Глава 21

Гараня, не выбирая дороги, бездумно брел сквозь джунгли, пока хватало сил. Это и с мачете было нелегким занятием, так как местами лианы сплетались в настоящую сеть, через которую мог прорваться разве что слон.

В конце концов Гараня, споткнувшись о корневище, упал и погрузился в состояние, близ сое к потере сознания. Он был выжат как лимон, и ему хотелось умереть.

Гараня лучше, чем кто бы то ни было, понимал, что изгнание из коллектива означает одно – близкую смерть. Одному человеку в джунглях выжить очень сложно, а если вдобавок ко всему он еще и безоружен, то практически невозможно. Для этого нужно быть специалистом-профессионалом по выживанию в экстремальных условиях. А Гараня таковым не являлся.

Так стоит ли бороться за жизнь, которая давно ему опостылела? Гараня коротко вздохнул и закрыл глаза, твердо решив, что не сдвинется с этого места, пока не очутится там, откуда нет возврата…

Очнулся он от забытья из-за теплого дождя, который бурно изливался на его лицо. Не открывая глаз, почувствовавший неожиданную жажду Гараня попробовал языком дождевые капли на вкус и с удивлением констатировал, что они соленые. Что за чудеса?!

С трудом подняв свинцовые веки, Гараня увидел над собой лицо Фиалки. Она одновременно плакала и смеялась.

– Ты чего? – тихо прошелестел Гараня.

– Я думала, что не найду тебя… живым…

– Ну, нашла, – безразлично сказал Гараня. – И что теперь?

– Как – что? – Слезы на щеках девушки высохли моментально. – Уйдем отсюда подальше, найдем хорошее место, обустроим… В конце концов, два месяца на необитаемом острове – не такой уж и большой срок. К тому же мы будем вдвоем. А вместе мы – сила.

– Ага, – скептически ответил Гараня. – Богатырская сила.

– Зачем ты так?..

– Не обижайся… Алена… – Гараня, кряхтя, как столетний старец, сел и прислонился спиной к дереву. – Не обижайся на правду. Я должен тебе это сказать. Если мы все же выживем, то это будет настоящее чудо. А чудес в нашей жизни, как ты, надеюсь, успела убедиться, не бывает.

– Ты не можешь, не имеешь права так говорить!

– Почему?

– Потому что мы еще молоды и должны жить, – твердо заявила Фиалка.

– Убийственная логика… – Гараня слабо улыбнулся. – А точнее – чисто женская. Не знаю, как тебе, а мне моя жизнь опротивела. И давно. Какая разница, где умереть, пьяным в подворотне или на этом острове?

– А обо мне ты подумал? Гараня невольно опешил.

– О тебе? Ты-то здесь при чем? – Он был искренне удивлен.

– Как это – при чем? Мне одной точно не выжить. Ты ведь мужчина… многое знаешь и умеешь. Неужто тебе не жалко меня?

– Жалко, – ответил Гараня. – Но жалость – не примочка, ее на рану не положишь. Ты же видишь, что я развалина, никчемный, слабый человек. Алкаш.

– И тем не менее, сумел построить хижину, да еще какую – прочную, вместительную. – В голосе Фиалки неожиданно прорезались горестные нотки – наверное, она вспомнила, что теперь у них нет ни товарищей, ни надежной крыши над головой.

– Когда глохнет мотор, машина некоторое время катится по инерции. Вот и я… катился. А теперь меня тормознуло. Я уже ничего не хочу.

– Тогда я пропала… – И Фиалка заплакала навзрыд.

Гараня почувствовал себя неловко, словно он чем-то обидел девушку. Из опыта семейной жизни Гараня уже знал, что слезы – последнее и неотразимое оружие женщин. Но ему нравилась Фиалка, и он прекрасно понимал, что ее слезы – искреннее проявление чувств, а не игра, в которую играют многие замужние женщины, чтобы навешать муженьку лапши на уши.

– Ты это… брось… – Гараня пошевелился и поморщился; у него болело все тело – будто он побывал в молотилке. – Не плачь.

– Как же мне не плака-а-ать… – продолжала рыдать Фиалка. – Ведь ты… ведь ты хоронишь меня за-живо-о-о…

– Перестань! – рассердился Гараня. – Надо же такое выдумать – «хоронишь заживо».

– Не перестану… Ты жестокий человек…

– Ну, блин, достала! – Гараня неожиданно для себя довольно резво вскочил. – Что ты от меня хочешь?

– Н-ничего… – Фиалка всхлипнула.

– Не понял… А зачем тогда слякоть развела?

– Ты все равно не поймешь…

– Ну да, я конечно же – круглый идиот. – Поддавшись внезапному порыву, Гараня обнял девушку за плечи. – Ладно, твоя взяла, – сказал он примирительно. – Попытаемся выжить. Хотя… не знаю, есть ли в этом какой-нибудь смысл.

– Конечно есть! – обрадованно воскликнула девушка.

– Ты надеешься на обещание босса? – скептически спросил Гараня.

– Нет. Об этом я уже говорила. Я надеюсь на нас с тобой. И на нашу удачу.

– И как ты себе представляешь эту удачу?

– Никак. Но у меня есть предчувствие, что все кончится хорошо.

– Твоими бы устами да мед пить. Предчувствие… – Гараня криво ухмыльнулся. – Это просто иллюзии, которые ты пытаешься выдать за действительность. Мечты. Ладно, мечтать не вредно… – Он огляделся. – Где это мы? И вообще – как ты меня нашла?

– По следу. Я не стала удаляться от пляжа и видела, в каком месте ты вошел в джунгли. Но все равно мне пришлось долго плутать.

– И ты не боялась?

– Если честно, то нет. Уж не знаю почему. Меня страшило только одно: что я не смогу отыскать тебя.

– Спасибо… – растроганно буркнул Гараня. – Что ж, нам пора в путь. Будем искать новое пристанище. А заодно нам не мешало бы по дороге найти что-нибудь съестное.

– Да уж… – Фиалка коротко вздохнула. – У меня кишки марш играют.

– Будем считать, что мы на диете и у нас разгрузочный день.

– Ага, – согласилась повеселевшая девушка.

Бухту они нашли случайно. Гараня поначалу вел Фиалку вдоль берега наобум, а затем ему в голову пришла мысль, что им нельзя далеко удаляться от источника пресной воды.

Конечно, на площадке возле водопада они селиться не могли. Но ведь ручей не только вливается в чашу, но и бежит дальше. Куда? Это нужно было выяснить.

Ручей и привел их к бухте. Она была совсем крохотной и не похожей на ту, где поселились «новые робинзоны».

В бухту можно было войти только с опытным лоцманом, знающим фарватер. Она была отгорожена от океана рифовым барьером, а также скалами, торчащими из воды, как зубы сказочного дракона.

Берега бухты были обрывистыми, а потому спускаться к воде пришлось, прыгая с камня на камень. Очутившись внизу, Фиалка разочарованно вздохнула и сказала:

– Здесь такой узкий пляж, что негде поставить хижину.

– Верно, – согласился Гараня, внимательно рас сматривая скалы. – Но нет худа без добра.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Во-первых, у нас решен вопрос с пресной водой – вон она, рукой подать, не нужно носить. Во-вторых, в этой бухте нам не страшны никакие звери. Вряд ли леопарду захочется лазать по этим скалам, ведь на берегу ему не на кого охотиться. В-третьих, до нас нельзя добраться и со стороны моря. По крайней мере, затруднительно. В-четвертых, обрыв чересчур крут и для змей, что для нас тоже немаловажно.

– А как насчет крыши над головой?

– Мы можем ограничиться и навесом. В этой бухте никакой тайфун не страшен. Но я думаю, что в жилищном вопросе нам поможет природа.

– Это как?

– Отвечу, но чуть позже. Когда мы спускались вниз, я кое-что заметил. Сейчас проверим, оказался ли я прав в своих предположениях…

С этими словами Гараня начал карабкаться на выступ скалы, козырьком нависающий над бухтой. Вскоре он исчез из поля зрения девушки, а через какое-то время раздался его радостный и взволнованный голос:

– Алена! Давай ко мне…

Когда Фиалка очутилась возле Гарани, он с торжествующим видом указал на занавесь из лиан и других вьющихся растений:

– Гляди! Внимательно гляди.

Девушка присмотрелась и с удивлением воскликнула:

– Да ведь это… вход в пещеру!

– Так точно, гражданин начальник! Осталось лишь выяснить, настолько она просторна и не занял ли ее кто до нас.

– Думаешь, там может находиться какой-нибудь зверь? – с невольным трепетом спросила Фиалка.

– Зверь – вряд ли. В противном случае у входа в пещеру было бы вытоптано. А вот что касается разной ползучей живности, в этом я не уверен. Ну что, вперед?

– Вперед! – как можно бодрее ответила девушка и крепко сжала в руках дубинку.

Фиалка и Гараня вооружились палками, едва ступив на звериную тропу, которая шла вдоль берега. Они были просто не в состоянии пробираться через джунгли без мачете. Конечно, на тропе их могли ждать опасные сюрпризы, но они решили рискнуть.

Проделав в зеленой занавеси отверстие, они не без боязни вошли в пещеру. На их счастье, она оказалась пустой и сухой. Ее размер вполне устраивал изгнанников; в длину она была не менее семи метров, в ширину – около пяти.

В пещере можно было ходить не нагибаясь, что тоже являлось ее плюсом. К дальнему концу свод ее опускался, стены сближались, и в вертикальном разрезе пещера напоминала след от стального клина, вбитого в скалы сказочным гигантом в незапамятные времена.

– А ведь здесь когда-то жили люди, – задумчиво сказал Гараня после того, как они внимательно обследовали пещеру на предмет обнаружения всякой живности.

– С чего ты взял? – с любопытством спросила успокоенная и повеселевшая Фиалка.

– Посмотри…

Он подвел девушку к одной из стен. На ней просматривались контуры разнообразных животных, начертанных цветной глиной и сажей.

– Здорово! – ахнула Фиалка. – Как красиво… А вот и леопард нарисован.

– Лучше бы его созерцать только на стене… – буркнул Гараня.

Фиалка с пониманием покосилась на него и промолчала.

– Не мешало бы немного перекусить, – сказал Гараня, когда они завершили осмотр пещеры.

У них были только не совсем спелые бананы, которые изгнанники сорвали по пути и ели на ходу. Но голод снова властно напомнил о себе спазмами в желудках.

Кое-как насытившись, Гараня и Фиалка в полном молчании долго отдыхали на песке, вслушиваясь в тихий шелест спокойных волн.

– Ну и что дальше? – не выдержав затянувшейся паузы, наконец робко спросила Фиалка.

– Если бы я знал… – Гараня тяжело вздохнул. – На одной зеленке жить нам будет сложно. Увы, и ты, и я к вегетарианцам не относимся. К тому же у нас нет ни спичек, ни зажигалки. А без огня цивилизованному человеку – полный абзац. Плохо, если придется есть все, что добудем, сырым…

– А что мы можем добыть?

– Тебе сказать сразу или когда ты сильно проголодаешься?

– Давай сразу, – храбро ответила девушка.

– Что ж, ты сама напросилась… – Гараня невесело улыбнулся. – Перечисляю: крабов, различных моллюсков, кузнечиков, ящериц, змей… и вообще все то, что мы сумеем поймать в джунглях или найти на побережье.

– Змей?! Брр…

– С голодухи и не такое можно сожрать. А змеи ное мясо, я бы сказал, – вполне съедобный продукт. Даже деликатес. Китайские и корейские гурманы его просто обожают.

– Но не сырым же.

– Тут ты в точку попала. – Гараня скрипнул зубами. – Вор, паскуда… Ничего, когда-нибудь я до него доберусь…

– Не нужно… – Фиалка положила ладонь на его руку. – Он, конечно, большая сволочь, но жажда мести – далеко не лучшее чувство. Главное – выжить.

– Ну, не знаю… – с сомнением ответил Гараня, все еще переполненный злобой.

– Солнце скоро зайдет, – сказала девушка, посмотрев на небо.

– Да. Пора на боковую. Жаль, что мы не успели сварганить дверь для пещеры.

– Думаешь, к нам могут пожаловать незваные гости? – с тревогой спросила девушка.

Гараня пожал плечами.

– Ничего я не думаю, – ответил он. – У меня сейчас плохо варит башка. Ей сегодня здорово досталось… – Гараня прикоснулся к шишке на макушке и скривился от боли. – Но прочный щит на входе нам не помешал бы.

– Конечно, – согласилась Фиалка.

Немного покряхтев, Гараня встал.

– Ты куда? – всполошилась девушка.

– Запасаться оружием.

– У нас уже есть, – показала Фиалка на свою дубинку.

– Это для ближнего боя. А нам нужно что-нибудь посолидней, с большей дальнобойностью. Например, камни. Оружие пролетариата… – Он улыбнулся. – Это я запомнил еще со школы.

– Выучил на уроке истории?

– Нет. Жизнь научила. В детстве мы часто дрались – двор на двор, улица на улицу и так далее. Штакетник, металлические пруты и булыжники были нашим главным оружием.

– А ты, оказывается, забияка.

– Да нет. Просто меня приглашали за компанию. А отказаться было никак нельзя. Своего рода кодекс чести… Ну ладно, пора приниматься за работу. Забирайся наверх, будешь помогать…

Спустя какое-то время Гараня уже собирал по берегу увесистые голыши и зашвыривал их на выступ (его высота не превышала пяти метров), а Фиалка носила камни в пещеру и складывала их в кучу возле входа.

Вечерело…

Глава 22

Самусь от страха был едва живой. Все его самые худшие предположения начали сбываться в рекордно короткие сроки. И все же у него хватило смекалки и мужества броситься в чащу, когда вор и Люсик начали избивать Гараню.

Он понимал, что Малеванный не простит ему побега. Мысль о грядущем наказании подействовала на бомжа словно парализующее средство, а потому у него не хватило сил убежать от бухты как можно дальше. Едва за ним сомкнулись джунгли, ноги отказались ему повиноваться, и Самусь рухнул на землю будто подкошенный.

Единственное, на что хватило бомжа, так это на последнее, воистину титаническое в его состоянии усилие – с трудом раздвинув толстые ветки, он заполз в густые заросли колючего кустарника и притаился.

Это было очень надежное убежище, в равной мере оберегающее Самуся и от возможного нападения хищников, и от Малеванного, которому вряд ли могло прийти в голову, что кто-либо в состоянии продраться сквозь непроницаемую зеленую стену, состоящую из сплошных колючек.

Оказалось, что в кустарнике есть свободные от веток площадки, и Самусь с облегчением оккупировал одну из них. Она была не более метра в диаметре, и бомж скрутился в клубок, словно кот на завалинке. С одной, но весьма существенной, разницей – ни распрямиться, ни сладко потянуться он не мог, так как отовсюду торчали острые шипы.

Так он пролежал в кустарнике не менее двух часов. Самусь не знал, что ему делать. Мысль о возвращении к хижине, а значит, на расправу к Малеванному, его даже не посещала. Но и снова продолжить путь он тоже боялся. Вдруг вор и Люсик начали его разыскивать.

Неожиданно пребывающий в сомнениях и терзаниях Самусь услышал треск ломающихся веток, чьи-то шаги, и вскоре через просветы в зарослях он увидел Малеванного. Бомж обомлел. Неужели вор отыскал его по следам?!

Но все его страхи оказались напрасными. Малеванный подошел к трухлявому пню, поковырялся в нем и достал кокосовый орех, закрытый толстой пробкой. Вынув пробку, вор жадно прильнул к отверстию и начал пить.

Недоумение Самуся рассеялось быстро – до него донесся запах спиртного. Бомж сразу же сообразил, что это Малеванный украл у Гарани виски, перелив содержимое бутылки в кокосовый орех.

– Убью гада… – пробормотал вор, водружая орех на прежнее место. – Грязный урод, бомжара хренов! Ну, попадешься ты мне…

Немного потоптавшись на месте, с сомнением и опаской посматривая на заросли, Малеванный грязно выругался, срубил мачете какое-то растение и повернул свои стопы обратно. Вскоре его шаги заглушил неумолчный шум древесных крон и птичий гам.

Самусь таился еще, как минимум, битый час. Но вокруг было тихо и спокойно, и бомж рискнул покинуть свое убежище. Нимало не колеблясь, он подошел к пню и выкопал из-под древесной трухи заначку Малеванного.

Оказалось, что там лежали два ореха с пробками. Похоже, в одном импровизированном сосуде все виски не вместилось. Положив свою находку в рюкзак, Самусь, ехидно ухмыляясь, углубился в джунгли…

Люсик едва сдерживал ненависть, которая била через край. Он лежал под самой стеной хижины, уткнувшись носом в бамбуковые палки, еще хранившие свежий травяной запах. Люсик готов был убить Малеванного, изрезать его на мелкие кусочки.

Вор насиловал Крошу. Впрочем, насилием его действия можно было назвать лишь с большой натяжкой – девушка даже не думала сопротивляться. Она лежала неподвижная, безгласная и временами даже казалось, что бездыханная.

Зато Малеванный пыхтел, словно паровоз, покрякивая от удовольствия. Спиртное добавило ему сил, и вор терзал девушку, как дикий зверь. Ему даже нравилось, что девушка такая покорная. Правда, поначалу, пока он не завелся.

Но затем безразличие Кроши к стараниям партнера понемногу начало раздражать вора. Похоже, что его мужские достоинства ее не впечатляли. Это обстоятельство злило Малеванного, и он временами даже рычал и кусался.

Увы, все его потуги пропадали втуне. Даже боль не могла вывести Крошу из состояния полного безразличия. «Порву суку, ей-ей! – бесился Малеванный. – Колода, мымра засушенная!»

Люсик наконец не выдержал возни у себя под боком. От запахов перегара и пота его едва не вырвало. Зажав рот ладонью, Люсик выпрыгнул из хижины – он даже не стал искать приставную лестницу, которую втягивали внутрь, – и побежал к воде.

Там он долго полоскал рот, несмотря на то что вода была соленой, и сморкался, а затем уселся на песок у кромки прибоя и просидел до самого рассвета, снедаемый противоречивыми чувствами. В конце концов Люсик решил, что все зло в Кроше.

Малеванный вышел из хижины, когда взошло солнце. Он поспал совсем немного, а потому был зол и раздражен.

– Сидишь? – буркнул вор, забредая в воду, что бы умыться.

– Сижу, – неприязненно ответил Люсик.

– Ты чего это сорвался среди ночи, будто тебе шилом в задницу ткнули? Чересчур стеснительный?

– В животе закрутило, – соврал Люсик.

– А-а, понятно… – Малеванный невесело ухмыльнулся. – Да, разносолы нам не скоро светят… Придется потерпеть.

– Терплю…

По лестнице на пляж спустилась Кроша. Ни на кого не глядя, она прямо в одежде забрела в воду и поплыла. Вскоре девушка уже была на середине бухты.

«Чтоб ты, стерва, утонула! – злобно подумал Люсик. – А может, помочь ей?.. – Он бросил быстрый вороватый взгляд на Малеванного, который делал вид, что его не интересует, чем занимается Кроша. – Нельзя, – решил Люсик. – Будут большие неприятности. Ладно, подождем…»

Кроша не оправдала ожиданий Люсика. Немного поплавав, она все так же молча, с отрешенным видом, вышла на берег и без стеснения разделась, чтобы отжать одежду.

Люсик старательно отворачивался, чтобы не видеть обнаженную девушку, а вор, вспоминая ночь, тихо бесился, пожирая взглядом тело Кроши. Она была худощавой, может быть, даже чересчур, но небольшие упругие груди торчком и вполне аппетитные бедра снова разбудили в нем вожделение.

Позавтракали копченой рыбой, запив еду горячим компотом, заменившим утренний чай. Напиток придумал Люсик, сварив в котле связку очищенных бананов.

– Молодец, – похвалил его немного размякший и подобревший Малеванный. – Клевое пойло. Бодрит. И запах что надо.

Кроша тоже поела, но совсем немного. Она не принимала участия в общем разговоре и избегала встречаться взглядами с вором. Впрочем, это его не волновало. По окончании завтрака мысли Малеванного переключились на другое.

– Надо искать бомжа, – сказал он решительно.

– Где? – спросил Люсик. На его смазливой физиономии явственно проступило скептическое выражение.

– Где, где… в звезде! – окрысился вор. – Мне кажется, остров небольшой, за день запросто можно обшарить все его укромные уголки.

– За день не успеем, – ответил Люсик. – Это не по проспекту шагать, а по джунглям.

– Ну, за два… или за три дня. Все равно я хочу достать этого гнилого фраера. А заодно разведаем, что тут еще есть из жратвы, кроме кокосовых орехов и бананов.

– Опасно…

– Что, сдрейфил? – едко спросил Малеванный.

– А хотя бы, – огрызнулся Люсик. – Между прочим, здесь не зоопарк и звери не сидят в клетках, а гуляют на свободе.

– И то правда, – согласился вор. – Вот потому нам нужен бомж. Ты, что ли, будешь харч добывать? В этом деле он у нас дока. Факт. Этого старого вонючего козла никакой леопард хавать не будет.

– Я думаю, не стоит его искать, – рассудительно сказал Люсик.

– Это почему?

– Он сам вернется. Остаться в джунглях одному – это верная смерть. Я прав? И наш бомж это прекрасно понимает. Он ведь не дурак.

– Не знаю, не знаю… – Малеванный задумался.

Его душа в этот момент была наполнена противоречивыми чувствами. С одной стороны, ему хотелось немедленно наказать бомжа за ослушание, а с другой – вору до смерти не хотелось углубляться во враждебный, незнакомый лес, кишащий разным зверьем и ползучими гадами.

– Ладно, хрен с ним, – наконец принял решение Малеванный. – Была бы охота ноги бить… сегодня. – Он посмотрел в сторону Кроши. – Может, ты и прав. Подождем. Еды у нас вдоволь, на неделю точно хватит.

Люсик облегченно вздохнул. Одна мысль, что ему, чисто городскому человеку, придется бродить по джунглям, приводила его в трепет. Бррр!..

Люсик невольно содрогнулся и бросил благодарный взгляд на Малеванного. Нет, все-таки его новый дружок очень даже неглуп. Как ловко он обстряпал дельце с алкашом и проституткой…

– Нужно сварить супец на обед, – сказал вор. – Я уже соскучился по горячей пище. Мясо и рис у нас есть, а без картошки как-нибудь обойдемся.

– Отличная идея! – просиял Люсик. – Вот Только дров маловато… – Он бросил выразительный взгляд на Крошу, которая, сидя у кромки прибоя, строила замки из песка.

Вор понял прозрачный намек Люсика и сердито сказал:

– Не нужно ее трогать! Она еще не в форме. Сходишь сам за дровами. Это недалеко.

– Как скажете, Григорий Иванович…

«Зараза! Своими руками удавил бы! – мысленно бушевал Люсик, собирая сушняк. – Она, видите ли, не форме… Плевать мне на ее форму! Надо же – я должен прислуживать женщине. Бред!»

Он со злостью потянул на себя толстую сухую ветку, которая за что-то зацепилась. Но она не поддавалась. Вполголоса чертыхаясь, Люсик залез в густой подлесок, чтобы разобраться с непокорной веткой, нечаянно поднял взгляд вверх… и оцепенел.

Прямо на него не мигая смотрели большие желтые глаза леопарда!

Глава 23

Ночью Гараня и Фиалка спали как убитые. Усталость – и физическая и моральная – сразила их наповал. Даже твердая каменная постель, немного припорошенная пылью и древесной трухой, показалась изгнанникам мягким ложем.

И что удивительно – им совсем не было страшно, словно голыши, лежавшие у входа в пещеру, могли защитить их, как священный оберег, от вторжения непрошеных гостей.

– Неплохо бы перекусить, – мечтательно сказала Фиалка, когда они покончили с утренним туалетом.

При этом девушка покосилась на оставшиеся от ужина бананы и скорчила кислую гримасу.

– Здравая мысль, – бодро прокомментировал ее пожелание Галаня.

Несмотря на синяки и ушибы, которые все еще побаливали, он чувствовал себя достаточно бодро. Избавившись от присутствия вора, которое действовало на него угнетающе, он будто скинул с плеч тяжелый груз.

– Пойду поищу чего-нибудь, – сказал он, направляясь к скалам, где находилась каменная «лестница».

– Мы пойдем вместе! – решительно заявила Фиалка.

– Не боишься?

– С тобой – нет.

Гараня смущенно прокашлялся и полез наверх. Фиалка последовала за ним.