- Откуда мне знать, - пожал плечами Форрал.
      - Что ж, я считаю, что его надо освободить! - решительно сказала волшебница.
      - Нет! - твердо произнес Форрал.
      - Нет! - раздался в голове Ориэллы мысленный голос Шиа. - Что тебе это даст? Ты сама только что говорила, что этот человек умер, и здесь какая-то черная магия. Оставь его, и уйдем отсюда скорее. Твое любопытство вечно приносит одни неприятности.
      - Вот лучший совет за всю ночь, - улыбнулась волшебница. - Но, к сожалению, я не могу ему последовать. Финбарр был моим другом, и я его не оставлю. В конце концов, я тогда могла и ошибиться.
      - Ориэлла, ты делаешь большую ошибку, - предостерегающе сказал Форрал. - Что бы здесь ни случилось, тебе не следует в это встревать!
      - Это ты говоришь волшебнице? - отозвалась Ориэлла. - С таким же успехом ты можешь приказывать огню не жечь. - Она повернулась к неподвижной фигуре Финбарра. - Советую всем отойти подальше.
      Пантеры и Форрал пропустили эти слова мимо ушей, что, впрочем, ее ни капельки не удивило. Отступив на шаг, Ориэлла сделала глубокий вдох, чтобы успокоить мысли и сосредоточиться, а потом потихоньку начала снимать заклинание. Голубая паутинка, окутывающая Финбарра, потускнела и с громким треском рассыпалась синими искрами, похожими на льдинки. Глаза архивариуса прояснились. Он заморгал и покачнулся, но успел выпрямиться и увернуться от протянутых к нему дружеских рук.
      - Не трогайте меня! Я не то, что вы видите! - Голос был сухим и легким, словно шелест ветра, и совершенно лишенным эмоций. Нечеловеческий голос.
      - Так кто же ты? - спросила Ориэлла. - И что ты сделал с Финбарром?
      Голос издал глубокий, жуткий звук, отозвавшийся гулким эхом. Этот звук был неуловимо знаком Ориэлле.
      - Готов спорить, волшебница, что ты меня помнишь. Нихилим тебя не забыли.
      Ориэлла задохнулась от ужаса, а Форрал стремительно выхватил меч из ножен.
      - Не давай ему почувствовать твой страх! - услышала волшебница мысленное предостережение пантеры.
      - Ты права, - мрачно ответила Ориэлла. - Эти мерзкие твари убили Форрала. - Она подняла Жезл Земли, и раздался оглушительный гром. Комнату озарила вспышка изумрудного света. - Я узнаю тебя, - сказала она Призраку Смерти. - Ив любую минуту могу вновь предать тебя забвению, как ты того заслуживаешь.
      - Подожди! Прошу тебя, не надо! - Слова прозвучали невыразительно, но быстрота, с которой они были произнесены, придавала им настойчивости и убедительности. - Нихилим могут помочь тебе - если ты им позволишь.
      - Что?! - Ориэлле показалось, что она ослышалась. Из всех событий, что с ней произошли за последнее время, это было едва ли не самое невероятное. - Ты хочешь помочь мне? - Она не знала, смеяться ей или плакать.
      - Ориэлла, нет! Не верь этому... Этой... - Голос Форрала был низким, тревожным, и Ориэлла заметила, что у него дрожат руки. Бедный Форрал! В целом мире он боялся только одного - Призраков Смерти. Ориэлла его очень хорошо понимала и тоже боялась их, но, если они могут обеспечить ей хоть какое-то преимущество перед Элизеф, нельзя упускать такую возможность.
      Бросив на Форрала извиняющийся взгляд, она вновь повернулась к чудовищу, взявшему себе обличье ее старого друга.
      - Хорошо. Я выслушаю тебя, но берегись - на сей раз ты один, и если ты хотя бы шевельнешься, это будет твое последнее движение.
      - Я понимаю.
      - Вот и отлично. - Ориэлла набрала в грудь побольше воздуху. - Итак, что тебе от меня нужно? Я не настолько глупа, чтобы верить, будто Призраки Смерти ни с того ни с сего решили со мной сотрудничать.
      В нечеловечески голубых глазах вспыхнуло пламя.
      - Ты нужна нам, волшебница. Я хочу, чтобы ты освободила мой народ.
      Ориэлла уставилась на него с открытым ртом.
      - Что?! - заорал Форрал. - Да ты рехнулся? Позволить вам свободно разгуливать по земле? Ты думаешь, что она дура?
      - Терпение, волшебница. Позволь мне все объяснить. Я не прошу, чтобы ты отпустила нас в этот мир, - мы ему не принадлежим. Я просто хочу, чтобы мы вернулись домой.
      - Домой? - Глаза Ориэллы расширились. Изумление ее было так велико, что она забыла о страхе. - А где вы живете?
      Голубые глаза Финбарра подернулись поволокой.
      - Нихилим не всегда были такими, как сейчас, - сказал он. - Когда-то мы жили Меж Двух Миров и были прекрасны и чисты. Владыка Смерти посылал нас в этот мир, чтобы положить коней, человеческим страданиям и боли. Мы приходили к старым, больным, изможденным или отчаявшимся людям и уносили их с собой к Водоему Душ, чтобы они могли возродиться и прожить новую, яркую жизнь. - Призрак Смерти вздохнул и, помолчав, продолжал:
      - Таковы были наши обязанности, а кроме того, мы являлись Хранителями Равновесия и Стражами Врат. Так продолжалось до тех пор, пока не были созданы Талисманы. Во времена Катаклизма Шианнала поработила нас, заточив в Чашу Жизни, и превратила из подателей милосердия в смертельное, оружие. Именно тогда смерть стала страшить людей, а до этого она казалась им благом. - Он взглянул в лицо Ориэлле. - Я умоляю тебя - помоги нам. Такой возможности нам больше может и не представиться. Исправь зло, причиненное твоими предками, и освободи нас. Разрушь оковы Чаши - и мы уйдем.
      - И вы поможете мне отыскать кубок, чей облик имеет теперь Чаша Жизни? - тихо спросила Ориэлла.
      - Поможем. Мы обязаны сделать это во имя собственного спасения.
      - А как же Финбарр? Если я тебе помогу, ты сможешь вернуть его нам? Призрак вздохнул:
      - Этого я не знаю. Я могу говорить с тобой, только приняв человеческий облик. Я занял это тело в тот миг, когда умер его владелец, но твой враг сковал меня заклинанием прежде, чем я успел что-то сделать. Дух. Финбарра не переступил черты, но, боюсь, когда я покину его тело, это произойдет. Если ты хочешь предотвратить его гибель, тебе остается только одно: захватить Чашу Жизни и использовать ее по назначению.
      - А что ты скажешь насчет леей смерти? - со злостью перебил его Форрал. - Ты не выразил ни малейшего сожаления о том, что убил меня?
      Холодный взгляд Призрака Смерти упал на воина.
      - Я уже говорил - это не наша вина. Твое время еще не пришло в тот момент, но мы вынуждены повиноваться Чаше.
      Форрал отмахнулся от Ориэллы, которая пыталась его успокоить, и закричал:
      - Ага, значит, вам, бедняжкам, некуда было деваться! И стоит сейчас Элизеф отдать приказ, как вы тут же накинетесь на Ориэллу? Вы думаете, эта девчонка пойдет на такой риск?
      Ориэлла бросила на него уничтожающий взгляд.
      - Какая я тебе... Впрочем, он прав, - сказала она Призраку. - И до тех пор, пока Чаша находится в руках Элизеф, я не имею права рисковать. Если я добуду Чашу, то обещаю возвратить вам свободу. Однако, к сожалению, добывать ее мне придется без вашей помощи.
      - Не торопись, - сказал Призрак, - подумай. На самом деле риск невелик, ибо владелец, Чаши должен вернуться сюда, а если он...
      - Она, - поправила Ориэлла. - И новый владелец куда опаснее предыдущего, должна заметить.
      - Пусть будет она, - согласился Призрак. - Личность властителя не имеет для нас значения. Так вот, если она не вернется сюда, чтобы снять заклинание, то откуда ей знать, что оно уже снято?
      - Если вы начнете сражаться на моей стороне, она это сразу узнает, заметила Ориэлла. - С другой стороны, было бы глупо упускать такую возможность. - Волшебница на минуту задумалась. - Слушай, ты говоришь, что дух Финбарра еще не исчез окончательно. Могу ли я с ним поговорить?
      - Сознаешь ли ты, - был ответ, - что только моя сила удерживает его в этом мире? Понимаешь ли ты, что, даже если я позволю ему говорить с тобой, я не смогу передать ему власть над его телом, иначе мы оба пропадем?
      - Я понимаю, - кивнула волшебница. - И все же я думаю, его мудрость нам пригодится. Тем более если вы друг от друга так сильно зависите.
      - Хорошо. Надеюсь, что в крайнем случае мы как-нибудь тело поделим.
      На глазах у нее черты Финбарра начали изменяться. Неземное мерцание в зрачках угасло, архивариус потянулся, словно после долгого сна, и принялся изумленно озираться по сторонам. В глазах его Ориэлла уловила тень еще того страха.
      - Финбарр! - закричала она. - Все хорошо, не бойся! Они ушли!
      Финбарр шагнул вперед и протянул навстречу ей руки.
      - Ориэлла! Дорогая моя! Ты цела! И Анвар! Благодарение богам! - Он еще раз огляделся и потер глаза пальцами. Брови его сдвинулись над переносицей. - Где это мы? Это же не та комната! Мой архив, надо полагать... Как мы тут очутились? И где Нихилим? Неужели мы всех одолели? А Форрал? И, - голос его стал жестче, - где этот подонок Миафан, будь он трижды неладен?
      Ориэлла с опозданием сообразила, что он не знает о том, что Мериэль больше нет в живых. Как же рассказать ему о безумии, постигшем его возлюбленную супругу, и о том, что она пыталась убить ее, Ориэллу, и Вульфа? Но как бы то ни было, Финбарр должен узнать все. Волшебница тяжело вздохнула.
      - Финбарр, ты был выведен из потока времени, ты стал жертвой собственного заклинания. С нашей последней встречи прошло немало лет, и многое изменилось. Сможешь ли ты сейчас прочесть мои мысли? Я боюсь, что на устный рассказ потребуется несколько часов.
      Но даже этот процесс занял порядочно времени, а когда он окончился, Ориэлла вся взмокла и была чуть жива от усталости. Нелегко заново переживать мгновения прошлого - как плохие, так и хорошие. Впрочем, Финбарру было еще тяжелее. Он не скрывал слез.
      - Зачем? - вопрошал он. - Почему ты не оставила меня в неведении?! Зачем ты разбила мне сердце?! Ориэлла взяла его за руку.
      - Мне нужен твой совет, Финбарр. Ты знаешь о Нихилим больше любого из нас, и с одним у тебя сейчас самая тесная связь. Можно ли им доверять? Стоит ли снять заклинание - или риск слишком велик?
      Архивариус постарался успокоиться и прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться.
      - Ты можешь им доверять, - сказал он наконец. - Что известно одному из них, знают и остальные. Все они мечтают освободиться от уз Чаши Жизни. Ты единственная, кто может помочь им, и они сделают все, чтобы, в свою очередь, помочь тебе. Но, к сожалению, пока Чаша у Элизеф, они представляют серьезную опасность. - Он открыл глаза и продолжал:
      - Возможно, то, что я скажу, придется не по вкусу тому, кто делит со мной это тело, но я не советую снимать заклинание. Риск слишком велик. Тебе придется сражаться самой, Ориэлла, но, по-моему, к этому ты уже привыкла. Финбарр невесело улыбнулся. - Тем не менее могу предложить тебе освободить того, кто находится в моем теле. В крайнем случае тебе придется иметь дело лишь с одним Призраком Смерти. Кроме того, - глаза его заблестели, - не хочу показаться эгоистичным, но если Нихилим пойдет с тобой, то я тоже буду рядом.
      - Ради того, чтобы ты был с нами, я готова на все, - уверила его Ориэлла и оглянулась на своих спутников. - Я принимаю совет Финбарра.
      - Что до меня, - сказала на это Шиа, - то мне правится твой друг, но тот, другой, не внушает доверия. Тут вмешался Форрал:
      - Ориэлла, это безумие! Я тебе не разрешаю: слишком велика опасность!
      - Он не разрешает! Что это еще за новости? - Ориэлла смерила Форрала надменным взглядом. Просто он сам боится... - Нет, - тоном ниже сказала она. - Я не согласна. Твои сомнения понятны мне, но...
      - Сомнения? - взревел Форрал. - Эти твари - хладнокровные и злые убийцы - мне ли не знать! - С заметным усилием он взял себя в руки:
      - Послушай, любимая, я не отрицаю тех преимуществ, которые мы получим, но, по-моему...
      - По-моему, риск оправдан, - тоже стараясь сдерживать себя, сказала Ориэлла. Терпение, говорила она себе. Не забывай, они убили Форрала. У него есть очень убедительная причина бояться Нихилим.
      - Я понимаю, - холодно произнес Форрал. - В мое отсутствие ты поднаторела в военных вопросах. Так вот, даже через тридцать лет ты можешь прийти ко мне и сказать, что умеешь воевать, но даже тогда это будет не правдой. Позволь еще раз указать тебе, что ты совершаешь большую ошибку. Твое упрямство мне знакомо, но на сей раз ты хочешь подвергнуть всех нас ненужной опасности.
      Шиа, стоявшая рядом с Ориэллой, негромко зарычала.
      - Почему ты позволяешь этому человеку так с собой разговаривать?
      Волшебница погладила пантеру по голове.
      - Форрал все еще живет прошлым. После его смерти многое переменилось, и ему трудно привыкнуть ко мне такой. Боюсь, ему будет нелегко.
      - Да и тебе тоже, - тихонько добавила Шиа. Атмосфера накалялась, и наконец настал переломный момент.
      - ; - Я ценю твой опыт, Форрал, - твердо сказала волшебница. - Но тут скорее не военный, а магический вопрос. Я знаю о наших врагах - и о Талисманах! - гораздо больше тебя. Я приму к сведению твой совет, но решения здесь принимаю я - и хватит об этом!
      - Нет, не хватит! - разозлился Форрал. - Ведь я же сам воспитывал тебя, Ориэлла! И я вовсе не обязан стоять как пень и выслушивать твои нотации!
      Ориэлла вздернула подбородок и смерила Форрала презрительным взглядом.
      - Разумеется, не обязан, - спокойно произнесла она. - Тебе совершенно не обязательно тут оставаться. Можешь идти, тебя никто не держит.
      Форрал вытаращился на нее:
      - Что? Неужели ты и впрямь думаешь, что я уйду и оставлю тебя одну?
      - Как пожелаешь, - неумолимо проговорила Ориэлла. - Но если ты остаешься, я не хочу больше слышать никаких споров. Ты сам учил меня, что командир может быть только один.
      Форрал смотрел на нее так, словно впервые увидел.
      - Да-да, - медленно произнес он. - Припоминаю. Так что же мы теперь будем делать, командир? Торчать тут до посинения?
      Ориэлла скрипнула зубами. Главное - не терять самообладания.
      - Прежде всего нам нужна информация. Я даже не знаю еще, сколько отсутствовала и кто правит Нексисом после исчезновения Волшебного Народа.
      ***
      Всеми забытый, Гринц с благоговейным ужасом наблюдал, как волшебница оживила таинственное существо. Так, значит, это и есть легендарная госпожа Ориэлла, которая исчезла много лет назад! Старик Харгорн частенько о ней рассказывал, и всегда с большой любовью и сожалением. Гринц был благодарен ей за излечение и восхищен достоинством, с которым она отвечала второму чародею, когда тот пытался с ней спорить. И хотя здравый смысл говорил ему, что связываться с Волшебным Народом - верх глупости, ему хотелось отплатить ей за ее доброту, и кроме того, вместе с ней вошло маленькое чудо, и Гринцу не хотелось с ним расставаться.
      - Госпожа, я могу вам помочь, - неожиданно выпалил он. - Я готов рассказать вам все, что вы хотите знать.
      Глава 11
      ГОРОД ЛЕТЯЩЕГО СКАКУНА
      С воздуха казалось, что это обычный холм. Д'Арван, лежащий поперек седла, пытался утереть плечом слезящиеся глаза, но с руками, связанными за спиной, сделать это было непросто. В очередной раз сморгнув слезы, он покосился на поросший деревьями холм внизу. Неужели это и есть цель их путешествия?
      Так оно и оказалось. Один за другим фаэри снижались к крутому лесистому склону, и когда скакун, на котором везли Д'Арвана, резко пошел вниз, у чародея на мгновение помутилось в глазах. Холм оказался гораздо, гораздо больше, чем выглядел с высоты, а каждое дерево на самом деле было высокой башней. Это магия фаэри придала им вид лесных великанов.
      Владыка Леса и его свита на славу потрудились и со всей возможной точностью воспроизвели в новом городе волшебную крепость, в которой жили в изгнании. Их новый дом начинался высоко в небе и, по предположению Д'Арвана, уходил глубоко под землю. На эту мысль его навели многочисленные окна и балкончики на поверхности склона. Лесные поляны при ближайшем рассмотрении оказались цветущими садами с беседками и фонтанчиками. Чистые ручейки вились между деревьями, словно нити жемчуга.
      За холмом до самого горизонта тянулась горная цепь. Увидев снежные шапки на вершинах, Д'Арван даже испугался того, как далеко на север его занесло. Ближайшая гора протянула свои длинные руки к холму, обнимая его кольцом ярко-зеленой долины, отороченной по краям темной зеленью леса. На повороте в долине на миг блеснула голубая лента реки, на берегах которой паслись тучные стада коров и овец.
      В диких северных краях Хеллорин воздвиг целое могучее государство, и при виде его сердце Д'Арвана учащенно забилось. Чародея одолевали мрачные предчувствия. Его отношения с отцом были далеки от идеала, но для того, чтобы разыскать сына сразу после возвращения, Хеллорин, несомненно, должен был постоянно быть начеку и следить за всем континентом. Зачем? Кто зкэет, какую участь уготовил Повелитель фаэри своему непутевому наследнику?
      Скакуны фаэри один за другим опустились на плато с восточной стороны холма. Д'Арвана спустили на землю и сразу же потащили куда-то. За спиной он слышал отчаянную ругань Мары. Мелькнули деревья, потом луг, пестрящий цветами, потом потянулись вымощенные и просто присыпанные песком аккуратные дорожки. Любопытные лица фаэри, скуластые, с огромными бездонными глазищами, глядели на него, ковыляющего в цепких руках своих конвоиров. Потом сквозь две пары дверей его впихнули в какой-то темный коридор, и он на какое-то время перестал различать окружающее.
      ***
      - Уберите лапы, ублюдки проклятые! - рявкнула Мара, но и сопротивление, и брань были одинаково бесполезны. Похитители только усилили хватку. Она мрачно поклялась себе, что, когда ее руки освободятся и снова смогут держать меч, Хеллорин недосчитается многих своих людей.
      В отличие от Д'Арвана ее тащили на другую сторону холма - и все время куда-то вниз. Этот склон был более скалистым и безлюдным. Огромные валуны, покрытые желтым лишайником и дряблым зеленым мхом, торчали из тощей земли, словно кости полусъеденного зверями трупа.
      Северное подножие холма было сплошь изрыто туннелями. У железных ворот стояли фаэри с длинными пиками, чьи наконечники блестели так же холодно и беспощадно, как зрачки стражников. Конвоиры обменялись с ними несколькими фразами на немыслимом языке, после чего Мара, как посылка, перешла из одних рук в другие. Потом ее втолкнули в одну из темных нор, и дневной свет исчез за тяжелыми створками.
      В туннеле, обитом грубыми досками, было очень сыро. Древесные корни, словно корявые пальцы, пробивались сквозь щели. Единственным источником света здесь была фосфоресцирующая плесень, покрывающая доски. Тяжелый воздух пах землей и перегноем. Голоса фаэри звучали безжизненно и приглушенно: глина впитывала звуки, не давая им разнестись далеко. Маре было не по себе: ей, казалось, будто своды туннеля вот-вот сомкнутся и погребут ее под землей. Внезапно ей пришло в голову, что фаэри собираются замуровать ее заживо, и лишь гигантским усилием волн Мара подавила панический страх, начавший подниматься у нее в душе. Лучшим способом отвлечься от мрачных мыслей было закрыть глаза и подумать о чем-нибудь другом. Например, о том, как отсюда выбраться.
      Внезапно шарканье ног по влажной земле сменилось скрипом кожи о камень, а голоса зазвучали громко и гулко. Мара почувствовала, что переворачивается в воздухе, и открыла глаза. Ее несли вниз по каменной лестнице, освещенной хрустальными шарами, в которых плясали язычки золотисто-зеленого пламени. У подножия лестницы Мара разглядела высокие железные ворота. Эти ворота тоже охранялись, причем одним из стражников была женщина. Мару поставили на ноги, и женщина привычными движениями ощупала ее, как лошадь на ярмарке.
      Оскорбленная, Мара откинула голову, чтобы плюнуть ее в физиономию, но, встретив холодный, безжалостный взгляд, от которого кровь стыла в жилах, моментально передумала. Впрочем, женщина догадалась о ее намерениях и, не торопясь подняв руку, хлестнула Мару по щекам. Это было похоже на ожог кислотой. Мара закричала, а фаэри, словно не слыша, деловито содрали с нее одежду и надели на шею кольцо с цепью из какого-то обжигающе холодного металла. Потом они открыли ворота и швырнули Мару туда. Она прокатилась по шести ступенькам и, голая и истерзанная, шлепнулась на пыльный каменный пол.
      - Миленькая, с тобой все в порядке?
      Мара, ослепшая от слез, не видела говорившего, но голос был человеческий, добрый и, несомненно, принадлежал женщине.
      - Будь я проклята, если со мной хоть что-нибудь в порядке! огрызнулась Мара, едва шевеля разбитыми губами. Но все же она наугад протянула руку, и ей помогли встать. Выплюнув вместе с кровью набившуюся в рот грязь и утерев слезы, она подняла голову и увидела высокую костлявую женщину средних лет, на которой, как и на Маре, кроме ошейника с цепью, ничего не было.
      Яростно потирая горящую щеку, Мара моргнула и спросила:
      - Кто ты такая, во имя Чатака?
      Женщина нахмурилась и полным достоинства жестом поправила каштановые, чуть тронутые сединой волосы.
      - Я - Лисия, - гордо сказала она. - Кружевница из Нексиса.
      Мара потерла ушибленную скулу. Она ничего не понимала. Оглядевшись, она увидела, что их камера представляет собой большую пещеру, освещенную уже знакомыми шарами, висящими на стенах и своде. О боги, что это за место?
      Она опять повернулась к Лисий:
      - Если ты из Нексиса, то что, во имя всех демонов, делаешь тут?
      - Ничего себе вопрос! - искренне изумилась кружевница из Нексиса. - А где же ты была последние несколько лет, если не знаешь, что здесь у нас происходит?
      В пещере было тепло и сухо, но Мара дрожала и страстно желала найти хоть какую-нибудь тряпку, чтобы прикрыть наготу. Она раздраженно уставилась на женщину:
      - Что за чушь? Ясное дело, я и понятия не имею, что у вас здесь творится... - Впрочем, Мара быстренько осознала, что разговор в таком тоне ей абсолютно ничего не даст. На лице кружевницы уже начало проступать каменное выражение, ясно говорящее, что ей не доставляет никакого удовольствия общение с дурой. Взяв себя в руки, Мара вздохнула и, как могла, спокойно проговорила:
      - Извините меня. Я растерялась и еще не успела опомниться от страха, хотя это, конечно же, не повод на вас набрасываться. Меня зовут Мара, в свое время я была помощницей командира городского гарнизона. Но вы правы я долгое время отсутствовала в Нексисе. Лисия смягчилась.
      - Бедняжка, еще бы тебе не испугаться. Похищение для всех нас было большим ударом. Пойдем-ка, я дам тебе чего-нибудь горячего...
      - Да, пожалуйста, и, может быть, у вас найдется что-нибудь из одежды? - с надеждой спросила Мара. - Любая рвань.
      - Тут, к сожалению, ничем помочь не могу, - покачала головой Лисия. Фаэри выдают одежду лишь тем, кто выходит работать снаружи, но и у тех по возвращении она опять отбирается. В пещерах мы все ходим голые. Как животные. - Она выплюнула последнюю фразу, словно эти слова были омерзительны даже на вкус. - Фаэри считают, что в таком состоянии мы быстрее приручаемся.
      Мара остановилась, пораженная.
      - Вы хотите сказать, что фаэри используют людей как рабочий скот? Как рабов? - Она вспомнила Хеллорина, отца Д'Арвана. Он всегда на удивление тепло к ней относился. Знает ли он, что она здесь? Неужели это сделано по его же приказу? Но не мог же он поступить так с возлюбленной собственного сына! Впрочем, если у него хватило совести на долгие годы лишить ее возможности даже поговорить с любимым... В конце концов, она для него всего лишь смертная и достойна только презрения. Но в таком случае он не пощадит и своего непокорного сына. От этой мысли по спине у Мары пробежал холодок.
      Лисия тем временем вновь повела ее в глубь пещер, осторожно и ловко обходя камни.
      - Разумеется, в качестве рабов, - говорила она, периодически награждая фаэри эпитетами, которые звучали пугающе в устах столь чопорной дамы. - А ты думала, что им просто приятно наше общество? Ублюдки! - Лисия гневно сдвинула брови. - Впрочем, некоторые из нас им очень даже нравятся, горько прибавила она. - Здесь полно молоденьких вертихвосток, которые только рады вынашивать детишек этим мерзавцам. За это им разрешают жить наверху. И знаешь, эта бессмертная кровь почему-то всегда пробивает себе дорогу, и у них рождаются сплошь маленькие фаэри, в которых нет ничего человеческого. - Она вздохнула. - Бывают дни, когда я сама готова продать душу за глоток солнца и свежего воздуха, поэтому не могу винить этих девиц. А бывает, что я готова сама перерезать им глотки... Впрочем, я уже слишком стара, чтобы рожать, и, возможно, во мне говорит обычная зависть.
      - А что делают остальные? - поинтересовалась Мара. Лисия пожала плечами:
      - Кого-то фаэри берут в прислугу - мыть, убирать, готовить. Другие таскают камни, третьи роют туннели... Наши всемогущие фаэри, видишь ли, чересчур нежные, чтобы самим копаться в земле или сгребать навоз. Они боятся запачкать ручки. Но мы - в этих пещерах, я имею в виду, - мы искусные мастера. Мы выполняем заказы наших хозяев, а те нас за это кормят и порой подолгу не причиняют боли.
      Несмотря на наготу, Лисия держалась с удивительным достоинством, и Мара невольно старалась идти с ней в ногу. Потом инстинкт воина подсказал ей, что за ней наблюдают, и она даже уловила какое-то движение среди камней.
      - Лисия?.. - осторожно спросила она, легким кивком указав в ту сторону.
      - Не волнуйся. - Кружевница махнула рукой - Просто у нас такое правило, что новичка встречает кто-нибудь один - обычно те, кто впервые сюда попадает, запуган или агрессивен По опыту нам известно, что прежде всего нужно дать человеку время опомниться. Ты еще познакомишься с остальными. Отдохни, а когда вернутся люди с полевых работ, я тебя сразу всем и представлю.
      Вскоре они достигли низенького каменного домика без окон, стоящего на берегу подземного озера. Лисия ввела Мару в единственную комнату, где не было ничего, кроме толстой подстилки на полу и светильников под потолком. Мара с любопытством протянула руку к одному из шаров и ощутила под пальцами ясное глубокое тепло, похожее на тепло солнечного луча.
      - Почему-то в пещере они мигали, а здесь горят ровно .. Кружевница хмыкнула:
      - Потому что эти ублюдки таким образом хотят отучить нас думать. Ты сама скоро почувствуешь, как от бесконечного мигания пропадает способность собраться с мыслями. Но здесь они так сделать не могут, у меня же кружева Для моей работы нужен яркий и ровный свет, иначе я просто ослепну, а мои изделия они ценят. - Лисия озорно улыбнулась. - Я - лучшая кружевница в Нексисе, вернее, раньше была. - Она жестом указала на большой деревянный стол в углу, где лежали мотки изящнейшего кружева и катушки с яркими, переливающимися нитками - тоньше паутинки. - Фаэри, даже мужчины, не исключая самого Хеллорина, чрезвычайно пекутся о своей внешности. Поэтому я у них в чести. Мне даже разрешено пользоваться столом и табуреткой. Остальным приходится все делать прямо на полу. - Лисия вытащила из-под стола длинноногую табуретку. - Вот, садись, девочка. Выглядишь ты , неважно, да оно и понятно. Устраивайся в углу, там ты сможешь откинуться на стену. - Она достала из ниши глиняную кружку и тарелку. - Вот. - На тарелке лежало яблоко и черствая горбушка серого хлеба. - Ужин дают, когда все возвращаются с работ, но я всегда держу запасец на всякий случай. Поешь, и тебе станет легче, а я пока схожу за водой. Не стану оскорблять тебя предложением не переживать, но советую отложить переживания на потом. Они ведь как дрожжи - могут увеличиваться бесконечно, только пищу им дай. Я скоро, не скучай.
      Оставшись одна, Мара, по совету Лисий, оттащила табуретку в угол и села, прислонившись к стене. У нее возникло подозрение, что вода - это только предлог, но в таком состоянии ей, по существу, было все равно, куда отправилась Лисия. У Мары от голода сводило желудок, но она не притронулась к пище. Надо было придумать, как отыскать Д'Арвана, составить план бегства, но у нее просто не было сил...
      - Ну вот - быстро я?
      - Что? - Мара открыла глаза. Табуретка качнулась, и она едва не упала.
      Лисия протянула ей кружку. Мара мечтала о глотке чего-нибудь горячего, но, сделав глоток, скривилась. Это была обычная вода, только очень жесткая и не горячая, а еле теплая. Кружевница, увидев ее реакцию, сардонически подняла бровь.
      - Вы должны извинить нас, но посыльный с вином еще не вернулся.
      - И это все, что они вам дают? - спросила Мара.
      - Отчего же? Кто хочет, может потреблять ее и в холодном виде.
      - Семь кровавых демонов! Это жестокость!
      - А как ты думала? - Светло-голубые глаза Лисий вспыхнули. - Мы для них меньше, чем насекомые. Нам, ремесленникам, еще повезло, а жизнь остальных работяг не представляет для фаэри никакой ценности. Всегда можно будет наловить еще.
      Мара была потрясена. Она как-то не думала, что соплеменники ее возлюбленного могут быть настолько бесчеловечны. Неожиданно та изоляция, которой чародеи подвергли фаэри, показалась ей весьма своевременной мерой.
      - И что, никто не пытался бежать? - тихо спросила она.
      Кружевница пожала плечами:
      - Ты считаешь, что они не предусмотрели такую возможность? Для чего, по-твоему, у нас эти ошейники? Для красоты? Говорят, что этот металл сплав золота с кровью фаэри и обладает какой-то своей магией. Цепь, возможно, кажется тебе тонкой, но поверь - разорвать ее совершенно невозможно. По-моему, сами фаэри не знают, как ее снять. А если ты все-таки убежишь, то, когда будешь пересекать границы их владений, ошейник раскалится добела и просто-напросто пережжет тебе шею.
      Мара невольно вскинула руку к горлу и, коснувшись ледяного металла, содрогнулась от страха. Лисия печально наблюдала за ней.
      - Да-да, милочка. Даже проклятые чародеи и то были лучше. При них мы по крайней мере могли свободно передвигаться. Жаль, что они перебили друг друга и теперь некому приструнить этих фаэри?
      На мгновение в душе Мары затеплился огонек надежды. Ведь не все чародеи погибли! Быть может, у Д'Арвана достанет силы и мужества заставить своего отца отменить рабство.
      - Мы не животные! - прошептала она. - Нас нельзя держать здесь, как тупую скотину!
      Впрочем, Мара достаточно трезво смотрела на вещи, чтобы понимать: в реальной жизни подобные соображения имеют весьма небольшой вес. Она вновь потрогала холодный ошейник. Рабыня, словно бы говорил он. Низкое тупое животное. В конечном счете это всего лишь вопрос силы, а фаэри с избытком ее хватает. Остается только надеяться, что они когда-нибудь изменят свое отношение к смертным и отпустят рабов.