Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Уикерли - Прекрасная обманщица

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Гэфни Патриция / Прекрасная обманщица - Чтение (стр. 17)
Автор: Гэфни Патриция
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Уикерли

 

 


– А вы как думаете? – огрызнулась она.

Прежняя вражда опустилась между ними подобно густому туману.

– На какое место я, по-вашему, могу рассчитывать? – сердито повторила Кэтрин.

– Неужели нет какого-нибудь ремесла или…

– Какого, например? Пойти в гувернантки? Я не умею читать. В компаньонки? Да кто ж меня возьмет? У меня нет ни образования, ни умения, я ни на что не гожусь, кроме одного… Вы меня осуждаете, майор?

Он пожал плечами.

– Меня не интересует, что ты будешь делать.

– Вот и хорошо. А то мне вдруг почудилось, будто в вашем голосе прозвучало неодобрение.

Кэтрин отвернулась, но тут же вновь взглянула на него. Точно какой-то бес толкал ее, заставляя продолжать неприятный разговор.

– Мне показалось, что вы издевались надо мной с первого дня нашего знакомства из-за того, что я такая, какая есть. Вы станете это отрицать?

Бэрк пристально уставился на носок своего сапога.

– Если я тебя обидел… дал понять, что ты недостойна…

– Вот еще! – презрительно оборвала его Кэтрин.

Развернув одеяло, она опустилась на колени рядом с ним.

– Вам будет холодно.

Она укутала одеялом его плечи, стараясь сохранить отчужденность, но искра чувства подобно разряду молнии пробежала по ее телу от этого простого прикосновения.

– Ты очень добра, – тихо заметил он, не спуская глаз с ее лица.

Ее пальцы легко касались его груди. Кэтрин замерла и, подняв голову, посмотрела ему прямо в глаза.

– Я бы сделала то же самое для больного животного.

Их взгляды скрестились. Наконец она медленно опустила руки и встала.

– Спокойной ночи. Я оставлю вам свечу.

Она подошла к двери и открыла ее.

– Кэт! – невольно вырвалось у Бэрка. Он едва различал в полумраке ее фигуру.

– Да?

– Он собирается убить меня, Кэт.

Молчание.

– Вы ошибаетесь, майор Бэрк, – сказала она наконец и, закрыв за собой дверь, оставила его в почти непроглядном мраке, в котором тонул слабый огонек свечи.

* * *

Кэтрин взбила пуховую подушку и расправила одеяло, устраняя последние морщинки. Миссис Росс проделала то же самое со своей стороны двуспальной кровати, которую им пришлось делить прошлой ночью, пока мужчины спали на полу возле камина в большой комнате.

Хозяйка дома взяла с комода небольшой сверток и протянула его Кэтрин.

– Вот, Кэтрин, это вам.

– Что это?

– Так, просто пустяк. Моя старая ночная рубашка.

– О, Флора…

– Неизвестно, как долго вы будете в пути. Я хочу, чтобы вам было в чем спать.

Обе женщины обнялись с искренней сестринской нежностью. Все это время Кэтрин не хватало женской компании, и расставание с Флорой вызвало у нее слезы.

Выйдя на крыльцо, они увидели, как все трое мужчин выходят из амбара. Росс вел на поводу лошадей, Юэн шел позади Бэрка с пистолетом в руке. Бэрк растирал себе запястья и болезненно поводил плечами; он выглядел бледным и усталым. Кэтрин приветствовала его с церемонной вежливостью, и мимолетная сардоническая усмешка промелькнула на его губах.

– Доброе утро, – ответил он с подчеркнуто низким поклоном.

Слегка покраснев, Кэтрин отвернулась и решила больше на него не смотреть.

Как и прежде, она села на его жеребца, а он – на ее кобылу. Втроем они проехали по аллее прочь от коттеджа Россов. Кэтрин обернулась, чтобы помахать Флоре, и та помахала в ответ с порога, даже послала воздушный поцелуй на прощание.

Стоял холодный хмурый день. Бэрк ехал, ссутулившись в седле, глядя в спину Кэтрин и размышляя о словах Юэна Рэмзи перед выездом:

– Если вздумаете что-то затевать, майор Бэрк, учтите: я сперва пристрелю ее, а потом уж вас.

– Отлично, – проворчал он тогда, – это даст мне время, чтобы улизнуть.

Рэмзи лишь ухмыльнулся в ответ.

Слова угрозы продолжали звучать в ушах Бэрка, пока они продвигались все дальше на север. Приближалось то тревожное время, когда они могли столкнуться с английскими солдатами. Конечно, не исключено, что Рэмзи просто блефует. Да, он злобный, не знающий жалости ублюдок, но допустить, что он может выстрелить в Кэт… В это невозможно было поверить! И все же на протяжении всего этого долгого, утомительного дня Бэрк не сделал ни единой попытки сбежать.

Наконец, уже далеко за полдень, они достигли Брэмптона, в окрестностях которого и расположился лагерем полк английской кавалерии, очень похожий на тот, что стоял под Дамфризом, где Кэт содержалась под стражей. Если их остановят, то только здесь. Все трое знали об этом. Напряженность между ними достигла предела.

– Осадите назад и поезжайте рядом со мной, майор, – приказал Юэн, – а ты Кэтти, держись впереди.

Единственная дорога, ведущая на север, огибала лагерь с западной стороны; они миновали несколько небольших групп солдат: и пеших, и конных, но никто даже не заговорил с ними. Бэрк уже стал спокойно воспринимать то, как все пялят глаза на Кэт, когда она проезжает мимо, и как потом долго провожают ее восхищенным взглядом, будто узрев некое чудо. В этот день повышенное внимание к Кэт пришлось как нельзя кстати: встречных интересовало, кто она такая, а не кто они такие; тем не менее Бэрку было неприятно, что все на нее глазеют, и он ничего не мог с собой поделать.

Наконец военный лагерь остался позади, опасность миновала. Бэрк внезапно осознал, что из множества владевших им чувств основным было облегчение. «Но почему?» – спрашивал он себя, хотя в глубине души уже знал ответ. Все было просто, как детская считалочка. Он не хотел, чтобы Кэт попалась.

– Стойте! – грубо скомандовал Макнаб, когда миновал еще час быстрой езды. – Мы остановимся здесь.

– Почему здесь? – удивилась Кэтрин.

Юэн не удостоил ее ответом.

Девушка разглядела за узкой полоской леса, тянувшегося справа вдоль дороги, большую поляну, а посреди нее старый, лишенный листвы вяз. Она повернула коня, следуя за Бэрком, и сердце мучительно заныло у нее в груди. Этого момента она ждала весь день и все же оказалась не готовой к нему. Вот здесь они его оставят. Усилием воли Кэтрин заставила себя не заглядывать вперед. Главное – пережить эту минуту. Потом, когда все кончится, у нее будет время подумать о том, что означала в ее жизни встреча с Джеймсом Бэрком.

Они выехали на середину поляны. Кэтрин спрыгнула с лошади, решив, что пожмет ему руку на прощание.

Макнаб приказал Бэрку спешиться, целясь из пистолета ему в голову. В глазах Юэна Кэтрин с удивлением подметила какой-то нездоровый блеск. Бэрк медленно, как бы против своей воли, слез с кобылы. Вид у него был мрачный. «Интересно, о чем он думает, – спросила себя Кэтрин. – Жалеет ли хоть чуть-чуть, что они расстаются навсегда?»

– Веревка здесь, – сказала Кэтрин, роясь в седельной сумке. – И мы должны оставить ему лошадь, Юэн.

Она не сомневалась, что он начнет возражать на этот счет, и приготовилась стоять на своем.

– Веревка не понадобится.

– Разве ты не собираешься его привязать? – удивилась Кэтрин, продолжая рыться в седельной сумке.

Им нужно было выиграть время, чтобы уйти от Бэрка подальше.

– Нет, я собираюсь его пристрелить.

15

Кэтрин стремительно обернулась, раскрыв от изумления рот. Двое мужчин стояли в дюжине шагов друг от друга. Макнаб держал пистолет обеими руками, целясь прямо в сердце Бэрку, а тот изготовился к прыжку, меряя взглядом разделявшее их расстояние и слегка напружинив ноги.

– Нет! Юэн, не надо! – Ее голос пронзительно зазвенел от ужаса. – Не стреляй!

– Заткнись.

Юэн взвел курок.

– Гляди, Кэт, гляди, как он будет умирать!

– Стой!

Она подбежала ближе, стараясь отвлечь на себя его внимание.

– Ты не можешь этого сделать! Нет, остановись!

В один миг, подобный ослепительной вспышке молнии, Кэтрин поняла, что он это сделает. Ей ни за что его не переубедить, а Бэрк не успеет уклониться от пули. В порыве, столь же естественном, как дыхание, она бросилась вперед, пытаясь заслонить Бэрка от неминуемой гибели, и попала под прицел пистолета в ту самую секунду, когда раздался выстрел. Пуля ударила ее в грудь, закрутив волчком, ноги подогнулись, и она упала на колени, все еще не веря в случившееся и ошеломленно глядя на Макнаба.

Сжимая в руке дымящийся пистолет, он смотрел на нее с перекошенным от потрясения лицом. Внезапно ее пронзила горячая и острая боль, словно кто-то повернул в ране раскаленный нож. Кэтрин осела и закрыла глаза. Она непроизвольно прижала руку к груди. По ней сразу заструился теплый, липкий ручеек. Рукав плаща намок и отяжелел. Девушка застонала, когда перед глазами замелькали черные мушки.

Наверное, прошло какое-то время; она слышала рядом с собой отвратительный и жуткий шум борьбы и смутно различала фигуры дерущихся мужчин.

– Осторожно, у него нож, – предупредила Кэтрин, но Бэрк вряд ли расслышал, потому что она могла лишь шептать.

Ей хотелось оставаться на коленях, не упасть, в тот момент ей это казалось чрезвычайно важным, но земля упорно поднималась навстречу, хотя она изо всех сил упиралась ладонями, стараясь оттолкнуться и выпрямиться. И вот ее лицо уже в траве, сырой запах земли щекочет ноздри. «Вот и смерть пришла, – с грустью подумала Кэтрин, – я умираю».

Но она тотчас же опомнилась. Нет, умирать нельзя. Главное, не упасть, не дать себе лечь и потерять сознание. Мучительно медленно, дюйм за дюймом, девушка поползла к вязу. Дерево было совсем близко, но кто-то словно нарочно растягивал дорогу, удлиняя ее на много миль. Но вот наконец путь пройден. Кэтрин прижалась щекой к толстому стволу. Теперь ей стало казаться, что она умрет, если закроет глаза, поэтому она принялась пристально изучать грубую кору, водя по ней кончиками пальцев. В ушах стоял шум, как будто от стремительно бегущего горного потока. Боль стала такой нестерпимой, что она уже боялась пошевелиться. Где же Бэрк? Как ему не совестно бросить ее одну, когда сама жизнь неумолимо вытекает из нее, впитываясь в землю? Ее сердце разрывалось от горя, слезы безутешной печали покатились по щеке.

– О, Бэрк! Ты здесь, – прошептала она секунду спустя.

Тяжело дыша, он опустился перед нею на колени и схватил ее за плечи. Теперь можно закрыть глаза, может быть, даже прилечь. Кэтрин слегка повернула голову, чтобы заглянуть ему в лицо. Оно показалось ей побледневшим и измученным, никогда раньше она не видела его в таком ужасном расстройстве.

– Ты ранен? – спросила она, хотя, судя по всему, он остался цел и невредим.

В ответ Бэрк непрерывным потоком начал испускать ругательства. Кэтрин уставилась на него в недоумении. Почему он так сердит? Сам он между тем, с тревогой вглядываясь в ее перепуганное, вытянувшееся от боли лицо, спросил:

– Зачем, Кэт? Зачем?

– Что «зачем»?

Вопрос показался ей лишенным смысла. Нет, она не станет даже задумываться над тем, что он означает, хотя Бэрку, похоже, страшно не терпится узнать ответ. Да ну его к черту! У нее самой был к нему свой, куда более важный вопрос.

– Бэрк, я умираю?

– Нет!

Ей сразу стало лучше; даже боль вроде бы немного утихла. Ее глаза закрылись, с уст сорвался облегченный вздох.

– Ложись, – приказал он.

Ему хотелось сердиться, удержать в себе ярость, но та стремительно улетучивалась, уступая место леденящему душу страху.

Поддерживая ее плечи и затылок, Бэрк осторожно опустил девушку на траву. Она замерла в неподвижности, пока он расстегивал ее плащ, но при первой же попытке ощупать рану сквозь разорванную ткань платья резко дернулась. Оба стали еще бледнее. Бэрк осмотрел безобразное маленькое отверстие, не желая прикасаться к нему, чтобы не причинять ей лишних страданий. Пуля вошла на дюйм ниже правой груди. Кровь сочилась непрерывно, но, к счастью, непульсирующими фонтанчиками.

– Можешь сделать глубокий вдох? Давай потихоньку.

Она с опаской, мелкими глотками начала втягивать в себя воздух, пока наконец не ощутила острый укол боли.

– Было больно?

– Совсем чуть-чуть.

На верхней губе у нее мелкой россыпью выступила испарина.

– Ради всего святого, перестань геройствовать! – Он едва не заорал на нее, чувствуя, как ярость возвращается. – Было тебе больно или нет?

– Да!

Бэрк растерянно провел рукой по лбу. Ребро, конечно, сломано, а может, и два, однако легкое, судя по всему, не затронуто. Но, Боже милостивый, уж слишком сильно у нее идет кровь! Он вытащил из кармана носовой платок и вложил ей в руку.

– Приложи к ране и прижми как можно крепче, – Бэрк изо всех сил старался говорить спокойно. – Ты с этим справишься, Кэт?

Она кивнула и, болезненно поморщившись, прижала платок к груди.

– Умница. Я сейчас вернусь, только плащ захвачу.

Кэтрин закрыла глаза. Он вернулся действительно через миг и бережно закутал ее в теплую ткань плаща. Только сейчас она вдруг вспомнила о Макнабе.

– Где он? – спросила Кэтрин, боясь услышать ответ. – Где Юэн?

– Он мертв. Я убил его. Прости, Кэт, мне ужасно жаль, – прошептал он, с тревогой заметив, как горестно вытянулось ее лицо, а глаза наполнились слезами.

– Ты и вправду его любила…

Ему казалось, что чья-то сильная рука безжалостно стиснула его сердце.

Кэтрин бессильно покачала головой. Как объяснить ему, что чувство вины, а не утраты вызвало у нее эти слезы?

– Это все я виновата, – прошептала она обреченно, терзаясь угрызениями совести. – Слепая дура!

– Молчи, не надо разговаривать. Нам надо убраться отсюда поскорее и найти место, где бы ты могла согреться.

Бэрк опять ушел, но вскоре вернулся, ведя на поводу своего громадного серого жеребца.

– Мне придется тебя поднять, милая. Обхвати меня за шею. Сможешь?

Она обвила его шею левой рукой, но поднять правую так и не сумела, было слишком больно. Бэрк одной рукой подхватил ее под колени, другой обнял за плечи и медленно выпрямился, не спуская глаз с ее лица. Ее голова откинулась ему на плечо, она старалась дышать короткими ровными глотками. В ушах опять возник оглушительный шум. Кэтрин потеряла сознание.

Она очнулась от боли, которая с каждым шагом жеребца отзывалась жестокой пыткой во всем теле. Та же боль вскоре опять заставила ее погрузиться в спасительное забытье. Когда Кэтрин вновь пришла в себя, Бэрк держал ее на руках и открывал плечом дверь заброшенного строения, когда-то бывшего хуторским домиком, а теперь превратившегося в развалюху.

– Боже милосердный! – ахнул он, оглядываясь по сторонам.

Пыль и грязь покрывали все вокруг, углы были густо затянуты паутиной. Покосившийся стол, колченогий стул и грязный тюфяк на полу составляли всю меблировку. Сквозь зияющие дыры в соломенной крыше пробивался солнечный свет, а окно представляло собой пролом в стене, занавешенный прибитой гвоздями тряпицей. Однако кирпичный очаг был цел, а на укрепленной над ним полке лежали сломанные кухонные принадлежности и стояла запыленная коробка со свечами. Бэрк понял, что придется довольствоваться тем, что есть.

Он уложил девушку, все еще закутанную в широкий серый плащ, на тюфяк; потом сбросил камзол, скатал его и подложил ей под голову вместо подушки.

– Я сейчас вернусь, милая.

– Не уходи.

Она отвернулась, проклиная себя за слабость и страх.

– Кэт, я выйду только на минутку. Нож и фляжка с бренди у меня в седельной сумке, нам без них не обойтись.

Бэрк наклонился и ласково провел рукой по ее щеке.

– Я сейчас же вернусь, вот увидишь.

Закрыв глаза и стараясь ни о чем не думать, девушка стала покорно ждать, пока опять не услышала над собой его бесплотный голос. Когда она открыла глаза, оказалось, что Бэрк стоит на коленях рядом с нею.

– Пей, но только потихоньку, чтобы не закашляться. Вот так, хорошо. Теперь еще немного.

Кэтрин поморщилась, когда огненная жидкость обожгла ей горло и вызвала слезы на глазах, но послушно сделала еще глоток. Она понимала не хуже самого Бэрка, что бренди ей понадобится.

– А теперь дай мне взглянуть.

Он отвел ее руки от пропитанного кровью плаща. Она тихонько вскрикнула от испуга.

– Я не сделаю тебе больно, обещаю. Дай мне только посмотреть.

Неизвестно, что сыграло свою роль – его бережность или некоторое ослабление боли, – но Кэтрин позволила ему расстегнуть платье, расшнуровать сорочку и с бесконечной осторожностью оттянуть от раны клочья прорванной ткани. Ее грудь была обнажена, и она на миг закрыла глаза, стыдясь неизвестно чего. Бэрк легонько провел кончиками пальцев по ставшим чрезвычайно чувствительными краям раны. Спиртное возымело свое действие: лицо Бэрка стало расплываться у нее перед глазами.

– Рана серьезная, да? Скажи мне правду, Бэрк. Я умру?

Не обращая на нее внимания, Бэрк продолжал тихонько исследовать рану пальцами. Кэтрин бессознательно прикрыла рукой левую грудь.

– Пожалуйста, скажи мне.

Наконец он откинулся назад и посмотрел на нее.

– Нет, Кэт, ты не умрешь, – угрюмо ответил Бэрк, – если только мне удастся вовремя вытащить из тебя пулю этого ублюдка. А теперь лежи смирно. Не двигайся.

Она послушно закрыла глаза и почти тотчас же впала в беспокойное полузабытье.

Бэрк поднялся на ноги. Если уж всерьез приниматься за ремесло лекаря, значит, понадобится огонь и много света. Господи, как она бледна! Кровотечение заметно уменьшилось, но ему и прежде приходилось видеть великое множество ран, и он отлично знал, что Кэтрин, возможно, уже потеряла чересчур много крови и не сможет выжить. Он огляделся вокруг в поисках какого-нибудь инструмента, который можно было бы использовать наряду с ножом, чтобы извлечь пулю. Ему требовалось нечто вроде щипцов, два куска металла или проволоки, или… На стене рядом с очагом висел на гвозде совок для угля, вернее то, что от него осталось. Вся середка проржавела насквозь и выпала, но по бокам еще торчали в виде раздвоенного жала острые железные отростки. Если удастся выдернуть из ручки эту двузубую вилку, ее можно будет приспособить под щипцы. Разумеется, совок был покрыт толстым слоем грязи, как и все остальное в этой убогой халупе, но его можно отчистить и как следует прокипятить вместе с ножом. Бэрк повидал на своем веку столько хирургических операций, проводимых порой прямо под огнем на поле боя, что крепко усвоил главный урок: чем чище инструменты, которыми орудует врач, тем больше у пациента шансов выжить.

Когда Кэтрин вновь очнулась, он стоял на коленях перед закоптелым очагом, раздувая огонь. Наконец дрова занялись ярким пламенем. Увидев, как рыжеватые отблески играют на его длинных, сильных и ловких пальцах, девушка невольно успокоилась.

– Матерь Божия, помоги нам обоим, – взмолилась она, сама не замечая, что говорит вслух.

Бэрк резко обернулся.

– В чем дело, Кэт? – спросил он с усмешкой и, выпрямившись, подошел к ней. – Неужто ты и вправду думаешь, что нам понадобится вмешательство Богородицы? Я полагаю, до этого дело не дойдет. В конце концов, всему белому свету известно, что шотландская пуля не повредила бы и новорожденному младенцу. Где уж ей угнаться за крепкой великовозрастной девицей, прошедшей все огни и воды!

– Ах ты чертов ублюдок, – машинально ответила она. – Если я умру, то только по твоей вине, косолапый английский медведь…

Тут Бэрк присел на край тюфяка, и все мысли сразу покинули Кэтрин, потому что ее тело сдвинулось и грудь пронзила острая, как стрела, боль. Пришлось стиснуть зубы. Дыхание у нее пресеклось, боль кругами расходилась по всему телу, лицо покрылось испариной, а взгляд затуманился. Она попыталась заговорить, но отяжелевшие губы отказывались ей повиноваться. Ее пальцы нащупали и судорожно сжали его руку.

– О, Господи, Кэт! – выдохнул Бэрк.

Его тоже прошиб пот. Он потянулся за фляжкой и заставил ее выпить еще немного.

На сей раз глотать стало легче. Постепенно живительное тепло растеклось по жилам. Кэтрин ощутила легкое головокружение и перестала испуганно цепляться за руку Бэрка.

– Да, пусть Пречистая Дева, Святой Дух и все ангелы небесные улыбнутся нам сейчас, – она испустила богохульный смешок, – потому что никогда еще бедной девушке не случалось вверять свое бренное тело, да что там тело, всю свою жизнь в руки менее искусного лекаря.

Бэрк не смог удержаться от улыбки, заслышав эти слова, хотя в них заключалась чистая правда. Он высвободил из ее пальцев свой окровавленный носовой платок и принялся разрывать его на полосы. Улыбка Кэтрин угасла, и она подозрительно принялась следить за его действиями сквозь туман, вызванный болью и парами бренди.

Когда он потянулся к ее правому запястью, она отдернула руки, втянув сквозь зубы воздух со звуком, похожим на шипение. Ему показалось, что, если бы он не остановился вовремя, она пустила бы в ход ногти.

– Не смей! – в ужасе прошептала Кэтрин. – Убери от меня свои лапы, уж лучше мне умереть! Нет! Прочь от меня, скотина!

– Кэт, ради всего святого, помолчи…

Бэрк схватил ее за руки железной хваткой и прижал их к бокам. Превозмогая боль, Кэтрин продолжала сопротивляться, несмотря на все его попытки ее остановить. Из раны сильнее потекла кровь.

– Замри, женщина, ты что, убить себя хочешь? – закричал он в отчаянии.

Она продолжала метаться, хотя он перебросил через нее ногу. Пришлось сесть на нее верхом, прижать ее кисти к земле коленями, а плечи – руками.

– Погоди, Кэт, выслушай меня! Милая, успокойся, ты не должна двигаться!

На мгновение она затихла, охваченная слабостью, но выражение панического ужаса не покидало ее лица.

– Не надо, Бэрк, прошу тебя, не делай этого. Не надо меня привязывать, я тебя умоляю.

Такая отчаянная мольба читалась в ее взгляде, что он не выдержал и отвернулся. Ее голос перешел в захлебывающийся страстный шепот; она изо всех сил старалась не потерять самообладания. Сострадая всей душой, Бэрк мысленно дал себе зарок никогда не напоминать ей об этой страшной минуте, что бы ни случилось с ними в будущем.

– Послушай меня внимательно, Кэт. Если бы я только мог, я освободил бы тебя от этих страданий и принял бы их на себя. Но это не в моих силах. Мне придется причинить тебе боль, чтобы вынуть пулю, а ты не сможешь лежать не шевелясь.

– Смогу!

– Нет, не сможешь. А если ты дернешься, пока нож будет в ране, станет только хуже.

– Все будет хорошо, вот увидишь. Попробуй, Бэрк, я сильная, ты меня еще не знаешь. Попробуй так, и если я дернусь, тогда ладно, можешь меня связать. Клянусь, я даже слова не скажу…

Тут ее дыхание опять пресеклось, слова превратились в бессвязный лепет.

Бэрк долго молчал, наклонив голову и обдумывая стоящий перед ним выбор. Наконец он поднял взгляд и кивнул.

– Ладно, милая, – сказал он тихо, – мы попробуем.

Ее лицо изменилось прямо у него на глазах: оно стало спокойнее и уже не казалось таким смертельно бледным.

– Но ты не забудешь своего обещания?

– Честное слово, не забуду!

Бэрк отпустил ее плечи и осторожно поднялся на ноги, Кэтрин закрыла глаза. На сердце у нее было легко, словно она чудом вырвалась из смертельной ловушки: то, что eй предстояло, не шло ни в какое сравнение с опасностью, которой она только что избежала. Вот он опять затеял какую-то непонятную возню у очага, потом раздался пронзительный скрежет металла о металл. Внезапно ее охватил новый тошнотворный приступ страха. А вдруг у нее и вправду не хватит сил выдержать то, что ей грозит? Следом за этой страшной мыслью пришло воспоминание о Рори и Майкле. С того самого рокового дня она жила, терзаясь болью и сомнениями: почему, по какой таинственной и необъяснимой причине им суждено было погибнуть, а ей – выжить? Этому не было разумного объяснения. Она все вытерпит ради них, решила Кэтрин. Ради них и ради своего доброго, мягкосердечного отца, принявшего мученическую смерть во имя высшей цели, которая привела ее сюда, в эту хибару. «Ради тебя, папа», – горячо прошептала она и открыла глаза.

Над нею стоял Бэрк. Его лицо показалось ей таким встревоженным, что Кэтрин послала ему дрожащую улыбку ободрения. Он удивленно покачал головой и опустился рядом с нею на тюфяк, положив свой нож и еще какой-то уродливый металлический инструмент на кусок ткани возле ее плеча.

– А ну-ка, давай снимем с тебя все это, – предложил Бэрк, бережно стягивая с ее плеч плащ и платье вместе с сорочкой, помогая ей вытащить руки из рукавов. Голая по пояс, она бессильно откинулась на тюфяк, а он вновь укрыл ее своим плащом.

– Тебе не холодно?

Кэтрин отрицательно покачала головой: он развел в очаге такой сильный огонь, что в маленькой комнатке стало даже чересчур тепло, почти жарко. Бэрк приподнял ей голову и заставил отхлебнуть еще один глоток бренди. Дальше тянуть было невозможно, пора было приступать к операции. Протянув руку, он ласково провел большим пальцем по ее скуле.

– Ты готова?

Она нащупала его руку и тихонько пожала ее.

– Да, я готова.

И опять мимолетная улыбка на миг осветила ее лицо. Длинные ресницы опустились прежде, чем он успел заметить страх, промелькнувший в ее глазах. Она почувствовала, как он откидывает плащ с ее груди, и, услыхав металлическое позвякивание, стиснула зубы. Первый пронизывающий укол потряс ее настолько, что она невольно вздрогнула и тотчас же бросила на него панический взгляд, опасаясь, что уж теперь-то он точно ее привяжет, но Бэрк лишь крепче сжал губы и рукавом вытер пот со лба. Он присел на одно колено, чтобы стало удобнее подобраться к ране, а Кэтрин обеими руками вцепилась в плащ. Теперь она знала, чего ждать: второй укол показался ей почти терпимым, и все же она всем телом вжалась в тюфяк, словно это могло смягчить пытку, и затаила дыхание.

– Дыши, – скомандовал Бэрк.

Ей стало страшно. Казалось, стоит ей вдохнуть, как тут же ее начнут душить рыдания. Судя по всему, Бэрк твердо вознамерился ее убить: ощущение было такое, словно в грудь вонзалось, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, раскаленное добела шило. Слезы просочились сквозь накрепко зажмуренные веки, и Кэтрин пришла в отчаяние: она ведь твердо решила, что не позволит себе заплакать!

– Дыши! – повторил он.

Теперь ее испугала тревога, прозвучавшая в его голосе, и она торопливо втянула в себя воздух. Боль стала непрерывной и нестерпимой, Кэтрин с ужасом поняла, что больше не выдержит. Жалобный стон сорвался с ее уст, а в следующее мгновение, ощутив нечеловеческую острую боль, пронзившую ее насквозь, она громко вскрикнула, несмотря на всю свою решимость. Перед ее мысленным взором промелькнула жуткая картина: ей показалось, будто Бэрк вырывает сердце прямо у нее из груди, но вслед за тем ее поглотила теплая милосердная тьма.

* * *

Она долго всплывала сквозь густой черный туман к жерлу какого-то бесконечно глубокого колодца. Вот наверху показался полукруглый темный край, а за ним – чистое небо. И наконец ее голова, а потом и плечи прорвались через непроглядную тьму к свету. Она заморгала, ослепленная его яркостью, совершенно не понимая, где находится. Рядом, правда, отвернувшись от нее, возвышалась чья-то темная фигура. Кэтрин стала напряженно вглядываться, пока не узнала Бэрка. Опершись локтями на колени, а лбом на составленные домиком руки он, казалось, дремал. Она замерла, боясь его потревожить, и стала вспоминать. При каждом вдохе в груди возникало легкое покалывание, но больше никакой боли не было. Просто она очнулась после самого глубокого сна в своей жизни.

Тихонько свесив руку к груди, Кэтрин принялась осторожно ощупывать то место, где была рана, но ничего не нашла, кроме повязки. Однако повязка была сухая, а это означало, что кровотечение прекратилось. На ней была надета расстегнутая на груди белая ночная рубашка Флоры. В тусклом свете свечи комната выглядела почти опрятно. В окне, расположенном как раз напротив тюфяка, было черно, но она понятия не имела, который теперь час или даже какой нынче день. Даже такое простое действие, как поднять руку, было ей не по силам, пришлось опять замереть в неподвижности. И все-таки даже этого небольшого движения оказалось довольно, чтобы разбудить Бэрка: в ту же самую минуту он обернулся и посмотрел на нее.

Его лицо показалось ей осунувшимся и бледным, видимо, он предельно устал. Такая глубокая борозда пролегла у него между бровей, что Кэтрин захотелось провести по ней пальцем и стереть, но она была слишком слаба, чтобы дотянуться до его лица. Он заглянул ей в глаза с жадной надеждой, поразившей и даже немного испугавшей ее, и задал тот самый вопрос, который она как раз собиралась задать ему:

– Как ты?

– Очень хорошо, – отозвалась Кэтрин после секундного замешательства. – С учетом всего.

Бэрк улыбнулся, и все его лицо преобразилось. Никогда раньше ей не приходилось видеть его таким открытым и доверчивым. Она не могла на него наглядеться.

– Бэрк, я дергалась? Я не помню.

Он взял ее руку и поднес к губам.

– Нет, детка, ты не дергалась. Ты держалась твердо, как скала.

Кэтрин торопливо вознесла к небесам благодарственную молитву, но тотчас же неодобрительно нахмурилась.

– Но я потеряла сознание, не так ли?

Он кивнул, легонько проводя губами взад-вперед по костяшкам ее пальцев.

– И слава Богу, что потеряла. Я вынул пулю и зашил тебя иголкой с ниткой. Очень аккуратно, хотя, конечно, не мне судить.

– Ты меня… зашил? – ошеломленно переспросила она.

– Именно так. Шрамик остался совсем крошечный, когда затянется, сойдет за «мушку» для кокетства. Хотя вообще-то тебе вовсе не нужно налеплять на себя «мушки», ты и так хороша.

Кэтрин прикрыла глаза, на нее навалилась такая усталость, что трудно стало следить за его словами.

– А комната? – спросила она сонно, через силу разлепляя веки. – Ты нанял горничную, пока я спала?

Бэрк опять улыбнулся. Как зачарованная, она следила за его губами. Он в последний раз поцеловал пальцы и осторожно опустил ее руку на тюфяк. Тут Кэтрин вспомнила, о чем хотела сказать ему раньше.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28