно мы имеем в виду проследить развитие телесных наказаний.
      Первые колонисты северных штатов принесли с собой непоколебимую веру в непогрешимость розги, а также в значительной степени и религиозную нетерпимость, вследствие которой, собственно говоря, они и покинули свою родину. Они явились основателями позорного столба, который существует и по настоящее время, сохранив за собой данное ему сначала назначение. Квакеры считаются первыми американцами, испытавшими на себе всю "прелесть" телесных наказаний; как и в Старом Свете, экзекуции сыпались на них в изобилии и производились иногда у позорного столба, иногда же применялась позорная тачка. Проповедники и радетели телесного умерщвления плоти подвергались сильному гонению; не щадили и принадлежащих к этой секте женщин и девушек и отдавали их в руки палача, который немилосердно плетью и веревками избивал своих клиентов. Достаточно было выразить хотя бы в самой слабой степени сострадание приговоренному к телесному наказанию, чтобы самому тут же лечь под розги и быть безжалостно избитым тем же экзекутором. Кто давал у себя приют какому-нибудь квакеру, тот подвергался наказанию плетью; кто защищал квакеров или принимал от них на хранение принадлежащие им вещи, того также секли немилосердно.
      В 1657 году против квакеров был опубликован следующий закон: "Кто из жителей Бостона так или иначе устроит, чтобы квакер поселился в городе, подвергнется штрафу в сто фунтов стерлингов и до уплаты этих денег заключается в тюрьму под стражу. Кто принимает у себя в доме и угощает человека, зная, что последний - квакер, платит за каждый проведенный у него гостем час штрафных сорок шиллингов и, пока не внесет этих денег, арестовывается в тюрьме. Ко всем тем, кто поучает квакеров и проповедует среди них, применяются те же законы, какие введены для лиц, приезжающих из-за границы, а именно: за первое нарушение закона, если преступник мужчина, отрезается ухо, и наказанный заключается в тюрьму до тех пор, пока не изыщет средств для того, чтобы быть отправленным из пределов колонии; уличенные во второй раз в том же преступлении подвергаются отрезанию второго уха и тюремному заключению на тех же основаниях, что и в первый раз. Если виновной окажется женщина, то она подвергается сильному наказанию розгами и всему тому, чему провинившийся в первый раз мужчина. Рецидивисты, попавшиеся в третий раз, будь то мужчина или женщина, караются просверлением языка с помощью раскаленного железа и последующим заключением в тюрьму с применением тяжелых принудительных работ до т ех пор, пока на их собственный счет не явится возможность выслать их за границу".
      И до сих пор в Америке применяются позорный столб и наказание розгами, применяются часто и в сильной мере, причем точка зрения ортодоксальных партий как нельзя более ярко и характерно выражена в приводимых ниже словах губернатора Плимута, который выразился так: "По моему глубокому убеждению, квакеры - это такой народ, который необходимо было бы вовсе стереть с лица земли. Ни к ним, ни к женам и детям их нельзя иметь сожаления, а тем более оказывать им милость".
      В штате Делавар имеется три позорных столба: один в Довере, один в Джорджстауне и один в Нью-Кастле, причем американцы считают их лучшим карательным методом для наказания за несерьезные преступления. Одна из выдающихся в этих штатах газет в следующих выражениях расхваливает исправительное влияние, оказываемое применением наказания у позорного столба. "Если не позволит нам время и в газете не окажется достаточно места, мы будем пропускать бесполезные расхваливания целесообразного и неоценимого исправительного метода, иначе говоря - наказания у позорного столба. Успехи последнего слишком красноречиво говорят сами за себя, причем отсутствие в судебных камерах подсудимых, известных под именем "старых знакомцев", т. е. рецидивистов, идет рука об руку с ежегодным уменьшением количества совершаемых у нас преступлений вообще. Таким образом, позорная площадь и позорный столб не нуждаются в рекламе, ибо результаты прекрасного влияния их на преступников и преступниц - налицо".
      Позорный столб в Нью-Кастле состоит из платформы, поднятой над землей футов на шесть; в четырех футах над ней прикреплена гвоздями доска, в которой проделано три отверстия: одно для головы и два для рук наказуемого. Доска эта устроена таким образом, что верхняя часть ее может быть, по желанию, снята, а снимают ее перед тем, как фиксируют в отверстиях голову и верхние конечности преступника, после чего ее опускают снова на место. При этом у тучных людей образуется столь значительное давление одной части на другую, что нередко возникает опасность удушения во время экзекуции. Посреди платформы устроены блоки, посредством которых подлежащие наказанию попадают наверх. Порка производится с помощью девятихвостовой "кошки" и в большинстве случаев не очень жестоко, ибо члены магистратуры стесняются, очевидно, своей ролью при наказаниях и никогда палача не поощряют. Впрочем, на долю наказываемых не всегда выпадает подобное счастье, и местная газета сообщает, например, об одной совершенной по суду экзекуции, во время которой величие закона слишком сильно торжествовало на спинах преступников. После того как приговоренных привели на позорную площадь, начался обряд раскаяния в грехах и преступлениях. К самой экзекуции было приступлено ровно в 1 час дня. В первую голову к столбу подвели нескольких подростков-негритят, приблизительно лет пятнадцати, обвинявшихся в воровстве. Они были приговорены к 20-30 ударам, и, хотя последние Заносились палачом самым добросовестным образом, юноши не издали ни единого стона, и только заметно было, С каким мужеством удерживались они от внешнего проявления болевого ощущения. Далее были наказаны несколько взрослых негров за кражу ржи, и полученные каждым из них сорок ударов особого впечатления на них, очевидно, не произвели. Затем настала очередь ирландца, который, находясь в пансионате, попался в присвоении не принадлежащих ему вещей; пока под плетью белая кожа его принимала красную окраску, несчастный кричал самым ужасным образом, надрывая душу всех присутствующих при экзекуции. Последним подошел к позорному столбу немец, уличенный также в воровстве; этот заливался горючими слезами еще до начала экзекуции, объясняя их больше всего выпавшим на его долю позором. Во время же наказания он вел себя безупречно и не издал ни одного жалобного звука.
      Следующий случай, имевший место несколько лет тому назад, красноречиво говорит о том, что розга продолжает играть некоторую роль также и в американских школах.
      В одной из общественных школ Кембриджа, в штате Массачусетс, молодую девицу-ученицу обвинили в ужасном преступлении: во время урока она шепотом подсказала попавшей в затруднительное положение товарке. Учительница тут же приговорила ее к наказанию розгами. Девушка сопротивлялась так сильно, что пришлось позвать на помощь смотрителя училища и двух младших учителей. Трое мужчин эти набросились на девушку и смяли ее; двое крепко держали ее руками, а смотритель вооружился кожаным ремнем и в присутствии всех учителей и учащихся школы отсчитал преступнице сорок ударов. О случае было доведено до сведения властей, смотрителя отдали под суд, но присяжные оправдали его. Комитет общественных училищ собрался на особое заседание, но в конце концов было решено поставить на происшедшей истории крест, так как телесное наказание является частью школьной дисциплины. Произошли выборы нового комитета, члены которого единогласно подписали постановление "вывести телесные наказания из обихода всех школ, находящихся в Кембридже".
      ЭКЗЕКУЦИЯ РАБОВ
      Лишь только история телесных наказаний коснется рабов и торговли ими, как открываются самые мрачные картины. Особенно возмутительные вещи творятся с рабами в Америке, где господствует специальная точка зрения, в силу которой держать рабов в повиновении возможно только чрезвычайной суровостью, и где рабовладельцам даровано законное право применять к своим невольникам телесные наказания. В 1740 году обнародовано было в Америке законоположение, имевшее в виду защитить интересы рабов; в нем, между прочим, говорится следующее: "В том случае, если кто-нибудь отрежет невольнику язык, выколет ему глаза, жестоким образом обварит его кипятком, будет жечь ему тело или лишит какого-нибудь органа, либо наложит на раба тяжелое наказание, за исключением экзекуции плетью или розгами, или будет бить его кнутом, предназначенным для лошади, или дубиной, либо закует его в цепи, - тот подвергается денежному взысканию в сто фунтов стерлингов".
      В своде гражданских законов Луизианы мы находим следующее место: "Раб должен вполне и беспрекословно подчиняться воле своего господина. Последнему разрешается наказывать первого, но не применять при этом особых жестокостей; вообще возбраняется причинять невольнику такие повреждения, которые сопряжены с опасностью для жизни, инвалидностью и потерей работоспособности".
      Несмотря на подобные ограничения, засекания рабов до смерти являются далеко не редкими фактами. Так, из ежедневной прессы известно, что в 1850 году, например, помещик Симон Сутер был приговорен к пятилетнему заключению в тюрьме именно за то, что после жестокого наказания один да его невольников отправился к праотцам. Экзекуция над этим несчастным негром началась с того, что он был привязан к дереву и получил солидное количество палочных ударов. Когда руки господина устали работать палкой, продолжение истязания было поручено негру и негритянке, также рабам этого не в меру жестокого американца. Затем пошли другие пытки: избитого прижигали железом, смачивали водой и посыпали красным перцем. Далее его привязали веревками к колоде и снова били палкой и каблуками. Истязания продолжались до тех пор, пока несчастный не отдал душу Богу. Привлеченный к суду и приговоренный к тюремному заключению, Сутер остался приговором недоволен и перенес дело в высшую инстанцию, которая, утвердив первоначальное решение суда, пояснила апеллятору, что ему, собственно говоря, полагалось как убийце быть приговоренным к смертаой казни.
      На полицию в Бостоне была возложена обязанность забирать в кутузку всех "цветных", встреченных на улице в неурочное время, или в так называемые "послеполицейские часы". Наутро таких заключенных выпускали на свободу, но предварительно отсчитывали им библейские тридцать девять ударов. Низшие полицейские чины за исполнение подобных обязанностей экзекуторов получали особый гонорар. Точно так же в полицейских управлениях производились порки тех невольников, которые являлись сюда для этой цели по приказанию своих господ с особыми препроводительными записками, в которых излагалась воля господина,
      В виде доказательства необходимости применения к невольникам телесных наказаний Обенштедт рассказывает следующий анекдот. Некая дама из Нью-Йорка проводила зиму на юге и наняла для услуг невольницу; в одно прекрасное утро, когда госпожа поручила ей какую-то работу, та вздумала уклониться от выполнения. Сколько ни уговаривала ее барыня, она все кричала: "Нет, нет! Я не исполню вашего приказания! Не желаю! Принуждать вы не смеете меня! Я не боюсь даже того, что вы прикажете высечь меня!" Дама оказалась мягкосердечной, не высекла упрямицы и не послала ее для этой цели в полицию.
      В Виргинии вместо плети прибегают при телесных наказаниях к кожаному ремню и к особой палке; этим имеется в виду не обезображивать спины невольника рубцами и таким образом не обесценивать его. Плеть из воловьего хвоста, бывшая прежде сильно в ходу, признана была под конец негодной, ибо она до того сильно исполосовывала кожу и вырывала мясо клочьями, что рыночная цена рабов сильно понижалась, коль скоро где-либо на теле их замечались следы прогулок этого варварского инструмента. Упомянутая выше палка, явившаяся на смену воловьего хвоста, представляет собою длинную тонкую деревянную линейку, снабженную массой маленьких отверстий; американцы говорят, что по своей идее она, в смысле успешности, ничем не отличается от кожаного ремня. Такой линейкой можно избить человека буквально до смерти, и тем не менее на коже решительно никаких следов истязаний заметно не будет.
      Зачисление негров в ряды союзников, принимавших участие во время американской войны в сражениях с неприятелями, послужило печальной иллюстрацией тех тяжелых телесных наказаний, каким в тот период подвергались черные невольники. Один из полковых врачей расположенного в Мичигане отряда говорит, что из шестисот черных новобранцев, которым он произвел телесный осмотр, два процента имели на своем теле следы перенесенных ими тяжелых телесных наказаний. "У многих имелись настолько значительные рубцы от бывших рваных ран, что в отверстие углублений свободно можно было вложить два пальца", говорит этот врач. В одном случае он констатировал тысячу рубцов, каждый из которых имел в длину от шести до восьми дюймов. Другой офицер повествует, что из пятнадцати рекрутов решительно у всех оказались следы ударов плетью и что многих новобранцев пришлось признать для военной службы негодными, вследствие тех недостатков, которые явились следствием либо повторных телесных наказаний, либо укусов собаками, либо ножерых ран, выстрелов и контузий тяжелыми предметами, вроде дубинок, производивших переломы и раздробление костей.
      В большинстве случаев экзекуции рабов производились следующим образом.
      Невольника клали ничком, руки и ноги его привязывали к специально для этой цели предназначенным железным кольцам, и, придав ему таким образом наиболее "удобное" положение, мучители начинали порку, производя ее с таким усердием, что мышцы обнажались от покрывающей их кожи. Еще более жестокой пыткой было закапывание несчастных в яму, в которой они оставались от трех до четырех недель, если только смерть раньше не избавляла их от нечеловеческих мучений.
      Если желательно было усилить наказание, то практиковался следующий способ: в образовавшиеся от ударов плетью раны насыпался перец либо в раны наливался растопленный воск или сургуч, который удалялся оттуда опять-таки с помощью плети. Один из рабовладельцев имел обыкновение в виде наказания черных надрезывать им своим охотничьим ножом пятки, другой самодур вложил негра в пресс, употребляющийся на бумагопрядильных фабриках, и так сжал несчастного, что тот вскоре отдал Богу душу. Как объяснил позднее этот изверг, он имел в виду лишь напугать негра, но в раже завел дело слишком далеко... Один из проповедников, заглянув случайно в сарай своей соседки, увидел там подвешенную к балке за руки женщину; последняя была наполовину обнажена, по спине ее струилась кровь, во рту торчал кляп. Оказалось, что такому наказанию подверг невольницу помещик только временно: он прервал экзекуцию, отправился позавтракать, провел несколько времени среди своей семьи и затем снова возвратился в сарай для продолжения истязания подвешенной невольницы. Мало того, желая научить своих трех сыновей-подростков обращению с неграми, он позволил им поупражняться над бедной жейщиной, и в результате несчастная представляла собой ком израненного и изрубленного мяса и производила крайне удручающее впечатление.
      Особенно много страдали занятые на плантациях "цветные" женщины и девушки от любви и ревности. Надсмотрщики пользовались над рабочими обоих полов почти неограниченной властью, и та девушка, которая так или иначе уклонялась от нежностей, подводилась обыкновенно надсмотрщиком под какой-либо проступок и безжалостно избивалась, нередко даже до полусмерти. Что касается ревности, то на этой почве несчастные невольницы нередко претерпевали адские муки. Само собой разумеется, гордые американки ни за что не хотели мириться с мыслью, что "подлые твари" обращают на себя внимание их мужей. Обыкновенно попавшую под подозрение или уличенную девушку отсылали в официальное "заведение для экзекуции", где боль несчастных в значительной мере увеличивалась доставшимся на их долю, благодаря публичности порки, позором. Очень часто при наказаниях присутствовали сами разгневанные барыни, не гнушавшиеся подходящими словами и примерами подбадривать палачей к применению наибольшей строгости.
      Положение невольников в Вест-Индии точно так же заставляет сожалеть о судьбе этих несчастных. Надсмотрщики с точностью выполняют все инструкции своих господ, составленные с жестокостью и изощренностью. Наряду с экзекуциями при помощи плети и розог здесь существуют и другие пытки, как-то: клеймение раскаленным железом, отрезание ушей, вырывание ноздрей, сожжение живьем и т. д. Иногда рабов секут, обмазывают медом, заковывают в цепи и подвешивают под палящими лучами жгучего солнца... Несчастные, вследствие укусов насекомых и хищных птиц, страдают до тех пор, пока смерть не прекращает ужасных мучений. Один из миссионеров, стараясь обратить какого-то негра в христианство, нарисовал ему все ужасы ада, ожидающие тех, кто не принадлежит к церкви. "Нет, отец, неправда! - возразил невольник. Подобные наказания созданы не для нас, негров, они - для белых, которые беспощадно мучают своих черных братьев". И когда в Вест-Индии произошел известный бунт невольников, негры сильно отомстили своим палачам за все их жестокости.
      Не лучше, чем в Вест-Индии, обстояло дело и в других европейских колониях. Испанцы в Южной Америке обходились со своими невольниками относительно недурно, но зато французы, португальцы и голландцы обращались с неграми в высшей степени жестоко. Повсюду для европейских дам и креолок плеть, розга и бамбуковая палка играли роль прекрасного средства для приятного препровождения времени. Если же невольницы хотя бы слегка задевали за струны ревности своих повелительниц, то дело принимало крайне тяжелый оборот: либо несчастную забивали до смерти, либо госпожа переставала истязать ее тогда, когда руки ее от усталости отказывались более работать плетью. Некоторые любительницы усаживали провинившихся негритянок в удобное для себя положение и щипали их в одно из наиболее чувствительных мест до тех пор, пока жертва не впадала в обморочное состояние.
      Последняя массовая экзекуция, коснувшаяся негров, произошла в 1865 году вследствие невольничьего восстания на Ямайке. Говорят, что первые полученные об этом сведения были преувеличены, но все же путем расспросов специально командированной на Ямайку комиссии удалось констатировать тот факт, что в упомянутый период женщин и мужчин жесточайшим образом секли только за то, что они имели несчастье принадлежать к черной расе. В течение трех недель вся местность была объявлена находящейся на военном положении, а за это время то здесь, то там без всякого суда и следствия, не выслушивая объяснений и возражений, власти производили какую-то бешеную вакханалию; обоего пола и разного возраста негры безжалостно избивались, расстреливались, вешались и прочее. В своем донесении лейтенант Адкок говорит следующее: "Утром приказал высечь четверых и повесить шестерых из взбунтовавшихся негров, в обеденное время, имея при себе тридцать человек команды произвел рекогносцировку. Возвратился в 4 часа дня с пленными. Девять человек приказал высечь, шесть негритянских хижин сжечь дотла. Относительно группы захваченных в плен-человек 30-60-созвал военный суд. Некоторых из них еще до разбора дела распорядился высечь. Один из подсудимых, что-то вроде священника или учителя, был приговорен к пятидесяти ударам, другому всыпали сто, остальных восемь частью повесили, частью расстреляли".
      В Моран-Бее временный генерал-губернатор устроил подлинный ад. Основным правилом у него было: "Сначала избить, а затем только разобрать дело по существу". Один несчастный негр скрежетал во время экзекуции зубами и в наказание за это был... повешен. Некоторых избивали сначала девятихвостовой "кошкой", а затем заставляли пробежать сквозь строй (наказание шпицрутенами). Солдаты отпрашивались у офицеров как будто в отпуск, на самом же деле устраивали на несчастных негров настоящие охоты, точно это были не люди, а дикие звери.
      Закончим эту главу отчетом о казни, постигшей двух рабовладельцев.
      8 мая 1811 года А. В. Лодж, член государственного совета в Тортоле, был приговорен судом под председательством Спенсера Персиваля к смертной казни за то, что он до того сильно избил плетью принадлежавшего ему негра, что тот во время экзекуции испустил дух. Такое жестокое наказание было назначено за кражу одного мангустана {Местный фрукт.}. Считаем нелишним заметить, однако, что подобное обхождение с черным должно быть названо пустяком в сравнении с теми жестокостями, которые позволял себе этот джентльмен по отношению к своим невольникам. Пожалуй, казнь этого господина должна считаться единственным фактом такого рода, происшедшим когда-либо в Вест-Индии. В данном случае преступник действительно заслужил доставшуюся на его долю участь. Во всех остальных примерах привлечения рабовладельцев к суду в огромном большинстве случаев фигурируют оправдательные приговоры, несмотря на то, что сплошь и рядом их уличали весьма веские свидетельские показания.
      Подобный же случай имел место в Южной Африке. Мистер Гебгард, сын одного из миссионеров-проповедников, был привлечен к суду. Дело разбиралось в Капштадте 21 февраля 1822 года. Согласно обвинительному акту, Гебгарду вменялась в вину убийство невольника во время наказания его розгами. Судьи вынесли смертный приговор, который был приведен в исполнение 15 ноября того же года. На казни присутствовало невероятное количество публики.
      ФЛАГЕЛЛЯЦИЯ ВО ФРАНЦИИ
      Во французском уложении о наказаниях розга занимает относительно незначительное место. В прежние времена и небольшие сравнительно преступления карались смертью, изуродованием или изгнанием. Зато в домашнем кругу, а также и в школе телесные наказания пользовались большим почетом. Таким образом, розга и плеть, заботившиеся о воспитании детей, особенно наиболее непослушных из них, постоянно бывали заняты своим делом. В исправительных заведениях, в домах для умалишенных, в тюремных больницах женщин и девушек били часто, били беспощадно. В своих мемуарах госпожа де Жанлис передает потомству, что ее мать до страсти любила применять розгу, и "когда, - говорит писательница, - я замечала, что розга свищет менее хлестко, нежели обычно, и опускается на тело не с прежней силой, я сейчас же думала тревожно о том, здорова ли мама".
      Душевнобольные в специальных заведениях очень часто подвергались тяжким экзекуциям; у Вольтера на эту тему имеется талантливый рассказ. В 1723 году из Китая во Францию возвратился патер Фуке, иезуит. В Поднебесной империи священник этот провел двадцать пять лет и все время слыл там одним из деятельнейших миссионеров. В конце концов он разошелся во мнениях с другими иезуитами-миссионерами и возымел намерение принести на них жалобу его святейшеству, самому папе. В качестве свидетеля патер Фуке привез с собой одного китайца, которого хотел секретным образом провести с собой в Рим. Предварительно же он остановился в Париже. Здесь иезуиты узнали о планах и намерениях Фуке, причем последний был об этом также осведомлен. Не долго думая, он отправился на курьерских в Рим, и досточтимым отцам иезуитам достался в руки один только китаец. Этот несчастный ни слова не понимал по-французски. Добродушные отцы распорядились изготовлением ордера на арест, сославшись на то, что имеют необходимость привести в дом заключения душевнобольного. Полицейский чиновник не замедлил явиться со стражником, чтобы, во исполнение приказания, забрать сумасшедшего в дом для умалишенных.