— Да, что-то явно неладно. Николас не тот человек, чтобы так обращаться с лошадьми.

— Позаботься о его коне, — приказал Габриэль Колуму и пошел вниз навстречу шурину.

Ни один из них не стал терять времени на приветствия. Николас заговорил первым.

— Дело плохо, Мак-Бейн.

Габриэль ждал, когда тот все объяснит.

— Где Джоанна?

— Наверху, укладывает Алекса.

— Я хочу пить.

Габриэль постарался сдержать свое нетерпение. Он провел Николаса внутрь и, чтобы остаться с ним наедине, отпустил Мэган, заканчивавшую накрывать столы к предстоящему ужину. Затем Габриэль ждал у кухни, пока шурин вволю напьется.

— Вам лучше сесть, прежде чем я сообщу свои новости, — сказал Николас. — Это чертовская неприятность, и связана она с Джоанной.

Жена Габриэля как раз спускалась вниз по лестнице, когда услышала голос брата. Но она не подобрала юбку, чтобы броситься вниз к Николасу, а резко остановилась: гнев в голосе Николаса, которым он произнес свои тревожные слова, принудил ее подождать и послушать, о какой неприятности он толкует.

Она понимала — подслушивать нехорошо. Но сейчас личная заинтересованность и любопытство пересилили правила хорошего тона. Джоанна знала, что, если она покажется, мужчины тут же переменят тему разговора. И муж, и брат были чрезвычайно внимательны к ее чувствам. Да, они, конечно, тут же переменят тему, и ей придется долго пытать обоих, прежде чем она добьется хоть какого-нибудь ответа. Так что подслушивать, конечно, неприлично, но это было верное средство узнать правду. Она замерла в ожидании, что же сообщит ее брат.

— Говорите же, Николас, — приказал Габриэль. Джоанна кивнула. Она была совершенно солидарна с требованием своего мужа и испытывала точь-в-точь такое же нетерпение, как то, что прозвучало в его голосе.

— Барон Рольф воскрес из мертвых. Он желает вернуть назад свою жену.

Джоанна не услышала, как отреагировал ее муж на новость Николаса. Она была слишком оглушена, чтобы что-нибудь услышать. Чувствовала она себя так, словно получила сокрушительный удар. Крик застрял у нее в горле. Она отступала назад, пока перила лестницы не помешали ей. Она отрицательно помотала головой — это не может быть правдой! Рольф упал с утеса. Имелся свидетель. Рольф мертв.

Демоны не возвращаются из ада, не так ли?

А потом она побежала. Она сама не знала, куда бежит. Ей просто хотелось найти укромное место, где она могла бы побыть одна, пока не сумеет совладать со своей паникой, своим страхом.

Она бежала по коридору, пока не стала вновь осознавать, что и зачем делает. Ее страх был инстинктивным. То были, подумала она, отзвуки текшего прошлого, когда ее поступками чаще всего руководил именно страх. Но теперь она этого не допустит.

Джоанна присела на скамейку и прислонилась спиной к стене. Она научилась быть мужественной, и никто, даже этот демон, не сможет отнять теперь у нее силу.

Ее рука легла на живот, как бы оберегая его. Слезы навернулись на глаза, но это были слезы радости, а не боязни, ибо она подумала о чуде, растущем внутри ее тела.

Она вознесла благодарственную молитву за все милости, которые послал ей Господь. Она благодарила Его за то, что Он послал ей Габриэля, Алекса и ребенка, дремавшего в ее чреве, и еще поблагодарила Его за посланную ей спасительную пристань, где она могла быть свободной от боли и где она выучилась любить. В конце молитвы она поблагодарила Его за то, что Он дал ей силы и разум.

А затем она решила использовать этот свой разум, чтобы найти выход из создавшегося положения.

Джоанна просидела в темноте на скамейке почти час, но, когда она наконец поднялась, в ее голове уже сложился определенный план. Теперь она чувствовала покой, настоящую безмятежность. Наиболее важным, по ее мнению, было то, что она совершенно владела собой.

Да, она прошла большой путь. Она улыбнулась этой похвале себе, а потом потрясла головой: она только что вела себя как дурочка! Все будет хорошо. Если речь пойдет о состязании на словах, Рольф не будет иметь перед нею преимущества. По ее мнению, мужчины, которые избивают женщин, были примитивны, недоразвиты. У них слабый и неуверенный ум. Рольф имел все эти прискорбные недостатки. Да, она бы выиграла сражение, если бы оно проводилось при лондонском дворе, с угрозами и обвинениями. Чтобы изобличить Рольфа, она разоблачила бы его грехи.

Но что, если Рольф решится использовать свои кулаки и шпагу, чтобы добиться желаемого? Джоанна недостаточно сильна физически, чтобы отбить атаку. Но это неважно. Рольф может призвать себе на помощь целую армию, но в конце концов победительницей выйдет Она. Благодаря Габриэлю. Он был ее защитником, ее покровителем, ее добрым ангелом. Джоанна была совершенно уверена в его способности защитить свою семью от опасности. Рольфу до него далеко.

Демон в конце концов будет сокрушен ангелом.

Джоанна вздохнула. Ей хотелось, чтобы муж утешил ее. Она подобрала юбки и бросилась бегом к нему.

Николас поймал ее в центре зала. Он схватил ее на руки и приподнял над полом.

— О Николас, как я счастлива видеть тебя! — воскликнула она.

— Поставьте ее на пол, черт возьми! — проревел Габриэль. — И уберите руки. Моя жена сейчас не в том состоянии, чтобы ее можно было вертеть, как комнатную собачонку.

Но и Джоанна и Николас проигнорировали приказ Габриэля. Она целовала и крепко обнимала брата. Наконец он поставил ее на пол и обнял за плечи:

— Возможно, моя сестра выглядит хрупкой, Мак-Бейн, но вы наверняка заметили, что в действительности она дьявольски вынослива.

— Я заметил, что вы пока не отпустили ее, — рычал Габриэль. — Подите сюда, Джоанна. Вы должны стоять рядом с мужем.

Он говорил угрюмо, но искорки в его глазах показывали: ему приятно, что она радуется. К тому же, подумала она, он, возможно, и впрямь похож на Николаса, но Габриэль скорее умрет, чем признает это. Мужчины, решила она, очень сложные существа.

Джоанна оставила брата и приблизилась к мужу. Он тут же положил ей руку на плечо и привлек поближе к себе.

— Почему ты не захватил с собой маму, Николас? Она была бы счастлива поехать вместе с тобой, ведь она собирается погостить у нас. Разве не так, супруг мой?

Габриэль кивнул:

— Да, Николас, что же вы не привезли ее с собой?

— Пока еще она не была готова оставить Англию, — ответил Николас. — Кроме того, Джоанна, тут возникла небольшая проблема…

Габриэль не позволил ему закончить:

— Ваша матушка приедет в следующем месяце.

— Объясни, пожалуйста, о какой проблеме ты говоришь, — попросила она брата.

Мужчины выглядели настороженно. Джоанна думала, что они не знают, как сообщить ей дурные новости. Однако после нескольких понуканий стало ясно, что они не будут говорить ей о Рольфе.

Габриэль едва заставил себя выпустить Джоанну из рук, когда они садились обедать. Николас сидел напротив сестры и рядом с Габриэлем.

Клэр спустилась в залу через несколько минут. Когда Клэр входила в комнату, и Николас, и Габриэль встали. Но солдатам Джоанна вынуждена была подать знак, чтобы они тоже поднялись. Николас не отводил взгляда от прелестной девушки, идущей к ним. А все внимание Габриэля было приковано к шурину. Он ожидал, что эти двое узнают друг друга.

— Вам знакома эта женщина, Николас? — требовательно спросил он.

Шурин возразил ему точно в таком же тоне:

— Как это, черт побери, я могу знать ее? Я в первый раз ее вижу.

Джоанна поспешила представить их друг другу. Клэр сделала реверанс, но Николас хмурился, и она не улыбнулась.

Однако Габриэль не был готов признать свое поражение. Он полагал, что всесторонне обдумал это дело и пришел к единственно возможному логическому выводу. Макбейновский плед был замечен возле земли макиннсов. Такой плед был на Николасе, когда он возвращался в Англию в прошлый раз. Поскольку никаких других солдат не было рядом с владениями макиннсов, Николас и должен был быть ответственен за то, что Клэр Мак-Кей теперь ждала ребенка.

— Так вы утверждаете, что видите Клэр Мак-Кей в первый раз? — спросил он.

— Я говорю вам правду, — промычал Николас.

— Дьявол!..

— Габриэль, что с вами происходит? — спросила Джоанна. — Клэр, пожалуйста, подойдите и сядьте рядом со мной.

— Я думал, что ваш брат — виновник того, что случилось с Клэр.

— Как вы могли подумать такое?! — воскликнула Джоанна. — Он никогда не был распутником…

— Так выходило, если логически рассуждать, — не сдавался Габриэль.

— Так выходило, если грешно рассуждать, — возразила Джоанна.

Николас старался сообразить, что за спор разгорается на его глазах. Он понял, что Габриэль пытался его упрекнуть, а Джоанна доблестно защищает, но не мог понять, в чем предмет спора.

— За что именно вы полагали меня ответственным? — спросил он у Габриэля.

— Николас, это дело тебя не касается, — сказала Джоанна.

— Как это, его не касается? — удивился Габриэль. — Если он отец…

Она не дала мужу закончить:

— Нет, не он!

Выражение лица Габриэля стало еще сумрачнее.

— Так, — заметил он и снова сел, жестом пригласив Николаса сделать то же. А затем повернулся к жене:

— Так вы знаете, кто этот человек, не так ли, Джоанна?

Джоанна кивнула. Она вполне решилась разъяснить муху всю ситуацию, но ей хотелось подождать, пока они останутся наедине.

— Мы не одни, — прошептала она, надеясь, что Габриэль поймет: она не хочет обсуждать это дело.

Но он отказался понимать весьма прозрачный намек.

— Вы должны назвать мне этого человека, — велел он.

Она вздохнула. Клэр прилежнейшим образом изучала поверхность стола: ее голова оставалась спокойной, а руки, лежавшие на коленях, сжались в кулаки. Когда лаэрд потребовал ответа, она подняла глаза и, сделав глубокий вздох, сказала:

— Никакого человека не было, милорд. Габриэль никак не был готов к такому ответу. Он откинулся на спинку стула и целую минуту рассматривал Клэр Мак-Кей, прежде чем снова повернулся к своей жене.

Джоанна тут же кивнула.

— Никакого человека не было, — повторила она заявление Клэр.

Не отрывая взгляда от своего мужа, Джоанна потянулась и взяла руку Клэр в свою.

— Вам лучше быть готовой, — прошептала она.

— Готовой к чему, миледи? — тоже шепотом спросила Клэр.

— К рычанию.

Габриэль не обратил внимания на эту шутку. Он все еще обдумывал новость. И, как ни пытался, не мог понять, зачем эта девушка навлекла на себя такую напасть своей ложью. Он покачал головой в недоумении.

— Это радостные новости, Габриэль, — заметила Джоанна.

Его лицо побагровело, и она догадалась, что он вовсе не считает эти новости радостными. Клэр в испуге сжимала ее руку. Джоанна повернулась к ней:

— У вас нет причин чего-нибудь бояться. Мой муж никогда не обидит вас. Ваши слова просто застали его врасплох, вот и все. Через минуту-другую он придет в себя.

— Может быть, кто-нибудь объяснит мне, кой черт здесь происходит? — потребовал Николас.

— Нет! — завопили одновременно Габриэль, Джоанна и Клэр.

Джоанна первая сообразила, как неучтиво они ведут себя.

— Габриэль, это дело может немного подождать. Мы обсудим его позже, — произнесла она. — Ну пожалуйста! — прибавила Джоанна, поскольку он, кажется, собирался что-то возразить.

Наконец муж кивнул.

— За ужином следует вести только приятные разговоры, — сказала она немного погодя. — Не так ли, Клэр?

— Да, — согласилась девушка. Она выпустила руку Джоанны и выпрямилась на стуле. — А вы уже сообщили вашему брату свои радостные новости?

— Думаю, муж уже сказал, — ответила Джоанна.

— Нет, — возразил Габриэль.

В его голосе все еще чувствовалось раздражение, но Джоанну это не огорчило:

— Отчего же нет?

— Я думал, вам захочется рассказать об этом самой, — ответил он.

Она улыбнулась. Конечно, любопытство Николаса было возбуждено:

— И что же это за новость?

— Я бы хотела, чтобы об этом рассказали вы, — настаивала Джоанна, обращаясь к мужу.

— О чем — об этом? — спрашивал Николас.

— Ваш брат очень нетерпеливый человек, — заметила Клэр. — Но таковы по большей части все англичане, не так ли?

— Нет, — живо возразил Николас. — Джоанна, расскажи мне свою новость.

Резкий тон Николаса поразил Клэр. Ее плечи распрямились еще чуть-чуть, и она нахмурилась, глядя на мужчину, который теперь казался ей грубым боровом.

— Она не бесплодна, — сообщил Габриэль и невольно улыбнулся. Все его солдаты тут же разом кивнули в знак согласия.

— Это правда — она не бесплодна, — заметил Кит. И все мужчины снова закивали. В эту минуту в зал вошли Колум и Лила. Лила опиралась на руку Колума, но отпустила ее, когда они начали спускаться по лестнице. Джоанна улыбнулась при виде счастливой пары, а потом снова обратила внимание на брата.

Судя по его виду, он еще ничего не понимал.

— У меня будет ребенок, Николас.

— Как же так?

Джоанна тут же вспыхнула. Габриэль расхохотался, он нашел забавным смущение жены. Конечно, он не оставил намерения дать ей нагоняй за то, что она не рассказала ему правду о Клэр Мак-Кей, но он не станет повышать на нее голос, чтобы дать почувствовать свое неудовольствие, — из-за ее деликатного состояния.

— Она замужем за нагорцем, — сказал Габриэль, отвечая на нелепый вопрос Николаса. — Вот почему это случилось.

Николас захохотал. Он хлопнул зятя по плечу, поздравляя его, а затем обратился к сестре.

— Это добрая новость, — сказал он, и его голос дрожал от избытка чувств. — Мама будет очень счастлива.

У Джоанны увлажнились глаза. Она потянулась за своим платком, который носила в рукаве блузки.

— Да, мама будет очень счастлива, — соглашалась она, прикладывая платок к уголкам глаз. — Ты, конечно же, должен рассказать ей об этом, когда вернешься в Англию, Николас. Возможно, ей захочется кое-что сшить для ребенка.

— Теперь понимаете, почему я не хотел бы расстраивать жену неприятными новостями? — спросил Габриэль у Николаса.

— Понимаю.

Они и впрямь не собирались рассказывать ей о Рольфе. Она уже ничуть не сомневалась в этом. Мужчины старались избавить ее от треволнений. Конечно, при случае они могли и рассказать ей об этом, но интересно, сколько времени они будут хранить тайну… Их мотивы, разумеется, были продиктованы добросердечностью, но она не собирается позволять им обходиться с ней как с ребенком. Кроме того, это дело следовало обсудить. У нее в голове был основательный план, как помешать Рольфу причинить им хлопоты, и ей хотелось переговорить об этом с Габриэлем.

Ее муж сидел теперь в задумчивости. Николас тоже был погружен в свои мысли. Мужчины хмурились и ничего не ели.

Джоанна не собиралась приступать к болезненной теме до тех пор, покуда мужчины не закончат ужинать. Поэтому она решила перевести разговор на ежедневные дела.

— Ты заметил, что наша наружная стена укреплений почти завершена, Николас? Наши люди основательно поработали за время, прошедшее с твоего последнего приезда сюда.

Николас кивнул.

— Кит, я говорила вам, что вам очень идет макбейновский плед? — заметила она немного погодя.

Солдат усмехнулся:

— Да, миледи, сегодня вы сказали мне это по меньшей мере раз десять.

— А мне она сказала, что в макбейновском пледе мои плечи кажутся более широкими и сильными, — вставил Майкл.

— А мне она сказала, что теперь я кажусь выше, — добавил Линдзи.

— Я хотела всем вам сказать что-нибудь приятное, — вырвалось у Джоанны. — Каждый из вас в макбейновском пледе выглядит еще лучше.

Солдаты засмеялись:

— Мы приняли цвета нашего лаэрда, миледи. Вам незачем больше терзаться по этому поводу.

— А я и не терзаюсь, — защищалась она.

— Тогда почему это вдруг вы стали льстить нам? — спросил Кит.

Она пожала плечами. Мужчины нашли такой ответ чрезвычайно забавным.

Дальше разговор пошел еще веселее, перескакивая с одного на другое. Когда кто-то вспомнил об истории с волками, все начали перекрикивать друг друга, так как каждому хотелось рассказать свою версию храбрости их хозяйки. Джоанна же полагала, что ее брату вовсе не нужно знать об этой истории, но ее протест не был замечен.

Габриэль потянулся к ней и взял за руку. Мужчины кричали и смеялись, а среди этого хаоса Габриэль низко наклонился к Джоанне.

— Ведь вы знаете, что я всегда буду защищать вас, не так ли? — Он задал свой вопрос шепотом.

Джоанна склонилась со своего стула и поцеловала мужа:

— Знаю.

Николас заметил эту сцену нежности между Джоанной и Габриэлем. Он удовлетворенно кивнул. Он правильно поступил, настаивая, чтобы сестра вышла замуж за лаэрда.

Тут Колум сдал Габриэлю какой-то вопрос. Джоанна поспешно выпрямилась на стуле и повернулась к Клэр.

— Вы видите, что все обошлось? — прошептала она.

— Да, миледи, — ответила Клэр.

Это не убедило Джоанну. Клэр едва прикоснулась к еде и большую часть ужина оставалась на удивление молчаливой.

Ей подумалось, что причиной сегодняшней скованности Клэр мог быть Николас. Неизвестно почему, у них возникла взаимная неприязнь. Они исподтишка рассматривали друг друга, и когда один перехватывал взгляд другого, то сразу хмурился.

Их поведение было настолько же странным, насколько и огорчительным, ибо Джоанна искренне привязалась к Клэр, и ей хотелось, чтобы молодая девушка любила ее семью.

Она отвлеклась от этих размышлений, когда мужчины попросили позволения уйти из-за стола.

— А где сейчас отец Мак-Кечни? — спросила она. Кит встал, прежде чем ответить ей:

— Огги попросил его попробовать новый налиток, сваренный им.

— Если вы встретитесь с отцом Мак-Кечни, не будете ли вы так добры ему передать, что мне бы хотелось переговорить с ним?

— О чем же это вы хотите с ним переговорить? — спросил Габриэль.

— О важном деле.

— Вы обсудите это важное дело со мной, — распорядился он.

— Да, конечно, — согласилась она. — Но мне бы хотелось также услышать мнение преподобного отца.

И она повернулась к Клэр, прежде чем муж успел продолжить свой допрос.

— Что вы думаете о моем брате? Он красив, не правда ли?

— Красив? Миледи, но он англичанин! — шепотом ответила Клэр.

Джоанна засмеялась и повернулась к брату:

— Кажется, Клэр не нравятся англичане, Николас!

— Неразумно плохо относиться ко всем мужчинам целой страны, — заметил он.

— Я достаточно разумна, — защищалась Клэр. — Будь я англичанкой, миледи, я бы сочла вашего брата красивым.

Это были все уступки, на Которые она могла пойти. Казалось, Николаса не заботило ее мнение. Все же Джоанну не обмануло поведение брата. Он заинтересовался Клэр Мак-Кей, стараясь никому не дать увидеть этого.

Клэр вела себя, пожалуй, настороженно. Внезапно Джоанна выпрямилась на стуле. Габриэль заметил удивленное выражение ее лица и пожелал узнать, что за чертовщина с ней творится.

Она похлопала его по руке и мягко сказала, что ее не тревожит его ворчливый тон. Она намеренно не ответила на его вопрос. /

— Николас!

— Да, Джоанна?

— Когда ты намерен жениться?

Ее брат не был готов к такому прямому вопросу.

— Я откладываю это, как только могу, — признался он, смеясь.

— Почему?

— У меня есть более важные поводы для размышления.

— Но у тебя есть кто-нибудь на примете, на ком бы ты решился жениться?

Николас покачал головой:

— Я действительно не думал об этом. Когда мне захочется, я женюсь. А пока — довольно об этом.

Но она еще не закончила обсуждение вопроса:

— Будет ли большое приданое необходимым условием, когда ты сделаешь свой выбор?

Он вздохнул.

— Нет, — ответил он. — Мне не нужно большого приданого.

Она улыбнулась и повернулась к Клэр:

— Ему не нужно большого приданого.

Клэр озадаченно поморщила лоб, но только на мгновение. Она сообразила, какой план составила Джоанна. Глаза Клэр расширились от удивления.

— Вы не должны считать, что я когда-нибудь даже подумаю об англичанине! — прошептала она.

Джоанна постаралась успокоить ее:

— Я не прошу вас о ком-нибудь думать. — Это, конечно, была явная ложь, но у Джоанны были лучшие намерения, и ей не казалось, что она совершает грех. К тому же она достигла своей цели, ибо все, чего она желала, это заронить мысль в голову Клэр.

— Мой отец умрет от этого!

— Он поправится.

— И как же он сможет поправиться после смерти? — пожелал узнать Габриэль.

Джоанна, проигнорировав этот вопрос, обратилась к Клэр:

— Никто не собирается принуждать вас делать то, чего вы делать не захотите. — И повернулась к мужу: — Не так ли, Габриэль?

— Что — не так ли? Джоанна, я не имею ни малейшего представления, о чем вы толкуете.

Но Джоанну ничуть не встревожило его непонимание:

— Когда, отец Клэр приедет сюда?

— Завтра или послезавтра.

Теперь Николас глядел на Клэр, Выражение ее лица чертовски обеспокоило его. Когда она услышала о приезде отца, ее глаза затуманились слезами, и черт побери, если она не выглядела испуганной. Николас не понимал своей реакции. Он едва знал эту девушку и уже решил, что она ему не слишком нравится, но вот теперь ему захотелось попытаться разрешить ее проблемы.

— Вам не хочется видеть своего отца? — спросил он.

— Конечно, хочется, — ответила Клэр.

— Клэр не может ехать домой завтра или послезавтра, — сказала Джоанна мужу. — Она еще не вполне оправилась.

— Джоанна, — начал Габриэль предостерегающим тоном.

— Мне она кажется достаточно здоровой, — заметил Николас, удивляясь, о чем это они говорят. — Разве вы больны? — спросил он у Клэр.

Та покачала головой. Джоанна, напротив, кивнула. Николас почувствовал, что в нем нарастает раздражение.

— Клэр была очень больна, — пояснила Джоанна. — Ей нужно время, чтобы окрепнуть.

— Так вот почему волосы у нее обрезаны, как у мальчишки, — заметил Николас. — У нее была лихорадка, не так ли?

— У нее не было лихорадки, — ответила Джоанна. — Габриэль, я продолжаю настаивать, чтобы вы сказали лаэрду Мак-Кею, что его дочь пока не готова к переезду.

— Не думаю, что я бы мог его убедить, — ответил Габриэль. Он повернулся и посмотрел на Николаса: — Какая жалость, что вы не отец ее ребенка, — пробормотал он, — это решило бы все наши проблемы.

Николас открыл было рот, чтобы что-то сказать, но он был слишком ошеломлен, чтобы выдумать что-нибудь подходящее.

— Не могу поверить, что вы считали моего брата настолько бесчестным, — сказала Джоанна.

— Но это логично, черт возьми! — возразил ее муж.

— И как же тогда решилась бы эта проблема? — поинтересовалась Джоанна.

— Сейчас он здесь, — ответил Габриэль. — Священник бы обвенчал их. Вы же слышали, что я обещал Мак-Кею относительно брака, не так ли?

— Но для меня невозможно выйти за него замуж! Поскольку, делая это взволнованное заявление, Клэр указывала на Николаса, он естественно, предположил, что она говорит о замужестве с ним.

— Проклятье! Разумеется, это невозможно, — огрызнулся он. — Я мог бы к тому же упомянуть, что я не просил вас выйти за меня замуж. Клэр вскочила на ноги.

— Пожалуйста, простите меня, — вырвалось у нее, — но мне нужно глотнуть немного свежего воздуха.

Габриэль кивнул, и Клэр тут же вышла из залы. Николас проследил за ней взглядом, а потом снова повернулся к сестре. Та смотрела на него, нахмурившись.

— Может быть, кто-нибудь объяснит мне, кой черт здесь происходит?

— Ты обидел Клэр, Николас. Тебе бы лучше догнать ее и принести свои извинения.

— Чем же я обидел ее?

— Ты отказался на ней жениться, — пояснила Джоанна. — Не так ли, Габриэль?

Ее муж от души забавлялся замешательством Николаса.

— Именно, отказался, — согласился он, имея в виду еще более раздуть гнев шурина.

— Ну-ка объяснитесь, — потребовал Николас.

— Нехорошо нам так обсуждать проблемы Клэр, — проговорила Джоанна. — Она сама все расскажет, когда будет к этому готова. Так зачем ты приехал сюда, Николас?

Такая быстрая смена темы разговора застала его врасплох. Он не сумел быстро найтись с ответом и повернулся к Габриэлю за помощью.

К счастью для них обоих, к столу подоспел отец Мак-Кечни — он бегом влетел в зал.

— Кит передал мне, что вы хотели поговорить со мной, миледи! — крикнул он. — Вам желательно побеседовать со мной сейчас, или мне прийти немного попозже?

Габриэль с Николасом буквально ухватились за этот предлог, чтобы отвлечь внимание Джоанны.

— Идите, идите к нам, преподобный отец! — воскликнул Габриэль.

— Рад снова видеть вас! — воскликнул Николас одновременно с ним.

Если священник и был удивлен горячими приветствиями обоих воинов, то он не показал виду.

— Я слышал, что вы возвратились к нам, Николас, — сказал отец Мак-Кечни. — Приехали проверить, как тут ваша сестра? Вы можете видеть, что она счастлива, — прибавил он.

— Вот почему ты проделал такой долгий путь? — спросила Джоанна.

Грешно признаваться, но она действительно забавлялась неловким положением, в которое поставила брата. Ему трудно было лгать, решила она, если судить по выражению его лица.

Габриэль поспешил ему на выручку.

— Вы уже обедали, отец мой? Джоанна, где ваши хорошие манеры? Позовите слуг, чтобы угостить гостя.

— Я уже отобедал, — остановил его священник. Он сел рядом с Джоанной, отклонил предложение чего-нибудь выпить, а затем углубился в детальный рассказ о порции нового варева Огги.

— Оно просто сбивает с ног, — произнес священник. Джоанна посмеялась над его преувеличениями.

— Вот что согреет нас в долгие… — Священник собирался сказать, что этот напиток согреет их в предстоящие холодные зимние ночи, но поспешно изменил свое замечание: — Или, скорее, наоборот.

— Долгие — что? — спросила Джоанна.

— Долгие теплые зимние ночи, — промямлил священник, поглядывая в сторону Николаса. Очевидно, он все еще не простил брату Джоанны выдуманную им ложь о теплом климате Нагорья.

Николас был поражен: неужели все до сих пор утаивают правду от его сестры? Он едва не расхохотался, но вовремя спохватился.

— Знаешь ли, Николас, с тех пор как я приехала сюда, здешний климат, кажется, переменился и стал в высшей степени непредсказуемым. А некоторые ночи здесь прямо-таки холодные.

— Ну нет, девочка, здесь никогда не бывает холодно, — возразил Габриэль.

— Но Джоанна… — начал Николас.

— Так ты скажешь, зачем приехал сюда? Ведь ясно, что-то произошло, иначе бы ты не торопился так и приехал вместе с матушкой.

— Да, что привело вас к нам, сын мой? — также пожелал узнать священник.

Николас напрягся, выдумывая подходящий ответ.

— Погода! — произнес он после минутной паузы. — Я не мог жить дальше с этим грехом на душе, Джоанна. Вот я и приехал сюда рассказать тебе правду.

Джоанна прыснула со смеху и заявила, что не верит ему. Но он уже начал сочинять, и, черт побери, он не был намерен останавливаться на полдороге.

— Я солгал тебе, Джоанна, и приехал сюда затем, чтобы покаяться в этом.

— Ты имеешь в виду свою ложь относительно климата?

Николас улыбнулся. Ее смех и ее лукавство были одинаково заразительны. Внезапно его осенило: она с самого начала знала о его лжи.

Он шагнул вперед и ткнул в нее пальцем:

— Ты знала об этом… все время, не так ли? Она кивнула.

— Конечно, я знала. Но я ношу шерстяной плед, Николас.

— Тогда всякий раз, когда кто-нибудь из нас лгал, говоря, что погода нынче необыкновенно холодная, вы знали правду, дочь моя?

Священник говорил это с ужасом. Джоанна кивнула:

— С вашей стороны было добрым делом поддерживать ложь моего брата, отец мой, поскольку вы думали только о моем счастье.

— У вас есть склонность к юмору, жена, — заметил Габриэль.

— К вывернутому наизнанку юмору, точь-в-точь как выворачивается щит под проливным дождем, — согласился Николас.

Джоанна засмеялась. Неожиданно она зевнула и тут же извинилась. Габриэль заявил, что ей пора спать.

— Сначала я бы хотела кое-что обсудить с вами, господа, — сказала она, — а потом уж я пойду спать.

— И что же ты хотела обсудить? — спросил Николас.

— Я помогу, чем смогу, — пообещал священник.

— У меня есть проблема, — начала Джоанна.

— Скажите нам, в чем она заключается, дочь моя, — настойчиво попросил отец Мак-Кечни.

Джоанна взглянула на Габриэля и ответила:

— Кажется, у меня теперь два мужа.