Диаммара (Талисманы власти - 4)

      ***
      Дворец Хеллорина венчала высокая башня - единственная в городе. Отсюда Повелитель фаэри мог обозревать все свои владения. Д'Арван стоял у южного окна, глядя на город - символ процветания и богатства фаэри, свидетельство их превосходства и мощи. Противоположное окно выходило на зеленые луга и горы. Сквозь него видны были рудники, наполовину скрытые лесом, фермы, поля - и все вокруг несло на себе печать порабощения человека.
      В душе у Д'Арвана шевельнулось чувство вины. После Катаклизма чародеи, народ, к которому принадлежала его мать, точно так же поработил смертных, и даже сейчас многие маги считали это чем-то само собой разумеющимся.
      Сердце Д'Арвана разрывалось от стыда и гнева. Проклятые фаэри! А ведь Хеллорин - его родной отец. Он уже погасил разум ксандимцев, а теперь хочет подмять под себя еще одну расу. И что он сделал с Марой?
      Д'Арван дергал и тряс запертую дверь, дубасил ее кулаками.
      - Отвечайте, чтоб вам пусто было! Есть тут кто-нибудь? Как вы смеете держать меня взаперти - да вы знаете, кто я такой? Выпустите меня отсюда, безмозглые подонки! Я требую, чтобы меня отвели к отцу, и немедленно!
      При этом он, разумеется, прекрасно понимал, что его держат здесь по приказу отца. Поэтому он оставил свои бессмысленные протесты и решил слегка поразмяться. Если Лесной Владыка желает унизить сына и посеять в его душе страх, то он глубоко ошибается.
      - Не бывать этому! - шипел Д'Арван, царапая каблуками пушистый ковер. Измочалив его, он пронесся по комнате как ураган, расшвыривая кресла, опрокидывая столы и вообще переворачивая все вверх дном. - Я ему покажу!
      - Ты бы поласковее с мебелью - когда-нибудь все это станет твоим.
      Д'Арван резко обернулся и увидел в дверях Хеллорина, который смотрел на него с откровенной усмешкой.
      - Ты-ы! - взревел маг и швырнул в отца первое, что попалось под руку. Хеллорин спокойно шагнул в сторону, и тяжелый стул, ударившись о косяк, разлетелся в куски.
      ***
      Улыбка сошла с лица Хеллорина, когда он увидел, с каким выражением смотрит на него сын.
      - Ты чудовище! У тебя нет совести! - выпалил Д'Арван. - Ведь это же люди, а не дрессированные животные! Люди, у которых были семьи, свои мечты и надежды. А ксандимцы, которых ты начисто лишил человеческого разума? Да как ты можешь жить после этого!
      В глазах Д'Арвана горел холодный, непримиримый огонь, который живо напомнил Хеллорину тот момент, когда он скрестил меч с этой проклятой волшебницей. Не становись у меня на пути! - говорил этот взгляд. Владыке фаэри пришлось проглотить заготовленное приветствие и быстро соображать, что теперь делать. Стычка с Эйлин научила его тому, что с чародеями следует обращаться аккуратнее, чем хотелось бы, а ведь Д'Арван все-таки наполовину чародей. Хеллорин вовсе не собирался терять сына, как потерял Эйлин, но Д'Арван являлся его наследником и должен был уяснить свою ответственность перед фаэри. Хеллорин попытался начать разговор дружелюбно, считая, что перейти к угрозам никогда не поздно.
      - Не соблаговолишь ли по крайней мере выслушать меня, прежде чем опять метать в отца предметы обстановки? Д'Арван помрачнел еще больше.
      - Верни мне Мару - тогда я, может быть, соглашусь тебя выслушать, ответствовал он. Лесной Владыка покачал головой:
      - Не сейчас, сын мой. Сначала побеседуем, а уж потом, если мы придем соглашению, я освобожу твою ненаглядную смертную.
      - А если не придем? - тихо спросил Д'Арван, и губы его вытянулись в тонкую линию. - Нет, я не согласен. Я настаиваю, чтобы она была здесь. Я хочу убедиться, что с ней ничего не случилось, что она в безопасности. Пока я ее не увижу, разговора не будет. - Он решительно повернулся спиной к отцу и стал смотреть в северное окно на рабов, копошащихся на полях.
      Чтоб провалиться этому сопляку со всей его поросячьей гордостью чародеев! От гнева Хеллорин едва не задымился. Кулаки его сжались сами собой, но он взял себя в руки.
      - Так, значит, ты не желаешь со мной разговаривать? Пусть так, но слушать тебе все-таки придется. Д'Арван, нам вовсе не из-за чего ссориться. Ты мой сын и, стало быть, мой наследник. Я любил твою мать и люблю тебя.
      Твой дом здесь, ты должен быть со своим народом. Я верю, что ты добьешься уважения моих подданных и достигнешь большой власти. Я помогу тебе в этом. Неужели ты позволишь горстке смертных встать между нами? Лишить тебя того, что тебе предназначено судьбой? Смертные! Тупые, недолговечные создания! Не знающие магии, они ничем не лучше животных и годны только для того, чтобы служить нам. Лишь это оправдывает их существование.
      Пока Хеллорин говорил, Д'Арван не шевельнул ни одним мускулом. Но когда Владыка фаэри закончил, он повернулся, очень-очень медленно, и взгляд его был таким холодным и твердым, что Хеллорину на миг стало жутко.
      - А что, если я скажу, что ты дурак, самодур и деспот, и я не желаю быть твоим сыном? - прошипел Д'Арван. - Что, если скажу, что я ненавижу и презираю тебя? Что, если я готов скорее утопиться или заколоть себя кинжалом, чем служить твоим интересам? - Д'Арван не мигая смотрел в лицо Хеллорину. - Я хотел бы, чтобы все было иначе. Но я ненавижу рабство.
      Владыка Леса был поражен в самое сердце. Он чувствовал, как горькое разочарование превращает его душу в лед. Этот щенок посмел отречься от родного отца!
      Хеллорин сдвинул брови. Это была роковая ошибка, мой мальчик! Я надеялся убедить тебя, и не моя вина, что ты не прислушался. Сбросив человеческое обличье, словно ненужный плащ, он предстал перед сыном во всем блеске и величии Повелителя фаэри, которому подвластна древняя магия стихий. И испытал громадное удовлетворение, увидев, как Д'Арван покраснел и отступил на шаг. Запрокинув голову, Хеллорин проревел со смехом:
      - Жалкое, безмозглое существо! Как это я мог породить такое убожество! Так, значит, ты прыгнешь в речку или воткнешь в себя ножик? А как ты думаешь, мой ненаглядный сын, что тогда будет с твоей драгоценной Марой?
      - Что?! - вскричал маг. - Ты не посмеешь...
      - Разве? - Короткое слово рассекло воздух, словно клинок. - Мара теперь - моя собственность. Моя игрушка. И я могу поступать с ней как душа пожелает, не говоря уж о тех двух ксандимцах, которых ты так любезно помог мне вернуть. А что касается тебя, ты волен идти куда хочешь. Разумеется, совесть не позволит тебе использовать ксандимцев в качестве слуг, так что придется топать пешком.
      - Нет! - воскликнул Д'Арван. - Без Мары я не уйду! Взгляд Хеллорина пригвоздил его к полу:
      - Уж будь уверен, ты уйдешь без нее. Отрекшись от своего отца и наследства, ты потерял на нее всякое право. Надеюсь, наследник, которого она родит мне, будет понятливее.
      Он еще не договорил, как в лицо ему полетел огненный шар. Хеллорин едва успел создать щит. Шар разбился о невидимую преграду, и тысячи жарких искр посыпались на пол, прожигая ковер. Оправившись от изумления, Хеллорин громко расхохотался.
      - Неплохо, неплохо, сынок! Приятно видеть, что у моего щенка по крайней мере есть зубы! - Д'Арван в изнеможении прислонился к стене. Он тяжело дышал, а лицо его было белым как мел. Губы Хеллорина скривились в недоброй усмешке. - Готов поклясться, - доверительным тоном сказал он, что повторить этот подвиг тебе не по силам. Во всяком случае, не сразу. Ты ведь Маг Земли, сынок, и изрыгать пламя тебе тяжело. - Он подошел ближе и заглянул Д'Арвану в глаза. - Ну, хватит нести ахинею. Я открыл перед тобой невиданные возможности, а ты ответил мне оскорблением. Итак, позволь сообщить тебе, что будет дальше. Дни Волшебного Народа сочтены - скоро фаэри завладеют их землями и табунами. Мой город построен, и теперь я намереваюсь раз и навсегда установить в Нексисе свою власть. Я с нетерпением ждал твоего возвращения, полагая, что тебе будет приятно принять в подарок родной город.
      - Что? - Д'Арван поперхнулся. - Это же нелепо!
      - Почему? - пожал плечами Хеллорин. - Кто-то же должен править этими нескладными смертными, а даже я не могу одновременно быть в двух разных местах. Итак, мой сын, я предоставляю тебе право выбора. Ты можешь принять мое предложение, стать моим наместником в Нексисе и обходиться там со смертными так, как сочтешь нужным. А Мара твоя станет королевой, и вы нарожаете мне кучу внуков. Ну как?
      - А если я откажусь? - медленно проговорил Д'Арван. - Что меня ждет?
      - Тебя? Ничего. Как я уже говорил, ты в любую минуту волен покинуть мой Замок, а Нексисом станет править кто-нибудь другой. Ну а Мару я оставлю себе. - Хеллорин помолчал. - Так что решай. Ты и так слишком долго испытываешь мое терпение. Я не собираюсь просить тебя дважды.
      Д'Арван закрыл лицо руками, и плечи его печально поникли.
      - Что ж, будь по твоему, отец, - прошептал он. - Я сделаю то, о чем ты меня просишь. - Внезапно он распрямился и поглядел отцу прямо в глаза. Но, разумеется, и у меня есть кое-какие условия.
      Глава 12
      РАСПЛАТА
      - Ну, началось! - Владыка Мертвых отошел от Водоема Душ, и видение растаяло. Там, где только что мелькали образы Форрала и Ориэллы, опять была ровная водная гладь, в которой отражались неподвижные звезды. Старик тихонько улыбнулся под капюшоном. Эта настырная волшебница вернулась в мир и обнаружила, что одного ее возлюбленного подменили другим. Забавно, весьма забавно! Владыка Смерти шел по лесной тропе, гадая, какая из двух чародеек пожалует к нему первой:
      Ориэлла или Элизеф.
      Миновав рощу. Старец остановился и негромко выругался: опять его ждет этот олух Анвар! Чародей подбежал к нему.
      - Ну? Что ты увидел? Она вернулась? - спрашивал он. - Да-да, она вернулась, я это чувствую! Нас, волшебников и влюбленных, не так-то легко разлучить. Одной смерти для этого мало! Тебе придется отправить меня обратно! Я не могу здесь остаться - я же не умер по-настоящему! Тебе! Придется! Меня! Отпустить!
      - Я уж вижу. - Голос Владыки Мертвых был обманчиво мягок, но взгляд холодных глаз говорил правду. - Я устал от твоих бесконечных стенаний. Этот меченосец был невыносим, но ты... - В бездонной глубине его зрачков вспыхнули красные искры. Анвар ничего не ответил, но и не уходил. Красные огоньки загорелись ярче. - Валяй, иди! - рявкнул Владыка Мертвых. - Я тебя не держу. Иди - если ты думаешь, что отсюда можно уйти. Ты здесь уже давно и мог убедиться, что отсюда есть только один выход - Водоем Душ.
      - Должен быть и другой! - упрямо возразил Анвар. - Мы с Ориэллой уже бывали здесь - и ушли невредимыми. Рано или поздно ты устанешь играть со мной в игры и укажешь мне его!
      - Ты меня уже утомил, - вздохнул Старец. - Ну что ж, действительно существует способ бежать отсюда, и я расскажу тебе о нем. Помнишь ли ты нашу встречу, когда вы с этой волшебницей застряли в пустыне? Ее дух прошел сквозь Врата, а ты примчался следом за нею?
      - Такое не забывается, - отвечал Анвар. - Тогда ты обоих нас отправил обратно. Почему же сейчас не можешь этого сделать?
      - Потому что тогда один из вас крепко цеплялся за жизнь.
      - Но я и сейчас еще к ней привязан - ведь тело мое живет. Его украл этот сукин сын и...
      - И стало быть, тебе оно больше не принадлежит, - спокойно закончил Старец. - Называй это как хочешь, но ты мертв, и от этого никуда не деться. Для того чтобы ты вернулся в подлунный мир, кто-то из живущих должен прийти за тобой. Остается лишь надеяться, что твоя Ориэлла не решит, что с Форралом ей лучше. Но даже если она тебя разыщет и выведет отсюда, пока не найдена Чаша Жизни, ты будешь существовать только в виде бестелесной души призрака, говоря проще. А когда она завоюет Чашу - если сумеет, конечно, то тебе еще предстоит убедить Форрала вернуть твое тело. Он вполне может отказаться, а ты уже будешь не в состоянии вернуться сюда. Ты останешься привидением до тех пор, пока тебя окончательно не забудут, и тогда просто рассеешься в пустоте, словно легкое облачко. Поэтому хорошенько уясни себе, чем рискуешь, настаивая, чтобы я тебя отпустил.
      ***
      Сидя на корточках, Форрал пытался укутать плащом длинные анваровы ноги. Ориэлла негромко расспрашивала воришку. Форрал был рад, что она снова рядом, но не мог заставить себя примириться с ее командирскими замашками и стальной уверенностью в себе. Он вынужден был признать, что, хотя они и достигли взаимопонимания, ему пришлось для этого уступить ей практически во всем. Тем не менее Форрал не терял надежды и был счастлив тем, что вернулся как раз вовремя, чтобы помочь ей. Правда, Ориэлла ясно дала понять, что не нуждается ни в чьем покровительстве, ну да ничего, время покажет. В конце концов, разве не он с самого детства о ней заботился?
      Меченосец старался сосредоточиться на том, что рассказывал Гринц, но слушал плохо и был рассеян. Вернее, слишком поглощен чудом, случившимся с ним. Он чертовски устал с непривычки, но ему было жаль тратить время на сон. После Царства Смерти даже сырой и пыльный воздух архивов казался свежим и благоуханным, как пена игристого вина. Неровный огонь и пляшущие по стенам тени радовали глаз после вечно неизменных пейзажей, а негромкие голоса, звучащие рядом, ласкали слух, как чудесная музыка. Форрал был счастлив ощущать прикосновение одежды к коже и тепло Ориэллы, задевшей его плечом.
      Он напряг и снова расслабил мускулы на руках, испытывая возможности нового тела. У самого Форрала в бытность живым руки были сильнее, зато суставы оказались гибкими и подвижными, а хватка - надежной и крепкой. Если регулярно тренироваться, сонно подумал Форрал, то можно запросто привести это тело в норму... Внезапно меченосец вздрогнул, и с него вмиг слетел сон. Что за чудовищная мысль! Это же не его тело, оно принадлежит Анвару! Оно всего лишь одежда, взятая напрокат, которую предстоит вернуть законному владельцу.
      А зачем? - мелькнула вдруг маленькая коварная мыслишка. - Почему надо отказываться от этой жизни, которая так чудесно была тебе возвращена?
      Он бросил быстрый взгляд на Ориэллу. Если не возвращать, Ориэлла навсегда станет его. "Но оно не мое", - устало напомнил себе Форрал.
      Может, и так, - не утихал в голове искушающий голосок, - но ведь Ориэлла его очень любила, и оно вдвое моложе моего прежнего тела.
      Форрал ощутил укол ревности. "Зачем оставлять свою девочку ему? Ведь кого она полюбила первым? Анвара больше нет, и теперь я занимаю его место. И со временем Ориэлла ко мне снова привыкнет..."
      Ну конечно! - подхватил голосок в голове. - А почему бы и нет, собственно говоря? Не твоя вина, что ты был убит. Твой жизненный путь еще не завершился. Ориэлла смирится, она ведь любила тебя дольше, чем его. И к тому же у вас есть сын...
      "Прекратить! - скомандовал себе Форрал. Он был ужасно зол на себя. Ты же знаешь, что это нечестно.
      Стыдись!" И тут он еще раз подумал о том, что ему стали доступны и свежий ветер, и запах кожи и дыма костров, горячая ванна и холодное пиво, буйные ночи в кабаках и непознанная еще радость отцовства... Он снова посмотрел на Ориэллу.
      Все это опять может быть твоим, - прошептал внутренний голос, но Форрал задавил его в себе, словно змею. На сей раз ему удалось выйти победителем из схватки с собой, но он знал, что эти мысли еще вернутся.
      Внезапное ощущение, что за ним наблюдают, вернуло Форрала к действительности. Он огляделся по сторонам и увидел, что одна из пантер не сводит с него горящих глаз. Форрал вздрогнул. Огромная кошка смотрела так злобно и понимающе, словно ей удалось проникнуть в его потаенные мысли.
      "Не дури! - сказал себе Форрал. - Сколько бы Ориэлла ни заявляла, что может разговаривать с пантерой, кошка есть кошка - дикий зверь и не более того".
      ***
      Шиа стиснула челюсти, чтобы не зарычать. Глупый двуногий! Он занял тело волшебника, но не имеет понятия о том, какими возможностями оно обладает. Впрочем, она не собирается его просвещать, ибо он не заслуживает доверия.
      Каналы, по которым осуществлялось мысленное общение, по-прежнему были открыты в голове у Анвара, и Шиа слышала все, о чем думал Форрал. И то, что он хочет украсть тело того, кого она любила не меньше, чем Ориэллу, было для нее невыносимо.
      Однако она понимала, что нужно проявить терпение. Этот смертный много значит для Ориэллы, и в любом случае, пока не найдена Чаша Жизни, ничего не изменишь.
      Сейчас прежде всего надо объединиться против общего врага, и ссоры между собой ни к чему хорошему не приведут. Поколебавшись, Шиа не стала пока говорить Ориэлле о том, что она прочла в мыслях Форрала. Но в будущем она решила не спускать с него глаз.
      ***
      Расвальд благодарил богов за собак Пендрала. Без них он ни за что не нашел бы вора - да, пожалуй, и сам заблудился бы в этих бесконечных туннелях. Но псы уверенно шли по следу, а Расвальд, сомневаясь в их способностях отыскать дорогу обратно, неукоснительно рисовал мелом стрелку у каждого, разветвления.
      Удивительно, думал он, что при таком обилии туннелей этот холм еще держится. Расвальд взял с собой еще дюжину человек - больше, чем нужно, если учесть, что требовалось поймать всего одного воришку, - но даже с таким количеством воинов ему было не по себе. "Привидений не существует! снова и снова повторял он себе. - ПРИВИДЕНИИ НЕ СУЩЕСТВУЕТ!" Но при этом ему то и дело чудился в ответ жуткий издевательский хохот.
      Внезапно собаки забеспокоились, начали ворчать, повизгивать и натягивать поводки.
      - Да успокойте вы этих проклятых тварей! - прошипел Расвальд. - Они нас выдадут!
      Один из псарей посмотрел на него с усмешкой.
      - Может быть, вы попробуете их утихомирить? Суньте им руку в пасть, чтобы замолчали. А еще лучше - голову.
      - Придержи язык! - рявкнул Расвальд, но решил не спешить с наказанием. Вместо этого он приказал острослову идти вперед, указывая путь остальным. Тот свернул в очередное ответвление и сразу же выбежал обратно.
      - Командир, впереди - голоса!
      ***
      Гринц, морщась, рассказывал:
      - Новые законы тут, новые законы там... Клянусь, госпожа, когда у власти был господин Ваннор, честному вору нельзя было прокормиться. - Он тяжело вздохнул. - Впрочем, надо признать, людям тогда жилось куда лучше, пока старый дурак не решил воевать с фаэри.
      - С фаэри?! - Ориэлла опешила. - Это же безумие!
      - Не похоже на старину Ваннора, - согласился Форрал. - Он всегда весьма трезво смотрел на вещи.
      - О нет, я не обманываю, поверьте! - Гринц подождал, пока утихнут недоуменные возгласы, и поведал о том, как десять месяцев назад Ваннор собрал гигантское войско и отправил его на север с приказом разрушить новый город фаэри. Паррик заявлял, что это самоубийство и он в нем участвовать не станет, но потом уступил и возглавил войско. В Нексис не вернулся никто. Зато вновь налетели фаэри, и перед тем, что они сделали с городом, поблекли даже разрушения, причиненные землетрясением.
      - Тяжелое это было время, - говорил Гринц ошарашенной Ориэлле. Сколько народу погибло - жуть! А еще больше пропало. Фаэри уволокли и Ваннора - выдернули прямо из дома. И это бы еще ничего, да только вместо него правителем стал этот жирный подонок Пендрал. - В голосе вора прозвучала ненависть. - Весь Нексис у Пендрала вот где. - Он поднял сжатый кулак. - Иначе ему нельзя: люди готовы его не просто сместить, а в клочки разорвать!
      Ориэлла совсем пришла в уныние от его рассказа. "Это я виновата, думала она. - Это все оттого, что я не смогла завладеть Мечом, и фаэри могут творить все, чего захотят".
      - Ерунда! - услышала она голос Шиа. - Разве ты велела Ваннору воевать с фаэри? Или ты заставила их нападать на Нексис?
      - Нет, конечно, - печально согласилась Ориэлла, - но все-таки отчасти в этом есть и моя вина. - Она стиснула кулаки. - Может быть, Паррика тоже взяли в плен и он еще жив? Он опытный воин - не могу поверить, что он позволил себя прирезать. - Послушай, Гринц, - сказала волшебница вслух, - а где находится этот город фаэри?
      Вор пожал плечами;
      - Помилуйте, откуда ж мне знать? Я в жизни нигде, кроме Нексиса, не был.
      Форрал, который молчал до тех пор, пока Гринц не заговорил про Ваннора, ткнул волшебницу локтем.
      - Не осталось ли в этом злосчастном городе верного человека, которого мы знаем? Желательно также, чтобы он отличался некоторым количеством ума.
      Ориэлла закрыла глаза, вспоминая бывших друзей и соратников. Кто-то погиб, кто-то исчез, кто-то, должно быть, уже очень стар...
      - Знаю! - воскликнула она. - Гринц, может, ты слышал об одном старом солдате по имени Харгорн? По-видимому, он давно уже вышел в отставку...
      Гринц расплылся в улыбке.
      - Какое там "может быть"! - сказал он. - Да я...
      - Опасность! - в один голос воскликнули Шиа и Хану. - Враг атакует!
      Одновременно с этим послышался яростный лай, и в комнату ворвались две огромных собаки, а вслед за ними - люди с обнаженными мечами.
      При первом же намеке на опасность в Форрале проснулись старые боевые инстинкты. Он выхватил меч в то же мгновение, что и Ориэлла, и звон их клинков слился в один. В нише вспыхнул огненный шар, который создал Финбарр и ждал только случая метнуть во врага. Гринц убежал в самый темный угол и съежился там, выставив перед собой свой жалкий ножичек. Лицо его перекосилось от ужаса.
      - Не отдавайте меня! - проскулил он. - Умоляю вас, госпожа! Пендрал мне руки отрубит...
      Форрал был неприятно поражен тем, что он молит о помощи Ориэллу. В конце концов, кто здесь воин?
      - Они тебя не тронут, Гринц, - уверила Ориэлла воришку. - Мы им не позволим.
      Стражники, ожидавшие найти здесь только беспомощного вора, остолбенели, увидев троих разгневанных чародеев и двух огромных пантер. Собаки продолжали лаять и рваться в бой, но тут через комнату мелькнули две черные молнии, полетели клочки шерсти, и яростный лай перешел в жалобный визг. Одну собаку Шиа зажала в углу, а вторая, столкнувшись нос к носу с Хану, поджала хвост и бросилась наутек, утащив за собой псаря. Она сбила его с ног и проволокла по полу несколько ярдов, прежде чем он высвободил руку из поводка.
      Командир отряда, растерянный и бледный, вышел вперед, и Форрал неожиданно узнал в нем Расвальда, которого помнил еще совсем зеленым юнцом. Потом его выгнали из гарнизона, а причины Паррик сформулировал так: "Пока у него есть дырка в заднице, он никогда не станет солдатом". По всей видимости, Расвальду удалось-таки доказать, что начальник кавалерии был не совсем прав.
      - Господа и госпожа. - Голос Расвальда больше всего напоминал блеяние. - Прошу прощения за вторжение, но мы выполняем приказ самого господина Пендрала, Верховного правителя Нексиса.
      Форрал подумал, что это довольно странный способ приносить извинения, и вспомнил, что Паррик отзывался о Расвальде еще как о "двуличном маленьком мерзавце".
      Двуличный маленький мерзавец тем временем продолжал свое выступление:
      - Ваши милости, вероятно, не подозревают, что в их доме скрывается опасный преступник, но вам не следует беспокоиться. Мы сами о нем позаботимся. Уверяю вас, потом он уже физически не сможет ничего красть... - Поймав взгляд Ориэллы, который на последних словах стал не просто холодным, а каким-то ледниковым, Расвальд на мгновение притих, а потом начал сначала:
      - Умоляю вас, госпожа, не сердитесь на нас. Мы всего лишь выполняем приказ - это наша работа. Мы уйдем и никогда больше не потревожим ваше уединение. Нам нужен только вор...
      - Вы его не получите! - звонким голосом отчеканила Ориэлла. - Поэтому советую вам увести людей, пока никто не пострадал.
      - Прошу вас, госпожа, наверное, вы не поняли: если я вернусь без преступника, господин Пендрал прикажет меня казнить.
      Ориэлла и бровью не повела.
      - Тогда убью тебя я, - спокойно сказала она. - Выбирай.
      Расвальд посмотрел на волшебницу снизу вверх и прочел в ее глазах приговор. Внезапно гнев господина Пендрала перестал казаться ему столь ужасным. Кроме того, кто-то же должен принести в Нексис весть о том, что Волшебный Народ вернулся. Быть может, в благодарность за предупреждение Верховный правитель сохранит ему жизнь.
      - Госпожа, нижайше прошу прощения, - проговорил за него язык, прежде чем Расвальд успел что-нибудь сообразить. - Должно быть, это ошибка. Теперь нет никакого сомнения, что ваш друг не тот, кого мы искали. С вашего позволения, мы вернемся в город: он, наверное, прячется там. - За спиной у себя Расвальд явственно расслышал дружный вздох облегчения.
      - Ну, разумеется, командир, о чем может быть речь! Мы вас не задерживаем.
      Расвальд содрогнулся. Отчего-то учтивость волшебницы пугала его больше, чем ее угрозы. Боясь сказать лишнее, он молча сделал знак своим людям и торопливо увел их, не преминув, впрочем, бросить свирепый взгляд на воришку, который за спинами у чародеев корчил солдатам рожи. "Я до тебя еще доберусь, мерзавец! - подумал Расвальд. - Мы еще встретимся!"
      ***
      Непрошеные гости ушли, а Ориэлла вступила в тяжелую борьбу со своей совестью. Она прекрасно понимала, что нельзя допустить, чтобы Пендрал узнал о возвращении чародеев. Последствия этого поистине были бы ужасны.
      Но двенадцать солдат и две большие собаки - серьезная сила, чтобы надеяться на успешный исход боя, даже если рядом с ней будет Форрал и обе пантеры. Рисковать же Ориэлла не собиралась.
      Волшебница подумала, не выпустить ли Призрака Смерти, но от одной мысли об этом у нее по спине пробежали мурашки. Заклинание времени тоже не поможет - , солдат слишком много.
      Оставался последний вариант - гнусный и страшный. Ориэлла понимала, что за него ей придется расплачиваться, но выбирать не приходилось. На размышления не было времени. Вынув из-за пояса Жезл, она сжала его обеими руками и мысленно принялась выискивать в лабиринте удаляющийся отряд. Обнаружив его, Ориэлла направила свою волю на каменный свод над головами солдат и, нащупав слабину в камне, всей силой Жезла ударила в это место.
      ***
      Форрал услышал отдаленный гром и почувствовал легкое сотрясение земли под ногами.
      - Что за?..
      В следующее мгновение Ориэлла как подкошенная рухнула на пол, и по выражению ее лица он сразу же понял, что она натворила.
      Его охватил ужас - ужас и недоверие. Она не могла этого сделать! Кто угодно, только не моя маленькая Ориэлла! Она не могла так хладнокровно убить дюжину человек! Не могла - и все же убила. Такие же солдаты, как я, которые только выполняли приказ, погребены под толстым слоем земли и камня. Убиты не в честном бою, а предательски, исподтишка, как обожают убивать чародеи...
      Сжавшись в комок, Ориэлла плакала, закрывая лицо руками, словно хотела заслониться от взгляда Форрала. Он смотрел на нее со смешанным чувством отвращения и холодного гнева, ужасаясь переменам, происшедшим в той доброй и ласковой девочке, которую знал и любил.
      - Будь ты проклята! - тихо прошептал он. - Будь ты проклята!
      Глава 13
      ХОЗЯИН "ЕДИНОРОГА"
      После бессонной ночи Джарвас, всерьез обеспокоенный долгим отсутствием Гринца, решил, что пора отправляться на поиски. Он подозревал самое худшее. Джарвас единственный знал о замысле Гринца и теперь корил себя, что не сумел отговорить парня. Надо было оглушить его и запереть - правда, Гринц никогда бы не простил ему этого, зато остался бы жив.
      Джарвас взвалил на себя ответственность за Гринца с тех пор, как поймал его, дикого четырнадцатилетнего подростка, при попытке ограбить приют. В самом начале правления Ваннора, когда Большой Пассаж снова открылся, а воины гарнизона круто взялись искоренять городскую преступность, Гринц, лишившись единственного пристанища и средства к существованию, бедствовал. Налет на приют Джарваса он совершил не ради себя, а только чтобы раздобыть, чем накормить своего пса по кличке Воин.
      Джарвас сначала узнал в Воине одного из щенков Бури и лишь тогда сообразил, что парнишка этот - сын Тильды. Он был немало изумлен, ибо они с Бензиорном были уверены, что Гринц тоже погиб во время облавы. И вот уже шесть лег Джарвас пытался взять на себя роль отца, что было весьма нелегко, поскольку после смерти матери Гринц привык сам о себе заботиться. Он по-прежнему оставался скрытным и недоверчивым, как зверек. Эми, может быть, и сумела бы его приручить, но она вышла замуж за Яниса, предводителя контрабандистов, и жила далеко отсюда, в их тайной гавани. Джарвас слышал, что она счастлива, но Эми уже давно не показывалась в Нексисе. Он не стал сообщать ей, что Гринц нашелся, считая, что у нее и без того хватает забот. Кроме того, он предполагал, что Эми уже забыла о Гринце.
      Учиться торговому делу Гринц отказался и оставался верен своей воровской профессии. Не помогали ни наказания, ни уговоры. Если Джарвас, отчаявшись, поколачивал его, Гринц просто угрюмо исчезал на несколько недель и возвращался в приют только в самом крайнем случае и то, как правило, из-за Воина. По натуре, впрочем, он вовсе не был дурным - иначе Джарвас без малейших колебаний забыл бы о его существовании. Но удивительно, что в Гринце не было и намека на испорченность. К воровству он относился как к обычной работе, поскольку другой не знал, и гордился своим мастерством, а также независимостью, которую оно ему давало.
      Джарвас, пожалуй, смирился бы с тяготами опеки над трудным подростком, но ненависть его подопечного к властям вызывала у него тревогу. Когда на смену Ваннору пришел Пендрал, излюбленный образ жизни Гринца стал смертельно опасным, а год назад случилось нечто такое, отчего ненависть Гринца к Пендралу разгорелась с необыкновенной силой. Солдаты убили Воина. Патруль узнал Гринца, была погоня, и Воин, уже старый десятилетний пес, не смог угнаться за хозяином.
      После этого происшествия Гринц буквально окаменел от горя. Он отказывался от еды, не мог спать, ни с кем не хотел разговаривать. Воин был для него всем - семьей, сообщником, защитником и товарищем. Несколько дней Гринц не двигаясь просидел в своей комнате, невидящими глазами глядя перед собой, а потом исчез. Встревоженный Джарвас организовал поиски, но они были безрезультатны. Наутро Гринц так же неожиданно возвратился - и Джарвас не узнал его. От прежнего мальчика не осталось и следа. Руки его были в крови, а взгляд стал холодным и жестким. Он никому не сказал, что с ним было той ночью, но никто не удивился, узнав, что одного из стражников нашли в тенистой аллее с перерезанным горлом.