Делла Стрит, доверенная секретарша адвоката по уголовным делам Перри Мейсона, вошла в кабинет и сказала:
      – Двое влюбленных голубков просят принять их без предварительной договоренности. По их словам речь идет о жизни и смерти.
      – В нашем мире все является вопросом жизни и смерти, – заметил Мейсон. – Стоит затронуть идею о вечности жизни, то рано или поздно придется признать и неизбежность смерти. Однако, я думаю, что посетителей вряд ли интересуют мои философские идеи.
      – Простых людей, – заметила Делла Стрит, – интересуют пение птиц, голубые небеса, лунный свет на воде и звуки ночного ветра в ветвях деревьев.
      – Удивительное дело! – усмехнулся Мейсон. – Это инфекция. Ты заразилась романтикой и поэзией, все признаки болезни очевидны... Черт возьми, что могло понадобиться двум влюбленным голубкам от адвоката по уголовным делам?
      – Я им сказала, – лукаво улыбнулась Делла Стрит, – что ты, по-моему, их примешь, несмотря на то, что они пожаловали без договоренности...
      – Другими словами, возбуждено твое собственное любопытство, и ты надумала заинтересовать меня... Они хотя бы сообщили по какому вопросу хотят меня видеть?
      – По вопросу овдовевшей тетушки и Синей Бороды!
      Мейсон улыбнулся и потер руками.
      – Приглашай! – объявил он.
      – Сейчас? – спросила Делла Стрит.
      – Немедленно! Когда у нас следующий посетитель, Делла?
      – Через четверть часа, но я думаю, что он может и подождать несколько минут. Это свидетель по делу Доулинга, тот самый, которого обнаружил Дрейк.
      – Я не хочу рисковать им, – ответил Мейсон. – А то он еще убежит у нас из приемной... Дашь мне знать в ту же минуту, как он появится, Делла, а пока веди сюда этих влюбленных голубков. Как их зовут?
      Делла Стрит заглянула в свои записи.
      – Джордж Летти и Линда Кэлхаун, – сообщила она. – Он из небольшого городка в Массачусетсе. В Калифорнии они впервые.
      – Что ж, пригласи их, – сказал Мейсон.
      Делла Стрит вышла из кабинета и через минуту вернулась в сопровождении двух молодых людей.
      Мейсон оценивающе посмотрел на них, встал из-за стола, и поздоровался.
      Молодому человеку было года двадцать три – двадцать четыре, глаза у него казались совершенно круглыми, черты лица – довольно привлекательными. Волнистые черные волосы и тщательно расчесанные длинные бакенбарды, обрамляющие лицо, придавали ему несколько загадочный и серьезный вид.
      Девушке было на вид не более двадцати двух лет, ее ярко-синие глаза придавали лицу невинное выражение.
      Они стояли перед Мейсоном, девушка держалась рукой за своего серьезного спутника и робко улыбалась.
      – Вы – Джордж Летти? – спросил Мейсон.
      Тот кивнул.
      – А вы – мисс Линда Кэлхаун?
      Девушка тоже утвердительно кивнула.
      – Садитесь, пожалуйста, – предложил Мейсон, – и расскажите, что привело вас ко мне?
      Усаживаясь, Линда Кэлхаун посмотрела на Джорджа Летти, предлагая ему начать первым. Однако Летти продолжал сидеть совершенно неподвижно, глядя прямо перед собой.
      – Ну? – спросил Мейсон.
      – Лучше будет, если расскажешь ты, Джордж, – попросила девушка.
      Летти наклонился вперед и положил локти на стол адвоката.
      – Это ее тетка, – сказал он.
      – И что же с ней случилось? – поинтересовался Мейсон.
      – Ее собираются убить.
      – Вы уверены, что кто-то собирается совершить убийство? – спросил адвокат.
      – Конечно, – сказал Летти. – Его зовут Монтроз Девитт.
      – А что вам известно о Монтрозе Девитте, помимо того факта, что он, по-вашему, потенциальный убийца? – спросил Мейсон.
      На этот вопрос ответила Линда Кэлхаун:
      – Ничего, потому-то мы и здесь.
      – Минутку, вы оба прибыли из Массачусетса, как я понял?
      – Правильно, – ответил Летти.
      – Вы давно знакомы друг с другом?
      – Да.
      – Могу я задавать вопросы, которые покажутся неделикатными?
      – Да, конечно.
      – Когда приходится заниматься подобными делами, – пояснил Мейсон, заранее хочется быть уверенным в некоторых фактах. Уже назначена дата свадьбы?
      – Нет, – ответила девушка. – Джордж изучает право, а я... – она всхлипнула. – Я помогаю ему в учебе.
      – Ясно, – сказал Мейсон. – Вы работаете?
      – Да.
      Мейсон внимательно посмотрел на девушку.
      – Я работаю секретаршей в юридической конторе, – сказала она. – По моему заявлению мне был предоставлен месячный отпуск, чтобы поехать сюда. Прежде чем выехать, я спросила у нашего старшего партнера имя лучшего адвоката в этом штате, и он сказал, что если случится битва не на жизнь, а на смерть, то мне следует проконсультироваться с вами.
      – А дело дошло до битвы не на жизнь, а на смерть? – поинтересовался Мейсон.
      – Дойдет!
      Мейсон посмотрел на Летти.
      – Насколько я понимаю, молодые люди, вы прибыли сюда вместе. Могу я узнать, как вы приехали – самолетом или...
      – Я приехала на машине, – сказала девушка. – Я ехала вместе с тетей Лоррейн, а Джордж вылетел самолетом, когда я... когда я ему позвонила.
      – Когда это было?
      – Вчера вечером. Он прилетал сегодня утром. У нас с ним состоялся военный совет, и мы решили направиться к вам.
      – Хорошо, – сказал Мейсон. – Будем считать, что предварительное знакомство закончено. Как ее фамилия?
      – Элмор. Э-л-м-о-р.
      – Мисс или миссис?
      – Миссис. Она вдова. И она... она в том возрасте, когда еще делают глупости.
      – А в каком возрасте, по-вашему, делают глупости?
      – Ей сорок восемь лет, скоро будет день рождения.
      – И какие же глупости она совершила?
      – Она перешла всякие границы! – воскликнул Летти.
      Мейсон недоуменно посмотрел на него.
      – В любви! – пояснила молодая женщина.
      Мейсон улыбнулся.
      – Как я понимаю, люди в юном возрасте, влюбляющиеся в своих сверстников, по вашему мнению являются вполне нормальными. Но если кто-то старше вас позволил себе воспылать чувствами к кому-то, то вы сразу же записываете его в совершающие безрассудства?
      Линда смутилась.
      – В таком возрасте, – заметил Летти, – это... смешно.
      Мейсон громко рассмеялся.
      – Вы оба молоды и уверены в себе. Но, как известно, молодость проходит. Муж вашей тетушки умер, мисс Кэлхаун?
      – Да.
      – Когда?
      – Пять лет назад. И, пожалуйста, не смейтесь над нами, мистер Мейсон. Для нас это очень серьезно.
      – Я бы сказал, – ответил Мейсон, – что ваша тетя имеет решительно все права снова полюбить!
      – Но все дело в том, как это происходит! – воскликнула Линда.
      – Какой-то авантюрист собрался обобрать ее до последнего цента, сказал Летти.
      Глаза Мейсона сузились.
      – Вы – ее единственная родственница? – спросил он у Линды.
      – Да.
      – Вероятно, вы ее единственная наследница по завещанию?
      Девушка снова покраснела.
      Мейсон ждал ответа.
      – Да, я думаю, что так.
      – Она богата?
      – У нее... накоплена довольно приличная сумма на черный день.
      – На протяжении последних нескольких недель, – встрял Летти, – ее поведение резко изменилось. Раньше она была сильно привязана к Линде. Теперь же ее чувства отданы этому проходимцу... Вчера она поссорилась с Линдой и чуть ли не с кулаками набросилась на нее с требованием немедленно возвращаться в Массачусетс и не вмешиваться в ее жизнь.
      – А вы почему заинтересованы в данном деле, мистер Летти? – спросил Мейсон.
      – Ну, я... мне...
      – Вы влюблены в Линду и собираетесь на ней жениться?
      – Да.
      – И, возможно, вы рассчитываете, что деньги тети Лоррейн в будущем достанутся вам?
      – Ничего подобного! – воскликнул Летти. – Вы меня оскорбляете!
      – Я задаю вам вопросы, – ответил Мейсон. – Если только мы предпримем какие-либо действия, противная сторона вас непременно спросит о том же самом. Причем не бесстрастно. Мне нужно подготовить вас к неприятным вопросам в будущем.
      – Пусть только попробуют бросить мне в лицо подобные обвинения, я их быстро приведу в чувство! – ответил Летти.
      – Лучше, приведите в чувство самого себя, молодой человек, – заметил Мейсон. – Мисс Кэлхаун, я хотел бы познакомиться с фактами и обстоятельствами дела. Не могли бы вы начать с самого начала и сообщить мне, когда и как все началось?
      – Тетя Лоррейн страдала от одиночества, – ответила Линда. – Я это точно знаю, мне она очень симпатична. У нее никого кроме меня нет, и я делала все, что могла.
      – Разве у нее нет друзей? – спросил Мейсон.
      – Ну, есть, разумеется... Но близких друзей у нее нет.
      – Часто вы встречались со своей тетей?
      – Я отдавала ей каждую свободную минуту, мистер Мейсон, Но я же ведь работаю. Мне нужно также поддерживать в порядке квартиру. Я понимаю, тетя Лоррейн хотела бы, чтобы я проводила с нею больше времени и...
      – И у вас уходило много времени на свидания с Джорджем Летти? спросил Мейсон.
      – Да.
      – И ваша тетя была против этого?
      – Мне кажется, что она была против него.
      – Хорошо. Но что произошло с этим Монтрозом Девиттом?
      – Тетя познакомилась с ним по переписке.
      – "Клуб одиноких сердец"? – спросил адвокат.
      – Боже мой, нет! Все-таки она не _н_а_с_т_о_л_ь_к_о_ безрассудна! Однажды тетя Лоррейн написала в один журнал свое мнение по поводу статьи, опубликованной в нем, а они напечатали ее письмо целиком, да еще поместили внизу ее имя и город, в котором мы живем, только без подробного адреса. Мистер Девитт прислал ей письмо просто на город, а почта разыскала ее через адресный стол и вручила его. С этого и началась их переписка.
      – Что произошло потом? – спросил Мейсон.
      – Тогда тетя Лоррейн поддалась внезапным чувствам. Разумеется, она никогда не призналась бы в этом даже самой себе, но я прекрасно все видела! Она отправила ему свою фотографию, сделанную лет десять назад.
      – Он в ответ прислал свою фотографию?
      – Нет. Он написал, что носит на одном глазу повязку и сильно из-за этого переживает.
      – Что было дальше? – спросил адвокат.
      – Он ей позвонил по междугородному телефону, после чего они часто разговаривали, не менее двух-трех раз в неделю. Кончилось это тем, что тетя Лоррейн решила совершить в отпуске путешествие на автомобиле... Меня это, конечно, ничуть не обмануло, я прекрасно понимала, что у нее на уме, но ничего не могла изменить. В то время ее просто невозможно было остановить, дело зашло слишком далеко, этот человек ее буквально загипнотизировал.
      – И вы решили отправиться вместе с ней?
      – Да.
      – Вы приехали сюда вместе, и что произошло?
      – Мы приехали в отель и сняли номер, она сказала, что устала с дороги и хочет немного полежать. Я отправилась по магазинам. Когда вернулась, тети Лоррейн не было, а на туалетном столике для меня лежала записка, что она вернется очень поздно... Когда она пришла, я обвинила ее в том, что она была на свидании с Монтрозом Девиттом... Она рассердилась и закричала, что не желает иметь при себе няньку и не позволит мне обращаться с ней как с малым ребенком.
      – Ее чувства вполне понятны, – заметил Мейсон.
      – Я знаю, – согласилась Линда Кэлхаун, – но это не все, есть другие грозные факторы.
      – Какие же?
      – Я выяснила, что она сделала анализ крови, требуемый для получения разрешения на брак, и обратила большую часть своих ценных бумаг в наличные. В итоге она привезла сюда тысяч тридцать пять, не меньше.
      – Не в дорожных чеках?
      – Наличными, мистер Мейсон. В том-то все и дело, что она не побоялась пуститься в путь, имея при себе такую большую сумму.
      – И почему она это сделала?
      – С таким же успехом я могу сама спросить вас об этом, – ответила девушка. – Но, вообще-то, я не сомневаюсь, что это вызвано инструкциями, полученными ею по телефону от Девитта.
      – Этот Девитт представляется мне какой-то весьма неясной и темной личностью, – сказал Мейсон. – Ваша тетя рассказывала что-нибудь о его происхождении, роде занятий и так далее?
      – Ничего. Абсолютно ничего. Она вела себя очень таинственно.
      – И вы поссорились вчера вечером?
      – Нет, это было позавчера. Я хочу сказать, что она от меня улизнула позавчера, а вчера заявила, что уезжает на целый день, так что я могу заниматься чем угодно. Вот тут-то я и попыталась урезонить ее, и она впервые поняла, что мне известно про деньги.
      – И что? – спросил Мейсон.
      – И она просто вышла из себя, превратилась в гневную фурию. Заявила, что прежде наивно воображала, будто я ее люблю ради нее самой, но теперь поняла, что мне нужны только ее деньги и что... Еще она сказала про Джорджа такое, что я не в силах повторить.
      – Что именно? – поинтересовался адвокат.
      – Я не желаю вспоминать.
      – Джордж знает об этом?
      – Знаю, – ответил Джордж. – В общих чертах.
      – Он не знает _в_с_е_г_о_, – возразила Линда Кэлхаун.
      – Она назвала его паразитом и альфонсом? – спросил Мейсон.
      – Это было только началом, – ответила Линда. – В конце концов она так разошлась... Заявила, что уж если говорить о мужчинах, то Девитт, по крайней мере, самостоятельный _м_у_ж_ч_и_н_а_, поддерживающий сам себя, а не прячущийся за женскую юбку. Она... О, мистер Мейсон, я не стану пересказывать _в_с_е_г_о_ сказанного. Вы можете догадаться сами и...
      – И ваша тетушка велела вам возвращаться домой?
      – Это было унизительно! Она точно назвала стоимость билета на самолет и заявила, что отправляет меня реактивным самолетом первого класса...
      – И как вы поступили?
      – Я бросила ее деньги на пол и вечером позвонила Джорджу. Я отправила ему телеграфом деньги, чтобы он купил билет на самолет.
      – Из ваших собственных сбережений? – спросил Мейсон.
      – Да.
      – Так выглядит ситуация на сегодня?
      – Да, это все, что я знаю.
      – Посудите сами, – вздохнул адвокат. – Ваша тетя – взрослая женщина и если она хочет...
      – Я знаю, что вы хотите сказать, – перебила Линда, – и я вовсе не собираюсь вмешиваться в ее дела. Пусть делает все, что хочет, но мне необходимо выяснить, что представляет собой этот Монтроз Девитт. Я хочу защитить ее и себя от него.
      – Так, – сказал адвокат. – Но вам придется заплатить некую сумму денег... из ваших сбережений.
      – Очень много?
      – Хорошее детективное агентство запросит пятьдесят долларов в день плюс расходы.
      – Сколько дней это может занять?
      – Бог его знает, – усмехнулся Мейсон. – Детектив может раздобыть необходимую информацию и в течение нескольких часов. А может, ему придется трудиться неделю или даже месяц...
      – Месяц мне не по карману, – сказала она, – но я смогла бы... Я рассчитывала на двести долларов, ну, конечно, еще и _в_а_ш_ гонорар...
      – Вам не нужен адвокат, – улыбнулся Мейсон. – Вы ведь не хотите доказать, что ваша тетя не в состоянии управлять собственными делами и что она умственно неполноценна...
      – Конечно, нет. Но она влюбилась в авантюриста, да еще в таком опасном возрасте.
      Мейсон улыбнулся и сказал:
      – Когда бы человек ни влюблялся, его возраст автоматически становится опасным. Итак, если я вас правильно понял, вы хотите нанять частного детектива?
      – Да. И если бы вы смогли проследить... Я знаю, есть такие частные детективы, которые... Одним словом, одни лучше, другие хуже...
      – А вам нужен самый лучший. Не так ли?
      – Да.
      Мейсон повернулся к секретарше:
      – Делла, пожалуйста, позвони в «Детективное агентство Дрейка» и попроси Пола Дрейка зайти сюда, если он свободен.
      Мейсон снова повернулся к посетителям.
      – Офис Пола Дрейка, – пояснил адвокат, – на этом же этаже. Его детективное агентство выполняет мои поручения на протяжении многих лет. Я вам ручаюсь за Пола Дрейка, как за исключительно компетентного и честного профессионала.
      Через некоторое время послышался условный стук Дрейка в дверь. Делла Стрит впустила его в кабинет и Мейсон познакомил детектива с посетителями.
      Пол Дрейк, высокий мужчина, с несколько безвольными движениями, внимательно посмотрел на молодую парочку и уселся, не ожидая приглашения.
      – Есть дело для тебя, Пол, – сказал Мейсон. – Тетушка Линды, Лоррейн Элмор, познакомилась по переписке с неким Монтрозом Девиттом из нашего города и заинтересовалась им. Она сдала кровь на анализ, чтобы, по всей видимости, получить лицензию на брак и продала часть ценных бумаг на сумму тридцать пять тысяч долларов. Вместе с Линдой она приехала сюда в отпуск на автомобиле и взяла наличные с собой. Здесь они поссорились и миссис Элмор велела Линде возвращаться домой. Линда позвонила Джорджу Летти и он прилетел сюда из Массачусетса. Их интересует все, что касается мистера Монтроза Девитта. Сколько это будет стоить?
      – Я не знаю, – ответил Дрейк. – Обычно я беру пятьдесят долларов в день. – Он повернулся к Линде Кэлхаун. – У вас есть его адрес?
      – Да. Он живет в многоквартирном доме «Белла Виста» в Ван-Ньюсе.
      – А фотография его есть?
      – Нет.
      – Я не хочу брать у вас денег, – сказал Дрейк, – пока не буду уверен, что это достаточно серьезное дело, а то мне будет казаться, что я вас граблю.
      – Вы считаете убийство достаточно серьезным делом, мистер Дрейк?
      – Да, считаю, – улыбнулся детектив.
      – Именно убийства я и боюсь, – сказала Линда Кэлхаун. – Надо предотвратить возможное преступление.
      – Кажется, вы излишне увлекаетесь криминальными журналами, – заметил Дрейк.
      – Я их много читала, – ответила девушка, – и не намерена отпираться. Мне кажется, что любой гражданин, уважающий закон, должен понимать опасность его нарушения.
      – Нельзя не согласиться, – с напускной серьезностью ответил Дрейк.
      – Неужели вам не кажется подозрительным то, что тетя Лоррейн носит с собой несколько десятков тысяч долларов?
      – На мой взгляд, это признак либо глупости, либо влюбленности...
      – Вот именно! Влюбиться в совершенно незнакомого человека! воскликнула Линда.
      – Хорошо! – улыбнулся Дрейк и сказал: – Ваша взяла! Вы желаете, чтобы я выяснил, что представляет собой Монтроз Девитт?
      – Я очень хотела бы. Но работайте над этим делом... ну, скажем, пару дней!
      – Договорились, два дня, – улыбнулся Дрейк.
      Девушка повернулась к Мейсону:
      – Я должна сообщить о своих подозрениях в полицию?
      – Боже мой, нет! – воскликнул адвокат. – Таким образом вы лишь разворошите осиное гнездо, если оно существует. Но, мне кажется, будет лучше, если вы еще раз, с самого начала, обрисуете ситуацию Полу Дрейку... Я прошу прощения, но у меня назначена очень важная встреча.
      – Сколько мы вам должны, мистер Мейсон?
      – Нисколько, – улыбнулся Мейсон. – Если выяснится что-то важное и потребуются мои услуги, Пол Дрейк мне сообщит.
      – Пройдемте в мой кабинет, – предложил Дрейк Линде Кэлхаун и ее спутнику. – Там вы мне спокойно опишите ситуацию, сложившуюся на сегодняшний день. А уж мы попробуем выяснить, что представляет собой этот ваш Монтроуз Девитт.

      Было начало первого, когда Делла повесила трубку телефона и сказала Мейсону:
      – В деле о влюбленной тетушке произошли некоторые изменения.
      Мейсон поднял брови, ожидая продолжения.
      – Господин по имени Холанд Брент хотел бы видеть тебя по делу, по его словам, чрезвычайной важности, касающегося Лоррейн Элмор.
      – Почему он обратился именно ко мне? – спросил Мейсон.
      – Вероятно, Линда Кэлхаун сказала ему, что вы представляете ее интересы.
      – Я же ее предупреждал, – недовольно проворчал Мейсон, – что это дело не требует никакого адвоката. Я поступил так намеренно, понимая ограниченность ее средств. Ей гораздо важнее договориться с «Детективным агентством Дрейка».
      – Так что? – спросила Делла Стрит. – Отослать его к Полу Дрейку или?..
      Мейсон посмотрел на часы и вздохнул:
      – У меня есть четверть часа до того, как я уйду, чтобы успеть на деловой завтрак. Оцени посетителя сама, Делла, и если решишь, что ничего важного нет, отправь его к Полу. Если он произведет на тебя впечатление человека, с которым стоит поговорить, предупреди меня и я посвящу ему эти пятнадцать минут.
      Делла Стрит кивнула, открыла дверь в приемную и вышла из кабинета. Вскоре она вернулась и сообщила:
      – Лучше тебе с ним поговорить, шеф!
      – Почему? – поинтересовался Мейсон.
      – Он прилетел из Бостона, и является управляющим финансовыми делами Лоррейн Элмор. Он ведет все ее денежные операции, и он страшно взволнован...
      – Страшно взволнован?
      – Да. Он специально прилетел через всю страну...
      – Однако мне не кажется ситуация столь серьезной, – заметил Мейсон. И мне это не нравится. Как он выглядит, Делла?
      – Ему лет пятьдесят, – начала Делла, после секундного раздумья, высокий, тощий, узкоплечий, с ввалившимися щеками и маленькими усиками. Он в шляпе, которые носят сейчас в восточных штатах, в твидовом костюме и осенних ботинках на толстой подошве. Завершает картину тросточка в руке.
      – Короче говоря, – усмехнулся адвокат, – он выглядит именно так, как ты и ожидала.
      – Ты его примешь? – улыбнулась Делла.
      – Конечно, – ответил адвокат. – Я хочу посмотреть на него.
      Делла Стрит вышла из кабинета и вскоре вернулась в сопровождении Холанда Брента.
      – Мистер Мейсон, мистер Брент, – представила она мужчин друг другу.
      Брент повесил тросточку на левую руку, широкими шагами подошел к столу Мейсона и протянул адвокату костлявую ладонь.
      – Раз познакомиться, мистер Мейсон... – приветствовал он адвоката.
      – Садитесь, – предложил Мейсон. – В вашем распоряжении всего несколько минут... Моя секретарша сказала, что вы заинтересованы в деле, касающемся Лоррейн Элмор.
      – Наверное, мне следовало бы объясниться более подробно, – признался Брент, – но я постараюсь быть предельно кратким.
      Мейсон посмотрел на Деллу и сказал:
      – Я слушаю вас.
      – Отлично. Я являюсь финансовым консультантом и управляющий делами миссис Элмор. У меня есть еще несколько клиентов, которые предоставили мне полную свободу действий в их финансовых делах. Я занимаюсь вопросами вложения их капитала, регулирую прибыль и так далее. Помимо оплаты счетов, которыми они занимаются лично, я избавляю их от всех денежных забот. Разумеется, я перед ними регулярно отчитываюсь. Когда моим клиентам требуются деньги, они сообщают мне, указывая, какая сумма им требуется. Раз в месяц я посылаю им подробный отчет. Ну и, конечно, распоряжаться своими средствами может только клиент, то есть по его требованию я продаю определенные облигации, и если он желает что-то приобрести, я это приобретаю... Должен вам с гордостью заметить, мистер Мейсон, что за те годы, что я занимаюсь делами, у всех моих клиентов значительно вырос основной капитал... Клиентура у меня подобрана самым тщательным образом и довольно ограничена, так как в вопросах подобного рода я не доверяю ничьим рекомендациям. Я сам принимаю решение в каждом отдельном случае, но, конечно, мое решение основывается на тщательной проверке интересующей меня особы.
      Мейсон кивнул.
      – Я не могу нарушить доверие клиента, мистер Мейсон. Все их финансовые дела не подлежат разглашению. Думаю, что об этом можно было бы и не напоминать, если бы не случай, который привел меня сюда. Но вопрос, по-моему, стоит о жизни и смерти, поэтому я считаю себя вправе отступить от своих правил.
      – Я полагаю, такое впечатление сложилось у вас после разговора с Линдой Кэлхаун? – спросил Мейсон.
      – Да, отчасти после разговора с нею. Хотя должен подчеркнуть, мистер Мейсон, что мой разговор с Линдой Кэлхаун состоялся в результате того, что я и сам почувствовал неладное. Моя беседа с этой девушкой мне ничего не разъяснила, а, наоборот, усилила мои сомнения.
      Мейсон кивнул.
      – Поскольку мои отношения с клиентами довольно близки к конфиденциальным, я, в известной степени, обладаю полномочиями их доверенного лица. Фактически же я их представляю, если возникает необходимость, и получаю информацию от тех лиц, которым они вручают деньги. В ряде банков мною достигнута договоренность, что в случае, если сумма на счетах моих клиентов упадет ниже определенного уровня, банк должен ставить меня в известность. Я перевожу тогда на его счет соответствующие средства, чтобы привести дела в порядок... Подобные ситуации возникают редко, но все же такие случаи бывали. Скажем, мой клиент отправляется путешествовать и снимает со счета большую сумму, и так далее... Могу сказать, не нарушая профессиональной тайны, что миссис Элмор наделена хорошим финансовым чутьем, но вот с математикой не в ладах. Поэтому она часто тратит деньги, не представляя, каким будет итог ее расходов.
      Мейсон снова кивнул, предлагая посетителю продолжать рассказ.
      – Когда миссис Элмор сообщила мне о том, что едет машиной на западное побережье в отпуск, я сделал обычный перевод денег, тем более, что незадолго до того на ее текущий счет, по ее просьбе, была переведена значительная, даже весьма значительная сумма... Я не имею права называть вам точную цифру, но с полной ответственностью заявляю, что она превышает потребности моей клиентки. На всякий случай я ей напомнил, что процентное накопление капитала дело довольно медленное, поэтому крупные расходы непременно отрицательно скажутся на общем доходе. Однако миссис Элмор дала мне указание продать некоторые ценные бумаги и, вроде бы, мое напоминание ее не огорчило. Вы слушаете, мистер Мейсон?
      – Если позволите, я могу продолжить за вас, – улыбнулся Мейсон. Предполагаю, что миссис Элмор выписала несколько крупных чеков, в результате чего ее банковский счет упал до минимума... Банк, согласно договоренности, поставил вас в известность. Вы, используя свое право доверенного лица, осуществили проверку банковских счетов и выяснили, что миссис Элмор сняла огромную сумму наличными.
      – Вы поразительно точно описали ситуацию, мистер Мейсон! – с удивлением воскликнул Брент.
      – Я прав?
      – Так все и было.
      – И вы обратились ко мне, – сказал адвокат. – Почему?
      – Я приехал поговорить с миссис Элмор. Я приземлился в аэропорту два часа назад. Позвонил в отель, где она остановилась и узнал, что там ее нет. Но в номере находилась ее племянница, мисс Кэлхаун. Я ей сообщил, что привело меня сюда, и мисс Кэлхаун, в свою очередь, откровенно обо всем рассказала.
      – Про Монтроза Девитта?
      – Да, про него.
      – И все-таки почему вы обратились ко мне?
      – Я хотел, чтобы у вас имелась определенная информация, которую, как мне кажется, я имею право вам сообщить. Правда, мне даже не пришлось самому сообщать все факты. Каким-то непонятным мне образом вы знаете их и так. Признаться, я этому очень рад. Редкий случай, когда, образно выражаясь, и волки сыты, и овцы целы... Однако же, мистер Мейсон, я хочу, чтобы вы поняли, что, по моему мнению, положение в высшей степени серьезное, и с ним нельзя не считаться. Я бы просил вас держать меня в курсе решительно обо всем, что вы узнаете о моей клиентке и о мистере Девитте.
      Мейсон отрицательно покачал головой.
      – Нет? – спросил Брент.
      – Нет, – ответил адвокат.
      – Вы хотите сказать, что это невозможно?
      – Я хочу сказать, что это не имеет смысла, – объяснил Мейсон. – У меня нет клиента, и я не брался за данное дело. Единственное, что я сделал, это рекомендовал мисс Кэлхаун надежное детективное агентство... Вы общаетесь с Линдой Кэлхаун, и поэтому я рекомендую вам в дальнейшем получать все сведения от нее.
      Брент медленно поднялся и сказал:
      – Я понимаю... – и после минутного размышления добавил: – Я ценю вашу позицию, мистер Мейсон. Вы не можете снабжать меня сведениями. Но вы получили информацию, которую мне хотелось донести до вас. Благодарю. До свидания.
      – Всего хорошего.
      Брент направился к двери в приемную, через которую вошел в кабинет.
      – Имеется еще одна дверь, мистер Брент, – сказал Мейсон. – Так будет ближе.
      Уже на пороге тот остановился, внимательно осмотрел кабинет и двинулся к другой двери в коридор. Прикрывая за собой створку, он оглянулся через плечо и произнес:
      – Благодарю вас, мистер Мейсон и вас, мисс Стрит.
      Надев шляпу, он поклонился и бесшумно закрыл за собой дверь.
      Мейсон и Делла Стрит посмотрели друг на друга и улыбнулись.
      – Шеф, если поторопишься, ты успеешь на свой деловой завтрак, сказала секретарша, посмотрев на часы.
      Мейсон с улыбкой покачал головой.
      – Я лучше подожду несколько секунд, – ответил он. – Нет никакого желания спускаться в лифте вместе с Холандом Брентом и беседовать с ним о чем-либо не в официальной обстановке.

      Около трех часов дня в дверь кабинета Мейсона, выходящую в общий коридор, раздался условный стук Пола Дрейка.
      Мейсон кивнул Делле Стрит и она открыла дверь.
      – Привет, красотка, – традиционно приветствовал Дрейк секретаршу.
      – Какие новости, Пол? – спросил Мейсон. – Узнал что-нибудь по делу о Синей Бороде?
      – Есть шанс, Перри, – серьезно посмотрев на адвоката, сказал детектив. – Я бы сказал, что есть шанс один к десяти, что эти люди правы.
      – Стреляй!
      – Девитт имел счет в банке, что-то около пятнадцати тысяч долларов. Он выписал чек на все сумму, предупредил администраторшу многоквартирного дома, где он проживает, что, возможно, будет отсутствовать месяц или недель шесть, уплатил за квартиру за два месяца вперед и продал свою машину за наличные, отбыв в автомобиле с довольно интересной особой. Оба выглядели очень возбужденными. Они заполняли багажом всю заднюю часть машины, на которой был массачусетский номер.
      – У тебя есть этот номер?
      – Нет, известен только штат.
      – Что ты узнал про этого Девитта?
      – Он проживает в доме «Белла Виста» в Ван-Ньюсе около четырнадцати месяцев. Говорят, что он довольно энергичный и франтоватый тип, носит на глазу черную повязку. Никому не рассказывал, когда и при каких условиях потерял глаз... Никто толком не знает, чем он занимается. Вроде бы работает коммивояжером и часто уезжает по делам, но опять-таки никому ничего не рассказывает. Удивительно скрытная личность. Похоже, что никаких женщин у него не было. Администраторшу дома это обеспокоило. Вообще-то ей не нравятся два типа жильцов: те, у которых слишком много приятельниц, и те, у которых их нет. Конечно, считается, что «Белла Виста» респектабельный дом, и, когда кто-то из проживающих в нем холостяков является в сопровождении особы противоположного пола, администраторша делает вид, что ничего не заметила. А сама, естественно, в курсе всех дел... Когда одинокий мужчина, в особенности холостяк, не имеет дамы сердца, она особенно придирчиво следит за таким, по ее словам, ненормальным типом, справедливо полагая, что в тихом омуте черти водятся...
      – Хорошо, – сказал Мейсон. – А ты не смог выяснить, куда они поехали?
      – Нет пока, но я выясню. Мои парни работают в этом направлении.
      – Ты говоришь, что она интересная женщина, Пол?
      – Как я понял, она не была желторотым цыпленочком, и к тому же очень привлекательна, – ответил Дрейк. – Давай рассуждать так. Жила-была вдова, не настолько старая, чтобы пылиться на полке с нафталином. Она познакомилась с мужчиной, который ее заинтересовал, возможно, только потому, что начал ухаживать за ней. И она – расцветает, поверив во вторую молодость, и теряет голову, как девчонка.
      Мейсон нахмурился, обдумывая информацию Дрейка.
      – Таким образом, – продолжал Дрейк, – вполне возможно, что опасения Линды не такие уж необоснованные, как это представлялось с первого взгляда.
      – Опасения не Линды, – поправил Мейсон, – а Джорджа...
      – Ты считаешь, что это он стоит за ее спиной?
      – Наверное, – сказал Мейсон. – Я думаю, что он сам спровоцировал кризис.
      – Понятно, – ответил Дрейк. – Мне было очень неприятно брать у Линды деньги, но не сомневаюсь, что если бы я отказался, она бы обратилась в какое-нибудь другое агентство, где ее ободрали бы, как липку. Я, во всяком случае, постараюсь побыстрее раздобыть какие-нибудь важные сведения о Девитте и не упущу возможности дать ему почувствовать, что мы им заинтересовались. Ты же знаешь, как это бывает с аферистами, Перри... Едва он узнает, что его объект наводит о нем справки, тут же уходит в тень, словно его и не было. Всякого рода вымогатели и альфонсы не выносят на себе пристального взгляда.
      Мейсон кивнул.
      – Один из моих парней, – продолжил детектив, – проник в квартиру Девитта и попробовал снять отпечатки пальцев. Он не обнаружил ни одного во всей квартире.
      – Ни одного отпечатка пальцев? – недоверчиво воскликнул Мейсон.
      – Ни одного.
      – Такого не может быть, – взволнованно сказал адвокат. – Боже, ведь это означает...
      – Именно, – усмехнулся Дрейк. – Случайно такое произойти не могло. Кто-то не поленился самым тщательным образом протереть все предметы в комнате мягкой замшей. Ничто не было забыто вплоть до аптечки в ванной, кухонной утвари и ящике со льдом в холодильнике. Это значит, что протерто решительно все, на чем в нормально убранном помещении сохранились бы следы его владельца.
      Мейсон прищурил глаза.
      – Тогда, – продолжил детектив, – мы отыскали машину, проданную Девиттом. Ей пять лет, мотор работает превосходно. Он получил за нее всего девятьсот пятьдесят долларов. Мой парень спросил у ее нового хозяина разрешения поискать отпечатки пальцев в машине, сказав, что интересуется пассажиром, которого Девитт подвозил по дороге... Ни одного отпечатка в машине не обнаружено!
      – Даже с обратной стороны зеркала заднего обзора? – спросил Мейсон.
      – Ничего, ни единого отпечатка пальцев, никакого следа! Мой человек тоже нашел это странным и стал наводить справки. Выяснилось, что Девитт был в перчатках, когда приехал продавать машину... Тогда я решил попытаться подойти с другой стороны. Я проследил историю самой машины, проданной Девитту агентом по продаже подержанных машин не более года назад, то есть, когда тот поселился в Ван-Ньюсе.
      – Для чего ты это проверял? – спросил Мейсон.
      – Потому что мне хотелось выяснить хоть что-то об этом типе, ответил Дрейк. – Так что я проследил все, что мог. Есть одна любопытная деталь, Перри. Девитт очень часто бывает в отъезде. Предполагается, что разъезжает с рекламой товаров какой-то фирмы. Но приобрел машину всего лишь тринадцать месяцев назад. Продавец в конторе подержанных автомобилей показал мне его путевой лист, хотя, признаться, не так-то просто было отыскать среди кучи аналогичных документов нужный. Агенты по продаже подержанных автомобилей требуют подробнейшего отчета о количестве пройденных миль, потому что продают товар с гарантией... Так вот, машина прошла немногим более тридцати тысяч миль до продажи ее Девитту, а сейчас на спидометре всего лишь тридцать одна тысяча миль!
      Мейсон нахмурился.
      – Другими словами, – продолжал Дрейк, – за тринадцать месяцев машина не прошла и двух тысяч миль...
      Мейсон задумался, и, наконец, произнес:
      – Не скажешь, что он много ездил, Пол! Странная история. А ты уверен в правильности показаний спидометра?
      – Увереннее быть нельзя.
      – Допустим, он был заменен, – предположил адвокат. – Или же отведен назад?
      – В случае установки нового спидометра отсчет на нем начался бы с нуля... И зачем кому-либо могло понадобиться изменять показания спидометра?
      – Девитту, например, – пожал плечами Мейсон. – Чтобы машина имела меньший показатель при продаже.
      – Это, конечно, возможно, – согласился Пол, – но я попросил механика проверить спидометр. Тот сказал, что нет оснований предполагать нечто подобное, он непременно обнаружил бы следы регулировки.
      – Ты проверил все регистрации браков? – спросил Мейсон.
      – Конечно. Около двух лет назад была выдана брачная лицензия Монтрозу Девитту и Белл Фраймэн, но брак как будто бы не состоялся. Я раздобыл адрес Белл Фраймэн и номер ее телефона. Но мои парни не сумели ее отыскать, на телефонные звонки никто не отвечает. Я сообщил об этом Линде Кэлхаун, и она сказала, что попытается дозвониться... Разумеется, лицензия на брак еще ничего не означает. То есть человека не обвинишь в двоеженстве на основании брачной лицензии. Но мои оперативники продолжают работать и рано или поздно они до нее доберутся. Или же повезет Линде. В данный момент эта самая мисс Фраймэн представляется наилучшей ниточкой.
      – Хорошо, Пол, – ответил Мейсон. – Подключай еще людей к этому делу. Можно обнаружить Девитта, узнав, где находится машина с массачусетским номером. Вряд ли это будет сложно. Не стесняйся в расходах, счет оплачу я. За два дня работы ты можешь предъявить счет Линде Кэлхаун, но о моей доле ничего ей не говори. Кажется, я напрасно отбросил это дело и, таким образом, стал косвенным виновником в неприятностях, которые, возможно, произойдут с миссис Элмор. Линде стоило заплатить собственные двести долларов, чтобы понять, что ее тетушка еще достаточно молода и полна романтических чувств. Это послужит девушке хорошим уроком, и в будущем она оставит ее в покое. Их былая привязанность постепенно восстановится, но тебе следует пошевелиться, Пол.
      – Хорошо, – согласился Дрейк. – Это, конечно, может быть и простым совпадением, но, с другой стороны, все так идеально организовано...
      – К черту совпадения! В подобных делах мы не имеем права проглядеть очевидное и вообще не можем себе позволить просмотреть даже самую малость... Так что, Пол, принимайся-ка за дело с удвоенной энергией. Сначала попытайся разузнать, где они находятся. Выдели достаточно людей, чтобы охватить отели и...
      – Побойся Бога! – взмолился Дрейк. – Потребуется же уйма денег, чтобы охватить все отели и попытаться отыскать большую машину с массачусетским номером.
      – Хорошо, что, _п_о_-_т_в_о_е_м_у_, следует делать? – спросил Мейсон.
      – Ты должен принимать в расчет человеческую природу, Перри, усмехнулся Пол и повернулся к Делле. – Окажись на месте миссис Элмор, как бы ты поступила, Делла?
      – Отложила бы свой отъезд ровно настолько, сколько требуется на приведение себя в порядок в парикмахерской, – сразу ответила Делла.
      – Вот пример женской логики, Перри, – широко улыбнулся Дрейк. – Если хочешь знать, в делах подобного рода мы обязательно стараемся отыскать косметический кабинет, в котором побывала разыскиваемая женщина. Это, как правило, не слишком сложно, тем более что парикмахерские часто бывают золотой жилой по части информации. Женщина не помнит себя от счастья, полна ожиданий, стремится поделиться своими потрясающими новостями. В парикмахерской она просидит минимум два-три часа, ну, и за это время успевает выложить столько... Чего только не выслушивают девушки в салонах! И еще больше поражает, как удивительно ловко они научились делать соответствующие выводы.
      – Хорошо, – согласился Мейсон. – Займись парикмахерскими и косметическими кабинетами.
      – Уже сделано, – гордо ответил Дрейк. – Это оказалось не очень сложно. Я ожидаю отчет оперативника с минуты на минуту.
      Мейсон встал с кресла, заложил большие пальцы в проймы жилета и принялся расхаживать по кабинету.
      – Больше всего, Пол, меня беспокоит мысль, что я недооценил потенциальной опасности сложившейся ситуации. Если быть откровенным, сначала я просто испытал сильное раздражение из-за этого Джорджа Летти. Он не занимается как следует в юридической школе, не зарабатывает на учебу и на жизнь, а милостиво позволяет Линде оплачивать его счета. А когда девушка позвонила ему и рассказала о ссоре, которая произошла с тетушкой, он вместо того, чтобы сказать: «Знаешь, дорогая, это твоя родственница и твои личные дела», требует у девушки денег на самолет и является держать ее за руку!
      – О_н_а_ держала _е_г_о_ за руку! – рассмеялась Делла Стрит.
      Зазвонил телефон.
      – Это незарегистрированная прямая линия, – сказала Делла. – Вероятно, тебя, Пол, в твоем офисе знают этот номер.
      – Алло! – сказал Дрейк в трубку. – Да... Это я, Пол... Что случилось? – Послушав несколько минут, он сказал: – Хорошо, молодцы! Я это проверю. Возможно, я еще позвоню. Где вы сейчас? Так... Оставайтесь там, пока я не перезвоню. – Положив трубку, Дрейк сказал: – Миссис Элмор, как я и предполагал, откровенничала с парикмахершей. Вдовушку прямо распирало от возбуждения и восторга. Они едут в Юму, чтобы там пожениться. Медовый месяц собираются провести в Большом Каньоне.
      Мейсон посмотрел на часы.
      – Ты говоришь, что он снял все свои деньги со счета в банке, Пол?
      – Именно.
      – И заплатил за два месяца вперед за квартиру?
      – Да.
      – Чеком?
      – Я не знаю. Администраторша сказала только, что за квартиру уплачено.
      – Ты сам с ней разговаривал?
      – Да. Я ездил туда незадолго до полудня.
      – Она говорила дружелюбно?
      – Да.
      Мейсон указал на телефон.
      – Позвони ей, Пол. Узнай, как он заплатил, чеком или наличными? Если чеком, то годится ли он?
      Дрейк подошел к телефону и набрал номер «Белла Виста». Несколько минут он разговаривал, затем прикрыв трубку ладонью, повернулся к Мейсону:
      – Она представила чек для оплаты в банк, но ей его вернули, заявив, что счет Девитта закрыт.
      Мейсон быстро принял решение:
      – Отправляйся к ней, Пол, и забери чек. Скажи ей, что попытаешься помочь вернуть ей деньги.
      – Она не хочет поднимать скандал, – ответил Дрейк, продолжая прикрывать трубку. – Надеется, что это недоразумение, и Девитт позднее выпишет новый чек.
      – Черт побери, Пол, не будь простаком! Отправляйся и раздобудь этот чек. Выкупи его, если потребуется. Встречаемся в аэропорту. Полетим чартерным рейсом, чтобы перехватить их. – Он повернулся к секретарше. Делла, позвони в агентство, закажи самолет, который доставит нас в Юму.
      Пол Дрейк убрал ладонь с микрофона и сказал в трубку:
      – Мне необходимо поговорить с вами, миссис Острайндер. Вы позволите мне приехать к вам? Отлично, я выезжаю.
      Делла Стрит начала накручивать диск, как только Пол Дрейк отошел от телефона.
      – И сразу же отправляйся в аэропорт, Пол! – напомнил Мейсон, когда детектив подошел к двери. – До встречи.

      Зеленые, ухоженные поля Империал-Вилли очень напоминали шахматную доску. Огромной змеей растянулся под самолетом канал, по другую сторону от которого простиралась пустыня.
      С самолета контраст между берегами был особенно разителен.
      На левом берегу канала простирались обработанные, цветущие земли, На правом ничего, кроме песка и прямой ленты автомагистрали, не было.
      Мейсон упрямо глядел на видневшиеся на шоссе небольшие точки, сверху казавшиеся движущимся строем муравьев.
      – Где-то там преследуемые торопятся в Юму, – сказал адвокат.
      – Я все время думаю, что это очень жестоко, – вздохнула Делла Стрит. – Женщина в таком возрасте особенно ценит привязанность, воображает, что нашла прекрасного спутника жизни, смотрит, наверное, сияющими глазами в окно, загипнотизированная собственным чувством. А мужчина, сидящий за рулем, хладнокровно обдумывает возможность убийства и детали его осуществления, надеясь выйти сухим из воды.
      Сидящий в кресле второго пилота Пол Дрейк, обернулся и сказал:
      – Не стоит уж очень жалеть ее, Делла... Женщины ее возраста, прежде чем иметь дело с типами вроде Девитта, должны сто раз все взвесить и двести раз проверить.
      – Наверное, ты прав, – ответила Делла, – но я все равно не могу судить ее слишком строго.
      – Мы их должны опередить часа на два, – заметил Мейсон. – Сядем в Юме и хорошенько присмотримся к Девитту, когда они подъедут к границе.
      – Как ты думаешь, что они будут делать? – спросила Делла.
      – Отвечать на множество вопросов, – проворчал Мейсон, держа в руке листок бумаги. – Про чек, например, выданный миссис Острайндер на сто пятьдесят долларов, когда на его счету нет ни одного цента. Убедительно объяснить такие трюки не так-то просто.
      – Помни, – предупредил Дрейк, – что миссис Острайндер настроена миролюбиво. Она не хочет передавать дело в Суд или учинять скандал.
      – Но она, наверное, уполномочила тебя получить деньги по чеку?
      – Да, она передала мне такие полномочия.
      Песчаные холмы отбрасывали длинные тени, когда самолет стал снижаться. Река Колорадо, до этого извивавшаяся водной змеей, выглядела какое-то время всего лишь цепью небольших озер, запрятанных за дамбы, и вскоре превратилась в мелкий ручеек под мостом, соединявшем Калифорнию с Аризоной. Когда они приземлились в аэропорту, солнце уже садилось.
      Мужчина, стоявший у ворот, помахал рукой Полу Дрейку.
      – Представитель местного агентства, – пояснил Пол Дрейк. – Мы работаем совместно...
      Мужчина поздоровался со всеми и представился.
      – Все нормально? – спросил у него Дрейк.
      – Полный порядок, – ответил местный детектив. – Мы поставили наблюдателя у пограничной проверочной станции. С тех пор проехали всего две машины с массачусетскими номерами, но ни одна из них нас не заинтересовала.
      – Все верно, мы должны были их опередить, – заметил Мейсон. Он повернулся к пилоту. – Приведите самолет в порядок, приготовьтесь к вылету и поддерживайте связь с детективным агентством по телефону. Мы вам сообщим, когда полетим назад. Вы имеете право на ночные полеты?
      – Доставлю назад в любое время, – ответил летчик.
      Они уселись в автомобиль, и местный оперативник повез их на автостраду, где машины, пересекающие границу Аризоны, подвергались поверхностному досмотру, а некоторые и более тщательному. Проверяли, не везут ли зараженных животных.
      Здесь их встретил еще один оперативник. Поздоровавшись, он заверил, что разыскиваемая машина еще не появлялась.
      Видимо, следовало приготовиться к длительному ожиданию.
      – Тебе нет необходимости оставаться здесь, Делла, – сказал Мейсон. Отправляйся в город, осмотри его. Здесь есть великолепные магазины национальных сувениров, изделия индейцев из тисненой кожи и дерева. Может, что-нибудь купишь. Они будут открыты до...
      – Я предпочитаю остаться здесь, – покачала она головой. – Мне кажется, тетушка Лоррейн предпочтет иметь в качестве собеседницы хотя бы одну женщину среди мужчин. Мужчины слишком суровы и деловиты. Лично я считаю, что ни один из вас не способен в нужную минуту подставить плечо, чтобы на нем можно было поплакать.
      – Как настроен оперативник на контрольном пункте? – спросил Мейсон аризонского детектива.
      – О, здесь все нормально. Он привычен к таким делам. Кроме того ему и делать практически ничего не надо. Он вас вызовет в нужный момент.
      Неиссякаемая вереница машин тянулась через мост, соединявший два штата. На короткое время машины останавливались, а потом продолжали свой путь. Пол Дрейк предусмотрительно захватил с собой превосходный полевой бинокль и рассматривал каждую машину, обращая внимание на номерные знаки.
      Через час, наконец, появилась машина с массачусетским номером, и при этом известии все как-то оживились. Стоя в тени, они наблюдали, как таможенник задавал пассажирам стандартные вопросы. Увидев, что тот пропустил машину, вернулись к своему автомобилю.
      – Ложная тревога, – вздохнул Дрейк, потянулся и зевнул. – Как себя чувствуете?
      – Прекрасно чувствуем, – ответила Делла Стрит.
      – Это часть нашей работы, – усмехнулся Дрейк, – о которой ничего не пишут, но она является подлинным искусством, отнимающим основную часть времени. Работа ногами и ожидание...
      Они уселись на прежние места в автомобиле. Большие жуки с характерным гудением кружились в свете ламп станции.
      – Как ты думаешь, они пересекут границу сегодня? – обратился Мейсон к Дрейку.
      Детектив неопределенно пожал плечами.
      – Тетушка Лоррейн родом из Массачусетса, – сказала Делла. – Она наверняка будет соблюдать все приличия.
      – Иногда твои предположения не сбываются, – заметил Мейсон, поудобнее устраиваясь в кресле.
      – Удивительно, как быстро в этом климате чувствуешь себя обезвоженным, – сказал Дрейк. – Не замечаешь даже, что потеешь, потому что влага мгновенно испаряется с поверхности кожи. Очень быстро можно потерять целый галлон воды. Не плохо было сходить в за местным пивом, на соседней улице есть магазинчик...
      – Хорошо, сходи, – ответил Мейсон. – Я пока покараулю...
      – Все отменяется! – неожиданно сказал Дрейк. – Едет тот, кто нам нужен!
      – Разве у машины не калифорнийский номер? – удивился Мейсон.
      – Номер калифорнийский, – согласился Дрейк, прижимая бинокль к глазам, – так же, как и машина, взятая напрокат. Но за рулем никто иной, как наш дорогой друг Джордж Кесвик Летти!
      – Ну и ну! Ты уверен, что это именно он? – спросил Мейсон.
      – Я поговорю с ним, Перри, – заявил Дрейк. – Если потребуется твоя помощь, я махну рукой.
      – Но что, по-твоему, он здесь делает? – недоумевала Делла Стрит.
      – Я сам хотел бы знать, – ответил Дрейк и положил бинокль на сиденье. – Но мы это выясним.
      Детектив подошел в тот момент, когда машина с Калифорнийским номером остановилась.
      Мейсон, наблюдавший за лицом Летти, заметил, что на нем появилось удивление при виде детектива. Через минуту Дрейк подал сигнал.
      Адвокат распахнул дверцу машины.
      – Только не хлопай ею, – предупредила Делла. – Я иду с тобой.
      Мейсон повернулся, чтобы придержать дверь и увидел стройные ноги своей секретарши, вылезавшей из автомобиля.
      Она взяла его за руку.
      – Ты вообразил, что я могу пропустить такое зрелище? – спросила она.
      Летти, объяснявший что-то Полу Дрейку, скосил глаза в сторону при звуке приближавшихся шагов и замер от изумления.
      – Боже мой! – воскликнул он, когда Мейсон и Делла подошли к машине.
      – В чем дело? – спросил Мейсон.
      – Я... У меня даже мыслей подобных не было... Ну и удивили же вы меня!
      – Что тут удивительного? – поинтересовался Мейсон.
      – Подумать только, вы все здесь... я... не думал вас встретить. Я полагал, что вы, по меньшей мере, милях в двухсот пятидесяти отсюда!
      – Нет, мы здесь, – улыбнулся адвокат. – В свою очередь, нас крайне интересует почему _в_ы_ оказались на этом шоссе?
      Они пошли рядом с автомобилем, Летти медленно выруливал к тому месту, где стояла машина с аризонским номером, на которой приехал адвокат со спутниками.
      Делла Стрит, стараясь не отстать, тихо прошептала Мейсону.
      – Посмотри на его лицо. Он отчаянно соображает!
      – Я вижу, – ответил адвокат. – Мы не должны давать ему время на размышления.
      Летти, наконец, остановил автомобиль.
      – Выходите, – приказал Мейсон, открывая дверцу со стороны водителя. Давайте разберемся, что все это значит.
      – Я не понимаю, что вы здесь делаете, – заявил Летти.
      – А я не понимаю, что делаете здесь _в_ы_, – жестким тоном ответил вопросом на вопрос Мейсон.
      – Значит, это сюрприз для всех, – деланно рассмеялся Летти.
      – Летти, довольно хитрить, – оборвал его Мейсон. – Говорите все без уверток и не тяните время.
      – Кто из нас хитрит? – спросил Летти.
      – Вы, – холодно сказал Мейсон. – И чем больше вы пытаетесь провести нас, тем подозрительнее выглядит ваше поведение. Где Линда?
      – В Лос-Анджелесе!
      – Откуда у вас машина?
      – Взял на прокат.
      – Мисс Кэлхаун дала вам деньги?
      – Нет.
      – Тогда откуда у вас деньги?
      – Не ваше дело.
      – Думаю, что это как раз мое дело. Так где вы взяли деньги?
      – Хорошо, – закричал Летти. – Если вы хотите знать, то у меня были собственные сбережения.
      – Собственные сбережения? – поднял бровь Мейсон.
      – Да. Я, понимаете ли, копил, отказывая себе буквально во всем.
      – Линда знает о ваших сбережениях?
      – Нет.
      – Вы взяли напрокат машину. Из расчета пятьдесят центов за милю набегает приличная сумма. Получается, что ваши накопления не так уж малы. Ну, и что вы делаете здесь? Или вы с Девиттом действуете заодно?
      Удивление на лице Летти было неподдельным.
      – Действую заодно? – спросил он. – С этим подонком?.. Конечно, нет! Я пытаюсь предотвратить убийство, вот что я делаю.
      – Но почему вы приехали сюда?
      – Потому что я ехал следом за машиной тетушки Лоррейн всю дорогу, и потерял их милях в пятнадцати отсюда. А что касается денег, то мне и в голову не приходило, что это будет такая длинная поездка. Я просто подумал, что хорошо бы взять напрокат машину и установить за ними слежку, чтобы знать, что происходит. Но они выехали из города, я вошел в азарт и не захотел их упускать. Вот и получилось, что это оказалось настоящим путешествием. Я не знаю, направляются ли они в Массачусетс или же...
      – Они хотят пересечь границу штата, чтобы пожениться, – объяснил Мейсон. – Аризона с удовольствием признает брачную лицензию, выданную в Калифорнии, и их зарегистрируют без задержки.
      – О! – воскликнул Летти. – Теперь я понимаю...
      – Вы этого не знали? – спросил Мейсон.
      Летти покачал головой.
      – Хорошо. Вы ехали следом за ними, а что же случилось в пятнадцати милях отсюда?
      – Я их потерял.
      – То есть вы упустили их из вида?
      – Как только стемнело, мое положение ухудшилось, днем я мог спокойно ехать позади, не вызывая подозрений. Иногда я отставал, иногда приближался к ним. В Броули они остановились у бензоколонки, я же проехал на квартал вперед к другой колонке, потому что у меня горючее тоже кончалось. Но служащий был занят другой машиной, владельцу которой понадобились сразу и бензин, и масло, и бензин в канистру и еще что-то. К тому времени, когда очередь дошла до меня, машина миссис Элмор проехала мимо. Я заплатил и поехал вдогонку, забыв залить бак. Я не знал, что мне делать. Бак был практически пуст, денег у меня тоже не осталось и... Мне показалось, что они намереваются ехать в Массачусетс... Мне оставалось только позвонить Линде, узнать, что она думает и попросить выслать мне денег на самолет. Машину же придется забирать и сдавать в агентство тоже ей.
      – Так вы их все-таки потеряли? – спросил Мейсон.
      – Наверное, они поняли, что я их преследую, когда я включил фары. Девитт не слишком часто смотрел в зеркальце заднего обзора, ехал себе и ехал. Наверняка он даже не думал о возможности преследования, пока я из-за темноты подъехал слишком близко. Это была моя ошибка, но я опасался, что он удерет... Сначала он снизил скорость, чтобы я его обогнал, и у меня не было выхода. Мне пришлось вырваться вперед. Затем я свернул на заправочную станцию, как бы за бензином, и тем самым опять оказался за их спиной... Но на этот раз Девитт даже не стал скрывать свои намерения, он прижался к обочине и пропустил меня вперед. Тогда я поехал впереди, делая вид, что не интересуюсь их машиной. Примерно через пять миль была новая станция обслуживания. Я завернул туда, решив дождаться, пока они проедут мимо. Но он не проехал, только и всего!..
      – И что дальше?
      – Я, естественно, вернулся назад, пытаясь найти его, но сразу понял, что это ничего не даст, потому что фары встречных машин слепили меня. Откровенно признаться, я даже не знаю, проехали они мимо меня или нет. Через некоторое время я махнул рукой на эту затею, решив добраться до Юмы и позвонить Линде.
      – Вы спутали мне все планы! Мы знали, что они едут сюда, чтобы быстро оформить брак. Мы ждем их здесь, чтобы как следует потрясти этого Девитта. А теперь из-за вашей глупости мы потеряли великолепную возможность... Преследование требует навыков профессионала, а когда любитель пытается играть в детектива, он непременно наломает дров.
      – Я сожалею, – сказал Летти.
      Адвокат повернулся к Полу Дрейку.
      – Что ты думаешь обо всем этом, Пол?
      – Они могли сделать десяток разных вещей, – пожал плечами Дрейк. Естественнее всего предположить, что они повернули назад и добрались до Холтвилла, Броули или даже до Калексико... Проведут там ночь, приедут утром сюда и зарегистрируют брак... Или же они пообедают в каком-нибудь ресторане и поздно вечером приедут в Аризону. Все возможно...
      – Я должен позвонить Линде, – заявил Джордж Летти. – Она и так злится.
      – Что вы хотите ей сказать?
      – Я расскажу ей, что произошло.
      – Вы намереваетесь вернуться назад? – спросил Мейсон.
      – Мне _н_е_о_б_х_о_д_и_м_о_ возвратиться, но... у меня не хватает денег на билет. Я хочу, чтобы она перевела мне телеграфом соответствующую сумму, а на это уйдет какое-то время. И... очень сожалею, что я, кажется, и вправду заварил такую кашу, которую не в силах буду расхлебать.
      – Вы разглядели Девитта? – спросил Мейсон.
      – Да, я видел его несколько раз.
      – Вы что, следили за его квартирой?
      – Нет, я не спускал глаз с машины миссис Элмор.
      Мейсон многозначительно посмотрел на Пола Дрейка.
      – Хорошо, Летти, – сказал адвокат. – Вы достаточно напортили. Не смейте больше совать нос в это дело. – Он сунул руку в карман, достал сложенную пополам бумажку и протянул молодому человеку: – Вот вам двадцать долларов. Отправляйтесь в Юму. Проедете весь городок и увидите отель «Биснага». Зарегистрируйтесь там под своим именем. Поскольку вы уже здесь, то мы при необходимости можем вас использовать. Поужинайте и ждите моего звонка. Мы туда явимся через некоторое время, но позвонить я могу в любой момент. Да, кстати, вы вообще хотите нам помогать?
      – Конечно! Я сделаю все, что скажете...
      – Прекрасно, – сухо произнес Мейсон. – Пока вы только все портили. Теперь постарайтесь в точности выполнять инструкции и не проявлять инициативы.
      – Не мое дело давать советы, – извиняющимся тоном сказал Летти, – но не начнете ли вы искать их сегодня же?
      – Я стараюсь сохранить ей жизнь, а не добродетель! – сердито заявил Мейсон. – Если они действительно знают, что их преследуют, это заставит их вести себя более осторожно.
      – Или, наоборот, придаст ему отчаянную дерзость! – заметил Летти.
      – Вам следовало бы об этом подумать до того, как выезжать из Лос-Анджелеса, – резко сказал Мейсон. – А теперь отправляйтесь в отель и больше не делайте глупостей!
      – Вы обращаетесь со мной, как с ребенком, мистер Мейсон, – воскликнул Летти. – Я хотел бы вам сказать, что Линда обратилась к вам только по моей инициативе и по моему настоянию.
      – Хорошо, – устало ответил Мейсон. – Я не собираюсь с вами спорить. Единственное, чего я сейчас хочу, чтобы вы свои инициативу, настойчивость и прочие достоинства, спрятали в отеле «Биснага» до той поры, пока они могут действительно пригодиться. Мы сами доведем дело до конца.
      Мейсон пошел прочь от машины, увлекая за собой Деллу Стрит.
      – Езжайте вон в том направление! – приказал Пол Дрейк молодому человеку, указывая пальцем.
      – Хорошо, – покраснев от обиды проворчал Летти. – Только теперь учтите, что вы одни отвечаете за нее!
      Он залез в автомобиль, завел мотор и на большой скорости рванул с места. При повороте даже тормоза завизжали словно в знак протеста.
      – Ну, что теперь будем делать? – спросил Дрейк.
      – Прежде всего, надо поужинать, – ответил Мейсон. – Здесь останется аризонский оперативник. Как только он заметит машину, пусть предупредит нас.
      – Предположим, они повернули назад, доехали до Броули, Холтвилла или Эль-Сентро, оставили там машину миссис Элмор, взяли напрокат любой автомобиль и уже проехали мимо нас?
      – Тогда мы зря потеряем время, – пожал плечами Мейсон. – Но это же случится и в том случае, если мы по-прежнему будем оставаться на месте, потому что не знаем как выглядят ни Девитт, ни миссис Элмор. Массачусетский номерной знак на ее машине был и остается единственной зацепкой. Конечно, мы можем попросить задержать любую машину, которую ведет мужчина с повязкой на глазу... С другой стороны, сейчас их насторожили, и они могут спокойно миновать нас, попав в Аризону по десятку других дорог. Или сделать еще проще – добраться до Эль-Сентро, а оттуда приехать на автобусе в Юму. Попроси аризонских детективов усилить слежку. Если они заметят машину с массачусетским номером или увидят водителя с повязкой на глазу, пусть сразу вызывают нас. Мне хочется самому поговорить с Девиттом. Насколько я понимаю, это такой опытный авантюрист, что ему ничего не стоит предъявить нам иск за дискредитацию и нанесенный ему моральный ущерб. Так что придется действовать очень осторожно.
      – Ладно, Перри, я проинструктирую здешних ребят. Что же касается предложения пообедать, то я не могу не поддержать тебя!
      Поговорив с аризонским детективом, Пол сказал:
      – Нам придется поехать в город на такси, Перри, а оперативники останутся здесь на посту.
      Мейсон кивнул.
      Дрейк по телефону вызвал такси, и машина почти тут же подошла. Он назвал водителю ресторан, рекомендованный ему детективом.
      В зале он обратился к кассиру:
      – Мое имя – Пол Дрейк, этого джентльмена зовут – Перри Мейсон. Мы ожидаем телефонного звонка, Будьте любезны, запишите наши имена, и если будут вызывать, позовите одного из нас.
      – Я выполню вашу просьбу. Вы сказали, Дрейк и Мейсон?
      – Да, Пол Дрейк и Перри Мейсон.
      – Не беспокойтесь, я прослежу за тем, чтобы вас позвали, если будет звонок. Садитесь, пожалуйста, вон за тот столик в углу, там в стене есть телефонная розетка, так что вы сможете разговаривать, не сходя с места.
      Когда они заняли места, Дрейк усмехнулся:
      – Я так голоден, что единственное, что меня насытит, это большая отбивная. Но если я ее закажу, то на приготовление уйдет минут пятнадцать, а нам позвонят именно тогда, когда мясо подадут на стол...
      – Пусть себе звонят, – пожал плечами Мейсон. – Мы просто попросим аризонских детективов проследить за ними. Если они отправятся в отель одно дело, если к мировому судье, чтобы получить разрешение на брак, это будет нечто иное.
      Подошла официантка и Мейсон сделал заказ:
      – В первую очередь принесите нам три коктейля «Лобстер», а пока мы ими займемся, вы накроете на стол. Побольше зеленых маслин и сельдерея. Мы хотим получить три самых лучших отбивных. И побольше кофе. И, пожалуйста, поторопитесь, мы спешим.
      Официантка кивнула и удалилась.
      – Ну, – улыбнулся Пол Дрейк, потирая руки, – удивится же мой желудок, если все заказанное в него попадет. Мне все больше начинает казаться, что телефон зазвонит именно в ту минуту, когда нам принесут отбивные. Поднимется тревога, и мы выскочим отсюда, не тронув мясо на тарелках.
      – Она уже несет коктейли, – заметил Мейсон. – Во всяком случае, к еде мы приступим.
      К коктейлю полагался салат с крабами, поэтому он и назывался «Лобстер». Они накинулись на салат, заедая его маслинами и зеленью, с неприличной быстротой поглощая все. Взглянув в сторону двери, Пол удовлетворенно отметил:
      – Уже несут отбивные. Только бы не зазвонил телефон!
      Официантка поставила поднос с блюдами под крышками на служебный столик, подхватила первое блюдо салфеткой, поставила перед Деллой Стрит и горделивым жестом откинула серебряную крышку. Аппетитный запах жареного мяса и подрумяненной картошки наполнил воздух.
      Кассирша, появившись за спиной Дрейка, сказала извиняющимся тоном:
      – Вас вызывают, мистер Дрейк. Вот телефон.
      Дрейк застонал, взял телефонную трубку и произнес:
      – Пол Дрейк слушает...
      – Минутку, – заметила кассирша. – Я должна его подключить. Вот теперь можете говорить.
      – Алло! – рявкнул в трубку Дрейк. – Да, говорит Дрейк.
      – Извините, джентльмены, – сказала Делла Стрит, взяла вилку и нож и вонзила их в сочное мясо, – но я не желаю, чтобы все это пропало!
      Официантка поставила блюдо перед Мейсоном и тоже сняла крышку.
      – Как быть с порцией этого господина? – спросила она. – Подождать, пока он закончит телефонный разговор?
      – Нет, – возразил Мейсон. – Подавайте и ему.
      Дрейк отодвинул телефон немного в сторону, кивнул официантке, и сказал в трубку:
      – Вы неуверены... нет? Больше никаких новостей? Никаких признаков разыскиваемых? Мы отсюда уйдем примерно минут через двадцать пять или тридцать.
      Он положил трубку, отодвинул подальше аппарат, взял нож и вилку и накинулся на еду.
      – Что случилось? – спросил Мейсон.
      Дрейк не ответил ему, пока не прожевал кусок отбивной. Затем проворчал:
      – Ничего особенною. Это может обождать.
      – Как долго? – поинтересовался Мейсон.
      – Пока я не поужинаю, – заявил Дрейк. – А если кому-то кажется, что я немеренно поглощаю пищу и неприлично веду себя за столом, мне на него ровным счетом наплевать... пускай любуется, если желает.
      – Мы же не на званом обеде! – рассмеялась Делла.
      Дрейк, не отвечая, продолжал расправляться с отбивной.
      – Чем сдобрить ваш салат? – обернулась официантка к Делле Стрит. Какую приправу вы предпочитаете?
      – "Тысячу островов", – ответила Делла Стрит.
      Мейсон поднял кверху два пальца.
      – Принесите две.
      – Три, – поправил Дрейк.
      Он удовлетворенно вздохнул и сделал глоток минеральной воды.
      – Вот уж действительно сюрприз, – усмехнулся детектив. – Никак не предполагал, что успею поесть... Звонил, как ты догадываешься, Перри, аризонский оперативник, оставшийся на шоссе. Он сказал, что видел, как выехала машина в сторону Калифорнии. Он полагает, что это машина Джорджа Летти. Вот он и захотел узнать, следует ли ему кого-то отправить следом или же сосредоточить все внимание на работе здесь. Я велел ему оставаться на месте до нашего приезда.
      – Он уверен в этом? – спросил Мейсон, сузив глаза.
      – Нет, полной уверенности нет, автомобиль промелькнул мимо...
      – Машина с массачусетским номером не появлялась?
      – Нет, ее не было. Оперативники проверяли всех пассажиров, приехавших автобусами, но никого с повязкой на глазу не обнаружили. Конечно, проверить все автобусы, частные машины и так далее, все равно не удастся, поэтому они, главным образом, обращают внимание на машины.
      Мейсон отодвинул свой стул, подошел к кассирше и спросил:
      – Не могли бы вы соединить меня с отелем «Биснага» и перевести разговор на наш столик?
      – С удовольствием, мистер Мейсон.
      Мейсон вернулся к столу, и уже через минуту кассирша показала ему рукой, чтобы он поднял трубку.
      – Отель «Биснага»? – спросил он.
      – Совершенно верно, – ответил низкий мужской голос.
      – Меня интересует, – сказал адвокат в трубку, – не останавливался ли у вас Джордж Летти? Он должен был приехать около часа назад.
      – Повторите, пожалуйста, кто вас интересует?
      – Л-е-т-т-и.
      – Подождите, сейчас посмотрю. Нет, мистера Летти у нас нет.
      – Вы не забронировали для него номер?
      – Одну минуточку, я проверю... Нет, никакого Летти. Его здесь нет и номера для него не оставлено.
      – Благодарю вас, – сказал Мейсон. – Извините за беспокойство. Мне нужно было с ним связаться по делу.
      – Для этого мы здесь и находимся, – ответили на том конце провода. Я сожалею, что ничем не могу помочь.
      Мейсон отодвинул телефон, лицо его посуровело.
      – Его нет? – спросил Дрейк.
      – Да.
      – Что это означает, Перри?
      – Откуда мне знать, – поморщился Мейсон. – Я сожалею, что дал ему двадцать долларов.
      – Наверное, он позвонил Линде, – предположил Дрейк, – а она хочет держать его за руку. По-моему, это наиболее правдоподобное объяснение.
      – Возможно, – согласился Мейсон. – Рассказывает сказочки о сбережениях и строгой экономии во всем. Если он не научится твердо стоять на ногах, из него никогда не получится порядочного юриста.
      – Из него уже получился неплохой альфонс! – заметила Делла Стрит.
      Мейсон кивнул головой в знак согласия и встал, показывая, что ужин закончен.
      Через несколько минут такси доставило их на автостраду.
      – Не видели? – спросил Дрейк у аризонского оперативника.
      – Нет. Сколько времени мы должны вести наблюдение?
      Дрейк вопросительно посмотрел на Мейсона.
      – Как долго вы можете нести дежурство? – спросил адвокат.
      – Всю ночь, если вы хотите.
      – Отлично. Мы едем в отель «Биснага». В каждом номере есть телефон. Вызовите меня или Пола, как только что-то прояснится... Хорошо, если бы у вас наготове была машина на случай наблюдения за объектом. Звоните нам, мы не станем раздеваться, так что прибудем сразу же.
      – Вы хотите, чтобы мы наблюдали всю ночь?
      – Всю ночь, – подтвердил Мейсон, – если ничего не произойдет, конечно. Скажите, у вас браки оформляют и в ночное время?
      – Ну, если у людей есть лишние деньги и им не терпится их истратить, то они могут заключать брак и ночью.
      – Да, – сказал Мейсон, – у них есть и деньги, и желание их потратить...
      – Я не понимаю почему вы беспокоитесь, – заметил один из оперативников. – Ведь эти люди совершеннолетние.
      – И даже слишком, – ответил Мейсон. – Но иные взрослые делают глупости похуже детей... Если не ошибаюсь, в вашем штате имеется постановление о том, что желающие вступить в брак приводятся к присяге?
      – По-моему, да, но точно не знаю, – ответил оперативник.
      – Ясно... Так вот, я хочу, чтобы жениха привели к присяге и задали ему вопрос о прежних женитьбах. Скорее всего, я подскажу еще кое-какие вопросы чиновнику, выдающему брачные лицензии. Я даже пообещаю ему заплатить двадцать долларов, если он их задаст и запомнит ответы.
      – Хорошо, – отозвался оперативник, – вернемся к нашим играм. Хотелось бы знать, как далеко мы можем заходить?
      – До конца! – ответил Мейсон.
      Они вернулись в Юму на ожидающем их такси, взяли напрокат машину и поехали в отель «Биснага». Мейсон сразу же заказал междугородный разговор с Линдой Кэлхаун.
      – Мистер Мейсон! – воскликнула она. – Где вы находитесь?
      – В Юме, штат Аризона, – ответил Мейсон. – Мы проверяем все проезжающие машины, предполагая, что ваша тетушка решила здесь оформить свой брак с Девиттом.
      – Мистер Мейсон, _к_а_к_ вы туда попали?
      – Прилетел на самолете.
      – Но это, наверно, очень дорого... Я не думала...
      – Мы договорились, – перебил ее адвокат, – что ваши расходы не превысят сотни долларов, которых хватит на оплату двух дней работы детективов. Ну, а остальное касается только меня.
      – Почему именно вас?
      – Это всего лишь вклад в лучшее отправление правосудия, сказал Мейсон. – Не беспокойтесь по этому поводу, Линда. Вы не получали никаких известий от вашей тетушки?
      – Нет, но я встретилась с Белл Фраймэн, это та девушка, на которой Девитт обещал жениться. Она сейчас у меня здесь.
      – Может ли она слышать то, что вы говорите? – спросил адвокат.
      – О, да.
      – Тогда не говорите больше того, что необходимо. Я буду задавать вопросы, отвечайте на них «да» или «нет», если...
      – О, с ней все в порядке, – засмеялась Линда. – Она была в него влюблена два года назад, но теперь любовь прошла. Она прекрасно понимает, чего он стоит. Он ее заставил отдать все свои сбережения, наговорив, что имеет редкую возможность выгодно вложить их в верное предприятие и что она получит сказочные прибыли. Естественно, она желает получить их обратно.
      – Сколько она отдала ему?
      – Три тысячи долларов.
      – Это хорошо, – улыбнулся Мейсон. – Мы сможем сделать так, что она предъявит Девитту свои претензии, это откроет глаза вашей тетушке Лоррейн... А может, это просто однофамилец, как вы думаете?
      – Нет, это именно он, вне всякого сомнения. Она говорит, что он потерял глаз на охоте или в экспедиции, где они все были вооружены. Он постоянно носит черную повязку и изображает из себя борца с превратностями судьбы. А женщины липнут к нему, как пчелы к горшку с медом.
      – Вы ей объяснили, почему заинтересовались этим человеком? – спросил адвокат.
      – Да. Она очень симпатичная и охотно сделает все, чтобы нам помочь. Сейчас у нее есть другой мужчина, за которого она собирается замуж.
      – Знаете ли вы, что Джордж Летти пытался выследить машину вашей тетушки? – поинтересовался Мейсон.
      – Джордж?! О, Боже, нет! Я тут ломаю голову, куда он пропал! Все время звоню по телефону...
      – Вы хотите сказать, что он вам еще не звонил?
      – Нет.
      – Он пытался изображать из себя детектива, – сказал Мейсон. Вероятно, он к вам приедет или позвонит. Прошу вас быть дома, я свяжусь с вами через некоторое время. А если я вам понадоблюсь, позвоните в Юму, отель «Биснага».
      – С вами кто-нибудь еще поехал?
      – Пол Дрейк и моя секретарша Делла Стрит.
      – Господи, мистер Мейсон, все расходы...
      – Я же вам сказал, что это мои проблемы, – оборвал ее Мейсон. Позвоните мне, если будут новости.
      Адвокат повесил трубку, вернулся к своим спутникам и вкратце пересказал содержание беседы.
      – Похоже, нам придется подняться среди ночи, – сказал он. – Я собираюсь снять ботинки и пиджак. Скоро должна наступить развязка...
      – Я буду готов к выходу по первому твоему слову через две минуты, ответил Дрейк.
      – А я буду готова через пять минут, шеф, – откликнулась Делла Стрит.
      – Послушай, Делла, тебе нет необходимости... – начал было адвокат.
      – Неужели ты хоть на минуту допускаешь, шеф, что я соглашусь пропустить подобное? Говорю тебе, что мне нужно всего пять минут.
      – Хорошо, у тебя будет пять минут, – капитулировал Мейсон.
      – Но можем ли мы им предоставить столько времени? Я имею в виду мистера Девитта и миссис Элмор?
      – Я думаю, да, – ответил Мейсон. – Все-таки они пожелают привести себя в порядок перед церемонией.
      Они разошлись по своим номерам. Мейсон в самом деле снял только ботинки и пиджак, прилег на кровать, подложил под голову подушку, закурил сигарету, но вскоре задремал. Примерно через час его разбудил телефонный звонок.
      – Алло? – поднял он трубку, встряхивая головой.
      – Мистер Мейсон?
      – Да.
      – Вас просят по междугородному из Лос-Анджелеса. Соединять?
      – Конечно, – быстро ответил адвокат.
      Несколько секунд спустя он услышал голос Линды Кэлхаун:
      – О! Мистер Мейсон, я так рада, что дозвонилась до вас... Я разговаривала с тетей Лоррейн.
      – Где она? – спросил Мейсон.
      – Она в Калексико. Вы знаете это место?
      – Знаю, – ответил Мейсон, – это небольшой городок на самой границе Мексики. Вы звоните из своего номера в отеле?
      – Да.
      – Вы одна?
      – Нет, со мной Белл Фраймэн. После нашего с вами разговора она пришла в страшное возбуждение. Мы сидели и пили кофе, разговаривали... Она отличная собеседница.
      – Я понял, – сказал Мейсон. – Я хочу составить о ней представление. Она настроена дружелюбно?
      – О, да, очень!
      – Хорошо. Зачем вам звонила тетушка? Сообщить, что вышла замуж?
      – О, нет. Она просто сказала, что простила меня, все забыла и очень нуждается в моей дружбе.
      – По всей видимости, – нахмурился Мейсон, – это означает, что они поженились. Очевидно, перебрались в Мексику, и церемония произошла там.
      – О, мистер Мейсон, я надеюсь, что нет. Тетя Лоррейн говорила со мной более спокойным тоном, чем в последнее время. Я бы сказала, что она стала сама собой. Она жалеет о дурацкой ссоре, которая у нас с нею произошла. Все дело в том, что она тогда нервничала, а теперь все обстоит иначе... Завтра днем мы с нею увидимся.
      – Увидитесь завтра?
      – Да.
      – Она сказала, где это произойдет?
      – Нет. Но я так поняла, что здесь, в отеле.
      – Она не сообщила, где они остановились?
      – В мотеле «Палм Корт».
      – Ваша тетя ничего не говорила про Девитта?
      – Нет, да я и не спрашивала, но... Но по тону тети я подумала, что... Во всяком случае, если бы она вышла за него замуж, она бы мне об этом сказала.
      – Я в этом не уверен, – заметил Мейсон. – Наоборот, мне кажется, что этот ее звонок к вам и ее извинения доказывают, что они поженились. Вы получили какие-нибудь известий о Джордже?
      – Да, – со вздохом ответила она.
      – Что он говорит? – спросил адвокат.
      – Просил меня отправить ему телеграфом двадцать долларов.
      – Где он находится?
      – В Эль-Сентро.
      – Он сказал это вам по телефону?
      – Да.
      – Вы послали ему деньги? – поинтересовался Мейсон.
      – Я собираюсь, но для этого придется выйти, а мне хотелось дать вам знать о случившемся, а потом уж идти.
      – Хорошо, – сказал Мейсон. – Он ваш друг, и деньги тоже ваши.
      – Боюсь, что вам не нравится Джордж, мистер Мейсон, – невесело рассмеялась Линда. – А тетя Лоррейн и говорить не желает о нем.
      – Меня это не касается, – ответил адвокат. – Это _в_а_ш_ приятель и в_а_ш_и_ деньги. Джордж вам звонил до звонка вашей тетушки или после?
      – Сразу же после него.
      – Вы ему сказали, где ваша тетя?
      – Разумеется. Он спросил меня, знаю ли я что-нибудь о тетке, и я рассказала Джорджу о ее звонке. Я не одобряю такую опрометчивость с его стороны. Ему придется кое-что объяснить... Как можно взять и сорваться с места? Я очень беспокоилась, все утро звонила ему...
      – Мне кажется, – сказал Мейсон, – что ваша тетушка либо уже замужем, либо намеревается вступить в брак рано утром, а потом самолетом отправиться к вам.
      – Я вспоминаю наш с ней разговор, и мне так не кажется, – ответила девушка. – Можно ли что-то предпринять, мистер Мейсон?
      – Я подумаю, – пообещал адвокат. – Я позвоню вам завтра.
      – Спасибо вам за все... Спокойной ночи.
      – Спокойной ночи, – попрощался адвокат и положил трубку.
      Мейсон встал и подошел к двери, соединяющей его комнату с номером Пола Дрейка и осторожно постучал. Из-за двери доносилось энергичное похрапывание детектива.
      – Проснись, Пол! – громко сказал Мейсон. – У нас появилась информация, надо действовать.
      Дрейк открыл дверь, протирая глаза и отчаянно зевая.
      – Что ты узнал?
      – Лоррейн Элмор, по-видимому, вместе с Монтрозом Девиттом находятся в отеле «Палм Корт» в Калексико, – сообщил Мейсон.
      Дрейк обдумал информацию.
      – Теперь, – признался Мейсон, – я не знаю, что и думать, есть что-то странное во всей этой истории. Тетушка Лоррейн звонила Линде несколько минут назад... Она сказала, что не желает терять с нею дружбу и собирается завтра днем встретиться с Линдой в отеле...
      – Так они заключили брак? – спросил Дрейк.
      – Я думаю, что да, – ответил Мейсон. – Хотя и не исключено, что они решили в Калексико дождаться утра, затем приехать сюда и зарегистрировать брак, чтобы потом вернуться в Лос-Анджелес... Вспомни, они ведь знают о преследовании Джорджа Летти.
      – Что мы будем делать? – спросил Дрейк.
      – Ты останешься здесь, – решил Мейсон. – Поддерживай связь с аризонскими оперативниками. Я же отправлюсь на машине, взятой напрокат, в Калексико, вытащу их из постели и поговорю по душам с этим Девиттом.
      – У тебя есть что-либо, что заставит его говорить по душам? – спросил Дрейк.
      – Есть, учитывая историю с Белл Фраймэн и фальшивый чек. С этого можно начать задавать вопросы.
      – Я боюсь, не был ли телефонный звонок тетки уловкой с целью сбить Линду со следа?.. Она могла сказать ей, что остановилась в мотеле «Палм Корт» просто для прикрытия, а сама сейчас спешит в Юму.
      – Если они пересекут границу штата, то тебе придется сесть им на «хвост», но быть предельно осторожным. Если вынужден будешь объясняться, не предъявляй никаких обвинений. Просто назовись и спроси у него, что он имел в виду, оставляя своей хозяйке чек, который не может быть реализован из-за отсутствия денег? Не исключено, что он тут же запустит руку себе в карман и выдаст тебе наличными сто пятьдесят долларов, ссылаясь на забывчивость и рассеянность... Только после этого ты сможешь справиться у него, не является ли он тем самым Монтрозом Девиттом, который два года назад получил лицензию на брак с Белл Фраймэн, взял у нее три тысячи долларов, якобы для выгодного помещения в дело, и пропал вместе с ними. Какова судьба этих денег, когда мисс Фраймэн может их получить обратно, и так далее... Повторяю, будь предельно осторожным. Никаких прямых обвинений, Пол. Не давай ему оснований предъявить нам обвинение в дискредитации личности.
      Окончательно проснувшийся Дрейк пообещал:
      – Хорошо, Перри, я справлюсь с этим заданием. Загоню этого типа в угол и заставлю защищаться. Но ты ведь хочешь, конечно, чтобы я это проделал в присутствии той женщины?
      – Я не говорил _э_т_о_г_о_, – усмехнулся Мейсон.
      – Значит, я научился читать твои мысли, – сказал Дрейк. – Делла отправится с тобой?
      – Она наверняка пожелает ехать со мной, – сказал адвокат. – Мне необходимо будет застенографировать весь разговор с начала и до конца. Если я их найду, конечно.
      Адвокат вышел из номера и прошел к двери, за которой спала Делла Стрит.
      – Я даю тебе пять минут, Делла, – громко сказал он.
      – Хорошо, шеф, я буду готова, – сонным голосом ответила она.

      Мейсон увидел приближающиеся огни Калексико и, не отрывая глаз от дороги, сказал Делле Стрит:
      – Просыпайся, Делла. Добрались.
      Она с трудом выпрямилась и потрясла головой.
      – Боюсь, – сказала Делла, – что я была не очень внимательной собеседницей!
      – Зачем было бодрствовать нам обоим? – пожал плечами Мейсон.
      – Что будем делать? – поинтересовалась она.
      – Когда найдем их, застенографируй наш разговор. Держи блокнот и карандаш наготове и действуй сама, не дожидаясь моих указаний. Мы отправимся в отель «Палм Корт» и вытащим миссис Элмор и Монтроза Девитта из постели.
      – Из одной постели? – лукаво посмотрела на него Делла Стрит.
      – На этот вопрос, – усмехнулся Мейсон, – я сейчас не могу ответить.
      – А что будет потом?
      – Зададим ему несколько неприятных вопросов, – усмехнулся Мейсон.
      – Допустим, он не пожелает на них ответить?
      – Я буду повторять вопрос до тех пор, пока не получу ответ.
      – Разве у него нет права вышвырнуть нас за дверь?
      – Такое право у него, конечно, есть.
      – А ты позволишь ему это сделать?
      – Нет!
      – Другими словами, не исключено, что будет скандал?
      – Не исключено, – согласился Мейсон. – Но не забывай, что тетушка Лоррейн влюблена в этого человека. Нам нужно всего лишь показать его в истинном свете. Так что если он вздумает буйствовать, мы повернем дело так, что виновником скандала окажется Девитт. Моя задача придать нашим поступкам вполне законный вид, и наши просьбы будут звучать вежливо. На этом фоне грубость и резкость кажутся особенно отвратительными и даже обычное сопротивление выглядит неразумным и невежливым.
      – Ты знаешь отель «Палм Корт»? – спросила Делла Стрит.
      – Найдем, – ответил Мейсон, – это не такой уж большой городок, чтобы заблудиться. Объедем по кругу и где-нибудь увидим соответствующий указатель.
      – Там уже Мексика? – спросила Делла.
      – Да, здесь граница. Стоит только проехать город и ты оказываешься в Мексике.
      – Они могли там вступить брак?
      – Скорее всего.
      – Ты думаешь, что они так и сделали?
      – Я не знаю, – ответил Мейсон. – Самое главное, чтобы прошла слепота тетушки Лоррейн.
      – Это нанесет ей рану, – вздохнула Делла.
      – Лучше немного попереживать, чем быть убитой.
      – Неужели ты всерьез считаешь, что ей угрожает такая опасность?
      – Иначе бы нас тут не было.
      У очередного перекрестка адвокат повернул налево.
      – Если я не ошибаюсь, – сказал он, – все отели расположены в этом районе. Только сейчас они погружены во мрак... Постой-ка, Делла, что там такое?
      – То, что нам нужно, – ответила Делла Стрит. – Светящаяся реклама мотеля «Палм Корт».
      – Отлично, – заметил Мейсон, – это означает, что у них есть свободные места, иначе рекламу бы выключили. Ну, а коли так, то дежурный не придет в ярость, когда мы его поднимем с постели... Фактически, мы можем взять для себя номера, и получится как бы одно большое семейное собрание!
      Адвокат остановил машину перед зданием с надписью «Администрация», поднялся по ступенькам и нажал кнопку звонка.
      Через не сколько минут открылась дверь и полусонная женщина внимательно посмотрела на ночных посетителей.
      – Вам нужен коттедж? – спросила она.
      – Мы хотим снять два номера, – сказал Мейсон.
      – Два?
      – Именно так.
      – Послушайте, – сказала она, – один номер мы сдаем без всяких вопросов, не спрашивая свидетельство о браке. Но когда требуют два номера, тогда мы хотим быть уверены, что все в порядке.
      – Все в порядке, – улыбнулся Мейсон, – иначе мы бы не требовали два номера. Эта женщина моя секретарша. Я адвокат и здесь по делам.
      – О, извините. В таком случае действительно все в порядке. Заполните бланки, пожалуйста.
      – Кстати, – сказал Мейсон. – У меня назначена здесь встреча. Какой номер занимают Девитты?
      – Девитты?
      – Да.
      – Мистер и миссис... О, вы имеете в виду Монтроза Девитта?.. Как ни странно, у них тоже два разных номера, хотя приехали вместе. Монтроз Девитт в номере четырнадцать, а миссис Элмор в шестнадцатом.
      – Понятно, – сказал Мейсон, заполняя бланки. – Они вам не сообщили, как долго намерены тут жить?
      – Один день.
      – Что ж, – ничего не выражающим тоном сказал Мейсон. – Сколько я вам должен?
      – Двенадцать долларов за двоих.
      Мейсон вручил ей двенадцать долларов и взял у нее ключи.
      – Поставьте машину перед коттеджем, все будет в порядке, посоветовала женщина. – Слава Богу, это были два последних свободных номера. Теперь я спокойно могу выключить надпись и пойти спать.
      Адвокат поставил машину, отнес багаж Деллы в ее комнату и сказал:
      – Я жду тебя через пять минут, Делла.
      Взяв из машины свой чемодан, он включил в номере свет и, дожидаясь, когда придет Делла, осмотрел помещение. Через какое время он услышал стук Деллы в дверь.
      – Все в порядке?
      – Я готова.
      – Пойдем, – сказал Мейсон. – Начнем с тетушки Лоррейн, чтобы она слышала решительно все. Она в номере шестнадцать.
      Адвокат подошел к двери с табличкой «16» и постучал.
      – Возможно, они оба находятся в четырнадцатом номере, – предположила Делла Стрит после того, как не последовало ответа и на второй стук. – Но тогда мы попадем в неловкое положение.
      – Не мы, а они, – заметил Мейсон.
      Он подошел к номеру четырнадцать и тоже постучал, только погромче.
      – Мне это не нравится, – сказала Делла Стрит. – Зачем ее так позорить?
      – Не говори ерунды, – ответил адвокат. – Она сама, по собственному желанию, оказалась в двусмысленном положении, никто ее не заставлял делать глупости. В конце концов, как я говорил Джорджу Летти, мы не пытаемся сохранить в чистоте ее нравственность, нам важно сохранить ее жизнь.
      Он снова постучал в дверь.
      Когда ответа и на сей раз не последовало, он нахмурился и посмотрел на Деллу.
      – Может быть, ты обратила внимание, что перед их коттеджем не стоит автомобиля? Да и вообще я не заметил на стоянке ни одного массачусетского номера.
      – Не значит ли _э_т_о_, – предположила Делла, – что они куда-нибудь отправились оформлять свой брак?
      – Возможно, – согласился Мейсон. – Как раз этого я и опасался. Они знали о преследовании, вот и предприняли шаги, чтобы обеспечить себе свободу действий. Миссис Элмор позвонила Линде, чтобы усыпить подозрения девушки и заставить ту отозвать преследователя. Потом они помчались в Юму. Не исключено, что они сейчас находятся там, и у Пола Дрейка работы выше головы.
      – Что ты собираешься делать?
      – Позвоним Полу. Собственно говоря, если бы даже мы и помчались назад, то все равно бы опоздали... Там все будет кончено до нашего появления.
      – Откуда ты собираешься звонить?
      Мейсон кивнул на телефонную будку, которая находилась на ближайшем углу.
      – Используй нашу кредитную карточку, Делла. Попробуй отыскать Пола в отеле.
      Делла вошла в телефонную будку и уже через пару минут Мейсон услышал:
      – Алло, Пол? Шеф хочет поговорить с тобой.
      Мейсон вошел в телефонную будку, взял трубку и сказал:
      – Алло, Пол? Я не надеялся застать тебя в номере.
      – Почему? – сонным голосом спросил детектив. – Ты же велел мне тут оставаться.
      – Но те, кого мы разыскиваем, выехали из Калексико, – ответил Мейсон. – И я подумал, что к этому времени они уже добрались до Юмы.
      – Об этом я не слышал ни слова.
      – Они _м_о_г_л_и_ проскользнуть, – усмехнулся адвокат.
      – Но только не мимо этих оперативников, – возразил Дрейк. – Эти бы не упустили машину с массачусетским номером!
      – Получается, – задумчиво произнес Мейсон, – что они пересекли границу Мексики?! Может быть, к этому времени они уже поженились. Я не знаком с мексиканскими брачными законами, но они-то, конечно, поинтересовались ими заранее... Прости, Пол, что побеспокоил тебя, но мне необходимо было это сделать... Мы находимся в отеле «Палм Корт», в котором зарегистрированы Девитт и тетушка Лоррейн... Сильно сомневаюсь, что они сюда вернутся. Я в номере девять, а Делла в номере семь. В комнатах есть телефоны, если что случится, звони мне.
      – Хорошо, – сказал Дрейк. – А если новостей не будет, что делать?
      – Скажи утром летчику доставить тебя в Калексико, – решил адвокат. Вполне возможно, что когда мы увидим тетушку Лоррейн, она уже будет носить фамилию Монтроз Девитт...
      Мейсон повесил трубку и повернулся к Делле Стрит.
      – Нет смысла бодрствовать, Делла. Я немного посижу на случай, если они вернутся, но если их не будет через час, то...
      – Не говори глупостей, – возразила она. – Я проспала два часа в автомобиле, ты же вообще не сомкнул глаз. Сейчас же ложись в постель и...
      – Я хочу обдумать ситуацию, – покачал головой Мейсон. – Мне все равно не заснуть, пока я не разберусь в обстановке... А ты ложись, утром встретимся, я тебе позвоню.
      – Я хотела покараулить вместо тебя, шеф. Я...
      – Нет, иди спать, Делла. Говорю же тебе, мне необходимо подумать... Утром встретимся. Спокойной ночи!
      Мейсон выключил свет, придвинул стул ближе к двери, уселся и закурил.
      Когда в четыре часа утра машина с массачусетским номером так и не появилась, Мейсон закрыл дверь, разделся, лег в постель и мгновенно заснул.
      В шесть тридцать в дверь его номера постучалась Делла Стрит.
      – Ты встал? – спросила она.
      Мейсон открыл дверь.
      – Заканчиваю бриться, – сообщил он. – Ты давно поднялась?
      – Только что. Так наши влюбленные голубки покинули гнездышко?
      – По всей видимости, – ответил мейсон. – Я выглянул из окна, как только проснулся. Они... постой, _ч_т_о_ я вижу?!
      – Что? – спросила Делла.
      Мейсон кивнул головой по направлению номера напротив.
      – Посмотри на человека, открывающего дверцу коттеджа! – усмехнулся он. – Никого не напоминает?
      – Да это же Джордж Летти! – воскликнула пораженная Делла, выглянув в окно.
      – Вот именно, – подтвердил Мейсон. – Пойду послушаю, что _о_н_ скажет на этот раз!
      Джордж Летти возился в отделении для перчаток своей машины, когда за его спиной послышался спокойный голос:
      – Доброе утро, Летти!
      Летти повернулся, и на его лице отразился страх.
      – Вы?! – вскричал он. – Что вы здесь делаете?
      – Прекрасно, я слышу то же самое, что и в Аризоне! – усмехнулся Мейсон. – Что _в_ы_ здесь делаете?
      – Я... должен же я был где-то спать?
      – Вы знали, что тетушка Лоррейн находится здесь? – строго спросил Мейсон.
      – Тише, – произнес Летти. – Не так громко. У них соседний номер.
      – И они там? – спросил адвокат.
      – Конечно.
      Мейсон позвал Деллу Стрит.
      Они прошли в номер Летти.
      – Как долго вы здесь? – спросил Мейсон.
      – Понятия не имею. Я не смотрел на часы.
      – Зато время указывается в регистрационной карточке.
      – Хорошо, я приехал сюда незадолго до полуночи.
      – И все время находились в коттедже?
      – Я выходил... осмотреться. Меня интересовала Мексика. Я...
      – И сколько времени вы отсутствовали?
      – Точно не скажу... Порядочно.
      – Вы и врать-то толком не умеете, – рассмеялся Мейсон. Рассказывайте, чем вы тут занимались?
      – Это не ваше дело!
      – Только взгляните на него! – взорвался Мейсон. – Вы снова пытаетесь играть в детективов? Помнится, однажды вы уже сели в лужу, но не угомонились. Вам придется, слышите, придется ответить на парочку вопросов! Итак, когда вы приехали сюда, перед коттеджем стояла машина с массачусетским номером?
      – Да... Впрочем, погодите минутку... Я как-то не обратил внимания... Нет, я не могу сказать с уверенностью...
      – Вы знали, что Девитт и тетушка Лоррейн находятся здесь?
      – Да.
      – И поэтому поехали прямо сюда?
      – Да.
      – У меня сейчас нет времени разбираться с вами, Летти, – сказал Мейсон. – Вы позвонили Линде из Эль-Сентро и получили деньги, переведенные телеграфом. Вы узнали из разговора с нею, что тетушка Лоррейн и Девитт находятся в этом отеле. Что вы предприняли после этого?
      – Я приехал сюда и занял номер рядом с ними. Они находятся вон там, по соседству... А здесь тонкие стены, так что они могут услышать каждое сказанное вами слово.
      – Если только они там, – заметил Мейсон.
      – Они точно там.
      – Они там были, но теперь их нет.
      – Нет?
      – Когда они там были?
      – Когда я... Ну, вскоре после того, как я сюда вошел, я слышал, как они разговаривали.
      – Повторяю, – раздраженно сказал Мейсон, – что у меня нет ни времени, ни желания выжимать из вас правду каплю за каплей. Хватит изворачиваться, отвечайте толком на мои вопросы... Почему вы не остались в Юме, как вам было сказано?
      – Потому что я... Я не хотел там оставаться! И я не намерен отвечать на ваши вопросы, мне не нравится ваш тон. Это _я_ нанял _в_а_с_, мистер Мейсон, так что не _в_а_м_ указывать, что _м_н_е_ делать!
      – Хорошо, давайте внесем полную ясность, – холодно сказал Мейсон. Вы меня не хотите понять, вы вообще не в состоянии ничего понимать. По своей сути вы настоящий паразит, бездельник, вымогатель и альфонс. Сопляк, пытающийся изображать из себя взрослого мужчину, но не имеющий представления, как это делать. Для вашего сведения, я умываю руки и не стану заниматься этим делом до тех пор, пока вы не уберетесь с моей дороги. С меня хватит! Ваши упрямство и глупость не поддаются, как я вижу, никаким увещеваниям. Я позвоню Линде и откровенно выскажу ей свое мнение.
      Мейсон кивнул Делле, повернулся и вышел из номера. Из той же телефонной будки он позвонил Полу Дрейку.
      – Есть какие-нибудь новости, Пол?
      – Никаких.
      – Хорошо, иди к самолету, – сказал Мейсон. – Мчись сюда, я сдаю машину, взятую напрокат в аэропорту, и мы все возвращаемся в Лос-Анджелес. Мы умываем руки и больше не касаемся этого дела.
      – Что случилось? – спросил Дрейк.
      – Снова вмешался наш юный друг, – сообщил адвокат. – Он еще больше подлил масла в огонь. Я не знаю, что именно тут произошло, а выжимать у него правду у меня нет ни желания, ни терпения. Итак, ты прилетаешь сюда, затем мы отправляемся в Лос-Анджелес.
      Мейсон набрал номер телефона Линды Кэлхаун и сказал:
      – Ставлю вас в известность, Линда, что благодаря стараниям вашего друга все окончательно провалилось.
      – Что случилось?
      – Ваш друг, Джордж, пытался продолжать свою детективную деятельность и все испортил.
      – Как же так?! Он же находился в Эль-Сентро, то есть он там был. А сейчас едет сюда.
      – Нет, – усмехнулся Мейсон. – Он находится в мотеле «Палм корт». Приехал поздно вечером, снял номер, смежный с комнатой Монтроза Девитта, ну и, по всей вероятности, занялся подслушиванием, Здесь, если внимательно прислушаться, услышишь обычный разговор в соседнем помещении.
      – Господи, ну зачем он вмешивается? – воскликнула Линда.
      – Я не знаю, что произошло, – продолжал адвокат, – но совершенно очевидно, что сейчас их комнаты пусты и...
      – Значит, у них были отдельные номера? – перебила она.
      – Да.
      – Так что, собственно, случилось?
      – Возможно, Джордж опять попытался следить за ними и снова все напортил. Они его заметили и улизнули. Со мной Джордж разговаривать не желает, а у меня нет времени на долгую беседу. Я убежден, он что-то скрывает или что-то задумал, а, возможно, и проделал уже. У нас есть самолет, так что через несколько часов я буду в Лос-Анджелесе. С вашей тетушкой мы потеряли всякую связь, и теперь уже нет смысла тратить ни мое время, ни ваши деньги, поскольку нам абсолютно не за что ухватиться. Тетушка обещала встретиться с вами сегодня днем. В настоящий момент это единственное, на что можно рассчитывать. Я буду на месте к тому времени, когда она с вами увидится. Остается надеяться, что Девитт с нею.
      – Но как быть с Джорджем? – спросила она.
      – Это ваши проблемы, – сухо сказал Мейсон. – Однако я бы хотел узнать, послали ли вы ему деньги на самолет?
      – Да.
      – Постарайтесь заставить его немедленно вернуться назад, – попросил Мейсон. – Я хочу, чтобы он перестал мешаться у меня под ногами. Послушайтесь моего совета, отправьте-ка его домой на автобусе, а не на реактивном самолете первого класса. Пусть он поймет, что человек, пытающийся шиковать на чужой счет...
      Внезапно адвоката прервал пронзительный крик, доносившийся сквозь запертую дверь телефонной будки.
      – Что у вас происходит? – спросила Линда. – Мне показалось, кто-то кричит?
      Крик повторился, но на этот раз гораздо ближе.
      Мейсон отворил дверь. Какая-то женщина со шваброй в одной руке и с ведром в другой бежала вдоль площадки для автомашин к конторе мотеля, не переставая кричать. На полдороге она выронила ведро и оно с грохотом покатилось по асфальту, выплескивая мыльную воду. Пробежав несколько ярдов, женщина отбросила прочь швабру, как будто та была чем-то заражена, свернула на боковую дорожку, теперь уже ясно выкрикивая:
      – Миссис Честер! Миссис Честер! Убийство!
      Захлопнувшаяся дверь будки приглушила звуки.
      – Подождите у телефона, Линда, – сказал Мейсон. – Не позволяйте нас разъединять... Я пойду посмотрю, что там произошло. Эта женщина, как мне кажется, выбежала из номера четырнадцать, и дверь там приоткрыта.
      Он вышел, оставив настежь распахнутой дверь, и вместе с Деллой перебежал площадку для машин к четырнадцатому номеру.
      Адвокат осторожно заглянул внутрь.
      Кровать была аккуратно застелена покрывалом, а подушки были прислонены к изголовью.
      На полу, на спине распростерся полностью одетый мужчина. Черная повязка закрывала глаз. Серовато-желтый цвет лица безошибочно указывал, что человек уже давно мертв... Чемоданы были раскрыты, в комнате явно что-то искали.
      – Боже мой! – прошептала Делла Стрит. – Что же тогда в соседнем номере?
      Мейсон бросил взгляд через плечо.
      – Проклятье! – вырвалось у него. – Скоро выясним.
      Он взял ключ, который горничная оставила в дверях четырнадцатого номера, подошел к соседнему, шестнадцатому номеру, вставил в замочную скважину и провернул.
      Делла Стрит стояла на тротуаре и смотрела, как Мейсон открывал замок.
      – Тебе лучше поторопиться, шеф, – сказала она. – В любой момент может вернуться горничная или подойдет администратор.
      Мейсон бесцеремонно распахнул дверь в номер и вошел.
      В комнате царил беспорядок. Распахнутые чемоданы валялись на полу. Кругом была разбросана дорогая женская одежда. Кровать на ночь не расстилалась.
      Мейсон закрыл дверь, услышав чьи-то шаги.
      – Кто вы такой? – спросила появившаяся женщина у Мейсона. – Я администратор этого мотеля.
      – Перри Мейсон, – представился адвокат. – А это моя секретарша. Мы услышали, как горничная кричала, что произошло убийство.
      – Это произошло не здесь, – сказала она. – В четырнадцатом номере.
      – О, извините меня, – улыбнулся адвокат.
      – Вы офицер полиции? – спросила администраторша.
      Мейсон улыбнулся.
      – Я адвокат, – ответил он.
      Женщина выразительно посмотрела на дверь четырнадцатого номера.
      – Я был там, – сообщил Мейсон. – Там лежит мертвый мужчина, однако я не заметил ничего, что указывало бы на убийство.
      Неожиданно открылась дверь двенадцатого номера и на пороге появился Джордж Летти. Он был без рубашки и с намыленными щеками, в руках он держал бритву.
      – Что здесь происходит? – спросил он.
      Мейсон не обратил на него внимания, продолжая обращаться к администраторше:
      – Я думаю, что смерть наступила от естественных причин, но я бы вам советовал вызвать представителей власти.
      Администраторша подошла к двери шестнадцатого номера и закрыла его на ключ.
      Открылась дверь еще из одного номера и высунулся человек в пижаме.
      – Кто тут кричал? – спросил он.
      – Что-то напугало горничную, – извиняюще улыбнулась администраторша.
      – Что случилось, мистер Мейсон? – пытался выяснить Джордж Летти.
      Мейсон внимательно посмотрел на него.
      – Что вы имеете в виду?
      – Все эти вопли.
      – О, вы слышали крики?
      – Разумеется, слышал. Женщина визжала, как свисток локомотива.
      – Вы намылились для бритья до того, как услышали крики или после того?
      – До того, а что?
      – Значит, вы еще порядочно ждали, чтобы отворить дверь.
      – Я... я не слишком прилично выглядел и потому...
      – Вы хотите сказать, что переодевались? – спросил Мейсон.
      – Нет, одет я был точно так же, как и сейчас, но... но я колебался.
      – Ладно, – сказал Мейсон, повернулся к нему спиной и быстро зашагал к телефонной будке. Взяв трубку, он спросил: – Линда, вы слышите меня?
      – Господи, да, Мне пришлось выдержать целое сражение, чтобы нас не разъединяли. Что там случилось?
      – Очевидно, – сказал Мейсон, – что Монтроз Девитт мертв. Вашей тетушки нет. Кто-то перерыл все вещи в чемоданах в обеих комнатах. А поскольку Джордж находится в номере рядом с тем, что занимал Девитт, у него, несомненно, будут осложнения.
      – Господи, вы же не думаете, что произошла ссора? Джордж не мог бы...
      – Я тоже полагаю, что не мог, – после некоторого колебания сказал Мейсон. – Но сейчас основной проблемой остается ваша тетушка... Подождите! У вашей тети рыжеватые волосы?
      – Да.
      – Я _д_у_м_а_ю_, – сказал Мейсон – что женщина, которая только что торопливо проскочила мимо меня и приближается к шестнадцатому номеру... Я позвоню вам позже. До свидания.
      Адвокат вышел из телефонной будки и пересек площадку для автомашин.
      За Джорджем Летти захлопнулась дверь двенадцатого номера. Администраторша пошла в контору вызывать полицию.
      Рыжеволосая женщина подошла к шестнадцатому номеру, подергала ручку, потом направилась к номеру четырнадцать, но тут к ней приблизился Мейсон и спросил:
      – Вы миссис Лоррейн Элмор?
      Она повернула к нему искаженное страхом лицо.
      – Да. Кто вы?
      – Я адвокат, – дружелюбно ответил Мейсон. – Думаю, что вам следует поговорить сначала со мной, а потом уже с кем-либо еще.
      – Но я должна попасть в свою комнату и найти... найти своего друга.
      – У вас нет ключа?
      – Нет.
      – Где он?
      – Его... его забрали.
      – Пожалуйста, миссис Элмор, – попросил Мейсон, – пройдемте со мной. Для вашего сведения, я знаком с вашей племянницей, Линдой Кэлхаун.
      – Вы знакомы с Линдой?
      – Да, – подтвердил Мейсон. Он взял ее под локоть и повел через стоянку для автомашин в сторону своего номера. – Позвольте представить, это мисс Делла Стрит, моя доверенная секретарша. Я надеюсь, что мне удастся вам помочь, если мы не станем терять времени, миссис Элмор. И мне кажется, что вы очень нуждаетесь в помощи.

      Они прошли в номер Мейсона. Делла усадила миссис Элмор в удобное кресло, придвинула себе простой стул села против нее. Мейсон после минутного колебания присел на кончик кровати.
      – Что вы можете рассказать о том, что с вами случилось, миссис Элмор?
      – Вы – знакомый Линды?
      – Да, она имела со мной дело. Полагаю, она будет заинтересована в...
      – Раз вы друг Линды, то мне нечего скрывать... Они убили Монтроза!
      – Кто?
      – Враги, – ответила она неопределенно.
      – Чьи враги?
      – Его, – сказала она и заплакала.
      Делла погладила ее плечо.
      – Постарайтесь собраться с силами, миссис Элмор, и рассказать нам все, как было, а уж потом давайте волю слезам.
      – Сообщите нам факты, – мягко попросил Мейсон.
      Лоррейн Элмор вытерла глаза:
      – Ох, мы были бы с ним так счастливы!
      – Успокойтесь, прошу вас, – поглаживала Делла руку женщины. Соберитесь с мыслями и расскажите мистеру Мейсону все, что произошло.
      – Это был кошмар, ведь мы хотели просто жить, найти свое счастье, начать все с самого начала.
      – Пожалуйста, будьте добры, изложите суть случившегося, миссис Элмор, – попросил Мейсон.
      – Нас преследовали, – заявила миссис Элмор, – и Монтроз очень испугался. Он сказал, что есть люди, которые... затеяли против него зло и...
      Она снова заплакала.
      – Хорошо, миссис Элмор, – сказал Мейсон. – Лучше я буду задавать вам вопросы. Отвечайте на них точно и коротко. Где ваша машина?
      – Там! – Она неопределенно махнула рукой.
      – Где?
      – На грунтовой дороге.
      – Где?
      – В нескольких милях отсюда.
      – Сколько времени вы ехали, прежде чем выйти из машины?
      – Это случилось примерно... да, минут через двадцать после того, как мы выехали отсюда.
      – Когда вы отсюда выехали?
      – Не знаю, около полуночи.
      – Зачем?
      – Понимаете, машина, которая нас преследовала, и тут оказалась на площадке для автомобилей. Монтроз ее узнал.
      – Он знал того человека, который ее вел?
      – Нет.
      – Но она вас преследовала?
      – Да.
      – Вы уверены?
      – Конечно. Тот человек остановился у бензоколонки, чтобы пропустить нас вперед, а потом стал догонять. Тогда Монтроз сбавил скорость и дал ему проехать мимо.
      – Куда вы направлялись?
      – Мы хотели спокойно потолковать, кое-что спланировать, но увидели, что за нами шпионят. Вот мы к поехали в пустыню, где нам никто не мешал и ничего бы не подслушал.
      – Куда?
      – Мы съехали с асфальта на мощеную дорогу, потом на грунтовую.
      – Вы знаете, в какую сторону направились по шоссе?
      – Туда, откуда мы приехали.
      – К Юме?
      – В том направлении.
      – Ну, и что было потом?
      – Мы добрались до грунтовой дороги, свернули на нее и остановились.
      – Далеко вы проехали, прежде чем выйти из машины?
      – Не знаю. Как будто, немного... Только так, чтобы съехать с шоссе.
      – Назад вы пришли пешком?
      – Это было потом... после... того, как мужчина заставил Монтроза... выйти из машины.
      – Хорошо, – сказал Мейсон. – Вы остановились, сидели в машине и разговаривали. Ну, а потом что случилось?
      – Та машина вплотную подъехала к нашей. Фары у нее были выключены и мы ничего не заметили, пока она чуть не врезалась в нас. Монтроз открыл дверцу и стал вылезать из машины, а тот человек уже стоял рядом. Мы ничего не смогли разобрать, то есть рассмотреть, как он выглядит, его лицо было замотано платком. Он приказал нам: «Выходите!» – и ткнул револьвером прямо в лицо Монтрозу.
      – Вы видели оружие?
      – Да. Светила луна, и я видела, как отливало синевой дуло револьвера.
      – Что произошло потом? – спросил Мейсон. – И отвечайте побыстрее, насколько возможно, это крайне важно.
      – Тот человек приказал мне оставаться на месте, а они с Монтрозом пошли назад. Внезапно Монти попытался отнять у него револьвер. Негодяй ударил его дубинкой, Монти упал, а тот все бил его и бил! Это было ужасно!..
      – Успокойтесь! – попросил Мейсон. – Не впадайте в истерику. Что случилось дальше? Держите себя в руках, сейчас важны только факты.
      – Человек оставил Монти лежать на краю дороги. Тот был мертв. Такое ужасное избиение дубинкой, я ясно слышала звуки ударов.
      – Хорошо, человек вернулся к вашей машине. Что произошло потом?
      – Он влез в мою машину, обыскал ее изнутри, проверил даже «бардачок». Потом вырвал у меня сумочку и велел ехать на машине прямо вперед.
      – То есть дальше от автомагистрали?
      – Да.
      – Вы ехали по грунтовой дороге?
      – Да.
      – Человек сидел позади вас?
      – Нет, сел в свою машину и ехал следом.
      – Фары у его автомобиля были зажжены?
      – Нет.
      – Платок оставался на лице?
      – Да.
      – И что последовало за тем?
      – Я ехала, пока он не засигналил и не включил фары. Тогда я остановилась, и он, не вылезая из машины, сказал: «Ну, сестрица, поезжай вперед как можно дальше...»
      – И что было затем?
      – Он стал разворачиваться назад.
      – А вы что сделали?
      – То, что мне было велено. Я включила мотор и пустила машину по дороге под уклон.
      – А затем?
      – Неожиданно дорога исчезла, все было засыпано песком. Наверно, я потеряла голову от страха и принялась метаться из стороны в сторону. Но колеса буксовали, и мотор вскоре заглох.
      – Как вы поступили?
      – Я предприняла несколько попыток вывести машину, но у меня ничего не получилось. Колеса погружались все глубже и глубже в песок...
      – Что вы предприняли?
      – Я просидела какое-то время в машине, потом пешком отправилась сюда.
      – Вы вернулись пешком?
      – Да.
      – Хорошо, – сказал Мейсон. – Теперь послушайте внимательно, это крайне важно... Узнали ли бы вы место, где вас остановил тот человек?
      – Нет, я просто шагала вперед вдоль дороги. Все надеялась увидеть Монти на обочине... его труп... но человек, очевидно, увез тело с собой.
      – Вы не слышали выстрелов? – спросил Мейсон.
      – Нет.
      – А что произошло с вами?
      – Я упорно шла вперед, хотя чувствовала смертельную усталость. Туфли были забиты песком и камешками, я сбилась с пути. Где-то сошла с боковой дороги и блуждала среди песчаных холмов, пока не выбралась на шоссе. После какой-то мужчина остановил машину и подвез меня.
      – Покажите ваши ноги, – попросил Мейсон.
      Она показала одну ногу.
      – Чулки я сняла, они порвались и еще больше натирали пальцы, объяснила она. – Шла в одних туфлях.
      Мейсон снял с ее ног туфли и взглянул на ссадины и царапины, сплошь покрывавшие ступни женщины.
      – Вы сами видели, как тот человек избивал Монтроза Девитта?
      – Боже мой, да! Я видела и слышала. Ох, это было так ужасно! Он колотил его дубинкой даже после того, как Монти упал и не шевелился, он топтал его ногами и...
      – Выстрелов не было? – уточнил Мейсон.
      – Нет, выстрелов я не слышала.
      – Я хотел бы, – сказал Мейсон, – чтобы вы посидели здесь, миссис Элмор, и отдохнули. Мне и моей секретарше нужно позвонить.
      – Можно... я воспользуюсь ванной? – попросила она, поднимаясь с кресла.
      Женщина сделала шаг и упала бы, если бы ее не подхватил Мейсон.
      – Ох, мои ноги! – простонала она. – Бедные ноги!
      Она все же доковыляла до ванной и закрыла за собой дверь.
      Мейсон повернулся к Делле.
      – Делла, она лжет!
      – Почему ты так думаешь?
      – Я видел тело, – ответил адвокат. – На нем ни единого кровоподтека, и ничто не указывает, что его избивали дубинкой. Я не знаю, почему он умер, но если она расскажет эту историю... Нет, мы не можем этого допустить.
      – Но как ее остановить?
      – Это тот случай, – заметил Мейсон, – когда нужен человек, хорошо ориентирующийся в обстановке, знающий здесь все ходы и выходы. В этом городе живет адвокат, с которым я когда-то работал. Его зовут Дункан Краудер. Свяжись с ним по телефону и попроси немедленно приехать сюда. Пусть бросает все.
      – А если его нет на месте?
      – В этом случае, – усмехнулся Мейсон, – мы пропали, потому что я не знаю другого адвоката, которому бы мог полностью довериться. Краудер очень надежный компаньон.
      Адвокат подошел к окошку, раздвинул занавески и выглянул наружу.
      Перед номером четырнадцать уже стояло несколько машин и собралось человек десять любопытных.
      Когда Делла вернулась, миссис Элмор еще не выходила из ванной.
      – Дозвонилась?
      – Да, шеф, и он уже едет. Он мне что-то хотел объяснить, но я сказала, что времени нет ни минуты и что вы в нем нуждаетесь. На счету каждая минута.
      – Молодец, а теперь...
      Мейсон замолчал, потому что открылась дверь ванной и появилась миссис Элмор. Вид у нее был еще более измученный и усталый. Она, сильно прихрамывая, двинулась к креслу.
      Делла поспешила ей на помощь.
      – Вы не хотите прилечь? – спросила она.
      – Да, – простонала миссис Элмор, – вчера вечером я приняла несколько таблеток... Я полагала, что, может быть, сумею уснуть... Ох, как я хочу все это позабыть! Может быть, у вас найдется что-нибудь успокоительное?
      Делла довела ее до кровати, уложила и сказала:
      – Лежите спокойно, а я намочу полотенце холодной водой и положу его вам на глаза.
      Миссис Элмор благодарно улыбнулась.
      – Но сначала мне нужно заявить полиции.
      – Это успеется, – вмешался Мейсон. – Делла о вас позаботится.
      Он поспешно вышел из комнаты и заперся в телефонной будке, заказав срочный разговор с Линдой. Когда та ответила, Мейсон сказал:
      – Линда, это Мейсон. Я хочу, чтобы вы внимательно выслушали меня и...
      – Мистер Мейсон, что случилось? Что-то с тетей Лоррейн или же с...
      – Замолчите! – перебил ее Мейсон. – Слушайте, что вам говорят. Монтроз Девитт умер, вашей тетушке пришлось много пережить. Она утверждает, что его забили дубинкой на ее глазах. Она совсем расстроена, близка к истерике. Некоторые ее показания вызывают сомнения, а история, рассказанная ею, просто... Одним словом, неубедительна.
      – Тетя Лоррейн не станет лгать! – заявила Линда.
      – Вы уверены?
      – Конечно, я... Да, я уверена.
      – Она не солгала бы даже тогда, если бы кто-то посоветовал ей солгать?
      – Если она любит этого человека, то, возможно, и солгала бы. Я не знаю.
      – В этой истории есть что-то, в чем я не могу пока разобраться. Вы не станете возражать, если я буду представлять вашу тетю? Ей нужен адвокат... И прямо сейчас.
      – Да, конечно же, это очень здорово. Я с самого начала хотела, чтобы вы это сделали, мистер Мейсон. Я думаю, что...
      – Одну минуту, подождите, – остановил ее Мейсон. – Подумайте как следует. Если я представляю миссис Элмор, значит, я не представляю ни вас, ни Джорджа Летти.
      – Важнее, чтобы вы представляли тетю. Что касается Джорджа, то он-то какое имеет к этому отношение?
      – Не знаю, – сказал адвокат. – Возможно, Джорджу что-то известно. А может, и нет. Если я буду представлять вашу тетку, она будет моей клиенткой. Ну, так хотите вы этого или нет?
      – Да, пожалуйста, мистер Мейсон.
      – Хорошо, не уходите далеко от телефона, я буду вам по необходимости звонить.
      – Может, мне приехать к вам? Я...
      – Пожалуй, да. Летите самолетом, если у вас нет никого, кто бы довез вас сюда машиной.
      Стоящий возле будки человек нетерпеливо постучал по стеклу.
      – Я журналист, – заявил он. – Мне необходимо срочно передать сообщение в газету. Вы дадите мне позвонить?
      – Всего доброго, – завершил разговор адвокат. – Я позвоню вам позднее.
      Он вышел из телефонной будки. В нее тут же вошел репортер и принялся торопливо набирать номер.
      Мейсон вернулся к себе, тихонько приоткрыл дверь и увидел, что Делла сидит на кровати, придерживая влажное полотенце на лбу миссис Элмор. Заметив Мейсона, она приложила палец к губам, требуя тишины. Мейсон осторожно подошел к окну и посмотрел на площадку для стоянки машин и на людей, сбившихся группами.
      Раздался стук в дверь. Миссис Элмор попыталась подняться на кровати.
      – Лежите спокойно, все хорошо! Вам нечего беспокоиться, – остановила ее Делла.
      Мейсон подошел к двери и спросил:
      – Кто там?
      – Дункан Краудер, мистер Мейсон, – ответил мужской голос.
      Адвокат с приветливой улыбкой отворил дверь, и улыбка тут же исчезла с его лица. Стоявший на пороге молодой человек был почти одного роста с адвокатом. У него были темные волнистые волосы, серьезные стального цвета глаза, правильные черты лица и улыбка, вселяющая уверенность.
      – В_ы_ не тот человек, за которым я посылал, – сказал Мейсон.
      – Я пытался объяснить вашей секретарше, что мой отец лежит в больнице с тяжелым приступом. Я его заменяю, насколько смогу, но ваша секретарша не дала мне рта открыть, велела быстрей приезжать и повесила трубку.
      – Понятно, – произнес Мейсон задумчиво. – Я очень огорчен болезнью вашего отца. Надеюсь, что он скоро поправится. Вы что же, партнеры?
      – Верно, «Краудер и Краудер». Я Дункан Краудер-младший.
      Мейсон повернулся к Делле.
      – Твой номер открыт?
      Она кивнула.
      – Мы поговорим там, – сообщил адвокат, не отводя оценивающего взгляда с молодого человека.
      – Очень сожалею, – заговорил Дункан Краудер, как только за ними захлопнулась дверь, – как я понимаю, у вас какое-то срочное дело. Но у меня не было ни малейшей возможности объяснить это недоразумение по телефону, вот я и решил приехать и объяснить все лично.
      – Как давно вы практикуете?
      – Около двух лет, мистер Мейсон. Мой отец много рассказывал о вас, так что у меня сложилось впечатление, что мы с вами хорошо знакомы. Мы по прессе с восхищением следим за вашими успехами.
      – Хорошо, – вздохнул Мейсон. – Садитесь поудобнее и поговорим откровенно. Хотите ли вы узнать кое-что о юридической практике, не показанной в учебниках?
      – Вы хотите, чтобы я работал вместе с вами?
      Мейсон подтвердил.
      – Что за дело?
      Мейсон достал из кармана доллар и протянул Дункану.
      – Это задаток, – сказал он. – Позднее, разумеется, будут и другие деньги. Затрудняюсь сказать, сколько мы получим, но важно то, что мы с вами теперь партнеры.
      Краудер взял протянутый доллар, аккуратно положил его в бумажник и попросил:
      – Расскажите в чем дело?
      – В четырнадцатом номере находится труп, есть подозрение, что он убит, точно я не знаю. Знаю только следующее: Лоррейн Элмор, наша клиентка, находится в состоянии истерии, хотя сейчас нам удалось ее немного успокоить. Она думает, что является свидетельницей убийства.
      – В отеле? – спросил Краудер.
      – Нет. В том-то и заключается вся трудность. Это неправдоподобная история. Когда показания миссис Элмор начинаешь сравнивать с имеющимися фактами, они совершенно противоречат данным. Я не хочу, чтобы она рассказывала свою историю полиции. Но, с другой стороны, если она совсем ничего не расскажет, будет еще хуже. Поэтому остается единственный выход.
      Краудер серьезно посмотрел Мейсону в глаза, потом спросил:
      – Нужен хороший врач?
      – Молодой человек, у вас замечательный юридический ум, и к тому же вы умеете им пользоваться. По всей вероятности, вы являетесь добрым осколком старой глыбы... Мне необходим местный адвокат по двум соображениям. Во-первых, как вы правильно сказали, нужен хороший врач. А во-вторых, я хочу найти кого-нибудь, кто может связаться с коронером, газетными репортерами и здешними жителями, чтобы вытянуть на свет божий все факты до того, как наша клиентка успеет открыть рот.
      – Вы не знаете, этот телефон соединен с другими?
      – Он соединен с коммутатором в конторе, и разговор может услышать оператор на пульте. Снаружи есть телефонная будка.
      Краудер кивнул, пошел к двери, но вернулся обратно.
      – Журналисты стоят в три ряда перед будкой.
      – Хорошо, звоните отсюда, – решил Мейсон, – но только будьте осторожны в разговоре.
      Краудер поднял трубку и сказал:
      – Город, пожалуйста... Да, я понимаю, что мне необходимо самому вызвать абонента, но я, к сожалению, не помню его номера телефона, и у меня под рукой нет телефонной книги... Мне нужен доктор Кеттл, будьте добры, соедините меня с ним! – Через какое-то время Краудер вновь заговорил: – Алло, доктор Кеттл, это Дункан Краудер-младший. Я нахожусь в отеле «Палм Корт» в номере семь. Это ближе к улице, если вы повернете на место стоянки с правой стороны... Я хотел бы, чтобы вы сюда немедленно приехали. Да, немедленно! Разумеется, дело срочное, но не хирургическое. Я вас жду так скоро, как только вы сможете. – Он положил трубку и сказал: Доктор Кеттл сейчас приедет. К вашему сведению, он часто производит для коронера вскрытия.
      – Понятно, – отозвался Мейсон. – Как я понял, вы с ним на дружеской ноге?
      – Весьма близки. Он папин клиент и, в то же время, лечащий врач.
      – Ваш тоже? – подмигнул Мейсон.
      – Пока я в этом не нуждаюсь, – усмехнулся Краудер.
      – Умерший – некий Монтроз Девитт, – продолжил свой рассказ Мейсон, а нашу клиентку зовут Лоррейн Элмор. Она вдова из Массачусетса. Все данные говорят за то, что Девитт был брачным аферистом. Возможно, даже на счету у него имеются и более страшные вещи.
      – Убийства?
      Мейсон кивнул.
      – И что с ним случилось? – спросил Краудер.
      – Он мертв. Его нашли на полу номера, где он находится сейчас. У нашей клиентки номер шестнадцать. Имеются данные, что обе комнаты были подвергнуты поспешному обыску, причем тот, кто этим занимался, сумел больше внимания уделить номеру четырнадцать. Чемодан открыт, и некоторые вещи из него вынуты, но указаний на беспорядок не имеется... Однако в номере шестнадцать, который занимала Лоррейн Элмор, обыск явно производился в большой спешке, и одежда разбросана по всему номеру. Не исключено, что у нее была с собой крупная сумма денег... Я заинтересовался делом потому, что племянница миссис Элмор, мисс Линда Кэлхаун, обратилась ко мне с просьбой оградить ее тетушку от возможного убийства...
      – И брака? – спросил Краудер.
      – Во мне растет уверенность, Краудер, – заметил Мейсон, – что мы с вами найдем общий язык и прекрасно сработаемся... Я продолжаю. У Линды Кэлхаун есть друг, некто Джордж Летти, который тоже находится в этом отеле примерно часов с одиннадцати вечера вчерашнего дня. Случайно он занял двенадцатый номер, смежный с четырнадцатым, и он сам мне сказал, что стенки в номере такие тонкие, что слышимость просто потрясающая. При желании можно подслушать разговор в соседней комнате. На этой стороне идут нечетные номера, на противоположной – четные, так что Летти мог слышать разговор за стеной либо в номере четырнадцать, либо в номере десять.
      – И что же он услышал? – спросил Краудер.
      – Он не сказал и не намерен говорить, – ответил Мейсон. – То, что я узнал, нечаянно выскользнуло у него изо рта. Полагаю, теперь из него и слова не вытянешь!
      – Он может знать что-либо, касающееся убийства? – поинтересовался Краудер.
      – Полагаю, что да.
      – Что он собой представляет?
      – Официально он изучает право, – начал Мейсон. – Хотя, похоже, большую часть времени проводит перед зеркалом, любуясь своим отражением и пытаясь быть похожим на героев последних телефильмов. Линда Кэлхаун работает и, по-видимому, неплохо зарабатывает. Из своего жалования она платит за учебу Джорджа Летти. Теперь о том, что, по-моему, характеризует его личность. Летти мне сказал, что у него есть небольшая сумма денег, сэкономленная, по его словам, на черный день. Линда об этих деньгах ничего не знает, и он их считает чуть ли не собственным заработком.
      – Я понял, – сказал Краудер. После некоторой паузы он спросил: Наверное, носит бакенбарды?
      Мейсон провел на своем лице до половины щеки:
      – Вот такие.
      – Чем история нашей клиентки отличается от вещественных доказательств? – спросил Краудер.
      – Многими деталями, – ответил Мейсон. – Она настаивает, что Девитта избили до смерти дубинкой в пустыне прямо на ее глазах. Ее автомобиль и до сих пор находится там, и один только Бог знает, какие улики в нем остались. С минуты на минуту сюда должен прибыть очень опытный детектив на арендованном самолете. Описание места миссис Элмор, где она оставила машину, довольно неопределенно, потому что она не знает окрестностей. Но я подумал, что после того, как доктор сделает свое дело, можно будет немного полетать и...
      Раздался стук в дверь.
      Мейсон встал и открыл.
      На пороге стоял невысокий, худощавый, но весьма энергичный человек с проницательными глазами и умной физиономией, в данный момент он изучал адвоката.
      – Краудер здесь? – спросил он.
      – Вы доктор Кеттл?
      – Совершенно верно.
      – Я – Перри Мейсон.
      Краудер, поднявшийся навстречу, приветливо сказал:
      – Добрый день, доктор! Входите же!
      – Значит, вы и есть тот самый знаменитый Мейсон? – спросил доктор Кеттл.
      Мейсон поклонился.
      – Я вижу, благодаря прессе меня здесь неплохо знают.
      – Да, вы правы – улыбнулся доктор Кеттл. – Что у вас случилось?
      – Вы не возражаете, мистер Мейсон, если говорить буду я? – спросил Краудер.
      – Да, пожалуйста.
      – В соседней комнате у нас находится клиентка, – сказал Краудер, которая нуждается в медицинской помощи. Я опишу ее симптомы.
      Доктор покачал головой.
      – Лучше я поставлю свой диагноз.
      – Я сейчас опишу симптомы ее болезни, – повторил Краудер.
      – Говорить она может?
      – Да.
      – В таком случае все симптомы я увижу сам.
      – _Я_ опишу вам ее симптомы, – настойчиво сказал Краудер.
      Неожиданно доктор Кеттл усмехнулся:
      – По-моему, у меня что-то сегодня неважно соображает голова. Разумеется, сообщите мне симптомы ее недуга.
      – Эта женщина могла быть, но могла и не быть свидетельницей убийства. Так или иначе, но ей сильно досталось и в моральном, и в физическом отношении. Ей сорок восемь лет, психика ее не совсем в порядке, она страшно подавлена... Разумеется, позднее ей необходимо будет рассказать свою историю полиции, но в данный момент ей этого делать не следует.
      – Почему? – спросил врач.
      – Потому что у нее состояние истерии, она подавлена, ее показания могут противоречить некоторым объективным данным... Поэтому было бы неразумно по отношению к самой свидетельнице допрашивать ее в таком эмоциональном состоянии.
      – Я посмотрю ее, – сказал Кеттл. – Но, основываясь на вашем описании симптомов, у нее состояние острой истерии, поэтому ей необходим полный покой. Я намерен дать ей сильное наркотическое средство, перевезти в больницу, поместить в отдельную палату и в течение суток не допускать к ней ни единого посетителя. Но по истечении этого срока, когда полностью прекратится действие снотворного, я посмотрю, допустимо ли будет подвергаться ей нервному и эмоциональному напряжению.
      – Кажется, доктор, вам пора посмотреть пациентку, – улыбнулся Мейсон.
      – Я тоже так считаю.
      – Вы перевезете ее на санитарной машине?
      Доктор Кеттл покачал головой.
      – Санитарная машина привлекает внимание. Нет, я отвезу ее в больницу на своей машине, если она может ходить, конечно.
      – Полагаю, что может, – сказал Мейсон, – хотя это ей и будет очень трудно и больно.
      – Почему?
      – Она долго шла по песку без дороги.
      – Ясно.
      Мейсон открыл дверь, доктор Кеттл вышел, посмотрел в обе стороны, потом прошел вслед за адвокатом в соседний номер.
      Мейсон отворил ему дверь со словами:
      – Это моя секретарша, Делла Стрит. Доктор Кеттл... Ну, миссис Элмор, я пригласил к вам доктора, который посмотрит, не сможет ли он вам помочь. Покажите ему свои ноги, мы не хотим, чтобы была хоть малейшая опасность инфекции. – Потом он обратился к Делле: – Я думаю, Делла, лучше оставить доктора одного с его пациенткой.
      Доктор Кеттл, доставая из саквояжа шприц, спросил:
      – Вы сильно нервничаете, миссис Элмор?
      Лоррейн стянула прохладную повязку с пылающего лба и попыталась сесть.
      – Спокойнее, спокойнее, – остановил доктор. – Я понимаю, что у вас были страшные переживания.
      Лоррейн Элмор кивнула головой, хотела что-то сказать, но только разрыдалась.
      Доктор Кеттл достал пузырек и сильно взболтал его. Запах спирта распространился по комнате.
      – Давайте-ка вашу левую руку, миссис Элмор.
      – Последний вопрос, миссис Элмор, до того, как доктор Кеттл сделает вам успокоительный укол, – вмешался Мейсон. – У вас с собой была крупная сумма денег?
      Она вздрогнула.
      – Господи, я же совсем забыла! У нас с Монти было много денег наличными.
      – Где же они?
      – Мы... мы спрятали деньги под сидение мягкого кресла в его номере. Решили, что разумнее оставить их там.
      – Вы об этом договорились? – спросил Мейсон.
      – Да, мы решили, что так будет благоразумнее. Мало ли что... ох!
      – Вот и все, – сказал доктор Кеттл, извлекая иголку.
      – Будьте добры, позаботьтесь о деньгах, – обратилась миссис Элмор к Мейсону.
      – Не беспокойтесь, мы все сделаем.
      Доктор Кеттл показал всем глазами на дверь.
      – Очень сожалею, – обратился Дункан к Делле Стрит, когда они вышли из номера, – что вы мне не дали возможность объяснить по телефону, что мой отец находится в больнице и что делами пока занимаюсь я.
      – Это моя вина, – призналась Делла, – но вы же понимаете – мы спешили, и я просто не имела времени на объяснения. Мистер Мейсон распорядился разыскать Дункана Краудера, вы сказали, что вы и есть Дункан Краудер. Мне только это и было нужно. Я слышала ваше «но»... однако, мне было совсем не до него.
      – Я сожалею, – повторил Краудер, улыбнувшись.
      – Краудер, – сказал Мейсон. – Нам с вами сейчас предстоит солидная работа.
      – Деньги? – спросил Краудер.
      Мейсон кивнул.
      Краудер посмотрел на толпу, окружившую коттедж, в котором остановились Девитт и миссис Элмор.
      – Я бы вам предложил подождать здесь, – сказал он. – Ваши фотографии часто появляются в газетах. Вас могут узнать, и тогда не оберешься разговоров... Давайте я проникну туда. Я хорошо знаком с такими номерами, да и шефа полиции знаю достаточно. Конечно, я могу только посмотреть, унести мне оттуда ничего не удастся.
      – Хорошо, – согласился адвокат.
      Мейсон и Делла Стрит остановились в дверях номера, которую занимала Делла, и стали наблюдать за тем, как Дункан Краудер, поминутно с кем-то здороваясь, пробирался к дверям номера сквозь толпу любопытных. Он переговорил с каким-то мужчиной и его тут же пропустили внутрь оцепления.
      Внутри он пробыл минут пять-шесть, затем вышел энергичным шагом человека, занятого важными делами. На этот раз он больше не задерживался для разговоров, а прямиком направился к Мейсону и Делле Стрит.
      – Нашли? – спросил его Мейсон.
      – Там ничего нет, – ответил Краудер.
      – А сами вы сумели посмотреть под подушками большого мягкого кресла?
      Краудер кивнул.
      – Есть ли признаки того, что подушки снимали?
      Краудер покачал головой:
      – Это невозможно определить. Можно же снять подушку с кресла и положить ее на то же место, ничего не нарушив. Однако один момент может оказаться важным.
      – Какой же?
      – Небольшое количество мелочи завалилось между спинкой кресла и подушками, куда деньги могли упасть из бокового кармана брюк человека, сидевшего в кресле, закинув ногу за ногу. При такой позе мелочь легко могла выскользнуть. Или же ее туда мог сунуть человек, чтобы дело выглядело таким образом, что до подушек никто не дотрагивался... Я не пришел к определенному решению.
      – Краудер, – торопливо прервал его Мейсон. – Быстро идите сюда! Видите человека в дурацкой шляпе с маленькими полями, больше похожей на яблочный пудинг, чем на головной убор?.. Это Холанд Брент из Бостона, управляющий делами миссис Элмор. Он, вероятно, занимал один из номеров. Узнайте, когда он сюда приехал и под каким именем зарегистрировался... Господи, неужели еще и он усложнит положение?
      – Иду... Будьте добры, отойдите подальше, мистер Мейсон, я боюсь, что вы привлечете к себе внимание.
      Краудер зашагал к конторе мотеля. Там он пробыл недолго, но выяснил все, что требовалось. Вернувшись, сообщил:
      – Имя правильное. Холанд Брент из Бостона, штат Массачусетс. Очевидно, прибыл на арендованной машине, потому что номер у него калифорнийский. Зарегистрировался незадолго до вас, вчера ночью. У него одиннадцатый номер, рядом с вашим.
      Мейсон, опустив глаза, сосредоточился.
      – Вы начинаете привлекать внимание, – предупредил Краудер. Понимаете, вы чем-то выделяетесь из толпы, да и мисс Стрит – весьма привлекательная женщина. Я заметил немало заинтересованных взглядов местных ценителей женской красоты.
      – Я их тоже заметила, – засмеялась Делла, – хотя и притворилась, что ничего не вижу.
      – Думаю, вы правы, нам лучше отсюда уйти, – согласился Мейсон. – Тем более, что миссис Элмор, несомненно, находится в надежных руках... Никакого заявления она не сможет сделать минимум сутки, раз доктор Кеттл нам обещал. Ну, а все, что она ему скажет, как известно, является профессиональной тайной и не может быть передано никому. Понимаю, что нам лучше удалиться, – повторил Мейсон, – хотя я жду Пола Дрейка.
      – Кто это?
      – Детектив, с которым я работаю по этому делу. Он должен здесь быть с минуты на минуту.
      – Хорошо, мы в безопасности ближайшие двадцать четыре часа... Но что вы намерены предпринять потом?
      – Хотел бы я знать!
      – Я бы посоветовал вам сесть в машину, выехать на улицу и там ожидать вашего человека.
      – Обождите минутку, – сказала Делла, – сюда заворачивает такси.
      – Это Пол. В таком случае, Делла, садись в нашу машину, мистер Краудер может ехать с тобой, а я сяду в такси к Полу.
      Мейсон поспешил по боковой дорожке, заметив, что такси замедляет ход и собирается завернуть во двор отеля.
      Мейсон остановил Пола Дрейка, который уже полез в карман за деньгами.
      – Эй, Пол, не отпускай машину, я еду с тобой!
      Детектив распахнул дверцу, адвокат залез в автомобиль и сказал водителю:
      – Пожалуйста, назад в аэропорт.
      Такси, разворачивая машину, спросил:
      – Что тут случалось?.. Столько народу.
      – Драка или нечто в этом роде, – бесстрастно ответил Мейсон. – А, может быть, кто-то врезался в стоящую машину. Как быстро вы сможете нас довезти до аэропорта?
      – Очень быстро... эй, смотрите, вон та машина следует за нашей.
      – Все в порядке, – улыбнулся Мейсон. – Эти люди едут вместе с нами.
      – Понятно.
      Дрейк вопросительно поднял брови.
      Адвокат взглядом предупредил его, что не следует задавать вопросов.
      – Самолет готов к вылету, Пол?
      – Горючее залито, можно лететь, – ответил Дрейк.
      – Прекрасно, – кивнул Мейсон. – Нам предстоит трудный день, Пол.
      – Я уже и сам догадался, – ответил Дрейк.

      Машины подъехали к аэропорту и Мейсон сразу прошел к пилоту арендованного ими самолета.
      – Вы готовы к вылету? – спросил он.
      – Готов.
      – Топливо заправлено?
      – Все в порядке.
      Мейсон повернулся к Краудеру и сказал:
      – Полагаю, что ваша контора имеет широкий круг знакомств в Империал-Вилли?
      – До самых южных границ штата, – ответил Краудер.
      – И, конечно, – продолжал Мейсон, – кое-кто из ваших клиентов имеет собственность для продажи?
      – Я полагаю, что так, – улыбнулся Краудер.
      – Вы знаете кого-то персонально, у кого имеется земля на продажу к востоку отсюда? – громко спросил Мейсон.
      – Да, я знаю неплохой участок, – в тон ему ответил Краудер.
      – Смогли бы вы указать нам эти земли с самолета?
      – Можно попробовать.
      – Я интересуюсь участками в долине, – пояснил Мейсон, – полагаю, что это было бы неплохое капиталовложение. Естественно, я хочу вначале познакомиться с топографией местности, проверить, где расположены песчаные гряды дюн. Как я слышал, их достаточно много к востоку и северу отсюда. Вот почему до нашего возвращения в Лос-Анджелес я надумал покружить над этими местами.
      – Я полечу с вами, – сказал Краудер, – а позднее покажу вам карту с обозначением на ней стоимости участков. В данный момент я могу дать вам лишь самую общую информацию.
      – Сейчас мне как раз требуется только общая информация, – сказал Мейсон. – Как мне кажется, надо направиться к востоку отсюда, а потом пролететь над всеми дорогами, поворачивающими на север. Это тот район, который меня особенно интересует. А также, как я уже говорил, мне бы хотелось получить общее представление о топографии местности. Если вы согласны сопровождать меня и отвечать на мои вопросы, которые могут у меня возникнуть, мы потом доставим вас обратно в аэропорт.
      – Конечно, я полечу с вами, – ответил Краудер.
      – Мы хотели бы лететь как можно ближе к земле, – предупредил Мейсон пилота, – а потом, возможно, вернемся в Лос-Анджелес, не останавливаясь для заправки.
      – Хорошо, – ответил тот, – могу доставить вас куда угодно.
      Все расселись по местам в самолете и пристегнули ремни. Пилот вырулил машину на взлетную дорожку и, разогнавшись, взмыл над полем.
      – Куда летим? – спросил он.
      Мейсон повернулся к Дункану Краудеру.
      – На восток миль пятнадцать, пожалуйста, – распорядился Краудер. Для ориентировки пролетите над Калексико, а потом вдоль асфальтированной дороги на Юму.
      Пилот кивнул, самолет накренился, совершая поворот.
      Когда они летели над мотелем, Мейсон попытался сверху определить положение вещей. Он обратил внимание, что машина похоронного бюро стояла возле номера четырнадцать.
      Самолет описал круг.
      – Так? – спросил пилот.
      – Отлично, – кивнул Краудер и указал на восток.
      Несколько минут они летели над поблескивающей внизу асфальтовой лентой автомагистрали.
      – Отсюда и дальше надо обследовать дорогу, ответвляющуюся от шоссе на север, – попросил Мейсон.
      – На каком расстоянии?
      – Пока не достигнем конца. Это шоссе тянется всего на несколько миль до другого, идущего к Эль-Сентро и Холтвиллу. Мы хотим проверить промежуток между ними.
      – А что вы ищете? – спросил пилот.
      – Просто смотрим земельные участки, – ответил Мейсон.
      Пилот спустился еще ниже, теперь они летели в тысяче футов над землей, обследуя одну половину дороги, потом описали круг обратно к шоссе и занялись осмотром другой.
      – Вон то, что вы, возможно, ищете, – крикнул пилот.
      Мейсон, сидевший в кресле второго пилота, сказал:
      – Я ничего не вижу.
      Самолет набрал высоту, потом круто спустился, пролетев на бреющем полете над увязшей в песке машиной.
      – Застряла в песке, – сообщил пилот, – во всяком случае, так она выглядит.
      – Хорошо, – сказал Мейсон, – пролетите еще пару миль к северу, затем возвращайтесь на аэродром. Оставайтесь у машины. Если надо заполните баки горючим. И будьте готовы к взлету в ту минуту, когда мы появимся. – Он повернулся к Краудеру: – Мы сумеем отыскать эту дорогу?
      Краудер кивнул.
      – Она находится неподалеку от участка, которым владеет ваш знакомый? – спросил Мейсон.
      – Как раз на нем, – уточнил Краудер.
      – Я хотел бы взглянуть на него поближе, – попросил Мейсон.
      – Я отвезу вас туда.
      – На это уйдет много времени, – заметил пилот, делая круг над аэродромом и заходя на посадку.
      Ловко подрулив к ожидавшей их на земле машине, самолет остановился.
      Пассажиры вылезли из самолета и направились к машине. Когда они отошли на порядочное расстояние от пилота, Мейсон сказал Краудеру:
      – За руль сядете вы, поскольку хорошо знакомы с этими местами... Кстати, та дорога вам известна?
      – Приходилось ездить, – ответил Краудер. – Частично она покрыта твердым гравием, но встречаются участки, засыпанные песком.
      – Что за твердый гравий? – заинтересовался адвокат.
      – Здесь часто дуют ветры, временами очень сильные. За тысячи лет они сдули все до последней песчинки с поверхности почвы. Осталась только плотно утрамбованная основа из песчаника с гравием. Когда ветры одного направления стихают, ветры другого начинают наносить песок на расчистившиеся места. По этой причине в наших краях много контрастов. Плодородная илистая почва соседствует с песчаными грядами, а рядом огромные участки твердого гравия с небольшими скальными обнажениями, отполированные ветром и песком.
      – На такой почве трудно обнаружить следы машины? – спросил Мейсон.
      – Если они совершенно свежие, то...
      – Я имел в виду не это, – сказал Мейсон, – но мы посмотрим. Нам надо попасть туда как можно скорее, время дорого.
      Краудер кивнул, прибавляя скорость.
      – Я не уверен в этичности ваших действий, – сказал он через некоторое время, – но тут уж я умываю руки.
      – Что вы имеете в виду под словом «этичность»?
      – Как я понимаю, – сказал Краудер, – мы едем разыскивать вещественные доказательства?
      – Доказательства чего? – спросил Мейсон.
      – Откуда мне знать, – ответил Краудер..
      – Я тоже не могу знать этого, – усмехнулся Мейсон. – Мы просто проверяем факты. Станем ли мы...
      – Но позднее эти факты могут превратится в улики! – воскликнем Краудер. – Как тогда будут выглядеть наши действия?
      – Я сам об этом все время думаю, – заметил Мейсон. – Если найденные нами факты окажутся уликами, доказывающими, что наша клиентка находится и была в эмоционально-неуравновешенном состоянии, мы попытаемся отложить обнаружение этих фактов на более поздний срок.
      – Ну, а если они нам будут благоприятны?
      – Если мы будем _з_н_а_т_ь_, что они относятся к делу, – улыбнулся Мейсон, – и подтверждают рассказ миссис Элмор, тогда мы сами обратим на них внимание полиции.
      – Вы полагаете, что они могут оказаться таковыми?
      – Боюсь, они окажутся чрезвычайно важными, но неблагоприятными для нашей клиентки... И тут опять возникает вопрос профессиональной этики... Адвокат обязан защищать своего клиента. Это первое и основное правило юрисдикции. Люди, формулировавшие ее каноны, считали само собой разумеющимся, что адвокат будет защищать клиента, поэтому они закрепили правила его профессионального поведения, чтобы адвокат не заходил слишком далеко... И все же закон первый гласит, что адвокат должен быть лояльным к клиенту и отстаивать его интересы. Наша клиентка находится в истерике. Она рассказала мне историю, которую я не могу повторить властям, потому что в какой-то мере то, что было ею сказано, является профессиональной тайной... Но если я не могу воспроизвести ее слова, я не могу это же сделать и своими поступками...
      – Что вы имеете в виду?
      – Если бы властям стало известно, что мы сели в машину и поехали сюда, – сказал Мейсон, – они бы могли, естественно, предположить, что для этого имелась какая-то причина и что наша клиентка рассказала нам нечто такое, что принудило нас предпринять такие действия.
      – Ясно, – кивнул Краудер.
      – Поэтому я не видел необходимости ставить власти в известность о наших поисках машины.
      – Я начинаю соображать, что к чему, – улыбнулся Краудер. – Например, причину вашего интереса к приобретению участка в этих краях и равнодушия к увиденной внизу машине...
      – Я думаю, что нашему пилоту можно полностью доверять, – заметил Мейсон. – Но зачем лишний раз рисковать?
      – Поэтому вам так не терпится поскорее отправить его назад в Лос-Анджелес? – спросил Краудер.
      – Если его не будет в этих местах и он ничего не услышит об убийстве, – усмехнулся Мейсон, – он не будет болтать.
      – Ясно, – ответил Краудер.
      Они молча ехали вперед, пока автомобиль не свернул налево.
      – Это та дорога? – спросил Мейсон.
      Краудер кивнул.
      – Поедем помедленней, надо осмотреть следы.
      – Движение здесь редкое, только иногда бывают охотники, – сообщил Краудер. – Эта дорога огибает некоторые из блуждающих песчаных холмов, о которых я вам рассказывал. По какой-то неизвестной мне причине здесь происходят частые завихрения. И когда ветер, несущий песок, теряет скорость, он теряет и свою ношу, отчего и образуются кочующие холмы.
      – А вот и ваш твердый гравий! – воскликнул Мейсон. – Можно подумать, что грунт покрыт бетоном.
      – Чем это не естественный бетон? – улыбнулся Краудер. – Видите всюду гладкие плоские камни. Как они блестят на солнце, верно?
      Машина мчалась вдоль дороги, но потом забуксовала, попав на участок, засыпанный песком. Миновав его, автомобиль снова набрал скорость на гальке, отражавшей солнечные лучи.
      – Впереди машина, – предупредил Краудер. – Массачусетский номер.
      – Думаю, нам следует остановиться здесь, – решил Мейсон. – Хотя нет, обождите... Поезжайте так далеко, как только сумеете проехать, чтобы не застрять.
      – Я сумею проехать очень даже далеко, – засмеялся Краудер. – Я вырос в этих краях и знаю, как надо действовать. Если начнешь сражаться с песком, то обязательно застрянешь. Тут нужно снизить скорость и стараться не рыхлить песок. Но если и это не поможет... тогда выпускают немного воздуха из камер и...
      – Понятно... Давайте остановимся и выпустим воздух из камер, попросил Мейсон. – Я не хочу оставлять следов.
      – Хорошо... можно выпустить немного воздуха, и вы удивитесь, как все сразу изменится.
      Они остановились, Краудер спичкой нажал на ниппели, выпустив часть воздуха из камер.
      – Только нам придется потом очень медленно добираться до ближайшей станции обслуживания, – предупредил он.
      – Ничего, – ответил Мейсон, – доберемся.
      – Вы хотите взять машину на буксир?.. Мы могли бы это сделать.
      – Но у нас нет каната.
      – Если поискать, то наверняка здесь найдется старая колючая проволока, – сказал Краудер. – Скрученная в несколько рядов она образует великолепный трос.
      – Не думаю, что нам следует трогать машину, – заметил Мейсон. – Но и нет оснований останавливаться, пока мы не наткнемся на машину, загородившую нам путь...
      Краудер подъехал к застрявшей машине футов на пять-шесть.
      – Можно ясно видеть, что тут произошло, – сказал он. – Водитель форсировал мотор, его стало заносить то вправо, то влево, он дал задний ход, и, взбив песок, закопал колеса и застрял окончательно.
      Мейсон кивнул и сказал:
      – Сейчас мы с вами, Краудер, выйдем, а Пол и Делла пусть остаются на местах. Не надо оставлять следов больше, чем необходимо.
      – Вокруг машины множество следов, будто здесь ходили толпы, а кто-то влезал в нее с левой стороны и даже не потрудился захлопнуть дверцу. Свет включается автоматически, когда открывают дверь. Постепенно аккумулятор садится и... Как вы считаете, дверцу следует закрыть?
      – Не надо, – ответил Мейсон. – Лучше оставим все, как есть.
      Они приблизились к машине и заглянули внутрь.
      – Ищете кровь или что-то еще? – спросил Краудер.
      – Что-то еще.
      Обернув руку носовым платком, Мейсон открыл заднюю дверцу, заглянул внутрь и неожиданно выпрямился.
      – Что такое? – спросил Краудер.
      – На сиденье водителя лежит ампула, с зеленой жидкостью, по внешнему виду напоминающей барбитурат, снотворное, – сообщил Мейсон.
      – Иногда барбитурат употребляют в качестве так называемой сыворотки правды, – добавил Краудер.
      – В таком случае ее вводят внутримышечно, чтобы можно было контролировать дозировку... Интересно!
      – Полагаю, нам следует забрать ампулу с собой и уточнить, что это такое, – сказал Краудер.
      – Мы оставим ампулу там, где она лежит, а вот ключи от зажигания мы вытащим, чтобы заглянуть в багажник.
      Мейсон потянулся, вытащил ключи, торчавшие в замке зажигания, нашел ключ от багажника, обошел машину сзади, открыл багажное отделение и заглянул внутрь.
      – Ничего нет, – констатировал Краудер. – Скажите, а что вы там ожидали найти?
      – Ничего, я просто смотрю и думаю.
      Мейсон закрыл багажник, вставил ключ зажигания обратно, кивнул Краудеру, и они вернулись к своей машине.
      – Это все? – спросил Краудер.
      – Да.
      – Нашли что-то? – поинтересовался Дрейк.
      – При таком поверхностном осмотре мы не сумели обнаружить ничего существенного, – ответил Мейсон. – На водительском сиденье справа лежала зеленая ампула, ее могли выронить из сумочки.
      – И это все, что вы обнаружили?
      – Все.
      – Похоже, ты почувствовал облегчение? – заметил Дрейк.
      – В подобной ситуации никогда не можешь предугадать, что найдешь в машине.
      – Ты имел в виду еще один труп?
      – Я имею в виду, – спокойно сказал адвокат, – что никогда не знаешь, что найдешь.
      Краудер умело развернул машину, сделав широкую подковообразную петлю по мягкому песку, выбрав как раз такую скорость, чтобы колеса не сдирали или взбивали его. В глубоком молчании они выехали на асфальтированное шоссе. На ближайшей станции обслуживания подкачали камеры.
      Мейсон подошел к телефону-автомату и позвонил шерифу.
      – Контора шерифа! – услышал он.
      – Я – адвокат из Лос-Анджелеса, – сказал Мейсон. – Меня интересует земельные участки в долине. Совершая полет над этими местами на самолете, чтобы ознакомиться с топографией долины, я заметил автомашину, вроде бы увязшую в песке и брошенную владельцами. Автомобиль находится на дороге, ответвляющейся от шоссе Холтвилл – Юма. Поворот милях в пятнадцати от Калексико. Я бы советовал вам проверить... Там не было заметно никаких признаков жизни, никто не подавая сигналов бедствия, поэтому мы не обратили на нее особого внимания. Но позднее, когда производился осмотр будущей собственности, я находился поблизости от того места. Мы подъехали к машине. На ней массачусетский номерной знак. Она в самом деле застряла в песке, и владельцы ее бросили. Я подумал, что вам об этом следует знать.
      – Благодарю вас, мы возьмем это на заметку.
      Мейсон повесил трубку, подошел к Дункану Краудеру и сказал:
      – Я оставляю дело на вас. С вами будет Пол Дрейк, на которого вы можете целиком положиться. Я сообщил о находке машины шерифу. Не забывайте, что мы осматривали земельные участки, которые намерен продать один из ваших клиентов.
      – Не забуду, – заверил Краудер. – Что еще?
      – Больше ничего.
      – Вы возвращаетесь в аэропорт?
      Мейсон кивнул и, подумав, сказал:
      – Вам надо дать немного денег на расходы, – он достал из бумажника две стодолларовые купюры и протянул Краудеру. – Держите. У вас есть номер моего телефона. Держите меня в курсе дел.
      – Обязательно.
      – Сообщайте мне во всех подробностях, как продвигается дело. Вскоре появится Линда Кэлхаун и станет наводить справки о тетушке. Линда откровенна с Джорджем Летти, и все, что ей известно, он тут же будет знать. Ну а то, что знает Летти, сразу же будет известно всем. Пол, тебе остается эта машина из проката. Побудь в Калексико, поддерживай тесную связь с Краудером. В первую очередь постарайся узнать, что здесь думают об убийстве Девитта, и обязательно займись Холандом Брентом. Если он поведет себя подозрительно, то... ты мне позвони. Установи за ним слежку, но чтобы он не заметил.
      – Как вести себя, если меня спросят официально? – спросил Дрейк.
      – Ты обо всем докладываешь мне, – улыбнулся Мейсон, – а я сотрудничаю с властями, как всегда.
      – Это твое сотрудничество у меня вот где сидит, – провел детектив рукой по горлу.
      – Да что ты говоришь, Пол?.. Ты меня удивляешь! Разве мы не сотрудничаем с властями? Мы же им сообщили о находке!
      – Но ты забыл сказать, почему нашел машину!
      – Как так! Я сообщил, что интересуюсь земельными участками в долине, хочу вложить в них часть своих денег. Это же великолепное помещение капитала! Не уверен, что и вправду не возьму в аренду какой-нибудь участок дней на тридцать.
      – Я понял, – усмехнулся Пол.
      – Ну, и конечно, я упомянул, что на машине массачусетский номер, этот факт привлечет к себе внимание...
      Когда они вернулись в аэропорт, Мейсон повернулся к Краудеру и подал ему руку.
      – Желаю удачи. Звоните мне, как только произойдут какие-либо изменения, а Пол Дрейк будет поддерживать связь с вами и со мной.
      – Кажется, я понимаю, чего вы хотите, мистер Мейсон.
      – Не сомневаюсь в этом, – улыбнулся Мейсон. – Вам, по-моему, так же ясно и чего я не хочу.
      – Я думаю, да, – ответил Краудер. – Правда, это немного сложнее, но общее представление я получил. Я понимаю, что вы очень занятый человек и у вас просто не было времени познакомить меня со всеми подробностями... Нашим властям не повезло, что вы так спешите в Лос-Анджелес и даже не смогли выбрать несколько часов, чтобы посвятить меня во все подробности.
      – Вот именно, придется вам изложить им ваши собственные рассуждения.
      – Я постараюсь, – заверил Краудер.
      Мейсон взял Деллу под руку и поднялся в самолет.
      – Мне кажется, – сказала Делла, – что этот молодой человек недолго засидится в таком глухом месте.

      Едва Мейсон с Деллой появились в своем офисе, Герти сказала:
      – Добрый день, мистер Мейсон. Звонит Пол Дрейк из Калексико и хотел переговорить с вами. Он ждет у телефона, так как высчитал, что вы вот-вот подойдете.
      – Хорошо, – согласился Мейсон. – Соедини меня с ним, Герти. Посмотрим, что там у них еще стряслось...
      Мейсон и Делла вошли в кабинет, и секретарша немедленно стала разбирать корреспонденцию, накопившуюся за время их отсутствия – она не терпела беспорядка в делах.
      Зазвонил телефон. Мейсон кивком указал Делле, чтобы она взяла трубку параллельного аппарата. В трубке раздался голос Дрейка:
      – Привет, Перри!
      – Что там у вас случилось? – спросил адвокат.
      – Дело на поверку оказалось не стоящим выеденного яйца. Этот человек умер естественной смертью.
      – Ты уверен, Пол?
      – Так утверждает коронер. Он заявил, что Девитт умер естественной смертью, скорее всего, от разрыва сердца. Я бы сказал, весьма предусмотрительно с его стороны.
      – Ты говорил с Краудером? – спросил Мейсон.
      – Да.
      – Что слышно о Линде Кэлхаун?
      – Она уже здесь, видимо, прилетела тогда, когда вы были в воздухе. Я ее встретил в мотеле, когда вернулся.
      – Ты ей что-нибудь сказал о Краудере?
      – Да. Краудер был вместе со мной, и я их познакомил. Он сказал, что работает над этим делом, и увел ее в свою контору.
      – А как поживает Джордж Летти?
      – Он куда-то исчез. Видимо, поехал в Лос-Анджелес.
      – А брошенная машина?
      – Никто палец о палец не ударил, чтобы ее найти, – усмехнулся Дрейк. – Твое сообщение выслушали и забыли о нем. Сомневаюсь, чтобы кого-то здесь интересовали такие пустяки...
      – А что ты скажешь про Холанда Брента?
      – Он готов перевернуть небо и землю, чтобы заставить доктора Кеттла разбудить Лоррейн и поговорить с нею. Доктор Кеттл категорически отказался. Можешь себе представить эту сцену... Тогда Брент взял напрокат машину и куда-то помчался. Я организовал слежку, похоже, что он возвращается в Лос-Анджелес.
      – Хорошо, Пол, – принял решение Мейсон. – Раз это естественная смерть, полиция не станет опечатывать номера в отеле. Не теряя времени, сними их, пока там никто не поселился. Предупреди управляющую, что ты представляешь Лоррейн Элмор, и уплати деньги вперед. Скажи, что она потеряла ключ, пусть тебе дадут другой. Перенеси в номер свои вещи и займись тщательным осмотром помещения... Коронер, естественно, пожелает забрать вещи Девитта из номера. Как только это будет сделано, сразу вселяйся, но заявку подай заблаговременно. Сними номер, имея в виду меня, но имени моего не называй, а оба номера зарегистрируй пока на себя.
      – Ладно, – ответил Дрейк, – это несложно.
      – Кроме того, – сказал Мейсон, – необходимо снять и номер, из которой выехал Летти. И все три прочеши частым гребнем.
      – Чего ради, Перри? Раз не было никакого убийства?!
      – Была кража более чем тридцати пяти тысяч долларов, – объяснил Мейсон, – очень может быть, что тебе не удастся обнаружить место, где находятся деньги, но, черт возьми, мы обязаны указать, где их нет!
      – Хорошо, – согласился Дрейк. – Я займусь этими делами.
      – Немедленно!
      – Немедленно, так немедленно, – не стал спорить Дрейк и повесил трубку.
      Мейсон и Делла одновременно опустили свои.
      – И что ты думаешь? – спросила Делла Стрит.
      Мейсон покачал головой.
      – Разве мы можем на этом успокоиться, даже если власти удовлетворены? – спросил он.
      – Почему нет?
      – Нельзя же сбрасывать со счета рассказ миссис Элмор, которая утверждает, что видела, как его убивают?
      – Но ведь на трупе нет и следа насилия, никаких признаков! Он умер естественной смертью.
      – Я не подвергаю сомнению выводы властей... – сказал Мейсон. Соедини меня с Дунканом Краудером, Делла.
      Делла Стрит передала распоряжение Герти и через несколько минут кивнула Мейсону.
      – Он на связи, шеф.
      Мейсон поднял трубку и сразу услышал голос Дункана Краудера:
      – Алло?
      – Говорит Мейсон, Дункан. Как у вас дела?
      – Все прекрасно, человек умер естественной смертью. Полагаю, что ваш детектив вам еще позвонит.
      – Он уже звонил, – сказал Мейсон. – Что еще?
      – Ничего особенного. Линда Кэлхаун в настоящий момент находится у меня в кабинете. Мы, так сказать... познакомились. А Джордж Летти с вами связался?
      – Нет.
      – Вроде бы он вернулся назад, в Лос-Анджелес, и хотел с вами увидеться...
      – Непременно скажите Линде, что все свидетельствует о том, что ее тетушка была эмоционально подавлена. Я, конечно, не знаю причин такой реакции, но могу предположить, что она постучала в дверь номера Монтроза Девитта и вошла без приглашения. Увидев его на полу мертвым, испытала шок. Она бросилась назад к себе, разгромила все свои вещи, потом вскочила в машину и помчалась, куда глаза глядят... Я не врач, но знаю, что если миссис Элмор принимала стимуляторы в больших дозах, а потом перенесла шок, она без труда могла домыслить сцену убийства своего приятеля.
      – Допустим, что это возможно, – сказал Краудер, – в конце концов, работа человеческого мозга остается малоисследованной областью.
      – Вы можете рассказать о моих соображениях доктору Кеттлу?
      – Нет, мистер Мейсон, доктор Кеттл поможет нам во всем, но ни за что на свете не будет искажать факты.
      – Это не факты, а всего лишь версия, – возразил Мейсон. – Вы совершенно обоснованно можете ему заявить, что миссис Лоррейн Элмор в последнее время не могла заснуть без больших доз барбитуратов. У Девитта же начался сердечный приступ. Она могла услышать какой-то шум, или же Девитт назвал ее имя в соседней комнате отеля. Она побежала к нему, а он скончался у нее на глазах... Могло такое быть?
      – Что ж, с этим я согласен. Мне кажется, что вы рассуждаете логично. Что же касается доктора Кеттла, то он согласится с вашими рассуждениями только в том случае, если они будут правдоподобны с медицинской точки зрения.
      – Мне кажется, что так оно и есть. Поговорите с Линдой.
      – Я с нею охотно поговорю, она мне показалась умной и сообразительной.
      – По-моему, то же самое можно сказать и о вас, – засмеялся Мейсон и повесил трубку.
      Он не успел произнести и слова, как на столе Деллы Стрит вновь зазвонил телефон.
      – Да, Герти? Одну минутку! – Делла повернулась к Мейсону и сказала: Пришла Белла Фраймэн и очень хотела бы тебя видеть.
      – Белла Фраймэн?... Это та особа, которая когда-то собиралась замуж за Девитта и даже получила брачную лицензию? Я думаю, интересно будет с нею познакомиться, – сказал Мейсон. – Пригласи ее, Делла, послушаем, что она скажет.
      Делла Стрит вышла в приемную и через несколько минут вернулась с женщиной средних лет, имеющей фигуру, как у двадцатилетней девушки. Голубые глаза посетительницы блестели, шаги были легкими и пружинистыми.
      – Здравствуйте, мистер Мейсон, – поздоровалась она. – Я понимаю, что отнимаю у вас драгоценное время, но вчера вечером я разговаривала с Линдой Кэлхаун, и мне показалось, что вы – единственный человек, который, возможно, сумеет мне помочь.
      – Подождите минутку, – улыбнулся ей Мейсон. – Во-первых, я рад, что вы пришли ко мне. Я и сам намеревался связаться с вами. Но вот помочь я вам не смогу. В этом деле у меня уже имеется клиентка, и я бы никогда не согласился представлять кого-то еще, опасаясь, разногласия в их интересах.
      – В данном случае никакого разногласия не может быть, я только хочу вернуть свои деньги... У меня в Эль-Сентро имеется друг, который поможет...
      – К сожалению, мисс Фраймэн, по неписанным юридическим законам ни один адвокат не возьмется сразу за два дела, которые могут хоть в чем-то пересекаться, – объяснил Мейсон. – При условии, что все рассказанное вами мне не будет конфиденциальным, и что вы не обидитесь на меня за отказ представлять вас, я, действительно, рад буду с вами поговорить, потому что вы располагаете необходимой мне информацией.
      – Какой же, мистер Мейсон?
      – Я бы хотел, получить подробное описание Монтроза Девитта.
      – Этот мужчина – мерзавец и вымогатель...
      – Ну, в этом-то я давно уже разобрался, – сказал адвокат. Но сейчас я спрашиваю не о его характере, а о его происхождении, роде занятий и так далее.
      – К сожалению, почти ничего не могу вам сказать. Я надеюсь, что вы сумеете упрятать его за решетку. Собственно говоря, ради этого я и приехала к вам. Мне бы хотелось...
      – Его нельзя посадить в тюрьму.
      – Нельзя?! – на лице ее появилось страшное разочарование. – Теперь, когда вы его нашли...
      Мейсон покачал головой.
      – Он мертв.
      – Что?!
      – Он мертв. Умер прошлой ночью в Калексико.
      – Как?.. Почему?.. Как это могло случиться?
      – Он просто умер от разрыва сердца, – объяснил Мейсон.
      Она хотела что-то сказать, но удержалась, и Мейсон вопросительно поднял брови.
      – Очень сожалею, мистер Мейсон, я взяла за правило не говорить о покойных плохо... Я не знала.
      – Надеюсь, это не помешает вам сообщить мне некоторые сведения, которые дали бы мне ключ к его прошлому.
      – К сожалению, ничем не могу быть вам полезной, мистер Мейсон. Этот человек и вправду был какой-то загадочной личностью. Я ничего не знаю ни о его родных, ни о его занятиях... А потом он вдруг бесследно исчез.
      – Он взял у вас деньги?
      – Все, что у меня было.
      – И сколько?
      – Гораздо больше, чем я говорила. В то время я получила небольшое наследство, и он уехал со всеми деньгами.
      – Вы обращались в полицию?
      – Нет, мистер Мейсон. Не обращалась, и на то были причины. Полагаю, что для вас нет ничего нового в подобном положении, но я-то была настоящим младенцем в этом деле. Он мне внушал, что нам необходимо соединить наши сбережения, что он еще собирается одолжить денег у своих друзей. Ему якобы подвернулась великолепная, единственная в своем роде возможность заработать миллион долларов и требуется сравнительно небольшое капиталовложение.
      – Он говорил убедительно? – спросил Мейсон.
      – Не знаю, но меня он легко убедил.
      – Одними разговорами?
      – Как бы вам это объяснить? У него был очень умелый подход. Он знал, как польстить женщине, заставить ее чувствовать себя важной и значительной. И я клюнула.
      – Как вы с ним познакомились?
      – По переписке. Я написала протестующее письмо в газету и его опубликовали. Мой адрес, конечно, там не был указан, но Девитт сумел его разыскать. Это было не так уж трудно узнать через редакцию. Он написал мне, какая я умная, принципиальная, как хорошо излагаю свои мысли, как они много дали ему, что он уже отчаялся встретиться со столь умным, рассудительным и тому подобное, человеком... Повторяю, я клюнула на это. Его адрес был написан на конверте, я в ответ написала короткую записочку, в которой поблагодарила его. После этого он мне еще что-то написал, прислал какую-то газетную вырезку, которая, по его мнению, должна была меня заинтересовать, и вскоре уже была назначена наша первая встреча. Мы вместе пообедали, потом... Ну, вы сами понимаете, мистер Мейсон.
      – Что же он все-таки рассказывал вам о себе? – настаивал Мейсон. Чем он, по его словам, занимался?
      – Да ничем. Он тогда только что возвратился из Мексики, где выполнял особое задание, о котором ему не велено было распространяться, но там у него было много приключений.
      – И сколько времени, по его словам, он находился в Мексике?
      – Вроде бы больше года, но теперь-то я понимаю, что это было вранье. Он же не умел говорить по-испански!
      – Не умел?
      – Сомневаюсь, чтобы он знал больше десятка испанских слов. Он очень увлекательно рассказывал про свои приключения и как-то я его познакомила с приятелем, который хорошо говорил по-испански. Я упомянула, что Монтроз больше года прожил в Мексике. Этот человек, естественно, заговорил по-испански.
      – Ну, и что же произошло?
      – Монтроз его остановил, сказав, что даже не пытался изучать испанский, так как считал, что ему это ни к чему. Куда спокойнее разговаривать с переводчиком.
      – Вас удовлетворило такое объяснение? – спросил Мейсон.
      – Да. Тогда бы меня удовлетворило решительно все, что исходило от него.
      – А что произошло после того, как он получил ваши деньги?
      – Он исчез.
      – Вы не получили ни единого слова объяснения?
      – Ничего! – сказала она. – Если бы вы только знали, что я пережила, когда мне многое стало ясно. Сначала меня преследовали кошмары. То я думала, что он попал под машину, то что на него напали грабители... Я даже предприняла попытки разыскать его! А потом пришла в голову отвратительная мысль, что меня обманули, как простую дуру.
      – Вы ничего не предпринимали?
      – Я же сказала, что пыталась его найти.
      – Как?
      – Я наняла частного детектива, но вскоре поняла, что это пустая трата денег.
      – Детектив не сумел его найти?
      – Девитт исчез бесследно, – покачала она головой.
      – Детектив перед вами отчитывался?
      – Да. Он присылал подробнейшие отчеты, о предпринятых им действиях. Он именовал в них Монтроза «субъектом». Его отчеты убедили меня, что я выбросила деньги на ветер.
      – У вас случайно не сохранились эти отчеты? – спросил Мейсон. – Вы их не уничтожили?
      – Они у меня все здесь. Ведь я приехала сделать решительно все, чтобы помочь Линде и... И мне хотелось, разумеется, расквитаться с Монтрозом Девиттом.
      Она раскрыла сумочку, достала из нее конверт и протянула Мейсону.
      – Могу я на некоторое время задержать у себя эти отчеты? – спросил он.
      – Оставьте их навсегда, если хотите. Я и сама не знаю, ради чем я их хранила. Они для меня – как напоминание о головной боли.
      – Этот человек наверняка имел какое-то убежище, где скрывался длительное время. Возможно, это был даже другой город, в котором он начинал новую деятельность. Или же он одновременно работал в нескольких городах. Понимаете, очень уж необычно для человека сохранять свое имя, но куда-то внезапно исчезать.
      – Я тоже так подумала. Одна моя приятельница правильно сказала, что я практически ничего не смогу сделать, даже если найду его, разве что... Понимаете, я не хотела подавать на него в Суд за то, что он выманил у меня деньги под фальшивым предлогом... Фактически, мистер Мейсон, я не уверена, можно ли говорить о каком-то фальшивом предлоге. Я просто вручила ему деньги, чтобы он вложил их в дело. Я ему абсолютно доверяла, мы же собирались стать супругами... Одним словом, я тогда совершенно потеряла голову. Безусловно, вам с вашим опытом и юридической подготовкой такая доверчивость кажется просто невозможной... Сейчас и я удивляюсь, как могла быть такой дурой?!
      – Вы были замужем?
      Она покачала головой.
      – Я была типичной старой девой. Когда-то была сильно влюблена, но того человека убили на войне. Верная его памяти, решила прожить в одиночестве всю жизнь, ни к кому не привязываясь... Но женщины не созданы для этого, мистер Мейсон. Они хотят для кого-то трудиться, любить и заботиться о доме. В этот момент и появился Монтроз Девитт с его безошибочными приемами обольщения.
      – У него была машина? – поинтересовался Мейсон.
      – Да, в этих отчетах все сказано. Детектив разыскал владельца конторы проката, и все остальное. Вы увидите, что он никогда не платил подоходного налога, он не был застрахован, но у него были водительские права.
      – Тогда вы жили в Лос-Анджелесе?
      – Нет, мистер Мейсон, я жила и работала в Вентуре. А у Монтроза Девитта была квартира в Голливуде. Место, которое я тогда занимала... Понимаете, если бы разразился какой-то скандал, связанный с моим именем... Одним словом, мне пришлось стиснуть зубы и начинать все с самого начала. Я не могла допустить огласки этой некрасивой истории, точно так же как не могу разрешить этого и сейчас... Это другая причина, по которой я приехала повидаться с вами, мистер Мейсон. Я бы очень не хотела, чтобы Линда Кэлхаун стала говорить что-нибудь обо мне. Я пыталась дозвониться до нее сегодня утром, но не смогла. Но я знала, что вы ее представляете. Тогда я решила отправиться к вам, оказать посильную помощь, но и попросить вас, насколько это возможно, избавить меня от ненужных разговоров.
      – Огромное вам спасибо, мисс Фраймэн, – поблагодарил Мейсон. – Если вы разрешите изучить эти отчеты, я в них, возможно, что-нибудь и отыщу. И, поверьте, я высоко ценю то, что вы мне рассказали.
      Она протянула ему руку.
      – Знаете, я считала, что это уже перевернутая страница моей жизни, но прошлое, как видно, упорно дает о себе знать... Забавно, но мне стало легче после нашего разговора. И я была счастлива, если бы эти отчеты детектива оказались вам хоть немного полезными.
      – Я их внимательнейшим образом изучу, – пообещал Мейсон.
      Делла Стрит проводила посетительницу до двери.
      – Что ты думаешь? – спросил адвокат секретаршу, когда дверь за посетительницей закрылась.
      – Этот человек и вправду умел обращаться с женщинами и знал, с какой стороны к ним можно подойти.
      – И у него выработался свой особый почерк, – сказал Мейсон, – то что полиция называет «modus operandi». Первоначальный контакт со своими жертвами он налаживал по почте. Это означает, что он должен был писать огромное количество писем разным женщинам. Ведь не мог же он каждый раз находить по интуиции подходящий для себя объект, заметь – безошибочно, из множества женщин, помещающих материал в газетах... Подобные письма часто пишут замужние или очень пожилые женщины, или женщины, не имеющие больших средств, даже порой те, у которых хватает поклонников. Так что этот воздыхатель с безошибочными манерами и чутьем, с черной повязкой на глазу и таинственным прошлым, на них не произвел бы впечатления.
      – Ты прав, – согласилась Делла.
      – Иными словами, он должен был писать десятки писем. И не от всех получать ответ. Но об ответивших начинал наводить справки. И если выяснялось, что объект одинокая женщина с приличным достатком, тогда его внимание удесятерялось.
      – Помогут ли тебе эти отчеты, шеф? – спросила она.
      – Почему же нет, его личность станет менее туманной. Просто я перечисляю проблемы, с которыми ему приходилось сталкиваться по роду его деятельности. Остается только разгадать секрет его ловких исчезновений, после очередной операции... Я бы сказал, что для человека с такой деликатной профессией, как брачный аферист, неосторожно иметь характерный опознавательный признак – черную повязку на лице...
      – Повязка, по всей вероятности, в глазах женщин делала его более романтичным и, следовательно, привлекательным, – усмехнулась Делла Стрит.
      – Но в тысячу раз более заметным и... – внезапно Мейсон замолчал.
      – Что? – спросила Делла.
      Он щелкнул пальцами.
      – Конечно же! Мне следовало об этом догадаться раньше! – воскликнул Мейсон. – Он и носил-то эту повязку потому, что хотел бросаться в глаза, привлекать к себе внимание. Затем, когда приходило время исчезнуть, он снимал повязку, прятал ее в карман и заменял искусственным глазом. Так он полностью утрачивал индивидуальность и терялся в толпе. Ведь никто бы и не подумал его разыскивать иначе, как мужчину с черной повязкой на глазу!
      – Звучит вполне логично! – задумчиво сказала Делла.
      – Делла, свяжи меня с Дрейком, – попросил Мейсон. – Я хочу, чтобы он раздобыл цветной рисунок искусственного глаза Монтроза Девитта. И после этого можно будет связаться с изготовителями искусственных стеклянных глазных протезов. Таких мастеров, наверняка, не так уж и много, это довольно редкая специальность.
      Его рассуждения прервала серия коротких телефонных звонков. Так звонила Герти, когда был заказан срочный разговор или же когда она находилась в крайнем волнении.
      Делла, взяв трубку, выслушала сообщение и сказала:
      – Звонит Пол Дрейк, он сильно возбужден.
      Мейсон снял трубку:
      – Алло, Пол! Что случилось?
      – Тут творится черт знает что?! – выпалил Дрейк.
      – Что именно?
      – В чемодане Монтроза Девитта осталась бутылка виски, – начал Дрейк. – Один из помощников коронера сделал глоток за умершего. Виски выглядел великолепным и соблазн был велик.
      – Что дальше? – поторопил Мейсон.
      – Сейчас его увезли в больницу в тяжелейшем состоянии, – ответил Дрейк. – В виски был добавлен какой-то сильнодействующий наркотик, скорее всего, один из барбитуратов. Это придает делу совершенно иной вид. Скорее всего, похоже на убийство. Теперь будут делать дополнительные анализы на наличие в организме Девитта наркотиков, и я подумал, что тебя следует предупредить.
      – Краудеру это уже известно? – спросил Мейсон.
      – Я не знаю.
      – А Линде?
      – Я сообщу Краудеру, а он пусть извещает ее.
      – Хорошо, – согласился Мейсон. – Слушай, что я от тебя хочу, Пол. Заставь коронера сделать цветной рисунок зрачка единственного глаза Девитта. Разыщи художника, рисующего цветными карандашами, и поручи ему это дело, но только не в абстрактной манере, а чтобы рисунок точно соответствовал действительности. Всякие там радужки, и прочее...
      – И что потом? – спросил Дрейк.
      – Потом немедленно вернешься сюда и свяжешься с людьми, изготавливающими стеклянные протезы глаз. Нам надо найти человека, который сделал глазной протез для Монтроза Девитта.
      – Но у него не было никакого стеклянного глаза, Перри! Он ходил с черной повязкой на глазу и...
      – Когда он хотел исчезнуть, – перебил Мейсон, – он просто убирал повязку в нижний ящик письменного стола, заменяя ее стеклянным глазом, и, по всей вероятности, назывался другим именем. Припомни тот примечательный факт, что, хотя его и считали чем-то вроде разъездного агента, спидометр его автомобиля показывает небольшой прогон. Соедини все воедино, Пол, и ты со мной согласишься, что где-то поблизости от Лос-Анджелеса он проживал под другим именем... Значит, если дело обстоит таким образом, не стало как бы двух мужчин, а труп всего один. И я хочу, чтобы ты занялся выяснением всех пропавших. Так что тебе нужно срочно возвращаться сюда и начинать действовать.
      – Хорошо, – задумчиво сказал Дрейк. – Это уже нечто серьезное, Перри. Я скоро прибуду.
      – Сделал ли шериф что-нибудь в отношении машины?
      – О твоем сообщении просто-напросто забыли, – ответил Дрейк.
      – Ладно, – сказал Мейсон. – У нас еще есть время до того, как Лоррейн Элмор очнется от снотворного. Только боюсь, полиция спохватится раньше, начнет проверять ее машину и тут-то оценит важность моего сообщения... К этому времени нам надо их сильно опередить, потому что отравленное виски означает, что кто-то будет обвинен в убийстве. И я вовсе не поручусь, что они не остановят выбор на моей клиентке...
      – Ох, ох! – вздохнул Дрейк и после некоторого молчания сказал: – Я думаю, что ты опять можешь оказаться прав, Перри.

      Во второй половине дня раздался условный стук Пола Дрейка в дверь личного кабинета Мейсона.
      Делла Стрит открыла ему дверь и улыбнулась:
      – Наконец-то, ты вернулся, Пол.
      – Я успел на самолет через Палм Спрингс.
      – Есть как-нибудь новости, Пол? – спросил Мейсон.
      – Боюсь, – сказал Дрейк, – что я расшифровал себя.
      – Каким образом?
      – Прежде всего, Перри, я насторожил коронера, когда попросил у него разрешения сделать цветную зарисовку глаза покойного...
      – Что произошло?
      – Я нашел художницу, превосходно рисующую карандашом, и она охотно взялась за дело. Однако коронер решил, что такой редкий материал не должны упускать газеты. Он намерен позвонить в редакцию местной газеты, а это, сам понимаешь, полное раскрытие карт.
      – Еще что-нибудь есть?
      – Пожалуй, это все, Перри. Рисунок я получил уже час назад, вручил одному из лучших оперативников и велел заниматься поисками. Он обойдет решительно всех, кто имеет касательство к изготовлению стеклянных протезов.
      Мейсон кивнул.
      Зазвонил телефон.
      Делла подняла трубку:
      – Алло? – спросила она и сразу же протянула трубку детективу: – Тебя, Пол.
      – Алло? – сказал Дрейк в трубку. – Что? Молодец! Какой адрес? Детектив записал что-то на бумажке и спросил: – А он уверен? Ага, хорошо... Повтори фамилию... Х-е-й-л? Так, а имя? В-е-с-т-о-н... Отлично. Мы все проверим. – Он положил трубку и повернулся к Мейсону: – Похоже, мы сдвинулись с места, Перри. Мой оперативник обратился к некоему Селвигу Хендрику, который считается одним из лучших специалистов в этой области. Тот сразу же узнал рисунок глаза. Сказал, что изготовил такой для человека по имени Вестон Хейл, проживающего в многоквартирном доме «Роксли».
      – Готов держать пари, – сказал Мейсон, – что Вестон Хейл больше там не появится и никто не знает, что с ним произошло.
      – Монтроз Девитт и Вестон Хейл – одно и то же лицо? – спросил Дрейк.
      Мейсон кивнул.
      Опять зазвонил телефон. Делла подняла трубку и сообщила Мейсону:
      – Это Дункан Краудер из Калексико.
      Мейсон взял трубку:
      – Алло... да, говорит Перри Мейсон. Привет, Дункан. Что нового?
      – Мне очень не хочется сообщать вам дурные новости, мистер Мейсон, сказал Краудер. – Но события развиваются.
      – Что случилось?.
      – Власти внезапно проснулись и сообразили, насколько важно ваше сообщение о машине с массачусетским номером, брошенной в песках. Они послали туда тягач вытащить ее из песка и детектива, чтобы произвести расследование. На переднем сидении лежала ампула сомниферала, а в комнате, которую занимала Лоррейн Элмор, они нашли упаковку с ампулами сомниферала. В ней, согласно этикетке, находилась сотня ампул.
      – Лекарство прописано? – спросил Мейсон.
      – Да, это средство было прописано. Похоже, что наша клиентка находилась в эмоционально-неустойчивом состоянии. Она обратилась к врачу, объяснила, что собирается в длительную поездку и попросила прописать ей достаточное количество снотворного. Он дал ей рецепт. Шериф разговаривал с ним по телефону... Врач сказал, что нервная система миссис Элмор настолько расшатана, что если бы еще она стала переживать из-за недостатка снотворного, то ничего хорошего ожидать было бы нельзя... Он рекомендовал ей по одной ампуле, когда она начнет волноваться, и в среднем она принимала от восьми до двенадцати ампул в месяц, а когда они заканчивались, страшно переживала. Он был готов выписать ей в три раза больше, лишь бы только она не нервничала из-за пустяков, Естественно, теперь им не терпится выслушать объяснения миссис Элмор. Особенно их интересует, каким образом сомниферал из ее упаковки попал в желудок к Монтрозу Девитту...
      – Они не в состоянии доказать, что это тот самый сомниферал! заметил Мейсон.
      – Возможно, но они явно исходят именно из этой предпосылки. Доктор Кеттл держится твердо и заявляет, что его пациентка находится под воздействием наркотика, если ее разбудить, то любое ее показание может оказаться неточным, подлинные факты могут перемешаться с плодом больного воображения. Он выразил это куда более внушительно и солидно, чем я.
      Мейсон задумался, потом сказал:
      – Хорошо, Дункан, пусть доктор Кеттл еще раз подчеркнет тот факт, что заявление, если она его сделает в нынешнем состоянии, может быть неточным, окрашенным собственной фантазией. Но если они возьмут на себя ответственность за последствия столь несвоевременного допроса, пускай себе разговаривают с его пациенткой, как только она проснется...
      – Они сразу же ухватятся за такое предложение, – сказал Краудер. – Им просто необходимо немедленно выяснить, что все это значит, каким образом ее машина оказалась в песках, какая связь между миссис Элмор и Монтрозом Девиттом, когда она его в последний раз видела и так далее... Должен ли доктор Кеттл будить ее сейчас же?
      – Нет, пусть дождутся естественного пробуждения, – решил Мейсон. Только намекните доктору Кеттлу, чтобы он еще раз убедительно повторил им о возможной неточности ее показаний. Ну, а потом будь что будет.
      – А разве вы не знаете, что будет потом? – грустно усмехнулся Краудер. – Ее заберут в камеру для подследственных, а когда она полностью придет в себя, дадут ей прослушать запись собственного допроса и спросят, что тут правда, а что вымысел.
      – К этому времени мы ей посоветуем ничего не говорить, – ответил Мейсон. – Только нужно действовать согласованно и расторопно. В ту самую минуту, когда она сделает заявление, вы предупредите меня, и я выражу возмущение по телефону и обвиню их в том, что они воспользовались неосведомленностью моей клиентки. И заявлю, что при сложившихся обстоятельствах я рекомендую ей не делать больше никаких заявлений, если при этом не будут присутствовать оба ее адвоката.
      – И она будет молчать?
      – Конечно, – заверил Мейсон.
      – Вы в этом уверены?
      – Если вы с нею поговорите, она вас послушает.
      – Что вы хотите сказать? – не понял Краудер.
      – Объясните, что ее могут обвинить в убийстве, – сказал Мейсон.
      – Хорошо, – согласился Краудер. – Я поговорю с ней.
      – Мы здесь работаем в новом направлении, – сообщил Мейсон. – Игра оказывается интересной. Самое главное сейчас, это заставить клиентку замолчать сразу же после того, как она в первый раз расскажет свою историю.
      – Я сделаю все, как вы сказали, – заверил Краудер и повесил трубку.

      – Мы проверяем Вестона Хейла? – спросил Пол Дрейк когда Мейсон повесил трубку.
      Мейсон кивнул.
      – Это тот сенсационный случай, Пол, когда мы держимся на шаг впереди полиции, вместо того, чтобы быть на два позади.
      – Я думаю, сенсация будет, когда они догонят нас, – усмехнулся Дрейк.
      – Мы не нарушаем закона, скрывая вещественные доказательства, заметил Мейсон. – Мы их просто провернем. Каждый имеет на это право.
      – Я знаю, знаю, – ответил Дрейк. – Но все равно беспокоюсь.
      – Мне кажется, – сказал Мейсон, – что никакого Вестона Хейла мы не найдем. Узнаем, что он внезапно исчез.
      – Я тебе нужна, шеф? – спросила Делла Стрит.
      Мейсон немного подумал.
      – Нет, Делла, ты останешься здесь и будешь защищать крепость, – решил адвокат. – Да, сейчас мы попали в тупик, но чтобы доказать это, мы должны все проверить. Поехали, Пол!
      «Роксли» оказался шестиэтажным домом с дорогими квартирами. Дежурный сообщил, что Вестон Хейл проживает в квартире номер пятьсот двадцать два.
      – Ну что ж, мы поднимемся наверх и постучим в эту дверь, – сказал Мейсон. – После разыщем управляющего и попробуем что-нибудь у него узнать.
      Поднявшись на лифте, они дошли до нужной квартиры и позвонили. Звонок был слышен даже снаружи.
      – Позвони три раза, – сказал Мейсон, – мы должны быть уверены, что нам никто не ответит.
      Дрейк еще несколько раз нажал кнопку звонка. Когда они уже собрались уходить, дверь отворилась. На пороге стоял мужчина, запахивавший на себе халат. Глаза его были опухшими, нос красным, а голос настолько хриплым, что слова было трудно разобрать.
      – Кто вам нужен?
      – Вы мистер Хейл? – спросил Мейсон.
      Человек покачал головой.
      – Хейла нет дома. Что вам нужно от него?
      – Мы бы хотели с ним поговорить, – ответил Мейсон. – Он здесь живет?
      – Мы с Хейлом снимаем квартиру на двоих. Я болен, думаю, у меня грипп. Вы, господа, только заразитесь, если будете здесь стоять. Приходите в другой раз.
      – Где мистер Хейл? – повторил вопрос Мейсон.
      – На работе.
      – Где?
      – В «Инвестор Мортджейдж энд Рефинансинг компани».
      – Где находится эта компания?
      – На Западной Бемонт-стрит. Что вы от него хотите? И кто вы такие?
      – У мистера Хейла один глаз стеклянный? – спросил Мейсон.
      – Что?
      – У него стеклянный глаз?
      – Для меня это новость... Мне всегда казалось, что у него все в порядке. Так кто вы такие?
      – Как вас зовут?
      – Ронли Эндовер. Послушайте, у меня лихорадка, мне плохо уже два дня, я никак не могу справиться с болезнью. Почему бы вам, господа, не отправиться домой, пока вы не схватили грипп?
      – Мы войдем, – попросил Мейсон, – всего на минуту.
      – Если вы войдете, я буду разговаривать с вами, лежа в постели. У меня лихорадка, и я должен лежать, укрывшись одеялом с головой, пить фруктовый сок, немного виски и аспирин. Так вот, господа, если вы не боитесь гриппа, входите...
      У Пола Дрейка был нерешительный вид, но Мейсон заявил:
      – Мы рискнем.
      Они вошли в квартиру.
      – Это двойная квартира? – поинтересовался Мейсон.
      – Верно. Комната Хейла вон там. У него отдельная ванная. Моя спальня по эту сторону, и тут тоже есть ванная. А эту комнату мы используем как гостиную, позади вас кухня. Ну, а теперь, господа, я ничего не могу сказать о Хейле, кроме того, что он на работе. Отправляйтесь туда и объясняйтесь с ним там. А я лягу, пожалуй. Уж очень скверно я себя чувствую.
      Эндовер отправился к себе в спальню и забрался в постель, не снимая халата. Он несколько раз чихнул и посмотрел на них слезящимися глазами.
      – Мы стараемся узнать все что можно о мистере Хейле, – пояснил Мейсон. – Это крайне важно.
      – А что в этом важного? – удивился Эндовер.
      – Я – адвокат, – быстро сказал Мейсон, уходя от ответа. – А это детектив.
      – Полицейский или частный?
      – Частный.
      – Что же вы хотите?
      – Надо выяснить кое-какие подробности о Хейле.
      – Почему бы не расспросить его самого?
      – Мы это сделаем, как только выйдем отсюда.
      – В таком случае, не медлите. Вас же никто не держит.
      – Мы планируем отправиться поговорить с мистером Хейлом, но сначала хотим выяснить, тот ли это человек, который нас интересует, и можно ли заглянуть к нему в комнату?
      – Конечно, почему бы нет? – воскликнул Эндовер и тут же изменил решение: – Нет, обождите минутку. Черт возьми! Я же не имею права давать такое разрешение. Я вам ответил, не подумав... Конечно, вы не можете заходить в его комнату, это же его помещение. Мало ли что там есть? Я не намерен позволять двум незнакомым людям шарить в его комнате...
      – Не могли бы вы подойти к дверям вместе с нами? – любезно спросил Мейсон. – Мы вовсе не собираемся там шарить, как вы изволили выразиться. Просто заглянем внутрь, ни к чему не прикасаясь.
      – Что вы ищете?
      – Мы пытаемся собрать сведения о нем.
      – Зачем?
      – Нам надо разрешить с ним важное дело.
      – Заглянув в его комнату, вы ничего не разрешите, – возразил Эндовер. – Я сомневаюсь, что это ему понравилось бы, и я не собираюсь вставать с кровати. Я чувствую себя просто отвратительно, а коли вы, господа, и дальше будете мне надоедать, то вообще ничего не услышите от меня про Вестона Хейла!
      – Сколько времени вы с ним делите эту квартиру? – спросил Мейсон.
      – Не помню... кажется, четыре или пять месяцев. Тут раньше жил другой парень, но он уехал из этого города. Я всегда стараюсь найти себе напарника, такая квартира на двоих куда лучше, чем отдельная однокомнатная, где и повернуться негде... Но что вам нужно от Вестона Хейла?
      – Стараемся его отыскать, – ответил Мейсон. – Вы никогда не видели его с черной повязкой на глазу?
      – Говорю вам, что я не знал о его плохом глазе. Я считал, что они у него оба в порядке.
      – Скажите, у него есть пишущая машинка?
      – Есть.
      – Он что-то печатает?
      – Конечно печатает, это его работа. Когда он дома, все время стучит на машинке, иногда засиживается до ночи. Так что вам от него надо?
      – Мы полагаем, что его приятель Монтроз Девитт попал в беду, вот и хотим поговорить с Хейлом. Вы не слышали, он упоминал когда-нибудь имя Монтроза Девитта?
      Эндовер решительно помотал головой.
      – Ни разу не слыхал от него о таком человеке.
      – Неужели?
      – Говорю вам, нет.
      – Ладно, мы придем еще раз, когда вы будете себя чувствовать лучше, мистер Эндовер.
      – А что за беда с этим Девиттом?
      – Мы предполагаем, что его вчера ночью убили в Калексико.
      – Убили?!
      – Совершенно верно.
      – И вы теперь вынюхиваете здесь? – неожиданно побагровел Эндовер. Катитесь отсюда немедленно, и не возвращайтесь назад без полицейского офицера. – Повернувшись к ним спиной, Эндовер, залез под одеяло и оттуда проворчал: – Предупреждаю вас, не крутитесь вокруг дома. Убирайтесь вон! Я устал.
      – Благодарим вас за помощь, мистер Эндовер, – сказал Мейсон. – Очень сожалею, что вы себя плохо чувствуете и не хотите войти в наше положение.
      – Какая разница, вхожу я в ваше положение или нет?.. Важно, что я вхожу в свое собственное положение, так что сюда больше никто не войдет, не предъявив мне соответствующих документов, доказывающих, что он имеет на это право.
      Мейсон кивнул Дрейку.
      – И на том спасибо, мистер Эндовер. Мы уходим.
      – Не стоит благодарности, – проворчал Эндовер.
      Мейсон и Дрейк вышли из спальни Эндовера, на какой-то миг задержались в гостиной, где Пол Дрейк бросил красноречивый взгляд на двери с другой стороны, но Мейсон покачал головой.
      – До свидания, Эндовер! – крикнул он.
      Ответа не последовало.
      – Он писал письма, значит, у него есть и куча ответов, – заметил Мейсон, когда они вышли в коридор. – Человеку приходилось вести большую переписку и подготовительную работу, прежде чем он забрасывал крючок для очередной золотой рыбки. Нам бы здорово помогло, сумей мы отыскать некоторые из этих писем.
      – Вряд ли они содержали указания на то, кто его убил, – усмехнулся Дрейк.
      – Наверное, – задумчиво сказал Мейсон, – но это свидетельство, что он был аферистом и мошенничеством зарабатывал на жизнь. Нередко дела об убийствах, Пол, свидетельствуют, как ни странно, что убийца был благодетелем человечества, избавив его от мерзавца.
      – Теперь отправимся на работу к Хейлу?
      – Интересно, какой предлог придумал Хейл на работе для того, чтобы официально его нельзя было разыскать? Ведь Хейл мертв.

      Генри Т.Джаспер, президент «Инвесторе Мортджейдж энд Рефинансинг компани», улыбнулся посетителям и сказал:
      – Я считаю большой честью, мистер Мейсон, что вы меня посетили. Я много о вас слышал, ну и, конечно же, читал отчеты о ваших потрясающих процессах... С вами Пол Дрейк, глава «Детективного агентства Дрейка»? Я полагаю, вы бы не заглянули ко мне в такое позднее время, если бы у вас не было важного дела?
      – Я не уверен, что это так, мистер Джаспер, – ответил Мейсон. Откровенно говоря, я озадачен, и мы стараемся добыть хоть какую-то информацию.
      – Возможно, я сумею вам помочь?
      – Я очень на это рассчитываю. Что вы можете нам рассказать о Вестоне Хейле?
      – Не очень много, – ответил Джаспер, – ведь Хейл довольно скрытный человек. Он один из лучших сотрудников, работает у нас уже семь лет. Просто незаменим для дела.
      – Не могли бы мы с ним поговорить?
      – Ну, конечно, – ответил Джаспер.
      – Я имею в виду сейчас.
      – Вряд ли, джентльмены, мы уже закрылись. Я здесь задержался по весьма важному делу. Полагаю, что мистер Хейл уже ушел домой... Одну минуточку, я сейчас узнаю.
      Джаспер нажал кнопку звонка, и в кабинет вошла женщина лет сорока с утомленным и поблекшим лицом.
      – Да, мистер Джаспер?
      – Хейл здесь?
      – Нет, сэр.
      – Ушел домой?
      – Его сегодня не было.
      – Не было?
      Она кивнула.
      – Он собирался навести кое-какие справки в Санта-Барбаре. Помните, вы интересовались причинами, обуславливающими распространение подписки в том районе?
      – Ах да, совершенно верно, – вспомнил Джаспер. – Я хотел, чтобы он занялся этим вопросом. Мы разговаривали об этом несколько дней назад, и он мне обещал туда отправиться, как только покончит здесь со срочными делами.
      – Не знаете ли вы, где мы его могли бы отыскать? – спросил Мейсон.
      Джаспер красноречивым движением бровей переадресовал вопрос к секретарше, скромно стоявшей в дверях. Та отрицательно покачала головой.
      – Просто в Санта-Барбаре, где-нибудь в отеле, – ответила она. Полагаю, что он поехал туда на своей машине.
      – Могу ли я спросить, почему вы так заинтересовались мистером Хейлом? – спросил Джаспер.
      – Вопрос опознания, – ответил Мейсон. – Скажите, был ли у мистера Хейла один глаз искусственный?
      Джаспер улыбнулся и покачал головой.
      – Нет, оба глаза у него были здоровы и...
      Внезапно он замолчал, заметив какое-то странное выражение лица секретарши.
      – Что такое, Сельма?
      – Иногда я удивлялась, мистер Джаспер, – сказала она. – Вы когда-нибудь замечали, что всякий раз, когда мистер Хейл на что-нибудь смотрит, он непременно поворачивает туда и голову? Вы никогда не видели, чтобы он перевел только глаза. Он будет разговаривать с двумя или с большим количеством людей, но, выслушав одного, он важно повернет голову, чтобы посмотреть в лицо другому. Это я уж давно приметила, и сначала думала, что он глухой, и читает ответ по губам, но совсем недавно я была совсем озадачена, хотя и никак не могла догадаться о причине его поведения. Такое объяснение, что у него стеклянный глаз никогда не приходило мне в голову, но теперь, когда вы подсказали эту идею, я понимаю, что, наверное, так оно и есть.
      – Он женат? – спросил Мейсон.
      На этот вопрос ответил мистер Джаспер:
      – Нет. Лично мне кажется, что этот человек живет только для работы в полном смысле этого слова. Многие вечера он проводит здесь. Хейл отличается совершенно потрясающей педантичностью и аккуратностью, он способен тысячу раз проверить и перепроверить подробности, и только потом составит отчет или напишет документ.
      Мейсон посмотрел на Дрейка.
      – Полагаю, это все, – сказал адвокат. – Я бы очень хотел поговорить с мистером Хейлом. Если он вам позвонит, будьте добры, передайте ему это и сообщите номер моего телефона.
      – Завтра с утра он будет на работе, – заверил Джаспер, – то есть, в том случае, если в Санта-Барбаре все будет в порядке и не потребуется задержки там еще на день.
      – Такое иногда случается? – спросил Мейсон.
      – Вообще-то довольно редко, – ответил Джаспер, – но недавно мы вложили часть наших средств в акции, выпущенные в небольшом количестве аналогичной компанией, вот и возник вопрос... Впрочем, мистер Мейсон, я не хочу предвосхищать события и вдаваться в подробности до того, как поступит ответ Хейла.
      – Хейл достаточно квалифицирован, чтобы разобраться в таких делах?
      – Хейл, – улыбнулся Джаспер, – настоящий профессионал. Он сует нос решительно во все. Он инстинктивно чувствует, где и что надо искать... Это все, Сельма, благодарю вас. Я просто хотел узнать, не задержался ли мистер Хейл в конторе.
      Секретарша вышла из кабинета.
      – Что ж, – сказал Мейсон, – как я уже говорил, положение вещей мне довольно ясно.
      – Я бы тоже хотел, чтобы мистер Хейл связался с вами, – сказал Джаспер и добавил с любопытством: – Как я полагаю, тот факт, что вы сами явились сюда, мистер Мейсон, означает, что он вам нужен в связи с каким-то необычным делом?
      – Да, я думаю, что, возможно, так оно и есть. Кстати, нет ли у Хейла брата, особенно, брата-близнеца?
      – Я об этом не слышал, он вообще никогда не упоминал о своих родственниках. Ох, постойте, мистер Мейсон, вы говорите, что у него есть брат?
      – Был.
      – Вы употребляете это в прошедшем времени?
      – Возможно, что человек, умерший вчера ночью в отеле Калексико, был родственником Хейла...
      – Ох, нет, у него не было никаких родственников, во всяком случае, в этих местах. Я в этом убежден... Постойте, это прошедшее время относится не к самому ли мистеру Хейлу?
      – Очень может быть, потому что если умерший не близнец Хейла, тогда вполне допустимо, что это труп самого Вестона Хейла.
      – Что? – чуть ли не закричал Джаспер.
      – Я просто упомянул о такой возможности, – осторожно уточнил Мейсон, – и не готов пока сделать какое-либо заявление. И мой визит сюда имеет единственной целью поиск необходимой информации...
      – Но почему... Должны же быть какие-то основания для подобного предположения.
      – Хотел бы я их иметь! – воскликнул Мейсон. – Сейчас я занимаюсь разбирательством дела... Вы не могли бы сказать, не сродни ли Хейл Монтрозу Девитту?
      – Девитт... Девитт... Имя мне вроде бы знакомо, но не могу увязать его с определенным человеком...
      – Ладно, не имеет значения. Положение, несомненно, прояснится после того, как я завтра получу возможность поговорить с мистером Хейлом. Большое вам спасибо, мистер Джаспер.
      Дрейк и Мейсон поочередно пожали бизнесмену руку и вышли из кабинета, оставив президента компании стоять у стола в полном недоумении.
      – Что ж, – сказал Мейсон, когда они оказались на улице. – Весьма похоже, что мы движемся в правильном направлении.
      – Так-то оно так, но как далеко мы зайдем?
      – До конца!
      Дрейк был настроен пессимистически.
      – Боюсь, что он окажется тупиком, – пробубнил детектив.
      Мейсон не обратил на его слова внимания. По его лицу было видно, что он о чем-то сосредоточенно думает.
      Они доехали до здания, в котором были расположены их офисы, обменявшись лишь несколькими словами.
      Выйдя из лифта, Мейсон начал было:
      – Я хочу, чтобы...
      В это мгновение верь из конторы Дрейка отворилась, и в коридор выглянула девушка, работавшая на коммутаторе.
      – О, мистер Мейсон, у меня для вас сообщение.
      Мейсон и Дрейк вошли в контору.
      – По незарегистрированному номеру звонила мисс Стрит, – сказала девушка, – и просила, чтобы вы сначала зашли в приемную, а не через дверь в свой кабинет.
      – Вы не знаете почему? – удивился Мейсон.
      – Нет, но это что-то важное.
      – Хорошо, соедините меня с нею.
      – Вероятно, – предположил Пол, – у тебя в кабинете находится какое-то официальное лицо. Вот она и хочет тебя предупредить.
      Мейсон покачал головой.
      – Если бы в конторе была полиция, Делле не удалось бы подойти к телефонному аппарату и позвонить сюда.
      Девушка позвонила Делле Стрит и кивнула Мейсону. Тот взял трубку.
      – Алло, Делла?
      – У нас тут гости, шеф, – тихо ответила Делла Стрит. – Я подумала, что тебе лучше узнать об этом до того, как ты войдешь в кабинет.
      – Кто там еще?
      – Один из них, – сказала она, – наш друг Джордж Летти.
      – А второй? – спросил Мейсон.
      – Болдуин Л.Маршалл – прокурор округа Империал.
      – Странная компания, – заметил Мейсон. – Они тебе показались враждебными друг другу или наоборот?
      – Трудно сказать, – ответила Делла, – но мне показалось, что между ними полное взаимопонимание. И именно поэтому я посчитала необходимым предупредить тебя о неожиданном визите.
      – Что за человек окружной прокурор?
      – Ему тридцать с небольшим лет, он весьма энергичный с виду и держится настороженно. Настроен явно агрессивно.
      – Высокий?
      – Среднего роста, стройный, с черными пронзительными глазами и порывистыми движениями. И... как бы это сказать?.. Я бы сказала – опасный, если ты понимаешь, что я имею в виду.
      – Я знаю, что ты имеешь в виду, – заверил Мейсон. – Через пару минут я приду в кабинет. Насколько я понял, этот окружной прокурор проявляет враждебность?
      – Ну, он очень... официален.
      – Летти ему что-то сказал, – задумчиво произнес Мейсон. – Интересно, что именно. Хорошо, Делла, не показывай вида, что ты меня предупредила, я буду через пару минут. Где находятся эти люди?
      – Я провела их в юридическую библиотеку. Не хотела оставлять в приемной.
      – Откуда ты говоришь?
      – По телефону, находящемуся позади стола Герти.
      – Молодец. Теперь иди в мой кабинет и открой дверь в юридическую библиотеку.
      – Они ее уже приоткрыли.
      – Вот и хорошо, я войду через дверь из коридора. Как только я покажусь, начинай представление.
      – Какого рода? – поинтересовалась Делла Стрит.
      – Подыгрывай мне по обстоятельствам, только и всего.
      – Я поняла, шеф.
      Мейсон повесил трубку, повернулся к Полу Дрейку и прищурил глаза.
      – Что именно мог рассказать этот Джордж Летти окружному прокурору Империала, отчего тот настроен против меня?
      – Ну, – медленно произнес Дрейк, – он мог бы рассказать ему правду...
      – Что именно из правды? – развел руками Мейсон.
      – А какой объем из правды ты сможешь выдержать? – ответил вопросом на вопрос Дрейк.
      – Наверное, самое лучшее сейчас пойти туда и выяснить все на месте, Пол.
      – Хочешь, чтобы я пошел с тобой?
      – Нет, Пол, занимайся своим делом. Направь оперативников по следам Холанда Брента. И мне кажется разумным установить слежку за Джорджем Летти, после того как он выйдет из моего кабинета. Этот субъект стал слишком назойливым, пора его приструнить.
      Мейсон вышел из конторы детектива, по коридору прошел к себе, вставил ключ в замок двери и отворил ее.
      Делла Стрит стояла возле стола адвоката, занимаясь разборкой корреспонденции.
      – Привет, Делла, – приветствовал он ее с порога, – что нового?
      – У вас двое посетителей, мистер Мейсон, – лукаво посмотрев на него, ответила Делла. – Мистер Болдуин Маршалл и мистер Джордж Летти.
      – Летти, да? Это что, тот балбес, что все время мешается у нас под ногами? Чего он хочет, и кто такой этот Маршалл?
      – Мистер Маршалл – окружной прокурор Империала, он в настоящий момент находится в вашей юридической библиотеке, – Делла указала рукой на открытую дверь и добавила: – Я была бы рада сразу найти вас, но не знала...
      – Хорошо, – перебил ее Мейсон. – Пригласи их, пожалуйста.
      Мейсон подошел к столу и почти одновременно две фигуры появились на пороге юридической библиотеки.
      Первым решительно выступал Болдуин Маршалл, Летти плелся сзади с видом побитой собаки.
      Сделав им навстречу пару шагов, Мейсон произнес:
      – Как я понял, вы – Болдуин Маршалл, окружной прокурор Империала?
      – Совершенно верно, – отозвался тот, протягивая руку. – Полагаю, вы знаете мистера Летти?
      – О да, натыкаюсь на него каждый раз, как только делаю какой-нибудь шаг. Какова причина вашего визита?
      – Вы представляете миссис Лоррейн Элмор?
      – Да.
      – Монтроз Девитт был убит в Калексико. Мы хотим допросить миссис Элмор...
      – Убит? – прервал его Мейсон.
      – Полагаю, что да. Я буду с вами предельно откровенен, мистер Мейсон. Мы действуем, главным образом, на основании косвенных доказательств, но в деле имеются моменты, которые я, признаться, совершенно не понимаю. У меня сложилось впечатление, что миссис Элмор играет какую-то странную роль. Фактически, как мне кажется, между ее показаниями и теми фактами, которыми мы располагаем, имеются расхождения...
      – Кому она давала показания? – спокойно поинтересовался Мейсон.
      – Вам.
      Мейсон удивленно поднял брови.
      – Я о вас много слышал, мистер Мейсон, – продолжал прокурор. – Все в один голос твердят, что вы – опасный противник, который растерзает меня на куски. У вас за плечами многие годы работы и огромный опыт, вы являетесь настоящим гением судебной стратегии. Я же – окружной прокурор скотоводческого края. Возможно, я вам и не противник, но должен сказать одну вещь. Я вас не боюсь и не разрешу играться со мной.
      – Может быть, – заметил Мейсон, – вы все-таки объясните мне в чем дело?
      – У мистера Летти на совести кое-какие грехи...
      Мейсон с любопытством посмотрел на Джорджа Летти.
      – И он пришел к вам?
      – Нет, – ответил Маршалл, – это я отправился к нему. Сначала Летти пытался скрыть то, что ему известно, но я сразу почувствовал, что он что-то недоговаривает. Ну и, откровенно говоря, я оказал на него некоторое давление, совершенно так же, как намереваюсь оказать его и на вас.
      – На меня? – спросил Мейсон.
      – Совершенно верно, – подтвердил Маршалл. – Я уже сказал, что не обладаю вашим опытом и вашей известностью. Однако должен вам заметить, что на моей стороне закон. Более того, меня поддерживает большинство избирателей округа. Если дело дойдет до драки, вы непременно проиграете, потому что я призову вас к ответу так же быстро, как и любого другого. Ваша репутация меня абсолютно не пугает.
      – Я бы и не хотел, чтобы она вас пугала, – усмехнулся Мейсон и повернулся к Летти: – Что же вы скрывали, Джордж, от господина прокурора?
      – Одну минутку, – вмешался Маршалл, – говорить буду я... Вас, Летти, возможно, подвергнут перекрестному допросу. И, по всей вероятности, это сделает именно Мейсон. Поэтому я хочу рассказать кое-что из того, что мне известно сам. – Маршалл повернулся к молодому человеку: – Вы меня поняли, мистер Летти?
      Летти быстро кивнул, а Маршалл продолжил:
      – Миссис Элмор рассказала вам интересную историю о том, как она ехала в своей машине по дорогам, в том числе и по проселочной. Кто-то принудил Монтроза выйти из машины, провел его несколько ярдов по дороге, а затем забил до смерти. После этого незнакомец велел миссис Элмор ехать на машине вперед, пока та не увязла в песке.
      – Она мне это рассказывала? – спросил Мейсон.
      – Да, именно так.
      – Могу я спросить откуда у вас подобная информация?
      – Спросить вы можете, – рассмеялся Маршалл, – только ответа не дождетесь. Говорила она вам об этом или нет?
      – Усаживайтесь поудобнее, – предложил Мейсон. – По всему видать, что разговор окажется куда более продолжительным, чем я предполагал.
      – Все в порядке, я ничего не имею против того, чтобы постоять. Наша беседа не будет продолжительной, если дело зависит только от меня. Я хочу знать, делала она такое заявление или нет?
      – Я представляю миссис Элмор, она моя клиентка, – холодно сказал Мейсон.
      – Я понимаю.
      – Поэтому любое заявление, сделанное ею мне, является строго конфиденциальным... А раз так, то я не могу его разглашать.
      – В таком случае, я пойду дальше, – сказал Маршалл. – Сегодня утром вы находились в Калексико, в вашем распоряжении был самолет. Вы велели летчику низко пролететь над некоторыми дорогами восточнее Калексико, пока не обнаружили застрявшую в песке машину. После этого пилот получил распоряжение вернуться на аэродром.
      – Могу ли я узнать источник вашей информации? – поинтересовался Мейсон.
      – Я вовсе не намерен отвечать на ваши вопросы, – резко сказал прокурор.
      Судя по всему, самоуверенность не позволяла прокурору по достоинству оценить противника.
      – Я узнал в аэропорту номер самолета, арендованного вами, и, разыскав летчика, допросил его.
      – Какая бурная деятельность, – усмехнулся Мейсон.
      – Я всегда стараюсь идти по следу, пока он еще не остыл, – ответил Маршалл.
      – Похвально, – отозвался Мейсон. – Уверен, что вы будете грозным противником.
      – Разве мы должны быть противниками?
      – А вот это зависит только от вас, – сказал Мейсон. – Если вы не предъявите моей клиентке обвинения в каком-либо преступлении, я не вижу причин становиться вашим противником.
      – Я не намерен обвинять ее в преступлении, если она не вызовет подозрений.
      – Похвально!
      Это слово подействовало на нервы окружного прокурора, он слегка повысил голос:
      – Но до тех пор, пока я не получу убедительного ответа на мои вопросы, я должен буду задержать ее, хотя бы как основную свидетельницу.
      – В таком случае, – заметил Мейсон. – Ей придется внести соответствующий залог, и я полагаю, что у нее достаточно средств, чтобы выполнить разумное решение Суда.
      – В этом случае, возможно, я пойду еще дальше и задержу ее для дачи показаний на время следствия.
      – В этом случае мне придется, в соответствии с законом, вынудить вас либо предъявить ей обвинение либо отпустить ее на свободу.
      – В таком случае, мы ее обвиним, – заявил Маршалл.
      – Но в этом случае, естественно, мы займем с вами противоположные позиции, – рассмеялся Мейсон.
      – Хорошо, я продолжаю... У меня есть основания предполагать, что вы обнаружили застрявший в песке автомобиль и поехали к месту, где находилась машина. На ней был массачусетский номер, и она принадлежала вашей клиентке миссис Элмор... Вы осмотрели место происшествия, и у нас появились основания предполагать, что вы увезли кое-какие вещественные доказательства и улики, которые не захотели показывать властям. Возможно, вместо них вы оставили другие... Если выражаться точнее, то вместо них вы оставили предметы, которые, как вы надеялись, власти посчитают уликами.
      – Разве это не было бы нарушением адвокатской этики?
      – Конечно.
      – Но вы, однако, считаете, что я мог это сделать?
      – Я сформулирую это таким образом – у меня имеются данные, указывающие на то, что вы могли это сделать.
      – Есть старая пословица, – усмехнулся Мейсон. – Не суди о других по себе, как правило, ты ошибешься.
      Маршалл вспыхнул и сердито спросил:
      – Так вы этого не делали?
      – Конечно, нет.
      – Вы хотите сказать, что не выходили из машины? И не осматривали машину вашей клиентки?
      – Вы меня спросили осмотрел ли я машину, не оставил ли там какие-нибудь посторонние предметы в качестве вещественных доказательств и не изъял ли там подлинные вещественные доказательства и улики. Вот на это я и ответил – нет!
      – Хорошо, тогда я уточню вопрос, – сказал Маршалл. – Выходили ли вы из машины возле того места, где машина миссис Элмор застряла в песке?
      – Ответа не будет.
      – Взяли ли вы что-нибудь в машине?
      – Ответа не будет.
      – Прекрасно, – заключил Маршалл. – Это все, что я хотел узнать захотите ли вы мне помочь. Вы не желаете... А теперь я прошу максимум внимания. Вы отказались со мной сотрудничать, поэтому и я не считаю себя обязанным сотрудничать с вами... Очевидно, в Лос-Анджелесе Суды находятся под воздействием вашей славы, а ваша репутация гипнотизирует власти... В моем же округе вы всего лишь один из лос-анджелеских адвокатов, и остаетесь чужаком. И я без колебаний призову вас к ответственности, если это потребуется.
      – Давайте, призывайте, – рассмеялся Мейсон. – Говорят, я ловко умею парировать удары, и они частенько рикошетом попадают по тому, кто первым швыряет в меня камень. И мне бы очень не хотелось утратить спортивную форму.
      – Я вижу, у вас огромная практика, – сквозь зубы произнес прокурор. Что ж, я обещаю вам предоставить возможность попрактиковаться на самом высоком уровне и сколько угодно...
      Повернувшись на каблуках, Маршалл раздраженно приказал своему спутнику:
      – Пошли, Джордж!
      – Одну минутку, – остановил его Мейсон. – Скажите, мистер Маршалл, неужели вы действительно ожидали, что я отвечу на ваши вопросы?
      – Я задал их совершенно официально, как окружной прокурор.
      – Это меня не интересует. Вы ожидали, что я на них отвечу?
      – Нет.
      – Тогда зачем вам было приезжать сюда и задавать их?
      – Не для протокола, – усмехнулся Маршалл. – Я хотел, чтобы пресса Империала сообщила жителям округа, что я задал вопросы, а вы отказались из них отвечать.
      – Вот как? – заметил Мейсон.
      – Да, именно так, – отрезал Маршалл.
      Он вместе с Джорджем Летти стремительно вышел из кабинета.
      Делла обеспокоенно посмотрела на Мейсона.
      – Позвони, пожалуйста, Дункану Краудеру, – попросил Мейсон.
      Делла сделала вызов, и через какое-то время кивнула Мейсону:
      – Краудер на проводе, шеф.
      Мейсон торопливо взял трубку.
      – Дункан, это Перри Мейсон. Мне только что нанес визит ваш окружной прокурор Болдуин Маршалл. Произошла утечка информации.
      – Что за утечка?
      – Весьма серьезная. Мне бы хотелось знать, откуда она происходит.
      – Не можете ли вы подробнее рассказать об этом? – попросил Краудер.
      – Возможно ли, что ваш телефон прослушивается?
      – Черт побери, да. Весьма вероятно, что прослушивается не только мой, но и ваш. Официально такое допускается лишь в крайних случаях, по особому распоряжению властей, но мои друзья, сведущие в электронике, сказали мне, что существуют тысячи установок для подслушивания телефонных разговоров.
      – Хорошо, я буду осторожен, – сказал Мейсон. – Доктор Кеттл ни с кем не разговаривал?
      – О чем?
      – О том, что могла сказать его пациентка?
      – Тут я могу ответить, не задумываясь – нет! Кеттлу вы можете доверять, он не стал бы ни с кем об этом разговаривать.
      – Вы сами никому ничего не говорили?
      – Господи, конечно нет!
      – Я имею в виду, даже конфиденциально? – уточнил Мейсон.
      – Нет, повторяю вам!
      – Отправляйтесь в мотель «Палм Корт», займите номера девять и одиннадцать и выясните, какова слышимость в этих номерах, насколько тонки их стенки. Делла Стрит занимала седьмой номер, я – девятый, а Холанд Брент – одиннадцатый.
      – Хорошо, – сказал Краудер. – Когда это нужно сделать?
      – Немедленно, – ответил Мейсон. – Я хочу выяснить, слышал ли Брент то, о чем мы говорили в моем номере.
      – Когда мне вам сообщить?
      – Как только будет результат. Я буду у себя в кабинете.
      – Хорошо, я могу немедленно отправиться туда. Эти номера вряд ли заняты, если, конечно, Брент не оставил номер за собой.
      – Если оставил, займите номера семь и девять, и проведите опыт в них.
      – Сомневаюсь, чтобы условия были тождественными, – сказал Краудер, потому что седьмой и девятый находятся в одном отсеке, а девятый и одиннадцатый – в другом. Между номерами отсека находится дверь, к тому же очень тонкая. В случае необходимости эта дверь открывается и номер превращается в двойной. Во всем здании такая планировка отсеков – попарно соединенные номера с дверью между ними.
      – Хм! Теперь я начинаю кое-что понимать. Все равно поезжайте, убедитесь в этом лично и позвоните мне, Дункан.
      – Хорошо, я отправлюсь туда с кем-нибудь и все проверю. Вы хотите, чтобы я взял с собой магнитофон и провел подтверждающий эксперимент?
      – Нет, это не для свидетельских показаний, а для меня лично.
      – Я все сделаю, ждите моего звонка. Постараюсь обернуться побыстрее.
      Мейсон повесил трубку.
      – Что он может сделать? – спросила Делла Стрит.
      – Краудер?
      – Маршалл.
      – Он может много говорить с кем только пожелает. Он может угрожать, он может арестовать нашу клиентку или обязать ее повесткой появиться перед Большим Жюри. Он был прав, говоря, что закон на его стороне. И он имеет право прибегнуть к любым мерам в рамках закона. Более того, он может пустить в ход и кое-какие методы, которые законом не разрешены. Но ведь я-то тоже не сижу сложа руки, испугавшись его угроз... Что-то и мы придумаем, найдем на него управу. А пока мне хотелось бы знать, что же ему все-таки доложил Летти, из-за чего поднялся переполох?.. Как ты думаешь, что именно на совести Летти, а?
      – Один Бог знает, – ответила Делла. – И прокурор Маршалл.
      – Ладно, – сказал Мейсон. – Пол уже приставил к Летти оперативника. Не исключено, что-то прояснится... Знаешь, Делла, свари-ка нам кофе, тогда проще будет ждать сообщений от Дункана Краудера.
      – Полагаю, они не заставят себя долго ждать.
      Мейсон кивнул и улыбнулся.
      Делла сварила кофе и достала коробку с печеньем.
      Мейсон уселся в кресло и взял чашку с ароматным напитком.
      – Это был замечательный, заполненный событиями день! – заметил адвокат.
      – И не менее замечательной, с точки зрения заполнения событиями, была прошлая ночь, – ответила Делла Стрит. – Мы почти не спали.
      – Так оно часто бывает в адвокатской практике.
      Мейсон допил кофе, отодвинул чашку на край стола, откинулся на спинку кресла и почти мгновенно заснул.
      Делла разбудила его, когда Дункан Краудер позвонил из Калексико.
      – Тебя просит Дункан Краудер, шеф!
      Мейсон взял трубку и показал Делле, чтобы она слушала по второму аппарату.
      – Алло, Дункан? – спросил Мейсон. – Что вы узнали?
      – Множество интересных вещей. Эти номера, оказывается, вообще были забракованы, официально их не должны были заселять. Их будут сносить. А на их месте построят что-нибудь более современное. Часть номеров получше, но в некоторых стены из картона, и слышимость там превосходная. Между девятым и одиннадцатым номерами имеется тонкая дверь. Если к ней прижаться ухом, то без труда слышен самый обычный разговор в соседнем помещении, если, конечно, вокруг стоит тишина. Можно практически расслышать каждое слово.
      – Я так и думал. А между двенадцатым и четырнадцатым?
      – То же самое. Правда, я их не проверял, но судя по планировке это еще одна пара номеров, которые сдаются либо как два одиночных, либо как один спаренный, а раз так, то ничего иного там и быть не может.
      – Спасибо, Дункан, – поблагодарил Мейсон. – Нам, как вы понимаете, предстоит тяжелый бой. Как только вы доберетесь до доктора Кеттла, передайте миссис Элмор, что она не должна отвечать ни на один вопрос и ни при каких обстоятельствах не делать заявлений.
      – Когда ей все это передать? – спросил Краудер.
      – До того, как окружной прокурор вернется назад, – сказал Мейсон. – И до того, как он позвонит шерифу.
      – Будет сделано, – весело ответил Краудер и повесил трубку.

      В девять утра на следующий день Мейсон открыл дверь в свой кабинет и поздоровался с Деллой Стрит:
      – С наступающим новым днем!
      – Доброе утро, – улыбнулась она.
      – Что новенького, Делла?
      – Дункан Краудер звонил пять минут назад. Просил перезвонить.
      – Хорошо, соедини меня с ним, – попросил Мейсон. А что слышно от Пола Дрейка?
      – Он желает все доложить тебе лично. У него работают чуть ли не все люди, и они раздобыли информацию, которая, как он выразился, его озадачивает.
      – Что еще?
      – Звонила Линда Кэлхаун, она хочет узнать, где Джордж Летти.
      – А где она сама?
      – В Калексико.
      – Обстановка накаляется, – усмехнулся Мейсон. – Давай сначала послушаем, что нам скажет Краудер.
      Через несколько минут в трубке раздался голос молодого адвоката:
      – Алло, Краудер слушает.
      – Это Перри Мейсон, Дункан... Что у вас нового?
      – Кое-что есть. Мой достойный противник, мистер Маршалл, подготавливает почву для своего триумфа.
      – Каким образом?
      – Создает героическую эпопею о местном скромном поборнике правды, восставшем против городского ловкача. Что-то вроде борьбы Давида и Голиафа.
      – Как он это делает?
      – Дает интервью газетчикам.
      – Цитаты из показаний употребляет?
      – Нет, прямых цитат нет, отчеты о деятельности нашего бесстрашного обвинителя и нашей администрации. Газету «Сентинентал» до сих пор никто не читал, а сейчас она идет нарасхват.
      – Это местная газета?
      – Выпускается в Эль-Сентро.
      – Какова линия атаки?
      – Давид из Империала-Вилли, выступает против лос-анджелеского Голиафа, и это перемывается на все лады. К тому времени, когда нам надо будет создать у присяжных определенное мнение, мы убедимся, что дружная местная команда ополчилась против городского ловкача... Ну, и говорить о непредвзятости присяжных нам не придется, хотя формально все требования будут соблюдены.
      – Как вы считаете, этот Маршалл, опасен? – поинтересовался Мейсон.
      – Да, и кроме того, у него безумно развито самолюбие.
      – Что еще?
      – Кажется, основным подозреваемым он выставляет сейчас миссис Элмор. Хотя прямо и не говорит, что Лоррейн Элмор наркоманка, но уже намекнул репортерам, что она привыкла к сильнодействующему снотворному и что когда уезжала из Бостона, то убедила своего лечащего врача дать ей рецепт, который обеспечил бы ее препаратом на три месяца. Власти пытаются выяснить историю этого лекарства. Вроде бы миссис Элмор употребила три ампулы, а потом и еще четыре в промежутке между отъездом из Бостона и приездом в Калексико. Одну она приняла в ночь убийства, еще одна была найдена на сиденье в автомобиле. В упаковке осталось меньше девяноста ампул. Спиртное, найденное в бутылке из-под виски в чемодане Девитта, было перенасыщено этим наркотиком. Полицейские предполагают, что миссис Элмор, которая в данный момент находится в местной больнице под присмотром врача, причем никакие посетители к ней не допускаются, была помещена туда по просьбе некоего мистера Перри Мейсона. Болдуин Маршалл, согласно слухам, располагает данными, указывающими, что как только его не слишком щепетильный противник из Лос-Анджелеса понял, что заявление его клиентки находится в противоречии с фактами, он тут же предпринял шаги, чтобы помешать допросить ее.
      – Интересно! – воскликнул Мейсон. – Похоже, надо будет разобраться с ним в газетах.
      – Это называется подготовкой общественного мнения, если хотите знать. Послушать Маршалла, так он ярый противник газетной шумихи. Однако, он же говорит, что, по его мнению, общественность имеет право быть в курсе шагов, которые предпринимаются в связи с расследованием таинственной смерти, которая все более начинает походить на преднамеренное убийство.
      – А газеты ничего не сообщают о большой сумме денег, которая, предположительно, была у миссис Элмор? – спросил Мейсон.
      – Ни слова, – ответил Краудер. – Газета указывает, что в кругу своих близких друзей Маршалл сообщил, что ваша тактика может сработать в большом городе, но ровным счетом не даст ничего в небольшом городке, где жители привыкли уважать законы... И что, дескать, в десять часов утра он отправится к миссис Элмор за заявлением. Если же лечащий врач скажет, что она не в состоянии сделать такое заявление, он потребует провести медицинскую экспертизу, для чего Суд сам назначит врача, а ей вручат повестку, обязывающую ее предстать перед Большим Жюри.
      – Вы передали миссис Элмор, что она ни при каких условиях не должна говорить?
      – Я разрешил ей только назначить дату и время.
      – Можем ли мы на нее рассчитывать?
      – Я не знаю, но я внушил Линде Кэлхаун, что ее тетка в своих собственных интересах должна молчать. Знаете, мистер Мейсон, Линда удивительно разумная девушка! Она твердо стоит обеими ногами на земле.
      – Хорошо, Дункан. Смотрите, чтобы доктор Кеттл не подставил себя под удар. Нам надо сейчас слегка изменить тактику. Миссис Элмор не намерена делать никаких заявлений по совету ее адвоката.
      – Но тогда Маршалл засадит ее в тюрьму, предъявив ей обвинение в убийстве.
      – Он это сделает в любом случае, – ответил Мейсон. – Теперь я хочу, чтобы вы сделали одну вещь, Дункан. Уж коли нам предстоит разбирать данное дело в газетах, то и мы можем кое-что предпринять.
      – Что вы хотите? – спросил Краудер.
      – Позвоните этому врачу в Бостон, договоритесь об интервью с ним, затем вы сможете опубликовать его в прессе как местный адвокат. Этим заявлением я хочу добиться нескольких целей. Прежде всего, надо дать знать общественности, что имеется местный адвокат и все, затеянное Маршаллом, вовсе не борьба сельского Давида против городского Голиафа, и вы намерены сыграть важную роль в деле.
      – Я так и думал, что вы этого захотите. Что еще? Главное, о чем я должен беседовать с бостонским врачом?
      – Укажите доктору, что миссис Лоррейн Элмор в том периоде жизни, когда жажда романтики в ней еще не умерла, что она жила в небольшом городке под пристальными и зоркими взглядами соседей, склонных жалеть ее, как относительно молодую женщину, и что там не было ни одного подходящего мужчины, и она не участвовала в общественной деятельности. В результате женщина стала страдать от одиночества, от депрессии, а он, имеется в виду врач, посчитал разумным успокоить ее нервную систему всяческими микстурами в дневное время и снотворным по ночам. Когда она собралась отправиться в поездку, то, естественно пополнила свой запас рекомендованных врачом препаратов, и тогда он их выписал в большем количестве, зная, что у нее нет тенденции покончить с собой и отлично понимая, что она начнет беспокоиться из-за нехватки лекарства и такой, в сущности, пустяк может вывести ее из равновесия. Таким образом, большое количество снотворного, выписанное ей, было всего лишь психологическим фактором, связанным с ее лечением. Он хорошо знаком с ее характером и репутацией, она женщина необыкновенной порядочности, так что для него не было большим риском прописывать ей наркотик в таком количестве...
      – Вы полагаете, он это заявит? – спросил Краудер.
      – Конечно, – усмехнулся Мейсон. – Он будет вынужден сказать именно так, иначе ему здорово достанется за нарушение правил выписки наркотиков, особенно такого сильнодействующего. Вы можете указать, что на карту поставлена его профессиональная и личная репутация, и лучше еще до того, как пресса пронюхает всю историю, опубликовать истинные факты.
      – Ему их подсказать?
      – А разве можно найти какое-то другое, более логичное объяснение? спросил Мейсон.
      – Я бы даже и не пытался!
      – Хорошо, Дункан, – засмеялся Мейсон. – Займитесь этим. Если они желают и дальше разбирать дело в газетах, то мы им представим материал, который сработает в пользу нашей подзащитной – несчастной, ошеломленной вдовы, страдающей от одиночества, перед которой только что открылась светлая перспектива надежд на счастье, но все внезапно разрушено безжалостной рукой смерти.
      – Теперь я понял. Вы хотите, чтобы это мнение получило широкую огласку?
      – Самую широкую!
      – Хорошо, – согласился Краудер и повесил трубку.
      Мейсон с удовлетворением подмигнул Делле:
      – Если окружной прокурор желает жесткой игры с силовыми приемами, то он ее получит. Газеты не захотят ограничиться обслуживанием одной стороны.
      – Я полагаю, – заметила Делла Стрит, – мы попали в хорошую переделку.
      – Каша заварится еще та, – согласился адвокат. – Откровенно говоря, я на это не рассчитывал... Ладно, посмотрим, что нам расскажет Пол.
      Делла позвонила детективу и через минуту раздался условный стук в дверь.
      – Привет, красотка! – поздоровался Дрейк. – Что принесет нам это прекрасное утро?
      – Оно принесет кучу новых забот и хлопот, – рассмеялся Мейсон. Впрочем, их и без того предостаточно!
      – Наседает окружной прокурор Империал-Вилли?
      – Он самый! Старается сыграть на местном патриотизме. Он представляет округ, а я лишь столичный ловкач, поднаторевший в словесной казуистике. Мы должны бороться в присутствии Скамьи Присяжных, состоящего из фермеров, местных скотоводов и бизнесменов.
      – Но у тебя же есть местный адвокат?
      – Тамошние газеты утверждают, что местного адвоката он, дескать, загонит в угол, не даст и рта раскрыть. Бой должны вести блестящий правдолюб – окружной прокурор, преисполненный всяческими сельскими добродетелями, и ловкий городской адвокат, который будет прибегать ко всякого рода противозаконным трюкам. Более того, наша клиентка уже превратилась в наркоманку, которую можно пожалеть, но никак нельзя простить за убийство!
      – Очень интересно! – только и сказал Дрейк.
      – Но самое непонятное, – продолжал Мейсон, – каким образом они могут предъявить обвинение миссис Элмор? Когда она расскажет свою историю другое дело. Но ведь пока еще она не давала никаких показаний.
      – А суть им уже известна?
      – Похоже на то. Благодаря тонким стенкам мотеля «Палм Корт» в Калексико. Но я все же не могу понять, как они намерены поступить.
      – Окружному прокурору следует занимать осторожную позицию, – заметил Дрейк. – Ему еще слишком рано говорить, что именно произошло, но он хочет допросить миссис Элмор. Тем более, что ее адвокат, по всем признакам, старается не допустить его к ней – уже одно это очень подозрительно.
      – Если бы он повел так дело, он мог бы оказать на меня известное давление, ну, и сыграть на истории, рассказанной миссис Элмор. Он же действует так, словно у него уже имеется дело против нее, заботясь о создании мнения у присяжных и о передаче информации в газеты.
      – Ты не можешь винить его за это, – рассмеялся Пол Дрейк. – Он хочет любой ценой выиграть дело. Мне думается, он усматривает в этом реальную возможность выбраться из провинции.
      Мейсон сердито посмотрел на детектива.
      – Я тоже хочу выиграть это дело, Пол, – ответил он. – Ладно, какие у тебя новости?
      – Сядь, Перри, тебя ожидает неожиданность.
      – Какая?
      – Точнее, сразу две новости.
      – Стреляй!
      – Начну с Холанда Брента. Представь себе, наш старомодный, симпатичный, одетый в нелепый твидовый костюм и смешную шляпу советник по финансовым делам мчится в Лас-Вегас...
      – В Лас-Вегас? – удивился Мейсон.
      – Вот именно! Он поехал на взятой на прокат машине до Палм Спрингс, там пересел на самолет до Лас-Вегаса и отправился прямо в город.
      – Что ты хочешь сказать?.. Что, он стал играть?
      – Окунулся в игру с головой и выиграл большие деньги.
      – Ты что-то напутал, Пол.
      – Да, нет, совершенно серьезно.
      – Да, хотя ты прав, – задумчиво сказал адвокат. – В отношении этих консервативных, респектабельных жителей восточных штатов никогда ничего нельзя предугадать заранее... В каждом из них живет желание походить на обитателей Дикого Запада... Могу поспорить, что если бы кто-то дал этому малому пояс-патронташ с парой револьверов соответствующего калибра, он бы встал перед зеркалом и с превеликим удовольствием практиковался бы в искусстве молниеносной перезарядки огнестрельного оружия... Так сколько же он выиграл?
      – Ты не поверишь, Перри, – сказал Дрейк. – Он так разгорячился, что от него только что пар не шел, руки его дрожали, глаза сверкали. По всем признакам, он азартный игрок. Вокруг стола с рулеткой моментально собралась толпа любопытных, и за него многие болели...
      – Ну, и что было потом?
      – По нашим подсчетам он выиграл тридцать пять тысяч долларов!
      Мейсон свистнул.
      – Как я и говорил, играл он необычайно азартно, а потом без всякой видимой причины успокоился и стал холоден, как мрамор.
      – И начал проигрывать?
      – Как только он начал проигрывать, тут же остыл к игре.
      – Где он находится в данный момент?
      – Согласно последним данным, спит в Лас-Вегасе. Я приставил к нему парочку оперативников, они следят за ним круглосуточно. Как только он поднимется на ноги и снова появится, парни сразу же позвонят мне.
      – Прекрасная работа, Пол... Это и правда явилось для меня сюрпризом... Ну, а вторая неожиданность?
      – Наш юный друг Джордж Кесвик Летти.
      – Что с ним?
      – Он превратился в любимчика окружного прокурора Болдуина Маршалла.
      – Как это? – не понял Мейсон.
      – После того, как окружной прокурор вышел из твоего кабинета, он, по-видимому, подумал, что ты захочешь приставить к нему «хвост». Во всяком случае, он прибег к общеизвестным мерам предосторожности, чтобы избавиться от возможного преследования. Наверное, он вычитал про эти приемы в детективной литературе лет десять назад, и действовал в соответствии с теми представлениями. Ему-то было невдомек, что мы применяем электронные устройства.
      – Дальше?
      – Все прошло, как по маслу. Мы проверили стоянки машин, и нашли три машины с номерами Империал-Вилли, посмотрели на регистрационные удостоверения, и, обнаружив на одном из них имя Маршалла Болдуина, вмонтировали электронный жучок. Ну, а после этого двое моих парней ожидали появления владельца машины...
      – Понятно. Так что же делал Маршалл?
      – Он описал восьмерку по кварталу, проезжая перед светофором перед сменой сигнала, без конца оборачивался, тормозил, и так далее. Под конец, решив, что обвел любого преследователя, Маршалл, преисполнился важности и повез Летти... угадай, куда?
      – В Лас-Вегас?
      Пол покачал головой.
      – В Тихуану, – сообщил он. – На арендованном самолете.
      – В Тихуану? – поразился Мейсон.
      – Совершенно верно, – подтвердил Дрейк. – За мексиканской границей. Так что если бы ты задумал вызвать его повесткой в Суд, то все твои старания пошли бы насмарку, даже если бы ты его и нашел. Парень в данный момент находится вне территории нашего Суда, за границей.
      – Ловко сработано, ничего не скажешь! – воскликнул Мейсон.
      – В Тихуане он поместил парня в лучший отель и заявил администрации, что его округ будет оплачивать размещение и питание Летти.
      – И что потом?
      – После этого Болдуин Маршалл, весьма довольный собой, полетел назад, сел в аэропорту в собственную машину, отправился в Эль-Сентро и начал раздавать интервью своим ближайшим друзьям, которые без задержки сообщили материал в газеты.
      – Весьма интересно!
      – Подожди, это еще не все. Наш друг получил субсидию.
      – Ты имеешь в виду Летти?
      – Да, Джорджа Кесвика Летти. Окружной прокурор не только обеспечил его бесплатным номером в первоклассной гостинице и полным пансионом, но он снабдил его и карманными деньгами.
      – Ты шутишь, Пол? – воскликнул Мейсон.
      – Суди сам!.. Парень сидел на нуле, теперь же приобретает себе вещи и держится богатым американским туристом. Возможно, он получил указания, как себя вести, но в любом случае подобная роль весьма устраивает Джорджа Летти, он аж сияет от восторга!
      Мейсон прищурил глаза.
      – Пол, мне безразлично, какой счет ты мне представишь, – сказал он, но Летти должен находиться под постоянным наблюдением. Отправь туда столько оперативников, сколько считаешь нужным. И пусть, когда он что-то покупает, твои ребята точно фиксируют цену товара. Иными словами, я хочу знать до последнего цента все, что Летти тратит. Позднее, когда окружной прокурор вызовет Летти для дачи показаний, я преподам Болдуину Маршаллу наглядный урок юридической практики, напомню ему некоторые прописные истины, которые он, вероятно в азарте, начисто позабыл... Одно дело поместить важного свидетеля в отель, где его никто не будет тревожить, совсем другое – дать свидетелю наличные деньги на так называемые личные расходы, особенно если свидетель, прежде нуждавшийся, теперь начинает шиковать... Во-первых, это неоправданная трата казенных денег, а во-вторых, подкуп свидетеля. И то и другое несовместимо с должностью прокурора... Интересно, сообщил ли он Линде, где находится Летти?
      – Как мне кажется, она ничего не знает, – ответил Дрейк. – Судя по всем этим хитроумным мерам предосторожности Маршалла, Летти ей абсолютно недоступен.
      Зазвонил телефон.
      Делла подняла трубку, посмотрела на Мейсона и сообщила:
      – Звонит Краудер.
      Мейсон кивнул ей.
      – Не опускай трубку, Делла, – сказал он. – Алло, Дункан?
      – У меня несколько новостей, мистер Мейсон, – сказал Краудер. – Что вы знаете о ледоколе?
      – Это судно особой конструкции.
      – Нет, я имею в виду острый металлический штырь, которым разбивают кубики льда из холодильника.
      – И что с этим ледоколом? – спросил Мейсон.
      – Он орудие убийства, – сообщил Краудер.
      – Убийства? – удивился Мейсон. – Я считал, что этот человек умер от повышенной дозы наркотиков.
      – Вплоть до последнего времени все думали так, но, оказывается, окружной прокурор припрятал в кармане козырного туза. По всей вероятности, Девитта усыпили наркотиком в виски, потом кто-то взял ледокол и вонзил ему в голову. Этого убийце показалось мало. Чтобы быть абсолютно уверенным в смерти Монтроза Девитта, он нанес ему еще пару ударов в область сердца... Однако удары в сердце уже не вызвали никакого кровотечения. Это доказывает, что человек был мертв до того, как ледокол пустили в ход. Раны на теле были настолько неприметны, что их бы просто не заметили, если бы Маршалл не потребовал произвести вскрытие. Он позвонил в Лос-Анджелес и вызвал оттуда одного из самых лучших патологоанатомов, чтобы тот проводил вскрытие.
      – Да, – заметил Мейсон, – это несколько усложняет дело!
      – Я вам скажу еще кое-что, – сказал Краудер. – Они обнаружили орудие убийства в машине миссис Элмор!
      – Что? – воскликнул Мейсон.
      – Он был засунут под коврик в багажнике. Более того, ледокол взят из номера шестнадцать мотеля «Палм Корт», который занимала миссис Элмор.
      – Как они могут утверждать, что ледокол взят именно из этого номера? – спросил Мейсон.
      – В каждом номере имеется свой штопор и ледокол. На деревянных ручках выгравированы номера, которые никто даже не заметит, если не будет специально всматриваться. Таким образом горничные имеют возможность следить за тем, чтобы в каждом номере был свой штопор и ледокол. Я думаю, особой нужды в таких номерах нет, просто у администрации мотеля имеется приспособление для гравировки.
      – Значит, вот что у него было в запасе! – вздохнул Мейсон.
      – Да, он держит эти данные при себе, а теперь требует немедленного слушания дела. Конечно, возможно, мне удастся уговорить доктора Кеттла настоять на значительной отсрочке.
      – Нет, нет, никаких отсрочек, – решительно заявил Мейсон. – Пусть Маршалл добивается своего! – Он немного подумал и добавил: – Я хочу, чтобы вы произвели впечатление не слишком сведущего и не вполне разбирающегося в деле юриста. Пусть Маршалл назначает предварительное слушание дела, когда только пожелает.
      – Подзащитная имеет право на отсрочку, – заметил Краудер.
      – Конечно, – согласился Мейсон. – Но пусть Маршалл считает, что вы не знаете своих прав. Как видите, по моей милости о вас будут не слишком высокого мнения, но я даю вам слово, что позднее все поставлю на свои места.
      – Это не так уж и важно, – сказал Краудер. – У вас есть линия защиты?
      – Пока нет, – ответил Мейсон. – Но я поймал Болдуина Маршалла на нечестной игре. Я имею возможность уличить его в подкупе свидетеля.
      – Подкуп свидетеля! – воскликнул Краудер.
      – Не удивляйтесь, такое и раньше случалось. Болдуин Маршалл воображает, что сейчас он обвел всех нас вокруг пальца, и наша главная задача не спугнуть его. Пусть себе назначает дату предварительного разбирательства... Вам только придется позвонить мне и согласовать это с моим расписанием, и мы, в случае необходимости, таким образом выиграем немного времени... Я не хочу, чтобы предварительное следствие произошло раньше, чем через сутки, но, с другой стороны, не желаю просить официальной отсрочки на основании отсутствия свидетеля защиты или конституционных прав обвиняемой.
      – Вы хотите позволить ему лишить ее конституционных прав? – поразился Краудер. – Но это ведь ничего не даст, если в Суде ее представляет адвокат, не так ли?
      – Конечно, в Суде ее будет представлять адвокат, и мы не собираемся строить ее защиту на технических аспектах и на ссылках на конституционное право. Просто я хочу, чтобы Болдуин Маршала, успел покончить с газетными интервью, а после этого я окачу его ледяным душем, доказав в Суде, что он подкупил своего свидетеля. В моих интересах устроить так, чтобы у него не слишком кружилась голова.
      – Я понял вас, – согласился Краудер.
      – Думаю, Дункан, я поручу вам доставить эти доказательства, что сразу же выведет вас в ведущие актеры в спектакле, в то время как заседание будет проходить, так сказать, на местном уровне.
      – Вы меня заинтриговали, мистер Мейсон. Кстати, Линда Кэлхаун ужасно беспокоится из-за Летти. Что вы с ним сделали?
      – Я?.. Ровным счетом ничего.
      – А Линда думает, это ваша работа. По ее мнению, вы посадили его в автобус, идущий в Бостон.
      – Ничего подобного я не делал, – сухо сказал Мейсон.
      – Где же он, в таком случае?
      – Разве он не дал Линде знать о себе?
      – Нет.
      – Странно.
      – Конечно, потому что, насколько я понимаю, он снова должен был потребовать у нее денег.
      – Вне всякого сомнения, этот Летти обманщик и вымогатель. Линда Кэлхаун отправила ему телеграфом тридцать долларов, я дал двадцать в Юме. А ему нужно было купить на них бензин и заплатить за комнату в отеле... Что ж, по всей вероятности, он быстро даст о себе знать.
      Мейсон весело подмигнул Полу Дрейку.
      – Хорошо, что-нибудь еще? – спросил Краудер.
      – Только то, – сказал Мейсон, – что мы выезжаем в Эль-Сентро. Обороняйте крепость до нашего прибытия.

      Линда Кэлхаун и Дункан Краудер встречали Мейсона, Деллу Стрит и Пола Дрейка в аэропорту.
      – Приветствую вас! – поздоровался Краудер. – Я отбивался от репортеров, которые, узнав, что предварительное слушание назначено на завтрашнее утро, непостижимым образом учуяли ваш прилет и потребовали немедленного интервью.
      – Почему бы и нет? – спросил Мейсон.
      – Вы ничего не имеете против разговора с репортерами?
      – Конечно.
      – Я не знал. Я решил, что для начала сам должен переговорить с вами. Этот Маршалл трюкач еще тот... Надо признать, что некоторые его трюки очень умны.
      – В этом я не сомневаюсь, – сказал Мейсон.
      – Мистер Мейсон, я бы хотела узнать, что случилось с Джорджем Летти? – спросила Линда Кэлхаун.
      – Разве с ним что-то случилось? – спросил Мейсон.
      – Не знаю, но думаю, что да.
      – Вы не получили от него письма? – спросил Мейсон.
      – Он мне прислал коротенькую записочку, но я не знаю, где он сейчас... Точнее, он позвонил в отель в мое отсутствие и спросил, не сможет ли он оставить для меня записку. Телефонист ответил, что это возможно. В ней он сообщил, что некоторые обстоятельства изменились, о них он пока не может говорить, но вынужден исчезнуть, так что я не должна беспокоиться, все в порядке, и пусть я не сомневаюсь в его преданности, он же целиком полагается на мою.
      – Понятно, – сказал Мейсон.
      – Как вы считаете, у него все нормально? – спросила она.
      – Вес зависит от того, что вы подразумеваете под словами «все нормально». Вы имеете в виду, что он здоров, ведет нормальный, вполне благопристойный образ жизни и верен вам?.. Или же то, что он находится в полной безопасности?
      – В данный момент последнее.
      – Судя по его записке, он в безопасности.
      – Но где он, хотела бы я знать?
      – Не могу сказать, Линда, – ответил Мейсон. – Я считаю необходимым вам напомнить, что представляю вашу тетю. Правда, делаю это по вашей же просьбе, но она – моя клиентка, а раз так, то ее интересы я соблюдаю в первую очередь.
      – Какое это имеет отношение к Джорджу?
      – Тоже не могу вам сказать, – пожал плечами Мейсон. – Он меня не интересует, хотя, возможно, имеет самое непосредственное отношение к делу... А может быть, и не имеет.
      – У меня крепнет убеждение, что вы с Дунканом от меня что-то скрываете, мистер Мейсон.
      Мейсон искоса посмотрел на молодого адвоката, услышав, как легко и естественно Линда назвала его просто Дунканом.
      – Мы с Линдой перешли на «ты», мистер Мейсон, – сказал Краудер.
      – Понятно.
      Линда, чуть покраснев, повернулась к Дрейку.
      – Вы занимаетесь проверкой и исследованием фактов по делу, мистер Дрейк. Может быть, вам что-то известно или вы догадываетесь о местонахождении Джорджа Летти, что с ним стряслось?
      Задавая вопрос, девушка внимательно смотрела на детектива, но тот только усмехнулся.
      – У детективов всегда множество всяких идей, мисс Кэлхаун, но, к сожалению, они не всегда себя оправдывают.
      Делла Стрит взяла девушку под руку.
      – Я уверена, Линда, что у вас нет оснований для тревоги за него.
      – Простите, но я ничего не могу понять. Джордж не имеет опыта в финансовых делах, и у него нет денег. Он и сюда-то приехал, чтобы находиться возле меня и... Конечно... короче, это на него не похоже, только и всего.
      – Я думаю, что полиция допрашивала его, – сказал Мейсон.
      – А что он знает, мистер Мейсон?
      – Трудно ответить наверняка, но он был в мотеле, и сам мне сказал, что стенки в комнатах тонкие, как картон. Осмотр номера, который он занимал, показывает, что это всего лишь половина сдвоенного номера, занимаемая Монтрозом Девиттом. Вы понимаете, что при таком положении вещей он мог кое-что слышать.
      – Несомненно, – согласилась она. – Но почему тогда он мне ничего не сказал? И что общего это имеет с его исчезновением?
      – Не могу сказать, – сухо ответил Мейсон.
      – Вы не знаете?
      – Давайте сделаем так, мисс Кэлхаун, – предложил адвокат. – Мы отправимся в контору к Дункану. Оттуда вы сможете позвонить окружному прокурору и напрямик спросить его, знает ли он что-нибудь о Джордже или о том, почему он не может с вами общаться. Хорошо?
      – Ответит ли он мне?
      – Разве есть основания, чтобы он не ответил?
      – Я о них не знаю.
      – В таком случае, поехали, – Мейсон бросил за Краудера быстрый взгляд. – Вы с ним сможете поговорить по одному телефону, а мы с Дунканом будем слушать по параллельному, и выясним, известно ли что-нибудь окружному прокурору о Джордже.
      – Коль скоро вы попадете в мою контору, – предупредил Краудер, – вам не избежать встречи с репортерами.
      – Ничего, мы обойдем эту преграду, когда приблизимся к месту, ответил Мейсон. – В настоящий момент меня больше всего интересует ответ Болдуина Маршалла на вопрос Линды Кэлхаун.
      Они поехали в офис Краудера, где Линда позвонила Маршаллу в прокуратуру.
      Мейсон и Дункан Краудер слушали их беседу по параллельному телефону.
      – Это Линда Кэлхаун, мистер Маршалл, – представилась девушка, как только тот подошел к телефону.
      – О, да, мисс Кэлхаун... – ответил Маршалл, в его голосе было сложное переплетение сердечности и холодной осторожности.
      – Я пытаюсь узнать, что случилось с Джорджем Летти, – продолжала Линда, – и решила, что вы можете мне помочь.
      – Что вас заставляет думать, что с ним что-то случилось?
      – Я не имею о нем никаких вестей.
      – Совсем?
      – Всего лишь короткое сообщение через администратора отеля, чтобы я о нем не беспокоилась, и что он верит в мою преданность.
      – Он не велел вам волноваться?
      – Да.
      – А вы волнуетесь?
      – Конечно.
      – Он, должно быть, по какой-то причине передал вам свое сообщение через администрацию отеля? – спросил Маршалл.
      – Я в этом не уверена.
      – Он, как мне кажется, проявил редкую чуткость и внимательность, передав это сообщение... Он заботился о вашем спокойствии.
      – Вы так считаете?
      – Разумеется. И, тем не менее, вы не хотите прислушаться к его словам?
      – Я хочу знать, где он.
      – Боюсь, что я не смогу вам помочь.
      – Ну что ж, разрешите прямо спросить вас, знаете ли вы, где он находится?
      – Что ж, мисс Кэлхаун, я буду с вами откровенен, – после минутного колебания ответил окружной прокурор. – Я не знаю этого.
      – Но вы полагаете, что с ним все в порядке? – настаивала Линда.
      – Я считаю, коль он не велел вам волноваться, то и оснований для волнения у вас нет. Лично я верил бы в него и его честность, и его дружбу, независимо от того, что про него могут сказать некоторые люди... Теперь разрешите задать вам вопрос, мисс Кэлхаун. Вы позвонили по своей инициативе?
      – Да, конечно.
      – Я имею в виду, вам не посоветовали это сделать?
      Линда заколебалась.
      – Не Мейсон ли сказал, что именно у меня вы должны спросить, где находится Летти?
      – Почему же... я волновалась и...
      – Да, – прервал ее Маршалл, – я убедился, что за вашей спиной все же стоит Мейсон. А теперь я хочу задать вам еще один вопрос. Может быть, он слушает нас по параллельному телефону?
      Линда Кэлхаун ахнула.
      – Да, я слушаю, – вмешался Мейсон. – Доброе утро, Маршалл.
      – Я так и думал, что вы явились вдохновителем этого звонка, констатировал Маршалл. – Если бы у меня были вопросы к вам, Мейсон, я бы спросил лично у вас, как мужчина мужчину, а не стал бы прятаться за женскую юбку.
      – Я не собираюсь прятаться за женскую юбку, – ответил Мейсон, – а всего лишь проверяю ваше заявление. Я не хочу, чтобы она с вами разговаривала, если меня при этом нет.
      – Ну, теперь вы узнали, о чем говорилось?
      – Я слышал вас весьма отчетливо, и вы даже заявили, что не знаете, где Джордж Летти.
      – Я говорил мисс Кэлхаун и повторяю, что в настоящее время я не знаю, где находится Джордж Летти! – рявкнул Маршалл и швырнул трубку на рычаг.
      – Вот теперь я, действительно, беспокоюсь! – прошептала Линда.
      – Очень сожалею, но ничем помочь не могу, – покачал головой Мейсон. И вам придется примириться с таким положением вещей.
      – Но каково это положение вещей?
      – Это нам еще придется выяснить, – сказал адвокат. – Однако, я убежден, что Летти не угрожает физическая опасность. В этом я не сомневаюсь.
      Секретарь Краудера предупредил:
      – В приемной находятся два репортера, говорят, им необходимо побеседовать с мистером Мейсоном.
      – Пусть войдут? – спросил Мейсон.
      Краудер кивнул, секретарь распахнул дверь приемной, вошли репортеры и один из них заговорил:
      – Мистер Мейсон, я хочу спросить вас прямо. Разговаривали ли вы сейчас по телефону с мистером Маршаллом?
      – Да, я с ним разговаривал.
      – Могу ли я полюбопытствовать о причине вашего разговора?
      – Мисс Линда Кэлхаун обеспокоена отсутствием ее жениха, Джорджа Летти. Она подумала, что, возможно, Болдуину Маршаллу известно, где он находится. Она позвонила ему и спросила его об этом, а я слушал по параллельному телефону.
      – В таком случае, вы не разговаривали с Маршаллом, а только слушали его разговор с мисс Линдой Кэлхаун?
      – Нет, потом я говорил с ним.
      – Вы не против сообщить нам суть этого разговора?
      Мейсон заколебался.
      – Предлагали ли вы признать миссис Лоррейн Элмор виновной в непреднамеренном убийстве, если окружной прокурор уменьшит меру наказания?
      – Боже мой, откуда у вас эти мысли?
      – Ходят такие слухи.
      – Их распространяет окружной прокурор? – спросил Мейсон.
      – Я не знаю их источника, но такие разговоры ведутся повсюду. Их слышал не только я, но и множество других людей.
      – Для вашего сведения, – заявил Мейсон, – в нашем разговоре не было даже намека на подобные вещи, и у меня вообще никогда не возникало желания сделать такое абсурдное предложение... Могу также добавить, что я лично говорил с Маршаллом после того, как мисс Кэлхаун закончила с ним разговор. Могу подтвердить, что Болдуин Маршалл заверил мисс Кэлхаун, что он ничего не знает о местопребывании Джорджа Летти.
      – Почему Летти имеет такое значение?
      – В данный момент я не готов обсуждать эту тему.
      – Почему?
      – Не располагаю необходимой информацией.
      – Разрешите мне вас спросить еще вот о чем. Предварительное слушание дела назначено на завтра на десять часов утра. Намерены ли вы просить отсрочки?
      – Всегда так трудно заглянуть в будущее, – ответил Мейсон. – Но, как вы можете видеть, мистер Дункан Краудер здесь. И, благодаря усилиям окружного прокурора и шерифа, миссис Лоррейн Элмор тоже может быть вызвана в любую минуту.
      – Означает ли это, что вы готовы приступить к предварительному слушанию?
      – Очень может быть, но только сначала я бы хотел поговорить с Джорджем Летти.
      – Почему? Он свидетель?
      – Только не защиты.
      – Тогда свидетель обвинения?
      – Я ничего не могу сказать о планах обвинителей.
      – Мистер Мейсон, – сказал второй репортер, – Болдуин Маршалл вам определенно заявил, что не знает о местонахождении Летти?
      – Да.
      – Но почему Летти исчез?
      – Не могу сказать, я не знаю.
      – Идут упорные разговоры, – снова спросил первый журналист, – что вы предложите предъявить обвинение миссис Элмор в менее тяжком преступление, и согласитесь с передачей дела в Суд Присяжных.
      – Откуда идут такие слухи? – поинтересовался Мейсон.
      – Непосредственно из конторы Болдуина Маршалла. Он заявил совершенно определенно, что не согласится принять предложение обвинить миссис Лоррейн Элмор всего лишь в непреднамеренном убийстве и таким образом смягчить вину.
      – Говорил ли он, что такие переговоры уже велись?
      – Он просто сказал, что не намерен рассматривать такое предложение.
      – А вы спросите у него лично, делал ли ему кто-либо такое предложение, и если он ответит положительно, то пусть скажет, делал ли это кто-то, представляющий интересы миссис Элмор. Я вам разрешаю, в случае, если он ответит «да», назвать его лжецом от имени Перри Мейсона.
      Репортеры, очень довольные, что-то пометили в своих блокнотах.
      – Если же, – продолжал Мейсон, сверкая глазами, – мистер Болдуин Маршалл и дальше намерен делать вид, что защита собирается умолять о прощении или смягчении вины обвиняемой, добиваясь вердикта «непреднамеренное убийство», то я совершенно официально заявляю, что это не так!
      – Одну минуту! – прервал его репортер, – фактически прокурор Маршалл только заявил, что не станет рассматривать такое предложение, но не упоминал, что оно сделано...
      – Отлично. Вот и передайте ему, что мы не согласны рассматривать иного исхода судебного разбирательства, кроме как решения о полной невиновности миссис Элмор. Мы добьемся оправдания.
      – Можно полностью привести ваши слова? – спросил один из газетчиков.
      – Можете привести мои слова и слова мистера Краудера, который, придерживается того же мнения. Не забывайте этого!
      – Не забудем. Завтра же в газетах появится наш репортаж, – заверил один из репортеров.
      Фотограф сделал уже десятый снимок знаменитого адвоката.
      – Мы тоже завтра же займемся этим делом! – пообещал адвокат.
      Журналисты вышли из кабинета.
      – Окружной прокурор бессовестно лжет! – заявил Дрейк.
      – Это ты про Летти?
      – Про Летти. В настоящий момент он находится в Мексике, в отеле он зарегистрировался под именем Джорджа Л.Карсона и примерно час назад звонил в кабинет Болдуина Маршалла и имел с ним долгий разговор.
      – Что он еще делал?
      – Гулял на всю катушку. Вчера вечером он здорово нализался. На обед ел жареную оленину, черепаховое филе, пил шампанское. Ему еще подали заказанные куропатки на вертеле, но он сник гораздо раньше, и до дичи не дотронулся. Однако шампанское вылакал все... В отель возвращался зигзагами, несколько раз падал. Предполагается, что он завтра появится на слушании дела, но не раньше того, как его вызовет окружной прокурор. По всем признакам его готовят на роль неожиданного свидетеля, он, по-видимому, располагает данными, которые должны произвести впечатление разорвавшейся бомбы. Ты собираешься в Суде разоблачить Маршалла и обвинить его во лжи?
      – А о чем он лгал? – удивленно спросил Мейсон.
      – Но ведь он же прямо сказал, что не имеет представления, где Летти!
      – Он заверил Линду, что не может ей сказать, где находится Летти, он этого не знает.
      – Ну и что?
      – Линде не хватило сообразительности спросить его, где Джордж был полчаса, час назад, или на протяжении утра. Она просто спросила его, где сейчас Летти, и он ответил: «Нет, мисс Кэлхаун, я буду с вами откровенен, я не знаю этого».
      – Почему же ты сам не прижал его к ногтю?.. Если он прибегает к такого рода техническим уверткам, так пусть он скажет, где Летти был сегодня утром.
      – Если бы я так поступил, то упустил бы его с крючка.
      – В каком смысле?
      – Сейчас он на крючке, – пояснил Мейсон. – Он был так умен и изобретателен, что перемудрил.
      – Это как?
      – Я собираюсь поднять этот вопрос завтра в Суде. Начну с того, что он мне совершенно официально ответил, что не знает о местопребывании Джорджа Летти. Окружной прокурор, разумеется, станет возражать, что такого не говорил. Просто не знал, где был Летти в тот момент, когда говорил по телефону с Линдой.
      – И что тогда?
      – Тогда прокурор будет вынужден дать подробнее объяснение на эту тему. Он будет выглядеть типичным стряпчим по темным делишкам, мошенником и обманщиком. Вряд ли кому по душе подобные трюки – ни газетным репортерам, ни судье... Если бы я его спросил о нахождении Джорджа Летти сейчас, он бы сразу послал меня к черту и бросил трубку. И уж после этого, если бы я решил поднять этот вопрос в Суде, он выглядел бы только человеком, не пожелавшим разговаривать. Пусть теперь попробует изобразить из себя правдолюбца.
      – А ты как собираешься действовать? – спросил Дрейк. – Обличать или защищаться?
      – Пока еще не знаю. Это зависит от того, как выгоднее клиентке, улыбнулся Мейсон.
      – А вот мне кажется, что тебе нужно разъяриться, – заявил Дрейк.
      – Мы еще подумаем на эту тему, Пол.
      – Разве ты в самом деле не выйдешь из себя, Перри?
      – Адвокат всегда может «выйти из себя», если это на руку клиенту. Но после того, как несколько раз удалось выиграть дело на высоких нотах, все уже к этому привыкают и перестают обращать внимание, и ты уже никогда не сможешь греметь.
      – Вы, адвокаты... – рассмеялся Дрейк.
      – Вы, детективы... – усмехнулся Мейсон. – Смотри, чтобы твои люди не потеряли Джорджа Летти!
      – Мои парни не спускают с него глаз и контролируют каждый шаг, довольно заявил Дрейк.

      Судья Хорат Д.Мейнли занял свое место на возвышении, внимательно посмотрел в зал, до отказа заполненный публикой, и заявил:
      – Начинаем предварительное слушание дела «Народ против Лоррейн Элмор».
      – Обвинение готово! – сказал Маршалл.
      – Защита готова! – сказал Мейсон и положил руку на плечо Лоррейн Элмор.
      Судья Мейнли откашлялся и объявил:
      – Прежде чем процесс начнется, я должен заметить, что в газетах было очень много сообщений об этом деле, о фактах и о людях, затронутых следствием. Я хочу предупредить собравшихся в зале, что это не спектакль, и вообще не зрелищное мероприятие. Это Суд!.. И все присутствующие должны вести себя подобающе, в противном случае Суд предпримет соответствующие меры, чтобы создать рабочую обстановку.
      – Можете ли Высокий Суд меня выслушать? – спросил Мейсон, встав со своего места.
      – Говорите, мистер Мейсон, – сказал судья Мейнли.
      – Случилось так, – заговорил Мейсон, – что защита очень стремилась поговорить с мистером Джорджем Летти... У нас есть основания полагать, что обвинение либо скрывает Джорджа Летти, либо знает, где он находится, вопреки тому, что окружной прокурор лично заверил, что не знает местонахождения Джорджа Летти.
      – Одну минуточку, одну минуточку, – сказал Маршалл, тоже вставая с места. – Я это отрицаю.
      – Я неверно излагаю факты? – спросил Мейсон.
      – Ваши факты не точны.
      – Вчера я был участником телефонного разговора, Ваша Честь, – сказал Мейсон. – В ходе его окружной прокурор заявил мисс Линде Кэлхаун, племяннице моей подзащитной, что не имеет понятия о том, где находится Джордж Летти. Я бы хотел, чтобы он повторил свое заявление в присутствии Высокого Суда.
      – Вы просто меня неверно поняли, – заявил окружной прокурор. – Я вовсе не делал подобного заявления.
      – Не делали? – удивился Мейсон.
      – Нет. Мисс Кэлхаун задала мне вопрос специфически: «Знаете ли вы, где Летти?» Я, естественно, ответил, что не знаю и не могу этого знать. Я разговаривал с нею по телефону. Откуда мне было знать, где он в этот момент находится и чем занимается?
      – Ах, в тот момент! – повторил его слова Мейсон. – Но этого-то вы ей не сказали! Вы ясно ответили, что не имеете ни малейшего представления, где он.
      – Мне кажется, что защитник преднамеренно искажает мои слова, Ваша Честь! – заявил Маршалл.
      – Хорошо. Чтобы сейчас не было никаких сомнений, я повторю вопрос: известно ли вам, мистер Маршалл, где он был час назад? Можете ли вы мне сказать, как мисс Линда Кэлхаун может связаться с мистером Джорджем Летти? Линда и Джордж помолвлены и должны пожениться, Ваша Честь, ее беспокойство понятно.
      – Я не обязан отвечать на ваши вопросы, – заявил Маршалл. – Я руковожу окружной прокуратурой, а не бюро по регистрации браков. Если Джордж Летти пожелает связаться с Линдой Кэлхаун, он, разумеется, сможет это сделать.
      – Если только не получил указания не делать этого, – заметил Мейсон. – А чтобы не допустить неверного толкования, я спрашиваю вас, господин прокурор, давали ли вы указания Джорджу Летти не сообщать о себе Линде Кэлхаун?
      – Я определенно не делал этого! Фактически, я как раз специально инструктировал Джорджа Летти связаться с мисс Линдой Кэлхаун.
      Мейсон приподнял брови.
      – И сообщить мисс Кэлхаун, где он находится?
      – Этого я не говорил.
      – В таком случае, возможно, мне надо иначе выразить свою мысль и спросить: вы не давали указаний Джорджу Летти не сообщать мисс Линде Кэлхаун о своем местопребывании?
      – Я не обязан отвечать на этот вопрос и не намерен подвергаться перекрестному допросу! – повторил окружной прокурор.
      – Я полагаю, – сказал Мейсон, – Высокий Суд может видеть, к каким уверткам и недомолвкам, увиливаниям от прямого ответа, хитрости и обману прибегает окружной прокурор в связи с нашими попытками найти Джорджа Летти. Я бы просил Высокий Суд дать указание окружному прокурору сообщить защите теперешнее местопребывание Джорджа Летти.
      Мейсон сел.
      – Вы знаете, где Джордж Летти? – спросил судья Мейнли окружного прокурора.
      – С разрешения Высокого Суда, я заявляю, что это нечестный вопрос, ответил Маршалл. – Пусть защитник сначала объяснит, почему он интересуется Джорджем Летти. Пусть докажет, что он нужен ему в качестве свидетеля защиты, и в этом случае у него появятся основания спрашивать о местопребывании молодого человека. Мы не обязаны ему отвечать, потому что он помолвлен с родственницей обвиняемой и важным свидетелем обвинения.
      Судья Мейнли посмотрел на Мейсона.
      Тот поднялся и с достоинством ответил:
      – С разрешения Высокого Суда, мы еще не знаем, будет ли вызван Джордж Летти в качестве свидетеля защиты или нет. Мы так и не получили возможности опросить его после того, как определенные вещи привлекли наше внимание. Но почти наверняка может случиться, что мы пожелаем его использовать для уточнения отдельных моментов...
      – Пусть Высокий Суд не обманывается, – перебил адвоката Маршалл. – У них нет ни малейшего желания организовать какую-либо защиту. Весь этот шум по поводу местонахождения Летти поднят только для того, чтобы поставить в неловкое положение обвинение.
      – А я все же возвращаюсь к своему вопросу, – упорно повторил судья Мейнли. – Вы знаете, где находится Джордж Летти?
      – Конечно, знаем, – ответил Маршалл. – Он свидетель обвинения, и мы держим его в таком месте, где никто не сможет вмешаться и внести произвольные изменения в его показания.
      – Могу ли я узнать, во что вмешаться и во что внести произвольные изменения? – поинтересовался Мейсон.
      – На него могли бы оказать постороннее влияние в такой степени, что он бы изменил показания! – воскликнул Маршалл. – Благодаря его романтической привязанности к племяннице обвиняемой этот свидетель мог бы оказаться в таком положении, что многоопытный и малоразборчивый в средствах адвокат заставил бы его отказаться от собственных слов!
      – Вы хотите сказать, – уточнил Мейсон, – что ваш свидетель настолько неустойчив, что может изменить свои показания о том, что он видел, слышал или знал, если с ним побеседует родственница обвиняемой?
      – Вы прекрасно знаете, что я имею в виду! – закричал Маршалл. – Я говорю о том, что вы могли бы оказать на него давление в такой степени, что у него все бы переменилось в голове!
      – Если, – произнес Мейсон, – окружной прокурор сейчас признает, что, по его собственной оценке, этот свидетель не может вынести ничьего допроса, кроме допроса самого прокурора, не изменив своих показаний, то я без колебаний поддержу это заявление.
      – Я об этом не говорил! – рявкнул Маршалл. – Вы отлично понимаете, что это не так!
      Лицо окружного прокурора побагровело от злости.
      Судья Мейнли почувствовал, что обстановка накаляется.
      – Достаточно, господа! – вмешался он. – Замечания обеих сторон в дальнейшем должны адресоваться только Суду. Теперь, господин обвинитель, поскольку выяснилось, что вам известно местонахождение Джорджа Летти, имеются ли у вас какие-либо причины не сообщать его невесте, где он находится? Или ваши действия были направлены на то, чтобы защита не могла ему вручить повестку?
      – Джордж Летти находится в окружной прокуратуре в ожидании вызова в качестве свидетеля обвинения по данному делу, – объявил Маршалл. – Я бы сказал, в качестве самого важного свидетеля.
      – В таком случае, – вмешался Мейсон, – насколько я понимаю, можно с полным основанием объяснить мисс Линде Кэлхаун, что невнимательность ее нареченного обусловлена тем, что он действовал так в соответствии с приказом прокурора?
      – Мисс Кэлхаун не проходит по делу! – заявил окружной прокурор. – Мы вовсе не обязаны ей что-либо объяснять!
      – Правильно ли я понял, господин обвинитель, – спросил судья Мейнли, – что вы ожидаете прихода мистера Летти в зал суда?
      – Он прибудет сюда в течение ближайшего часа, – ответил Маршалл.
      – Очень хорошо, – сурово сказал судья Мейнли. – Независимо от того, что было сделано, чтобы скрыть местонахождение этого свидетеля, нет никаких причин, это обусловивших. Свидетель будет доставлен в Суд и защитник получит возможность опросить его в отношении того, где он находился и почему не соизволил сообщить о себе своей невесте...
      – Но я считаю, что подобные вопросы были бы не совсем правомочны, Ваша Честь, – сказал окружной прокурор. – Джордж Летти всего лишь свидетель, а не участник процесса. Адвокат всегда...
      – Адвокат всегда может проверить настрой свидетеля, – прервал его Мейсон, – в особенности такого предубежденного и полностью попавшего под влияние обвинения. Ведь мистер Джордж Летти предпочел прервать всяческую связь с невестой, лишь бы только не нарушать планов окружного прокурора! Естественно, я не могу считать его беспристрастным и абсолютно объективным свидетелем! Защите должна быть предоставлена возможность выяснить причины, побудившие его так себя вести.
      – Я с вами совершенно согласен, – заявил судья Мейнли.
      – Ваша Честь, я полагаю, мы обсудим этот вопрос позднее, по ходу дела, – поспешил сказать Маршалл.
      – Совершенно верно, сейчас нет возможности тратить на это время, согласился судья Мейнли. – Я вынесу соответствующее решение, как только свидетель поднимется на возвышение.
      – Но, как я понял, обвинение обязуется пригласит Джорджа Летти для дачи показаний? – спросил Мейсон.
      – Обвинение не обязано заранее называть своих свидетелей, запротестовал Маршалл.
      – Вы только что заверили Высокий Суд, что в течение часа Джордж Летти займет место свидетеля?
      – Да, я обязуюсь его вызвать, – сдался Маршалл.
      Мейсон кивнул и поклонился.
      – Если бы обвинение поставило нас в известность об этом раньше, мы бы сэкономили много времени.
      Маршалл, не в силах справиться с гневом, ответил:
      – Я терпеть не могу, когда мое дело заранее становится ясным защите!
      – На этот раз вы сами во всем виноваты, – сухо сказал судья Мейнли. Вызывайте своего первого свидетеля!
      На какое-то мгновение показалось, что прокурор начнет спорить с судьей, но после перешептывания со своим помощником, сидевшим с ним рядом за столиком обвинения, он объявил:
      – Первый свидетель – таможенный чиновник округа.
      Таможенный чиновник представил план отеля в Калексико, карту дорог, ведущих в него, и указал на карте место, где была найдена автомашина миссис Элмор.
      От перекрестного допроса защита отказалась.
      Шериф, вызванный после таможенника, показал, что он нашел автомобиль, застрявший в песке, и что на его переднем сиденье лежала ампула со снотворным.
      – Знаете ли вы, что находилось в ампуле? – спросил Маршалл.
      – Да, теперь знаю.
      – Эта ампула с вами?
      – Да.
      – Покажите ее, пожалуйста.
      Шериф достал маленькую упаковку, где лежала небольшая ампула.
      – Что она содержит? – спросил Маршалл.
      Краудер взглянул на Мейсона.
      – В ампуле находится сомниферал, – ответил шериф.
      – Знаете ли вы, что это такое?
      – Да, сэр.
      – Что же это?
      – Одно из новейших снотворных, весьма сильное, обладает быстродействующим и продолжительным эффектом. Как правило, быстродействующие средства вскоре выводятся из организма, но этот наркотик долго задерживается там, отличаясь от многих других.
      – Сказала ли вам ответчица что-нибудь про ампулу?
      – Она вообще отказалась делать заявление, мотивируя это тем, что так ей посоветовал ее адвокат.
      – Обнаружена ли упаковка, откуда взята эта ампула?
      – Да, в сумке ответчицы.
      Дункан Краудер, с нетерпением наблюдавший за Мейсоном, понял, что тот и тут не собирается возражать, придвинулся к нему и прошептал:
      – Это же умозаключение. Он не может знать, откуда взялась эта ампула.
      Мейсон нагнулся к самому уху Краудера.
      – Не надо цепляться к каждому пустяку и возражать слишком часто. Это признак неопытности. Пусть выкладывают все доказательства, а потом положите его на лопатки при перекрестном допросе... Не забудьте при этом напирать на то, что откуда он знает, что это та самая коробка? Заставьте его признать, что он опирается на слухи... Спросите его, неужели он не знает, что это незаконно. Непременно справьтесь, не обсуждал ли он эту часть показаний с прокурором, не советовал ли тот ему что-то, вроде следующего: если окружной прокурор задаст этот вопрос, то шерифу на него нужно отвечать до того, как защита выразит протест. Эти сведения с чужих слов, но, мол, попробуем. Покажите Суду предвзятость свидетеля.
      – Одну минутку, почему вы говорите, что я буду вести перекрестный допрос? – взволнованно спросил Краудер.
      – Разумеется, вы, – улыбнулся Мейсон. – Разве вы не хотите попробовать свои силы?
      – В зале находится одна молодая женщина, и мне бы очень хотелось... Честно говоря, я очень хотел бы произвести на нее хорошее впечатление.
      – Вам будет предоставлена возможность.
      Судья Мейнли, заметив, что защитники переговариваются, повторил:
      – Шерифу был задан вопрос, нашел ли он тот контейнер, из которого была взята данная ампула, и он ответил, что нашел коробку, из которой она была взята, в сумочке обвиняемой, обнаруженной в мотеле в Калексико.
      – Была ли эта ампула прописана врачом? – спросил Маршалл.
      – Да, – ответил свидетель.
      – Кто этот врач?
      – Он из Бостона, штат Массачусетс.
      – Он присутствует в качестве свидетеля?
      – Нет.
      – Но он, тем не менее, объяснил вам, почему он выписал больней такое большое количество наркотика?
      – Да.
      – У меня в настоящий момент больше нет вопросов. Можете приступить к перекрестному допросу, – сказал Маршалл, кланяясь Мейсону с таким видом, будто оказывал ему великую милость, который тот вообще-то не заслуживает, но поскольку прокурор ратует за справедливость, то желает, чтобы игра велась по всем правилам, даже со столь недостойным противником.
      Мейсон кивнул в сторону Краудера.
      – Начинайте, Дункан, – предложил он.
      – Вы заявили, шериф, что эта ампула содержит сомниферал? – спросил Краудер.
      – Совершенно верно.
      – Откуда вы узнали, что в ампуле сомниферал? Вы провели анализ?
      – У меня имеется рецепт.
      – Какой рецепт?
      – По которому были приобретены ампулы в аптеке.
      – Где вы его взяли?
      – У доктора, который его выписал.
      – А оригинал рецепта у вас имеется?
      – Нет, конечно, их забирает аптека.
      – Значит, рецепта у вас не было?
      – И вы не произвели анализ содержимого ампулы?
      – Нет, она нетронутая.
      – Тогда как вы определили, что это именно та ампула, которая могла быть получена по рецепту?
      – На упаковке имеется наклейка.
      – А где она была найдена?
      – В номере отеля, занимаемого обвиняемой.
      – Каким образом вы, шериф, узнали, что ампула взята именно из этой упаковки?
      – Потому что это точно такая же ампула, как и те, что находятся в коробке.
      – Откуда это известно?
      – Ну... тот же цвет и форма... одним словом, все эти ампулы одинаковы.
      – Таким образом, вы считаете, что эта ампула взята из упаковки только потому, что вам было сообщено по телефону из другого города о нахождении в упаковке сомниферала.
      – Вы не все изложили правильно, – заявил шериф. – Кое-что не так.
      – Хорошо, изложите так, как вы считаете правильным, – согласился Краудер.
      – Я разговаривал с врачом, который выписал рецепт, и он сообщил, что именно им было прописано лекарство. Я проверил...
      – Продолжайте, шериф, что вы проверили?
      – Проверил содержимое коробки, точнее, сверил, так ли это в действительности.
      – А вы не потрудились справиться в аптеке, куда был предъявлен рецепт, не назвали им номера заказа, и не получили их версии содержимого этой коробки?
      – Нет, я не посчитал это необходимым.
      – Известно ли вам вообще, что свидетельство с чужих слов не принимается Судом?
      – Да.
      – Вы не отдавали себе отчета в том, что это как раз свидетельство с чужих слов?
      – Но у нас не было иной возможности получить доказательства. Не могли же мы вызвать из Бостона этих людей, чтобы они подтвердили только то, что и так известно?
      – А как вы узнали, что ампула именно из этой упаковки?
      – Потому что она такого же цвета, размера и формы, как и все остальные ампулы в упаковке.
      – Есть в этой ампуле что-то такое, что отличает ее от ампул с другими препаратом?
      – Цвет.
      – Зеленый?
      – Да.
      – Сказал ли вам доктор, что сомниферал непременно приготовляется в ампулах зеленого цвета?
      – Нет.
      – А кто сказал?
      Шериф замялся.
      – Аптекарь в Эль-Сентро.
      – Он здесь и может подтвердить свои показания?
      – Нет, его не приглашали...
      – С разрешения Высокого Суда, – сказал Краудер, повысив голос, – я прошу аннулировать все так называемые доказательства обвинения в отношении природы и содержания ампулы с прописанным препаратом, на том основании, что они базируются не на бесспорных фактах, а на чужих словах и умозаключениях.
      – Ох, Ваша Честь, начинается! – вскочил на ноги Маршалл. – Мы не продвинемся с такой массой ничтожных второстепенных возражений, придуманных моим молодым высокоэрудированным коллегой... После того, как он подольше попрактикуется, то поймет, что подобными несущественными придирками только затрудняется судопроизводство.
      – Мы не усматриваем отступлений, – спокойно возразил Краудер, – а пока лишь способствуем уточнению и выяснению правды. Наши требования совершенно законны. Никто не знает, что содержится в ампуле. Обвинение говорит, что это – сомниферал, потому что считает само собой разумеющимся, что ампула взята из упаковки, в которой хранился этот наркотик.
      – Ваше обращение в Суд удовлетворяется, – объявил судья Мейнли. – Мы не принимаем доказательств обвинения относительно препарата в ампулах.
      – Но, Ваша Честь! – закричал окружной прокурор, – в этом же суть дела! Мы намерены доказать, что покойнику был дан наркотик вместе с виски. Ведь бутылка с виски содержала в себе сомниферал... и мы хотим доказать, что у обвиняемой имелся в наличии этот наркотик.
      – Доказывайте это на основании несомненных фактов, тогда у Суда не будет возражений, – возразил Краудер. Но защита никогда не согласится, чтобы дело против обвиняемой было построено на показаниях с чужих слов и предположений и вымыслов обвинения.
      – Суд уже вынес решение по данному вопросу! – холодно произнес судья Мейнли.
      – Но, Ваша Честь, это лишь предварительное слушание! – попробовал подойти с другой стороны Болдуин Маршалл.
      – К которому применимы те же правила, что и в Суде Присяжных! напомнил Краудер.
      – Полагаю, что это правильно, – подтвердил судья Мейнли и добавил: Может быть, позднее вам удастся собрать недостающие доказательства.
      – Но для этого придется вызвать моих свидетелей из Бостона! возразил Маршалл.
      – Защита будет только рада отсрочке, с тем чтобы свидетелей могли сюда доставить, – сообщил Краудер, – мы бы и сами очень хотели спросить этого врача, каким образом он смог узнать, что находится в упаковке, разговаривая по телефону. Я полагаю, доктор только выписал рецепт, но к получению лекарств не имел никакого отношения. Так что один лишь фармацевт может сказать точно, что находится в этих ампулах.
      – Ну что ж, мы заставим прилететь сюда и фармацевта, если вам того хочется! – заявил Маршалл.
      Дункан Краудер улыбнулся.
      – Единственное, что я хочу, это чтобы обвинение представило свои улики, а не опиралось на слухи и домыслы.
      – Суд уже вынес свое решение, – сурово произнес судья Мейнли. – Вы бы лучше вызвали своего следующего свидетеля, а потом попытались бы исправить свои промахи, господин окружной прокурор.
      – Хорошо, Ваша Честь, – сказал Маршалл, плохо справляясь с раздражением, вызванным еще и тем, что репортеры быстро заполняли страницы своих блокнотов. – Я вызываю Хартвелла Элвина, шефа полиции Калексико.
      Элвин, высокий, высохший как мумия мужчина с ничего не выражающими глазами и белесыми ресницами выступил вперед, скороговоркой произнес снова присяги и занял место для дачи свидетельских показаний. По манерам свидетеля было видно, что все происходящее его не интересует.
      – Ваше имя Хартвелл Элвин, и вы занимаете пост шефа полиции Калексико округа Империал в Калифорнии? – спросил окружной прокурор.
      – Совершенно верно, – ответил Элвин.
      – Обращаю ваше внимание на утро десятого числа текущего месяца. Случилось ли вам поехать в мотель «Палм Корт» в Калексико рано утром?
      – Да.
      – Теперь, поскольку адвокат возражает против показаний, основанных на чужих словах, я не стану спрашивать, что заставило вас туда поехать, поскольку все, что вы услышали по телефону, явится слухами, – ехидно сказал Маршалл. – Просто расскажите, что вы обнаружили, приехав туда.
      – Я нашел мертвого мужчину в четырнадцатом номере.
      – Знали ли вы этого человека?
      – Нет.
      – Был ли он позднее опознан?
      – Да.
      – Опознали ли в нем некоего Монтроза Девитта из Лос-Анджелеса?
      – Да.
      – Когда вы вошли в номер?
      – В начале восьмого.
      – Утра?
      – Да, утра.
      – Что вы еще обнаружили?
      – Как я уже сказал, труп на полу номера. Увидел, что все вещи в беспорядке, как видно на фотографиях, которые здесь представлены. Некоторые ящики были выдвинуты, чемодан и саквояж раскрыты. Я обнаружил, что номер шестнадцать находится в еще большем беспорядке: все до единого ящики выдвинуты, багаж раскрыт, одежда и другие предметы разбросаны по всему полу.
      – Вы сфотографировали эти помещения?
      – Да. То есть отдал приказание их сфотографировать.
      – У вас имеются снимки?
      – Да.
      – Будьте добры, передайте их мне и объясните, который что воспроизводит.
      На протяжении нескольких минут свидетель предъявлял обвинению фотографии, давая подробные объяснения, что изображено на каждой из них, с какого места производилась съемка, как падал свет...
      – Разговаривали ли вы с администратором мотеля и проверили ли регистрационный журнал? – спросил Маршалл.
      – Да. Номер номер шестнадцать был занят обвиняемой, Лоррейн Элмор, а номер четырнадцать – Монтрозом Девиттом.
      – Находились ли вы с шерифом, когда автомобиль, принадлежавший Лоррейн Элмор, был найден в песках?
      – Был.
      – Вы произвели осмотр местности вокруг машины?
      – Да.
      – Вы сделали фотографии?
      – Да.
      – Они при вас?
      – Да, сэр.
      – Предъявите их, пожалуйста.
      Свидетель передал окружному прокурору фотографии, на которых была представлена машина, увязшая в песке.
      – Нашли ли вы что-нибудь в машине?
      – Да.
      – Что?
      – В багажнике под ковриком я обнаружил приспособление для колки льда, в обиходе именуемое ледоколом.
      – Он у вас с собой?
      – Да, сэр.
      – Покажите мне его, пожалуйста.
      Свидетель показал ледокол, и Маршалл распорядился, чтобы он был идентифицирован.
      – Я вам показываю цифру шестнадцать на ледоколе и спрашиваю, стояла ли она уже тогда, когда вы обнаружили его в багажнике?
      – Да, сэр.
      – Нашли ли вы что-нибудь еще?
      – Я видел, как шериф подобрал капсулу зеленоватого цвета с переднего сиденья.
      – Присутствовали ли вы, когда шериф нашел упаковку с наклеенной на ней этикеткой?
      – Присутствовал.
      – Где она была найдена?
      – В номере шестнадцать, в дамской сумочке.
      – Можете приступать к перекрестному допросу, господа защитники, заявил Болдуин Маршалл.
      – Обработайте его, Дункан, – прошептал Мейсон. – Конечно, с ним вы многого не сделаете, но все же и тут они допустили промах. Не делайте обобщений, бейте в одно место, которое вы посчитаете слабым, пусть он выкручивается!
      Мейсон, откинувшись в кресле, с интересом наблюдал за молодым человеком. Дункан Краудер поднялся, улыбнулся шефу полиции и начал:
      – Насколько я понял из ваших показаний, подтвержденных фотографиями, номер шестнадцать был приведен в состояние разрушения, или хаотический беспорядок?
      – Совершенно верно.
      – Кто-то перерыл содержимое чемоданов и ящиков?
      – Очевидно.
      – Вы искали отпечатки пальцев?
      – Да.
      – Почему вы об этом не упомянули, когда давали показания прокурору?
      – Об этом он меня не спрашивал.
      – Почему он вас не спросил?
      Окружной прокурор вскочил с места.
      – Ваша Честь, я протестую против данного вопроса, как неправильного и наталкивающего на неправильный ответ. Свидетель не может читать мысли окружного прокурора...
      – Поддерживаю, – сказал судья.
      – Я иначе сформулирую вопрос, – не отступал Краудер. – Обсуждали ли вы разбираемое дело с прокурором?
      – Конечно.
      – До того, как вышли на свидетельское место?
      – Естественно.
      – А не говорил ли вам окружной прокурор, что он не желает, чтобы вы упоминали об обнаруженных отпечатках пальцев, если вас не спросят особо? Не предупреждал ли он вас, что не станет задавать такого вопроса при прямом допросе?
      – С разрешения Высокого Суда, я возражаю против данного вопроса, заявил Маршалл. – Разговор, если таковой и состоялся у свидетеля с прокурором, не имеет никакого отношения к воздействию на ход разбирательства. Это не меня здесь судят.
      Краудер покачал головой.
      – Но если стало бы известно, что свидетель намеренно построил свои показания определенным образом, умолчав о некоторых деталях при прямом допросе по совету окружного прокурора, это показало бы необъективность свидетеля, Ваша Честь. Поэтому я имею право это проверить при перекрестном допросе.
      – Я думаю, это правильно, – согласился судья Мейнли, – возражение не принимается.
      – Отвечайте на вопрос, – сказал Краудер.
      Маршалл, размышляя, стоит ли ему продолжать спор, пару минут стоял в нерешительности, затем неохотно опустился на место.
      – Прокурор не велел мне ничего говорить об отпечатках пальцев, если меня не спросят.
      – Он объяснил почему?
      – Сказал, что это только запутает и усложнит расследование.
      – Хорошо, теперь я спрашиваю вас об отпечатках пальцев. Что вы там обнаружили?
      – Мы нашли отпечатки пальцев Лоррейн Элмор, обвиняемой, а также Монтроза Девитта.
      – В обеих номерах?
      – Да.
      – Продолжайте. Еще что-нибудь?
      – Было обнаружено несколько отпечатков пальцев девушки, производившей уборку помещения, и несколько следов, которые нам не удалось идентифицировать.
      – Но они были достаточны ясны, чтобы провести идентификацию?
      – Если мы найдем человека, который их оставил, то, разумеется, не будет затруднений с установлением идентичности...
      – Вы сфотографировали эти отпечатки?
      – Да.
      – Снимки при вас?
      – Да.
      – Предъявите их, пожалуйста.
      – Если Высокий Суд разрешит, – вмешался Маршалл, – свидетеля на перекрестном допросе поздно спрашивать о том, что он нашел, и защита не имеет права настаивать на предъявлении снимков в качестве вещественного доказательства защиты... Если защита желает представить эти фотографии в качестве вещественных доказательств, тогда они обязаны вызвать данного свидетеля в качестве свидетеля защиты.
      – Ничего подобного, – покачал головой судья Мейнли. – Свидетеля спросили о том, что он нашел... Он сделал несколько фотографий внутреннего помещения на месте преступления, или распорядился их сделать. Если часть этих фотографий была преднамеренно не предъявлена по просьбе прокурора, а это выяснилось во время перекрестного допроса, адвокат имеет право потребовать предъявить эти фотографии.
      – Я возражаю, против заявления, что фотографии были преднамеренно не предъявлены по просьбе прокурора.
      – Вы, конечно, можете возражать, – улыбнулся судья Мейнли, – однако не можете запретить защите так расследовать и расценивать предъявленные доказательства.
      Свидетель представил фотографии неопознанных отпечатков пальцев, и по требованию Краудера они были причислены к числу вещественных доказательств.
      – Пойдем дальше, – продолжил Дункан Краудер. – На основании фактов можно сделать вывод, что кто-то очень поспешно разыскивал нечто в обеих номерах, неправда ли?
      – Совершенно верно.
      – Но помещение выглядело бы точно так же, если бы неизвестное лицо подложило бы какой-то предмет, скажем, упаковку с наклейкой куда-нибудь в багаж, верно?
      – Ну, не совсем. Когда человек что-то подкидывает, беспорядок бывает только в одном месте, а в остальном помещение остается нетронутым.
      – Сформулирую вопрос иначе, – сказал Краудер. – Если какой-то человек осмотрит багаж с целью убедиться, что какого-то предмета там нет, а затем, проверив это, подсунет в вещи какой-то предмет, чтобы следователи его непременно отыскали, состояние вещей в номере разве не было бы именно таким, каким вы его обнаружили?
      – Верно, – согласился свидетель, – действительно, когда наталкиваешься на подобный беспорядок, не можешь с уверенностью сказать, взяли ли какую-то вещь или просто нашли ее. И если нет точного перечня вещей, имевшихся в помещении, то не определишь с точностью, изъято ли что-нибудь из него или, наоборот, добавлено.
      – Спасибо за объективное описание положения вещей, – поблагодарил Краудер. – Ценю вашу откровенность. Больше вопросов нет.
      – Адвокату нет необходимости произносить речь! – взорвался Маршалл.
      – Он просто благодарит свидетеля, – заметил судья Мейнли.
      – Он не имеет права этого делать!
      – Почему? Присяжных нет, это предварительное слушание дела, защитник никого не обижают. Более того, Суд тоже считает своим долгом поблагодарить свидетеля за похвальную откровенность... Вы свободны, мистер Элвин!
      Элвин поспешно покинул возвышение.
      – Позовите Ронли Эндовера.
      Мейсон вопросительно оглянулся на Пола Дрейка. Тот пожал плечами, показывая, что он тоже не знал, что обвинение вызовет Эндовера в качестве своего свидетеля.
      Эндовер был приведен к присяге, поднялся на возвышение, сообщил свое имя и адрес.
      Заговорил Маршалл.
      – Видели ли вы труп человека, что по данным коронера считался Монтрозом Девиттом?
      – Видел.
      – Знали ли вы этого человека при жизни?
      – Да.
      – Под каким именем вы его звали?
      – Он называл себя Вестоном Хейлом.
      – Вы делили с ним квартиру?
      – Да.
      – Известно ли вам, что при нем имелась сравнительно большая сумма денег наличными, когда он уезжал из Лос-Анджелеса?
      – Да.
      – Сколько денег он взял с собой?
      – Пятнадцать тысяч долларов.
      – Можете начинать допрос! – бросил Маршалл.
      – Им займусь я, Дункан, – сказал Мейсон и обратился к свидетелю: Откуда вам известно, что у него было именно пятнадцать тысяч долларов?
      – Потому что я сам дал ему эти деньги.
      – Откуда вы их взяли?
      – Я получил деньги по чеку, который он выписал на мое имя.
      – Известно ли вам, было имя Вестон Хейл настоящим именем этого человека или оно вымышленное?
      – Я считаю, что его действительно звали Вестон Хейл.
      – Знаете ли вы, почему он называл себя вымышленным именем Монтроз Девитт?
      – Нет.
      – Знали ли вы, что он снимал квартиру, как Монтроз Девитт, вел совершенно другой образ жизни вне вашего с ним дома и даже имел другой счет в банке?
      – Теперь знаю, раньше не имел понятия.
      – Вы сами вручили ему деньги?
      – Да.
      – Когда?
      – Девятого числа.
      – Где?
      – Он остановился возле нашего дома.
      – Он поднимался в квартиру?
      – Нет, просто притормозил машину, я подошел и вручил ему конверт с деньгами.
      Мейсон нахмурился, задумался и, наконец, сказал:
      – Больше вопросов не имею.
      Маршалл вызвал коронера, затем патологоанатома, производившего вскрытие, и указавшего на наличие одной колотой раны на голове и многих на теле убитого.
      – Раны были нанесены тонким острым предметом, сходным с ледоколом? спросил окружной прокурор.
      – Да, сэр, – ответил свидетель.
      После этого давала показания администратор отеля, показавшая, что в каждом номере имелся свой ледокол, что все они были одинаковы по внешнему виду, поэтому у них на ручках были выгравированы соответствующие номера, так что ледокол, обнаруженный в машине Лоррейн Элмор, согласно имеющемуся на нем номеру, был взят из шестнадцатой комнаты.
      Краудер вопросительно посмотрел на Мейсона, спрашивая инструкций, но тот покачал головой и прошептал:
      – Перекрестного допроса не будет. До сих пор вы все делали отлично, показания же этих свидетелей не имеют принципиального значения, пусть отправляются с миром.
      Болдуин Маршалл, поднявшись, произнес трагическим тоном:
      – Если Высокий Суд разрешит, моим следующим свидетелем станет Джордж Кесвик Летти. И после того, как он даст показания, адвокат может его допрашивать сколько угодно.
      – Последнее замечание неуместно, – нахмурился судья Мейнли. – Если Джордж Летти ваш следующий свидетель, вызывайте его без ваших лирических отступлений.
      – Да, Ваша Честь, – стушевался Маршалл, – но защита пыталась доказать, что была лишена возможности его допросить. Я хотел сообщить защите, что этот свидетель будет предоставлен для перекрестного допроса.
      – Совершенно излишне сообщать нам прописные истины. Каждый адвокат знает, что он имеет право подвергнуть перекрестному допросу любого свидетеля, вызванного обвинением для дачи показаний. Ну, а поскольку вы так любезно даровали защите возможность допрашивать Джорджа Летти сколько угодно, Суд не будет ограничивать время допроса... А теперь вызывайте вашего свидетеля.
      – Мистер Летти, займите место для дачи свидетельских показаний, попросил Маршалл.
      Наступила минутная заминка, глаза присутствующих обратились к дверям зала... Наконец, на пороге появился Джордж Летти в сопровождении полицейского офицера. Он остановился, приняв эффектную позу, очевидно будучи в восторге от всеобщего внимания. Потом прошел нарочито небрежной походкой видавшего виды мужчины к свидетельскому креслу, поднял правую руку и отчеканил слова присяги.
      Заметив в зале Линду Кэлхаун, он улыбнулся ей с видом коронованной особы, награждающей верного слугу за преданность.
      – Ваше имя – Джордж Кесвик Летти, – сказал окружной прокурор, – вы помолвлены с Линдой Кэлхаун, которая является племянницей обвиняемой, не так ли?
      – Да, сэр.
      – Хорошо. Теперь я спрошу вас, где вы проживаете?
      – В штате Массачусетс. В Бостоне.
      – Вы там учитесь в университете?
      – Да, сэр.
      – Когда вы оттуда уехали?
      – Утром восьмого числа.
      – Самолетом?
      – Да, сэр.
      – Куда вы направились?
      – В Лос-Анджелес.
      – С кем вы там встретились?
      – С Линдой Кэлхаун.
      – Это – племянница Миссис Элмор?
      – Да.
      – Вы обсуждали дела миссис Элмор с нею?
      – Да.
      – Я не собираюсь расспрашивать вас о содержании этого разговора, потому что это было бы сочтено слухами и не относилось бы к разбираемому дну, просто скажите мне, предприняли ли вы в результате этого разговора какие-либо действия?
      – Да.
      – Какие же?
      – Мы отправились посоветоваться с Перри Мейсоном утром девятого числа.
      – Теперь, не касаясь сути вашей беседы, я предполагаю, что в то время, когда вы советовались с мистером Мейсоном, ситуация вообще была такова, что Линда и ее тетка находились в ссоре и...
      – Одну минуту, Ваша Честь, – вмешался Мейсон, – я возражаю против данного вопроса, поскольку он является наводящим и провоцирует ответ, основанный на слухах.
      – Возражение принято, – сказал судья Мейнли.
      – Хорошо, – сказал Маршалл, вновь начиная злиться, – если я не могу доказать это прямо, Ваша Честь, я докажу это косвенным путем. Что вы сделали после того, как ушли из конторы Мейсона, мистер Летти?
      – Я взял в аренду машину.
      – И что вы сделали с этой наемной машиной? Куда поехали?
      – Я поехал следом за автомобилем Лоррейн Элмор.
      – Куда вас привела слежка?
      – К миссис Элмор присоединился Монтроз Девитт, они погрузили в машину большое количество багажа и направились к югу, на несколько минут остановившись у обочины, чтобы получить конверт из рук человека, которого, я теперь знаю, зовут Ронли Эндовер.
      – Что вы сделали потом?
      – Я ехал за ними следом, пока не потерял их из вида миль за десять до Аризоны.
      – Что вы сделали дальше?
      – Поехал в Аризону.
      – Вы видели там кого-нибудь из знакомых вам людей?
      – Да, Перри Мейсона и Пола Дрейка, частного детектива.
      – Что случилось после этого?
      – Я возвратился в Эль-Сентро, оттуда позвонил Линде, и она мне сообщила, где остановилась Лоррейн Элмор. Это был мотель «Палм Корт» в Калексико.
      – Ну, и что вы намеревались делать?
      – Я хотел вернуться в Лос-Анджелес, однако мотель «Палм Корт» находился недалеко от Эль-Сентро, и я решил проехать туда и посмотреть, каково там состояние дел.
      – И вы отправились?
      – Да.
      – В котором часу вы приехали в Калексико?
      – Точно не скажу, где-то перед полуночью.
      – Что вы сделали?
      – Я проверил машины перед коттеджами и убедился, что автомобиль миссис Элмор стоит там.
      – Что вы сделали потом?
      – Я заметил, что машина стоит перед номером четырнадцать. В отеле было несколько свободных комнат, и я зарегистрировался. Сначала мне дали номер ближе к улице, но я попросил у них номер подальше, и мне дали номер двенадцать, который я и занял.
      – Объясните, где находилась ваша комната по отношению к комнате, занимаемой Монтрозом Девиттом.
      – Монтроз Девитт занимал номер четырнадцать, а я – номер двенадцать, он с запада примыкал к его комнате.
      – Что вы сделали, заняв свой номер?
      – Обследован положение вещей.
      – Что вы под этим подразумеваете?
      – Ну, я все осмотрел.
      – И что вы обнаружили?
      – Очевидно, номера двенадцать и четырнадцать были так сконструированы, что их можно было использовать в качестве сдвоенного номера в том случае, если между ними открыть дверь, их соединяющую. В данном случае дверь была закрыта, но кто-то просверлил небольшое отверстие в ней, и через него можно было видеть соседний номер изнутри.
      – А слышать можно было через дверь?
      – Через дверь – не очень хорошо. Однако если войти в стенной шкаф для верхней одежды и прижаться ухом к стене, то слышны все разговоры в соседнем помещении.
      – Что вы слышали?
      – Я посмотрел через маленькую дырочку, которая была просверлена в двери. Через нее мне была видна часть кровати, на которой бок о бок сидели Монтроз Девитт и Лоррейн Элмор. Там было видно, что они разговаривают, но о чем – не слышно, поэтому я и забрался в стенной шкаф... Как я уже говорил, прижав ухо, я смог разобрать то, что они говорили.
      – Весь разговор?
      – Практически да, лишь отдельные слова долетали глухо.
      – И что же вы услышали?
      – Сначала было что-то сугубо личное.
      – Что вы имеете в виду?
      – Как бы это выразить... Он стал к ней приставать, распустил руки...
      – То есть, любовное объяснение? – уточнил Маршалл.
      – Какое там, несли всякую чепуху, объяснялись... и все такое.
      – Хорошо, – сказал Маршалл, повернулся лицом к переполненному залу и широко улыбнулся. – Не станем на этом задерживаться. Вы слышали, как они обсуждали планы на будущее?
      – Да.
      – Что они говорили?
      – Мистер Монтроз Девитт убеждал Лоррейн, что Линда просто охотится за ее деньгами, что она хочет командовать Лоррейн и заставить вести такой образ жизни, который сама выберет для нее – одиночество, затворничество, отказ от личного счастья, что равносильно пострижению в монахини, и что это быстро сведет Лоррейн в могилу, ну, а Линде только этого и надо...
      – Продолжайте!
      – Миссис Элмор стала возмущаться, что Девитт неправильно судит о Линде, что та импульсивная, но искренняя, так что когда он познакомится с нею, то они, очевидно, друг другу понравятся. Она добавила, что страшно переживает из-за своей ссоры с Линдой, поэтому она ей позвонила и попросила прощения, пообещав завтра днем повидаться с нею. К этому времени они с Девиттом поженятся и ей очень хотелось бы их познакомить.
      – Хорошо, переходите к фактам. Что было дальше?
      – Монтроз разозлился, узнав, что она звонила Линде, и закричал: «Я же тебе не велел с ней общаться! Я предупреждал, что мы начнем самостоятельную жизнь, вложим все наши деньги в общее предприятие и никому не станем об этом рассказывать, потому что через год у нас будет минимум полмиллиона долларов, и от попрошаек и нахлебников не будет отбоя!» Он сказал, что позже Лоррейн сможет сообщить своим друзьям и родственникам, где и как она живет, но сначала надо стать по-настоящему богатыми...
      – Я вас просил придерживаться только фактов, – прервал его Маршалл. Что случилось после этого?
      – Лоррейн Элмор обиделась и рассердилась. Она ответила, что достаточно обеспечена сейчас, что никакой тяги к богатству у нее нет и она не намерена жертвовать близостью своих родственников и друзей ради каких-то будущих миллионов, поскольку богатство – еще не все в жизни.
      – Что произошло потом?
      – Она не могла успокоиться и заявила, что не видит оснований для того, чтобы порвать свои связи с семьей только потому, что они решили начать новую жизнь. Они еще довольно долго спорили на эту тему, потом она пожелала ему спокойной ночи и заявила, что уходит в свою комнату.
      – И ушла?
      – Она дошла до двери, но тут Монтроз Девитт заметил что-то такое на стоянке для машин, что его встревожило. Я не расслышал его слов в отношении автомашин, они отошли от кровати к двери, и мне было уже плохо слышно, однако, я понял, что речь идет об автомобиле. После этого было много хождений по комнате, они уже почти не разговаривали. Неожиданно свет в комнате был выключен, и через минуту затарахтел мотор машины Лоррейн Элмор... Я бросился к двери и глянул на место стоянки автомашин как раз в тот момент, когда они вместе выезжали на подъездную дорогу.
      – Кто вел машину?
      – Лоррейн Элмор.
      – И что вы сделали?
      – Попытался следовать за ними. Выбежал, сел в свою машину, завел мотор, но к тому времени, когда я добрался до улицы, они уже давно свернули куда-то за угол. Я понимал, что у меня нет времени на то, чтобы ошибаться... Мне показалось, что они должны были повернуть налево, к городу, поэтому помчался по более короткому пути, но вскоре убедился, что моя догадка неверна, их впереди не было. Только я собрался развернуться посреди квартала и повернуть назад, как заметил патрульную полицейскую машину. Мне пришлось ехать до самого конца квартала, чтобы сделать поворот по всем правилам. Понятно, когда я вернулся к развилке, беглецов уже и след простыл. Еще примерно час я ездил по окрестным улицам, но напрасно.
      – Что вы сделали после этого?
      – Поехал по шоссе до развилки на Холтвилл.
      – А потом?
      – Поскольку мне не удалось их разыскать, я вернулся домой.
      – То есть?
      – То есть в мотель. Настроение у меня было кошмарным, я понимал, что потерпел неудачу по всем направлениям. Не избежать мне было колких вопросов мистера Мейсона, и я боялся, что все это окажет нежелательное воздействие на Линду. Поэтому настроение у меня было отвратительное. Я подождал еще четверть часа, а потом решил, что они попросту от меня скрылись, так что мне остается только лечь спать. Так как я страшно устал, то сразу же заснул.
      – И что вас разбудило?
      – Звук голосов в соседнем помещении.
      – Вы имеете в виду номер четырнадцать, то есть тот, что занимал мистер Девитт?
      – Да.
      – Что вы сделали?
      – Я вскочил с постели и поспешил в стенной шкаф, откуда было лучше слышно.
      – Вы не пытались заглянуть в номер?
      – Нет, как я уже говорил, я мог смотреть в дырочку в двери, но зато оттуда ничего не было слышно. Поскольку в номере четырнадцать шел разговор, мне важнее было слушать, а не смотреть.
      – И что вы услышали?
      – Прежде всего, жалобу Девитта, что ему очень хочется спать, что он никогда в жизни еще не чувствовал себя таким усталым, потом он пробормотал что-то вроде того, что спешить не надо, все уже сделано. После этого я уже не мог разобрать ни слова, только какое-то невнятное бормотание, как если бы он разговаривал уже во сне... Но одна фраза прозвучала более отчетливо, очевидно, его интересовали чемоданы. Я слышал, как он снял один из них и швырнул на пол. Затем послышался глухой удар.
      – Что вы имеете в виду?
      – Ну, как если бы кто-нибудь свалился на пол, как мешок.
      – И что было после этого?
      – Я попытался объяснить себе происхождение этого звука. Сначала я подумал, что свалился его чемодан. Затем, когда я еще ломал над этим голову, я услышал чьи-то шаги за стеной, ну и решил, что это Девитт.
      – Никого не интересует, что вы решили, – перебил его Маршалл. – Вы слышали звук падения чего-то тяжелого, а затем шаги в четырнадцатом номере?
      – Правильно.
      – Что вы сделали дальше?
      – Продолжал слушать, надеясь, что разговор возобновится.
      – Этого не случилось?
      – Нет.
      – Что вы предприняли после этого?
      – Я вылез из шкафа и пошел к двери, решив, что смогу разглядеть то, что творится по соседству в окно, а поскольку человек разгуливал взад и вперед по номеру, я не сомневался, что он рано или поздно попадет в сектор моего наблюдения.
      – Так и получилось?
      – Нет, как раз в тот момент в четырнадцатом номере погас свет, и наступила полная тишина.
      – Продолжайте!
      – Я постоял, обдумывая случившееся, но тут вспомнил, как Монтроз Девитт жаловался на страшную усталость, и я решил, что он лег спать, а Лоррейн Элмор ушла в свой номер...
      – Я уже говорил, что ваши личные выводы никого не интересуют и вы о них не должны говорить, – снова перебил его Маршалл. – Перечисляйте только факты.
      – Ну, я опять лег в постель и полежал минут пятнадцать, но на этот раз мне не удалось уснуть. Тогда я решил проверить, есть ли свет в комнате Лоррейн. Я поднялся и начал одеваться.
      – Что было дальше?
      – Я услышал, как хлопнула дверь в комнате номер четырнадцать.
      – Вы услышали, что она хлопнула?
      – Да.
      – Что было потом?
      – Я подбежал к дверям как раз в то время, когда успел увидеть только задние огни машины, вывернувшей со стоянки на подъездную дорогу.
      – Могли бы вы узнать автомобиль?
      – Не могу быть вполне уверенным, так как не видел номерного знака.
      – Но что это, как вы думаете, была за машина?
      – Возражаю, поскольку такой вопрос требует личного заключения свидетеля, – вмешался Мейсон.
      – Возражение принято, – согласился судья. – Свидетель ясно заявил, что не мог увидеть номер машины, а что он подумал, не имеет никакого значения.
      – Хорошо, что вы сделали? – спросил окружной прокурор.
      – Я быстро закончил одеваться, снова вскочил в машину и помчался на поиски. Но на этот раз все закончилось гораздо скорее. Я обогнул город и не увидел нигде и следа машины миссис Лоррейн Элмор. Поэтому я вернулся к себе в номер, лег в постель, постарался уснуть, но сон не приходил. Так что я часов в пять или в половине шестого снова оделся и поехал в город позавтракать в ресторане. Когда я вернулся, в мотеле уже был Перри Мейсон. Войдя к себе, я стал бриться. И тут услышал вопль, не разобрав, откуда он. Но у меня из головы еще не выветрились ночные события, и я решил узнать, что происходит. Я подошел к двери своей комнаты, даже не успев добриться, одетый только в нижнюю рубашку и брюки... И тут узнал про убийство.
      Маршалл с поклоном повернулся к Мейсону и, улыбаясь, сказал:
      – А теперь приступайте к перекрестному допросу, и могу вас заверить, что со стороны обвинения вы не услышите никаких возражений... Давайте, допрашивайте о чем только вам заблагорассудится!
      Судья Мейнли постучал по столу кончиком карандаша.
      – Господин обвинитель, – сказал он, – Суд не собирается без конца делать вам замечания. Я не желаю больше слышать не относящиеся к делу замечания, и мне не нравится ваш вызывающий тон. Слушая вас, можно подумать, что вы оказываете защите снисхождение, предоставляя возможность начать перекрестный допрос.
      – Я, действительно, делаю уступку, если хотите знать! – ответил Маршалл. – Я официально заявил, что не стану возражать, какие бы вопросы ни задавали свидетелю при перекрестном допросе.
      – Терпеть не могу подобные фокусы, – проворчал судья Мейнли. Приступайте к перекрестному допросу, господа защитники.
      Мейсон поднялся и внимательно взглянул на свидетеля.
      Минуту Летти с вызовом смотрел ему прямо в глаза, но потом, не выдержав, отвел их в сторону и заерзал в кресле.
      – Итак, вы помолвлены с Линдой Кэлхаун?
      – Совершенно верно.
      – Как давно?
      – Более пяти месяцев.
      – Назначена ли дата вашей свадьбы?
      – Мы ждем окончания мною юридического колледжа.
      – Кто вам дает средства на обучение?
      Маршал вскочил с места.
      – С разрешения Высоко Суда, это...
      – Садитесь! – рявкнул судья Мейнли. – Вас никто не тянул за язык, когда вы тут громогласно заявили, что не станете возражать против любых вопросов. Вы повторили обещание не один раз, так что Суд вам поверил. Какое бы возражение вы теперь ни выдвинули, оно будет отклонено. Так что не тратьте понапрасну время и садитесь!
      – Но это же явно не относится к делу! – сказал Маршалл.
      – Почему? – спокойно ответил Мейсон. – Это может показать предвзятость свидетеля.
      – Мне нет никакого дела, что это может показать! – усмехнулся судья Мейнли. – Окружной прокурор недвусмысленно заявил, что вы можете задавать свидетелю любые вопросы, какие вам только заблагорассудится, и возражений с его стороны не будет. Я пытался предостеречь мистера Маршалла, но он настаивал. Продолжайте перекрестный допрос, мистер Мейсон.
      – Моя невеста ссужает меня деньгами, которые дают мне возможность закончить образование, – ответил Летти. – Позднее я с нею рассчитаюсь.
      – Рассчитаетесь, женившись на ней?
      – Да.
      – А после этого те деньги, которые вы станете зарабатывать, будут общей собственностью?
      – Я не думал над этим.
      – Когда в последний раз вы видели Линду Кэлхаун до того, как несколько минут назад вы вошли в здание суда?
      – Девятого числа этого месяца.
      – И с девятого числа вы больше не виделись с невестой до той минуты, как вошли в зал?
      – Я... да, девятого числа я в последний раз с нею разговаривал.
      Мейсон, все так же внимательно всматриваясь в свидетеля, произнес:
      – Я вас в последний раз спрашиваю, когда вы в последний раз видели ее?
      – Видел мельком на улице в Калексико.
      – Когда?
      – Вчера.
      – Вы с нею разговаривали?
      – Нет.
      – На каком расстоянии вы находились от нее?
      – Около ста ярдов.
      – Сделали ли вы попытку ее догнать?
      – Нет.
      – А что вы сделали?
      – Пошел в свой отель и позвонил туда, где она остановилась.
      – Вы просили позвать ее к телефону?
      – Да.
      – Это было сразу после того, как вы заметили ее на улице в Калексико?
      – Да.
      – В таком случае, вы знали, что ее не будет в номере?
      – Да.
      – Ну, и что вам сказали по телефону?
      – Я попросил Линду Кэлхаун, а когда мне сообщили, что ее номер не отвечает, я спросил, могу ли оставить для нее записку. Мне ответили положительно, и я продиктовал несколько слов, чтобы она обо мне не волновалась.
      – Итак, вы ей позвонили именно в то время, когда точно знали, что ее нет на месте?
      – Она одновременно не могла быть в двух местах.
      – Значит, вы нарочно дождались, когда она ушла, и тогда стали звонить?
      – Нет... так получилось.
      – Вы оставили ей записку потому, что предполагали, что она станет волноваться за вас?
      – Естественно.
      – Уже прошло порядочно времени, как она не имела от вас известий?
      – Да.
      – День или два?
      – Два.
      – И вы оставили ей эту записку с просьбой не волноваться, потому что любите ее и знаете, что она не может не тревожиться за вас и не думать, куда вы пропали?
      – Да.
      – Тогда почему вы не позвонили ей раньше?
      – Потому... потому что мне было сказано, что никто не должен знать, где я нахожусь.
      – Кто вам это сказал?
      – Окружной прокурор, мистер Болдуин Маршалл.
      – И вы подчинились его распоряжению?
      – Я предпочел бы сказать так – я выполнил его просьбу.
      – В такой степени, что предпочли оставить вашу невесту волноваться за вас, искать вас и не знать, где вы?
      – Я только что вам объяснил, что продиктовал для нее записку, чтобы она не беспокоилась.
      – Но вы этого не делали вплоть до того момента, пока не убедились, что ее нет в номере, и она не сможет лично ответить на ваш звонок?
      – Ну...
      – Иными словами, вы долго ничего не делали, чтобы уберечь ее от волнения?
      – Вы правы, я это признаю.
      – И все только потому, что окружной прокурор не велел вам ей звонить?
      – Он мне сказал, что чрезвычайно важно никому не знать, где я нахожусь... Я спросил, не могу ли я сообщить об этом своей невесте, и тогда он мне разрешил оставить для нее записку, но запретил лично разговаривать. Он не хотел, чтобы меня кто-нибудь видел.
      – Так... Скажите, после вашей беседы с окружным прокурором вы отправились в Мексикаль?
      – Нет, сначала в Тихуану.
      – В Тихуану? – деланно удивился Мейсон. – И сколько времени вы там пробыли?
      – Переночевал.
      – А потом поехали в Мексикаль?
      – Да.
      – Автобусом?
      – Нет.
      – В частной машине?
      – В арендованном самолете.
      – Кто же его арендовал?
      – Мистер Болдуин Маршалл, окружной прокурор.
      – Во время перелета мистер Маршалл упоминая мое имя?
      – Ваша Честь, – не выдержал окружной прокурор, – вопросы адвоката зашли далеко в сторону, так что даже смешно... О чем я разговаривал с этим свидетелем, совершенно не касается разбираемого дела и не может на него влиять. При прямом допросе свидетеля ничего не обусловливало необходимости спрашивать о том, что сейчас интересует мистера Мейсона, поэтому я решительно протестую.
      – Возражение отводится! – рявкнул судья Мейнли. – Продолжайте, мистер Мейсон, задавать любые вопросы, так как я уже понимаю, что вы имеете основания сомневаться в непредвзятости свидетеля.
      – С разрешения Высокого Суда, – снова запротестовал Маршалл, – все это не имеет никакого отношения к настрою свидетеля. Всем совершенно ясно, что я принял необходимые меры для того, чтобы оградить Джорджа Летти от постороннего влияния.
      – Мы не станем обсуждать этот вопрос, – холодно отрезал судья Мейнли, – решение уже принято. – Он повернулся к свидетелю: – Вам был задан вопрос: упоминал ли мистер Маршалл имя Перри Мейсона?
      – Да.
      – Неоднократно? – спросил Мейсон.
      – Он обсуждал ваши действия довольно подробно.
      – Он много раз упоминал мое имя?
      – Да.
      – Сколько? Раз десять?
      – Я не считал.
      – Но много раз?
      – Да, много.
      – И окружной прокурор сказал вам, что он рассчитывает на то, что ваши показания произведут на защиту впечатление разорвавшейся бомбы, поэтому он и принимает все меры для того, чтобы вы не разболтали эту историю кому-то еще?
      – Кажется, да... Да, сэр.
      – Вы с окружным прокурором много раз повторили свою историю?
      – Да, мы много говорили о том, что я видел и слышал. Он все время уговаривал меня напрячь память и посмотреть, не смогу ли я несколько расширить мои показания?
      – Ах, вот даже как! – воскликнул Мейсон. – Окружной прокурор хотел, чтобы вы расширили ваши показания?
      – Ну он... не совсем так... но...
      – Подождите, секунду назад вы изволили сказать, что он все время уговаривал расширить ваши показания?
      – Понимаете, слово «расширить» было моей интерпретацией того, что он говорил.
      – Ясно... На основании того, что говорил вам окружной прокурор, у вас сложилось мнение, что он желает, чтобы вы расширили свои показания, так?
      – Скорее, усилил бы их.
      – Усилил?
      – Да.
      – И он дал вам деньги, чтобы вы это сделали?
      Маршалл даже подскочил на месте.
      – Ваша Честь, это чисто личное дело... Я протестую, это неправильный перекрестный допрос. Это инсинуация. Это – ложь!
      Но судья уже насторожился.
      – Вы возражаете против данного вопроса?
      – Да, самым решительным образом!
      – Возражение не принимается. Садитесь!
      – Отвечайте на вопрос, – сказал Мейсон. – Давал ли вам Маршалл деньги?
      – Но не за то, чтобы я усилил показания.
      – Давал ли окружной прокурор вам деньги?
      – Да.
      – Вы целиком зависели от Линды Кэлхаун в отношении ваших средств?
      – У меня имелись небольшие сбережения.
      – Сбережения?
      – Да, на счету в банке.
      – За счет чего?
      – Я сэкономил их из моего содержания... из моих карманных денег, и я кое-что смог отложить.
      – Из какого содержания?
      – Из тех денег, что мне давала Линда Кэлхаун.
      – А Линда знала, что вы откладываете деньги на счет?
      – Нет.
      – Линда работала?
      – Да.
      – Понимаете ли вы, что она лишала себя многих удовольствий, всех тех мелочей, которые так много значат для любой женщины, чтобы постоянно давать вам деньги на учебу в юридическом колледже?
      – Наверное.
      – А вы еще и присваивали часть денег?
      – Что значит _п_р_и_с_в_а_и_в_а_л_? – закричал Летти. – Эти деньги давались мне!
      – Но они вам давались со специальной целью, правда?
      – Возможно.
      – А вы тайком от вашей невесты часть этих денег относили в банк, где завели себе счет с тем, чтобы у вас имелись свободные деньги для других целей?!
      – Вовсе не для других, нет! – возразил Летти.
      – Но ведь деньги вам давались на то, чтобы вы могли учиться и закончить образование?
      – Да.
      – А вы их полностью не тратили?
      – Я получал больше, чем мне в действительности требовалось.
      – Но ведь избыток вы ей не возвращали?
      – Нет. Я отказывал себе во всем, мистер Мейсон, жил экономно, чтобы иметь возможность помогать...
      – Кому?
      – Линде.
      – Тогда вам следовало сказать ей, что она дает вам слишком много денег, и вернуть все излишки.
      – Я же объяснил, что излишки относил в банк.
      – Счет был открыт на ваше имя?
      – Да.
      – Так... Теперь скажите, вы видели меня девятого числа в Юме, штат Аризона?
      – Видел.
      – И вы сказали мне, что вы совсем без денег?
      – Да.
      – И я дал вам двадцать долларов?
      – Да.
      – После этого вы немедленно вернулись в Эль-Сентро, позвонили Линде и сказали, что израсходовали решительно все, и попросили телеграфом перевести вам еще двадцать долларов, так это или нет?
      – Я попросил субсидию, чтобы вернуться домой.
      – Вы велели ей перевести вам телеграфом двадцать долларов, не так ли?
      – Да.
      – И сказали ей, что все потратили?
      – Да.
      – Но в это время у вас еще были те двадцать долларов, которые вы получили от меня?
      – Но ведь это был заем?
      – Вы намеревались вернуть мне деньги?
      – Конечно.
      – Но они у вас были?
      – Да.
      – И вы знали, что я вам их дал, чтобы взять на себя ваши расходы?
      – Нет, вы их мне дали вовсе не с такой целью.
      – С какой же?
      – Вы их мне дали, чтобы я поехал в отель в Юме.
      – А вы деньги взяли, но в отель решили не ехать?
      – Я передумал.
      – Но деньги-то находились у вас?
      – Я посчитал, что эти деньги мне были даны для совершенно определенной цели, мистер Мейсон. Вы же сами велели мне ехать в отель в Юме, а я решил этого не делать. Поэтому и не желал использовать ваши деньги. Я позвонил Линде и попросил перевести мне телеграфом деньги на обратный проезд.
      – В таком случае, что же вы сделали с теми двадцатью долларами, которые я вам дал? Отправили их мне почтой на адрес конторы, прибавив, что крайне сожалеете и что...
      – Нет, конечно. Они были у меня.
      – И как долго вы их хранили?
      – Я могу расплатиться сейчас.
      – Я не прошу вас сейчас со мной расплачиваться. Меня интересует, как долго вы их хранили?
      – Они все еще у меня.
      – Вы их не потратили?
      – Нет, – после некоторого колебания ответил Летти.
      – В Тихуане вы проживали в лучшем отеле?
      – Да.
      – Ваши расходы были оплачены?
      – Я сам заплатил.
      – Из денег, что вам перевела Линда?
      – Нет, те ушли.
      – Какими же деньгами вы расплачивались?
      – Теми, что мне дал мистер Маршалл.
      – Вы в Тихуане заходили в разные увеселительные заведения?
      – Да.
      – Играли на скачках?
      – Да, – ответил Летти, немного подумав.
      – И не один раз?
      – Да.
      – И окружной прокурор вас снабдил даже деньгами для игры на скачках?
      – Он не сказал мне, что с ними делать.
      – Он вручил вам крупную сумму, и все?
      – Да. В первый раз он дал сто пятьдесят долларов.
      – В первый раз?
      – Да.
      – Значит, был еще и второй раз?
      – Да.
      – Сколько вы получили еще?
      – Еще сто пятьдесят долларов.
      – Таким образом, вы получили от окружного прокурора триста долларов?
      – Да.
      – А еще что?
      – Он дал мне добро на расходы в отеле в Мексикале, сказал владельцу отеля, чтобы тот ни в чем мне не отказывал, а счет переслал в округ. Округ оплатит по этому счету.
      – И вы жили в отеле в кредит?
      – Да.
      – А те деньги, что я вам дал, истратили на скачках?
      – Ничего подобного я не делал!
      – Значит, вы потратили деньги, данные вам прокурором, на скачках?
      – Ну... да.
      – А окружной прокурор дал вам эти триста долларов для того, чтобы вы играли на скачках?
      – Нет, конечно.
      – Тогда почему же вы их истратили на игру на скачках?
      – Это были мои деньги, и я мог их тратить на все, что мне заблагорассудится.
      – Разве деньги не были вам даны на жизнь и необходимые расходы?
      – Ну, полагаю, что да.
      – Что было сказано, когда вам вручали деньги?
      – Он вообще ничего не сказал. Просто отдал их мне и сказал, что они мне, наверное, потребуются.
      – Вы оплатили из них свои расходы?
      – Ну... да.
      – А потом принялись играть на скачках?
      – Я... Должен же я был чем-то заняться? Я был отрезан от друзей, мне запретили общаться с кем бы то ни было.
      – Хорошо, теперь вернемся к тому моменту, когда окружной прокурор упомянул мое имя. Что именно он говорил?
      – Возражаю, Ваша Честь! – закричал Маршалл. – Так не производят перекрестный допрос! Вопрос не относится к делу и несущественен.
      – Протест отводится! – сразу же заявил судья Мейнли, крайне заинтересованный допросом Летти.
      – Он сказал, что вы известный адвокат, но что он не боится вас, что он... ну, короче, намеревается положить вас на обе лопатки здесь, в этом округе, где все газеты настроены к нему дружески...
      – Он хотел, чтобы вы ему помогли?
      – Он сказал, что мои показания будут иметь решающее значение.
      – Поэтому он так и стремился не дать мне узнать суть ваших показаний?
      – Он сказал, чтобы я вообще об этом не говорил.
      – Находясь в Мексикале, вы заходили в антикварные магазины, не так ли? – усмехнувшись, спросил Мейсон.
      – Да.
      – Вы приобрели там несколько вещей?
      – Обычные сувениры.
      – Для друзей?
      – Да.
      – И для себя?
      – Да.
      – Вы купили дорогой фотоаппарат, верно?
      – Ну... да.
      – Где он теперь?
      – У меня.
      – Где?
      – В моем чемодане.
      – Сказали ли вы окружному прокурору о приобретении фотоаппарата?
      – Нет.
      – Сколько вы заплатили за него?
      – Двести пятьдесят долларов.
      – По такой цене это было выгодной покупкой.
      – Безусловно. Такой аппарат в этом округе стоил бы по меньшей мере в два раза дороже.
      – Объявили ли вы о приобретении фотоаппарата на таможне, когда переезжали границу?
      – Мне не надо было этого делать, ведь я им не пользовался.
      – Я спросил, заявили ли вы о его покупке на таможне?
      – Нет.
      – А у вас спрашивали, что вы приобрели в Мексикале?
      – Да.
      – Значит, вы им ничего не сказали?
      – Ну... не сказал. Я им не отвечал.
      – А кто отвечал?
      – Мистер Маршалл.
      – Итак, все это время вы находились в Мексикале, а мистер Маршалл приехал за вами, чтобы доставить сюда сегодня утром?
      – Да.
      – И в вашем присутствии он заявил на таможне, что вы ничего не покупали в Мексикале?
      – Да.
      – Сказали ли вы, что он ошибается? Вы же должны были прервать его и сказать, что приобрели фотоаппарат?
      – Я этого не сделал.
      – Где вы взяли деньги на приобретение фотоаппарата?
      – Я выиграл на скачках.
      – Выиграли?
      – Да... и порядочно.
      – Сколько же?
      – Сразу трудно сказать.
      – Сотню долларов?
      – Больше.
      – Двести?
      – Больше.
      – Пятьсот?
      – Еще больше.
      – Знаете ли вы, что вы обязаны об этом заявить в департамент государственных сборов и заплатить соответствующий подоходный налог?
      – Нет, я выиграл деньги в зарубежном государстве.
      – Это ничего не меняет. Вы выиграли деньги и привезли всю сумму сюда. И где сейчас находятся деньги?
      – Ну... здесь и там.
      – Как прикажете вас понимать?
      – Некоторая часть при мне.
      – В вашем бумажнике?
      – Да.
      – Допустим, что мы их пересчитаем и выясним, чем вы располагаете?
      – Вас совершенно не касается, сколько у меня денег! – закричал Джордж Летти. – Это мои деньги, и я перед вами не обязан отчитываться!
      – Я считаю, что защитник имеет право выяснить, откуда у вас эти деньги, – заявил судья Мейнли, – и обеспечил ли вас обвинитель средствами для игры на скачках.
      – Он мне просто посоветовал хорошо провести время, повеселиться и познакомиться с городом.
      – И дал вам для этого деньги?
      – Он не указывал, на что именно он мне их дает. Он просто сказал, что мне они не помешают.
      – Господа, уже первый час, – сказал, поднявшись, судья Мейнли. – Суд намерен объявить двухчасовой перерыв... Слушание дела возобновится в четырнадцать часов.
      – Могу ли я задать еще всего один вопрос? – спросил Мейсон.
      – Пожалуйста, только быстро.
      – На каких лошадях вы играли и выиграли?
      – Вообще-то... там несколько.
      – Назовите лошадь, давшую вам наибольший выигрыш.
      – Там была такая лошадь, Эстер Боннет...
      – На этой лошади вы выиграли достаточно, чтобы купить фотоаппарат?
      – Да.
      – Господа, сейчас четверть первого, – сказал судья Мейнли. – Суд не хотел бы прерывать перекрестного допроса, но совершенно ясно, что он не будет закончен за несколько минут, поэтому, как я уже говорил, заседание откладывается до четырнадцати часов.
      Судья первым покинул зал.
      Линда Кэлхаун побежала к возвышению, чтобы поговорить с Джорджем Летти, но Маршалл решительно взял молодого человека за руку и буквально силой увел ею через боковую дверь во внутренние помещения. Линда осталась стоять с растерянным видом, не веря собственным глазам.
      Кто-то из фоторепортеров щелкнул фотоаппаратом, настолько были выразительны ее поза и глаза.
      Мейсон быстро повернулся к миссис Лоррейн Элмор.
      – Живо скажите мне, говорит ли он правду? Сидели вы с Монтрозом Девиттом на кровати, обсуждали ли с ним свой телефонный разговор с Линдой?
      Она кивнула головой, ее глаза были полны слез.
      – Потом вы вернулись с Девиттом в его номер?
      – Мистер Мейсон, как перед Богом, я сказала вам чистую правду... ну как я бы смогла вернуться назад? Моя машина увязла в песке!
      – О чем вы еще говорили с Девиттом?
      Она задумалась, стараясь припомнить события того вечера. Мейсон отвел взгляд и заметил как Дункан Краудер подошел к Линде Кэлхаун, чтобы защитить ее от нескромных взглядов и помочь ей справиться со смущением и растерянностью.
      – Помнится, что-то я сказала в отношении денег, мистер Мейсон, наконец ответила Лоррейн Элмор.
      – Что именно?
      – Когда он захотел поехать со мной покататься... Понимаете, мне не хотелось брать их с собой в машину, да еще такую большую сумму, в ночное время, мне это показалось опасным. Он поднял меня на смех, но я все же настояла на своем, что оставлю деньги в мотеле, только спрячу их получше. Он все еще смеялся и сказал, что я не найду такого места в комнате, куда бы не догадался заглянуть умный вор. Тогда я пояснила, что засуну их под сиденье мягкого кресла, потому что вряд ли кто-то додумается заглянуть ночью в мотель, зная, что в комнате спят люди, но вот обобрать ночью автомобиль нетрудно!
      – Ну, и что он ответил?
      – Он подумал и согласился.
      – О чем вы еще тогда говорили?
      – Не могу вспомнить.
      – Но вы считаете, что Летти говорил правду, что он...
      – Да, да, несомненно. Ох, мистер Мейсон, до чего же удивительно было слушать его слова, о том, как... Мне так стыдно, что я готова провалиться сквозь землю. Мне все время хотелось закрыть лицо руками и зареветь...
      – Хорошо, – сказал Мейсон. – На время перерыва вас опять отведут в камеру предварительного заключения.
      – Мистер Мейсон, Монтроз не мог туда вернуться! Я сама видела, как его убили! Видела собственными глазами!
      – Пока еще вопрос о наркотиках не возникал, – сказал Мейсон, – но мне кажется, что вам придется признать то, что ваши воспоминания могут быть ошибочными и вы неверно представляете себе, что случилось в действительности. Не сомневайтесь, мы проверим решительно все, не оставив без внимания ни одного факта. Только не волнуйтесь! Множество детективов в настоящее время занято поисками, да и с Джорджем Летти мы еще не закончили.
      – Мальчишка! – презрительно сказала. – Ну, что Линда нашла в нем хорошего?
      – Я не знаю, – ответил Мейсон. – Лично мне кажется, что Летти произвел отвратительное впечатление на судью, но, конечно, приведенные им факты говорят сами за себя, и нам придется с ними считаться. Но, повторяю вам не следует тревожиться, это не ваша забота... Увидимся после перерыва.

      За ленчем в небольшом ресторанчике в мексиканском стиле, где им никто не мешал, Пол Дрейк познакомил Мейсона со всеми подробностями, которые ему удалось выяснить, пока длилось заседание Суда.
      – Мы действовали под видом финансовых агентов, проверяющих правильность уплаты подоходного налога, – сказал Дрейк. – Мои оперативники совали нос решительно во все, побывали в тех же местах, что и Джордж Летти, не пропустили ни одной его покупки. Пока мы можем документально подтвердить, что он истратил восемьсот шестьдесят два доллара семьдесят пять центов. Но я могу тебе сказать нечто интересное. Маршалл намерен возбудить против тебя дело за подрыв его авторитета, если только ты заикнешься о подкупе свидетеля!
      – Пусть себе возбуждает! Я непременно доведу дело до конца, чтобы другим неповадно было! Когда оплачивают расходы свидетеля, пока тот живет в заключении, никто ему и снова не скажет. Но совсем иное дело, когда ему вручают крупную сумму и говорят, что «это ему может понадобиться»! Маршалл рвется к славе, он весьма предприимчив и энергичен, но малоопытен. Ему еще многое предстоит узнать по части обвинений на процессах об убийствах!
      – И тем не менее, он – любимец округа, не забывай этого! – сказал Дрейк. – Он убежденный холостяк, умеет создать себе рекламу, здесь все на его стороне. Тебе нечего терять. Твоя репутация не пострадает, если ты проиграешь это дело, тем более – в чужом округе. А вот если он выиграет дело против самого Перри Мейсона, тогда его слава распространится за пределами округа.
      – Я понимаю, – ответил Мейсон. – Он держится умно в области общественных отношений. Чего стоит одна газетная обработка сограждан, подготовка судебной атмосферы!
      – Что ты намерен делать? – поинтересовался Дрейк.
      – Не знаю, – сказал Мейсон. – Но я буду бороться. Уступать я не собираюсь.
      – И в конце концов возьмешь верх! – поддержала его Делла Стрит.
      – Посмотрим на происходящее совершенно беспристрастно, – сказал Мейсон. – Вернее, глазами посторонних людей. Миссис Лоррейн Элмор, несколько неуравновешенная, взвинченная, уставшая от одиночества женщина, находит себе, как ей кажется, идеального спутника. И она его убивает ради каких-то пятнадцати тысяч долларов, которые были при нем? Она исключительно порядочная женщина, имеет собственные средства и...
      – Но обвинение вовсе не собирается выдвигать такой мотив! – перебил его Дрейк.
      – Какой?
      – Деньги.
      – А что же?
      – Ревность, разочарование, возмущение...
      – Продолжай, – попросил Мейсон.
      – Кое-что я слышал сегодня утром, а остальное домыслил сам, – ответил Дрейк. – Мне кажется, я нашел ответ, хотя окончательная истина открылась мне только сейчас. Мне следовало бы тебе об этом раньше сказать.
      – Об истине?
      – Нет, о Белл Фраймэн.
      – Что именно?
      – Она звонила в отель «Палм Корт» и попросила соединить ее с миссис Лоррейн Элмор. По всей вероятности, разговор состоялся. Она, конечно, кое-что поведала о бывшем сердечном друге, ну, и та, в припадке ревности или негодования, я не знаю, сперва опоила его снотворным, а потом нанесла несколько ударов ледоколом.
      – Откуда ты знаешь про Белл Фраймэн? – спросил Мейсон, прищурив глаза.
      – Управляющая мне говорила, что Лоррейн Элмор звонили из Лос-Анджелеса.
      – Вероятно, звонила Линда.
      – Сперва я так же подумал, но это, очевидно, был другой звонок.
      – Мне известно, – сказал Мейсон, – что окружной прокурор вызвал повесткой Белл Фраймэн. Здесь живет ее приятель. Я никак не мог сообразить, зачем она ему понадобилась и что он надеется с ее помощью доказать. – Он помолчал с минуту, наконец, продолжил: – Теперь об этой лошади Эстер Боннет. Пол, узнай, сколько, в действительности, она могла дать денег... Что за странное дело, все с головой уходят в азартные игры. Возьми того же Холанда Брента. Он несется в Лас-Вегас, выигрывает и успокаивается. Затем Летти получает немного денег и спешит на ипподром.
      – В том-то и дело, что он там не был, – возразил Дрейк. – Он, по всей вероятности, ставил на лошадей через букмекера.
      – Вы отыскали этого букмекера?
      – Это одна из вещей, которая ставит меня в тупик, – покачал головой Дрейк. – Мы не выпускали Летти из виду. Но, конечно, он мог разговаривать с кем-то там, куда мы не могли проникнуть.
      – Та-ак, – задумчиво сказал Мейсон, – но ведь ты можешь отправить туда своего человека узнать, что происходило. Неужели ты не представляешь, где он разыскал своего букмекера?
      – Нам точно известно, куда ходил Джордж Летти – в антикварный магазин и магазин фототоваров. Там и придется справиться.
      – Вот именно! Сувениры, о которых распространялся Летти, могли быть всего лишь благовидным предлогом для того, чтобы рискнуть поставить на лошадей. Маршалл дал ему полторы сотни долларов, он мог поставить, а в случае проигрыша позвонить окружному прокурору, и сказать, что ему срочно требуются еще деньги. Ну, а если бы тот заартачился, Летти стоило всего лишь пригрозить позвонить Линде или Перри Мейсону.
      – Я не уверен, что он именно так и не поступил, – засмеялся Пол Дрейк, – уж слишком невероятно расточительство Маршалла. Летти прирожденный вымогатель, тут не может быть двух мнений.
      – Что с Брентом? – спросил адвокат.
      – Старая история – все те же тонкие стены отеля. Брент, по всей вероятности, догадался, что Лоррейн Элмор собирается выйти замуж, а после свадьбы, естественно, ее финансовыми делами стал бы заниматься ее супруг, так что Бренту бы дали полную отставку... Очевидно, деньги миссис Элмор являлись важной статьей дохода для Брента, поэтому он тоже занялся подслушиванием.
      – И можно предполагать, что подслушал рассказ миссис Элмор про свои злоключения, вот окружной прокурор и старался добиться от него признаний.
      – Но ведь это сугубо конфиденциальное сообщение для адвокатов, не так ли? – воскликнула Делла Стрит.
      – Как посмотреть, – сказал Мейсон. – Для меня – да, поскольку миссис Элмор моя клиентка. Но если кто-то посторонний услышал наш разговор, тогда совсем друге дело. Тут вопрос спорный и путаный. Кстати, мне нужно справиться об этом у юристов. При необходимости свяжемся с авторитетной конторой для консультации и потребуем отложить слушание на сутки.
      – Я сейчас позвоню насчет той лошади, – сказал Дрейк, вставая.
      – Давай.
      Дрейк отправился звонить. Отсутствовал он минут пятнадцать, а когда вернулся, вид у него был недоумевающий.
      – Есть новости? – спросил его Мейсон.
      – Есть, – ответил Дрейк.
      – Стреляй!
      – А лошадь-то не выиграла, а проиграла...
      На лице Мейсона появилась загадочная улыбка:
      – Это же здорово!
      – Похоже, ты что-то стал понимать? – спросила Делла Стрит.
      – Я, кажется, действительно увидел небольшой просвет! – сказал он и задумался.
      Пол Дрейк хотел что-то сказать, но Делла прижала палец к губам, запрещая нарушать тишину.
      Наконец Мейсон отодвинулся с креслом от стола и подмигнул своим помощникам.
      – Отправляемся в Суд и дадим возможность окружному прокурору достать свой маленький круглый камешек со дна реки.
      – Какой еще такой камешек? – недоуменно спросил Дрейк.
      – Давид и Голиаф, ты что забыл? – усмехнулся Мейсон. – Маршаллу пора вложить камень в пращу и начать вращать его вокруг головы. Только боюсь, что у него при этом голова закружится.

      Ровно в четырнадцать часов судья Мейнли поднялся на свое место и объявил:
      – Слушание дела «Народ против Лоррейн Элмор» продолжается. На месте дачи свидетельских показаний находится мистер Джордж Летти. Мистер Летти, поднимитесь сюда.
      Летти занял место на возвышении, и судья Мейнли кивнул Мейсону.
      – Сколько денег вы истратили в общей сложности с девятого числа, мистер Летти? – спросил Мейсон.
      – Не знаю.
      – А приблизительно?
      – Не знаю.
      – Больше тысячи долларов?
      – Вряд ли.
      – Значит, точно не скажете?
      – Нет.
      – Хорошо, – сказал Мейсон. – Подойдем к этому вопросу с другой стороны. Сколько денег вы получили десятого числа?
      – Ну, я получил от мистера Маршалла на расходы.
      – Сколько?
      – Триста долларов.
      – И он же оплатил ваши расходы в отеле в Мексикале?
      – Да.
      – Я не интересуюсь вашими долгами, оплату которых взял на себя округ. Назовите мне, сколько наличных денег вы получили? Это-то вы должны знать!
      – У меня было что-то около трехсот долларов от мистера Маршалла, ответил Летти.
      – У вас в кармане, наверное, были какие-то остатки моих двадцати долларов и двадцати долларов, полученных от Линды Кэлхаун.
      – Нет, к тому времени я их полностью истратился. Я ведь должен был за автомашину, взятую напрокат, ну, и всякие мелочи, так что мне фактически не на что было жить, и пришлось прибегнуть к займу.
      – Ах, вы одолжили деньги? У кого же, сели не секрет?
      – У мистера Маршалла.
      – Понятно. Какие еще были у вас источники дохода?
      – Никаких.
      – Вы, вероятно, забыли про успешную игру?
      – Да, да, я прилично выиграл на скачках.
      – Сколько?
      – Я не знаю. Я получил выигрыш и засунул деньги в карман, потом поставил на другую лошадь и проиграл, но все же выигрыш был больше затрат.
      – Неужели вы даже приблизительно не подсчитали прибыли?
      – Ну... мне было не до того.
      – Я вижу, вы ходили на ипподром. Скажите, вы сами ставили на лошадей или прибегали к услугам букмекера?
      – Я ставил через букмекера.
      – И даже не имеете понятия, сколько вы выиграли?
      – Нет, но в общем порядочно.
      – Больше сотни долларов?
      – Безусловно.
      – Более пятисот?
      – Возможно.
      – Более тысячи?
      – Нет, сомневаюсь, чтобы так много.
      – Сомневаетесь?
      – Да.
      – А, может быть, более двух тысяч?
      – Могу сказать с уверенностью, что меньше.
      – Что вы сделали с этими деньгами?
      – Большую часть истратил.
      – Но не полностью?
      Свидетель заколебался.
      – Немного осталось.
      – Вы намереваетесь вернуться в Бостон, как только дадите показания в Суде?
      – Да, как только освобожусь, сразу сяду в самолет.
      – У вас есть билет?
      – Да.
      – А когда летели сюда из Бостона, как приобретали билет?
      – Мне перевела деньги телеграфом Линда.
      – Вы взяли билет в один конец или же туда и обратно?
      – Ох, Ваша Честь! – вмешался Маршалл. – Жаль тратить время на эти мелочи, не имеющие отношения к делу. Не все ли равно, какой билет приобрел свидетель?
      – Вы возражаете? – спросил судья Мейнли. – Возражение отводится.
      – Будьте добры ответить на мой вопрос, – сказал Мейсон. – Вы взяли билет в оба конца?
      – Нет, только в один.
      – А теперь у вас есть билет на Бостон, – сказал Мейсон. – Вы его заказали заранее?
      – Да... у меня есть билет.
      – Когда вылетает самолет?
      – В одиннадцать тридцать вечера.
      – Из Лос-Анджелеса?
      – Из Сан-Диего.
      – И этот билет оплачен?
      – Да.
      – Кто за него платил?
      – Все устроил мистер Маршалл.
      – Иными словами, заплатил он?
      – Да.
      – Таким образом, прокурор этого округа не только принялся ссужать вас деньгами, чтобы вас не убедили дать благоприятное для обвиняемой показания, а теперь он старается как можно скорей удалить вас за пределы юрисдикции данного Суда?
      – Ваша Честь, я возражаю против этого!.. Я расцениваю слова защитника, как личный выпад и стремление подорвать мой авторитет! закричал Маршалл.
      – Я поддерживаю ваше возражение, мистер обвинитель, но лишь в том плане, что не дело Суда разбираться в данных вопросах, это дело будет передано адвокатской коллегии... Однако Суд считает необходимым указать, что его тоже интересует своеобразный статус этого свидетеля. Создается впечатление, что он еще откуда-то раздобыл деньги!
      – Он же сказал, что выиграл на бегах, – напомнил Маршалл. – Он не стал скрывать это от Суда.
      – Удивительно везучий молодой человек! – иронично пробормотал судья Мейнли. – Такое случается.
      – Свой большой выигрыш вы получили, поставив на лошадь Эстер Боннет? – спросил Мейсон. – Вы помните, сколько тогда получили?
      – Порядочную сумму.
      – А вы уверены, что именно на этой лошади?
      – Конечно! Разве такое забудешь?
      Мейсон с минуту пристально смотрел на свидетеля, потом неожиданно сказал совсем другим голосом:
      – Джордж Летти, почему вы не говорите правду? Суд знает, что вы не выиграли денег на скачках... Эта лошадь проиграла!
      – Проиграла? – воскликнул Летти.
      – Проиграла! – повторил Мейсон. – А теперь скажите правду, где вы взяли деньги?
      – Я... я...
      – Вы могли слышать разговор в соседнем помещении в мотеле «Палм Корт» достаточно ясно, не так ли?
      – Да, ну и что же?
      – Во время той беседы, подслушиванием которой вы столь прилежно занимались, собеседники обсуждали, что они сделают с имеющимися у них наличными деньгами, собираясь на прогулку. Миссис Элмор не хотела их брать с собой, когда Монтроз Девитт уговорил-таки ее отправиться с ним на прогулку в автомобиле. У нее было тридцать пять тысяч наличными, и у Девитта пятнадцать. Они договорились, где они их будут прятать. Это и было частью того разговора, который вы услышали!
      – Я... я не слышал его полностью!..
      – Вы услышали что они намеревались спрятать деньги под сиденьями мягких кресел. Я допускаю, молодой человек, что вы действительно пытались последовать за ними, потеряли их из виду и вернулись назад, принявшись экспериментировать с дверью, соединяющей ваши номера. Вы обнаружили, что легко можете ее открыть. Повернув болт со своей стороны, вошли в комнату номер четырнадцать, занимаемую Монтрозом Девиттом, и, проверив под подушкой кресла, нашли пятьдесят тысяч наличными. До этого момента у вас не было денег. И вы в финансовом отношении полностью зависели от Линды Кэлхаун и своих друзей. Работать вам не хотелось, вы для этого слишком ленивы, ну, а выпрашивать по мелочам на прожитие – унизительно. Понятно, что вы не устояли перед соблазном и взяли деньги...
      – Ваша Честь! – закричал окружной прокурор. – Это же абсурд! Для подобного заявления нет ни малейшего основания. Это даже не допрос, а обвинение! Я категорически возражаю, это не перекрестный допрос!
      – Возражение отводится, – остановил его судья Мейнли. – Ну, молодой человек, теперь уже и я хочу, чтобы вы ответили на этот вопрос. Я требую прямого ответа, честного и без уверток! Помните, вы были приведены к присяге!
      – Я ничего подобного не делал! – возмущенно заявил Летти.
      – Хорошо, – сказал Мейсон, – где ваш багаж? Поскольку вы собирались сразу отсюда ехать в Сан-Диего к самолету, он должен быть здесь. Где вы его оставили?
      – В конторе окружного прокурора.
      – Вы не будете возражать, если ваш багаж доставят сюда и осмотрят?
      – Разумеется, буду! Я не вижу оснований разрешать кому бы то ни было производить обыск в моих личных вещах.
      – Есть ли среди них нечто такое, что вы стремитесь скрыть?
      – Нет.
      – Хорошо.
      Мейсон сделал два шага к свидетелю, лицо которого постепенно приобретала свекольный оттенок.
      – Я намерен заглянуть в ваш багаж, – продолжал Мейсон. – Раз вы не желаете добровольно показать его, я вынужден попросить ордер на обыск. Напоминаю, что вы принесли присягу... Ну а в том, что ваши вещи будут проверены самым тщательным образом, можете не сомневаться. Говорите прямо, есть там деньги или нет?
      – Конечно. Я же говорил, что выиграл на скачках.
      – У вас в багаже спрятано, скажем, двадцать тысяч долларов.
      – Я... я не знаю, сколько я выиграл.
      – Не знаете, значит! Может быть вы выиграли и тридцать тысяч?
      – Говорю вам, не знаю.
      – Хорошо. Я хочу дать вам еще одну возможность, но уже последнюю, сказать Суду правду. И помните, что вы под присягой. Входили ли вы в комнату Монтроза Девитта в мотеле? Минуточку! Прежде чем ответить на вопрос, учтите, что полиция показала, что в номере были обнаружены отпечатки пальцев, которые они не смогли идентифицировать, но достаточно ясные и четкие, чтобы...
      – Да, я туда входил, – сказал Летти. – Все было именно так, как вы и предполагали. Убедившись, что я их потерял, я вернулся назад и стал мудрить с дверью, соединяющей наши комнаты. Почти сразу же я понял, что если повернуть болт с моей стороны, то дверь откроется. Оказалось, что в соседнем помещении болт даже не был повернут, как полагается... Короче, я вошел в четырнадцатый номер и огляделся.
      – И нашли спрятанные деньги? – спросил Мейсон.
      Свидетель долгое время колебался, не зная, как ему быть. Видя это, Маршалл вскочил, собираясь что-то возразить, но судья Мейнли взмахом руки указал ему на место.
      Летти опустил голову.
      – Хорошо, – сдался он. – Я взял деньги.
      – Ну, в этом-то я не сомневался, – заметил Мейсон. – А теперь главный вопрос. Вы убили Девитта?
      Свидетель поднял глаза, полные слез.
      – Клянусь вам, мистер Мейсон, что я абсолютно ничего об этом не знаю. Я его не убивал. Вы правы, соблазн присвоить деньги был слишком велик. Сначала я собирался взять их, чтобы потом, отдав, заслужить благосклонность миссис Элмор в подходящий момент. Я был убежден, что Монтроз Девитт мошенник и потенциальный убийца. Поэтому я вряд ли должен был возвращать его часть денег... Но я его не убивал!
      Мейсон вернулся к своему месту и сказал:
      – Больше вопросов не имею.
      Маршалл стоял в нерешительности, посмотрел на рыдающего Летти, потом перевел взгляд на непреклонное лицо судьи. Подойдя к своему столику, он пошептался с помощником и сказал:
      – Ваша Честь, это заявление для меня явилось неожиданным. Я... намерен у Суда просить отсрочки.
      – Вы не можете ее получить, если адвокат не даст на это согласия. Предварительное слушание полагается закончить на протяжении одного заседания, если только защитник не присоединится к просьбе обвинителя, ответил судья Мейнли. – А пока я хочу спросить о ваших намерениях в отношении этого свидетеля.
      – Я... я отказываюсь от него.
      – Я говорю не об отказе от него. Перед вами человек, давший ложные показания под присягой и сознавшийся в крупном хищении. Что вы намерены предпринять в этом отношении?
      – Я... я понимаю, насколько был велик его соблазн, но считаю своим долгом задержать его.
      – Безусловно!
      Судья Мейнли повернулся к адвокату.
      – Какова позиция защиты по вопросу отсрочки слушания дела?
      – Я вовсе не стремлюсь использовать растерянность обвинения и потому могу согласиться на отсрочку, – ответил Мейсон. – Но я считаю своим долгом указать, что с нашей стороны было сделано все для разоблачения Джорджа Летти. Не мы его прятали от окружающих. Но к нему были приставлены детективы, не спускавшие с него глаз. Нам было все время известно, где он находится и чем занимается, сколько денег тратит. При этих обстоятельствах, учитывая, что он прилетел в Мексику совершенно без денег, вполне естественным было заинтересоваться источником его доходов. Сначала я понял, что его снабжает деньгами лицо, желающее спрятать его от защиты. Возможно, окружной прокурор, действительно, не собирался подкупать свидетеля, а только по неопытности таким способом заручился его лояльностью.
      – Этим делом в свое время займется коллегия адвокатов. Мистер Маршалл не ребенок, он сам во всем виноват, – голос судьи Мейнли от волнения звучал необычайно сурово.
      Маршалл, с бледным, как мел, лицом, заговорил:
      – Я крайне сожалею, что так случилось... Можем ли мы отложить слушание дела до десяти часов завтрашнего дня?
      – Для моей подзащитной это приемлемо, – сказал Мейсон, – при условии, что она будет отпущена под расписку или под залог.
      – Я возражаю! – выкрикнул окружной прокурор.
      – В таком случае, мы будем возражать против отсрочки, – твердо заявил Мейсон.
      – Могу ли я взять перерыв, чтобы обсудить вопрос с моим помощником?
      – Подобная просьба мне кажется более резонной, – сказал судья Мейнли. – Суд назначает перерыв на пятнадцать минут. Что касается свидетеля Летти, я хочу, чтобы его немедленно взяли под стражу. Суд совершенно не удовлетворен услышанным от него объяснением собственного поведения. Если он проник в соседнюю комнату и украл чужие деньги, я не вижу причин, которые могли бы помешать ему и убить Девитта.
      – Тогда каким же образом орудие убийства попало в машину обвиняемой? – крикнул Маршалл.
      – Оно попало туда, потому что его туда положили, – ответил судья Мейнли. – Свидетель отсутствовал вторично уже после того, как взял деньги... Откуда вы знаете, куда он ездил?.. Мы можем верить или не верить его собственным словам.
      – Я его не убивал! – закричал Летти. – Я вам говорю, что не убивал его!
      Судья Мейнли повернулся к нему.
      – Вы уже наговорили нам гору лжи, молодой человек. Суд настаивает, чтобы вас немедленно посадили в камеру для подследственных и по всей строгости судили за лжесвидетельство и мошенничество. А пока Суд берет перерыв!
      Как только судья удалился из зала, Лоррейн Элмор схватила руку Перри Мейсона с такой порывистостью, что ее ногти даже влились ему в кожу.
      – О, мистер Мейсон! О, мистер Мейсон!
      Линда Кэлхаун подбежала к Джордж Летти, который, увидев ее приближение, юркнул за дверь, куда уводят арестованных. Очевидно, слова помощника шерифа: «Вам сюда, Летти», – показались ему менее страшными, чем объяснение с бывшей невестой.
      Линда подошла к адвокатам.
      – О, Дункан! – пожаловалась она. – Вы себе не представляете, как отвратительно я себя чувствую!
      – Из-за чего?
      – Из-за Джорджа... Я себе во всем отказывала, бралась за сверхурочную работу, чтобы только дать ему возможность закончить колледж... Я же прекрасно знала, как к нему относится тетя Лоррейн, но... – она заморгала от подступивших слез.
      Лоррейн Элмор обняла ее.
      – Ну, ну, дорогая, все в порядке, теперь все будет хорошо. Благодаря твоей предусмотрительности...
      Вокруг толпились газетные репортеры, задававшие множество вопросов. Про окружного прокурора Болдуина Маршалла они совсем забыли.
      – Очень сожалею, господа, – сказал Мейсон журналистам, – но у нас всего четверть часа, а нам еще нужно договориться о последующей стратегии. Так что с вашего разрешения мы удалимся вон туда, в самый уголок.
      Мейсон поманил остальных, и они поспешили в дальний угол зала заседаний, скрытый за возвышением для присяжных.
      – Хорошо, а что теперь ты будешь делать? – с интересом спросил Пол Дрейк.
      – Теперь уже все начинает становиться на свои места, а картина вырисовывается, – ответил Мейсон.
      – Ты полагаешь, что его ухлопал Летти?
      – Господи! Конечно, нет! Джордж Летти не убивал, для этого он не достаточно решителен. Он всего лишь шакал, но отнюдь не лев...
      – Хорошо, но что тогда, по-твоему, произошло? – спросил Дрейк.
      – У Девитта был сообщник, – сказал Мейсон.
      – Какой еще сообщник?
      – Как ты не понимаешь, Пол? Все же ясно, как божий день! Девитт должен был время от времени «исчезать». Для этого он носил два обличья, то есть порой он жил как Монтроз Девитт, а порой как Вестон Хейл.
      – Это понятно, но...
      – Не спеши. Вестон Хейл работал в финансовом учреждении, где у него была возможность ворочать большими деньгами. Не сомневаюсь, что Монтроз Девитт первоначально был изобретен для того, чтобы в один прекрасный день исчез безупречный Вестон Хейл, прихватив с собой денежки компании. Но случилось что-то, изменившее его планы. Или же было отложено на дальнейшее, но, во всяком случае, Хейл и Девитт мирно сосуществовали, помогая друг другу... Хейл обнаружил, что используя свою раздвоенность, он легко может обманывать женщин, обирая их и не подвергаясь никакому риску. Это был весьма верный источник его доходов к основному окладу... Не знаю почему, но по какой-то причине Хейлу потребовалось «убить» Монтроза Девитта и отделаться от этого авантюриста. Вот он и придумал все проделать так, чтобы это было весьма выгодно для него. Но к тому же оказалось совершенно для него безнаказанным... Понимаешь? Он надумал изобразить дело таким образом, чтобы его якобы убили при свидетеле! Однако этого ему было мало. Он надеялся своим выстрелом убить двух зайцев: бесследно исчезнуть и прихватить с собой тридцать пять тысяч долларов миссис Элмор.
      – Ну да!
      – Вот он и направился вместе с нею в заранее запланированное место, где его поджидал сообщник, который инсценировал нападение на машину.
      – Но как вы объясните то, что он был зверски избит на моих глазах? недоверчиво спросила миссис Элмор.
      – По-моему, это самый удачный трюк изобретательного Девитта-Хейла, рассмеялся Мейсон. – Разумеется, все было заранее предусмотрено. Били-то его «по-зверски», как вы выражаетесь, но всего лишь свернутой в трубку газетой, окрашенной в черный цвет.
      – Боже мой, какой бесстыдный обман! – прошептала миссис Элмор.
      – Ну, а что было дальше? – спросил заинтригованный Пол.
      – Некоторое время все шло точно по плану. Сообщник ехал следом за вами, миссис Элмор, пока не убедился, что ваша машина увязла в песке. Тогда он повернул назад, подобрал Девитта-Хейла и возвратился на шоссе. Очевидно, они решили забрать в мотеле деньги и немедленно удрать. Но тут-то и начались отступления от плана Девитта.
      – Какие?
      – Видишь ли, помощник, видимо, подумал, что поскольку Девитт-Хейл будет официально числиться в убитых, а об этом нападении на машину миссис Элмор обязательно донесет в полицию, или же его станут разыскивать на работе, так что не лучше ли будет предоставить властям труп, а самому удрать, прихватив с собой пятьдесят тысяч долларов?
      – Но ведь Джордж Летти их уже похитил, – напомнил Дрейк.
      – Это была накладка, так как они не могли предусмотреть вмешательства Летти.
      – В таком случае, кто же сообщник?
      – Человек, который был очень близок к Девитту, с которым он безбоязненно занимался своим бизнесом и кото...
      – Уж не думаешь ли ты о Белл Фраймэн? – опередила его Делла Стрит.
      В этот момент распахнулась широкая дверь и в зал заседаний вошел судья Мейнли. Все поспешили занять свои места.
      Судья Мейнли обратился к окружному прокурору:
      – Решила ли прокуратура, желает ли она просить отсрочки слушания дела до завтрашнего дня, при условии, что обвиняемая будет освобождена под расписку?
      – С разрешения Суда мы не можем пойти на это, – ответил Маршалл. – Мы бы очень хотели получить отсрочку, но такое условие нас не устраивает.
      – Ну что ж, – судья развел руками, – и с соображениями защиты тоже невозможно не согласиться. Из-за неготовности обвинения к сложившемуся повороту событий обвиняемая не должна еще одну ночь проводить в камере предварительного заключения... Раз вы не согласны с предложением защиты, продолжаем слушание дела.
      Мейсон поднялся с места.
      – Ваша Честь, если мне разрешат задать несколько вопросов еще одному свидетелю, мы могли бы настолько прояснить дело, что откладывать его и не потребуется.
      – Какому свидетелю? – спросил судья.
      – Тому, который сможет нам сообщить о Монтрозе Девитте то, что до этого мы просмотрели... Я имею в виду Ронли Эндовера.
      Судья посмотрел на прокурора.
      – Что вы скажете?
      – Я не возражаю.
      Судья кивнул Эндоверу.
      – Поднимитесь еще раз на свидетельское место, мистер Эндовер. Вы уже приведены к присяге.
      Эндовер прошен на возвышение, было заметно, что он неприятно удивлен требованием адвоката. Последний подошел к нему вплотную и внимательно посмотрел в глаза.
      – Мистер Эндовер, – спросил он, – где вы находились вечером девятого числа?
      – В Лос-Анджелесе. Вы это знаете. Я давно лежал в постели, у меня был грипп.
      – Выезжали ли вы из Лос-Анджелеса куда-либо в этот день?
      – Нет, конечно.
      – Тогда как могло случиться, что отпечатки вашим пальцев обнаружены в отеле «Палм Корт» в Калексико?
      – Это неправда! – сказал Эндовер. – Этого не может быть.
      Мейсон повернулся к шерифу.
      – Шериф, я бы вас просил сравнить его отпечатки с теми, которые до сих пор остаются неидентифицированными.
      Шериф посмотрел на прокурора.
      – Мы возражаем, – сказал тот, – мы считаем, что это – попытка запугать свидетеля.
      – При нормальном положении вещей я бы с вами согласился, господин обвинитель, – сказал судья Мейнли. – Но в этом деле было столько неожиданностей, а адвокат пока что не допустил ни одного промаха, так что я разрешаю взять отпечатки пальцев этого человека.
      – Одну минуточку! – заорал Эндовер. – Вы не имеете права этого делать! Я сюда вызван повесткой в качестве свидетеля, и я не под арестом! Меня никто ни в чем не подозревает...
      – Вы возражаете, чтобы шериф взял у вас отпечатки пальцев? – вежливо спросил Мейсон.
      – Я не обязан этого разрешать!
      – У вас есть возражения?
      – Да.
      – Хорошо, что это за возражения?
      Эндовер напоминал дикого зверя, попавшегося в капкан. И вдруг он вскочил со свидетельского кресла.
      – Я не намерен здесь оставаться и подвергаться дальнейшим унижениям! Я знаю свои права!
      – Минуточку, минуточку! – повысил голос и судья Мейнли. – Шериф, возьмите этого человека под арест, если он намеревается отсюда бежать. При данных обстоятельствах есть основания полагать, что вопрос об отпечатках его пальцев может иметь колоссальное значение!
      В эту секунду Эндовер внезапно отпрянул от шерифа, повернулся и бросился бежать прочь из зала суда.
      – Вы арестованы! – закричал шериф. – Стойте или я буду стрелять!
      Но Эндовер с силой хлопнул дверью перед его носом. На ходу вытаскивая револьвер, шериф выскочил на улицу...
      В зале заседаний поднялся невообразимый шум, все вскочили со своих мест и устремились в погоню.
      Мейсон посмотрел на судью, который едва заметно кивнул ему головой, потом стукнул молотком и объявил:
      – Теперь Суд будет продолжать слушание дела по собственному усмотрению. Мы приказываем освободить обвиняемую под расписку, если только прокурор не желает прекратить против нее дело.
      Маршалл колебался всего минуту, потом поднял руки, показывая, что сдается.
      – Хорошо, – сказал он, – дело прекращается.
      И, не добавив ни единого слова ни Перри Мейсону, ни обвиняемой, он покинул зал заседаний.

      Перри Мейсон, Делла Стрит, Дункан Краудер, Линда Кэлхаун, Лоррейн Элмор и Пол Дрейк собрались в кабинете Дункана Краудера.
      – Ну, – сказал Краудер, – насколько я понимаю, местный Давид со своей пращой, на этот раз явно просчитался, а Голиаф, то есть Мейсон, вновь оказался на высоте.
      – Большое спасибо за весьма эффективную помощь, – сказал Мейсон.
      Краудер поклонился.
      – Верно ли я во всем разобрался, Перри? – спросил Дрейк. – Эндовер действительно был помощником Девитта. Он отправился место, заранее выбранное для ограбления, куда Девитт позднее должен был привезти миссис Элмор. Он направил на Девитта револьвер, приказал тому выйти из машины, отвел немного в сторону и якобы забил насмерть газетой, свернутой в трубку и окрашенной в черный цвет, чтобы она напоминала дубинку. После этого он вернулся назад, вынудил миссис Элмор ехать вперед по дороге, зная, что через несколько сотен ярдов она непременно застрянет в песке, сам же вернулся назад, посадил Девитта в свою машину и направился в мотель, по всей вероятности намереваясь забрать деньги и тут же удрать.
      – Таким был первоначальный план, – согласился Мейсон. – Но при осмотре машины Эндовер, как я полагаю, обнаружил бутылку виски, а также упаковку снотворного в «бардачке», что навело его на одну интересную мысль. Он поспешно добавил в бутылку лекарства из ампул, подождал, пока оно растворится полностью, и в темноте дал Девитту выпить, возможно, даже из горлышка. Так что к тому времени, когда они приехали в мотель, Девитт уже практически не соображал, что творится... Он, по всей вероятности, уснул, едва переступил порог комнаты. Чтобы не произошло осечки, для страховки, если так можно выразиться, Эндовер пустил в действие ледокол. Он прекрасно учел, что все подозрения, вне сомнения, падут на миссис Элмор. Дальнейшее понятно – Эндовер помчался назад, но уже другой дорогой, к месту, где еще оставался застрявший в песке автомобиль. Сама миссис Элмор в это время где-то блуждала в пустынной местности, пешком добираясь домой. Эндовер подсунул ледокол под коврик багажника, а на переднее сиденье, как бы нечаянно, уронил ампулу. Закончив с этим, Эндовер возвратился в Лос-Анджелес и, использовав луковый экстракт или что-то другое, вызвал у себя приступ аллергии с насморком, слезотечением и другими внешними признаками простуды. Он улегся в постель и заявил окружающим, что у него грипп. Но преступник-любитель непременно допускает какие-то ошибки, и Эндовер тоже многого не учел. Он забыл, что отпечатки его пальцев остались в отеле, а когда я ему об этом напомнил, он сообразил, что этот промах будет для него губительным, ведь он никогда не сможет объяснить, каким образом его отпечатки могли там оказаться.
      – Но почему же он перевернул все вверх дном в комнате миссис Лоррейн Элмор? – спросил Пол Дрейк. – Ага, подожди минутку... Я тоже все понял... Он считал, что деньги находятся под подушкой в мягком кресле в комнате Монтроза Девитта, а когда их там не оказалось, принялся искать в другом месте.
      – У него были ключи, – сказал Мейсон, – ты же помнишь, что он все забрал у миссис Элмор, включая и ее сумочку. Случайно именно это и оказалось основной уликой – то, что сумочка оказалась в номере отеля... Когда планировалась инсценировка ограбления, Монтроз Девитт не мог предвидеть, что Лоррейн Элмор настоит на том, чтобы все деньги остались в отеле.
      Мейсон посмотрел на миссис Элмор, и та кивнула.
      – Но в тот момент это не имело большого значения, – сказал Мейсон. ведь Девитт и Эндовер могли забрать деньги из отеля так же просто, как и получив их от самой миссис Элмор.
      – Меня больше всего интересует, – сказала Делла Стрит, – как ты сообразил, что помощником Девитта был этот самый Эндовер?
      – Очень просто, – сказал Мейсон. – Признаться, в этом вопросе я был не на высоте, совершенно просмотрев такой важное аспект... буду винить себя за верхоглядство!
      – Какой аспект?
      – Достаточно было сообразить как все было на самом деле, – сказал Мейсон, – вернее, как все должно было быть, чтобы понять, что у Девитта был помощник.
      Делла Стрит кивнула.
      – Тогда я стал мысленно взвешивать все возможности, ломая голову над тем, кто же был этим сообщником, – продолжил Мейсон. – И припомнил одну мелочь, которая ясно указала на Эндовера.
      – Какую и почему?
      – Потому что, – сказал Мейсон, – Эндовер раздобыл пятнадцать тысяч долларов для Девитта, что было своеобразной приманкой для выуживания у Лоррейн Элмор тридцати пяти тысяч долларов наличными. Так вот, он стоял на обочине у дороги и на ходу передал конверт с деньгами Девитту, в то время как Лоррейн Элмор сидела за рулем машины.
      – Пока еще я ничего не понимаю, – заметила Делла Стрит.
      – Вспомни, – сказал Мейсон, – Эндовер якобы знал Девитта только как Вестона Хейла и даже не догадывался, что у того искусственный глаз. Однако когда Эндовер вручал ему деньги, у того на глазу была черная повязка!.. Если бы Эндовер, ничего не скрывая, говорил правду, то он бы в первую очередь упомянул, что его поразила черная повязка на глазу приятеля.
      Дрейк щелкнул пальцами.
      – Черт, а ведь так оно и есть!
      – Я думаю, что этим все сказано, – сказала Делла Стрит. – Но что заставило Холанда Брента вдруг отправиться в Лас-Вегас и с головой уйти в игру?
      – Действительно, – заметил Мейсон, – непонятно.
      На минуту воцарилось молчание.
      – Я могу объяснить, – неожиданно сказала Лоррейн Элмор. – Надеюсь, что это не выйдет за стены данного кабинета, потому что, мне кажется, Холанд Брент достаточно наказан. Все дело в том, что у Брента были весьма серьезные личные финансовые обязательства. Получить из оборота собственные деньги он мог через некоторое время. Поэтому, зная, что я уехала на некоторое время из города, он счел возможным пустить в оборот мои средства. Позднее, сообразив, что мой муж сразу потребует у него отчет и обнаружит недостачу, он пришел в отчаяние. Он прилетел сюда, чтобы объяснится со мной, признаться во всем, попросить у меня прощения и договориться о займе, пока он не сможет вложить свои деньги обратно... Узнав, что меня обвиняют в убийстве, он решил, что попал из огня да в полымя. У него оставался единственный выход – решительно все поставить на карту в буквальном смысле слова... Вот он и полетел в Лас-Вегас. Он дал себе слово никогда больше не приближаться к игорному столу, если только сумеет выиграть сумму, равную недостаче. Если бы он проиграл, он бы покончил с собой... Надеюсь, что никто из вас об этом не упомянет. Я считаю, вы имеете право услышать данное объяснение. Убеждена так же, Холанд Брент получил хороший урок и до конца своих дней не станет больше играть.
      – Вот и последняя загадка решена! – воскликнул Пол Дрейк. – Он действительно меня озадачил!
      – Что ж! – улыбнулся Дункан Краудер. – Все хорошо, что хорошо кончается. Огромное вам спасибо, мистер Мейсон, не только за работу, но и за науку!
      – Спасибо и вам, – ответил Мейсон.
      – Благодаря тебе, Перри, – сказал Дрейк, – Краудер оказался в центре внимания.
      – Дункан сказал мне, что в зале заседаний находится одна молодая особа, – заметил Мейсон, – на которую он хотел произвести впечатление...
      Под письменным столом Краудера Делла Стрит с силой наступила Мейсону на ногу.
      Лицо Линды Кэлхаун покраснело от смущения.
      – Не сомневайся, шеф, – лукаво улыбнулась Делла, – он сумел все-таки произвести на меня колоссальное впечатление.
      Раздавшийся телефонный звонок дал возможность Краудеру справиться со своим смущением. Закончив разговор, молодой адвокат обратился к Мейсону:
      – Это журналисты, они хотят сфотографировать всех нас за беседой в моем кабинете. Я думаю, что вы не будете возражать?
      – Все, что вы пожелаете я одобряю, Дункан, – кивнул Мейсон. – _В_с_е, ч_т_о _п_о_ж_е_л_а_е_т_е_.