– Ты шутишь?

– Знаю, знаю, ты скажешь, что она образец пристойности и не способна на легкомысленные отношения. Однако скажу тебе: в этом сезоне она очень изменилась. Я интуитивно догадываюсь, что она не против снова вступить в игру.

– Ты так думаешь? – задумчиво спросил Адам. – Полагаю, возможно, она слишком долго оставалась без Дэвида и теперь хочет, чтобы кто-то заменил его в постели. Неудивительно, что она соскучилась по общению с мужчиной. Несбитт был… ну, скажем… заменить его будет непросто.

Глаза Гилкриста расширились.

– Ты имеешь в виду… Адам кивнул.

– Мы были друзьями еще с Оксфорда, и я не раз был свидетелем… его мужских достоинств. – Он наклонился ближе к Гилкристу и понизил голос. – Этот парень был подобен жеребцу.

Гилкрист побледнел.

– Неужели?

– Я никогда не видел ничего подобного, – произнес Адам доверительным шепотом. – И мне говорили, он хорошо знал, что делать со своей штукой. В Оксфорде все называли его Штоком. О да, его вдова, разумеется, тоскует по нему! Только мужчина с не меньшими достоинствами способен заменить его, потому что ее требования весьма высоки. Ты должен быть именно таким мужчиной, Гилкрист, если намерен попытаться удовлетворить ее.

– Хмм. Я еще не принял окончательного решения.

– О, на твоем месте я не стал бы беспокоиться об этом, старик. Она довольно деликатная леди, чтобы делать замечания, если сравнение окажется не в твою пользу. Кроме того, – сказал Адам, дружески похлопав Гилкриста по спине, – я уверен, ты будешь на высоте.

Гилкрист смущенно усмехнулся:

– Я не беспокоюсь на этот счет, но у меня на примете есть и другие женщины. И, пожалуй, я лучше займусь леди Морпет. Она тоже красивая женщина, и с ней не будет проблем.

– Желаю тебе удачи с любой дамой, какую ты выберешь, – сказал Адам.

Вскоре Гилкрист извинился и поспешно удалился в комнату для игры в карты.

Лорд Рочдейл, слышавший весь этот разговор, тихо хмыкнул:

– Ты негодяй! Надо же такое придумать. Значит, говоришь – Шток?

Адам улыбнулся, внутренне гордясь собой. Еще один игрок выбыл с поля. Он полагал, что покойный друг не стал бы возражать против преувеличения его мужских достоинств. «Я только забочусь о ней, Дэвид, как ты и просил».

– Это был блестящий ход, чтобы охладить интерес к порядочной Марианне, – сказал Рочдейл. – Я не удивлюсь, если ты сам без ума от нее.

– Вовсе нет. Я просто избавил Марианну от нескольких джентльменов, которые недостойны ее внимания.

– От нескольких? Значит, это не первый мужчина, которого ты надул, чтобы тот отказался от преследования Марианны?

– Были еще двое или трое. Но никто из них не годится для нее.

– И ты использовал тот же прием с каждым из них, предупреждая, что они могут оказаться неравноценными ее покойному мужу в постели?

Адам улыбнулся:

– Нет, это одна из спонтанных импровизаций. Мне не понравилось, как он смотрел на нее, когда она танцевала, а также то, что он сравнил ее с кобылицей. Для остальных я использовал другие приемы.

– Возможно, для тебя это развлечение, но, думаю, миссис Несбитт не поблагодарит тебя за такие проделки. – Веселые искорки исчезли из глаз Рочдейла. – Полагаю, она лишит тебя головы, если узнает обо всем этом. Она возненавидит тебя, и что тогда ты будешь делать?

– Марианна ничего не узнает.

– Черт возьми, Кэйзенов, это просто безумие! Ты понимаешь, что ведешь себя по-детски? И ужасно эгоистично. Какое право ты имеешь вмешиваться в ее личную жизнь подобным образом? – Он неодобрительно покачал головой. – У тебя есть невеста. Занимайся ею и оставь Марианну Несбитт другим. – Рочдейл повернулся и пошел прочь.

Адам посмотрел ему вслед, чувствуя, как испаряется его триумф. Рочдейл прав. Адам вел себя нелепо, эгоистично и крайне самонадеянно, оправдывая свое поведение данным Дэвиду обещанием. Все это явилось следствием возродившегося влечения к Марианне, которое он не мог подавить. Его идиотские поступки нельзя было объяснить только желанием оградить Марианну от других мужчин. В глубине души Адам сознавал, что если бы обстоятельства сложились по-другому и он не сделал бы предложения Клариссе, то мог бы сам стать ее любовником. Адам не был уверен, что она согласилась бы на это, но не сомневался, что предложил бы ей свою кандидатуру.

К счастью, он не сделал этой глупости и обратил ее затею с любовником в шутку, в игру, хотя на самом деле это была не игра. Это была ее жизнь. И если ей удастся найти в ней хоть немного удовольствия, ему следует порадоваться за нее. Следует.

Однако с этим чертовски тяжело смириться.

– Ты так же разочарована, как и я? – прошептал Адам, выполняя с Марианной фигуры контрданса. – Я вижу, как моя невеста улыбается твоему кавалеру. Как ты думаешь, они бросят нас обоих?

Марианна посмотрела на другой ряд, где лорд Джулиан танцевал с Клариссой. При этом девушка вся сияла от радости. Марианна не раз замечала, что Кларисса чувствовала себя гораздо свободнее с молодыми людьми, близкими ей по возрасту.

– Вполне возможно, что у нас обоих сердца будут разбиты, – сказала она с улыбкой, когда танцевальная фигура снова свела их вместе.

– Значит, Шервуд не безразличен тебе, если способен разбить твое сердце?

– Я надеюсь привлечь его, – прошептала Марианна, – хотя мое сердце молчит.

– А другие части твоего существа надеются быть тронутыми?

Марианна с трудом удержалась от смеха, скрыв его легким покашливанием, и бросила взгляд на Адама, менявшего ряд в соответствии с очередной фигурой танца. Все остальное время она не могла смотреть ему в глаза, опасаясь разразиться смехом, что явилось бы крайне неподобающим поступком для одной из патронесс бала.

По общему согласию они оставили танцевальную площадку до окончания танца и решили пройтись по комнате.

– Какого черта ты решил дразнить меня на публике? – сказала Марианна. – Ты можешь таким образом нарушить мою ауру аристократичной сдержанности.

– Хотя ты и являешься одной из патронесс, я знаю, что ты не аристократка и не сдержанна, поэтому должна простить меня. – Адам посмотрел на танцующих и сказал: – Моя нареченная все еще улыбается Шервуду. Ты ревнуешь?

– Нет. А ты?

Адам усмехнулся:

– Нет, но я вижу, что она находит его привлекательным. Он красивый парень, не правда ли?

Марианна остановилась и посмотрела на Адама.

– Неужели ты искренне воздаешь хвалу другому мужчине вместо того, чтобы выдвигать против него свои нелепые возражения?

Адам бросил на нее загадочный взгляд, затем слегка подтолкнул ее вперед:

– Шервуд действительно неплохой парень.

– Это, конечно, наивысшая похвала! Будем надеяться, что я смогу заинтересовать его.

Адам кивнул, и Марианна поняла, что этот жест явился одобрением, какого она еще ни разу не получала от него. Она была уверена, что он против ее намерения иметь любовника. Вероятно, ему трудно представить ее с кем-то другим, кроме Дэвида, и, возможно, он считает, что таким образом она предает память о его друге.

– О, а вот и моя мать, – сказал Адам, увидев Виолу Кэйзенов, приближавшуюся к ним под руку с отцом Адама. – Все мои прекрасные дамы присутствуют сегодня на этом балу.

Марианна убрала свою руку с его руки, чтобы он мог поприветствовать родителей. Его мать была довольно красивой женщиной, по-прежнему стройной и элегантной, чьи посеребренные сединой пряди были смешаны с естественными золотистыми, что в целом придавало волосам оттенок светлого шампанского. Марианна всегда завидовала светловолосым женщинам в возрасте. Брюнетки, как она, с годами приобретали заметную проседь в волосах и, в конце концов, становились совершенно седыми, отчего выглядели более старыми. Она подумала, что, наверное, ей придется со временем прибегать к окраске волос.

Адам поцеловал мать в щеку и пожал руку отцу.

– Привет, папа. Ты, как всегда, выглядишь крепким и энергичным, – сказал он с лукавой улыбкой.

– Да, не так плохо, – сказал Хью Кэйзенов. – Не так плохо.

Отец Адама действительно имел здоровый вид. У него были густые седые волосы – такие же длинные и непокорные, как у сына, – и ярко-зеленые глаза, которые поблескивали, когда он говорил. Он обладал высоким ростом и приятной наружностью, правда, с немного располневшим животом, судя по тому, как натянулись пуговицы его жилета.

– Рад снова видеть вас, миссис Несбитт, – сказал он. – Вы и ваши подруги устроили замечательный бал.

Марианна протянула руку, и он склонился над ней.

– Я тоже рада видеть вас, сэр. И вас, миссис Кэйзенов.

– Вы, как всегда, прекрасно выглядите, – сказала мать Адама с дружеской улыбкой. – Приятно видеть, что вы снова оделись в красивое яркое платье, дорогая.

– Благодарю вас, мэм.

Взгляд Хью Кэйзенова проследовал за взглядом Адама на танцевальную площадку.

– Как можно не порадоваться за моего сына, миссис Несбитт? – сказал он, сияя от гордости. – Ну разве не очаровательна мисс Лейтон-Блэр? Только посмотрите – мой мальчик не может оторвать от нее глаз.

– Они чудесная пара, – с улыбкой добавила его жена, наблюдая, как танцует Кларисса.

– Ему давно пора жениться, – сказал отец Адама.

– В таких делах нельзя спешить, дорогой, – возразила миссис Кэйзенов. – Наш Адам должен был найти подходящую девушку. Мы считали ваш брак с Дэвидом Несбиттом примером для нас, – сказала она, обращаясь к Марианне. – Мы очень хотели, чтобы он нашел себе такую же чудесную пару, как это сделал Дэвид. – Ее взгляд снова устремился на танцующих. – Надеюсь, Адаму тоже довезет.

От Марианны не ускользнула некоторая неуверенность в ее голосе. Она посмотрела на Адама и увидела, что тот наблюдал за Клариссой, хмуро сдвинув брови.

– Конечно, – сказал его отец. – Девушка – просто картинка. Очень миленькая, не правда ли?

– Она очень красивая, – согласилась Марианна. – Все джентльмены завидуют ему.

– А! – Отец похлопал сына по спине. – Я так и знал. Молодец, мой мальчик. Молодец!

– Я вижу леди Дьюсбери, – сказала мать Адама. – Я должна поговорить с ней. Надеюсь, вы извините нас?

Когда родители удалились, Адам и Марианна возобновили движение. Марианна испытывала искушение узнать мнение его матери о Клариссе, но воздержалась от вопросов.

Они некоторое время молча прогуливались по залу, глядя на танцующих. Казалось, Адам не отрывал глаз от Клариссы, и Марианна подумала, что, возможно, она ошибается относительно его помолвки. Действительно ли он опьянен этой девушкой? Любит ли ее всем сердцем?

Адам заметил, что Марианна наблюдает за ним, и печально улыбнулся:

– Я водил ее вчера в Сомерсет-Хаус посмотреть на новые картины.

– Да? – У Марианны еще не было времени посетить новую выставку. Обычно она каждый год посещала ее с Дэвидом и Адамом, а потом они долго воодушевленно обсуждали увиденное.

Эта выставка была более представительной, чем ежегодные экспозиции Британского музея, которые устраивали друзья, и критики считали ее гораздо значительнее, опираясь в большей степени на мнения представителей академии художеств, чем на отзывы знатоков искусств. Друзьям было приятнее посещать именно эту выставку, потому что они не были связаны с ней в финансовом отношении и приходили туда только для того, чтобы оценить искусство. В прошлом году Адам побывал там с ней, и Марианна втайне надеялась, что и в этом году он также пригласит ее. Теперь придется привыкать к тому, что Адам отдает предпочтение Клариссе.

– Я надеюсь посетить эту выставку, – сказала она. – Пресса уделяет большое внимание новым работам Уилки.

– Да, хотя не все печатают хвалебные отзывы, – сказал Адам. – Однако, на мой взгляд, у него есть прекрасные, полные жизни произведения, напоминающие работы Ватто. Тебе понравятся. Там представлено также заслуживающее внимания полотно Дейва, на котором изображено, как мать спасает своего ребенка из гнезда орла. Весьма мелодраматичный сюжет. Критики неистово осуждают картину, но, думаю, у тебя вызовет улыбку сентиментальность этого произведения. О, там есть также несколько новых портретов Лоренса.

– Хорошие?

– Очень.

– Ты, негодяй, решил подразнить меня. Ты знаешь мою слабость к Лоренсу. Я должна как можно скорее посетить Сомерсет-Хаус.

– Я был бы рад сопровождать тебя, дорогая.

– Спасибо, Адам. Я тоже была бы рада.

– Может быть, ты согласишься пойти во вторник со мной и Клариссой в музей, где идут приготовления к выставке работ Рейнольдса? Большинство полотен уже вывешены.

Марианна засмеялась.

– Не думаю, что это хорошая идея. Я говорила тебе о некоторых инсинуациях миссис Лейтон-Блэр, когда она и Кларисса беседовали со мной на прошлой неделе?

– О каких инсинуациях?

– Ну, так я восприняла это. Мать Клариссы задавала очень много вопросов о моей дружбе с тобой, и я поняла, что она неправильно истолковала наши отношения, о чем и сказала ей.

Адам застонал.

– Миссис Лейтон-Блэр заявила, что ее не беспокоит это, – продолжила Марианна, – но я чувствую, она считает меня угрозой твоим отношениям с Клариссой. Сомневаюсь, что с такими мыслями она будет рада узнать, что я пошла с тобой, в то время как ты повел ее дочь в картинную галерею.

– Я убедил бы ее, что ты присутствовала там в качестве сопровождающей дамы, опекающей молодую девушку, – сказал Адам с озорной улыбкой.

Марианна рассмеялась.

– Едва ли я подойду на эту роль. Я найду себе другого спутника. – Она многозначительно посмотрела в сторону лорда Джулиана Шервуда.

– Я сожалею по поводу подозрений матери Клариссы, – сказал Адам. – Пожалуй, следует успокоить ее на этот счет.

– Думаю, это только укрепит ее веру в то, что наша дружба не ограничивается простыми встречами и обменом мнениями о различных событиях. Лучше вообще ничего не говорить.

– Полагаю, она следит за нами сейчас из какого-нибудь темного угла, – сказал Адам.

– В таком случае она не увидит ничего предосудительного. Мы просто прогуливаемся и беседуем на виду у всех присутствующих.

– Я украдкой поглажу твой зад, когда мы будем проходить мимо нее.

Марианна засмеялась.

– Ты не посмеешь.

– Конечно, нет. – Адам понизил голос до льстивого, соблазнительного тона. – Но в таком облегающем платье ты искушаешь меня сделать это.

У Марианны перехватило дыхание, и она отвернулась, чтобы прийти в себя. Ей казалось, что она уже привыкла к различной степени сексуальной напряженности, витающей в воздухе между мужчинами и женщинами. Однако с Адамом это ощущение всегда казалось особенно сильным и тревожным, хотя отношения с ним должны бы носить спокойный и шутливый характер, поскольку он обычно поддразнивал ее. Марианна искренне желала, чтобы хоть один из проявляющих к ней интерес джентльменов вызвал у нее такое же трепетное чувство, какое она испытывала, общаясь с Адамом.

Они довольно долго прогуливались молча, пока Марианна случайно не взглянула на Адама, который выглядел очень хмурым.

– В чем дело? – спросила она. – Тебя что-то беспокоит? Это касается того, что сказала твоя мать?

– О, ты тоже заметила, не так ли? Возможно, тебе приятно сознавать, что ее одолевают те же сомнения, что и те, которые ты высказала относительно моей помолвки.

– Меня это не радует, Адам. Прости, если мы тем самым огорчили тебя. Обещаю быть более терпимой, поскольку вижу, что ты очень любишь эту девушку. Сожалею, что высказывалась против нее.

– Я предпочитаю, чтобы ты была откровенной со мной, даже когда мне неприятно слышать твое мнение. Я много думал о том, что ты и моя мать говорили, и, хотя мне тяжело признаться, ваши слова внушают мне беспокойство.

– О Адам! – Марианна сжала его руку. – Мне очень жаль. Но что именно беспокоит тебя?

– Я не уверен, что Кларисса рада нашей помолвке. Она слишком сдержанна и застенчива в общении со мной, хотя с другими мужчинами ведет себя совсем иначе. Посмотри, как она улыбается Шервуду. А еще раньше смеялась и непринужденно болтала с Эшуортом, чего никогда не было со мной. А когда я дотронулся до нее… ну, в общем, боюсь, она не испытывает радости со мной.

Черт возьми! Становится все более и более явственным, что предстоящий брак сулит большие неприятности. Хотя Марианне никогда не нравилась идея Адама обручиться с такой глупой девчонкой, как Кларисса, она, в конце концов, смирилась с этим, поверив, что он будет Доволен своим браком. Теперь тяжело сознавать, что Адам тоже обеспокоен собственным будущим.

– Кларисса хорошо отзывалась о тебе, когда мы были в театре, – сообщила Марианна. – Можно сказать, отстаивала тебя.

– Неужели? Это удивительно. – Адам помолчал немного, потом сказал: – Значит, она говорила с тобой обо мне?

– Мы вскользь коснулись ваших отношений.

– Но не побеседовали доверительно, как женщина с женщиной?

– Нет. Кларисса была любезной, но не слишком дружелюбной. Возможно, она разделяет опасения матери, что я представляю угрозу ее отношениям с тобой. Во всяком случае, она считает меня слишком взрослой женщиной, близкой к поколению ее матери, и потому едва ли станет вести со мной доверительные разговоры.

– Ты гораздо ближе к ней по возрасту, чем ее мать. Я надеялся…

Марианна вопросительно взглянула на него.

– На что именно? Что мы станем близкими подругами? Что втроем будем дружить, как ты, Дэвид и я?

Ничего подобного больше не будет. Марианна была уверена в этом.

– Мои надежды не столь оптимистичны, – сказал Адам. – Я полагал, что ты сможешь узнать, что она на самом деле думает обо мне и нашей помолвке. Мне необходимо выяснить, испытывает ли она ко мне неприязнь или просто боится меня. Может быть, она согласилась на нежелательную для нее помолвку только под давлением родителей?

– И ты думаешь, она будет откровенна со мной? Адам пожал плечами:

– Не знаю. Просто надеюсь, что она будет более раскованной в разговоре с другой женщиной.

Его лоб прорезали глубокие морщины. Он действительно был обеспокоен. Как и Марианна. Она не знала, как помочь ему избавиться от тревоги.

– Адам, я постараюсь сделать все возможное, чтобы подружиться с Клариссой, – сказала она, пожав его руку, – и надеюсь, она проникнется доверием ко мне.

– Благодарю, дорогая.

– Кажется, танец подходит к концу. Попробую перехватить ее, прежде чем она ускользнет с очередным партером.

Марианна оставила Адама и направилась к другой стороне бального зала. Приблизившись к ряду, в котором танцевали Кларисса и лорд Джулиан, она случайно заметила Сидни Гилкриста. Этот красивый джентльмен, пробивший к ней значительное внимание, занимал в ее списке потенциальных любовников одну из верхних строчек. Она продолжала отдавать предпочтение лорду Джулиану, однако у нее должна сохраняться возможность выбора. Кроме того, ей действительно необходимо поговорить с мистером Гилкристом.

Марианна поймала его взгляд и приветливо кивнула. Его лицо исказилось странным образом, однако он вежливо подождал, когда она подойдет к нему, и взял предложенную руку.

– Миссис Несбитт, – сказал он, склонившись к ее руке, но впервые даже не сделал вид, что изображает поцелуй ее пальцев, и тем более не стал действительно целовать их.

– Мистер Гилкрист, я не заметила, когда вы пришли. Вы должны простить меня за то, что не встретила вас надлежащим образом, как следует патронессе бала.

– Не стоит извиняться, мэм. Сегодня здесь так много (людей, что невозможно уделить внимание каждому.

– На этот бал собралась довольно приятная публика, не правда ли? Думаю, в этом сезоне пожертвования фонду достигнут рекордной величины. Благодарю вас за участие. И мне очень хочется поговорить с вами, мистер Гилкрист.

– О?

– Вы были очень любезны, пригласив меня на прогулку в парке послезавтра. Боюсь, я вынуждена отказаться. У нас намечено собрание попечительниц фонда на тот же день, и я должна присутствовать на нем. Мне очень жаль.

Напряженное выражение его лица смягчилось, и он улыбнулся:

– Я, конечно, разочарован, но прекрасно понимаю вас. На самом деле он нисколько не выглядел разочарованным.

– Кстати, – продолжил он, – я слышал, что в школе фехтования Анджело состоится открытие сезона, и хочу воспользоваться этим. Конечно, заведение Анджело не так привлекательно, как прогулка с вами, но сойдет и это.

– О, вам нравится фехтование, мистер Гилкрист?

– Я стараюсь овладеть этим искусством.

– Мой покойный муж был искусным фехтовальщиком. Я всегда восхищалась тем, как он владеет шпагой.

Веселое выражение исчезло с лица мистера Гилкриста, и на скуле обозначилась пульсирующая мышца.

– Да, – сказал он, – я наслышан о достоинствах мистера Несбитта. Простите, мэм, но мне надо поговорить еще кое с кем. Всего хорошего. – Он поклонился и быстро ушел.

Марианне показалось, что он просто сбежал. Какая досада! Похоже, он не заинтересовался ею, как она надеялась. Вероятно, не слишком тактично так горячо отзываться о своем покойном муже в присутствии возможного любовника. Надо учесть это на будущее.