Зак (№1) - Плутониевая блондинка

– Что за плохие? – спросил я.

– Мне тоже придется отменить ланч. Я слегка поиздержалась.

– Не слишком плохие. А каковы худшие?

– Когда я говорю «поиздержалась», то подразумеваю около трех миллионов кредитов.

– Пожалуй, твои обеды чуть более экстравагантны, нежели мне казалось.

Она вздохнула, затем пробежала пальцами по волосам жестом усталости и, отчасти, разочарования.

– Сегодня со мной связались чиновники из Провинциального совета, – сказала она. – Они прекращают финансировать клинику в конце месяца.

– Как? Почему?

– Обычный повод. Нехватка средств в бюджете, и прочее. Очевидно прошлогоднее извержение вулкана в Нью-Бербанке вытянуло из бюджета массу фондов.

– А у них есть страховка?

– Какая компания согласится страховать Бербанк?

– Точно подмечено. Извини. Ты можешь что-нибудь сделать?

– Все утро пытаюсь связаться с потенциальными частными спонсорами. Надеюсь, кто-то из них поможет. Но у меня бывали деньки получше.

Из компьютерного интерфейса на моем запястье послышался нежный сигнал. Таким способом ГАРВ вежливо напоминал мне о том, что я нарушаю график. Пожав плечами, я опять поцеловал Электру.

– Мне пора бежать. Поговорим вечером у меня дома. Может, что-нибудь придумаем. Я куплю ужин.

Она улыбнулась, и вернулась к работе с компьютером.

– Спасибо, чико. Желаю удачи с новым делом.

VIII

Снова очутившись на улице, мы с ГАРВом отправились дальше и через несколько минут въехали на стоянку научно-исследовательской лаборатории Рэнди Пула.

А теперь, прежде чем продолжить, позвольте мне признаться: исключительно по необходимости я циник и скептик в душе. За свою карьеру ЧД я повидал много, сделал многое и многое позволил сделать со мной. В результате, меня трудно удивить, а поразить – еще труднее.

При этом, считаю своим долгом сказать вам, что от лаборатории Рэнди мне каждый раз не по себе.

Снаружи это обычное, смахивающее на огромный серый ящик здание, вид которого не вызывает ничего кроме скуки. Но, как говорится, не привыкайте судить об интерактивном э-файле по его символу.

Я набрал мой код доступа на кнопках дверного замка и медленно вошел в здание (опыт научил меня всегда входить в лабораторию Рэнди медленно и осторожно).

Как обычно все вокруг гудело лихорадочной энергией обезумевшего гения высоких технологий. Хаос показался бы по сравнению с этим местечком райским покоем. Всюду бегали, ходили, крались, зависали в воздухе и ползали по полу (я надеюсь, что все-таки ползали) роботы. Пузырилось неведомое зелье в исходящих паром пробирках. Все стены в помещении, включая потолок занимали компьютерные экраны (оставалось только гадать, зачем ему нужны потолочные экраны), на каждом из которых теснились мириады расчетов, логарифмических уравнений и моделируемых последовательностей.

Я просканировал хаос в поисках Рэнди и, наконец, приметил его в дальнем конце зала, возившимся с крошечным роботом. Со своей гривой рыжих (вечно нечесаных) волос и бледнокожей тощей фигурой он походил на флаг Новой Швеции посреди технологического моря. Он так увлекся ремонтом крошки-механизма, что даже не заметил моего прибытия.

Когда я приблизился к Рэнди, малютка-робот вдруг ожил. Выбросив когтистую лапу, он дважды размашисто хлестнул его по лицу. Сила ударов сшибла Рэнди на пол и заставила меня вмешаться.

Я шевельнул запястьем особым образом, заставляющим мой пистолет прыгнуть в ладонь и продолжил движение хладнокровным и мгновенным выстрелом. Спецзаряд ударного действия разметал крошку-робота на миллион кибернетических щепок. Сунув пистолет в кобуру, я двинулся к нему, успешно копируя улыбку Марлоу.[4]

– Зак, какого ДОСа ты тут делаешь? – вскричал Рэнди, отнюдь не благодаря меня за спасение, как я надеялся.

– Да ведь спятивший робот напал на тебя! – смущенно отозвался я.

– Конечно, напал, – поднимаясь на ноги согласился Рэнди. – Должен был напасть. Это садо-мазо робот, вернее, был таковым. Он предназначен для людей, испытывающих проблемы с другими людьми, но мечтающими подвергаться насилию.

– Ты наверняка шутишь.

– Я ученый, Зак, а не шутник, – поправил Рэнди, отряхиваясь от пыли. – Ты не поверишь, сколько у меня заказов на такой тип робота. – Он чуть помолчал, глядя на останки. – Само собой, твое уничтожение прототипа несколько замедлит осуществление проекта.

– Извини, я не знал.

– Забудь об этом, – пожал он плечами. – Я скажу клиентам, что задержка добавит им унижения. Никто не говорил, что наука обязана спешить.

Рэнди из тех, кто никогда не унывает.

– Позволь мне предположить, что ты здесь не только, чтобы поупражняться в стрельбе по прототипам?

– Со мной связалась ББ Стар…

– Ах, да. ГАРВ меня проинформировал, – перебил Рэнди. – Весьма любопытно.

– Я также немного повздорил с наемниками. Мой доспех нуждается в небольшом ремонте.

– Оставь его здесь и мои роботы-ремонтники займутся им вечером, – пробормотал Рэнди, разбирая кусочки С-М робота. – Можешь пока воспользоваться запасным комплектом.

– Ты случайно не успел добавить энергии мышечным усилителям? – осведомился я. – Мне сейчас понадобятся мощные усилители.

– Вот как? – туповато промямлил Рэнди. – Тут получается забавная шутка. Оказывается, большинство моих главных спонсоров не считают усилители достаточно эффектными для продолжения финансирования. Усилители ведь не слишком бросаются в глаза. И вообще это штука тонка, в глаза не бросается.

– Значит, они не выгодны?

– Видишь ли, Зак, наша рыночная демография показывает, что публике нравится более «зрелищный» товар.

– Ты принял предложение сотрудничать от конглома развлечений? – подозрительно спросил я.

– Как бы сказать… ну да, конечно, принял. У них денег больше, чем у четверти планеты и они дают полную свободу, лишь бы созданные нами высокоточные изделия удовлетворяли определенным требованиям. Они обожают пиротехнику.

– Специальные эффекты.

– Именно, поэтому я работаю над твоим пистолетом.

– Ты уже сообщал мне об этом по сети, так?

– Зак, я отправил тебе сто семнадцать сообщений об усовершенствованиях и дополнениях в корпусной и микропрограммной составляющих твоего оружия. Ты ответил только на два. И то касающихся цвета.

Разрядив свой пистолет, я вложил его в открытую ладонь Рэнди.

– Тебе не хочется изменять цвет, а?

Рэнди не ответил, забрав пистолет, он жестом пригласил меня следовать за собой и зашагал через помещение. По пути он то и дело натыкался на экспериментирующих коллег (он умница, но неуклюжий), вызвав несколько минивзрывов и небольшой пожар.

– Старайся поменьше дышать этим дымом, – предупредил он меня, когда в помещении засуетилась стая роботов-уборщиков. – Он может быть слегка ядовитым.

Задержав дыхание, я быстро последовал за Рэнди на рабочий участок. Он порылся в беспорядочно разбросанном там и здесь оборудовании в поисках желаемого. Я вздрагивал каждый раз, когда он встряхивал предметы (как это делали роботы-уборщики, гасившие в этот момент химическое пламя).

Очевидно, Рэнди не нашел здесь того, что искал и, хмыкнув, переместился на соседний, столь же захламленный участок. Он снова принялся за поиски и, потратив десять минут и обыскав еще пару помещений, нашел желанный объект.

– Начнем, – объявил он, извлекая из плексигласового футляра маленькую пульку. – Я создал новую не воспламеняющую пулю атакующего действия и назвал ее «Морозильник». Она предназначена исключительно против жизненных форм с высокой сопротивляемостью энергии и стандартному стрелковому оружию, – гордо провозгласил он.

– Она действует? – спросил я.

– Еще как, – веско подтвердил он. – Теоретически.

– Эта теория не смахивает на ту, где заявлено, что если поместить тысячу обезьян в комнату с электронным реактором, то рано или поздно одна из них создаст очередное голо-видео-шоу?

– Нет-нет. Разумеется, нет! Хотя та теория, кстати, работает. Мои спонсоры говорят, что именно так они создали «Он женился на Президенте».

– Значит, ты испытал эту пулю? – упорствовал я.

– Не совсем. То есть, не на реальных, живых, основанных на углероде организмах. Сам понимаешь, добровольцев для такого теста найти трудно. Опыты на животных запрещены уже пятьдесят лет и, благодаря новому Закону о защите клонов, отныне нельзя экспериментировать на клонах, и даже на продавцах поздравительных открыток. – Рэнди помолчал, затем обнадеживающе улыбнулся. – Но я сымитировал испытание на компьютере!

– На компьютере? – меня захлестнул энтузиазм.

– Он показал замечательные результаты, – заверил Рэнди и посмотрел на потолок. – ГАРВ, пожалуйста покажи голо-программу 38-3Д.

– Слушаюсь, доктор Пул, – отозвался ГАРВ.

Я подметил, что ГАРВ далеко не так ироничен, подчиняясь командам Рэнди, в отличие от моих.

ГАРВ активировал надлежащую голо-программу и перед нами замерцало трехмерное световое шоу. Посреди комнаты появилось изображение прекрасной женщины с тремя грудями.

– Ох, как я люблю мужчину с мозгами, проворковала красавица.

– Оп-ля! – причмокнул Рэнди. – Я имел в виду голо-программу 83-Д3, ГАРВ. – Он повернулся ко мне. – Иногда наука так одинока…

– Мне ни к чему лишняя информация, Рэнди.

IX

ГАРВ переключил программу и вместо трехгрудой женщины появилась картинка юной, полуодетой матери, кормящей своего младенца в городском парке безоблачным летним днем.

– Ты уверен, что это то самое видео? – спросил я.

– Тш-ш, – отозвался Рэнди. – Это наука.

Я вновь сосредоточился на голо-программе. Безмятежную сценку вдруг нарушило появление огромного, смахивающего на дерево с руками, ногами и пастью существа, всполошившее всех обитателей парка. Двое блюстителей закона пытались остановить чудовище, но оно набросилось на них и (графически) разодрало на части рукаподобными щупальцами.

– Не многовато крови, Рэнди? – пробормотал я, отворачиваясь.

– Я предпочитаю мои имитации реалистичными, – отвечал Рэнди рассеянно. – В этом случае, когда я закончу, мои спонсоры могут прогнать программы на своей сети. Это помогает отчитаться в затратах. К тому же, молодежь любит такие картинки.

Я опять взглянул на голо-шоу. Древоподобная убийственная тварь уже поворачивалась к прекрасной юной мамаше. Испуганная женщина с младенцем в руках бросилась было бежать, но споткнулась о кусок расчлененного полицейского и упала на землю, подвернув лодыжку.

Тембр сопроводительного музыкального фона поднялся до раздражающего визга и существо приблизило исходящую слюной пасть к юной женщине и младенцу. На сцене появились копороботы и напали на тварь, но их пули и лучи бластеров отскакивали от толстой шкуры, не нанося ущерба. Разозленная тварь вырвала с конем дерево, размахнулась им как бейсбольной битой и превратила копороботов в щебень, после чего вновь обратила свое внимание на беззащитную мамашу.

Внезапно (и буквально ниоткуда) с неба упала сымитированная компьютерная копия вашего покорного слуги, драматично приземлившись между чудовищем и мамой.

На изображении появились слова: «Компьютерная имитация. Не для домашнего пользования».

– На этой надписи настояли бюрократы, – с горечью произнес Рэнди.

– А за каким ДОСом я упал с неба?

– Творческая лицензия, – внушительно пояснил Рэнди. – А теперь обрати внимание. Это показательная часть. – Он указал на экран.

Я с изумлением наблюдал, как моя имитация мгновенно выхватывает сымитированную пушку и, сплюнув, произносит: «Пора заморозить тебя, приятель!»

– Минутку, я никогда бы не сказал такой пошлятины! – возмутился я.

– Монолог написал твой агент, – сказал Рэнди.

– Что называется, утешил.

Компьютерный Зак выстрелил. Пистолет изрыгнул крошечное белое облачко и мне показалось, что чудовище ухмыльнулось. Однако ухмылка вскоре растаяла, потому что облачко быстро увеличилось и окутало тварь подобно живому существу. Прошел миг, другой – и туман рассеялся. Когда это случилось, древесная тварь оказалась замороженной и находилась в ледяном кубе.

– Морозильник, – гордо объявил Рэнди. – Усекаешь?

– Замечательно, Рэнди.

На голо-экране компьютерный Зак помог бедной мамаше подняться на ноги, причем любезная камера не обошла вниманием прилично сформированное декольте женщины. («Это особенно любят подростки», – прокомментировал Рэнди). Мое компьютерное «я» душещипательно чмокнуло крошку на руках матери. Та, под влиянием чувств, одарила меня ответным поцелуем и подала младенца няне (кстати оказавшейся рядом), затем упала в мои объятия и т. д., и т. д. – панорама океанских волн разбивающихся оберег пляжа (вы поняли замысел). Экран темнеет.

– Ну, что скажешь? – спросил Рэнди.

– Мне очень понравилось, – вмешался ГАРВ, не в силах пренебречь возможностью высказать свое мнение. Вдобавок, он молчал почти две полновесные минуты.

– Откровенно говоря, Рэнди, тебе необходимо выходить из лаборатории почаще, – заметил я. – Ты начинаешь пугать меня.

Рэнди вскрыл рукоять моего пистолета, извлек компьютерный чип из переплетения потрохов и бросил его на пол. Затем вынул новый чип из кармана своего лабораторного халата и поместил его в рукоять.

– Я усовершенствовал интерфейс между ГАРВом и собственно пистолетом. Дай мне твою обойму.

Я помедлил.

– Зак, я способен сделать боевую головку из содержимого твоего холодильника. Можешь доверить мне заряженный пистолет.

Я неохотно подал ему обойму и произнес про себя молитву.

Рэнди зарядил оружие и взвесил его на руке, полагаясь на свои ощущения (хотя я был уверен, что ему не доступно ощущение хорошо сбалансированного пистолета в ладони).

– Может, вернешь его мне? – наивно попросил я.

Вид Рэнди Пула, размахивающего заряженной пушкой, занимает почетное место в списке моих ночных кошмаров.

– Не беспокойся, – проговорил, заметив мое волнение, Рэнди. – Кажется, он на предохранителе.

Само собой, пистолет тут же выстрелил.

X

Мощный выброс энергии вдребезги разнес смонтированный прямо над нами компьютерный экран и стер его с потолка фейерверком искр и шрапнели. Я потянул Рэнди на пол и мы спешно заспешили на четвереньках к убежищу под одним из лабораторных столов, осыпаемые градом обломков.

– А теперь объясни мне смысл фразы «он на предохранителе».

В помещение устремилась, на мой взгляд, ожидавшая такого оборота событий команда роботов-уборщиков и медиков. Они прикрыли нас от последних осколков падающего экрана, затем принялись приводить в порядок оставшееся. Когда осела пыль, мы медленно встали на ноги и пристыженный Рэнди мягким жестом отпустил команду медиков.

– Просто на память, доктор Пул, – спокойно произнес ГАРВ. – Оружие ставится на предохранитель слева, а не справа. Вполне простительная ошибка.

– Да, разработка меняется от модели к модели, а потому их трудно запомнить, – заметил Рэнди, старательно извлекая силиконовые частицы из рыжих волос. Это был не первый и даже не сотый случай, когда делу помешала неуклюжесть Рэнди, но я все же чуточку пожалел его.

– Еще бы, – сказал я. – Лично я столько раз случайно палил в свой потолок, что обитатели верхнего офиса поголовно носят кевларовое белье.

– Твое наигранное сочувствие столь же прозрачно, сколь твои хорошие намерения, Зак. Спасибо. – Губы Рэнди дрогнули в улыбке.

– Да ладно, чего там. – Я забрал пистолет и пристроил его на привычное место в рукаве. – Итак, не считая случайных выстрелов, моя насущная проблема в том, что ББ Стар настаивает на моем прибытии в ее контору без оружия и без компьютера.

– И это смущает тебя.

– Еще бы, – гордо промолвил ГАРВ.

– Испытав на собственной шкуре ее манеру вести дела, я доверяю ей не больше, чем компьютер доверяет обещаниям вируса вести себя в его системе прилично. Ты не мог бы как-то протащить ГАРВа под ее радарами?

– Фактически, могу, – улыбнулся Рэнди. – Я надеялся испытать этот прибор в «полевых условиях» и сейчас подворачивается идеальная возможность. – Его глаза лучились энтузиазмом подобно гляделкам Чернобыльского кота. – Тебе понравится это изобретение. Его революционность поражает даже меня.

Собственный опыт заставляет меня остерегаться энтузиазма Рэнди. Любое изобретение, вскружившее голову гению-изобретателю, скорее всего пагубно для морской свинки, которой «повезет» испытывать его. Я уверен, что Роберт Оппенгеймер посмеивался все утро после того, как создал первую атомную бомбу, но не сомневаюсь, что бедняга-водила, доставивший эту бомбу на испытательный полигон в своем грузовике, едва ли пришел в восторг от собственной роли в истории.

– Покажи, – с опаской попросил я.

Рэнди живо обшарил карманы своего лабораторного халата.

– ГАРВ сказал мне, что штаб ЭксШелл является «запретной для персональных компьютеров зоной», так что… ДОС, куда я его запрятал?

От волнения Рэнди перенасытил частым дыханием легкие кислородом и ему пришлось на минуту остановиться и сунуть голову меж колен (я к этому привык), но он быстро оправился и продолжил поиски.

– По сути, я закончил его пару недель назад и забыл о нем. Меня отвлекла работа над видео для Морозильника и запуск садо-мазо робота. И все же, должен сказать, это одно из величайших моих достижений. Какая жалость, что я не могу запатентовать его. То есть, могу, но только моя заявка на патент для такого прибора рассекретит его для многих и это будет неудачей проекта. Уловка двадцать два.

– На этот раз ты забегаешь вперед сильнее обычного.

Рэнди улыбнулся и медленно вынул правую руку из верхнего левого кармана халата.

– Полюбуйся.

Он раскрыл ладонь и важно продемонстрировал мне свое новейшее создание. Вид прибора несколько разрядил нервную атмосферу моего ожидания, поскольку он напоминал старомодную мягкую контактную линзу, снабженную несколькими микросхемами.

Я сдержанно похвалил детище Рэнди и тот с гордостью поднял линзу двумя пальцами. Внутри зловеще заиграл огонек отраженного света. Я заметил искры искорки на микросхемах и крошечные волоски иголок, торчащие внутрь изогнутой поверхности. У меня снова начали пошаливать нервы.

– Это мега-высокоскоростной, мульти-ф-полосный, контролируемый микроволнами органический компьютерный интерфейс, – просиял Рэнди.

– Звучит оригинально. Ты уже придумал рекламный стишок?

Рэнди направился ко мне с видом голодного человека в предвкушении обильной трапезы.

– Линза вставляется в глаз. Микроиглы входят в оптический нерв, соединяются с естественными электрическими мозговыми импульсами и входят прямо в кору головного мозга.

– И это хорошо?

– Извини, я продолжу по-простому. Спокойно и неторопливо. – Рэнди глубоко вздохнул. – Это портативный модем и бинарный передатчик. Он поможет тебе постоянно держать постоянную связь с ГАРВом.

– Я и сейчас связан с ним постоянно. Практически, он даже принимает со мной душ.

– Но только когда душ в квартире соединен с ним или согласен дать ему доступ, либо если ты носишь наручный интерфейс. Мой же прибор обеспечивает абсолютно самодостаточную функциональную связь и, теоретически, не определяется сканерами и блокерами, поскольку реально сливается с твоими клетками.

Линза также служит двухсторонним проектором. Поэтому ГАРВ не только сможет видеть «твоими глазами», но также проектировать с их помощью компьютерные голограммы. Прямой вход в твой мозг позволит ГАРВу общаться с тобой беззвучно, а его присутствие у тебя в голове поможет тебе защититься от пси-атак.

Но на самом деле, это лишь начало. Созданная этим прибором симбиотическая связь между человеком и машиной может быть революционной. Кто знает, какие научные открытия появятся из интерфейса такого типа? Возможные выгоды всему человечеству просто поражают воображение.

– Да, но мне будет больно? – спросил я.

– Это наука, Зак, – ободряюще ответил Рэнди, откидывая мне голову и погружая линзу в мой глаз. – Разумеется, будет больно.

XI

Он был прав.

Линза очутилась у меня в глазу, не успел я сказать «мама», и ударила по поверхности глазного яблока будто нечто живое. Я ощутил, как она с тихим гудением оживает по мере активизации ее внутреннего генератора теплом моего тела. Сенсорные иглы впились в мои оптические нервы, и это было все равно как кто-то сунул меня под душ, а затем воткнул мои ресницы в штепсельную розетку. Кажется, я завопил, хотя, возвращаясь назад, это мог быть ГАРВ.

– Боль продлится лишь секунду-другую, – успокаивающе сказал Рэнди. – Как говорится, нет боли – не получишь своей доли. Страдания одного идут на благо всем. Для человека крошечный шажок, и все такое прочее. Прости, если плохо утешил. В школе я провалил экзамен на утешение.

– Это заметно, – сказал я и боль начала отступать. – Но я вроде бы в порядке.

– Прибор действует?

– Не уверен. А как я… ух ты!

Черты лица Рэнди расплылись по краям. Затем все лицо его превратилось в размытое пятно, как подобно застывшей в миксере кляксе мороженого. Отвернувшись, чтобы взглянуть на помещение, я обнаружил, что все превратилось в гигантский мазок, состоящий не только из света и цвета, но также, почему-то из звука. Я слышал слова Рэнди, но не понимал их смысла. Это казалось речью кита, бормочущего в толще мутного океана.

Затем я увидел символ Единицу. Это звучит несколько выспренно, но я просто имел в виду единицу. Она очутилась у меня перед глазами на фоне размытого фона окружающего мира как нечто, тщательно выписанное на пятнистой черной доске. Затем рядом появился нуль. И тут я потерял им счет, поскольку из раскрывшихся «шлюзовых» ворот хлынул каскад единиц и нулей, проносящихся мимо моих глаз с запредельной скоростью. Тогда я понял, что в моей голове выходит на связь в режиме онлайн ГАРВ.

Поток единиц и нулей постепенно начал сгущаться, в нем появилось нечто упорядоченное. Две белые грани моего познаваемого мира эволюционировали в одну черную свечу. Как будто машина восприятия в моем мозгу заработала с перегревом, и я начал распознавать в очертаниях буквы.

П…

Р…

О…

В…

Е…

Р…

К…

А…

1…

2…

3…

П… Р… И… В… Е… Т… Б… О… С… С…..

Затем постепенно сфокусировался остальной мир. К моему удивлению, я обнаружил себя лежащим на полу в лаборатории Рэнди. Хозяин стоял рядом на коленях и бормотал что-то на эсперанто, позже трансформировавшемся в английский.

– … драматичнее, чем я думал, – произнес он. – Ты можешь сесть?

Я ответил не сомнительном подобии английского, но в конце концов ухитрился связать воедино нужные звуки.

– Что случилось?

– ГАРВ у тебя в голове, – пояснил Рэнди. – К этому надо привыкнуть.

– Спасибо за предупреждение, – поблагодарил я, медленно поднимаясь на ноги. – ГАРВ, ты здесь?

И снова перед глазами замелькали цифры. На этот раз без бинарного каскада и на этот раз не поразив меня так сильно, хотя голова у меня закружилась и, чтобы не упасть, мне пришлось ухватить за руку Рэнди.

– Я… З… Д… Е… С… Ь… Б… О… С… С…

– Рэнди, мне кажется, это не сработает, – пожаловался я.

– Зак, ты только что включил мощнейший компьютер в мире в свой мозг, – сказал Рэнди. – И тебе, и ГАРВу понадобится время, чтобы привыкнуть.

– Присутствие у меня в голове ГАРВа едва ли поможет, если я то и дело буду «отключаться», находясь в ЭксШелл.

– Ты не упадешь в обморок, – заверил Рэнди. – Теперь ГАРВ сможет определять вполне пригодный для тебя уровень взаимодействия. И он будет с тобой в помещении. Он увидит и услышит все, что ты делаешь и сможет предупредить об опасности. Ведь ты хотел именно этого?

– Да, но с меньшим телесным ущербом.

– Повторяю, понадобится поупражняться для максимального овладения связью между вами обоими. И, как в любой новой коммуникационной системе, возникнут свои мелкие проблемы. Пользуйтесь традиционными интерфейсами для большей части работы, пока не освоите эту систему. – Он повернулся и громко сказал в потолок: «ГАРВ, ты можешь переключиться на наручный интерфейс Зака?»

Компьютерный интерфейс на моем запястье мгновенно осветился, из его крошечной линзы прыгнул луч света. Голографический образ ГАРВа, ничуть не пострадавший, появился перед Рэнди и мной. Я по-прежнему ощущал (и чуточку слышал) ГАРВа у себя в голове, но его использование отдельного интерфейса делало мои ощущения более приемлемыми.

– Я здесь, доктор Пул, – сказал ГАРВ. – Как ваша голова, босс?

– Чуть лучше. Но меня пугает то, что ты в ней поселился.

– Зато вам трудно представить себе радость, которую я от этого испытываю, – важно возразил ГАРВ. – Как сказал Доктор Пул, внутренняя связь со временем улучшится. Напоминаю, нам предстоит появиться в ЭксШелл ровно через двадцать шесть минут. Предлагаю отправиться.

Я кивнул и повернулся к выходу.

– Спасибо за помощь, Рэнди.

– Мы, ученые, стремимся помочь. – Рэнди улыбаясь зашагал рядом.

– Один последний вопрос, – сказал я, когда мы очутились у двери. – Как мне извлечь интерфейс?

– Видишь ли, – чуть помедлил Рэнди. – Это одна из мелких проблем, о которых я упоминал. Пока еще я не продумал способ его фактического изъятия.

– Хочешь сказать, что не сможешь вынуть прибор?

– Он органически соединен с твоим мозгом, Зак. Это тебе не наушники от холода.

– Значит, я повязан с ним.

– «Повязан с ним» звучит уничижительно, – заметил Рэнди. – Но вполне точно. Пока что.

– Круто, – сказал я, лишний раз убеждаясь в том, что не следует доверять Рэнди, когда он охвачен энтузиазмом.

XII

Поездка из лаборатории Рэнди порадовала меня тем, что прошла на редкость гладко. Наземное движение было спокойным (благодаря преобладанию частных воздушных авто оно преимущественно переместилось в воздух), и я добрался до штаб-квартиры ЭксШелл за несколько минут до срока.

Въехав на охраняемую стоянку, я уставился на величественное здание корпорации ЭксШелл со странной смесью робости и замешательства.

– Невероятно, – заметил я ГАРВу. – Не каждая компания додумается импортировать целый замок из Разделенного Королевства для своей штаб-квартиры.

– Таких компаний на планете мало, – согласился ГАРВ.

– Не будь у них над парапетом этой гигантской вращающейся голограммы ЭксШелл, я бы поклялся, что мы перенеслись назад на тысячу лет.

– Вот именно, – сказал ГАРВ. – Не считая множества спутниковых тарелок вдоль северной стены, взлетной площадки над внутренним двором и пары тысяч архитектурных деталей и усовершенствований XXI века на одном только фасаде, иллюзия весьма убедительна.

– Ты просто зануда, ГАРВ. Быть может, здание чуточку претенциозно, но его не сравнить с однообразными «коробками» делового центра.

– Пусть так, – ответил ГАРВ. – Но ваши анахроничные предпочтения едва ли уместны в наше время.

– Я сочту это за комплимент.

– Как хотите, – вздохнул ГАРВ. – В любом случае советую поторопиться. Компьютер мисс Стар информирует меня, что ее хозяйка ненавидит ожидать опаздывающих.

Выйдя из машины, я направился по ухоженной дорожке к зданию. Судя по ароматному ветерку, усеивающие клумбы цветы были настоящими (в отличии от голографических проекций или современных усовершенствованных пластиковых копий). Очевидно, немалые усилия приложили к тому, чтобы придать этой дорожке естественный, приятный и неопасный вид. Она была идеальна во всех отношениях, и это пугало меня.

Растения и земля были вполне реальными, но слишком безупречно укладывались в упорядоченную концепцию того, как они должны выглядеть. Их формы и структуру не нарушало ничто из ряда вон выходящее. Дорожка так старалась казаться естественной, что выглядела абсолютно неестественной, неким подобием Степфордского сада.[5]

Не успел я поглубже осмыслить эту проблему, как вошел в приемную службу безопасности на входе в здание. Это была маленькая комната, скудно обставленная и вполне отвечающая ожиданиям (в преддверии командного центра псевдовоенного комплекса). Усиленный наряд из десятка дюжих агентов безопасности располагался парами по периметру. Наготове стояли и три робота-охранника класса ААА с массой рук-щупальцев (серьезная огневая мощь) – двое в конце комнаты, один – у входной двери. У входа также находился био-сканер, а у дальней стены размещалась площадка телепорта.

Все это мигом стерло впечатления от ласкового тепла садовой дорожки снаружи. Здесь было прохладно и стерильно, никакой иллюзии мягкости. Даже слабоумному не составило бы труда понять смысл послания: «Никто не войдет к ББ Стар без нашего разрешения».

Как раз в этот миг какой-то неудачник усваивал этот урок. То был стройный «латино» с подкрученными вверх усиками. Он напомнил мне продавца подержанных воздушных авто из передачи ГВ – такой же обходительный, вкрадчивый и сногсшибательно смазливый, но что-то в нем заставляет вас относиться к нему с недоверием. Парень пререкался с одним из агентов и роботом-охранником, видно было, что они не принимают его всерьез.

– Чертов ДОС! – сплюнул латино (удивив меня своим смачным британским акцентом). – Я требую немедленной встречи с ней!

Но на агента не подействовали ни его внешность, ни акцент.

– Извините, сэр, – спокойно произнес он, – но мисс Стар категорически отказала вам в доступе. Если вы попытаетесь пройти мимо меня, то мне приказано застрелить вас и представить это несчастным случаем.

– Что бы тебя, козел… – снова сплюнул латино, затем крикнул в потолок: – Ты слышишь меня, а? Я знаю, что слышишь, проклятая куртизанка. По-твоему, я, черт побери, могу прожить прилично на жалкие три миллиона кредитов выходного пособия?