Собака угрожающе выла, словно демон, вырвавшийся из ада. Казалось, от этого рычания и воя вот-вот обрушатся балки. Мэган пришла в ужас. С опаской она наклонилась подобрать остатки гобелена.

Кит и Колум, услышав переполох, бросились в дом и остолбенели, остановившись на верхней ступеньке. Появившийся за их спинами Габриэль оттолкнул солдат и сбежал с лестницы в залу.

Джоанна и Дамфрис занимались перетягиванием корзины друг у друга. Пес побеждал. Джоанна же пыталась выудить свое имущество из его пасти. Она беспокоилась, что пес подавится ремнем, если захочет его проглотить.

— Великий Боже, Мэган, что это вы сделали с гобеленом миледи? — изумился Кит, когда наконец рассмотрел, что именно служанка держит в руках. Он нахмурился и покачал головой.

Джоанна, не отвлекаясь от своего занятия, ответила ему за маклоринку:

— Сэр, вы полагаете, что это Мэган изжевала гобелен?

Колум захохотал. В этот момент Джоанна потеряла равновесие и полетела на пол. Габриэль схватил ее, поставил на ноги и повернулся к своему любимцу. Джоанна обежала мужа и встала прямо перед собакой:

— Габриэль, вы не посмеете ударить пса!

Она выкрикнула эти слова громко, чтобы их не заглушил смех Колума. Габриэль посмотрел на нее, едва сдерживая досаду.

— Я не собираюсь бить его. Отойдите с дороги, женщина, и не заламывайте руки. Дамфрис, прекрати этот проклятый вой.

Джоанна не сдвинулась с места. Габриэль отодвинул ее, спустился на одно колено перед псом и заставил его открыть пасть, чтобы высвободить корзинку. Дамфрису не хотелось ее уступать, и он визжал, протестуя, но в конце концов сдался.

Габриэль не позволил жене утешить пса. Он поднялся, взял ее за плечи и потребовал, чтобы она поцеловала мужа на дорогу.

— В присутствии людей? — прошептала она.

Он кивнул. Она вспыхнула. Его губы слились с ее губами в долгом поцелуе. Когда он отстранился он нее, она стояла ошеломлена.

— Вы выглядите усталой, жена. Вы должны отдохнуть

Габриэль бросил это, уже направляясь к двери. Она метнулась следом за ним.

— Невозможно, чтобы вы говорили это серьезно, милорд!

— Я всегда серьезен, миледи.

— Но я только что поднялась с постели. Не думаете же вы, что мне сейчас необходимо вздремнуть?

— Я полагаю, что вам необходимо отдохнуть, — повторил он, не оборачиваясь. — И перемените плед, Джоанна. Вы опять их перепутали.

— Сегодня пятница, миледи, — подтвердил Колум.

Она издала громкий вздох, не приличествующий леди. Мэган подождала, пока мужчины выйдут, и поспешила к своей госпоже:

— Идите наверх и отдохните, леди Джоанна. Вам не следует переутомляться.

Джоанна почувствовала, что готова закричать.

— Во имя всего святого, Мэган, по-вашему, я выгляжу больной?

Маклоринка внимательно оглядела ее и покачала годовой.

— Правду сказать, вы выглядите не хуже меня.

— А вы собираетесь присесть и отдохнуть? — спросила Джоанна.

— У меня есть дела, — ответила Мэган. — У меня нет времени для сидения.

— У меня тоже есть дела, — пробормотала Джоанна. — И я возьмусь за них сейчас же. Я была слишком занята собой. Но теперь все переменится. Приступим прямо сейчас. — Голос Джоанны обрел силу и звучал повелительно.

Такого Мэган никогда еще не слышала.

— Но, миледи, ваш супруг приказал вам отдыхать. Джоанна, не обратив на это внимания, отчеканила список первоочередных дел, которые надо было закончить к вечеру. Позволила Мэган взять в помощь еще двух служанок и заявила, что хочет поговорить с кухаркой об обеде.

— И, пожалуйста, принесите из комнаты мои лук и стрелы, — потребовала Джоанна. Она направилась в заднюю часть башни. — Если кухарка захочет возиться с дичью, у нас на обед будет тушеная зайчатина. Я уверена, что сумею выманить Огги на маленькую охоту. Я вернусь еще до полудня, Мэган.

— Вы не можете ехать на охоту, миледи. Ваш муж запретил вам выезжать.

— Нет не запретил, — возразила Джоанна. — Он просто думал, что мне надо отдохнуть. Но ведь он ничего не говорил про охоту, не так ли?

— Но он имел в виду…

— Не стройте догадки о милорде. И ни о чем не беспокойтесь. Я обещаю вернуться прежде, чем меня хватятся.

Мэган покачала головой:

— Вы не пройдете снаружи и десяти шагов, как вас уже заметит Кит… или сегодня за вами должен присматривать Колум?

— Надеюсь, что каждый из них считает, что сегодня не его день.

Она поспешила к задней двери, повернула налево и пересекла двор, направляясь к кухне. Там она представилась кухарке, пожилой женщине с седыми прядями в рыжих волосах, и извинилась, что так долго откладывала их знакомство. Кухарку звали Хильда. На ней был макбейновский плед. Тронутая вниманием Джоанны, она в знак признательности повела ее на экскурсию в кладовую.

— Если я буду удачлива в охоте и поймаю нескольких зайцев, согласитесь ли вы приготовить их сегодня нам на обед?

Хильда кивнула.

— Я превосходно тушу зайчатину, — похвасталась она. — Но зайцев, если они не очень жирные, нужно не меньше десяти. Жирных хватит и девяти.

— Так пожелайте мне удачи в охоте, — сказала Джоанна и поспешила назад в большую залу. Там она взяла у Мэган лук и стрелы и снова вышла через заднюю дверь.

Она избрала длинный путь, чтобы зайти в конюшню с другого конца. Шон сначала не хотел седлать для нее лошадь. Она умаслила его улыбками и обещанием не ехать дальше нижнего луга. Она дала понять, что получила разрешение от Габриэля. Явной ложью это не было, так, маленький обман, но все же она почувствовала себя виноватой.

Она велела оседлать и другую кобылу для Огги, хотя не была уверена, что он согласится поехать с нею. Но ей не хотелось терять время. Если Огги согласится, не надо будет ехать назад в конюшни.

Огги выстраивал в ряд свои шары в центре луга, когда появилась Джоанна.

— Я не настроен сегодня охотиться на зайцев, — заявил Огги.

— А я надеялась, что вы будете более покладисты, — огорчилась Джоанна. — К тому же мне хочется, чтобы вы точно показали мне, где та пещера с бочонками. Я не смогла найти ее вчера.

Огги покачал головой:

— Я провожу вас до гребня холма, девочка, и еще раз укажу направление, но на большее время я не могу оторваться от своей игры.

Огги взобрался на лошадь, взял из рук Джоанны поводья и поехал вперед.

— Я бы хотела, чтобы вы разрешили мне рассказать моему мужу о бочонках с жидким золотом, — сказала она.

— А это и не секрет, дитя мое.

— Так вы готовы поделиться со своим лаэрдом? Он мог бы выменять на это золото продовольствие.

— Бочонки принадлежат милорду. Я обязан ему жизнью, но вы не должны знать об этом. Большинство макбейнцев присягали ему на верность по веским причинам. Он вернул им их достоинство. Я ни в чем не откажу ему, а уж в напитке нагорцев менее всего. Пожалуй, я бы даже бросил свою игру, если бы он попросил меня об этом, — прибавил он.

Огги остановился на вершине холма, протянул руку в направлении деревьев, которые расположились углом, и велел Джоанне отсчитывать их от кривой сосны, росшей у основания холма. Когда она дошла до двадцати, Огги остановил ее.

— Вон там, между теми двумя деревьями, — вход, — указал он. — Подниматься надо по самой широкой тропинке. Понимаете, юная леди?

— Да, — ответила она — Может быть, вы все-таки согласитесь проехаться со мной?

Огги и на этот раз отклонил ее приглашение.

— Пусть солдаты помоложе сопровождают вас, Джоанна. Но не говорите о жидком золоте маклоринцам. Милорд должен сам решать, как ему поступить с этим сокровищем.

— Но маклоринцы теперь часть нашего клана, Огги, — возразила она.

Старый макбейнец усмехнулся:

— Они держат нос по ветру, — сказал он. — А сами думают, что они всех выше и могущественнее. Видите ли, они никогда не были отверженными…

— Не понимаю, — удивилась Джоанна. — Мне говорили, будто бы они просили у моего мужа помощи в борьбе против англичан и…

— Это правда, — перебил ее Огги. — Отец Мак-Бейна был лаэрдом Маклорина. Конечно, он никогда не признавал своего незаконного сына, даже когда смерть пришла принять его последний вздох. Маклоринцы же не без пользы для себя забыли, что Мак-Бейн бастард. Полагаю, они признают в нем маклоринскую кровь. Но по отношению ко всем остальным они высокомерны.

Джоанна покачала головой:

— Готова держать пари, что макбейновские солдаты сражались бок о бок со своим вождем за освобождение маклоринцев.

— И вы выиграли бы приличную сумму, ибо это правда мы сражались рядом с нашим лаэрдом.

— Так разве маклоринцы забыли об этом? Джоанну сердила позиция маклоринцев, но она не хотела этого показать Огги улыбнулся:

— Вы обиделись за макбейнцев, ведь так, девочка? Вы становитесь нашей.

Она улыбнулась. Его похвала и его мнение о ней были для нее очень важны. За то короткое время, которое знала его, она стала ценить его дружбу… и его наставления. Огги всегда выслушивал ее, чего прежде, по правде говоря, никто не делал. К тому же он не приказывал ей отдыхать.

— Ну что это вы насупились?

Она покачала головой.

— Я просто обдумываю свои обстоятельства, — заметила она.

— Опять? Вы заработаете мучительнейшую головную боль, если все время будете думать о своих обстоятельствах. Доброй охоты Джоанна, — прибавил он, прощаясь. Повернув своего коня, он направился вниз на луг.

Джоанна поехала в том направлении, которое он указал, и уже почти добралась до той тропинки, как вдруг белоснежный заяц промчался по поляне. Она сунула поводья под левое колено, достала стрелу, вложила се в лук и прицелилась. Заяц упал в то самое время, когда другой вприпрыжку пересек тропинку.

Вероятно, что-то напугало животных и выгнало их из укрытий, потому что не прошло и двадцати минут, как она настреляла восемь жирных зайцев и одного худосочного. Остановившись у ручья, Джоанна вымыла стрелы и положила их обратно в колчан, зайцев приторочила к седлу.

Три маклоринских солдата перехватили ее, когда она уже направлялась домой. Это были молодые воины, скорее всего не знавшие еще настоящих сражений, — ни у одного не было шрамов ни на лице, ни на руках. Двое юношей были белокуры, третий — брюнет с ясными серыми глазами.

— Милорду было бы неприятно узнать, что вы выехали из дома одна, миледи, — сказал один из блондинов. Джоанна сделала вид, что не слышит его слов. Она отвязала веревку от седла и вручила солдату пристреленных зайцев.

— Не будете ли вы любезны передать их кухарке? Она ждет их.

— Конечно, миледи.

— Как вас зовут, сэр?

— Нилл, — ответил солдат. Он указал на другого белокурого солдата и сказал: — Вот его зовут Линдзи, а сзади — Майкл.

— Я была рада встретить вас, — произнесла Джоанна. — А теперь извините меня. Я намерена следовать по этой тропинке.

— Зачем? — поинтересовался Майкл.

— Я ищу кое-что, — уклонилась Джоанна от прямого ответа. — Я скоро вернусь.

— А милорд знает о ваших намерениях? — продолжал задавать вопросы Майкл.

— Я не помню точно, говорила ли я ему о своих планах, — открыто солгала она.

Нилл повернулся к своим спутникам:

— Оставайтесь с госпожой, покуда я отвезу ее добычу в замок.

Джоанна была рада их сопровождению. Они направились прямо через лес. Тропинка сужалась, и скоро кустарники стали цепляться за удила. Солнечный свет пробивался сквозь кроны деревьев и ветви, нависающие над ними, словно ярко-зеленый балдахин. Молодые солдаты улыбались, слыша, как она тихо восторгается всей этой красотой.

— Вы не в церкви, миледи! — крикнул ей Майкл. — Здесь можно говорить громко.

— А что мы, собственно, разыскиваем? — спросил Линдзи.

— Пещеру, — ответила Джоанна.

В глубине леса дорожка разветвилась, Джоанна повернула налево, солдатам же приказала ехать направо. Однако ни один из них не подчинился ей, они не хотели оставить ее одну.

— Тогда, пожалуйста, отметьте это место, чтобы мы нашли другую тропинку, когда вернемся сюда.

Она отвязала ленту, которой была перехвачена ее коса, и вручила ее Майклу. Солдат как раз укреплял эту длинную голубую полоску к одной из нижних веток, когда с Рейчел, кобылой Джоанны, стало твориться что-то неладное. Ее уши насторожились, она коротко фыркнула и тут же отскочила в сторону от тропинки. Джоанна крепко натянула поводья и приказала ей успокоиться.

Оглянувшись, она поискала глазами, что могло так напугать лошадь. Но тут встала на дыбы и лошадь Майкла.

— Нам бы лучше выбраться на поляну, — предложил Линдзи, который с трудом удерживал собственного коня.

Джоанна согласилась с ним. Она подтолкнула Рейчел коленями и попыталась заставить ее повернуть назад. Но Рейчел вдруг понесла. Джоанна едва успела пригнуться, когда ее лошадь стала продираться через кустарники. Кобыла явно была чем-то встревожена, Джоанне никак не удавалось успокоить ее. К тому же ей приходилось все время уклоняться от ударов сучьев и ветвей, мчавшихся ей навстречу.

Кто-то из солдат что-то кричал ей вдогонку, но она не могла разобрать ни слова. Рейчел продолжала нестись, перейдя на галоп. Джоанна услышала, что кто-то снова кричит, обернулась через плечо, но никого не увидела. Когда она повернулась, стремительно летящая ей навстречу ветка, зацепившись за платье, буквально вырвала ее из седла. Джоанна свалилась под цветущий куст. Проклятая ветка! Она застонала и с трудом села, но несколько веток, вывернувшись из-под ее ноги, хлестнули ее по лицу. Она пробормотала неподобающее леди ругательство и встала, пытаясь растереть ушибленную спину.

Она остановилась, чтобы подождать, покуда Майкл и Линдзи придут ей на помощь. Рейчел нигде не было видно. Лес был спокоен, жутко спокоен, и поэтому она предположила, что солдаты все еще гонятся за ее лошадью совершенно в другом направлении. Она должна подождать. Они найдут Рейчел и поймут, что их хозяйка вылетела из седла. Тогда они повернут обратно и разыщут ее.

Джоанна подобрала свои лук и стрелы, присела на низенький валун и стала ждать. В воздухе стоял приятный свежий залах. Прождав довольно долго, Джоанна поняла, что ей самой надо отправляться на поиски, но она не вполне была уверена в том, что идет в нужном направлении, — ее лошадь на бегу несколько раз поворачивала.

— Наверное, я так и буду весь день ходить кругами, — пробормотала Джоанна. Габриэль, конечно, рассвирепеет из-за всего этого и будет прав — блуждать по лесу, где бродят дикие животные, небезопасно.

На всякий случай она вложила стрелу в лук и двинулась дальше. Ей показалось, что через некоторое время она вернулась на то же самое место. Но потом решила, что все-таки нет, — валун прямо перед нею был намного больше того, на котором она сидела. В конце концов она убедила себя, что идет правильно, и продолжала свой путь.

Пещеру она нашла нечаянно. Остановившись перед другим большим валуном, который преграждал ей путь, она раздумывала, налево пойти ей или направо Слева был проход, почти в ее рост высотой. По обеим сторонам от него высились тонкие деревья.

Джоанна была так воодушевлена своей находкой, что забыла об осторожности. Она буквально влетела внутрь. Солнечные лучи, просачивающиеся через трещины на потолке, освещали проход. В самом конце его открывался зал, почти такой же большой, как в башне. Узкие скалистые уступы на левой стене смахивали на разбитую лестницу. Справа стояли бочонки. Их тут было штук двадцать, а может быть, и больше. Они были сложены здесь пирамидой, достигающей потолка пещеры.

Время не повредило добротный дуб, из которого были сделаны бочонки, он оставался совершенно сухим.

При виде бочонков Джоанна задрожала от радости. Ей хотелось тут же побежать в башню и потребовать, чтобы Габриэль пришел взглянуть на сокровище.

Но она понимала, что надо подождать, покуда муж не вернется с дневной охоты. Затем она вздохнула. «Не накликайте на себя беду, Габриэль», — пробормотала она про себя. Он не охотился. Он воровал. Да, она знала, этот день предназначался для краж. «Но, клянусь адом и небесами, они будут последними, я заставлю изучить достойное искусство взаимообмена», — пробормотала она, сжимая руки. Да, она собирается спасти его душу, хочет он того или нет.

Джоанна вышла из пещеры. Дойдя до валуна, она взобралась на него, прислонилась к стволу гигантского дерева, скрестила руки на груди и стала ждать солдат.

Но они наверняка где-то попусту теряли время. Прождав, наверное, час, она начала терять терпение и вскоре решила, что сама должна найти дорогу домой.

Она поправила лук за плечами и только собралась спрыгнуть с валуна, как услышала рычание из-за кустов прямо перед нею. Джоанна похолодела. Рычание усилилось. Этот ужасный звук напомнил ей Дамфриса, но было ясно, что здесь рычит не любимец Габриэля. Конечно, это волк.

А потом она увидела глаза, направленные прямо на нее. Желтые глаза. Джоанна не закричала, хотя, видит Бог, она едва сдержалась. И еще ей захотелось бежать без оглядки, но она не решилась.

С другой стороны полянки тоже послышался какой-то шорох, и другая пара мутно-желтых глаз уставилась на нее. Рычание теперь эхом разносилось вокруг. Она услышала шорохи позади себя и поняла, что окружена.

Джоанна не имела ни малейшего представления, сколько волков собралось вокруг, выжидая момент, чтобы наброситься на нее. Она не запаниковала, у нее на это просто не было времени.

К тому же у нее открылись удивительные способности: она, оказывается, умела летать! Истинный Бог, Джоанна не иначе как взлетела на дерево, о которое только что опиралась, да, именно взлетела, а не вскарабкалась! И это было очень вовремя, поскольку один умный волк успел ухватить подол ее пледа. Он яростно тащил ее обратно. Его челюсти намертво вцепились в ткань: он отчаянно мотал и тряс головой. Джоанна уселась на ветке, одной рукой придерживая колчан, чтобы стрелы не посыпались на землю, другой обхватив ствол. Это была рискованная позиция. Ее ноги от волчьих клыков отделяло всего несколько дюймов.

Она боялась глянуть вниз и старалась скорее развязать ремешок пледа, чтобы ее не стянули отсюда вместе с ним. Наконец она справилась с этим, и плед упал вниз на волков.

Всхлипывая, она полезла вверх, а когда наконец оказалась достаточно высоко, чтобы почувствовать себя в безопасности, уселась на мощной ветке ближе к стволу.

Теперь, собравшись с духом, она могла посмотреть вниз. Сердце ее бешено колотилось и готово было уйти в пятки. Великий Боже, да там их было по крайней мере шесть! Они кружили возле дерева, рычали и скалились на нее и друг на друга, и среди них был один, вероятно, их вожак, перед которым Дамфрис казался щенком. Джоанна потрясла головой, отказываясь верить увиденному. Нет, волки не могут быть такими огромными…

А еще они не могут карабкаться по деревьям… Или могут? Гигантский волк начал бодать головой ствол дерева. Боже, как это нелепо! Два других в ярости кромсали ее плед.

Судя по всему, волки не собирались оставлять ее в покое. Джоанна не знала, достаточно ли безопасно ее положение, но когда наконец поняла, что здесь, наверху, ей действительно ничего не грозит, начала тревожиться за Майкла и Линдзи. Она не знала, уйдут ли эти чудовища, если услышат стук лошадиных копыт, и ей не хотелось, чтобы солдаты въехали прямо в стаю волков. Но, как видно, эти чудовища не собирались бежать ни от кого и ни от чего.

Вдруг она уловила какое-то движение слева от нее. Один волк вскарабкался на скалистый уступ над проходом в пещеру и, казалось, был готов прыгнуть на нее. Джоанна не знала, сможет ли волк одолеть такую дистанцию, но не стала дожидаться, пока это выяснится. Достав из-за плеча свой лук, она вложила стрелу, уселась поудобнее и прицелилась.

Стрела сразила волка уже в прыжке Она прошла через глаз. Туловище рухнуло вниз и ударилось о землю в шаге от других волков. Те тут же повернулись к нему.

Джоанна слышала, что волки — умные животные. Но не эти волки. Они были недосягаемы для ее стрел, до тех пор пока оставались внизу, так как ветки мешали ей прицелиться, но они один за другим карабкались на выступ и пытались прыгнуть на дерево, чтобы добраться до нее. И она убила одного за другим еще трех. Джоанна уже решила, что волки слишком медлительны, чтобы добраться до нее. Но тут она увидела, что следующий волк последовал путем, которым хотели до нее добраться три первых.

Ей показалось, что это тот самый, который поранил Дамфриса. Она не знала, почему так решила. Возможно, из-за следов запекшейся крови на его клыках. Он злобно скалился на нее, и Джоанна задрожала от отвращения и страха.

— Так это тебя называют Любимчиком?

Конечно, она не ждала, что волк ответит ей. Но собственное поведение встревожило ее: она дошла уже до того, что заговорила с демонами.

Почему же волк не уходит? И где, Боже ты мой, Майкл и Линдзи? Не могли же они, в самом деле, забыть про нее.

Джоанна не знала, что этот день готовит ей еще много испытаний.

Видит Бог, ей некогда было взглянуть на небо, чтобы увидеть дождевые тучи, она думала только о том, как защититься от волков, поэтому хлынувший дождь был для нее полной неожиданностью. Да если бы она и знала, что он пойдет, это ничего бы не изменило. Она все равно вымокла бы насквозь.

Вдоль дерева змеились молнии. Ветки стали скользкими, как будто с неба лилась не вода, а масло. Джоанна боялась переменить положение, чтобы не соскользнуть вниз.

А чудовище все еще караулило ее у основания дерева.

Из-за того, что лук все время надо было держать натянутым, у Джоанны дрожали руки, а пальцы свело судорогой.

Вдруг она услышала, как кто-то выкрикивает ее имя. Прошептав благодарственную молитву Создателю, она откликнулась. Странно, но ей показалось, что то был голос ее мужа. Нет, это невозможно, ведь он на охоте.

Стук лошадиных копыт заставил волка отступить. Но Джоанна была наготове. Ее стрела была быстрой, как молния, ударяющая в дерево. Однако прицел оказался неточным: она целилась в спину, а угодила в зад. Волк взвыл от боли и опять повернулся к ней. Она выхватила из колчана другую стрелу, вложила ее в лук и снова прицелилась.

Ей не слишком нравилось убивать. Этот волк был, конечно, сущий демон, он словно вырвался из ада, но он все же был созданием Божьим. И хотя Джоанна не могла разгадать, каково было его жизненное предназначение, она все же почувствовала свою вину.

Макбейновские солдаты выехали неровным строем на тропинку как раз тогда, когда стрела Джоанны скользнула в воздухе и поразила волка насмерть. Он подпрыгнул, сила удара опрокинула его на спину, а затем он собрался в комок на земле прямо перед лошадиными копытами подоспевшего отряда.

Джоанна откинулась назад к стволу и повесила лук на плечо. Она сжимала и разжимала онемевшие пальцы. К горлу подступила тошнота. Переведя дух, она глянула вниз, чтобы рассмотреть, кто там прибыл.

Вот только она соберется с силами и даст солдатам нагоняй за то, что они заставили ее ждать так долго. Затем она выслушает и примет их извинения, а потом заставит каждого дать ей слово ни звуком не обмолвиться об этом позорном инциденте их лаэрду. Господь свидетель, она вынудит каждого дать ей это слово.

— С вами все в порядке, миледи?

Она узнала голос Колума.

— Да Колум, — отозвалась она. — Я в полном порядке.

— По вашему голосу этого никак не скажешь, — отозвался Кит. И вдруг закричал: — Вы убили нашего Любимчика!

Маклоринский солдат, по-видимому, был ошеломлен. Джоанна почувствовала, что ей необходимо объясниться. Она вовсе не хотела, чтобы кто-нибудь из солдат думал, что, убив животное, она испытывает удовлетворение или, еще хуже, удовольствие.

— Это не совсем так, как может показаться! — крикнула она в ответ.

— Разве не вы их убили?

— Стрелы вроде бы ее, — заметил Кит.

— Они не хотели оставить меня в покое, сэр, и я вынуждена была убить их. Пожалуйста, не говорите об этом никому, в особенности милорду. Он слишком занят, чтобы ему досаждали такими незначительными происшествиями.

— Но, миледи…

— Колум, не спорьте со мной Мне сейчас не до учтивости. У меня выдалось беспокойное утро. Просто дайте мне слово, что вы сохраните все происшествие в секрете.

Юбка Джоанны зацепилась за ветку. Она высвобождала ее, ожидая, что сейчас заручится молчанием солдат. Она не собиралась покидать насеста, пока не получит желаемого.

Габриэль просто рассвирепеет, если узнает обо всем.

Но мужчины не торопились ничего обещать.

— А ведь я прошу о малом, — пробормотала она себе под нос.

Колум вдруг засмеялся. Ей не потребовалось слишком много времени, чтобы понять почему. Габриэль был здесь, он уже все знал.

— Спускайтесь сейчас же!

Ярость в голосе мужа едва не сбросила ее с дерева. Джоанна сжалась и вновь прислонилась к стволу, надеясь спрятаться, но быстро сообразила, что делает не то, пробормотала себе под нос не приличествующее леди ругательство и опять наклонилась вперед. Она отвела от глаз ветку и посмотрела вниз. И тут же пожалела об этом: она встретилась глазами с Габриэлем. Внешне он выглядел лишь слегка рассерженным.

Но она знала, что он в сильном гневе, который он едва сдерживал, когда проревел ей свой приказ спускаться вниз.

Справа и слева от него сидели на своих конях Кит и Колум. Джоанна отпустила ветку и опять прислонилась к стволу дерева. Ее лицо горело от смущения Габриэль, конечно, слышал, как она требовала от его солдат сохранить все происшедшее в секрете от него.

Теперь объяснение неизбежно. Надо было срочно придумать что-нибудь правдоподобное. Джоанна решила не двигаться с места, пока чего-нибудь не сообразит.

Габриэль собрал все свои силы, чтобы его гнев не выплеснулся наружу. Он перевел взгляд на землю и еще раз пересчитал убитых волков, словно хотел убедиться, что глаза его не обманывают. Затем опять взглянул вверх.

Она и не подумала выполнять его приказ. О Боже! Да ведь она просто не может спуститься! Ужас перед волками все еще сидит в ней, к тому же она знает, что внизу ее поджидает еще один волк, готовый наброситься на нее.

— Джоанна, спускайтесь сюда.

Ей не понравилась угрюмость его голоса. Она хотела было так и сказать, но сообразила, что ее мнение не покажется ему очень важным. «Лучше попробовать как-то утихомирить его», — подумала она.

К несчастью, ее ноги отказались ей служить. Она сжимала ими ветку так долго, что они, кажется, одеревенели.

В конце концов Габриэль сам забрался на дерево, чтобы снять ее. Он едва отлепил ее руки от ствола. Казалось, что она сама не могла бы этого сделать.

Он положил ее руки себе на шею и потянул ее к себе, одной рукой обхватил ее за талию, а другой взялся за ветку, чтобы они оба не упали Какое-то время он не двигался. И когда тепло его тела стало согревать ее, Джоанна почувствовала, как она замерзла. Она задрожала и ощутила, что он задрожал тоже. Боже, неужели он так рассвирепел, что трясется от гнева?

— Габриэль?

Страх, который он услышал в ее голосе, вывел его из себя.

— Прекратите же бояться меня, черт возьми! — свирепо прошипел он. — Истинный Бог, мне бы хотелось вбить немного здравого смысла в вашу голову, женщина, это правда. Но я никогда не причиню вам вреда.

Этот выговор задел ее. Ведь она не сделала ничего, чтобы так рассердить его… Разве что пренебрегла его нелепым приказом отдохнуть. «Вот в этом все дело — я не уважила его просьбу».

— Я уже перестала бояться вас, — пробормотала она, уткнувшись в его шею, и вздохнула. Габриэль не терпел неправды, и она подумала, что еще больше рассердит его, если будет лукавить. — То есть я хотела сказать, что в большинстве случаев не боюсь вас, — прибавила она поспешно. — Но почему вы так сердитесь на меня?

Он не ответил на ее вопрос. Он решил подождать, покуда сможет контролировать свои чувства, прежде чем объяснить ей, что вся эта паника отняла у него по меньшей мере двадцать лет жизни.

Муж тесно прижимал ее к себе. По-видимому, ее вопрос огорчил его. Она не могла понять почему. В конце концов, не может же она читать чужие мысли! Она решила было сообщить ему об этом своем недостатке, но удержалась. Зачем усиливать его гнев? Она его жена и, следовательно, должна стараться угождать ему.

Джоанна решила переменить тему разговора и начала с похвалы, надеясь польстить ему.

— Вы были правы, супруг мой. Лес просто кишит волками.

Но, кажется, она опять сказала что-то не то. Он еще сильнее сжал ее, и она услышала его громкое прерывающееся дыхание.

— Вы промокли насквозь! — рявкнул он — Вы наверняка схватите лихорадку и умрете в неделю.

— Не умру, — заявила она. — Я переоденусь в сухое платье и стану точно такая же, как всегда. Вы сдавили меня так, что я не могу дышать, супруг мой. Пожалуйста, выпустите меня.

Габриэль не обратил внимания на ее просьбу. Он выругался и начал быстро спускаться. Она прижалась к его шее и закрыла глаза, предоставив ему беспокоиться о том, чтобы ветки не хлестали ее по лицу.

Он не дал ей встать на ноги, а понес к своему коню, поднял повыше и опустил в седло. При этом он не был очень мягок и заботлив.

Она тут же принялась распрямлять свои нижние юбки. Ткань прилипла к коже. Она знала, что сейчас выглядит не так, как пристало выглядеть леди, но она просто задохнулась от ужаса, когда увидела, что мокрое платье облегает ее грудь. Она быстро перебросила косы вперед, чтобы прикрыться ими.

К счастью, солдаты не обращали на нее внимания. Габриэль стоял спиной к ней и распоряжался насчет мертвых волков. Колум и Кит спрыгнули с лошадей, чтобы связать веревкой волчьи шеи.

— Оттащите их на заднюю сторону гребня и сожгите, — приказывал Габриэль. Он перебросил поводья пойманной кобылы Джоанны в руки Линдзи и велел ему и остальным солдатам возвращаться в башню.

Он хотел на минуту остаться с женой наедине.

Колум, удаляясь, бросил на нее сочувственный взгляд. Он, по-видимому, полагал, что ей сейчас здорово достанется. Кит сделал то же, если можно было разглядеть сочувствие в суровом выражении его лица.

Но Джоанна подняла голову, скрестила руки на груди и постаралась выглядеть совершенно спокойной.