ВЕСЛО

— Перед смертью мой друг попросил меня опустить его тело в озеро, — сказала я.

— Да. Мы спрячем его в озере. Используем камни, чтобы он не всплыл; там он будет в безопасности.

Хотелось бы знать, какой смысл она вкладывает в слова «спрячем его в озере», что имеет в виду, говоря о «безопасности», почему способность умирать так много значит для нее. На ум приходило то одно объяснение, то другое, но я отбросила их — разведчикам не следует торопиться с выводами.

Мы начали собирать камни — по большей части, гальку, поскольку ни на берегу, ни на склоне крупных камней почти не было. Я засовывала те, что собрала, в карманы Чи, а женщина прямо внутрь костюма. Она клала их по одному, бережно, почти нежно, что-то шепча при этом. Лицо у нее было такое сосредоточенное, что я сочла за лучшее не вмешиваться.

Я не сразу сообразила, что она обращается ко мне:

— Меня зовут Весло. Весло — это приспособление, которое используется для продвижения судна.

— Рада познакомиться, Весло, — со всей серьезностью ответила я. — Меня зовут Фестина Рамос, предпочитаю, когда называют просто Фестиной. Моя мать говорила, что это означает «счастливая».

Ты должна быть счастлива, Фестина. У тебя есть все, о чем маленькая девочка может мечтать. Почему ты все время напускаешь на себя такой несчастный вид?

— Твоя мать… Женщина, которая тебя родила?

— Да.

— А ты родила ребенка, Фестина?

— Нет.

— Но когда-нибудь родишь?

— Нет. Я — нет.

— Почему? Разве это неинтересно — иметь ребенка, который вышел из тебя?

— Наверно, интересно.

— И поскольку этот мужчина… умер, — продолжала Весло, кивнув на Чи, — разве ты не должна создать нового разведчика, чтобы заменить его?

— Это не так просто.

Она смотрела на меня, ожидая объяснений. Я покачала головой, чувствуя себя слишком усталой, чтобы вдаваться в детали. Разве она поймет, если я скажу, что женщине, которая служит на флоте, перевязывают трубы? По требованию может быть сделана и обратная операция, но только после десяти лет действительной службы; однако здесь, на Мелаквине, мне вряд ли удастся найти хирурга, который выполнит эту задачу. Значит, дети — это не для меня. Может, со временем, когда угаснет боль от гибели Яруна и Чи, я и задумаюсь, каково это — остаться бесплодной навсегда.

Так и не дождавшись ответа, Весло решила удовлетвориться собственными объяснениями:

— О, ты же не можешь родить ребенка прямо здесь и сейчас. Для этого нужен мужчина, который даст тебе свой сок.

— Да, без этого нельзя.

Весло замолчала. Застегнув карман адмирала, я подняла на нее взгляд. Серебристые веки были опущены.

— Я знаю такого мужчину, — прошептала она.

— Да?

— Я знаю разведчика-мужчину, — она открыла глаза. — Я не видела его три года, но уверена — он еще в состоянии дать свой сок любой женщине.

В ее словах чувствовалась горечь.

— Ох! — вырвалось у меня. — Ох, Весло! Внезапно я поняла, почему она сказала: «Проклятые разведчики».

— Что это был за мужчина? — спросила я. Она снова закрыла глаза.

— Разведчик I класса Ламинир Джелка.

МОЕ СЕРДЦЕ

Джелка.

Ламинир Джелка.

Я слышала, что несколько лет назад он ушел в «Ох, дерьмо», — никаких официальных подтверждений, только слухи. Можно было бы догадаться, что существует единственное место, где можно исчезнуть так, чтобы в архивах не осталось никаких записей.

Джелка здесь, на Мелаквине. И не просто на этой планете — он где-то неподалеку. Он приземлился не на другом континенте, не на изолированном острове; он здесь. По крайней мере, был здесь три года назад. Как далеко он забрел с тех пор?

Сердце заколотилось, хотя я понимала, что это глупо. Я едва знала Джелку — после той ночи, когда мы оттаскивали Тобита к нему на квартиру, у нас было всего два свидания. Очень похоже, Джелка скверно обошелся с Веслом… и тем не менее разум уже придумывал ему оправдания: «Она неправильно расценила простое дружелюбие; и, возможно, он ушел, потому что этого требовал его долг».

Неважно, что эти оправдания не имели смысла. При чем тут смысл? Я просто дрожала от волнения.

Я убила Яруна. Чи умер. Но если Джелка здесь, я не одна.

Это был момент слабости — я подумала, что Джелка спасет меня.

НАПАРНИК ДЖЕЛКИ

— Где Джелка сейчас? — спросила я, стараясь говорить как можно спокойнее.

— Он ушел с ней, — ответила Весло.

Слова «с ней» прозвучали так, словно речь шла о ком-то мерзком.

— С ней?

— Безобразная женщина, которая все время мигает.

— Уллис? Уллис Наар?

Моя бывшая соседка по комнате в Академии, с непрерывно мигающими глазами.

— Да, разведчик Уллис Наар. Она все время мигает, мигает и мигает, пока ты уже больше не можешь этого выносить и закричишь, чтобы она превратила. Она такая глупая!

Я решила промолчать. Уллис не глупая; у нее хорошие мозги, а сердце еще лучше. Когда мы жили в одной комнате, я никогда не слышала, чтобы Уллис хоть о ком-то сказала недоброе слово. Иногда мы сторонились ее — когда слишком уставали, и не было сил выносить ее постоянное мигание; но и после этого она никогда не вела себя так, чтобы мы испытывали чувство вины. Если после выпуска она стала напарником Джелки, ему повезло.

Значит, это она.

Я попыталась не думать о том, что они вдвоем с Джелкой на этой планете, но внутри у меня возникло ощущение пустоты.

ДАЛЕКО

— Куда они ушли, Весло? — спросила я.

— Далеко, — она кивнула в сторону обрыва. — Сказали, что должны встретиться с другими проклятыми разведчиками, но это была просто отговорка. Джелка ушел, потому что хотел уйти.

Другие разведчики? Наверно, Джелка контактировал с кем-то еще, застрявшим здесь. Он мог починить радио, например, позаимствовав детали из своего Тугодума, — он утверждал, что едва ли не с трех лет разбирался в электронике, — и связаться с другими разведчиками на этой планете.

— Весло, ты не поверила в объяснения Джелки. Но если ему стало известно о других разведчиках, он должен был… — я оборвала себя. Судя по негодующему выражению ее лица, она не поверит ни единому слова в защиту Джелки. — Ладно. Ладно.

Не было смысла спорить с ней. Она презрительно фыркнула, встала и отправилась на поиски новых камней.

ВИДИМЫЙ СВЕТ

Со временем карманы Чи наполнились камнями. Внутри костюма их было меньше, но в целом этого должно было хватить, — попробовав толкнуть тело, я едва сумела сдвинуть его. Никакое количество балласта не удержит его под водой вечно; однако того, что мы положили, хватит, чтобы тело продержалось там долгое время, если, конечно, мы опустим его достаточно глубоко.

Но вот как оттащить труп от берега? Ни один, даже самый обученный, разведчик не сможет плыть, таща за собой якорь. Весло уже продемонстрировала, что вообще не умеет плавать, а бревен на берегу слишком мало, чтобы построить плот. Я задумалась — может, плюнуть на похороны в воде и просто вырыть могилу в песке? Но тут мне вспомнились последние отчаянные попытки Чи заговорить. «Мо… мо…» И даже не испытывая настоящей уверенности в том, что после смерти он хотел оказаться в воде, я была полна решимости выполнить его последнее желание.

— Весло, есть идеи, как затащить моего друга в озеро?

— Мы отвезем его на моем судне, — без промедления ответила она.

— У тебя есть судно?

— Оно приплывет, если я позову. Оставайся здесь.

Женщина пошла вдоль берега, и это дало мне возможность сделать то, о чем я думала со времени ее появления. Я активировала Тугодум и нацелила сканер на ее гладко вылепленную спину. В видимой области спектра она была прозрачна; но на всех волнах другой длины мало чем отличалась от Homo sapiens. Инфракрасные показатели свидетельствовали о том, что температура ее тела ниже моей — или, точнее, была бы ниже моей, если бы я не дрожала от холода на открытом побережье в мокром хлопчатобумажном нижнем белье. В ультрафиолете она выглядела такой же непрозрачной, как и я; в рентгеновских лучах у нее обнаружился скелет и призрачные внутренние органы. Я, конечно, в этом вопросе не специалист, но, на мой взгляд, расположение костей и тканей в точности соответствовало человеческому… если не считать того, что они были неразличимы в видимом свете.

В ее груди билось невидимое сердце.

Невидимые легкие перерабатывали воздух.

Невидимые мозг, железы, печень, желчный пузырь… все окутывал стеклянный эпидермис, беспрепятственно пропускающий свет.

Может, она машина? Маловероятно. У машин в инфракрасном излучении видны четкие тепловые пятна: блоки питания, трансформаторы и прочее в том же духе. У Весла все тело имело примерно одинаковую температуру — как и у меня, — голова и грудная клетка теплее, чем конечности, но без резких переходов, как у андроидов. К тому же живые организмы испускают радиоволны в другом диапазоне по сравнению с машинами; нервная система передает свои сигналы способом, который невозможно имитировать с помощью проводов — даже биосинтетических, состоящих из органических молекул.

Нет… Весло не собирали на конвейере. Это, однако, еще не означало, что она «природный» феномен, скорее результат трансформации ДНК. И что еще более важно, эти изменения преследовали цель сделать ее невидимой в глазах таких, как я. В Лиге Наций нет другого вида разумных существ, воспринимающих в точности тот же самый спектр длин волн, что и люди. Если эти, другие, существа посмотрят на Весло, то увидят ее инфракрасное свечение или, может быть, рентгенограмму, для них она не будет полностью прозрачной.

И единственное правдоподобное объяснение этому состояло в том, что люди когда-то жили на Мелаквине, а может быть, и сейчас живут. На планете есть черви, зуйки и бабочки-данаиды; почему бы здесь не быть и Homo sapiens? И по какой-то причине люди создали новую расу, прозрачную для человеческих глаз, но не для глаз других внеземных видов.

Зачем это было сделано? Зачем нужно, чтобы родственным созданиям было трудно тебя различить? Было ли это попыткой спрятаться от обычных людей? Однако сенсоры инфракрасного, ультрафиолетового и некоторых других излучений выявляют присутствие Весла. Несомненно, эти сенсоры являются признаком высокой технологии; но также несомненно, что и ее культура располагает приспособлениями такого уровня — раз они оказались в состоянии сделать себя стеклянными.

Может, у них это просто модно — быть прозрачной. Или как-то связано с религией, с учением, согласно которому превращение себя в стекло — ступень на пути к божественному состоянию. «Нет, — рассудила я, — это было бы слишком легко». Социологи вскидывают руки и заявляют «Ну конечно, это просто религия!» — всякий раз, когда сталкиваются с непонятным на первый взгляд обычаем. Разведчик не может позволить себе подобного суждения.

Я должна честно признать, что не понимаю, зачем людям может понадобиться делать себя стеклянными, и не исключено, что весь ход моих рассуждений ошибочен. На Мелаквине нет дорог, нет городов, нет никаких признаков технологии, что несовместимо с представлениями о культуре, способной сделать людей почти невидимыми.

Если только…

…не сделать так, чтобы трудно было разглядеть и самих людей, и все признаки их присутствия на планете.

Если только прозрачные тела и внешнее отсутствие высокой технологии не были попыткой скрыть, что планета обитаема. Пусть даже в инфракрасных лучах эти люди различимы — все равно стеклянные тела разглядеть труднее, чем состоящие из плоти и крови.

И если все это именно так, от кого они прятались?

Я вздрогнула; и на этот раз не из-за холода и мокрой одежды.

РАДИО, СУДНО

Весло отошла шагов на двадцать и присела на корточки рядом с колючим кустом. Затем оглянулась и жестом показала, чтобы я отвернулась. Я послушалась, но сканнер Тугодума оставила за спиной, чтобы иметь возможность наблюдать.

Спустя несколько мгновений, убедившись, что я не смотрю, она сунула руку в путаницу ветвей, методически отодвигая их одну за другой. Я настраивала Тугодум, пытаясь разглядеть, что Весло достает из куста; и внезапно изображение появилось, окруженное ярко-фиолетовым мерцанием.

Надо же! Фиолетовый оттенок соответствовал радиоволнам. Спрятанный где-то в глубине куста передатчик послал сигнал.

Весло встала и направилась в мою сторону. Выключив Тугодум, я обдумывала, сколько времени следует делать вид, что мне неизвестно о ее приближении. Не успела я принять решение, как плеск волн о берег сообщил о появлении стеклянного гроба. Он заскользил к берегу, а я повернулась к женщине:

— Твое судно?

— Да. Оно появляется, когда я захочу.

В ее голосе прозвучали нотки самодовольства, как будто она не сомневалась, что на меня произвело впечатление «магическое» появление судна в ответ на ее призыв. Вся магия сводилась к посланному Веслом радиосигналу — но, может, она и сама не знала, что именно делала.

— Наверно, неплохо иметь такое судно, — сказала я. — Откуда оно у тебя?

— Оно всегда у меня было, — ответила она таким тоном, словно я спрашиваю о какой-то ерунде. — Поплывешь со мной в нем?

— Обе? — судно было размером с гроб, и двоим, как мне казалось, там будет тесно. — Оно же такое маленькое.

— Для двоих в самый раз… — начала она, но внезапно оборвала себя: — Ты права, Фестина. — Она старалась говорить как можно небрежнее, но это у нее плохо получалось. — Судно слишком маленькое.

Кажется, я задела болевую точку. В моем воображении возник образ охваченных страстью Джелки и Весла, стиснутых в узком пространстве, с переплетенными руками и ногами, в безмолвии плывущих по темному озеру.

Я словно раскололась пополам. Одна половина страдала от ревности, другая представила меня в той же самой позе с Джелкой на месте Весла; эта половина никаких страданий не испытывала.

ПОХОРОНЫ ЧИ

Весло начала излагать мне свой план; пришлось собраться, чтобы оказаться в состоянии слушать. Она сядет в судно, а я положу тело Чи сверху. По команде Весла судно медленно поплывет в глубь озера; когда они будут достаточно далеко, она велит судну начать погружение, и адмирал сползет в воду. Учитывая, насколько скользко стеклянное судно, я опасалась, что покойник может соскользнуть раньше, чем следует. Тем не менее если они отплывут от берега хотя бы на расстояние броска камня, это все равно будет дальше, чем я сама могла бы дотащить тело. Поэтому я кивнула в знак согласия и похвалила Весло за хитроумный план.

Она улыбнулась — словно королева, благосклонно принимающая восхищение своих подданных.

Весло залезла в гроб. Камни сделали тело Чи очень тяжелым; к тому же я почувствовала, что он начал окоченевать. Затащить его на крышку гроба оказалось непросто, на это ушли все мои силы; пришлось использовать валяющиеся на берегу деревянные палки в качестве рычагов. Наконец я расположила его на крышке гроба лицом вниз, со свисающими по обе стороны руками, ногами вперед — в надежде, что так он дольше останется на месте.

Терпеливой Весло никто бы не назвал. Только я уложила тело, как судно рвануло в глубь озера: никаких признаков двигательной установки, вообще ничего, позволяющего догадаться, каким образом оно перемещается. Если там и имелся двигатель, он работал совершенно бесшумно, ни выхлопов, ни журчания воды в скрытых гребных винтах.

Вскоре я могла различить лишь мерцающий в лунном свете защитный костюм Чи. Уплывая все дальше, он лежал неподвижно, головой ко мне. Тонкие белые волосы блестели от капель воды; я подумала о том, как Весло сидит внутри судна и смотрит на безжизненное лицо Чи. Для нее он просто чужестранец… но мне почему-то казалось, что его смерть имеет для нее некий смысл.

Луна зашла за облако, и тело стало неразличимо. Уже все? Чи ушел навсегда? Однако облако сдвинулось, и лунный свет снова заискрился на белой ткани далеко в воде.

Я вскинула руку в салюте — с самым искренним чувством, с каким когда-либо салютовала адмиралу — и не опускала ее, пока Чи не исчез из вида.

ЧАСТЬ IX АДАПТАЦИЯ