3

Она перевела дух, чувствуя, как кровь горячей волной приливает к щекам, и ощутила наконец твердую почву под ногами. Туман, застилавший ее взор, рассеялся, Кэтрин смогла разглядеть человека в черном камзоле, который крепко держал ее за локти и смотрел на нее удивительными глазами, напоминавшими голубые льдинки. Ее собственный взгляд невольно упал на его расстегнутый жилет и небрежно повязанный шейный платок, белый как снег, потом скользнул выше, к волевому, словно вытесанному из камня подбородку и самому красивому рту, какой ей когда-либо приходилось видеть. Этот рот притягивал взгляд как магнит своей чувственностью и безжалостностью одновременно; крошечный белый шрамик над верхней губой причудливо нарушал его безупречную симметрию. Нос мужчины напоминал орлиный клюв, а отливающие зимним серебром голубые глаза смотрели так пристально, словно хотели приковать ее к себе. Кэтрин не сразу поняла, что стоит, вцепившись руками ему в плечи, точно парализованная. Услыхав, как полковник Денхольм откашлялся (видимо, уже не в первый раз), она вспыхнула от смущения и наконец разжала пальцы. Стоявший перед нею незнакомец отступил в сторону, послав ей ленивую и полную вызова усмешку. Краем глаза девушка успела заметить, как он сунул во внутренний карман камзола нож с узким лезвием и короткой рукоятью. Потом он отошел и прислонился к стене рядом со столом полковника, не сводя с нее надменного, даже оскорбительного в своей бесцеремонности взгляда. Несомненно, он и был той самой «шишкой на ровном месте», о которой предупреждал ее капрал Блейни. Кэтрин вдруг ощутила острую неприязнь к нему. Интуитивно она поняла, что этого человека следует опасаться.

Майор Бэрк тоже смотрел на нее настороженно: он ожидал увидеть прожженную гулящую девку, из тех, что в любой стране следуют в обозе за частями действующей армии, предлагая солдатам свои недорогие услуги и награждая их в придачу люэсом, но эта девушка оказалась совсем не такой. Если это и есть одна из обозных шлюх, подумал Бэрк, значит, ему остается только пожалеть об упущенных возможностях: он ведь взял себе за правило не иметь ничего общего с проститутками. В этом не было нужды. Его богатство, блестящее положение в обществе и внешность служили пропуском в высший свет, где десятки женщин с громкими титулами буквально осаждали его, желая сдать свою крепость без боя. Порой ему приходило в голову, что светские дамы в большинстве своем почти столь же невежественны и куда менее искусны в постели, чем обычные проститутки, просто спать с ними было безопаснее для здоровья.

Однако эта девушка перевернула все его привычные представления. Во-первых, невозможно было определить, к какому из сословий она принадлежит. Ее одежда, бесспорно, соответствовала ремеслу: поношенное голубое платье, дешевое и вульгарное, с таким низким вырезом, что казалось, один глубокий вздох – и эти белые, налитые, как спелые плоды, груди выплеснутся наружу. Бэрк немного потешил себя этой фантазией. Только что, когда он перехватил ее взгляд, устремленный на него, она смутилась и покраснела. Вот бы вогнать ее в краску еще разок! Какой у нее прелестный цвет лица там, где нет густого слоя грязи! И чему уподобить цвет этих волос? Особенно если их хорошенько вымыть и расчесать?

Но ее выдавало лицо. Ни у одной шлюхи, насколько ему было известно, просто быть не могло такого прелестного личика, таких умных и в то же время бесхитростных глаз, таких нежных, покрытых персиковым румянцем щек, точеного носика и длинных темных ресниц, таких сочных губ, что их можно было… Раздосадованный собственными мыслями, Бэрк сунул руки в карманы и бессознательно напустил на себя наглый и заносчивый вид, ставший для него привычной маской. Безусловно, эта девица – самая настоящая потаскуха; кем еще она могла быть? Может, она и похожа на аристократку, но только внешне. В конце концов, она ведь спала с Молем! А кто, кроме самой дешевой шлюхи, стал бы с ним спать?

Полковник Денхольм вновь занял свое место за столом.

– Ну как? Вы пришли в себя, мисс Леннокс? – осведомился он.

Дело происходило в просторной комнате с низким потолком, где еще недавно располагалась сельская пивная. Сладковатый запах прокисшего пива все еще витал в воздухе. Стол полковника стоял слева от широкого камина, в котором потрескивали поленья. Промерзнув трое суток в неотапливаемой комнате, Кэтрин едва поборола соблазн подойти к нему поближе, чтобы согреться. Вместо этого она выпрямилась и встала посреди комнаты, машинально растирая опухшие запястья. По крайней мере не надо было притворяться, что ей не по себе, потому что ей действительно было не по себе.

– Да-да, сэр, это все пустяки, просто затмение какое-то нашло, а теперь, слава Богу, все в порядке, спасибо вам большое за вашу доброту, – зачастила она с густейшим шотландским акцентом и с удовлетворением отметила, что майор Бэрк слегка подался вперед, стараясь разобрать ее слова.

– Вот и отлично. Полагаю, у вас нет оснований жаловаться на жестокое обращение? Еды хватает?

– О, да, сэр, – ответила Кэтрин, часто-часто хлопая глазами для пущей искренности. – Уж куда лучше, чем дома у моей мамаши. Да и спать мне, по правде сказать, приходилось в таких клоповниках, не приведи Господь!

И она покачала головой, как умудренная жизнью старуха, повидавшая всякого на своем веку.

– Рад слышать. Ну что ж, как я уже говорил, это майор Джеймс Бэрк, на некоторое время он возьмет расследование выдвинутых против вас обвинений в свои руки.

Кэтрин сразу поняла, что радоваться нечему, и взглянула на Бэрка с растущим беспокойством в душе. Он отвесил ей низкий поклон (слишком низкий!) и наградил насмешливой полуулыбкой. Ее зло взяло: этот франт насмехается над нею! С величайшим трудом она заставила себя присесть в глубоком почтительном реверансе, как и подобало девушке из простонародья перед аристократом.

– Попрошу вас занять место вот здесь, мисс Леннокс, – продолжал полковник, указывая на стул с высокой спинкой, стоявший возле его стола, – и подробно рассказать майору Бэрку о том, что произошло между вами и подполковником Молем.

– Между мной и тем пол-полковником, сэр? – жалобно переспросила Кэтрин, опуская взор долу словно в попытке скрыть смущение. – Ой, нет, сэр, я не могу. Это было бы неприлично!

Бэрк фыркнул.

– Нет-нет, – вновь откашлялся Денхольм. – Я не то имел в виду. Расскажите нам, как вы познакомились с Молем, ну… и так далее.

– Ах вот о чем! Неужели опять про все про это рассказывать?

– Да уж будьте так добры. И постарайтесь помедленнее, если можно, мы с майором будем вам очень признательны.

– Как вам угодно, сэр.

Она села, чинно сложив руки на коленях, прочистила горло и устремила на мужчин чистосердечный взгляд широко распахнутых глаз.

– Ну что ж, дело было так. Были мы с Юэном в Локерби, понимаете, и как-то вечером засел Юэн за карты, а тут…

– Что вы делали в Локерби? – бесцеремонно перебил ее Бэрк.

Нетрудно было догадаться, что эту сказочку она выучила наизусть. Он решил применить свою излюбленную тактику и сбить ее с наезженной колеи неожиданным градом вопросов.

– Как что? Я была с Юэном!

– Как вы оказались вместе с ним в Локерби?

– Да просто мы с ним перебирались с места на место, вот и оказались там!

– Откуда вы туда прибыли?

– Ой, мы с ним повсюду бывали! Были и в Эбингтоне и в Моффате…

– Откуда началось ваше совместное путешествие с Рэмзи?

Кэтрин сразу поняла, что с майором Бэрком надо держать ухо востро, и решила снабдить свою историю некоторыми правдивыми деталями.

– Из Эдинбурга, сэр.

– Ты родом из Эдинбурга?

– Я… прожила там несколько лет. Мамаша моя там живет.

Это было правдой.

– Ее имя?

Он обстреливал ее вопросами, как картечью. На мгновение Кэтрин растерялась. Не опасно ли назвать этому человеку имя ее матери? Нет, конечно, нет, сообразила она, ведь они так и так знают ее под чужой фамилией! Она назвала им девичью фамилию матери.

– Роза Леннокс.

– А как зовут твоего отца? – неумолимо продолжал Бэрк.

Полковник Денхольм откинулся в кресле, с живейшим интересом наблюдая за ходом допроса.

– Он… он умер, – голос девушки зазвучал глухо.

– Но имя-то у него есть?

– Я… Я…

– Да?

– Я не знаю, как его звали.

– Как же так?

– Мамаша… она сама не знает, сэр.

– Понятно, – кивнул Бэрк, поверив в искренность ее замешательства.

Кэтрин крепко сжала руки в кулаки и стиснула зубы. Обжигающе ледяная волна ненависти, вскипавшая у нее в груди, поразила даже ее саму своей невероятной силой. До чего же легко было рассказывать все эти чудовищные байки о ее обожаемых родителях полковнику Денхольму и как мучительно трудно повторить то же самое этому противному майору!

После недолгого молчания Бэрк вернулся к допросу.

– Как ты познакомилась с Рэмзи?

Денхольм, припомнила Кэтрин, такого вопроса не задавал. Ее неприязнь к высокомерному майору достигла апогея, и она решила сбить с него спесь, нанеся удар по его брезгливости.

– Мы с ним познакомились в таверне Мактавиша, что на Блэк Хорс-лейн. Дело было на заднем дворе, – пояснила девушка, устремив на Бэрка самый что ни на есть бесхитростный взгляд. – Он туда зашел справить нужду у стенки, ну а я как выдула у Мактавиша целую пинту ромового пунша, так и выскочила поблевать на помойку… Такая бурда, доложу я вам, ей там самое место.

Отметив, что его аристократическая бледность явно усугубилась от ее слов, Кэтрин откинулась на спинку стула, весьма довольная собой, и даже перекинула ногу на ногу, чтобы продемонстрировать щедро выглядывающие из-под драного подола точеные лодыжки.

– Вот и слюбились мы с ним прямо с той самой минуты, – продолжила она, смакуя свой рассказ. – Мой Юэн – такой красавчик, видать, его мамаше сам черт помогал, и такой ухажер знатный! Прямо с ног меня сбил!

– В этом я не сомневаюсь, – сухо заметил Бэрк, чувствуя, как в его душе зарождается неприязнь к этой женщине.

– Вот и стали мы парочкой. Славно повеселились, ничего не скажешь. Мой Юэн – игрок, каких поискать, и то не найдешь. На что хочешь готов пари держать, ну просто на что угодно! Бывало, проснется утром, посмотрит в окно и говорит: «Бьюсь об заклад, сегодня дождь пойдет. Что ставишь, Кэт, любовь моя?» А я ему: «Да ничего, сладкий мой. Какой тут дождь, когда на небе ни облачка!» А он мне: «Ну тогда на что спорим, что дождя не будет?» Вот-вот, на что угодно готов ставить, лишь бы поспорить. Бывало…

– Да-да, я уже понял, – нетерпеливо прервал ее Бэрк, – Юэн Рэмзи – человек азартный. А теперь растолкуйте нам, пожалуйста, где были его мозги, когда он спустил в карты такое редкостное сокровище, как вы, мисс Леннокс? Как это могло случиться?

Сарказм, прозвучавший в его голосе, задел Кэтрин за живое.

– Не повезло нам в тот вечер, майор Бэрк, что верно, то верно.

Она смахнула воображаемую слезу и жалостливо высморкалась в грязный носовой платочек, не обращая внимания на его насмешливо поднятую бровь.

– В Локерби удача изменила Юэну. Хотел он на пари угадать, который час, да вот не сумел. И бился-то всего на пару фартингов,[10] а все никак. В таверне «Зеленый Гусь» дело было, на Главной улице. Может, знаете?

– Боюсь, что нет.

– Все солдаты из местных полков туда ходят. Юэн, как всегда, с собой меня взял. «У тебя, – говорит, – счастье на хвосте».

– Несомненно, – улыбнулся Бэрк, решив, что она сама скорее всего не заметила двусмысленности в собственных словах.

– Вот тут и появился этот пол-полковник, правда, он не играл, а вроде как смотрел, но это только поначалу. Гляжу, он все на меня косится. Глазки поросячьи, рожа, вы уж извините, просто жуть! Меня аж до костей пробрало. Уж не знаю, что в нем такое было, да только не глянулся он мне, хоть убейте.

Теперь она говорила чистую правду. В ее памяти живо вспыхнули воспоминания о той роковой встрече, которую они с Оуэном Кэткартом и Юэном Макнабом так долго и тщательно готовили.

– Пол-полковник видел, что Юэну не везет, да и слепому ясно было, что мой дружок на мели. Весь вечер он просидел, не говоря ни слова, просто следил на игрой да на меня все поглядывал, облизывался, можно сказать, а потом вдруг и говорит Юэну: «Ты, – говорит, – шотландский дурень, дочиста все просадил, с голым задом остался, но одна, – говорит, – последняя ставка у тебя еще есть. Только у тебя небось кишка тонка играть по-крупному».

Заметив, как майор Бэрк прячет улыбку, вызванную ее нарочито неуклюжей попыткой изобразить басовитый английский говор подполковника Моля, Кэтрин ощутила легкую дрожь ликования.

– А мой Юэн, – продолжала она, – ох, и любит же он задирать англичан! Хлебом не корми! Спрашивает, вроде как в шутку: «И что ж это за ставка, ваше благородие?» Не-е-ет, вы про Юэна говорите что хотите, а только никого он не боится, никому спуску не даст. Да плевать он хотел на всю английскую армию, и никакой чертов пол-полковник ему не указ! Не во гнев будь сказано, сэр.

– Отлично, отлично. Что было дальше?

– «И что ж это за ставка такая, ваше благородие?» – говорит Юэн, – повторила она со смаком. – А пол-полковник ему в ответ: «Да вот эта вертихвостка, что торчит у тебя за спиной». Ну, тут Юэн рот разинул. «Да это ж, – говорит, – моя жена!» – «Жена?» – говорит пол-полковник, и давай хохотать. Тут, по правде говоря, сэр, все засмеялись, – со скорбным видом призналась Кэтрин. – Ну тут уж я сама осерчала, да и говорю этому наглецу, что не бывать такому, чтоб мой Юэн поставил меня на кон, а кто так думает, тот, говорю, болван и проклятый недоумок! А потом глянула я на Юэна, ну, думаю, вот он сейчас меня поддержит. – Ее голос зазвучал плаксиво. – А он… чтоб ему гореть в аду! Вижу, глаза-то у него блестят!

Она опять разрыдалась и принялась ожесточенно сморкаться в замызганный платочек, подогревая жалость к себе.

Мужчины переглянулись.

– Ну будет, будет, – проговорил полковник Денхольм.

Бэрк был настроен не так мирно.

– Сейчас же прекрати этот кошачий концерт, женщина, и продолжай.

– Уж вы меня простите, сэр, да только у меня аж сердце разрывается, как подумаю…

– А ты не думай! Выброси это из головы! Итак, Моль выиграл тебя в карты. Что было дальше? Куда девался Рэмзи?

Кэтрин горестно покачала головой.

– Не знаю, сэр, ей-Богу, не знаю. Так я его больше и не видела.

И опять-таки это была правда. Черт бы побрал Юэна Макнаба, где его носило в тот вечер? Невыносимо было думать, что ей грозит виселица только из-за того, что Юэн где-то засиделся за ужином.

– Ну хорошо, пока оставим это.

Бэрк отделился от стены и подошел к ней поближе. Он вновь присел на край стола полковника Денхольма и оказался в трех футах от нее. Кэтрин явственно ощутила исходящую от него угрозу. Ледяной взгляд отливающих серебром голубых глаз приковал ее к месту. У нее не осталось никаких сомнений в том, кто из этих двух англичан опаснее.

– Кто такой Оуэн Кэткарт? – спросил он внезапно.

Сердце замерло в груди у застигнутой врасплох Кэтрин.

– Оуэн Кэткарт? – тупо переспросила она, чтобы выиграть время, и схватилась рукой за волосы, беспокойно поправляя всклокоченные рыжие пряди. – Да просто знакомый. А почему вы спрашиваете?

– Потому что мы подозреваем, что он якобитский заговорщик, а тебя не раз видели в его обществе.

– Заговорщик? – недоверчиво переспросила Кэтрин. – Это Оуэн Кэткарт, по-вашему, заговорщик? Да он мухи не обидит! Такой славный старикан, куда ему в заговорщики? Оуэн любит повеселиться, это уж точно, и не прижимист – всегда готов помочь бедной девушке. Сколько раз меня выручал! Ну не знаю… уж коли Оуэн, по-вашему, заговорщик, мне про это ничего не известно!

Она вдруг выпрямилась на стуле и с тревогой оглядела обоих мужчин.

– Послушайте, если вдруг найдете Юэна, не говорите ему про меня и Оуэна! Уж будьте так добры! Мой Юэн ревнив, просто страсть! Не дай Бог, узнает… Да он с меня шкуру спустит. Сам-то он не прочь побаловаться на стороне, и слова ему поперек не скажи, придушит на месте и не поморщится, а я чтобы ни-ни! Только я вам вот что скажу: чего человек не знает, об том у него и сердце не болит, верно? А девушке тоже надо об себе подумать да кой-что припасти на черный день, пока ее дружку не везет. Мало ли, чего в жизни не бывает? Главное, чтоб все было шито-крыто, ему же, дураку, от этого только польза!

Девушка пожала плечами и послала Бэрку вызывающую улыбку, словно приглашая его опровергнуть это бесспорное рассуждение. Он смотрел на нее с холодным отвращением. По тому, как искривились его губы, Кэтрин с легкостью догадалась, о чем он думает: если она не лазутчица, то уж более разнузданной потаскухи он в жизни своей не встречал. Именно этого она и добивалась, но, достигнув цели, почему-то ничуть не обрадовалась.